Глава 7

Слабое место Вермахта, или Что такое советский артиллерийский тягач

Еще с советских времен считается общепринятой точка зрения, что Вермахт выигрывал у Красной Армии в моторизации. Однако пришло время с этим поспорить. Сравним парк гусеничных и полугусеничных тягачей Вермахта и РККА с двух сторон – общее количество тягачей и количество частей и соединений, которые этими тягачами удалось оснастить. Начнем со второго.

Вермахт. Если суммировать количество артиллерийских систем калибра 105 мм и выше в танковых, моторизованных дивизиях и артиллерийских дивизионах резерва ОКХ, получим примерно 2500 орудий, которые транспортировались гусеничной тягой. При этом часть артиллерийских дивизионов резерва ОКХ имела конную тягу, часть была ограниченно подвижной. Из 2500 орудий примерно одна треть были 105-мм гаубицы. Кроме того, в Вермахте на 22 июня 1941 года было 38 самоходных артиллерийских установок на базе танка Т-I, вооруженных 150-мм пехотным орудием. Вся остальная дивизионная артиллерия калибра 105 мм и выше имела конную тягу.

Немецкое 150-мм пехотное орудие на самоходном лафете

На самом деле именно автотранспорт и тягачи были «узким местом» Вермахта. Это хорошо иллюстрируется подборкой цитат из дневника Гальдера:

29 сентября 1940 года: «Положение с новыми формированиями. Автомашин недостаточно для удовлетворения даже самых необходимых потребностей РГК. Нам придется экономить автомашины, уменьшая подвижность дивизий 13-й и 14-й линий. Мы будем также вынуждены значительно ослабить противотанковую оборону оккупационных войск, остающихся на Западе»[103].

2 октября 1940 года: «План организации частей РГК на весну 1941 года. Решающим является положение с автомашинами (грузовыми). При нормальных условиях к весне будет дополнительно получено 3 тыс. новых автомашин. Из резерва (т. е. из промышленности и сельского хозяйства), возможно, удастся выделить 4 тыс. автомашин. Итого – 7 тыс. Программа обеспечения частей РГК предусматривает даже при самой строгой экономии наличие 6900 автомашин и 300 тягачей»[104].

28 января 1941 года: «Обеспечение автомашинами: Положение очень серьезное. Будут использованы все возможности гражданского сектора»[105].

27 февраля 1941 года: «Буле доложил о состоянии зенитной артиллерии сухопутных войск.

… До 1.6 боевое использование вновь формируемых зенитных частей невозможно.

Средств тяги нет. В настоящее время выясняется возможность применения французских средств тяги. Части будут иметь лишь ограниченную подвижность. Автомашины для подвоза снабжения. Части не имеют тактической подвижности (нет колонн подвоза боеприпасов)»[106].

3 марта 1941 года: «Вопрос о конной тяге ограниченно подвижных мортирных дивизионов»[107].

7 марта 1941 года: «б. использование 250 20-мм зенитных орудий, которые еще имеются в нашем распоряжении, для противовоздушной обороны частей. (Конная тяга?)»[108].

3 апреля 1941 года: «Положение с автомашинами вынуждает переоснащать ряд подвижных соединений французской матчастью. Решено провести это в отношении 20-й танковой, а также 14, 18, 25 и 36-й моторизованных дивизий. Чтобы избежать переоснащения еще одной моторизованной дивизии, оставшиеся пехотные дивизии подготовить лишь к 20.5.»[109].

16 апреля 1941 года: «Трудности в обеспечении автотранспортом эскадрилий разведывательной авиации. Их формирование к началу операции «Барбаросса» поставлено под сомнение»[110].

25 апреля 1941 года: «Подготовка к операции «Барбаросса» проходит планомерно. Проблема оснащения войск автомашинами еще не решена»[111].

5 мая 1941 года: «Действующая армия:

Артиллерия готова, за исключением десяти ограниченно подвижных дивизионов; еще не готовы: четыре дивизиона 100-мм орудий и два дивизиона тяжелых полевых гаубиц. Приказ об их комплектовании еще не отдан, так как нет никаких средств тяги. Ограниченно подвижные части зенитной артиллерии и мортир готовы.

Саперные части укомплектованы согласно требованиям Генштаба. Из 34 затребованных малых автоколонн для саперных частей и железнодорожных войск готовы 20. Повозок для саперных частей еще нет.

Части связи необходимо доукомплектовать автотранспортом, особенно специальными автомашинами»[112].

21 мая 1941 года: «Изменения в графике маршевых передвижений войск по плану «Барбаросса», вызванные задержкой поставок автомашин для вновь формируемых подвижных соединений»[113].

22 мая 1941 года: «Потоплены, кажется, в основном легкая и тяжелая артиллерия 2-й танковой дивизии. Очень трудно возместить потерю тягачей»[114].

31 мая 1941 года: «Положение с автотранспортом в частях разведывательной авиации очень тяжелое. Попытка оказать помощь путем передачи автомашин из сухопутных войск»[115].

Еще можно привести цитату из Гота: «Совершенно неудовлетворительными для условий войны на Востоке оказались наши автомобили. …Машины для перевозки пехоты новых танковых дивизий, особенно 20-й, почти не годились для прохождения по дорогам Востока, ибо они были французского производства и невоенного образца. В особенности не хватало автомобилей повышенной проходимости. … Не лучше обстояло дело в моторизованных дивизиях. Все три моторизованные дивизии (14, 18 и 20-я) сформировались зимой 1940/1941 года на базе пехотных дивизий. Они получили машины только в последние месяцы перед началом войны, а 18-я дивизия – за несколько дней до выхода в район сосредоточения»[116].

Отметим, что, например, количество 210-мм мортир в Вермахте по состоянию на 01 июня 1941 года составляло 388[117]. В 30 артиллерийских дивизионах резерва ОКХ имелось 270 таких орудий и нигде кроме артиллерийских дивизионов резерва ОКХ эти орудия не использовались. Причина того, что не все имеющиеся орудия использовались и часть дивизионов имела ограниченную подвижность, была в том, что «…особенно вследствие недостатка тягачей, например, были ограничены возможности придания войскам тяжелой артиллерии. Количество частей тяжелой артиллерии резерва ОКХ в июне 1941 года уменьшилось в сравнении с маем 1940 года как в абсолютном выражении, так и по отношению к числу дивизий»[118].

В отличие от Вермахта использование в РККА в качестве тягачей сельскохозяйственных тракторов позволяло оснастить механической тягой один артиллерийский полк каждой стрелковой дивизии и гораздо большее количество подвижных дивизий (91 танковая и 31 моторизованная дивизия в РККА против 21 танковой и 15 моторизованных дивизий в Вермахте). После проведения мобилизации в артиллерии РГК РККА механической тягой транспортировалось бы более 6000 орудий калибра более 100 мм против порядка 1000 орудий в Вермахте – превосходство более чем в шесть раз! Моторизованных саперных батальонов в Вермахте имелось 23, а в РККА в составе мехкопусов, противотанковых артбригад и в частях РГК было около 90 моторизованных инженерных и минно-саперных батальонов – превосходство почти в четыре раза. И это при полном использовании Германией своих возможностей – больше автомашин и тягачей Вермахту, как показывают приведенные выше цитаты, взять было негде.

Проблема Красной Армии состояла в том, что, в отличие от Вермахта, она не была отмобилизована. В большом количестве соединений (в первую очередь в механизированных корпусах новой волны формирования) наличное количество автомашин и тягачей было в разы меньше штатного. В условиях быстрого продвижения немецких войск многие соединения так и не успели отмобилизовать (т. е. оснастить автотранспортом и средствами тяги из народного хозяйства) до того, как они были разгромлены, вследствие чего большое количество орудий и различного имущества пришлось бросить при отступлении.

Теперь перейдем к сравнению общего количества тягачей в Вермахте и РККА. В Германии по состоянию на июнь 1941 года было выпущено специализированных полугусеничных армейских тягачей:

1-тонных Sd.Kfz 10 – около 5000;

3-х тонных Sd.Kfz 11 – около 3000;

5-тонных Sd.Kfz 6 – около 1300;

8-тонных Sd.Kfz 7 – около 4000;

12-тонных Sd.Kfz 8 – около 1200;

18-тонных Sd.Kfz 9 – около 900.

Итого – около 15 500 шт.

Это были хорошие тягачи, с высокой проходимостью, мощным мотором, скорость буксировки орудий достигала 50 км/час.

Кроме тягачей приведенных выше типов, Германией было захвачено в Чехословакии, Франции и других странах большое количество гусеничных, полугусеничных и полноприводных колесных тягачей. Однако «захвачено Германией» и «передано в армию» – это две разные вещи. Данных по массовому использованию Вермахтом трофейных тягачей нет. Если в Вермахте имелось еще десять (двадцать, тридцать) тысяч других тягачей, то что они буксировали? Где в таком случае дивизионная артиллерия немецких пехотных дивизий, оснащенная механической тягой? Где моторизованная артиллерия резерва ОКХ в достаточных количествах? Где моторизованные инженерные войска в достаточных количествах? Почему часть артиллерийских дивизионов резерва ОКХ имела конную тягу, а часть – ограниченно подвижна? Почему начальник немецкого Генерального штаба так озабочен нехваткой тягачей и автомобилей?

Вывод – в Германии действительно имелись замечательные полугусеничные тягачи. Но количество их было совершенно недостаточным.

Немецкий полугусеничный тягач Sd.kfz11

А что же в СССР? В СССР к июню 1941 года было выпущено специализированных артиллерийских и транспортных тягачей:

2-тонных «Комсомольцев» – около 7700;

4,5-тонных СТЗ-5 (СТЗ-НАТИ) – около 3400;

10-тонных «Коминтернов» и С-2 – около 2000;

22-тонных «Ворошиловцев» – около 800.

Итого специализированных тягачей – около 14 000 шт.

Советский тягач «Коминтерн» на параде

Переделанный в тягач танк Т-26 на параде

Кроме специализированных тягачей, в РККА на июнь 1941 года числилось:

4,5-тонных тракторов СТЗ-3 – около 11 000;

10-тонных тракторов С-60 и С65 – около 17 000;

Тягачей на базе Т-27 и Т-26 – около 700;

Тракторов и тягачей других типов – около 3000.

Итого тракторов и тягачей всего выпущено специализированных плюс имелось в РККА неспециализированных порядка 45 тыс. шт. Кроме того, по мобилизации планировалось получить из народного хозяйства дополнительно более 40 тыс. тракторов, после чего их количество в РККА должно было достичь 85–90 тыс. шт.

Тягачи СТЗ-5 использовались как средство тяги для 122-мм и 152-мм гаубиц в танковых и механизированных дивизиях. Тягачи «Коминтерн» и С-2 использовались в корпусной артиллерии и артиллерии РГК как средство тяги для 152-мм гаубиц-пушек, 107-мм и 122-мм пушек, 203-мм гаубиц. Учитывая то, что не все тягачи использовались в артиллерии, а также то, что на одно орудие по штатам полагалось 1,5–2 тягача, можно оценить количество стволов артиллерии калибра 107 мм и выше, которое могло транспортироваться специализированными тягачами, в 1500–2000 единиц. Из этого количества примерно треть была 122-мм гаубицами. Кроме того, в РККА на 1 июня 1941 года было 134 танка КВ-2, вооруженных 152-мм гаубицей.

Принимая во внимание разницу в калибрах немецкой 105-мм гаубицы и советской 122-мм гаубицы, приходим к выводу, что преимущество Вермахта над РККА в артиллерии крупных калибров, транспортируемой специализированными артиллерийскими тягачами и самоходной артиллерии, было совершенно незначительно.

А вот каким образом планировалось использовать соединения, оснащенные сельскохозяйственными тракторами, имевшими скорость 6–7 км/час, следует рассмотреть подробнее, поскольку сама по себе мобильность войск не имеет определяющего значения. Ее нужно рассматривать в связи с планами по сосредоточению и развертыванию и намеченной глубине проведения первых операций.

Из известных планов РККА наиболее подробная информация имеется по докладу «Об основах стратегического развертывания Вооруженных Сил Советского Союза на Западе и на Востоке на 1940 и 1941 г.» за подписью народного комиссара обороны С.К. Тимошенко и начальника Генерального штаба К.А. Мерецкова[119]. Сам документ был написан заместителем начальника Оперативного управления А.М. Василевским. Третий вариант плана с учетом замечаний, высказанных на совещаниях 18 сентября и 5 октября 1940 года, был утвержден 14 октября 1940 года. Утвержденный вариант предполагал иметь на Западе основную группировку в составе Юго-Западного фронта. Согласно плану Юго-Западному фронту совместно с 4-й армией Западного фронта ставилась задача разгромить Люблин-Сандомирскую группировку противника и к 10 дню операции выйти на реку Висла. Какие же расстояния предполагалось преодолеть за эти 10 дней?

Советский сельскохозяйственный трактор С-65

4-я армия Западного фронта должна была выйти к Висле в районе Демблина – от границы порядка 120 км. 5-я армия Юго-Западного фронта получала задачу выйти к Висле в районе Пулава и южнее – от границы те же 120 км. 6-я армия Юго-Западного фронта должна была выйти к Висле в районе Сандомира – от границы чуть больше 100 км. Кроме того, 6-я армия бросала в прорыв конно-механизированную группу, которая должна была захватить частью сил западный берег Вислы на участке Аннополь – Пулава. Расстояние от района ввода в прорыв конно-механизированной группы до самой удаленной точки (Пулавы) составляет порядка 160 км. 26-я армия должна была выйти на рубеж реки Дунаец – от границы 100–120 км. 12-я армия продвигалась аналогично 26-й, обеспечивая южное направление со стороны Словакии и Венгрии.

Таким образом, средний темп наступления составлял согласно плану 10–12 км в сутки. В докладе «Характер современной наступательной операции» на декабрьском 1940 года совещании Г.К. Жуков оценивал скорость продвижения общевойсковых соединений при действии против очень сильно укрепленной обороны за день от 3 до 15 км, на отдельных этапах операций до 25–30 км, а средний темп продвижения операций на всю глубину – 10–15 км. Мы видим, что советское военное планирование вполне соответствовало советской военной теории и было абсолютно реальным.

Для оценки скорости продвижения конно-механизированной группы обратимся к докладу Д.Г. Павлова «Использование механизированных соединений в современной наступательной операции и ввод механизированного корпуса в прорыв». По оценке Д.Г. Павлова, в первый день наступления ударные стрелковые корпуса за 5 часов прорывают тактическую глубину обороны, а затем механизированный корпус при движении со скоростью 15 км/ч за 4 часа проходит 60 км в тыл противника. Исходя из такой скорости продвижения уже на второй день наступления конно-механизированная группа Юго-Западного фронта могла выйти передовыми подразделениями в район Пулавы и выполнить поставленную задачу. Даже если скорость продвижения механизированного корпуса составляла бы 10 км/ч, то за 4 часа первого дня наступления и 12 часов второго дня наступления (форсированным маршем) механизированный корпус проходил требуемые 160 км.

В последующем форма операций РККА в советских планах не претерпела существенных изменений, однако значительно возросла глубина операций. В «Соображениях по плану стратегического развертывания» от 15 мая присутствуют те же удары Западного фронта на Седлец, Демблин и Юго-Западного фронта на Люблин и Краков, Сандомир. Однако в «Соображениях…» Западному фронту дополнительно ставится задача овладеть Варшавой, подвижным соединениям овладеть г. Радом, а Юго-Западному фронту – районом Краков, Катовице, Кельце. При этом задача овладеть Варшавой и Радом была от руки вписана в документ Г.К. Жуковым, что свидетельствует о постоянной эволюции советских планов. Следовательно, глубина ближайшей задачи увеличивалась до 150–300 км. Сроки выполнения ближайшей задачи в «Соображениях…» не указаны, поэтому оценить требуемый темп наступления не представляется возможным. Однако даже продвижение до наиболее удаленного от границы района (Катовице) подвижными соединениями при скорости продвижения 10 км/ч или 100 км в сутки (не форсированный марш) заняло бы всего три дня.

В докладе Г.К. Жукова на декабрьском совещании высказывалась мысль, что глубина первого удара должна исходить из задачи разгрома основной группировки противостоящего противника. Поскольку предполагалось, что основная группировка будет находиться в полосе порядка 150–200 км, глубина первого и ближайшего удара фронта должна была составлять те же 150–200 км. Таким образом, глубина первого удара Западного и Юго-Западного фронтов согласно «Соображениям…» соответствовала задаче разгрома основной группировки противника в районе Седлец, Радом, Кельце, Краков, Тарнув, Люблин.

Глубина первого удара Западного и Юго-Западного фронтов согласно планам 1940 года составляла 100–120 км. Мы видим, что глубина удара в реальных планах Генерального штаба РККА октября 1940 года была меньше теоретически обоснованной тем же Генеральным штабом. Причиной этого, на мой взгляд, явилась география района боевых действий. Широкие судоходные реки Буг и Висла естественным образом обозначали границы проведения первых операций. Планировать продвижение к западу от этих рек было рискованно. Глубокие резервы противостоящей группировки, располагавшиеся на расстоянии более 120 км от границы к западу от реки Висла, по планам октября 1940 года не затрагивались первым ударом, однако это компенсировалось меньшим риском и гарантированным уничтожением войск противника, располагавшихся к востоку от Вислы.

Увеличение численности механизированных войск РККА по МП-41 позволило планировать операции на большую глубину по сравнению с планами 1940 года. Наличная численность танковых и моторизованных соединений позволяла не только окружить и уничтожить группировку противостоящего противника к востоку от Вислы, но и продвинуться отдельными подвижными частями далее на запад. При этом высокую скорость продвижения необходимо было иметь только соединениям, выходившим на наибольшую глубину – в районы Кракова, Кельце, Радома. Для механизированных соединений, имевших задачу окружить и уничтожить группировку противника в районе Люблина, высокая скорость продвижения была не нужна, так как глубина задачи не превышала 120 км и продвинуться на такое расстояние можно было за два дня даже при скорости движения 6–7 км/час. Механизированным соединениям, обеспечивающим внешнее кольцо окружения по реке Нарев и границу с Венгрией, также совсем не обязательно было иметь высокую скорость продвижения. В целом можно оценить необходимость в механизированных соединениях с высокой подвижностью (могущих передвигаться с темпом более 10 км/ч) примерно в 1/3 от общего количества подвижных соединений, участвующих в операции.

1

Иринархов Р.С. Киевский особый… / Р.С. Иринархов. – М.: АСТ; Мн.: Харвест, 2006, с. 599.

2

Манштейн Э. Утерянные победы / Сост. С. Переслегин, Р. Исмаилов. – М.: АСТ; СПб.: Terra Fantastica, 2002, с. 722; Поппель Н.К. В тяжкую пору. – М.: АСТ; СПб.: Terra Fantastica, 2001, с. 431.

3

Б. Лиддел Гарт. Вторая мировая война. – М.: АСТ; СПб.: Terra Fantastica, 1999, с. 178.

4

Исаев А. Антисуворов. – М.: Яуза, Эксмо, 2006, с. 157.

5

Б. Лиддел Гарт. Вторая мировая война, с. 178.

6

Исаев А. Антисуворов, с. 157.

7

Дриг Е. Механизированные корпуса в бою: История автобронетанковых войск Красной Армии в 1940–1941 годах. – М.: АСТ, 2005, с. 748.

8

Исаев А. Антисуворов, с. 173.

9

Захаров М.В. Генеральный штаб в предвоенные годы. – М.: АСТ, ЛЮКС, 2005, с. 445.

10

Попель Н.К. В тяжкую пору., с. 438.

11

Дриг Е. Механизированные корпуса в бою…, с. 749.

12

Сандалов Л.М. 1941. На московском направлении. – М.: Вече, 2006.

13

Жуков Г.К. Воспоминания и размышления: В 2 т. Т. 1. – М.: ОЛМА-ПРЕСС, 2002, с. 258.

14

Исаев А. Антисуворов, с. 105.

15

Солонин М. 23 июня: «день М». – М.: Яуза; Эксмо, 2007, с. 72.

16

Исаев А. От Дубно до Ростова. – М.: АСТ; Транзиткнига, 2004, с. 80 [сайт Милитера]. http://militera.lib.ru/h/isaev_av3/

17

Широкорад А.Б. Бог войны Третьего рейха. – М.: АСТ, 2003, с. 9.

18

Морозов Д. А. О них не упоминалось в сводках. – М.: Воениздат, 1965, с. 20 [сайт Милитера]. http://militera.lib.ru/memo/russian/morozov_da/

19

Солонин М. 23 июня: «день М», с. 41.

20

Гальдер Ф. Военный дневник, 1941–1942. – М.: АСТ, 2003, с. 308.

21

Мюллер-Гиллебранд Б. Сухопутная армия Германии 1933–1945 гг. – М.: Изографус; Эксмо, 2003, с. 86.