ГЛАВА 29

— Селар! — рявкнул Роберт, вытаскивая меч из тела сраженного им королевского гвардейца. Отшвырнув убитого в сторону, он кинулся вдогонку за удаляющейся фигурой. — Селар! Не убегайте, сразитесь со мной!

Поскользнувшись в грязи, Роберт упал, но откатился в сторону и вскочил на ноги вовремя, чтобы отразить удар еще одного воина, преградившего ему дорогу к королю. Клинок гвардейца едва не снес Роберту голову, но тот увернулся и, пригнувшись, рубанул противника по ногам. Не задерживаясь, чтобы добить упавшего врага, Роберт побежал дальше, разбрызгивая глинистую жижу.

— Селар, будьте вы прокляты! Вы не уйдете от меня, даже если мне придется гнаться за вами до края земли!

Селар пытался скрыться в лесу; Роберт ускользнул от нового гвардейца и продолжал гнаться за королем. Селар тоже поскользнулся и упал, и Роберт с победным кличем преодолел разделяющее их расстояние.

Они оказались на маленькой прогалине, окруженной высокими деревьями. Селар встал, вытащил меч из ножен и поднял его перед собой, тяжело дыша после неудачного бегства.

— Ха! Наконец-то вы готовы сразиться со мной, — выдохнул Роберт. — Теперь у вас нет другого выбора!

— Назад, Данлорн! Сейчас здесь будут мои люди!

— Вам меня не запугать — с какой стати мне бояться? Следовало убить вас еще раньше!

Селар попятился. В его глазах Роберт прочел внезапный ужас.

— Значит, вы уже тогда были глупцом!

— Да. Я верил, будто в глубине души вы хороший человек. Действительно, какой глупец! — Роберт остановился перед Селаром, размеренно, возвращая себе спокойствие, позволяя ярости заполнить все его существо. Ощущение было прекрасным! — Вы не собираетесь поинтересоваться своей дочерью?

Селар вздрогнул и отступил еще на шаг. Его взгляд метался по сторонам; король надеялся на появление спешащих на помощь гвардейцев. Однако никто не появлялся: солдаты за деревьями не видели противников.

— Чем тут интересоваться? Вы женились на ней, чтобы захватить мою корону. Девчонка — шлюха, такая же, какой была ее мать.

— Девчонка, — с жестокой улыбкой протянул Роберт, — мертва. Убита вашим собственным сыном. Она, как и ее мать, не была шлюхой. Галиена была настоящей патриоткой — вы слишком слабый человек, чтобы это понять.

Селар с яростным воплем взмахнул мечом, чтобы обрушить его на Роберта. Роберт со смехом вскинул свой клинок. Сталь с оглушительным звоном ударилась о сталь.

— В чем дело, колдун? — прошипел Селар. Лицо его побагровело. — Где ваше хваленое могущество? Или вы слишком устали, чтобы поразить меня молнией? А может быть, вы просто слишком трусливы, чтобы убить меня?

— О, чтобы убить вас, мне не требуется колдовство, — злорадно бросил Роберт. — Это уже проделал кое-кто другой.

Селар, оскалив зубы, рванулся в сторону, пытаясь нанести удар сбоку. Снова Роберт поймал его меч своим клинком и удерживал его так долго, что стало заметно: Селар теряет силы. Наконец Селару удалось высвободиться. Он попятился, потом опять стал наступать. Роберт охотно отступал, легко отражая каждый выпад. Он не мог сдержать смеха. Неужели демон способен так его радовать?

— Сражайтесь, будьте вы прокляты! — рявкнул Селар, снова поднимая меч. Мощный удар переломил клинок Роберта пополам; отлетевшее острие вонзилось Роберту в бок, пробив кольчугу.

Не задумываясь, Роберт изо всех сил всадил обломок меча между пластинами королевского панциря. Удар был так силен, что рассек плоть и кости; лезвие ушло в грудь Селара по самую рукоять.

