..,- подобно раскаленному железу, жадно и бесчеловечно вгрызались в его сознания слова, произнесенные Суперкомом. - Двадцать четыре автономных аннигиляционных контейнера... Сверхсекретный стратегический миноносец... Серийный номер корабля отсутствует..." Герман в отчаянии затряс головой и, не в силах больше сдерживать переполнявший его ураган эмоций, бросился в сторону "Р" с мягким знаком. Единственным его желанием в эти мгновения было оторвать этой ТВАРЬ- и голову. Чего бы это ему не стоило. Но, к его немалому разочарованию, он опоздал. Робот уже был мертв! Если конечно, так можно выразиться в адрес нашпигованной электроникой машины. Его скрюченные параличом конечности безжизненно свисали с подлокотников кресла. На глупой и уродливой физиономии, к тому же быстро таявшей от воздуха и температуры, застыла гримаса боли, отчаяния и удивления одновременно. Глаза робота остекленели, вывалились наружу и очень быстро превратились в безобидные серые шарики. И тут только до Германа дошла вся сюрреалистическая суть происходящего. И он в одно мгновение понял, что именно произошло с роботом. Все было очень просто. Даже забавно. Робот не смог вначале понять, а потом и выполнить приказ. Самый что ни на есть простой и банальный приказ. Приказ об уничтожении самого себя. Приказ о самоликвидации. Это же так просто. Для каждого из людей. Но робот не был человеком. Он был машиной. Пусть даже очень совершенной машиной. И вот результат. Заложенная в него программа вошла в прямое противоречие с самой собой. Электронные цепи замкнулись в бесконечном цикле. И робот свихнулся. Его искусственные нейроны не выдержали такой нагрузки и поспешили пожертвовать ради своего самосохранения управляющей ими программой. - Да, брат, - немного успокоившись и окончательно придя в себя, сочувственно произнес в адрес робота Герман. - Это тебе не в чужих мозгах копаться и не отдавать распоряжения о ликвидации биологической массы. Герман поморщился от одной только мысли о той чудовищной и кощунственной миссии своего корабля, о которой он только что узнал. - Да, брат, "Р " с мягким знаком, - холодно и уже без тени жалости в голосе, повторил Герман. - Похоже, что философская категория самоубийства тебе оказалась не по зубам. Что ж, твои создатели об этом не подумали. Ведь они то люди. Им то все это должно быть хорошо знакомо . Хотя... Герман презрительно сплюнул, прежде чем продолжить свой монолог: - Им, с высоты их комфортных кабинетов и теплых ангаров, это тоже должно быть невдомек. За них всегда погибали и будут погибать другие. Такова жизнь. Одни отдают распоряжения - где и какую биологическую массу уничтожить. Другие же эти бесчеловечные распоряжения выполняют... К счастью, правда, не всегда. Не все же способны выполнить роль палача. Некоторые, я честно говоря, готов преклонить перед ними колени, выбирают другой выход. Почти такой же, какой выбрал ты, "Р" с мягким знаком. Вот только делают они это, в отличие от тебя, вполне сознательно. А не потому, что заложенная в них программа неожиданно ликвидирует самою себя. Так - то! Глупая ты железяка! Герман отвернулся и, к его немалому удивлению, горькая слезинка покатилась и застыла на его правой щеке. - Внимание экипажу, внимание экипажу, - вывел Германа из его тягостных раздумий Суперком. - Необходимо срочное вмешательство в управление кораблем. Основная контрольная система корабля выведена из строя. Корабль все еще находится под угрозой нападения. Жду указаний от командира корабля. Разрешите уничтожить цель. - Какую еще цель, - с трудом соображая, переспросил Герман. - Ах, да, - наконец дошел до него смысл оброненной Суперкомом фразы. - Чужой корабль?! Я про него совсем забыл, черт возьми! Из головы вылетело.... - Немедленно уничтожить цель. Я повторяю. Немедленно уничтожить цель. уверенно скомандовал он Суперкому. " Какую цель? Самого себя !? Ну это же полный бред ! - пронеслось в сознании Германа уже в следующие мгновения. - Как я могу отдавать приказ об уничтожении своего собственного корабля? Да и каким же образом мой собственный корабль может сам себя атаковать?" - Стоп. Стоп. Суперкому немедленно приостановить выполнения моего предыдущего распоряжения. Вплоть до полного выяснения обстоятельств, прокричал во всю глотку Герман, первое что пришло ему в голову. Ничего не предпринимать. - Выполняю, сэр ! - с готовностью откликнулся Суперком. - Но, по моему ... - Что? Что, уже поздно?! - встревожено перебил его Герман, в отчаянии хватаясь за голову. - Боюсь, что да, сэр ! - невозмутимо подтвердил Суперком. - Можешь не продолжать, - разочарованно махнул рукой в его сторону Герман. - Теперь это уже не имеет значение ! - Боюсь, что вы меня не поняли, сэр ! - не обращая внимания на возражения Германа, продолжал докладывать Суперком. - Я не могу отменить выполнение вашего предыдущего распоряжения совсем не потому, что оно уже выполнено . Отнюдь. Все гораздо хуже ! - То есть?! - несколько опешил Герман. - Все системы управления кораблем перешли под полный контроль противника. Мы обезоружены, сэр. У нас более нет не единого шанса выпутаться из всей этой ситуации. Вашему кораблю угрожает прямой захват или полная ликвидация. Ваш выбор предельно ограничен, сэр. При сложившихся обстоятельствах, вы можете либо отдать распоряжение на то, чтобы добровольно сдаться неприятелю в плен, либо... - Либо? Ну же, не заставляй меня тянуть тебя за язык..., - не выдержал напряжения и подстегнул Суперком Герман. - Либо, - Суперком запнулся, прежде чем закончить импровизированное предсказание дальнейшей судьбы своего командира. - Вы можете отдать немедленный приказ о самоуничтожении управляемого вами звездолета. - Как это? Я действительно могу отдать приказ об уничтожении управляемого мною звездолета? - недоверчиво переспросил его Герман. - А такое вообще возможно? - Так точно, сэр. Теперь, после выхода из строя при невыясненных обстоятельствах тактико-виртуального андроида серии "Р" с мягким знаком, вы стали единственным и полноправным хозяином на корабле. Я обязан выполнять любое ваше распоряжение, сэр. - почтительно пояснил свои слова Суперком. - Ваше распоряжение о немедленном самоуничтожении звездолета не является исключением. Если вы его отдадите, я подтверждаю свою готовность его выполнить. - А если, я не отдам подобного распоряжения? - с нескрываемой тревогой в голосе, поинтересовался Герман у своего электронного визави . - Самоликвидируется ли корабль в этом случае? - Никак нет, сэр ! Об автоматической самоликвидации корабля в случае чрезвычайных обстоятельств в заложенной в меня программе нет ни слова ! Я продолжаю ожидать от вас соответствующих распоряжений ! - холодно отчеканил Суперком. Герман облегченно вздохнул и, тщательно взвесив в уме все за и против, вновь обратился к Суперкому: - Хорошо, я все понял. Но, боюсь, что у меня нет другого выхода. Этот корабль должен навсегда исчезнуть, не нанеся при этом никому вреда. И чем раньше это случится, тем лучше. Сколько понадобится времени, чтобы подготовить его к взрыву? - Пятнадцать минут, сэр ! - быстро ответил Суперком. - Ну что ж, тогда..., - Герман запнулся и окончание его распоряжения Суперкому повисло в воздухе. Его внимание привлекла величественная картина, представшая перед его взором в одном из иллюминаторов "Иуды". Это был корабль. Огромный черный корабль. Он стремительно приближался к "Иуде", намереваясь разойтись с ним параллельным курсом. - Что бы это не было, черт возьми, - в задумчивости произнес Герман. У меня уже нет другого выхода. Будем считать, что тебе, дорогой мой двойник, крупно не повезло. Даже, если я и ошибаюсь... Неожиданно внимание