Желтые плащи гильдийцев отчетливо выделялись на фоне черного пожарища; солдаты осторожно разбирали завалы. Обнаруженные тела сносили под сохранившийся каменный скелет галереи; они лежали там, лишенные одежды и совершенно неузнаваемые. Теймар остановился у конца ряда и показал на останки миниатюрной женщины, полностью обезображенные огнем. Не сохранилось ничего, что могло бы указать на то, кто это был, — ни клочка платья, ни украшения.

Ничего.

Неужели такое возможно?

Нет! Даже и представить себе этого нельзя… и все же…

Свидетельства сестры и священника. С какой стати будет он лгать? И служанка тоже?

Мальчишка.

Союзница обожала ребенка. Он всегда оставался единственным, кого она любила, только он и заставлял ее мириться с тупой грубостью мужа. Цель ее жизни была вырастить мальчишку. Если бы она осталась жива после пожара, могло ли случиться, чтобы она бросила сына, поручив его сестре? Зная, что никогда больше его не увидит?

Нэш склонился над маленькой почерневшей фигуркой и коснулся ее руки, словно надеясь вдохнуть в мертвое тело жизнь. Но в этой пустой оболочке не было ничего — ни смеха, ни сияющих синих глаз…

Нэш выпрямился и приказал подать себе коня.

— Теймар, ты останешься здесь, чтобы собрать как можно больше информации. Потом привези тело герцога в столицу — со всеми почестями, которые обстоятельства позволят организовать. Не следует забывать, что это все-таки кузен нашего любимого короля.

— А герцогиню?

Нэшу подвели коня; он взял поводья, вскочил в седло и еще раз оглядел развалины замка Клоннет. Пусто. Теперь здесь совсем пусто.

— Привези и ее тоже. Выбора нет: их придется похоронить вместе. Я возвращаюсь в Марсэй. Если найдешь что-нибудь, сразу дай мне знать.

Теймар кивнул. Нэш повернул коня к воротам. Может быть, и неизвестно, где Враг теперь — но по крайней мере Нэш узнал, где тот был недавно. У Дугласа странное пристрастие разрушать замки.

Легат Осберт бесцельно бродил по дворцовому саду, не обращая внимания на то, что полы его мантии окунаются в лужи на дорожке. Иногда мимо него пробегали дворцовые служители, торопящиеся выполнить распоряжения короля; некоторые бормотали приветствия, но никто с Осбертом не заговаривал.

Узкая тропинка привела гильдийца к мостику, перекинутому через пруд. Вода была неподвижна, в ней отражалось серое небо; разглядеть, что таится в глубине, не удавалось. Осберт остановился на мостике и положил руки на холодное дерево перил. Пруд окружали кусты, их колючие голые ветки оплетали берег, словно какое-то огромное орудие пытки. Растения, казалось, еще не заметили прихода весны.

Этот сад и в летнюю жару, и в зимнюю стужу был любимым убежищем королевы. Почти каждый день она гуляла здесь со своими детьми — Кенриком и прелестной Галиеной. Теперь королева, как и этот сад, мертва. Ее сын, такой же колючий, как разросшиеся кусты, с каждым годом становится все больше похож на своего отца. И где же маленькая принцесса? Впрочем, теперь уже не такая и маленькая, конечно. Ей шестнадцать, для нее начинается ее собственная весна.

Осберт отогнал воспоминания и принялся ходить взад и вперед по мостику. В дальнюю калитку вошел архидьякон Годфри, помедлил, потом двинулся к пруду. Одет он был в своем обычном стиле: черная сутана священника, триум на длинной цепи и прицепленный к ней маленький медальон с гербом Гильдии в знак того, что Годфри является гильдийским капелланом. Годфри — хороший человек, прямой и честный. Даже события последних лет не отразились на нем, он не шел на бесчестные уступки ни для кого — каковы бы ни были обстоятельства.

— Доброе утро, легат, — улыбнулся Годфри, ставя ногу на доски мостика.

