Я послушно вошел и очутился в просторной комнате, выдержанной в светлых тонах. Откровенно признаться, я ожидал увидеть в комнате Провидицы что-нибудь необычное. Эдакое, знаете: темные стены, освещаемые факелами; по углам иконы в закопченных временем киотах, картины с мистическими сюжетами, кабалистические символы на стенах, чучело оскалившегося волка или филина со стеклянными глазами на худой конец.
      Увиденное несколько разочаровало. Меня определенно проводили в приемную: на большом ковре стояли два кресла с деревянными ручками, а между ними находился низкий столик с полированной крышкой. Вдоль стены, рядом с дверью стояли еще несколько стульев для посетителей. Выкрашенные бежевой краской стены украшали кашпо с цветами. Широкое окно, выходящее на улицу, освещало комнату естественным светом, но разглядеть за ним что-либо, кроме части соседнего здания было невозможно, так как я находился к окну под острым углом. Цветы росли в горшках разных размеров, также расставленных по периметру комнаты на полу, на подоконнике. Ко мне спиной стоял женщина и поливала ростки из маленькой лейки.
      – Располагайся поудобнее. – Предложила она не оборачиваясь.
      Я прошел на середину комнаты и сел в ближайшее ко мне кресло, ожидая появления Провидицы. Между тем женщина закончила поливать цветы, поставила лейку за один из горшков на полу и подошла к столику.
      – Здравствуй, Дима. – Обратилась она ко мне.
      – Вы? – вместо приветствия у меня вырвался возглас удивления.
      – Сиди, сиди, – пресекла мою самопроизвольную попытку встать с кресла, Провидица.
      Передо мной стояла женщина среднего роста в очках с роговой оправой и волосами пепельно-стального цвета, уложенными в аккуратную прическу. На вид ей было около пятидесяти лет. На Провидице не было ничего, что подходило бы ей по статусу и соответствовало тому ореолу таинственности, которым окружили ее образ местные жители или, если угодно, пребывающие в карантине развоплощенные люди. Обычное серое платье с глухим, под горло, воротом вместо жреческой мантии и лейка в руках вместо волшебной палочки. И тут меня буквально захлестнуло отчетливое ощущение очередного дэжавю: черты ее лица без каких-либо следов косметики показались мне знакомыми.
      Она села в кресло напротив и повернулась в мою сторону.
      – Мое лицо кого-то тебе напоминает?
      – Да. Мне показалось, что я вас уже где-то видел.
      – Ты прав. Мы знакомы. Виделись с тобой два раза.
      Мои брови поползли от удивления наверх. Я пребывал в полном недоумении.
      – Я думала ты меня узнаешь сразу, – продолжала Провидица (а я напрягал мозги, где мы могли встретиться). – Давай я тебе напомню: пятиэтажный дом, подъезд, лестничная площадка последнего этажа.
      Внезапно меня осенила догадка. В памяти вспыхнула яркая красочная картинка. Я сопоставил образ из воспоминаний с провидицей. Один и тот же человек. Разница лишь в очках. На бабке, с которой я едва не столкнулся на лестнице, не было очков. Я украдкой взглянул на женщину, сравнивая ее с соседкой. Какая же она бабка? Разве мог я так обознаться? Провидица как будто прочла мои мысли: в уголках ее глаз появились морщинки, а на устах улыбка. Мои щеки окрасил стыдливый румянец.
      – Так мы живем в одном подъезде?
      – Не совсем так. Мы жили в одном подъезде, если выражаться более привычными для тебя категориями.
      – Так вы уже … – я запнулся – вы здесь навсегда?
      – Да, мое земное воплощение в образе, который ты видел в физическом мире, закончилось. Если ты спрашиваешь об этом.
      – Так я что, привидение видел? – не удержался от некорректного вопроса я.
      Провидица снисходительно улыбнулась.
      – Ты видел мой фантом. Я тебя предупреждала.
      – О чем? – удивился я немало.
      – Рассказывай, Дмитрий, что привело тебя ко мне, и ты поймешь сам.
      Я пустился в повествование событий, приведших меня в карантинный сектор. Мой рассказ начался с момента выхода в тонком теле, в тот раз, когда я легкомысленно позволил мальчишке воспользоваться своим телом. Я рассказал провидице, как тщетно ждал его возвращения, поведал про появление сущностей в серебристых одеждах, про свой неудачный побег и то, как меня принудительно отправили в карантинный сектор для адаптации. Упомянул я и ведьму из снов, от которой постоянно бегал, и которая умудрялась меня всякий раз находить. Вспомнив наш последний разговор с Татьяной, я добавил:
      – Со слов ведьмы выходит, что я стал жертвой ее козней, и обратный путь мне заказан. Непонятно, зачем кому-то понадобилось мое тело, но это уже другое дело. Сейчас мне нужно выбраться отсюда и вернуться в физический мир. Скажите, пожалуйста, так о чем вы меня предупреждали? Ну там, на Земле.
      – О том, что ты можешь оказаться здесь, в этом кресле. Но ты был слишком занят своими мыслями, что не отличил фантом от живого человека. И вот результат.
      Я был потрясен, но то, что она сказала следом, сразило меня окончательно. Без выстрелов и просто на повал: если бы в тот момент я стоял на ногах, то наверняка бы свалился от шока.
      – Ты еще не понял? Татьяна – моя дочь. – Видя реакцию на моей вытянувшейся физиономии, она добавила – Да, Дима. Бывает и такое. В последнем воплощении меня звали Полиной Зиновьевной. Я помогу тебе вернуться еще и потому, что хочу также помочь ей. Таня зашла слишком далеко, заблудилась. Мое участие в том, чтобы помочь ей это увидеть и осознать.
      На столе возник стакан с водой. Я осушил его полностью и поставил обратно. Стакан исчез.
      Я погрузился в размышления, отстранено глядя в стену напротив. Меня словно кипятком ошпарили. В голове все смешалось. Я мучительно искал ответы на вопросы, которые не мог четко сформулировать. Они не хотели по очереди, лезли десятком и мешали думать.
      – Полина Зиновьевна, вы поможете мне вернуться? – Спросил я, устав от напряжения.
      Произнося эти слова, я почувствовал, как учащенно забилось сердце. Я с надеждой смотрел в глаза собеседницы и ждал ответ. Ее взгляд был мягким и необыкновенным: я чувствовал как невидимые лучи, выходящие из их глубины проникают мне в самую душу и видят все, что происходит у меня внутри. Она читала меня как открытую книгу.
      В глазах Провидицы блеснул свет. Возможно, мне показалось, и просто луч из окна отразился при ее движении в очках.
      – Прежде, чем мы поговорим об этом, я хочу, чтобы ты немного побыл один. Тебя проводят. Я же пока займусь своими делами. Никуда не выходи, пока я не появлюсь сама.
      – Хорошо. – Смиренно согласился я.
      Тотчас появилась девушка, которая открывала дверь. Я не видел, чтобы Полина делала какие-то знаки или подавала сигналы, чтобы ее позвать. Вероятно, телепатическая связь, – объяснил я для себя загадочную своевременность. – Одним словом Провидица.
      В комнате, в которую меня отвели, не на что было даже присесть. Полное отсутствие мебели и белые голые стены, без картин, ковров и прочего декора. Единственное украшение – окно и дверь на балкон. Я заглянул за подоконник, но из-за балкона ничего внизу не увидел. Походил из угла в угол и уселся ждать на темно-синее половое покрытие с жестким коротким ворсом.
      Мысли в голове роились как дикие пчелы, не желая выстраиваться в логическую последовательность. Сплошные вопросы, на которые нет ответов. Я подбирался к ним с разных сторон, но смысл как скользкая рыба ускользал из моих рук. В раздражении я попытался гнать строптивые мысли прочь, но они с назойливостью мух продолжали кружиться в сознании, не давая ни секунды покоя.
