— У твоей лошади манеры лучше, чем у тебя.

— Признаюсь — это истинная правда, — тихо отозвался Джей Ди, взмахнув рукой. Сержант понял едва заметный жест хозяина и, энергично замотав головой, отступил от Мэри. Она засмеялась, и Джей Ди обратил внимание на то, что этот хрипловатый смех ему нравится. Он вовсе не собирался показывать ей фокусы, чтобы произвести впечатление, просто не хотел, чтобы Мэри вновь расплакалась, — вот и все.

— Как его зовут?

— Сержант, — неохотно сообщил Джей Ди, точно подумал, что, признаваясь в том, какие имена дает животным, он открывает свои тайные слабости. Мэри сдержала невольную улыбку.

— Он очень красивый, — сказала она.

Все еще прижимая к себе урну, Мэри свободной рукой погладила лоснящуюся морду коня. Конь закрыл глаза и одобрительно тихо заржал.

— Сержант — хороший конь.

В словах Рафферти не содержалось излишней сентиментальности, но Мэри уловила заботливость Джея Ди в самой интонации. От ее острого взгляда не ускользнул, казалось, подсознательный жест, которым Рафферти похлопал лошадь по шее, подбирая упавшие поводья и наматывая один из них на перекладину загородки. Мерин тоже был себе на уме. Бросив на хозяина косой взгляд, он потянулся губами к карману рубашки Джея Ди. Чертыхнувшись, Рафферти выудил оттуда кусочек хлеба и дал его Сержанту.

Вот тебе и бандит! Мэри попыталась сдержать коварный прилив теплого, разливавшегося в душе чувства: то, что Джей Ди любит лошадь, вовсе не означает, что он не псих.

— Рафферти, так зачем же ты все-таки появился? Помимо того, чтобы испортить мне праздник?

— Я приехал присмотреть за скотом.. — Подтягивая подпругу, Джей Ди искоса взглянул на нее. — Мне никто не говорил, что я освобожден от этой обязанности.

Скот! Мэри совершенно забыла, что на ранчо имеются животные. Ей даже в голову не приходило, что теперь на нее ложится уход за скотом. Собственно говоря, она его еще и не видела. Упиваясь восторгом от доставшегося ей имения, Мэри не выходила никуда дальше загона. Все ее внимание поглотила церемония сожжения делового костюма. Мэри не могла войти во владение оставленным Люси наследством, не совершив официальной церемонии разрыва уз, связывающих ее с прошлым. Теперь она вспомнила о скоте и запаниковала.

— Скот? — переспросила она, пытаясь попасть в ногу с Рафферти, направившимся к старому коровнику. — А какой скот? Не уверена, что готова ухаживать за чем-либо, что попадает под определение «скот». Придется об этом подумать, — задумчиво продолжила Мэри. — Не могу себе представить и Люси, ухаживающей за скотом. Господи, да она никогда даже пивную банку сама не открывала, боясь сломать ноготь!

Рафферти провел Мэри в полутемный коровник. Тонкий запах пыли и приятный аромат сена смешивались с запахом видневшихся на полу продуктов пищеварения животных, не столь благовонным, но естественным и натуральным. Джей Ди поднял крышку железной бочки и зачерпнул из нее комбикорм банкой из-под кофе. Мэри погрузила ладонь в зерно, захватила горсть и пропустила зерна сквозь пальцы, дивясь их форме и текстуре. Она смогла определить зерна кукурузы и овса, но остальные остались для нее загадкой.

— Ты умеешь ездить верхом?

— Да, умею, — задумчиво протянула Мэри. — Моя матушка, пусть это и звучит напыщенно, чтобы пустить пыль в глаза, отдала меня в школу верховой езды. Мои занятия продолжались до тех пор, пока я не изъявила желание стать цирковой наездницей.

— Вот твой скакун, если ты не оставила своей затеи, — сказал Джей Ди, едва сдерживаясь, чтобы не прыснуть от смеха над детской фантазией Мэри. — Достань себе костюм с искрой — и мчись навстречу своей мечте.

Застыв на месте, Мэри уставилась на существо, стоявшее в загоне.

— Му-ул?

Она нисколько не удивилась бы, увидев здесь изящного арабского скакуна или красивую, ухоженную лошадку для прогулок: Люси любила все красивое и дорогое. Но мул! Животное повело длинными ушами и вышло из тени навеса, как только Рафферти насыпал корм в большую черную резиновую кормушку. Крепкое и холеное, с лоснящейся темно-коричневой шерстью — для мула оно, по мнению Мэри, было достаточно симпатично. Но большая голова и длинные уши вряд ли могли служить эталоном красоты.

