- Так быть не может! Ты просто напридумывала все это. Ты же еще совсем маленькая, Ленка. Тебе лет двадцать, наверное? Я старше тебя и знаю жизнь лучше. Ты не думай, будто я такое нежное существо, не способное защитить себя или тебя. Я служил в армии Литвы, я бывал во многих переделках и в этой жизни твердо стою на ногах. У меня много полезных и влиятельных друзей. Мне кажется, это было бы хорошим выходом для тебя. Я могу спрятать тебя здесь, в этой стране, так, что никто никогда тебя не найдет. Ты сменишь имя, фамилию, национальность, может быть, даже произведешь изменения во внешности. И ты исчезнешь для своих врагов навсегда. Мы можем быть очень счастливы с тобой - ты вспомнишь, что такое жизнь без тревоги, что такое красота и спокойствие. Ты поймёшь, что такое настоящая любовь!
      - Вот как? - Лека внимательно посмотрела на литовца. - А как же Демид? Ты не думаешь, что без меня он будет беззащитен, что его шансы выжить значительно уменьшатся?
      - Нет, Лена, ты меня удивляешь. - Эд говорил спокойно и наставительно, словно объясняя маленькому ребенку прописные истины. - Ну что такая милая юная девушка, как ты, может значить для защиты такого опытного бойца, как Демид? Неужели ты и вправду имеешь иллюзии, что сможешь что-то сделать против профессионального убийцы? Он расправится с тобой в считанные секунды! Я не знаю хорошо твоего Демида, но, возможно, он держит тебя просто как приманку. Извини, тебе, конечно, больно такое слышать, но мне кажется, что ты недооцениваешь опыт и хитрость своего партнера. Это очень крепкий орешек! И с другой стороны, если он любит и уважает тебя, он прекрасно должен понимать, что появление вдвоем на известном курорте - не лучщий способ бегства от врагов. Отпустив тебя, он не только спасет твою жизнь, но увеличит свои шансы на спасение!
      - Стоп, стоп! - Лека притормозила не в меру разошедшегося Эдварда. Похоже, список его аргументов только начался, и все они были направлены против бедного Демида. - Ты говоришь так, будто все зависит только от подлости и упрямства Демида. А мое мнение тебя не интересует? Или то, что я с тобой убегу, вопрос решенный?
      - Лена, прости. - Эд погладил Леку по руке. - Да, наверно, я говорю резкие вещи. Но я ничего не могу поделать с собой. Я люблю тебя, и твоя жизнь для меня - самая большая драгоценность в мире.
      "Вот тебе на! Любит... Сколько раз говорила себе: не играй в любовь! Да, тебе нравится этот красивый парень. Ты можешь даже убедить себя, что влюбилась в него. Сейчас ты обижена на Демида и внушила себе, что тебе на него наплевать. Но стоит противному Демиду улыбнуться своей кривой улыбкой, поманить тебя пальцем, и ты бросишь все на свете и побежишь за ним, как ручная козочка. Потому что никто в мире не значит для тебя так много, как он".
      - Нет, подожди, Эд. - Лека покачала головой, собираясь с мыслями. Все неправильно. К чему мы ведем этот разговор? Мы ведь знакомы с тобой один день, провели вместе одну ночь. И вот уже начинаем выяснять отношения. Извини, я буду с тобой откровенна. Лучше уж разобраться сразу, чем выстроить гору фантазий, а потом смотреть, как все рушится к чертовой матери. Ты не знаешь меня совершенно. А я не знаю тебя - и не буду такой дурой, чтобы уверять себя, будто поняла тебя с первого взгляда и могу предугадать любой твой поступок. Ты в самом деле нравишься мне, Эд. И я верю в твои чувства. Но это вовсе не причина, чтобы мучить друг друга. Все, что я хотела, это получить немножечко удовольствия. А ты - разве ты не получил удовольствия? Зачем же устраивать трагедию из нашего расставания, которое еще не наступило? Эдик, милый, выкинь это из головы. Думай только о сегодняшнем дне и вспоминай с наслаждением то, что было в прошлом. Давай играть по этим правилам, ведь это все же лучше, чем ничего. Хорошо?
      Эдвард издал невнятный горестный вздох. Выглядел он очень удрученным.