— Доброе утро, святой отец, — ответил Осберт. — Простите меня: если у вас нет ко мне срочного дела, сейчас мне не до разговоров.

— Прошу прощения. Я не хотел вас тревожить. Мне только показалось…

— Что?

Годфри помолчал, прежде чем ответить.

— Вы выглядите встревоженным. Я подумал, что, возможно, смогу вам помочь.

Помочь? Вот было бы здорово, если бы этот проклятый священник смог помочь!

Осберт снова принялся расхаживать по мостику, не в силах стоять неподвижно.

— Мне не нужна, святой отец, та помощь, которую вы могли бы оказать. Боюсь, что мои проблемы выходят за рамки ваших обязанностей капеллана.

— Тем не менее я священник, и я готов выслушать вас. Выслушать что? Перечень мелких и совершенно друг с другом не связанных событий, которые в совокупности и привели его в этот унылый сад? Боги свидетели, он был таким глупцом! Как можно было думать, что удастся использовать влияние Нзша на короля в собственных интересах! Все, о чем он мечтал, — это стать проктором, заменив на этом посту Вогна… а Нэш с самого начала знал, что партнерство их будет служить интересам лишь одного из них. Осберт связал себя с Нашем, и теперь обратного хода нет. Он увяз слишком глубоко.

— Вы только вредите себе, — нарушил молчание Годфри своим тихим ясным голосом, — избегая общества других людей.

— Избегая других людей? — Иронический смех Осберта был похож на лай. — Это меня избегают, святой отец. Несмотря на мой пост, я отрезан от Гильдии, у меня отобраны почти все дела. Вогн подает пример, а остальные ему следуют. Даже при дворе… — Осберт оборвал себя. Вся эта катастрофическая ситуация просто не укладывалась в голове.

— Трудности часто кажутся непреодолимыми, когда вы стоите посреди них в одиночестве. Иногда бывают нужны еще чьи-то глаза, чтобы разглядеть путь в тумане. У вас беда, легат?

Когда земля у вас под ногами разверзается и грозит поглотить вас — разве это не беда?

Библиотека исчезла, и у Осберта не осталось надежды найти ее. Давным-давно, когда он опоил Вогна снадобьем и узнал тайну древней опустевшей комнаты, проктор сказал лишь одно о новом тайнике: «… там, где никто не станет искать и никто не найдет». Загадка не имела разгадки, да Осберту и не хотелось ее искать, однако Нэш требовал от него поисков. Беда? Этот проклятый священник и понятия не имеет, какая беда!

— Свои неприятности я сам создал, святой отец, а потому только сам и могу найти из них выход.

— Но можете ли? — пробормотал Годфри.

Любимая игрушка Вогна… предполагается, что она способна вынюхивать колдунов. Но ведь Осберт присутствовал, когда перед Брезайлом предстал Нэш, и ничего! Как такое возможно? Нэш — самый настоящий колдун, исполненный скверны. Осберт собственными глазами видел, как тот пытал и мучил людей, наслаждаясь этим. Его сила невероятна — никто не может выстоять против него.

И уж во всяком случае не он, Осберт.

Что ж, ему теперь уже ничто не поможет, но по крайней мере одно утешение остается: спрятанные Вогном книги никогда не попадут в грязные руки Нэша!

Осберт сделал глубокий вдох и выпрямился. Когда он повернулся к Годфри, он был спокоен.

— Благодарю вас за участие, но, боюсь, свою ношу я должен нести сам. Впрочем, я не забуду вашей доброты, Годфри. Вы один ее проявили.

Годфри слегка нахмурился:

— Если вам понадобится помощь, легат, вам достаточно только сказать об этом. Всего доброго.

«Следите за Нэшем, — говорил Роберт Годфри. — Следите и опасайтесь его. Не подавайте виду, что многое о нем знаете. И старайтесь контролировать даже мысли, иначе он их прочтет. Будьте осторожны!»

Уходя из сада, Годфри обернулся и посмотрел на встревоженного легата, все еще расхаживающего по мостику.

Уже не первый год Осберт был союзником Нэша и помогал его продвижению в Гильдии; однако, несмотря на успехи Нэша, Осберта как будто положение вещей не слишком радовало.

Роберт не говорил прямо, что Нэш — колдун, но все-таки…

Осберт, кажется, и в самом деле попал в беду, и нетрудно догадаться, что дело тут в Нэше. Что ж, если Осберту грозит падение, а Годфри поможет легату, заговорщики от этого только выиграют.

Выиграет и сам Осберт.

Вогн с маленького балкона, выходившего на площадь, следил за приближающимся всадником: тот поднялся на холм, потом копыта коня процокали по булыжникам перед базиликой; всадник спешил к воротам замка.

Нэш вечно куда-то спешит, носится повсюду, словно усердный раб невидимого хозяина.

«Что ж, — с улыбкой подумал Вогн, — может быть, так оно и есть».

— Недолго же он пробыл в Клоннете, — заметил стоявший рядом с Вогном Годет. — Интересно, нашел ли он там то, что искал?

— Почему ты думаешь, что он искал нечто для себя? Ему было поручено найти тело герцога и привезти его сюда для погребения.

— Уж очень подозрительна история о том, будто пожар учинил Изгнанник и он же убил Ичерна.

Вогн пожал плечами:

— Может быть, хоть теперь Селар что-то предпримет. Раз уж Дуглас напал на члена его собственной семьи, король едва ли сможет сказать, что это только моя проблема.

— За последнее время нападений на резиденции Гильдии больше не случалось.

— Верно.

— И с помощью Брезайла удается обнаружить все меньше и меньше колдунов.

— Да. — Вогн прижал палец к губам: город казался очищенным от скверны, но кто знает… — Тем не менее мы будем продолжать охоту. В один прекрасный день — я уверен в этом так же, как в том, что по моим жилам струится кровь, — я поймаю Роберта Дугласа. А тем временем нужно найти способ испортить жизнь его приспешнику Нэшу. Нэш использует Гильдию для достижения собственных целей. Может быть, пришло время противопоставить ему и всем его затеям в помощь Роберту Дугласу влияние Гильдии. Принеси-ка мне тот список поставок железа.

В базилике собрались разные люди. Самым заметным был король — в глубоком трауре по своему почившему кузену, он сидел на возвышении рядом с сыном. Позади них толпились безмозглые придворные, которых Нэш от всей души презирал. Они делились на две группы: одни так боялись Селара, что не смели не явиться на похороны Ичерна; другие же настолько ненавидели покойного герцога, что хотели самолично удостовериться: тот действительно мертв.

Конечно, в базилике находился малолетний герцог Эндрю; его тетка, леди Белла, крепко держала мальчика за руку, с другой стороны, как крепостная стена, высился Лоренс, барон Мейтланд. Их сопровождали друзья и слуги. Впрочем, они явились, конечно, чтобы оплакать вовсе не герцога, а его жену. Мальчик хорошо держался: он сидел неподвижно, с сухими глазами, и в продолжение всей заупокойной службы не отводил взгляда от установленного перед алтарем гроба матери, накрытого штандартом Россов.

Что удивило Нэша, так это обилие простого народа, набившегося в базилику следом за торжественной процессией. Некоторые, конечно, явились, чтобы просто поглазеть на красочное зрелище. Но остальные? Люди, казалось, искренне скорбели по усопшим и бросали сочувственные взгляды на осиротевшего мальчика и его красивую, хотя и суровую тетку. Может быть, простолюдины оплакивали одну из последних представительниц владетельного дома Россов?

Эти люди были, конечно, люсарцами, а не теми богатыми торговцами, что явились из Майенны следом за войском Селара, бедняками, слышавшими о странной судьбе Дженнифер: похищенной в детстве, чудесным образом найденной и возвращенной в родную семью. Испытывали ли они теперь печаль, рожденную прежней их преданностью древнему королевскому роду? Да, конечно, на протяжении многих поколений между правителями и народом существовала неразрывная связь… но разве не должна была она с течением лет ослабнуть?

