12.5. Спецслужбы реорганизуются

12.5.1. «17 ноября 1995 года в Москве на одной из улиц рубоповцы вместе с гаишниками задержали джип „Блэезер“ с респектабельным на вид господином.

Приоткрыв боковое стекло, господин небрежно сунул под нос гаишному старлею красную «ксиву» с гордым орлом на фасаде и убедительной золотом тиснёной надписью «Администрация Президента Российской Федерации» А в ней — чётким типографским шрифтом, отпечатано — «Комиссия по вопросам безопасности. Общественная палата при Президенте РФ. Владельцу удостоверения разрешено хранение и ношение огнестрельного оружия и специальных средств». Действительно до 31 декабря 1995 года. Владелец — Мелехов Сергей Викторович, состоящий на службе в упомянутой «Комиссии» начальником отделения» Печать. Подпись — председатель комиссии … А.В. Коржаков».[149]

Явная белиберда, но в России порой эффектно срабатывает. Тем более, что подпись Коржакова. «…В Службу безопасности Президента России не впервой доходили слухи, что какие-то люди, представляясь от Самого Александра Васильевича …, помогают кредиторам выбивать долги с нерадивых партнёров. Деловито представившись, „посланцы Коржакова“ предлагали решить проблемы с должниками (у кого их сегодня нет). „Клиенты“ обещали в долгу не остаться. С должниками „клиентов“ и вовсе не церемонились: „Сам Александр Васильевич недоволен, что „кидаете“ его доверенных коммерсантов, уж не знаем, что и с вами делать, ребята“. Авторитет ведомства Коржакова действовал безотказно. Обычно договаривались, что вернут долг, но без процентов. Кредиторы тоже соглашались. Благодарили „посланцев Коржакова“ обе стороны щедро».[150]

Из этого, к сожалению, не единичного случая[151] можно сделать два серьёзных вывода:

12.5.1.1. «Опасность появления подобных мелеховых с „липовыми“ удостоверениями кроется в том, что они (и проходимцы, и удостоверения) не только дискредитируют государство, президента, специальные службы (что во многих развитых странах является серьёзным преступление), а то, что на месте Мелехова может оказаться не простой мошенник, а террорист с самыми серьёзными намерениями. Пользуясь такими „корочками“, он запросто сможет попасть на мероприятия, где присутствуют высшие государственные лица. Может случиться самое страшное…».[152]

А то, что разного рода корочки магически действуют на рядовых граждан, а порой и на сотрудников правоохранительных и других государственных органов, автор настоящей книги лично убеждался ни один раз. В Росси порой уважают даже мифическую власть.

12.5.1.2. «…Не пора ли самому государству разобраться с многочисленными, не свойственными для спецслужб функциями, появившимися у них за последние годы. Та же СБП своё зоркое око направляла на торговлю вооружением, драгоценностями, занялась сомнительными нефтяными проектами,[153] а кое-кому Коржаков все-таки давал внушительные бумаги».[154]

Следует заметить, что проходимцы с липовыми удостоверениями чётко чувствуют «конъюнктуру рынка». В советские времена, когда на территории Российской Федерации мало кто знал о существовании КГБ, проходимцы крайне редко использовали удостоверения этого ведомства. Но автор данной книги с 1979 по 1985 годы служил в органах государственной безопасности в Средней Азии, где КГБ коммунистические власти использовали для решения многих проблем борьбы с коррупцией, и там фальшивые корочки чекистов уже появлялись чаще.

Но в коммунистические времена в стране был достаточный порядок, и липовые удовстоверения были редкостью, по сравнению с той их эпидемией, которая началась в посткоммунистические времена. Однако вернёмся к нашему, казалось бы, частному случаю.

Если бы вокруг СБП президента ни поднимался шум и склоки (как минимум, частично созданный критическими выступлениями в СМИ), то можно предположить, что указанный проходимец не ездил бы с удостоверением, подписанным Коржаковым. Впрочем, тогда бы он имел другое удостоверение, ибо знал магическое действие «корочек» в России.