      Лека налила в фужер шампанского. Сделала маленький глоток, чувствуя, как пузырьки газа тают на языке. Эд оживился. Он полез во внутренний карман своего стильного голубого блейзера и извлек оттуда плоский пузырек с готической литовской надписью.
      - Бальзам. Я хочу, чтобы ты попробовала. Это очень редкая вещь. Это вкус нашей страны - наших трав, наших сосен, нашего моря. И очень полезно для здоровья.
      - Интересно. - Лека покрутила в руке коричневый флакон. - Никогда не слышала о таком. Ну давай попробуем.
      Эдвард налил немного темной жидкости на дно бокала и разбавил шампанским. И протянул девушке.
      - А тебе, Эд? Ты почему не пьешь?
      - Мне нельзя. Я за рулем. - Он кивнул в сторону темно-синей машины, стоявшей неподалеку.
      - Ух ты! Шикарная тачка! - Лека отпила из фужера и сморщилась. Горечь была такой, что она едва заставила себя сделать глоток. - Ну и гадость! Прости.
      - Ничего шикарного. - Эдвард сделал вид, что не расслышал слов Леки. "Опель" восемьдесят пятого года. Старый. Выглядит, правда, неплохо. Поедем покатаемся?
      - Не украдешь меня? - Лека чавкала шоколадкой, пытаясь заесть мерзость, от которой онемел язык.
      "Никогда не думала, что у Литвы такой отвратный вкус".
      - Не беспокойся. Мы просто проедем по городу. Можно заехать на пляж. Хочешь?
      - Угу.
      Глава 10
      Эдвард вел машину уверенно и спокойно. Не то что Демка - тот всегда мчался со всей дури, словно за ним черти гнались. Все гаишники его в лицо знали. Лека вяло смотрела, как дома сменяются желтыми песчаными холмами, покрытыми порослью молодых сосен. Небо окрасилось в грязный болотный цвет. Страшно хотелось спать. Во рту после бальзама остался неприятный железный привкус. Леку начинало мутить.
      - Эдвард, куда ты меня везешь? Это уже не город. - Язык еле ворочался во рту.
      - Все нормально. Мы едем на хороший пляж. - Эдвардас снял пиджак, оставшись в рубашке с коротким рукавом. Лека увидела его руки, и все внутри ее похолодело.
      - Эд, что у тебя с рукой? Вчера этих шрамов не было!
      - Ничего страшного. - Эдвард увеличил скорость. - Я же говорил тебе собака ночью укусила.
      - Не может быть. Этим рубцам по виду не меньше полугода. Они не могли так быстро затянуться! - Лека представила, как шрамы на руке Эда на глазах покрываются розовой мутной пленкой.
      "Господи, только не это!"
      Эдвард не оборачивался. Он молча крутил баранку. Скорость на спидометре подбиралась к ста пятидесяти.
      - Эдвард, немедленно останови! Слышишь, ты? Я сейчас всю твою машину разворочу!
      Голос у Леки сел. Она едва шевелила губами. В затылке у Эдвардаса появилась горизонтальная щель. Она ухмыльнулась девушке, превратившись в слюнявый рот с синими потрескавшимися губами. Лека в ужасе попыталась приподняться, но толстый мохнатый жук, откуда-то возникший на соседнем сиденье, больно толкнул ее рогами в бедро, и она свалилась обратно. Жук с гудением почесал задней лапой за ухом. Он внимательно следил за девушкой большим красным глазом, налитым кровью.
      То, что сидело на месте водителя перед Лекой, уже нельзя было назвать Эдом. Да и человеком, пожалуй, тоже. Длинный кожистый череп серого цвета покрылся сплошной массой шевелящихся отростков-червей. Щель в затылке открывалась и закрывалась, жадно заглатывая воздух. Роговые щитки на спине топорщились в беспорядке, между ними быстро росли толстые жесткие волосы.
      Пейзаж за окном мелькал с невероятной скоростью. Леке удалось рассмотреть лишь черные скалы неописуемой ломаной формы, покрытые розовыми лишайными пятнами. Среди них кое-где торчали металлические деревья, скрученные в узлы чудовищной силой. Небо пульсировало сполохами кровавого цвета в такт дыханию девушки.