— Какая-то актрисочка с Ливингстон-вей купила себе прошлым летом мула. С тех пор все с ума и посходили, — округлив глаза, сухо заметил Рафферти. Он с детства привык смотреть на животных как на полезных и необходимых в хозяйстве существ, а не как на забаву. Джей Ди быстро осмотрел мула, автоматически определяя, нет ли каких-либо признаков заболевания или травм. — Сбруя в конюшне.

Мэри пролезла между жердями ограды и медленно обошла мула со всех сторон. Странное существо не подняло морду из кормушки, но следило за Мэри взглядом. Когда она присела на корточки рядом с кормушкой, мул приподнял голову на несколько дюймов, прекратил жевать и покосился на Мэри, одарив ее тупым, раздраженным взглядом.

— Эй, Клайд! Как поживаешь?

Мул фыркнул и, не спуская с Мэри глаз, продолжал жевать. Она улыбнулась и протянула руку, чтобы тот ее понюхал. Клайд потянулся и сделал вид, что собирается укусить, после чего опять сунул морду в кормушку.

— Клайд? — скептически переспросил Джей Ди. — Почему Клайд?

— А почему бы и нет? По-моему, он похож на Клайда, а как по-твоему?

— На мула.

— У тебя богатое воображение.

Они оставили Клайда наедине с его кормушкой и через небольшую лужайку перешли к другим воротам. В этом загоне у места кормежки собралось двенадцать лам. Цвет их густой шерсти колебался от черного до белого, но большей частью они были крапчатой масти. Животные выжидательно собрались вокруг кормушки, уставившись волшебными карими глазами с длинными ресницами на Джея Ди и Мэри.

— А вот и твой скот, — без тени сарказма объявил Рафферти.

— Ламы! Как здорово! — Мэри застыла на месте и удивленно смотрела, как снежно-белый теленок, подойдя к ней, ущипнул краешек рубашки. — Люси никогда и словом не обмолвилась о ламах!

— Еще бы! — буркнул Джей Ди. — Она была полна сюрпризов, а?

Он наблюдал, как Мэри знакомится с этими необыкновенными существами, и старался не купиться на очевидное удовольствие, которое ей доставляло это знакомство. Для Джея Ди было бы куда лучше, если бы Мэри в страхе бросилась с криками наутек, так как ему не нравились люди, которые не любят животных. Джею Ди не хотелось, чтобы Мэри Ли ему понравилась. Люди из мира Люси никогда не внушали ему доверия.

Мэри же совершенно позабыла о Рафферти: внимание ее было полностью поглощено любопытными животными, подошедшими, чтобы обследовать ее.

Мэри впервые видела лам так близко. Заботливо держа в одной руке урну, другой рукой Мэри прикасалась к ламам и гладила их, позволяя им щипать свою ладонь нежными верхними губами.

— Рафферти, поскорее научи меня здесь всему, — попросила она, скорчив смешную гримасу, когда черная лама попыталась лизнуть ее в щеку. От животных исходил запах мокрого шерстяного свитера, оставленного сушиться на радиаторе. — Что именно делают ламы? Они не опасны?

Джей Ди презрительно фыркнул. В его таблице бесполезных животных эти странные создания стояли на втором месте. Впрочем, рассеянно поглаживая бок черно-белого самца, Рафферти признал, что в том не было вины самих животных.

— Если ты им не понравишься, они могут в тебя плюнуть.

— А что Люси с ними делала? — спросила Мэри, наблюдая, как Джей Ди засыпает корм в кормушки. Ламы, позабыв о ней, принялись за ужин.

— Деньги, я думаю, — скривив рот, ответил Рафферти. — За год я могу вырастить семью из четырех лам, так что следующее поколение достанется мне совершенно бесплатно. Разводи лам — живность, абсолютно бесполезную, — и весь этот проклятый свет проторит к твоему дому незарастающую тропу.

Мэри посмотрела на Рафферти и вышла вслед за ним за ворота.

— Не все в этом мире должно быть съедобным или имеющим смысл.

Джей Ди лишь хмыкнул и направился к конюшне; его длинные ноги так стремительно поглощали расстояние, что Мэри пришлось следовать за ним чуть ли не вприпрыжку.

— Все это меня немного обескураживает, — сказала она, заправляя волосы за ухо. — Просто не могу представить себе Люси, готовящей корм и убирающей навоз.

— Она этого и не делала. У нее был работник.

— Кто? Где он сейчас?

Широкие плечи Рафферти приподнялись и опустились.