Германа привлекла еще одна серая точка, на некотором расстоянии следовавшая след в след за черным кораблем. Точка стремительно росла, быстро меняя свою форму и очертания. Пока, наконец, на глазах озадаченного Германа не превратилась еще в один корабль. - Не может быть, - медленно и недоверчиво произнес он одними губами. - Еще один корабль? Здесь? Сейчас? Между тем, второй из кораблей приближался все ближе и ближе к "Иуде". Уже можно было различить отдельные части его конструкции, серебристые панели обшивки и ярко освещенные иллюминаторы. - Ну это же явно не боевой звездолет, - с трудом переводя дыхания, пробурчал себе под нос Герман. - Что он здесь делает? Герман пребывал в замешательстве. Уничтожать гражданский звездолет в его планы явно не входило. Другое дело , этот черный двойник " Иуды". Чем бы он не был на самом деле, но по поводу его предназначения сомнений в душе Германа не было. Он был обречен . Даже если и невиновен. Герман напряженно думал, все никак не решаясь принять окончательного для себя и судьбы "Иуды" решения. Между тем, черный двойник "Иуды" уже полностью заполонил своим корпусом один из боковых иллюминаторов его, Германа, корабля. А на обшивке серебристого звездолета уже можно было прочитать некоторые из надписей. - Ладно, будь, что будет, - наконец решился Герман. Дочитав до конца на борту серого звездолета: "Космический исследователь "Первопроходец" 21 - звездная экспедиция ", он решительно повернулся в сторону Суперкома, чтобы отдать, последнее, как он считал, в своей жизни распоряжение. - Ладно, Суперком, приступай..., - начал было он. Но Судьба в очередной раз распорядилась иначе. Массивный корпус "Иуды" неожиданно завибрировал. Германа швырнуло на пол. Предпринимая отчаянные попытки сохранить равновесие и быстро теряя сознание, он беспомощно покатился в дальний угол рубки. Корабль судорожно вздрогнул, закрутился волчком вокруг своей собственной оси и, так и не сумев ничего противопоставить неведомой стихии, оказался в ее полной власти. Он падал. Униженно и обречено. Падал, если только это можно так назвать применительно к условиям открытого космоса. Падал в мрачную и безжизненную пустоту. Его засасывало все сильнее и сильнее. Пока, наконец, густая и всеобъемлющая мгла не сомкнулась за дюзами его маршевых двигателей. Черный корабль канул в столь же черную, как и он сам, бездну. Все вокруг него неожиданно замерло. Время остановилось...
      * *
      *
      Глава пятая. """Мир без пространства и времени. "
      Сознание возвращалось к Герману медленно, но, как ни странно, легко и безболезненно. Он попытался открыть глаза. Но тут же с ужасом обнаружил, что у него больше нет глаз. Он попытался пошевелить пальцами правой руки. Самоуверенно ожидая ощутить острую боль во всем теле от всех только что перенесенных им падений и переворотов. Опять же... он ничего не почувствовал. У него больше не было рук ! Он выдержал какое-то время, чтобы в полном отчаянии повторить свою попытку. Но, ровным счетом ничего не изменилось. Его тело больше его не слушалось. Более того, хотя он все еще и боялся себе в этом признаться, у него больше не было тела. Его окружала мрачная пустота и безмолвие. Он не слышал не единого звука. Он не чувствовал не единого запаха. Он вообще не ощущал реальность как таковую. И с ним это было впервые. Единственным, что все еще оставалось в его власти, был его разум. И еще, что не менее важно, память. Он отчетливо помнил все, что с ним произошло. Причем не только в последние часы и минуты перед катастрофой " Иуды", но также в каждую из той дюжины миллиардов секунд, которые он прожил за всю свою жизнь. "Надо же, - подумал он про себя. - А я представлял себе Преисподнюю несколько иначе. Не говоря уже, конечно, о Рае " Его несколько вульгарная и несовсем уместная шутка ему