      "Спасение... - Мысль выпорхнула откуда-то из-под сиденья и медленно вплыла в голову девушки, помахивая перистыми ресничками. - Должен быть путь к спасению. Значит, так. Это будут три такие кнопочки и рычажок. Направо нажмешь - коня потеряешь. Налево нажмешь - себя потеряешь. Прямо нажмешь охренеешь..."
      Немедленно на спинке переднего сиденья появился небольшой пульт с тремя кнопками - красного, синего и черного цвета. Надпись над пультом гласила:
      PRESS ANY KEY AND GET LOST YOUR SKI*
      [Нажми любую кнопку, и откинешь копыта (англ. жарг.)]
      Ниже было написано маленькими буковками:
      перед задавливанием кнопочек вовнутрь соответствующих отверстий необходимо произвести соответственное продумывание процесса действий по надавливанию. При задавливании несоответствующей кнопки возможны сдвиги и эксцитусы леталисы
      "А какая кнопка соответствующая? - подумала Лека. - Нажмешь не ту - и труба... Так нечестно! Мне нужна Подсказчица".
      Маленькие липкие лапки заскреблись в волосах Леки. Крылышки защекотали ее ухо, и Лека дернула головой.
      - Это ты, Муха-Цокотуха?
      - Я, - ответил знакомый басок. - Чего изволите?
      - Если ты появилась, значит, у меня снова глюки начались? Я же не принимаю больше никаких наркотиков!
      - Значит, приняла. Вопрос давай, некогда мне!
      - Вот тут три кнопки. Какую нажимать-то?
      - Загадаю я тябе загадку, девонька, - запела Муха. - Коли синюю нажмешь, то костей не соберешь. Коль надавишь красную - будет смерть ужасная. К черной коль благоволишь, то к чертям ты полетишь. А какую кнопку жать - тебе, доченька, решать.
      - Значит, черная, - решила Лека. - Летать так летать.
      Она протянула руку к черной кнопке. Но проклятый пульт, только что маячивший возле самого ее носа, стремительно понесся вдаль вместе с передним сиденьем. Лека сделала отчаянное усилие. Рука ее тянулась все дальше и дальше - метр за метром, так, что она уже едва различала пальцы, скрывшиеся за фиолетовым маревом горизонта. Рукав ее кружевного бального платья, застегнутый на белую пуговку у запястья, затрещал, но все же выдержал и потянул за собой всю одежду. Лека отстраненно наблюдала, как вытягивающаяся рука нанизывает на себя платье, оборчатое белье и чулки и уносит все это вдаль. Из одежды на девушке остался только водолазный шлем, украшенный оранжевым пером райской птицы.
      Внезапно черная кнопка вынырнула из пустоты и помчалась на Леку, как пуля, видимо собираясь пробить ей голову. Но всего лишь шлепнулась о стекло шлема и расплылась по нему жирной кляксой. Лека схватила кнопку, скользкую и противную на ощупь, и произвела задавление. Согласно инструкции.
      Кресло под ней пришло в движение. Взревели реактивные двигатели, в потолке раскрылся прямоугольный люк, и Лека катапультировалась из автомобиля со скоростью полкилометра в секунду. Черное небо в звездах стремительно надвигалось на Леку. Ветер ревел тигром, прижимал ее к спинке кресла и пытался размазать, как масло по бутерброду. Шлем со звоном лопнул и разлетелся миллионами осколков. Девушка посмотрела вниз. Машина осталась где-то далеко внизу - едва различимый синий прямоугольник на узкой полоске дороги. Лека захохотала во все горло.
      "Что, съел, выродок проклятый?! - кричала она и лупила кулаками по подлокотникам. - Попробуй достань меня здесь! Ну, давай!"
      Люк в крыше "опеля" снова откинулся, и из него, как разворачивающаяся гигантская пружина, вылетела рука Эда. Спустя минуту она без труда догнала беглянку, вцепилась когтями в кресло и дернула его вниз.
      - Демид, я так больше не могу! - завизжала Лека. - Спаси меня, Демка! Пожалуйста! Где ты?
      Она попыталась спрыгнуть с сиденья, но не могла даже пошевелиться. Кресло со свистом мчалось вниз. Оно грянуло о крышу автомобиля так, что Лека почувствовала вкус крови во рту. Липкие щупальца выскочили из люка и затащили ее внутрь. Девушка слабо барахталась, пытаясь вырваться из склизких объятий. Одно из щупалец зажало ей рот и нос. Последнее, что Лека увидела, - красные глаза жука, прыгнувшего на нее с потолка...
      * * *
      - Эй, ты! Ну-ка, просыпайся! - Кто-то лупил Леку по щекам, но она никак не могла стряхнуть с себя остатки кошмарного сна. Сознание медленно возвращалось к ней, заполняло уголки иссушенного мозга. Лека боялась открыть глаза. Ощущения были удивительно знакомыми - тысячу раз она просыпалась так в своей комнате, со следами уколов на венах, и знала, что все начнется снова - наркотическое похмелье, нестерпимая жажда и боль, боль во всем теле...
      - Я несчастное больное существо, - пробормотала девушка. - Господи, ну почему все так плохо?
      - Что, что ты там несешь? - На Леку вылился целый поток холодной воды. Она приоткрыла рот, пытаясь поймать живительные капли, и тут же закашлялась - вода была соленой.
      "Море... - подумала Лека. - Ну конечно море! Значит, я все же не в своей квартире. - Она мгновенно вспомнила все, что с ней произошло. - Этот паршивец Эд напоил меня какой-то гадостью. Сейчас встану и вломлю ему по первое число! Поганец вежливый! Он еще не знает, с кем связался! Украсть меня, видите ли, решил!"
      Она приоткрыла глаза. Эдвард стоял повернувшись к ней спиной. Самой обычной спиной, без всякой там роговой чешуи, без крылышек и хвоста. В нос Леке ударил пронзительный запах рыбы. Девушка лежала на полу в большом сарае. Стены из неструганых досок, рассохшиеся от времени и морского ветра. Заходящее солнце бросало красные блики сквозь щели. Рыба была везде вялилась коричневыми полосами на крюках, подвешенных под потолком, мокла в больших чанах, связки сушеных рыбин грудами лежали на полу. Леку едва не стошнило от этого запаха.
      "Не шуми, - приказала она себе. - Не знаю, что ему от меня нужно, но думаю, что сейчас он мне все выложит как миленький". Она напряглась, чтобы в одну секунду вскочить на ноги, но тело не послушалось ее. Она попыталась перекатиться на бок, но лишь вяло проскребла пальцами по половице.
      Эдвард мгновенно обернулся на звук. Черты его неуловимо изменились жесткие складки легли вокруг рта, нос заострился, лицо приобрело хищное выражение. Глаза по-прежнему были скрыты темными очками.
      - Как ты себя чувствуешь, дорогая? - Эдвард наклонился над девушкой. Лека собралась вывалить на него весь запас самых грязных ругательств, который у нее имелся. И лишь беззвучно пошевелила губами.
      - Ага. Говорить пока не можешь. Но ничего, потом разговоришься, голубушка. Нам будет о чем побеседовать. Извини, что пришлось тебя обездвижить. Знаешь, мне совсем не хотелось бы, чтобы ты сломала мне шею или применила свой любимый приемчик. "Туйшоу" - "толкающие руки" - так он, по-моему, называется? - Эдвард пошевелил неподвижное тело Леки носком ботинка. - Кстати, что это за имя такое дурацкое - Лека? Лека - калека!
      "Сволочь! - Лека постаралась найти в себе хоть каплю хладнокровия. Вечно вот так - думаешь, что человек совершенно посторонний, случайный, а он знает о тебе всю подноготную". Мысли ее двигались в голове медленно, задевая друг друга, словно стадо слепых овец. Она попыталась проникнуть в сознание Эдвардаса, но обнаружила, что не слышит ни одной, даже самой жалкой его мыслишки.
      - Об этом забудь, - фыркнул Эдвард. - Твоя способность к телепатии отключилась. Так же, как и все прочие способности. Единственное, что ты еще можешь сделать, - это большую лужу под себя. - Он похабно ухмыльнулся, и Леку снова передернуло. Это была улыбка другого человека, не Эда.
      - Леночка, милая, не думай так! - Человек продолжал нагло читать ее мысли. - Я твой Эдик, твой милый, скромный и красивый литовский мальчик! Я ведь очень нравлюсь тебе? Ты только сегодня сказала мне об этом три раза. Я считал.
      "Литовский... - подумала Лека. - Вот чего не хватает в этом "Эдварде" - акцента. Он говорит так, будто всю жизнь прожил в России".
