Но тогда демократия была при наличии относительно равных возможностей. Относительно, в том смысле, что богатый и бедняк все же были не равны, первый для достижения своих целей мог потратить гораздо больше и, следовательно, шансов у него было больше. Однако эти возможности были несравненно более равными, чем у демократий в XX веке, и особенно во второй его половине. Именно в ХХ веке появились возможности в массовом масштабе манипулировать общественным мнением и были отработаны способы такого манипулирования.[527]

«В странах с устоявшейся демократической тенденцией уже давно выработан механизм манипулирования общественным сознанием, блокирующий саму возможность прихода к власти кандидата, который не угоден местным олигархам. Механизм этот достаточно прост и одновременно сложен».[528]

«Ах, злые языки страшнее пистолета», — сказал один из героев грибоедовского «Горя от ума». Это когда СМИ в современном смысле ещё и не было. «Журналистика — поистине грозное оружие в борьбе за новые способы искажать факты. Она не теряется и в том случае, если нет никаких фактов», — написал Ярослав Гашек.[529] Но это ещё было до наступления эры телевидения, когда «демократия» расцвела особенно ярко.

«Страшный грех лежит на журналистах, — писал в 1994 году Станислав Говорухин. — Они ещё раз доказали, что журналистика — вторая древнейшая, то есть вторая после проституции, профессия на земле. Заметим, положение сейчас не такое, как много лет назад, когда отказ говорить неправду влёк за собой суровые репрессии. Сейчас может грозить только увольнение с работы (страсти-то какие! И только поэтому надо так расстилаться перед властью? Давать ежедневно насиловать себя? Нет, точно — вторая дневнейшая)».[530]

Для профессионалов политических манипуляций не секрет, что желаемый результат на выборах создаётся преимущественно путём активного использования электронных средств массовой информации. Даже печатные СМИ, при всем их влиянии, уступают телевидению и радио. А значит, тот, кто владеет этими электронными СМИ (или большинством из них), имеет несравненно больше возможностей для достижения своих целей. И получается, что узкая группа людей, владеющих (контролирующих, управляющих) СМИ, может навязывать свою волю многим миллионам — избирателей.[531] Если назвать это демократией, то будет ли это настоящей демократией?

«Мы столкнулись и со старой проблемой: как при помощи голосования осуществить реальную свободу выбора. Для выбора нужна информированность и значит, вместо нас выбирают те, кто снабжает нас информацией. Конкретно, мы увидели: чтобы быть избранным, нужно уметь добиваться большего времени на телевидении, отпечатать много листовок, мобилизовать агитаторов, написать заманчивую программу. И все это отнюдь не гарантирует государственной мудрости, опыта, а часто даже элементарной честности».[532]

Ельцин, описывая механизм своих выборов в 1996 году, позже напишет: «Я потом думал: как же точно и вовремя молодая команда перевела стрелки от надоевшей всем идеологии — на игру. „Голосуй, или проиграешь“. Вся активная часть общества, в сущности, была втянута в эту игровую ситуацию…».[533]

Заметим, что Борис Николаевич писал мемуары, в которых обычно предпочитают расписывать себя более приличным, чем человек бывает в жизни. Но и здесь он признает, что вместо серьёзного будущего страны люди были втянуты в виртуальную игру. А ведь он как верно подметил. Хотя и выразился очень мягко.

«Широкий электорат делает свой выбор на основании донесенной до них СМИ „внешности“ того или иного кандидата: его манеры держаться перед публикой, ораторских способностей, используемого набора политических штампов, причёски, цвета волос и т.д. Наиболее образованную часть электората волнует ещё содержание экономических программ кандидатов — впрочем, таких избирателей не более 1-2%».[534]

Вопрос о власти решают в большинстве своём люди, которые не представляют что и как нужно делать для эффективного управления государством. Мало того, их ещё и обрабатывают при помощи СМИ.