      Минуты тянулись мучительно долго. Иногда я слышал за дверью чьи-то шаги. Я смотрел на нее и мысленно уговаривал Полину Зиновьевну придти за мной быстрее. Застрять здесь навсегда я не боялся. Страхи ушли вместе с темнотой. Я попросту устал находиться в неведении, истомился от неопределенности. Мне казалось, что свалившиеся на меня проблемы предназначались для кого-то другого, а в небесной канцелярии по ошибке их отнесли на мой счет. Я бился как рыба об лед, чтобы сделать следующий шаг, не имея понятия, что со мной будет в следующую секунду. Я плохо привыкал к непредсказуемости, наполняющей этот мир снизу доверху. Искал хоть какой-то логически объяснимый порядок вещей и взаимосвязи, но приключения упорно приводили меня к выводу, что логика имеет предел и объяснения, если они есть, находятся вне ее.
      Стоп! Прокрутим еще раз. Я почувствовал, как в животе поднимается теплая волна предвкушения, что я стою на пороге двери, которую давно хотел найти. Голову, наоборот, словно льдом наполнили. Холодную ясность, как ядерной вспышкой, озарило понимание: я притащил логику из физического мира. Там, она, конечно, мне здорово помогала. Но в тонком мире прежние подходы не работают. Здесь земная логика подчас только мешает. Я припомнил, что говорил Стивен об ощущениях, как он учил меня находить вход в физический мир.
      Тьфу ты. Здесь же все по-другому. Если не стараться втиснуть картину тонкого мира в узкие рамки логики, а больше доверять своей интуиции и чувствам, то все становится на свои места. Ведь это меня не раз уже выручало в потустороннем мире. Можно ли, например, логически объяснить материализацию монет? Как я мог забыть!
      Я закрыл глаза и отпустил мысли, предоставив им возможность свободно входить. Не возражал я, и когда они стали одна за другой выходить. Смотрел со стороны на их движение и не вмешивался в процесс. В новой позиции я превратился в охотника, который, оставаясь незамеченным, присматривает из засады за ничего не подозревающим зверем.
      Оказывается: все, что им было нужно – право на существование, в котором я им отказывал своей реакцией на их появление. Я обращался с ними так, как будто они пришли раз и навсегда, забыв, что их стихия – безграничная свобода. Они откликаются на язык энергии, а энергия течет туда, куда направлено внимание. Я прижимал их страхом и напряжением, не давая сдвинуться с места из моего сознания. Я гнал их, не понимая, что тем самым призываю их, ору на всю Вселенную, чтобы они остались, не покидали меня. Мысли не берутся сами по себе, а привлекаются мной!
      Сначала мысли забегали с бешеной скоростью точь-в-точь как звери, которых выпустили из долгого заточения в клетке на волю. Потом они привыкли к новому состоянию, новой организации в сознании. Они доверились предоставленной мной свободе, почувствовав, что она является моим новым выбором, который я сделал осознанно. Я выносил его в чреве ума как любимое дитя, и не откажусь.
      Теперь я наблюдал за мыслями, возникающими в мозгу, как за рыбками в аквариуме. Я ничего не ждал: не тормозил и не подгонял их. Я знал, что могу любую из них попросить остаться, если есть необходимость. Не удерживать, но попросить. Легко, не напрягаясь. Процесс увлек, и я не заметил, как сознание опустело. Не сталось ни одной мысли. Рыбки уплыли. Хотя нет, одна была. Действительно ли нет ни одной мысли? В следующую секунду исчезла и она. Звенящая тишина. Снаружи и внутри только ощущения. И каждая секунда подобна океану времени: таинство превращения ничтожного в безграничное.
      Я почувствовал, как по моим ногам заструилась легкая приятная волна. Она поднималась все выше и выше, наполняя меня невесомостью.
      Что-то упало с верху и слегка пристукнуло меня по макушке. Прошла, наверное, вечность: уже с потолка что-то сыпется. Я поднял веки. Получилось непривычно, потому что я их не чувствовал – они потеряли вес, который бы я мог ощутить.
      Дверь в комнату почему-то оказалась по отношению ко мне под необычным углом. Я видел ее не прямо перед собой, а внизу. Перед дверью темно-синий палас, на котором я сижу. Палас тоже отъехал вниз. Почему я не чувствую его под задом? Мое сердце ухнуло. Вау! Так я же парю под потолком. Прежде, чем я понял, что не на меня что-то свалилось с потолка, а я свалился на потолок, мое тело неудержимо потянуло вниз, как прелюбодея непреодолимо тянет налево.
      Как кошка я повернулся в воздухе, чтобы упасть поудобнее, но не хватило какой-то доли секунды. С грохотом свалился на бок.
      Спустя минуту скрипнула дверь. Вероятно, привлеченная шумом от моего падения, на пороге комнаты появилась Полина Зиновьевна. Она оглядела меня и убедившись, что руки-ноги целы, одарила теплой улыбкой:
      – Я за тебя рада. Что-то ты долго. Я устала ждать.
      Оказывается, ждала она, а не я? Я потер ушибленное плечо и бедро.
      – Я тоже рад.
      Провидица села на пол рядом со мной. У меня наружу рвался вопрос, а она ждала пока я его задам.
      – Что это было?
      – У тебя выросли крылья, и ты учился летать. – Образно ответила она, словно это было самоочевидным.
      Хотелось пошарить рукой на спине, чтобы убедиться, что это действительно так. Я признался себе, что не удивился, если бы у меня выросли настоящие крылья, какие рисуют у ангелов. Хотя, безусловно, я не ангел. Надеялся, по крайней мере, какое-то время побыть человеком и жить человеческой жизнью. Мне это очень нравится. Несмотря на случающиеся невзгоды, кажущиеся теперь такими мелкими. И я понял это, находясь здесь, когда у меня отобрали мое тело, связь с физическим миром. Ожила ностальгия по Земле, на которой я родился и жил человеком двадцать пять лет.
      Не заметно перед нами появился чайник и чашки. Мы сидели на полу, пили ароматный чай из невесомых снежно-белых чашек и разговаривали. Получалось так, что по большей части спрашивал я, а Полина Зиновьевна мне объясняла. Она не возражала, а я жадно внимал каждому слову. Провидица сообщила, что посодействует, и я искал в ее словах любые намеки на способы, которые могут мне помочь вернуться в свое физическое тело.
      – Сказав, что у тебя выросли крылья, я имела в виду, что ты освободился от своих страхов. Страх – очень тяжелая энергия. Если ты выбрал бояться, то есть переживать свои страхи, то попадешь в наилучшее для этого место. В карантинном секторе негативные мысли обретают реальность. Страхи наряду с другими эмоциями (виной, гневом, ненавистью, завистью, обидами и пр.) отнимают много энергии, поэтому с этого уровня труднее подняться. Это как пытаться взлететь с привязанными к ногам гирями.
      Есть много страхов, но в своей основе они имеют один корень – это страх смерти. Каждый страх вырастает из него. Ум сопоставляет последствия возможных действий через страх и закрывает для человека некоторые пути, возможности, обстоятельства. Поэтому страх – твой друг, поскольку подсказывает, в какой стороне ты можешь обрести свободу. Он – двери к ней. И только одно может сделать тебя бесстрашным, и свободным – это внутренний опыт. Не знание на уровне ума, а знание на уровне сердца: пережитое ощущение. Приятие своих страхов и глубокое внутреннее знание, что все происходящее с тобой твое собственное творение. Ты понимаешь, о чем я хочу сказать?
      – Да. Как раз перед тем, как придти к вам, я пережил нечто подобное…
      – Самое темное время перед рассветом. Ты выбрал получить ощущения через подобный опыт. А потом выбрал придти сюда…
      Полина Зиновьевна сделала паузу, наблюдая за моей реакцией:
      – Вы хотите сказать, что я запланировал такое развитие событий?
      – Не дословно, конечно. На другом уровне, но запланировал. Как впрочем, все мы. С доступной тебе степенью осознанности понять это пока довольно сложно. Но если ты захочешь, то понимание рано или поздно придет. В определенном смысле даже я – твоя выдумка. Впрочем, как и ты моя. Я существую в тебе. Если бы этого не было, ты не смог бы узнать меня: как тогда, в подъезде.
      Я пытался уразуметь сказанное провидицей. Я чувствовал, что она говорит правду, но не все услышанное мог соотнести со своим опытом. Когда я узнавал во встречных знакомых, а потом узнал в них себя, было ощущение дэжавю. В текущем случае ничего подобного не было. Может она хочет сказать, что каждый состоит изо всех остальных, что мы все – одно?
      Полина Зиновьевна вышла на балкон. За ней – я.
      Внизу толпились люди. Увидев нас, они приветственно замотали руками, радостно закричали.
      – Так значит, это возможно? Чтобы я вернулся в физический мир, в свое тело. – Снова обратился я к провидице с сокровенным вопросом.
      Ее неожиданная реплика в качестве ответа сбила меня с панталыку:
      – Скажи, это возможно?
      Мои брови сползли к переносице, сопровождая потуги уразумения. Смысл встречного вопроса лежал глубже моих способностей к оперативному осмыслению. Электрические импульсы носились по проводам, а цепь никак не замыкалась.
      – Не понял,– растерянно произнес я.
      – Повторяю: возможность попасть куда ты хочешь – это вопрос твоего выбора. Тебе решать – вернешься ты или нет. Иными словами, ты можешь вернуться прямо сейчас.
      Я не в силах был сдержать радость. Рот сам собой растянулся в блаженной улыбке. Я вернусь! Я вернусь! – ликованию не было предела. Полина Зиновьевна терпеливо ждала, пока успокоится буря моего восторга.
      – Но как? Вы мне поможете? Вы сможете мне помочь?
      – Тебе не нужна моя помощь, – заверила она. – У тебя всегда были силы сделать это.
      – Почему Вы мне раньше, сразу об этом не сказали?
      – Ты бы мне не поверил. Ты сам должен был это понять.
      – Что именно понять?
      – Посмотри вниз, – предложила Провидица. – Я помогаю людям, которых ты видишь, получить опыт, познать, что мир, в котором они находятся, далеко не единственный. У тебя преимущество перед остальными в карантинном секторе: ты это уже знаешь, потому что ты пришел из другого мира. Ты не от мира сего. Осталось немного – поверить, что ты легко можешь покинуть карантинный сектор. Тебя держали здесь негативные мысли и страх. Сейчас они ушли. Адаптация закончилась.
      – Хорошо. К возвращению я готов. Но как найти выход отсюда? Он ведь исчез, как только меня вытолкнули из башни.
      – Если ты задаешь такой вопрос, значит, сейчас ты веришь больше в то, что тебя здесь что-то держит. Я говорю тебе – ты пережил ночь, ты умеешь летать. Поверь: ты – свободен. Увидь в себе силу сделать это. Смотри сердцем.
      Я тяжело вздохнул: ожидал подсказку конкретнее. Видя мою озадаченность, наставница скомандовала:
      – Встань на ограждение.
      Я посмотрел на нее. Она не шутила: лицо выражало решительность и спокойную уверенность. Я повиновался и залез на балконное ограждение. Стоило лишь краешком глаза посмотреть вниз, как закружилась голова. Я расставил руки, чтобы сохранить равновесие. Сердце замерло.
      Толпа внизу мгновенно стихла. Не смея ослушаться провидицу, я стоял на узеньком каменном бортике, отделяющим меня на один шаг от пропасти глубиной в тридцать метров.
      – Лети! – крикнула Провидица беспрекословным тоном.
      Я посмотрел в вечно хмурое предвечернее небо карантинного сектора. Оно ждало моего шага. Будучи в полном сознании, я удивился, что не испытываю ни малейшего страха. Напротив, мне сделалось спокойно. Я постарался не думать о том, где стою, представляя, что передо мной нарисованная картинка. Я воскресил в ощущениях воспоминание, когда целиком был уверен, что найду монету на полу хибары. Полная убежденность, непоколебимая вера, чистое знание, что будет именно так.
      Мысли замедлились. Я очистил от них сознание и полностью сосредоточился внутри на теплой волне и легкости, как было в комнате. Мне показалось, что я стоял вечность. Поначалу ничего не происходило. Затем я ощутил резкий прилив энергии. По всему телу прокатились вибрации. Повторились, усиливаясь с каждой секундой и превратившись в клеточный гул, волнами накатывающийся по телу снизу вверх. Он напитывал меня силой. Я чувствовал, как меня, в буквальном смысле слова, распирает изнутри от аккумулированной мощи. Силе сопутствовала уверенность, что я могу, я – властелин своей жизни и единственный, кто принимает решения. Усилием воли я направил поток энергии к голове. Ощущение тверди под ногами пропало: я потерял вес. И тогда, я решился сделать шаг.
      Первое полученное переживание сродни тому, как прыгаешь на батут. От свободного падения вниз захватило дух. В ту же секунду я раскинул руки в стороны и направил всю волю, чтоб остановить падение. Слегка покачиваясь, я завис в воздухе. Балкон, на котором стояла Полина Зиновьевна, нависал теперь надо мной. Внизу, разинув рты, стояли люди. Небо меня держало. Восхитительное чувство легкости, невесомости.
      Я вытянул руки стрелами вдоль тела и устремился в высоту, с каждой секундой набирая скорость. Небо раскрыло свои объятия, приняло меня, подняло вверх. И я полетел.
      Сделав широкий круг высоко над зданием, я вихрем спустился и подлетел к балкону, с которого шагнул в небо. Провидица улыбалась, и я чувствовал, что она за меня искренне рада.
      – Теперь найдешь дорогу из сектора?
      – Непременно. Сердце подскажет. Огромное спасибо Вам, Полина Зиновьевна, – поблагодарил я от всей души наставницу.
      – Тебе спасибо. Ты тоже мне помог.
      Видя, как от удивления подпрыгнули мои брови и расширились глаза, она растолковала:
      – Посмотри на тех, кто стоит внизу и видит тебя. Ты помог им обрести веру, что они тоже смогут летать.
      Мне нечего было сказать. Со своей стороны она, конечно, права. Мой полет посеял в очевидцах зерно веры, которое со временем прорастет и даст всходы. Как для меня неоспоримым является то, что карантинный сектор – далеко не единственный мир, так для пребывающих в нем, он ровно в той же мере единственный. Они верят в это, поэтому до сих пор здесь. Я надеялся, что трещина, пролегшая сегодня в их представлениях о реальности, углубляясь, приведет к пониманию новой истины.
      – Полина Зиновьевна, простите – хочу скорее выбраться отсюда. – Мне не терпелось полетать.
      – Лети, но поспешай не торопясь. – С улыбкой отпустила меня Провидица. – Помни, что время – такая же иллюзия, как мир, который ты покидаешь.
      – Прощайте. Я никогда не забуду, как вы мне помогли.
      – Я думаю, что прощаться нам рано. До свидания.
      – До свидания!
      Я стремительно взлетел и вслед услышал, как наставница дает мне последний наказ:
      – Когда увидишь Татьяну, вспомни, пожалуйста, меня. Обязательно вспомни…
      Я был уже высоко, чтобы ей пообещать. Она бы ответ не услышала.
      Здание уменьшилось до размеров холодильника, потом превратилось в спичечный коробок между такими же сотнями коробков. Земля распростерлась подо мной. Серый город с лабиринтом грязных улиц выгнулся как перевернутое блюдце. Я мчался по небу со скоростью кометы. Ветер трепал волосы и шумел в ушах.
      Я улетал прочь, вспоминая про свои приключения на улицах карантинного сектора. Вспомнил свалку, семейство Бородача, и неожиданно глаза его мальчишки-сына напомнили про наш с ним незаконченный разговор. Я резко изменил курс и решил навестить знакомых.
      Внизу я видел так отчетливо, что сам поразился, как быстро их нашел. Приблизившись по воздуху к маленькой площадке между косогорами мусора и гнилой речкой, обнаружил, что мои знакомые заняты обычными делами. Женщина хлопотала по хозяйству возле очага. Бородатый возился с лодкой. Дети играли на земле.
      – Мир этому дому! – Крикнул я с высоты, сложив руки рупором. Спускаться не хотел. Глупо и смешно, но я опасался, что если приземлюсь, то потеряю настрой и не смогу снова взлететь. Проверять на практике степень вздорности закравшихся сомнений не рискнул: завис в нескольких метрах от земли.
      Семейство разом повернуло лица в мою сторону. Женщина замерла с ложкой в руке, ошеломленно глядя на явление летуна народу. На лице мужчины читалось полное замешательство. Я представил, что у него творилось в голове. Судя по глазам, на его долю в последнее время выпало чудес, пожалуй, многовато.
      Дети вскочили, глядя на меня изумленными глазами, и запрыгали, показывая пальцем в мою сторону.
      Я подлетел ближе к главе семейства. Дети побежали к отцу.
      – Пообещай, что отведешь детей к Провидице. – Потребовал я.
      Бородач упрямо промолчал.
      – Если не хочешь свободы сам, хотя бы подари ее своим детям. Они заслуживают право знать, что есть в действительности.
      Подростки стояли рядом и слышали, о чем я просил.
      – Ладно, отведу. – нехотя выдавил из себя Бородатый.
      – Спасибо. – Поблагодарил я. – Пожалуйста, не затягивай. Счастья вам. Прощайте!
      Я сделал прощальный круг над лачугой и взмыл ввысь, набирая скорость. Кинул последний взгляд на реку, зажатую горами мусора и камнем. Мне показалось, что я даже разглядел крохотный домик и фигурки людей рядом с ним: две принадлежали взрослым и две совсем маленькие, но через мгновение детали исчезли.
      Облетел по широкой дуге над городом, поднимаясь все выше и выше к плотным облакам. Когда меня со всех сторон окутал туман, я сбавил скорость. Глазу не за что зацепиться: облака окружали сплошной белой стеной. Еще через некоторое время мне стало не по себе: облака все не кончались. Куда лететь? Не могут же облака быть таким толстым слоем. Я решил спускаться.
      Вскоре я опять увидел под собой город. Неужели интуиция обманула?
      Здания выглядели теперь больше, а их формы были причудливее. Я обратил внимание, что стало значительно светлее. Я летел над просторной равниной. Выше меня плыли розовые облака. Вдалеке, убегая к горизонту, сверкала тысячами огоньков речка – только она показалась мне шире. И свалку я не заметил. Зато, взглянув за реку, я увидел то, что наполнило меня восторгом, который я не смог сдержать и закричал. За рекой, уходя в небо за облака, высилось гигантское Древо в форме двух скрученных радужных спиралей. Почти тотчас я услышал тихие отзвуки нежной мелодии, наполняющей слушателя радостью и безмятежностью. А это могло означать одно – я покинул карантинный сектор и попал в измерение, из которого рукой подать в физический мир.

      – Таня, тебе нужно посмотреть, что творится на том свете, как там наш друг.
      Татьяна посмотрела на Диму:
      – Арнольд, ты же знаешь, сколько сил это отнимает. Я потом неделю еле ноги передвигаю.
      – Знаю, – с железом в голосе произнес тот, кого она называла Арнольдом. – Осталось подождать всего пять дней. У него еще есть связь со своим телом. Я не хочу рисковать, чтобы все, что мы с тобой сделали пошло прахом в последнюю минуту. У меня не хватит сил еще на одну попытку.
      – Ты что-то почувствовал?
      – Да. Я почти всю ночь не спал. Мне приснился он. Впервые. До этого мне снилось только мое прежнее тело. Он хочет вернуться, он ищет путь в свое тело. Я чувствую это своим новым телом, которое он зовет.
      – Хорошо. Я сделаю это для тебя. Давай вечером проведем ритуал, и я посмотрю, чем занимается наш неугомонный покойничек.

      Шасси опустились на асфальт посадочной полосы. Самолет тряхнуло. Послышался усилившийся гул двигателей, догнавший на земле уши пассажиров. Самолет начал тормозить и, подрулив к зданию аэропорта, через минуту остановился.
      – Уважаемые пассажиры, наш самолет произвел посадку в аэропорте "Домодедово" города Москвы. Температура за бортом … – заучено заговорили динамики, спрятанные в стенах, бархатным голосом стюардессы.
      Ольга плохо переносила полеты. Обычно перед взлетом она выпивала таблетку крепкого снотворного и весь полет спала. Но в этот раз пришлось читать журналы, потому что снотворное пить нельзя. От него потом вялость и до следующего утра туго соображают мозги. Когда летишь в командировку, то можно отоспаться в гостинице. А сегодня, как подозревала девушка, ей предстоял насыщенный день, потребующий много сил. И потом вечерним рейсом назад, домой.
      Самые нетерпеливые пассажиры занялись сбором вещей, не дожидаясь пока их пригласят к выходу. Самолет чуть дрогнул. К борту подсоединили галерею, соединившую салон со зданием аэровокзала. Открыли двери. Гости столицы двинулись к выходу.
      Поток подхватил Олю и вынес из самолета в зал аэропорта.
      Она отошла в сторонку и открыла записную книжку. Адрес, который продиктовал по телефону экстрасенс, Свет Сергей Николаевич, соответствовал улице на севере столицы. Девушка достала карту метрополитена и еще раз сверилась, до какой станции ей ехать, чтобы затем сделать пересадку на другую ветку метро.
      – Олька! – неожиданно услышала она за спиной.
      Голос показался очень знакомым. Оля обернулась на зов. Навстречу ей бежала, распахнув объятия, Маринка Свердлова, подруга и одногруппница по институту. Они не виделись с выпускного вечера. В институте были очень дружны и как-то нелепо их пути разминулись. Ольга слышала от знакомых, что она вышла замуж и уехала жить в Москву.
      – Маринка, неужели ты? – Оля обняла подружку.
      – Я. Кто же еще. – расцеловала ее Марина. Ее красивые зубы выглядели еще белее на фоне загорелого лица. – Ты откуда?
      – Из дома. Вот по делам прилетела.
      – А я только что из Испании с мужем. Как здорово! Ты надолго в Москву?
      – Сегодня обратно.
      Марина потускнела.
      – Жаль. Ну, давай мы тебя хоть до города довезем. Поболтаем по дороге.
      – Хорошо. Пойдем. – Согласилась Ольга.
      – Как я рада тебя видеть, – Марина крепко стиснула Олю в объятия. – Глупо как-то получилось: институт закончили и разбежались. Дела все какие-то…
      Марина взяла подругу под руку и повела к раздвижным дверям из аэропорта.
      У входа стоял роскошный как гран-при рубиновый "Вольво". Водитель укладывал в багажник чемоданы. Ему помогал высокий молодой человек в короткой рубашке и джинсах, с таким же ровным красивым загаром как у Свердловой.
      – Ты где была? – увидев Марину, спросил он. – Я тебя уже потерял.
      – Не ругайся, любимый. Я подругу встретила. Сто лет не виделись. Знакомься, это Оля. – Представила подругу Марина.
      – Оля, а этот серьезный молодой человек – мой муж. – Улыбнулась Марина, знакомя ее с супругом.
      – Вадим. – Представился молодой человек. – Очень приятно.
      – Оля.
      Новые знакомые пожали друг другу руки.
      Марина тут же поставила мужа перед фактом: – Вадик, Ольга поедет с нами.
      – Хорошо. Я сяду на переднее сидение. Садитесь сзади – уже трогаемся.