Анализируя материалы совещания высшего руководящего состава РККА в декабре 1940 года и штат РККА по состоянию на конец 1940 года, можно привести состав и назначение механизированных частей РККА:

1. 9 механизированных корпусов. Механизированные корпуса решали следующие задачи:

– нарушить сосредоточение и развертывание главных сил противника;

– окружить и уничтожить главную группировку противника;

– выйти на фланг и в тыл и совместно с войсками, действующими с фронта, уничтожить противостоящего противника. В докладе на совещании командного состава РККА в конце 1940 года Павлов отмечает, что после выхода в тыл противника мехкорпус должен встать на пути отхода основной группировки противника;

– своими активными действиями обеспечить нашим войскам создание новой группировки для последующего нанесения удара.

2. 20 пулеметно-артиллерийских бригад. Эти бригады (определение «пулеметно-артиллерийские» было опущено, бригады стали именоваться «моторизованными») решали задачи:

– прикрытия сосредоточения войск;

– противодействия механизированным войскам противника;

– при наступлении – для ввода в прорыв за механизированным корпусом в качестве мотопехоты.

То, что мехкорпус сам по себе не может решить задачу разгрома основной группировки противника, говорили многие участники совещания командного состава РККА в конце 1940 года. Приведу несколько цитат. Д.Г. Павлов: «За танковыми корпусами устремляются со своими танками мотопехота и стрелковые корпуса»… «С момента прохода в прорыв мехкорпуса армейское (фронтовое) командование обязано бросить вслед за ним все наличные силы, чтобы расширять и углублять прорыв и наращивать силы для удара во фланг и тыл основной группировке противника». С.М. Буденный: «Я хочу сказать о следующем: допустим, в прорыв брошен мехкорпус, затем брошен кавкорпус, и, наконец, корпус мотопехоты … Конница у нас есть, мотопехота есть, танки есть, мехкорпуса есть, авиация также есть»[33].

3. 45 танковых бригад непосредственной поддержки пехоты на танках Т-26. Танковые бригады придавались стрелковым корпусам, поскольку считалось, что для успешного продвижения пехоте необходимо придавать по одной танковой бригаде на каждый стрелковый корпус. Недостатком такой организации являлась разница в подвижности – танковые бригады могли отрываться от основных сил стрелкового корпуса, однако вследствие отсутствия в своем штате мотопехоты и артиллерии не были способны к самостоятельным действиям.

Итак, обобщенный ответ на первый вопрос – несмотря на отдельные недостатки, если бы планы 1940 года были реализованы (а все ресурсы для этого имелись), состав механизированных войск РККА к началу 1941 года был бы вполне сбалансированным.

Вопрос второй. Отвечая на этот вопрос, самое время обратить внимание на один документ о вооружении механизированных корпусов:

«14 мая 1941 года начальник ГАБТУ генерал-лейтенант Я.Н. Федоренко обратил внимание наркома обороны на то, что из-за неполного обеспечения механизированных корпусов танками по штатам они «являются не полностью боеспособными. Для повышения их боеспособности впредь до обеспечения их танками считаю необходимым вооружить танковые полки мехкорпусов 76– и 45-мм орудиями и пулеметами с тем, чтобы они в случае необходимости могли драться как противотанковые полки и дивизионы». Для проведения этого мероприятия имелось 1200 76-мм орудий, 1000 45-мм противотанковых орудий и 4000 пулеметов ДП, которых хватило бы на 50 танковых полков, по 24 76-мм орудия, по 18 45-мм орудий и по 80 пулеметов. Для перевозки этого вооружения предлагалось выделить 1200 машин ЗИС и 1500 машин ГАЗ. К докладной прилагалась ведомость распределения вооружения и автомашин по 19, 16, 24-му (КОВО), 20, 17, 13-му (ЗапОВО), 2-му, 18-му (ОдВО), 3-му, 12-му (ПрибОВО), 10-му (ЛВО), 23-му (ОрВО), 25-му (ХВО), 26-му (СКВО), 27-му (САВО) и 21-му (МВО) мехкорпусам, утвержденная наркомом обороны 15 мая 1941 года»[34]. Кроме того, этим же распоряжением планировалось вооружить несколько разведывательных батальонов танковых дивизий 45-мм орудиями из расчета 18 орудий на батальон.