Селар застыл на месте, смертельно побледнев. Меч выпал из его обессилевшей руки, король, шатаясь, сделал шаг назад, хватаясь за торчащий из его груди обломок. На лице Селара отразилось изумление, он попытался что-то сказать, но не смог.

Роберт тоже схватился рукой за рану. Только сейчас он почувствовал ужасную боль в левом боку. Демон ликовал, но боль заглушила его радостный клич. Кровь сочилась между пальцами Роберта, он согнулся пополам, но не мог отвести глаз от Селара. Тот все еще оставался на ногах, хотя колени его и подгибались. Он тоже смотрел на Роберта. Вдруг ноги Селара подломились, и он осел на землю.

— Вам… — прошептал он, безуспешно пытаясь втянуть в себя воздух, — следовало… вернуться.

Селар упал навзничь. Теперь его глаза смотрели вверх, на вершины деревьев. Превозмогая боль, Роберт опустился на колени рядом с королем. Слабые пальцы ухватили его за рукав.

— Вы слишком горды. Карлан… остался… со мной. Голос Селара пресекся; король больше не дышал. Селара сковала неподвижность смерти.

— В чем дело, ваша светлость? — спросил Нэш. Дождь словно не касался его, и даже гром вдалеке гремел робко, словно боясь этого человека. — Разве вам нечего мне сказать?

Дженн хватала ртом воздух, изо всех сил стараясь вернуть себе спокойствие. Почему он выглядит так же, как и раньше? О боги, в нем нет и намека на что-то угрожающее!

Так почему же она испытывает такой ужас?

— Не могу винить вас за то, что вы бежали, Ичерн с самого начала был неподходящим супругом для вас. Я воспрепятствовал бы свадьбе, но Селар действовал, не посоветовавшись со мной. Впрочем, теперь это не имеет значения, верно?

— Чего вы хотите? — выдавила из себя Дженн, пятясь и пытаясь ухватиться за узду коня. Нэш стоял перед ней, не двигаясь с места. — Кто вы?

Нэш добродушно улыбнулся:

— Вы очень хорошо знаете, кто я такой. Ваш друг, только и всего. Друг, которому теперь хватит смелости признаться в более глубоких чувствах, — раньше это было невозможно. Я открылся бы вам уже давно, но все мы были захвачены неожиданными событиями. Вы ужасно напугали меня тем спектаклем, что разыграли в Клоннете. Скажите, очень вы переживали, когда Враг женился на маленькой принцессе?

Дженн вздрогнула.

— Откуда вы знаете?

— О, прошу вас!.. Я не прожил бы так долго, если бы не обладал некоторыми особыми умениями. Все-таки чей это был выбор: его или ваш?

— Вас это не касается. — Дженн передвинулась еще ближе к коню. Зачем она явилась сюда? Как могла она думать, будто способна справиться с этим человеком?

— Если Враг причинил вам боль, я хочу об этом знать. Может быть, в моих силах помочь.

— Каким образом? — бросила Дженн. — Убив его?

— Именно так он поступил с Ичерном.

— Нет. Ичерна убила я. Уж не хотите ли вы сказать, что сделали бы подобную вещь для меня? — Дженн наконец совсем приблизилась к коню, и на этот раз тот стоял смирно.

Однако теперь бежать Дженн было невозможно: Нэш подошел совсем близко, все еще загадочно-спокойный и добродушный. Он остановился всего в шаге и странным жестом поднял руку. Неожиданно Дженн почувствовала, что не может пошевелиться. Она была в ловушке, полностью во власти Нэша.

— Я никогда не причинил бы вам зла, Дженнифер. Я просто не смог бы: сердце мне не позволило бы. Сначала я думал, будто смогу быть с вами рядом и не потерять голову. В этом я ошибался, и очень рад теперь своей ошибке. Ваша красота заставляла сильнее биться мое сердце каждый раз, когда я вас видел. Все, что я делал, я делал для того, чтобы защитить вас. В Клоннете вам никогда не грозила опасность, даже со стороны Брезайла. Все изменилось, только когда явился Враг и похитил вас. Заботился ли он о вашей безопасности? Стало бы его войско защищать вас?

