Марта распахнула дверь, расписанную зелеными листьями, о комнате оказалась кровать, два стула и умывальник с уже приготовленными тазом и полотенцами. Дженн остановилась, не находя слов. Марта только улыбнулась:

— Я принесу теплой воды, пока ты будешь раздеваться. Войдя в уютную спальню, Дженн обнаружила, что Марта даже приготовила ей ночную рубашку с голубой лентой вдоль ворота.

Дженн рассеянно расстегнула платье и стала складывать одежду на стул. Усталость пронизывала все ее тело, с каждым моментом все больше затуманивая сознание. Марта принесла кувшин с водой и начала помогать Дженн окончательно раздеться.

— О боги, тяжелое же путешествие выпало вам на этот раз, — с сочувствием пробормотала она. — Неудивительно, что ты падаешь от усталости.

Дженн нахмурилась, но промолчала. Марта протянула ей ночную рубашку.

— Ох, какие синяки! Должно быть, твои ушибы все еще болят. Ты что, упала с лошади?

Неожиданно туман перед глазами Дженн рассеялся, и она поспешно натянула на себя ночную рубашку.

— Да, но это было еще до того, как мы отправились в путь. Ничего серьезного.

— Ну, — сказала Марта, — постарайся уснуть. Я попробую держать детей подальше от этой комнаты, пока ты не проснешься, хоть и не могу обещать этого наверняка.

Марта ушла, и Дженн с облегчением забралась в постель; однако прошло много времени, прежде чем ей удалось наконец уснуть.

Роберт удобно расположился в кресле, протянув ноги к огню и держа в руке кубок с подогретым вином. Патрик взял себе новый кусок сыра и снова уселся, скрестив ноги, на полу рядом с Робертом. Финлей допил вино, налил себе еще и поставил флягу на пол между собой и Патриком.

Все остальные уже отправились спать, хотя и неохотно; только Роберт, Финлей и Патрик готовы были проговорить всю ночь. Роберт, конечно, чувствовал усталость, но ему так давно не удавалось беседовать с друзьями, что уйти сейчас казалось совершенно невозможным. Нужно было задать много вопросов и на много вопросов ответить.

— Ты и представить себе не можешь, какие о тебе ходят слухи, — сказал Патрик, согревая руки о кубок. — Хотел бы я, чтобы хоть половина их была правдой.

Роберт усмехнулся, не открывая глаз.

— Да, кое-что и я слышал; даже не знаю, как к ним относиться.

Несколько мгновений все молчали, потом Финлей прочистил горло и сказал;

— Понятно, конечно, что Дженн не очень радовалась необходимости доставлять тебя сюда в разгар зимы, но есть еще что-то, что ее огорчает?

— А что?

Снова последовало молчание, такое долгое, что Роберт наконец открыл глаза; выражение, с которым Финлей и Патрик смотрели друг на друга, его озадачило.

— Что произошло? Ответил ему Патрик:

— Ты знаешь, что после твоего отъезда из Элайты ее на два месяца заточили в тюрьму?

Роберт мрачно кивнул:

— Да. Я ничего не мог сделать, чтобы этому воспрепятствовать.

— И с тех пор, как ее выпустили, Дженн ни с кем из нас отношений не поддерживала.

Роберт нахмурился и выпрямился в своем кресле.

— Но она все еще может мысленно разговаривать с Финлеем, разве не так?

Финлей пожал плечами:

— Наверное, но она не делала этого очень давно. Я иногда пытался сам связаться с ней, но она не отвечала, а я не так силен, чтобы пробиться без ее помощи. В результате единственные новости, которые доходили до нас, были сообщения отца Джона. Ему удалось добиться назначения капелланом в Клоннет.

— Да, я знаю. — Роберт продолжал хмуриться. — Вы хотите сказать, что она совсем не поддерживала отношений с Анклавом, со всеми вами последние пять лет?

— Не пойми меня неправильно, — начал Патрик, подняв руку, — мы пытались связаться с ней. Я сам ездил туда раз десять. Сначала, конечно, увидеться с ней было невозможно, но даже и потом отец Джон передавал, что она не хочет иметь дел ни с кем из нас. В последний раз я побывал в Клоннете в конце лета. Дженн отказалась увидеться со мной и пригрозила, что мне придется плохо, если я явлюсь еще раз.

— Милосердный Серинлет! — выдохнул Роберт. — Я думал, что так она встретила только меня.

— Ты пытался с ней говорить? — спросил Патрик. Роберт искоса посмотрел на него.

— Я? Ты что, шутишь?

— Но вы же только что вместе проехали через полстраны! Уж не хочешь ли ты сказать, что все это время вы не разговаривали?

— Именно так и было.

— Тогда… — Финлей помолчал и закончил: — Если не возражаешь, я попрошу матушку поговорить с ней.

— А она согласится?

— Конечно. Дженн ей всегда очень нравилась. Думаю, матушка сделает это с удовольствием. Кто знает, когда еще у нас будет такая возможность.

Роберт протянул свой кубок, и Финлей вылил в него остатки вина из фляги.

— Ну так что, — тихо начал Патрик, — собираешься ты рассказать нам, в чем дело?

— Это зависит от того, согласишься ли ты выполнить одно мое небольшое поручение.

— Я?

— Да, — усмехнулся Роберт. — Это как раз по твоей части.

В комнате Роберта было холодно, и оставаться там, когда утренний шум разбудил его, Роберту не захотелось. Можно было, конечно, разжечь огонь в очаге, но внутреннее беспокойство заставило Роберта одеться и выбраться из пещеры наружу. Он вышел на середину поля, покрытого свежевыпавшим снегом, и остановился.

Запрокинув голову, Роберт вдохнул чистый утренний воздух и стал смотреть в серо-синее зимнее небо. В высоте над ним утесы Голета вздымались отвесными остриями, лишь кое-где белыми от снега, образующими как бы огромную корону, и лишь ровная поверхность плато под мягким снежным одеялом не казалась угрюмой и негостеприимной.

До чего же это место — Анклав — странное! Что заставило колдунов больше пяти столетий назад выбрать именно его — плоское плодородное плато у подножия конической вершины в самом сердце гор? Многие пещеры и туннели в скале были естественными, а остальные жители Анклава вырубили в толще камня сами; но даже и теперь иногда обнаруживались новые пещеры. Голет, самая высокая вершина в Люсаре, казался издали неприступным и устрашающим, а на самом деле представлял собой каменные соты, давшие пристанище изгнанным, преследуемым людям. Да, странное место.

А теперь, когда он вернулся сюда после долгого отсутствия, Анклав казался Роберту еще более странным.

Ему давно следовало начать действовать, как-то остановить Селара, остановить поток бесчувственной жестокости, прокатившийся по стране за последние двадцать лет. Да, легко было произносить благородные слова о том, что он дал Селару клятву верности, — но ведь прошло больше шести лет с тех пор, как Селар освободил его от этой клятвы. Так почему же Роберт ждал до сих пор? И что он собирается делать теперь? Начать войну — именно то, от чего он всегда отрекался…

Войну против собственного народа!

Пойдут ли за ним люди, станут ли сражаться вместе с колдуном против короля? Нет сомнения в том, что его поступок — тогда в Элайте — не забыт и не прощен, но Роберт молил богов о том, чтобы жестокий гнет заставил народ подняться на борьбу.

Многие годы от него добивались именно того, что он решил совершить теперь: помочь своей стране восстать из мертвых. И все же, хотя часть его души радовалась тому, что пришел конец бездействию, другая часть задавалась вопросом: разумен ли его выбор? Война — вещь серьезная, в нее нельзя играть. Лучше ли та участь, которую предлагает людям Роберт, страданий под игом Селара?

Горечь беспомощности слишком часто лишала Роберта сна, слишком много пищи давала живущему в нем демону. Почему, могли бы спросить его люди, не ограничиться тем, чтобы просто убить Селара? Наверняка ведь его колдовская сила позволила бы ему проскользнуть в Марсэй и перерезать горло узурпатору? Да, но именно так и начинаются гражданские войны, и тогда сражения длились бы гораздо дольше, чем затеянный им мятеж. Страна превратилась бы в пустыню…

И какую роль во всем этом играет Ангел Тьмы?

Роберт бродил по полю, подкидывая носком сапога снег. Сапоги были хорошо смазаны жиром и не промокали, но холод все равно чувствовался.

Ангел Тьмы, пророчество, Дженн… Все связано вместе в тугой узел, и сколько бы Роберт ни пытался его распутать, все впустую: он был не ближе к разгадке, чем пять лет назад. Пророчество все еще бросало на него свою зловещую тень. И Ангел Тьмы тоже подкарауливал его, ведя какую-то свою игру. Что же касается Дженн…

Дженн была для Роберта потеряна.

Может быть, так и лучше: он никогда не смог бы дать ей ничего, кроме боли, — их прошлое не оставляло в том сомнений. К тому же она замужем, у нее сын от ее супруга. Дженн теперь ненавидит Роберта. Что ж, она в этом не одинока. Однако Дженн угрожает опасность, даже если она сама о ней не догадывается, — а Роберт поклялся защитить любимую любой ценой.

Любой ценой. Что бы ни случилось.

Роберт остановился, набрал снега и скатал его в шар. Снежок полетел по дуге, попал в скалу и рассыпался. С каким-то детским смехом Роберт кинул еще один. Может быть, если собраться с силами, удастся даже докинуть снежок до самого пика Голета.

Финлей несколько минут простоял у выхода из туннеля, следя за тем, как Роберт бродит по полю, подкидывает ногами снег и лепит снежки, как они с ним часто делали в детстве.

Боги свидетели, до чего же здорово, что он вернулся — и к тому же живым и здоровым! Роберт хорошо выглядел, ничуть не постарел и был в расцвете сил. Сейчас в своем черном плаще на фоне сверкающего снега он казался величественным, как и подобает главе дома Дугласов. Да, он бунтовщик и изгнанник — хотя сейчас, лепя снежки, Роберт больше походил на ребенка-переростка.

Неожиданно озорно усмехнувшись, Финлей вышел наружу и тоже слепил снежок. Подкравшись к Роберту на нужное расстояние, он запустил в брата комом снега.

Роберт вскрикнул, когда снежок попал ему в спину, а Финлей тут же, смеясь, спрятался в туннеле. Роберт кинулся следом, набирая по пути в руку снег. Финлей попытался увернуться, но Роберт решительно обхватил брата, вытащил его наружу и сунул за шиворот ему пригоршню снега.

Охнув, Финлей вырвался и попытался вытряхнуть снег, но талая ледяная вода уже протекла вниз.

— Это нечестно! — воскликнул он, смеясь, несмотря на озноб. — Ты больше и сильнее!

— Преимущество не бывает нечестным, братец, — ухмыльнулся Роберт, держась на безопасном расстоянии на случай, если Финлей замыслил месть. — Впрочем, я рад видеть, что ты не стал важным, как подобает солидному женатому человеку с двумя дочками на руках.

Финлей наконец вытряхнул остатки снега из-под рубашки и запахнул поплотнее ворот.

— Нечего тебе смеяться: племянницы оказываются не такой уж легкой ношей и для дядюшки тоже.

— Ну, я уже совсем состарюсь к тому времени, когда эти двое начнут причинять настоящее беспокойство. — Роберт помолчал и откинул с лица волосы. — Ты счастливчик, Финлей. Надеюсь, ты это понимаешь.

Финлей при этих словах ощутил смущение, которого Роберт, впрочем, не заметил. Финлей обещал Дженн, что никогда не откроет Роберту правду об Эндрю, и нарушить слова не мог. Ах, нужно попробовать ее уговорить… Финлей кивнул в сторону туннеля.

— Совет тебя ждет. Ты ведь не расскажешь мне, в чем дело?

Роберт обхватил брата за плечи, и они вместе вошли в пещеру.

— Это испортит тебе все удовольствие от неожиданности. Ты хорошо выглядишь, должен я сказать. Да и матушка тоже. Я был поражен тем, как много здесь оказалось народу из Данлорна. Я-то думал, что всех распугал тем, что совершил в Элайте.

— Уилф тоже так думал, — ответил Финлей. — Но твои люди преданы тебе, хотя и удивлялись, почему ты не можешь явиться в Анклав сам по себе. Немногие из них понимают, что такое Ключ, и уж подавно не могут себе представить, как это Ключ мог тебя отсюда изгнать.

— Ну да, — со смехом сказал Роберт, — я в этом с ними совершенно согласен. Так что, совет уже собрался?

Финлей хотел ему ответить, но тут они вошли в большую пещеру и обнаружили, что она полна народу. Было похоже, что сюда пришли все жители Анклава: зал совета оказался так переполнен, что стол перенесли в основную пещеру. Даже на галереях толпились люди.

— Я-то хотел просто спокойно побеседовать с членами совета, — шепнул Роберт на ухо Финлею, проталкиваясь сквозь толпу.

Люди расступились, и братья вышли на свободное пространство перед столом. Члены совета уже сидели вокруг него; Уилф поднялся, чтобы успокоить собравшихся. Финлей обнаружил, что его ждет свободное кресло, и опустился в него, как раз когда в пещере воцарилась тишина. Он оглядел пещеру, но нигде не увидел Дженн.

— Мне известно, — начал Уилф громким голосом, разнесшимся над морем голов, — что все вы слышали о причине, заставившей нас собраться. Однако хочу напомнить: сейчас начнется заседание совета, и потому никто не должен говорить, не получив на то разрешения. А теперь, Роберт, — повернувшись к нему, проговорил старик, — не соблаговолишь ли ты объяснить, в чем дело?

— Все вы, — начал Роберт, стоя у края стола, — наверняка гадаете, где я был все это время. Честно говоря, ничего интересного про это я не могу вам рассказать. И прибыл я ради другого: я хочу просить вашей помощи, когда начнутся события, от которых никто из нас не сможет остаться в стороне.

Прежде чем Роберт смог продолжить, по пещере пробежал тревожный шепот.

— Прошло уже двадцать лет с тех пор, как Селар завоевал Люсару. Находясь с ним рядом, я узнал секрет, который Селар успешно скрывал все это время: в глубине души Селар полагает, что его брат слишком слаб, чтобы править Майенной. Когда Тирон взошел на престол, Селар замышлял убить его. Он всегда рассчитывал занять трон вместо брата. Селар захватил Люсару с единственной целью: в один прекрасный день оказаться достаточно сильным, чтобы завоевать Майенну. Пять лет назад Селар был уже готов осуществить свой план, но ему помешала королева, бежавшая вместе с детьми. Селар не мог начать войны, не разрешив проблемы наследования трона, и ему пришлось отложить все предприятие. Не сомневаюсь, что через год, когда Кенрик был ему возвращен, Селар осуществил бы свое намерение, но тут возникла другая проблема.

Финлей заметил какое-то движение слева от себя; сквозь толпу протиснулась Дженн и села с ним рядом. Бросив взгляд на Финлея, она отхлебнула какого-то напитка из кружки и стала внимательно слушать Роберта.

Как раз в этот момент Роберт улыбнулся и широко развел руками.

— Вы, конечно, гадаете, какое дело до этого всего вам, но потерпите немного! Вы все знаете, как случилось, что я был изгнан из Анклава; вы все знаете о пророчестве, которое Ключ в тот день открыл. Вам известно, что я был назван Врагом, Дженн — Союзницей, а еще кто-то — Ангелом Тьмы. Этот неизвестный дважды пытался убить моего брата, и нам удалось узнать его имя — Карлан. Ангел Тьмы находился в Элайте, когда я произнес Слово Уничтожения, но не погиб. Скажите мне: слышали ли вы с того дня о Карлане? Иногда доходили слухи о каких-то тревожных событиях, но никто своими глазами ничего не видел. Почему?

Прежде чем продолжить, Роберт сделал глубокий вдох.

— Дело в том, что Слово причинило ему большой вред, так что он надолго выбыл из строя. Ему потребовалось почти пять лет для того, чтобы залечить раны. Есть даже свидетельства того, что полностью ему поправиться не удалось, несмотря на все старания.

— Уж не хочешь ли ты сказать, что видел его? — спросил Уилф.

— Нет, я его не видел.

Финлей вскочил на ноги, сердце его заколотилось. Воспоминания о пытках и боли, крови и тьме обрушились на него.

— Но ты знаешь, кто это?

Роберт твердо посмотрел ему в глаза; на лице его было написано сочувствие.

— Да.

В пещере раздались крики, чуть не оглушившие членов совета. Уилфу пришлось несколько раз призывать собравшихся к порядку, прежде чем они успокоились.

— Продолжай, Роберт.

— В последние пять лет Селар был еще более безжалостен к Люсаре — и все же не собирал армию для удовлетворения своего честолюбивого желания. Почему? Потому что человека, который мог бы обеспечить ему успех, рядом с ним не было. Селар давно уже находится — возможно, и не сознавая этого — под влиянием Карлана. И когда Карлана рядом не оказалось, Селар отложил осуществление своих планов. Однако больше ждать он не намерен. Как раз сейчас он собирает и вооружает свою армию, готовясь весной вторгнуться в Майенну.

Снова по пещере прокатился шум, и Роберту пришлось повысить голос, чтобы его слышали.

— В армию согнаны тысячи простых люсарцев, которые отдадут жизни в ненужных им сражениях. Через границу переправляются сотни садланийских наемников. Селар расплачивается с ними деньгами, которые выколачивает из тех самых люсарцев, которыми собирается пожертвовать.

Крикам, раздавшимся в пещере, Уилфу не удавалось положить конец в течение нескольких минут. Наконец Роберт смог продолжить:

— Селар готов рискнуть всем, чтобы добиться короны Майенны и низложить своего брата, но он может рассчитывать на удачу только потому, что вернулся его друг и наставник — Карлан. Карлан, известный как гильдиец Сэмдон Нэш.

Кто-то рядом с Финлеем охнул, кружка, выпавшая из чьих-то рук, разбилась о каменный пол. Никто, кроме Финлея, не услышал этого, — пещера снова взорвалась криками. Повернувшись, Финлей увидел Дженн, бледную как смерть, которая с раскрытым ртом вытаращила глаза на Роберта. Дженн вскочила, потом села, потом снова вскочила.

— С тобой все в порядке? — шепотом спросил Финлей.

— Не может быть… Он ошибается!

Финлей ничего больше не расслышал: на Роберта посыпались вопросы, и тому пришлось отвечать.

— Но какой прок Ангелу Тьмы в завоевании Майенны?

Зачем ему помогать Селару?

Роберт пожал плечами:

— Наверняка я не знаю. Мне известно только, что пять лет назад Нэш не жалел усилий, чтобы желания Селара осуществились. Мы всегда считали, что убили королеву и вернули Кенрика отцу малахи, — но их нанял Карлан. Я также считаю, что именно Нэш схватил в столице Айн. Перед смертью она сказала мне, к чему стремится Ангел Тьмы. Он ищет меня — Врага — и хочет завладеть Ключом. Поход на Майенну, возможно, — его первая попытка найти Ключ.

На этот раз ответом Роберту была тишина, которую никто не посмел нарушить. Роберт помолчал несколько мгновений, потом тихо сказал:

— Поэтому-то я и явился сюда. Люсаре грозит зло, победить которое она не сумеет. Война, которую она проиграет, окончательно разорит страну. Но дело не только в этом: нам, колдунам, грозит опасность. Если Анклав ничего не противопоставит Ангелу Тьмы, то через какое-то время он найдет наше убежище, а тогда мы окажемся бессильны против него. Ничто не сможет спасти Ключ от рук человека, которому хватило сил выжить, когда было произнесено Слово Уничтожения.

— Мне любопытно, — вмешался Уилф, — ты в самом деле уверен, что Нэш и Карлан — один и тот же человек?

Роберт искоса взглянул на старика и криво улыбнулся; казалось, он давно ждал, что кто-нибудь задаст такой вопрос, и все же надеялся, что этого не случится.

— Не совсем, — ответил он, пожав плечами.

Уилфу удалось сдержать нетерпеливых, решительно подняв руку.

— Объясни!

Роберт расправил плечи и оглядел всех собравшихся.

— Сэмдон Нэш — участник всех важнейших событий последних лет. Когда была захвачена Айн, ее держали в доме, принадлежавшем малахи, Валене. Нэша очень часто видели в ее обществе. Один из наследников знатных родов, которые были похищены во время Смуты — из них нашлась одна Дженн, — оказался в том же доме. Когда моего брата захватил и мучил Карлан, Нэша не было при дворе. Отряд, пытавшийся захватить Элайту, состоял из гильдийцев, среди которых было очень много малахи. И чем больше зверств совершал Селар, тем больше он начинал зависеть от гильдии, так что если Карлан желал возвыситься и приблизиться к королю, легче всего ему удалось бы добиться этого, будучи гильдийцем.

Роберт умолк и перевел дыхание.

— Однако, пожалуй, самое важное свидетельство — это события последних пяти лет. По причине, которую никто не может объяснить, после моих… действий в Элайте советник Нэш исчез. Его никто не видел почти два года. Когда он снова объявился, в обществе он бывал редко. Он выглядел изувеченным, хотя опять же никаких объяснений этому дано не было. Нет, я не могу с точностью утверждать, что Нэш и Карлан — одно лицо, но, если у меня будет время, я это докажу.

По пещере прокатился разочарованный ропот, и Уилф поднялся на ноги.

— Думаю, что на сегодня довольно. Спасибо, Роберт. Совет рассмотрит твою просьбу о помощи и завтра даст тебе ответ.

Люди в пещере задвигались, заскрипели стулья, раздались голоса, — сообщение Роберта живо обсуждалось. Финлей не мог оторвать глаз от брата. Он выяснил, что Нэш и есть… он здесь, живой и невредимый… Разве нельзя просто отправиться и убить Нэша? Разве нельзя…

Дженн отошла от него и поспешила к Уилфу. Финлей, не задумываясь, двинулся следом.

— Уилф, я… — Дженн умолкла и нерешительно оглянулась на остальных членов совета.

— Ты хочешь поговорить о своей клятве Встать в Круг, верно?

— Нет. — Дженн недовольно нахмурилась и покачала головой. Резко втянув воздух, она заговорила снова: — Дело совсем в другом. Я хочу просить совет помочь мне кое в чем. Сама я этого организовать не могу, но уверяю тебя, что принять меры совершенно необходимо.

Уилф немного смягчился.

— Чего ты хочешь?

— Мой сын Эндрю… — Дженн сглотнула. Финлей бросил быстрый взгляд на Роберта, но Дженн, не обращая больше внимания ни на одного из братьев, продолжила: — Я хочу, чтобы кто-нибудь выкрал его и привез сюда.