Нельзя не согласиться с вышеприведённой цитатой, что, если бы спецслужбы занимались только тем, что им строго предусмотрено законом (и ещё бы не злоупотребляли своими правами), то количество мошенников с поддельными удостоверениями было гораздо меньше. Это истина, но в России роль спецслужб всегда была шире, а практическое использование их властью (даже в благих целях) периодически выходило за рамки, предусмотренные законом.

12.5.2. В теории указывали: «Система безопасности должна, по нашему мнению, функционировать как единый комплекс государственных органов, тесно сотрудничающих с различными общественными структурами — информационно-аналитическими, научными, социологическими, пропагандистскими, общественно-политическими и другими.

Она призвана:

Во-первых, оперативно выявлять и прогнозировать угрозы общенациональным интересам (безопасности) России, включая как кризисные и иные негативные тенденции и процессы (политического, социального, техногенного и т.п. характера), так и целенаправленные действия извне и изнутри общества (т.е. посягательства), представляющие опасность для интересов страны. Информировать о них руководство государства. Во-вторых, обеспечивать упреждающие действия государства по предупреждению, локализации или нейтрализации потенциальных и реальных угроз для страны, содействовать принятию необходимых законодательных, административных, экономических, информационных (пропагандистских) мер. В-третьих, непосредственно противодействовать угрозам безопасности страны и носителям (источникам) этих угроз через военные, оперативно-розыскные, уголовно-процессуальные, аварийно-спасательные, технико-организационные и другие меры воздействия».[155]

Но теория (в России всегда были неплохие теоретики) на практике (реализовать, что придумали в теории в России не умели) не получалась. Одним словом: хотели как лучше, получилось как всегда.

Нерегулированный рынок, номенклатурный делёж собственности, коррупция, криминал, подмявший под себя целые отрасли и регионы, и все это — на фоне развала правоохранительных систем, которые бессчётное количество раз перекраивались под хозяйский интерес.[156]

Ещё в начале июля 1995 года одна из российских газет указывала «На обломках КГБ у нас теперь действуют 6 спецслужб, имеющих статус федеральных министерств и ведомств, своего рода конгломерат разрозненных спецгосорганов, функционирующих без какой-либо координации и взаимодействия. В них широко распространились сепаратистские тенденции, «непроизводственные затраты и издержки» выросли существенно — в каждой спецслужбе созданы свои хозяйственные, кадровые и другие административные подразделения, что ведёт к распылению сил и средств.

Резко возросло число руководящего состава, только генералов в спецслужбах России сегодня больше, чем в КГБ СССР, в 7 (!) раз. В то же время удельный вес квалифицированных оперативников с опытом работы 7-15 лет уменьшился впятеро. Налицо и разрыв поколений — много неопытных молодых сотрудников и тех, кто хочет дослужить до пенсии, т.е. дотянуть до 20 и более лет выслуги…

Информация, получаемая каждой из шести упомянутых структур, стала носить все более фрагментарный и поверхностный характер, без постоянно действующей системы обмена полученными данными затруднена их проверка и перепроверка. В итоге наверх зачастую идут сомнительные[157], а иногда и ложные сведения. В государстве сегодня нет работоспособных органов, которые бы анализируют и обобщают совокупную информацию спецслужб и ставят им продуманные перспективные и краткосрочные задачи. Указания президента, его помощника по национальной безопасности и аппарата Совета безопасности носят, как правило, разовый, спонтанный характер и определяются текущими внутри — и внешнеполитической конъюнктурой.[158]

В целом же главным недостатком нынешней системы спецслужб в России по сравнению в КГБ — отсутствие единой госполитики в отношении системы безопасности.[159] В итоге, несмотря на словесные декларации, указы президента, а также имеющиеся и подготовленные законы о деятельности спецслужб, в России не удалось создать целостного сообщества последних (того, что на Западе зовётся разведсообществом)[160]…

Система безопасности государства и его спецслужбы, не решающие масштабных общенациональных задач (а таковые сейчас даже не сформулированы), ориентированные лишь на сохранение и укрепление власти первого лица и его окружения, неизбежно деградируют. Разведывательные и контрразведывательные органы РФ, как и вся страна, находятся в упадке, действуют без чётких ориентиров, охвачены коррупцией и подвержены депрофессионализации».[161]

Печально, но сказанное было реальностью. Не придуманной, а произведённой в стране, которая пережила в 1991 году крах и расспалась на несколько частей.

