В то же время возникла новая проблема для союзников, не собрал ли СССР уже достаточно сил, чтобы выиграть войну без их помощи с запада? Такая возможность в принципе не исключалась и это было весьма мрачной перспективой для Англии и США.
      В ноябре 1943 года была официально объявлена советская программа устройства мира. Главными ее пунктами были: освобождение европейских народов от фашистских захватчиков и оказание помощи в восстановлении их государственной независимости; свобода выбора освобожденными народами формы правления; суровое наказание виновников войны; создание необходимых условий для предотвращения новой агрессии со стороны Германии; обеспечение длительного экономического, политического и культурного сотрудничества европейских народов.102
      Несомненно, что эта программа была весьма привлекательной.
      [452/453]
      Проблема заключалась в том, как свободный выбор народов будет обеспечен на практике.
      С середины 1943 года политика СССР, как внутренняя, так и внешняя, становится более целеустремленной. Внутри страны она была направлена на укрепление предвоенной системы, возвращение утраченных партией в начале войны моральных позиций, усиление пропагандных и репрессивных методов для этой цели.
      Во внешней политике СССР искусно использует к своей выгоде подозрительное отношение президента Рузвельта к имперской политике Великобритании. Рузвельт надеялся на прочное и длительное послевоенное сотрудничество со Сталиным. Американские государственные деятели и эксперты жадно ловили малейшие признаки того, что на Западе называли перерождением коммунизма в русский национализм. Эти ожидания значительно усилились после того, как в мае 1943 г. Сталин приказал распустить Коминтерн, усилив тем самым иллюзии в западном мире о перерождении советского коммунизма в русский национализм. В то же время СССР начал укреплять связи с движениями Сопротивления и национально-освободительными армиями в юго-восточной Европе, ловко эксплуатируя естественное желание народов изменить господствующие режимы, превратившие их страны в гитлеровских сателлитов.
      Великобритания, а вслед за нею и Соединенные Штаты, часто поддерживали партии и политиков, связанных так или иначе со скомпрометировавшим себя старым порядком или остатками старых клик. Англичане и американцы не позаботились вовремя о том, чтобы найти и консолидировать центристские или либеральные силы в освобождаемых странах. То было следствием непонимания сущности коммунистического режима в СССР и органической неспособности государственных мужей Запада понять образ мышления советского руководства. С другой стороны, западные руководители не увидели неизбежности изменений, вытекающих из характера освободительной войны против нацизма и его системы.
      Американские государственные деятели лучше понимали проблемы, связанные с перспективами распада Британской колониальной империи, что должно было, по их расчетам, широко распахнуть ворота бывших английских владений для американского бизнеса.
      Наконец, американцы были озабочены войной против Японии и потому переоценили свою нужду в помощи СССР в этой войне.
      Европа, в общем, была незнакома американцам, чужда им по духу. Европейские проблемы оказались слишком сложными, опасными, раздражающими.
      В итоге США и Великобритания продолжали, как правило, ориентироваться
      [453/454]
      на правые элементы в Восточной и Юго-Восточной Европе, очищая тем самым поле политической активности для успешных действий коммунистических партий, часто контролируемых или направляемых Советским Союзом. Коммунисты сделали то, что не могли сделать Англия и США: выработали программу национального возрождения, которая позволила им выиграть поддержку не только рабочего класса, но и средних городских и сельских слоев.
      Уязвимость политики западных союзников заключалась также в отсутствии конкретной позитивной политической программы для освобожденных народов Европы. Коммунистические партии быстро заполняли вакуум своими программами действия.
      С 1943 года советское руководство начинает играть ведущую роль в политике антигерманской коалиции. Сталин самолично появился на Тегеранской конференции (28 ноября - 1 декабря 1943 года). Искусно играя на американо-английских противоречиях, он добился твердого обещания открыть второй фронт во Франции не позднее 1 мая 1944 года. План Черчилля об открытии фронта на Балканах был отвергнут.
      Второй победой Сталина в Тегеране, подтвержденной и усиленной затем на конференции в Ялте (февраль 1945 года), было официальное признание союзниками так называемой линии Керзона в качестве будущей восточной границы Польши.