самому понравилась. Даже в той ситуации, в которой он оказался, лейтенант Леваневский продолжал быть верным самому себе. Ему было страшно и он не скрывал этого. Но вместо того, чтобы запаниковать и трусливо читать молитвы, он предпочел цинично шутить и был благодарен Всевышнему, а может даже самой Природе за то, что она сохранила за ним это право. " - Однако, - вновь подумал про себя Герман. - Также не может продолжаться вечно. Я могу так и со скуки помереть " Герман попытался улыбнуться. На мгновение забыв о том, в каком положении он оказался. Как и следовало ожидать, ничего не случилось. Он продолжал оставаться наедине с самим собой, не будучи даже в состоянии самому себе улыбаться. " Однако, - как попугай повторил он про себя. - Я начинаю сердится. Эй, там, наверху, вы слышите?! Сделайте со мной хоть что-нибудь ! Если виновен, что ж, пожалуйте на сковородку ! Я ответственности не боюсь ! Если нет, так уж будьте так любезны препроводить меня в ваши райские кущи ! И вообще, что-то я не понимаю ! Я, так сказать, у Вас в гостях... И, судя по всему, очень надолго, если не навсегда... И ко мне никакого внимания ! Даже страшного суда не предложили ! Герман развеселился и его понесло не на шутку. " Нет, вы уж будьте так любезны обратить на меня внимание, господа, или как вас там еще, - мысленно продолжал он односторонний диалог с выдуманным им же самим собеседником. - Я же могу и обидеться ! Я, между прочим, к вам не по собственной воле попал ! Так получилось ! Понимать надо ! Если вы так и дальше будете играть со мной в прятки, я могу и обратно вернуться ! С вашего разрешения, конечно ! Честно признаться, там , на белом свете, мне понравилось больше ! Ну так как?! Может мне вернуться? " Герману начал надоедать тот спектакль, который он сам перед собой разыгрывал. Он глубоко задумался и тут ему на ум пришло более интересное занятие. " Ну если со мной никто не хочет разговаривать... - заструились в его сознании свежие мысли. "Что ж, придется всецело погрузится в свои собственные воспоминания, философски закончил он. - Вот только с чего бы начать? " Герман пребывал в замешательстве. Вспоминать детство ему не хотелось. Лишний раз копошится в своей сознательной биографии он за время своего продолжительного общения с "Р" с мягким знаком разучился. Оставалось только два пути: либо обратить свой взор на безмятежную юность, либо, в конце концов, окончательно разобраться с тем, что же все-таки произошло с "Иудой" в его последние часы и минуты, скажем так, земного существования? "- М-да, выбор, конечно, не велик, - подытожил Герман. - Но, все же, с чего-то надо начинать?! Юность то, конечно, предпочтительнее и интереснее. Зато последние часы его жизни гораздо важнее и, главное, непонятнее. С них то мы, пожалуй, и начнем. То, что произошло с его электронным соглядатаем, в общем то уже давно нашло в его сознании вполне приемлемые и разумные объяснения. А вот то, что случилось после этого - пока еще было для него загадкой. Но, лучше все по порядку. Его звездолет атаковал чужой корабль, оказавшийся точно таким же как его собственный. Это было. Хотя, может быть и нет. А вдруг это был какой-нибудь мало изученный земной наукой физический эффект?! Ну скажем, точное зеркальное и электромагнитное отражение его собственно корабля от незримой преграды. Почему бы нет? Тогда все и сразу становится на свои места и не требует никаких дополнительных изысканий. Стоп. А как же тогда быть со вторым кораблем. Он то никак не мог быть отражением "Иуды". Это точно ! Он вообще был гражданским. И цвет у него был серебристый, а не черный, как у "Иуды ". Да и название его он, Герман, даже успел прочитать... Кстати, как он назывался? "Космический исследователь "Первопроходец" 21 - звездная экспедиция " кажется, именно так. М-да, очень несуразное