Странно, что эти чувства сохранились в народе после двадцати лет власти завоевателей…

Когда была произнесена последняя молитва, хор начал траурное песнопение; звуки, казалось, заполнили весь древний храм до самых тонущих в темноте сводов. Люди начали расходиться — как и подобало, медленно и тихо. Нэш подождал несколько минут, потом покинул отведенную Гильдии скамью и осторожно пробрался сквозь толпу к тому месту, где стояла Белла. Она заметила его приближение, но не отвернулась.

— Примите мои соболезнования, миледи, — тихо сказал Нэш, заставив свой голос звучать печально. — Вы понесли огромную утрату.

Белла подняла голову, но руки племянника не выпустила.

— Благодарю вас, милорд советник. Я знаю, что вы были одним из немногих друзей, которых моей сестре было позволено сохранить. Я рада, что это было так.

— Я тоже, — пробормотал Нэш. — Как грустно, однако, что тот же человек, который спас ее в лесу и вернул вам, оказался виновником ее гибели.

На лице Беллы отразились противоречивые чувства, но она сказала только:

— Да, это так.

— И как себя чувствуете вы, ваша светлость? — Нэш взглянул на мальчика, который настороженно смотрел на него. За последние годы у Нэша не раз бывала возможность рассмотреть ребенка колдовским зрением. Было бы непростительной глупостью не делать этого. Вот и сейчас Нэш обратил внимание на ауру мальчика. Она, конечно, наличествовала; иначе и не могло быть с сыном Дженнифер. Однако ничего необычного Нэш не заметил — никакого намека на ту силу, которой обладала она, да и вообще никакой силы… Если мальчик, когда вырастет, и станет колдуном, его таланты будут незначительны, а значит, для Нэша не представят опасности.

Несомненно, будь его отцом не Ичерн, а Враг, аура Эндрю уже в этом возрасте просто сияла бы на фоне других благодаря дарам, полученным от обоих родителей.

Однако времени для дальнейшего наблюдения у Нэша не оказалось. К ним приближался Селар, и люди, окружавшие Беллу, с поклонами отступили назад. Король, как всегда, возвышался над толпой. Положив руку на плечо Кенрику, Селар собрался что-то сказать, но неожиданно Эндрю отскочил назад и ухватился за юбку тетки.

Однако испугал малыша не Селар, а принц. Через мгновение Эндрю, однако, выпустил руку Беллы и выпрямился; на его покрасневшем лице было написано что-то, очень сильно напоминающее гнев. Белла склонилась к племяннику:

— Что случилось, любовь моя?

Эндрю затряс головой, не сводя глаз с Кенрика.

— Он просто струсил, миледи, — ухмыльнулся Кенрик, делая шаг вперед.

На этот раз Эндрю не отступил.

— Не струсил, — бросил он. — Этого я не боюсь!

— Что ты сказал? — прищурился Кенрик.

На лице Эндрю отразилось нескрываемое отвращение.

— Это не заслуживает того, чтобы его бояться!

— Как ты смеешь! Я…

— Довольно, — рявкнул Селар. — Миледи, надеюсь, что к следующей нашей встрече вы научите племянника оказывать моему сыну должное почтение. Иначе мне придется заняться этим самому. Кенрик, Нэш, пойдемте.

Нэш мгновение помедлил, пристально глядя на юного герцога, потом повернулся и поспешил за королем.

Пламя в камине трещало и плевалось искрами, но, несмотря на исходящий от него жар, холод пробирал Нэша до костей; ледяной холод поселился и глубже, там, откуда ничто не могло его изгнать. Нэш смотрел в огонь, стараясь не обращать внимания на принца, метавшегося по комнате вокруг кресла, в котором сидел его отец.

Неужели она действительно мертва?

— Я этого не потерплю! Мальчишка без вас — ничто, сир! Тело, погребенное рядом с Ичерном… В самом ли деле оно принадлежало Дженнифер?

— Не принимайте его слов близко к сердцу, сын мой. Малыш только что потерял обоих родителей.

Союзницы больше нет…

— Это не извиняет его поведения, отец, вы же знаете! Он слишком долго ждал. Если бы он уже наложил на нее Узы, она…

— Он расстроен, горюет по матери. Выкиньте его из головы, принц.

Она была бы жива.

— Как вы можете так говорить? Должен ли я проглотить такой урон своей чести?

Она принадлежала бы ему.

— Герцог Эндрю — ребенок, — рявкнул Селар. — Младенец, ничего более. Я не позволю вам мстить пятилетнему малышу, да еще в день похорон его родителей.

Кенрик остановился перед креслом Селара; лицо его все еще было возбужденным из-за воображаемого оскорбления.

— Но, отец…

— Довольно. Подождите немного, сын мой. Всего год. Мы заберем его ко двору и сделаем вашим пажом. Его ждет несколько суровых уроков, обещаю. А теперь успокойтесь. Когда вы повзрослеете, то убедитесь: гораздо мудрее превращать людей в своих друзей, чем во врагов. Чем издеваться над мальчишкой, лучше сделайте его своим союзником. Это и будет самая изощренная месть.

Нэш поднял глаза на короля, но тот не смотрел на него. Все его внимание поглощал сын. Кенрик, надувшись, поклонился и вышел из комнаты. Селар снисходительно рассмеялся и развел руками, словно извиняясь перед Нэшем.

— Он еще так молод, сир. Он научится обходиться с людьми.

— И все же чертовски странно, что сын Ичерна так себя повел, как вам кажется, Нэш? — Селар откинулся в кресле и переплел пальцы. — Не могу прогнать мысль, что старый козел наплел своему мальчишке что-то совсем нелестное для Кенрика.

— Бросьте, сир. Что мог он сказать? Принц слишком молод, чтобы наступить кому-то на мозоль. — Это вовсе не соответствовало действительности, но Нэш счел излишним посвящать короля в проделки сына.

Селар рассмеялся:

— Конечно, вы правы. Да, все же стоит забрать юного Эндрю ко двору на следующий год. В любом случае пора начинать его образование. А теперь, — король выпрямился в кресле и вопросительно посмотрел на Нэша, — скажите мне, когда мы отправимся на север? Мне не терпится посмотреть, что уже удалось сделать с войском. Мы ведь выступим через месяц, как и намечалось?

Нэш чуть вслух не застонал, но вовремя одернул себя. Этот король, такой могущественный, внушающий такой страх, мог думать только о двух вещах: своем сыне и этой проклятой войне с Майенной. Будь это возможно, Нэш с радостью отказался бы от всей затеи: он всегда считал замысел Селара никуда не годным, не говоря уже о том, что затраты были ужасно велики — затраты и золота, и, что более важно, драгоценного времени. Однако, чтобы достичь цели, можно было и постараться. Единственный способ выманить Врага из укрытия — бросить ему такую приманку, чтобы тот не устоял перед соблазном схватить ее.

Ах, Роберт Дуглас, такой могущественный даже и без Слова Разрушения! Такой сильный, такой преданный рыцарской чести, что это стало его главной слабостью — слабостью, которой так легко воспользоваться. Враг любит свою страну и сделает все, чтобы не дать вовлечь ее в бессмысленную и разрушительную войну. Ах, какая же это слабость — стремиться спасти свой жалкий народ, настолько забитый и покорный, что не может даже подняться на собственную защиту! Поэтому-то им и нужен герой, чтобы не дать Селару втянуть страну в войну с Майенной.

Люсара никогда не сможет победить, и это всем известно — всем, кроме Селара. Естественный ход вещей приведет к разгрому королевского войска, и Селару еще повезет, если ему удастся сохранить и жизнь, и страну. Он упорно закрывал глаза на то, что его брат, владыка Майенны, гораздо сильнее. Нет, дело кончится тем, что Тирон в ответ на нападение захватит Люсару, прикончит младшего братца и станет править обоими государствами.

Однако до такого не дойдет. Соперников остановит Дуглас. Нэш был так же уверен в этом, как в необходимости дышать, чтобы жить. Дуглас остановит войско Селара еще прежде, чем оно перейдет границу, — и когда это случится, Враг наконец попадет в руки Нэша.

Пусть она, его награда, уже и не ждет его… Только сможет ли он победить Врага без помощи Союзницы?

Конечно, сможет! Он сможет все!

— Говорю вам, Нэш, — продолжал Селар, не обращая внимания на молчание советника, — мне все-таки очень не нравится необходимость привлечь наемников с границы Садлани. Я знаю, что они прекрасные бойцы и будут доблестно сражаться за плату, но все же это не то же самое, что люсарская армия.

— Мы не можем набрать больше рекрутов, чем уже набрали, сир. Мы ведь с вами уже все обсуждали. Если вы объявите всеобщую мобилизацию, Тирон окажется заблаговременно предупрежден. Сейчас он может полагаться только на слухи — такие же, какие до него доходят последние пять лет. Он не станет обращать на них внимания, а потом уже будет слишком поздно. — Неожиданно ощутив непреодолимую усталость, Нэш поднялся с кресла. — Что касается вашей поездки на север, подождите еще неделю. Я сам отправлюсь туда дня через два, приготовлю все к вашему прибытию и уведомлю, когда вам лучше присоединиться к армии.

— Прекрасно.

Нэш вышел из комнаты и прикрыл за собой дверь. Хорошо, конечно, что Селар связан с ним Узами, но иногда необходимость думать и планировать за него отнимала так много сил! С другой стороны, король никогда ни в чем ему не перечил, а сейчас это было самым важным.

Спустившись по лестнице, Нэш увидел дожидающуюся его Валену; ее нежные благовония пролили бальзам на его смятенные чувства. В ее красоте было что-то, всегда, с первой встречи с ней в Карахаме много лет назад, привлекавшее Нэша. Сейчас глаза красавицы были серьезны.

— Как все прошло?

— Ты спрашиваешь меня, скорбит ли король по своему кузену?

— Неужели я выгляжу настолько глупой?

— Нет. — Нэш оглянулся, чтобы удостовериться: в коридоре никого нет, — но все же увлек Валену в укромный уголок. — Ты проводишь время в компании Кенрика?

Валена мило и загадочно улыбнулась; ее улыбку только Нэш и смог бы оценить по достоинству. Несмотря на всю одержимость поставленной перед собой целью, он ощутил порыв возбуждения.

— С какой стати мне это делать? Или ты хочешь, чтобы я разделяла ложе не только с отцом, но и с сыном?

Нэш заставил себя отстраниться от красавицы.

— Я же знаю тебя, моя дорогая.

В глазах Валены промелькнул опасный огонек.

— Почему все же ты задал такой вопрос?

— С мальчишкой не все в порядке, и моим агентам никак не удается раскопать, в чем дело.

— Ну, свои чувства в отношении тебя он выражает достаточно откровенно.

— И какие же это чувства?

Валена надула губы; теперь она не провоцировала намеренно Нэша, но от этого стала еще более соблазнительной.

— Я думаю, он ревнует.

— Он завидует тому, как много времени я провожу с королем?

— Не думаю. Он, в конце концов, наследный принц. Он видит в тебе молодого придворного, которому еще долго предстоит делать карьеру. Мне кажется, он недоумевает, почему ты, будучи советником его отца, не уделяешь ему, Кенрику, больше внимания.

— По-моему, он меня ненавидит.

— О, конечно, но, думаю, существует возможность превратить эту ненависть во что-то другое, — если только ты не будешь жалеть усилий.

Нэш окинул взглядом пустой темный зал. Было уже поздно, большинство придворных, устав после долгой траурной церемонии, давно спали.

— Отправляйся сейчас к Селару. Сделай так, чтобы он уснул. Я вернусь через час.

— Почему ты уходишь?

— Есть кое-что, что мне нужно сделать. — Нэш отвернулся, но все равно заметил, как свет мягко лег на щеку Валены, подчеркнул нежность ее губ. — Отправляйся.

С сомнением нахмурив брови, Валена двинулась вверх по лестнице. Нэш намеренно не стал смотреть ей вслед; вместо этого он быстро прошел по коридору, свернул за угол и остановился перед дверью в покои принца. Две массивные бронзовые ручки украшали покрытые тонкой резьбой дубовые створки, подчеркивая, какая важная персона здесь живет. Нэш небрежно положил руку на дверь, прижал пальцы к полированной поверхности. Сначала его колдовское зрение не различало ничего, кроме дерева, твердого и неподдающегося. Однако потом…

— Клянусь кровью Серинлета! — выдохнул Нэш. — Ну и ну! Интересно, очень интересно…

Он поспешно оторвал руку от створки и вернулся в зал, радуясь, как легко ему теперь идти: ни хромоты, ни намека на боль. Он даже не подумал о том, что в отменном здоровье теперь, когда Союзница мертва, почти нет нужды. Сейчас ему нужно было спешить. У него оставалось всего несколько минут на то, чтобы перекусить; потом нужно вернуться к королю.

Королевскую опочивальню заливало теплое сияние десятков свечей; сквозняки, гулявшие по замку, колебали их пламя. Валена молча ждала прихода Нэша. Тот кивком велел ей удалиться, что она неохотно и сделала. Несколько мгновений Нэш стоял на пороге, стараясь отдышаться и сосредоточиться. Потом, приблизившись к постели Селара, он опустился на колени и взглянул в лицо королю.

Осторожно сняв перчатку, Нэш протянул руку и коснулся лба спящего. Селар крепко спал, дыхание еле заметно колебало его грудь, ресницы иногда вздрагивали: королю что-то снилось.

Нэш вздохнул:

— Прошло много времени… Вы уже не можете вспомнить, когда мы повстречались впервые. Я был стариком, а вы яростным молодым принцем, которому было за что посчитаться и с отцом, и с братом. Вы так и не узнали, каким образом я сделал из вашей жизни то, чем она стала теперь. Я подстрекал людей, начавших Смуту в Люсаре, сеял семена, которые облегчили вторжение. Вы были невежественным глупцом, но полным несгибаемой воли к победе. Я помню, с каким ужасом вы относились к колдовству. Это теперь вы не хотите верить, что оно существует. И я помню, как любили вы когда-то Дугласа. Теперь вы думаете о нем, как о трусе. Ах, как же вы ошибались — во всем. Да, вы были превосходным орудием, но, мне думается, пришло время вам искать славу иначе.

Нэш приложил два пальца ко лбу Селара и решительно нажал, направив на него свою колдовскую силу.

— Вы будете сражаться до конца. Запомните, вы не станете просить о милости. Когда придет время, вы не поколеблетесь. Вы поняли меня?

Погруженный в транс, не просыпаясь, Селар еле слышно выдохнул:

— Да, хозяин.

Теймар приготовил для Нэша горячую воду и полотенца.

Тусклый свет лампы тонул в клубах пара. Нэш сбросил камзол и рубашку, окунул голову в лохань с водой, потом стал на ощупь искать полотенце. Прежде чем он его нащупал, знакомая рука обернула мягкую ткань вокруг его головы; второе полотенце обвилось вокруг его талии.

— Ты и представить себе не можешь, как я по тебе соскучилась! — Нежный голос ласкал слух Нэша, как прикосновение шелка.

Нэш не сумел побороть себя. Сбросив полотенце, он повернулся к Валене и взял в ладони ее лицо. Не дав ей перевести дух, он припал к ее губам, намеренно помешав ей продолжать разговор. Они не виделись давно, и его тело откликнулось на близость Валены страстью, которой Нэш не мог больше сдерживать. Не менее жаждущая, Валена увлекла его на постель.

Руки Нэша жадно касались тела женщины, хотя ум не мог постичь реальности происходящего: Нэш ведь обещал себе, что никогда больше такого не случится. Почему она снова пришла к нему?

Однако рассудок и тело действовали независимо друг от друга. Неутолимое желание привело Нэша на грань безумия, а потом и за эту грань. Когда, обессиленный он распростерся рядом с Валеной, Нэш мог только вдыхать аромат ее тела, наслаждаться шелковистостью кожи.

— Ты тоже скучал по мне, — промурлыкала Валена; в голосе ее звучала улыбка.

— Почему ты пришла сюда? — мягко поинтересовался Нэш, не желая еще разрушать очарования.

В ответ на этот вопрос Валена приподнялась на локте и твердо посмотрела ему в глаза. Больше не было и намека на соблазн, притворство или попытку обмануть.

— Не пытайся делать вид, будто не желал меня.

— Ответь на мой вопрос.

Слова Валены прозвучали почти печально:

— Хотя ты не хочешь этого, хотя и не знаешь, что такое любовь, — ты все еще меня любишь.

Нэш несколько мгновений смотрел на нее, потом поднялся с постели, схватил халат, закутался в него и подошел к камину, по пути сделав большой глоток из фляги с вином.

— Мы все уже не раз обсуждали. У тебя своя работа, у меня — своя.

— Но это ты выбрал для меня работу. Теперь тебе не следует жаловаться.

— Твоя работа — выбор твоей собственной природы! — бросил Нэш, потом оглянулся на постель; Валена сидела на ней, не стесняясь своей великолепной наготы. Казалось, как бы он ни старался, он не мог избавиться от непонятной власти Валены. Но почему? Не настолько же он слаб! Он ведь не прикасался ни к одной женщине до тех пор, пока не встретил ее; женщины никогда его не интересовали. Телесные желания всегда были бичом других мужчин, но не его.

— Сэмдон, прошу тебя! Нам не обязательно вести себя так, словно мы враги.

— Король скоро проснется, ожидая найти тебя рядом с собой.

Валена поднялась с постели и подошла к Нэшу. Он не стал противиться, когда ее руки скользнули под халат; скоро страсть снова охватила их обоих.

— Сэмдон, разве не можешь ты побороть ревность? Я делю ложе с Селаром только ради тебя.

— Ради нас обоих.

— Так почему же я не могу делить ложе и с тобой, раз это доставляет нам наслаждение?

— А разве де Массе существует не для того, чтобы доставлять наслаждение?

Валена взглянула на Нэша глазами, в которых пламя свечи зажгло золотые искры.

— Я уже многие годы не сплю с Люком.

Нэш ничего не ответил, но и не оттолкнул красавицу. Ее прикосновения будили в нем самые разные чувства, и впервые за многие годы он чувствовал себя счастливым. Сможет ли он выдержать необходимость делить ее с другим? Не лучше ли это, чем потерять ее вообще? Конечно, лучше. Особенно теперь…

— У нас с тобой была общая мечта… — Валена поднялась на цыпочки и коснулась губами его подбородка. — Мне так не хватает участия в твоих делах. У тебя теперь нет времени, чтобы рассказать мне, что происходит. Люк, конечно, обо всем мне говорил, — но это совсем не то.

Нет, де Массе никогда не смог бы удовлетворить подобную женщину. Нэш невольно улыбнулся. Де Массе — могучий колдун, благовоспитанный красавец, и все же Валена предпочла ему Нэша — и раньше, и теперь.

— Может быть, — пробормотал Нэш, зарывшись лицом в благоухающие волосы Валены, — я немного поспешил с решением.

В ответ руки Валены снова обвили его, и Нэш забыл и о Де Массе, и о Селаре — да и обо всем на свете.