      Третья победа Сталина в Тегеране заключалась в признании его претензий на Кенигсберг, который никогда исторически России не принадлежал.
      Был доволен и Рузвельт, получивший заверение Сталина о готовности СССР принять участие в войне против Японии после окончания войны в Европе.103
      Вся военно-политическая ситуация в мире радикально изменилась к исходу 1943 года. Главные вопросы стратегии и политики были согласованы между союзниками в Тегеране. Началась интенсивная подготовка к высадке во Франции. В Германии среди высшего офицерства зрел заговор против Гитлера.
      На советско-германском фронте стратегическая инициатива была прочно в руках советского командования. Советские вооруженные силы на фронте против Германии превосходили немецкие на 1259 тыс. человек (6165 тысяч против 4906 тысяч), в 2,5 раза по авиации (8500 против 3000), в 1,4 по артиллерийским системам (90 тысяч против 54) и так далее.104
      В январе 1944 года началось новое советское наступление, в результате которого была окончательно снята блокада с Ленинграда. 27 января 1944 года после 870 дней осады Ленинград был полностью
      [454/455]
      деблокирован. Был освобожден также Новгород. Теперь линия фронта проходила в 150-280 км от Ленинграда.
      На юго-западе весной 1944 г. была освобождена вся Украина западнее Днепра, включая Кривой Рог, Никополь, Николаев, Одессу. В апреле-мае был освобожден Крым. На юге советские войска вышли на государственную границу на фронте шириной в 400 км.
      6 июня 1944 г. англо-американские войска высадились на севере Франции, в Нормандии. Операция была искусно спланирована и выполнена американцами и англичанами.
      Теперь Германия оказалась в тисках войны на два фронта.
      10 июня советские войска начали второе наступление на Ленинградском фронте, заняли Выборг и вышли к советско-финской границе. 23 июня началось наступление трех советских фронтов на западном направлении. 3 июля был освобожден Минск и на следующий день советские войска пересекли старую польскую границу. В течение лета 1944 г. от немцев была очищена часть территории Прибалтики.
      В июле-августе 1944 г. Красная армия вступила в Польшу и заняла примерно одну четвертую часть ее территории с населением в 5 млн. человек. Вместе с Красной армией пришли польские войска, сформированные в СССР.
      В Люблине был создан, в противовес польскому правительству в изгнании, «Польский Комитет Национального Освобождения». Преимущество ПКНО заключалось в том, что он находился на территории Польши и пользовался полной военной и политической поддержкой Советского Союза. Польское же правительство в изгнании находилось вдали от Польши, в Лондоне, но оно пользовалось доверием подавляющего большинства населения страны.
      В начале августа 1944 года премьер польского правительства в Лондоне Станислав Миколайчик выехал в Москву для переговоров со Сталиным, но эти переговоры не привели ни к какому соглашению. Сталину в Польше нужно было такое правительство, которое признало бы новую границу и безоговорочно подчинилось бы воле Москвы в ее политических устремлениях. Намерением же «лондонского» правительства было воссоздание независимой Польши с восточной границей к 17 сентября 1939 года, но выгодному для СССР решению польского вопроса способствовали Англия и США.
      Предварительным условием советского решения польского вопроса было разоружение и ликвидация всех формирований Армии Крайовой, подчинявшихся польскому правительству в Лондоне.
      В августе советские войска заняли предместье Варшавы Прагу на левом берегу Вислы. На противоположном берегу, всего в нескольких
      [455/456]
      стах метрах, была польская столица. Советское наступление приостановилось, по более поздней официальной советской версии, из-за необходимости подтянуть тылы и перегруппировать войска после стремительного наступления.
      Теперь «лондонское» правительство решило поднять в Варшаве восстание, чтобы освободить ее и утвердить свое влияние в столице до прихода советских войск.
      1 августа 1944 г. части подпольной Армии Крайовой под командованием генерала Бор-Коморовского подняли восстание, к которому немедленно примкнула значительная часть варшавян. Польское командование в Варшаве рассчитывало, что советские войска окажут помощь восставшим. Существует версия, будто советский делегат капитан Калугин, посланный штабом командования фронтом, переправился в Варшаву и установил связь с польским командованием. Однако на его сообщение о возможности высадки десанта на другом берегу Вислы ответа не последовало. Судьба самого Калугина осталась неизвестной.
      Английское и американское правительство обратилось к Сталину с просьбой помочь восставшим.105 Сталин отказал, сославшись на то, что восстание было начато без предварительного согласования с советским командованием и является авантюрой, за которую отвечают лондонские поляки.106
      Восстание продолжалось два месяца. 2 октября восставшие капитулировали. По приказу Гитлера население Варшавы было эвакуировано, повстанцы разоружены и взяты в плен, а город почти полностью разрушен.
      Варшавское восстание сыграло на руку политическим целям Сталина. Неудача восстания основательно подорвала политические позиции лондонского польского правительства. Очередная поездка Миколайчика в Москву в октябре, во время пребывания там Черчилля, снова не дала результатов. Черчилль многократно предостерегал Миколайчика, что не будет поддерживать его правительство, если оно не пойдет навстречу советским требованиям.107 Президент Рузвельт практически устранился от вмешательства в польские дела, заявив, что признает приоритет английского и советского правительств в решении польского вопроса. Президент информировал Миколайчика, что, если будет достигнуто взаимоприемлемое соглашение, то США возражать не будут.108
      Между тем польские вооруженные силы, действующие под советским военным руководством, достигли 286 тысяч человек. 31 декабря 1944 года ПКНО был преобразован во Временное правительство Польши, СССР немедленно признал его. 24 ноября в Лондоне
      [456/457]
      Миколайчик подал в отставку, и было создано новое польское правительство с Томашем Арцишевским во главе. Арцишевский, один из лидеров Польской Социалистической Партии, был противником каких-либо уступок Москве.
      Такова была ситуация, когда Сталин, Рузвельт и Черчилль встретились вторично. Встреча была на этот раз на советской территории, в Ялте.
      12. Ялта - благословение советской империи
      После высадки англо-американских союзнических сил в Европу в июне 1944 года и июльских событий в Германии, приближение развязки стало особенно ощутимым, и это делало встречу в верхах неотвратимой.
      Летом и осенью 1944 года советские армии заняли территории Болгарии, Румынии, Югославии, значительную часть Венгрии, подошли к Варшаве. Режимы, сотрудничавшие с Германией и Италией, были низвергнуты при помощи советских вооруженных сил. Многие видные государственные и политические деятели, даже находившиеся в оппозиции к прежним режимам, не говоря о тех, кто поддерживал их, были либо физически ликвидированы, либо арестованы, либо бежали.
      В октябре 1944 года Черчилль, с согласия Рузвельта, стремясь обезопасить фланги Британской империи, заключил со Сталиным «джентльменское соглашение» о распределении степени влияния Великобритании и СССР в странах Юго-Восточной и Восточной Европы (соглашение, достоверность которого до сих пор отрицается советской стороной).
      Великобритания признала, по свидетельству Черчилля, что Румыния и Болгария являются «областями коренных интересов Советской России» и что «Великобритания будет относиться к действиям русских с полным уважением». Влияние СССР было признано и в Венгрии.109 Позднее, в последние дни войны, Черчилль пытался «отыграть» Чехословакию и уговаривал Эйзенхауэра занять Прагу раньше Красной армии, но натолкнулся на его решительный отказ, одобренный затем президентом Трумэном.110 Советский Союз отказался лишь от вмешательства в дела Греции, признав преимущество британских интересов в этом районе.
      Соединенные Штаты фактически самоустранились от дел Восточной и Центральной Европы, сохранив интерес лишь к судьбе Польши, и, разумеется, к Германии и Австрии.
      [457/458]
      За несколько месяцев до Ялтинской конференции Советский Союз стал вершителем судеб Восточной и Юго-Восточной Европы, а также в значительной степени и ее центральной части. Шесть с половиной миллионов советских солдат, находившихся в Европе, подкрепляли претензии Советского Союза. И это тоже было реальностью. Рузвельт и Черчилль и приняли это как реальность.
      К началу 1945 года военное производство в СССР достигло высшей точки и составило 51, 3 процента от всего промышленного производства.
      К октябрю 1944 года вся территория СССР за исключением части Латвии была освобождена. Советские армии вступили в Европу.
      Задолго до вступления Красной армии в Европу советские власти готовили кадры иностранных коммунистов для руководства новыми просоветскими режимами в странах Юго-Восточной Европы. Приход Красной армии делал неизбежным коренные социальные и политические преобразования в этих странах. Многие из будущих руководителей были в прошлом функционерами Коминтерна, другие участвовали в подпольном коммунистическом движении в этих странах во время войны. Советские руководители предпочитали проверенные коминтерновские кадры из тех, кто уцелел во время террора 30-х годов. Их сервильность была вне сомнений и подозрений. Повсюду проводилась одинаковая тактика: сначала объединение всех противников прежнего режима, включая и отдельных представителей старых правящих классов, затем постепенное отстранение от власти противников коммунистических партий, поглощение ими сочувствующих и расправа с колеблющимися. Последний этап - открытый захват власти коммунистами, опираясь на штыки вооруженных сил и тайной полиции. На первом этапе, широкие массы - рабочие, промышленные и сельскохозяйственные, частично крестьяне - поддерживали программу социальных преобразований, предложенную коммунистами, поскольку она сулила избавление от прежней разложившейся власти, ликвидацию эксплуатации капиталистами и помещиками, народовластие. Когда же выяснилось, что новая власть давит посильнее старой и что обещанное народовластие обернулось господством партийной бюрократии, было уже поздно что-то изменить: коммунистические партии прочно удерживали власть.
      В Бухаресте, на третий день после начала советского наступления, 23 августа, король Михай в сговоре с румынскими коммунистами арестовал диктатора Антонеску. На следующий день отряды коммунистов заняли все стратегические важные пункты в румынской столице. 31 августа советские танки вступили в Бухарест. Король
      [458/459]
      Михай был награжден высшим советским боевым орденом «Победы». Спустя некоторое время ему пришлось бежать из Бухареста, так как советское руководство решило прекратить этот спектакль и передать власть в руки людей, которым оно доверяло.
      В Болгарии дело пошло круто с самого начала, вероятно, потому, что революция была возглавлена коминтерновцами. 9 сентября власть была захвачена Отечественным фронтом, в котором коммунисты играли решающую роль. Несколько сотен старых политических деятелей, депутатов парламента были расстреляны, другие либо бежали, либо заявили о своей лояльности новой власти. В Софию возвратился бывший руководитель Коминтерна Георгий Димитров.
      В Югославии власть фактически уже находилась в руках югославских коммунистов во главе с И. Броз Тито. Это была единственная партия, которая с июля 1941 года вела постоянную вооруженную борьбу с оккупантами и создала огромную повстанческую армию. Окончательная победа была одержана при помощи Красной армии, участвовавшей во взятии Белграда.
      По-иному сложилось дело в Словакии, где 29 августа 1944 года вспыхнуло всенародное восстание в ответ на вступление немецких войск на ее территорию по приглашению словацкого марионеточного правительства Тисо. Восстание продолжалось до конца октября 1944 года и было подавлено. Советская армия не сумела преодолеть карпатские рубежи и помочь восставшим.
      В начале октября 1944 года советские войска вступили на венгерскую территорию. Венгерский регент Хорти объявил о разрыве с Германией и просил державы антигитлеровской коалиции прекратить огонь. Однако Хорти был свергнут лидером венгерских фашистов Салаши. Война продолжалась и приняла затяжной характер. Несколько раз советские войска возобновляли наступление, обливались кровью, не достигая желаемого результата. Военные действия на территории Венгрии прекратились только после ухода немецких войск в Германию в марте 1945 года. Власть оказалась в руках коалиционного правительства, утвержденного Москвой. Спустя некоторое время союзники и попутчики коммунистов либо были устранены и вынуждены бежать из страны, либо фактически примкнули к венгерской коммунистической партии. Во главе государства оказался старый коминтерновец Матиас Ракоши, просидевший два десятилетия в венгерских тюрьмах. Его образ мышления застыл на уровне 20-х годов, когда он попал в тюрьму, и это сулило Венгрии большие невзгоды.
      [459/460]
      20 июля 1944 года давно назревший заговор против Гитлера разразился. Но бомба, взорванная в штабе Гитлера, не убила его. Заговор был беспощадно подавлен, а заговорщики казнены. Надежда офицеров-заговорщиков на то, что удастся договориться с союзниками после свержения Гитлера, была утрачена.
      К осени 1944 года немцам удалось стабилизировать свои фронты в Восточной Пруссии, по Висле и в районе Варшавы. Советское наступление было здесь приостановлено до середины сентября.
      На Западном фронте англо-американские союзники столкнулись в декабре 1944 года с контрнаступлением Гитлера в Арденнах и вынуждены были обратиться к Сталину с просьбой начать наступление в Восточной Пруссии ранее намеченного срока, чтобы отвлечь силы немцев.
      К концу января 1945 года, за неделю до начала Крымской конференции, советские войска вышли на линию Одер-Нейсе, подошли к Франкфурту-на-Одере и Кюстрину и овладели Шнейдемюлем. Красная армия находилась в 65 км от Берлина.
      Выбор места для встречи глав правительств трех государств вовсе не был второстепенной проблемой, как это может показаться на поверхностный взгляд. Пока Рузвельт и Черчилль вели переписку о месте будущей встречи со Сталиным, последний уже принял решение. И сделал он это задолго до того, как Черчилль и Рузвельт встретились на Мальте.
      Военные действия в Крыму окончились в середине мая 1944 года и немедленно начался ремонт дворцов в Ливадии, Кореизе и Алупке и очистка территории. Спешно приводились в порядок аэропорт в Сарабузе, дороги, мосты, железнодорожные пути. Одновременно произошла «очистка» Крыма и от коренного населения - татар, поголовно обвиненных в сотрудничестве с немецкими оккупантами.
      Знали ли Рузвельт и Черчилль о только что проведенной депортации коренных жителей Крыма или нет, предстоящая встреча, по прихоти судьбы, происходила под знаком советского геноцида.
      Черчилль был решительно против предложенного Сталиным места конференции в Ялте, полагая, что это даст Сталину серьезные преимущества. Рузвельт считал, что существует важнейший фактор, с которым следует считаться: все решения в СССР принимаются только одним человеком - Сталиным. От участия его в конференции зависит будущее мира. Президент полагал, что если союзники проявят терпение и понимание, то СССР примет участие в новой международной организации наций (ООН) и станет конструктивной силой
      [460/461]
      в международных делах.111 Если же союзники по войне против держав «оси» разойдутся и мир распадется на два вооруженных лагеря, СССР может стать разрушительной силой.
      У президента были и другие соображения, более прагматические: он был неизлечимо болен. Оставалось несколько незавершенных дел первостепенной важности: доведение до конца разгрома нацистской Германии и определение основ будущего мирового устройства Рузвельт признавал, что СССР остается решающей силой коалиции на европейском театре. Другой главной задачей было завершение войны на Дальнем Востоке. У Японии все еще была сухопутная армия в 4 млн. чел., значительная и нетронутая ее часть находилась в Маньчжурии (Квантунская армия). Уничтожение ее могло сыграть важнейшую роль на завершающем этапе войны, но сделать это мог только Советский Союз. Военные советники президента мрачно предрекали, что без участия советских вооруженных сил потребуется еще 18 месяцев после окончания войны в Европе, чтобы довести Японию до состояния полного разгрома. Было подсчитано, что при высадке на Японские острова погибнет миллион американских солдат. Этот аргумент был достаточно веским. Ни один президент США не мог бы его игнорировать.
      Президенту было известно также, что опытный взрыв атомной бомбы не может быть произведен ранее чем через пять месяцев, то есть в июле 1945 года.
      По настоянию президента Рузвельта контрпредложение Сталина провести конференцию в Крыму было принято, скрепя сердце, и британским премьером. С этого момента Сталин почти полностью овладевает психологической ситуацией. Никогда больше - ни до Крымской конференции, ни после нее - его политическое искусство не достигало такой вершины. Впрочем, оно внушительно подкреплялось штыками советских армий, наводнивших Европу.
      В Ялте происходит конфронтация двух диаметрально противоположных систем политического мышления, даже, вернее будет сказать, столкновения двух миров - советского и свободного, и происходит это в уникальных условиях военного союза между ними и коалиционной войны. Но в то же время происходит и нечто прямо противоположное и неожиданное: сближение не только точек зрения трех лидеров, но и их ментальности.
      На стороне советского мира огромные преимущества: прежде всего - силы солдат, во-вторых, невежественное представление о западном мире, в-третьих, признание западным миром (и не только его лидерами) решающей роли, сыгранной СССР в разгроме германской
      [461/462]
      военной машины; на его стороне также сочувствие к жертвам, понесенным советским народом, и желание компенсировать их. Наконец, на стороне советского мира - нужда США в помощи СССР в войне против Японии и их готовность заплатить за помощь дорогую цену (за счет Японии). Вообще, готовность вознаграждать за «хорошее» поведение и наказывать за «плохое» - характерная особенность американской администрации во все времена: так сказать, наследие пуританизма, не всегда уместное в практической политике.
      Для советского руководителя не стоило большого труда сделать приятное американскому президенту. Согласно условиям соглашения об участии СССР в войне против Японии, Советский Союз получал обратно не только территории утраченные Россией в результате поражения в русско-японской войне 1904 года, но также и принадлежащие Японии Курильские острова.112 Рузвельт был обрадован готовностью Сталина сотрудничать с правительством Чан Кай-ши, а не с китайскими коммунистами. Президент был также ободрен согласием Сталина на вступление СССР в Организацию Объединенных Наций на условиях, предложенных США.113
      И как было СССР не согласиться, если он получал в ООН сразу три голоса - Украинская ССР и Белорусская ССР становились независимыми членами Организации Объединенных Наций.
      Никогда еще престиж Советского Союза не достигал таких высот, как на конференции в Ялте (4-11 февраля 1945 года).
      Что происходит на самой конференции?
      Западных руководителей больше всего беспокоит положение в Польше. Она находится под советским контролем. Ее будущее в руках Сталина. И президент и премьер-министр стараются отторговать у Сталина все, что возможно. Для Сталина же польский вопрос в основном решен. Во время предварительной встречи министров иностранных дел для обсуждения повестки дня конференции, Молотов замечает Идену: главное состоит в том, чтобы не мешать полякам, поскольку Польша уже освобождена.114 В этом и есть суть позиции СССР - пусть Запад не вмешивается. Советский Союз даже готов пойти на некоторые уступки, например, согласиться на включение в уже созданное СССР польское правительство нескольких польских политических деятелей, находящихся на Западе и в самой Польше, и обещать проведение свободных выборов (это обещание никогда выполнено не будет). Английские представители просят допустить наблюдателей и обеспечить им свободу передвижения. Сталин великодушен: почему наблюдателей? Пусть Англия и США направят своих послов в Варшаву. Черчилль благодарит. Конечно,
      [462/463]
      он понимает, что судьба Польши в руках Сталина, и старается умилостивить его. Все же остается щекотливая этическая проблема: Англия вступила в войну, защищая своего союзника Польшу, подвергшегося нападению Германии, Польша - «вопрос чести для Англии».115 Сталин понимает это, но для СССР это не только вопрос чести, но и его безопасности. Черчилль больше не настаивает на возвращении Львова Польше, он также признает «линию Керзона» основой границы между СССР и Польшей. Больше того, Черчилль сам подводит и «правовую» базу: «После той трагедии, которую пережила Россия, когда она защищала себя от германской агрессии, после всех усилий, какие Россия приложила для освобождения Польши, претензии русских на Львов и на границу по линии Керзона основываются не на силе, но на праве».116 Мы обнаружим отзвуки такого рода аргументации спустя 23 года в «доктрине Брежнева».