— Не он привез меня сюда… — начала возражать Дженн, прежде чем сумела одернуть себя.

— Он мог удержать вас от приезда — если бы действительно, подобно мне, любил вас. Он женился на другой, оставив вас, не обращая внимания на пророчество. И более того: он ведь ничего вам не сообщил. Разве обеспечивает это вам безопасность? Вы должны знать свою судьбу, чтобы быть к ней готовой. Я же готов разделить с вами все, чем обладаю. Если вы будете со мной, я подарю вам бессмертие. Может ли Враг обещать вам то же?

Теперь он был совсем рядом… Дженн не могла отвести глаз, как ни старалась.

— Неужели он никогда не говорил вам, что вам суждено быть со мной?

— Нет! — вскрикнула Дженн.

— В глубине сердца вы ведь знаете, что это правда. Поэтому-то вы никогда ничего не говорили ему обо мне. Вы и не смогли бы меня предать. — Нэш протянул руку и взял ее за подборок. Дженн, скованная его силой, ничего не могла поделать. Его лицо все приближалось, и наконец его губы прильнули к ее губам — теплые, а не холодные, как ожидала Дженн.

— Пожалуйста, — простонала она, — отпустите меня.

— Конечно. — Нэш улыбнулся и сделал какой-то еле заметный жест. — Вы имеете столько свободы, сколько хотите. Но вы сами пожелаете прийти ко мне. И скоро.

Он сделал шаг назад. Дженн почувствовала, что больше ее ничто не держит, и хотя ноги под ней подгибались, поспешно вскарабкалась в седло, не решаясь отвести глаз от Нэша. Ни слова не говоря, она рванула поводья и вонзила шпоры в бока коню.

Только углубившись в лес, Дженн оглянулась, но Нэш исчез.

Мика ходил перед шатром, стараясь не хромать. Все его тело болело так, как он считал просто невозможным, самым заветным его желанием было лечь и хоть немного отдохнуть, позволить этого себе он не мог.

— Мика, будь добр, сядь и позволь мне перебинтовать тебе руку, — дернула его за рукав леди Маргарет.

— Другим раненым ваша помощь нужнее, миледи. Старая дама мягко улыбнулась:

— Ими занимаются другие, Мика. Ну же!

Еще раз оглянувшись через плечо, Мика сел там, где она указала, положил руку на стол и осмотрелся. До захода солнца оставалось еще не менее часа, но небо уже потемнело, затянутое тяжелыми тучами.

Всюду, куда хватал взгляд, на земле лежали раненые и измученные люди. Некоторые из них никогда уже не поднимутся… Хотя костры были разложены давно, только теперь, когда дождь прекратился, они разгорелись как следует. Уцелевшие солдаты, усталые после битвы, помогали своим товарищам или молча сидели у огня. Между группами людей ходили священники, молясь и за живых, и за мертвых. Однако какими бы мучительными ни были раны, все воины до единого не могли оторвать глаз от того, что высилось в самом центре лагеря.

Там располагался единственный шатер, высоко поднятые полотнища которого позволяли видеть два катафалка с зажженными рядом с ними свечами и два неподвижных тела на них. Мика тоже не мог отвести глаз от траурного шатра.

— Что же нам делать?

Леди Маргарет сняла окровавленную повязку и промыла рану чистой водой. Епископ одной рукой подал ей бинт, а другой — кружку эля Мике.

— Да ничего мы не можем сделать, — ответил Маккоули.

— Как вы можете так говорить? — прошептал Мика, оглядываясь на окружающих их мужчин, тоже обсуждавших положение. — Неужели вы ничего не можете предпринять?

Леди Маргарет туго затянула повязку на его руке.

— Я пыталась. Он не желает сдвинуться с места.

— Но он же ранен! Нельзя позволить ему просто сидеть там!

— А где Финлей?

— Меня просить бесполезно. — Из-за шатра к ним подошел Финлей. Рука его была на перевязи, правый глаз заплыл из-за пореза на щеке; двигался Финлей, как старик. — Я уже пытался. Роберт просто велел мне уйти — в своей обычной любезной манере.

— Но должны же мы что-то сделать, — настаивал Мика. Он пытался говорить тихо, но усталость не позволила ему справиться с собой. — Вы не видели его раны. Он умрет от потери крови, если им немедленно не займется целитель.

Мика собрался продолжать, но в это время все повернулись к подъехавшей к шатру всаднице. Дженн. Среди военачальников немедленно начались тихие перешептывания.

— Что случилось? С Робертом все в порядке? — спросила Дженн, поспешно прячась от любопытных глаз за Маккоули. Ее взгляд метался по сторонам, словно она искала что-то, что боялась найти.

— Роберт жив. Битва, — ровным голосом ответил епископ, — так или иначе закончилась.

— И что?

— Победы не добился никто. Заключено перемирие, чтобы можно было позаботиться о раненых и похоронить погибших. Сегодня сражение не возобновится.

Дженн встревоженно огляделась широко раскрытыми глазами.

— А где Роберт?

— Вон там, — показал Мика. — Он убил Селара.

— О боги! — выдохнула Дженн.

— Роберт приказал устроить Селару торжественное погребение — вместе с Галиеной. Один Серинлет знает, что теперь будет. — Мика подошел к Дженн, здоровой рукой обнял ее за плечи и отвел в сторону. — Роберт ранен, Дженн. Не знаю, насколько тяжела рана, но он сидит там уже час и отказывается двинуться с места.

Дженн смотрела на Мику, и в ее синих глазах, печальных и серьезных, отражалось хмурое небо. Выглядела она так, словно ей только что явился призрак.

— С вами все в порядке? Дженн кивнула.

— Я пойду и поговорю с ним. — С этими словами она по подсыхающей грязи двинулась к шатру, на мгновение задержалась перед ним, потом вошла внутрь. Мика смотрел ей вслед, боясь пошевелиться.

Роберт сидел в кресле около катафалка Селара, не глядя ни на своего старого друга, ни на свою молодую жену. Дженн остановилась рядом с ним и стала смотреть на холодные безжизненные тела, потом повернулась к Роберту.

Тот медленно поднял на нее глаза. Никто из них не произнес ни слова. Дженн протянула руку и коснулась плеча Роберта. Несколько долгих мгновений он оставался неподвижным; наконец его рука шевельнулась и накрыла собой руку Дженн. Медленно, с мучительным усилием Роберт поднялся на ноги и вышел из шатра. Дженн двинулась за ним следом, но помедлила, бросив последний взгляд на неподвижные безмолвные тела. Потом и она тоже покинула шатер.

— Мне очень жаль, милорд, — хриплым голосом доложил Деверин, — новости могли бы быть и получше.

Роберт махнул рукой, предлагая воину сесть, и поморщился, когда мать наложила тугую повязку на его рану. Шатер был полон народу; все были в той или иной степени изранены. Финлей хотел опустить поднятые полотнища шатра, но Роберт воспротивился: вокруг расположились его солдаты, которым пришлось еще хуже, чем военачальникам, и он счел невозможным отгораживаться от них.

Роберт приказал разжечь еще костры — темнота быстро сгущалась — и раздать людям по кружке эля, однако поднять настроение своих воинов ему было нечем. Целый день беспощадной битвы — и единственное достижение: убитый король. Если Кенрик находится под таким же влиянием Нэша, как был его отец, армия Селара все еще может сделать попытку пересечь границу Майенны: Нэш по-прежнему горит желанием найти Ключ.

Роберт кивнул Деверину и взял поданный Микой кубок с подогретым вином.

— Продолжайте. Я хочу знать самое плохое.

— Если завтра снова будет бой, хорошо если нам удастся выставить три тысячи бойцов.

Среди военачальников началось перешептывание, но Роберт не обратил на это внимания.

— А как дела у противника?

— Четыре тысячи свежих солдат — тех, что оставались в резерве, помимо примерно трех тысяч, оставшихся в живых после сегодняшнего сражения. Их перевес будет больше чем двойным.

Роберт оглядел столпившихся вокруг него людей.

— Что еще? Деверин сглотнул.

— Мы потеряли Аларда Бейна, милорд. Пейн ранен, а Макглашен… Макглашен убит.

Роберт зажмурился. Сколько их будет еще? Новые сражения… Новые смерти…

И живущий в нем демон! Сколько жертв себе он еще потребует?

Роберт выпрямился в кресле, когда леди Маргарет закончила перевязку, и надел рубашку. Пошатываясь, он поднялся на ноги и высоко поднял свой кубок.

— За Макглашена!

Все, кто был в шатре, встали, подняли кубки и повторили за Робертом:

— За Макглашена!

Потом все расселись снова, а Роберт, держась за спинку кресла, чтобы не показать слабости, распорядился:

— Данн и Гарольд, разместите на западной стороне лагеря ваших самых боеспособных воинов. И еще нужно проверить, что с поля боя унесли всех — нельзя забыть ни об одном человеке. Выставьте часовых на вершине холма. Отец Честер, Дэниел — на вас восточная сторона. Арли и Медлок, вы тоже должны организовать охрану лагеря. Я знаю, ваши люди измучены, но выбора у нас нет. Девушке-малахи, нашей пленнице, дайте еще снотворного снадобья. Сколько малахи погибло в сражении?

— Дюжина, не больше, — ответил Мердок. — Точно сказать трудно: мертвецов мы отличить колдовским зрением не можем.

— Я попозже выйду и произведу подсчет.

— Роберт, — предостерегла его леди Маргарет, — ты не в таком состоянии, чтобы двигаться, еще по крайней мере несколько часов.

Роберт ничего не ответил ей и снова повернулся к остальным.

— Расходитесь и постарайтесь хоть немного поспать. Идите каждый к своим людям и сделайте все, чтобы к утру быть готовыми к бою.

— Что вы собираетесь делать? Если мы не смогли победить сегодня, завтра надежды на победу еще меньше, — сказал Маккоули, выражая общие сомнения.

— Завтра нам будет противостоять совсем другая армия, — тихо ответил Роберт, глядя на темно-красное вино в своем кубке. — Король теперь Кенрик, четырнадцатилетний подросток. Его садланийские наемники перебиты. Он попытается устрашить нас, но сражаться не станет.

По шатру снова пробежал шепот, однако Маккоули восстановил тишину, подняв руку.

— Откуда вы знаете?

— Он… — Роберт взглянул на епископа, — неопытный правитель. Не знаю, что еще может случиться, но одно мне известно точно: Кенрик не задержится здесь достаточно долго, чтобы нанести нам заметный урон. В остальном же… Отряд моих сподвижников-колдунов нападет на тылы армии Кенрика — да, и будет пользоваться колдовством в максимальной степени. Прошу прощения, отец аббат, но больше мы не можем позволить себе ограничиваться тем, чтобы пользоваться суеверными страхами противника. Теперь их опасения должны оправдаться. Мы займем те же позиции, что и накануне, оставив тысячу человек в резерве. При первой же атаке мы отойдем назад: пусть Кенрик решит, будто мы отступаем. Когда же королевская армия окажется между двумя холмами, мы замкнем кольцо. А дальше — как решат боги!

— Неужели, — донесся голос откуда-то из задних рядов, — вы все еще считаете, что мы можем победить?

Роберт отошел от кресла, чтобы все видели: он твердо держится на ногах. Ему это далось нелегко, однако он справился.

— Я не считаю, друг мой, я знаю. Местность здесь такова, что нам не понадобится так уж много воинов. Мы долго шли к своей победе, долго ждали. Все мы потеряли многих из тех, кого любили, но родине, которую мы любим больше всего, все еще грозит опасность. Если противник завтра выйдет на поле битвы, мы будем ему противостоять. Я не двинусь с места, пока мы не победим. А теперь, — Роберт помолчал и осушил свой кубок, — прежде чем вы разойдетесь, я должен сделать еще кое-что. Мне предстоит еще много дел, но это нельзя больше откладывать.

Глядя на суровое лицо Роберта, люди стали переминаться с ноги на ногу. Роберт вышел на свободное пространство между столами.

— Мика!

— Да, милорд?

— Иди сюда!

— Да, милорд. — Мика протиснулся между воинами: по какой-то странной причине до сих пор он предпочитал прятаться за их спинами.

— Где знамя?

— Перед шатром, — заикаясь, выдавил из себя Мика. Устремленные на него взгляды смутили его. — Я сам его там установил.

— Так я и думал. Дэниел, пожалуйста, одолжите мне меч — мой куда-то делся.

Дэниел замер на месте, потом поспешно вытащил из ножен меч, теперь уже вычищенный после битвы, и протянул Роберту рукоятью вперед.

— Мне уже давно кажется, что нам чего-то не хватает, — чего-то важного. Удивительно, почему мне потребовалось так много времени, чтобы это осознать; остается только предположить, что мне пришлось заниматься множеством дел, и в результате очевидные вещи оказались вне поля моего зрения. Мика, на колени!

Мика судорожно сглотнул, но все же опустился на колени. Даже теперь его доверие Роберту было абсолютным.

Роберт поднял меч.

— Вот уже больше двадцати лет ты верно мне служишь, не раз спасал мне жизнь. За один сегодняшний день я насчитал шесть случаев, когда погиб бы, если бы не твоя помощь. Тебе это было нелегко: ведь на протяжении всей битвы ты высоко держал мое знамя, а потом доставил его сюда. Любой человек с десятой частью твоего мужества и верности заслуживал бы того отличия, которое сегодня я дарую тебе.

У Мики перехватило дыхание. Роберт с улыбкой медленно опустил меч и коснулся им правого плеча Мики.

— Нарекаю тебя рыцарем. — Голос Роберта дрогнул. Почему ему понадобилось так много времени, чтобы догадаться о столь необходимой вещи? — Пусть всю жизнь ты проживешь с честью, которой так полна твоя душа. Твой пример — маяк, свет которого будет освещать путь нам всем. Поднимись, сэр Мика Маклин.

Мгновение Мика оставался неподвижным, потом медленно поднялся на ноги. На лице его отражались противоречивые чувства. Собравшиеся разразились приветственными криками, стали хлопать Мику по плечам и поздравлять. Когда военачальники постепенно разошлись, Мика озадаченно посмотрел на Роберта.

— Вы никогда не говорили… Я…

— Ты не понимаешь? — улыбнулся Роберт и обнял Мику, наслаждаясь растерянностью и радостью своего верного друга. — Не сомневаюсь: это-то и делает тебя таким мне дорогим. А теперь иди и поешь. Отчитать меня ты еще успеешь. Иди.

Мика повернулся к выходу, помедлил и снова взглянул на Роберта.

— Ох, никогда мне не понять вас, доживи я хоть до ста лет!

— Иди, иди, — рассмеялся Роберт.

Качая головой и по-детски хихикая, Мика наконец ушел, и Роберт с облегчением опустился в кресло. В шатре оставались теперь только Маккоули, леди Маргарет и Финлей. Все они улыбались.

— Это, — сказал Финлей, поднимая кубок, — была твоя самая лучшая мысль за много лет.

— Благодарю, братец.

— Я думал, у бедняги глаза вылезут на лоб, когда вы подняли меч, — добавил Маккоули. — Вы изобретательная шельма!

— Ну, знаете ли! — оскорбленно посмотрела на него леди Маргарет, и Маккоули замахал руками, торопливо извиняясь.

Отсмеявшись, Роберт повернулся к Финлею: