Несколько дней я ходил под впечатлением от посещения тонкого мира, забросив сочинение рассказа. Я не мог писать. Как только садился за ноутбук и задумывался, мои мысли неизменно возвращались к пережитому внетелесному опыту. Единственным исключением была переписка по интернету с моей новой знакомой Олей. Ей я писал с удовольствием и с нетерпением ждал ее ответов. Я удивлялся сам себе, как легко из-под моих пальцев выходили интересные и длинные письма. Так бы рассказы писать!
      Ольга отвечала оперативно. Компьютер у нее стоял и на работе, и дома. Ольга работала дизайнером интерьеров в крупном архитектурно-строительном агентстве. Поэтому в отдельные дни я успевал получить от нее по два письма. Наша переписка касалась широчайшего круга вопросов: от классической музыки до даты конца света. Она написала, что живет с родителями и младшей сестрой. Я сообщил ей о своих, о том, что сейчас живу один и снимаю квартиру, где пробую заниматься творчеством.
      Мы затрагивали самые разные темы, вспоминали, обменивались мнениями, задавали друг другу вопросы и отвечали на встречные. Порой меня удивляли ее воззрения на тот или иной вопрос нетривиальностью подхода. Мне нравилось, что она легко воспринимала мои экстравагантные шуточки, которые я вставлял в свои письма. Что она не боялась отвечать на мои каверзные вопросы, которые я специально сочинял, чтобы проверить ее психику "на прочность". Казалось, мои провокации проходили мимо нее не замеченными. Я поражался ее терпению и с каждый днем испытывал к ней все большую симпатию. Ее письма в ответ на мои послания-бомбы были само спокойствие. Она видела в них то, что я сам не замечал. Она воспринимала меня лучше, чем я сам о себе думал. Это было поразительно!
      Получив очередное письмо, я многократно перечитывал его, и потом весь день ходил окрыленный. Между строк я пытался разглядеть ее чувства по отношению ко мне. Домысливал в свою пользу намеки и огорчался, если угадывал в ее словах непонятные мне колебания в настроении. Между нами установилась невидимая связь, и я чувствовал как она упрочается день ото дня. У нас появилось общее пространство. С прошлым и я надеялся с будущим.
      Я знал, что рано или поздно мы встретимся, страстно желал этой встречи и в то же время боялся. Я желал всей душой, чтобы она оказалась той самой, что нарисовал себе в воображении. Хотя, конечно, я понимал, что глупо влюбиться в свою мечту. Ольга – живой человек, а не плод моих фантазий. К счастью, что мои представления и ее послания очень перекликаются, но вполне может так оказаться, да и окажется, что они не будут совпадать полностью. Больше всего мне хотелось, чтобы она оказалось той, какой образ сложился у меня о ней по переписке. Я боялся потерять мечту, разочароваться.
      И всячески оттягивал нашу встречу. Мы вели переписку. Шутили, рассказывали друг другу забавные истории из своей жизни, делились впечатлениями о прошедшем дне. Я не спрашивал, хочет ли она со мной встретиться. Она тоже не заводила об этом речь. Отсутствие инициативы с ее стороны угнетало. Подала бы хоть малюсенький знак: я сразу бы бросился навстречу. Однако в письмах она не касалась этой темы, что рождало во мне подозрение, что нынешний, заочный, уровень общения ее вполне устраивает. И одна мысль о том, что наши отношения могут закончиться в сети, так и не начавшись в жизни, приводила меня в отчаяние.
      То взлетал до небес, получив ее письмо, то падал камнем на землю, додумывая возможные исходы. Я отпихивал дурные мысли, но они как назойливые мухи налетали вновь.
      Так миновали две недели. Я почувствовал, что теряю терпение и больше не в силах сдерживать переполняющие меня чувства, решился сделать шаг. Почему так, когда человек тебе нравится, твое поведение становится неестественным? Ты начинаешь подстраиваться под этого человека, стараться ему понравится. А потом понимаешь, что у него складывается о тебе неверное представление. Что ты на самом деле другой, но есть уже твой образ, который трудно сломать. Как трудно быть самим собой!
      Я боролся с сомнениями на счет сказать – не сказать; да что она может подумать и чего она не сможет понять; и как отреагирует. А вдруг она отвергнет мое предложение? А вдруг скажет, что письма писала от скуки? Или потому что ей нужна была отдушина, а незнакомому человеку проще выговориться? А вдруг скажет, что у нее уже есть друг, или она замужем?
      У меня сжалось сердце. Я повалился на диван и уткнулся головой в подушку. Как много вопросов на мою бедную голову! Она, того и гляди, разлетится от напряжения на тысячи кусочков. Сердце в груди стучало молотом. Кровь колотилась в висках, щеки полыхали огнем. Сейчас я хотел только заснуть, чтобы хоть на минуту забыть, не думать о ней и не дорисовывать воображением себя рядом с ней. Как же она без меня? Ну, вот опять началось. Я еще глубже погрузил лицо в подушку и лежал так, пока не почувствовал на коже влагу от собственного дыхания. Я резко перевернулся и глубоко вдохнул. Все! Идешь в комнату, садишься за компьютер и пишешь…Что? Какие из тысяч выбрать слова, чтобы встреча обязательно состоялась? Я не представлял, что будет со мной, если она ответит отказом.
      В конце концов, я решил, что пока сяду за компьютер и успокоюсь, подходящие слова сами придут. Так и поступил. Набрался смелости, включил ноутбук, открыл почтовую программу и начал письмо:
       "Оля, привет".
      Рука остановилась. Слово "привет" не понравилось. Я удалил его и написал "добрый вечер". Так смотрелось элегантней, но сразу увеличивало дистанцию. На мой взгляд, она и так непомерно огромна. Для сближения лучше "привет". Как старой знакомой. О чем это я? Все письма так и начинал, а здесь задумался. Привет – лучше слова нет. Получился каламбурчик. Решено: привет – он и в Африке привет. Хотя, в последнем утверждении я не был точно уверен.
      В результате долгих раздумий и терзаний над каждым словом, родился все-таки текст, получивший мое благословление. С пожеланием "ни пуха, ни пера" отправилось:
       "Привет, Оля.
       Грядут выходные дни. Как обещают гидры из метеоцентра, погода будет хорошая. Я буду рад, если ты согласишься в один из дней (на твой выбор) провести со мной время.
       Сообщи, пожалуйста, о своем решении, чтобы успеть согласовать время. Дима "
      По моему замыслу, последняя фраза должна была показать Ольге, что я занят работой с утра до ночи. Я дописал ее, вспомнив, как она резко переменила тему, когда я завел в письме разговор о колдовстве. Ведь серьезным людям не до мистики. Поэтому пока я решил в общении с ней обходить скользкие эзотерические вопросы. Хотя, больше всего мне хотелось поделиться своими успехами и высказаться именно ей. Я считал, что она лучше, чем кто-либо другой способна меня понять.
      Перебирая в уме знакомых, друзей, родственников, я представил с кем бы из них смог заговорить о том, что был в другом мире. По разным причинам, но ни с кем. Я оговорился: разве что с одним. И вспомнил Стивена. Один знакомый, который может понять тебя и не скажет, что "ты сбрендил", и тот из другого мира. Разве не смешно?
      Я перечитал отправленную депешу и задумался, что следовало бы подобрать другое слово вместо "провести". Я углядел в нем что-то похабное. В целом письмо получилось официально-отстраненное. До смешного короткое, учитывая какой объем чувств я хотел в него втиснуть. И до сожаления безыскусное, потому что я сегодня ничего выдавить из себя не мог. Изначально хотел написать совсем по-другому. Памятуя о том, что напишешь пером, то не вырубишь топором, я поник духом.
      Что такое? Что со мной происходит? И тут внутренний голос, усмехнувшись, ответил: Да, ты, похоже, влюбился братец! И посоветовал (хвала ему): иди спать. Довольно заниматься самоуничижением, самокопанием и самобичеванием. Во всяком случае, письмо уже отправлено. Рубикон перейден, мосты сожжены. Лучший вариант – уснуть и отпустить тревоги.
      Я залез под одеяло, но что-то не спалось. Долго ворочался, пока не прибегнул к испытанному способу быстрее уснуть: отвлечь возбужденный ум обратным счетом от ста до одного. На седьмом десятке счет затянулся, а на восьмом остановился.

      Утро начал звон будильника. Я лежал на диване и вспоминал, что мне снилась квартира, в которой я находился сейчас, и когда во сне зашел на кухню, увидел как на полу, в солнечном квадрате окна, свернувшись кольцом, греется змея. Я замер на пороге. Гадина, учуяв присутствие, подняла голову в мою сторону и облизала воздух тонким раздвоенным языком.
      Меня сковал страх. Змея поползла навстречу. Я сделал шаг назад, обо что-то зацепился и упал. Гадюка зашипела. Я собирался вскочить на ноги, когда почувствовал, что вокруг ноги обвились холодные кольца и удерживают меня на месте. На подмогу подруге по направлению к кухне полз из доселе закрытой комнаты еще один гад: крупнее и страшнее.
      Лучшим способом забыть о дурном сне – проснувшись, переключить внимание на что-то другое. В последнее время мне приходилось прибегать к такой уловке часто. Я уже устал от пугающих ночных видений, отягощающих мое существование.
      В уме составил план на грядущий день. Главным пунктом в нем значилась встреча с Ольгой. Я сильно волновался предстоящему свиданию. Возможно, я придавал ему слишком большую значимость, но понизить ее не получалось.
      Мы назначили встречу на 15.00. Я выглянул на балкон, чтобы посмотреть какая погода установилась. Припекает солнце, а еще только утро. День обещал быть не по сезону жарким. Прохожие в легких одеждах. Отлично! При такой погоде можно гулять хоть целый день.
      Чем заняться до трех? Времени еще достаточно, например, чтобы почитать книгу.
      С момента первого внетелесного опыта, я проделал обширную работу по поиску информации, могущей оказать мне помощь в его повторении. Вечерами я рыскал в интернете, а днем ходил в городскую библиотеку и посещал книжные магазины. Я готов был искать хоть иголку в стоге сена. Больше всего меня интересовали конкретные техники, с помощью которых можно добиться осязаемых результатов. В результате нашел воспоминания первопроходцев, переживших, как и я, внетелесные путешествия; в сети набрел на сайт, посвященный осознанным сновидениям; и отыскал еще несколько эзотерических порталов, откуда скачал материалы по тонкому миру.
      Прочитав все, что удалось добыть, я сделал вывод, что носители таких знаний не очень-то стремятся к их популяризации или не умеют их передавать. Я соотносил свой опыт с воспоминаниями "летунов". Многое совпадало или было похоже на мои переживания, но точное описание того, как у них получалось покидать физическое тело, отсутствовало. Закавыка состояла в том, что, как правило, они относили способность перемещаться в тонкие планы к природному дару.
      Сегодня была прекрасная возможность поискать что-нибудь еще на интересующую меня тему: по субботам на площадке у городского Дома культуры устраивали книжную ярмарку. Лотки устанавливали прямо на улице, и все городские оптовые торговцы выкладывали на них свой товар. Если определенные книги в городе есть, то их всегда можно было там найти.
      Я решил отложить чтение, чтобы съездить на книжный рынок. Быстро оделся в отутюженную рубашку и джинсы, сунул в карман деньги.
      Работа ярмарки была в самом разгаре. Торговые ряды заполняли покупатели, туда-сюда сновали люди с книгами. Вид книжных развалов подарил мне надежду, что мои ожидания не лопнут как мыльный пузырь. Я прошел в ряд, что располагался около входа в Дворец Культуры. Здесь несколько лотков занимали книги исключительно эзотерического содержания, литература по психологии и философии. Я всегда задерживался около них, дольше, чем в других местах. Однажды я заказал продавцу книгу, которой не оказалось в продаже, и через некоторое время мне позвонили домой и сообщили, что я могу выкупить заказанный том в ближайшую субботу на ярмарке. Такой подход к делу мне нравился.
      Продавцы понимали толк в литературе, которой торговали. Им вполне можно было задать вопрос или обратиться за советом, где искать на него ответ. Так я и сделал, не обнаружив после тщательного изучения заголовков книг прилавках ничего подходящего.
      – Можете ли вы что-нибудь порекомендовать на тему "путешествий в тонкие миры"? – обратился я с вопросом к мужчине лет сорока, в круглых очках, с длинными волосами в стиле а-ля-Леннон и бесцветной льняной рубахе с широкими рукавами. В восьмидесятые годы дядька, наверное, тренькал на гитаре запрещенные политцензурой песенки и изучал йогу по самиздатовским книгам на фотобумаге.
      – Сейчас, молодой человек, я вам ничего предложить не могу, и вообще, на русском языке, на эту тему книг маловато. Я когда-то сам увлекался астральными путешествиями. Если вас интересует, могу подсказать, где вы сможете купить компакт-диски, которые помогут развить необходимые навыки для выходов из тела. В Америке недавно выпустили целую серию дисков.
      – Да, очень интересует. Буду вам признателен.
      Продавец рассказал, что диски продаются в вестибюле станции метро, объяснил как отыскать торговую точку, и кого спросить. Я поблагодарил его, и решил, не откладывая проехать к подземке.
      На мою удачу, заветный киоск сегодня работал. Все витрины уставлены аудиокассетами и дисками. На весь вестибюль разливалась мелодия популярного нынче шлягера. Я нагнулся к амбразуре окошка и, стараясь перекричать певца, спросил, как могу увидеть Александра.
      Громкость песни убавили.
      – Ну, я – Александр, – неприветливо ответил паренек из киоска и выжидающе замолчал. Ничего странного: место столбовое. За день здесь кто только не побывает: и налоговики, и пожарные, и неизвестно еще кто и кем уполномоченный, и что придет проверять.
      – Мне посоветовал к вам обратиться Вениамин с книжной ярмарки, – объяснил я свою осведомленность относительно его персоны.
      – А, Веня … – тон Александра значительно потеплел.
      – Мне нужны американские диски с упражнениями по выходу из физического тела. У вас есть?
      – Американских нет, – начал Александр (и у меня внутри все опустилось), – но имеются хорошие российские копии с них. Такие диски редко спрашивают – мы на витрину их не выставляем.
      У меня отлегло от сердца.
      – Да, я возьму, – я полез в карман, даже не спрашивая цену.
      Вожделенный диск обошелся мне всего вдвое дороже обычного музыкального. Если бы назвали цену в пять раз больше, то я все равно бы его купил.
      Я поблагодарил Александра и помчался на Центральную площадь. Через пятнадцать минут я уже должен быть там, у лысого памятника предводителю пролетариата, где мы договорились встретиться с Ольгой. Я очень не хотел опоздать на первое свидание, и шел ускоренным шагом.
      На место прибыл за пять минут до назначенного времени. Сегодня редкий жаркий день для дождливой осени – в городе людей мало.
      Я смотрел на прохожих и пытался в приближающихся в мою сторону девушках узнать Ольгу. По аллее, со стороны выхода из метро шла высокая блондинка. Я напрягся. Через пару десятков метров я уже мог различить ее лицо. Вау! Неужели фоторедактор способен так изменить внешность человека? Взять и приукрасить лицо субъекта во сто крат? А может у меня экран на ноутбуке плохо передает качество фотографий?
      Мне последовательно пришли две идеи. Первая: провалиться на месте. Вторая: броситься стремглав в противоположную от барышни сторону. Иначе говоря, избежать встречи. И пока я гадал, как поступить, девица подошла еще ближе. Издевательски зазвучала выскочившая из памяти песенка: "Что ж ты страшная такая? Ты такая страшная…" Она выглядела гораздо старше, чем на фото из электронной почты, и сходство с оригиналом угадывалось лишь в фигуре и цвете волос. Я с облегчением понял, что ошибся и никуда прочь бежать не нужно. Душа возликовала.
      – Дима? – услышал я голос за спиной.
      Как в балете, я сделал разворот на одной ноге.
      – Да. А вы Оля? – я хотел сначала сказать "ты", как мы обращались к друг другу по переписке, но с языка соскочило "вы".
      – Да, это я – она улыбнулась своей обворожительной улыбкой как на фото. На сей раз мое сердце ушло-таки в пятки, и заухало. И я понял, что пропал: стрела Амура угодила точно в цель.
      – Мне очень приятно, – я протянул руку для рукопожатия. Дурак! В щечку поцеловать надо было. Но момент был упущен.
      Мы пожали друг другу руки. От прикосновения с ее рукой через меня прошел электрический разряд в тысячу вольт. Я не хотел выпускать ее мягкую маленькую ладонь из своей руки, но отпустил. Кто придумал эти законы приличия, которые нужно выполнять? Почему нельзя обнять и поцеловать человека, который тебе нравится, но которого ты мало знаешь. Почему нельзя сказать девушке, которую впервые видишь, но уже знаешь, что любишь, о том, что ты испытываешь?
      Я смотрел на нее во все глаза и не мог налюбоваться. Я хотел запомнить каждую деталь ее лица, впитать его в память и сердце. Она была одновременно похожа на всех известных мне женщин, что мелькали на экранах телевизоров, смотрели с обложек глянцевых журналов, случайно встречались на улицах, появлялись в моей жизни и которые мне нравились. В каждой нравилось что-то – маленькие черточки и изгибы характера, тени и штрихи лица. А у Ольги удивительным образом сочеталось все вместе, обретало целостность и излучалось вовне. Близость к ней заставляла мое сердце биться сильнее, в стремлении соединиться с источником волшебного излучения.
      Во мне разыгралась настоящая буря. Было чувство, что внутри сейчас что-то взорвется. И чтобы не взорвалось, нужно было что-то говорить. Меня понесло. Я предложил прогуляться до набережной. Оля согласилась. Я тут же удачно ввернул шутку, и она рассмеялась, а потом всю дорогу до набережной я рассказывал ей смешные истории, жестикулируя руками и гримасничая, перемежал их любопытными фактами по истории любимого города. Иначе говоря, играл остроумного и интересного.
      А потом, когда мы почти дошли до сквера на набережной, я увидел как это глупо. Я перестал быть собой, выставляя на показ свои маски. Я веселил Ольгу, рассказывал ей байки, но ни разу не спросил о ней самой. Я вспомнил, как мы легко находили общий язык и обсуждали любые вопросы, а сейчас вмиг растерял свой потенциал. В какой-то момент я осознал, говорю не о том, о чем хотел. Для чего я выбрал маскарад?
      Как трудно быть самим собой и как просто прятаться за маской. В интернете у меня получалось легко, потому что я не видел ее прекрасных глаз. Я писал в иллюзии, что надежно спрятался. А сейчас деваться некуда. Я встретил девушку своей мечты и боялся выглядеть глупо. Язык прилип к небу, в горле застрял ком. Все мысли в голове спутались, а потом предательски разбежались, и не осталось ни одной. Внутри похолодело от ощущения важности момента. Во мне боролась надежда на взаимность с ужасом отвержения. Я накалился добела, набрал больше воздуха в грудь и шагнул в пропасть:
      – Оля, я никогда не встречал такую девушку. Я на седьмом небе оттого, что увидел тебя. Знаешь, я чувствую себя не в своей тарелке, что не могу выразить словами свои чувства. Если бы я мог, то сказал бы, что… влюбился в тебя с первого взгляда.
      Гора свалилась с моих плеч. Мне уже было все равно, как к моим словам отнесется Ольга: повернется она и уйдет, или сначала покрутит у виска. Главное, я сказал, я смог сказать. И я сказал чистую правду!
      Оля, на мое счастье, осталась. Она взяла в свои ладони мою руку и посмотрела мне в глаза. Я весь без остатка растворился в бездонном космосе ее глаз.
      – Дима, я очень волнуюсь. Знаешь, у меня такое чувство, что я тебя очень давно знаю, что мы знакомы много лет. И … – она на секунду замолчала, видимо, собираясь духом, – я тоже чувствую рядом с тобой, как вся горю изнутри. Ты словно воспламенил во мне костер. Костер чувств. Я не испытывала ничего подобного.
      – Мне тоже кажется, что знаю тебя очень давно.
      Мы, не сговариваясь, подошли к ближайшей лавочке, и присели на нее. Лавочка утопала в зелени склонившихся ив. В жаркие дни они создавали своими кронами приятную прохладу. Вокруг были только мы одни.
      Я смотрел на Ольгу и уносился на небеса. Как долго я тебя искал! Сколько раз я говорил сам себе, что все отдал бы за подобные мгновения бесконечного счастья. Любовь нечаянно нагрянет, когда ее совсем не ждешь. Я терял голову и был этому безмерно счастлив. Сквозь меня неслись вихри энергии, я чувствовал огромный подъем, в меня вошла сила, двигающая галактиками, я ощущал себя самым-самым-самым. Не существовало в мире преград, которые бы я не смог преодолеть. Я готов был свернуть горы, я мог переплыть океан, если бы Оля того пожелала. Одного движения ее мизинца было достаточно, чтобы я положил к ее ногам все, что было в этом мире и за его границами. И взамен мне ничего от нее не нужно – только лишь возможность сидеть рядом с ней, смотреть в ее васильковые глаза, любоваться ее золотистыми волосами, к которым нежно прикасался ветерок, держать ее руку в своих руках и молчать.
      Мы могли разговаривать молча. Не приходилось даже шевелить губами. Мы смотрели друг на друга, улыбались как Будда, и говорили друг с другом сердцами. Нашу тишину наполняли самые ласковые слова, которыми может сказать человек на вершине счастья. Я подался навстречу возлюбленной. Она придвинулась ко мне. Мы обнялись. Я прижал ее хрупкие плечи к себе, со всей присущей нежностью. Оля прикрыла глаза. Время замерло, глядя на нас. Наши губы встретились. Во Вселенной остались только мы двое, слившись в долгом сладком поцелуе.
      Оля положила мне голову на плечо. Я вдохнул весенний аромат ее волос. Я гладил мягкие пряди и слушал, как в унисон стучат наши сердца. Мы долго сидели, слившись в объятии, пока один из нас первым сумел выйти из наваждения.
      Ольга слегка отстранила меня и, не выпуская моих рук, спросила:
      – Какие у нас планы на сегодня?
      Еще утром я делал в уме наброски вариантов для проведения встречи, но сейчас все смешалось непредусмотренным образом. Я попытался сконцентрироваться, а мысли продолжали летать в облаках. Когда мы шли от Центральной площади, проходили мимо лодочной станции, где на прокат давали лодки и водные велосипеды.
      – Пойдем, на лодке покатаемся. – предложил я.
      – Пойдем, – поддержала Оля.
      Нам досталась легкая пластиковая лодочка, выкрашенная в небесный цвет. Заведующий лодками, вставил весла в уключины и пожелал нам счастливого плавания. Я поблагодарил его и предложил Оле руку, чтобы помочь сесть в лодку.
      Она осторожно переступила через борт. Потом я с шуршанием оттолкнул лодку от берега, запрыгнул в нее и сел за весла.
      Лодочная станция располагалась в удобном месте. Здесь на реке образовалась заводь между берегом и несколькими островами. Острова гасили течение большой воды. Мы плыли по мелкой спокойной заводи. Дно можно легко разглядеть, а в некоторых местах и достать веслом.
      Наше плавание пролегло вдоль самого большого острова. Со стороны лодочной станции он был обложен бетонными плитами. Мы причалили в удобном месте. Я подтянул лодку на плиту и привязал веревку к металлической скобе, торчащей из плиты.
      Мы прошли вглубь острова. Вглуби острова стояла абсолютная тишина. Среди деревьев, сплошь покрывающих всю его площадь, люди вытоптали узенькие дорожки. Одна из них вывела нас на противоположный конец острова. Здесь сидел рыбак с удочками. Мы тихо стояли за деревьями в нескольких метрах от него и целовались.
      Пока под моей ногой не хрустнула ветка. Мужик обернулся и заметил нас.
      Мы засмеялись.
      – Извините, – Оля потянула меня назад к лодке.
      Вода потемнела. Я посмотрел на низкие серые тучи, затянувшие небо. Приближался дождь.
      –Дима, смотри, – шепотом произнесла Ольга. Я оставил весла и посмотрел в то место, куда она показывала. На борту сидела большая красивая бабочка. Она медленно сводила вместе крылышки и открывала их. Оля осторожно, чтобы не спугнуть бабочку, приблизилась к ней и подставила указательный палец. Бабочка раздвинула крылья, замерла, словно приглядываясь к Ольге, и доверительно переползла на ее палец.
      Ольга повернулась ко мне. Бабочка спокойно сидела на ее пальце.
      – Ты просто сказочная фея, – констатировал я.
      Ольга засмеялась и взмахнула рукой вверх.
      – Лети на счастье.
      Бабочка сделала круг над лодкой и полетела в сторону острова.
      Мы поплыли дальше. Время от времени в небе раздавалось гортанное рычание грома. Над водой рябью пронесся порыв холодного ветра. Я прибросил в уме, успеем ли мы добраться до берега, прежде чем разверзнутся хляби небесные, и усилил работу веслами.
      Ольга увидела купленный мной диск, который я положил под скамейку, предварительно убедившись, что дно сухое.
      – Дима, а что это за диск? Можно посмотреть.
      –Конечно.
      Оля взяла в руки коробочку и внимательно изучила описание на обложке.
      – Интересуешься?
      – Да, пробую, – не стал врать я.
      – И как, получается?
      – Кое-что получается. Но я делаю только первые шаги, – я старался подбирать фразы нейтральнее, памятуя, что она избегала в переписке эзотерические темы. Меня не радовала перспектива, что в наших отношениях могут возникнуть сложности из-за моего нового увлечения.
      – Дима, ты знаешь, что занятие подобными вещами – дело отнюдь нешуточное, как возможно, выглядит на первый взгляд, – ее лицо сделалось серьезным.
      Меня удивила перемена в ее тоне. Она говорила с убежденностью знающего человека. Мне надоело, что мы ходим вокруг да около, и спросил:
      – Да, я слегка наслышан. И у меня такое ощущение, что ты чего-то не договариваешь.
      Оля помолчала и с вздохом ответила:
      – Видишь ли, у меня была подруга. И я потеряла ее как раз из-за магии.
      – Как потеряла? – оторопел я.
      – В переносном смысле, конечно, – успокоила она. – Она увлеклась всякими эзотерическими практиками и очень сильно изменилась. В итоге, мы больше не общаемся, хотя раньше были – не разлей вода.
      Друзей всегда тяжело терять, независимо по каким причинам. Было видно, что ей тяжело вспоминать о размолвке с подругой.
      Оля замолчала. Я понял, почему она мне об этом сказала:
      – Ты переживаешь, что можешь расстаться и со мной?
      Оля кивнула головой. Я улыбнулся безмятежной улыбкой и погладил ее руку:
      – Оленька, не волнуйся. Я не совсем магией занимаюсь, точнее совсем не магией. Я хочу научиться выходить в тонком теле. И диск мне нужен именно для этого. Если хочешь, я тебе расскажу подробнее.
      Мы как раз причалили к берегу на лодочной станции. Ольга промолчала. Я решил вернуться к прерванному разговору позже, при удобном случае.
      Вышел на берег и подал руку Ольге. Она приняла ее и осторожно шагнула через борт на каменистый пляж.
      В вышине сверкнула молния. Налетевший ветер принес запах озона. В небе загрохотало.
      – Вовремя мы, кажется, – сказал я, предчувствуя начало дождя.
      Оля посмотрела на небо и согласилась. – Да.
      – Пойдем в летнее кафе. Перекусим и переждем непогоду. – предложил я.
      – Пойдем.
      Мы поднялись по каменным ступеням на набережную, когда на асфальт упали первые капли. Пытаясь обогнать дождь, мы взялись за руки и побежали к летнему кафе, что находилось в сотне метрах. Под красным тентом, натянутым над пластиковыми столиками, нашли укрытие. Мы почти не промокли. Еще одна пара забежала, спасаясь от дождя, вслед за нами.
      На город обрушился настоящий ливень. Дождь лил сплошной стеной, барабанил по тенту, стекая ручейками на асфальт. Выросли на глазах и запузырились лужи.
      Мы сели за столик в центре. Нам любезно подали меню. Я передал его Ольге.
      Оная быстро пробежала глазами по бумаге и сказала:
      – Буду салат из свежих овощей.
      Я, напротив, был голоден. С утра во рту росинки маковой не побывало. Я тоже заказал салат, шашлык по-восточному (по какому он еще бывает?) и попросил принести бутылку вина.
      Оля взглянула на меня.
      – В конце концов, мы встретились в первый раз. Это событие обязательно нужно отметить. – предвосхитил я ее вопрос.
      Кроме нас и парочки в другом углу, в кафе было еще только три человека. Когда начался дождь, они уже заканчивали трапезу. Им пришлось остаться, чтобы дожидаться его окончания и теперь они пили чай.
      Малочисленность посетителей заметно ускорило обслуживание. Через три минуты официантка поставила на столик салаты, вино, пластиковые стаканчики и разложила одноразовые столовые приборы.
      Я одобрительно кивнул.
      Первый тост мы выпили за Ольгу. Она отнекивалась, но я настоял. Мы сошлись на том, что второй тост мы выпьем за меня. Третий мы пили за то, чтобы всегда быть вместе. Я предложил его выпить на брудершафт. Оля засмеялась и согласилась.
      Дождь, выплеснув всю силу, закончился также резко, как начался. Мы по-прежнему сидели за столиком и разговаривали.
      На улице стемнело. К нам подошла официантка:
      – Простите, кафе закрывается.
      Оля взглянула на свои часы:
      – Ой, как уже поздно.
      Мне не хотелось расставаться, и я оттягивал этот момент как мог. Мы не спеша прошли к остановке и вошли в подошедший троллейбус.