название. А главное длинное и... " Герман запнулся. В его сознании закрутился ворох необузданных мыслей. "... что это название мне напоминает? Может быть я когда-нибудь раньше его слышал? Если да, то где и когда? - сознание Германа забилось в лихорадке, тщетно пытаясь выудить из своих недр все, что могло иметь отношение к Космическому исследователю "Первопроходец" и 21 - звездной экспедиции " " - Не может быть, - наконец его осенило. - Это же... Это же ЕЕ корабль. Ну точно, именно так он и назывался. И экспедиция ее была как раз 21-ой по счету. Все сходится. Значит..." - Здравствуйте. Это вы? - неожиданно ворвался в его гордое одиночество до боли знакомый, хотя и давно им забытый голос. ЕЕ голос. - Это я, - зачаровано подтвердил Герман, тщетно пытаясь поверить в то, что голос реально существует, а не является очередным плодом его возбужденного воображения. - Я знала, что мы снова встретимся. Я вас ждала, - вновь громко и отчетливо произнесла ОНА. - Если вы так говорите, значит я умер, - ляпнул в ответ первое, что ему пришло в голову Герман. - И да и нет, - грустно продолжала Она. - Как вас прикажете понимать? - в своей привычной манере возмутился Герман. - Для того мира, из которого вы пришли, вы безусловно умерли. Для вас тот мир тоже умер. Для меня вы пока еще живы. И для вас, может быть тоже, - неуверенно продолжала ОНА. - Что значат ваши "пока" и "может быть"? Значит я все-таки умер..., - не унимался Герман. - Для нас двоих, вы пока еще даже не родились. Но если вы меня забыли, то да, значит вы умерли. И я уже ничем не могу вам помочь, - ЕЕ голос задрожал и стал тише. - Разве я смог бы вас забыть?! - взбунтовался Герман. - Так не бывает. Этого не могло случиться ни при каких обстоятельствах. Но объясните мне, наконец, хотя бы вы, что здесь происходит. Где я, черт возьми? Почему я вас не вижу и, наверное, с учетом моего предыдущего опыта, еще и не слышу? Что все это значит? - Вы все равно не поймете. По крайней мере, пока, - заговорила ОНА более твердым, и как может быть показалось Герману, ободренным голосом. - Почему же? - чуть было не обиделся на ЕЕ слова Герман. - вы считаете меня глупым? Или считали таковым раньше? - Нет, - опять погрустнев, ответила ОНА. - Я никогда не считала вас глупым. Тем более сейчас, когда снова узнала. Но это ничего не меняет. Вы очень скоро это сами поймете. Если нет, значит мы уже больше никогда не встретимся ! - Что такое я еще должен понять? И почему от этого зависит встретимся мы еще раз или нет, черт возьми ! - сорвался с цепи Герман. - Мы обязательно встретимся ! Теперь я уже знаю это точно, - поспешила его успокоить ОНА. - Скажите пожалуйста, она уже знает ! Почему я тогда еще ничего не знаю , - не унимался Герман. - Потому что для вас будущее еще не наступило, - спокойно объяснила ОНА. - Ну с этим то я, пожалуй соглашусь ! - флегматично заключил Герман и в очередной раз бросился в контратаку. - Ну если для меня будущее еще не наступило, то и для вас оно не наступило тоже. По - моему, логично?! Тогда откуда у вас такая уверенность в том, что мы обязательно еще раз встретимся. - Вы действительно очень сильно изменились за время нашей с вами разлуки, Герман, - первый раз за всю их беседу ОНА назвала его по имени. - Но я знаю, что в душе вы остались прежним. Что же касается ваших рассуждений , то они бессмысленны. И в силу этого нелогичны. В этом мире, в котором вы оказались, прошлое, настоящее и будущее совпадают в одной точке. Но только для тех, кто к этому готов. Вы пока еще не готовы. - Стоп, стоп, стоп..., - не совсем вежливо перебил свою собеседницу Герман. -То, что я к чему-то там не готов, это я уже давно понял. Ну черт с ним, как говорится. Но вы то, с ваших собственных слов, к этому готовы. Значит для вас все, что неминуемо случится в будущем, уже давно известно. Ведь так? - Нет, не так, - возразила ОНА. - Мне известно только то, что могло бы произойти со мной, если бы мы так и не встретились. Теперь же, наше общее будущее мне уже неведомо. И хотя в этом мире отсутствуют пространство и время, наше общее будущее стремительно меняется. И чем больше и глубже мы будем узнавать друг друга, тем более определенным будет это будущее. Вы меня понимаете? - Ну разумеется, - беззастенчиво соврал Герман. - Чего уж тут непонятного. Будущее это прошлое, прошлое - настоящее, а настоящее... а настоящее... Герман запнулся. Запнулся, почувствовав в глубине своей души, что поступает с той, к которой он так стремился всю свою жизнь, цинично и глупо. Неожиданно в нем проснулись всегда присущие его истинной натуре благородство и честь. - Извините, - поспешил исправить положение он. - Я не хотел вас обидеть . Честно. Не знаю, что на меня нашло. Но на самом деле, я не такой. Хотя многие в том мире, из которого я пришел, страстно желали во мне видеть только то, что я по своей глупости только что перед вами продемонстрировал. Ложь, цинизм, лицемерие и ничем не обоснованную гордыню. Я искренне извиняюсь перед вами за свое поведение. Не знаю только, сможете ли вы меня простить после всего того, что я успел вам наговорить. - Я вас уже простила. И я вам верю. Вы действительно не такой плохой, каким старательно хотите казаться. - поспешила успокоить Германа ОНА. Вы изменитесь. Вы вновь станете самим собой. Причем очень скоро. И может быть то, что было между нами в том далеком мире, откуда мы оба однажды пришли, вернется снова и... ОНА не договорила. Голос ее оборвался также неожиданно, как и возник. Но ОНА вселила в него надежду. И, несмотря на ту горечь, что испытывал Герман от своих глупых и бестактных выходок, которые он позволил себе, беседуя с НЕЙ, ему было радостно на душе. У него опять была цель. И ему опять хотелось жить. Правда, пока еще он не знал, сможет ли он снова заслужить это право. Но теперь это уже не имело значения. Между тем, все вокруг Германа уже кружилось в фантастическом водовороте событий. И хотя он продолжал оставаться слепым, глухим и беспомощным, он неожиданно что-то почувствовал. Он пока не мог понять, что именно. Он никогда раньше не сталкивался с подобным чувством и поэтому был не в состоянии его описать. Его куда-то тянуло, влекло и он был полон энергии. И тут только он наконец догадался, что именно это было за чувство. Он чувствовал Движение. И это было пока третьим, после разума и памяти ощущением, которое Природа великодушно посчитала возможным ему вернуть.
      * *
      *
      То, что когда-то было Германом Леваневским, теперь ощущало себя маленькой и неуловимой частицей энергии с бешеной скоростью мчавшейся через бездну пространства и времени. Он был ФОТОНом. Да, да именно ФОТОНом. И хотя он не мог это утверждать с полной уверенностью, но он это знал. Его продолжали окружать темнота и безмолвие. Но он уже чувствовал в них присутствие себе подобных. Таких же как он фотонов, загадочных и неудержимо рвущихся к им же самим неведомой цели. Их были миллиарды, а может быть и секстильоны. Каждый из них не имел ни малейшего представления о том, где и зачем был начат его путь и где ему суждено прекратиться. Каждый из них был сам по себе и ничто его не связывало с остальными. ФОТОН, который прежде был Германом, тоже не был исключением. Но, в отличие от других, он был способен почувствовать свое полное Одиночество во Вселенной. Неожиданно незримая преграда оказалась на его пути. Силы стали быстро его покидать. Он стремительно терял свою скорость и, прежде казавшуюся ему бездонной, энергию. Прошло еще мгновение и он понял, что сливается с тем, что прервало его предначертанный путь. Он почувствовал, как становится вначале ее маленькой частью, а потом уже и ею самой.
      * *
      *
      Теперь он был АТОМом, о который разбился и в котором увяз как фотон. Новые, прежде неведомые ему чувства и ощущения ураганом ворвались в его сознание. Теперь его уже не только тянуло, но еще и отталкивало. Он неожиданно понял, что в жизни бываю соперники и партнеры. Первые, очень похожие на него, либо спасаются бегством, страшась его силы и мощи. Либо стараются эту силу и мощь у него отнять. Вторых же влечет к нему с необузданной силой. Им не хватает его, а ему без них никогда не достичь покоя. А еще, он неожиданно почувствовал Гравитацию. Его властно тянуло к большему. Меньшее, в свою очередь, покорно притягивалось к нему. А еще он чувствовал холод и жар. Его то переполняла энергия, то крепко сжимал в свои холодные и цепкие объятия паралич. А еще то, что он теперь не один. Он неожиданно почувствовал Единство. Единство того маленького мирка атомов и частиц, которые его окружали. Каждый в этом мирке был чем-то зависим от другого и совсем не гнушался этим. Ведь все вместе они были частицей чего-то большего! А каждый по отдельности - только лишь ни кому ненужной песчинкой! Окружающий Германа маленький мирок, к которому он уже начал привыкать, между тем, неожиданно стал изменяться, растворяясь в чем-то еще более важном и сильном. Герман опять почувствовал себя вначале маленькой частью этого нового мира, а потом неожиданно стал им самим.
      * *
      *
      Теперь он был ЖИВОЙ КЛЕТКОЙ, безжалостно поглотившей его как АТОМ. Круг его чувств расширился вновь. Он почувствовал Жизнь и ответственность за ее продолжение. Он почувствовал также и Власть. Власть над своим Организмом. Он научился отдавать своему организму приказы и строго следить за их исполнением. Он снова почувствовал Боль и научился ее подавлять. Он почувствовал то..., что меняется вновь. И в этом процессе узнал свое предназначение.
      * *
      *
      Теперь он уже был нежным зеленым РОСТКОМ, превратившись в него из КЛЕТКИ. Он узнал про то, как возникает и формируется жизнь. Он узнал и про то, что эта жизнь не бывает вечной. Тем более, если не тянется к Свету. Он научился самостоятельно строить свой организм и нежно заботиться о его процветании. Он научился преодолевать препятствия, мастерски их обходя либо дерзко протыкая насквозь. Он узнал, что бывают Стихии. И эти стихии не всегда благодушно относятся к жизни. Все остальное он так и не успел узнать. Так как жизнь его вновь изменила Форму.
      * *
      *
      Теперь он уже чувствовал себя ДИКИМ ЗВЕРЕМ, для которого РОСТОК послужил подкреплением жизни. Природа наконец вернула Герману почти все его прежде отобранные ею чувства. Теперь он уже мог видеть, но пока еще не наблюдать Мог слышать какофонию звуков, но не искать в них Гармонии и Красоты. Мог чувствовать запахи, но не наслаждаться их Ароматом. Мир, который его теперь окружал, был настоящим и полным. Но все же, он, Герман, все еще не чувствовал себя в этом мире Человеком. И причиной тому был бесконечный, навязчивый и неукротимый Страх. Страх перед всем, что его окружало. Страх перед тревожными и незнакомыми звуками. Страх перед резкими запахами. Страх перед самой Природой и подвластными ей стихиями. У него теперь было сильное и хорошо защищенное от непогоды Тело. Но это тело было предназначено только лишь для того, чтобы спасать его, своего хозяина от хищников. И тем самым позволить ему продолжить свой биологический род. В очередной раз Герман почувствовал боль. Он снова был жертвой. И вместе с этим снова менялась его судьба....