      Британский премьер был неправ в принципе. Народы не должны были платить территорией или ущемлением своего суверенитета за освобождение от немецкой оккупации. Рузвельт согласился с доводами Черчилля. Для него польский вопрос в значительной степени потерял свою остроту после президентских выборов 1944 года. Заверения Сталина о включении в польское правительство Миколай-чика и др., а также обещание провести свободные выборы вполне Рузвельта удовлетворяют.
      Заявление Черчилля о праве СССР на Львов - важнейший поворотный пункт в ходе конференции, он знаменует готовность Великобритании признать законными изменения советско-польской границы, произведенные в результате раздела Польши согласно договорам между нацистской Германией и Советским Союзом от 23 августа и 28 сентября 1939 года.
      Все же Черчилль хотел бы связать Сталина обязательством в отношении будущего режима Польши. Самое главное, по его мнению, не территория, но характер власти, которая там будет установлена. Он прав, конечно, в принципе. Но на этой конференции важно все - и власть, и территория. Черчилль предлагает создать польское правительство без промедления, тут же на месте, в Ялте. Сталин негодует: «Меня называют диктатором, а не демократом, но у меня достаточно демократических чувств, чтобы отказаться создавать правительство без участия самих поляков».117 Даже видавший виды Черчилль ошарашен и не знает, что сказать.
      Вообще, использование идеологически уязвимых мест противника, его собственной терминологии либо для смягчения позиции одного из партнеров, либо ради высмеивания его, впрочем, совершенно беззлобно, широко применяется как Сталиным, так и
      [463/464]
      Черчиллем. Рузвельт стоит как бы над схваткой. Жонглирование одними и теми же терминами и понятиями, в то время как каждый из участников конференции вкладывает в них иной смысл, один из способов политической игры в Ялте. Однако всегда существует опасность «заиграться».
      Например, Черчилль пускается «во все тяжкие», чтобы добиться от Сталина более приемлемого соглашения о Польше. Косвенным образом он старается продемонстрировать Сталину свое якобы невраждебное отношение к коммунизму. Он вспоминает, например, что, несмотря на свои конфликты в прошлом с коммунистическим членом парламента Галлахером, он, Черчилль, послал ему телеграмму сочувствия в связи с гибелью двух его приемных детей. Черчилль также объясняет Сталину, что оппозиция коммунизму в Англии не основана на споре вокруг принципа собственности: а на старой проблеме отношений между индивидуумом и государством. Но во время войны, - подчеркивает он, - интересы граждан были подчинены правительству. Оставалось лишь добавить - «совсем как в СССР»… Апофеозом демонстрации невраждебного отношения Черчилля к коммунизму послужил его тост «за пролетарские массы мира».118 Следовало бы, конечно, добавить «и за пролетарский интернационализм»…
      …Рассказывают, что летом 1942 года секретарь Загорского райкома партии (близ Москвы), делая сообщение на партийном активе о международном и внутреннем положении и упоминая о визите Черчилля в Москву, оговорился и вместо «господин» сказал «товарищ Черчилль». В зале раздался смешок. Секретарь, однако, не растерялся и произнес со всей убежденностью, на которую был способен: «Да, товарищи, и в самом деле мы сможем скоро сказать «товарищ Черчилль». Сталин все же дальше «друга», «боевого соратника», а также «старого боевого коня» не пошел. Впрочем, был еще раньше и позднее «поджигатель войны Черчилль»…
      В конечном счете на конференции было принято согласованное решение по вопросу о Польше. Но советская точка зрения фактически возобладала: «линия Керзона» была признана восточной границей Польши. Польша должна была получить приращение территории на севере и западе за счет побежденной Германии. Точное определение западной границы откладывалось до мирной конференции. Руководители союзных правительств рекомендовали расширить состав уже существующего, находящегося в Варшаве Временного правительства за счет демократических лидеров как из самой Польши, так и из-за рубежа; после чего Временное правительство преобразуется в правительство национального единства. Это правительство обязано