— Просто какой-то рабочий. Их полно ошивается в округе: перехватывают работенку то там, то здесь. Думаю, он смылся после несчастного случая. Видно, посчитал, что мертвая дама вряд ли с ним расплатится.

Новость, которую Джей Ди сообщил ей так, между прочим, встревожила Мэри. Люси застрелили. Батрак, который на нее работал, тут же исчез. Мэри перехватила руку Рафферти, собравшегося открыть дверь конюшни.

— А шериф допросил этого парня?

— В этом не было никакой необходимости. Дантист, или кто он там, во всем признался.

— Но он заявил, что никогда не видел Люси!

— Идиот вместо лося застрелил женщину. Меня ничуть не удивляет заявление этого парня, что он ее не видел.

Рафферти открыл дверь, пропустил Мэри вперед и с грохотом поставил ведра рядом с бочками.

— А как насчет твоего дяди? — не отставала Мэри, поспешая за Джеем Ди, набравшим в полдюжины тарелочек кошачий корм, после чего из всех углов и щелей конюшни к ним устремилось бесчисленное множество разномастных кошек. — Того, который обнаружил тело? Он что-нибудь видел?

Рафферти резко обернулся. Он склонился к Мэри — слишком близкий и слишком большой. Лицо исказила злоба, резкие черты еще четче обозначились в полумраке темной конюшни.

— Вчера вечером я велел тебе держаться от него подальше, — вполголоса рыкнул Джей Ди, резко ткнув указательным пальцем в грудь Мэри. Та лишь ошарашенно моргнула. — Запомни это!

— Почему? — спросила Мэри, с изумлением обнаруживая в Рафферти способность нервничать. — Что ему скрывать? Если он этого не делал…

— Он этого не делал! — сквозь зубы выдавил Джей Ди. — Оставь старика в покое. Он достаточно натерпелся.

Рафферти, обогнув ее, вышел из конюшни. Мэри с трудом глотнула и потерла грудь, куда ее больно ткнул пальцем Джей Ди, смутно сознавая, как сильно бьется сердце. Дюжина вопросов пронеслась у нее в голове: о таинственном Деле Рафферти, о батраке, который благополучно смылся. Мэри отбросила их прочь. Нервозность Рафферти была связана именно с ними, и это извиняло его резкий жест. На самом деле она и не собиралась задавать Джею Ди ни одного из этих вопросов.

Солнце уже скрывалось за вершинами гор на западе, испещрив двор ранчо длинными тенями. Джей Ди стоял рядом со своей лошадью, забрасывая ей на шею поводья и намереваясь уезжать. Сонмы образов бродяг и безликих людей с ружьями пронеслись у Мэри в голове. Жуткий, неопределенный страх проклятости этого места повеял на нее, напоминая, что приближается ее первая ночь на новом месте.

— Рафферти, подожди! — позвала Мэри, рысцой бросившись от конюшни к Джею Ди.

Рафферти вскочил в седло и устроился в нем поудобнее. Положив руки на луку седла, он спокойно ждал.

— Послушай, — сказала Мэри, кладя свободную руку на теплую шею коня. — Я ничего не знаю о ламах, кроме того, что они кажутся мне очень… одухотворенными. Я понятия не имею, что мне делать с этим имением и с ними. Вся эта история случилась так быстро, что я даже не уверена, не сон ли это.

Джей Ди не ответил, а лишь спокойно сидел и смотрел на Мэри из-под широких полей шляпы.

— Я говорю о том, что мне необходима хоть какая-то помощь.

Мэри хотела, чтобы Рафферти ответил на ее вопросы. Она должна достичь определенного спокойствия, поняв причину неожиданного ухода Люси. Но в чем Мэри не осмеливалась признаться даже самой себе, так это в желании снова видеть Джея Ди. Да, он был вспыльчивым, упрямым психом, но все же обладал несомненной привлекательностью. Взять хотя бы эти маленькие трещинки в непробиваемой броне его суровости: ласковое отношение к животным, трогательное беспокойство, чтобы Мэри этого не заметила, нежность, с которой он обнимал ее, когда она плакала… К тому же, напомнила себе Мэри, у Джея Ди была связь с Люси.

— Если ты не возражаешь… — Мэри запнулась, неуверенная, не нарушает ли она местный этикет. Ей бы не хотелось, чтобы разговор обернулся нежелательным образом и Рафферти неправильно истолковал ее предложение, как это делали все мужчины в ее прошлой жизни. — Это только на неделю или на две. Я заплачу…

— Не нужны мне твои деньги! — обидевшись, резко отрубил Джей Ди. — Я не беру денег с соседей.

С одной стороны, в нем кипело страстное желание послать Мэри ко всем чертям. Рафферти не нравились чувства, которые она пробуждала в его душе. Ему не нравилось место, откуда приехала Мэри и ее компания. Но теперь Мэри стала владелицей той земли, которую очень хотел получить Джей Ди. Если он ей не поможет, она обратится к кому-нибудь другому.

Мэри, нахмурив брови, в напряженном ожидании смотрела на Рафферти.

— Я присмотрю за скотом. — Джей Ди надвинул поля шляпы на глаза, натянул поводья, и Сержант мгновенно отреагировал на этот жест, с готовностью вскинул голову, ожидая следующей команды. — Только я не хочу брать за это деньги.

Мэри обреченно пожала плечами, снова почувствовав себя гостьей в этой новой для нее стране:

— Поступай, как тебе угодно.

— Да, мэм, — кивнув, пробормотал Джей Ди. — Именно так я обычно и делаю.

Обхватив урну руками, Мэри поднялась по ступенькам веранды и села на пороге, прислонившись спиной к бревенчатой стене и устремив взгляд на холм, на котором за деревьями скрылся Рафферти. Ей следовало подумать о том, как поступить с этим ранчо и ламами и что делать с этой тревогой, тугим узлом связывающей душу при мысли о смерти Люси.

Солнце скатилось еще глубже за горы. Тени наползали на Мэри со всех сторон. Тревога терзала душу.

Убийца, который никогда не видел свою жертву. Скрывшийся бродяга. Джей Ди Рафферти, который не хотел, чтобы она стала его соседкой. Стиль жизни, стоящий бешеных денег. Бессмысленное последнее письмо.

— Ты должна ответить на множество вопросов, Люси, — крепче прижимая к груди урну, пробормотала Мэри. Глядя на склон холма, она внезапно почувствовала, как кто-то тоже смотрит на нее.

Он наблюдал за женщиной в армейский перископ, подстраивая валик угломера под правильное освещение. Плотно прижав к плечу ружейный приклад, он прислонился к стволу пихты — безмолвный, замерший, слившийся с окружающей природой: его можно было принять за камень или дерево. То была та «растворенность», что так долго позволяла ему выжить.

Хотя нельзя сказать, чтобы это было так уж хорошо.

Он машинально вычислил в уме траекторию и место попадания пули. Он выучил баллистические таблицы вскоре после таблицы умножения и знал их гораздо лучше. Сейчас он не использовал данные вычислений. Просто это была хорошая тренировка для мозгов — вот и все. Постоянно смазывай и крути колеса.

Он и прежде приказывал себе держаться подальше от этого места, подальше от блондинки. Но она крепко зацепила его за две последние ночи, и он, в конце концов, решил только узнать, вернулась ли она в дом.

Это была не та женщина, которую он ожидал увидеть. Она тоже была блондинкой, как и та, прежняя, но другой. Совершенно другой! Он мог это утверждать не только по ее одежде, но и по тому, как она двигалась, как сидела. Облегчение нахлынуло на него, расслабив все члены. Винтовка дрогнула в руках, неожиданно потяжелев на тысячу фунтов. Это была не та женщина.

Женщина засмеялась хрипловатым, здоровым смехом, звук которого поплыл по горному склону и сладкой мелодией зазвучал у него в ушах. Совсем не как у той. Та смеялась отрывисто, до горечи резко. Эхо же этого смеха принесло с собой вспышки воспоминаний: словно в голове вспыхнула лампа. Темнота. Собаки. Ружейный выстрел. Вид крови. Запах смерти. Он опустил винтовку и зажал глазницы тыльной стороной ладоней, словно пытался выдавить возникшие перед взором сцены. В душе поднялась паника, намертво схватившая за горло, сдавившая легкие, вызвавшая дрожь. Образы в голове смешались в спутанный клубок давних и совсем свежих воспоминаний: звуки войны, раскаты смеха, стоны раненых и умирающих, приказы, выстрелы, взрывы, зловоние смерти, гнили и болота.

Каждый момент его жизни был подобен ружейному выстрелу: следует встать ровно, сконцентрироваться, задержать дыхание, собраться. Наметить цель, прицелиться, медленно выдохнуть и нажать на курок. Повторить. Вот так он это делал. По одному выстрелу за раз. Никакой рассеянности.

Никаких хорошеньких блондинок с хрипловатыми голосами!

Подхватив винтовку, он выпрямился и принялся подниматься в гору, предоставив ночной тьме поглотить его, как фантом.