      * *
      *
      Очередное превращение произошло так стремительно, что застигло его врасплох. Он не сразу поверил в то, что снова оказался в человеческом обличье. И хотя он все еще не был тем самым Германом Леваневским, которого он прежде знал, но к своему неописуемому восторгу он вновь был способен трезво мыслить и рассуждать. А не только испытывать эмоции и неосознанные чувства. Теперь он был ПЕРВОБЫТНЫМ ОХОТНИКОМ, а дикий ЗВЕРЬ стал его законной добычей. Он имел коренастую фигуру, закутанную в одеяние из необработанных и потому смрадно пахнущих шкур. Сильные, обросшие звериной шерстью ноги и густую, взлохмаченную растительность на всем своем теле. Его звали Оуджушуа, что означало на языке его родного племени "необузданный вепрь". У него была жена Эйейка и маленький, но такой же дикий и грязный как и он сам сын. Его сына звали Нэдшуа - " необузданный поросенок ". Так его окрестил отец и никто из племени не решился воспротивиться этому. Справедливо и вполне обоснованно опасаясь буйного и мстительного характера Оуджушуа. Племя Оуджушуа включало в себя нескольких десятков взрослых мужчин, почти столько же женщин, детей и немощных стариков. Год назад, племя Рыси, как себя не без гордости называли родичи Оуджушуа, было в два, а то и в три раза больше нынешнего. Причем на каждого взрослого мужчину приходилось не меньше двух женщин. Они жили тогда на скалистой и заросшей густым зеленым кустарником равнине, на самом берегу Черного озера. В озере было полно рыбы. Близлежащие леса кишели всевозможной дичью. А в случае особо удачной охоты соплеменникам Оуджушуа нередко даже удавалось завалить огромного мамонта, мясом которого племя могло питаться целый месяц. Но, весной этого года, размеренная и в общем-то беспечная жизнь племени Рыси неожиданно изменилась. Виной тому стали пришельцы с юга. Они напали на поселение людей Рыси глубокой ночью. Безжалостно убивая всех попадавшихся им на глаза мужчин, вероломные захватчики тут же насиловали на глазах умирающих их женщин и предавали огню их семейные очаги. К утру все было кончено. На месте некогда цветущего поселения людей Рыси , дымились обуглившиеся головешки и висел смрадный туман с привкусом мертвой и обожженной плоти. Оставшихся в живых после чудовищной ночной оргии женщин племени Рыси захватчики увели с собой, расположившись маленьким, наспех разбитым тут же на побережье Черного озера лагерем. Вероломство и кровожадная жестокость не были единственной причиной такой легкой победы захватчиков над племенем Рыси. К счастью для самого Оуджушуа и других охотников из его небольшого отряда и к несчастью для всего племени Рыси, в ту роковую ночь все взрослые мужчины были в двух днях пути от места разыгравшейся трагедии и собственных очагов. От полного уничтожения их спасло то, что в этот раз, как им казалось, охотничья удача им изменила. Длинношерстый носорог, которого им удалось выследить только на третий день охоты, все никак не давался им в руки. Несмотря на то, что люди Рыси нанесли ему бесчисленные и кровоточащие, зверь истекал кровью, но продолжал оказывать яростное сопротивление. В довершении всего, запах свежей крови неожиданно привлек хищников: несколько волков и грозного саблезубого тигра. Так что теперь охотникам приходилось не только бороться со своей жертвой, но также и отгонять от нее своих нетерпеливых конкурентов. На четвертый день охоты, поверженный и обессиленный зверь, наконец, стал заслуженной добычей охотеников. Усталые и предельно измотанные схваткой с носорогом и все еще преследуемые по пятам волками, они возвращались к Черному озеру. Туда, где их уже ожидало страшное горе и разочарование. А может быть даже и верная смерть... Оуджушуа неторопливо шел во главе своего маленького, отягощенного непосильной ношей, отряда. Неожиданно он поймал на себе на чей-то до смерти перепуганный взгляд. Оуджушуа резко взмахнул вверх своей левой рукой, приказывая отряду остановится. В тоже время его правая, чем-то напоминающая обезьянью лапу рука, напряглась, сжимая все сильнее и сильнее рукоять его грозной дубинки. Посланные им на разведку двое из молодых охотников вернулись достаточно быстро. Причем вернулись не одни, а в окружении жалкой кучки перепуганных женщин, детей и нескольких стариков. Это было все, что осталось от прежде многочисленного племенем Рыси. Среди этих несчастных была и его, Оуджушуа, жена, крепко прижимавшая к своей обнаженной груди маленького Нэдшуа. Плач и горестные женские стенания разнеслись над доисторическом лесом . Лица мужчин, после того как они узнали что случилось с их племенем, налились кровью и ненавистью.