Как обычно бывает, бедствия войны не могут не вызвать недовольства как со стороны народа, так и со стороны людей, имевших хоть какую-то власть в стране. Так и бедствия Тридцатилетней войны, отягощенные налоговым гнетом, который привел к многочисленным крестьянским и плебейским восстаниям, политика кардинала Мазарини, поставившая в оппозицию к правительству Парижский парламент и связанные с ним круги парижской буржуазии, явились причиной появления парламентской Фронды.

В 1648 году правительство решило отменить полетту – сбор, гарантировавший наследственность должностей, ущемив тем самым материальные интересы «дворянства мантии». Высшие судебные палаты Парижа – парламент, Счетная палата, Палата косвенных сборов и Большой совет – объединились и с 16 июня 1648 года начали проводить совместные заседания в Палате Людовика Святого, заявив о своем желании осуществить государственные реформы. Мазарини после некоторого колебания (был даже произведен арест двух парламентариев, которых подозревали в разжигании парламентской смуты) санкционировал деятельность палаты. Эта палата с 30 июня по 10 июля выработала и представила королеве свои предложения о реформе – «27 статей», которые сразу же начали исполняться.

Согласно разработанной реформе 9 июля ушел в отставку сюринтендант финансов М. д’Эмери. 11 июля из округа Парижского парламента были отозваны почти все интенданты. Далее на 1/8 была сокращена талья, отменены недоимки по всем налогам. 20 июля парламент зарегистрировал декларацию о том, что все эдикты о налогах должны утверждаться в высших судебных палатах. Вдохновленные успехами парижан, французы по всей стране (в т. ч. и в Париже) начали антиналоговые выступления, требовавшие дальнейшего снижения тальи. Правительство во главе с Мазарини стало жалеть, что пошло на уступки. Было решено использовать победу принца Конде над испанцами (при Лансе 20 августа 1648 года) для перехода в наступление против парламентариев. В день благодарственного молебна 26 августа были арестованы лидеры парламентской Фронды. Народ предпринял попытку их отбить, в столице появились баррикады.

22 октября 1648 года в обстановке постоянных волнений королева подписала представленную парламентариями декларацию. Однако Мазарини не собирался мириться с условиями декларации. После того как к Парижу были стянуты королевские войска под командованием Конде, в ночь на 6 января 1649 года королевский двор тайно бежал из столицы в Сен-Жермен. Парламент предписал Мазарини в течение недели покинуть Францию и наложил секвестр[31] на его имущество. Командующим армии, собранной сторонниками парламента, стал брат принца Конде – принц Конти. Началась блокада Парижа, принесшая парижанам большие тяготы, но их виновником считался не парламент, а Мазарини. 1 апреля 1649 года был заключен мир: парламенту пришлось отказаться от требования отставки кардинала и дать обязательство до конца года воздерживаться от общих заседаний.

Парламентскую Фронду сменила Фронда принцев. Она началась после того, как 18 января 1650 года по распоряжению королевы были арестованы принц Конде, его брат принц Конти и зять герцог Лонгвиль. Этот арест вначале был одобрен Парижским парламентом, видевшим в Конде своего противника. В конце мая отряд сторонников принца, представителей аристократии, недовольной политикой Мазарини, прорвался в Бордо. В этом городе как нигде было популярно имя Конде, поскольку во время войны 1649 года он защищал в Королевском совете интересы бордосцев. Ворота города были открыты перед мятежными аристократами, и парламент Бордо 22 июня 1650 года был вынужден заключить с ними союз. Осада города королевскими войсками была неудачной, 1 октября при посредничестве Парижского парламента был подписан мир. Впоследствии именно Бордо станет опорой фрондирующих принцев во главе с Конде.

К концу 1650 года в столице усилились антимазаринистские настроения. Против кардинала выступили и Парижский парламент, и открывшееся в Париже собрание провинциального дворянства, и собрание французского духовенства. Его отставки потребовал дядя короля герцог Орлеанский. В ночь на 7 февраля 1651 года Мазарини бежал из Парижа. Королевская семья хотела последовать за ним, но дворец был оцеплен городской милицией. Королева и малолетний Людовик XIV оказались под домашним арестом, продлившимся около 2 месяцев.

Но антимазаринистская коалиция оказалась непрочной. Дворянское собрание выдвинуло требование собрать Генеральные Штаты, с чем королева в принципе согласилась, назначив, однако, их открытие на 8 сентября 1651 года (примечательно, что 5 сентября 13-летний король юридически становился совершеннолетним). Однако принц Конде, получивший по освобождении из тюрьмы пост губернатора Гиени, стал претендовать на руководство правительством, что привело к возобновлению гражданской войны в сентябре 1651 года. Военные действия развивались при перевесе правительственных сил, когда 23 декабря Мазарини, до того времени находившийся в Германии, по призыву королевы вторгся с армией во Францию. Парламент, который ранее осудил мятеж Конде, теперь объявил вне закона Мазарини и поручил герцогу Орлеанскому набрать армию для войны с кардиналом; а герцог вступил в прямой союз с принцем Конде, который с восторгом был принят простыми жителями столицы 11 апреля 1652 года.

16 июня король дал понять членам парламента, что Мазарини будет уволен при условии полного разоружения принцев-фрондеров. Обсуждение этого вопроса в парламенте 21 и 25 июня сопровождалось манифестациями у его ворот. Народ требовал мира любой ценой. 2 июля армия Конде вошла в Париж, а 4 июля 1652 года по прямому наущению принцев было произведено вооруженное нападение на собравшийся в ратуше Большой городской совет. Одни были убиты, другие бежали или заплатили выкуп – советников и парламентариев избивали, не разбирая, каких они придерживались убеждений – фрондерских или мазаринистских. После 4 июля старый муниципалитет был распущен, а новый провозгласил союз с принцами. 12 августа король дал почетную отставку Мазарини. В сентябре в Париже был восстановлен прежний муниципалитет. 13 октября Конде выехал из Парижа, а 21 октября 1652 года в столицу въехал король, даровавший общую амнистию, из которой поименно были исключены активные фрондеры. Фактически было покончено с притязаниями высших судебных палат на управление страной, и 3 февраля 1653 года Мазарини вернулся в Париж.

Последним оплотом Фронды оставалась Гиень с Бордо, где в июне 1652 года была создана организация городской демократии Орм, получившая это название от французского слова orme, «вяз», поскольку собрания «ормистов» проходили на поляне под вязами. Формально городом управлял принц Конти, однако во всех вопросах внутригородской политики он был вынужден выполнять волю бордоского плебейства. Высшая исполнительная власть в городе и контроль над муниципалитетом были сосредоточены в «Палате тридцати». Орм были присущи черты товарищеской взаимопомощи: ормисты должны были защищать друг друга, предоставлять беспроцентные ссуды обедневшим собратьям, а также обеспечивать их работой. Они выступали против посягательств на частную собственность, что не мешало им насильственно взимать контрибуции с богатых сограждан для пополнения городской казны. Социально-политическая программа ормистов была направлена против особого кастового положения судейских чинов. Они призывали к назначению справедливых судей, перед которыми тяжущиеся стороны могли бы защищать себя сами. Все памфлеты ормистов свидетельствовали об их лояльности по отношению к королю, ненависти к Мазарини и преданности принцу Конде.

После ликвидации парижской Фронды к Бордо была стянута многочисленная королевская армия, началась осада города. 19 июля 1653 года большое собрание городских верхов потребовало от принца Конти распустить Орм, сместить всех капитанов городской милиции и просить мира. 3 августа в капитулировавший Бордо вступила королевская армия.

После этого события и до самой своей смерти Мазарини прочно удерживал в своих руках власть над всей великой страной.

В 1655 – 1656 годах Испании удалось нанести Франции чувствительные поражения, что толкнуло Мазарини на союз с Кромвелем (1657 – 1658). Последующие военные успехи позволили ему заключить в 1659 году Пиренейский мир, который положил конец войне с Испанией и обеспечил гегемонию Франции в Европе. Мир был закреплен браком Людовика XIV с испанской инфантой Марией Терезой, дочерью Филиппа IV Габсбурга. Признавая за Францией роль арбитра, Швеция, Дания и Польша приглашали Мазарини в качестве посредника при заключении Северного мира (1660 – 1661). Мазарини сколотил огромное состояние, завещав его своему крестнику Людовику XIV, но тот не согласился его принять. Во дворце кардинала в Париже была собрана уникальная коллекция произведений искусства. При поддержке Мазарини была основана Королевская академия живописи и скульптуры, а во французский театр пришла итальянская опера.

Мазарини, на которого было возложено воспитание юного короля, сознательно готовил малолетнего Людовика XIV к государственной деятельности. Достигший совершеннолетия король сохранил за кардиналом всю полноту власти как дань уважения своему воспитателю. Должность первого министра была упразднена лишь после смерти Мазарини.

Многие источники утверждают, что Мазарини был тайным любовником Анны Австрийской, матери Людовика XIV Есть даже заявления о том, что они вступили в морганатический брак[32], основанный на том, что министр-кардинал не проходил через ступени священства и не давал обета безбрачия. Но здесь есть одно противоречие: хотя Мазарини шел к кардинальскому достоинству не по священнической линии, сам по себе сан кардинала был абсолютно несовместим с пребыванием в браке. Предположение о физической близости без брака слишком противоречило бы чрезвычайной набожности королевы Анны.

Более того, во время ежевечерних бесед Анны с ее первым министром двери кабинета всегда были открыты и в соседней комнате находились ожидавшие выхода королевы придворные.

Все это, однако, не исключало отношений «влюбленной дружбы», особенно со стороны Анны, между двумя людьми, которым предстояло вместе пройти через годы тяжелых политических испытаний. Сближали их и заботы о воспитании и обучении юного короля. Поэтому вряд ли нам удастся когда-либо получить доподлинную информацию об отношениях королевы Анны и ее первого министра.

Когда в марте 1661 года Мазарини умер, 22-летний король Людовик XIV объявил, что отныне будет править страной единолично. В течение 54 лет он лично занимался важнейшими вопросами жизни государства, хотя формально считался королем Франции целых 72 года – абсолютный рекорд для французских королей. Людовик XIV с его утверждением «Государство – это я!» стал символом абсолютной власти. Правда, некоторые историки высказывают сомнения по поводу того, что Людовик вообще произносил эту фразу. А если и произносил, то, возможно, 17-летний король-юноша произнес эти слова перед проявившим непокорность парламентом в совершенно ином контексте: «Вы думаете, господа, что государство – это вы? Государство – это я!»

Людовик XIV в костюме «короля-солнца»

Придворные льстецы называли Людовика XIV «король-солнце». Да и сам король выбрал для себя именно этот образ. Помимо того, что Солнце как податель всех благ – традиционный образ монарха, Людовик еще видел в великом светиле и пример для подражания: Солнце – неустанный труженик и источник справедливости.

Государственный совет, ранее включавший членов королевской семьи, представителей знати, высшее духовенство, был заменен узким советом в составе трех министров, выходцев из среды нового дворянства. Король лично руководил их деятельностью.

Очень скоро Людовик устранил могущественного сюринтенданта финансов Н. Фуке. Причиной тому стало несметное богатство последнего и его непочтительное отношение к королю. Последней каплей стал званый ужин 17 августа 1661 года в поместье Фуке – Во-ле-Виконт. Воочию увидев богатство Фуке, король пришел в бешенство и хотел в тот же вечер арестовать своего подданного. Положение спасла королева-мать, которая сказала сыну: «Пусть Фуке хоть один вечер ощутит себя королем Франции».

Дальнейшая судьба Фуке незавидна – он попал в тюрьму не только за растраты, но и за то, что посмел соперничать с королем в роскоши и ухаживать за его фаворитками. Кроме того, главный финансист вел сложную политическую игру и жаждал власти. Он приобрел остров Бель-Иль, превратил его в крепость и начал обзаводиться собственным флотом. Стерпеть такую наглость Людовик не мог и пожизненно заточил Фуке в тюрьму в г. Пиньероль на севере Италии (тогда он относился к французским владениям). По официальному сообщению, Фуке скончался в 1680 году, но есть версия, что вместо него похоронили другого, а Фуке «превратился» в загадочный персонаж, что-то вроде Железной Маски. Эта история очень сильно напоминает изложенную на страницах супругов Голон, когда король (а это был именно Людовик XIV), погостивший у Жоффрея, первого мужа красавицы Анжелики, приказал бросить его в темницу. А вскоре какой-то бедняга был сожжен на Пляс-де-Грэв вместо Жоффрея.

Итак, расправившись с Фуке, Людовик предоставил широкие полномочия генеральному контролеру финансов Ж. Б. Кольберу, который проводил в экономике политику меркантилизма. Реформа центральной и местной администрации, укрепление института интендантства обеспечивали контроль над сбором налогов, над деятельностью парламентов и провинциальных штатов, городских и сельских общин. В стране всячески поощрялось развитие промышленности и торговли.

Людовик XIV стремился установить контроль над французской католической церковью, что было просто необходимо для укрепления абсолютной власти – ведь церковь в то время обладала немалой властью практически в любой стране. На этой почве король вступил в конфликт с папой Иннокентием XI. В 1682 году был организован собор французского духовенства, который издал «Декларацию галликанского духовенства». Приверженный галликанству[33], Людовик XIV преследовал инакомыслие. В 1685 году был отменен Нантский эдикт, что вызвало массовую эмиграцию напуганных протестантов из Франции.

Оставшиеся гугеноты, которых особенно много было на юге Франции, в 1702 году подняли восстание в провинции Лангедок. Это восстание, продолжавшееся до 1705 года, получило название «восстание камизаров», что происходит от лангедокского слова camiso – рубашка. Свое название камизары получили в связи с тем, что поверх обычной одежды они надевали белые рубашки. Это восстание было вызвано насилием, которое испытывали на себе гугеноты со стороны королевской администрации и католического духовенства после отмены Нантского эдикта. В восстании принимали участие крестьяне и плебеи, недовольные усилением налогового гнета из-за войны за Испанское наследство.

В ноябре 1702 года камизары во главе с Ж. Кавалье и Роланом (Пьером Л апортом) начали громить католические церкви, дома духовенства, откупщиков и фискалов, отбирали собранные налоги и церковную десятину. Восставшие занимали деревни и целые города. В 1703 – 1704 годах восстание охватило области Виваре, Пюи, Веле, Руэрг, Оранж. Под влиянием движения камизаров антиналоговые выступления прошли в Лиможе, Беарне, Лионе, Дофине, Провансе.

Папа Климент XI, владениям которого на левом берегу Роны непосредственно угрожали камизары, объявил против них крестовый поход. Уже в начале 1703 года в Лангедок были посланы королевские войска во главе с маршалом Монревелем, но его действия были неудачны, и в мае 1704 года французское правительство подписало соглашение, по которому кальвинистам Лангедока была обещана свобода вероисповедания.

Затем измена Кавалье, подкупленного властями, и гибель Ролана деморализовали камизаров, и осенью 1704 года основные силы восставших были разгромлены. Окончательно усмирить восстание удалось только к весне 1705 года, когда французское правительство пошло на уступки по налоговым вопросам. Тем не менее вспышки восстания продолжались до 1715 года. Особенно сильным было движение 1709 года в Виваре и Севеннах.

В 1710 году был разрушен оплот янсенизма[34] – монастырь Пор-Руаяль, а в 1713 году Людовик XIV вытребовал у папы Климента XI буллу «Unigenitus», осуждавшую янсенизм и вызвавшую ожесточенное сопротивление французского епископата.

Людовик XIV не получил глубокого книжного образования, но обладал незаурядными природными способностями и превосходным вкусом. Воспитатели юного короля старались внушить мальчику чувство королевского достоинства и в то же время не баловали его. Интересно, что педагогика того времени никогда не обходилась без розог. Доставалось и мальчику-королю, хотя и редко. Рассказывают, что однажды, когда девятилетний король почему-то закапризничал (двор был тогда в Амьене), мать сказала ему: «Я Вам покажу, что власть у меня, а не у Вас. Давно уже Вас не секли – увидите, что в Амьене секут не хуже, чем в Париже». Мальчику пришлось на коленях просить прощения, чтобы избежать такого позорного и болезненного наказания.

Много внимания уделялось физическому воспитанию монарха. Людовик отлично ездил верхом, плавал, фехтовал, танцевал. Он страстно любил охоту; когда под старость король уже не мог садиться на коня, он стал охотиться сидя в коляске, которой самолично правил. В последний раз это было за месяц до его смерти, а умер он 77-летним стариком!

Фронда 1648 – 1653 годов, вынудившая королевскую семью бежать из Парижа и странствовать по дорогам Франции, вселила в маленького Людовика страх перед Парижем. Отсюда и появился у короля замысел переместить двор из пугающей его столицы в Версаль, где он и начал строительство шикарного дворца, заставившего стонать налогоплательщиков того времени и вызывающего восхищение у современных туристов.

На строительстве версальской резиденции было занято более 30 тысяч рабочих, но даже этого количества людей не хватало, и королю пришлось привлечь к земляным работам, включая устройство бассейнов и оранжерей, своих солдат. Стройка шла постоянно, поэтому королю и его свите пришлось терпеть шум и пыль. Кроме дворцовых построек король желал разбить прекрасный парк, который смогли построить уже к 1664 году. Версальский парк представляет собой образец так называемого регулярного, или французского, парка, которому свойственно симметричное расположение всех элементов: газонов, аллей, скульптур, фонтанов и водоемов. Разбивку садов поручили знаменитому садоводу Лентру, чье искусство Людовик успел оценить в садах печально известного Фуке.

Сам суперинтендант сидел в тюрьме, а его имущество пошло с молотка, тогда же король воспользовался случаем, чтобы приобрести некоторые вещи, вызвавшие у него зависть во время ужина 17 августа. Помимо них, в Версале оказались даже некоторые особо ценные деревья, включая апельсиновые, и более семидесяти каштанов. В общей сложности парк занимает около ста гектаров, в нем стоит неисчислимое множество бронзовых и мраморных статуй, кроны деревьев причудливо подстрижены в виде пирамид и кубов, газоны имеют форму лилий, а живые изгороди выше человеческого роста. В 1669 году в парке было устроено первое празднество под названием «Удовольствия зачарованного острова» в честь фаворитки короля мадмуазель де Лавальер. Танцы и иллюминация были придуманы Мольером и Люлли. С большими сложностями столкнулись гидротехники – требовалось обеспечить водой 1400 фонтанных струй, которые пропускали через себя 62 тысячи гектолитров воды в час! Воды из ближайшей реки Бьевр не хватало, не помогали и всевозможные водоемы и резервуары. В конце концов в Марли по дороге из Парижа в Версаль соорудили гидравлическую систему с забором воды из Сены. Надо сказать, что Людовика еще до начала строительства дворца предупреждали о трудностях с водоснабжением, но король был непоколебим и решил доказать свое могущество и величие возведением королевской резиденции именно в этом месте. Сегодня, когда Версаль является одним из самых посещаемых туристами памятников, знаменитые фонтаны включают несколько раз в день на очень короткое время, иначе городская сеть останется без воды.

Людовик XIV

Склонность короля к роскоши и увеселениям сделала Версаль самым блестящим двором Европы и законодателем моды. Людовик XIV поощрял развитие наук, искусств и ремесел, что усиливало культурное влияние Франции на все европейские государства. В годы царствования Людовика XIV основаны Парижская академия наук (1666), Парижская обсерватория (1667), Королевская музыкальная академия (1669). Вытеснив латынь, французский язык стал языком дипломатов, а затем проник и в салоны. Гобеленовые, кружевные, фарфоровые мануфактуры наводнили Европу изделиями роскоши французского производства. В литературе блистали имена Корнеля, Расина, Буало, Лафонтена, Шарля Перро. Комедии Мольера и оперы Люлли завоевали подмостки театра. Дворцы Л. Лево и К. Перро, сады Ленотра ознаменовали триумф классицизма в архитектуре.

Реформа армии, проведенная военным министром Лувуа, позволила Людовику XIV активизировать французскую экспансию в Европе. История его царствования изобилует войнами. Деволюционная война 1667 – 1668 годов потеснила Испанию в Южных Нидерландах. Голландская война 1672 – 1678 годов принесла Франции Франш-Конте. Но Людовик XIV не ограничился территориями, полученными по Нимвегенским мирным договорам 1678 – 1679 годов. В 1679 – 1680 годах король учредил так называемые Присоединительные палаты для разыскания прав французской Короны на ту или иную территорию. С целью «упорядочить французские границы» в 1681 году был присоединен Страсбург, в 1684 году французские войска заняли Люксембург, а в 1688 году вторглись в Рейнскую область.

Встревоженная аппетитами Франции, Аугсбургская лига выставила против нее мощную коалицию: война за Пфальцкое наследство 1688 – 1697 годов завершилась поражением Людовика XIV Рисвикский мир 1697 года лишал его всех завоеваний, кроме Эльзаса и Франш-Конте. Итогом войны за испанское наследство 1701 – 1714 годов стало дальнейшее ослабление Франции.

А каким же был Людовик XIV как человек? Людовик считал принципиально важной особенностью политического строя Франции, отличающей ее от государств-деспотий, доступность французских королей. Он заявил: «…если у этой монархии есть какая-то особенность, то это именно легкий и свободный доступ подданных к государю». Короля легко можно было встретить в Версальском парке, который был открыт для всех пристойно одетых посетителей, так что это не обходилось даже без неприятных последствий: затаптывали газоны, били статуи и вазы, делали на них надписи, отвинчивали медные краны, – словом, делали то, что и поныне делают в общественных парках любого времени. Несмотря на это, традиция доступности королевской резиденции все же сохранялась. Кроме того, любой француз мог подать прошение королю во время публичных аудиенций.

До наших дней сохранилась гравюра, на которой изображено, как это происходило. Король сидит за столом в большом зале, по правую руку от него стоит государственный секретарь, по левую – капитан гвардии, вдоль стены стоят придворные и охрана. Посетители проходят по очереди один за другим, мужчины и женщины, явно простолюдины. У мужчин на поясах даже подвешены ножи – деталь, с помощью которой художник, видимо, хотел подчеркнуть полную свободу входа. Именно во время таких аудиенций произошли два инцидента, произведших сильное впечатление на современников и на самого короля.

Однажды в июле 1668 года на прием явилась женщина, сын которой погиб на строительстве Версальского дворца. До этого она вроде бы была оштрафована кольберовской Палатой правосудия, не брезговавшей и взиманием штрафов с родственников мелких должностных лиц финансового ведомства. Несчастная мать начала осыпать Людовика тягчайшими оскорблениями, называя его «блудником, королем машин, тираном». Но доступность короля вовсе не означала свободу слова. Ее схватили, подвергли публичному сечению на площади и отправили в дом для умалишенных. Вскоре после этого некий 60-летний дворянин также назвал короля тираном и грозил, что и на него найдется Равальяк (так, если помните, звали убийцу Генриха IV). Беднягу приговорили к урезанию языка и отправке на галеры.

Савойский посол Сен-Морис отметил, что оба происшествия сильно подействовали на Людовика: «Кажется, что король хочет стать более уступчивым, более щедрым». В это можно поверить, если учесть, что к тому времени он стал уже сомневаться в целесообразности неукоснительного следования жестким рекомендациям генерального контролера финансов Кольбера.

Мария Тереза, жена Людовика XIV

Несмотря на кажущуюся жестокость по отношению к подданным, Людовик вовсе не был бесчувственным человеком. Он любил своих ближних, переживал их утрату и вообще, как писали некоторые его современники, «легко плакал». Старому монарху довелось пережить младшего брата, сына, внука и его жену, правнука и еще одного внука. Но никакие переживания не могли заставить Людовика нарушить налаженный придворный и государственный обиход. Он проводил заседание совета на следующий день после смерти сына, хотя при этом с трудом говорил и все время плакал. Преодолевая себя, он требовал того же и от других, хотя это и выглядело черствостью. Своей дочери от Луизы Лавальер король лишь с трудом, уступая ее слезам, разрешил носить траур по скончавшейся в монастыре матери: демонстративное проявление скорби по частному лицу, даже со стороны дочери покойной, все же противоречило нормам этикета.

Еще в 1660 году по инициативе Мазарини Людовик XIV женился на испанской инфанте Марии Терезе, которая всячески поддерживала супруга в его нелегком деле растраты королевской казны. Она частенько устраивала пышные балы, купила себе за огромную сумму дворец в Сен-Клу и замок в Рамбуйе (а что поделать, если женщина хочет, а эта женщина к тому же – королева!).