      - Ты - глупая дрянная девчонка. Ты не слушаешь умных советов - и за это придется тебя наказать! Ты не поверила Демиду, а ведь он предупреждал тебя, что я - бо-ольшая бяка! Ты не послушала меня, когда я предлагал тебе бросить этого искалеченного зануду и предаться красивой и полной любви жизни. Что ж, ты выбрала сама. Теперь тебя ждет много неожиданностей, и не все из них могут оказаться приятными. Зато наберешься ума-разума.
      - С-сука, - едва слышно прошептала Лека. - Демид... тебя... убьет.
      - Что-что? Не слышу! - Парень ернически приложил ладонь к уху. - Какой такой Демид? Сожитель твой? Ты знаешь, вынужден тебя расстроить. Я подвесил его вверх ногами над вашей ванной. У бедняги обнаружилось полнокровие, и пришлось выпустить из него излишек этой красной жидкости. Может быть, я и перестарался немножко, во всяком случае, когда я уходил, он уже не дышал. Сам виноват - нельзя спать при незапертой двери! - Эдвард выхватил из-за спины огромный нож для разделки рыбы. Он подкинул его в воздух, и тот со свистом закрутился над Лекой, превратившись в сверкающее колесо. Девушка втянула голову в плечи, но Эдвард вытянул руку и молниеносным движением поймал нож. Да, этот человек умел обращаться с холодным оружием! - Я не люблю, когда кто-то стоит у меня на пути, - прошипел он. - Я всегда беру то, что мне нравится! А если кто-то против этого - может считать себя трупом. - Человек не глядя перекинул нож через плечо и поймал его левой рукой. Лезвие уткнулось в шею девушки. - И ты - вещичка, которая мне приглянулась! Только учти - время от времени любимые игрушки мне надоедают, и приходится их выкидывать. Трах, и прямо в помойку!!! - Парень захохотал. - Так что веди себя хорошо, детка, и папочка Эдик тебя не обидит!
      "Кретин какой-то, - подумала Лека. - Старательно разыгрывает из себя киношного маньяка".
      - А что, это идея!!! - заорал Эд. - Теперь я - маньяк! Так, - он не торопясь огляделся, - что нам может понадобиться в этом увлекательном деле? О, какие замечательные крючочки! - Он заметался по сараю, срывая рыбу и швыряя ее на пол. - Придется тебе поболтаться на вешалке в компании этой милой рыбы, воняющей, как десять мертвецких. Только не думай, что я воткну крючок в твою красивую спинку. Тогда ты можешь слишком быстро отойти в мир иной, а это не входит в мои планы.
      Он извлек из кучи хлама несколько брезентовых лямок - влажных, но достаточно прочных. Продел одну из них под мышки Леке и сделал петлю выше ее головы. Потом без труда, как пушинку, приподнял девушку и нацепил петлю на один из крюков. Лека закачалась в воздухе, как Буратино, подвешенный на гвозде. Ноги ее болтались в пятнадцати сантиметрах от пола.
      - Прекрасно! Просто прекрасно! - Парень с удовлетворением осмотрел результаты своей работы. - Не думаю, что тебе удастся слезть с этого крючка. - Он связал руки Леки за спиной и ноги в лодыжках. - Это тоже не помешает. - Он толкнул свою жертву в спину, и она помчалась вдоль стены крюки при помощи роликов могли скользить по полозьям под потолком. Лека со всего размаху врезалась лицом в стену. Из носа ее потекла кровь. - Вот это карусель!
      Эдвард развернул Леку лицом к себе. Теперь она могла осмотреть помещение, в котором очнулась. Они находились на втором этаже большого сарая для разделки и сушки рыбы. Сквозь окно с полуразбитыми стеклами Леке удалось увидеть море, мерно накатывающее волны на песок, красное солнце, медленно опускающееся к горизонту. Летний день долог в Прибалтике.
      - Угадай, что мы будем делать сейчас? - Эдвард вышагивал вокруг Леки, сцепив руки за спиной. - Трахаться? Не угадала! Может быть, ты думаешь, что я собрался разделать тебя ножом, как рыбу? Опять не то! Мы будем с тобой просто разговаривать! Милая дружеская беседа вечером у моря - что может быть приятнее? Ну скажи, что согласна!
      Лека молчала. Плевать ей было на этого выродка. Она пыталась привести в порядок свое внутреннее состояние.
      Пока ей это не удавалось.
      - Понимаю. Ты не в состоянии шевелить языком. Придется помочь. Ничего страшного, просто небольшой укольчик.
      Он спустился по лестнице и вернулся через минуту, держа в руке шприц. Приподнял короткое платьице Леки, стянул с нее трусики и кинул их на пол. Шлепнул девушку по ягодице.
      - Классная попка. Сейчас угостим ее небольшой дозой взбадривающего. Он с размаху всадил иглу, и Лека почувствовала, как лекарство входит в мышцу. - Так-то лучше будет.
      Первое, что пришло к Леке, это боль. Ее одеревеневшие, ничего не чувствующие руки и ноги, намертво стянутые веревками, вдруг разом возопили о помощи. Лямки под мышками до крови впились в кожу. Затем Лека обнаружила, что во лбу ее зияет здоровенная "дырка". Конечно, обычный человек не смог бы увидеть это отверстие - это было то, что Демид называл "шестой чакрой", или "оком мысли". И мысли ее беспрепятственно утекали наружу, становясь доступными Эдварду или тому, кто скрывался под его личиной. Демид учил ее держать чакру закрытой - это был один из компонентов "мысленного щита". Лека немедленно восстановила порядок - отверстие стянулось, превратившись в небольшую точку. Эдвард помрачнел.
      - Так. Спрятала свои мыслишки. Думаешь, это тебе поможет? Сама выложишь мне все как миленькая. - Он подошел к Леке и схватил ее за подбородок сильными пальцами. - Кто такой Демид? Чем он занимается? Я знаю, что он ведет записи. Где находится его архив?
      - Ну ты и идиот! - Лека сделала резкое движение головой и высвободилась из цепкой хватки. - Ты же только что травил мне байки, что убил Демида! Что же ты не расспросил его перед смертью, если ты такой могучий? Почему не порылся в его записной книжке? А?! Может быть, нашел бы там пару упоминаний о себе? Ты ведь - ТАБУНЩИК? Знаешь, Табунщик, я была лучшего мнения о твоих умственных способностях.
      Лицо человека исказилось от ярости. Он схватился за нож, приблизился к девушке вплотную и зашипел:
      - Какой Табунщик? Что ты мне голову морочишь, гаденыш маленький?! Мне надоело выслушивать твой бред! Если не будешь отвечать на мои вопросы, я начну медленно резать тебя. На маленькие кусочки!
      Лека пошевелила пальцами рук. Контроль над движениями возвращался! Она сосредоточилась, переместила энергию в поле Дань-Тянь в нижней половине тела и резко согнула ноги. Удар пришелся прямо в промежность человека. Такой удар должен был сломать кости таза в нескольких местах и, уж конечно, лишить противника мужского достоинства. Эдварда спасло лишь то, что Лека болталась на лямках - это смягчило силу удара. Мужчину подкинуло в воздух, он описал дугу и, раскинув руки, с грохотом врезался в стену. Слетевшие очки исчезли в чане с соленой рыбой. Лека завертелась вокруг собственной оси на веревке.
      Человек в углу корчился и судорожно хрипел, пытаясь втянуть воздух. Он сучил ногами, царапал пальцами пол, всаживая себе занозы под ногти, и скулил, как побитая собака. Минут пять прошло, прежде чем он сумел выдавить из себя первое слово.
      - Сука... Сука... Сука... - Он повторял это как заклятие. - Я раздавлю тебя, сука человеческая! - Отборный мат хлынул из него неудержимым потоком. Лека никогда не слышала столь витиеватых ругательств, перемешанных со всхлипами и взвизгиваниями. Враг ее засунул обе руки себе в брюки, с нежностью исследовал свое поврежденное имущество. Осмотр, судя по всему, удовлетворил его, и к Леке повернулось лицо с высыхающими слезами. - Это было очень больно. Тебе этого не понять, потому что ты баба, и тебе наплевать, что может почувствовать мужчина после такого удара. Это очень подлый прием. Слышишь, ты, шлюха? Но сейчас боль уходит. Зря ты это сделала. Ты не в состоянии нанести мне настоящий вред. И ты прекрасно знаешь почему. Ты ведь уже пыталась раздавить меня машиной, помнишь ту веселую зимнюю ночь? И вот я - здесь, живой и здоровый, а за твою жизнь я не дам и ломаного гроша.
      Враг, шатаясь, встал и оскалил зубы в злобной усмешке. Теперь, без очков, он выглядел совсем по-другому. Правый глаз его был темным и безжизненным - дыра, глядящая в колодец Тьмы. Левый же светился дьявольским рубиновым светом, как блестят в свете костра зрачки волка. Лека похолодела.
      "У него лицо разное. Как из двух половинок..." - вспомнила она слова девочки - жертвы Табунщика. А потом слова профессора Подольского зазвучали в ее голове: "Перед нами - человек, испытывающий сильнейшее постороннее вмешательство. Вмешательство в сферы, руководящие его сознанием. Говоря средневековым языком, он одержим неким духом".
      - Нет, ты не Табунщик, - отчетливо произнесла Лека. - Ты - Эдвард Жаляускас. Но ты не ведаешь, что творишь. Сознание твое захвачено некой нелюдью, Имени которой я не знаю. Хотя мне уже приходилось встречаться с этой тварью... Я называю его Табунщиком, хотя это и неверно. Ибо Табунщик лишь жалкое физическое тело, одно из человеческих воплощений Духа Тьмы. Ты слышишь меня, Эдвард?
      Лицо человека на секунду исказилось, слабая искра пробуждения промелькнула в безжизненном темном глазу. И тут же исчезла, раздавленная черной силой.
      - Зря стараешься, детка. - Враг сверлил Леку красным оком, пытаясь смять ее волю. - Твой Эдвард - в глубокой отключке. Не дозовешься. Ты сама погубила его, остановив на нем свой выбор. Но, впрочем, какое мне до этого дело? Я ведь тоже узнал тебя, Мятежник! Это ты, сукин сын, ты меня не обманешь! Ты покинул Демида, ты перебрался в тело этой девчонки, пытаясь запудрить мне мозги и направить по ложному следу! Но ты выдал себя, ибо ученик Защитника ничего не может знать о Великих Духах! Может быть, это случайность, но похоже, ты проиграл! Сейчас я перережу это нежное горлышко и на этом прерву твою земную фазу. Пора возвращаться домой, предатель! Там мы приготовили для тебя великолепное времяпровождение! Тьма не знала еще таких мук, какие уготованы тебе, Осквернитель Основ!!!
      - И как же ты собираешься уничтожить меня, жалкий придурок? - Лека попыталась сохранить самообладание. - Ведь ты не знаешь Имени моего! Ты не сможешь составить заклинание! Все, что ты сможешь сделать, - заставить меня перейти в другое тело.
      - Опять блефуешь, старый лис! - осклабился демон. - И куда же ты собираешься перейти? В эту тухлую рыбу? Или, может быть, в чаек на берегу? Скатертью дорога! Здесь нет ни одного человека в пределах километра, а такая дистанция, насколько я знаю, для тебя непреодолима, неполноценный уродец! Честно говоря, мне ужасно надоело трепаться с тобой. Через несколько минут ты полетишь в Мир Тьмы, прямо в зубки к своим истосковавшимся братцам. Мне даже неинтересно, что они там будут с тобой делать. У меня слишком много дел здесь, в Цветном Мире. Я собираюсь заварить хорошую кашу, повеселиться и поиграть с людишками вдоволь. По-моему, они слишком расслабились и привыкли к легкой жизни за те тысячи лет, что ты не давал Духам свободного прохода в Цветной Мир!
      "Эдвард, Эдвард, - мысленно позвала Лека. - Проснись! Не сдавайся так просто, Эдик! Сопротивляйся этому ублюдку!"
      Человек дернулся, лицо его болезненно скривилось. Лека уловила постороннее движение где-то в потаенном уголке его сознания.
      - Все, хватит. - Враг бросил на Леку взгляд, полный ненависти. - С тобой нельзя играть, Мятежник. Ты - хитрая опасная змея. Я даже разговаривать с тобой не буду. Я просто отрежу твою прелестную головку и воткну кол тебе в сердце. Дерева здесь хватает.
      Он отвернулся и с треском выдрал доску из стены. Потом присел на корточки и начал строгать ее ножом, заостряя конец. Лека болталась на крюке, раскачиваясь от порывов ветра, налетающего через окно. Она выкинула из головы мысли о Мятежнике и Табунщике - не было ей дела до этих аморфных тварей, беззастенчиво выживающих людей из их тел. Лишь два человека во всем мире занимали ее сейчас - Эдвард и собственная персона.
      "Эд, ты слышишь меня? - снова позвала она. - Эдик, милый мой, отзовись!"
      "Да, да, - услышала она далекий голос. - Боже, что со мной?"
      "Это я, Лена! Эдик, ты видишь что-нибудь?"
      "Ничего... Темнота... Что со мной, Лена?"
      "Ты в плену. В плену чужой воли. Ты должен проснуться, Эд. Ты должен собрать все свои силы. Иначе погибнем мы оба. Ты - сильный человек. Тебе будет больно, очень больно, но я знаю - ты сможешь..."
      "Лена... что я должен делать?"
      "Свет. Ты должен увидеть свет в этом мраке. Иди к свету! Как бы трудно тебе ни было, иди!"
      "Свет... Я вижу его!.."
      Сильный удар вернул Леку к реальности. Враг стоял перед ней, лицо его перекосилось от боли. Рука дрожала, пытаясь удержать нож.
      - Прекрати, слышишь, ты, шлюха? Это не спасет тебя! - Человек упал на колени, из носа его потекла струйка алой крови.
      Два Духа боролись сейчас за обладание этим телом. В безжизненном, черном зрачке замельтешили вспышки голубого пламени. Человек смотрел на Леку двумя разными глазами - голубым глазом Эдварда и огненным, прожигающим оком Зверя.
      - Эдвард, иди к свету!!! - В голосе девушки появилась властная сила. Именем Света, Именем Господним заклинаю тебя! Изыде дух поганый из раба Божия Эдварда! Аминь! - Лека боролась из последних сил, пытаясь удержать контакт с Эдом, вывести его из черной ямы бессознательности. Пурпурные круги поплыли у нее перед глазами, сердце билось медленно, судорожными бестолковыми толчками.
      Рука человека медленно разжалась, и нож упал на пол. Эдвард пополз прочь от девушки, шатаясь и натыкаясь на связки рыбы, как слепой.
      - Карат, Карат, ко мне! - прохрипел он, падая на бок. - Взять ее!
      Шлепанье собачьих лап раздалось на лестнице. Огромная овчарка влетела в комнату, подобно черной молнии.
      - Фас! Убей ее, Карат!
      Пес прыгнул, метясь Леке в горло. Девушка завизжала, сделала отчаянное усилие, пытаясь ударить зверя ногами. Огромные когти проскребли по ее груди, оставив кровоточащие полосы. Собака отлетела к окну и прижалась к полу, готовясь к новому прыжку.
      Что-то лопнуло в голове у Леки. Она уже не слышала Эдварда - нить, связывавшая их, разорвалась, и он полетел далеко вниз, в колодец забвения. Лека висела как труп - не осталось в ней больше ни капли силы.
      - Что, сучонка, не нравится?! - Враг вскочил на ноги. - Ты не заслуживаешь легкой смерти! Я сожгу тебя живьем, вместе с этим сараем!
      Раздался звон стекла. Из разбитого окна выметнулась рука и вцепилась в холку собаки. Карат взревел, пытаясь вырваться из удушающего захвата. Глаза пса вылезли из орбит. Лека увидела, как зверь поднялся в воздух, размахивая лапами, и вылетел через окно. Тяжелое тело глухо шлепнулось о землю внизу с коротким предсмертным визгом.
      Демид ворвался в комнату в дожде стеклянных осколков. Лека смотрела на него тупым взглядом. Реакция же Врага была молниеносной - нож блеснул в воздухе и воткнулся в плечо Демида, пригвоздив его к стене.
      Враг бросился на Демида как разъяренный бык, метя ему в живот деревянным колом. Дик схватил рукоятку ножа и вырвал его из плеча. Кровь хлынула фонтаном. Демид тут же бросился на пол, острый кол просвистел над его головой. Демид покатился кубарем, противник работал своим копьем с невероятной скоростью, пытаясь пронзить его. Но Демид уворачивался, оставляя на полу пятна крови. Наконец противник загнал его в угол - Лека могла видеть только спину Эдварда. Он поднял кол над собой. Лека завизжала и забилась на своей виселице.