Глава 4

Сравнение частей РГК

Вермахт. Артиллерийские части резерва ОКХ указанных калибров были представлены в Вермахте 11 дивизионами и 5 батареями штурмовых орудий (по одним данным[82], 6 машин в батарее, по другим данным[83] – 7, плюс, по некоторым данным, в дивизионе дополнительно одна машина командира дивизиона, всего по максимуму 255 машин, вооруженных 75-мм орудиями), 8 дивизионами противотанковых орудий на самоходных лафетах (по 27 орудий калибра 47 мм в дивизионе), 6 моторизованными дивизионами противотанковых орудий калибра 37 мм (по 36 орудий в дивизионе).

Из зенитных частей имелось 10 армейских зенитных дивизионов (в стадии формирования), 10 приданных зенитных дивизионов Люфтваффе, 10 армейских зенитных батальонов, 6 приданных легких зенитных дивизионов Люфтваффе, в которых было в наличии порядка 200 88-мм зениток и порядка 1000 зениток калибра 20 и 37 мм.

Немецкие штурмовые орудия «Штурмгешюц»

РККА. В РККА имелось 10 противотанковых артиллерийских бригад резерва РГК двухполкового состава, в которых по штату должно было числиться 160 зенитных орудий калибра 37 мм, 480 пушек калибра 76 мм, 480 зенитных орудий калибра 85 мм. Кроме того, имелось 65 корпусных зенитных дивизионов стрелковых корпусов, в которых должно было числиться 780 зенитных орудий калибра 76 мм.

Зенитные дивизионы Люфтваффе, как и отдельные ОЗАД ПВО РККА, используемые для стационарной ПВО объектов (городов, мостов, аэродромов и т. д.), в подсчетах не учитываются.

Общее количество орудий калибра 20 – 100 мм примерно одинаково, но при этом в частях РККА преобладают орудия калибра 76–85 мм (95 % от общего числа), а в частях Вермахта орудия калибра 20–50 мм (порядка 80 % от общего числа).

В Вермахте имелось 5 полков и 7 отдельных дивизионов шестиствольных химических минометов[86] (всего до 400 установок).

В РККА было развернуто 11 минометных батальонов (528 минометов калибра 120 мм).

Немецкие шестиствольные химические минометы «Небельвефер»

Советский 120-мм миномет

В Вермахте имелось 3 автотранспортных полка и 1 автотранспортный батальон, 33 автобатальона снабжения, 32 частично моторизованных батальона снабжения.

В РККА планировалось развернуть 6 автотранспортных бригад, 9 автотранспортных полков, 90 автотранспортных батальонов, 8 батальонов автоцистерн, 8 тракторных батальонов (всего 191 батальон).

Превосходство РККА по автотранспортным частям примерно трехкратное. Развертываемые по мобилизации автотранспортные части могли одновременно «поднять» две армии РГК из пяти развертываемых (из расчета один автотранспортный полк на стрелковую дивизию) и усилить 90 стрелковых дивизий первой линии, ведущих активные боевые действия (по одному автотранспортному батальону на дивизию для подвоза боеприпасов и топлива).

Общее количество частей РГК Вермахта и РККА приведены в табл. 14.

Таблица 14

ОБЩЕЕ КОЛИЧЕСТВО ЧАСТЕЙ РГК ВЕРМАХТА И РККА

Глава 5

Авиация

В отличие от сухопутных войск, для авиации будет корректно сравнить силы Люфтваффе, выделенные Германией для войны с СССР, с авиацией РККА, сосредоточенной в Западных военных округах. Если усреднить и округлить различные данные, то получится следующая таблица противостоящих друг другу авиационных группировок (табл. 15):

Таблица 15

КОЛИЧЕСТВО БОЕВЫХ САМОЛЕТОВ ГЕРМАНИИ И СССР

В таблицу включены авиация ВВС ВМФ и истребительная авиация ПВО СССР. Не учитывается авиация Ленинградского военного округа, поскольку она должна была действовать против Финляндии, и ряд частей дальнебомбардировочной авиации и ВМФ, находившихся далеко от советско-германской границы. Для корректного сравнения к немецким самолетам необходимо добавить авиацию Румынии (порядка 400 самолетов).