Людовик XIV в окружении двора

Здесь уместно рассказать историю, которая предшествовала женитьбе короля. В 19-летнем возрасте Людовик не на шутку влюбился. Как известно, «жениться по любви не может ни один король», но Людовик был одним из немногих королей, которые пытались это сделать. Предмет его обожания носил имя Мария Манчини, она была одной из племянниц Мазарини, по возрасту на два года моложе короля.

Не отличаясь особой красотой, Мария обладала умом и живым характером. Любовь началась с совместного чтения рыцарских и пасторальных романов. Потом, летом 1658 года, Людовик опасно заболел и был готов к смерти. Он видел, как убивалась из-за него Мария, что еще больше усилило его чувства. Это была настоящая юношеская любовь. Речь не шла о физической близости вне брака, до нее так и не дошло – Людовик всерьез хотел жениться, сделать Марию королевой. Его намерение ужаснуло Анну Австрийскую, которая не могла допустить мезальянса[35]. Да и Мазарини вовсе не нуждался в столь рискованном возвышении своего рода. Приближалось заключение мира с Испанией, и политические соображения требовали скрепить его браком французского короля с испанской инфантой. Людовик напрасно умолял мать разрешить ему жениться на Марии: летом 1659 года Анна и Мазарини настояли на том, что влюбленным нужно расстаться. Юный король так тяжело переживал разлуку, что на время ему разрешили обмениваться письмами с возлюбленной. Два месяца продолжался этот кризис, затем король смирился. Был заключен его брак с Марией Терезой, дочерью испанского короля и кузиной Людовика, а Марию Манчини выдали замуж в Италию, за принца Колонна. Король преодолел свою любовь во имя высших государственных интересов. Преодолел навсегда: когда через полтора десятилетия разъехавшаяся с мужем Мария вернулась во Францию, Людовик не захотел ее даже увидеть.

Людовик всегда относился к супруге с подчеркнутым уважением, однако глубокой сердечной привязанности никогда к ней не испытывал. Гораздо более важную роль в жизни короля и при дворе играли его возлюбленные: герцогиня Лавальер, мадам де Монтеспан и мадам де Ментенон, с которой он после смерти королевы тайно вступил в брак. Наверняка любвеобильный король не ограничился этими женщинами, но в истории остались только их имена. В своей любвеобильности Людовик XIV был очень похож на деда, Генриха IV (Генриха Наваррского). Однако было между ними и существенное различие – внук, в отличие от деда, никогда не путал дела государственные с делами амурными. Он никогда не позволял своим любовницам заводить с ним разговор о политике. Даже пользующаяся огромным влиянием при дворе маркиза Монтеспан никогда не смела и заикнуться о каких-либо государственных делах в разговоре с королем.

Сам Людовик так объяснял свое отношение к женщинам: «Они красноречивы в выражениях, настойчивы в просьбах, упрямы в чувствах, и все это зачастую основано лишь на их отвращении к одному человеку, желании продвинуть другого, или на легкомысленно данном обещании… Если они умны, то вечно заняты интригами или имеют тайные связи». Причиной такого антифеминизма, очевидно, были уроки Фронды. Видимо, ни одно движение в мировой истории не знало такой роли женщин, и не на рядовых ролях, а в самом «штабе» оппозиции, когда от женских чар де Шеврез или де Лонгвиль могла зависеть политическая ориентация преданных им мужчин. Из этого был сделан вывод, часто в истории доказывающий свою справедливость: «Дамы обычно становятся первопричиной величайших государственных переворотов; опустошительные войны… почти всегда являются следствием их красоты или их коварства».

Вряд ли король испытывал хоть какие-то нежные чувства к своим любовницам (говорят, исключением могла быть разве что мадам де Ментенон). Казалось, что, вычеркнув из жизни свою первую любовь Марию Манчини, Людовик искоренил в себе способность любить.

Итак, герцогиня Луиза Франсуаза де Лабом де Блан Лавальер (La Valliere) (1644 – 1710) была первой из известных фавориток Людовика XIV, несмотря на то что она была моложе на несколько лет других двух. Она занимала столь высокую «должность» с 1661 по 1667 год. За это время она родила Людовику четверых детей. Видимо, Луиза действительно преданно любила короля – история ее любви даже сделала ее героиней многих литературных произведений.