«Ведь что такое их информационные структуры для управления массами? Всего лишь куча импортной телеаппаратуры, сообщества журналистов — психически неполноценных особей и заимствованные с Запада способы промывки мозгов вкупе с импортной видеопродукцией. Даже телепередачи свои и идиотские телеигры с ток-шоу они лямзят с американских образцов».[535]

Все это способы влияния на большие массы людей. Наивно думать, что такой возможностью не захотят воспользоваться. Захотят и ещё как захотят. И, естественно, пользуются. Разумеется, не только в России, во всем мире происходит такое. Иногда немного меньше, иногда немного больше, иногда чуть более прилично, иногда чуть менее прилично, а чаще просто без всяких приличий.

Назвать это хорошим словом «народовластие» (т.е. демократия) просто язык не поворачивается. Это называется другим словом — всеобщий обман, который опасен не только для управления страной. Он опасен для общества в целом, ибо разлагает его. Если к власти приходят на основе обмана, то что думают рядовые избиратели, разве они не вправе обманывать своего близкого. Тем более, что значительная часть общества понимает механизм обмана и понимает, что только обманом можно достичь своих целей.

«Наше время не зря называют смутным, — писал высокопреосвещеннейший Иоанн, митрополит Санкт-Петербургский и Ладожский, — в умах и сердцах миллионов людей замутились ныне многие простые и очевидные истины, низвержены без разбора все авторитеты. Мы перестали вникать в смысл понятий, став лёгкой добычей злонамеренных средств массовой информации, манипулирующих сознанием дезориентированных, обманутых людей, которые безропотно усваивают ложные идеи и губительные антидуховные стереотипы. Пользуясь повальным умственным затмением и религиозно-нравственным оскудением Руси, ненавистники России прежде всего стремятся разрушить те уникальны, многовековые идеи и ценности, которые обеспечивали русскому обществу его феноменальную стойкость и жизнеспособность».[536]

Опять вернёмся ненадолго к десантному генералу. «Мы дали вам свободу, чего же вы хотите ещё?» Похоже, нынешняя власть собирается вечно почивать на лаврах творцов демократии», — написал Александр Лебедь.[537]

Однако, далеко не все власть предержащие оценивали демократию и её важнейшую составную часть — выборность, как лекарство от всех болезней. «Выборность, — отмечал Валентин Зорькин, — необходимая и уместная там, где она обеспечивает выдвижение наиболее достойных граждан на государственную службу, становится пагубной, когда, прикрываясь её мнимой универсальностью, политиканы превращают избирательные кампании во всенародные балаганы.

Неизбежный в таких случаях формализм уравнивает голоса трудяги и лентяя, добродетельного и злодея, патриота и предателя, честного и обманщика. Более того, избиратель, зачастую совершенно некомпетентный в тех вопросах, которые ему предлагают решать… становится лёгкой добычей политиканов, манипулирующих общественным мнением с помощью средств массовой информации».[538]

Заметим, что выборность как составную часть демократии Зорькин все же формально признает, отрицая лишь отдельные её крайности. Но сама оценка демократии как возможного способа манипулировать общественным мнением — это все же меткий камень в огород демократам. Были мнения и покруче.

«Декларация народовластия — это не что иное, как обыкновенный блеф власть предержащих чиновников и иллюзия одураченных ими народных масс… А когда в результате их преступной деятельности государство начинает разваливаться, то, желая уйти от ответственности, они говорят, что это сам народ довёл страну до ручки, и призывают всех нас к покаянию…

Проведение выборов — это игра с профессиональными «наперсточниками».[539] Ведь общеизвестно, что результаты так называемых всенародных выборов заранее планируются. Для «успешного» проведения избирательной кампании демократами нанимается солидный штат высокооплачиваемых специалистов, включая умельцев, выписанных из-за «бугра».[540] И эти эскулапы человеческих душ с должным усердием занимаются манипулированием нашего общественного сознания. Основу их так называемых предвыборных технологий составляют: ложь, клевета, запугивание, подкуп и увещевание электората. …В таком грязном, жульническом спектакле, как «всенародные выборы», народ является лишь безвольной, зомбированной массовкой, от которой в принципе ничего не зависит. И уже сам факт состоявшихся выборов заставляет совестливый русский народ смириться со своей горькой участью и с трепетом в душе ожидать следующего «юрьего дня», чтобы, участвуя в новых выборах, попытаться исправить свою очередную роковую ошибку…. Менять одного алчного демократа на другого правители наши могут до бесконечности. Жизнь народа от этой чехарды не улучшается, а становится все хуже».[541]

В крайнем случае, можно вместо демократа подставить подставного коммуниста, патриота или ещё кого. Не так важно какой окраски его шляпа, важно что у него под шляпой. А это может оказаться той же самой жаждой власти без умения и способности быть полезным стране и народу.

«Если бы не выборная кампания, страна не узнала бы многих своих прохвостов», — пошутил Леонид Шебаршин.[542] Печальная шутка.

Кроме того, выборы привратились для узкого круга лиц, причастных к ним, в доходное дело. «Надо сказать, что самое счастливое время у чиновников всех мастей, а также сообществ так называемых „политтехнологов“ — именно выборы. И чем выше кресло, а, следовательно, жёстче борьба за наго, тем слаще и толще кусок пирога для тех, кто трудится в предвыборных штабах или же на них работает».[543]

«В играх подлых и подковерных, в мастерстве интриг мы Запад никогда не обскачем».[544] Ещё бы у них такой опыт. Ещё В.И. Ленин в 1918 году заметил: «Буржуазная демократия, будучи великим историческим прогрессом по сравнению со средневековьем, всегда остаётся — и при капитализме не может не оставаться — узкой, урезанной, фальшивой, лицемерной, раем для богатых, ловушкой и обманом для эксплуатируемых, для бедных».[545] Тут уж Владимир Ильич был не так и далёк от истины, хотя его последователи в нашей стране сначала сделали демократию фикцией при Сталине, а потом побежали в «демократический рай западного образца» при Горбачёве. Но мы не о марксизме-ленинизме, а о российской демократии.

Уже после выборов президента 1996 года публицист «Времени» написала: «Всем пишущим о президенте журналистам, включая коллег из телекомпании НТВ, доподлинно известно, что, скажем, летом 1996 года Борис Ельцин ничуть не здоровее чем сейчас. Признаться, иногда нам казалось, что он вот-вот умрёт, ну прямо у нас на руках. Хотя донос и не принято сочетать с исповедью, скажу честно — вы не можете себе представить, сколько нелепых, ужасных и опасных выступлений и выходок Ельцина довелось наблюдать тем, кто проехал с ним всю Россию в ходе предвыборной кампании. Мы так никогда о них и не написали. Хотите верьте, хотите нет — исключительно из страха перед коммунистическим реваншем. На НТВ тогда лежала особая ответственность — миллионы доверчивых зрителей. И НТВ не подкачало — Ельцин в исполнении Независимого телевидения был бодр, свеж, румян, голосист. Репортажи безбожно монтировались. Кто знает, не будь Евгения Кисел е ва, удалось бы Борису Ельцину стать президентом или нет. Одним словом, это был заговор российских журналистов против Геннадия Зюганова. Для одних этот заговор был добровольных гражданским выбором, для других — вопросом политической стратегии и экономической целесообразности».[546]

Под экономической целесообразности, вероятно, понимается банальный подкуп, который и был основным мотивом такой журналисткой работы. Только для одних (низших) он выражался, прежде всего, в необходимости писать (или говорить) так, чтобы не выгнали с работы, а для других (высших) писать (или говорить), чтобы больше положить в свой карман.

При этом дилеммы особой не было. Если бы это самое не делали одни, вместо них это же сделали бы другие. И согласившиеся «другие» потом бы ещё и смеялись над глупой, на их взгляд, принципиальностью отказавшихся первыми, но не согласившимися продаться. А кому хочется быть обсмеянным? Но это в профессиональной журналисткой среде, а со стороны это назывался грандиозный обман своего народа.

Естественно, что одни обманывали, понимая всю его суть, другие, хотя бы частично потому, что сами стали жертвой обмана, а третьи, понимая, что в стране выборы, но выбора не было. Такая вот была российская демократия 1995-1996 года!

14.1.3. Но это мы об извращениях демократии, а вот давайте о самой сути её. Владимир Жириновский, не отвергая демократию (а как он мог её отвергать, если, при её помощи, он и стал тем, кем стал?) писал: «…Мы не перейдём к подлинной демократии, пока над нами будут довлеть клановые и другие групповые интересы. А желающих „порулить“ обществом сегодня более чем достаточно. Это не только олигархи, но и региональная элита, а также высшие чиновники, монополизирующие различные отрасли управления. Они раздирают страну на части, грабят её национальные богатства, превращают народ из субъекта власти в объект беспринципного политиканства и узко-групповых махинаций».[547]

В условиях войны всех против всех, в состоянии борьбы пауков в банке, возможны, а точнее очень вероятны случаи торговли интересами города, области, страны в угоду сиюминутным симпатиям.

«Вспомним выборы 1991 года. Ельцин, чтобы завоевать голоса избирателей, агитирует: „Берите столько суверенитета, сколько сумеете проглотить“. Он нашёл общий язык с национал-сепаратистами, за него там было подано 80 процентов голосов, много больше, чем по России в целом. Вывод по этим фактам парламентской комиссии С. Говорухина : „…это и есть то, что мы называем „грязной политикой“ — извлекать личную выгоду любой ценой, даже в ущерб государственным интересам“.[548] Если бы только Ельцин, то это просто было бы исключением. Но так, похоже, поступали все российские политики.

Что только ни делается для победы на выборах? Для того чтобы опередить конкурентов, которые в свою очередь идут тем же самым путём. В этих гонках нет спортсменов, не нарушающих правила. В лучшем случае, есть те, кто делает это меньше, чем соперники. И каждый подлый удар одного вызывает желание у другого поступить так же, если не хуже. При этом, разумеется, публично призывают к порядочности и честной борьбе.

14.1.4. 26 августа 1995 года на всероссийской конференции КПРФ Зюганов выступил с речью, в которой сказал о недопустимости популизма в программе компартии. Красиво сказано, можно было бы и поверить. Но дело не в этом, есть популизм у новых коммунистических вождей или нет.

Интересно, что даже склонные поддерживать КПРФ стали критиковать, написав: «Это положение вызывает некоторые сомнения. Представляется, что… как можно без популистских, то есть понятных и близких народу, обещаний привлечь наивных, как выяснилось, постсоветских избирателей, слепо верящих на слово и ждущих скорейшего улучшения жизни. Как это ни обидно, но бывшие советские граждане поддаются пропаганде — что им обещают, тому они и поверят. Это доказал лично Ельцин в ходе первой своей предвыборной кампании, когда пообещал «лечь на рельсы», но не допустить ухудшения дел, в частности повышения цен».[549]

Между тем Валентин Зорькин писал: «В обществе, изжившем многолетние догмы „классовой борьбы“, „пролетарского интернационализма“ и отрицание частной собственности, вопрос этот не может иметь лёгкого, сиюминутного решения

Если мы хотим уцелеть, то стоить новое надо не за страх, а за совесть, рассчитывая на века, а не на срок личной политической карьеры».[550] Красиво сказано. Вот только делал ли так хоть один российский политический деятель?

Когда говориться о демократии, обычно упускается проблема в какой стране осуществляется демократия. Заметим, что родиной европейской демократии принято считать Британию, которая благодаря нахождению на островах, была относительно защищена от проблем, которые обрушивались на континентальную Европу. Ещё в большей мере это касается США, которые с середины XX века выставляют себя как олицетворение демократии. Последователи демократии в Европе находились под американским влиянием, которое гарантировало определённую стабильность в Западной Европе, так же как советское влияние (до 1989 года) — в Восточной Европе.

Назвать какую-либо иную демократическую страну за пределами Европы довольно сложно, хотя многие относят себя к таковым, проводят якобы свободные выборы, но, на самом деле, это больше имитация демократии, чем реальное её воплощение.

Все вышесказанное к тому, что даже то что принято считать демократией (с её профессионально отработанным обманом населения) не характерно для большинства жителей планеты Земля, точнее для подавляющего большинства. Они живут по своим традиционным принципам, иногда прикрываемым демократическими одеждами западного покроя. Явно навязанным и чуждым им.

И уж тем, более не место демократии, когда страна находится в состоянии кризиса. Тут о демократии забывают даже «демократы». В США в 1933 году к власти пришла демократическая партия, которая для выхода страны из кризиса стала проводить так называемый «новый курс», представляющий частичное отступление от демократических принципов, а когда Япония напала на США, все лица японской национальности, проживающие в Америке (а это не один десяток тысяч человек), были без суда и следствия направлены в концентрационные лагеря. Вот вам и хвалёная американская демократия. Приводить «недемократические» примеры из практики американской демократии можно до бесконечности. Но это не к тому, какая коварная Америка, а к тому какая коварная демократия вообще.

Об этом следует подумать, а пока о российской демократии образца середины 90-х годов.

14.1.5. «Приходят на память слова Григория Явлинского, очень точно характеризующие методы государственного управления, применявшиеся Ельциным в пору его президентства: „Это не демократия. Это Византия!“.[551]

Началось это все, вероятно, когда принимали ельцинскую Конституцию в декабре 1993 года. Принять её, конечно, нужно было побыстрее. Какая же демократия без Конституции. Но вместе с Конституцией для Ельцина выбирали и парламент, который оказался не тот, как хотели.

Уже после поражения в тех выборах демократического движения один из его сторонников написал: «Хотели поскорей использовать октябрьский эффект, пока „те“ как-то не очухались, пока региональные начальнички поджали хвосты, пока содержимое изливавшихся десятками на дню президентских указов казалось нетрудным делом прямиком перелить в „конституционную“ посудину.

Любили раньше при случае проговаривать о «гражданском обществе», да и в конституцию записали достаточно громких фраз. А на деле после октября с народом решили поступить как со стадом».[552]

Довольно скоро после «принятия» ельцинской Конституции возникли сомнения в её принятии. «Группа из 18 лидеров оппозиционных организаций (В. Аксючиц, М. Астаф ь ев, С. Бабурин, Н. Павлов, Д. Рогозин, О. Румянцев и др.) сделала заявление о нелегимности этой ельцинской Конституции.

«Новая ежедневная газета» сообщали, что председатель избирательной комиссии 597-го участка в Москве накануне голосования покончил с собой, написав записку: «Милые мои, я так сильно обманул людей, что нет мне прощения. Дальше жить не могу». «Что имел в виду несчастный председатель? Мелкие манипуляции вроде тех, о которых сообщила та же „Новая ежедневная газета“, — приписки „мёртвых душ“ и даже отселённых домов? Или что-то посерьёзнее, пострашнее заставило расстаться с жизнью?».[553]

Некоторые прямо заявляли о доказанности фальсификации при принятии ельцинской конституции в декабре 1993 года.[554] Почти с маниакальной настойчивостью еженедельник «Новое время» несколько месяцев поднимал вопрос о возможной фальсификации выборов 12 декабря 1993 года. «Власти, тем не менее, хранили олимпийское спокойствие. Центризбирком немного нервничал: достаточно, чтобы время от времени лениво огрызаться, но недостаточно, чтобы наконец все-таки предоставить на суд общественности полные результаты выборов».[555]

Однако, капля камень точит. Особенно, если эта капля направлена в нужном направлении. В изложении еженедельника «Новое время» события выглядели следующим образом: «После того как в N 14 „НВ“ появилась очередная статья о фальсификации выборов с детальной аргументацией и номер этот был распространён в Думе — каждый депутат получил по экземпляру, — количество переросло в качество. Вопрос о фальсификации был поставлен на обсуждение по инициативе депутата Лукьянова …

После короткого обсуждения было решено потребовать от Центризбиркома предоставления Думе всех хранящихся в компьютере ЦИК данных о выборах 12 декабря 1993 года с разбивкой по регионам и городам».[556]

Заметим, что произошло это весной 1995 года, когда до конца полномочий Государственной Думы оставалась всего несколько месяцев. Депутатам терять было нечего, их бы все равно полномочий не лишили.

Но вопрос о легитимности Конституции РФ 1993 года так и остался без ответа. А разве можно почитать тот основной закон страны, который принят в результате фальсификации?

14.1.6. Давно известно, что во всем хорошем, есть хоть что-то плохое. И наоборот. Ещё в начале 80-х годов Георгий Арбатов сказал: «…Время выборов в Америке — это плохое время для хорошей политики и хорошее — для плохой».[557] Это время можно назвать выборной болезнью.

При этом такая болезнь выражается не только в пустых обещаниях. «Общеизвестным является факт, — писал бывший невозвращенец времён второй мировой войны, — что во многих западных странах во время предвыборных кампаний голоса избирателей покупаются не только обещаниями, но и за деньги. Демократия? Свобода слова, собраний и демонстраций».[558]

Но то, что для Америки лёгкий насморк, для России — тяжёлая болезнь. Она проявляется в жёсткой конкурентной борьбы. Рассмотрим это не на самом ярком примере.

19 мая 1996 года состоялся первый тур выборов губернатора Санкт-Петербурга. Во второй тур вышли Анатолий Собчак (29%) и Владимир Яковлев (21, 6%). Юрий Бол д ырев получил 17, 1%, Юрий Севенард — 10%, Александр Беляков — 9, 8%, Александр Беляев — 4, 5%.

В.В. Путин рассказывал, как перед выборами 1996 года мэра Санкт-Петербурга, он был инициатором заявления, в котором все чиновники мэрии подтвердили, что случае поражения Собчака они покинут Смольный. Владимир Владимирович тактично промолчал, что это была скрытая угроза оставить город без управления и почти уже не скрытая дискредитация бывшего работника мэрии Владимира Анатолия Яковлева, ставшего основным соперником Собчака (дескать, его даже коллеги по службе не воспринимают). В принципе, так мелкие избирательные трюки.

По сравнению с тем, что Путин назвал в телевизионном интервью Яковлева иудой, это действительно пустяк. «Как-то так к слову пришлось, и я его приложил», — сказал будущий президент РФ. Действительно, что ни скажешь в порыве страсти.

Но не это самое интересное. Когда выборы прошли и выиграл Яковлев, работник мэрии Михаил Маневич получил от Яковлева предложение остаться на посту вице-мэра. Но он не мог сразу решиться нарушить публичное обещание уйти в отставку. И тогда Путин сказал ему: «Миш, ты что? Это же предвыборная борьба была, мы были вынуждены это сделать».[559] Для будущего президента России, оказывается, политические обещания одно, а их выполнение другое.

«Общество привыкло к цинизму политического класса : он перестал даже возмущать. Парадоксально, но у нас нет «общественного мнения», нет понятия компромата. В любой стране со сколь-нибудь развитой демократией десятой доли того, что было опубликовано в российской прессе относительно политиков всех ориентацией, дала бы повод для самого тщательного расследования. У нас же такое расследование либо обращается в фарс типа «межведомственной комиссии» и «одиннадцати чемоданов», либо вообще не проводится. Однако на уровне индивидуального восприятия доверия к лидерам, а, следовательно, и к возглавляемым ими партиям, безусловно утрачивается».[560]

Ещё в ноябре 1994 года полуправительственная «Российская газета» написала: «Достойно сожаления, что все больше и больше, как показали последние выборы в регионах, выборы законодательной власти перестают быть свободными. Сегодня избирателя покупают, сегодня голосует рубль и доллар».[561] Вспоминая выборы мэра Санкт-Петербурга в 1996 году, тогдашний его заместитель мэра города Владимир Путин сказал, что все это требует больших денег.[562]

Впрочем, это только начало, чуть позже мы заметим, что голосовать станут не столько оглядываясь на рубль и доллар, сколько на указание соответствующего руководителя региона. Фальсификация выборов, начатая в декабре 1993 года ещё расцветёт пышным цветом. Но об этом уже не в этой книге.

