— Она у тебя. Я хочу забрать ее себе, — хрипло ответил Кейн. — Когда все кончится, она будет не нужна тебе. Отдай ее мне.

— Зачем? Ты же сказал, что вы больше не любовники.

— Это она захотела, чтобы мы разошлись. — Кейн выпрямился и честно посмотрел в глаза императору. — Я люблю ее, Ма'элКот. Я ее всегда любил. Если она будет жива, то, возможно, изменит свое решение.

Он сказал это со всей возможной искренностью, надеясь, что за правдой Ма'элКот не увидит явной лжи.

— Даже после того, что ты предал короля Канта?

— Да. Даже после этого. Он ведь предал ее еще раньше. — Кейн сделал шаг назад и снова сказал чистую правду. — Она никогда не хотела быть против тебя, Ма'элКот. Она никогда не противопоставляла себя власти. Она никогда никому не причиняла вреда до тех пор, пока Коты не стали мешать ей. Она всего лишь хотела спасти невинных людей.

— Не слишком невинных… — сказал Ма'элКот.

— Дерьмо это все, — прервал его Кейн. — Она же не политик! Какими бы причинами ты ни руководствовался, эти люди не актиры. Ты знаешь это — и она тоже знает. Она… э-э… — Кейн закашлялся, горло сжалось. — Она героиня, Ма'элКот. Настоящая героиня, не то что я — или ты. Она не смогла терпеть смертей невинных людей и только поэтому взялась за дело.

— М-м… — пробормотал Ма'элКот. — Если она такая уж героиня, с чего бы ей иметь в любовниках такого человека, как ты.

Кейн покачал головой и отвернулся.

— Не знаю. Может, она хотела и меня спасти…

Он вдруг понял, что Ма'элКот увел его от первоначальной нити разговора, и заставил себя вспомнить, о чем шла речь.

— Дело в том, что король Канта задумал ударить по тебе с ее помощью, используя твою охоту на актиров. Он увидел шанс низвергнуть тебя. А она ни за что не стала бы руководствоваться такой целью. Не для того она всегда исполняла в этой игре главную роль. Они поссорились, и она пригрозила, что выдаст короля. Поэтому он сдал ее. Он не стал выдавать ее через Тоа-Сителла — это разоблачило бы его самого — и сделал это через Ламорака.

Ма'элКот поднял брови.

— Неужели? Так Ламорак тоже связан с королем? Интересно…

— А как ты думаешь, почему он сообщил о барже после того, как ты едва не замучил его до смерти?

Это был риск, но небольшой; Кейн почти не сомневался, что именно Ламорак навел Котов на Рыцарский мост.

— Да… — протяжно сказал Ма'элКот. — Да, понимаю. Теперь я многое понял…

— Ты серьезно помешал королю, когда взял Пэллес живой. Он не планировал такого исхода. Убить ее сам он не мог — его не поняли бы подданные. У них все еще есть некое подобие чести. Нет, он хотел, чтобы за него это сделал Берн, однако Берн лопухнулся. Пэллес жива. Поэтому ему пришлось предпринять серьезные действия. Поэтому начался мятеж и пошли слухи, что ты актир. Ему нужно посильнее ударить тебя, прежде чем ты расколешь Пэллес, чтобы к тому моменту, как ты сможешь нанести ответный удар, было слишком поздно. Понимаешь теперь?

— Понимаю… — пробормотал Ма'элКот. — А как только иллюзия императора убьет Пэллес на Стадионе, оставшиеся в живых ее враги поверят в ее смерть и в то, что она больше ничего не расскажет.

— Вот именно, — подтвердил Кейн. — И после этого мы можем жить долго и счастливо.

— Но если король Канта — ее враг, зачем ей защищать его? Почему она сопротивляется мне?

— Она героиня, — просто сказал Кейн, чувствуя сухость во рту. — Она не способна на меньшее. Поэтому я и люблю ее. Если тебе нужна моя помощь, держи ее во дворце, в безопасности.

— Я объяснял тебе, что это слишком сложно…

Кейн прервал его решительным взмахом руки, больше напоминающим удар.

— Не морочь мне голову, — бросил он. — Ты хочешь быть богом, но говоришь, что не можешь сотворить простенькую иллюзию ради спасения Империи.

Император окинул его мрачным взглядом.

— Ты сомневаешься в моей власти?

— По-моему, это ты сомневаешься, — парировал Кейн. В глазах у императора появилось задумчивое выражение — он явно представил себе залитую солнцем арену на Южном берегу.

— Возможно, я сумею сделать это, — сказал он через некоторое время. — Это будет трудно, почти невозможно. Ни один смертный не способен сотворить подобного — интересный вызов. Но я не могу рисковать, работая с Пэллес, — ее Сила слишком возросла. Если моя воля не будет блокировать ее, ей удастся сорвать оковы и вновь подключиться к потоку Силы. Кейн пожал плечами.

— Заключи ее в Донжон. Ма'элКот нахмурился.

— Я думаю…

— Это самое безопасное место, — заметил Кейн. — А камень задержит поток Силы и не позволит ей черпать из него.

— Да, — медленно произнес Ма'элКот. — Ее действительно можно заключить в Донжон без опаски.

«Ты, главное, верь в это. Он слишком легко поддался; значит, у него другие планы. Все в порядке, — подумал Кейн, — у меня тоже».

Ма'элКот снова пристально посмотрел на него.

— Я так и сделаю. Даже если иллюзия не получится, я не много потеряю. Независимо от исхода, ко мне придет достаточно людей, перед которыми я смогу обвинить короля Канта. Риск невелик. Кейн, я недооценивал тебя. Ты замечательный стратег.

Задумчивость исчезла с лица императора, сменившись решимостью.

— Мы так и сделаем. Я без особых сложностей устрою «потерю» тела Пэллес Рид до сожжения или найду другое похожее тело, которое и будет предано огню. Кейн, приношу тебе свою благодарность. Когда все это закончится, ты получишь еще больше: я дам тебе титул, земли и подданных. И ты получишь жизнь Пэллес Рид.

«Черт возьми! — возликовал Кейн, — У меня вышло! Возможно, дальше все пойдет хорошо».

Пока Ма'элКот говорил с Тоа-Сителлом и Берном, Кейн стоял у алтаря, где была привязана Пэллес Рил. Он пребывал в отчаянии от собственного бессилия, от того, что не мог сделать для нее ничего прямо здесь и сейчас, не мог даже прикрыть ее обнаженное тело. Впрочем, это нужно было только ему, но не ей — чародейка находилась не здесь, а в известных ей одной далях и не осознавала происходившего вокруг.

Пока Ма'элКот шагал по Железной комнате, отдавая приказы, Кейн следил за Тоа-Сителлом и Берном. Граф откровенно пожирал влажными глазами обнаженное израненное тело на алтаре. Поймав взгляд Кейна, он с нарочитой неторопливостью облизнул губы кончиком языка.

Кейн почувствовал буквально физическую боль от того, что не может лично прикончить этого ублюдка. Тоа-Сителл не сводил глаз с прекрасного лица императора. За обычной маской вежливого спокойствия герцог скрывал озабоченность, граничившую со страхом. Когда Ма'элКот объявил, что под личиной его врага скрывается король Канта, щеки Тоа-Сителла вспыхнули.

— Не верю, — пробормотал он. — Не верю ни на йоту. Император повернулся к нему.

— От тебя никто не требует веры, Тоа-Сителл. Ты должен подчиняться.

— Но, но… вы не понимаете! — воскликнул тот. — Какие у вас есть доказательства, кроме слов Кейна? Вы забыли, что за ним всюду следуют смерть и разрушение? Вы забыли Донжон? А войну за престол?

Ма'элКот шагнул к герцогу и навис над ним горой. Его лицо потемнело, словно на солнце набежало облако.

— Я ничего не забыл. А ты помни вот что: я — Ма'элКот. Империя принадлежит мне. Я могу рискнуть ею, если пожелаю. И этот город тоже принадлежит мне. И твоя, Тоа-Сителл, жизнь — тоже.

Герцог не вздрогнул, однако не смог вынести взгляд императора. Когда он опустил глаза, Ма'элКот смягчился и отечески потрепал его по плечу.

— Я понимаю твое беспокойство, мой герцог, но ты не должен забывать, что все совершенное Кейном неизменно было мне на руку. Я пришел к власти благодаря войне за престол; после беспорядков в Донжоне я почти победил моего самого назойливого противника. Я прошу тебя доверять не словам Кейна, а моим решениям.

Берн выступил вперед, пожевывая губу. На его лице застыла презрительная ухмылка.

— А где будет находиться Кейн? По-моему, его надо запереть где-нибудь и глаз с него не спускать.

— Я не спрашивал тебя, Берн.

Ма'элКот наклонился и поднял сеть, грудой лежавшую на железном полу. Свернул одним взмахом мощной руки — прикрепленные к подолу грифоновы камни весили немало — и бросил ее убийце.

— У Кейна своя роль во всем этом. Кейн поймал сеть одной рукой и стал связывать ее в узел, сказав при этом:

— Во-первых, необходимо разобраться с Аббалом Паславой. Его называют Заклинателем — он что-то вроде личного мага короля.

— Мы сами знаем, кто он такой, — сухо оборвал его Тоа-Сителл.

— Так вот, с ним будут проблемы. Он большой спец по иллюзиям и тому подобным штукам. Он может ухитриться заметить наведенную Ма'элКотом иллюзию или даже разрушить ее. Тогда мы проиграем.

— А что ты собираешься делать с ним? Кейн взвесил на руке сеть.

— Убить. Это будет несложно. Мне там верят, сам знаешь. Я застану его наедине, наброшу на него сеть, чтобы он не смог защищаться, и через мгновение проблемы не будет. Я знаю несколько способов убить его, не оставляя следов. Паслава уже не молод; если я скажу королю, что он внезапно упал и умер у меня на руках, мне поверят.

Берн снова обратился к Ма'элКоту.

— Откуда нам знать, что он так и поступит? Зачем рисковать и отпускать его? Говорю вам…

— Не тревожься, — пророкотал Ма'элКот. — Я слушал Кейна и понял, что он не солжет. Тоа-Сителл, ты отдашь все необходимые распоряжения; тут ты признанный авторитет. Берн, твои Коты должны находиться в состоянии готовности. Как только король Канта попадет в мои руки, мы займемся Пэллес Рил.

«Надо быть поубедительнее», — подумал Кейн, а вслух сказал:

— Ма'элКот, ты же обещал…

— Нет. Я поставил условие: когда дело подойдет к концу, а оно не закончится до тех пор, пока я не удостоверюсь, что Пэллес Рил не представляет больше опасности для Империи. Завтра на закате, если город утихомирится, я продолжу расследование. Если я решу, что ты рассказал правду, она будет освобождена.

— Освобождена? — ошеломленно переспросил Берн. — Так нельзя!

— Можно. Так и будет. Кейн, у тебя много дел. Иди с Тоа-Сителлом и изобрази побег из железной клетки, пока тебя будут везти в Донжон. Будь убедителен, но, — тут император нахмурился, — никого не убивай. Побереги силы для наших врагов — и ты будешь награжден. Возьми жизни моих верных солдат — и ты будешь наказан. Ты понял меня?

Кейн раздраженно пожал плечами, не скрывая неудовольствия.

— Понял.

— Тогда отправляйтесь. У меня тоже хватает работы: чтобы спасти город, я должен призвать бурю, которую отправил в Каарн. На это уйдет несколько часов. Потом я займусь иллюзией для завтрашнего дня. Идите.

Троица обменялась взглядами: Кейн смотрел угрюмо, Тоа-Сителл — вежливо, а Берн — откровенно враждебно. Кейн глубоко вдохнул и неохотно пошел к двери. Ему было неимоверно тяжело уходить от Шенны. Однако он сжал зубы и не оглянулся.

Тоа-Сителл проводил его до двери и распахнул ее. Не успели они выйти, как Ма'элКот пророкотал:

— Берн, задержись на минуту.

Кейн тут же обернулся. Он словно воочию увидел, как Берн остается в комнате один с Шенной, в то время как император отправляется творить свою погодную магию. Ма'элКот небрежно махнул рукой, и дверь захлопнулась перед носом Кейна.

Несколько мгновений он стоял и смотрел на серебряные руны, вившиеся по змеиному кольцу на двери, пытаясь овладеть собой.

— Кейн.

В голосе Тоа-Сителла чувствовалась непривычная сила. Когда Кейн посмотрел через плечо, всегда спокойное лицо Тоа-Сителла было бледным от сдерживаемой ярости.

— Однажды ты уже облапошил меня, Кейн, — прошипел герцог, — и в войне за престол погибли сотни тысяч человек, включая моих сыновей. Я знаю тебя, Кейн, и не позволю облапошить меня вторично. Не представляю, как ты провел Ма'элКота, но скажу тебе вот что: меня ты не проведешь. Я слежу за тобой, Кейн, и при первом же признаке измены ты умрешь.

В ответ убийца оскалился.

— Ты просто подыхаешь от зависти — я сделал твою работу лучше, чем ты сам. Король обманул тебя точно так же, как Ламорак обманул Берна.

— Берегись, Кейн…

— Знаешь, на твоем месте я бы поменьше занимался мною и больше думал о спасении собственной задницы, — дружески заметил Кейн, прекращая ссору. — Я тебе кое-что посоветую, герцог. Не потому, что ты мне нравишься, сам понимаешь, просто я считаю тебя достойным человеком. Ты должен помнить о своих друзьях. Подумай, что ты будешь делать, если Ма'элКот падет.

— Он не падет, пока я жив!

— Не надо опрометчивых обещаний. Если Ма'элКот отправится куда-то и возьмет тебя с собой, кто останется на посту? По крайней мере пока кто-нибудь не убьет его и не захватит власть?

Тоа-Сителл остолбенело посмотрел на Кейна широко раскрытыми глазами. Через секунду он встряхнул головой и пробормотал:

— Но… но кто же пойдет за ним? Он ведь всего лишь граф, у него нет ни силы, ни власти… Кейн цинично ухмыльнулся.

— На свете полно людей, которым только скажи, что делать — они и сделают. И плевать, кто приказал.

Тоа-Сителл нахмурился, отгонял непрошеные мысли.

— Но император не падет. Этого не может быть!

— Я бы на него не ставил. Последнее время он ведет себя довольно странно, не находишь? Внезапные приступы гнева, постоянные думы обо мне, о том, где я и что делаю… Я начинаю думать, что он понемногу сходит с ума.

Тоа-Сителл сощурился, глядя вдаль. Кейн знал, что он уже размышляет над его словами.

— Конечно, — добавил убийца, — завтра все выяснится. Но, по-моему, ты и так уже понял, что Ма'элКот вполне уязвим. А если это видим мы, значит, увидят и враги.

— Кейн…

— Мне жаль твоих сыновей, Тоа-Сителл. Я сознаю, что теперь поздно говорить об этом, но клянусь, никто не представлял всей тяжести войны за престол. Совет Монастырей ни за что не послал бы меня на задание, предположи он такие последствия. И я не больше твоего хочу увидеть еще одну войну. Подумай об этом. Кто-то должен быть на месте и удерживать порядок, если Ма'элКота все же свергнут. А лучше тебя это вряд ли кто-нибудь сделает.

На скулах Тоа-Сителла заходили желваки. Взгляд сфокусировался на Кейне.

— Идем. Нам еще нужно устроить твой побег.

— Я не допускаю, что вы доверяете ему. — Берн яростно шагал туда и обратно, разрубая воздух рукой. — И не верю, что вы собираетесь отпустить ее. После того, что она сделала со мной. Да вы знаете, скольких моих ребят она убила?

— Тише, мальчик, — пророкотал Ма'элКот. — Успокойся. Я не верю Кейну. Пэллес Рил не будет освобождена. Я лично, — тут его лицо затуманилось, — не сумел бы противостоять ей в доках. Она сама стала Силой и теперь слишком опасна.

— Но ты же сказал Кейну… Массивные плечи поднялись и опали.

— В конце концов, у нее глубокая рана в груди. Она будет медленно умирать и протянет только до тех пор, пока нам будет нужен Кейн. — Император улыбнулся в бороду. — Возможно, будет поучительно применить заклятие к ней самой вместо…

— Зачем он вам? Почему вы отпустили его? — Берн возвысил голос. — Почему не позволили мне убить его?

— Я могу сделать это в любое время. — Ма'элКот положил руку графу на плечо. — Он рассказал мне весьма убедительную сказочку, которая прекрасно согласуется со всеми фактами и отвечает на все вопросы. Этого хватило, чтобы насторожить меня: только выдумка может быть столь точна. А жизнь более беспорядочна.

Он величественно развернулся, словно идущий против ветра парусник, и подошел к алтарю. Посмотрев на застывшее бледное лицо Пэллес Рил, он протянул руку и коснулся закрытых глаз.

— У меня уже есть причина сомневаться в словах Кейна, — продолжал он. — Видишь ли, его план настолько соответствует моим планам, что остается лишь удивляться: риска никакого, а выигрыш огромен. Возможно, это правда, однако я ни на что подобное не рассчитываю.

Император посмотрел вверх, и задумчивость покинула его лицо. Внезапно он пристально посмотрел на Берна.

— Дай мне свой нож. — Ма'элКот протянул руку. Берн молча достал из ножен кинжал и отдал его императору. Тот поднял кинжал к глазам — в его мощных руках он казался детской игрушкой.

— Сеть, которую я дал Кейну, помечена — я сам пометил ее, когда поднимал с пола.

Его глаза светились зеленым. Он стиснул кинжал в кулаке и сосредоточенно посмотрел на него. Клинок вспыхнул, отражая изумрудный цвет его глаз. Когда они перестали светиться, клинок все еще источал слабый свет. Ма'элКот вернул кинжал Берну, и тот бережно взял оружие, чувствуя на рукояти тепло императорской руки.

— Направь этот кинжал на Кейна, и он потеплеет, засияет зеленым. Следуй за Кейном, выясни, чем он занимается. Возьми с собой команду Котов. Если увидишь возможность схватить или убить короля Канта либо кого-то из его помощников, воспользуйся ею. Держи дистанцию. Я не могу дать тебе Плащ — все мои силы уйдут на то, чтобы призвать бурю.

— Хорошо, Ма'элКот. — Берн сжимал оружие, словно символ веры. — Вы знаете, что мне можно доверять.

— Я знаю, Берн, и рассчитываю на тебя.

Ма'элКот отвернулся, а взгляд Берна упал на обнаженное тело Пэллес Рил. Невидящие глаза, гибкое израненное тело, пропитанные кровью бинты, закрывавшие грудь, даже ее оковы — все показалось Берну необычайно соблазнительным. Он захотел ее так сильно, что едва смог вздохнуть.

— Ма'элКот…

— Да, сын мой?

— Когда вы закончите с Пэллес, можно, я ее заберу? Ну, — поспешно добавил он, — это ведь я ее схватил. Так будет честно. М-м, да. Можно. Так будет честно.

— Кейн снова на связи.

Коллберг напрягся как гончая, учуявшая дичь.

— Сколько его не было?

— Час семь минут, администратор.

— Прекрасно, прекрасно.

Коллберг наклонился вперед и бросил взгляд на полицейских. Пару часов назад они все-таки заняли предложенные стулья и сейчас не двигались, словно сморенные дремотой.

Экран в кабине техников показывал внутренности железной кареты. Мыслеречи не было. Кейн говорил с человеком, в котором Коллберг узнал герцога Тоа-Сителла. Кроме него, в карете было еще двое в одежде Рыцарей двора. Кейн смотрел в зарешеченное окно на пожары и метавшихся людей — вооруженных, окровавленных, с ящиками и бочонками, остервенело бросающихся на воров, чтобы ограбить их.

— Неплохо, — прошептал Коллберг. — Его везут прямо сквозь центр мятежа. Мне нравится… Черт, Кейн, я знал, что на тебя можно рассчитывать. Я знал.

Коллберг хмыкнул, увидев, как побледнели и исказились от ужаса лица Рыцарей двора, когда наручники упали с Кейна. Убийца достал откуда-то крошечный изогнутый клинок и приставил его к горлу герцога.

— Убейте его! — прохрипел Тоа-Сителл. — Не бойтесь за меня! Не дайте ему уйти! Это приказ!

— Ну-ну, — согласился Кейн. — Думаешь, хоть один из них выживет и расскажет Ма'элКоту о таком приказе? Думаешь, он поверит? Открой дверцу и выходи.

Рыцарям вовсе не хотелось рисковать собственными жизнями. Они открыли дверь, и Кейн вытащил Тоа-Сителла на улицу. Рыцари наружной охраны закричали от удивления при их появлении, однако оказались не менее благоразумными, чем их товарищи. Кейн с заложником стали отступать в соседний переулок.

— Далеко еще? — тихо спросил Тоа-Сителл.

— Далеко. Я тут вырос. Им меня не поймать.

— Ладно.

Внезапно Тоа-Сителл принялся кричать и биться. Затем выскользнул из захвата и начал звать Рыцарей. Кейн одним ударом швырнул его на землю. Затем встал над герцогом с поднятым ножом, достаточно длинным, чтобы Рыцари могли его разглядеть от кареты, повернулся и рванул в красноватый мрак переулка.

Глядя, как Кейн пробирается по охваченному мятежом городу, Коллберг хмыкнул. Все обиды, намерение уничтожить Кейна, давящее присутствие полицейских — все было забыто. На глазах рождалось зрелищное Приключение.

В эту ночь в Старом Городе не нашлось бы ни одного тихого закоулка. Отовсюду слышались крики, звуки боя, звон разбиваемых окон и посуды. Да, Кейн умел поднять бучу — вероятно, это было его величайшим талантом. Он обежал улицу, где построенный в боевом порядке взвод пехотинцев пытался удержать толпу из нескольких сотен горожан, швырявших в солдат камни. Когда Кейн бежал мимо, кто-то поджег здание, в котором находился взвод.

Убийца скользнул в ближайший писсуар, насмерть перепугав горожанина. Одним сильным ударом он сорвал с петель дверцу на шахте золотарей, спустился по лестнице и отыскал потайную дверь у подножия шахты. Дверь вела в пещеры под городом. Покопавшись в кармане, он достал зажигалку Кайрендал; дрожащего язычка ее пламени было достаточно, чтобы идти не оступаясь.

Шагая сквозь пещеры, Кейн рассказывал зрителям о случившемся, с привычной ловкостью подогревая их любопытство. Однако что-то было не так в этом рассказе. Коллберг сел прямо и по-собачьи наклонил голову, пытаясь понять, в чем дело. Он чувствовал какой-то легкий сдвиг… Ах, вот оно что!

Коллберг удовлетворенно улыбнулся про себя. Кейн старательнее обычного контролировал свою мыслеречь — именно это и стало причиной ее изменения. Вероятно, он прилагал немалые усилия, чтобы не сказать чего-нибудь противоречивого, — а это совсем не походило на его обычный вольный стиль разговора.

Коллберг улыбался, несмотря на то что Приключение явно находилось не в самой интересной точке. Он сумел напугать Кейна. «А может, он что-то скрывает?» — пришла откуда-то мысль. Могло ли такое быть на самом деле? Что хотел скрыть Кейн? Коллберг иронично покачал головой — типичный случай навязчивой идеи у должностного лица.

То тут, то там Кейн замечал огоньки, бросающие отблеск на каменные стены. Несколько раз он обходил такие места, где человеческая речь сливалась с журчанием воды, сочившейся сквозь известняк в подземные бассейны. Еще мимо нескольких костров убийца просто прополз — обход завел бы его в незнакомые места. В перепутанном лабиринте городских пещер неверный поворот мог означать блуждания в течение нескольких часов, а то и дней.

Наконец Кейн приблизился к одному из костров и пошел не скрываясь. У сложенного на голом полу кост-

pa сидели трое мужчин, смахивавших на нищих, и человек в цветной кольчуге Рыцаря Канта.

Появление Кейна не удивило их. Он назвал себя и обменялся паролями со стражником, после чего ему освободили дорогу. Проходя, он негромко произнес:

— У меня на хвосте могут оказаться недруги. Осторожнее. Как бы вам не пришлось солоно.

Рыцарь легко поднялся на ноги, положив руку на рукоять меча.

— Остановить их?

— Нет. Я не хочу, чтобы кому-нибудь был причинен вред. Просто будьте настороже.

Оставив охранников, Кейн отыскал неподалеку шахту золотарей и через писсуар вылез в освещенный пожарами Рабочий парк.

Он старательно придерживался пляшущих черно-голубых щелей и по-прежнему спешил. Улица, только что пустынная, мгновением позже могла заполниться орущими и дерущимися толпами людей. У входа в переулок, куда Кейн попытался нырнуть, он встретил двоих, угрожающе обнаживших мечи.

— Ты за кого?

— Чего?

Кончик меча оказался в опасной близости от горла Кейна.

— Ты за императора или за проклятых актиров?

— А, вы лоялисты? Ну, ребята, ночка у вас выдалась еще та!

Пока мечник соображал, как следует понимать такой ответ, Кейн повернулся на пятках, схватил его за руку и заставил выронить меч. Перенеся вес на другую ногу, он заткнул другого мечника, ударив его пяткой в челюсть. Инерция удара развернула его и повела по кругу, который закончился оглушением первого мечника его же собственным мечом. Клинок спружинил не погнувшись — сталь оказалась весьма прочной.

— Ха, неплохо, — произнес Кейн.

Прихватив клинок, он нырнул в темноту переулка, подальше от лоялистов; они, задыхаясь, молили о пощаде.

Кейн крался по улицам, обходя стороной толпы самого разношерстного люда, и наконец добрался до темного дома, показавшегося Коллбергу смутно знакомым. Бросив взгляд на экран с телеметрией, администратор понял, что Кейн шел именно сюда, — уровень адреналина у него в крови поднялся, а индикатор сердечной деятельности едва не зашкалило.

Дверь висела на одной петле. Кейн вошел и поднялся на два этажа.

Наверху он негромко повторил сигнал, которым обменялся с часовыми в пещере. Из теней послышался тихий ответ. Убийца шагнул в холл и увидел там двоих рыцарей.

— Меня послал король. Вы нужны ему на Стадионе. Прямо сейчас.

Рыцари обменялись нерешительными взглядами.

— Ну, не знаю, — протянул один из них. — Нам сказано оставаться здесь до тех пор, пока король лично не отпустит нас.

— Он занят — может быть, вы это сами понимаете?

— Извините, барон, — произнес второй рыцарь. — У нас четкие указания.

Кейн вздохнул и разочарованно развел руками.

— Ладно. Дело вот в чем. Мне нужно поговорить с тем парнем, Ламораком. Вам эту беседу слышать ни к чему, понимаете? Идите на Стадион и скажите, что поверили мне на слово. Король поймет.

— Но… но, я думаю…

— Сказано тебе, король поймет. Ему бы не хотелось, чтоб вы умерли прямо тут.

Кейн пошевелил обнаженным клинком. Дав им время на размышление, он спросил:

— Все поняли?

Стражники снова переглянулись и, видимо, сочли за лучшее удалиться. Однако Коллберга это уже не интересовало.

«Ламорак, — подумал он со странным спокойствием, радуясь неожиданному открытию. — Значит, это то самое убежище в Рабочем парке».

Он неистово сжал кулак и поднял руку над переключателем аварийного переноса. На пухлых пальцах дрожал красный отсвет.

«Сделай хоть один неверный шаг, Кейн, — хоть один. И не важно, что его допустит кто-то другой. Крошечный намек Ламорака на признание — и мой кулак будет быстр, как молот божий».

Бледные мясистые губы администратора затрепетали от такого сравнения. Коллберг поерзал в кресле помрежа, устраиваясь поудобнее, однако у него ничего не вышло. Чесалось все тело, словно по нему бегали полчища муравьев; он не мог расслабить плечи, успокоить бешено бьющееся сердце.

«Еще чуть-чуть, — сказал он себе. — Ждать осталось совсем немного».

Я открываю дверь. Ламорак сидит у окна и смотрит наружу. Пожары на улицах Города Чужаков бросают на его избитое лицо красные отблески. Едва он начинает поворачиваться ко мне, я прыгаю и делаю почти фехтовальный выпад, останавливая кончик меча в миллиметре от его горла. Он замирает, не успев встать с кресла. Похоже, его раненая нога уже отчасти работает.

— Ни слова! — негромко приказываю я. — Я ничего тебе не сделаю.

Он медленно переносит свой вес на руки и опускается обратно в кресло. Кто-то из кантийцев поумнее подвязал его сломанную челюсть бинтом и стянул на макушке; теперь Ламорак похож на мультяшного героя, у которого болят зубы.

— Прывд?

Я делаю глубокий вдох, потом поворачиваю меч к нему рукоятью.

— Правда. Но если ты попробуешь сотворить заклинание Власти, я тебе еще чего-нибудь сломаю, усек?

Он нерешительно тянется к мечу — словно ребенок, который боится, что у него отберут конфетку. Рука смыкается на рукояти, плечи и шея напрягаются. На лице написано такое облегчение, что я сам чувствую его.

— Кейн… Кейн, я…

— Я все знаю. — Я отворачиваюсь, зажигаю лампу и ставлю ее так, чтобы свет был виден снаружи. — С тобой мы поговорим дома. Сейчас это не важно. Я знаю, что ты сделал, и знаю, почему ты это сделал.

Глаза у него становятся круглыми, он хватается за рукоять меча второй рукой, и острие направлено к моему лицу.

— Но… но я…

— Ничего не говори. Сказано тебе, я все знаю и понимаю тебя.

Его нижняя губа подрагивает.

— Я никому не хотел делать хуже…

— Я знаю. Поверь, Ламорак, я прекрасно понимаю, с какой силой на тебя могут надавить. Я ведь тоже из этой лавочки. Я делал все то же самое, и мне это нравилось ничуть не больше, чем тебе.

На его глаза наворачиваются слезы. Я едва могу сдержать закипающее в груди отвращение, не дать ему просочиться в мой голос или отразиться на лице.

— Ее карьера… — хнычет он. — Ее Приключение… Я обрываю его.

— Сейчас важно только одно — вырвать ее из рук Ма'элКота, так? Помоги мне. Помоги мне спасти ее, и все остальное не будет иметь значения. Я даже позабочусь о том, чтобы король Канта оставил тебя в живых, после того что ты с ним сделал.

— Кейн… Кейн, это было…

— Говорю тебе, я понимаю! — «Господи, какой нытик!» — Прошлой ночью я здорово напугал тебя в том заброшенном складе. Ты думал, я хочу убить тебя. — Я пожимаю плечами и глуповато улыбаюсь. — А я именно этого и хотел. Если б меня не отозвали, ты бы уже отошел в вечность. Но это было под влиянием настроения. Когда я успокоился и все обдумал, я все понял. Слушай, давай не будем терять времени. Мне нужна твоя помощь.

— Зачем? Я все, все сделаю, Кейн, я все исправлю! Я показываю ему сеть, и его глаза с откровенной жадностью останавливаются на грифоновых камнях.

— Я веду хитрую игру с Ма'элКотом и подозреваю, что Коты могут следить за мной с помощью магии. Мне нужно выяснить это. Если я прав, то хочу знать, что они отслеживают — меня, мою одежду, нож, сеть… В общем, ты понял. Мне совсем ни к чему их компания — это может испортить все дело.

— Они за тобой следят? — испуганно повторяет Ламорак, бросая взгляд на улицу.

— Успокойся. Они далеко. Им нет нужды приближаться, если я действительно помечен.

— Как они могли тебя пометить? Откуда у тебя эта сеть?

— От Ма'элКота, — сухо усмехаюсь я. — Смешно, правда? Этим утром ты попытался убить меня, заставив короля поверить, будто я работаю на Ма'элКота. Так вот, я действительно на него работаю. По крайней мере сам Ма'элКот в этом уверен.

— Черт, Кейн… — почти благоговейно говорит Ламорак. — Черт…

— Дело в том, что я убедил Ма'элКота, будто король и есть Саймон Клоунс. Теперь он намерен выманить короля и его подданных из Лабиринта, устроив публичный ритуал с Пэллес. Он намерен исторгнуть из нее настоящее имя Саймона Клоунса в присутствии двадцати тысяч человек на Стадионе Победы.