12.5.3. А реорганизация спецслужб, похоже, была перманентным процессом. 28 июля 1995 года был подписан Указ Президента РФ «Об Администрации президента РФ», в котором Служба безопасности Президента РФ была определена как государственный орган в составе Администрации Президента РФ и органа оперативного управления в системе федеральных органов государственной охраны. При этом было определено, что руководитель Администрации президента не осуществляет оперативного руководства СБП.

Одновременно в тот же день был подписан Указ Президента РФ «О Главном управлении охраны РФ», в соответствии с которым было установлено, что ГУО является объектом оперативного управления Службы безопасности Президента РФ.

12.5.4. После ухода Барсукова в ФСБ роль и значение ГУО резко упала. Уже говорилось, что летом 1995 года в ведение ФСБ перешла (точнее — вернулась) группа «А», более известная как «Альфа». «Возвращение „Альфы“ на Лубянку, возможно, отражает личную заинтересованность нынешнего директора ФСБ г-на Барсукова, который хотел бы иметь это мощное подразделение под рукой и после ухода из ГУО. Сторонники данной версии считают, что реорганизация проведена при непосредственном содействии г-на Коржакова. Согласно другой версии, в Кремле возобладал „здравый смысл и объективная необходимость“, при том, что „Альфа“, созданная для решения специфических задач лубянского ведомства, в структуру ГУО просто не вписалась».[162]

12.5.5. Одновременно с назначением директора ФСБ РФ Барсукова его первым заместителем был назначен Виктор Зорин. Чуть позже 14 сентября 1995 года президент РФ назначил генерал-полковника Зорина ещё и начальником созданного Антитеррористического центра ФСБ РФ, который в одном из СМИ был назван любимым детищем нового директора ФСБ.[163]

Газета «Известия» сообщила: «Как такового Антитеррористического центра ФСБ пока не существует: Виктору Зорину придётся его создавать. Основной базой для этого, по всей вероятности, будет Управление по борьбе с терроризмом ФСБ. Вполне логичным было бы включение в новую структуру Управления специальных операций (бывший „Вымпел“) и не так давно вновь переданной ФСБ „Альфы“.

В пресс-службе президента Ельцина «Известиям» сообщили, что указ готовился давно и новое назначение, как и создание Антитеррористического центра на следующий день после теракта в посольстве США,[164] — не более чем совпадение».[165] Наверное, но показательное сообщение.

Обычное российское явление: возникает проблема, создают под неё новую структуру. Словно одного создания будет достаточно для решения проблемы. Если нет людей, способных решать, проблема решена не будет, создавай хоть сколько структур. А если есть люди, то всегда ли целесообразно создавать что-то новое? «Собранные под крышу Центра управления и подразделения расформируются, на их месте создаются новые. Знаменитая „Альфа“ — больше не „Альфа“, её статус повысили до управления под прежним гэбэшным кодовым обозначением „А“ (начальнику „А“ сразу засияли генерал-лейтенантские звезды). Управление спецопераций (УСО), созданное из остатков знаменитого „Вымпела“, распущено. Вместо него создаётся управление „В“ (главному — тоже две большие звезды вместе с лампасами), в которое входит то, что осталось от УСО, и плюс бывшее милицейское спецподразделение „Вега“, базирующее в подмосковной Балашихе. В АТЦ создан штаб, начальник которого приравнен к заместителю начальника Центра (как минимум генерал-лейтенант)».[166]

Реорганизация проводилась, а террор как был, так и продолжал существовать. Создание Антитеррористического центра не стало панацеей от террористов.