14.1.7. Мало того, в рамках российской демократии власти допускали самые банальные способы пренебрежения ею. Даже если нельзя, но очень хочется, то можно. В начале 1995 года глава Совета Федерации, высказался в пользу идеи переноса выборов и президента, и парламента. Не нужно думать верный президенту Шумейко проявил самостоятельность, не в его это характере. Он зондировал почву. Зондаж дал отрицательный результат, большинство политиков заявило о своём несогласии.[563]

Однако, интересно не это. Интересно, что в окружении президента были люди, внутренне готовые пойти на действия, полностью противоречащие Конституции. Об этом мы ещё поговорим (см. пункт 14.9. 2. настоящей книги) при рассмотрении выборов президента в 1996 году.

14.1.8. Проблемы российской демократии проявились и в предпринятой в 1995 году попытки смести правительство. «…Нельзя не затронуть охотнорядско-белодомовский конфликт, случившийся летом 1995 года и едва не закончившийся либо отставкой кабинета министров, либо роспуском Госдумы. Парламентско-правительственный кризис, последовавший после трагедии в Будённовске в середине июнь 1995 года, стал, безусловно, ключевым событием, определившим развитие ситуации в России накануне парламентских и президентских выборов».[564] Сказанное несколько преувеличено, на самом деле, были и другие события, например, рейд Радуева (см. пункт 13. 2. настоящей книги), взрывы в Москве (см. пункт 12.10. настоящей книги).

Выборы были на фоне событий, которые не давали спокойно принять достойное решение. Если напуганный (или шокированный, или сильно возбуждённый) человек часто принимает неадекватное решение, то ведь тоже самое происходит и с целым народом, когда его вынуждают принимать решение в такой ситуации. Зато потом изменить решение было уже не возможно. Написанное пером не вырубишь топором. И это называлось демократией? Наверное, правильнее это будет назвать грандиозным обманом.

14.1.9. Как уже говорилось, кроме выборов федеральных в стране проходили тогда выборы региональные. Для многих они значили не менее, а даже более чем каких-то депутатов. Одной из сенсаций стало поражение видного деятеля перестройки Собчака. Пожалуй, последнего из плеяды демократов горбачевского разлива. Кстати, это поражение и его команды, что признал и будущий второй российский президент В.В. Путин, который вместе с Алексеем Кудриным пытался помочь Собчаку.[565]

«Выборы губернатора Санкт-Петербурга выглядят наиболее показательными с точки зрения процесса перегруппировки властных элит…

Победа В. Яковлева в Санкт-Петербурге стала продолжением закономерности, когда власть демократической элиты «образца 1991 года», сменяется на власть «крепких хозяйственников».

Приход новой управленческой команды политологи прогнозировали следующим образом. Радикальные демократы-управленцы постепенно уступят место профессионалам — прагматикам, для которых хозяйственная риторика займёт первое место, а собственная политическая проблематика окажется второстепенно».[566]

6 мая 1996 года инициативная гpуппа по выдвижению Ю. Лужкова доставила в Мосгоpизбиpком 240 тысяч подписных листов (13 мая Лужков и Шанцев регистрируются). Чуть позже в городских газетах опубликована предвыборная программа Ю.Лужкова «Обеспечить достойную жизнь москвичей и устойчивое развитие города».[567] Кстати, о том на фоне каких событий Лужков успешно выиграл мы уже говорили (см. пункт 12.10. настоящей книги).