Исходя из численности личного состава танковых полков танковой и механизированной дивизий предлагаемое вооружение позволяло организовать в составе полка два дивизиона 76-мм пушек, один дивизион 45-мм пушек и один стрелковый батальон без средств усиления (станковых пулеметов, минометов). Кроме того, в составе полка, скорее всего, сохранялись бы разведывательная рота, саперная рота, рота (взвод) связи, рота (взвод) ПВО, транспортный батальон (рота). Разведывательная рота полка должна была по штату иметь на вооружении бронеавтомобили БА-10. В некоторых мехкорпусах (например, 2-м и 3-м) бронеавтомобили были в наличии, в других мехкорпусах разведывательная рота, скорее всего, была бы обычной мотострелковой.

Следует заметить, что танков в мехкорпусах, упомянутых в записке Я.Н. Федоренко, набирается максимум на 21 танковый полк, следовательно, вооружить орудиями и пулеметами следовало 59 танковых полков, а не 50. Получается, что минимум 9 танковых полков указанных мехкорпусов оставались и без танков, и без орудий (например, в 13-м мехкорпусе подлежал вооружению как противотанковый всего один танковый полк, танков в корпусе имелось еще на один танковый полк, следовательно, три танковых полка корпуса оставались невооруженными).

Кроме того, в записке Я.Н. Федоренко не упоминаются 11, 14, 22, 9, 15-й механизированные корпуса, в которых суммарно танков было на 10 танковых полков, а на оставшихся 15 танковых полков танков не было. Причем это корпуса первой линии, в отличие от 23, 25, 27-го мехкорпусов, которые по планам числились в составе армий РГК или вообще в составе внутренних округов. Например, 11-й и 14-й мехкорпуса стояли на пути предполагаемых в «Соображениях…» от 15 мая ударов Вермахта «со стороны Сувалки и Бреста на Волковыск, Барановичи». 15-й мехкорпус уже 23 июня 1941 года вступил в бой с 11-й танковой дивизией Вермахта, при этом в составе 37-й танковой дивизии корпуса было «всего лишь четыре танковых батальона»[35]. Четыре танковых батальона – это один танковый полк, на второй танковый полк 37-й танковой дивизии матчасти не было.

На вопрос о вооружении этих мехкорпусов обычно отвечают, что это были корпуса первой очереди и их планировалось вооружить танками. Но если вспомнить возможности советской танковой промышленности, то на укомплектование 15 + 9 = 24 танковых полков требовалось еще 8 месяцев с даты 22 июня 1941 года, т. е. они были бы укомплектованы к концу февраля 1942 года.

А теперь представим себе Генеральный штаб РККА в конце мая – начале июня 1941 года. Уже идет перевозка 16-й армии из Забайкалья на Украину, 19-й армии из Северного Кавказа в район Киева. Готовятся распоряжения о передислокации ближе к границе вторых эшелонов западных военных округов с окончанием сосредоточения в начале июля. Окончательный срок готовности формируемых противотанковых артиллерийских бригад – 1 июля. В укрепленных районах на новой границе к тому же сроку (1 июля) формируются новые пулеметно-артиллерийские батальоны. Резюмируем: в СССР идет полномасштабная подготовка к войне, при этом сроки проведения большинства мероприятий – 1 июля. Вооружаются мехкорпуса внутренних округов, и в то же время у границы стоят недовооруженными пять механизированных корпусов, которые дислоцируются на самых угрожаемых направлениях и в случае нападения примут на себя первые удары немецких войск. Военные действия могли начаться до конца сентября (см. гл. 9), нападение позже этого срока было крайне маловероятным по погодным причинам. Было бы весьма странным, если бы в Генеральном штабе РККА не озаботились вооружением мехкорпусов первой линии, не дожидаясь февраля 1942 года, с тем чтобы эти мехкорпуса могли полноценно участвовать в военных действиях уже летом 1941 года.

Но были ли реальны планы по вооружению формируемых мехкорпусов артиллерийской матчастью? Для ответа на этот, а также на более широкий вопрос – насколько имеющиеся вооружение и оснащение (автомобили, трактора) позволяли укомплектовать все части и соединения по МП-41 (с учетом всех изменений), составим баланс потребностей и реального наличия вооружений в разбивке по видам вооружений и типам частей и соединений. Такой баланс составить достаточно трудно, в первую очередь потому, что далеко не для всех частей известна штатная потребность в вооружении и оснащении. Тем не менее, опираясь на различные данные и делая допущения исходя из здравого смысла, баланс можно составить с погрешностью не более 5 %. Отмечу, что Марк Солонин в своей книге «23 июня: «день М» попытался составить такой баланс, но лучше бы он этого не делал – принимая в расчет только дивизии, он получил цифры, весьма далекие от реальности.

Понятно, что какое-то количество вооружения полагалось иметь военно-учебным заведениям, запасным частям и тыловым учреждениям. Однако это количество не могло быть большим, кроме того, как правило, обучение проводилось на устаревших образцах вооружения, которое в итоговые сводки не попадало.

Транспорт полагался, кроме того, корпусным, армейским и окружным управлениям, войскам связи, дорожно-эксплуатационным войскам и т. д. Однако численность не учтенных в таблице формирований составляла порядка 20 % от общей численности РККА, а насыщение военно-учебных заведений, запасных частей и тыловых учреждений автотранспортом было явно ниже, чем у боевых частей. Поэтому к потребности в автомашинах и тягачах, вычисленной в таблице, можно прибавить порядка 10 % – и все равно итоговая цифра потребности будет меньше количества автомашин и тракторов, которое имелось бы в РККА после проведения мобилизации. Нужно учитывать еще, что мобилизация транспортных средств проходила в условиях отхода Красной Армии, когда на ряде территорий мобилизацию просто не успели провести, и, кроме того, большое количество автотранспорта использовалось для проведения эвакуации. Если бы мобилизация была проведена до начала войны, общее число мобилизованных автомашин и тракторов было бы значительно больше. И еще один момент – по состоянию на 22 июня в РККА было в наличии 44 874 лошади, предназначенные на замену недостающих автомобилей и тракторов[36].

Таблица 4

РАСЧЕТ ОБЕСПЕЧЕННОСТИ КРАСНОЙ АРМИИ СТРЕЛКОВЫМ ВООРУЖЕНИЕМ, МИНОМЕТАМИ И СРЕДСТВАМИ ТЯГИ

Таблица 5

РАСЧЕТ ОБЕСПЕЧЕННОСТИ КРАСНОЙ АРМИИ АРТИЛЛЕРИЙСКИМ ВООРУЖЕНИЕМ

Из приведенных данных по наличию вооружения и транспорта в РККА на июнь 1941 года видно, что все ресурсы для формирования 90 механизированных и танковых дивизий были в наличии. Наличное количество 76-мм дивизионных и 45-мм противотанковых пушек позволяло вооружить все 50 танковых полков, указанных в записке Федоренко.

Из всех видов вооружений РККА испытывала недостаток только в зенитных 37-мм орудиях, зенитных и комплексных пулеметах и пистолетах-пулеметах. Отметим, что на вооружении Вермахта вообще не было зенитных и комплексных пулеметов, ПВО сухопутных войск обеспечивалось зенитными дивизионами Люфтваффе, вооруженными 20– и 37-мм зенитными автоматами. В целом ПВО сухопутных войск, если учитывать все наличное зенитное вооружение, в РККА и Вермахте обладало примерно равными возможностями. Некомплект пистолетов-пулеметов, как уже было показано, с лихвой компенсировался самозарядными винтовками. В то же время в РККА имелись виды вооружений, имеющихся в значительном избытке. Это различные виды 76-мм орудий (полковые, дивизионные, горные), 45-мм орудия, минометы всех калибров, тягачи «Комсомолец». Этого излишнего вооружения было достаточно, чтобы вооружить все танковые полки, не имеющие танков, артиллерийским, минометным и стрелковым вооружением. Танковые полки механизированных корпусов первой линии могли вооружаться не так, как вооружались резервные мехкорпуса, – этот вопрос подробно рассмотрен в гл. 8.

Обобщенный ответ на второй вопрос: к июню 1941-го имеющееся танковое, артиллерийское, стрелковое вооружение позволяло оснастить все формируемые дивизии (хотя и не по известному штату механизированного корпуса). Также имелся и транспорт для всех 90 дивизий (получаемый по мобилизации).

Вопрос третий. Если, как утверждается в советской исторической литературе, механизированные корпуса новой волны формирования должны были быть готовы только к 1942 году, то после начала войны они должны были продолжить формирование и в боях до 1942 года участвовать не могли. Однако практически все дивизии механизированных корпусов (кроме дальневосточных и 28-го закавказского) были брошены в бой уже в июле 1941 года. Известно также, что с началом войны началось формирование новых стрелковых дивизий. Зададимся вопросом – в какие сроки формировались новые соединения и откуда они получали вооружение и снаряжение?

В конце июня 1941 года началось формирование трех стрелковых дивизий – 242, 245 и 248-й. 29 июня было принято решение о формировании десяти стрелковых (243, 244, 246, 247, 249, 250, 251, 252, 254, 256-й) и 5 горнострелковых (12, 15, 16, 17, 26-й) дивизий с использованием кадров пограничных и внутренних войск НКВД. Горнострелковые дивизии при этом должны были формироваться в Закавказье (12-я ГСД – Ереван, 15-я – Тбилиси, 16-я – Баку, 17-я – Ахалцихе, 26-я ГСД – Батуми). Решение о формировании горнострелковых дивизий было несколько странным – в европейской части СССР гор не было, а до Закавказья и Урала немцам было еще далеко. Кроме того, впоследствии неизбежно вставал бы вопрос перевозки этих дивизий с Закавказья на фронт. К этому решению я еще вернусь в гл. 22, здесь же отметим, что уже очень скоро это странное решение было отменено и вместо пяти горнострелковых было решено сформировать пять стрелковых дивизий (257, 259, 262, 265, 268-ю). Эти дивизии (как и первые десять) формировались в центральных районах европейской части СССР, откуда могли быть легко переброшены на любой участок советско-германского фронта.

О том, как вооружались формируемые дивизии, дают представление выдержки из постановления № ГКО-67сс от 9 июля 1941 года[37]:

«1. Обязать НКО т. Жукова и НКПС т. Кагановича Л.М. немедленно переадресовать транспорта с вооружением, согласно приложению № 1, и направить по новому назначению для вновь формируемых дивизий пограничников и резервных армий. …

к распоряжению ГКО-67сс от 9 июля 1941 г.

СВЕДЕНИЯ О ВООРУЖЕНИИ, НАМЕЧЕННОМ К ОБРАЩЕНИЮ НА ОБЕСПЕЧЕНИЕ НОВЫХ ФОРМИРОВАНИЙ, ЗА СЧЕТ ГРУЗОВ, НАХОДЯЩИХСЯ В ПУТИ

Как видим, только за счет этих транспортов (т. е. железнодорожных составов) с вооружением можно было оснастить по довоенному штату 122-мм гаубицами девять стрелковых дивизий, 152-мм гаубицами и 76-мм полковыми пушками – одиннадцать стрелковых дивизий, 45-мм противотанковыми пушками – двенадцать стрелковых дивизий, 76-мм дивизионными пушками – тридцать пять стрелковых дивизий. Обращу внимание, что эти транспорты были перенаправлены, т. е. первоначально предназначались для вооружения других соединений.

Кроме того, в том же постановлении № ГКО-67сс в приложениях 2 и 3 были приведены ведомости транспортов с вооружением с Дальнего Востока (330 тыс. винтовок и 2700 пулеметов) и транспортов, изначально отгружавшихся в адрес вновь формируемых стрелковых дивизий (более 35 тыс. винтовок, около тысячи пулеметов, около 200 орудий). Из указанных ведомостей видно, что каждой стрелковой дивизии полагалось как минимум 24 122-мм гаубицы, 9 152-мм гаубиц, 12 120-мм минометов, следовательно, они формировались не по облегченному июльскому штату.

Вновь сформированные стрелковые дивизии очень скоро начинают фигурировать в документах как дивизии действующей армии. Уже 12 июля формируется управление 29-й армии, в состав армии включаются 256, 252, 254 и 245-я стрелковые дивизии. 13 июля формируется управление 30-й армии, в состав армии включаются 242, 243, 251-я стрелковые дивизии. В контрнаступлении Западного фронта в конце июля созданные «группа Хоменко» и «группа Масленникова» целиком состояли из вновь сформированных стрелковых дивизий.

На этом моменте я хотел бы остановиться поподробнее. Еще раз пройдемся по хронологии – 29 июня издается приказ о формировании дивизий и использовании кадров НКВД, т. е. до 29 июня еще не было ничего, «чистый лист». 29 июня в дивизиях появляется по 1 (одному) человеку – командиру дивизии. За 24 (двадцать четыре) дня (с 30 июня по 23 июля) дивизии были сформированы «с нуля», сколочены, получили вооружение, транспорт, совершили марш к линии фронта и пошли в бой. Теперь зададимся вопросом – а в какой срок могли быть «доведены до ума» формируемые механизированные корпуса, которые формировались не «с нуля», а, как правило, на базе уже существовавших танковых/механизированных бригад, кавалерийских/стрелковых дивизий? Которые на 22 июня были уже практически полностью укомплектованы рядовым личным составом, имели какое-то количество вооружения и транспортных средств и в которых уже вовсю шло сколачивание подразделений? Правильный ответ на этот вопрос – десять, максимум пятнадцать дней.

В начале июля1941 года было решено сформировать двенадцать дивизий народного ополчения в Москве и Московской области и одиннадцать дивизий народного ополчения в Ленинграде и Ленинградской области. К середине июня в Московском военном округе было сформировано одиннадцать дивизий (1, 2, 5, 6, 7, 8, 9, 13, 17, 18, 21-я дивизии НО), в Ленинградском военном округе было сформировано четыре дивизии (1, 2, 3, 4-я). Уже 16 июля в постановлении ГКО № ГКО-172сс находим:

«1. Дивизии народного ополчения в количестве 10 внести в список вооружаемых в первую очередь и обмундировать полностью.

2. Эти дивизии разбить на две армии по 5 дивизий в каждой и поручить т. Артемьеву представить кандидатуры на посты командующих Армиями и начальников штаба.

3. Цель этих дивизий защита Москвы на линии Можайск, а их дислокация – Можайская линия. …

4. Организацию и артиллерийское оснащение Можайской линии закончить в пятидневный срок, т. е. 21 июля с.г.»[38].

В приказе Ставки ВК № 00409 от 18 июля конкретизируются задачи сформированным дивизиям НКВД («последняя пятерка», т. е. те, что были сформированы вместо горнострелковых дивизий) и десяти дивизиям народного ополчения:

«1. Для организации обороны по Можайской линии сформировать штаб фронта Можайской линии обороны. …

2. В состав фронта включить:

а) 32-ю армию в составе пяти стрелковых дивизий, из них одна дивизия НКВД и четыре народного ополчения…

б) 33-ю армию в составе пяти стрелковых дивизий, из них три дивизии НКВД и две дивизии народного ополчения, одной танковой дивизии…

в) 34-ю армию в составе пяти стрелковых дивизий, из них одна дивизия НКВД и четыре дивизии народного ополчения…

3. Задача фронта:

К исходу 21.07.1941 г. занять рубеж Кушелево, Ярополец, ст. Колочь, Ильинское, Детчино и подготовить к упорной обороне. …

Сосредоточение всех дивизий закончить к исходу 21.07.1941 г.»[39].

В конце июня – начале июля было решено сформировать семь кавалерийских дивизий (43, 44, 47, 48, 50, 52, 53-ю). Уже 13 июля четыре сформированные дивизии (43, 47, 50, 53-я) перебрасываются с Северного Кавказа за Западный фронт, 50-я и 53-я кавалерийские дивизии 23 июля атакуют немецкие войска в составе «группы Хоменко» Западного фронта. Еще раз обращаю внимание – на начало войны 50-й и 53-й кавалерийских дивизий еще не существовало ни в каком виде. Максимум за один месяц эти дивизии были сформированы, получили вооружение и конский состав, были переброшены с Северного Кавказа на Западный фронт и брошены в сражение.

Зачастую вооружение, которое находилось на складах в приграничной полосе, вывезти не успевали. Вот запись из дневника начальника Генерального штаба немецких сухопутных войск Ф. Гальдера от 27 июня: «Вагнер (генерал-квартирмейстер) доложил о большом трофейном складе в Дубно (группа армий «Юг»): большое количество топлива и бензина, 42 210-мм мортиры, 65 пулеметов, 95 грузовых автомашин, 215 танков, 50 противотанковых пушек, 18 артиллерийских батарей»[40]. Мортиры (на самом деле это были 203-мм гаубицы) принадлежали двум артиллерийским полкам РГК, которые не смогли вывезти матчасть по причине отсутствия тягачей. Вполне возможно, что за танки немцы приняли тягачи «Комсомолец» – бронированные гусеничные машины с пулеметом. Захваченным немцами на складе в Дубно вооружением можно было оснастить примерно две дивизии.

Н. Халилов из 128-го полка 29-й мотодивизии 6-го мехкорпуса Западного фронта после войны рассказывал:

«Автоматы выдавали только командирам взводов и отделений. Нам и винтовок не хватало. Хотя в лесу были большие запасы оружия, его после давили танками, чтобы не досталось врагу»[41].

Захваченный немцами в Дубно склад вооружения.

На переднем плане 45-мм противотанковые пушки и 76-мм орудия Ф-22, сзади левее – гаубицы М-10

И еще пример. А.Г. Пинчук из 27-й стрелковой дивизии 3-й армии Западного фронта после войны вспоминал: «[Мы] отступали через Волковыск, он был уже весь спален, одни печные трубы стояли, а справа по дороге в самом Волковыске стояли на колодках (и колеса покрашены белилами) новенькие ЗИСы и полуторки, невредимые, штук двести»[42]. По всей видимости, это был окружной резерв Западного фронта, использовать который никому в голову не пришло (или побоялись). На Юго-Западном фронте аналогичный резерв автомашин был использован – командир 9-го мехкорпуса К.К. Рокоссовский своей властью забрал машины со склада в Шепетовке и посадил на них свою 131-ю моторизованную дивизию.

Также можно ответить Марку Солонину, который ставит под сомнение данные по потерям Северо-Западного фронта: «Как, наконец, сообщение о потерях 87 тыс. человек может сочетаться с потерей за тот же период 341 тыс. единиц стрелкового оружия?»[43]

Отвечаю – прекрасно может сочетаться, если учесть, что винтовок и пистолетов в СССР было порядка 9 млн при численности армии на 22 июня порядка 5,5 млн. Следовательно, оставшиеся как минимум 3,5 млн единиц стрелкового оружия находились на складах, где и могли быть захвачены быстро продвигавшимся Вермахтом. В подтверждение можно привести цифры по Юго-Западному фронту (который в основном отходил более организованно и успевал эвакуировать склады с вооружением) за тот же период – при потерях 242 тыс. человек потеряно 170 тыс. единиц стрелкового оружия.

А вот как выглядело на примере 21-го мехкорпуса доукомплектование механизированных корпусов, не затронутых первыми ударами немецких войск:

«В тот же день (23 июня. – В.С.) нам передали 95 орудий для борьбы с танками противника. Почти половина из них была калибра 45 мм, но и их получить было не так-то легко: они являлись резервом Главного Командования. Помог нам находившийся в Идрице работник Генерального штаба Анатолий Алексеевич Грызлов. Учитывая обстановку, он самостоятельно принял решение о передаче орудий. Мы были ему очень признательны.

– Это, конечно, серьезная помощь, – сказал заместитель командира корпуса по политической части бригадный комиссар Р.П. Бабийчук, – но где возьмем орудийные расчеты?

– Артиллерийскими расчетами могут стать танковые экипажи, не имеющие машин, – предложил начальник артиллерии корпуса. – Научиться стрелять из противотанковых орудий прямой наводкой нетрудно: этот метод ведения огня танкистам знаком.

Так и поступили, распределив эти орудия между двумя танковыми дивизиями»[44].

Обратим внимание – в районе Идрицы находится склад вооружения РГК, орудия с которого, не будь в Идрице работника Генерального штаба, корпус мог и не получить. Хорошо, что Идрица находилась далеко от границы – складу вооружений РГК в Дубно повезло меньше. Также обратим внимание, что танкистам не надо было переучиваться для освоения артиллерийской матчасти.

Продолжаем цитировать (там же): «24 июня из Академии бронетанковых и механизированных войск прибыло пополнение: 2 батальона, вооруженных в основном танками БТ-7. Но по-прежнему совсем плохо было с автотранспортом. В таком положении в начале войны оказался не только наш корпус.

Предстояло срочно решить, как лучше организовать в боевые единицы те небольшие силы, которыми мы располагали. На совещании командиров дивизий, полков, их заместителей по политчасти, начальников штабов и родов войск пришли к единодушному мнению: в каждой танковой дивизии иметь по 2 танковых полка, в них – по одному танковому батальону двухротного состава (в каждой роте – по 3 взвода, во взводе – по 3 танка) и плюс 9 командирских машин. Таким образом, в каждой танковой дивизии предполагалось иметь по 45 танков. Кроме того, в танковые полки включалось по мотострелковому батальону и противотанковому артиллерийскому дивизиону»[45].

Можно отметить, что получившиеся танковые полки являлись чем-то средним между штатным танковым полком и противотанковым полком (получающимся при вооружении танкового полка артиллерийскими орудиями), но больше похожи на последний.

«Во второй половине дня (25 июня. – В.С.) у нас появились зенитки… В 16 час. 25 июня наш корпус выступил в направлении Даугавпилса»[46].

Еще о 21-м мехкорпусе: «В связи с большим некомплектом техники было принято решение сформировать в танковых дивизиях полки сокращенного состава, типа боевых отрядов. Остальной же личный состав корпуса (до 17 000 человек) из-за недостатка вооружения пришлось оставить на зимних квартирах»[47]. На 22 июня корпус как второлинейный имел не более 30 тыс. человек личного состава. Соответственно выступило в направлении Даугавпилса не более 13 тыс. человек – подвижный отряд, принимая во внимание его оснащенность танками и артиллерией, по силе примерно равный одной дивизии.

Как резюме можно отметить, что за два с половиной дня (23, 24 и первая половина 25 июня) корпус получил артиллерийское, зенитное вооружение, два батальона танков, провел реорганизацию штатной структуры (при этом орудийными расчетами стали танковые экипажи) и выступил навстречу врагу. Действия 21-го механизированного корпуса очень скоро почувствовал 56-й танковый корпус Манштейна (8-я танковая и 3-я моторизованная дивизии):

«Вскоре нам пришлось на северном берегу Двины обороняться от атак противника, поддержанных одной танковой дивизией. На некоторых участках дело принимало серьезный оборот»[48].

В гаубичный полк 47-й танковой дивизии 18-го механизированного корпуса в середине июля поступило 12 122-мм гаубиц, 23 76-мм пушки, 19 тягачей. С учетом уже имевшихся в полку 4 152-мм гаубиц и 4 122-мм гаубиц общее количество орудий в артиллерийском полку составило 43 вместо штатных 24. В танковые полки поступило 44 76-мм орудия. При этом в дивизии на начало войны имелось 63 танка. Фактически дивизия была вооружена артиллерийской матчастью по предвоенным планам, только в гаубичный артиллерийский полк вместо восьми 152-мм гаубиц поступило 23 76-мм пушки. До 18 июля дивизия находилась во фронтовом резерве, в бой вступила 19 июля.

48-я танковая дивизия 23-го механизированного корпуса совместно с 126-й стрелковой дивизией 21 июля выбили немецкую 19-ю танковую дивизию из Великих Лук. Бывший командующий 3-й танковой группой генерал Гот, объясняя факт оставления города, писал, что «командование 4-й танковой армии, возмутившись «своеволием» командира 19-й танковой дивизии, приказало оставить город, находившийся за полосой наступления группы армий «Центр»[49]. Достаточно нелепое объяснение отступления перед двумя советскими дивизиями, одна из которых, казалось бы, раньше 1942 года в боях принимать участие не могла, а вторая уже вроде бы была разгромлена в приграничном сражении.

Дивизии механизированных корпусов тыловых округов получили больше времени на реорганизацию. Семь дивизий 23, 26 и 27-го механизированных корпусов, 59-я танковая и 69-я моторизованная дивизии, переброшенные с Дальнего Востока, с 8 июля переформировывались в танковые дивизии по новому штату. Дивизии получали артиллерийское вооружение, автотранспорт, трактора. Уже 19 июля в Приказе НКО№ 0058 констатируется:

«1. Танковые дивизии согласно директиве Генерального штаба Красной Армии №-Орг/524661 от 8.07.41 г. считать 18.07.41 г. сформированными.

101, 102, 104, 105, 107, 108, 109 и 110-я танковые дивизии; 103-я и 106-я мотострелковые дивизии с сего числа поступают в распоряжение командующего фронтом резервных армий»[50].

Переформированная из 52-й танковой дивизии 101-я танковая дивизия уже 17 июля в составе группы Рокоссовского вступила в бой с немецкими войсками под Ярцево. Впоследствии с участием этой дивизии Ярцево у немцев было отбито. 102-я, 105-я танковые, 103-я, 106-я моторизованная дивизии с 20-х чисел июля участвуют в боях за Ельню.

Суммарно в конце июня – начале июля было сформировано девятнадцать стрелковых дивизий, четырнадцать дивизий народного ополчения, семь кавалерийских дивизий, переформированы, довооружены и дооснащены пять танковых и две моторизованные дивизии.

Помимо дивизий формировались и другие части и подразделения. Например:

«Одновременно с формированием первых дивизий народного ополчения проводилась работа по комплектованию четырнадцати артиллерийско-пулеметных батальонов для выдвижения их на дальние и ближние подступы к Ленинграду. Батальоны, в отличие от дивизий, формировались из ополченцев одного района и нередко целиком на крупнейших предприятиях города из числа наиболее подготовленных к военной службе добровольцев.

Личный состав каждого батальона был равен примерно тысяче человек; общая численность всех четырнадцати артпульбатов составила свыше 14 тыс. человек»[51].