Павел Вощанов написал: «Мы дети террора, и за то спасибо нынешней власти». И тут же пояснил: «Борьба с терроризмом в нынешней России выглядит весьма странно. Трудно вспомнить хотя бы одно раскрытое преступление, связанное с гибелью известных российских предпринимателей, журналистов или политиков. Все уже давно поняли, что розыск Дудаева[167] и Басаева — обыкновенная политическая показуха».[168]

«Профессионалы, стоящие у истоков создания антитеррористических подразделений Лубянки, — писала „Комсомольская правда“, — утверждают, что эти перемены кардинально в борьбе с терроризмом ничего не изменят — просто в „лубянской колоде“ тасуют карты».[169]

Тасовка колоды продолжилась и позже. Сразу же после свержения Коржакова (см. пункт 14. 1 1. настоящей книги) Служба безопасности президента была включена в состав Федеральной службы охраны. Интересно, что 6 июня 1996 года в силу уже вступил закон, по которому Служба безопасности президента и Федеральная служба охраны являлись самостоятельными. Но прошла пара недель и все изменилось. Поменялиначальников, стали менять струкутру, обычное российское явление.

По законам логики из двух противоположных суждений минимум одно является ложным (ошибочным, неправильным). Но в государственном управлении России, видимо, действует своя логика.

12.6. ФСБ продолжает реабилитацию

12.6.1. В период существования Федеральной службы безопасности продолжался процесс пересмотра дел так называемых жертв сталинских репрессий. Заметим, что реабилитация тех, кого уничтожили в период правления Ленина —Троцкого, как правило, была не возможно. Тогда обычно просто расстреливали, не отягощая себя бумажным делопроизводством. А вот при Сталине уже стал порядок, на каждого было дело и, следовательно, можно было реабилитировать.[170] А заодно и было видно, как много репрессировали. Хотя при прежнем вожде было гораздо больше, но дел не заводили, пуля в лоб и дело с концом.

Процесс реабилитации, вопреки сложившемуся общественному мнению, был начат ещё в 30-е годы. Правда, тогда одной рукой садили, а другой реабилитировали.

После 1956 года процесс реабилитации резко активизировался, но затем постепенно стал затухать. Однако, он никогда окончательно не прекращался вплоть до начала перестройки. Его не афишировали, но он продолжался.

Горбачёв и компания начали этот процесс новым размахом. Вот это-то происходило уже на глазах автора настоящей книги.

12.6.2. И хотя автор принимал участие в процесс реабилитации в 1989-1990 годы, т.е. задолго до рассматриваемого в настоящей книги периода времени, остановиться на этом все же стоит. Дело не в том, когда было, а как это было. А человеческая психология — вещь крайне мало изменчивая.

Формально реабилитацией, прежде всего, занимались следственные подразделения КГБ, которые готовили материалы в прокуратуру, принимавшую окончательное решение. Но следственные подразделения были малочисленные, а Горбачёв и компания так хотели дать на гора высокие показатели. Пришлось подключать работников оперативных подразделений, где автор и работал тогда.

На свою беду автор оказался юристом по образованию и вынужден был заниматься этим больше других. За что, правда, дважды поощряли. Выполнение той партийной линии на массовую реабилитацию принесло не мало поощрений сотрудникам госбезопасности.

Практически этот процесс состоял в том, что бралась куча дел (благо были они тонкие), по формальным признакам выбирались те дела, по которым полагалось реабилитировать (а это примерно свыше 90 процентов дел), выискивались в этих делах 30-х годов родственники пострадавших, которым отправлялись письма с сообщением о реабилитации.

12.6.3. Тут следует немного рассказать о самих делах. В руки автора настоящей книги попадали только дела простых людей, что называется «с улицы». Были они тонкие, писались порой карандашом на обороте уже ранее использованных бумажек. Естественно, написаны были далеко не всегда грамотно и понятно.