Налицо многократное превосходство СССР в авиации, прежде всего в истребителях (почти в четыре раза) и в бомбардировщиках (в три с половиной раза). Но если для Германии приведенные цифры означали реальное количество самолетов, способных подняться в воздух, то для СССР это было не совсем так, точнее, совсем не так. Основным фактором несоответствия было перевооружение советских ВВС на новые типы самолетов. Если бы основным приоритетом было постоянное поддержание боеспособности, перевооружение должно было бы выглядеть так – в тылу формируются авиаполки, вооруженные новыми самолетами, и по мере готовности передислоцируются ближе к границе. На границе до готовности новых авиаполков продолжали бы нести боевую вахту соединения, вооруженные старой матчастью. Однако при перевооружении ВВС РККА был избран другой приоритет – вооружить новыми самолетами авиаполки, имеющие опытных летчиков. Схема перевооружения выглядела так. В авиаполки, уже имеющие самолеты старых конструкций, передавалась новая материальная часть. Летчики осваивали новые самолеты, но старая матчасть продолжала оставаться в полках, соответственно, многие соединения имели двойной комплект самолетов (наиболее яркий пример – 9-я смешанная авиационная дивизия). Поскольку число летчиков оставалось неизменным, в воздух могла взлететь одновременно только половина самолетов соединения – либо старые, либо новые. Во многих формируемых авиаполках наблюдалась обратная картина – есть летчики, но нет самолетов. После освоения новых самолетов старую матчасть предполагалось передать в формируемые авиаполки, после чего во всех частях количество самолетов стало бы соответствовать количеству летчиков. Однако к началу войны процесс перевооружения не был завершен, и на начало июня из находившихся в западных военных округах (кроме Ленинградского) и в дальнебомбардировочной авиации порядка 7000 самолетов одновременно в воздух могло подняться немногим более 4000. С самолетами новых конструкций картина была еще более печальной – из 1350 самолетов в воздух могли подняться порядка 400. Вновь сформированные части, вооруженные самолетами новых типов, перебазировались на запад зачастую так:

«Вчера на станции Тевли мы выгрузили из эшелона 20 новых самолетов Як-1 … сейчас приводим их в боевое состояние. А летчики, умеющие летать на этих машинах, приедут завтра пассажирским поездом»[88].

Поскольку разговор происходил 21 июня, нетрудно предугадать печальную судьбу этих 20 боевых машин. Многие самолеты старых типов находились на консервации либо, как в 17-м ИАП: «Простаивало около 70 самолетов И-15 устаревшей конструкции с неубирающимися шасси, подлежащих передаче в авиационные училища». Очевидно, эти машины также не могли подняться в воздух. Авиация ВМФ (порядка 1400 самолетов), хоть и учитывается в общем количестве, не могла использоваться на суше столь же эффективно, как на море. Например, трудно представить себе борьбу против наземных целей более 100 торпедоносцев ВМФ.

Необходимо иметь в виду, что помимо авиации западных военных округов в боевых действиях могла принять участие уже через два-три дня после начала мобилизации и авиация внутренних округов. Например, в Московском, Орловском и Харьковском военных округах имелось более 1200 боевых самолетов, которые с началом войны должны были перебазироваться в западные военные округа.

Боевые возможности самолетов старых типов (И-16, И-153, СБ) до сих пор являются предметом ожесточенных дискуссий. То, что они уступают новым немецким самолетам, понимало и советское руководство. Например, в речи Сталина перед выпускниками военных академий 5 мая 1941 года находим такие строки:

«Авиация. Раньше скорость авиации считалась идеальной 400–450 километров в час. Теперь это уже отстало. Мы имеем в достаточном количестве и выпускаем в массовом количестве самолеты, дающие скорость 600–650 км/ч. Это самолеты первой линии. В случае войны эти самолеты будут использованы в первую очередь. Они расчистят дорогу и для наших относительно устаревших самолетов И-15, И-16, И-153 (Чайка) и СБ. Если бы мы пустили в первую очередь эти машины, их бы били»[89].

В то же время реальные боевые действия показали, что и на И-16, и на И-153 вполне можно было воевать, и примеров массового истребления советских истребителей (именно истребителей, а не бомбардировщиков) «мессершмитами» как-то не находится.

Советский истребитель И-16(слева) и немецкий истребитель Ме-109

Также можно отметить, что пилоты Люфтваффе не являлись поголовно «терминаторами» и порой допускали ошибки и промахи. Проиллюстрировать это можно цитатой из Гудериана: «По дороге в 3-ю бронетанковую дивизию я стал свидетелем бомбардировки колонны 23-й дивизии нашей авиацией, приведшей к тяжелым потерям. Первая бомба упала в пяти метрах от моего автомобиля. Это произошло по причине неопытности и необученности молодых летчиков, несмотря на наличие у наземных колонн четких опознавательных знаков и ясного перечня маршрутов нашего передвижения в приказах, отданных летчикам»[90].

Более того, как я покажу в гл. 17, причинами огромных потерь ВВС РККА в первые дни войны были вовсе не техническое превосходство немецких самолетов и не лучшая выучка пилотов Люфтваффе – основные потери советская авиация понесла не в воздушных боях, а на земле. А детальное обсуждение сравнительных характеристик самолетов (вооружение, скорость, маневренность, бронезащита, радиосвязь и т. д.), тренированности и боевого опыта пилотов только отвлекает внимание читателя от истинных причин катастрофы, постигшей ВВС РККА.

Обобщая, если мы учтем реальное состояние самолетного парка и подготовку летчиков, следует признать, что к началу войны возможности противостоящих авиационных группировок СССР и Германии были примерно одинаковыми. Однако потенциально, с учетом общего количества самолетов и подготовленных летчиков, советская авиация, выделяемая по предвоенным планам для действий против Германии, должна была превосходить противостоящие ей силы Люфтваффе примерно в два раза.

К началу войны не была должным образом подготовлена инфраструктура ВВС РККА, в первую очередь аэродромы. С апреля 1941 года развернулась широкомасштабная реконструкция существующих и строительство новых аэродромов, но к началу войны завершить работы не удалось, в результате чего на действующих аэродромах скопилось большое количество самолетов. Хотя некоторые аэродромы были уже готовы, например, в Прибалтийском военном округе «часть аэродромов, сданных в эксплуатацию строительными батальонами 15–20 июня, представляли собой голое поле с рядом временных построек полевого типа»[91]. Другие аэродромы были почти готовы к сдаче в эксплуатацию. Так, начальник штаба 4-й армии Л.М. Сандалов пишет о посещении им 21 июня строящегося кобринского аэродрома: «Взлетно-посадочная полоса почти готова… в ближайшие дни можно будет перебазировать сюда полк Сурина»[92]. А на совещании командного состава 4-й армии, состоявшемся за две недели до начала войны, было констатировано, что «новые аэродромы будут готовы примерно через месяц. Бетонированные полосы на них уложены наполовину»[93].

19 июня приказом НКО № 0042 предписывалось:

«1. К 1.7.41 г. засеять все аэродромы травами под цвет окружающей местности, взлетные полосы покрасить и имитировать всю аэродромную обстановку соответственно окружающему фону.

2. Аэродромные постройки до крыш включительно закрасить под один стиль с окружающими аэродром постройками. Бензохранилища зарыть в землю и особо тщательно замаскировать.

3. Категорически воспретить линейное и скученное расположение самолетов; рассредоточенным и замаскированным расположением самолетов обеспечить их полную ненаблюдаемость с воздуха.

4. Организовать к 5.7.41 г. в каждом районе авиационного базирования 500-км пограничной полосы 8 – 10 ложных аэродромов, оборудовать каждый из них 40–50 макетами самолетов»[94].

Обратим внимание на сроки – все мероприятия предполагалось провести за две недели, но к началу войны (до которой оставалось два дня) ничего из предписанного осуществить не удалось. После начала войны аэродромы, не пострадавшие от первого удара немецкой авиации, выполняли приведенные указания буквально за один день. Например, в воспоминаниях Б.Н. Еремина, служившего в 160-м резервном авиаполку, который дислоцировался в районе Кировограда, находим такие строки о первом дне войны:

«В тот день мы убрали с аэродрома все учебные самолеты на полевые площадки. Занимались маскировкой. Наш мирный аэродром преобразился: исчезло все лишнее, машины и постройки перекрашивались в защитный цвет»[95].

Еще одним недостатком являлось слабое зенитное прикрытие аэродромов, на что почему-то не обращают внимания при анализе причин больших потерь советской авиации на аэродромах. Например, знаменитый советский ас А.И. Покрышкин пишет о начале войны «В тот период, к сожалению, на нашем аэродроме не было ни одного зенитного пулемета»[96]. В то же время об аэродромах на противоположной стороне Покрышкин пишет так: «Я мысленно представил себе обстановку на аэродроме Романы, с которой уже был знаком при разведывательных полетах. Десятки зенитных батарей: пушки, «эрликоны», пулеметы». Причины отсутствия зенитных средств могли быть разными, например, в 4-й армии Западного фронта все зенитные части находились на окружном полигоне восточнее Минска. Недостаток зенитных средств усугублялся скученным расположением советской авиации.

В целом можно сказать, что ВВС РККА к началу войны находились в «разобранном» состоянии, но, как и сухопутные войска, могли резко повысить свою боеспособность (примерно в два раза) за считаные дни. Для этого нужно было:

– передать самолеты старых конструкций из авиаполков, имеющих двойной комплект самолетов, в формируемые авиаполки;

– перебазировать на запад авиацию внутренних военных округов;

– возвратить с полигонов зенитные части;

– завершить реконструкцию и новое строительство ряда аэродромов (не обязательно всех, недостроенные аэродромы можно было оборудовать как ложные);

– выполнить мероприятия по маскировке аэродромов и обустройству ложных аэродромов;

– рассредоточить авиацию (вспомним текст Директивы № 1 от 21 июня – «перед рассветом 22.6.41 г. рассредоточить по полевым аэродромам всю авиацию, в том числе и войсковую, тщательно ее замаскировать»).

Глава 6

Укрепленные районы

На очереди описание возможностей и предполагаемой роли советских укрепленных районов на новой границе (так называемая Линия Молотова). В литературе можно встретить совершенно разные характеристики этих укрепленных районов, от «непреступная и непробиваемая линия обороны» до «набор долговременных огневых точек, не связанных между собой и легко преодолевающихся штурмовыми группами противника». Истина, как всегда, лежит где-то посередине.

Рассмотрим типичный укрепленный район – Владимир-Волынский. Ему давалась такая характеристика:

«Во Владимир-Волынском УРе также была оборудована полоса обеспечения глубиной от 1 до 4 км, включавшая в себя десять батальонных районов полевого типа, построенных вдоль правого берега Буга. Готовность – 80–90 процентов.

Главная полоса обороны УРа была оборудована долговременными сооружениями только на 30 процентов. Из намеченных к строительству 7 узлов обороны с общим количеством 25 опорных пунктов к началу войны построили, и то не полностью, только 4 правофланговых узла обороны, в которых из 13 запланированных опорных пунктов было построено 8 опорных пунктов с общим количеством 97 долговременных сооружений, но были вооружены и заняты гарнизонами только 61 дот»[97].

А вот что такое батальонный район: