Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Техасская звезда - В плену экстаза

ModernLib.Net / Исторические любовные романы / Барбьери Элейн / В плену экстаза - Чтение (Весь текст)
Автор: Барбьери Элейн
Жанр: Исторические любовные романы
Серия: Техасская звезда

 

 


Элейн Барбьери

В плену экстаза

Святой Анне Сеттинери, новому члену нашей семьи, со всей любовью

Глава 1

Билли проснулась внезапно — в ночной тиши она ощутила пробежавшие по спине холодные пальцы страха. Не смея пошевелиться, она напряженно всматривалась в темноту, чуть разбавленную бледным лучом лунного света, проникавшего сквозь окно ее комнаты. Пытаясь избавиться от безотчетного страха, перехватившего горло, она судорожно сглотнула; гулкие удары сердца отзывались в ушах, и казалось, что оно вот-вот выскочит из груди.

Внезапно из дальней комнаты послышался тихий скрип, и Билли, в ужасе вздрогнув, уставилась на медленно поворачивавшуюся дверную ручку. Несколько секунд спустя — они показались ей вечностью — дверь распахнулась, и на пороге возникла мужская фигура… Тут Билли наконец-то стряхнула с себя оцепенение и, вскочив с кровати, метнулась к ночному столику, где лежал пистолет. Но едва ее дрожащие пальцы сомкнулись вокруг его рукоятки, как оружие у нее вырвали, а затем сильный удар в лицо отбросил ее на кровать. В следующее мгновение мужчина навалился на нее всем весом, и у самого уха Билли прозвучал знакомый хрипловатый голос:

— Ты ведь знала, стервочка, что я рано или поздно до тебя доберусь, не правда ли? Ты ждала меня, но оказалась на этот раз не такой проворной, чтобы вовремя убраться, не так ли? Я угадал? — Мозолистая рука крепко ухватила ее за подбородок. — Ну, что скажешь? Отвечай! Я требую, чтобы ты немедленно ответила! Раньше ты за словом в карман не лезла… когда грозила со мной расправиться, если я когда-нибудь вздумаю тронуть тебя хотя бы пальцем… когда расписывала, как твой папенька меня отделает… Но твой старик давно уже на том свете!

— Отпусти меня… ублюдок… — прошипела Билли. — Отпусти меня, Маккулла. Или, клянусь, поплатишься за это жизнью!

— И кто же отправит меня на тот свет? Ты, что ли? Не выйдет! Ты со мной ничего не сможешь сделать, после того как я с тобой сегодня позабавлюсь.

Над ней нависло лицо Маккуллы, и даже при скудном освещении Билли отчетливо разглядела издевательскую усмешку на его тонких губах и красноречивую угрозу в водянистых глазах — было совершенно очевидно, что он торжествовал победу. И, конечно же, ей не приходилось рассчитывать на то, что он оставит ее в покое.

Тут Билли со всей ясностью осознала, что если сейчас не найдет способа как-нибудь скинуть с себя этого мерзавца, то уже ничем себе не поможет. Овладевший ею страх наделил ее такой силой, о существовании которой она даже не подозревала. Охваченная яростью, Билли принялась молотить Маккуллу кулаками. Тот, вероятно, не ожидал такого отпора. Выругавшись сквозь зубы, он на мгновение отпрянул, но тут же снова навалился на Билли. В конце концов, ему удалось перехватить ее запястья и закинуть ей руки за голову. Лишив Билли возможности сопротивляться, он впился губами в ее губы и начал шарить свободной рукой по груди девушки.

Билли поняла, что еще немного — и насильник добьется своего. Охваченная ужасом и гневом, она вонзила зубы в его язык. Дико заорав от боли, Маккулла вновь отпрянул, и Билли тотчас же этим воспользовалась. Собравшись с силами, она ударила противника коленом в живот, и тот, громко вскрикнув, вскочил с постели. Билли же, стремительно поднявшись на ноги, выбежала из спальни. Несколько секунд спустя за спиной девушки раздался топот — Маккулла преследовал ее.

Распахнув парадную дверь, Билли бросилась во двор в надежде укрыться под сенью деревьев, обрамлявших небольшой участок. Она с трудом переводила дыхание, и острые камни впивались в ее босые ноги. Споткнувшись, Билли рухнула на колени. А топот за спиной становился все громче! Превозмогая боль, она заставила себя подняться и, хромая, побежала к зарослям. Еще немного… еще чуть-чуть… еще несколько метров…

Но преследователь быстро приближался, расстояние между ними неумолимо сокращалось. Охваченная страхом, Билли она бегу оглянулась и перехватила яростный взгляд Уэса Маккуллы. В этот момент он выбросил вперед руку и ухватил ее за волосы. Билли пронзительно вскрикнула от боли и остановилась. Горячее дыхание Маккуллы обожгло ей лицо, и тут же раздался его хриплый голос:

— Ты об этом пожалеешь, стерва. Я не собирался сегодня тебя особенно мучить. Хотел лишь немного с тобой позабавиться, чтобы приберечь для следующего раза. Но ты все испортила, и теперь я тебя проучу. Сначала я тебя использую, а потом преподам этот урок во второй раз. Урок прост, и состоит он вот в чем…

С этими словами Маккулла размахнулся и ударил Билли в лицо. Перед глазами у нее потемнело, и она почувствовала, что теряет сознание… Однако Маккулла, намотав на руку длинные волосы девушки, удерживал ее в вертикальном положении. В ушах Билли звенел его хриплый смех, а во рту ощущался привкус крови и желчи. Окружающий мир погрузился в туман, но Билли все же не лишилась чувств. Внезапно она поняла, что Маккулла — он все еще смеялся — потащил ее обратно к дому.

Через минуту-другую Билли почувствовала, что ее втолкнули в парадную дверь. Споткнувшись, она упала у порога, но Маккулла рывком поднял ее на ноги и, пристально посмотрев в глаза, сквозь зубы процедил:

— Куда только девалось ваше остроумие, мисс Вильгельмина Уинслоу? И кто здесь сможет остановить меня, если я захочу овладеть тобой? Не беспокойся, — он снова рассмеялся, — я больше не стану тебя бить… сейчас, во всяком случае. Ты и без того этим глазом, наверное, ничего не видишь, верно? Но второй-то еще цел. Потому что я хочу, чтобы ты видела, кто тобой овладеет. И я собираюсь получить огромное удовольствие, заставив тебя произнести те слова, которые хочу услышать.

— Ты никогда не заставишь меня сказать…

Билли застонала от боли, когда Маккулла с силой рванул ее за волосы.

— Ты, похоже, плохо усвоила урок. Это скверно, потому что я устал учить тебя. Видишь ли, я уже начинаю терять терпение.

Снова посмотрев девушке в лицо, Маккулла влепил ей звонкую пощечину. Затем схватил ее за ворот ночной сорочки, привлек к себе и втолкнул в дверь спальни. Не удержавшись на ногах, Билли упала на пол и, ударившись головой, потеряла сознание.

Когда же Билли открыла глаза, она увидела стоявшего над ней Маккуллу. Лунный свет отливал серебром на его обнаженной груди. Взявшись за пряжку ремня, он ухмыльнулся и заявил:

— Вот так-то, гадина. Я собираюсь устроиться здесь с удобствами, потому что намерен развлекаться с тобой всю ночь. А когда мне надоест, мы с тобой потолкуем. И ты скажешь мне то, что я рассчитываю услышать.

— Никогда… никогда… — прошептала Билли. Она попыталась отползти подальше от Маккуллы.

Он громко расхохотался:

— Не веришь, стерва? Что ж, увидишь… Я заставлю тебя сказать мне, как сильно ты…

Маккулла продолжал что-то говорить, но Билли его не слышала. Ползком передвигаясь по полу, она вдруг почувствовала под ладонью какой-то металлический предмет. Девушка осторожно провела по нему дрожащими пальцами и поняла, что наткнулась на свой пистолет, тот самый, который Маккулла отобрал у нее. Значит, он бросил пистолет на пол…

— И что ты тогда скажешь, гадина? — продолжал Маккулла. — Будешь молить меня…

Внезапно он умолк, увидев блеснувший в лунном свете ствол пистолета, направленный ему в грудь.

— Н-назад, Маккулла.

Он на несколько мгновений замер, в изумлении уставившись на девушку. Потом, откашлявшись, пробормотал:

— Что это у тебя?..

— Ты знаешь, что у меня в руках. Делай, что тебе говорят, Маккулла. Отойди подальше!

Ее голос чуть дрогнул, и Билли почувствовала подступившую к горлу тошноту. Нет-нет, только не сейчас! Сейчас ей никак нельзя терять сознание!

— Зачем же мне отступать? — Маккулла пожал плечами. — Ты ведь не станешь стрелять, верно? Ты даже не в состоянии удержать его в руках. Да, ты не посмеешь меня застрелить. А если такое все же случится, то мой старик объявит на тебя охоту. Будь уверена, он тебя из-под земли достанет. Так что лучше отдай мне пушку, стерва. И если будешь паинькой и сделаешь меня сегодня счастливым, я постараюсь забыть все плохое. Ты ведь тоже этого хочешь, правда? Я с женщинами очень ласков, если они ведут себя благоразумно. Я могу…

— Нет! — крикнула Билли, когда Маккулла сделал шаг в ее сторону. — Еще одно движение, и я тебя пристрелю!

— Нет, гадина, ты ничего не сделаешь. А вот я сейчас…

С этими словами Маккулла бросился на Билли, и та спустила курок. Маккулла на мгновение замер. Потом, покачнувшись, пробормотал:

— Гадина, вот я сейчас тебя…

Он сделал еще один шаг вперед, и Билли опять выстрелила. Вторая пуля отбросила Маккуллу к стене, но он и на сей раз устоял на ногах! А затем снова пошел на нее… Тогда Билли выстрелила в третий раз, и Маккулла, тихо вскрикнув, остановился. В следующую секунду он рухнул на пол.

Прерывисто дыша, крепко сжимая в руке дымящееся оружие, Билли поднялась на ноги. Сделав несколько шагов, она остановилась над безжизненным телом Маккуллы. Он был мертв. Она его убила, но ничего не почувствовала… совсем ничего.

Повернувшись к окну, Билли бросила взгляд на ночное небо. Через несколько часов начнет светать, и до этого времени ей следовало убраться как можно дальше от трупа, лежавшего в комнате. Разумеется, она нисколько не жалела о том, что застрелила Маккуллу. Прикрыв его одеялом, чтобы избавить себя от неприятного зрелища, Билли начала одеваться. Она почти не сомневалась, что в «Серкл М» все знали, куда Уэс направился. Но вряд ли кто-нибудь пойдет искать его с самого утра. Вероятнее всего, они думают, что он сейчас развлекается, а потом все утро будет отсыпаться.

Билли невольно поежилась. Уэсли Маккулла, избалованный сын Дэниела Маккуллы и наследник крупнейшего в этой части Техаса ранчо, никогда не скрывал своих намерений. И он не слишком долго ждал после смерти ее отца… Нет, он ждал всего лишь две недели. Этого вполне хватило, чтобы после изнурительных ночных бдений она забылась глубоким сном и не заметила, как он проник в дом.

Теперь же она думала только о бегстве. Да, ей следовало бежать, потому что у нее не было выбора. Она была совершенно одна. И ничего не осталось от «Даймонд У», кроме дома и участка земли, на которой он стоял. А тот факт, что она женщина, не удержит Дэна Маккуллу от желания отомстить за смерть сына. Для него не имело значения, что его сын получил по заслугам. Дэн Маккулла не стал бы самым влиятельным человеком в этой части штата, если бы не вертел законом по своему усмотрению.

Сделав глубокий вдох, Билли посмотрела на свое отражение в маленьком зеркале, которое укрепила у камина. Зрелище не очень-то воодушевляло. На нее смотрел невысокий молодой парень хрупкого телосложения и с огромным синяком под глазом (она надела полотняные штаны, высокие кожаные сапоги, рубаху из грубой ткани и изрядно потрепанный жилет, на шею же повязала косынку; широкополая шляпа и латаная-перелатаная куртка лежали на стуле).

Подхватив со скамейки отцовский ремень с кобурой, Билли надела его и застегнула пряжку на бедрах. Теперь единственным признаком ее принадлежности к нежному полу оставались длинные светлые волосы. Немного помедлив, она со вздохом повернулась к столу и взяла ножницы.

Сознавая, что на промывание ссадин и переодевание у нее ушло гораздо больше времени, чем она рассчитывала, Билли решительно поднесла ножницы к своим роскошным волосам. По мере того как золотистые локоны падали ей в ладонь, она бросала их в камин, стараясь не оставлять никаких следов на полу. Затем, повернувшись к зеркалу, осторожно подрезала пушистые ресницы, обрамлявшие здоровый глаз, — они показались ей слишком длинными. Поморщившись от боли, Билли проделала то же самое и с пострадавшим глазом. Потом она снова оценила свое отражение в зеркале и пришла к выводу, что теперь уже и отдаленно не напоминает женщину. Ей повезло, что грудь у нее небольшая, так что, перебинтовав ее и надев рубаху отца, она скрыла все признаки женских округлостей.

Склонившись над собранной седельной сумкой, Билли сунула в нее ножницы и снова вздохнула. Она чувствовала, что жестокое избиение начинало сказываться. Голова с каждой секундой все сильнее болела, а подбитый глаз саднил так, что даже и здоровый слезился. Все движения давались ей с величайшим трудом и причиняли ужасную боль, и Билли осознавала, что если еще немного протянет, то будет не в состоянии сесть в седло.

Сняв со стены зеркало, она снова повесила его над умывальником и осмотрелась. Внезапно взгляд ее упал на труп, лежавший на полу, и Билли невольно вздрогнула. Поспешно отвернувшись, она покинула комнату. Затем надела широкополую шляпу и куртку и, подхватив седельные сумки, направилась к двери.

Лошадь уже была оседлана, и Билли, превозмогая боль во всем теле, вскарабкалась в седло. Пришпорив кобылу, девушка направила ее к лесной тропе. И она ни разу не оглянулась.

Сидя в седле, Билли в отчаянии стискивала поводья. Она не представляла, сколько еще времени сможет выдерживать эту скачку. Уже почти сутки она упорно скакала на север, прекрасно понимая, что только хороший рывок в начале пути позволит ей ускользнуть от Дэна Маккуллы. Билли твердо решила, что не станет жертвой несправедливого возмездия.

После отъезда из «Даймонд У» она ни разу не покидала седла, за исключением коротких остановок по нужде. И ничего с тех пор не ела, так как не смогла бы проглотить ни кусочка. Только с наступлением темноты, осознав, что дальше ехать невозможно, Билли спешилась и без сил рухнула на подстилку. Она тотчас же уснула, а утром с величайшим трудом снова взобралась на лошадь. По мере того как приближалась ее вторая ночь в бегах, Билли все яснее сознавала, что исчерпала весь запас своих физических сил. Ей нужно было где-то найти укрытие, чтобы спокойно отдохнуть.


Сан-Антонио… На горизонте уже маячили крыши города. Билли бывала там только дважды, причем в последний раз — много лет назад. Ясно, что в таком огромном городе молодой парень сможет с легкостью затеряться и с удобствами устроиться хотя бы на одну ночь. Ей больше не требовалось придирчиво рассматривать себя в зеркале, чтобы прийти к выводу, что узнать в ней женщину затруднительно. К тому же безобразные синяки на лице наверняка еще больше ее замаскировали.

В любом случае выбора у нее не было. Ей требовалось передохнуть и как следует подкрепиться, иначе ее путешествие закончится прямо здесь, на техасской земле. Стиснув зубы, Билли пришпорила свою гнедую кобылу, пуская ее в галоп. Через час она доберется до Сан-Антонио… и сразу же устроится на ночлег.

Глава 2

Рэнд Пирс нахмурился и заставил своего коня скакать еще быстрее. Будь все проклято! Никогда он не видел такой разношерстной компании, как та, что откликнулась на его объявление. Да, ему ужасно не повезло. Конечно же, он должен был сразу догадаться, что такая спешка ни к чему хорошему не приведет. Но, к сожалению, Джесс Уильямс заболел и не смог больше выполнять обязанности старшего погонщика. А все остальные его гуртовщики были уже заняты так, что оставалось или аннулировать контракт с агентством «черноногих» в западной Монтане, или возглавить перегон скота самому.

Однако с тех пор, как он лично занимался этим делом, прошло уже немало лет. Когда Рэнд был еще совсем мальчишкой, ему пришлось служить в рядах армии Союза. Когда же дым войны рассеялся, он понял, что его будущее — в Техасе. С завидным упорством Рэнд шел к заветной цели, пройдя путь от простого гуртовщика до крупного поставщика говядины, и в конце концов сколотил состояние, о котором прежде и мечтать не смел. Так что сейчас, в возрасте тридцати трех лет, Рэнд был здоров, обеспечен и доволен жизнью. И женщина у него имелась — красивая и веселая, готовая выполнить любую его прихоть. При этом он сохранил за собой свободу заменить ее на другую, если она ему вдруг наскучит. Словом, будущее виделось Рэнду Пирсу в розовом свете, и он не собирался им рисковать.

Согласно его последнему контракту с правительством Соединенных Штатов, он должен был перегнать стадо к агенту-индейцу из племени «черноногих» не позднее середины сентября. Стадо, насчитывавшее три тысячи голов отборной мексиканской породы, Джесс Уильямс принял на границе почти месяц назад. Но вскоре после того, как завершилось клеймение, обычно предшествовавшее перегону стада, начались всевозможные неприятности.

Сначала лихорадка свалила Джесса, а следом за ним один за другим начали выходить из строя погонщики, подхватившие ту же хворь, что скосила Джесса. Лишившись половины помощников, Рэнд остался с беспокойным стадом отборных бычков, которых он должен был перегнать в Монтану к назначенному сроку.

Скрипнув зубами, Рэнд снял с головы замусоленный стетсон и утер пот со лба. Взъерошив свои густые черные волосы, он водрузил шляпу на место и, прищурившись, устремил взгляд на полуденное солнце — в его ярких лучах вспыхнули голубые глаза. Снова нахмурившись, Рэнд окинул взглядом стадо и, натянув поводья, чуть придержал коня. Животные вот уже несколько дней проявляли признаки повышенной нервозности, и Рэнд прекрасно знал: подъехав к стаду на полном скаку, он может его испугать, а это при явной нехватке погонщиков привело бы к катастрофическим последствиям, так как верховые наверняка не справились бы с охваченными паникой животными. На днях Рэнд ненадолго завернул в Сан-Антонио, где нанял шестерых новых людей, чтобы пополнить поредевшие ряды гуртовщиков, но шестерка, которую он отобрал, не вызывала доверия. Люди, откликнувшиеся на его объявление, утверждали, что являются опытными погонщиками скота, но будь он проклят, если поверил их байкам. Впрочем, у него не было выбора, потому что он и так уже потерял слишком много времени, а до Монтаны предстояло добираться четыре месяца, если не дольше.

Когда Рэнд приблизился к стаду, один из всадников тронулся ему навстречу — поникшие плечи погонщика красноречиво свидетельствовали о степени его усталости. Уилли Харт — один из самых надежных людей, когда-либо работавших на него, и Рэнд был несказанно рад, что болезнь пощадила этого жилистого техасца.

— Они какие-то… возбужденные, Уилли, — заметил Рэнд, кивая на стадо. — Что их беспокоит?

— Не имею ни малейшего представления. — Харт пожал плечами. — Может, чувствуют приближение ненастья. А может, плохо переносят местный климат. Я знаю только одно: нам нужно поскорее начать передвижение, иначе они сорвутся с места сами по себе.

— Мы завтра же отправимся в путь, Уилли. Я нанял шестерых… гуртовщиков.

Уилли с удивлением посмотрел на Рэнда, и тот, издав короткий смешок, проговорил:

— Такого сброда я еще ни разу не видел. Похоже, мне придется не спускать с них глаз. Но даже если у них нет опыта — правда, все они утверждают обратное, — то к моменту прибытия в Монтану они его приобретут. В любом случае я не в том положении, чтобы выбирать. Я дал им несколько часов на сборы. До захода солнца все они должны быть в лагере.

Снова окинув взглядом стадо, Рэнд направил коня к фургону с походной кухней, и Уилли молча последовал за ним. У фургона Рэнд спешился и, повернувшись к Уилли, сказал:

— Я решил назначить вас с парнями на ночные дежурства в разные смены, пока не выяснится, на что годятся новички. — Заметив, что Уилли нахмурился, Рэнд добавил: — Прости, я знаю, что ты, Джим и Расе отлично сработались, но таковы обстоятельства. Если новые парни хорошо себя проявят, я смогу пересмотреть график дежурств.

Молча кивнув, Уилли подошел к огню и налил себе кружку кофе. Рэнд последовал его примеру. Он знал, что Уилли не по душе его решение. Что ж, многолетний опыт показывал, что не следует нарушать связи и разлучать друзей, ведь друзья всегда лучше понимают друг друга и стараются избегать недоразумений и ссор. Но Рэнд знал и другое: полагаться следует на тех людей, которым доверяешь, и потому в каждой смене у него находился надежный человек.

То и дело поглядывая на беспокойное стадо, Рэнд все больше мрачнел. Грядущая ночь обещала быть тревожной, и он сознавал, что ему понадобится слаженная работа всех погонщиков — иначе не удастся уследить за бычками.

Рэнд поднес к губам кружку и, залпом допив кофе, невольно поморщился. Оказалось, что даже кофе стал хуже из-за того, что Нейту постоянно приходилось покидать кухню и помогать погонщикам. Рэнд твердо решил: когда прибудет пополнение, он освободит Нейта от охраны стада, чтобы тот мог посвящать все свое время стряпне. Какой смысл держать лучшего в Техасе повара, если этот повар не имеет возможности проявить свое мастерство?

Отставив кружку, Рэнд снова повернулся к своему беспокойному стаду. Однако на сей раз он не хмурился, а, напротив, улыбался: ему вдруг вспомнилась Люсиль, вернее, вспомнилась их последняя встреча наедине. И, разумеется, он нисколько не сомневался в том, что Люсиль, как всегда, будет с нетерпением ждать его возвращения из Монтаны. Она ясно дала понять Рэнду, что намерена выйти за него замуж. Он откровенно признался, что не собирается жениться, но она, казалось, не придавала его словам ни малейшего значения. Судя по всему, Люсиль вбила себе в голову, что такая общепризнанная красавица, как она, способна накрепко привязать к себе мужчину. Однако Рэнд прекрасно знал, что другим мужчинам она никаких вольностей не позволяла. Да, ее верность сомнений не вызывала, в то время как он, Рэнд, частенько ей изменял. Вероятно, именно по этой причине у него ни разу не возникала мысль укрепить пожизненными узами интимную связь с какой-нибудь из женщин. Брак представлялся ему твердым и нерушимым соглашением, требовавшим полного самоотречения, и в возрасте тридцати трех лет он пришел к выводу, что на подобное самоотречение не способен.

Рэнд сознавал, что обладает огромной властью над женщинами. Этот факт был ему известен с ранней юности, и он всегда воспринимал его как должное — точно так же он воспринимал свое врожденное стремление к лидерству и свой талант организатора. Благодаря этому жить Рэнду было легко и просто, и женщины почти никогда ему не отказывали. Однако со временем Рэнд понял, что у такого неоспоримого преимущества есть и недостатки. Имея неограниченные возможности в выборе подруги, он, к несчастью, обнаружил, что не в состоянии противостоять искушению. Конечно же, Рэнд нисколько не боялся, что с годами его привлекательность в глазах женщин померкнет, поэтому твердо решил, что не станет связывать себя какими-либо обещаниями до тех пор, пока возраст не охладит его пыл. Однако это время, как он полагал, не наступит еще очень долго.

На губах Рэнда снова появилась улыбка; теперь он вспомнил о том, что во время короткой остановки в Сан-Антонио не упустил своего — быстротечный час с рыжеволосой Джинджер Маклейн был единственным светлым пятном на фоне всех остальных неудач. И если интуиция ему не изменяла, то ожидать перемен к лучшему не приходилось. Более того, он вдруг подумал о том, что время для начала четырехмесячного путешествия в Монтану выбрано не самое благоприятное. Что ж, стоило подождать и посмотреть, что уготовит ему вечер…

Билли проснулась от яркого света, бившего в глаза. Решив, что день уже в самом разгаре, она тут же разлепила веки и обнаружила, что находится в маленьком гостиничном номере. На мгновение ее охватила паника — как долго она спала?

Откинув в сторону одеяло, Билли попыталась подняться и сразу же ощутила боль во всем теле. Прикусив губу, чтобы не застонать, девушка заставила себя встать с постели и протянула руку к ночному столику, где лежали карманные часы. Взглянув на них, Билли судорожно сглотнула — ведь она столько раз видела эти часы в руке отца…

Оказалось, что полдень уже миновал, и Билли, решив, что ей следует поторопиться, принялась одеваться. Все ее движения были скованными и неловкими. Надевая мешковатые штаны, девушка морщилась от боли. Застегнув рубаху, она накинула на плечи замасленные подтяжки и надела жилет. Затем взяла с тумбочки ремень с кобурой и, застегнув пряжку, поправила рукоятку пистолета.

Решив не утруждать себя утренним туалетом, Билли надела шляпу и, подхватив седельные сумки, направилась к двери. Заметив в небольшом зеркале на стене свое отражение, она ненадолго остановилась.

О Боже, неужели это ужасное лицо — ее собственное?! Горячие слезы обожгли щеки — Билли не верила своим глазам. Оказалось, что отечность, из-за которой почти не открывался левый глаз, распространилась на половину лица. Нос и губы тоже распухли, а через правую щеку, от глаза к подбородку, протянулась извилистая царапина. Билли тяжко вздохнула и на мгновение закрыла глаза.

Нет-нет, она нисколько не сожалела о том, что убила Уэсли. Окажись она снова в подобной ситуации — сделала бы то же самое, Билли была в этом абсолютно уверена.

Открыв глаза, она еще раз взглянула на свое отражение и невольно усмехнулась. Вероятно, ей следовало бы поблагодарить Уэсли за то, что он помог ей так неузнаваемо изменить внешность — теперь люди Дэна Маккуллы ее ни за что не узнают. Но ей предстояло проделать огромный путь. Она знала, что старший Маккулла не пожалеет ни средств, ни времени — только бы отыскать ее. Поэтому ей придется уехать подальше, уехать туда, где она уже не будет беспокоиться за свою безопасность.

Билли еще несколько дней назад решила, что отправится на север, а после убийства Уэса Маккуллы лишь укрепилась в своей решимости, так как теперь у нее просто не было выбора. Да, она поедет на север, и единственная проблема состояла в том, что она не знала, как достичь своей цели. К сожалению, ей едва хватило денег, чтобы расплатиться за комнату. Но даже если бы у нее и была возможность купить билет на поезд, она не стала бы этого делать. Билли почти не сомневалась: люди Дэна Маккуллы будут в первую очередь искать ее на железнодорожных станциях.

Почувствовав урчание в животе, Билли вдруг вспомнила, что уже давно не ела. Может, именно этим объяснялась ее слабость? Прикинув, сколько у нее осталось денег, Билли приняла решение. Сытный обед. Ей требовался сытный обед — иначе она могла лишиться последних сил.

Со вздохом отвернувшись от своего отражения в зеркале, Билли направилась к двери. Несколько минут спустя она уже входила в кафе «У Мэгги», находившееся неподалеку от гостиницы. Окинув взглядом заведение, Билли с облегчением вздохнула. За одним из столиков сидели двое мужчин, а трое других расположилась в противоположном конце зала — эти пятеро были единственными посетителями. Усевшись за маленький угловой столик, откуда можно было видеть входную дверь, Билли снова осмотрелась. И почти тотчас же к ней устремилась дородная женщина среднего возраста.

Не дожидаясь неизбежных расспросов и не обращая внимания на удивленное выражение лица хозяйки заведения — та разглядывала огромный синяк, — Билли с невозмутимым видом произнесла:

— Кофе и бифштекс, мэм.

Хозяйка немного помолчала, потом спросила:

— Ты уверен, что сможешь его съесть, парень? Наше мясо требует хорошей работы челюстями, а твой вид позволяет усомниться, что ты на это способен.

— Я справлюсь.

Женщина внимательно посмотрела на Билли и, пожав плечами, пробормотала:

— Как знаешь. Только сними шляпу, парень. У нас приличное заведение.

Билли покраснела и, сорвав с головы шляпу, положила ее на соседний стул. Затем нервно провела ладонью по неровно остриженным волосам. Несколько минут спустя она уже подносила к распухшим губам кружку с кофе, но сделать глоток оказалось не так-то просто. Со второй попытки ей все же это удалось. Горячая жидкость обожгла глубокий порез в углу рта, и Билли поморщилась.

Рядом снова появилась хозяйка. Она поставила на стол тарелку с огромным куском говядины, покачала головой и сказала:

— Я же тебе говорила… Ты даже не можешь выпить кофе, не то что жевать…

Девушка вспыхнула и, пристально взглянув на хозяйку, заявила:

— Я сказал, что справлюсь, мэм. И не беспокойтесь, мне есть чем расплатиться.

— Я не спрашивала, есть ли у тебя деньги, верно, парень? Но раз уж мы с тобой разговорились, то, может, ответишь на мой вопрос? Что с тобой произошло?

Билли потупилась и, вооружившись ножом и вилкой, начала резать мясо.

— Меня сбросила лошадь, мэм.

Хозяйка тяжко вздохнула и, снова покачав головой, молча удалилась. Билли же решила, что ей нужно быстрее поесть и убраться из кафе. Отправив в рот крохотный кусочек мяса, она проглотила его и тут же почувствовала, как желудок судорожно сжался. Сделав глубокий вдох, Билли проглотила еще один кусочек и на сей раз почти не испытала неприятных ощущений.

Подняв голову, девушка вдруг заметила, что хозяйка внимательно наблюдает за ней. Она сразу же снова склонилась над тарелкой и опять принялась за свой бифштекс — ей действительно следовало поторопиться.

Несколько минут спустя Билли оттолкнула от себя пустую тарелку и со вздохом облегчения откинулась на спинку стула — теперь она почувствовала себя гораздо лучше. Немного помедлив, Билли поднялась из-за стола и подошла к прилавку, чтобы расплатиться. Подняв глаза, она увидела на стене объявление. Босс гуртовщиков, перегонявших стадо, нуждался в дополнительной рабочей силе… Их путь лежал на север, в Монтану…

— Нет смысла пялиться на это объявление, парень, — послышался уже знакомый голос.

Билли вопросительно взглянула на хозяйку, и та пояснила:

— Я говорю, нет смысла пялиться на это объявление, если хочешь подыскать работу. Судя по виду парня, приклеившего его два дня назад, он чересчур разборчив. А у тебя, к сожалению, три серьезных недостатка: ты слишком молодой, хлипкий и, наверное, неопытный.

— Не такой уж я неопытный, мэм.

— Не имеет значения. Потому что этот парень сегодня утром уже нанял нужных ему людей. Я видела, как он уезжал из города, и вид у него был не очень-то радостный.

Заметив разочарование, промелькнувшее в глазах Билли, женщина нерешительно добавила:

— Но если ты ищешь работу, то можешь остаться здесь, в кафе. Парень, помогавший мне, несколько дней назад уволился, так что…

— Нет, спасибо, мэм, — перебила Билли. — Я не ищу работу. Я направляюсь в Мексику. — Опустив глаза, чтобы не выдать, что лжет, девушка раскрыла свой кошелек. — Сколько я вам должен?

Хозяйка пристально посмотрела на Билли и вдруг заявила:

— Мне кажется, что молодому парню пригодятся все имеющиеся у него сбережения, чтобы добраться до Мексики.

— Но, мэм…

— Не беспокойся, парень. С утра я уже неплохо заработала, так что оставь свои деньги при себе.

Билли с удивлением взглянула на хозяйку и пробормотала:

— Спасибо, мэм.

Не сказав больше ни слова, Билли поспешно отвернулась и направилась к выходу. Она чувствовала, что хозяйка провожает ее взглядом.

Рэнд смотрел на людей, собравшихся у костра, и все больше мрачнел. Было совершенно очевидно, что его старым работникам не очень-то понравились новички. Что ж, ничего удивительно. Ведь опытные погонщики прекрасно знали: работа с неопытными напарниками — это сплошные неприятности. И если что и могло смягчить напряженность между людьми, то только стряпня Нейта Строу.


Рэнд то и дело поглядывал на новичков и пытался понять, что это за люди и чего они стоял.

Боб Фогарти. Низкорослый и широкогрудый, он явно всю жизнь занимался физическим трудом. Вероятно, такому человеку можно было бы поручить самую тяжелую работу. Однако Рэнд не мог не задаваться вопросом: как такой мужчина оказался в это время года безработным? Может, угодил в какую-нибудь неприятную историю?

Тим Кэннон. Мужчина неопределенных лет и среднего роста. Он сидел чуть в стороне как от старых работников, так и от новых. Говорил, что родом из Луизианы, и производил впечатление нелюдимого, замкнутого человека. Однако что-то в его наружности подкупило Рэнда, и он нанял Кэннона. Теперь оставалось только надеяться, что он не ошибся в выборе.

Кэл Джонсон. Высокий, худой и жилистый, он только что прибыл из Алабамы и был единственным из всей группы, кто мог сравниться с Рэндом ростом. Джонсон сразу признался, что никогда не перегонял скот на такие огромные расстояния, но заверил, что хотел бы этому научиться. Что ж, время покажет, чего он стоит.

Джош Холл и Сет Бразерс. Рэнд мысленно объединил их, потому что они явно были хорошими напарниками; к тому же утверждали, что прошли вместе войну. Кроме того, сразу было видно, что оба имели опыт такой работы. Поэтому Рэнд и решил: эти парни скорее всего ему подойдут.

Он перевел взгляд на Джереми Карлайла, самого молодого из новичков — ему было двадцать с небольшим. Рэнду сразу же понравились дружелюбная улыбка этого парня и его общительность. Такой человек, как Джереми, мог оказаться незаменимым в долгом путешествии.

А завтра всем новичкам надлежало встать до рассвета. Единственное, что Рэнд им позволит, — это отобрать в загоне еще до начала движения по десятку лошадей, причитающихся каждому из них в качестве средства передвижения. Рэнд не сомневался, что без острых углов не обойдется, но надеялся, что справится — во всяком случае, при распределении обязанностей серьезных ошибок не допустит.

Тут вдруг раздался стук копыт, и Рэнд, прищурившись, уставился в сгущающиеся сумерки. К их лагерю приближался какой-то незнакомый всадник. Вскоре незнакомец — это был худенький юноша — въехал в круг отбрасываемого костром света и, спешившись, посмотрел на Рэнда. Тот поднялся на ноги и спросил:

— Чем могу быть полезен?

— Я ищу работу. Я прочел ваше объявление в Сан-Антонио, — ответил юноша; у него был какой-то странный и невнятный голос. — Видите ли, у меня есть опыт… Я два года помогал отцу, когда тот перегонял наши стада по Старому Западному пути и…

— Сожалею, парень, но мне не нужны работники, — перебил Рэнд.

Парень окинул взглядом стадо и вновь заговорил:

— Но я слышал, что у вас три тысячи голов, а людей — всего десять человек. Я прикинул, что этого явно недостаточно, и подумал, что еще один опытный работник вам не помешает…

Черт возьми, неужели этот щенок будет его учить?! Самоуверенность мальчишки разозлила Рэнда ничуть не меньше, чем тот факт, что парень по-прежнему стоял в тени и почему-то не желал подходить ближе к огню. Рэнд нахмурился и рявкнул:

— Я сказал тебе, парень, что люди мне не нужны! А если бы потребовался еще один работник, то мальчишку я все равно бы не нанял.

Рэнд ожидал, что его резкий ответ отпугнет парня, но тот, казалось, нисколько не смутился.

— Не смотрите, что я слишком молод, мистер Пирс. Мой опыт с лихвой возместит эти недостатки. Отец доверял мне так же, как и другим гуртовщикам, и он…

Но Рэнд уже не слушал юношу — у него просто не было на это времени; ему еще предстояло познакомить новых людей с основными правилами и распределить дежурства. К тому же он хотел понаблюдать, как они отреагируют на его указания.

Однако мальчишка все еще не отходил, и Рэнд, почти не глядя на него, заявил:

— Малыш, ведь я уже сказал, мне больше не нужны люди. Так что если тебе нечего добавить…

— Эй, Рэнд!.. — неожиданно раздался голос Нейта Строу. — Мальчишка проделал большой путь, чтобы приехать сюда из Сан-Антонио, а у меня в котле осталась порция рагу. Пусть парень сначала поест, а уж затем отправляется обратно.

Рэнд пожал плечами и, взглянув на юношу, пробормотал:

— Что ж, парень, наш повар прав. Ты ведь, наверное, проголодался?

Прежде чем молча кивнуть, юноша немного помешкал, чем вызвал у Рэнда новую вспышку необъяснимого раздражения.

— Тогда иди к костру! — рявкнул он. — Нейт даст тебе чего-нибудь поесть.

Парень какое-то время переминался с ноги на ногу, затем решительно шагнул к костру. И тут же со всех сторон раздались возгласы удивления — гуртовщики наконец-то увидели лицо юноши. Когда же тот приблизился к Нейту, повар протянул ему миску с рагу и, покачав головой, спросил:

— Что с тобой случилось, парень?

Юноша пожал узкими плечиками и ответил:

— Несколько дней назад на меня напали в темном переулке.

— Что-то не похоже, чтобы тебя хотели ограбить, — заметил Нейт. — Скорее пытались прикончить.

— Но им это не удалось. — Юноша снова пожал плечами. Сокрушенно покачав головой, Нейт указал на свободное место возле костра:

— Что ж, садись, парень. Я сейчас принесу тебе кофе.

Рэнд внимательно разглядывал парня; он еще до этого успел оценить его экипировку — притороченную к седлу крепкую веревку и привязанные к седлу же новенькие чапарехос[1], не имевшие ничего общего с изношенным снаряжением опытного гуртовщика. Но кто же так беспощадно избил парня? Как бы то ни было, теперь стало ясно, почему он так невнятно говорил. И стало ясно, откуда эта скованность движений — конечно же, из-за многочисленных ушибов и ссадин. Причем Рэнд не сомневался, что парень сказал им неправду. Скорее всего язвительность и привычка препираться поставили его в положение, из которого он не смог выпутаться. Сделав такой вывод, Рэнд еще больше укрепился во мнении, что от юнца следовало во что бы то ни стало избавиться. Действительно, зачем ему бойкий на язык возмутитель спокойствия? Нет-нет, такие люди ему не нужны, пусть даже он и впрямь нуждался в работниках.

Усевшись на свое место, Рэнд насупился. Он понимал, что мальчишка прав: с таким стадом, как у него, и в самом деле могла возникнуть потребность в дополнительной рабочей силе. Рэнд злился еще и потому, что никак не мог понять, что именно в этом юноше вызывало в нем такое раздражение. Покосившись на мальчика, Рэнд заметил, что тому трудно есть, и еще больше нахмурился. Было ясно, что из-за разбитых губ парень едва мог прикладываться к ложке и только голод заставлял его не обращать внимания на боль.

Рэнд то и дело поглядывал на юношу и чувствовал, как в нем нарастает раздражение. Но что же вызывало в нем такое беспокойство? Проклятие, он не мог ответить на этот вопрос.

Внезапно у кухонного очага раздался какой-то странный шум. Оказалось, что отломилась ручка от кофейника, который только что держал Нейт. Кофейник со звяканьем упал на камни, и беспокойное стадо тотчас всколыхнулось — охваченные паникой животные сорвались с места и понеслись в сгущающийся сумрак.

Моментально вскочив на ноги, Рэнд побежал к временному загону, устроенному за кухонным фургоном, и легко вскочил в седло. Его люди тем временем пытались обуздать своих испуганных, встававших на дыбы лошадей. Пришпорив коня, Рэнд помчался вдогонку за обезумевшим стадом.

В воздухе уже висела густая пелена пыли, делавшая мрак еще более непроницаемым, но Рэнд все же догнал стадо, бежавшее за своим вожаком. Топот животных поглощал все остальные звуки, и Рэнд, заметив вспышки выстрелов, тотчас же понял, что его люди стремятся остановить охваченных паникой бычков. Ненадолго остановившись и осмотревшись, он почувствовал некоторое удовлетворение — оказалось, что его погонщики действовали весьма благоразумно; во всяком случае, явных промахов они не допускали.

Снова пришпорив коня, Рэнд устремился за вожаком стада. Он скакал, не оглядываясь и почти ничего не различая во тьме, но каким-то образом чувствовал, что за ним неотступно следует другой всадник. Уверенный, что это Уилли Харт, в очередной раз проявивший смекалку, Рэнд наконец-то оглянулся и увидел, что за ним мчалась гнедая кобыла, причем она была гораздо меньше, чем лошадь Уилли. Немного помедлив, Рэнд снова оглянулся — и глазам своим не поверил. На гнедой кобыле сидел мальчишка! Проклятие, его же растопчут! Его лошадь слишком мала, и у нее не хватит сил и выносливости, чтобы скакать вровень с обезумевшим стадом. Но оказалось, что юноша действовал довольно уверенно; он выпустил заряд из своего пистолета, причем стрелял именно туда, куда следовало.

Но быки по-прежнему неслись за своим вожаком, и Рэнд, не имея больше возможности наблюдать за мальчишкой, опять пришпорил коня.

Сумерки уступили место безлунной ночи — во тьме мерцали лишь немногочисленные звезды. Стадо же продолжало свой стремительный бег, однако Рэнд в какой-то момент вдруг уловил некоторую перемену в настроении животных. В очередной раз выстрелив в воздух, он обернулся и увидел последовательные вспышки выстрелов по периметру бегущего стада.

Решив, что настало время действовать, Рэнд со всей силы хлестнул своего могучего вороного и, стреляя в землю перед мордами разгоряченных животных, попытался заставить их чуть изменить направление движения. Ему это почти удалось, но внезапно он уловил сильный напор со стороны бычков, следовавших за ведущей группой. Рэнд тотчас же понял, что его могут опрокинуть и затоптать. Он попытался отклониться в сторону и тут вдруг заметил, как низкорослая гнедая, на которой сидел юноша, понеслась наперерез стаду. Юноша же, не растерявшись, выстрелил в землю, прямо перед мордами быков, охваченных паникой. Несколько секунд спустя стадо повернуло в сторону, и парень, воспользовавшись образовавшимся узким пространством, бесстрашно послал в галоп свою кобылу, заставляя быков нестись в одну сторону и не разбегаться.

Снова взяв ситуацию под контроль, Рэнд заставил стадо изменить направление, и в результате стремительный бег животных стал постепенно замедляться.

Вскоре быки и вовсе остановились, и Рэнд, с облегчением вздохнув, придержал своего вороного. Остановившись в гуще изнуренных животных, он обернулся, вглядываясь в темноту. Увидев гнедую кобылу с тоненькой фигуркой седока, Рэнд невольно улыбнулся. Подъехав к юноше, он внимательно посмотрел на него, но не разглядел в темноте его лицо — заметил только, что тот дрожит, словно в приступе лихорадки.

Немного помедлив, Рэнд сказал:

— Парень, ты получил работу.

Юноша молча кивнул, и Рэнд, вполне удовлетворившись таким ответом, развернул своего жеребца и ускакал во тьму.

Глава 3

Я возьму вороного! — прокричала Билли, указывая на коня, которого выбрала.

Хэнк Кейси вывел вороного, затем повернулся к Бобу Фогарти — настал его черед делать выбор.

Билли окинула взглядом стадо и вздохнула. Бычки проявляли беспокойство, и им потребовалось немало времени, чтобы заставить их ночью успокоиться. Когда работа была закончена, она без сил повалилась на свою импровизированную постель. Причем никто не выразил удивления, когда она расстелила скатку и легла спать вместе с остальными погонщиками. Билли же была благодарна мужчинам за то, что они приняли ее в свою среду.

Она проснулась на рассвете, когда ясное весеннее утро только занималось. Из кухонного фургона доносились восхитительные запахи крепкого кофе и стряпни Нейта Строу. Вспомнив, что накануне так и не поужинала из-за внезапного бегства охваченного паникой стада, Билли направилась к огню. Не обращая внимания на пристальные взгляды мужчин, она ела до тех пор, пока не почувствовала, что вот-вот лопнет. А затем Рэнд Пирс объявил, что начинается отбор лошадей для погонщиков.

Осталось еще несколько раундов, и каждый из новичков должен был получить причитавшийся ему на весь долгий путь десяток лошадей. Десять голов на человека — более чем достаточно, чтобы обеспечить себя свежей лошадью в случае каких-либо неприятностей. Подобная роскошь пришлась Билли по вкусу. Перегоны ее отца, конечно, не длились столь продолжительное время, как этот, но даже и тогда им явно не хватало скакунов.

Билли внимательно осматривала оставшихся лошадей. Мысленно она уже отказалась от двух пегих. Билли давно узнала, что пятнистость лошади при дально-родственном скрещивании — признак отклонения от нормы. Кроме того, она знала, что в большинстве случаев привлекательная масть указывает на близкородственное скрещивание — такие животные также не заслуживают доверия. Нет, уж скорее она предпочтет серого.

Судя по всему, он сможет долго обходиться без пищи и, возможно, окажется отличным пловцом. А с тем количеством рек, что ждет их впереди, она, несомненно…

Внезапно почувствовав на себе чей-то пристальный взгляд, Билли оглянулась. Оказалось, что на нее смотрел Рэнд Пирс. Девушка поспешно отвела глаза. Она давно уже заметила, что Пирс неотрывно следил за ней, следил с того момента, как она проснулась. Билли подозревала, что его интерес к ней не сулил ничего хорошего, поэтому очень беспокоилась.

Впрочем, Билли была уверена: босс даже не догадывается о том, что нанял на работу женщину. Экипировка позволила ей надежно замаскировать все свои округлости. Кроме того, Билли уже продемонстрировала умение управляться со стадом. Правда, действовала она инстинктивно — вскочила на лошадь и ринулась в гущу стада, даже не успев ничего сообразить.

Билли до сих пор не понимала, что заставило ее действовать столь решительно. Вероятно, сказались уроки отца. Возможно также, что она пыталась заслужить уважение Пирса, поначалу не пожелавшего ее нанимать. Что ж, похоже, ей действительно удалось завоевать уважение босса. Но все же Билли чувствовала, что Рэнд Пирс по-прежнему относится к ней с некоторой настороженностью.

Однако среди этих мужчин она была в относительной безопасности; к тому же они направлялись на север, а это для нее самое главное.

— Эй, парни, поторопимся! У нас мало времени! — громко прокричал Пирс.

Повернувшись к боссу, Билли внимательно на него посмотрела. Этот человек совершенно не походил на ее отца — Род Уинслоу, общаясь со своими работниками, был всегда на редкость спокоен, что бы ни происходило. Именно за это люди его и уважали. Увы, одного уважения оказалось недостаточно; в конце концов, Дэн Маккулла добился своего, и работники Рода Уинслоу покинули ранчо хозяина.

Отогнав грустные воспоминания, Билли снова принялась разглядывать оставшихся лошадей. Она решила: когда очередь опять дойдет до нее, она выберет сначала гнедую, а затем — серого. Пусть Рэнд Пирс орет, если ему так нравится…

Стоя у повозки с провиантом, Рэнд внимательно следил за процедурой отбора. Его конюх, Хэнк Кейси, с легкостью управлялся с табуном, насчитывавшим сотню с лишним лошадей, — за них он нес полную ответственность. Среди оставшихся животных было еще немало отличных лошадей, и Рэнд не сомневался: наблюдая за новичками, он сумеет понять, насколько это опытные и знающие люди.

Пока его наблюдения дали весьма любопытные результаты. Кэл Джонсон, бесспорно, сказал правду, когда заявил, что перегонять скот ему не доводилось. Его выбор лошадей был основан исключительно на внешней привлекательности. Сначала он выбрал каурую кобылу — лошадка не отличалась выносливостью, хотя, возможно, обладала резвостью. То есть было ясно, что Кэлу предстоит еще многому научиться.

Остальные новички отобрали неплохих лошадей. Вот только Джош Холл и Сет Бразерс, как выяснилось, советовались друг • с другом и от души потешались, когда выбор других гуртовщиков не находил у них одобрения. И тот факт, что они смеялись над приятелями, вызывал у Рэнда настороженность. Он решил, что за этими парнями следует постоянно присматривать, иначе могут возникнуть серьезные неприятности еще до завершения этапа.

Джереми Карлайл, судя по всему, был на седьмом небе от счастья. Он прямо заявил, что никогда в жизни не имел в своем распоряжении больше одной лошади. Его широкая улыбка явно свидетельствовала о том, что выбор животных доставляет ему огромное удовольствие.

Однако радость Рэнда несколько поубавилась, когда он перевел взгляд на тщедушную фигурку, стоявшую чуть в стороне от гуртовщиков. Мальчишка с утра отвергал все попытки дружеского сближения со стороны остальных работников. Он даже завтракать предпочел в одиночестве — устроился поодаль от костра, где торопливо и жадно поглощал пищу, хотя было видно, что шевелить распухшими губами ему мучительно больно. Теперь же, принимая участие в распределении лошадей, он снова стоял отдельно от группы и внимательно рассматривал животных.

Рэнд нисколько не удивился, когда парень сделал отличный выбор. Судя по всему, он прекрасно разбирался в лошадях и предпочитал тех, которые отличались выносливостью и силой. Среди выбранных им животных наверняка были и хорошие пловцы. Все они безусловно сослужат ему неплохую службу во время долгого пути. Что ж, поведение парня прошедшей ночью доказало: он опытный гуртовщик, хотя и молод. И еще он продемонстрировал смекалку и храбрость, без которых от выучки мало толку.

Но было в этом юноше нечто странное… Нет, вовсе не внешность. Несчастного так жестоко избили, что было весьма затруднительно определить, как он выглядит на самом деле. И все же что-то в этом парне вызывало у Рэнда необъяснимое раздражение. Разумеется, он не мог отрицать, что благодаря своей отваге во время панического бега стада юнец заслужил право получить место гуртовщика. Но Рэнд все-таки решил, что будет постоянно за ним следить, пока не рассеются его подозрения. Но в чем именно он подозревал мальчишку? На этот вопрос Рэнд никак не мог найти ответа и поэтому еще больше раздражался.

Непроизвольно кивнув в знак одобрения — парень выбрал широкогрудого коня серой масти, — Рэнд неожиданно перехватил его взгляд. Надо же, он еще смеет выражать недовольство, что за ним наблюдают! Нахмурившись, Рэнд отвернулся и зашагал к костру. Да, что-то в этом парне такое…

Не важно, откуда он прибыл и чем до сих пор занимался. В любом случае ему придется подчиниться общим правилам, уж он, Рэнд, об этом позаботится. И будет следить за этим юнцом с особым пристрастием…

— Я обычно не провожу инструктаж в начале пути, но так как некоторые из вас со мной раньше не работали, то я решил, что лучше сразу же расставить все точки над i, — заявил Рэнд, нахмурившись.

Билли молча слушала босса; угрюмое выражение его лица ее больше не пугало. И, конечно же, было совершенно ясно, что теперь, когда отбор лошадей закончился, Рэнд Пирс не собирается терять время. Да, он хотел побыстрее отправиться в путь, и Билли ничего не имела против — ей тоже хотелось покинуть эти места как можно быстрее.

Рэнд же тем временем продолжал:

— Большинство из вас знают, что вам пришлось бы работать под руководством Джесса Уильямса, не скоси его лихорадка. И смею предположить, что задолго до окончания путешествия кое-кто из вас пожалеет, что я был вынужден лично возглавить этот перегон, чтобы вовремя выполнить условия договора. Но говорю вам прямо: если будете неукоснительно выполнять мои распоряжения и работать с полной отдачей, проблем у вас не возникнет. Моя главная задача — довести это стадо в целости и сохранности до пункта назначения и вовремя передать людям из племени «черноногих».

Рэнд сделал небольшую паузу, потом вновь заговорил: — Те, кто работал со мной прежде, знают: главное в перегоне стада, чтобы животные не подвергались насилию. Я считаю благоразумным позволить им растянуться в колонну на три четверти мили, а вы при этом должны равномерно распределиться по обеим сторонам стада. Два головных гуртовщика поедут впереди группы, чтобы указывать направление движения. И еще двое будут у них на подхвате. Несколько человек должны ехать с флангов, чтобы не подпускать чужую скотину и следить, чтобы наши бычки не отбились и не отстали от стада. И два погонщика будут следовать в хвосте. Мы не станем особенно торопиться. Я рассчитываю проходить в день миль пятнадцать — двадцать. Состояние стада и табуна лошадей требует, чтобы мы принесли эту жертву.

И еще… я должен предупредить вас относительно седел. — Рэнд обвел взглядом новичков. — Вижу, что все вы недурно экипированы, но безопасность стада в значительной мере зависит от состояния ваших лошадей. Следите, чтобы потники были чистыми у сухими, и упаси Бог, чтобы чья-то лошадь пострадала по вине хозяина. Обычно на этапе такой длительности одному гуртовщику хватает шести — восьми лошадей, но, учитывая всякие неожиданности, которые могут возникнуть на пути, жалеть лошадей нам не придется. Я возлагаю на каждого из вас личную ответственность за состояние ваших животных, и цена каждой лошади, которая не достигнет территории «черноногих» и не будет продана по вине временного хозяина, будет вычтена из его жалованья.

Заметив, как омрачились лица некоторых работников, Рэнд снова сделал паузу, потом спросил:

— Есть ли вопросы? — Ответом ему было молчание, и он, подождав еще немного, продолжал: — А теперь послушайте, кто с кем выходит на ночные дежурства. С восьми до десяти тридцати — первая вахта: Уилли Харт, Боб Фогарти и Сет Бразерс. С десяти тридцати до часу — вторая вахта: Джим Стюарт, Тим Кэннон и Джош Холл. С часу до трех тридцати — третья вахта: Расе Берд и Кэл Джонсон. С трех тридцати до рассвета — четвертая вахта: Уайатт Уонд, Джереми Карлайл и Билли Дракер.

Услышав, как босс произнес имя, которое она для себя придумала, Билли и бровью не повела. Рэнд же добавил:

— Только три человека освобождаются от ночных дежурств: Нейт Строу, Хэнк Кейси и я. — Выждав еще несколько секунд, Рэнд проговорил: — Что ж, если вам нечего сказать, на том и порешим.

Билли нахмурилась — ей ужасно не нравились замашки Рэнда Пирса. Но выбора у нее не было, и она вместе с мужчинами направилась к лошадям. Внезапно на плечо ей опустилась чья-то тяжелая рука, и девушка, обернувшись, увидела перед собой Рэнда — на нее пристально смотрели его поразительной голубизны глаза. У Билли на мгновение перехватило дыхание, а в висках застучало. Однако она не подала виду, что испугалась, и с вызовом взглянула на босса.

Рэнд же, дождавшись, когда другие работники отошли подальше, процедил сквозь зубы:

— Я хочу предупредить тебя, Дракер, с самого начала. Если ты думаешь, что я поверил твоим россказням о нападении в темном закоулке, то ты ошибаешься. Кто-то тебя хорошенько отделал, и, смею предположить, по заслугам. — Не обращая внимания на румянец, вспыхнувший на щеках Билли, он продолжал: — Так что заруби себе на носу: мне подобные проблемы не нужны. Я не потерплю у себя забияку. Надеюсь, это понятно?

— Понятно.

Коротко кивнув, Рэнд добавил:

— И вот еще что… Я не хочу, чтобы ты пользовался своей гнедой кобылой.

— Джинджер? — Билли с удивлением посмотрела на Рэнда. — Но она очень надежная. Вы ведь видели ее в деле прошедшей ночью… Она…

— Она слишком мала, — перебил Рэнд. — Вам обоим чертовски повезло, что вас не затоптали. И тот факт, что тебе однажды повезло, еще не означает, что и в другой раз посчастливится.

— Эта кобыла такая же сильная, как и любая из вашего табуна. К тому же она очень выносливая.

— Я сказал, что не желаю, чтобы ты ее использовал во время перегона стада. Пусть она следует вместе с табуном. Кейси будет нести за нее такую же ответственность, как и за других лошадей. Когда закончишь работу, можешь ездить на ней хоть до конца света… А пока работаешь со мной — чтобы на ней верхом я тебя больше не видел. Я ясно выразился?

— Я же говорю, что она…

— Я тоже говорю!.. — взорвался Рэнд, покраснев от гнева. Действительно, какая дерзость! Этот щенок посмел указывать ему, что делать и как!

Поджав распухшие губы, парень уставился ему в глаза, и Рэнд ощутил новый приступ гнева. С трудом поборов желание задать юнцу хорошую трепку, Рэнд сделал глубокий вдох и спросил:

— Ты уяснил, Дракер, что я тебе сказал?

Парень кивнул:

— Да, уяснил.

— Чтобы я тебя на этой кобыле не видел и…

— Я уже сказал, что понял.

— Я хочу, чтобы ты понял кое-что еще, потому что…

— Что именно, мистер Пирс?

У Рэнда чесались руки — ему ужасно хотелось свернуть шею этому сосунку. Однако он сдержался и прошипел сквозь зубы:

— Ты отлично зарекомендовал себя этой ночью. И это единственная причина, по которой я тебя нанял, хотя не уверен, что поступил правильно. Так что полного доверия к тебе… пока нет. Должен тебя предупредить: я неослабно слежу за своими работниками, а с тебя глаз не спущу. Не думай, что тебе что-нибудь может сойти с рук.

— Я ничего такого и не собираюсь…

— Парень, не думай, что ты умнее других. А впрочем… Очень может быть, что ты умнее, чем кажешься. А теперь — проваливай!..

Билли снова поджала губы и, резко развернувшись на каблуках, зашагала к загону, где находились лошади. Взглянув через плечо, она пробурчала себе под нос:

— Заносчивый мерзавец, и… придурок к тому же. Посмотрев вслед удалявшемуся юнцу, Рэнд скрипнул зубами и, выругавшись вполголоса, направился к своему коню.

Билли все еще хмурилась. После ее утренней стычки с Рэндом Пирсом прошло уже несколько часов, а в ней все еще клокотала ярость. Надутый высокомерный осел! Редкостный болван в придачу! Отыскав взглядом Рэнда Пирса, Билли пробурчала себе под нос очередное ругательство. Ей не потребовалось много времени, чтобы узнать о мистере Пирсе все, что она хотела. Причем ей даже не пришлось задавать вопросы — достаточно было только слушать и запоминать, что говорили другие. Из короткого рассказа Уилли Харта — тот отвечал на вопрос Джереми Карлайла — она узнала, что Рэнд Пирс обладает талантом делать деньги. Судя по всему, он прибыл в Техас, имея в кармане лишь несколько долларов и седло под задом, а теперь стал одним из богатейших людей штата. На него работали несколько десятников, и сам он в последнее время не занимался перегоном стад. Кроме того, Уилли сообщил, что Рэнд Пирс — очень влиятельный человек.

Снова взглянув на босса, Билли презрительно поджала губы. Ей уже приходилось встречаться с подобными людьми… С Дэном Маккуллой, к примеру… Талант к стяжательству и беспринципность — вот что отличало таких субъектов. Да, она сразу же распознала в глазах Пирса эту беспощадность и жесткость. Подъехав к костру, Билли заметила, что он пристально взглянул на нее, и невольно вздрогнула — босс смотрел на нее так, словно в чем-то подозревал. К тому же он обращался с ней как с приблудным бродягой, так что даже его повар устыдился и предложил ей поужинать.

Но она ведь не милостыню у него просила. Она прекрасно знала, что могла бы заработать на любом перегоне. Непрекращавшаяся война с Дэном Маккуллой не позволяла Роду Уинслоу увеличить капитал, так что он позволил дочери трудиться на ранчо наравне с наемными работниками. Билли же была этому только рада. Женская работа — стряпня, стирка, уборка — ее не привлекала, и Род понял, что гораздо проще нанять для этого женщину, чтобы дочь могла помогать ему.

При воспоминании об отце ее охватила знакомая грусть, и Билли часто заморгала, ощутив, как к глазам подтупили слезы. Разумеется, она сознавала, что не только ее способности и нужда заставляли Рода Уинслоу перешагнуть через условности и позволить дочери скакать рядом, выполняя мужские обязанности. Скорее всего дело было в другом. Какие бы проблемы его ни занимали, дочь неизменно оставалась для него на первом месте. Род хотел, чтобы Билли научилась управлять хозяйством, так как «Даймонд У» было единственным, что он смог оставить ей в наследство.

От воспоминаний у Билли перехватило горло. Она сделала глубокий вдох и уселась в седле поудобнее. Отец не уставал повторять, что она самая умная и красивая. Но Билли, глядя на себя в зеркало, не находила в своей внешности ничего особенного, пусть даже светлые волосы и черные глаза казались довольно необычным сочетанием. К тому же она была худой и, пожалуй, слишком высокой для женщины. Но отец считал ее красавицей, и никто не смог бы переубедить его.

Но похоже, что и Уэсу Маккулле нравились высокие женщины… Билли была почти такого же роста, как Уэс, хотя он, конечно же, был гораздо шире в плечах и сильнее. Маккулла-младший повсюду следовал за Билли и не скрывал своего влечения к ней. Когда же девушка решительно ему отказала, его восхищение ею превратилось в ненависть и он еще больше укрепился в мысли, что должен во что бы то ни стало ее завоевать. Именно поэтому случилось то… что случилось.

Вспомнив о своей последней встрече с Уэсом, Билли невольно поежилась. И тут она вдруг снова перехватила пристальный взгляд Рэнда Пирса. Причем ей показалось, что он понял, в каком она состоянии. Билли тут же отвернулась и нахмурилась. Что ж, пусть смотрит, если ему так нравится… Ее губы начали заживать, и синяк на щеке, наверное, уже выглядел не так ужасно. Утром, проснувшись, она обнаружила, что может двигаться значительно увереннее, чем прежде. Однако насчет своей внешности Билли не заблуждалась. Понадобится еще месяц или даже больше, чтобы ее лицо обрело нормальный вид. Впрочем, ее это вполне устраивало. К тому времени она будет уже далеко от Техаса, и люди Дэна Маккуллы ее не найдут. Если только Рэнд Пирс не захочет от нее избавиться.

Тут Билли снова взглянула на босса и увидела, что он, развернув коня, направляется в ее сторону. Черт бы его побрал! Что ему на этот раз нужно?!

Билли сделала вид, что не замечает приближения Рэнда. Но она, конечно же, прекрасно понимала, что ей в любом случае придется встретиться с ним лицом к лицу.

Наконец он подъехал к ней, и они какое-то время ехали молча. При этом Билли по-прежнему делала вид, что не замечает босса. Наконец Рэнд не выдержал и спросил:

— В чем дело, Дракер? Почему ты отстаешь от остальных? Билли мельком взглянула на него и ответила:

— Не думаю, что я так уж отстаю…

— Мне показалось, что тебе не по себе, — заметил Рэнд, немного помолчав. — Ты даже в седле сидел не очень уверенно.

— Вам действительно показалось.

— Неужели?

Билли хотела ответить колкостью, но, сделав над собой усилие, все-таки сдержалась. Не стоило раздражать этого надменного мерзавца. Ведь в его беспокойстве за нее не было ни капли искренности. Он невзлюбил ее с первого взгляда, но Билли решила, что не следует придавать этому значение, главное — чтобы она успешно справлялась со своими обязанностями.

Пирс смотрел на нее все так же пристально, и Билли, решив положить конец этому разговору, с невозмутимым видом проговорила:

— Не стану скрывать, я был не в самой лучшей форме, когда вы меня взяли. А участие в ночной гонке лишило меня последних сил. К счастью, сегодня я чувствую себя гораздо лучше, а завтра мне станет еще лучше. Но поверьте, как бы я себя ни чувствовал, на моей работе это никак не скажется. Я всегда честно зарабатываю свой хлеб…

— А свои синяки ты тоже честно заработал?

Такого издевательского вопроса Билли не ожидала. Вспыхнув, она заявила:

— Это вас не касается, мистер Пирс.

— Нет, касается. Если мешает твоей работе, то касается.

— Я уже сказал, что не мешает.

— А вот это тебе еще предстоит доказать, Дракер.

— Я докажу…

Глядя Билли прямо в глаза, Пирс продолжал:

— И вот что, Дракер… Если ты достаточно умен, то отвечай на все мои вопросы, подчиняйся моим приказам и выполняй свою работу… Большего от тебя никто не требует. А если я снова спрошу, нет ли у тебя каких-нибудь проблем, то отвечай прямо, понял? И еще имей в виду, что ты мой работник. Именно поэтому меня интересует твое самочувствие. Я вовсе не такой любопытный, как тебе кажется, но если я о чем-то спрашиваю, то ты должен отвечать, ясно?

Билли почувствовала, как запылало ее лицо, и крепко сжала зубы, чтобы не сказать лишнего. Так и не дождавшись ответа, Рэнд снова спросил:

— Дракер, тебе ясно?

Уставившись ему в глаза испепеляющим взглядом, Билли сквозь зубы пробормотала:

— Да, ясно.

— Дракер, не слышу…

— Я сказал, что понял.

— Я уже просил тебя говорить членораздельно…

— Я отвечал, как вы приказали. Что-нибудь еще? Пирс нахмурился, однако на сей раз промолчал. Окинув Билли суровым взглядом, он пришпорил коня и ускакал вперед. Билли пробурчала себе под нос несколько крепких выражений.

— Ничем хорошим это не кончится, — неожиданно раздался чей-то голос.

Повернув голову, Билли увидела Уилли Харта, незаметно подъехавшего к ней. Этот загорелый сухопарый техасец чем-то напоминал ей отца, и Билли внезапно ощутила стеснение в груди.

Уилли же тем временем продолжал:

— Должен признаться, что никогда не видел, чтобы Рэнд на кого-нибудь реагировал так, как реагирует на тебя. Но ты зря его злишь. Повторяю, ничего хорошего из этого не выйдет.

— Но я вовсе не хотел его злить.

— Возможно, не хотел, но так уж у тебя получилось. Потому что Рэнд, когда уезжал отсюда, был явно не в духе.

— Я ему только сказал…

— Послушай, меня совершенно не интересует, что вы друг другу сказали. Это не мое дело. И Рэнду не понравится, если я буду вмешиваться… Знаешь, мне кажется, что тебя слишком уж жестоко избили. — Уилли сокрушенно покачал головой. — Не представляю, за что можно так избить такого юнца, как ты. Впрочем, и это не мое дело. Просто я хотел предупредить: веди себя правильно. — Уилли ненадолго умолк, потом вновь заговорил: — Имей в виду, Рэнд Пирс суровый человек, но справедливый. Я знаю его уже много лет. И знаю, что лучшего босса не найти. Он щедро платит своим работникам и обращается с ними как с ровней. Мне ничего не известно о его личных делах, но меня это мало интересует. Я знаю одно: ты можешь рассчитывать на щедрое вознаграждение, если справишься со своей работой.

Билли по-прежнему молчала, и Харт, нахмурившись, продолжал:

— Знаешь, малыш, в тебе есть что-то такое… Уж не знаю, что именно ему в тебе не нравится, но почему-то ты вызываешь у него раздражение. Я бы посоветовал тебе прикусить язык на недельку. И вообще лучше не возражай ему. Поверь, Рэнд из тех, кто всегда готов признать свои ошибки. И если ты действительно хочешь с нами ужиться, имей это в виду.

Билли внимательно посмотрела на Уилли. Она не понимала, как надменный грубиян снискал уважение этого техасца. Но в искренности Харта она не сомневалась, поэтому решила, что не станет его разочаровывать. Заставив себя улыбнуться, Билли ответила:

— Я постараюсь помнить о том, что ты сказал мне, Уилли. И… спасибо тебе за…

— Не нужно меня благодарить, парень. — Коротко кивнув, Харт пришпорил свою лошадь и исчез так же внезапно, как и появился.

Билли тихонько вздохнула; она снова подумала о том, что этот техасец чем-то напоминал ей отца. Минуту спустя она почувствовала какое-то странное беспокойство. Осмотревшись, девушка увидела, что Рэнд Пирс опять на нее смотрит.

— Черт бы его побрал, — проворчала Билли. — Почему он на меня так уставился?..

В этот момент три бычка впереди внезапно отбились от стада, и Билли, пришпорив лошадь, устремилась за ними. Догнав беглецов, она эффектно щелкнула кнутом, заставив животных вернуться на прежнее место. И тут же, не устояв перед искушением, бросила взгляд в сторону Пирса, но увидела только его спину. Что ж, именно этого и следовало ожидать. Несколько минут назад, когда она проявила слабость, он не преминул сообщить ей об этом, а теперь, когда она прекрасно справилась со своими обязанностями…

Проклятие! Лучше не думать об этом. Билли отвернулась от Рэнда и сделал вид, что любуется ландшафтом. Действительно, почему она посмотрела в его сторону? Ведь глупо ожидать похвалы от такого человека. Развернув свою гнедую, Билли поскакала в хвост стада. Она дала себе слово, что больше не будет обращать на босса внимания.

Рэнд приподнял шляпу и утер пот со лба. Если послеполуденная жара свидетельствовала об установившейся погоде, то им предстоял на редкость изнурительный перегон. Но больше всего его беспокоил разговор, услышанный в Сан-Антонио. Отправляясь в путь, он не принял во внимание тот факт, что эти территории прошлым летом пострадали от сильной засухи. Обильные весенние ливни напоили землю, и она покрылась густой сочной травой, но найти воду в таком количестве, чтобы напоить вдосталь три тысячи голов скота, будет, по всей видимости, непросто. Перспектива засухи не вызывала у него энтузиазма.

Глубоко вздохнув, Рэнд окинул взглядом горизонт. Некоторое облегчение он испытал только тогда, когда они свернули на Старый Западный путь. За годы перегона скота по одним и тем же территориям отдельные тропы превратились в широкие дороги, и следовать по ним было очень удобно. Только бы найти воду в достаточном количестве… Впрочем, пока что можно было не беспокоиться. Сегодня рано утром он уже обследовал ближайшие территории впереди и убедился в том, что до первой ночной остановки воды у них будет достаточно.

Почувствовав какое-то странное беспокойство, Рэнд обернулся и посмотрел на стадо. Заметив хрупкую фигурку, маячившую в отдалении, он невольно нахмурился. Да, его ужасно раздражал этот дерзкий мальчишка. Рэнд решил: если юнец еще раз даст ему повод для недовольства, он прогонит его. Лучше уж страдать от нехватки рук, чем мириться с…

Уловив какое-то движение на фланге, он насторожился. К нему приближались двое всадников… Рэнд помрачнел. Индейцы. Что они здесь делают? Индейскую территорию им предстояло пересечь только через несколько дней, так почему же…

Делая вид, что не замечает индейцев, Рэнд продолжал свой путь. Когда же всадники приблизились настолько, что уже нельзя было не реагировать, он сам направился в их сторону.

При этом Рэнд следил за каждым движением индейцев, хотя и сохранял на лице невозмутимое выражение.

Наконец индейцы натянули поводья и остановили своих лошадей. Рэнд, тоже остановившись, окинул их внимательным взглядом. Индейцы принадлежали к племени апачей, и, судя по всему, один из них занимал довольно высокое положение в племени — возможно, являлся вождем. Этот воин был рослым и широкоплечим; его черные волосы, поблескивавшие на солнце, падали на плечи, а выражение лица казалось совершенно невозмутимым.

Другой воин выглядел не столь внушительно. Этот индеец был постарше, но Рэнд сразу же понял, что он подчинялся своему более молодому соплеменнику — именно тот должен был определять план дальнейших действий.

Прекрасно понимая, что следует проявлять осторожность и благоразумие, Рэнд поднял руку в знак приветствия. Когда индейцы ответили тем же, он проговорил:

— Я приветствую вас, но вынужден заметить, что удивлен встрече с людьми вашего племени. Земли апачей лежат далеко отсюда. Что привело вас к нам?

Ответом ему было молчание. Раздосадованный, Рэнд вновь заговорил, но тут рослый индеец, перебивая его, стал объясняться на языке жестов. Рэнд плохо владел этим средством общения, но все же ответил. Индеец закивал, а потом вдруг сказал что-то по-испански.

Рэнд нахмурился и отрицательно покачал головой — к сожаление, он не понимал по-испански. Проклятие, все его люди, владевшие испанским, слегли от лихорадки! Осмотревшись, он заметил, что к нему приближается Уилли Харт. Когда тот подъехал поближе, Рэнд сказал:

— Уилли, эти парни не говорят по-английски, но им есть что сказать. Кто-нибудь из новичков знает испанский? Черт, я понял только одно: они говорят что-то насчет тропы и воды… Но я хотел бы узнать все, что они пытаются нам сообщить. Так как же, Уилли?..

— Не знаю, но могу выяснить.

Резко развернув лошадь, Уилли поскакал обратно к стаду. Рэнд же спешился и, повернувшись к индейцам, знаками дал им понять, чтобы они сделали то же самое.

Понимая, что следует скрывать свое волнение, Рэнд принял непринужденную позу и окинул взглядом прерии. Солнце уже клонилось к закату. Что бы эти люди ему ни сказали, у него сегодня не будет времени, чтобы проверить правдивость их слов. Он не имел ни малейшего желания провести первую ночь перегона вне лагеря, если, конечно, у него будет выбор.

Уилли не возвращался, и беспокойство Рэнда нарастало. Он знал, что на землях, раскинувшихся к западу отсюда, все еще хозяйничали Джеронимо, Джу и Чатто. И конечно же, его очень тревожило неожиданное появление апачей. Было совершенно очевидно, что индейцы появились здесь не случайно. Но что заставило их уехать так далеко от своих земель? Рэнд не знал ответа на этот вопрос и поэтому все больше нервничал.

Минута проходила за минутой, а Харт по-прежнему не появлялся. Рэнду ужасно хотелось вскочить в седло и последовать за Уилли, однако он сдерживал себя — нужно было во что бы то ни стало дождаться техасца.

Билли уже минут десять гонялась за упрямым длиннорогим бычком, скрывавшимся в зарослях кустарника. Наконец ей удалось догнать упрямца и вернуть обратно в стадо. Девушка вздохнула с облегчением и осмотрелась. Внезапно она заметила Уилли — тот явно направлялся к ней. А далеко впереди, в стороне от стада… Да, там стоял Рэнд Пирс, и кажется… Рядом с ним стояли двое индейцев, и похоже, все трое молчали.

Билли с беспокойством взглянула на подъехавшего к ней Харта:

— Что случилось, Уилли? Что этим апачам нужно?

— Это Рэнд и хотел бы выяснить. Ты знаешь испанский? Билли снова посмотрела на Рэнда. О нет… Ей совсем не хотелось принимать в этом участие. Снова повернувшись к Харту, она спросила:

— А что другие? Ты кого-нибудь из них уже спрашивал?

Уилли нахмурился и проворчал:

— Из старых работников никто не говорит по-испански. Что же касается новичков, то я не стал бы к тебе обращаться, если бы кто-нибудь из них мог помочь. Я не такой дурак, чтобы лишний раз сводить тебя с Рэндом. Но ситуация безвыходная. Так ты знаешь испанский?

Билли медлила, хотя неплохо владела испанским. Наконец отрицательно покачала головой и сказала:

— Нет, к сожалению, не знаю.

Харт внимательно посмотрел на нее и заявил:

— Послушай, парень, сейчас не время ломаться. Мне кажется, ты говоришь по-испански. Я прав?

Билли почувствовала, что краснеет.

— Я вовсе не ломаюсь. Но я не понимаю, зачем мне вмешиваться в это дело. Думаю, что мне лучше держаться подальше от Пирса.

— Пойми, Билли, у тебя нет выбора! Если ты сейчас туда не поедешь и не поможешь Рэнду, а позже он выяснит, что ты знаешь испанский, — поверь, ты тогда пожалеешь, что родился на свет. — Уилли снова нахмурился и спросил: — Итак, что ты предпочитаешь? Поможешь Рэнду — или остаешься в стороне?

Билли вздохнула. Ей очень не понравились слова Уилли, но она не хотела огорчать этого техасца. К тому же она понимала, что Уилли прав: у нее действительно не было выбора.

— Да, я говорю по-испански. — Билли опять вздохнула. — Но я боюсь, что боссу это не понравится…

— Не беспокойся, — перебил Харт. — Поехали. Билли пришпорила лошадь и последовала за Уилли. Поглядывая на Рэнда Пирса, она бормотала себе под нос:

— Ему это не понравится…

«Где же Уилли? — думал Рэнд; он намеренно стоял спиной к стаду, чтобы не поддаться искушению и не последовать за Хартом. — И что делать, если никто из новичков не знает испанского?» Впрочем, Рэнд был почти уверен, что Уилли нашел человека, знавшего испанский. Иначе техасец уже вернулся бы. Но почему же так долго? Может, потому, что этим человеком оказался…

Его размышления прервал приближающийся перестук копыт, и Рэнд вздохнул с облегчением. Две лошади! Он знал, что на Уилли может положиться…

Рэнд наконец-то повернулся — и тут же нахмурился. Черт возьми, ведь именно этого он опасался. Когда всадники приблизились, Рэнд прокричал:

— Уилли, зачем ты приволок этого мальчишку?

— Ты просил найти того, кто говорит по-испански. И только он может помочь.

Харт с невозмутимым видом наблюдал за боссом. Было совершенно очевидно, что Рэнду очень не хотелось прибегать к помощи Билли. Но почему же он так взъелся на парня?..

Стараясь скрыть свое раздражение, Рэнд посмотрел на Билли:

— Уилли говорит правду? Ты владеешь испанским?

— Да, могу свободно изъясняться.

— И переводить?

— А как вы думаете?

Билли услышала, как Уилли тихо кашлянул у нее за спиной, и поняла намек — к сожалению, она опять не так ответила. Сделав глубокий вдох, девушка взглянула на индейцев. Затем снова посмотрела на Рэнда и спросила:

— Что я должен им сообщить?

Рэнд какое-то время пристально смотрел на дерзкого мальчишку, потом проговорил:

— Только давай сразу договоримся. Я хочу, чтобы ты переводил им слово в слово все, что я скажу. Слово в слово. Ты меня понял?

— Понял, — кивнула Билли и повернулась к апачам. — Так что же им сказать?

— Скажи им, что меня зовут Рэнд Пирс и что я веду стадо в Монтану. И спроси, кто они такие и что они тут делают. Еще скажи, что я удивился, встретив их так далеко от индейской территории.

Внимательно посмотрев на индейцев, Билли без труда определила, кто из них главный. Высокий держался с необыкновенным достоинством и терпеливо ждал, что скажет Билли. Взглянув на Рэнда, девушка снова посмотрела на индейцев и быстро заговорила по-испански. Воин выслушал ее и ответил на том же языке; причем тембр его голоса казался завораживающим.

— Меня зовут Белая Рука, — говорил индеец. — Длинные Волосы и я прибыли сюда с земли апачей, чтобы вести разговор с великим вождем команчей. Мы видели трудности, с которыми столкнулись люди, гнавшие скот по этой тропе перед вами. Мы посчитали нужным предупредить вас о том, что ждет впереди.

С выражением неуверенности на лице Билли повернулась к Рэнду и перевела слова Белой Руки. Рэнд тотчас задал очередной вопрос:

— Ждет впереди? Что это значит?

Билли перевела вопрос, и Белая Рука ответил:

— Перед вами прошло четыре стада. Первые два двигались таким же путем, что и вы. Другие, достигнув семи озер, свернули в направлении заходящего солнца.

На заявление Белой Руки Рэнд отреагировал настороженно:

— Может, погонщики двух последних стад просто искали более обширные пастбища?

— Не поиск обширных пастбищ заставил бледнолицых свернуть с пути, а нехватка воды.

— Не хочешь ли сказать, что за семью озерами лежат засушливые районы?

— Да. Три или четыре дня пути без воды для ваших животных.

— Три или четыре дня?! Почти шестьдесят миль по высохшей земле?

Белая Рука коротко кивнул в ответ. Рэнд же, с подозрением взглянув на него, осведомился:

— Но что за дело тебе до этого? Почему ты решил предупредить об опасности, подстерегающей стадо бледнолицего?

Билли медлила с переводом. Она вопросительно взглянула на Рэнда, но тот, нахмурившись, заявил:

— Переводи мой вопрос слово в слово.

— Но…

— Слово в слово.

Билли вновь заговорила, и. Белая Рука внимательно выслушал вопрос Рэнда. Потом его черные глаза сверкнули, и он, к удивлению девушки, обратился непосредственно к ней:

— Ты бросаешь вызов этому человеку, хотя видно, что именно он у вас главный. Только глупец или человек большого мужества способен на такое. Я полагаю, что ты скорее последнее. Твой поступок говорит о том, что ты не боишься ему противостоять. Но пусть его подозрительность тебя не тревожит. Недоверие у него в крови. Я готов ответить на его вопрос. — Тут индеец повернулся к Рэнду и, глядя прямо ему в глаза, сказал: — Ты имеешь право знать, чем вызвана моя забота о стаде бледнолицего. Дело в том, что это стадо предназначено для моих собратьев, «черноногих».

Когда Билли перевела ответ индейца, удивлению Рэнда не было предела. Белая Рука между тем продолжал:

— Мои уши ловят шепот на ветру. В этой стране почти нет секретов, тем более сейчас, когда белый человек сделал всех индейцев братьями. Я не хочу, чтобы мои братья, «черноногие», зимовали, не сделав запасов мяса, когда бизонов больше не хватает.

Но Рэнд по-прежнему смотрел на индейца с подозрением.

— Выходит, это предупреждение — просто проявление заботы о собратьях… безо всякой для тебя корысти?

Белая Рука смотрел на Рэнда не мигая.

— Не совсем. Я хочу предложить тебе услугу, а после того, как ты определишь ее значимость, мы могли бы сговориться об оплате.

— Услугу, говоришь?

— Услугу. Но я не жду, что ты примешь мои слова на веру. Мне хорошо знакома недоверчивость бледнолицых. Пусть твое стадо продолжает движение в прежнем направлении, а я провожу тебя вперед, чтобы ты мог убедиться в правдивости моих слов.

— Я могу обследовать эти земли и сам. Полагаю, мне не нужны сопровождающие.

— Когда убедишься, что я сказал тебе правду, я провожу тебя другой дорогой. Она увеличит твой путь на несколько дней, но зато животные не пострадают от жажды и ты сможешь благополучно перегнать их в Монтану.

Рэнд колебался, однако лицо его оставалось непроницаемым.

— Какое вознаграждение ты хочешь получить за услугу?

— Длинные Волосы и я направляемся к команчам. Мы бы хотели привести нашим братьям в подарок… двадцать пять голов скота.

Рэнд с усмешкой ответил:

— Ты полагаешь, что я отдам двадцать пять быков, поверив тебе на слово. Ты, должно быть, спятил!

Билли, не удержавшись, снова бросила на босса предостерегающий взгляд, но Рэнд заявил:

— Я сказал, переводи слово в слово.

Но Белая Рука по-прежнему был невозмутим.

— Ты меня не понял, Рэнд Пирс. Я хочу получить двадцать пять голов не до, а после того, как вы благополучно пройдете земли команчей. Когда ты убедишься в моей честности, я попрошу справедливой оплаты за свою услугу.

Рэнд какое-то время молча сверлил индейца взглядом. Пауза затягивалась, и Билли все больше волновалась. Но Белая Рука, похоже, умел ждать с удивительным спокойствием. Наконец Рэнд проговорил:

— Мы отправимся в путь на рассвете, чтобы проверить правдивость твоих слов, Белая Рука. А потом… Потом, возможно, воспользуемся твоими услугами.

Белая Рука кивнул, но Рэнд добавил:

— При условии, что эту ночь ты проведешь с нами в одном лагере.

Глаза индейца вспыхнули, но он мгновенно взял себя в руки и снова кивнул:

— Согласен. Но и у меня есть условие. — Заметив, что Рэнд удивился, он с невозмутимым видом продолжил: — Ты позволишь ему ехать с нами.

Тут индеец сделал жест в сторону Билли, но она тотчас же покачала головой, отказываясь переводить эти слова. Белая Рука пристально посмотрел на девушку и обратился непосредственно к ней:

— Я тоже прошу перевести сказанное мной слово в слово.

«Похоже, он все-таки понимает по-английски», — промелькнуло у Билли. Повернувшись к Рэнду, она перевела слова индейца. Рэнд в изумлении уставился на апачи. Потом коротко кивнул: |

— Что ж, согласен.

Сделка состоялась, и Билли молча направилась к своей лошади. Рэнд посмотрел ей вслед, но также промолчал.


Сидя у костра с миской рагу на коленях, Билли тихонько вздыхала время от времени. День был необыкновенно утомительным, и теперь ей стало ясно, что она еще не до конца оправилась после жестокого избиения.

Уже давно стемнело, и все расположились на ночлег. Явно не желая повторять ошибок предыдущей ночи, Рэнд велел напоить быков еще до захода солнца, так что теперь животные успокоились и, судя по всему, не собирались срываться с места.

Первая вахта дежурных осталась рядом со стадом, а все остальные погонщики собрались у кухонного фургона — оттуда распространялись необычайно аппетитные запахи. Вскоре у костра завязалась непринужденная беседа, и то и дело раздавался веселый смех Джереми Карлайла. Похоже, этому светловолосому парню ничто не мешало оставаться в прекрасном расположении духа. Даже присутствие в лагере двух апачей его нисколько не смущало.

Что касается Билли, то она уже жалела о том, что согласилась выступить в роли переводчика. Ведь ей теперь придется несколько дней находиться рядом с угрюмым боссом, хотя она очень хотела держаться от него как можно дальше.

В очередной раз зачерпнув ложкой рагу, Билли осторожно поднесла ее к опухшим губам. Она намеренно выбрала себе место с противоположной стороны костра, подальше от Рэнда Пирса и остальных мужчин. Ей не хотелось принимать участие в общем разговоре, так как она знала, что погонщики засыпали бы ее вопросами. Билли твердо решила, что в свободное время будет держаться в стороне от мужчин — на случай, если ей вдруг понадобится уединиться. К счастью, никто из погонщиков и не пытался завязать с ней дружеские отношения. Лишь Уилли Харт заговаривал с ней время от времени, но этот техасец понравился Билли с первого же взгляда.

Билли посмотрела на индейцев, также сидевших чуть в стороне, и ее вдруг охватило острое чувство одиночества. Эти двое, как и она, были здесь чужаками. Но они-то по крайней мере могли друг с другом беседовать, к тому же их пребывание в лагере было временным, а вот она…

Снова вздохнув, Билли склонилась над своей миской. Доев рагу, она опустила миску на землю и, поднявшись на ноги, окинула взглядом местность вокруг костра. Ей ужасно хотелось избавиться от одиночества — хотя бы ненадолго.

Немного помедлив, девушка направилась к табуну лошадей. Темнота была ей только на руку. Остановившись у веревочного загона, Билли тихонько свистнула. Выждав минуту, свистнула еще раз. И почти тотчас же послышалось ржание, и у загона появилась лошадь.

— Джинджер… — От слез у Билли перехватило горло, и она судорожно сглотнула. — Ты скучала по мне, моя девочка? Я очень скучала по тебе.

Билли погладила кобылу по холке и улыбнулась, ощутив тепло, исходившее от ее любимицы. Услышав вдруг какой-то шорох, девушка повернула голову и тихонько ахнула — рядом с ней стоял Белая Рука.

— Белая Рука, что ты здесь делаешь? Ты меня ужасно напугал.

Индеец, как обычно, был невозмутим. Пристально глядя на девушку, он произнес:

— Я хочу поговорить с тобой.

Стараясь отогнать тревожные мысли, Билли ответила:

— Прошу прощения, но без разрешения Рэнда Пирса я не могу отвечать на твои вопросы.

— Я хочу разговаривать с тобой, а не с Рэндом Пирсом, — возразил индеец. — Похоже, ты не очень-то рад, что согласился выполнять обязанности переводчика.

— Да, не очень-то… — кивнула Билли.

Из-за облаков выглянула луна, разогнавшая тьму, и в ее ярком сиянии резкие черты индейца приобрели необычайную четкость. Белая Рука пристально смотрел на девушку, и она тоже не сводила с него глаз. Кожа у него на щеках казалась совершенно гладкой, без малейших признаков щетины, какая бывает у белых мужчин; губы же — полные, очень красивые… Билли вдруг поймала себя на том, что смотрит на них как завороженная. Почувствовав себя абсолютно беззащитной, она на мгновение потупилась. «Хорошо, что на мне широкополая шляпа, — подумала девушка. — Возможно, он не видел моих глаз…»

Тут индеец приблизился к ней еще на шаг и проговорил:

— Мне показалось, что Рэнду Пирсу не нравится твое присутствие. Он смотрит на тебя и хмурится. Женщина в лагере — это его смущает.

Билли в изумлении уставилась на индейца. Какое-то время она не могла вымолвить на слова. Наконец, покачав головой, пролепетала:

— Рэнд Пирс не знает… Он не знает, что я женщина. Никто не знает.

— Ты ошибаешься. Я знаю. И Длинные Волосы тоже знает. Я понял этого с самого начала.

Белая Рука не сводил с нее пронзительных глаз.

— Я… я прошу тебя не выдавать, что я женщина. Если меня разоблачат, мне не позволят остаться.

— Это Рэнд Пирс так избил тебя?

— Нет, это сделал другой человек.

— Где он теперь?

— Он мертв. Я его убила.

Индеец довольно долго молчал. Наконец кивнул и произнес:

— Это хорошо.

Билли сделала глубокий вдох.

— Зачем ты задаешь мне эти вопросы? Ведь я не из ваших. Какое тебе до меня дело?

Белая Рука нахмурился, и Билли охватила тревога. Ей не следовало настраивать против себя этого индейца — ведь он мог ее выдать. Но он, как оказалось, нисколько на нее не сердился. Все так же пристально глядя на девушку, индеец ответил:

— Похоже, я и сам не знаю, какое мне до тебя дело. Могу сказать только одно: еще при первой встрече с тобой я почувствовал, что ты мне нравишься. Твой голос вызвал в памяти знакомое эхо, которому я не могу пока дать имени. А твои слова нашли отклик в моем сердце. И я сразу понял, что ты обладаешь великой храбростью, которая не позволит страху проникнуть в твою грудь. Твое сердце справедливо, а решения твои — бесповоротны. Твое лицо сейчас в синяках, но сквозь них проступает твоя истинная красота. Твое тепло не оставило меня равнодушным. — Индеец поднял руку и осторожно прикоснулся к щеке девушки. — Это хорошо, что ты убила того человека. Ибо я не знал бы покоя, если бы он остался жив.

Билли затаила дыхание, когда Белая Рука провел пальцем по ее щеке.

— У меня… у меня не было выхода, — ответила она.

— Когда нет выхода, то и вины нет. Зачем ты скрываешься под мужским обличьем? Зачем убежала?

— Потому что закон не может защитить меня от людей, которые захотят убить меня, чтобы отомстить за то, что я сделала.

— Закон бледнолицых… — Белая Рука презрительно усмехнулся. — В нем мало справедливости для бледнолицых и почти совсем нет для индейцев. Ты правильно поступила, когда решила искать убежище на земле «черноногих».

— Я хотела бежать не туда, а…

— Какого черта, Дракер?! — раздался за спиной девушки знакомый голос.

Билли вздрогнула от неожиданности и, обернувшись, увидела перед собой Рэнда Пирса. Тот вопросительно поглядывал то на девушку, то на индейца.

— Дракер, что ты рассказываешь ему? Билли вспыхнула и с раздражением выпалила:

— Мы с Белой Рукой обсуждаем дела, которые не имеют никакого отношения ни к вам, ни к перегону стада.

— Ты гнусный лжец, Дракер! Я слышал, как вы оба несколько раз произносили мое имя.

— Вы подслушивали наш разговор?

— Да, подслушивал, если можно так сказать. Я не понял ни слова. Понял только, что вы говорили о законе.

— В таком случае вы должны мне поверить. Мы говорили не про вас. И к вам это не имеет ни малейшего отношения.

Рэнд отрицательно покачал головой и, шагнув к Билли, процедил сквозь зубы:

— Ошибаешься, Дракер. Если собираешься на меня работать, то немедленно расскажешь, что говорил тебе этот индеец. А расскажешь, что ты делаешь здесь, вдали от остальных.

Билли бросила взгляд на апачи и ответила:

— Я пришел сюда, чтобы проведать Джинджер. — Словно в знак подтверждения маленькая кобылка издала протяжное ржание, и Рэнд еще больше помрачнел. — А Белая Рука спросил меня о перегоне, но я ответил, что не собираюсь говорить за вас.

— А при чем здесь закон?

— Белая Рука сказал, что не испытывает уважения к закону бледнолицых, потому что он мало защищает белого человека и совсем не защищает индейцев.

Рэнд в ярости взглянул на индейца, потом — на Билли. Но ее объяснения он, по-видимому, принял, ибо, кивнув на кобылу, проворчал:

— Надеюсь, ты закончил свидание со своей любимицей. Нам придется встать до рассвета, чтобы убедиться в правдивости слов Белой Руки. Если ты собираешься ехать с нами завтра на разведку, тебе лучше отправиться спать.

— Я бы предпочел остаться при стаде.

Тут индеец выразительно взглянул на девушку, и она убедилась, что не ошиблась: он действительно понимал по-английски, он понимал все, что она говорила Рэнду Пирсу!

— Так уж вышло, Дракер, что мне придется взять тебя с собой, — ответил Рэнд. — Мне нужен переводчик, поэтому ты должен ехать со мной. Немедленно отправляйся в лагерь! Ты меня понял?!

— Понял. Слушаюсь, сэр.

Билли резко развернулась и, не говоря ни слова, направилась в лагерь. Несколько минут спустя она уже накрылась одеялом и повернулась на бок. Внезапно почувствовав какое-то смутное беспокойство, она бросила взгляд через плечо и увидела, что босс — он тоже укладывался спать — пристально смотрит на нее. На мгновение взгляды их встретились. Но девушка тут же отвернулась и пробурчала себе под нос:

— Черт бы его побрал. Что ему от меня нужно?

Действительно, почему Рэнд Пирс так ее невзлюбил? Откуда такая неприязнь? Невольно застонав при мысли о ближайших днях, Билли завернулась в одеяло и закрыла глаза. У нее было предчувствие, что самое худшее еще впереди.

Жара на склоне дня стояла одуряющая. Окинув взглядом холмистое пространство, раскинувшееся насколько хватало глаз, Рэнд испустил невольный вздох, представив, какой путь им еще предстоит преодолеть. Весна была в самом разгаре, и прерии утопали в травах и цветах, но Рэнд знал: зеленый пейзаж перед глазами обманчив. Почти весь день, проведенный в седле, он раз за разом убеждался в правдивости рассказа Белой Руки. Рэнд видел следы, недавно оставленные другими стадами. А Белая Рука показал ему место, где последнее стадо сменило направление и двинулось на запад. Им надлежало преодолеть еще много миль, но Рэнд уже не сомневался, что найдет только лишние свидетельства истинности того, что сообщил им апачи.

Было ясно, что Белая Рука заранее все обдумал. Индеец решил во что бы то ни стало доказать, что не сказал ни единого слова лжи, чтобы Рэнд согласился отдать ему двадцать пять голов скота до того, как он покажет им путь с достаточными запасами воды. Что ж, спорить с индейцем было бы бессмысленно, и Рэнд хотел сейчас только одного — побыстрее отправиться в обратный путь, чтобы успеть вовремя повернуть стадо на нужную тропу и не терять время.

В любом случае он не собирался находиться вдали от стада более трех дней. Конечно, Уилли был прекрасным сегундо[2], но среди гуртовщиков оказалось слишком много новичков, и Рэнд знал, что не успокоится, пока снова не примет на себя заботу о стаде.

Заметив, что жара начинает сказываться на его утомленном коне, Рэнд обуздал свое нетерпение и решил ехать помедленнее. Бросив взгляд в сторону, он увидел, что Дракер последовал его примеру. Да и воины-апачи, скакавшие рядом, явно не желали понапрасну утомлять своих лошадей. Индейцы заботились о животных, так как прекрасно знали, как опасно остаться в этом краю без лошади.

К тому же апачи в отличие от него никуда не торопились, черт бы их побрал. Да, им нечего было терять, и они ни за что не несли ответственности. А вот ему приходилось заботиться о стаде в три тысячи голов, которое следовало во что бы то ни стало перегнать в Монтану, чтобы не нарушить условия контракта.

Они отправились в путь задолго до того, как просветлело едва подсвеченное зарей ночное небо. Предавшись воспоминаниям, Рэнд невольно улыбнулся. Дракер при всей своей самоуверенности и дерзости был, в сущности, совсем еще ребенком. Апачи уже ворочались в своих одеялах, когда Рэнд открыл глаза, но Дракер все еще спал. Поначалу он думал, что мальчишка проснется сам, но в конце концов подошел к нему и растолкал. Парень пробудился не сразу. Когда же наконец проснулся, то, похоже, ужасно испугался.

В это утро Рэнд, по сути дела, впервые увидел вблизи лицо Дракера, обычно затененное широкими полями шляпы. И только тут он понял, насколько жестоко избили этого мальчишку. Правда, кровоподтеки уже как будто заживали, и сине-фиолетовые тона побледнели. Припухлость же вокруг рта почти спала, и оказалось, что у парня красиво очерченные губы и ровные белые зубы. Но глубокая царапина на щеке, не отмеченной синяками, все еще не прошла, на лбу красовалась шишка, — вероятно, парень упал и ударился головой.

Разглядывая сонное лицо Дракера, Рэнд больше всего поражался тому, что мальчишка при всей своей юности удивительно быстро сумел подняться на ноги после столь сурового жизненного испытания. Парню, безусловно, повезло, что после безжалостного избиения он остался в живых. Вероятно, и тело у него было все в синяках и ссадинах. Невольный стон, вырвавшийся у него, когда его растолкали, явно свидетельствовал об этом. И в эту минуту Рэнд понял, каких нечеловеческих усилий стоило парню взобраться на лошадь после подобной расправы.

К тому же совершенно очевидно, что противник Дракера был гораздо сильнее физически, иначе парень не позволил бы так себя отделать. Ведь даже сейчас, еще не оправившись после столь жестокого избиения, он не хотел, чтобы им помыкали. И хотя Дракер почему-то вызывал у него раздражение, Рэнд не мог не восхититься его мужеством.

Вероятно, не было ничего удивительного в том, что апачи испытывали к парню дружеское расположение. Конечно же, они тоже восхищались мужеством этого мальчишки. Не случайно Белая Рука прозвал его Валероса, что означало Храбрец, если Рэнд не ошибался.

Снова взглянув на скакавшего рядом юношу, Рэнд ощутил что-то вроде угрызений совести. Уж очень жестко он с ним обращался. Он приметил усталость в повороте головы парня, когда тот отвечал что-то Белой Руке. Его узенькие плечики от изнурения поникли, но он не жаловался.

Неожиданно, словно почувствовав, что за ним наблюдают, парень повернулся к Рэнду, и в его темных глазах вспыхнули враждебные огоньки.

— Полагаю, вы хотите знать, мистер Пирс, что сказал Белая Рука, — проговорил он с вызовом в голосе. — Индеец сказал, что собирается дать небольшой отдых своей лошади… в той рощице. А я сказал, что вы, вероятно, станете возражать, потому что предпочитаете отдавать приказы сами. Но Белая Рука заявил, что не собирается утомлять животное. Он сообщил, что там есть вода и…

Но Рэнд уже не слушал. Его раздражение переросло в неукротимую ярость. Что за дьявольское отродье?! Неудивительно, что кто-то избил его до полусмерти!

Не дожидаясь, когда мальчишка договорит, Рэнд прорычал:

— Я знаю, Дракер, что там есть вода! Я не слепой и не идиот! И буду очень тебе благодарен, если впредь ты воздержишься от собственных комментариев того, что говорит Белая Рука. Я не желаю, чтобы ты говорил за меня! А теперь скажи ему, что я с ним согласен. Лошади действительно нуждаются в отдыхе. Мы сделаем короткий привал, а потом продолжим путь и остановимся только с наступлением ночи.

— Да, сэр. Слушаюсь, мистер Пирс. Повернувшись к индейцу, Билли перевела слова Рэнда на испанский» Бессмысленная роль, отведенная ей в этой поездке, с каждой минутой представлялась ей все более нелепой. К этому времени она уже со всей определенностью знала, что Белая Рука прекрасно понимает английский. Но индеец, судя по всему, не собирался сообщать Рэнду, что она — девушка, и Билли также решила не выдавать апачи.

В ответ на слова Рэнда Белая Рука молча кивнул, и четверо всадников свернули к ближайшей роще.

Луна стояла уже высоко, а они все продолжали путь. Еще днем Рэнд заявил, что намерен держаться в седле до последнего, и никто не стал ему возражать.

Билли украдкой взглянула на скакавшего рядом босса. Можно было не сомневаться: этот человек совершенно не чувствовал усталости. Девушка покосилась на индейцев, но и у них не заметила ни малейших признаков утомления. Причем они почти не разговаривали друг с другом, лишь несколько раз обменялись короткими фразами на языке апачей.

Билли то и дело поглядывала в сторону Белой Руки. В его черных волосах, спадавших на обнаженные плечи и мускулистую грудь, играли блики серебристого лунного света, и девушка постоянно ловила себя на том, что любуется краснокожим воином. Если бы Билли где-нибудь случайно встретила этого индейца, то, наверное, испугалась бы, но сейчас она знала, что они с Белой Рукой — друзья. Она не понимала, почему апачи ей симпатизирует, но его участие бесконечно трогало ее.

Что же касается Рэнда Пирса, то она прекрасно знала: ему очень не нравилось ее присутствие. Вероятно, он чувствовал себя в долгу перед ней, потому что она своими решительными действиями помогла остановить бежавшее стадо. Но в то же время Пирс искал подходящий предлог, чтобы избавиться от нее при первой же возможности. Тут губы девушки дрогнули в улыбке. Ей вдруг пришло в голову, что высокомерный мистер Пирс оказался не таким уж проницательным.

Билли невольно рассмеялась. Да-да, он оказался на редкость легковерным — поверил, что Белая Рука не знает английского. А индеец прекрасно все понимал, он просто хотел, чтобы Пирс свободно говорил в его присутствии все, что думает. Интересно, что босс сказал бы, если бы узнал, как ловко его обвели вокруг пальца?

Билли вдруг снова рассмеялась, на сей раз гораздо громче. Ей казалось, что босс оказался в необычайно комичной ситуации, и она была не в силах удержаться от смеха. Билли хохотала все громче и никак не могла остановиться. Она сама себе удивлялась («Господи, что же со мной такое?»), но все-таки продолжала смеяться; правда, теперь уже это был истерический смех — реакция на все произошедшее с ней в последнее время.

Внезапно она услышала голос апачи и, бросив взгляд в его сторону, увидела на лице индейца выражение озабоченности — очевидно, Белая Рука понял, что с ней происходит. Но Билли по-прежнему хохотала как безумная, хохотала до тех пор, пока не почувствовала на своем плече чью-то тяжелую руку.

— В чем дело, Дракер? — раздался резкий голос Рэнда Пирса.

Смех внезапно оборвался, и Билли вдруг показалось, что она вот-вот задохнется. Голова у нее закружилась, в висках гулко застучало, и она поняла, что падает…

— Дракер, приди в себя!

К счастью, Рэнд поддержал ее, и ей все же удалось удержаться в седле. Сделав глубокий вдох, Билли попыталась выпрямиться. Она чувствовала, что головокружение проходит, однако оставалось ощущение ужасной слабости. Стараясь скрыть это, она пробормотала:

— Со мной… все в порядке. Едем… — Билли попыталась стряхнуть со своего плеча руку Рэнда. — Я сказал, со мной все в порядке…

— Нет, не в порядке! Я ведь прекрасно все вижу! Вижу, что ты не в состоянии ехать дальше. И глупо делать вид, Дракер, что с тобой ничего не происходит. Но почему ты молчал? Ты должен был сказать, и я бы…

— Я говорю, все в порядке! Не нужно из-за меня останавливаться! Если хотите отдохнуть, то прикрываться мной не обязательно. Я могу трястись в седле всю ночь и…

— Заткнись, Дракер! Побереги силы. — Отпустив ее, Рэнд перевел взгляд на индейцев, хранивших молчание. — Скажи им, что мы разобьем лагерь на несколько часов… прямо здесь. Слезай с лошади, Дракер, пока не свалился. И укладывайся спать.

— Вы не должны делать привал из-за меня! Я могу ехать дальше. А если вы остановитесь, то не из-за меня, а из-за того, что вы тоже устали и хотите отдохнуть.

Билли сознавала, что снова испытывает терпение Рэнда, но она уже не могла пойти на попятную. Будь он проклят, этот Пирс! Как же она его ненавидела!.. Ненавидела его надменность, его чувство превосходства. Судьба жестоко над ней насмехалась, вырвав из рук одного негодяя, чтобы отдать на милость другому, столь же безжалостному. Чего бы ей это ни стоило, она не отступится. Она останется в седле, пока не свалится замертво, но ни за что не признается Рэнду Пирсу в своей слабости и не даст ему повода торжествовать победу.

Но и Пирс, судя по всему, не собирался сдаваться. Странно, но даже в скудном свете луны цвет его глаз оставался пронзительно голубым. Вероятно, он рассчитывал сломить ее сопротивление гипнотической силой своего взгляда, хотел подчинить ее своей воле. Но она никогда ему не подчинится!

— Ладно, Дракер… — Рэнд вздохнул. — Ты прав, я ужасно устал и не могу больше ехать. И я хочу остановиться на отдых здесь… и сейчас. Слезай побыстрее с лошади! И ложись спать, потому что завтра нам предстоит провести весь день в пути. Мы тронемся на рассвете.

Молча кивнув, Билли повернулась к Белой Руке, перевела слова Рэнда и добавила с презрительной усмешкой:

— El gran chef manda que descansamos aqui[3].

При словах «большой босс» индеец тоже усмехнулся, и этого оказалось достаточно, чтобы настроение у Билли улучшилось. Она не знала, почему этот молчаливый краснокожий воин стал ее союзником, но была бесконечно благодарна ему за поддержку. И ее симпатия к апачи с каждой минутой увеличивалась.

Спешившись, Билли немного отдохнула, потом стреножила лошадь и улеглась на свою подстилку. Девушка почти тотчас же уснула, поэтому не знала, что на нее еще долго смотрели пронзительные голубые глаза. Не знала она и о том, что за ней наблюдала еще одна пара глаз — черных и миндалевидных.

Глава 4

Мэгги О'Малли ненадолго задумалась, потом отрицательно покачала головой:

— Нет, я не видела на прошлой неделе в Сан-Антонио девушку, подходящую под такое описание. Скажу больше: я уже очень давно не видела в Сан-Антонио девушек с подобной внешностью. Можете не сомневаться, я бы знала, если бы такая проезжала через наш город, особенно без сопровождения. Наши парни о ней повсюду бы рассказывали.

— Вы уверены, Мэгги?

— Да, сэр, уверена.

Дэн Маккулла пристально посмотрел на Мэгги, и той захотелось съежиться под его взглядом. Взгляд этого человека очень ей не нравился. Было что-то ужасно неприятное в его холодных водянистых глазах… И вообще он был на редкость неприятным. Этот низкорослый толстяк всегда сразу же заявлял, что он необычайно богатый и влиятельный. Она терпеть не могла Дэна Маккуллу и была очень рада, что он не часто наведывался в Сан-Антонио и еще реже посещал ее кафе. Мэгги считала, что только негодяй мог воспользоваться войной и на горе других людей сколотить состояние. Ходили упорные слухи, что у него имелись связи в правительстве и что он вертел законом по своему усмотрению.

Что ж, сомнений не вызывало, что Дэн Маккулла был очень влиятельным. Он заявился в Сан-Антонио на рассвете в сопровождении десяти всадников. Весь город обсуждал, как его люди прочесывали рестораны, бары и гостиницы в поисках семнадцатилетней девушки, с длинными светлыми волосами и темными глазами. Маккулла утверждал, что девушка — сбежавшая дочь его друга, который обратился к нему с просьбой ее найти. Имени беглянки он не называл, ссылаясь на то, что она могла выдавать себя за другую. Но Мэгги давно решила — еще до того, как он к ней наведался, — что ничего ему не скажет, даже если ей будет что сказать. Она не верила Дэну Маккулле, и одного взгляда на него было достаточно, чтобы убедиться: он лжет. Что бы он ни утверждал, Мэгги была уверена, что девушке, если ее отыщут, не поздоровится.

Взяв тряпку, Мэгги смахнула со стола крошки и обвела взглядом сидевших перед ней мужчин.

— Что будем заказывать? — спросила она. — Кафе «У Мэгги» не балует особым разнообразием блюд, но все свежее, а порции большие. Могу предложить говяжье рагу — Мэтью только утром нарубил для него мяса. Все парни говорят, оно тает во рту. Не думаю, что в Сан-Антонио вам еще где-нибудь подадут такое же.

Услышав за спиной знакомую поступь, Мэгги обернулась и увидела своего работника, смотревшего на людей Маккуллы с нескрываемым любопытством. Что ж, ничего удивительного… Никакие земные силы не удержат ленивого Мэтью Филмора на кухне, когда весь город говорит о розыске, устроенном Дэном Маккуллой. Мэтью был не в меру любопытен и пользовался любым предлогом, чтобы увильнуть от работы на кухне хотя бы на несколько минут.

Мэгги смерила своего помощника строгим взглядом. У этого болвана даже не хватило сообразительности снять грязный фартук, в котором он с утра разделывал мясо, — так и появился в обеденном зале. Да, он безнадежный болван, этот Мэтью.

— Что ты здесь делаешь? — спросила Мэгги у своего работника. — Что-то мне не верится, что ты уже справился со всеми делами, которые я тебе поручила. Ты мне здесь не нужен. И если я не ошибаюсь, то эти парни собираются заказать пять толстых стейков. Так что тебе есть чем заняться.

— Нет, Мэгги, погоди. — Дэн Маккулла поднял руку. — Не гони человека на кухню. Я намерен найти девчонку, но мне до сих пор не повезло. Что скажешь, Мэтью? Ты не видел в Сан-Антонио молодую женщину… без сопровождающих… около семнадцати лет? Она очень хорошенькая, с длинными светлыми волосами и большими темными глазами. Я в долгу не останусь, если тебе есть что сообщить о ней. Ее отец с ума сходит от беспокойства, вот я и решил ему помочь. Видишь ли, девчонка сбежала, и говорят, что она направилась в Сан-Антонио. — Немного помолчав, Маккулла добавил: — Думаю, что ее нетрудно узнать. Мало того, что она слишком высока для женщины, у нее еще и волосы очень светлые, почти белые. Мой приятель признался, что повздорил с дочкой и дал волю гневу, вот она и сбежала. Боюсь, он обошелся с ней довольно сурово. Он обмолвился, что как будто даже разукрасил ей лицо. По этой причине он так переживает и хочет ее найти… говорит, что должен помириться.

Мэгги с трудом удержалась от смеха. Вот, оказывается, что за этим скрывается. Отчаяние вынуждает говорить правду. Вернее — часть правды. А бедная девушка сейчас, наверное, бродит по городу и пытается спрятаться от этого развратника…

И тут Мэгги осенило — она вдруг вспомнила мальчишку, зашедшего к ней несколько дней назад. Да, у него были очень светлые волосы, и почему-то он не хотел снимать шляпу, так что пришлось попросить его об этом. И парня так жестоко избили, что он едва мог жевать. Что ж, ничего удивительного, что она не признала в парне девушку. Вероятно, пройдут дни, а то и недели, прежде чем бедняжка станет похожа на женщину. А этот мерзавец снова хочет наложить на нее лапы…

Но Мэтью, судя по всему, клюнул на ложь. Он откашлялся и проговорил:

— Нет, мистер Маккулла, не могу сказать, чтобы я видел здесь такую девушку, как вы описываете.

Мэгги нахмурилась и снова взглянула на своего работника:

— Все ясно, Мэтью. Раз ты ничем не можешь помочь мистеру Маккулле, то тебе лучше вернуться на кухню и приготовить стейки, как я велела. Мистер Маккулла торопится и не хочет терять…

Но Мэтью, казалось, не слышал слов хозяйки. По-прежнему глядя на Дэна Маккуллу, он продолжал:

— Нет, девушку, как вы говорите, я не видел, мистер Маккулла. А вот молодой парень на этой неделе в Сан-Антонио и вправду объявлялся. Он заходил к нам на днях. И вид у него был ужасный, доложу я вам. Похоже, его сбросила лошадь и протащила порядком. Да, выглядел он страшновато…

Сидевшие за столом мужчины выразительно переглянулись, потом Маккулла спросил:

— А куда этот парень направлялся, Мэтью? Думаю, нам стоит его поискать. Возможно, он что-нибудь знает о девчонке.

— Если вы хотите найти парня, мистер Маккулла, то ищите не там. — Тут Мэтью вдруг повернулся к хозяйке и спросил: — Что он сказал тебе, Мэгги?.. Что собирается в Мексику?

— В Мексику?! — изумился Маккулла.

— Да-да, именно так парень и сказал. — Мэгги энергично закивала. — И он очень спешил. Поел и сразу же ушел. Похоже, у него денег было маловато. Полагаю, парень смекнул, что лучше ему двинуться на юг, а не на север, как он хотел поначалу. Я мальчика не осуждаю. К югу от границы жизнь гораздо дешевле, чем здесь. Так, во всяком случае, он сказал, — добавила Мэгги; она была абсолютно уверена, что парень лгал, когда говорил про Мексику.

Пухлые губы Маккуллы расплылись в ухмылке. Он повернулся к своим спутникам, и те дружно закивали. Снова посмотрев на хозяйку заведения, Маккулла сказал:

— Я премного благодарен тебе, Мэгги, что нашла время поговорить с нами. И тебе, Мэтью. Вы оказали нам помощь, и мы этого никогда не забудем, верно, парни? А теперь давай свои замечательные стейки. Мы сегодня же отправимся в путь, и похоже, у нас впереди долгая дорога.

— Буду рада вам услужить, мистер Маккулла. — Мэгги притворно улыбнулась и, повернувшись к Мэтью, дернула его за рукав. — Ты слышал, что тебе сказали? Пять стейков… pronto[4]. Ведь мы не хотим заставлять мистера Маккуллу ждать, правда?

— Не хотим, мэм, — кивнул Мэтью.

Направляясь на кухню, Мэгги ухмылялась. Да, она ни в коем случае не станет задерживать мистера Маккуллу. Пусть поторопится, пусть преследует несчастную девушку — ведь он отправится в противоположную сторону. Да-да, она не станет его задерживать…


Теперь во главе маленького отряда скакали апачи. Рэнд же, не желая оставлять Билли, ехал с ней рядом и то и дело поглядывал на нее с беспокойством. Но она держалась стойко и старалась не отставать от индейцев.

Рэнд досадовал на себя самого. Почему же он постоянно думает об этом мальчишке? Что с ним происходит? Наверное, становится мягкотелым — а ведь всегда гордился своей твердостью и требовательностью. Да, он всегда требовал от своих людей того же, чего требовал от себя. А тех, кто не соответствовал, заменял другими.

Правда, с мальчишкой, хотел он в этом признаваться или нет, все складывалась иначе. Юнец почему-то его раздражал, и в то же время Рэнд не мог не испытывать к нему уважения. С первого взгляда было ясно, что Дракер физически не готов участвовать в разведке. Парень совсем недавно перенес тяжкие побои и был к тому же очень хрупкой комплекции. Когда Рэнд схватил его за руку, чтобы предупредить падение с лошади, он поразился тонкости его запястья. Впечатление от этого прикосновения оказалось еще сильнее от осознания того, что Дракер держался одной лишь силой воли.

Но и после этого мальчик не просил о снисхождении. Впрочем, Рэнд все равно не смог бы для него ничего сделать — только посочувствовать. Ему требовалось убедиться в надежности Белой Руки, и теперь он знал, что не зря потратил время и силы.

Было очевидно, что Белая Рука не солгал. Рэнд лично убедился в том, что последние два стада повернули на запад, чтобы не подвергаться последствиям засухи, постигшей районы за Индейскими озерами. Разведка также показала, что и путь до озер был почти безводный. Это означало, что им следовало поторопиться, чтобы побыстрее добраться до воды.

Да, теперь уже не приходилось сомневаться, что Белая Рука появился очень вовремя — ведь он мог указать им другую дорогу. Более того, время, проведенное с апачами, позволило Рэнду избавиться от подозрений: он понял, что индейцам можно доверять. Что же касается двадцати пяти голов скота, то, вероятно, Белая Рука считал, что это прекрасный подарок, который обеспечит ему почетное место у костра команчей. Как бы то ни было, пришлось признать: индеец заслужил вознаграждение за свою услугу.

Проснувшись на рассвете следующим утром, Рэнд решил, что пора выяснить, где находится тропа, о которой говорил Белая Рука. Он тотчас же сообщил об этом индейцу. Апачи же стали о чем-то перешептываться, и этот факт несколько насторожил Рэнда. Бросив взгляд в сторону Дракера, он обнаружил, что тот уже не спит. По выражению лица мальчишки Рэнд понял, что и он не понимает ни слова из разговора индейцев — они говорили на родном языке.

Не скрывая досады, Рэнд поднялся и жестом велел Дракеру сделать то же самое. После того как они проглотили свой скудный завтрак, состоявший из кофе и вяленой говядины, к ним приблизился Белая Рука. Взглянув на Билли, он быстро заговорил по-испански, и она начала переводить.

— Мне бы хотелось узнать, Пирс, убедились ли вы в том, что я не лгал. — Рэнд утвердительно кивнул, и индеец вновь заговорил: — В таком случае я бы хотел сообщить о дополнительном условии нашего соглашения.

При слове «условие» Рэнд нахмурился, но Белая Рука с невозмутимым видом продолжал:

— Мы укажем вам тропу, которой издавна пользуется наши братья — команчи. Там повсюду множество небольших речушек. Правда, месту водопоев маловато, но вы сумеете напоить животных. Лучше всего поднимать стадо до наступления рассвета — тогда трава еще влажная от росы, и быки смогут хотя бы частично утолить жажду. Итак, мы показываем путь, а затем покидаем вас. Нам и без того пришлось отложить дела, чтобы объехать с вами территорию. Теперь эти дела не позволяют нам дожидаться прихода вашего стада. Но обещаем: мы вернемся, когда вы благополучно преодолеете часть пути и сохраните скот. Тогда мы и потребуем свое вознаграждение. Теперь вы должны подтвердить, что вас устраивают наши условия.

Рэнд без колебаний ответил утвердительно. Несколько минут спустя все четверо отправились в путь.

Жара по-прежнему не спадала, и солнце нещадно пекло спины, однако Рэнд не обращал на это внимания. Теперь он знал, что Белая Рука честно выполняет условия сделки, и поэтому все чаще поглядывал на хрупкого юношу, скакавшего рядом. Дракер относился к нему явно враждебно, но все же Рэнд очень ему сочувствовал; он прекрасно знал, что парень скорее свалится с лошади, чем признается, что устал.

Неожиданно Белая Рука натянул поводья, заставив свою лошадь остановиться. Все тут же последовали его примеру, и апачи, указав на одно из Индейских озер, проговорил:

— Ты видишь, Рэнд Пирс, первое из семи озер. Продолжив свой путь, ты своевременно встретишь стадо и успеешь повернуть к озерам. А теперь мы покидаем тебя. Нам предстоит до наступления темноты преодолеть огромное расстояние. Но мы вернемся за обещанным вознаграждением. Согласен?

Рэнд кивнул. Когда же апачи повернулся к Дракеру, Пирс невольно нахмурился — было ясно, что индеец симпатизирует юноше, и Рэнду это почему-то очень не понравилось. Он бы нисколько не удивился, если бы Белая Рука попытался уговорить парня ехать с ним. Но почему этот индеец так относится к мальчишке? Рэнд не мог ответить на этот вопрос, однако твердо решил, что не позволит апачи увести Дракера.

Пристально глядя на Билли, Белая Рука наконец заговорил, и при первых же его словах девушка нахмурилась и взглянула на Рэнда. Убедившись, что тот совершенно ничего не понимает, она снова повернулась к индейцу.

Рэнд все больше мрачнел. Черт бы побрал этого дикаря! Если он полагает, что сможет одурачить мальчишку, соблазнить своими обещаниями…


Билли едва не вскрикнула от радости. Слова Белой Руки вселили в её сердце надежду. Правда, Рэнд Пирс ужасно злился — взглянув на него, она сразу же это заметила. Но ведь он, наверное, ничего не понял… Словно прочитав ее мысли, апачи сказал:

— Не бойся, Храбрец, этот человек не понимает, о чем я говорю. Вероятно, он подозревает, что я хочу увести тебя от него. Он научился уважать тебя. Его неприязнь все еще сильна, но он не желает с тобой расставаться, поверь мне.

Билли снова взглянула на Рэнда Пирса. Пусть даже он ни слова не понял, но он все-таки злился, и это очень беспокоило девушку. Билли твердо решила: после того как они вернутся к стаду, она постарается держаться от Рэнда подальше, чтобы не раздражать его. Она будет молча делать свою работу, и, возможно, ей удастся благополучно добраться до Монтаны, — а уж там люди Дэна Маккуллы ни за что ее не найдут.

Белая Рука тем временем продолжал:

— Тебе не стоит беспокоиться, Храбрец. Сердитый человек не понимает моих слов. Его ум озабочен мыслями о стаде, и он даже не догадывается, о чем я говорю. Он еще не замечает той красоты, что все яснее проступает на твоем лице. Он видит только мальчика, которого хочет видеть, в то время как я вижу прекрасную женщину.

Билли покачала головой, как бы опровергая последние слова Белой Руки. Она не подозревала, что красивый воин испытывал к ней такие чувства. Ей захотелось высказать все, что она о нем думала, но заговорить Билли не осмелилась.

Апачи понял, что его слова смутили девушку. Снова улыбнувшись, он проговорил:

— Не беспокойся, Храбрец, я больше не стану об этом говорить. Теперь я уезжаю, чтобы выполнить миссию, которую был вынужден отложить из-за задержки здесь. Но я не мог уехать, не высказав тебе моего восхищения. Знаю, что боль, которую ты испытала, была не только телесной. Закон бледнолицего человека не смог тебя защитить, и жизнь твоя подвергается опасности. Не знаю, насколько велика эта опасность, но я уверен, что она тяготит тебя. Я готов помочь тебе, Храбрец, готов облегчить тяжесть. Прошу тебя подумать, а потом дашь мне ответ. Мы еще поговорим об этом, когда я вернусь.

Билли тихонько вздохнула:

— Ты прав, Белая Рука. Мы и впрямь не можем говорить об этом сейчас. — Задержав взгляд на лице апачи, Билли вдруг ощутила какое-то странное тепло, словно исходившее из глубины его проницательных миндалевидных глаз. Девушке пришлось сделать над собой усилие, чтобы не поддаться чарам этого краснокожего воина. Судорожно сглотнув, она пробормотала: — Но… спасибо тебе за дружбу и сердечную теплоту. Я глубоко тронута.

Казалось, Белая Рука хотел что-то сказать, но в последний момент передумал. Повернувшись к своему соплеменнику, он коротко кивнул, и тотчас же оба они развернули лошадей и поскакали в сторону горизонта. Билли долго смотрела вслед удалявшимся всадникам.

— Что он сказал тебе? — внезапно раздался резкий голос Пирса.

Билли повернулась к боссу и, увидев, что тот мрачен как туча, тоже нахмурилась.

— Он попрощался… и сказал, что скоро вернется.

— Он наговорил столько слов, чтобы произнести одну коротенькую фразу?

— Но это все, что он просил передать именно вам.

Рэнд Пирс сверлил ее немигающим взглядом. Билли в конце концов не выдержала и опустила голову, так что глаза ее скрылись под широкими полями шляпы. Рэнд пожал плечами и уже более миролюбивым тоном проговорил:

— Послушай, Дракер, ты ведь еще очень молод, почти ребенок, поэтому я чувствую себя в какой-то степени ответственным за тебя и…

Билли вспыхнула и заявила:

— Вам не нужно чувствовать за меня ответственность. И не надо жалеть меня. Я в состоянии и сам о себе позаботиться, так что поберегите свои…

Билли еще что-то говорила, но Рэнд уже ничего не слышал — он был в ярости. Этот мальчишка, этот щенок с пренебрежением отвергал его заботу! К тому же осмелился дерзить. Вот что он получил от жалкого заморыша в ответ на свое сострадание. Но он не позволит этому наглецу остаться безнаказанным!

— Погоди, Дракер. Давай кое-что проясним. Я нанял тебя на работу, и ты — один из моих гуртовщиков. Нравится тебе это или нет, но я в данном случае твой босс. Твоя обязанность заключается в том, чтобы хорошо работать, а моя — указывать тебе, как себя вести. Пока ты действительно хорошо работал, хотя и позволял себе говорить больше, чем следует. Но настало время расставить все по своим местам.

Так вот, у этого индейца не очень честные намерения. Он положил на тебя глаз. Он с первого дня только и делал, что рассыпал тебе комплименты. «Валероса» значит «храбрец», не так ли? Я уже видел такие штучки. Индеец пытался уговорить тебя поехать с ним, разве нет? Он хотел, чтобы ты принял участие в какой-то его авантюре. Но имей в виду, парень, ему нечего тебе предложить. Правительство в этих местах держит индейцев в узде, так что ничего у него не получится, что бы он ни замышлял.

— Я уже сказал, что не нуждаюсь в ваших советах. Я…

— Тем не менее ты получишь мой совет, и тебе придется меня выслушать, иначе… — Рэнд сделал глубокий вдох, пытаясь успокоиться, потом вновь заговорил: — Прояви благоразумие, парень, и скажи индейцу, что не желаешь участвовать в авантюре, которую он тебе предлагает. У меня создалось впечатление, что ты и так уже натерпелся. Если ты не дурак, то будешь держаться от него подальше. Сделаешь свою работу, получишь деньги — сможешь начать новую жизнь. Тебе хватит времени, чтобы хорошенько все обдумать. Мы доберемся до Монтаны только месяца через два и…

Но теперь уже Билли не слушала его — ее трясло от гнева. Выходит, если Белая Рука — индеец, то ему нельзя доверять… Она и раньше сталкивалась с подобной точкой зрения. Конечно, она не слишком хорошо знала индейцев, но знала, что скорее доверится Белой Руке, чем этому человеку.

— Что ж, мистер Пирс, раз уж мы решили расставить все по своим местам, то я тоже кое-что скажу. — Стараясь говорить как можно спокойнее, Билли продолжала: — На перегоне вы — мой босс, и я следую вашим указаниям относительно всего, что касается моей работы. Но в остальном я в состояния и сам о себе позаботиться. Мне не требуется ваше покровительство. А что касается Белой Руки, то я имею о нем собственное мнение. Я считаю, что он храбрый и честный человек.

Рэнд впился взглядом в глаза Билли, но она, выдержав его взгляд, с невозмутимым видом добавила:

— Если это все, что вы хотели мне сказать, то, полагаю, мы могли бы отправиться в путь. Скоро стадо дойдет до первого из озер, так что нам следует поторопиться.

— Как ты сам признал, Дракер, приказы здесь отдаю я. Так вот, я не желаю, чтобы ты напоминал мне о стаде. — Рэнд сокрушенно покачал головой. — Послушай, парень, если ты настолько глуп, что отказываешься внимать голосу разума, можешь поступать, как тебе нравится. Но запомни следующее… Уж если ты решил принять участие в перегоне скота, то обязан выполнить условие договора. Поэтому предупреждаю: если вздумаешь сбежать по дороге, не получишь от меня ни цента. Мы поняли друг друга?

Билли молча кивнула.

— В чем дело, Дракер? Ты понял?

Билли снова кивнула.

— Дракер, я жду ответа.

— Я понял, что вы сказали, мистер Пирс. Я должен оставаться со стадом до конца, иначе не получу жалованье.

Еще с минуту Рэнд пристально смотрел на Билли, потом вдруг развернул своего коня и помчался в сторону ближайшего озера. Немного помедлив, Билли последовала за боссом. Она не сомневалась: дорога в Монтану будет долгой и трудной.

В воздухе разносился аромат жаренного на углях мяса, и Рэнд почувствовал, как у него заурчало в животе. Они разбили лагерь, остановившись на ночлег у второго из семи озер. Разумеется, Рэнд мог бы скакать и ночью, но решил, что устраивать гонку неразумно. Достаточно было лишь мельком взглянуть на Дракера, чтобы понять, что парень вот-вот свалится с лошади. Когда они подъехали к озеру, пот мелкими каплями покрывал верхнюю губу и лоб мальчишки. Впрочем, Рэнд знал, что и сам выглядит немногим лучше, хотя, конечно же, не чувствовал особой усталости — во всяком случае, он не стал бы останавливаться, если бы был один.

Услышав за спиной шаги, Рэнд обернулся и, взглянув на Дракера, державшего в руках маленькую кастрюльку, пробурчал:

— Кофе в той сумке.

Дракер бросил в кастрюльку с водой горсть ароматного порошка и повернулся, чтобы поставить ее на огонь. Рэнд окинул юношу взглядом и покачал головой. Парень был довольно рослым, но невероятно тщедушным — с таким любой крепкий забияка мог бы справиться. Рэнд решил, что будет присматривать за мальчишкой всю дорогу до Монтаны, ведь еще одного избиения тот наверняка не выдержал бы.

Поглядывая на Дракера, безмолвно сидевшего у костра, Рэнд вспоминал тот вечер, когда мальчишка впервые появился у него в лагере. Насколько позволяла видеть эта проклятая шляпа, его синяки сходили довольно быстро. Во всяком случае, у парня теперь были два здоровых глаза, чтобы взирать на мир. К тому же эти глаза — чертовски огромные… занимают чуть ли не половину его маленького личика.

Рэнд невольно залюбовался точеным профилем юноши. Удивительно, что ему не сломали нос, когда избивали. Припухлость вокруг рта уже спала, и Рэнд еще за день до того заметил, что Дракер больше не испытывает затруднений при жевании. У парня были красиво очерченные губы, а нижняя губа придавала его лицу немного капризное выражение. Как ни странно, но Рэнд никогда не видел, чтобы мальчишка улыбался. И он не мог припомнить, чтобы видел его без широкополой шляпы, надвинутой на самые глаза. А если и видел, то только ночью, когда парень спал.

Он вспомнил предыдущую ночь. Индейцы, как обычно, устроились по одну сторону костра, а они с Дракером — по другую. Парень поужинал и сразу же уснул. Полная луна, освещавшая его светлые волосы, придавала им серебристое сияние. Рэнд был очарован. Раньше он не знал, какого цвета у парня шевелюра. Когда же мальчишка во сне повернулся, Рэнд поразился выражению невинности и беззащитности на его лице. И в этот момент что-то заставило его взглянуть на апачи. Оказалось, что Белая Рука глазеет на парня. Мужская зрелость индейца не вызывала сомнений, и Рэнд был уверен, что тот имел несколько жен и кучу детей, ожидавших его возвращения после успешного выполнения миссии у команчей. Но он не мог не заметить, что индеец проявляет к юноше интерес, и это очень его тревожило.

Похоже, в этом заносчивом юнце было что-то… необыкновенно трогательное, — вероятно, именно это и привлекло апачи, как привлекало и его, Рэнда. И все же… Рэнд внезапно нахмурился. Что бы ни говорил Дракер, Белая Рука не ограничился словами прощания, он имел наглость о чем-то разговаривать с мальчишкой в его присутствии. И казалось, что индеец наслаждался своим преимуществом — ведь он, Рэнд, из-за незнания испанского ни слова не понимал. Что ж, второго шанса воспользоваться этим преимуществам у него не будет. Когда Белая Рука и его молчаливый спутник вернутся за вознаграждением, он позаботится о том, чтобы обещанные двадцать пять голов выдали им без промедления. Рэнд решил, что больше не подпустит Дракера к индейцам, даже если ему придется привязать мальчишку к дереву.

Раздосадованный направлением своих мыслей, Рэнд резко поднялся и взглянул на юношу — тот, склонившись над костром, поджаривал птицу на вертеле.

— Пойду к озеру, Дракер. Позови меня, когда все будет готово.

Мальчишка молча кивнул, даже не соизволив повернуть голову. Еще больше раздосадованный, Рэнд направился к узкой тропинке, ведущей к озеру. За шесть дней парень не сказал ему и трех слов, не окрашенных негодованием. С другой стороны, он с удовольствием общался с этим проклятым дикарем. Черт бы побрал этого заносчивого мальчишку…

Билли снова осмотрелась и тихонько вздохнула. Куда же исчез этот проклятый Пирс? Птица уже давно поджарилась, а он все не появляется. Сказал, что пошел к озеру, — но где его там искать?

Билли ужасно проголодалась и чувствовала, что не в силах ждать Рэнда. Она прекрасно помнила, что босс просил его позвать, но ей не хотелось оставлять птицу. Если бы поблизости бродили какие-нибудь мелкие хищники, они непременно воспользовались бы случаем и утащили их ужин, и тогда… При этой мысли Билли снова вздохнула.

Но Рэнд все не появлялся, и Билли вскоре поняла, что ей все же придется отправиться на поиски. Бросив в рот несколько сорванных в траве ягод, она поднялась на ноги и снова осмотрелась. Увы, Рэнда нигде не было видно. Хорошо, что хоть небо безоблачное и полная луна ярко освещает тропинку…

Немного помедлив, Билли вышла на тропинку и направилась к озеру. Выйдя на берег, остановилась. Где же Рэнд? Ведь он же сказал…

Тут послышался плеск воды, и Билли вздрогнула от неожиданности. В следующее мгновение она увидела вынырнувшего Рэнда. Он плыл в ее сторону… А у самой кромки воды — Билли только сейчас это заметила — лежала его одежда. Увидев ее, Рэнд поднял руку и что-то прокричал, но она, ошеломленная, не поняла ни слова.

Сердце девушки гулко колотилось, казалось, оно вот-вот выскочит из груди. Рэнд же быстро приближался к мелководью. Еще несколько мгновений — и ноги его коснулись дна. Внезапно он улыбнулся и, убрав со лба мокрые волосы, направился к берегу. Купание явно пошло ему на пользу. Он заметно приободрился и… Неужели он действительно улыбался? Да, как ни странно, он улыбался. Билли не помнила, чтобы когда-нибудь видела его улыбку. А улыбка Рэнда… Она производила на Билли ошеломляющее впечатление. Резкие черты его лица смягчились, на щеках появились ямочки, а зубы, казалось, сверкали на загорелом лице. Тут он снова поднял руку и опять что-то крикнул, но Билли и на сей раз ничего не поняла — она следила за его приближением как зачарованная.

Рэнд же подходил к ней все ближе, и улыбка его становилась все шире. Наконец из воды показалась его могучая грудь, чуть затененная порослью темных волос, а затем — узкие бедра. Билли судорожно сглотнула и тут же перевела взгляд на лицо Рэнда. Несколько секунд спустя он полностью вышел из воды и, подобрав свою одежду, направился к девушке. Остановившись метрах в трех от нее, Рэнд спросил:

— Почему ты ко мне не присоединился, когда я тебя позвал? Вода замечательная. Я давно так хорошо себя не чувствовал.

Билли не ответила, и Рэнд покачал головой.

— Никто не знает, когда снова появится такой шанс. Нам придется поторопиться, так что на купание времени не будет. Напрасно ты отказался поплавать.

Билли по-прежнему молчала, и Рэнд приблизился к ней еще на шаг. Она в замешательстве отступила и потупилась. Рэнд посмотрел на нее с удивлением и спросил:

— В чем дело, Дракер? Что с тобой?

— Я… я не умею плавать.

Рэнд ненадолго задумался, потом сказал:

— Чтобы освежиться, плавать необязательно. — Он рассмеялся. — А если боишься, что я тайком вернусь к костру и оставлю тебя без ужина, то можешь на этот счет не беспокоиться. Я голодный, но не бессовестный.

— Нет-нет… — Билли покачала головой. — Я не об этом… Просто я… я не хочу.

Он окинул ее внимательным взглядом, обратив внимание на пальцы, вцепившиеся в пуговицы рубашки. От дурного предчувствия у Билли упало сердце, но в глазах Рэнда было сочувствие, а голос его прозвучал с неожиданной теплотой:

— Послушай, Дракер, я и раньше видел синяки, если ты их стесняешься. Мне в свое время приходилось частенько драться, и не всегда удавалось выходить победителем. Помнится, однажды меня так отделали… Но если хочешь, то я уйду, чтобы ты мог…

— Я уже сказал, что не хочу лезть в воду. — Не в состоянии больше выдерживать ни его близости, ни его сочувствия, Билли отвернулась и добавила: — Я очень проголодался и устал ждать. Так что, если не поторопитесь, будете есть то, что останется.

Даже не взглянув на Рэнда, Билли направилась к костру. Она вдруг почувствовала, что теперь уже не сможет проглотить ни кусочка. Вернувшись в лагерь, она сняла с вертела птицу и тут же услышала шаги за спиной. Не удосужившись обернуться, Билли оторвала птичью ножку и заставила себя откусить кусочек. Приблизившись еще на несколько шагов, Рэнд наконец-то заговорил:

— Дракер, прости. Вода… чертовски приятная. Вот я и думал, что ты, возможно, хотел бы искупаться. Но я не собирался тебя заставлять…

Немного помедлив, Билли обернулась. Рэнд пристально смотрел на нее, и он уже не улыбался. Билли вдруг почувствовала, что ей хочется снова увидеть его улыбку. Судорожно сглотнув, она пробормотала:

— Все в порядке. Просто я…

— Послушай, Дракер, ты ничего не должен мне объяснять. — Тут он улыбнулся и добавил: — Но ты должен хорошо работать, и я уверен, что завтра ты меня не разочаруешь. Так что давай побыстрее поужинаем и ляжем спать.

Молча кивнув, Билли заставила себя проглотить еще один кусочек, но вкуса птицы совершенно не почувствовала.

Глава 5

Дэн Маккулла побагровел от гнева. Окинув взглядом мужчин, стоявших перед письменным столом его роскошной библиотеке, он выругался сквозь зубы и молча уставился в окно. Минуту спустя он наконец-то снова повернулся к своим людям и, взглянув на худощавого ковбоя, проговорил:

— И ты еще называешь себя моим десятником, Уитли. Я самый богатый человек в этой части Техаса. Следовательно, могу нанять других ковбоев, не таких, как ты. Уитли, мне очень не нравится, что десять моих людей не в состоянии справиться с одной девчонкой. Неужели вы не можете найти эту стерву Уинслоу?

Карл Уитли нахмурился. Он сделал все, что мог, и хозяин был явно несправедлив к нему.

— Поверьте, мистер Маккулла, этой девчонки действительно нигде нет. Мы обшарили всю дорогу, ведущую из Сан-Антонио к границе. Но никто ее не видел ни в обличье девушки, ни в обличье парня. Что бы ни говорила Мэгги О'Малли, я утверждаю со всей уверенностью: никаких следов девчонки у мексиканской границы не обнаружено.

— А я вам говорю, что Мэтью Филмор слишком глуп, поэтому не способен говорить ничего, кроме правды. Он твердит, будто девчонка сказала, что направляется в Мексику. Значит, она и впрямь направлялась в Мексику! Вы, парни, должны достать мне ее хоть из-под земли, и она сполна заплатит за то, что сделала с моим сыном.

Уитли поежился под пристальным взглядом Дэна и покосился на мужчин, стоявших рядом. Но те молча переглядывались и пожимали плечами. Собравшись с духом, Уитли вновь заговорил:

— Возможно, вы правы, мистер Маккулла. Возможно, этот Мэтью Филмор слишком туп, чтобы солгать насчет того, что сказала^ему девчонка. Но девчонка-то не дура. Может, она знала, что Филмор не сумеет держать язык за зубами, поэтому и солгала. Очень может быть, что она направилась не на юг, а в противоположную сторону.

Дэн Маккулла молча кивнул, давая понять, что принял ответ ковбоя к сведению. Уитли с облегчением вздохнул — наконец-то босс прислушался к его словам.

Маккулла снова уставился в окно, потом опять повернулся к своему десятнику:

— Похоже, что твое предположение не лишено резона, Уитли. У старухи и ее работника не хватило бы наглости лгать в лицо Дэну Маккулле. Они ведь знают, что с ними сделали бы, если бы они солгали. Уверен, что девчонка одурачила их точно так же, как обводила вокруг пальца и всех остальных.

Внезапно поднявшись из-за стола, Дэн Маккулла прошелся по комнате. Губы его растянулись в зловещей улыбке, и он снова повернулся к десятнику:

— Что ж, отлично, Уитли. Ты получил еще один шанс доказать, что не позволишь этой маленькой стерве тебя одурачить. Бери с собой пятерых парней и отправляйся обратно в Сан-Антонио. Постарайся выяснить, куда «мальчишка» направился на самом деле. А ты, Картер… — Дэн взглянул на невысокого ковбоя, стоявшего рядом с Уитли. — Ты, Картер, возьмешь с собой троих и двинешься в Мексику. Надо убедиться, что вы ничего не пропустили, когда в первый раз наводили справки о «мальчишке».

— Но, мистер Маккулла… — Уитли в смущении переминался с ноги на ногу. — Мистер Маккулла, мне кажется, вы кое-что забываете… Ведь мы даже не уверены, что «мальчик», о котором говорила Мэгги О'Малли, — на самом деле девчонка Уинслоу. Мне почему-то думается, что она до смерти напугана, чтобы замышлять бегство. И я не могу поверить, чтобы женщина могла перехитрить…

Маккулла пристально взглянул на десятника, и тот сразу же умолк.

— Похоже, Уитли, что ты совершаешь ту же ошибку, что и Уэс. К сожалению, мой сын ничего не видел, кроме соломенных волос и молочно-белой кожи этой девчонки. Он так давно по ней сох, что не мог ни о чем другом думать. Он недооценил ее, но я повторять его ошибку не намерен!

Сунув руку в кармашек жилета, туго обтягивавшего его объемистый живот, Маккулла извлек массивные золотые часы и щелчком откинул крышку. Его большие, навыкате, глаза уставились на циферблат. Затем он снова окинул взглядом стоявших перед ним мужчин:

— Что ж, парни, похоже, у вас есть время хорошенько подкрепиться, перед тем как отправиться в путь.

— Мистер Маккулла, мы с парнями хотели бы сначала как следует выспаться, а завтра утром…

— Нет, Уитли. — Глаза Маккуллы сверкнули. — Вы продолжите поиски сегодня же и отыщете эту девчонку. Она не останется безнаказанной после того, что сделала. Она заплатит… Вы меня слышите, парни? Она заплатит…

Ковбои молча закивали и в очередной раз переглянулись. Маккулла же, выдержав короткую паузу, рявкнул:

— Чего ждете?! Отправляйтесь!

Когда его люди покинули библиотеку, Маккулла подошел к столу и уселся в кресло. Тяжело вздохнув, он прошептал:

— Она заплатит… Она непременно заплатит…

Рэнд придержал коня и посмотрел на безоблачное голубое небо. Стояла нещадная жара, и в знойном воздухе не было ни дуновенья. К тому же, судя по всему, в ближайшее время никаких изменений не ожидалось.

Остановившись на пригорке неподалеку от Индейских озер, Рэнд наблюдал за приближением своего стада, двигавшегося по пыльной равнине. Взглянув на Дракера, остановившегося рядом, Рэнд молча кивнул, давая понять, что вполне удовлетворен — животные шли ровной поступью, и было видно, что они чувствовали себя неплохо.


Уилли, ехавший впереди рядом с Джимом Стюартом и Рассом Бердом, вскинул руку, приветствуя босса. Рэнд улыбнулся и ответил на приветствие. За последние годы он отвык от походной жизни, и если бы лихорадка не скосила десятника и надежных гуртовщиков, с которыми он привык работать, то и это стадо осталось бы в его памяти лишь в виде записей в бухгалтерской книге. И сейчас он, наверное, находился бы в другом городе и подписывал очередной контракт. Или, возможно, нежился бы на чистых простынях в постели Люсиль Баском.

Рэнд нахмурился. За прошедшую неделю он почти не вспоминал Люсиль, как, впрочем, и других женщин, например Джинджер Маклейн. При мысли о Джинджер Рэнд поморщился. У юной проститутки было то же имя, что и у гнедой кобылы, на которой приехал Дракер, и почему-то это совпадение очень раздражало Рэнда.

Рэнд снова взглянул на юношу и еще больше помрачнел. Он нисколько не сомневался: даже лишившись последних сил, парень скорее умрет, чем признается, что устал. Рэнд невольно вздохнул; он чувствовал, что их отношения с мальчишкой уже никогда не улучшатся, и эта мысль почему-то угнетала его. Впрочем, их отношения не самое главное. Гораздо больше беспокоило другое… Он не забыл о повышенном внимании к парню со стороны Белой Руки и взаимной приязни, как будто возникшей между Дракером и индейцем. О природе своих собственных чувств к юноше Рэнд пока не задумывался, но точно знал: ему очень не хотелось бы, чтобы с Дракером что-нибудь случилось. Ведь парень проявил себя опытным гуртовщиком и знал свое дело. Возможно, этим и объяснялось желание Рэнда ему покровительствовать.

Однако рассуждать на эту тему в данный момент представлялось неразумным. Отогнав мысли о Дракере, Рэнд стал думать о делах более насущных. Он был рад, что снова вернулся к стаду. К счастью, его разведка в обществе апачей оказалась не напрасной и принесла плоды. Встреча со стадом произошла очень вовремя, и Рэнд был вполне удовлетворен состоянием животных. Сегодня он хорошенько напоит быков, а завтра рано утром погонит их по тропе, указанной индейцами. Он сознавал, что таким образом сделает крюк по меньшей мере в сотню миль. Но зато стадо при этом не пострадает, и это самое главное.

Рэнд в очередной раз бросил взгляд на Дракера и снова нахмурился. Парень не произнес ни слова с тех пор, как они на рассвете покинули лагерь. На все вопросы мальчишка отвечал коротким кивком или же, если возражал, отрицательно качал головой. Вот и сейчас он не проронил ни слова при виде приближающегося стада. Поведение парня вызывало у Рэнда глухое раздражение. Стремясь поскорее увидеть улыбающиеся лица, он пришпорил коня. За спиной тотчас послышался перестук копыт — юноша последовал за ним. Оглянувшись, Рэнд заметил, что Дракер свернул в сторону, чтобы занять свое привычное место на правом фланге стада. Мальчишка явно был счастлив, что наконец-то отделался от общества босса. Что ж, его это не смущало.

ПоДавив раздражение, Рэнд направился к Уилли. Выражение лица техасца вызвало у Рэнда дурные предчувствия, заставившие его забыть о Дракере. Подъехав к Уилли, Рэнд без обиняков заявил:

— Твой взгляд очень мне не нравится. Но стадо вроде бы в порядке… Что же случилось, Уилли?

— За время твоего отсутствия бычки вели себя смирно. Но, к сожалению, не могу сказать того же о новых гуртовщиках. Впрочем, почти все они, конечно, парни неплохие, но вот Холл с Бразерсом…

— Они чем-то недовольны, верно? Но чем именно? Ведь бычки, как говоришь, вели себя смирно…

— Этим парням не нравится тащиться сзади. Рэнд с изумлением взглянул на своего помощника:

— Не нравится? Но ведь всем известно, что новички должны по очереди глотать пыль.

— Они считают себя опытными гуртовщиками и говорят, что больше не собираются плестись в хвосте.

— Если эти парни хотят остаться со мной, они будут выполнять мои распоряжения, — заявил Рэнд.

Уилли пожал плечами:

— Может быть, они и согласятся, если приказ будет исходить от тебя. Но меня они слушать отказывались.

— Посмотрим, Уилли, посмотрим…

Окинув взглядом стадо, Рэнд перевел взгляд на своего десятника.

— Бразерс и Холл держатся на фланге. Уилли утвердительно кивнул.

— Я же говорил тебе, Рэнд. Они сказали, что больше не собираются дышать пылью. Кэннон и Карлайл заняли их место в хвосте. И скажу откровенно, что мне очень не хотелось делать такую замену и видеть ухмыляющиеся физиономии этой парочки, — добавил Харт, помрачнев.

— Ладно, это долго не продлится. Помяни мое слово, Уилли. Сегодня вечером у костра мы это обсудим и все решим раз и навсегда. Нам и без того есть о чем в ближайшие дни заботиться. Я не намерен потакать этим наглецам.

Рэнд снова окинул взглядом стадо, потом вдруг улыбнулся:

— Как бы то ни было, Уилли, я чертовски рад тебя видеть. Ты отлично управился и вовремя доставил бычков на место. Я этого не забуду.

Кивнув Харту, Рэнд развернулся и направил коня в самую гущу стада; он намеревался произвести тщательный осмотр животных.

— Мы с Джошем два дня тащились в хвосте, но больше этого не будет. Все, с нас хватит! — заявил Сет Бразерс и, покосившись на приятеля, добавил: — Мы не какие-нибудь бродяги, а опытные гуртовщики. Мы уже перегоняли скот и знаем, как это делается.

— Если вы такие опытные, то почему же так долго искали работу в Сан-Антонио?

Бразерс пожал плечами:

— Мы не были уверены, что снова хотим заниматься сопровождением скота, но…

— Но у вас кончились деньги, а в Сан-Антонио очень дорогие развлечения, не так ли?

— Да, конечно…

— Так вот, Бразерс, я не потерплю у себя бездельников, ясно? Вы с дружком не будете тут прохлаждаться.

— Мы на это и не рассчитываем.

— Вот и хорошо. Раз уж мы об этом заговорили, то давайте расставим все точки. Вы, парни, подписали контракт, и я хочу, чтобы вы выполняли свои обязательства. Я не стану платить тем, кто не выполняет условий сделки, понятно?

— Что вы хотите этим сказать?

— Я плачу гуртовщикам только по завершении работы. В Монтане получите деньги. А если вы намерены расстаться со мной раньше, то не рассчитывайте, что вам удастся заработать. Еще раз говорю: деньги — в Монтане. Это относится не только к вам, но и ко всем остальным.

Рэнд обвел взглядом собравшихся вокруг костра гуртовщиков. Было очевидно, что все внимательно его слушали. Лишь мальчишка смотрел на огонь и, казалось, думал о чем-то своем.

Немного помолчав, Рэнд продолжал:

— Что касается завтрашнего дня, то, как я понял, снова настал черед Бразерса и Холла ехать в хвосте стада, так что…

— Минутку! — взорвался Холл. — А как же мальчишка?! Он ни разу не ехал позади. Ни разу, с тех пор как к нам присоединился. И если уж говорить о тех, кто прохлаждается, то это в первую очередь он. Парень давно уже ничего не делал. Только переводил для краснокожих да ездил с вами, босс.

Рэнд в бешенстве вскочил на ноги. Пристально глядя на Холла, он с угрозой в голосе проговорил:

— Никто не смеет мне указывать, как управлять людьми. А если ты, Холл, недоволен моими распоряжениями, то можешь убираться отсюда. И ты, Бразерс, — тоже, ясно? — Ни Холл, ни Бразерс не ответили, и Рэнд продолжал: — Итак, повторяю: Бразерс и Холл едут завтра в хвосте стада, затем их сменяют Фогарти и Кэннон, а потом — Джонсон и Карлайл. Когда мне понадобится поставить в хвост Дракера, я сам приму такое решение и дам вам знать. До тех пор его место на фланге.

На какое-то время воцарилось тягостное молчание, а потом вдруг раздался звонкий голос:

— Я буду по очереди с другими ехать в хвосте! Резко повернув голову, Рэнд уставился на юношу:

— Я, кажется, сказал, Дракер, что только я отдаю здесь приказы. Ты займешь место в хвосте, когда я прикажу тебе его занять. Если же тебя не устраивают мои распоряжения, я тебя не держу…

Дракер смотрел на него с вызовом, и Рэнду ужасно хотелось свернуть дерзкому мальчишке шею. Действительно, какой наглец! К тому же редкостный болван. Ведь любому ясно, что если парень хотя бы день подышит пылью, то непременно отдаст концы. Даже взрослые и крепкие мужчины, проводившие день в хвосте стада, долго после этого кашляли и отплевывались. Нет, до такой работы парень еще не дорос, и он, Рэнд, не собирается загонять в могилу этого маленького гордеца…

— Понял, Дракер? Ты занимаешь место на фланге, иначе…

— Да, понял, сэр.

Вскочив на ноги, юноша резко развернулся на каблуках и зашагал к загону, где находились лошади. Гуртовщики переглянулись, а затем, негромко переговариваясь, отправились спать — было ясно, что разговор окончен.

У костра остались лишь Рэнд и Уилли Харт. Перехватив вопросительный взгляд своего помощника, Рэнд сказал:

— Идем, Уилли, я нарисую маршрут, который показал нам апачи. Если мы не собьемся с пути, то доставим бычков в Монтану в отличном состоянии.

Несколько минут спустя Рэнд настолько увлекся беседой, что почти забыл о взгляде темных глаз, не дававших ему покоя.

Кипя от возмущения, Билли подошла к временному загону, находившемуся сразу за кухонным фургоном. Остановившись у канатов, девушка попыталась отыскать среди темных силуэтов животных свою лошадь. При этом она все еще думала о последней стычке с Рэндом Пирсом.

Черт бы его побрал! Неужели он вознамерился настроить против нее всех погонщиков? Интересно, почему Пирс воспротивился, когда она сказала, что хочет подгонять стадо сзади, как и все остальные? Он ясно дал ей понять, что она может убираться, если ее не устраивают его распоряжения. Да-да, его распоряжения!.. Именно в этом все дело. Он использовал ее, чтобы продемонстрировать свою власть… Хотел, чтобы все знали: последнее слово — за ним. Высокомерный болван! А ведь прошедшей ночью она уже начала думать, что он… Она допустила ошибку! Но впредь ошибок не будет. А сейчас ей нужно побыть одной, вдали от всех, чтобы никто не мешал…

Заметив наконец свою гнедую кобылку, Билли уже собралась нырнуть под канат, чтобы подойти к ней, но тут у нее за спиной раздался голос:

— Постой, Дракер!

Вздрогнув от неожиданности, Билли обернулась и увидела Джереми Карлайла. Она взглянула на него вопросительно, и он сказал:

— Послушай, Дракер, я вовсе не собираюсь вмешиваться в твои дела, если ты этого боишься. И я прекрасно понимаю, что тебе хочется побыть в одиночестве. Я просто хотел кое-что прояснить на будущее. Видишь ли, эти двое, Бразерс и Холл… они говорят только от себя и не выражают общего мнения. Ни для кого не секрет, что ты пережил трудные времена и…

— Я не нуждаюсь в твоем сочувствии, — перебила Билли.

— А тебе никто и не сочувствует. Но моя мать научила меня чувствовать, когда кому-то надо дать время. Как тебе сейчас. И боссу это известно. Он не может позволить двум негодяям толкнуть тебя туда, где ты не должен находиться.

— Я в состоянии следить за хвостом ничуть не хуже остальных!

— Да? Но какой ценой? Босс хочет иметь людей, на которых может положиться. Покойники ему не нужны. Пирс очень разумно поступил, что не позволил тебе пока заниматься черной работой. Но можешь не сомневаться, он поставит тебя в хвост стада, как только почувствует, что ты в полном порядке.

— Я не нуждаюсь в его опеке. Я и сейчас в полном порядке.

— Послушай, Дракер, я не собираюсь с тобой спорить. — Джереми ослепительно улыбнулся. — Знаешь, ты мне напоминаешь моего младшего брата Джима… Всегда самый задиристый, потому что самый хилый.

Заметив, что Билли нахмурилась, Карлайл хмыкнул и покачал головой:

— Теперь я вижу, что по-настоящему тебя разозлил. Не сердись, Дракер, это правда, ведь так?

Билли промолчала, и Карлайл, по-прежнему улыбаясь, продолжал:

— Дракер, я только хотел сказать, что у тебя здесь есть друг, если, конечно, тебе это надо.

Билли и на сей раз не ответила, и Карлайл со вздохом пробормотал:

— Какой же ты упрямый, Дракер. Впрочем, твое дело… А я, пожалуй, пойду. Надо поспать, а то скоро дежурить.

Не дожидаясь ответа, Джереми повернулся и зашагал в сторону костра. Билли проводила взглядом его ладную фигуру. Ее глаза неожиданно наполнились слезами, а горло сжалось, когда она вспомнила дружелюбную улыбку молодого человека.

При других обстоятельствах Билли с благодарностью приняла бы предложенную ей дружбу, но сейчас она не могла ни с кем сближаться, не могла себе этого позволить.

Снова повернувшись к загону, девушка тяжко вздохнула. А ведь… Джереми Карлайл был прав… Ее очередь нести дежурство наступала рано. Она предчувствовала, что в ближайшие дни за ней будут пристально наблюдать множество глаз. Но она скорее умрет, чем даст кому-либо повод злословить относительно ее работы. Да, она будет трудиться лучше мужчин и заставит этих бродяг, Холла и Бразерса, взять свои слова обратно.

Приняв решение, Билли направилась к костру. Несколько минут спустя она уже расстилала свои одеяла. Стащив сапоги, она улеглась на подстилку и отвернулась от огня. Засыпая, Билли думала о том, что через несколько месяцев она окажется в Монтане, где все будет по-другому…

Рэнд снял шляпу и утер пот со лба. Даже ранним утром стояла ужасная жара, и не было ни малейших сомнений: им предстояло изрядно попотеть, чтобы управиться со стадом, Быки уже сейчас изнывали от жары, а что будет потом — об этом и думать не хотелось.

Рэнд внимательно наблюдал за гуртовщиками, объезжавшими стадо по периметру. Похоже, все уже заняли исходные позиции, так что можно было начинать движение. Рэнд невольно улыбнулся. Нейт накормил парней замечательным завтраком. Интересно, как повару удалось приготовить его в таких условиях? И кофе, как всегда, был чудесный, причем на сей раз — даже с джемом. Что ж, повар готовил людей к серьезным испытаниям, и, конечно же, он был абсолютно прав — хороший гуртовщик способен перенести любые тяготы, когда сыт и ни в чем не нуждается. Рэнд снова улыбнулся. Если Нейт не примет мер предосторожности, то вскоре все они растолстеют.

Заметив хрупкую фигурку, Рэнд нахмурился. В то время как все с жадностью поглощали завтрак Нейта, мальчишка съел всего два сухарика, запив кружкой кофе. Почему он не ел? А впрочем, пусть морит себя голодом, если ему так нравится.

Рэнд по-прежнему наблюдал за юношей. Было ясно, что Дракер не стремился увильнуть от тяжелой работы. Он первым поднялся, чтобы дежурить с трех тридцати утра. Несмотря на усталость предыдущих дней, парень натянул сапоги и отправился сменять караульных предыдущей смены, не дожидаясь, когда встанут его напарники. Мальчишка, судя по всему, собирался кому-то что-то доказать и ради этого был готов лечь костьми.

Придержав своего нетерпеливого жеребца, Рэнд бросил взгляд через плечо и удовлетворенно хмыкнул — Холл и Бразерс ехали позади стада. Что ж, очень хорошо. Похоже, эти двое кое-что поняли. А вот Дракер…

Бросив еще один взгляд на мальчишку, Рэнд тяжело вздохнул. Черт бы побрал этого юнца! Если Дракер полагает, что может диктовать ему свои условия, то он ошибается. Ведь совершенно ясно, что ему пока еще нельзя ехать за стадом. Впрочем, его здоровье день ото дня укреплялось. Рэнд видел, как Дракер утром садился на лошадь, и отметил, что движения парня стали более свободными. Пройдет еще несколько дней, возможно, неделя, и мальчишка полностью оправится. Вот только… Если этот парень даже сейчас такой упрямый, то каким же он станет через неделю?

Озадаченный направлением своих мыслей, Рэнд покачал головой. Что ему за дело, в конце концов, если Дракер в пути больше не проронит ни слова?

Но как же ему хотелось поскорее добраться до Доджа! Если повезет, Джесс Уильяме к тому времени поправится и сможет вместо него доставить стадо в Монтану. И тогда они увидятся с Люсиль. А на чем именно они остановились?.. Люсиль… Он чувствовал под собой ее великолепное тело. При воспоминании об этом Рэнд улыбнулся. Что бы с ним ни случилось, он знал, что Люсиль способна его вылечить… а если не Люсиль, то Джинджер… Каждая женщина хороша по-своему.

Настроение Рэнда заметно улучшилось. Вскинув руку, он дал понять своим людям, что пора начинать движение. Чем скорее они тронутся в путь, тем скорее прибудут в Додж и тем скорее он избавится от всего этого…


Люсиль Баском тихонько вздохнула и вытянула над головой свою изящную руку. Лежа в постели, она рассматривала отороченные кружевами манжеты сорочки. Но думала Люсиль совсем о другом… Перед ее мысленным взором возникло красивое лицо Рэнда Пирса, и она вспоминала ту последнюю ночь, когда они были вместе. О, Рэнд невероятно хорош собой… и ей никогда не наскучат его ласки — она нисколько в этом не сомневалась.

Люсиль вспомнила, как ерошила его густые черные волосы, вспомнила, как вспыхнули его глаза… Хотя огонь в его глазах сразу погас, как только он удовлетворил свое желание, это ее совершенно не огорчало. Она была уверена, что смогла бы растопить его безразличие. Не беспокоили ее и слова Рэнда о том, что он якобы не заинтересован в долговременных отношениях. Она знала: стоит ей лишь приласкать этого мужчину — и он снова вспыхнет.

Уже при первой встрече с Рэндаллом Пирсом Люсиль решила, что нашла того, за кого готова выйти замуж. Ее ничуть не смущали слухи, что он убежденный холостяк. Она даже не обращала внимания на сплетни — говорили, что он, поддерживая с ней близкие отношения, продолжал встречаться и с другими женщинами. Люсиль знала, что ей нужно, и знала, как получить желаемое. Ни один мужчина, кроме Рэндалла Пирса, не соответствовал ее требованиям.

Люсиль долго размышляла перед тем, как лечь с Рэндом в постель. Она сознавала, что его не интересует связь, лишенная физической близости. Она догадывалась, что сможет завлечь его в расставленные силки, только предоставив свободный доступ к своему телу, и ни разу об этом не пожалела. Она уже не была девственницей, когда отдавалась ему, и Рэнд не преминул заострить на этом внимание. Но после близости с ним других мужчин у нее не было, и Люсиль не имела намерений изменять ему. Она просто не могла этого сделать — впервые увидев Рэндалла Пирса, Люсиль уже не замечала других мужчин. От одного его присутствия у нее перехватывало дыхание. Она никогда не забудет, какое впечатление произвела на нее в первый раз сила, исходившая от его обнаженного тела. И еще ей часто вспоминалось, как Рэнд забавно приподнял брови, когда она закончила изучать его физические достоинства. Только тогда Люсиль осознала, что смотрит на него разинув рот. Да, он был на редкость красивым мужчиной, как раз таким, за какого она хотела бы выйти замуж. А она всегда получала желаемое.

Люсиль вдруг нахмурилась и снова вздохнула. Будь проклято это стадо, которое требовалось своевременно доставить заказчику. Она почти добилась от Рэнда того, к чему стремилась, когда ему пришлось срочно возглавить группу гуртовщиков и самому вести быков до места назначения. Теперь она понимала, что совершила ошибку, когда, потеряв терпение, сказала Рэнду, как на самом деле к этому относится, — сказала, что для человека его положения унизительно браться за такую работу. Она вспомнила выражение, промелькнувшее на его лице, когда она заявила, что он не должен опускаться до уровня простых перегонщиков скота. В его глазах тогда появилось нечто… похожее на презрение. А потом он с невозмутимым видом сказал, что она ошибается и что он до сих пор чувствует себя в душе ковбоем. И еще добавил с улыбкой, что на всю жизнь таким останется, а если она, Люсиль, и впрямь ставит себя выше простых людей, то они с ней не пара и он не станет больше досаждать ей своим вниманием. Тогда ей пришлось долго уговаривать Рэнда не бросать ее. Она прошла по самому краю пропасти и приняла решение больше не поступать столь опрометчиво. Вернее, решила дождаться, когда они поженятся, а уж после этого она сумеет все изменить.

За несколько дней до отъезда Рэнда Люсиль была абсолютно уверена, что вскоре станет миссис Пирс. А перед самым его отъездом в Сан-Антонио она даже осмелилась заманить его в свою постель в особняке в Сент-Луисе, где жила вместе с отцом. Она прекрасно знала, что Хорас Баском считал Рэнда совершенно неподходящим мужем для дочери. Но Люсиль знала и другое: отец не станет противиться, если она заявит о своих намерениях. Отец давно покорился ей и открыто признавался, что не в силах ни в чем отказать Люсиль. Она была почти уверена, что и с Рэндом Пирсом будет то же самое.

Невольно улыбнувшись, Люсиль бросила взгляд на золотые часы, стоявшие на туалетном столике. Часы эти привезли из Франции, они стоили целое состояние и красноречиво свидетельствовали о роскоши, ее окружавшей. Но Люсиль их красоты не замечала, она с детства привыкла к дорогим вещам.

Отбросив в сторону одеяла, Люсиль встала с постели и направилась к зеркалу. Из зеркала на нее взглянула хорошенькая рыжеволосая девушка. Люсиль снова улыбнулась. Неужели Рэнд Пирс устоит перед ней? Огненно-рыжие волосы, молочной белизны кожа, черные брови и голубые глаза. А улыбка… Ее улыбка могла растопить и камень — во всяком случае, ей это частенько говорили. Да, она слышала комплименты от многих мужчин, но от Рэнда — никогда. Но вскоре все изменится. Когда она утвердится в качестве его жены, то непременно позаботится о том, чтобы он заплатил за причиненные ей неудобства. Конечно, это будет весьма своеобразная плата, но все же плата…

О Боже, как она по нему скучала! Что же он ей сказал при расставании?.. Сказал, что к маю пройдет около пяти сотен миль и примерно в это время прибудет в Абилин. Насколько ей было известно, Абилин — перевалочный пункт скотоводов и ковбоев, где процветали порок и распутство. Ей очень не хотелось бы, чтобы Рэнд связался с тамошними проститутками, которые непременно станут его соблазнять.

Тут Люсиль осенило. Она решила, что именно там с ним и встретится! Да, она поедет в Абилин и вновь пробудит в Рэнде страсть. И еще она пообещает ему столько всего, что он обязательно захочет возвратиться к ней, когда завершит свой проклятый поход. Конечно же, отец все для нее устроит. Он никогда ей ни в чем не отказывал.

Схватив кружевной пеньюар, Люсиль выбежала из комнаты и устремилась к лестнице. Спустившись вниз, она, запыхавшись, ворвалась в библиотеку. Не обращая внимания на стройного молодого человека, стоявшего у стола, она приблизилась к отцу. На ее лице сияла улыбка.

— Папочка, дорогой, я отчаянно нуждаюсь в твоей помощи…

Глава 6

Приподнявшись на стременах, Рэнд окинул взглядом прерию, покрытую буйной растительностью. Всю последнюю неделю они ехали по обширному плато, простиравшемуся к западу от засушливого Техаса. За несколько дней до этого они пересекли Голубые Горы, и теперь перед ними раскинулись великолепнейшие ландшафты, радовавшие глаз. Эта прекрасная страна поражала своей пышностью и к тому же давала обильный корм лошадям и скоту — бычки уже начали набирать вес. Хотя недавно им пришлось преодолеть каменистые земли, все животные чувствовали себя очень неплохо, и Рэнд считал, что ему повезло, когда он встретил апачей, указавших этот путь.

В очередной раз окинув взглядом стадо, Рэнд нахмурился. Он не заметил худенькую фигурку справа. Неужели Дракер занял место позади стада? Неужели мальчишка, уязвленный замечаниями Холла, посмел нарушить его приказ? Если так, то он за это ответит!

Пришпорив коня, Рэнд направился к стаду. Он твердо решил, что не позволит Дракеру работать наравне с другими новичками. Почему? Рэнд чувствовал, что и сам не знает почему. Ведь мальчишка вроде бы уже вполне оправился от побоев. Ежедневно наблюдая за ним, Рэнд отмечал существенные улучшения в его состоянии — исчезли хромота и скованность движений. Но если телесные раны парня зажили, то душевные, похоже, так и не затянулись. Дракер по-прежнему спал очень беспокойно, — вероятно, переживал во сне весь ужас случившегося с ним. И он по-прежнему держался особняком, ни с кем не разговаривал. Впрочем, нет, парень общался со Джереми Карлайлом, но, как подозревал Рэнд, только потому, что работал с ним в паре. Но если этот юнец занял место замыкающего…

Стиснув зубы, Рэнд вонзил шпоры в бока коня, и тот помчался еще быстрее. Накануне Дракер имел наглость подойти к нему с требованием включить его наравне с остальными новичками в список тех, кому надлежало ехать позади стада. Вспомнив, что мальчишку выводили из себя постоянные насмешки Бразерса и Холла, Рэнд еще больше помрачнел. Вероятно, ему следовало серьезно поговорить с этой парочкой.

Но даже если виноваты Холл и Бразерс, все равно мальчишка не имел права нарушить его распоряжение. А если он все-таки нарушил…

Тут Рэнд вдруг уловил краем глаза какое-то движение справа и направил туда коня. В следующее мгновение из-за громоздившихся на пути валунов выехал Дракер, гнавший перед собой несколько уставших бычков. Видимо, Дракер вовремя заметил беглецов и вернул в стадо. Совершенно очевидно, что этот упрямый мальчишка — отличный гуртовщик, а его появление в лагере — настоящий подарок судьбы. «Один такой погонщик стоит троих», — подумал Рэнд, невольно улыбнувшись.

В этот момент Дракер наконец-то заметил его и, приблизившись, с вызовом в голосе спросил:

— Не беспокойтесь, мистер Пирс, я хорошо усвоил вчера ваши слова. Можете не проверять меня. Я не нарушаю вашего приказа.

Рэнд снова нахмурился и сквозь зубы процедил:

— Послушай, щенок, я, кажется, уже сказал, что и без тебя знаю, что мне делать. Так что лучше помолчи, ясно?

Дракер усмехнулся. Маленькая ямочка, появившаяся у него на щеке, вызвала у Рэнда какое-то смутное волнение.

— Слушаюсь, мистер Пирс, — ответил юноша, развернул свою лошадь и ускакал.

— Черт бы тетя побрал, — проворчал Рэнд, глядя ему вслед, и, выждав несколько секунд, пришпорил коня и помчался к стаду.

Солнце уже садилось за горизонт, и животные, вволю наевшись и напившись, сбивались в кучи, чтобы поудобнее устроиться на ночь. Рэнд, наблюдавший за бычками, прекрасно знал: через полчаса все стадо мирно уляжется. Он взглянул на безрогих коров, стоявших чуть поодаль. Было ясно, что они не присоединятся к стаду до тех пор, пока остальные не утихомирятся. Но ждать им оставалось недолго.

Выждав несколько минут, Рэнд расставил по местам дежурных и подал знак всем остальным, чтобы они собрались у фургона. Заметив, как Джош Холл что-то шепнул Дракеру и гот резко отшатнулся, Рэнд в ярости стиснул зубы. Было ясно, что Холл с Бразерсом не отстанут от мальчишки. Да, эти двое, как он и предполагал, оказались нарушителями спокойствия… Если бы не острая нужда в погонщиках, он немедленно дал бы им расчет…

Внезапно в отдалении появились двое всадников. Присмотревшись, Рэнд узнал апачей — Белую Руку и его молчаливого спутника. Рэнд взглянул на Дракера. Мальчишка, тоже заметив приближение индейцев, не сводил с них глаз и, казалось, сгорал от нетерпения.

Подъехав к костру, Рэнд спешился и приблизился к парню. Тот по-прежнему не сводил глаз с апачей, и Рэнда это почему-то ужасно раздражало. Решив, что ни в коем случае не оставит мальчишку наедине с индейцем, он проворчал:

— Что ж, Дракер, похоже, апачи вернулись за вознаграждением. Когда она подъедут, держись поближе ко мне. Я не хочу неприятностей. Видишь ли, возможно, возникнет непредвиденная ситуация…

Темные глаза юноши сверкнули. Пристально взглянув на Рэнда, он заявил:

— Белая Рука — благородный человек. Он выполнил свою часть договора. Никаких проблем не будет, если и вы сдержите слово.

— Если пообщался с дикарями, это не значит, что узнал их по-настоящему, — возразил Рэнд и, покачав головой, добавил: — Тебе еще нужно многому учиться, Дракер. Как ты думаешь, что эти двое апачей делают за границей резервации? Большинство соплеменников Белой Руки вполне устраивает жизнь на территории, отведенной для них правительством, хотя некоторые из индейцев устраивают на границах заварушки. Очень скоро мы вступим на территорию команчей. Меня не удивит, если выяснится, что эта парочка стремится собрать как можно больше неистовых воинов, чтобы присоединиться после пересечения границы к отрядам Джу, Чатто или Начи. Двадцать пять голов скота, которые мы им отдадим, возможно, значительно добавят им уважения, когда они доберутся до лагеря команчей.

— Если бы они были такими, какими вы их рисуете, они скорее всего угнали бы быков и не тратили время, чтобы заработать их честным трудом.

— Не думаю. Я считаю, что Белая Рука слишком умен для этого. Зачем ему создавать себе трудности, находясь вдали от соплеменников? Полагаю, ему гораздо удобнее передвигаться, не привлекая к себе излишнего внимания. Только так он сможет спокойно собрать воинов и благополучно вернуться. Жаль, что бедные дикари не в состоянии понять: они не смогут одержать победу, потому что армия…

— А вы не можете дождаться, когда солдаты перебьют всех апачей?! — перебил Дракер с пылающим от гнева лицом. — Вы, вероятно, готовы подписаться под изречением: «Хороший индеец — это мертвый индеец!»

Заметив, что собравшиеся у фургона гуртовщики поглядывают на юношу с удивлением, Рэнд решил, что не стоит с ним сейчас спорить. Понизив голос, он проговорил:

— Послушай, Дракер, мне ни к чему перед тобой оправдываться. И мне наплевать, согласен ты со мной или нет. Главное — чтобы ты выполнял мои распоряжения. Я хочу, чтобы ты держался рядом со мной, пока Белая Рука и Длинные Волосы не покинут лагерь. Я не хочу, чтобы между мной и этой парочкой возникло какое-либо недоразумение.

— Я не думаю…

— Я прошу тебя не думать, Дракер, а только переводить. Это понятно?

Мальчишка кивнул:

— Да, понятно.

— И ты ни на секунду не должен исчезать из поля зрения, ясно?

Не произнеся ни слова, Дракер несколько секунд смотрел ему в лицо. Затем развернулся на каблуках и зашагал к костру.

— Что ты сказал, Дракер? — спросил Рэнд, услышав невнятное бормотание юноши.

Юноша вздрогнул и повернулся к нему лицом; глаза его сверкали.

— Я ничего не сказал… Ничего.


— Bienvenidos[5], Белая Рука. Рэнд Пирс сообщил мне, что ты заработал обещанные двадцать пять голов скота. Он объявил, что их отделят от стада завтра утром, чтобы ты мог их забрать.

Билли не могла не заметить, как по лицу апачи пробежала тень, когда она закончила перевод. Как не могла не заметить и того, что, обдумывая ответ, индеец не сводил с нее глаз. Вероятно, он понял, что она ужасно волновалась. Сделав глубокий вдох, Билли попыталась взять себя в руки.

И тут Белая Рука наконец-то заговорил:

— Я вижу в твоих глазах озабоченность, Храбрец. Но тебе не стоит тревожиться. Мы приехали за своим вознаграждением. На этом наша миссия здесь будет закончена. Мы чувствуем, что большой босс нам не доверяет.

На губах апачи промелькнула улыбка, когда он произнес имя, которым она когда-то окрестила Рэнда Пирса. Реакция Рэнда не заставила себя ждать.

— Что он сказал, Дракер?

— Белая Рука сказал, что они уедут сразу, как только получат быков.

Рэнд вздохнул:

— К сожалению, им придется провести ночь в лагере. Дракер, скажи им, что я приглашаю их разделить с нами ужин. Нейт их накормит. И не забывай, о чем я тебя просил.

Повернувшись к Белой Руке, Билли сказала:

— Ты все понял, Белая Рука, не так ли? И ты прав, он не доверяет вам.

Индеец утвердительно кивнул, давая понять, что перевода ему не требуется. Билли вздохнула с облегчением и отошла к костру. Через несколько минут она приступила к ужину, но сразу же поняла, что у нее совершенно нет аппетита.

Зная, что Рэнд Пирс неотступно следит за ней, Билли поднялась на ноги и скрылась в темноте за фургоном. Он смотрел ей вслед, и девушке казалось, что его взгляд обжигает ее — так происходило каждый раз, когда Рэнд наблюдал за ней. О Боже, что же с ней происходит? Она ведь терпеть не может Рэнда Пирса… Высокомерный и самонадеянный, всегда уверенный в собственной непогрешимости, он был полной противоположностью всего того, что ее привлекало в мужчинах. В нем не было ни капли понимания или сочувствия. Единственное, что его волновало, — стадо и деньги, которые он заработает, выполнив условия контракта. В памятную ночь у озера она в какой-то момент поверила, что прочла в его взгляде сострадание, но позже пришла к выводу, что просто поддалась его мужскому обаянию.

Она не могла не признать, что Рэнд Пирс на редкость привлекательный мужчина. И конечно же, прекрасно знает, какое впечатление производит на женщин. У костра мужчины вели весьма откровенные разговоры, и Уилли частенько упоминал имя красивой и богатой женщины, готовой выполнить любое желание Пирса. Билли ни на минуту не усомнилась в правдивости сказанного. Босс обожал отдавать приказы и получал огромное удовольствие, когда люди бросались их исполнять.

И все же Билли чувствовала, что ее влечет к этому мужчине. Увы, она ничего не могла с собой поделать… Черт бы побрал этого Рэнда Пирса! Билли обернулась и бросила взгляд на костер. Ей ужасно не хотелось туда возвращаться. Решив, что темнота — надежная защита от любопытных глаз, Билли сняла шляпу и провела пальцами по волосам. Легкий ночной ветерок всколыхнул прилипшие ко лбу пряди, и девушка с облегчением вздохнула.

После отъезда из Сан-Антонио Билли ни разу не видела своего отражения в зеркале, но чувствовала, отек и синяки исчезли. Впрочем, она была уверена, что мальчишеская стрижка и огромная, не по размеру, шляпа помогут ей скрыть тот факт, что она девушка. Ей следовало лишь проявлять осмотрительность.

По-прежнему держа шляпу в руке, Билли направилась к табуну. Ее неожиданное появление встревожило лошадей, и они шарахнулись от нее в противоположную сторону загона. Но тут Билли тихо свистнула, и в ответ тотчас же раздалось знакомое ржание. А несколько секунд спустя ей в ладонь уткнулся влажный нос. Бросив шляпу на землю, Билли приникла к уху кобылки, чтобы прошептать ей ласковые слова.

— Это животное — старый друг, тот, кто дает тебе утешение, Храбрец. Но лошадь не заполнит пустоты в твоем сердце.

Билли вздрогнула от неожиданности. Она не слышала, как Белая Рука приблизился к ней. Вспомнив о приказе Рэнда Пирса, девушка бросила взгляд в сторону костра.

— Ты волнуешься, Храбрец? Эль Хефе[6] не хочет, чтобы мы разговаривали?

— Нет-нет… — Билли на мгновение потупилась. — Да, ты прав, Белая Рука. Но это потому, что он не доверяет тебе. Мне кажИтся, что он и мне не доверяет.

— Действия Эль Хефе не говорят о недоверии к тебе — только о ревности.

— О ревности?!

Белая Рука пристально посмотрел на нее, и Билли почувствовала, что краснеет.

— Я постоянно думал о тебе, Храбрец, — продолжал апачи, — думал с тех пор, как мы расстались. Меня преследовала красота, которую я разглядел под синяками, оставленными тяжелой рукой. А теперь, вернувшись, я обнаружил, что мой разум не сумел в полной мере оценить скрытую красоту…

— Но я… — Билли внезапно умолкла.

— Рэнд Пирс тоже видит эту красоту, поверь, Храбрец.

— Эль Хефе ничего не видит, кроме своих быков. Он одержим единственным желанием — доставить их вовремя к месту назначения. А меня он использует в своих целях — хочет показать остальным, что его слово — закон. Этого человека интересуют только деньги и…

Тут Белая Рука осторожно прикоснулся к плечу девушки, и она снова умолкла. Только сейчас Билли осознала всю глубину своего одиночества. Индеец же, едва заметно улыбнувшись, проговорил:

— Рэнд Пирс просто не понимает, что с ним происходит, поэтому и злится. Но он воспринимает твое тепло так же, как и я. Да, его влечет к тебе, хотя он этого не осознает. Красота твоего духа и грациозность твоего тела оказывают на него воздействие, поверь, Храбрец.

Сердце Билли гулко забилось. Девушка понимала, что должна немедленно прервать этот разговор и вернуться к костру. Но взгляд апачи и его прикосновение, казалось, завораживали, и она не могла даже шевельнуться.

Индеец же какое-то время молча смотрел на нее, затем провел рукой по ее волосам и вновь заговорил:

— Твои волосы сверкают в лунном свете. Они необычайно светлые и отливают белым золотом. Таких я никогда не видел. В темноте ночи, когда ты была от меня далеко, я видел, как они светятся, и мне очень хотелось посмотреть на твою красоту вблизи, как сейчас. Ты часто вытесняла из моей головы и сердца мысли о миссии, ради которой я отправился в путь. И в темном мире снов ты всегда скакала рядом со мной.

Белая Рука ненадолго умолк, но глаза его смотрели на девушку все так же пристально. Билли снова подумала о том, что должна немедленно уйти, но не смогла этого сделать — что-то в облике и голосе индейца притягивало ее…

— Когда взойдет солнце и будет произведен расчет, — продолжал Белая Рука, — мы уедем, чтобы осуществить свою миссию. Мы отправимся к команчам и преподнесем скот в качестве подарка братьям-индейцам. Мы будем находиться там до тех пор, пока не услышим решение воинов, готовых присоединиться к нам. Когда настанет время вернуться на земли моих отцов, я возьму тебя с собой, Храбрец. Мы поедем в страну моего народа. Там я защищу тебя от закона бледнолицых. Мы будем жить вместе… Эта мысль не дает мне покоя. Она преследует меня с того момента, как мы впервые встретились глазами. Я никогда не расстанусь с тобой, и твое тело принесет плод от моего семени. Твоя храбрость и красота перейдут к моим сыновьям…

Внезапно послышались шаги, и Белая Рука тотчас же умолк. В следующее мгновение раздался голос Рэнда Пирса:

— Дракер, какого черта?! Что ты здесь делаешь с этим индейцем?!

Тут Билли наконец-то обрела дар речи. Повернувшись к боссу, она спросила:

— Опять за мной следите, мистер Пирс?

Рэнд бросил взгляд на индейца и проговорил:

— Мне бы не пришлось за тобой следить, если бы ты выполнял мои распоряжения. Возвращайся в лагерь, Дракер. Я просил тебя оставаться в поле зрения, пока этот апачи в лагере. Ты забыл об этом, Дракер?

— Но Белая Рука просто…

— Белая Рука меня не интересует, — перебил Рэнд. — Я и думать о нем забуду, как только завтра утром он заберет причитающихся ему быков и уберется из лагеря. Я не ему плачу, а тебе. И сейчас я приказываю: немедленно возвращайся к костру. О чем бы вы с Белой Рукой ни беседовали, ваш разговор окончен, ясно?

Билли покосилась на апачи, затем молча кивнула и направилась к костру. Не обращая внимания на пристальные взгляды, которыми ее встретили гуртовщики, она принялась раскладывать свою подстилку. Несколько минут спустя Билли улеглась и завернулась в одеяло. Тихонько вздохнув, девушка повернулась на бок и закрыла глаза, хотя прекрасно знала, что заснуть ей не удастся.


Карл Уитли неотрывно следил за хмурым ковбоем, направившимся к нему с противоположной стороны оживленной улицы. Карл приподнял свою шляпу и тыльной стороной ладони утер пот со лба — солнце с самого утра палило нещадно.

В Сан-Антонио люди Маккуллы прибыли накануне вечером, и Карл сразу же повел всех в ближайший бар, где они выпили изрядное количество «Джима Кроу» вперемешку с пивом. После этого настроение у них улучшилось, но, увы, ненадолго — утром все проснулись с ужасной головной болью, и никому из них не хотелось весь день бродить по городу, выполняя задание Дэна Маккуллы.

Карл тяжко вздохнул и в очередной раз помянул босса недобрым словом. Дэн Маккулла напоминал бульдога, вцепившегося в свою жертву мертвой хваткой. Старик был одержим мыслью во что бы то ни стало найти Билли Уинслоу. А ведь все прекрасно знали: Уэс получил то, что заслуживал. Да, все знали, что он задумал в отношении этой девчонки, и папаша не раз предупреждал Уэса, чтобы тот держался от нее подальше. Но парень ничего не желал слышать и в конце концов получил три пули из пистолета этой маленькой ведьмы.

Что же касается Карла, то, как бы он к этому ни относился, ему в любом случае приходилось закрывать на все глаза и выполнять приказания Дэна Маккуллы — ведь босс щедро платил. Примерно так же рассуждали и другие парни, работавшие на Маккуллу.

Но на сей раз, старик дал им слишком уж сложное задание. Похоже, девчонку никогда не отыскать. Женщина не может бесследно исчезнуть, если только с ней не случится какая-либо неприятность. Скорее всего девчонку похитили и теперь содержали в каком-нибудь мексиканском притоне, чтобы она обслуживала ретивых мексиканских солдат. В таком случае Дэну Маккулле следует забыть о мести.

Однако Карл помалкивал и не высказывал боссу то, что думал. Следовало выждать какое-то время. А сейчас старик рвал и метал, и Карл прекрасно знал: пока босс в таком состоянии, лучше помалкивать и делать то, что он говорит. Увы, за весь день они не продвинулись ни на йоту в своем расследовании. Где они только не искали, кого только не расспрашивали… К сожалению, ничего нового они так и не узнали. Он еще раз зашел в заведение Мэгги О'Малли и поговорил со старым дураком Филмором. Безуспешно…

Карл снова вздохнул и окинул взглядом пыльную улицу. Тут к нему наконец-то подошел Марти, и Карл, коротко кивнув ему, сказал:

— Следуй за мной.

Несколько минут спустя они зашли в ближайший магазин и остановились перед прилавком. Карл изобразил дружелюбную улыбку и, обращаясь к продавцу, проговорил:

— Я недавно к тебе заходил и наводил справки насчет молодого парня. Помнишь, Гарри?..

Низенький лысеющий продавец досадливо поморщился:

— Послушай, Карл, я уже говорил тебе и снова повторяю: за последние два месяца я не видел здесь ни парня, ни девицы, подходящих под твое описание… Ты напрасно тратишь время, изводя меня одними и теми же вопросами.

— Возможно. Но именно за это и. платит мне Дэн Маккулла. И он…

— Он не платит мне, — перебил Гарри. — Поэтому оставь меня в покое.

— Послушай, Гарри… — Карл снова заставил себя улыбнуться, хотя это было не так-то просто — толстый коротышка явно напрашивался на неприятности. — Видишь ли, Гарри, я вспомнил, что ты иногда просишь старушку миссис Хеннинг присмотреть за прилавком, верно? Ведь она помогает тебе, когда ты занят?

— Да, помогает. Но Сара Хеннинг уже две недели сюда не заглядывала.

— И все-таки, Гарри, мне бы хотелось поговорить с ней. Гарри Баннистер покачал головой и пробурчал:

— Что ж, можешь поговорить, если так хочется. Сара будет здесь завтра утром.

— Завтра утром?

— Да, завтра. Или желаешь отправиться к ней домой прямо сейчас? Но предупреждаю, это чертовски далеко. Поэтому она работает только тогда, когда приезжает погостить к сестре. Я бы не стал ее нанимать, если бы она…

Но Карл уже не слушал. Пусть они проведут еще одну ночь в городе, но зато Дэн Маккулла не сможет его ни в чем упрекнуть, когда они вернутся.

— Ладно, Гарри. Мы зайдем сюда завтра утром. Гарри Баннистер пожал плечами и с усмешкой проговорил:

— Жаль, что я не торгую информацией. А то заработал бы на этом хорошие деньги.

— Ты прав, приятель, — кивнул Карл и, повернувшись к Марти, добавил: — Похоже, что мы проведем в городе еще одну ночь. Мне это не очень-то нравится.

— Мне тоже, — отозвался Марти.


Люсиль взглянула на стройного молодого человека, стоявшего у отцовского стола.

— Нет, я категорически не согласна! Мне не нужен телохранитель для поездки в Абилин!

Седые брови Хораса Баскома сошлись на переносице. Решительный отказ дочери вызвал его неодобрение, и он перевел взгляд на молодого человека, хранившего молчание. Лицо Уоллиса Паттерсона совершенно ничего не выражало, но было очевидно, что этот молодой человек очень неглуп. Конечно же, он прекрасно умел скрывать свои мысли и, судя по всему, отлично играл в покер — во всяком случае, Хорас Баском в этом нисколько не сомневался.

Снова взглянув на дочь, Хорас еще больше помрачнел. Разумеется, он сознавал, что не должен потакать всем капризам Люсиль, однако частенько уступал ей — только бы увидеть на личике дочери улыбку ее матери. Да, он слишком часто ей уступал, но на сей раз решил проявить твердость.

Вскинув подбородок, Хорас подошел к дочери и, глядя ей прямо в глаза, заявил:

— Мне очень жаль, дорогая, но путешествовать одной небезопасно. Тебе придется позволить мистеру Паттерсону сопровождать тебя в Абилин. В противном случае ты никуда не поедешь.

Люсиль не ожидала от отца такой твердости. Почувствовав перемену в его настроении, она решила сменить тактику. Согнав с личика гримаску, она лучезарно улыбнулась и проворковала:

— Ох, папочка, ты напрасно беспокоишься. Ведь Абилин в последнее время очень изменился. Теперь это огромный город, и, конечно же, там на каждом углу полицейские, так что мне ничего не угрожает, уж поверь. — Заметив, что ее слова не произвели на отца никакого впечатления, Люсиль решила пойти на компромисс: — Что ж, папочка, если тебе это так необходимо для душевного спокойствия, то я возьму с собой тетю Джессику.

Люсиль замерла в ожидании, давая отцу время обдумать ее предложение. Тетя Джессика была их дальней родственницей, и Люсиль прекрасно знала, что отец питал самые теплые чувства к этой добродушной женщине средних лет. Тетя Джессика была весьма уважаемой вдовой, а тот факт, что она плохо слышала и имела склонность подремать при каждом удобном случае, делал ее идеальной спутницей для путешествия. Люсиль была абсолютно уверена, что уж теперь-то отец уступит, но, к ее величайшему удивлению, Хорас Баском твердо стоял на своем.

Отец снова нахмурился и заявил:

— Нет, дорогая, я уже принял решение. После того как ты сказала мне, что хочешь съездить на несколько дней в Абилин, я много размышлял на эту тему. Я могу понять твое желание сделать Рэнду сюрприз, устроив там с ним встречу. И я уверен, что он будет рад тебя видеть. Но я не хочу, чтобы ты стала жертвой собственной наивности, моя милая.

— Собственной наивности?! — изумилась девушка. Уж скорее ее отец был слишком наивным. А она, Люсиль, перестала быть наивной с тех пор, как провела несколько дней с Фредди Фоксом в его в загородном особняке. Но раз уж отец предпочитает видеть в ней невинную малышку, то она не станет лишать его иллюзий.

Хорас вздохнул и вновь заговорил:

— Люсиль, дорогая, ведь Абилин — это перевалочный пункт гуртовщиков. Мужчины там весьма далеки от… культуры и хороших манер. Боюсь, что появление женщины твоей красоты вызовет в городе волнение. Там ты не будешь в безопасности, и боюсь, что присутствие тетушки Джессики ни в малейшей степени не будет способствовать моему душевному спокойствию, о котором ты якобы печешься.

— Но телохранитель, папочка? Нет, это уже слишком!

Люсиль стрельнула глазами в стройного молодого человека, стоявшего в молчании, и презрительно фыркнула. Он не производил на нее ровным счетом никакого впечатления, этот… как там его… Уоллис Паттерсон. Среднего роста, бесцветный, с бледно-зелеными глазами. С такими внешними данными он вряд ли устрашит какого-нибудь подвыпившего ковбоя. В своем темном костюме клерка, с аккуратно подстриженными волосами и тонкими усиками он казался слишком невзрачным и безобидным.

— Пат не телохранитель, моя дорогая. — Едва заметно улыбнувшись, мистер Баском повернулся к молодому человеку, о котором шла речь. — Я уже несколько раз тебя с ним знакомил, разве ты забыла? Пат, если помнишь, находился в этой комнате, когда ты впервые влетела сюда с идеей съездить на следующей неделе в Абилин. Но если ты все же забыла, то позволь представить тебе мистера Уоллиса Паттерсона. Он самый молодой вице-президент нашего банка. И он на деле доказал, что ему вполне можно довериться. Во всяком случае, мое доверие он заслужил. Так уж случилось, что Пату нужно ехать в Абилин по делам нашего банка, и я уговорил его запланировать поездку так, чтобы она совпала с твоей. Он любезно согласился взять тебя на это время под свою опеку. Я считаю, что мы оба должны быть ему безмерно благодарны.

— Рад снова с вами познакомиться, мисс Баском. Было бы весьма…

Грубо перебивая вежливого молодого человека, Люсиль воскликнула:

— Но, папа, неужели ты не понимаешь?! Прибыв туда с этим парнем, я буду чувствовать себя в высшей степени неловко! Что обо мне подумают люди? Что скажет Рэнд, увидев, кто сопровождает меня в путешествии? В Абилине у нас с Рэндом будет совсем мало времени, возможно — всего один вечер. Пойми, Рэнду это очень не понравится. Я уверена, что не понравится.

Хорас медлил с ответом. Наконец на губах его появилась виноватая улыбка, и он проговорил:

— Дорогая, ты знаешь, как мне тяжело отказывать тебе в чем бы то ни было. Но на этот раз я должен отказать — ради твоего же блага. В таком городе, как Абилин, от тети Джессики не будет никакого толка. И своего решения я не изменю. Либо ты поедешь с Патом, либо вообще никуда не поедешь…

Тут личико девушки исказилось гримасой. Тряхнув рыжими локонами, она бросила в сторону Уоллиса Паттерсона полный презрения взгляд и закричала:

— И ты полагаешь, что такой человек защитит меня?! Мне кажется, отец, ты сильно переоцениваешь его способности. Да, ты неоднократно представлял мне мистера Паттерсона, но он ни разу не произвел на меня ни малейшего впечатления. Во всяком случае, мне не удалось запомнить его имя. А теперь представь, как он будет выглядеть перед грубыми ковбоями. Да они растопчут его и даже не заметят!

— Люсиль!..

На морщинистом лице Хораса Баскома проступил румянец, и он в растерянности взглянул на молодого человека:

— Пат, я должен извиниться за мою дочь. Она обычно ведет себя куда достойнее. Боюсь, она не ожидала такого поворота событий и…

— Не извиняйся за меня, отец! Я сказала то, что думаю, и думаю то, что сказала. Я не поеду в Абилин с телохранителем… Во всяком случае — с этим. Тетя Джессика гораздо больше подходит на роль попутчицы.

— Люсиль, я не склонен повторять то, что уже сказал, но вижу, что в данном случае это совершенно необходимо. Я твердо решил: ты поедешь в Абилин с Патом или не поедешь вовсе. Это окончательно и бесповоротно.

Не в состоянии постичь упрямство отца, Люсиль снова скользнула взглядом по непроницаемому лицу белокурого молодого человека.

— Отец, но ты же не можешь всерьез…

— Дорогая, я от своих слов не отступлюсь.

Люсиль в ярости развернулась и вышла из комнаты, с силой хлопнув дверью. Пат повернулся к мистеру Баскому и, покачав головой, пробормотал:

— Хорас, ничего не выйдет. Твоя дочь — чрезвычайно капризная особа. Она привыкла всегда добиваться своего, и она не хочет, чтобы я сопровождал ее в поездке в Абилин.

— Пат, прошу тебя… — На губах Хораса Баскома заиграла улыбка, и он положил руку на плечо молодого человека. — Пат, ты единственный, кому дозволено сказать мне в лицо правду о Люсиль, но только — в уединении этой комнаты. Я признателен тебе за эти слова. Она и впрямь высокомерная, испорченная, самонадеянная… Ладно, думаю, что этого достаточно. Но проблема в том, что я сам сделал ее такой. Я очень любил ее мать, Пат, и теперь, после смерти жены, у меня никого, кроме Люсиль, не осталось. Я баловал ее как мог. Боюсь, я оказал ей плохую услугу. Люсиль всегда имела все, что хотела. Но беда в том, что сейчас ей вздумалось заполучить Рэнда Пирса. — Хорас тяжко вздохнул и сокрушенно покачал головой. Немного помолчав, он продолжал: — Но Рэнду Пирсу моя дочь совершенно не нужна. Во всяком случае — в качестве жены. Видишь ли, этот человек — убежденный холостяк. Рэнд сам ей сказал, что не ищет долговременной связи. Но Люсиль ему не поверила. Она полагает, что ни один мужчина не сможет ее отвергнуть. Боюсь, ей рано или поздно придется испытать горькое разочарование, но я не хочу, чтобы она страдала сильнее, чем необходимо. А эта поездка в Абилин… она совершенно не нужна, но я никогда не смогу убедить ее в этом. Поэтому я и прошу тебя присмотреть за ней — чтобы она не совершила какую-нибудь глупость, о которой потом будет сожалеть. Я хочу, чтобы ты позаботился о ней, Пат. Только тебе я могу это поручить.

— Хорас, но я не знаю…

— Ты с этим справишься. Уверен, что справишься. Я верю в тебя, Пат.

Уоллис Паттерсон неожиданно улыбнулся, и улыбка сразу же изменила его лицо — теперь это был необыкновенно обаятельный молодой человек.

— Хорас, знаешь, мне даже страшно становится, когда ты меня расхваливаешь. Что же касается твоей дочери… Прости мне мою откровенность, но я полагаю, что ее следует хорошенько выпороть. Она упрямая маленькая плутовка, которая не потерпит расстройства своих планов.

— Пат, речь идет о моей единственной дочери. Улыбка молодого человека стала еще шире.

— Повторяю, Хорас, она упрямая маленькая плутовка. Мистер Баском снова вздохнул:

— Конечно, ты прав, пат. Но ты мне поможешь? Уоллис пожал плечами.

— Может, объяснишь, зачем мне брать с собой такую капризную особу?

— Потому что я тебя прошу.

Пат рассмеялся, затем утвердительно кивнул:

— Что ж, Хорас, если просишь… Хорошо, согласен стать сторожевым псом твоей дорогой дочурки. Но я, похоже, заработал себе большую головную боль… очень большую.

Мистер Баском с облегчением вздохнул и протянул молодому человеку руку:

— Спасибо, Пат. Знаешь, у меня такое чувство, что ты до конца не осознаешь, какими пророческими окажутся твои слова. Я тебе бесконечно благодарен… и от души сочувствую.


Рэнд Пирс тщательно пересчитывал бычков, которых они вместе с Бразерсом и Джереми отделили от общего стада. Несколько минут спустя Рэнд утвердительно кивнул:

— Все правильно, двадцать пять. Я не ошибся, Уилли?

— Нет-нет, все верно, — отозвался Харт.

Билли, стоявшая рядом, покосилась на индейцев — те уже сидели на своих лошадях. Девушке очень хотелось поговорить с Белой Рукой. Беседа, прерванная накануне Рэндом Пирсом, требовала продолжения. Она хотела сказать индейцу, что ее чувства к нему не выходят за рамки дружелюбия и благодарности за проявленное участие. И, конечно же, ей следовало объяснить апачи, что она не сможет поехать вместе с ним. Не сможет, потому что у нее совсем другая жизнь… Но он не должен сомневаться: его слова согрели ей сердце и она сохранит их навеки как бесценное сокровище.

— Бразерс и Карлайл, отгоните быков в сторону от основного стада, — распорядился Рэнд. — Нам пора отправляться. А ты, Дракер, — Пирс бросил взгляд на Билли, — возвращайся на свое место.

Билли в растерянности молчала. Такого оборота она не ожидала — полагала, что ее еще раз попросят помочь. Выходит, ей не удастся поговорить с Белой Рукой? Впрочем, она была почти уверена, что апачи сам к ней подъедет.

— Но я…

— Дракер, я велел тебе возвращаться к стаду. Карлайл и Бразерс обойдутся без тебя.

— Пусть Дракер останется, босс. — Бразерс усмехнулся и добавил: — Разве вы не видите, что он хочет попрощаться со своим дружком? Или вы не знаете, что у этого индейца завелся любовничек среди…

В следующее мгновение апачи спрыгнул с лошади и, подлетев к Бразерсу, схватил оторопевшего погонщика за волосы и приставил к его горлу нож.

— Белая Рука, нет! — вырвалось у Билли. И, вероятно, она спасла Бразерсу жизнь — сверкающее лезвие оставило на шее погонщика лишь небольшой порез, из которого потекла тонкая струйка крови.

На несколько секунд воцарилось молчание, а затем раздался низкий гортанный голос апачи; на безупречном английском он проговорил:

— Только слово моего друга спасло тебя от смерти, которую ты заслуживаешь, бледнолицый. Что предпочтешь: умереть с достоинством или продолжать жить?

Глаза Бразерса едва не выкатились из орбит. Судорожно сглотнув, он пробормотал: • — Жить… я хочу жить.

Свирепое лицо индейца выражало нескрываемое презрение. По-прежнему держа нож у горла погонщика, Белая Рука произнес:

— Тогда возьми свои слова обратно…

Бразерс молчал, и Белая Рука чуть повернул лезвие ножа. Из пореза на шее погонщика вытекла еще одна струйка крови, и он, заикаясь, прохрипел:

— Я… я беру обратно все, что сказал.

Белая Рука покосился на Билли, и их взгляды встретились. При виде отблесков неукротимого пламени в миндалевидных глазах индейца девушка невольно содрогнулась.

— Выбор за тобой, Храбрец, — сказал апачи по-испански. — Только твое слово способно лишить мой клинок удовлетворения, которого он жаждет. Если пожелаешь, я оставлю этого человека в живых.

Билли кивнула и, стараясь унять дрожь, пролепетала:

— Да, пусть… пусть живет.

Белая Рука убрал нож и с силой оттолкнул Бразерса or себя. Затем шагнул к своей лошади и, вскочив в седло, подъехал к молчаливому спутнику. Билли же в ужасе смотрела на индейцев. Затаив дыхание, она ждала дальнейшего развития событий.

Гуртовщики молча переглядывались, никто не осмеливался заговорить. Наконец раздался громкий голос Рэнда Пирса:

— Забирай своих быков и убирайся отсюда, Белая Рука! И если я еще когда-либо увижу тебя здесь, то тебе несдобровать! — Бросив свирепый взгляд на Билли, Рэнд прошипел сквозь зубы: — И не утруждай себя ожиданием перевода, в котором ты не нуждаешься. Ты неплохо повеселился за мой счет, но знай: в следующий раз тебе не удастся меня одурачить. Убирайся!

Сердце Билли гулко колотилось в груди, и ей казалось, что оно вот-вот выскочит…

Внезапно Белая Рука вновь заговорил:

— У нас нет возможности поговорить, Храбрец. Я уезжаю, но я вернусь, когда закончу свою миссию.

— Нет, Белая Рука. Ты не должен…

— Я вернусь…

Повернувшись к своему спутнику, Белая Рука что-то сказал ему, и индейцы тотчас же тронулись в путь, погоняя перед собой свое маленькое стадо. И ни один из них ни разу не оглянулся.

Погонщики по-прежнему молчали и вопросительно поглядывали на Рэнда Пирса. Тот нахмурился и проворчал:

— Ладно, давайте трогаться.

— Как… вы ничего… ничего не собираетесь делать с этим… индейским любовничком? — Бразерс в изумлении уставился на Рэнда. — Босс, неужели вы ничего…

Рэнд пристально взглянул на погонщика:

— Похоже, Бразерс, что ты так и не усвоил урок. Отправляйся на свое место! — Посмотрев на Билли, Рэнд добавил: — Тебя, Дракер, это тоже касается.

Молча кивнув, Билли пришпорила лошадь и вскоре заняла свое обычное место на правом фланге.

Глава 7

От пристального взгляда Сары Хеннинг Карл невольно поежился и украдкой посмотрел на мужчин, стоявших у него за спиной. Ему совсем не хотелось, чтобы Марти и Стэн видели, что пожилая седоволосая женщина, похожая на птичку, привела его в смущение. Но факт оставался фактом: впервые за неделю он осознал, что все это время не снимал одежду. Дни же стояли жаркие, и у него под мышками темнели широкие круги от пота. Исходивший от него тяжелый запах заставлял женщину то и дело морщить носик, и это ужасно нервировало Карла.

Сознавая, что утратил контроль над ситуацией, Карл смотрел по сторонам, делая вид, что изучает интерьер магазинчика. К счастью, первый поток покупателей схлынул, так что в магазине не было никого, кроме него, Марти и Стэна. Карлу очень не хотелось бы говорить при свидетелях. Взглянув на бухгалтерскую книгу, которую миссис Хеннинг, судя по всему, заполняла до их прихода, десятник нервно сглотнул и снова покосился на своих спутников. Было ясно, что Сара Хеннинг не намерена тратить время попусту — у нее имелись другие дела. Кроме того, он чувствовал в поведении женщины настороженность, граничившую с недоверием, что еще больше усложняло задачу.

Чтоб ему провалиться, этому Маккулле! Карл немедленно ушел бы из магазина, если бы точно не знал: босс непременно отправит его обратно, посмей он явиться к нему без нужных сведений о девчонке Уинслоу. Взяв себя в руки, Карл снял шляпу и изобразил вежливую улыбку:

— Я буду вам весьма признателен, мэм, если вы еще раз попытаетесь вспомнить… Скажите, вы не видели в магазине девушку, соответствующую моему описанию? Мистер Маккул-ла очень хочет ее найти. Он не…

Сара Хеннинг вскинула подбородок и заявила:

— Я не страдаю провалами в памяти, молодой человек. Если я сказала, что не видела в магазине девушку с такой внешностью, значит, не видела. — Миссис Хеннинг поморщилась и добавила: — Я не могла бы забыть молодую женщину, путешествующую без сопровождения, тем более если ее лицо было обезображено синяками, как вы утверждаете.

— Я уже сказал, мэм, что у ее отца тяжелая рука и что он искренне сожалеет о содеянном. Поэтому мистер Маккулла и отправил нас на поиски. Отец хочет найти дочку и помириться, пока чего-нибудь не случилось…

— Я это уже слышала, мистер Уитли. Вам не нужно повторять эту историю. Я не слабоумная и прекрасно помню, что вы мне говорили. Но на тот случай, если вы запамятовали мои слова, повторю: я такую девушку не видела.

— Да, мэм, я помню, что вы сказали.

— Правда? Что ж, очень хорошо. Если вы ничего не хотите купить, то…

— Послушайте, мэм. Когда мы искали упомянутую молодую леди, нам стало известно, что примерно в это время люди видели в городе молодого парня. Мы хотели бы найти и его — на тот случай…

— Молодого парня? — оживилась пожилая дама.

Карл тотчас же понял, что интуиция его подвела — похоже, он все-таки напал на верный след. Снова улыбнувшись, он проговорил:

— Видите ли, мэм, возможно, девушка подумала, что ей будет удобнее путешествовать, переодевшись мальчиком. Она весьма находчивая особа, самостоятельная и решительная. Похоже, что именно это и разозлило ее отца в первую очередь. Как бы то ни было, я уверен: она и сама бросилась бы обратно домой, если бы узнала, что ее мать совсем захворала от тоски по ней. Вот и мистер Маккулла говорит, что несчастная женщина не протянет и месяца, если девчонка не отыщется. Поэтому мистер Маккулла и отправил нас на поиски. Он говорит, что у отца девушки нет достаточных средств, чтобы заниматься поисками, а он не хотел бы, чтобы смерть пожилой женщины легла»бременем на его совесть. Мистер Маккулла говорит, что нет ничего хуже укоров совести.

— Правда?..

— Конечно, мэм.

Сара Хеннинг покачала седой головой, и Карл понял, что нашел верный тон, чтобы вызвать у старухи симпатию к Маккулле. Уж он-то постарается потом рассказать хозяину, как перехитрил старую ведьму… уж он-то постарается…

Все еще покачивая головой, Сара Хеннинг сказала:

— Похоже, несколько недель назад сюда действительно заходил парень, соответствующий вашему описанию. Запомнить его труда не составило — он был очень сильно избит.

Карл энергично закивал:

— Да-да, мэм, это наверняка он, вернее — она. Я буду весьма признателен, если вы постараетесь вспомнить, не говорила ли она, куда направляется. Девчонка будто сквозь землю провалилась. Никто ее не видел после того, как она уехала из города. И если это и впрямь та девушка, которую мы ищем, то, возможно, она нуждается в помощи.

— Мне нечего вспоминать, молодой человек. — В голосе пожилой дамы снова прорезались нотки раздражения. — Мальчик почти ничего не говорил. Он только купил новую веревку и последнюю пару кожаных чапарехос, что была у Гарри в магазине. Я предупредила его, сказала, что они были в употреблении и на несколько размеров больше, чем ему нужно, но парень сказал, что все равно их купит. У меня сложилось впечатление, что мальчик собрался в дальний путь. И еще показалось, что он чего-то боится. Но он ничего больше не добавил. Расплатился и ушел. После этого я его не видела.

Уверенный, что наконец-то напал на след, Карл расплылся в улыбке. Покосившись на своих спутников, он снова посмотрел на пожилую даму и проговорил:

— Я очень признателен вам, мэм, за все, что вы рассказали. Мистер Маккулла и его друг непременно отблагодарят вас за оказанную помощь. И еще… Сообщите нам, если эта девица снова здесь объявится. В этом случае мистер Маккулла не поскупится. Всего вам доброго, мэм.

Распрощавшись с пожилой дамой, Карл повернулся к ожидавшим его приятелям. Когда все трое вышли из магазина, десятник воскликнул:

— Похоже, мы наконец нашли ниточку, которая выведет нас на след девчонки Уинслоу.

Марти взглянул на него с удивлением и проворчал:

— Не понимаю, чему ты так радуешься. Тебе почти ничего не известно. Только то, что мальчишка купил новенькую веревку и чапарехос. Ты даже не знаешь, куда он направился.

Карл рассмеялся:

— Неужели вы совсем ничего не соображаете? — Они направились в сторону платных конюшен, и десятник продолжал: — Зачем мальчишке покупать новенькую веревку и чапарехос? Как вы думаете, стал бы он тратить время и деньги на покупку того, что ему не нужно? А раз потратил, значит, знал, что эти вещи ему понадобятся. Как вы думаете зачем?

— Черт, не так уж трудно ответить. Я всегда беру с собой эти вещи, когда отправляюсь перегонять скот…

— А бармен в гостинице разве не сказал, что примерно в то время, когда «мальчишка» здесь появился, за городом стояли два стада? Это что, ни о чем не говорит вам?

— Уж не хочешь ли ты сказать, что девчонка Уинслоу могла наняться в стадо гуртовщиком? Черт, но она же не в состоянии…

— У тебя короткая память, Марти. Ты забыл, как прошлым летом эта маленькая ведьма работала вместе с отцом на ранчо, а потом перегоняла скот? Разве не помнишь, какие у нее были руки, когда она вернулась? По ним сразу было видно, что она работала наравне с другими. Вспомни, как Уэс не мог оторвать от нее глаз, когда она снова появилась в городе после перегона стада. Вспомни, какой золотистой стала у нее от загара кожа. А длинные волосы выгорели на солнце и блестели точно белое золото.

— Помню, как не помнить…

— Так вот, нам осталось только переговорить с Бартом, на платной конюшне и узнать, какие стада проходили мимо в это время. Понял?

Марти ухмыльнулся и закивал:

— Пожалуй, ты прав, Карл. Маккулла обрадуется, когда узнает, какую новость мы ему привезли.

Карл тоже ухмыльнулся:

— Он еще больше обрадуется, когда девчонка окажется у него в руках. И знаешь… Я ужасно рад, что я — не она.

Уже подходя к конюшням, Карл прокричал:

— Барт, где ты?! Мы торопимся!..


Люсиль расправила складки на юбке и повернулась к окну, за которым совершали посадку последние пассажиры. Через несколько минут поезд тронется, и она наконец, отправится в Абилин. Испустив вздох досады, девушка уставилась на свое отражение в оконном стекле. Спору нет, выглядит она чудесно. Нежная зелень ее сшитого на заказ дорожного костюма, который она выбрала для путешествия, выгодно подчеркивала золото рыжих локонов, искусно уложенных в модную прическу. Изящно сидевшая на макушке изысканная шляпка без полей, украшенная белыми голубиными крыльями и цветами, идеально дополняя костюм. Безупречного покроя жакет завершал ансамбль — он плотно, точно вторая кожа, облегал роскошную грудь и узкую талию. Прихваченная с одного бока, длинная, до пола, юбка с бахромой и небольшим шлейфом делала особенно обольстительными ее женственные формы — в этом Люсиль ничуть не сомневалась.

Разумеется, она не могла уповать на везение. Не зная, когда именно встретится с Рэндом, она приняла решение, что будет одеваться в свои самые лучшие и дорогие дорожные костюмы на всех этапах путешествия. Отец навел справки, и в общих чертах они представляли, где находилось стадо Рэнда. Люсиль рассчитала примерное время его прибытия в Абилин и хотела оказаться в городе раньше, чтобы ждать его появления. Хорошо зная Рэнда, она не сомневалась: после скуки долгого пути он непременно воспользуется возможностью завернуть в Абилин. Но, конечно же, он не задержится в городе дольше чем на одну ночь. Впрочем, ей и одной ночи будет достаточно. Люсиль решила, что не только пробудит в Рэнде страсть, но и доведет до исступления.

Во-первых, она была уверена, что их встреча станет радостным любовным свиданием. Проведя в пути много недель, Рэнд наверняка изголодался по женщине. Для этого случая она специально сшила на заказ ночное белье — божественный пеньюар из розового атласа с шантильским кружевом, призванным скорее открывать, чем скрывать прелести женского тела. Подобный наряд должен был свести мужчину с ума и заставить забыть об элементарной осторожности.

Люсиль сознавала: пробуждая в Рэнде страсть при каждой встрече, она тем не менее еще ни разу не довела его до такого состояния, чтобы он потерял над собой контроль. И она прекрасно понимала: только его самообладание являлось причиной того, что он не имел на содержании внебрачных детей. Разумеется, Люсиль в ближайшее время не собиралась заводить ребенка, но ее задевало, что Рэнд с такой легкостью сохранял дистанцию, несмотря на все ее попытки сблизиться по-настоящему.

Но на этот раз все будет по-другому. Она соблазнит его окончательно и заставит забыть обо всем на свете. Она будет отдаваться ему с таким искусством, что он еще сильнее ее возжелает… она заставит его выбросить из головы всех женщин — всех, кроме нее. А потом, закончив перегон стада, он бросится в ее объятия…

Да, в Абилине она повеселится… от души повеселится. На ее губах промелькнула невольная улыбка. В предвкушении скорого наслаждения Люсиль на секунду закрыла глаза.

— Итак, вы улыбаетесь! Наконец-то! Какое счастье! А то я уже начал думать, что вы будете ехать до самого Абилина с мрачной гримасой на вашем прелестном личике. Так нельзя. Никому не нужно, чтобы на вашей гладкой безукоризненной коже появились морщинки.

Люсиль резко повернула голову и, нахмурившись, ответила на комплимент Пата грубостью:

— Мистер Паттерсон, меня очень мало волнует, счастливы вы или нет. Более того: если бы я знала, что моя улыбка доставит вам хоть каплю радости, то отказала бы себе в этом удовольствии.

Неожиданная улыбка молодого человека удивительным образом преобразила его, и Люсиль не могла этого не заметить.

— Мисс Баском, я думаю, что нам лучше отбросить формальности на время нашего путешествия. Друзья называют меня Пат, а я буду звать вас…

Перебив Уоллиса, Люсиль с высокомерным видом заявила:

— Мистер Паттерсон, чтобы не терять время, считаю необходимым сразу же поставить вас в известность: у меня нет намерений становиться вашим другом. Вы сопровождаете меня в Абилин по настоянию моего отца, и я общаюсь с вами исключительно в силу обстоятельств. Вы служащий моего отца, и я прошу вас запомнить, что нас связывает только это.

— Означает ли это, что вы бросаете мне вызов?

— Нет, я просто считаю, что ситуация требует откровенности.

— Что ж, раз так, позвольте и мне кое-что прояснить. Эта ситуация и мне не очень-то нравится. Если вы полагаете, что меня прельщает роль нянюшки у избалованной маленькой стервочки, то очень ошибаетесь. Я согласился сопровождать вас исключительно из уважения к вашему отцу, попросившему меня об этом. Он сказал, что я единственный человек, которому он может доверить подобное поручение. Полагаю, он знает меня неплохо, поэтому едва ли рассчитывает на то, что я проникнусь симпатией к надменной и избалованной девчонке.

Но это еще не все, очаровательная мисс Баском. Хочу кратко ознакомить вас со своей биографией, чтобы вы поняли, насколько ошибочным было решение вашего отца доверить вас моему попечению. Я сын жалкого пьянчуги и посудомойки, убивавшей себя работой. В детстве мне приходилось греться у чужого очага, что привело меня к решению во что бы то ни стало обзавестись собственным огромным камином с пылающими поленьями. И вот сейчас, в возрасте тридцати четырех лет, я добился своего: у меня просторный особняк, за который я целиком и полностью рассчитался, и в каждой комнате — по камину. Я неплохо обеспечен и являюсь к тому же самым молодым вице-президентом и членом совета директоров в банке вашего отца.

Я потрудился посвятить вас в эти детали не потому, что вижу в вас искреннюю заинтересованность, а только для того, чтобы вы поняли: я добился в жизни гораздо большего, чем сможете добиться вы, даже если очень постараетесь. И еще я хочу, чтобы вы осознали: у меня гораздо больше оснований для чрезмерной гордости, чем у ленивой, капризной и своенравной девчонки, которая проводит большую часть времени перед зеркалом. Не стоит смотреть на меня свысока. Ты для меня — Люси Баском, рыжая стервочка, которую я вынужден сопровождать, чтобы с ней ничего дурного не случилось, пока она не вернется под кров своего богатого папаши. Люси, я бы не советовал тебе создавать мне дополнительные трудности. Считай, что я тебя предупредил!

Люсиль захлопала глазами и в изумлении уставилась на молодого человека. Потом вдруг вспыхнула и, задыхаясь от гнева, прокричала:

— Не смейте называть меня Люси!

Внезапно раздался оглушительный гудок паровоза, на время прервавший эту словесную дуэль. Люсиль насупилась и погрузилась в молчание. Несколько минут спустя, ощутив резкий толчок, она поняла, что поезд тронулся. Украдкой взглянув на своего спутника, она заметила, как губы под тонкими усиками дрогнули в усмешке. Когда же прозвучал последний гудок и поезд, набирая ход, отъехал от перрона, Пат расплылся в широкой улыбке. Затем, внезапно повернувшись к девушке, взял ее за руки. Она яростно пыталась освободиться, но молодой человек крепко держал ее. Наконец он вновь заговорил, и на губах его по-прежнему играла улыбка:

— Вероятно, я очень разочарую тебя, Люси, сказав, что тебе придется многому научиться. И возможно, мне выпадет честь преподать тебе первые уроки.

— Отпустите мои руки!

— Успокойся, Люси. Твой папочка передал тебя на мое попечение. Все это время, пока не вернешься в родительский дом, ты будешь целиком и полностью зависеть от моего доброго к тебе расположения. Так вот, дорогая Люси, хочу сразу поставить тебя в известность: я ожидаю от тебя уважительного отношения, если ты хочешь, чтобы я платил тебе той же монетой. Ты меня поняла, Люси?

Гневно сверкая голубыми глазами, Люсиль выдернула руки из ладони Пата. Ее полная грудь бурно вздымалась. Вскинув изящный подбородок, она в ответ прошептала:

— Не дождешься, ублюдок.

— Люси, как не стыдно?!

Молодой человек радостно улыбнулся, и Люсиль, чтобы не видеть его улыбки, отвернулась к окну. Когда же она услышала сдавленный смех, раздавшийся у нее над ухом, ее румянец стал еще гуще.

— Да-да, Люси, — прошептал его тихий голос с насмешливой уверенностью секунду спустя, — я не сомневаюсь, что поездка в Абилин окажется на самом деле интересной… очень интересной.

Рэнд бросил через плечо взгляд на Холла, скакавшего следом. Он See еще не был уверен, что принял правильное решение, но ему очень хотелось провести в Абилине хотя бы несколько часов. К тому же Нейту надлежало пополнить запасы провизии. Так что в любом случае они не могли не завернуть в Абилин.

Апачи, несколько дней назад забравшие свою долю, исчезли из поля зрения, но Рэнд почти не сомневался: Дракер по-прежнему думает об этих индейцах и, возможно, ждет их появления. Рэнд постоянно наблюдал за парнем и не раз замечал, как тот пристально вглядывался в даль, вероятно, полагая, что на горизонте вот-вот появятся всадники.

Что касается Бразерса и Холла, они не собирались забывать о том, что произошло несколько дней назад. Бразерс постоянно хмурился и почти не разговаривал, а сидя у костра, то и дело ощупывал порез на шее и бросал злобные взгляды на Дракера. Холл же постоянно осыпал мальчишку насмешками и оскорбительными шуточками, но тот, следовало отдать ему должное, никак на это не реагировал — будто не слышал ничего. Рэнд же, не обладавший подобным хладнокровием, не скрывал своей досады. Однажды он попытался осадить Холла, но неблагодарный мальчишка взглянул на него так, словно именно он, Рэнд, его оскорблял.

Сознавая, что так больше продолжаться не может, Рэнд накануне принял решение. Нарушив собственные принципы (не давать людям свободного времени на первом этапе пути), он решил, что позволит парням провести ночь в Абилине. А потерю времени, которая могла возникнуть вследствие остановки, он уже компенсировал долгим вечерним переходом накануне, что позволило им опередить график движения. Рэнд объявил своим людям, что в любом случае каждый должен вернуться в положенный срок к стаду для несения ночного дежурства, так что за животных можно было не беспокоиться.

К счастью, Бразерс и Холл несли дежурства в разные смены. Поэтому они никак не могли появиться в городе одновременно и, следовательно, не могли объединить силы при травле Дракера. Поймав себя на этой мысли, Рэнд нахмурился. Он никак не мог относиться к Дракеру с безразличием, и это обстоятельство ужасно его злило. Он не понимал, что с ним происходит, но чувствовал, что не может выбросить этого парня из головы, не может не заботиться о нем.

Но сейчас он поступил правильно, решив провести несколько часов в городе, вдали от стада. На время он забудет обо всех неприятностях, а затем…

Тут за спиной Рэнда послышалось ворчание Холла:

— Полагаю, теперь-то мы наконец узнаем, поручит ли босс мальчишке настоящую мужскую работу. Как ты считаешь, Дракер? Думаешь, выдержишь ночь в городе? Как собираешься провести свободное время? Может, будешь пить молочко да читать книжки? Я бы очень удивился, если бы узнал, что ты способен заняться чем-то другим.

— Оставь парня в покое, Холл.

На предупреждение Джереми Холл ответил презрительным смехом:

— Вот теперь я вижу, что жил неправильно. Мне следовало оставаться паршивым щенком, а не становиться мужчиной. Тогда бы другие парни за меня заступались. Может, ты умнее, Дракер, чем я думал. Ты недурно устроился. Сначала босс за тебя заступается, потом проклятый индеец тычет в Бразерса ножом, а теперь еще и этот фермерский сынок подает голос в твою защиту.

— Я никого не прошу за меня заступаться, — ответила Билли, наконец-то нарушив свое молчание.

— Хотелось бы мне посмотреть, чего ты сам стоишь, прелестный мальчик.

Рэнд в ярости обернулся:

— С меня хватит, Холл! — Он пристально посмотрел на гуртовщика. — Услышу от тебя еще хоть одно слово — пожалеешь!

Холл нахмурился и проворчал:

— Да-да, конечно, мистер Пирс. Я молчу.

Рэнд еще раз взглянул на Холла, затем пришпорил коня и ускакал вперед.

Шагая рядом с мужчинами, направлявшимися к салуну «Оазис», Билли настороженно озиралась. Во-первых, она хотела выяснить, нет ли в городе знакомых, которые могли бы ее узнать. Во-вторых, ей хотелось при первой же возможности улизнуть от мужчин. Она не испытывала желания тратить свои свободные часы на подпирание пивной стойки и игру в карты. К тому же она прекрасно понимала, какую опасность таит для нее подобная ситуация. Билли чувствовала, что Холл стремится спровоцировать ее на драку, но она не собиралась поддаваться на провокацию, у нее были другие планы.

Билли решила, что отправится в ближайшую гостиницу и снимет там комнату, — к счастью, Рэнд выдал всем своим людям небольшой аванс на скромные развлечения. Сняв номер, она попросит принести к ней ванну и наполнить ее доверху горячей водой. Нежась в ванне, она и проведет все время. В самом глубоком кармане штанов Билли бережно хранила кусочек лавандового мыла, которое прихватила с собой из дома. Как же много времени прошло с тех пор, как она в последний раз принимала ванну, лежа в благоухающей пене…

Сама того не сознавая, Билли уставилась на Пирса, шедшего впереди. Он был почти на голову выше всех остальных мужчин, но выделялся не только этим. В минуты раздумий, случавшиеся порой в пути, Билли пришла к выводу, что Рэнд Пирс — необыкновенно красивый мужчина. У него были удивительные голубые глаза, и она лишь с величайшим трудом могла выдержать его пристальный взгляд. В последнее же время она все чаще ловила себя на том, что пытается встретиться с ним взглядом. Билли не понимала, что с ней происходит, и это очень ее смущало. Иногда ей даже приходила в голову странная мысль: «А что произошло бы, если бы…»

Тут Билли краем глаза уловила какое-то движение на тротуаре неподалеку. В следующее мгновение она увидела направлявшуюся к ним ослепительно красивую молодую женщину с огромными сияющими глазами.

— Рэнд, милый, наконец-то ты приехал! — воскликнула красавица.

Рэнда внезапно остановился и замер на несколько мгновений — было совершенно очевидно, что он до крайности удивлен. Женщина же, судя по всему, нисколько не удивилась — она бросилась в объятия Рэнда, и губы их слились в страстном поцелуе.

Прошло несколько секунд, и Билли вдруг осознала, что стоит в одиночестве и глазеет на застывшую в поцелуе пару, — все остальные гуртовщики уже ушли вперед. У девушки внезапно перехватило дыхание и защипало в глазах от непрошеных слез. Глядя на Рэнда и незнакомую красавицу, крепко сжимавших друг друга в объятиях, она чувствовала себя ужасно одинокой. Тут Джереми обернулся и, подбежав к ней, проговорил:

— Что стоишь, Дракер? Пойдем же… А это, должно быть, Люсиль Баском, о которой нам рассказывал Уилли. Он говорил, что она необычайно красивая женщина. Да, с ним трудно не согласиться… Так что же, пойдем?

Билли молча кивнула и последовала за Джереми. Когда они приблизились к мужчинам, Джош Холл взглянул на нее с ухмылкой и спросил:

— Что собираешься делать, Дракер? Думаю, что твой покровитель будет некоторое время занят. Похоже, что теперь мы наконец-то останемся наедине…

Билли поежилась под враждебным взглядом Холла и в тот же миг почувствовала, что кто-то наблюдает за ней. Обернувшись, она перехватила пристальный взгляд Рэнда, смотревшего на нее поверх плеча рыжеволосой красавицы. Билли поняла, что краснеет… Отвернувшись, она поспешно последовала за Джереми — тот уже заходил в салун.

Жаркие губы Люсиль скользили по его губам. Ее руки обвивали его шею, а тепло ее роскошного тела согревало его ладони. Но Рэнд был странным образом рассеян. Реагируя на ласки Люсиль, он думал совсем о другом.

Люсиль… Что она делает в Абилине? У него нет на нее сейчас времени… Сейчас голова его забита другими, более важными делами… Сейчас ему не до нее…

Тут он вдруг заметил Дракера и подошедшего к нему Джоша Холла. Холл что-то сказал парню, и тот, кажется, вздрогнул и отступил на шаг. У Рэнда засосало под ложечкой, ему захотелось отстранить прижимавшуюся к нему Люсиль и… Словно почувствовав его взгляд, Дракер обернулся и посмотрел на него так, словно искал защиты. Но уже в следующее мгновение мальчишка отвернулся и, последовав за Джереми, вошел в салун. Заметив, что несколько секунд спустя в «Оазис» зашел и Холл, Рэнд нахмурился — было очевидно, что мерзавец что-то задумал…

Тут Люсиль наконец-то прервала поцелуй и что-то затараторила. При этом она крепко прижималась к нему грудью, так что он чувствовал биение ее сердца. Рэнд не понимал, что она говорит, но машинально кивал время от времени.

Внезапно Люсиль отстранилась и, подозвав молодого человека, стоявшего чуть поодаль, проговорила:

— Рэнд, я хотела бы познакомить тебя со служащим моего отца. Это мистер Уоллис Паттерсон, и он любезно согласился сопровождать меня в Абилин, чтобы мы могли встретиться.

Совершенно обескураженный, Рэнд пожал молодому человеку руку. Вечер, судя по всему, обещал быть длинным.

Билли закрыла за собой дверь гостиничного номера и повернула в замке ключ. Сорвав с головы шляпу, девушка швырнула ее на ближайший стул и вздохнула с облегчением. Наконец-то она здесь, в запертой комнате…

Билли провела ужасные полчаса в салуне «Оазис». Джош Холл изводил ее своими насмешками, и только вмешательство Джереми Карлайла и Джима Стюарта хоть как-то сдерживало его. Положение спасла барменша с сомнительным вкусом — она прониклась к Холлу симпатией и уселась к нему на колени. Билли же, воспользовавшись ситуацией, поспешно покинула заведение и прямиком направилась к гостинице, где и сняла комнату.

Взглянув на медную ванну, наполненную горячей водой, Билли улыбнулась в предвкушении удовольствия. Приблизившись к ванне, она принялась раздеваться. На создание такого комфорта она потратила все выданные ей деньги, но не жалела об этом. Ее взгляд остановился на маленькой бутылочке на ночном столике, и она снова улыбнулась. Ей хватило денег даже на то, чтобы купить себе бутылочку бренди. Так что теперь, наверное, ей удастся избавиться от того щемления в груди, что возникло у нее, когда она увидела Рэнда Пирса в объятиях рыжеволосой красавицы.

«Глоток бренди хорош и для решения женских проблем, дорогая», — как-то раз в смущении проговорил отец, когда она с испугом отреагировала на болезненное взросление своего организма. От этого воспоминания у нее потеплело на душе. С тех пор глоток бренди стал для нее универсальным лекарством от всех болезней. Но сможет ли оно облегчить ее нынешнюю боль?

Твердо решив преодолеть странный недуг, Билли сбросила с себя остатки одежды и уже собралась залезть в воду, но решила переставить бутылку с бренди и стакан ближе к ванне. Да, она справится со своими проблемами, и пусть Рэнд Пирс отправляется к дьяволу вместе со своей рыжеволосой красоткой. Он ей не нужен, как не нужен никто другой.

Решительно шагнув к ванне, Билли погрузилась в горячую воду и с величайшим облегчением вздохнула. Как же ей все это время не хватало теплой воды и душистого мыла…

Ощутив прилив бодрости, Билли погрузилась в воду с головой и оставалась на дне до тех пор, пока хватало воздуха. Вынырнув с громким фырканьем, она потянулась за мылом. Прижав к носу липкий обмылок, она долго и с наслаждением вдыхала его аромат. Вволю надышавшись, намылила голову и взбила густую пену.

Смыв с головы последние благоухающие пузырьки, Билли откинулась на ванну. Да, она уже чувствовала себя гораздо лучше.

Билли протянула руку к бутылке и, осторожно откупорив ее, плеснула в стакан немного бренди. В памяти вдруг всплыли рыжие кудри, разметавшиеся по плечу Рэнда, и у Билли с новой силой защемило в груди — вспомнилось, как Рэнд обнимал эту женщину и целовал…

Рассердившись на себя — почему она никак не может забыть об этом? — Билли подняла стакан и произнесла тост:

— За новую жизнь. — Улыбнувшись, она поднесла стакан к губам и осушила его одним глотком.

— Рэнд, что с тобой сегодня?

Вопрос Люсиль вернул Рэнда к реальности, и он наконец-то осознал, что уже час ничего не делает — только утвердительно кивает в ответ на беспрестанную болтовню девушки. Захлопнув крышечку часов, он почувствовал, что краснеет. Ему было ужасно неловко — после того как они вошли в ресторан гостиницы, он то и дело смотрел на часы.

Бросив на Люсиль и Пата виноватый взгляд, Рэнд пробормотал:

— Прости, дорогая, просто… Видишь ли, дорога на этот раз была очень трудная. Мы в самом начале потеряли много времени, когда мне пришлось нанимать новых гуртовщиков. И, честно говоря, не все из них оказались надежными людьми. Мне следует наведаться в «Оазис» и проверить…

— В самом деле, Рэнд?! — В голосе Люсиль послышалось раздражение. — Если тебе было так трудно и люди оказались ненадежными, то зачем же награждать их свободным вечером? Должна признаться, что очень удивилась, увидев тебя в городе с целым отрядом погонщиков. И должна заметить, что все они выглядят… отвратительно. Не представляю, как ты можешь проводить сутки напролет с необразованными грязными мужланами, большинство из которых и читать, наверное, не умеют. Полагаю, их единственная заслуга состоит в том, что они соображают немного быстрее, чем твои быки. Я думала, что ты воспользуешься возможностью отдохнуть от них, а ты притащил их за собой в город.

Лицо Рэнда словно окаменело. Он довольно долго молчал, потом все-таки ответил:

— Во-первых, Люсиль, у меня лишь двое погонщиков, которых я считаю нарушителями спокойствия. Остальные же — честные и трудолюбивые парни, которых я ценю и уважаю. А что касается их образования… Видишь ли, я и сам не очень-то образованный. А неопрятные они лишь потому, что в дороге невозможно ежедневно принимать ванну. И мне совсем нетрудно находиться с ними рядом, потому что и я не принимаю в дороге ванну.

— Рэнд, но ты же…

— Да, сейчас я уже успел помыться, но это — дело случая.

— Не понимаю, почему ты так защищаешь этих дикарей?! — закричала Люсиль; на нее уже с удивлением поглядывали другие посетители ресторана. — И вообще я же не спорю с тобой…

Рэнд внимательно посмотрел на сидевшую перед ним молодую женщину. Да, Люсиль очень красива, спору нет. Люди ей вслед оборачивались, когда они вошли в ресторан. Но все же… Будь он проклят, если попадется на ее удочку!

— Нет, дорогая, ты со мной споришь. Если ты думаешь, что не спорила, значит, ты меня плохо слушала. Или же предпочла вовсе не слышать. Для тебя это характерно… слышать только то, что ты хочешь слышать, не так ли, Люсиль?

Ее лазоревые глаза наполнились слезами, и она воскликнула:

— Рэнд, почему ты со мной так жесток?! Я ведь проделала такой огромный путь, чтобы провести с тобой сегодняшний вечер… Я понимаю, эта встреча совсем не такая, какой должна быть. Но Пат через полчаса уходит на деловое свидание, не так ли, Пат? — Не дожидаясь, когда молодой человек подтвердит ее слова, Люсиль добавила: — И тогда у нас появится возможность побыть немного наедине и… сгладить острые углы. Ты ведь этого хочешь, Рэнд, правда?

— О, Люсиль, ради Бога, ведите себя прилично! — неожиданно вмешался Пат.

Люсиль в изумлении уставилась на молодого человека. Он же, пристально глядя на нее, продолжал:

— Люси, ты ведешь себя как ребенок! Вместо того чтобы обвинять Рэнда в том, что он плохо обращается с тобой, лучше бы извинилась перед ним. Ты примчалась к нему в Абилин без приглашения и оторвала от дел в очень неподходящее для него время. И ты настолько эгоистична, что тебе не приходит в голову самая простая мысль: нужно проявить великодушие и отпустить его, чтобы он получил возможность решить проблемы, которые, судя по всему, отягощают его.

— Как вы смеете, мистер Паттерсон, разговаривать со мной подобным образом?! У вас нет права…

— У меня есть все права! — Зеленые глаза Пата сверкнули, и Люсиль невольно вздрогнула под его взглядом. — Твой отец поручил тебя моим заботам на все время поездки, и я ни при каких обстоятельствах не позволю тебе вести себя так, чтобы ему пришХось краснеть.

— Моему отцу никогда не приходится за меня краснеть!

— Вероятно, пришлось бы, если бы он был здесь! А пока приходится краснеть мне!

Повернувшись к Рэнду, Пат тихо произнес:

— Я прошу простить Люсиль. К сожалению, она очень плохо воспитана. Думаю, мне не нужно говорить, какая она избалованная, надменная, совершенно лишенная…

— Избалованная?! Надменная?! Мистер Паттерсон, немедленно возьмите свои слова обратно!

— Я понимаю, что правда не всегда приятна. — Пат снова повернулся к Люсиль: — Но увы, Люси, тебя давно уже пора поставить на место. Кто-нибудь должен объяснить тебе…

— Только не вы, мистер Паттерсон. А теперь соблаговолите уйти, чтобы мы с Рэндом могли закончить наш разговор…

— Люсиль, я никуда не пойду. — Тут Пат взглянул на девушку так, что у нее мурашки по спине пробежали. — А вот Рэнд, как мне кажется, уйдет, правда Рэнд?

Рэнд с любопытством посмотрел на молодого банкира; он чувствовал, что ему все больше нравится этот человек. Да, Уоллис Паттерсон — отличный парень! Если кто и способен поставить на место спесивую Люсиль Баском, то это он. Что ж, Бог ему в помощь.

Рэнд утвердительно кивнул и поднялся из-за стола:

— Да, пожалуй, я пойду. Редкая удача видеть тебя снова, Люсиль…

Не обращая внимания на возмущенную девушку, Рэнд перевел взгляд на молодого банкира и протянул ему руку:

— Был очень рад нашему знакомству, Пат. Очень надеюсь, что в другой раз мы встретимся при более благоприятных обстоятельствах. Уверен, что мы оба получим от этого огромное удовольствие.

— Спасибо, Рэнд. Я тоже так думаю. И не беспокойся за Люсиль. Я о ней позабочусь.

— Вы не будете обо мне заботиться! Рэнд…

— Сядь, Люсиль.

— Не сяду!

— Нет, сядешь!

Опустив ладони на белые плечи девушки, столь соблазнительно обнаженные в низком вырезе вечернего туалета, Пат заставил Люсиль опуститься на стул. Делая вид, что не замечает ее негодования, он улыбнулся Рэнду на прощание:

— Не беспокойтесь. Я уже сказал, что позабочусь о ней.

— Спасибо, Пат.

Рэнд коротко кивнул и зашагал к выходу. По дороге остановился, чтобы вручить официанту чаевые. Украдкой оглянувшись, он заметил, что Люсиль, явно разгневанная, что-то говорит Пату. Но парень, похоже, пропускал ее слова мимо ушей. На губах Рэнда заиграла улыбка. Да, этот Пат — отличный парень…

Покинув ресторан, Рэнд тотчас же забыл о рыжеволосой красавице и молодом банкире. Немного помедлив — казалось, он о чем-то задумался, — Рэнд решительно направился в сторону салуна «Оазис».

— Что это значит, парень? Неужели ты не знаешь, где они? Ты, что же, нисколько не удивился, когда они оба исчезли?

Джим Стюарт нахмурился и проворчал:

— Я не нанимался в телохранители к этому мальчишке, Рэнд. Не спорю, он мне нравится, хотя и молчит по большей части. И ты прекрасно знаешь, что я не дал бы его в обиду. Однако эт*] не означает, что я должен повсюду следовать за ним по пятам.

— Но ты же знал, что этот ублюдок хотел подкараулить парня. Черт, если бы я знал, что такое может случиться, обошел бы Абилин стороной. — Рэнд еще больше помрачнел. Повернувшись к стойке бара, он обвел взглядом стоявших там мужчин и спросил: — Кто-нибудь из вас видел, как уходили Дракер и Холл?

— Не думаю, что вам стоит по этому поводу волноваться, мистер Пирс, — с улыбкой заметил Джереми. Рэнд вопросительно взглянул на молодого гуртовщика, и тот пояснил: — Дракер пробыл здесь ровно столько, сколько нужно. Он, вероятно, будет единственным из нас, кто сегодня вернется к стаду без головной боли. Парень ушел, как только к Холлу подсела Грейси и на несколько минут отвлекла его. Не знаю, куда Дракер направился, но, судя по его решительному виду, у него имелся вполне определенный план.

— А когда ушел Холл?

— Мне кажется, через некоторое время…

— А тебе не пришло в голову, что Холл видел, как Дракер уходит, и последовал за ним?

Джереми Карлайл явно смутился:

— Нет, мистер Пирс, не пришло…

Рэнд пристально посмотрел на молодого гуртовщика:

— Послушай, Карлайл, тебе не кажется, что ты слишком уж налегаешь на бутылку? Меня не касается, как вы тут в городе развлекаетесь, но я всех вас предупреждаю… Вы должны явится в лагерь вовремя и в форме — чтобы нести дежурство. И запомните: тот, кто не оправдает моего доверия, больше не получит такого отдыха до конца пути.

С этими словами Рэнд резко развернулся и направился к выходу. В городе имелись и другие салуны. Возможно, Дракер находится в одном из них…


Злой и уставший, Рэнд вышел на улицу. Он обошел все салуны и бары в Абилине, но Дракера нигде не было. Уже давно стемнело, и из многочисленных заведений доносились звуки музыки и взрывы смеха. В другое время Рэнд непременно куда-нибудь зашел бы, чтобы развеяться. Но сейчас всеобщее веселье только раздражало его — Рэнда одолевали дурные предчувствия.

Будь он проклят, если не обошел все увеселительные заведения в городе — все до единого! Он расспросил всех барменов и всех хозяек притонов, но никто ничего не знал о мальчишке. Так куда же Дракер отправился?..

И еще больше его встревожил тот факт, что Холл, которого он встретил в одном из баров, имел чрезвычайно самодовольный вид. Возможно, этот мерзавец догнал Дракера и избил до полусмерти, так что теперь мальчишка лежит в каком-нибудь темном переулке и… Рэнд невольно сжал кулаки и пробормотал:

— Холл пожалеет, что на свет появился, если только он посмел поднять на парня руку.

Сняв шляпу, Рэнд в задумчивости провел ладонью по волосам. Он был абсолютно уверен, что Дракер все еще находится в городе. Час назад он заходил на платные конюшни и видел в стойле лошадь мальчишки — маленькую гнедую кобылку, на которой тот отправился в Абилин.

«Но куда же парень мог пойти?» — спрашивал себя Рэнд снова и снова. В конце концов он решил отправиться в гостиницу — там, в номере, который Рэнд снял, его поджидала бутылочка «Джима Кроу»… И уже у входа в гостиницу Рэнд вдруг сообразил, что это единственное место, где он не наводил справки.


Перепрыгивая через две ступеньки, Рэнд бросился на верхний этаж. Поднявшись, остановился в гостиничном коридоре и осмотрелся. Комната под номером шестнадцать, а совсем рядом находилась комната, где остановились Люсиль и Пат. Рэнд криво усмехнулся. Если бы он принял приглашение Люсиль, то, вероятно, столкнулся бы с мальчишкой в коридоре или на лестнице.

Черт побери, а ведь он весь вечер сходил с ума от беспокойства! Думал, что парня снова избили. Вероятно, именно поэтому он остался равнодушен к роскошным формам красавицы Люсиль, которые она старательно выставляла на всеобщее обозрение. Проклятие, если бы он знал, что с мальчишкой все в порядке, то давно бы уже нежился в постели и…

Но почему он так уверен, что с парнем все в порядке? Может, Холл все же добрался до него? Может быть, Дракер сейчас…

Рэнд решительно зашагал по коридору. Остановившись у двери шестнадцатого номера постучался:

— Дракер, ты здесь?

Мальчишка не отвечал. Однако дежурный в вестибюле сказал, что не видел, чтобы парень спускался вниз. Значит, тот в номере.

— Дракер, это я, Рэнд Пирс! Ответь, черт тебя подери!

Снова молчание. Рэнд прислушался, и тут ему вдруг показалось, что из-за запертой двери донеслось какое-то бормотание, похожее на всхлипывание.

— Дракер, открой! Это я, Пирс!

— Я… я не могу вас впустить. Мистер Пирс, пожалуйста…

Рэнду показалось, что мальчишка опять всхлипнул, и его вновь охватила тревога. Значит, Дракера действительно избили! Мальчишка едва ворочал языком.

Рэнд отступил на несколько шагов, а затем с силой ударил ногой прямо в замочную скважину. Дверь не поддалась, и он нанес еще несколько ударов. Наконец раздался треск, и Рэнд, ворвавшись в комнату, невольно отступил на шаг, онемев от изумления…

Перед ним, в глубокой медной ванне, стояла очаровательная девушка, прижимавшая к груди простыню. Влажная ткань так плотно облегала ее стройную фигурку, что скорее подчеркивала, чем скрывала, то, что девушке хотелось скрыть. Волосы красавицы отливали белым золотом, а черные, точно ночное небо, глаза смотрели на него не мигая. Девушка судорожно сглотнула и еще крепче прижала к груди простыню; ее хрупкие плечи и руки чуть подрагивали…

Тут Рэнд наконец-то обрел дар речи и пробормотал:

— О Господи, Дракер, это ты?..

Ответа не последовало, но Рэнд в нем и не нуждался. Теперь он понял… Оказывается, Дракер — женщина! Да, теперь ему все ясно, теперь все стало на свои места. Вот почему его одолевало какое-то странное беспокойство, когда Дракер находился поблизости, вот почему он пытался заботиться о нем и постоянно наблюдал за ним, искал глазами хрупкую фигурку…

Рэнд внезапно улыбнулся и в смущении пожал плечами:

— Видишь ли, Дракер, я же не знал… Конечно, я чувствовал, но… Если бы я знал…

Тут из коридора донеслись чьи-то шаги, и Рэнд поспешно захлопнул дверь. Снова посмотрев на Билли, он вдруг заметил, что ома чуть пошатывается.

Решив, что девушке плохо, Рэнд бросился к ней, чтобы поддержать. Он привлек ее к себе и тут же почувствовал, как она прильнула к нему. О, это было чудесное, восхитительное ощущение… Так вот какая она, оказывается… настоящая Дракер… Рэнд еще крепче прижал Билли к себе. Сердце его гулко колотилось, и грудь распирал бурный восторг; в этот момент ему казалось, что он с самого начала все знал — знал, что Дракер вовсе не парень, а очаровательная девушка.

Тут она подняла на него глаза, и взгляд у нее был какой-то странный, отрешенный… Почувствовав резкий, но приятный запах, Рэнд перевел взгляд на полупустую бутылку и стакан на столике возле ванны. Тихонько рассмеявшись, он спросил:

— Дракер, ты напилась?

Билли вскинула подбородок и попыталась сфокусировать взгляд на лице красивого незнакомца. Впрочем, нет, ведь это… Да, это именно он, Рэнд Пирс… Тот самый Рэнд, который целовался у нее на глазах с рыжеволосой красавицей. Память снова воскресила невероятную боль, которую ей удалось на время притупить…

Билли на мгновение прикрыла глаза; когда же она снова взглянула на Рэнда, то увидела, что его чудесные голубые глаза смотрят на нее необыкновенно ласково, а губы его… они находились в соблазнительной близости. И он улыбался, вернее — смеялся. Он смеялся над ней! Да-да, он сказал, что она… напилась!

Она попыталась покачать головой в знак опровержения его оскорбительного замечания. Но тут комната вдруг поплыла у нее перед глазами, и Билли лишь с помощью Рэнда удержалась на ногах. Досадливо поморщившись, она сделала глубокий вдох и заявила:

— Я не пьяна!

Внезапно лицо Рэнда приблизилось к ней, и его губы прикоснулись к ее губам. Потом он опять улыбнулся и сказал:

— Дракер, зачем ты довела меня до этого? Я чуть не умер от беспокойства. Я носился по всему городу и искал тебя. Я не понимал, что со мной происходит, но мне казалось, что я вот-вот сойду с ума. Я ни о чем не мог думать — только о тебе. Теперь-то я понимаю, почему мне все время хотелось о тебе заботится, оберегать тебя. Как же долго мне пришлось ждать, чтобы узнать, кто ты на самом деле. И вот сейчас, когда я нашел тебя… такую прекрасную, сейчас я вижу, что ты, оказывается, пьяна…

— Я не пьяна.

— Нет, пьяна, дорогая. — Рэнд снова рассмеялся и снова ее поцеловал. — Да-да, Дракер, ты необыкновенно красивая, необыкновенно соблазнительная… и пьяная.

Рэнд помог девушке выбраться из ванны и опять привлек к себе. Она же в смущении потупилась и пролепетала:

— Я… я сказала, что не могу открыть… Сказала, чтобы ты ушел…

— Но я не ушел, ведь так, милая? Я вошел и нашел тебя. — Рэнд провел кончиками пальцев по ее теплым губам; ему отчаянно хотелось еще раз ее поцеловать. Но он все же взял себя в руки и, отстранившись, проговорил: — А теперь, Дракер, тебе нужно немного отдохнуть. Нужно проспаться, чтобы выветрилось бренди. А потом мы с тобой поговорим.

— Я не хочу ни о чем говорить.

Стащив с кровати покрывало, Рэнд выдернул из рук Билли концы влажной простыни, и она тут же упала на пол. Девушка в испуге вскрикнула, но Рэнд в тот же миг накинул ей на плечи сухую простыню. Затем, не обращая внимания на протесты Билли, он подхватил ее на руки и отнес в постель. Не в силах противостоять искушению, он все-таки еще раз ее поцеловал.

— А теперь спи, дорогая.

— Я… я не могу спать. Я должна вернуться к стаду.

— Спи. Я тебя разбужу, когда придет время.

— Но…

— Спи, Дракер. — Рэнд осторожно провел ладонью по щеке девушки.

Билли попыталась что-то сказать, но Рэнд снова прижался губами к ее губам. Когда же он отстранился и выпрямился, глаза девушки уже были закрыты.

Все еще не веря в реальность произошедшего, Рэнд окинул взглядом комнату. Затем повернулся к столу и дрожащей рукой взял стакан. Вот теперь ему и впрямь требовалось промочить горло.

Сообразив, что его стакан снова опустел, Рэнд потянулся к бутылке. На дне оставалось совсем немного янтарной жидкости. Черт побери, неужели он мог столько выпить? Тем более что бренди ему не нравилось… Рэнд поставил бутылку и стакан обратно на столик. Все, с него хватит. Впрочем, нельзя было не признать, что бренди все-таки помогло. Да, теперь он по крайней мере мог как следует думать. То есть обдумать случившуюся ситуацию.

Рэнд в очередной раз взглянул на девушку. Прошел час, а она по-прежнему спала. Ему придется вскоре ее разбудить, если он хочет получить ответы хоть на какие-то вопросы. Какое-то время он провел лежа с ней рядом и потягивая бренди. Рэнд то и дело смотрел на лицо спящей девушки, и ему казалось, что никогда не устанет ею любоваться.

Дракер… Прелестная Дракер… Как же он сразу не догадался?.. Как мог он оказаться таким болваном? Осторожно, чтобы не разбудить девушку, Рэнд дотронулся до блестящих завитков, обрамлявших ее очаровательное личико. Он никогда не видел таких чудесных волос — они могли сравниться… разве что с лунным светом. Было ясно: пытаясь изменить свою внешность, она остригла волосы в спешке, неровно. Но после ванны волосы распушились и теперь колечками обрамляли ее лицо. Эффект получился потрясающий — казалось, личико окружено сверкающим шелковистым облаком.

Тут Рэнд вдруг заметил, что из гущи короткой темной щеточки, окаймлявшей веки девушки, пробивались отдельные длинные реснички. Было очевидно, что она, подстригая волосы, подрезала и ресницы. Конечно же, только страх мог толкнуть красивую девушку на столь странный поступок.

Рэнд нахмурился, вспомнив, как ужасно выглядел «парень», когда появился в его лагере. Лицо было настолько обезображено побоями, что он с трудом разглядел черты. Рэнд посмотрел на губы девушки, и сердце его сжалось — он тут же вспомнил, как Дракер ел первое время.

Рэнд осторожно провел пальцем по щеке Билли — на ней осталась тонкая полоска от пореза. Кто с ней такое сделал? Кто бы ни был этот мерзавец, теперь ей нечего бояться. Когда она проснется, он, Рэнд, сразу же скажет ей об этом. Да, он о ней позаботится.

Рэнд машинально стал поглаживать белое плечико, выглядывавшее из под одеяла. Затем сунул под одеяло руку — и невольно зажмурился, ошеломленный чудесным ароматом, исходившим от нежной кожи девушки. О Господи, как же ему хотелось обнять ее и прижать к себе покрепче…

С трудом овладев собою, он чуть отстранился и снова стал разглядывать лицо красавицы. Внезапно она зашевелилась и что-то прошептала во сне. Рэнд не удержался и осторожно прикоснулся губами к ее губам. Дракер тихонько вздохнула и умолкла, но Рэнд уже не мог остановиться, не мог устоять перед искушением…

Он принялся покрывать нежными поцелуями ее лицо, шею и плечи. Тут вдруг она повернулась во сне, и сердце Рэнда лихорадочно забилось — одеяло еще немного сползло, и приоткрылась маленькая изящная грудь. Немного помедлив, Рэнд склонил голову и прикоснулся губами к нежной округлости. Затем губы его сомкнулись вокруг розового соска — и тотчас же послышался тихий возглас. Рэнд поднял голову и увидел, что глаза Билли открыты — она смотрела на него в изумлении. Потом во взгляде ее промелькнул испуг, и она, упершись ладонями в широкие плечи Рэнда, попыталась его оттолкнуть. Он осторожно взял ее за руки, но она, тотчас же высвободившись, принялась молотить его кулаками по плечам и по лицу. Тогда Рэнд придавил Билли к постели всем своим весом, а затем, перехватив ее руки, завел их за голову.

Он пытался найти нужные слова, чтобы успокоить девушку, но на ум ему ничего не приходило. А она вдруг задрожала, потом всхлипнула, по ее щекам покатились слезы; глаза же смотрели на Рэнда с мольбой — было совершенно очевидно, что ужас пережитого снова овладел ее сознанием.

Тяжко вздохнув, Рэнд попытался погладить Билли по щеке, но она, громко вскрикнув, снова принялась вырываться. Тогда Рэнд взял ее за подбородок и заглянул ей в глаза.

— Малышка, — прошептал он ласково, — не бойся меня. Я тебя не обижу, поверь мне, пожалуйста.

Девушка смотрела на него широко раскрытыми глазами, и Рэнду казалось, что она не узнает его. Несколько секунд спустя он понял, что не ошибся.

— Маккулла, отпусти меня… отпусти, — прошелестел ее тихий шепот.

Рэнд снова вздохнул. Кто же мог вселить такой ужас в бесстрашное сердце этой девушки? Он осторожно провел кончиками пальцев по ее щеке и, откашлявшись, проговорил:

— Дракер, пожалуйста, выслушай. Я не хотел тебя испугать. Не бойся меня. Я буду о тебе заботиться. Я не дам тебя в обиду.

Снова склонившись над девушкой, Рэнд прикоснулся губами к ее губам. Она тотчас же задрожала, словно в лихорадке, и, заикаясь, пробормотала:

— Отпусти меня… отпусти, Маккулла… мерзавец… я опять тебя убью…

— Дракер…

В этот момент Рэнд вдруг почувствовал, что девушка затихла и дыхание ее сделалось едва заметным. Приподнявшись, он заглянул Билли в лицо — оно покрылось мертвенной бледностью. Рэнд тут же отпустил ее запястья, и в тот же миг глаза девушки закрылись. Поспешно накрыв ее одеялом, он сел на край кровати и, протянув руку к ночному столику, плеснул в стакан порцию бренди. Чуть приподняв ей голову, он поднес стакан к губам Билли:

— Выпей, Дракер. Давай же, пей…

Она, казалось, не слышала его, и Рэнда охватила паника. «Что же делать, что делать?» — спрашивал он себя. Но тут веки девушки «дрогнули, и глаза приоткрылись. Судорожно сглотнув, Рэнд прошептал:

— Пожалуйста, Дракер, сделай глоток. Тебе станет лучше. Ее побелевшие губы шевельнулись и приоткрылись.

— Малышка, пожалуйста, сделай глоток, — повторил Рэнд.

Она едва заметно кивнула и сделала глоток, затем еще один. Щеки ее тотчас же порозовели, и Рэнд с облегчением вздохнул. Девушка медленно подняла на него глаза, и Рэнд понял, что она наконец-то узнала его.

— Дракер, все в порядке. Скажи, что с тобой все в порядке.

Ощутив во рту вкус бренди, Билли вытеснила из памяти воспоминания о пережитом. А сделав второй глоток, сразу же почувствовала, что ей стало легче дышать. Да, теперь она вспомнила… Вспомнила, что Маккуллы больше нет. Он мертв, она его застрелила, так что ей нечего бояться. Теперь к ней прикасались ласковые руки, а у самого уха она слышала тихий шепот. Причем голос был… вроде бы знакомый.

Билли медленно подняла голову и увидела, что на нее смотрят ярко-голубые глаза. Она сделала попытку заговорить, однако из горла вырвался лишь хрип.

Тишину нарушил глубокий, взволнованный голос Рэнда:

— Дракер, скажи, что с тобой все в порядке… Билли кивнула и, сделав над собой усилие, прошептала:

— Да-да, я… в порядке. Но где же…

Она внезапно умолкла и обвела взглядом комнату. Увидев ванну с водой, тотчас все вспомнила. Вспомнила, как во время купания услышала стук в дверь и голос Рэнда. Она тогда попыталась выбраться из ванны и завернулась в простыню, но в тот же миг дверь распахнулась и на пороге появился Рэнд. Да, она вспомнила его лицо… вспомнила выражение его глаз… Он и сейчас смотрел на нее такими же глазами.

Но что же было потом? Потом он отнес ее в постель и… Билли покраснела и потупилась, вдруг вспомнив, что лежит под одеялом совершенно обнаженная.

— Дракер, что случилось? Тебе опять плохо? Дракер…

Снова взглянув на Рэнда, Билли тотчас же поняла, что не ошиблась. Да, он смотрел на нее с нежностью. С нежностью и сочувствием. Не сознавая, что делает, Билли подняла руку и коснулась его щеки.

— Со мной все в порядке.

Рэнд взял ее руку и поднес к губам.

— О боже, Дракер, я так волновался за тебя. — Усадив девушку к себе на колени, он крепко обнял ее и, прижавшись губами к шелковистым волосам, прошептал: — Не бойся меня, малышка. Ничего больше не бойся. Я позабочусь о тебе… Я не дам тебя в обиду…

Расслабившись в объятиях Рэнда, Билли ощутила прикосновение его губ к волосам и его дыхание. Он осторожно поглаживал ее по плечам и спине, и его нежные прикосновения успокаивали…

Она повернулась к нему лицом и заглянула в глаза. Внезапно губы ее чуть приоткрылись, и он тотчас же впился в них поцелуем. На сей раз поцелуй его был долгим и страстным, так что у Билли перехватило дыхание. Прервав поцелуй, он на мгновение отстранился, а затем принялся целовать шею и плечи. Билли наконец-то перевела дыхание и тихонько вздохнула. Но она даже не пыталась отстраниться, не пыталась воспротивиться этим ласкам.

Внезапно она поняла, что снова лежит на постели. Одеяло же сползло с ее плеч, и она чувствовала, как Рэнд ласкает ее груди. В какой-то момент он вдруг приподнялся и взял ее лицо в ладони. Заглянув ей в глаза, прошептал:

— Дорогая, ты ведь меня узнаешь? Скажи мне, кого ты видишь.

Билли судорожно сглотнула.

— Я вижу… тебя. Вижу Рэнда Пирса…

Запустив пальцы в ее шелковистые волосы, он на мгновение прижался губами к ее губам. Затем снова посмотрел ей в глаза и спросил:

— Скажи, кто тебя целует.

Билли не ответила. Вопрос показался ей слишком уж странным, и она приняла его за шутку. Но на лице Рэнда вдруг появилось выражение крайней озабоченности, и он, пристально глядя на девушку, снова спросил:

— Дорогая, скажи, кого ты видишь.

— Рэнда… Вижу тебя… Рэнд Пирс…

— Да, это я, Рэнд… И еще раз повторяю: я тебя не обижу. Не бойся меня, милая. Я о тебе позабочусь, поверь мне.

Проигнорировав вопросительный взгляд Билли, Рэнд крепко прижал ее к себе и снова принялся целовать. Одеяло уже не служило ей даже видимостью защиты, но Билли в нем и не нуждалась — у нее был Рэнд, и он согревал ее и защищал, а его ласки и поцелуи заставили ее забыть обо всех страхах и горестях. Нежные прикосновения его рук, жаркий трепет губ возносили ее в иные сферы, и там не было ни страха, ни боли — только наслаждение неведомыми ей прежде ощущениями.

Рэнд принялся целовать ее груди, и у нее перехватило дыхание; сердце же билось все быстрее, и ей казалось, что какой-то неведомый вихрь уносит ее в заоблачные высоты.

Рэнд на мгновение приподнялся над ней, а затем придавил ее к постели всем своим весом. И она тотчас же почувствовала, как к ней прижимается его возбужденная плоть.

Билли закрыла глаза и тихонько застонала, но Рэнд тут же взял ее лицо в ладони и прошептал:

— Посмотри на меня, дорогая. Ведь ты знаешь, что это я, не так ли?

Дождавшись, когда она откроет глаза, Рэнд приподнялся на руках, а затем, опустившись, с силой вошел в нее. Билли вскрикнула от резкой боли и, громко застонав, вонзила ногти ему в спину. Рэнд же в испуге уставился на нее и пробормотал:

— О боже, малышка, я не знал…

Билли смотрела в его ярко-голубые глаза и видела, что он в смятении. Рэнд осторожно шевельнулся, и Билли, тихонько застонав, провела ладонями по его широким обнаженными плечам — она лишь сейчас обнаружила, что он, оказывается, уже успел раздеться. Рэнд двигался все быстрее и быстрее, и Билли — она уже не чувствовала боли — обхватила руками его шею и инстинктивно раз за разом устремлялась ему навстречу, стремясь слиться с ним воедино. Уже задыхаясь, забыв обо всем на свете, Билли вдруг ощутила, как по телу Рэнда словно пробежали судороги, и услышала, как он вскрикнул, опустившись на нее в последний раз. В следующее мгновение и она затрепетала, и они вместе вознеслись к сверкающим вершинам блаженства.

Билли не знала, сколько времени они пролежали без движения, но тотчас же почувствовала, когда Рэнд наконец приподнялся. Заглянув ей в глаза, он тихо прошептал:

— Ты в порядке, дорогая?

Пристально глядя на нее, он поглаживал ее по щеке. И в глазах его было столько нежности, что у Билли перехватило дыхание. .

— Дракер, ты…

— Да, я в порядке.

Он с облегчением улыбнулся и, склонившись к ней, поцеловал в губы. Потом вдруг порывисто обнял и, крепко прижав к себе, прошептал на ухо:

— Малышка, никто тебя больше не обидит. Никто, никогда…


Люсиль снова взглянула на часы, стоявшие на туалетном столике, и со вздохом подумала о том, что уже второй час безуспешно пытается уснуть. Спать?.. Но разве для этого проделала она такой путь? Разве для этого поселилась в жалкой комнатенке убогой гостиницы? К тому же тут невозможно уснуть — с улицы постоянно доносился шум, так что казалось, весь город круглые сутки веселится. Да, она не для этого сюда приехала. Во всяком случае, не для того, чтобы терпеть «покровительство» мистера Уоллиса Паттерсона.

В очередной раз вздохнув, Люсиль приподнялась и села на постели. Черт бы их всех побрал! Если бы она знала, что все сложится именно так, ни за что бы сюда не поехала.

Люсиль поднялась с постели и направилась к туалетному столику. Остановившись перед зеркалом, посмотрела на себя. Да, выглядела она замечательно — даже в своем незамысловатом наряде, надетом для ночи, которую ей предстояло провести в одиночестве. И, конечно же, она знала, что предложить Рэнду. О, она так долго ждала возможности увидеть его, почувствовать его объятия… И вот чем все закончилось.

Люсиль бросила еще один взгляд на часы и замерла в задумчивости. Половина двенадцатого… Ночь только началась, и она не такая дурочка, чтобы сидеть в номере в одиночестве. Как могла она оставаться здесь так долго? Странно, что эта мысль не посетила ее раньше. Не мог же на нее так подействовать взгляд зеленых глаз Пата. Этот мистер Паттерсон… Он ничего для нее не значит! Когда они вернутся домой, она непременно позаботится о том, чтобы ее отец узнал о его поведении.

Вспомнив, как молодой банкир смотрел на нее, Люсиль невольно вздрогнула. Несколько часов назад она пришла к выводу, что ошибалась относительно мистера Паттерсона. Ее первое впечатление о нем оказалось обманчивым. Поначалу он казался ей совершенно заурядным и безвольным, но потом… Потом она узнала, какой он на самом деле. Это произошло сразу же после ухода Рэнда, когда между ними разгорелся спор. Пат долго сохранял терпение, но в конце концов не выдержал, взорвался. Люсиль казалось, что она до сих пор чувствует на своем плече его стальные пальцы и видит пламя ярости, вспыхнувшее в его глазах. Стиснув зубы, он процедил:

— Люсиль Баском, ты избалованная стерва, влюбленная шлюха! Но я не позволю тебе гоняться за Рэндом Пирсом! Неужели ты не понимаешь, что не нужна ему! Кто из нормальных, здравомыслящих мужчин захочет иметь что-либо общее с самонадеянной и заносчивой особой? Неужели ты не понимаешь, что твоя красота ничего не значит при таком несносном поведении и отношении к людям?

Она попыталась возразить, но он, пристально глядя на нее, продолжал:

— Прими это как данность, Люсиль. Рэнда Пирса ты потеряла. Тебе придется подыскать себе в качестве жертвы другого бедолагу. Но позволь дать тебе один добрый совет. Если ты встретишь мало-мальски достойного человека, тебе придется изменить свое поведение. В противном случае ты получишь от него бурные скачки в постели, а затем — фамильярный шлепок по заднице на прощание. И ты больше никогда его не увидишь.

С этими словами Пат бесцеремонно взял ее за руку и повел к выходу. Он не спускал с нее глаз, пока она не скрылась в своем номере и в ее двери не щелкнул замок. С тех пор она сидела в одиночестве и время от времени тяжко вздыхала.

Да, скорее всего она ошибалась. Уоллиса Паттерсона вряд ли назовешь безвольным. На самом деле он оказался единственным человеком, осмелившимся ей противостоять. Она даже попыталась его задобрить, но из этого ничего не получилось. Что же касается его внешности, то не так уж заурядно он выглядел. Разумеется, до красоты Рэнда он недотягивал, но все же у него были довольно приятные черты лица. И тонкие усики очень ему шли. Волосы же, подстриженные по последней моде, сияли чистотой, а не маслом, которое некоторые мужчины используют вместо мыла. Пат был не такой широкоплечий и мускулистый, как Рэнд, но она не могла не почувствовать его силы, когда он схватил ее за плечо, а потом — за руку. А когда Пат улыбался или сердился, его лицо преображалось до неузнаваемости, он превращался в совершенно другого человека — привлекательного, энергичного и необыкновенно интересного. Но… черт побери, она не позволит ему взять над ней верх! Нет, ни за что!

Люсиль решительно шагнула к дверце шкафа и, распахнув ее, достала нижнее белье, которое повесила там два дня назад, питая радужные надежды. Да, она непременно попытается добиться своего.

Сбросив с плеч скромный халатик, Люсиль сняла соблазнительный наряд с вешалки. Надев его, снова направилась к зеркалу. Что ж, совсем другое дело! Корсаж, сшитый из тонкого шантильского кружева, не имел подкладки, за исключением определенных мест, обеспечивающих поддержку пышной груди, но это не скрывало, а скорее усиливало ее соблазнительную полноту. Остальная часть туалета была изготовлена из розового атласа, облегавшего тело как вторая кожа. Юбка же оказалась настоящим шедевром с длинными вставками из шантильского кружева, позволявшими обозревать всю длину ее стройных ног и темную тень гнезда между ними.

Взяв щетку, Люсиль принялась тщательно расчесывать волосы, пока огненные пряди не приобрели искрометный блеск. Потом подобрала соответствующий пеньюар и, накинув его, невольно улыбнулась. Вот теперь она была совершенно неотразима, и Рэнд очень скоро в этом убедится. Ей требуется лишь проникнуть в его комнату — тогда он непременно оценит ее наряд. Впрочем, она недолго будет оставаться одетой…

Сунув ноги в домашние атласные туфельки на высоком каблуке, Люсиль снова подошла к зеркалу. Да-да, все замечательно! Конечно же, Рэнд перед ней не устоит.

Люсиль подошла к двери, с величайшей осторожностью повернула в замке ключ, легонько нажав на ручку, и выглянула в коридор. Рэнд снял тринадцатую комнату, всего в нескольких шагах от нее — она выяснила это, когда Пат на минуту оставил ее одну, чтобы заказать им в ресторане столик.

Раскрыв дверь пошире, Люсиль бросила опасливый взгляд на дверь комнаты Пата и с облегчением вздохнула — свет из-под его двери не просачивался, ее сторож, судя по всему, спал.

Люсиль выскользнула из комнаты и осторожно прикрыла за собой дверь. Снова осмотревшись, она приблизилась к номеру Рэнда и уже собралась постучать, но тут со стороны лестницы послышались шаги. Люсиль в ужасе замерла — а вдруг ее увидя* в коридоре в столь откровенном наряде? Внезапно с нижнего этажа донесся чей-то голос, и мужчина, поднимавшийся по лестнице, что-то прокричал в ответ, а затем начал спускаться обратно на первый этаж.

Люсиль облегченно вздохнула и снова повернулась к двери Рэнда. Помедлив еще немного, она пригладила волосы и, собравшись с духом, уже подняла руку, чтобы постучать, как у нее над ухом раздался голос Пата:

— Что ты делаешь в коридоре, Люсиль?

Девушка вздрогнула от неожиданности и, резко обернувшись, в ярости закричала:

— Лучше скажите, что вы здесь делаете, мистер Паттерсон! Вы до смерти меня напугали, подкравшись сзади!

— Если бы ты не была такой стервой, мне бы не пришлось за тобой следить! И можешь не отвечать на вопрос. Мне и так ясно, что ты здесь делаешь. — Пат с явным неодобрением окинул взглядом ее наряд. — Да, мне все ясно. — Сделав глубокий вдох, чтобы успокоиться, он продолжал: — Какая неудача, что Рэнд не увидит, как прелестно ты оделась… вернее, разделась для него.

— Мерзавец… — прошипела Люсиль, с ненавистью глядя на молодого человека. — И с чего ты взял, что сможешь помешать мне поговорить с Рэндом?

— Послушай, Люсиль, только идиоту придет в голову мысль, что ты явилась в таком виде к нему под дверь, чтобы вести разговоры. Рэнд не дурак. Я — тоже. Так что будь хорошей девочкой и иди к себе…

— Ни за что! Я сейчас постучу в дверь, а когда Рэнд откроет, я войду, и ты меня не остановишь!

— Я бы не рекомендовал тебе даже пытаться, Люси…

— Люси?! Не смей меня так называть!

Люсиль повернулась к двери Рэнда, но в тот же миг какая-то неведомая сила оторвала ее от пола, и девушка лишь несколько секунд спустя сообразила, что это Пат закинул ее на плечо и несет по коридору. Прошло несколько секунд, и дверь ее комнаты распахнулась, потом захлопнулась. Люсиль снова оказалась на ногах.

— Люси, предупреждаю тебя, — проговорил с невозмутимым видом Уоллис Паттерсон, — если ты еще раз попытаешься проникнуть в комнату Рэнда Пирса…

«Люси» стала последней каплей в чаше терпения. Пронзительно взвизгнув, Люсиль влепила Пату звонкую пощечину. Его лицо вспыхнуло, и он сквозь зубы процедил:

— Ты об этом пожалеешь, Люси. Ты зашла слишком далеко и на сей раз получишь то, что заслуживаешь.

В следующее мгновение Пат схватил девушку за руки, лишив возможности сопротивляться, уселся на край кровати и, перекинув ее через колено, с силой опустил ладонь на мягкие округлости ягодиц. Не успела Люсиль вскрикнуть, как последовал еще один звонкий шлепок. Затем еще и еще… Тут девушка пронзительно закричала и попыталась вырваться, но Пат, как оказалось, был довольно сильным мужчиной. Люсиль громко разрыдалась. Пат же, покончив с наказанием, сбросил девушку на пол и встал с кровати. Люсиль чуть приподнялась и уставилась на него в изумлении. Ее душил гнев, и она не могла произнести ни слова. Но она уже твердо знала, что ни за что это так не оставит. Медленно поднявшись на ноги, Люсиль сжала кулаки и размахнулась, но, перехватив стальной блеск зеленых глаз, замерла в нерешительности.

— Даже не пытайся, Люси…

Ее рука задрожала и опустилась. Люсиль всхлипнула и снова разрыдалась.

— Убирайся отсюда, убирайся немедленно… — пробормотала она, отвернувшись от Пата. — Я не хочу тебя видеть и… слышать твой голос, мерзавец…

Пат вдруг взял ее за плечи, привлек к себе и ласковым голосом, без малейших признаков гнева, прошептал на ухо:

— Не плачь, Люси. Я не хотел, чтобы ты плакала. Я просто хотел тебе показать… дать тебе понять… О черт, посмотри на меня!

Девушка снова всхлипнула, плечи ее все еще содрогались от рыданий. Пат судорожно сглотнул и вновь заговорил:

— Поверишь ли, Люси, что мне было ужасно больно наказывать тебя?

Люсиль вдруг подняла голову и уставилась на молодого человека в полном недоумении. Теперь она уже не плакала, но плечи ее по-прежнему содрогались — у нее внезапно началась икота.

Пат сокрушенно покачал головой и продолжал:

— Видишь ли, Люси, мне очень неприятно, и я чувствую себя… По правде говоря, я чувствую…

Неожиданно он склонился к ней и, запустив пальцы в волосы, прижался ртом к ее губам.

Люсиль тут же высвободилась из его объятий и, отступив на шаг, в бешенстве выпалила:

— Так вот чего вы добивались, мистер Паттерсон! Если так, то ничего у вас не выйдет! Вы для меня по-прежнему подлец, ублюдок и ничтожество, и я хочу, чтобы вы немедленно отсюда убрались! Убирайтесь!

— Люси…

— Меня зовут Люсиль, черт побери! Люсиль!

Пат явно смутился, и Люсиль поняла, что последнее слово в этой схватке останется за нею. Вскинув изящную руку, она указала на дверь и повторила:

— Убирайтесь!

Пат густо покраснел и, резко развернувшись на каблуках, вышел из комнаты. Люсиль же с улыбкой взглянула на захлопнувшуюся дверь. Она торжествовала победу. Да-да, она все-таки взяла над ним верх! Последнее слово осталось за ней! И так будет всегда. Никто не посмеет ей перечить.

От ее уныния не осталось и следа. Вскинув подбородок, Люсиль подошла к умывальнику. Увидев свое отражение, девушка тихо застонала и поморщилась. Она выглядела просто ужасно! Как она завтра утром встретит Рэнда, если лицо ее все еще будет покрыто красными пятнами. Проклятие!.. Это все из-за Пата!

Стремительно перешагнув порог своего номера, Пат с силой захлопнул за собой дверь! нимало не заботясь о ночном покое постояльцев гостиницы.

Черт бы ее побрал, эту стерву! Она переполнила чашу его терпения, толкнула на крайние меры. Он не хотел причинять ей боль, не хотел, чтобы она плакала.

И все же Пат не мог не признать: ей давно уже следовало устроить порку. Эта мысль принесла ему некоторое облегчение. Пат направился к постели, которую поспешно оставил всего несколько минут назад, когда услышал, что Люсиль вышла из своей комнаты. Перед ним вдруг возник образ девушки, стоявшей перед дверью номера Рэнда, и он почувствовал, что снова краснеет.

Будь она проклята!.. Как же она не понимает, что совершенно не^нужна Рэнду? Что ей лучше найти того, кому она действительно нужна, кого-нибудь вроде…

И тут ему открылась истина, столь же неожиданная, как гром среди ясного неба. Нетвердыми шагами Пат подошел к кровати и опустился на край постели. О Господи, нет, только не он!

Ошеломленный своим открытием, Пат тяжко вздохнул. Нет-нет, он не настолько глуп… Такого просто не может быть. Люсиль Баском его презирает. У нее вызывает отвращение даже земля, по которой он ступает. Кроме того, она считает себя намного выше его во всех отношениях. Люсиль Баском — самонадеянная, надменная, заносчивая… И ей нужен другой мужчина. Рэнд Пирс. К тому же она очень неглупа и энергична — пожалуй, даже чрезмерно. И конечно же, она самая очаровательная женщина на свете. Но ему-то какое до этого дело?

Перед его мысленным взором снова возникла Люсиль, стоявшая перед дверью Рэнда Пирса, и он ощутил болезненный укол ревности. Пат снова вздохнул. Похоже ему остается только одно — сделать все возможное, чтобы убедить эту строптивую девицу, что он, Уоллис Паттерсон, — именно тот мужчина, который ей нужен. Да, именно он, а не Рэнд Пирс. Проблема лишь в том, как ее в этом убедить…

Пытаясь успокоиться, Пат сделал глубокий вдох. О Боже, что он наделал?..


Громкий хлопок двери, расположенной чуть дальше по коридору, отозвался в темной комнате гулким эхом. Рэнд приподнялся и заглянул в личико девушки — ее голова покоилась у него на груди. Билли все еще безмятежно спала, и ее сон всколыхнул в его душе острое чувство нежности. Он прижал ее к себе и ласково погладил по волосам.

На губах Рэнда промелькнула улыбка. Минут десять назад он услышал в коридоре яростную перепалку и без труда узнал голоса Люсиль и Уоллиса Паттерсона. Затем раздались крики Люсиль, а через некоторое время громко хлопнула дверь. Судя по всему, девушка подходила к его, Рэнда, комнате и ушла оттуда не по своей воле.

Рэнд понял: пока он будет находиться в Абилине, Уоллис Паттерсон сделает все возможное, чтобы не подпустить к нему Люсиль. Что ж, этот Пат и впрямь отличный парень…

Рэнд снова заглянул в лицо Билли и задумался… Кто же она, эта девушка? Он очень надеялся, что, проснувшись, она все ему расскажет. Впрочем, не так уж и важно, кто она. В любом случае он с ней не расстанется.

Кто это был? Какая-то тень, скрывшаяся за сараем? Билли ускорила шаг и вскоре перешла на бег. Она почувствовала опасность, но по-прежнему продолжала преследование. Она уже однажды видела эту тень, видела этого человека. Билли побежала еще быстрее. Внезапно она заметила, что тень скрылась за деревьями, в ближайшей роще. Нет… она не даст ему снова уйти!

Ноги Билли едва касались земли. Теперь она опять видела его… Да-да, увидела! Он остановился, чтобы бросить на нее взгляд через плечо, и эта секундная заминка дала ей преимущество — она его догоняла! Расстояние между ними сокращалось, и Билли уже могла разглядеть его. Кажется, это…

Ногу ее пронзила резкая боль — она обо что-то споткнулась, упала и, ударившись головой, на несколько секунд лишилась чувств.

Когда же Билли пришла в себя и приподнялась… Тень все еще была тут, совсем рядом… Билли попыталась подняться на ноги, но тень тут же обратилась в бегство.

— Постой, подожди! — прокричала девушка.

Она наконец-то встала на ноги и тотчас поняла, что не сможет бежать, не сможет его догнать.

— Подожди, остановись!

— Дракер, проснись… — послышался вдруг знакомый голос.

Билли попыталась ответить, но не смогла — ее душили слезы. Однако нежные прикосновения к щеке и губам успокаивали, и она, сделав над собой усилие, проснулась… Проснулась — и тотчас же увидела чудесные голубые глаза, смотревшие на нее с нежностью.

— Все в порядке, дорогая. Все в порядке, — прошептал Рэнд, осторожно утирая слезы с ее щек.

Билли чуть приподняла голову и обвела взглядом комнату. Ванна… Простыня у кровати на полу… А рядом с ней — Рэнд… Он обнимает ее за плечи… А его рот нежно ласкает ее губы.

Билли взглянула в окно. Уже рассветает! Ее дежурство… Она опоздала!

Девушка попыталась встать с постели, но Рэнд, взяв ее за руку, сказал:

— Нет-нет, дорогая, от меня ты так просто не отделаешься.

— Отпусти меня. Я опоздала… Опоздала на дежурство… Он в ответ рассмеялся:

— Можешь на этот счет не волноваться. Твоего босса не заботит твое опоздание…

Билли вспыхнула:

— Зато меня это заботит…

Едва заметно нахмурившись, Рэнд взял ее за плечи и заставил лечь с ним рядом. Впрочем, Билли даже не пыталась сопротивляться; ей было ужасно неловко за свою наготу, и она не могла представить, как встанет с постели на глазах у Рэнда.

— Дракер… в чем дело? ¦

— Ничего… все в порядке.

— Приснился дурной сон? Ты плакала. Я пытался разбудить тебя, но ты спала слишком крепко.

— Так, ничего… Старый сон.

Рэнд пристально посмотрел на нее, и Билли, избегая встречаться с ним взглядом, снова уставилась в окно. Немного помолчав, она сделала глубокий вдох и пробормотала:

— Я бы хотела встать… Я хочу одеться.

— Не надо.

Она наконец-то повернулась к нему и увидела, что он хмурится. Сейчас перед ней был прежний Рэнд, угрюмый и непреклонный. Как ни странно, но с этим Рэндом Билли чувствовала себя гораздо увереннее, чем с тем, другим, нежным и любящим, которого она не знала.

— Я сказала, что хочу встать.

— А я сказал «нет». Мы должны поговорить, Дракер. Ее внезапно охватила паника. Она не могла с ним сейчас разговаривать. Потому что знала, к чему это приведет. Он хотел узнать, кто она такая. Но не могла же она сказать, что убила человека…

— Я не желаю ни о чем говорить. Не желаю… — Билли снова попыталась встать, но Рэнд опять ее удержал.

Тут она заметила, что он еще больше помрачнел. Не в силах выдержать его пристальный взгляд, Билли потупилась, но Рэнд взял ее за подбородок и, заглянув в глаза, проговорил:

— Дракер, я хочу задать тебе несколько вопросов. Но если ты будешь вертеться и извиваться как угорь, то нам скорее всего придется заняться кое-чем другим.

Билли густо покраснела. Она прекрасно поняла, что имелось в виду, и на всякий случай замерла. Рэнд молча кивнул и провел ладонью по ее щеке. Билли невольно вздрогнула, и он спросил:

— Ты не хочешь, чтобы я к тебе прикасался? Она пожала плечами:

— Дело не в этом. Я просто хочу встать. Рэнд смотрел ей в глаза:

— Почему? Что случилось? Или я был слишком груб с тобой? Может, сделал тебе больно?

Билли отрицательно покачала головой:

— Нет-нет, ты не причинил мне боли.

— Тогда почему ты…

— Я не намерена это обсуждать. Я хочу вернуться к стаду. Они будут ждать меня и гадать, куда я исчезла.

Рэнд криво усмехнулся:

— Неужели ты и впрямь полагаешь, что я отпущу тебя? Неужели хочешь, чтобы я вел себя так, словно между нами ничего не было? — Он выругался вполголоса. — Послушай, черт побери, я даже не знаю твоего настоящего имени. Как тебя зовут, Дракер? Откуда ты? Что с тобой случилось? Почему тебе пришлось искать работу, переодевшись мальчиком? И еще… Я хочу знать, кто тебя избил, — добавил Рэнд, снова помрачнев. — Так кто же?

— Я… я не знаю. Я уже говорила. Меня ограбили. Кто-то напал на меня в темном переулке. Я его не разглядела.

Рэнд сокрушенно покачал головой:

— Неужели ты думаешь, дорогая, что я этому поверю?

Билли снова потупилась. Она почувствовала подозрительное жжение в глазах, и ей не хотелось, чтобы Рэнд видел ее слабость. Он обнял ее и привлек к себе:

— Любимая, не замыкайся… Возможно, ты, сожалеешь о прошедшей ночи, а я — нет… Я хочу помочь тебе, но для этого ты должна мне сказать, от кого ты бежишь… куда бежишь… что случилось…

Билли по-прежнему молчала. Рэнд нежно поцеловал ее и крепко прижал к себе. Эта девушка принадлежала ему, и он не собирается от нее отказываться. Они провели вместе нынешнюю ночь, и впереди у них еще очень много ночей — он нисколько в этом не сомневался.

Охваченный страстью, Рэнд принялся покрывать поцелуями ее лицо, шею и груди. Лаская ее, он думал о том, что эта девушка принадлежит ему, и только ему.

И она не противилась его ласкам — ее тоже охватила страсть, Рэнд чувствовал это. Судорожно сглотнув, он пробормотал:

— Любимая, я…

Не в силах более сдерживаться, он чуть приподнялся над девушкой и тотчас же вошел в нее. Затем замер на мгновение и прохрипел:

— О Боже, я…

Больше он не сумел произнести ни слова. Ее руки обвили его шею, и их губы слились в поцелуе. Но Рэнд почти тотчас же прервал поцелуй и начал двигаться все быстрее и быстрее. Раз за разом устремляясь ему навстречу, Билли вскрикивала и громко стонала. Наконец раздался ее последний крик, слившийся с его криком, и оба, содрогнувшись, замерли в изнеможении.

Какое-то время они лежали обнявшись, потом Рэнд немного приподнялся и, осторожно убрав локон со щеки Билли, нежно ее поцеловал. Она тут же открыла глаза, и взгляды их встретились. С минуты они молча смотрели друг на друга. Наконец Рэнд, едва заметно улыбнувшись, поднес к губам руку девушки и, поцеловав маленькую ладошку, проговорил:

— Ты все же должна ответить на мои вопросы, дорогая.

Билли невольно вздрогнула, и Рэнд, взяв ее за плечи, пристально посмотрел ей в глаза. «Кто же она? — спрашивал он себя. — От кого скрывается? Почему боится рассказать о том, что с ней произошло?»

— Малышка, послушай…

— Я хочу встать. Пожалуйста, позволь мне встать.

Рэнд тяжко вздохнул и отстранился. Билли тут же поднялась с постели и направилась к умывальнику. Было очевидно, что она ужасно стыдится своей наготы, но все же Рэнд, как ни старался, не мог отвести от нее глаз, не мог не любоваться ею.

Приблизившись к ванной, Билли на несколько секунд замерла в нерешительности. Затем, собравшись с духом, ступила в давно остывшую воду. Тут Рэнд наконец-то отвел от нее взгляд и посмотрел в окно — за окном уже сияло солнце, и день обещал быть таким же жарким, как и все предыдущие.

Рэнд чуть приподнялся и, немного помедлив, тоже встал. Искоса взглянув на девушку, он направился к умывальнику. Умываясь, он то и дело поглядывал на нее. Он уже надел штаны и потянулся за рубашкой, когда Билли наконец выбралась из ванны. Подхватив с пола простыню, Рэнд подошел и накинул ей на плечи. Внезапно осознав, что его снова охватывает страсть, он крепко стиснул зубы. Нет, на сей раз он сдержится и сумеет себя обуздать. Заметив, что Билли нахмурилась, когда он направился к кровати, Рэнд невольно улыбнулся. Усадив ее к себе на колени, он пристально посмотрел ей в глаза:

— Дорогая, мы должны поговорить. Неужели ты этого не понимаешь?

Билли попыталась встать, но Рэнд удержал ее:

— Пойми, моя милая, мы…

— Я намочила тебе штаны.

— Если бы меня это беспокоило, я бы не стал сажать тебя на колени.

— Но…

Рэнд привлек ее к себе и поцеловал в губы. Затем, немного отстранившись, сказал:

— Дракер, я хочу, чтобы нас связывало нечто большее, чем то, что произошло сегодня ночью. Но ты почему-то боишься рассказать…

— Ты нанял меня перегонять стадо, и это не дает тебе права вмешиваться в мою личную жизнь.

— Но сейчас я твоя личная жизнь.

— Ничего подобного.

Рэнд почувствовал, как в нем закипает гнев.

— Ты хочешь сказать, что прошедшая ночь… что она для тебя ровным счетом ничего не значит? Ты забыла, дорогая, что была девственницей?..

Билли залилась краской и, вскинув подбородок, заявила:

— Но это не дает тебе права допрашивать меня. И ты вовсе не обязан нести за меня ответственность.

— Я не собираюсь тебя допра…

— Я не намерена удовлетворять твое любопытство! — перебила Билли. — Несмотря на прошедшую ночь… все останется между нами так же, как было.

— Ты не можешь так говорить! — Рэнд был искренне возмущен. Ему хотелось схватить эту женщину за плечи и как следует встряхнуть, чтобы она наконец-то поняла, что их отношения изменились. — Дракер, ты ведь знаешь, что я не могу позволить тебе вернуться к стаду… и продолжать с нами путь.

Его слова ошеломили Билли. Она побледнела как полотно, и губы ее задрожали; казалось, она вот-вот расплачется. Рэнд понял, что с ней происходит, и, осторожно погладив по спине, прошептал:

— Успокойся, дорогая.

Она судорожно сглотнула и пробормотала:

— Но почему?.. Ты ведь был доволен моей работой, я знаю, что был доволен. Я работала наравне с мужчинами… может, даже лучше некоторых. Я справлялась со своими обязанностями…

— Дело не в этом.

Она заглянула ему в глаза:

— Тогда в чем же?

— Ты женщина, Дракер. Ты не должна заниматься с мужчинами перегоном скота.

— Я и раньше перегоняла стада, и никаких проблем не возникало.

— Остальные будут чувствовать себя неловко, потому что…

— Но они не знают, что я женщина. Даже не подозревают. Рэнд покачал головой:

— Прости, дорогая, но я не могу позволить, чтобы этот маскарад продолжался…

— Но почему?.. Мне кажется, так будет лучше.

— Спрашиваешь почему? — Рэнд чувствовал, что начинает злиться. — А с какой стати я должен идти тебе на уступки, когда ты твердишь, что все произошедшее между нами для тебя ничего не значит? К тому же не хочешь назвать свое настоящее имя и объяснить, от кого бежишь. Откуда мне знать… Может, ты преступница, скрывающаяся от правосудия!

Глаза Билли стали холодными как ледышки.

— Ты слишком много на себя берешь, — процедила она сквозь зубы.

Рэнд взял ее за подбородок и пристально посмотрел в глаза:

— Если слишком много — то по твоей вине. Давай поговорим, Дракер. Давай успокоимся и поговорим.

Билли вдруг всхлипнула и покачала головой:

— Я не могу…

Увидев ее слезы, Рэнд тут же смягчился:

— Дорогая, ты что, мне не доверяешь? Не веришь, что я смогу о тебе позаботиться… смогу защитить от тех, кто тебя преследуют?

— Как ты сможешь меня защитить, если бросишь одну?

— Ты можешь подождать меня здесь… или в любом другом месте. Я выпишу банковский чек.

— Мне не нужны твои деньги.

— Что же ты хочешь? Скажи мне.

— Я хочу, чтобы все было как прежде. Я хочу вместе со стадом добраться до Монтаны.

— А что будет в Монтане? Почему ты туда так стремишься? Кто там тебя ждет? Кто-то ждет, да? — Заметив, что Билли отвела глаза, Рэнд ощутил укол ревности. Встряхнув девушку за плечи, он спросил: — Кто тебя ждет?

— Никто.

Билли снова попыталась встать, но Рэнд и на этот раз ее удержал. Взяв лицо девушки в ладони, он заставил ее посмотреть ему в глаза.

— Перестань, Дракер… Давай…

— Перестань?! — Билли вскинула подбородок и в ярости взглянула на Рэнда. — Знаешь, что я тебе скажу?.. Возвращайся к своему стаду без меня! Я сама смогу добраться до Монтаны. И отпусти меня немедленно, черт тебя подери! Отпусти меня!

Рэнд невольно вздохнул. Нет, он не хотел этого. Не хотел, чтобы она злилась. Но почему же она так настроена против него?

— Как ты не понимаешь, Дракер? Я просто пытаюсь тебе помочь.

— Помочь? Если хочешь помочь мне, позволь остаться при стаде, как раньше. Я буду в безопасности…

— В безопасности? — переспросил он, воспользовавшись ее невольной»оговоркой. — Что же тебе угрожает?

Билли затаила дыхание. Наконец, пожав плечами, пробормотала:

— Как знаешь… Я устала спорить. Если ты не можешь позволить мне остаться при стаде, я сама найду способ…

— Нет, черт побери! Нет!

— Но ты сказал…

Рэнд сквозь зубы проговорил:

— Можешь остаться при стаде. Довольна? Билли промолчала.

— Но я намерен положить конец маскараду, — продолжал Рэнд. — Я скажу гуртовщикам, что ты — женщина.

— Нет!

— Да, черт возьми!

Билли отрицательно покачала головой. Этого нельзя допускать. Нельзя, потому что сразу же поползут слухи. Женщина, сопровождающая стадо в качестве погонщика, привлечет внимание. Не успеет она опомниться, как Маккулла нападет на ее след. Билли нисколько не сомневалась: при появлении людей Маккуллы Рэнд встанет на ее защиту, — но она не могла переложить на его плечи такое бремя… Он не должен был нести за нее ответственность.

— Давай не будем об этом. — Она улыбнулась. — Давай все забудем. Я сама как-нибудь справлюсь. Вот только… Я буду тебе очень признательна, если ты рассчитаешься со мной за работу сейчас.

Лицо Рэнда словно окаменело. Какое-то время он молча смотрел на нее, затем со вздохом проговорил:

— Что ж, хорошо. Можешь возвращаться к стаду в том же виде, в каком его оставила. Ты ведь этого добивалась, верно? Считай, что победа за тобой.

Билли в изумлении смотрела на Рэнда. Она никак не ожидала, что он уступит ей, сдастся… К тому же она вовсе не хотела такой «победы». Просто ей нужно добраться до Монтаны, вот и все. Только что она там будет делать?..

И тут вдруг Билли наконец-то осознала, что Рэнд был прав. Да, действительно, все ужасно усложнилось и запуталось… Собравшись с духом, она сказала:

— Пожалуй, ты прав. Не стоит идти на обман… Будет лучше, если я продолжу путь самостоятельно.

Глаза Рэнда вспыхнули, и Билли невольно отпрянула. Схватив девушку за плечи, он в ярости прокричал:

— Тебе от меня так легко не отделаться! Ты ведь хотела остаться при стаде. Ты просила об этом, и я позволил. Поэтому мы вместе вернемся в лагерь. Я скажу всем, что ты заболела… что не смогла приехать на дежурство.

— Они тебе не поверят.

— А мне наплевать!

Тихонько вздохнув, Билли покачала головой:

— Но я не думаю…

— Ты сказала, что хочешь добраться до Монтаны, — перебил Рэнд. — Так вот, я тебя туда доставлю. Договорились?

Билли ненадолго задумалась, потом кивнула:

— Хорошо, договорились.

Рэнд вздохнул с облегчением. Заглянув девушке в глаза, спросил:

— Дракер, но как же тебя зовут? Я хочу знать твое настоящее имя.

Она судорожно сглотнула и пробормотала:

— Меня зовут… Билли. Больше я тебе ничего не скажу.

Рэнд нежно обнял ее и прошептал на ухо:

— Тогда поцелуй меня, Билли. Потому что я сейчас больше всего на свете хочу, чтобы ты меня поцеловала.

В следующее мгновение их губы слились в поцелуе, и Билли, забыв о простыне, которую придерживала у подбородка, обвила руками шею Рэнда. Прошло еще несколько секунд, и она услышала его тихий стон, а затем почувствовала, как он распускает ремень на штанах.


Карл Уитли обливался потом, и на его рубашке под мышками расплывались темные круги. Стоя перед письменным столом в кабинете босса, он в смущении переминался с ноги на ногу — ему было очень не по себе. «Будь все проклято! — думал Карл. — С чего я взял, что Дэн Маккулла по достоинству оценит мои труды? Неужели я действительно рассчитывал на его благодарность? Босс даже не знает значения этого слова».

— Повтори еще раз, Уитли. Что именно сказала тебе пожилая дама в магазине?

Десятник нахмурился и проворчал:

— Я уже несколько раз говорил, что она сказала.

— Повтори еще раз.

— Пожилая дама сказала, что не видела девчонку, соответствующую моему описанию. Когда же я упомянул про мальчишку, она сразу оживилась. Парня она хорошо запомнила.

— И что она сказала?..

— Сказала, что на нем от побоев не было живого места и что он купил новенькую веревку и чапарехос.

— И на этом основании ты пришел к выводу, что мальчишка и есть Билли Уинслоу? Ты решил, что она нанялась к кому-то гуртовщиком?

— Послушайте, мистер Маккулла, старуха сказала, что чапарехос были слишком велики для парня, но он во что бы то ни стало хотел их купить. Я думаю, что мальчишка, избитый до полусмерти, не из пустой блажи зашел в магазин, чтобы приобрести снаряжение ковбоя. Вы же знаете, что обычные пастухи чапарехос не надевают. Они нужны только тогда, когда гонишь скот по колючим зарослям. Не мне вам говорить, что колючки могут изодрать ноги в кровь, если приходится лезть в заросли, когда преследуешь отбившегося от стада бычка, чтобы вернуть его на место. Я полагаю, что девчонка нанялась перегонять скот. Согласитесь, она поступила очень разумно.

Дэн Маккулла промолчал. Откинувшись на спинку стула, он вопросительно взглянул на Карла. Тот тоже молчал, и Дэн, поморщившись, пробурчал:

— Что еще можешь сообщить? Ты выяснил, куда девчонка отправилась?

Десятник утвердительно кивнул:

— Да, босс. Мы с Марти пошли на платные конюшни и поговорили с Бартом. Ведь погонщики, делая остановку в городе, всегда оставляют там своих лошадей. И я заключил, что только там смогу узнать, какие стада в это время проходили мимо. Уверен, что девчонка присоединилась к гуртовщикам.

Карл сделал паузу в надежде, что Маккулла похвалит его за сметливость. Но босс молчал, и десятник, откашлявшись, вновь заговорил:

— Как я уже сказал, мы с Марти отправились на платные конюшни и провели некоторое время в обществе Барта Форда. И он нам сообщил, что мимо города в последнее время действительно проходили стада. Причем все они шли из приграничных районов. Говорят, одно из них целиком состояло из длинноногих мексиканских бычков, которые резвее любой лошади. И еще Барт сказал, что гуртовщики принесли с границы какую-то заразу. Похоже, лихорадка покосила некоторых из них, потому что поставщику скота пришлось примчаться из Сент-Луиса и лично возглавить перегон. Барт утверждает, что этот парень — сущий дьявол.

Заметив, что Дэн нахмурился, Карл заговорил быстрее:

— Так вот, этот поставщик искал новых гуртовщиков, чтобы заменить больных.

Карл снова сделал паузу и ухмыльнулся. Маккулла же побагровел от гнева и заорал:

— Какого дьявола молчишь?! Продолжай! Что еще сумел выяснить?!

Карл в смущении пожал плечами:

— Больше ничего. Барт не знает, какое стадо принадлежало тому поставщику и куда он направлялся. Вот я и подумал, что мне лучше вернуться и рассказать вам то, что мне удалось выяснить.

Дэн Маккулла медленно поднялся со стула и, упершись ладонями в стол, пристально посмотрел на десятника:

— Выходит, ты надеешься, Карл, что я отправлю тебя в отпуск… чтобы ты мог объехать все стада и проверить погонщиков. Надеешься, что будешь заезжать в каждый ковбойский городок на пути, чтобы убедиться, что ничего важного не пропустил. И все только потому, что этот мальчишка якобы и есть Билли Уинслоу. Я правильно тебя понял?

Карл поспешно кивнул:

— Да-да, именно так, мистер Маккулла. Я уверен, что девчонка нанялась гуртовщиком. Иначе она не могла бы бесследно исчезнуть. — Сделав глубокий вдох, десятник продолжал: — Если только ее не спрятали в какой-нибудь мексиканской хижине. Хорошенькая и светловолосая… она лакомый кусочек для какого-нибудь мексиканца.

Маккулла, молча кивнув, уселся за стол и, казалось, о чем-то задумался. Минуту спустя он снова взглянул на Уитли:

— Хорошо, Карл, поезжай. Возьми с собой Марти и Ларри. Но предупреждаю: не вздумай устроить себе за мой счет развлекательную прогулку. Но если найдешь девчонку, то я оценю твои труды.

Карл расплылся в улыбке и энергично закивал:

— Вы можете на нас рассчитывать, мистер Маккулла. Мы доставим ее сюда…

— Нет-нет, Уитли. — Маккулла усмехнулся, и Карл почувствовал, что от этой усмешки у него по спине мурашки пробежали. — Ты выяснишь, где она находится и куда направляется. И сообщишь мне об этом телеграммой. Для этой стервы я приготовил нечто особенное… только ей предназначенное… А здесь она мне не нужна.

Карл снова кивнул. Такой поворот вполне его устраивал. Если на сей раз босс решил сам выполнить грязную работу, то тем лучше.

Карл уже направился к двери, но Маккулла прокричал:

— Секундочку, Карл! — Десятник обернулся, и Дэн, прищурившись, проговорил: — Перед тем как приходить в этот дом, принимай ванну. Comprende?[7]

Уитли потупился и буркнул:

— Понятно.

Десятник поспешно ретировался и с предельной осторожностью закрыл за собой дверь. Надев шляпу, он быстро зашагал по коридору. Из-за двери за его спиной доносились проклятия.

Глава 8

Приподнявшись на стременах, Рэнд обратил взгляд к западу. Несколько дней назад они наконец-то вышли на равнину со множеством рек и ручьев. К тому же погода стояла исключительно благоприятная. Одно лишь вызывало беспокойство… Судя по всему, здесь недавно прошли обильные дожди, так что вода в реке Бразос сильно поднялась, и были все основания предполагать, что сейчас им переправиться через нее уже не удастся.

Рэнд окинул взглядом стадо, затем снова повернулся к западу. Конечно, он мог выбрать Старый Западный путь и разбить лагерь у брода, которым все пользовались. Но, к сожалению, там уже стояли в ожидании несколько стад — Рэнд прекрасно их видел даже на расстоянии. И, разумеется, эти стада уже заняли все пастбища в районе брода, так что, если бы он направился туда, ему пришлось бы вторгаться в пределы чужих территорий, что считалось нарушением негласного закона, установленного между погонщиками.

«А может, повернуть на северо-восток и попытаться переправиться через Бразос на несколько миль выше Раунд-Тимбера, — размышлял Рэнд. — Тогда можно было бы найти такой путь, чтобы…» Рэнд тяжко вздохнул и сокрушенно покачал головой. Вот уже несколько дней — после возвращения из Абилина — он чувствовал, что с трудом соображает — вернее, думает вовсе не о стаде, которое надлежало вовремя доставить в Монтану. И Рэнд прекрасно понимал, что являлось причиной его нынешнего состояния.

Отыскав глазами Билли, Рэнд невольно усмехнулся. Какой же он глупец… Неужели он сразу не мог понять, что Дракер — женщина? Теперь же, глядя на нее, он удивлялся, что мог столь долго заблуждаться. Ведь было совершенно очевидно, что Билли — не парень. Но как ни странно, никто из гуртовщиков пока что не догадывался об этом — во всяком случае, Рэнду хотелось так думать. А если кто-нибудь даже и догадается… Впрочем, это не очень-то его беспокоило. Сейчас Рэнда волновало совсем другое… Ведь он чуть не потерял ее — эта мысль постоянно преследовала его, не давала покоя. В гостиничном номере в Абилине Билли заявила, что и сама может добраться до Монтаны. И Рэнд прекрасно понимал, что ей ничего не стоило бросить его. Да, она могла бы от него уйти — и эта мысль приводила его в ужас, повергала в отчаяние.

Тут Рэнд вдруг вспомнил о Люсиль и невольно усмехнулся. Он столько раз покидал постель этой женщины и никогда не задумывался о последствиях. Более того, он отдал Люсиль на милость молодого банкира, отдал без малейшего сожаления и укоров совести. Все женщины по-своему хороши, но… Но Билли совсем другая. И она, конечно же, совсем не думала о нем. Она думала лишь о том, как бы добраться до Монтаны. Но что влекло ее туда? Неужели ее действительно кто-то ждал?

От жгучей ревности у Рэнда защемило в груди. Пытаясь успокоиться, он сделал глубокий вдох. Что ж, пусть даже кто-то ждет Билли в Монтане это ничего не изменит. Он твердо решил, что завоюет Билли, сделает ее своей. Ему следовало только набраться терпения, и тогда… Да, он уедет из Монтаны вместе с Билли, и после этого они никогда не расстанутся. Не расстанутся, потому что он не желает с ней расставаться. И потому что она поймет, что он, Рэнд, любит ее больше жизни. Но сейчас она избегала его. Прошло три дня после их ночи в Абилине, а они не обменялись и несколькими словами. Более того, Билли даже ни разу не взглянула на него. Но почему? Почему она не желала с ним разговаривать? Рэнд не знал, как ответить на этот вопрос, но решил, что непременно добьется ответа, причем сделает это немедленно. Или, во всяком случае, в ближайшее время.

Сидя по привычке чуть в стороне от костра, Билли доедала остатки ужина. Хрустящий поджаристый бекон немного разнообразил походное меню гуртовщика. Впрочем, у Нейта Строу все ужины, обеды и завтраки были на редкость вкусными — Рэнд не зря считал его превосходным поваром.

Билли уже взялась за кружку с кофе, когда раздался громкий крик Джереми Карлайла:

— Будь я проклят, Нейт, если это не самый вкусный ужин на свете! Думаю, что после окончания пути мне будет очень не хватать твоей стряпни.

Повар с усмешкой взглянул на молодого гуртовщика:

— Что ж, парень, я искренне признателен тебе за то, что по достоинству оценил мои старания. Вот только приготовить что-нибудь по-настоящему вкусное мне едва ли удастся при таких запасах. Но можешь называть мою стряпню жареным цыпленком — так вкуснее будет.

Все рассмеялись, и даже Билли улыбнулась. Она прекрасна знала, что гуртовщики, как правило, скупы на похвалы, так что если уж кто-нибудь оценил старания повара, то он имел полное право гордиться похвалой.

Нейт же просиял и, окинув взглядом погонщиков, добавил:

— Знаете, парни, похоже, вы заслужили своими комплиментами особое угощение. Я, конечно, ничего не обещаю, но завтра вечерком постараюсь вас кое-чем удивить.

Гуртовщики тотчас же оживились; послышались возгласы одобрения, а затем все принялись обсуждать последние слова повара. Воспользовавшись ситуацией, Билли поднялась на ноги и поспешно покинула шумное общество — ей хотелось побыть одной.

Удалившись от света костра, Билли сняла шляпу, провела ладонью по волосам, глубоко вздохнув, подставила лицо свежему ночному ветерку. В такие минуты она упивалась той толикой свободы, что давала ей темнота. Увы, только во тьме она могла скрыться от пристальных взглядов гуртовщиков — все они поглядывали на нее с любопытством, и девушку это ужасно раздражало.

Три дня, прошедшие после их совместного возвращения в лагерь, были очень нелегкими. Верный слову, Рэнд дал короткое, но весьма убедительное объяснение их позднему появлению. Однако реакция, как и ожидалось, последовала незамедлительная. Бразерс и Холл, воспользовавшись случаем, начали насмехаться над «любимчиком». Билли же, твердо решив не давать воли гневу, пропускала оскорбления мимо ушей. А Джереми Карлайл, когда находился поблизости, брал на себя миссию ее защитника. Девушка была очень признательна молодому человеку за его внимание, но все-таки однажды попыталась его остановить, сказав, что не нуждается в защитниках. Джереми сначала смутился, потом вдруг рассмеялся и заявил:

— Не обижайся, Дракер. Пойми, я не в силах сдержаться, не могу спокойно смотреть, как обижают слабых. И я очень надеюсь, что найдется человек с добрым сердцем, который защитит моего младшего брата в случае необходимости.

Благородство Джереми совершенно обезоружило девушку, и она не стала спорить. К тому же у нее имелись более серьезные причины для беспокойства: Билли то и дело ловила на себе пристальный взгляд Рэнда, причем ей казалось, что он смотрел на нее с укоризной. Она в растерянности отводила глаза и спрашивала себя: «Почему же он так смотрит на меня? Что ему нужно? Ведь мы с ним вроде бы договорились. Договорились, что он доставит меня в Монтану и… Вот, собственно, и все».

В свободные минуты, предаваясь раздумьям, Билли снова и снова приходила к одному и тому же выводу: в Абилине она совершила гораздо более серьезную ошибку, чем ей поначалу казалось. Она гнала прочь волнующие воспоминания, постоянно преследовавшие ее, и то и дело ловила себя на том, что ищет глазами широкоплечую фигуру Рэнда, — а ведь ей прежде всего следовало подумать о спасении собственной жизни. Билли прекрасно понимала, что нельзя отвлекаться на посторонние мысли и переживания, так как на горизонте в любую минуту могли появиться люди Дэна Маккуллы.

Близость с Рэндом не стоило принимать всерьез, ведь у него наверняка было множество подобных встреч. Конечно же, он очень хорош собой, а его ласки и поцелуи она едва ли сумеет забыть, но все же… Билли нисколько не сомневалась: как только Рэнд щелкнет пальцами, к нему тотчас примчатся десятки женщин, а первой на его призыв откликнется прекрасная Люсиль Баском. И, судя по всему, именно к ней Рэнд вернется после окончания перегона. Во всяком случае, было бы глупо надеяться на то, что он вспомнит о ней, Билли, — на этот счет у нее не было иллюзий.

И еще она не могла забыть о том, что убила человека. Не важно за что — но убила. Ей тут же вспомнилась ужасная маска — лицо мертвого Уэса Маккуллы, — и на нее накатила знакомая боль. Рано или поздно ей придется за это заплатить. Возможно, именно поэтому в ее будущем не было места для Рэнда Пирса. Она твердо решила, что не позволит себе…

Тут послышались шаги, и Билли невольно вздрогнула. В следующую секунду перед ней появился Рэнд. Он обнял ее, привлек к себе, и она тут же почувствовала, как его губы прикоснулись к ее губам. Билли забыла обо всем на свете; крепко прижимаясь к Рэнду, она ответила на его поцелуй. Минуту спустя он чуть отстранился и хриплым голосом произнес:

— Билли, так не пойдет.

— Но, Рэнд…

— Я думал, что до Абилина все было очень плохо, но с тех пор… Билли, это сущий ад. Я хочу побыть с тобой наедине, дорогая.

— Нет, Рэнд.

Но он ее не слушал. Обнимая ее одной рукой за талию, он принялся расстегивать пуговицы на ее рубашке.

— Рэнд, что ты делаешь?

— Я хочу к тебе прикоснуться.

— Нет, пожалуйста…

Но рука Рэнда уже проникла ей под рубаху. Внезапно он замер и Пробормотал:

— Что это за чертовщина…

— Это повязка.

— Повязка?

— Я не могу рисковать. Не могу допустить, чтобы кто-нибудь увидел… очертания и догадался.

— Билли…

— Пожалуйста, отпусти меня, Рэнд. Если ты…

Он вдруг приложил ладонь к ее губам и отвел в сторону. И в тот же миг в темноте послышались шаги.

— Это Карлайл, — прошептал Рэнд. — Он идет к табуну. — Рэнд сделал паузу, затем добавил: — Он ведь ищет тебя, не так ли?

Билли пожала плечами:

— Да, наверное. Он вызвался стать моим защитником. Рэнд нахмурился и проворчал:

— Тебе не нужен другой защитник, у тебя есть я. Билли снова пожала плечами:

— Пожалуй, ты прав. Мне действительно не нужно покровительство Джереми, и я говорила ему об этом. Но мне и твоя защита не нужна. Позволив мне вернуться к стаду, ты сказал, что все будет по-прежнему и ты…

Рэнд вновь приложил ладонь к ее губам и прошептал:

— Тихо, он возвращается.

Отбросив руку Рэнда, Билли покачала головой:

— Отпусти меня. Если он меня не найдет, то вернется к костру и позовет кого-нибудь на помощь.

Рэнд пристально взглянул на девушку и заявил:

— Значит, ты и его сумела покорить.

В ярости отталкивая Рэнда, Билли прошипела:

— Отпусти меня… Отпусти, черт тебя подери!

Рэнд внезапно отступил на несколько шагов, и Билли поспешно застегнула рубашку. В следующую секунду за ее спиной послышался голос Джереми:

— Эй, Дракер, ты где был? Я тебя повсюду искал. Я уже начал думать, что…

Приблизившись к молодому гуртовщику, Билли со злостью выпалила:

— Мне не нужен защитник, Карлайл. Так что перестань ходить за мной!

Джереми расплылся в улыбке:

— Дракер, ты необычайно храбрый малыш. Но пойми, я не могу иначе, потому что…

Испустив стон досады, Билли зашагала обратно к костру. Джереми догнал ее и, положив руку ей на плечо, пошел рядом. Покосившись на девушку, он рассмеялся и спросил:

— Дракер, может, перекинемся в картишки?

Билли в отчаянии закатила глаза и отвернулась. Рука Джереми по-прежнему покоилась у нее на плече, но она не решалась ее сбросить.

Глядя им вслед, Рэнд все больше мрачнел. Такой поворот событий совершенно его не устраивал — он обязан был что-то предпринять. Да, с него довольно! Они с Билли непременно должны поговорить, и на этот раз ответ «нет» его не устроит.

— Эй, вы, заставьте скотину двигаться! — В голосе Рэнда явно звучало раздражение. Пришпорив своего вороного, он окинул взглядом гуртовщиков и добавил: — Поторапливайтесь! К тебе, Дракер, это тоже относится!

Повернув голову, Билли увидела Джима Стюарта, ехавшего рядом. Джим нахмурился и проворчал:

— Я много раз участвовал с Рэндом Пирсом в перегоне скота, но никогда не видел его таким раздражительным, как сейчас. Судя по тому, как начался сегодня день, могу с уверенностью утверждать: нам всем от босса достанется. Так что советую держаться от него подальше.

Билли внимательно посмотрела на Рэнда, наблюдавшего за передвижением стада. Стюарт оказался прав. Было совершенно очевидно, что босс сильно не в духе. Покосившись на Стюарта, девушка молча кивнула. Затем перевела взгляд на Уилли — тот в этот момент подъехал к Рэнду, и они о чем-то заговорили; причем Рэнд указывал на какую-то точку на горизонте, а Уилли время от времени утвердительно кивал.

— Похоже, босс инструктирует Уилли, — заметил Джим Стюарт. — Вероятно, сам он отправится на поиски безопасного брода для стада. Что ж, очень хорошо. По крайней мере мы хотя бы часть дня будем избавлены от его криков и ворчания. — Покачав головой, Джим с усмешкой добавил: — Но все же имей в виду, мой мальчик, Рэнд Пирс — прекрасный человек. Просто сегодня он почему-то…

Увидев, что Рэнд направляется в их сторону, Стюарт тотчас умолк и, насупившись, стал смотреть на босса. Рэнд же, приблизившись, сообщил:

— Сегодня передвижение стада возглавит Уилли, Джим. Надеюсь, что ты окажешь ему помощь, если вдруг возникнет такая необходимость.

— Конечно, босс.

— А ты, Дракер… — Рэнд пристально взглянул на девушку. — Следуй за мной. — С этими словами он развернулся и, не оборачиваясь, поскакал вперед.

Билли молча смотрела ему вслед. Внезапно над ее ухом послышался голос Стюарта:

— Тебе лучше последовать за ним, парень. Вижу, что босс не расположен терять время. Не знаю, насколько тебе повезло, что он берет тебя с собой, но могу смело утверждать: я безумно рад, что он выбрал не меня.

Билли тяжко вздохнула, а Стюарт тут же добавил:

— Пошевеливайся, парень.

Осознав, что у нее нет выбора, Билли натянула поводья и устремилась вслед за Рэндом.

Они скакали уже больше часа, но Рэнд за это время не произнес ни слова; казалось, он не замечал ее присутствия. Билли не знала, как себя вести, и поэтому на всякий случай тоже молчала. Время от времени она поглядывала на всадника, скакавшего впереди, и все больше убеждалась в том, что Стюарт был прав. Ей никогда еще не приходилось видеть Рэнда таким мрачным.

Внезапно он остановился и окинул взглядом противоположный берег реки. Затем, наконец-то повернувшись к Билли, проговорил:

— Да, все верно. Это место вполне подходит доя того, чтобы переправиться на другую сторону. Я сейчас это проверю, а ты оставайся здесь.

— Но…

— Я сказал, оставайся!

Билли молча кивнула. Она прекрасно понимала, что спорить с боссом, когда он в таком настроении, совершенно бесполезно.

Рэнд же стащил сапоги и, приторочив их к седлу, направил коня к реке. Было ясно, что он выбрал неплохое место для переправы.[Вороной Рэнда медленно погружался в воду, но, судя по всему, пока еще ступал по дну реки. Наконец конь приблизился к середине, и Билли в испуге ахнула — здесь течение было очень быстрое. Но черный красавец вдруг стремительно рванулся к противоположному берегу — он оказался отличным пловцом — ив считанные секунды выбрался на сушу.

Мельком взглянув на девушку, Рэнд развернул коня и осмотрелся. Явно удовлетворенный результатом осмотра, он позволил вороному немного отдохнуть, после чего снова переправился через реку. Приблизившись к Билли, он буркнул:

— Едем.

Билли с удивлением взглянула на своего спутника. Зачем же ему понадобилось брать ее с собой? Ведь он с ней даже не разговаривает. Даже не замечает ее присутствия. И почему он не взял кого-нибудь из мужчин? К тому же ей очень не нравилось, что Рэнд не делился с ней своими дальнейшими планами. Судя по всему, он нашел брод, который его вполне устраивал, и теперь собирался поискать место для переправы кухонного фургона.

Тяжко вздохнув, Билли последовала за своим молчаливым спутником. Она твердо решила, что тоже будет молчать, чего бы ей это ни стоило.

Час спустя они нашли подходящее место для переправы и теперь возвращались к стаду. Время от времени Билли украдкой поглядывала на Рэнда. Он по-прежнему не замечал ее, и девушку это ужасно раздражало. В какой-то момент Рэнд вдруг пришпорил своего коня и повернул в сторону небольшой рощицы. Билли пожала плечами и покорно последовала за ним. Ее недоумение еще больше усилилось, когда Рэнд внезапно остановился и спешился. Накинув поводья на низко свисающую — ветку, он повернулся к девушке и проговорил:

— Чего ты ждешь, Дракер? Или хочешь, чтобы я помог тебе слезть с лошади?

Билли промолчала. Рэнд явно добивался ссоры, и она решила, что не поддастся. Но ее молчание еще больше его разозлило.

— Что же ты, Дракер? Слезай!

Билли медлила. И тут Рэнд, шагнув к лошади, обхватил девушку за талию, стащил с седла, сорвав с ее головы шляпу, отбросил в сторону. Пристально посмотрев в лицо Билли, он проворчал:

— Я не могу разглядеть тебя из-за этих широких полей. К тому же я ужасно по тебе соскучился… и устал от разговоров…

Рэнд привлек Билли к себе и принялся покрывать поцелуями ее лицо и шею. Его ладони же тем временем скользили по спине и ягодицам девушки.

Рэнд все крепче прижимал ее к себе, и вскоре Билли ощутила прилив желания. Но она тут же вспомнила о своем решении и, пытаясь высвободиться, с дрожью в голосе пробормотала:

— Не надо… я не хочу…

Рэнд тотчас отстранился и, с трудом переводя дыхание, прохрипел:

— Нет, Билли, ты хочешь… Ты хочешь того же, чего хочу я. Я вижу это по твоим глазам, и я это чувствую. — Поцеловав ее в губы, он продолжал: — Дорогая, скажи мне правду. Скажи, что соскучилась по мне так же, как я по тебе. Или, может быть, скажешь, что не соскучилась?

Он снова принялся ласкать и целовать ее. Билли тихонько стонала, и сердце ее гулко колотилось в груди — казалось, оно билось в унисон с сердцем Рэнда. Она пыталась заговорить, пыталась сказать ему, что не хочет… вернее, не может связывать с ним свою жизнь, потому что им все равно придется расстаться, но ласки Рэнда становились все более страстными и настойчивыми, и Билли чувствовала, что не сумеет произнести ни слова.

Внезапно Рэнд тихо засмеялся и прошептал ей на ухо:

— Что же ты молчишь, Билли? Скажи, что не хочешь этого. Скажи, что не соскучилась…

Билли судорожно сглотнула — и промолчала. В следующее мгновение она почувствовала, как Рэнд подхватил ее на руки. Сделав несколько шагов, он осторожно опустил ее на траву и устроился с ней рядом. Руки девушки тотчас же обвили его шею, а губы раскрылись навстречу его губам.

Когда же поцелуй их прервался, Рэнд немного отстранился и, расстегнув пуговицы на рубахе Билли, принялся разматывать бинты, стягивающие ее грудь. Минуту спустя — она даже не заметила, когда Рэнд разделся, — их обнаженные тела прижались одно к другому, и Билли, прикрыв глаза, протяжно застонала, пытаясь еще крепче прижаться к Рэнду. Поглаживая ее по бедру, он ласково прошептал ей в ухо:

— Посмотри на меня, Билли. Дорогая, открой глаза и посмотри на меня. Я хочу видеть твои глаза, когда ты будешь мне отдаваться. Хочу видеть в них страсть и хочу слышать твои стоны. Открой же глаза, моя милая.

Снова застонав, Билли распахнула глаза: взгляды их встретились, и Рэнд хрипло прошептал:

— Я вижу, дорогая, что и ты соскучилась… Да, вижу, что соскучилась…

Он принялся ласкать груди девушки. Когда же пальцы его прикоснулись к ее лону, из горла Билли вырвался сдавленный стон:

— Рэнд… о, Рэнд!..

— Сейчас, дорогая, сейчас…

В следующее мгновение он чуть приподнялся над ней, а затем снова опустился. Билли застонала, и ее руки обвили шею Рэнда. Он двигался все быстрее и быстрее, и Билли, сразу же уловив ритм его движений, раз за разом устремлялась ему навстречу, и они вместе возносились все выше и выше к вершинам блаженства. Наконец оба содрогнулись почти одновременно, и их громкие стоны слились воедино.

Прошло несколько минут, прежде чем Рэнд приподнял голову, чтобы заглянуть ей в лицо. Он нежно поцеловал девушку в губы, и ее глаза тут же открылись. Почувствовав, что она сделала попытку высвободиться из его объятий, Рэнд тихо прошептал:

— Не спеши, дорогая, не спеши.

Уткнувшись лицом в волосы Билли, он еще крепче прижал ее к себе. Он не мог позволить ей отстраниться. Нет, только не сейчас. Сейчас он был к этому не готов…

Билли разлепила веки и невольно вздрогнула, встретив пристальный взгляд голубых глаз. Рэнд ласково ей улыбнулся и прошептал:

— Я думал, ты уже никогда не проснешься. Охваченная внезапной паникой, Билли попыталась сесть, но сильная рука Рэнда удержала ее.

— Нет, дорогая. Полежи со мной еще немного. Устыдившись своей наготы, Билли осмотрелась и пробормотала:

— Рэнд, стадо… Они появятся здесь с минуты на минуту.

— У нас еще есть время.

— Рэнд, я не хочу…

— Только не вздумай снова перечислять все то, чего ты не хочешь, милая, ладно?

Щеки девушки залились румянцем, и Рэнд громко рассмеялся. Затем, поцеловав ее, сказал:

— Что ж, дорогая, думаю, теперь нам пора серьезно поговорить. — Билли тут же нахмурилась, и Рэнд добавил: — Ты, конечно же, понимаешь, дорогая, что так больше продолжаться не может. Только представь: ты сейчас лежишь нагая в моих объятиях, — а я даже не знаю твоего настоящего имени. Я хочу, чтобы ты…

— Нет, Рэнд. И вообще это бесполезный разговор. Он ни к чему не приведет.

Ответ Билли вызвал у Рэнда уже знакомую ей реакцию — его лицо окаменело.

— Дорогая, почему ты не можешь мне довериться? Разве я не доказал, что ты мне небезразлична?

Билли взглянула на него с вызовом:

— Почему ты проявляешь такое любопытство, Рэнд? Я ведь знаю о тебе не больше, чем ты обо мне. Но я не задаю никаких вопросов.

— Дело не в любопытстве, и тебе это известно. К тому же ты знаешь обо мне гораздо больше, чем я о тебе. А если тебя еще что-то интересует, то я с величайшим удовольствием расскажу.

— Рэнд, пожалуйста, не надо об этом…

— Меня зовут Рэндалл Монтгомери Пирс. Мне тридцать три года. Я здоров и неплохо обеспечен. Я единственный ребенок Хелен и Джейкоба Пирс. Вырос на ферме родителей в Иллинойсе. Вероятно, и сейчас жил бы на ферме, если бы она не сгорела во время степного пожара. Кроме меня, никто в том пожаре не выжил. А когда армия Союза набирала добровольцев…

Но Билли его не слушала.

— Рэнд, давай прекратим этот разговор. Стадо…

— Стадо появится здесь через час, не раньше. — Он пристально посмотрел ей в глаза. — Знаешь, я, кажется, понял, почему ты не задаешь мне никаких вопросов. Тебе просто неинтересно. Я угадал?

Билли потупилась: — Да.

На какое-то время воцарилось тягостное молчание. Наконец Рэнд, криво усмехнувшись, проговорил:

— Что ж, по крайней мере ты честна. В ответ я тоже должен быть честен. На самом деле, Билли, меня не очень-то интересует, что ты обо мне думаешь. Для меня главное другое: я знаю, что ты принадлежишь мне. — Рэнд взял девушку за подбородок и заглянул ей в глаза. — Имей в виду, дорогая, я не собираюсь расставаться с тобой. Одно лишь меня смущает… Я вижу, что ты от меня что-то скрываешь. Что именно, Билли?

— Тебе известно обо мне все, что ты должен знать. На скулах Рэнда заиграли желваки.

— Нет, дорогая, я о тебе ничего не знаю. Откуда ты родом? От кого бежишь?.. Кого боишься?.. И почему ты…

— Я уже все тебе сказала.

— Ты ничего мне не говорила. Почему, Билли? Почему? Она отвернулась от него.

— Потому что не хочу ничего говорить!

Этот ответ, похоже, убедил Рэнда в том, что сейчас он ничего не добьется. Билли же поднялась на ноги и, подхватив с земли свою одежду, начала одеваться. Когда она принялась прилаживать повязку, Рэнд взял ее за плечи и развернул лицом к себе. Снова заглянув ей в глаза, он с дрожью в голосе проговорил:

— Билли, поверь, ты мне небезразлична. Далеко не безразлична. И я не могу закрыть глаза на тот факт, что тебя кто-то жестоко избил… до полусмерти. Этот человек, возможно, ищет тебя, чтобы завершить начатое. Я знаю, ты чего-то боишься. Я могу помочь тебе, могу обеспечить твою безопасность. Дорогая, неужели ты не понимаешь?.. Я хочу защитить тебя… Со мной ты будешь в безопасности.

Билли сделала глубокий вдох и на мгновение закрыла глаза. Теперь она поняла, что совершила в гостиничном номере ужасную ошибку. Если бы она не была уверена, что самостоятельно не доберется до Монтаны, то немедленно покинула бы Рэнда. Ей не следовало оставаться с ним, не следовало привыкать к нему. Она слишком хорошо знала Дэна Маккуллу. Знала, что он не успокоится, пока не найдет ее. И тогда Рэнд мог бы вмешаться — а ей очень не хотелось, чтобы он рисковал из-за нее жизнью. Стараясь не смотреть на него, Билли пробормотала:

— Рэнд, позволь мне одеться. Скоро появится стадо, и я не хочу, чтобы меня застали в таком виде.

Рэнд со вздохом отступил в сторону. Молча отвернувшись, он подобрал свою одежду и начал одеваться. Билли по-прежнему избегала смотреть на него. Одевшись, она направилась к своей лошади. Подтянув подпругу, вдруг повернулась к Рэнду и сказала:

— Имей в виду, я больше не стану… этим заниматься. Он внимательно посмотрел на нее:

— То есть ты не хочешь, чтобы я к тебе прикасался? Я правильно понял?

— Да, правильно. Это было бы неразумно. Рэнд пожал плечами:

— Знаешь, я не задумывался о том, насколько разумно мы себя вели. Просто я хотел этого, вот и все.

Билли почувствовала, как у нее защипало в глазах, но она все же взяла себя в руки и не дала волю слезам. Забравшись на лошадь, она снова повернулась к Рэнду, уже сидевшему в седле, и повторила:

— Я больше не стану этим заниматься.

Рэнд видел, как приближается стадо, но легкая поступь животных не радовала его. Он то и дело поглядывал на Билли, но оба молчали — похоже, им больше нечего было сказать друг другу. Но ведь он знал, что ее по-прежнему влечет к нему, — он нисколько в том не сомневался. И он знал, что любит эту женщину и не желает с ней расставаться. Но почему же Билли его отвергла? Что заставило ее произнести слова, которые она не хотела произносить?

Я больше не стану этим заниматься.

Было ясно, что это окончательное решение. Но почему она так решила?

Глядя на выехавших ему навстречу гуртовщиков, Рэнд по-прежнему хмурился. Он вдруг вспомнил, что возлагал на этот день большие надежды, ожидал, что он станет поворотным в его жизни. Что ж, в одном он не ошибся: этот день и впрямь стал поворотным, — но только все сложилось совсем не так, как ему бы хотелось.

Черт бы побрал эту Билли! Почему она скачет сзади? Он хотел видеть ее, чтобы попытаться понять, о чем она думает. Может быть, ему еще удастся уговорить ее, может, она изменит свое решение, и тогда они с ней вместе…

Тут к нему наконец-то приблизился Уилли. Пристально глядя на босса, техасец проговорил:

— Глядя на тебя, Рэнд, можно подумать, что ты не нашел переправу. Или все-таки нашел?

Рэнд утвердительно кивнул:

— Конечно, нашел. В двух милях отсюда есть отличный брод. Прикажи людям пересесть на сильных лошадей, которые умеют плавать, и пусть готовятся к переправе через реку. Если ты все утро не давал бычкам воды, как я велел, то вскоре они захотят пить. В первую очередь мы направим в воду табун. Сзади пойдут быки, поэтому лошади постараются как можно быстрее переправиться на другой берег. Река мелкая до самой середины, а потом нужно немного проплыть. У противоположного берега очень плохое дно, поэтому нужно избежать скопления животных, иначе некоторые из них могут утонуть. — Сделав паузу, Рэнд повернулся к Билли: — Не стой там, Дракер. Найди Нейта и скажи, чтобы готовил фургон к переправе. Когда достигнем брода, покажешь ему, где переправляться. Встретимся на противоположной стороне.

Билли покачала головой:

— Но я не нужен Нейту. Я успею вернуться и помочь перегнать стадо через реку.

Рэнд нахмурился и проворчал:

— Делай то, что тебе сказано, Дракер. Я сказал, чтобы ты оставался с фургоном. Понятно?

Билли молча кивнула. Уилли же повернулся к ней с улыбкой и заметил:

— Нейт в последнее время постоянно сетует, что ему никто не помогает. Он будет очень рад помощнику.

— Мне никто не нужен для оправдания моих решений, Уилли, — заявил Рэнд. Снова взглянув на Билли, он добавил: — Ясно, Дракер? Отправляйся к Нейту.

Гуртовщики с удивлением смотрели на босса. Рэнд же обвел всех взглядом и сказал:

— И еще… Передайте Кейси, чтобы поторопился. Я не собираюсь терять время.

Гуртовщики тут же разъехались выполнять его распоряжения. Рэнд посмотрел вслед Билли и еще больше помрачнел. Он понимал, что его решения вызывают недоумение у людей, но пусть думают все, что им заблагорассудится. Он не мог разрешить девушке участвовать в переправке стада. Ему не нужны лишние переживания, ведь если бы с ней что-нибудь случилось, он бы непременно выдал себя — вернее, выдал бы ее тайну. И тогда им с Билли пришлось бы расстаться…

Тут Рэнд вдруг заметил, что девушка внимательно изучает горизонт. Он часто заставал ее за этим занятием, и каждый раз его посещала одна и та же мысль: что она там высматривает?..

Блики солнца, игравшие на поверхности воды, слепили глаза, и Рэнд поднес ко лбу ладонь, чтобы защититься от яркого света. Взяв с собой несколько человек, он поскакал вперед, в то время как стадо тянулось позади. Он оглянулся, и на губах его появилась невольная улыбка. Уилли, Джереми, Расс и Кэл Джонсон, раздевшись до нижнего белья, восседали на лошадях у самой кромки воды. Вызвавшись первыми форсировать реку, когда стадо войдет в воду, они сняли сапоги и одежду и теперь ждали его приближения. Рэнд сокрушенно покачал головой. Похоже, Уилли за последние годы еще больше похудел. Интересно почему? Ведь Нейт вроде бы неплохо всех кормит.

Тут послышалось громыхание фургона, и Рэнд резко обернулся. Черт побери! Что Нейт здесь делает? Он ведь велел Билли показать ему дорогу к парому…

Увидев стройную фигурку рядом с фургоном, Рэнд понял, что Билли смотрит на воду, и в тот же миг уловил боковым зрением какое-то движение. Это Джереми, заметив фургон, пришпорил своего скакуна. С широкой улыбкой он устремился к Билли, а затем с громким смехом осадил коня и дружески похлопал ее по плечу.

У Рэнда неприятно защемило в груди. Ему очень не нравилось, что Билли разговаривает с полуобнаженным мужчиной без малейшего смущения. И вообще ему ужасно не нравилось, что Билли чувствует себя в обществе Карлайла совершенно непринужденно. Разумеется, молодой гуртовщик даже не догадывается о том, что Билли — женщина, но все-таки…

— Послушай, Рэнд…

Он резко обернулся и увидел подошедшего Нейта — повар был явно чем-то озабочен.

— Что ты здесь делаешь, Нейт? Ваш паром в двух милях вверх по течению реки. Я сказал Дракеру…

— Если переправа в двух милях отсюда, я и сам найду ее без труда. Мне не нужен лоцман, чтобы не сбиться с курса.

— Нейт, я уже отдал Дракеру распоряжения…

Нейт рассмеялся и покачал головой:

— Послушай, Рэнд, мне не нужен помощник, чтобы найти паром. И этот факт не требует доказательств. Гораздо серьезнее другое. У Дракера ведь настоящая вражда с Холлом и Бразерсом. Эти парни, похоже, сообразили, что мальчишку ждет еще один счастливый день, но они не намерены спокойно смотреть, как кто-то прохлаждается, в то время как они трудятся в поте лица.

— Мне наплевать, что говорят Бразерс и Холл. И я не позволю им устанавливать здесь свои порядки.

— Но, Рэнд, мальчик…

— Мальчику с тобой ничего не грозит. Я не хочу нервничать из-за Дракера, когда начнется переправа.

Повар снова рассмеялся:

— Рэнд, поверь, этот малыш — хороший гуртовщик. Он в состоянии справиться. Он не…

— Дракер будет переправляться с тобой на пароме, Нейт, — заявил Рэнд. — Стадо уже близко, так что тебе лучше поторопиться.

Проводив взглядом Нейта, направившегося к своему фургону, Рэнд снова посмотрел на Билли. Заметив, что босс на нее смотрит, она тут же отвернулась.

— О'кей, Дракер, поехали! — раздался голос Нейта. Билли молча кивнула, явно не желая встречаться взглядом с Рэндом.

Рэнд внимательно наблюдал за приближением стада, следовавшего сразу же за табуном. Лошади вошли в воду, и Рэнд на мгновение затаил дыхание. Он прекрасно знал, что противоположный берег с очень узким выходом из реки представлял для животных серьезную опасность.

Рэнд еще некоторое время следил за лошадьми, но вскоре к воде приблизилось стадо, и ему пришлось обратить все свое внимание на бычков. Сделав глубокий вдох, он направил коня в воду, и стадо тотчас последовало за ним. Минуту спустя они уже были в глубокой воде, но ничего непредвиденного не происходило.

Громкий крик Кейси заставил его взглянуть на противоположный берег. Течение становилось сильнее. Табун впереди плыл энергично, но неожиданная стремнина снесла некоторых животных ниже по реке. Сердце Рэнда глухо застучало. По выражению лица Кейси он догадался, что тот тоже встревожен. Заметив, что животные беспомощно барахтаются в воде, Кейси искусным маневром направил их к узкому проходу, по которому они могли взобраться на крутой берег, и вскоре первые лошади благополучно достигли мелководья и начали выбираться из воды.

Но заминка у другого берега обошлась им дорого. Бросив взгляд через плечо, Рэнд увидел, что течение сносит лидеров стада вниз по реке. Рэнд заставил своего могучего вороного подпереть плывущих быков с фланга и осторожно повернуть их в нужном направлении, чтобы они могли добраться до суши. Краем глаза он заметил, что Джереми повторяет его маневр, а Джим, Кэл и Расе бросились на помощь отстающим животным.

Вскоре копыта его черного красавца коснулись дна, и Рэнд вздохнул с облегчением — первые быки уже начали выходить на узкую береговую полоску. Он окинул взглядом все стадо — и вдруг замер, не веря своим глазам. Неподалеку от входивших в воду быков он увидел знакомую хрупкую фигурку. Билли… Будь он проклят, если она не должна была находиться с Нейтом! Какого дьявола…

Разумеется, Рэнд прекрасно понимал, что кричать нет смысла — его голос заглушило бы мычание животных. Повернув коня, он ринулся в поток навстречу Билли. При этом он успел отметить, что для форсирования реки девушка выбрала отличного сильного жеребца, плывшего легко и решительно.

— Рэнд… сюда!

Обернувшись на крик, он увидел, как Боб Фогарти пытался догнать бычков, отбившихся от стада. Рэнд тотчас же все понял и бросился на помощь. Он подоспел очень вовремя, и им удалось направить быков к берегу — вскоре они уже выбирались на сушу.

Рэнд снова поискал глазами Билли. Оказалось, что девушка уже выбралась из воды, но руки ее дрожали — было совершенно очевидно, что она вконец обессилела. Рэнд в бешенстве пришпорил своего вороного и, подъехав к Билли, отрывисто проговорил:

— Ты хочешь, чтобы между нами все было кончено, не так ли? Что ж, это твой выбор. Раз ты так решила, я вынужден подчиниться. Но хочешь ты того или нет, я по-прежнему остаюсь здесь боссом, а мои распоряжения — для всех закон. Нравится тебе это или нет, но ты обязана мне подчиняться. Ты ничем не отличаешься от остальных гуртовщиков и…

— В таком случае обращайся со мной так же, как с другими, — перебила Билли.

— Нет, ты будешь делать то, что я прикажу тебе, Дракер! Заруби это себе на носу, если намерена остаться при стаде. Второго шанса у тебя не будет.

Развернув коня, Рэнд поскакал к гуртовщикам; следовало как можно быстрее успокоить возбужденных животных и устроиться на дневной отдых. Что же касается Билли… Он всем сердцем молил Бога, чтобы она не заставила его выполнить угрозу…


Карл Уитли приподнял свой замусоленный стетсон и пробежал пальцами по свалявшимся волосам. Окинув взглядом залитую еолнцем прерию, он уселся в седле поудобнее и громко выругался. Они с парнями отправились в путь с первыми лучами рассвета, и теперь он чувствовал, что ужасно устал. Уитли осмотрел пустынный горизонт и тяжко вздохнул. Экспедиция, в которую их отправил Маккулла, совершенно не походила на увеселительную прогулку.

За последние дни он уже проверил четыре стада из тех девяти, что проходили мимо Сан-Антонио в то время, когда там находился «мальчик», которого они разыскивали. Но гуртовщики ничего не слышали о нем. Все оказалось куда сложнее, чем он представлял. Ему бы не пришлось так потеть, будь от Барта Форда чуть больше пользы. Но хозяин платной конюшни не знал, в каком направлении ушло стадо с погонщиками.

Карл наудачу выбрал западный маршрут и поехал по свежему следу, оставленному животными. Затем, не добившись успеха на этом направлении, повернул на Старый Западный путь, уходивший на север. Там им встретилось четвертое стадо. Хотя эта встреча тоже ничего не дала, босс гуртовщиков по крайней мере оказал гостеприимство, пригласив их переночевать в лагере. И теперь Карл лелеял надежду, что и следующую ночь они проведут у лагерного костра. Но пока…

— Вот и оно, Карл!.. — раздался голос Марта.

В этот момент они уже поднялись на небольшой холм, и все увидели густую пелену пыли; более того, они даже различали спины животных. Карл расплылся в улыбке и повернулся к уставшим от гонки ковбоям:

— Что ж, парни, похоже, что сегодня нас ожидает сытный ужин. Полагаю, нужно поторопиться и скорее показаться им на глаза. По мере возможности не ленитесь оказать хоть какую-то помощь. Уверен, что после этого босс будет вынужден пригласить нас к костру. — Карл ухмыльнулся и добавил: — Думаю, что вечером, у огня, люди расслабятся и станут любезными и разговорчивыми. За костром обычно языки развязываются. Если они видели девчонку, то непременно скажут.

Ковбои молчали, и Карл окинул внимательным взглядом их хмурые лица. С трудом сдерживая раздражение, он спросил:

— Что это с вами? Я думал, вы обрадуетесь, что сегодня мы…

— Боюсь, мы идем по ложному следу, — перебил Марта. — Черт побери, нам никогда не найти девчонку, и ты хорошо это знаешь, Карл. Она как сквозь землю провалилась. Уверен, она либо гниет в могиле, либо ублажает в мексиканской хижине какого-нибудь парня. Глупо думать, что она могла выдать себя за мальчишку и наняться в гуртовщики. Надо быть идиотом, чтобы принять женщину за мужчину. Во всяком случае, эта девица…

Карл поморщился и провел пальцами по своим неровно подстриженным усам. Марти тут же умолк — он прекрасно знал, что этот жест десятника свидетельствовал о вскипающем гневе. Карл Уитли казался довольно добродушным человеком, но это было обманчивое добродушие. К тому же Марти прекрасно знал, что десятник всегда беспрекословно выполняет любые приказы босса, так что спорить с ним не следовало.

Пристально глядя на Марти, Карл Уитли заявил:

— Послушай, приятель, похоже, ты забыл, что тебя наняли не думать… а только выполнять приказы. Что ж, Марти, напоминаю: ты должен выполнять мои приказы. Понятно?

Марти поспешно закивал. Карл же вдруг снова улыбнулся и продолжал:

— Так вот, парни, я и сам не уверен, что мы найдем девчонку Уинслоу. Но мы обязаны во что бы то ни стало сделать все, что от нас зависит. Мне очень не хочется возвращаться к Дэну Маккулле с докладом о том, что мы не оправдали его надежд и не нашли ее. К тому же в случае удачи нас ждет приличное вознаграждение…

Марти снова закивал и тут же спросил:

— Ты полагаешь, что Маккулла в самом деле выполнит обещание и заплатит нам?

Карл рассмеялся:

— Не забывай, что речь идет о сынке босса. Так что будьте уверены, Дэн Маккулла не поскупится, если мы отыщем убийцу его сына. И нам даже не придется самим пачкать руки. Мы сообщим боссу, где она находится. Разве это не чудесно? Будь я проклят, если может быть что-нибудь проще…

— Да, но только если мы найдем ее…

— Как я уже сказал, мы должны постараться. — Десятник снова перевел взгляд на стадо, шедшее впереди. — Похоже, что это стадо с ранчо «Рокин М», о котором нам говорили. Поторопимся, парни, время — деньги…

— «Рокин М»? Да-да, мы много слышали о вашем ранчо. Похоже, что у вас и правда отличное стадо. Куда вы направляетесь?

Гантер Логан внимательно посмотрел на сидевшего напротив ковбоя. За ухом у Гантера немилосердно чесалось, а это ничего хорошего не предвещало — он уже давно заметил, что такой зуд, как ни странно, сулит серьезные неприятности. К тому же парни, нагнавшие его стадо сразу после полудня, вызывали недоверие. Они тут же стали помогать, причем трудились даже лучше, чем его, Логана, люди. Действительно, почему они так старались? Как бы то ни было, но ему пришлось пригласить чужаков к лагерному костру и разделить с ними ужин.

В очередной раз почесав за ухом, Гантер ответил:

— Мы идем на север, в Вайоминг. У нас контракт с тамошним правительственным агентством. Мы специально движемся медленно, чтобы скотина нагуляла вес. В Вайоминге сейчас новый агент, и мой босс боится, что он будет придираться, принимая стадо. Поэтому босс хочет, чтобы мы доставили быков в лучшем виде.

— Что ж, совсем неплохо, совсем неплохо. — Карл кивнул и дружелюбно улыбнулся. — Раз вы никуда не спешите, значит, встречаетесь в пути со множеством людей. Возможно, нам именно вас и не хватало.

Гантер едва заметно нахмурился; он нутром чувствовал: что-то здесь не так…

— Не хватало? — переспросил он наконец. Карл снова кивнул:

— Дело в том, что мы выполняем поручение нашего босса. Видите ли, приятель моего босса сильно повздорил с сыном. Мальчишка совсем молоденький, к тому же сущее наказание. Он довел папашу до бешенства, и тот попытался вправить ему мозги, да не рассчитал силу. Вот парень и сбежал из дома. И с тех пор его никто не видел. Папаша чувствует себя виноватым, но гораздо хуже другое: его жена от переживаний слегла. Говорят, что бедняжка не протянет и месяца, если мальчишка не найдется. Его нужно обязательно найти и вернуть домой.

— История и впрямь печальная… — протянул Гантер. Причем он был почти уверен: незнакомец или лгал, или что-то утаивал.

— Может, вы видели парня? — продолжал Карл. — Он тощий, среднего роста, со светлыми волосами и темными глазами. Как я уже сказал, его папаша дал волю гневу и наставил парнишке синяков.

— Я не видел мальчишек, чтобы подходили под ваше описание. — Гантер обвел своих людей взглядом. — А как вы, парни? Кто-нибудь из вас видел похожего мальчишку?

У костра послышался нестройный хор мужских голосов — все как один дали отрицательный ответ. Карл немного помолчал, потом вдруг спросил:

— А может, кто-то из вас видел девчонку с такой же внешностью?

— Девчонку?.. — изумился Гантер. Карл энергично закивал и тут же пояснил:

— На самом деле парень, о котором я говорю, — это девчонка, сбежавшая из-под отцовского крыла. Так что можете представить, как переживает ее мамаша. Мы подумали, что она могла выдать себя за парня…

Гантер тотчас насторожился. Его неприязнь к подозрительному незнакомцу с каждой минутой усиливалась.

— Нет, я и девушку такую не видел, — ответил он, снова нахмурившись. Посмотрев на своих гуртовщиков, Гантер спросил: — Вы ведь тоже не видели, правда, парни?

Карл обвел взглядом погонщиков, но те и на сей раз дали отрицательный ответ. Вновь повернувшись к Гантеру, Уитли продолжал:

— Должен признаться, что очень разочарован. Но, может быть, вы подскажете, куда нам ехать дальше, чтобы вернуть покой несчастной матери. Говорят, примерно в одно время с вами мимо Сан-Антонио прогоняли стадо длинноногих мексиканских бычков. На них напала лихорадка, и им пришлось набирать новых гуртовщиков. Сдается мне, что для беглянки это был бы идеальный шанс к ним прибиться. Вы, случайно, с тем , стадом не встречались? Или, может, вам попадался кто-нибудь из тех погонщиков? Вы бы нас очень выручили, если бы сказали, куда направилось то стадо.

По описанию Гантер без труда узнал стадо Рэндалла Пирса, но объявлять об этом не торопился. Он слышал о проблемах Пирса и о том, что его стадо направлялось в Монтану. Но Гантер не желал связываться с подозрительным незнакомцем; теперь он уже был абсолютно уверен: этот Карл Уитли — отъявленный головорез. Что же касается девчонки, то Гантер от всей души желал ей удачи. Более того, он был уверен, что если бы встретил бедняжку, то непременно взял бы под опеку и спрятал от преследовавших ее мерзавцев. Заставив себя улыбнуться, Гантер ответил: — Простите, но мы ничем не можем вам помочь, Уитли. У нас полно забот с собственными животными, и нам некогда глазеть на чужие стада. — Поднявшись на ноги, он бросил красноречивый взгляд на своих людей, давая понять, что все должны помалкивать. — ¦ Боюсь, мне пора спать. Светать в эти дни начинает рано.

Сознавая, что внезапное окончание беседы насторожило его непрошеных гостей, Гантер направился к своей подстилке. Сбросив сапоги, он улегся и натянул на плечи одеяло. Уже засыпая, Гантер подумал: «Эти парни ничего не добьются ни от меня, ни от моих людей. Не такой уж я дурак…»

Глава 9

— Нет, папа, ты не мог так поступить!

— Напротив, Люсиль. Нельзя ожидать, чтобы я пригласил на ужин своих компаньонов с женами и забыл пригласить моего самого молодого вице-президента.

— А я очень даже рассчитывала на то, что ты забудешь пригласить к нам мистера Уоллиса Паттерсона! Я же говорила тебе, отец, как отвратительно он обращался со мной в Абилине!

Люсиль уже не раз рассказывала отцу о своей поездке в Абилин. Однако девушка упустила кое-какие детали, то есть умолчала об эпизоде в гостинице, когда она направилась в комнату Рэнда. Зато она очень подробно рассказала о том, что произошло в ресторане, и всю вину за свою неудачу с Рэндом возложила на Пата — тот, по ее мнению, «вел себя просто ужасно».

— Да-да, отец, ты не можешь принимать в моем доме этого… этого грубияна!

Хорас Баском пристально взглянул на дочь:

— Люсиль, ты, похоже, забываешь, что это и мой дом тоже. На всех наших вечеринках ты играешь роль хозяйки, и так будет продолжаться до тех пор, пока ты не выйдешь замуж и не обзаведешься собственным домом. — Мистер Баском сделал паузу и, не сводя с дочери строгого взгляда, с нажимом добавил: — А Пат — умнейший молодой человек и бесценный помощник. Помощник во всех делах. Я питаю к нему глубокую привязанность и нахожу его общество исключительно приятным. Я не стану потакать твоим детским капризам.

— Детским капризам?!

Ошеломленная словами родителя, Люсиль попятилась. Что на него нашло?! Что случилось с ее отцом? После ее возвращения из Абилина он очень изменился. И тут у нее появилось страшное подозрение… Неужели Паттерсон рассказал отцу обо всем, что произошло в Абилине?! Неужели опозорил ее в глазах отца?!

Эта мысль показалась нестерпимой, и Люсиль едва не расплакалась. Но она все же взяла себя в руки и, вскинув подбородок, с вызовом взглянула на отца. Нет, плакать она не станет! Порой она, конечно, прибегала к этому безотказному средству, когда хотела добиться чего-то от своего покладистого родителя, но то были ненастоящие слезы.

Хорас же, глядя на залившееся румянцем лицо дочери, пытался сохранять твердость. О, его дорогое дитя… Ему было невыносимо видеть ее страдания даже по столь незначительному поводу, как его отказ поступить в угоду ее желаниям, однако сдаваться он не собирался. Он чувствовал, что между молодым вице-президентом и Люсиль что-то произошло, но оба об этом умолчали после возвращения из Абилина. И реакция Люсиль на ожидаемое присутствие Пата на приеме в их доме только укрепила его в этих подозрениях. Однако на основании своих наблюдений Хорас Баском заключил: Пат все же преуспел в выполнении той миссии, которую он на него возложил. Так что он никак не мог отплатить Пату пренебрежением, хотя Люсиль очень на этом настаивала.

— Да, дорогая, детские капризы. — Хорасу ужасно хотелось приласкать дочь, но он все-таки удержался. — Что бы ты ни говорила про Пата, я абсолютно уверен: он делал только то, что я ему поручил. Он очень решительный молодой человек…

— Решительный?! — в ярости завопила Люсиль. — Отец, этот твой Пат — мерзавец, упрямый осел, бесчувственный негодяй! Я не желаю сидеть с ним за одним столом! Не желаю его видеть в нашем доме!

— Люсиль… — Мистер Баском сокрушенно покачал головой. — Люсиль, дорогая, ты преувеличиваешь.

— Я не преувеличиваю своих чувств, уверяю тебя отец. — Осознав, что такая тактика не принесет желаемого результата, Люсиль перевела дух, потом вдруг с улыбкой сказала: — Но ты прав, отец. Прав, как всегда. Я переступила… границы. Спасибо, что заострил на этом мое внимание.

Приблизившись к отцу, Люсиль снова улыбнулась и поправила батистовый галстук-бабочку на его безупречном вечернем костюме. Она нисколько не сомневалась в том, что в конце концов добьется своего — надо было лишь заставить отца поверить, что на сей раз она подчинилась ему. А потом… Потом она все обернет в свою пользу.

— Если тебе так хочется, отец, я встречу Уоллиса Паттерсона с распростертыми объятиями.

Мистер Баском с удивлением взглянул на дочь:

— Полагаю, что не стоит заходить так далеко, дорогая…

— Я все сделаю, чтобы он почувствовал себя самым желанным гостем…

— Люсиль…

— Разве не этого ты добивался от меня, отец?

Хорас в смущении откашлялся; он не знал, что ответить, и ему было очень не по себе.

— Видишь ли, дорогая, я просто хочу, чтобы ты проявила по отношению к Пату такие же обходительность и внимание, как к остальным гостям… Хочу, чтобы он почувствовал себя желанным гостем в нашем доме.

Люсиль отступила на шаг и грациозно присела в книксене:

— Твое желание для меня закон, отец.

— Люсиль, дорогая, я не собирался и не собираюсь тебе приказывать.

— А я не хочу тебя огорчать, так что можешь успокоиться. Мистера Паттерсона я встречу надлежащим образом. — Люсиль, приподнявшись на цыпочки, поцеловала отца в щеку, затем взяла его под руку и спросила:

— Будем встречать гостей вместе?

Мистер Баском молча кивнул, и Люсиль с улыбкой направилась к двери. Она уже знала, как отомстит злейшему врагу, и теперь с нетерпением ждала приезда гостей, чтобы осуществить свой план.

Пат чувствовал, что нервничает, и это ему решительно не нравилось. Он вошел в особняк Баскомов всего несколько минут назад. Оставив шляпу слуге у двери, он направился в гостиную следом за полногрудой дамой и ее мужем, с которыми не был знаком, и вовсе не собирался знакомиться. Весь день он думал только об одном — как его встретит Люсиль?

Этот вопрос Пат задавал себе с тех пор, как они вернулись в Сент-Луис и довольно холодно распрощались. Но почему он думал о ней? Что его привлекало в этой взбалмошной девчонке? Ведь вокруг множество других женщин, более достойных его внимания. Зачем ему нужна эта эгоистичная девица, которая никогда себе ни в чем не отказывает и взирает на всех с чувством собственного превосходства?

В бессонные ночные часы его посетила мысль о том, что он никогда еще не встречал женщину, похожую на Люсиль Баском. Но кто позволил ей быть такой красавицей? Ее роскошное соблазнительное тело могло свести с ума любого нормального мужчину. К тому же она слишком умна, так что ее невозможно обмануть, если только она сама этого не захочет. И, естественно, она не желала иметь ничего общего с сыном посудомойки, сделавшим состояние и пробившимся в высшее общество. Но, увы, думая об этом, Пат чувствовал, что ничего не может с собой поделать — его неудержимо влекло к этой женщине.

Впрочем, он прекрасно понимал, что Люсиль не оставляла ему иллюзий. Она ясно дала ему понять, что он, Уоллис Паттерсон, не идет ни в какое сравнение с Рэндаллом Пирсом. Когда же они, уже после возвращения из Абилина, несколько раз встречались на приемах, Люсиль явно его игнорировала и давала понять, что не желает с ним общаться. И все же Пат не терял надежды — иначе не заказал бы себе специально для этого вечера новый, причем весьма модный, костюм.

Тут Пат наконец-то увидел Люсиль и Хораса Баском. Стоя у входа в гостиную, они с улыбками приветствовали гостей. При взгляде на Люсиль Пат не сдержал возгласа восхищения и был искренне признателен дородной матроне, шагавшей впереди, что имел возможность скрыть свою «юношескую» реакцию.

Боже, на свете не было второй такой женщины! Не было такой, которая могла бы сравниться с Люсиль Баском! Ее чудесные рыжие волосы сверкающим каскадом падали на белые плечи, выглядывавшие из смелого выреза декольте. Платье же из переливавшегося шелка цвета бирюзы еще больше усиливало сияние ее обворожительных глаз. Корсаж лифа, охватывавший ее тонкий стан, делал талию еще тоньше. Короткие рукава-фонарик привлекали внимание к изящным рукам, а пышная юбка с оборками и шлейфом выгодно подчеркивала округлость бедер.

На верхней губе Пата выступили бисеринки пота — ему вдруг вспомнилось, как он обнял Люсиль в номере гостиницы и привлек к себе. При воспоминании об этом у него и сейчас перехватывало дыхание. Но какая же она тщеславная и самодовольная! Нет, ей нельзя давать повода почувствовать свое преимущество, и второй такой промашки он не допустит.

Пат наконец-то овладел собой и, приблизившись к гостеприимным хозяевам, протянул Хорасу руку:

— Рад снова побывать у вас, Хорас.

— Приятно тебя видеть, Пат.

Молодой человек перевел взгляд на Люсиль, стоявшую рядом с отцом. Он приготовился к резкому отпору с ее стороны и был ошеломлен обворожительной улыбкой девушки.

— Люсиль, спасибо, что пригласили меня…

Но закончить вежливую фразу ему не удалось, ибо Люсиль, привстав на цыпочки, запечатлела на его щеке горячий поцелуй. Затем с чувством воскликнула:

— Дорогой Пат, как замечательно, что ты пришел! Как я рада, что ты смог посетить наш скромный вечер. Он бы во многом утратил свою привлекательность, если бы т ы не п очтил нас своим визитом. Я с таким нетерпением ждала возможности с тобой поговорить. — Бросив взгляд на отца, Люсиль неожиданно взяла Пата под руку. — Ты извинишь нас, отец? У нас с Патом давно не было возможности поговорить.

— М-да, конечно же, Люсиль. — Мистер Баском кивнул и, взглянув на молодого человека, добавил: — Мне кажется, что Люсиль с нетерпением ждала твоего прихода, Пат. Надеюсь, что ты не будешь разочарован. Только предупреждаю: не такая уж она покладистая. Так что советую проявлять осмотрительность.

Пат улыбнулся и ответил:

— Разве не ты, Хорас, обмолвился на этой неделе, что я едва ли не единственный человек, которого невозможно захватить врасплох?

— Да, верно.

— Отец! — Люсиль покачала головой. — Неужели ты считаешь, что я представляю для Пата угрозу?

— Я не уверен, что это не так…

— Отец, ты меня оскорбляешь.

— Люсиль…

Попустив предупреждение отца мимо ушей, девушка снова повернулась к молодому человеку:

— Идем, Пат. Не обращай на отца внимания. Нам столько нужно обсудить.

Люсиль бросила на мистера Паттерсона кокетливый взгляд, и тот рассмеялся. Когда же они отошли в сторону, он спросил:

— Люсиль, что ты затеваешь? На прошлой неделе ты не желала со мной говорить, а сегодня сделала желанным гостем?

— Да, милый Пат. Так и есть. Молодой человек снова рассмеялся:

— Знаешь, Люсиль, ты сегодня особенно красива. Голубой цвет очень тебе к лицу.

Люсиль с сомнением покачала головой:

— Должна признаться, что комплимента от тебя не ожидала. Мне казалось, что ты считаешь меня… настоящей ведьмой.

— Красивой ведьмой…

Решив сохранять дружелюбный тон, Люсиль воскликнула:

— Ты такой великодушный!..

— А ты не умеешь притворяться, милая. Тебе что-то надо. Так почему бы не сказать мне об этом прямо, Люсиль?

— Пат, милый, ты такой подозрительный. Предположим, что ты не ошибся в своих подозрениях. Но зачем же мне доставлять тебе удовольствие, зачем признаваться?..

Пат внимательно посмотрел на девушку:

— Вот что, дорогая Люсиль… Чем скорее ты сообщишь, чего хочешь, тем скорее узнаешь, что должна сделать, чтобы получить желаемое.

Люсиль внезапно нахмурилась и сквозь зубы процедила:

— Ублюдок.

Пат расплылся в улыбке:

— Вот теперь я узнаю настоящую Люсиль. Повернувшись к проходившей мимо горничной, Люсиль сказала:

— Мэри, поставь сюда свой поднос. Мы с мистером Паттерсоном хотим выпить шампанского.

Люсиль взяла два бокала и, протянув один из них Пату, прошептала:

— Если бы не мой отец, дорогой Пат, я бы вместо того, чтобы пить с тобой шампанское, плюнула тебе в физиономию. Но, увы, мой доверчивый отец слишком высокого мнения о тебе, и мне бы не хотелось его расстраивать…

— Почему? Можно для разнообразия…

— Ты так считаешь? — Люсиль поднесла бокал к губам и сделала большой глоток.

Пат усмехнулся:

— Ты пьешь как матрос, дорогая.

Люсиль опустила бокал и, поморщившись, проговорила:

— Я знаю, что ты будешь удивлен, Пат, но меня ничуть не интересует твое мнение по поводу того, что я делаю. Дорогой мальчик, ты не достоин презрения. Мне остается только сожалеть, что однажды мне пришлось находиться в твоей власти, пусть и короткое время. — Сделав глубокий вдох, Люсиль снова улыбнулась, хотя улыбка далась ей с трудом. — Но сегодня ты не вынудишь меня разозлить отца. Я об этом позабочусь.

— Кроме того, тебе что-то от меня нужно…

— Да, но сейчас, как я понимаю, не время это обсуждать.

— Напротив, Люсиль. Я бы сказал, что лучшего момента может не представиться.

Люсиль отрицательно покачала головой:

— Ты ошибаешься.

— Почему, дорогая?

— Потому что если я задержусь здесь еще на секунду, то плюну тебе в лицо.

Вскинув руку, Люсиль провела кончиками пальцев по щеке Пата.

— Вот так-то, милый.

Покачивая бедрами, Люсиль удалилась. Пат тихонько рассмеялся. О нет, эта ведьмочка просто так от него не отделается. Проследив взглядом за девушкой, он осушил свой бокал и снова рассмеялся. Он твердо решил, что сделает ее своей, чего бы это ему ни стоило.

Вечер был в самом разгаре, и нарядные гости, непринужденно беседуя, расхаживали по комнате. Пианист же в дальнем углу создавал приятный музыкальный фон. Но Пату было не до веселья. Уже час он вел совершенно бессмысленные разговоры и даже был удостоен сомнительной чести быть представленным той дородной даме, следом за которой вошел в дом. Ее глупая болтовня вот уже двадцать минут удерживала его в углу — дама же расписывала достоинства своей прелестной незамужней дочери, с которой решила его познакомить. Его досада еще больше усилилась, когда краем глаза он заметил, как Люсиль при виде его страдальческого выражения расплылась в широкой улыбке.

Кроме того, Люсиль возобновила свою прежнюю тактику — совершенно его игнорировала. Несколько попыток завязать с ней беседу потерпели неудачу, она же занялась откровенным флиртом не с одним, а сразу с тремя молодыми людьми; причем одному из них позволила самым неприличным образом прикоснуться к ее обнаженному плечу.

Пат нахмурился и, взяв с подноса очередной бокал, залпом осушил его.

— Ты что, Пат? Это же шампанское, а не скверное виски, раздался голос за его спиной.

Молодой человек обернулся и увидел Хораса Баскома, смотревшего на него с изумлением. Взглянув на свой пустой бокал, Пат покачал головой:

— Сегодня, некоторое время назад, я обвинил кое-кого в том… что пьет как матрос. Теперь, похоже, и сам тем же грешу.

— Что ж, мой молодой друг, наши действия не всегда отличаются разумностью, не так ли? Мне почему-то кажется, что причина твоего явно плохого настроения — моя прелестная дочь. Я прав?

— О, черт, неужели так заметно? Я-то думал, мне удается скрывать свою досаду.

— Это заметно только мне, Пат. Ты забываешь, что я слишком хорошо тебя знаю. Так вот, мне думается, что я оказал тебе плохую услугу.

— То есть?

— Я сделал тебя причастным… к взбалмошным поступкам моей дочери…

Пат пристально посмотрел на Хораса Баскома и утвердительно кивнул:

— Должен признаться, что ты прав, Хорас. Потому что теперь я и впрямь причастен…

— Что ты имеешь в виду?

Зеленые глаза Пата превратились в узкие щелочки. В этот миг ему открылась одна истина.

— Послушай, Хорас…

— Должен признаться, что не позавидую тому мужчине, которого Люсиль подвергнет травле, — перебил мистер Баском. — Она уже положила глаз на одного…

— Но она его не получит. Хорас кивнул:

— Я знаю. У Рэнда другие планы.

— Совершенно верно. Рэнду Пирсу она не нужна. Но даже если и нужна — это не имеет значения.

— Что ты хочешь этим сказать, Пат?

— Ты отлично знаешь, что я хочу сказать. — Пат криво усмехнулся. — К сожалению, я клюнул на ту историю, что ты мне рассказал.

— Дело не в этом, Пат. Люсиль — совершенно невыносимая, я знаю. И ты единственный человек, который кто мог бы с ней справиться. Но поверь мне, она станет хорошей женой для подходящего мужчины. Жизнь с Люсиль никогда не будет скучной…

— Верно, никогда…

— Пат, ты стараешься мне угодить?

— Ты наблюдаешь за мной уже час, Хорас. Разве я похож на человека, который стремится угодить?

— Черт, конечно, нет. Ты скорее похож на влюбленного.

— Проклятие! Неужели я настолько… открытый?

— Только для меня… Только для меня. — Хорас похлопал молодого человека по плечу. — И вот что, Пат… Я тебя вполне одобряю и всячески поддерживаю.

— Спасибо. — Пат снова усмехнулся. — Только не говори об этом Люсиль.

— Ни за что. — Мистер Баском немного помолчал, потом вновь заговорил: — Пат, можешь действовать решительно. Не могу сказать, что утратил веру в тебя, но если тебе понадобится помощь, то можешь на меня рассчитывать.

Пат поискал глазами Люсиль. В этот момент она вела оживленную беседу с красивыми молодыми женщинами. Но ни одна из них не могла сравниться с ней красотой. Снова повернувшись к мистеру Баскому, Пат улыбнулся и кивнул:

— Спасибо, Хорас.

— Что ж, действуй, Пат. Время не ждет. И поверь мне, она того стоит.

Пат снова кивнул:

— Я знаю, Хорас.

— Тогда удачи, приятель, — подытожил мистер Баском.

Как только объявили, что ужин сервирован, Пат подошел к веселой паре, стоявшей в дальнем углу комнаты:

— Ты нас простишь, Джерри, не так ли? Люсиль обещала поужинать со мной.

Молодой человек был явно удивлен.

— Но Люсиль только что сказала… Повернувшись к Люсиль, Пат безобидно ее упрекнул:

— Вот видишь, Люсиль, что ты наделала. Ты оставила этого милого молодого человека без компании за ужином.

— Я оставила?..

— Ты что, приняла оба приглашения? Как это непростительно с твоей стороны. К сожалению, у тебя есть такая привычка, дорогая.

Едва сдерживая гнев, Люсиль процедила сквозь зубы:

— В таком случае нам придется поужинать всем вместе. Но Пат взял ее под руку и заявил:

— Нет, этого не будет. Прости, Джерри. Мэрибелл Дэвис как будто свободна. — Не увидев заинтересованности на лице молодого человека, Пат пожал плечами. — В любом случае Люсиль занята. Увидимся позже, Джерри.

Пат чуть ли не силой привел девушку в столовую. Затем подвел ее к столу, ломившемуся от всевозможных яств, и пододвинул к ней тарелку. Но Люсиль тотчас же оттолкнула ее:

— Я не хочу сейчас есть.

— Ладно, не ешь. Просто положи себе что-нибудь, а потом можешь наблюдать, как ем я. Я и так слишком долго тебя ублажал. Настало время поменяться ролями, Люсиль. Ты сказала тебе от меня что-то нужно. Пора бы рассказать, что именно.

Они двигались вдоль стола, и Пат накладывал в тарелки соблазнительные кушанья из разных блюд. Люсиль снова заявила:

— Я не голодна. Пат приподнял брови:

— Ты хочешь, чтобы люди подумали, будто ты боишься есть то, что приготовили у вас в доме?

— Ох, — застонала Люсиль. Пат улыбнулся и добавил:

— Дорогая, ты даешь гостям повод думать, что тебя тяготит мое общество. А ведь ты не хотела огорчать своего отца, не так ли?

— Отдай мне эту проклятую тарелку…

Наконец они сели, и Пат осмотрелся. Он выбрал идеальное место для задушевного разговора. За маленьким столиком возле выхода во внутренний двор они находились на достаточном удалении от остальных гостей.

— Я хочу еще бокал шампанского.

— Не уверен, что тебе стоит еще пить, дорогая.

Глаза девушки вспыхнули, и Пат решил пойти на компромисс:

— Хорошо, сейчас вернусь.

Он подошел к столу с закусками и спиртным и наполнил два бокала шампанским. Обернувшись, заметил, что Хорас перехватил взгляд дочери, а та сразу же отвернулась. Поспешно вернувшись к столу, Пат поставил перед девушкой бокал. Он решил больше не терять времени:

— Вот что, дорогая… Тебе от меня что-то нужно, верно? Иначе ты не стала бы терпеть мое общество. Я это прекрасно знаю, Люсиль.

— Неужели?

— Да, знаю. И сейчас все козыри у меня на руках, а ты сгораешь от нетерпения… Итак, дорогая, что я могу для тебя сделать?

— Перестань называть меня «дорогая»!

— Вполне резонная просьба. Она будет стоить тебе…

— Негодяй! С меня хватит!

— Не повышай голос, Люсиль, иначе расстроишь отца.

— Я хочу знать, что ты рассказал ему об Абилине!

— Рассказал ему?..

— Ты… ты рассказал ему… — Девушка судорожно сглотнула. — Ты рассказал ему о последней ночи… когда я пошла в комнату к Рэнду?

Пат положил на стол вилку и в изумлении уставился на Люсиль. Она же тем временем продолжала:

— Отец в последние дни очень изменился. Кажется, он перестал мне доверять.

Пат пожал плечами:

— А почему он должен это делать? Полагаю, у него никогда не было для этого оснований.

— Да, не было. Но в прошлом это не мешало ему мне доверять. Я подумала, что если это ты заставил его изменить…

Пат энергично покачал головой:

— Нет, Люси, ты ошибешься. Я ничего не говорил твоему отцу. Сказал только о том, что ты устроила мне веселую жизнь, а Рэнд ушел от тебя.

Лицо Люсиль покрылось горячим румянцем.

— Это ты во всем виноват! Это из-за тебя Рэнд ушел из ресторана и не вернулся! Ты, конечно, гордишься собой, не так ли?

— В разумных пределах.

— Думаешь, что победил?!

— Если ты имеешь в виду то, что Рэнд порвал с тобой, то да.

— Так вот, ты ошибаешься! А если ты выиграл в последний раз, то не думай, что выиграешь снова. Не пройдет и месяца, как Рэнд прибудет в Додж. Перед тем как уйти, он сказал мне, что рассчитывает, что его десятник к тому времени поправится и приедет в Додж, чтобы сменить его. Это освободит Рэнда от забот о грязном стаде и еще более грязных погонщиков — и тогда мы по-настоящему помиримся и вернемся вместе. Мы… — Люсиль осеклась и поспешно зажала ладонью рот.

— Твой отец не рассказывал мне о твоих планах встретиться с Рэндом в Додже.

Люсиль усмехнулась:

— Не рассказывал, потому что он не знает о моих планах, а я не собираюсь его в них посвящать.

— Ты хочешь сбежать тайком… Оставить ему записку…

— Верно. И у тебя не будет возможности снова мне все испортить.

— И ты бы ничего мне не сказала, если бы не потеряла над собой контроль, не так ли?

Люсиль промолчала. Пат же, нахмурившись, пробормотал:

— Но теперь-то я знаю…

— А мне наплевать!

Тут Пат вдруг взял девушку за руку и вынудил подняться. С натянутой улыбкой он вывел ее через ближайшие двери во внутренний дворик. В тени они остановились, и Пат, схватив Люсиль за плечи, заорал:

— Нет уж, тебе лучше иметь это в виду! Нравится тебе это или нет, но ты сделала меня соучастником своего обмана, а меня это никак не устраивает! Я не поступлю так с твоим отцом. Он всегда был добр ко мне, и я в отличие от тебя не могу подвести человека, который мне доверяет.

— Я… я не подвожу отца, — прошипела Люсиль, задыхаясь. — Я просто не хочу, чтобы он распоряжался моей жизнью, вот и все.

— Ты не поедешь в Додж!

— Поеду!

— Не поедешь!

— Уверяю тебя, Уоллис Паттерсон, я поеду в Додж, даже если мне придется проползти весь путь на животе, понятно? Меня никто не остановит, никто!

На несколько секунд воцарилось тягостное молчание. Наконец Пат, сделав глубокий вдох, тихо и строго произнес:

— Посмотрим, Люси, посмотрим…


Сильный дождь, не прекращавшийся весь день, к вечеру перешел в изморось. Стоя посреди лагеря, Рэнд поглядывал на темное небо. На нем не было видно ни единой звездочки, и это еще больше усиливало меланхолию. Рэнд прекрасно знал: ничто не оказывает такого угнетающего действия на погонщиков, как вода, льющаяся с небес. Но, увы, с этим приходилось мириться.

Рэнд покосился на гуртовщиков, сидевших у костра. Люди ужинали не разговаривая. Что ж, плохое настроение не способствует разговорам, поэтому даже самые общительные помалкивали. К счастью, Нейт и на сей раз не подвел — даже под дождем сумел приготовить горячую пищу и предусмотрительно держал на защищенном от непогоды огне кофейник с кофе — в такую погоду это было очень кстати.

Рэнд взглянул на Билли, сидевшую, как обычно, чуть в стороне от огня. На ней был дождевик на несколько размеров больше; он скрывал хрупкость ее комплекции, но не защищал от ненастья. Рэнд прекрасно знал, что шляпа девушки насквозь промокла и вода струится ей за воротник, точно так же как и ему. «Конечно же, бедняжка совсем продрогла», — со вздохом подумал Рэнд. Он видел, как Билли поднесла ко рту кружку с горячим кофе — ее рука так дрожала, что ей не сразу удалось сделать глоток. Рэнд нахмурился; ему ужасно хотелось подбежать к ней и укрыть своим плащом, хотелось согреть ее теплом своего тела.

Снова вздохнув, он перевел взгляд на стадо. Бычки не улеглись на ночь, и Рэнд прекрасно знал, что это значит. Посмотрев на гуртовщиков, он распорядился:

— Парни, сегодня нам придется усилить ночные смены. Бразерс, Стюарт, Кэнни и Холл, вы отправитесь на дежурство первыми. Следующие два караула начнутся в час и продлятся до рассвета.

Тихий ропот, прозвучавший в ответ, не стал для Рэнда неожиданностью, и он с улыбкой объявил:

— Простите, парни. Все претензии к погоде. Если мы не будем держать стадо в надежной узде, то с первой же молнией оно разбежится и нам придется собирать его до судного дня.

Нехотя поднявшись на ноги, гуртовщики направились к лошадям, и Рэнд снова улыбнулся — он нисколько не сомневался: они его не подведут, какими бы уставшими ни были. Разумеется, к Холлу и Бразерсу это не относилось, но их он давно уже не принимал в расчет. Затем взгляд его опять остановился на Билли. Было видно, что она изо всех сил пытается перебороть колотившую ее дрожь, и Рэнд ощутил новый приступ досады.

Проклятие! Сколько же еще страданий принесет ему эта малышка, пока этап не подойдет к концу? Неужели она не понимает, что делает с ним? Он томился от желания любить ее, беречь и защищать. Две недели… Прошло уже две недели с тех пор, как он в последний раз к ней прикасался, и каждая клеточка его существа кричала от этой пытки. Но его мучений она не замечала или, возможно, предпочитала не замечать. Как бы то ни было, но держалась она с ним холодно, и он чувствовал, что она не собирается менять свое отношение к нему.

К тому же Билли, желая заслужить уважение мужчин, себя не щадила и работала даже больше других. Их отношения с Рэндом ограничивались молчанием — за исключением тех случаев, когда, сталкиваясь, его досада и ее непреклонное упрямство взрывались жаркой перепалкой. Рэнд невольно поморщился. Он затруднялся сказать, кто выходил победителем в их стычках, — да и был ли победитель вообще?

Впрочем, Рэнд был уверен на все сто процентов. Он не мог больше выдерживать эту пытку, не мог смотреть, как под беспрестанной моросью Билли дрожит от холода. Объединение двух смен было необходимым шагом, но оно также позволило ему удалить из лагеря Холла и Бразерса. Это вселяло в него надежду — возможно, без их бдительного соглядатайства Билли более благосклонно отнесется к тому, что он намеревался сделать. Как бы то ни было, терять время он не собирался. С него хватит.

Рэнд направился к костру. В этот момент Джереми Карлайл подошел к Билли и о чем-то заговорил с ней. Судя по всему, он пытался уговорить ее разместиться под фургоном, где она могла бы на несколько часов спастись от дождя, пока будет спать. Билли же, пожав плечами, ответила:

— Я уже сказал, что мне и так хорошо. Если ты замерз, можешь сам затащить свою подстилку под фургон и укрыться от дождя на несколько часов.

— Но я не дрожу, как ты, Дракер, — заявил Джереми. — Если будешь упрямиться, то по окончании этапа тебе не светит получить жалованье.

— Ты так думаешь? — Билли пристально взглянула на парня. — Уверяю тебя, я буду первый в очереди на получение расчета, когда мы прибудем в Монтану.

— Не трать слов, Карлайл, — бросил Рэнд. — Дракер и без твоих советов обойдется.

Билли покосилась на него и кивнула:

— Вот и я пытался втолковать это Джереми. Рэнд пристально посмотрел на девушку:

— Вставай, Дракер.

— Но зачем?

— Я сказал, вставай!

Билли что-то проворчала себе под нос и поднялась. И тут Рэнд вдруг заметил, что она едва стоит на ногах — было очевидно, что девушка смертельно устала.

С трудом преодолев желание прижать Билли к себе, Рэнд указал на фургон:

— Немедленно забирайся внутрь, и я велю Нейту налить тебе порцию «Джима Кроу». Тебя так трясет, Дракер, что вот-вот развалишься от дрожи на куски!

— Нет, я не собираюсь…

Рэнд крепко ухватил Билли за руку и подвел к фургону. Перехватив вопросительный взгляд Нейта, он сказал:

— Расчисти в фургоне местечко для парня, пока он не заболел.

Негодование Билли вспыхнуло с новой силой.

— Я уже сказал, что не хочу и не нуждаюсь…

— А я говорю, забирайся внутрь, иначе я сам тебя туда затащу!

Билли медлила, и Нейт, строго взглянув на нее, проговорил:

— Рэнд прав, парень. Так что спорить. Если послушаешься его, то будешь в полном порядке, когда настанет час твоей смены. В противном случае ты станешь для всех обузой, а не помощником. А ведь через день-два нам придется пересекать Ред-Ривер. Мне кажется, ты окажешь всем нам большую услугу, если хоть ненадолго принесешь в жертву свою непомерную гордыню и займешь сухое местечко, чтобы выспаться, как советует Рэнд.

Опустив глаза под пристальным взглядом Нейта, Билли молча забралась в фургон. Повар же повернулся к Рэнду и добавил.

— Не переживай, босс. Я налью малышу хорошую дозу спиртного, так что он прекрасно выспится.

Рэнд кивнул:

— Делай, как считаешь нужным. И если он не сможет выйти на дежурство, то ничего страшного. И знаешь… — Рэнд немного помолчал. — Пожалуй, будет лучше, если он пропустит ночную смену. Ужасно не хочется возиться с больным мальчишкой.

— Как скажешь, Рэнд. Рэнд едва заметно улыбнулся:

— И еще, Нейт… Может, хоть ты объяснишь мальчишке, кто здесь главный?

Повар покачал головой:

— Я не волшебник, босс.

Рэнд промолчал. Конечно же, Нейт был прав.

Тихонько вздохнув, Билли закуталась в одеяло. Она не знала, сколько времени провела в продуктовом фургоне, прежде чем ее перестала сотрясать дрожь. Глаза девушки то и дело закрывались — вероятно, действовала изрядная доза виски, которую Нейт едва ли не силком влил ей в рот. Билли отчаянно пыталась не уснуть, чтобы не пропустить дежурство, но это было трудно… необыкновенно трудно. Приятное тепло разливалось по всему телу, и Билли в конце концов уснула. И сны у нее тоже были необыкновенно приятные… Казалось, кто-то нежно ласкал ее и целовал…

Когда же Билли открыла глаза, то в испуге встрепенулась, увидев лежащего рядом Рэнда.

— О Боже! — воскликнула она. — Моя смена… я проспала…

Рэнд улыбнулся:

— Я же сказал, что боссу все равно. Билли чуть приподнялась и осмотрелась:

— Но люди в лагере догадаются… Рэнд снова улыбнулся:

— Все, кто в лагере, спят. Остальные дежурят. А Нейт занят приготовлением завтрака. Так что о нас с тобой никто не вспомнит.

— Почему никто не разбудил меня на смену?

— Потому что я приказал не трогать тебя.

— Но…

— Когда Нейт поил тебя виски, тебя так трясло, что половина, по его словам, пролилась мимо.

— Со мной все в порядке. Я могла бы встать, и я… Рэнд осторожно прикрыл ей рот ладонью:

— Ничего больше не говори, Билли. Ни единого слова. Пожалуйста. Иначе все закончится как всегда. Порочным кругом. На этот раз буду говорить я, и я скажу тебе то, что давно собирался сказать, потому что…

Он внезапно умолк, по-видимому подыскивая подходящие слова. На его лице отразилась такая боль, что у Билли защемило сердце. Встретив взгляд Рэнда, она молча кивнула. Он откинул с ее лба прядку волос и, немного помедлив, проговорил:

— Эти две недели я много размышлял и пришел к выводу, что с самого начала вел себя неправильно. Мне нечего сказать в свое оправдание, Билли. Но знай, таких, как ты, я еще не встречал. Ты с первого момента меня околдовала, когда в тот вечер появилась у нашего лагерного костра. Я был ужасно растерян и смущен. Я просто сходил с ума от тревоги за тебя. Мне хотелось ухаживать за тобой и оберегать, но я не понимал почему. Потом я вошел в твою комнату в гостинице в Абилине… Истина поразила меня как гром среди ясного неба. Тогда я понял, дорогая, чего хочу. Я хотел, чтобы ты стала моей.

Рэнд сделал глубокий вдох и провел ладонью по щеке девушки.

— Но вот тут-то я и допустил промах. Я так сильно желал тебя, что вообразил, будто и ты хочешь того же. Ты была беззащитна и неопытна. Мне было не так уж трудно овладеть тобой. Увы, в своем невероятном самомнении я решил, что ты чувствуешь то же, что чувствовал я. Теперь же мне приходится признать, что я, к сожалению, ошибался.

Сделав попытку улыбнуться, Рэнд тихо продолжал:

— Кроме того, я понял следующее… Личные проблемы, заставившие тебя отправиться на север, вытесняли из твоей головы все остальные мысли. И если в этом причина наших с тобой разногласий, Билли, то я хочу решить их в первую очередь. Я знаю, что ты бежала, спасаясь от кого-то или чего-то. Я знаю, что кто-то преследует тебя. Возможно, этот же человек тебя избил. — Рэнд снова замолчал, и Билли заметила, как сверкнули гневом его глаза. — Позволь помочь тебе, дорогая. Я хочу тебя защитить от того, чего ты боишься. Но ты должна мне рассказать, кто…

— Нет.

— Билли, будь благоразумна. Ты здесь в безопасности. Если кто-то за тобой гонится, если тебе угрожает какая-то опасность, я должен знать.

— Нет.

Рэнд коснулся губами ее лба. Его дрожащая рука тронула ее волосы, и Билли снова ощутила стеснение в груди.

— Пожалуйста, не надо, Рэнд.

— Билли, я…

— Рэнд, ты сказал, что я могу остаться при стаде. Ты сказал, что готов смириться с моим выбором и что наши отношения будут такими, как я решила.

Рэнд обнял ее и прижал к груди. Она чувствовала в волосах его теплое дыхание.

— Я помню, что сказал. Ладно. Только дай мне подержать тебя вот так еще хотя бы несколько минут. Господи, как же я люблю тебя…

— Отпусти меня, Рэнд. Ты нарочно хочешь меня выдать. Скоро мужчины вернутся на завтрак. Или Нейт что-нибудь заподозрит, или кто-нибудь проснется и узнает, что ты уже давно здесь.

— Билли, — Рэнд судорожно глотнул, — позволь мне заботиться о тебе…

От мольбы, прозвучавшей в его голосе, у девушки болезненно сжалось горло.

— Рэнд, после нашего последнего разговора ничего не изменилось. Ты все тот же, и я — тоже. Не забывай, я здесь наемный работник, а ты — мой босс. Это все, что нас связывает, и никогда ничего другого не будет.

Воцарилось гнетущее молчание. Наконец Рэнд со вздохом пробормотал:

— Боюсь, что не смогу с этим смириться. Билли посмотрела ему прямо в глаза:

— Тогда мне придется покинуть стадо.

Чуть отстранившись от девушки, Рэнд глухо рассмеялся:

— Черт, выходит, я на редкость глуп. Я все еще думаю, что ты, возможно, ответишь на мои чувства. Я ошибаюсь, правда? — Он легонько встряхнул ее за плечи. — Я ошибаюсь, Билли?

— Да.

Рэнд вглядывался в ее лицо, и она ощущала его боль.

— Тебе придется сказать мне это, Билли, — тихо прошептал он. — Ты должна сказать это прямо, чтобы я потом не извратил твои слова таким образом, чтобы они меня устраивали. Проклятие! Просто нет другого способа, чтобы я понял…

Билли сделала глубокий вдох и кивнула:

— Хорошо. Если ты этого хочешь, я скажу прямо. Я хочу, чтобы ты оставил меня в покое, Рэнд. Я не хочу, чтобы ты снова ко мне прикасался.

Руки Рэнда соскользнули с ее плеч, и Билли опустила глаза. В это мгновение ей больше всего хотелось, чтобы он крепко ее обнимал. Хотелось чувствовать себя в его объятиях. Но было слишком поздно. Было поздно с той самой минуты, как она убила Уэса Маккуллу, выпустив в него пистолетный заряд. Этого не поправить… уже никогда.

В следующий миг Рэнд выпрыгнул из фургона. Билли тотчас же услышала голос Нейта:

— Ну как он?

— Чувствует себя гораздо лучше, — прозвучал сдержанный ответ. — Но страшно рассердился, что никто не разбудил его на дежурство.

Билли была почти уверена, что Нейт покачал головой.

— Придется мне с ним потолковать, босс.

— Не трать время, Нейт. Это бесполезно. Повар издал короткий смешок.

— Ты говоришь, как проигравшая сторона, Рэнд.

— Неужели, Нейт? Что ж, возможно, так и есть.


Объезжая скопления быков, Карл пробирался к продуктовому фургону, вокруг которого обычно собираются гуртовщики. Перевалив через холм, он уже оглядел стоявшие у воды стада, и это показалось ему наиболее подходящим — примерно три с половиной тысячи голов. В любом случае он решил, что здесь они смогут получить горячий обед. Его неровные усы дрогнули в улыбке, и он, обернувшись, бросил взгляд на своих приятелей. Ларри и Марти улыбнулись ему в ответ. Будь он проклят, если не пришла пора подкрепиться. Два дня непрестанного дождя — это сущий кошмар.

Сознавая, что их приближение привлекло внимание гуртовщиков, Карл изобразил обезоруживающую улыбку. Несколько дней назад он принял твердое решение, что не бросит дело, порученное ему Маккуллой, до тех пор, пока не отыщет проклятую девчонку. Последняя неделя выдалась для него и для парней особенно трудной. Погода испортилась, и только сегодня выглянуло солнце. Впрочем, какой бы ни была погода, Карл решил, что обещанная Маккуллой награда сторицей возместит все их лишения. Он очень надеялся, что награда будет достойной, и уже мысленно представлял, как распорядится полученными деньгами.

Однако сейчас следовало подумать о другом. Отогнав посторонние мысли, Карл еще шире раздвинул в улыбке губы. Подъехав к походной кухне, он спешился и направился к высокому ковбою, поднявшемуся при его приближении. Судя по всему, он был здесь главным. Карл протянул руку и представился. Несколько минут спустя он уже сидел у костра и, держа на коленях миску, энергично орудовал ложкой.

— Охотно признаю, — Карл в очередной раз улыбнулся, — что у вас лучший повар на свете. Большое вам спасибо. Нам чертовски повезло, что Господь направил нас в вашу сторону.

Чарли Старк пожал плечами и осведомился:

— Вы на север?

— По правде говоря, я даже не знаю, как лучше ответить на этот вопрос. — Перехватив вопросительный взгляд собеседника, Карл добавил: — Видите ли, мы с парнями толком не знаем, куда именно направляемся.

— Любопытно… — протянул Чарли.

— Дело в том, что мы кое-кого разыскиваем.

Чарли Старк насторожился. Он терпеть не мог охотников за вознаграждением, считал их едва ли не хуже убийц. И развлекать подобных людей у себя в лагере он не собирался.

Заметив реакцию Чарли, Карл непринужденно рассмеялся:

— Мы выполняем нечто вроде… миссии спасения. — Заметив, что его слова не произвели на собеседника должного впечатления, Карл доверительным тоном продолжал: — Мой босс — Дэн Маккулла. Возможно, вы о нем слышали. Он очень влиятельный человек в южной части штата. Так вот, он проникся жалостью к своему соседу, а этот сосед повздорил с сынишкой, и мальчишка от него сбежал. К сожалению, мать парня от горя слегла. Говорят, долго не протянет.

Карлу было трудно сохранять выражение искренности на лице — от частого повторения эта история уже навязла в зубах. Ему придется в скором времени придумать что-нибудь получше, если ситуация не изменится.

Чарли Старк внезапно нахмурился:

— Миссия спасения, говоришь?

— Верно. Мы с парнями уже больше трех недель рыщем по прерии, хотим найти мальчишку, пока его бедная мамаша еще жива.

Чарли усмехнулся и спросил:

— Вы хотите знать, не видел ли кто-то из нас парня, о котором вы толкуете?..

— Да, верно. Думаю, если бы вы его увидели, то не забыли бы. Он тощий, среднего роста, с очень светлыми волосами и темными глазами. Скорее всего он имел поначалу плачевный вид. У его папаши тяжелая рука, и он крепко отделал мальчишку. Видно, поэтому тот и сбежал.

Чарли еще больше помрачнел.

— Тяжелая рука, говоришь?

— Ну да. Джефф Страйкер никогда не отличался терпением, когда мальчишка начинал ему перечить. А парень, надо сказать, ужасно упрямый. Все делает по-своему. Но теперь старик Джефф очень переживает из-за того, что не сдержался тогда. Он дал слово мистеру Маккулле, что больше никогда не тронет парня, лишь бы тот вернулся домой.

— Я бы ему не поверил, — проворчал Чарли. Карл неуверенно пожал плечами:

— Как бы то ни было, мистер Маккулла посчитал, что парень должен знать, что его мать серьезно больна. Он говорит, что она хорошая женщина и достойна, чтобы ее сын находился рядом с ней в ее смертный час.

Чарли Старк недоверчиво взглянул на Карла:

— Я не стал бы прерывать твою историю, приятель, но на всем этом пути нет парня, похожего на твое описание. А поскольку мы торчим здесь уже больше недели в ожидании, когда спадет после дождей река, то уже успели перезнакомиться со всеми гуртовщиками, которые застряли здесь вместе с нами. Думаю, могу смело утверждать, что и среди них нет такого мальчишки.

Карл тяжко вздохнул:

— Неужели?.. Какая жалость! Кое-кто видел парня в Сан-Антонио, примерно в то время, когда мимо города проходило ваше стадо. И мы надеялись…

— Я уже сказал, что здесь никто не видел такого парня. А стоим мы тут давно — невозможно переправиться через Бразос, когда вода стоит высоко. Правда, я слыхал, что в начале недели одно стадо переправилось на другой берег чуть севернее по течению. Но это был Рэнд Пирс со своими мексиканскими бычками. Говорят, они способны состязаться в скорости с лошадьми, а в воде плавают как рыбы.

Карл захлопал глазами:

— Мексиканские бычки?..

— Да, я говорю о стаде Рэнда Пирса. Он больше не возглавляет перегоны скота, но я слыхал, что у него лихорадка покосила людей, поэтому ему пришлось ехать в Сан-Антонио, чтобы самому возглавить переход. Хороший парень этот Пирс.

Стараясь не выдать своих чувств, Карл с непринужденным видом спросил:

— Говоришь, он пересек Бразос чуть дальше вверх по течению?

— Во всяком случае, так утверждают. Но лучше подождем. Мы не станем рисковать животными. У нас еще много времени, так что спешить некуда.

— Интересно, очень интересно… — Медленно поднявшись на ноги, Карл удовлетворенно похлопал себя по животу. — Что ж, благодарим за угощение и приятную беседу. Нам, пожалуй, пора двигаться.

Пришпорив коней, трое всадников галопом поскакали на север. Чарли Старк некоторое время смотрел им вслед. Этот Карл Уитли — очень подозрительный парень. Похоже, он замышляет недоброе. Во всяком случае, было бы лучше, если бы парень, которого он разыскивает, оказался как можно дальше отсюда.


Глядя на могучую Ред-Ривер, Рэнд невольно улыбался и покачивал головой. Он знал, что полноводная красавица отличается весьма крутым нравом. Впрочем, им очень повезло — в это время уровень здешних бурливых вод не вызывал опасения.

Решение перебраться на другую сторону он принял заранее. На это решение в значительной степени повлиял нынешний уровень воды. Судя по отметке, он был намного ниже, чем у реки Бразос. Правда, настораживало одно обстоятельство. Переправа в этом месте существовала чуть больше года, но пять могил на берегах кое о чем говорили. Последняя — она казалась совсем свежей — подействовала на Рэнда угнетающе.

Пока стадо медленно приближалось к реке, Рэнд внимательно разглядывал противоположный берег. Индейская территория… Он был неплохо знаком с этими землями и знал, что немного восточнее находились резервации апачей и команчей, что, конечно же, вызывало серьезные опасения.

Тут Рэнд заметив какое-то движение на гребне склона по другую сторону реки. Он присмотрелся. Кажется, индеец… Что ж, этого и следовало ожидать. Повстречавшийся им несколько дней назад всадник предупредил: для благополучного перегона стада по территории команчей всем предыдущим скотоводам приходилось жертвовать индейцам от двадцати до пятидесяти голов скота. Но Рэнд уступать бычков не собирался, как бы их ни преследовали, как бы им ни угрожали. Он…

Внезапно что-то отвлекло Рэнда от этих мыслей. Он снова вгляделся в силуэт на противоположном берегу. В этом индейце было нечто… знакомое. Индеец подъехал ближе к воде, и Рэнд, стиснув зубы, резко развернул коня и погнал его галопом в сторону приближавшегося стада. Когда он миновал табун, бока его вороного тяжело и часто вздымались, но состояние коня Рэнда не волновало. Снова пришпорив его, он прямиком поскакал к хрупкой фигурке, мерно покачивавшейся в седле. Поравнявшись с Билли, он натянул поводья и остановился. Не обращая внимания на любопытные взгляды остальных погонщиков, Рэнд приказал:

— Следуй за мной, Дракер.

Билли покачал головой:

— Но мне нужно…

— Я сказал, следуй за мной!

Не дожидаясь ответа, Рэнд направил коня в сторону от стада, и Билли последовала за ним. На берегу он резко осадил вороного. От едва сдерживаемого гнева грудь Рэнда вздымалась. Билли, внимательно наблюдавшая за ним, заметила, что он смотрит на противоположную сторону реки. В следующее мгновение она увидела индейского всадника — и чуть не вскрикнула.

— Все верно, Билли… — проворчал Рэнд. — Белая Рука. Он ждет тебя… Он знает, ведь так? Он знает, что ты женщина.

Билли подняла на него глаза:

— Рэнд, я… я не знала, что он будет здесь.

— Ты мне не ответила. Он знает или нет?

— Знает.

Рэнд почувствовал стеснение в груди. Его рука судорожно сжала поводья.

— Ты сказала ему, но не сказала мне.

— Я ему не говорила. Он сам догадался. Сразу же догадался, как только увидел.

— Значит, именно этот секрет вас объединял… Ты, видно, славно повеселилась, когда играла для меня роль переводчика. А я довольно неплохо справился с ролью дурака.

— Рэнд, мой фокус с переодеванием на Белую Руку не подействовал. Он сразу меня раскусил. Он считал, что ты знаешь, что я женщина. Он думал, что причина конфликта между нами как раз в том и заключалась, что ты не одобрял присутствие женщины. Я попросила его не выдавать моего секрета, потому что…

— Потому что не доверяла мне. Я бы и сейчас ходил вокруг тебя кругами, если бы не ворвался тогда в твой номер в Абилине.

Его слова заставили Билли вскинуть подбородок. Глаза же ее вдруг стали холодными.

— Хочешь знать правду? Да, ты прав. Я бы никогда не открыла тебе свою тайну, если бы ты не вломился в мой номер. Что ты выгадал, узнав, что я женщина? У тебя стало еще больше оснований на меня злиться, вот и все.

— Билли, скажи, что ты это не всерьез. — Рэнд недоверчиво покачал головой. Он не мог понять, как может девушка с такой легкостью забыть о минутах интимной близости. — Ты хочешь сказать, что ночь, которую мы провели вместе, что мгновения, когда я держал тебя в объятиях, — все это было ошибкой?

У Билли гулко застучало сердце, когда она взглянула на Рэнда. Но она не имела права реагировать на боль, которую видела в его глазах.

— Да, Рэнд. Это было ошибкой. Больше такого не повторится.

Не в состоянии выносить его страдальческого взгляда, Билли резко дернула поводья и, развернув своего жеребца, поскакала прочь. В следующий момент она мчалась навстречу приближающемуся стаду. Не оглядываясь, она обогнула его стороной и, не обращая внимания на любопытный взгляд Уилли, заняла свое обычное место.

Подняв глаза на Хэнка Кейси, скакавшего впереди, Билли заметила, что он стегает лошадей кнутом, вынуждая их ускорить бег. Вместе с ними, стараясь не отстать, набирали скорость и быки. Стадо неуклонно приближалось к берегу. Еще немного — и они влетят в воду. Еще немного — г и начнется переправа…

Табун двигался живым потоком. Рэнд твердой рукой удерживал вороного у кромки воды, время от времени окидывая взглядом место, выбранное для форсирования реки. Место для переправы он специально выбрал напротив двух островков. Первую отмель отделял от южного берега участок мелкой воды, хотя ее уровень на протяжении почти двух сотен ярдов стоял достаточно высоко, чтобы замочить свисающие из-под седла края потника. Рэнд заранее обследовал переправу, поэтому знал, что сразу за первым островком начинается участок глубокой воды, через который животным придется перебираться вплавь. Этот отрезок пути составлял около сотни ярдов. Расстояние от второго острова до северного берега было самым протяженным, и его тоже нужно было переплывать. Дно под копытами лошадей появится только тогда, когда до противоположной стороны останется ярдов пятьдесят.

Когда табун с ходу вошел в реку, Рэнд перевел взгляд на северный берег. Белая Рука стоял на прежнем месте и следил за переправой. Рэнд невольно повернулся и поискал глазами Билли. Но та, поглощенная своими непосредственными обязанностями, погоняла бычков и не замечала ни его, ни индейца, терпеливо ожидавшего по другую сторону реки.

Когда все лошади окунулись в воду и Рэнд уже собирался ринуться за ними следом, чтобы занять удобное положение для контроля за переправой, его внимание отвлек раздавшийся за спиной крик. Оглянувшись, он увидел возникшую позади возню. Карлайл, Джонсон и Холл пытались вернуть в общий поток часть стада, отбившуюся от остальной массы. Не мешкая ни секунды, он бросился обратно, чтобы преградить путь животным. В считанные секунды первые бычки развернулись и, взяв верное направление, пошли к воде.

Убедившись, что больше в его помощи не нуждаются, Рэнд снова понесся к реке, быстро оценивая по дороге обстановку.

Отдышавшись, он с лихорадочно бьющимся сердцем окинул взглядом реку в поисках хрупкой фигурки Билли. Наконец он обнаружил ее — она пересекала первый водный отрезок. В гуще переходивших реку быков ее серый жеребец двигался ровно и уверенно.

Рэнд почти сразу же устремился в реку — он не мог чувствовать себя спокойно, когда Билли находилась далеко. Однако окружавшие его животные отказывались уступать дорогу, и ему пришлось с этим смириться.

Снова окинув взглядом реку, Рэнд увидел, что лошади уже достигли второй отмели, а быки, оставляя первый островок, прыгали в глубокие воды и вплавь двигались к другому. Но где же Билли? Он заметил ее в тот момент, когда конь девушки шагнул с островка в реку.

Но что-то было не так! Могучий жеребец Билли хромал! У Рэнда зашлось в груди сердце, когда он увидел, как серый конь прыгнул в стремнину под каким-то странным углом. В следующую секунду, прямо у него на глазах, оба с невероятной быстротой ушли под воду. И тотчас же то место, где исчезли конь и всадник, накрыла масса животных, следовавших за ними. Рэнда охватила паника. Холодея от страха, он немилосердно погнал вороного вперед. Обезумевший от отчаяния, он обшаривал глазами реку, но ни Билли, ни ее жеребец на поверхности не появлялись. Рэнд неистово колотил вороного пятками, понуждая нестись во весь опор — он должен был как можно быстрее добраться до того места, где Билли скрылась под водой. Рэнд все еще боролся с живым потоком быков, затруднявших его продвижение вперед, когда увидел, как с противоположного берега бросился в воду индейский всадник, и теперь он мощными рывками направлялся туда, где исчезла девушка. Не встречая помех со стороны плывущих животных, Белая Рука быстро продвигался к цели. Его конь плыл красиво и легко. Но Билли нигде не было видно… Нигде…

Животные с легкостью преодолели первую сотню ярдов реки и начали выходить на первый островок, когда Билли услышала, как ее серый конь тихо всхрапнул. Резко рванув влево, он повернул к ней морду, и Билли крепко вцепилась в поводья, чтобы выровнять его ход. От дурного предчувствия у нее по спине пробежали мурашки. Серый конь был очень сильным, одним из самых надежных. Вероятно, с ним что-то случилось.

Послушный узде, могучий красавец продолжал движение вперед, тесня нетерпеливых бычков к воде. Решив, что с конем все в порядке, Билли с облегчением вздохнула. Похоже, ничего серьезного с ее жеребцом не произошло. Девушка оглянулась. Стадо уже переправлялось через реку, так что можно было не беспокоиться. Когда же они завершат переправу, она…

Неожиданный рывок узды насторожил Билли. И почти тотчас же ее жеребец снова всхрапнул. Она натянула поводья, пытаясь его остановить до того, как он прыгнет в воду. Но было слишком поздно. Жеребец по инерции продолжал движение вперед, когда у него подкосились ноги! И, оказавшись в реке, они сразу же ушли под воду…

У Билли перехватило дыхание, а в ушах громко прозвучало жалобное ржание коня. Девушка пыталась хоть что-то разглядеть в мутной воде, но над головой уже плыли быки. Билли сделала несколько попыток вынырнуть, но не могла найти свободного места — животные шли сплошным потоком. Девушку охватила паника, она чувствовала, что вот-вот захлебнется; она знала: если ей сейчас не удастся добраться до поверхности — то уже ничто ей не поможет…

Внезапно мгла у нее над головой словно озарилась солнечным светом, и Билли в отчаянии рванулась к поверхности. Но светлое пятно над головой исчезло так же быстро, как и появилось, закрытое грузным телом с ритмично двигавшимися копытами. Поздно… слишком поздно!

От нехватки воздуха легкие горели огнем. Уже теряя сознание, Билли непроизвольно сделала вдох — и тотчас же ей в рот влилась вода, на зубах заскрипел песок. Вода заполняла нос… рот… легкие. Вода ее поглощала.

Подхваченная течением, она поплыла… Дышать больше не хотелось… Ей вообще больше ничего не хотелось. Ее обступила тьма.

Припав к шее вороного, Рэнд в отчаянии понуждал его пробиваться вперед, к тому месту, где исчезла Билли — на поверхности она так и не появилась. Двигавшиеся впереди мужчины не заметили ее исчезновения, только крики Рэнда заставили их повернуть обратно, и теперь они в панике кружили по вспенившейся воде, пытаясь обнаружить Билли.

Вскоре Рэнд заметил чуть ниже по течению всплывшего серого жеребца. Затаив дыхание, он ждал, что и Билли вот-вот появится, но ожидание было напрасным…

Однако надежда еще не покинула его. Он видел, как Белая Рука добрался до второго островка и, не мешкая ни секунды, нырнул в протоку. В какой-то момент Рэнд вдруг поймал себя на том, что мысленно снова и снова повторяет: «Господи, пожалуйста, помоги ему найти ее…»

И Господь услышал его молитву. Не прошло и минуты, как апачи вытащил на поверхность бездыханное тело со светлыми, почти белыми, волосами. И почти тотчас же к индейцу подоспел Расе Берд — он помог взвалить девушку на спину коня. В следующее мгновение Белая Рука устремился к противоположному берегу.

Рэнд же, стиснув зубы, погнал своего вороного следом. Белая Рука нашел ее — но неужели слишком поздно?..

Она задыхалась и кашляла; она содрогалась от судорожных изнурительных спазмов. Почувствовав, что силы оставляют ее, Билли рухнула на землю. Несколько долгих минут она лежала в полной неподвижности. Затем ее ресницы дрогнули и глаза приоткрылись. Увидев сидевшего на корточках рядом с ней человека, она с трудом разлепила губы и прошептала:

— Белая Рука?..

Индеец смотрел на нее не отводя глаз.

— Да, Храбрец, — прозвучал его тихий голос. — Я очень вовремя увидел, как тебя поглотила река.

Билли перевела взгляд на две смутные тени за его спиной и беспомощно заморгала. Стюарт и Берд… Ее взгляд метнулся к берегу реки, видневшейся за ними. Животные все еще выходили на сушу.

— А что же со мной…

— Белая Рука вытащил тебя из воды, Дракер, — сказал Стюарт, приблизившись. — Мы не могли тебя найти, а индеец видел, как ты пошел ко дну. — Стюарт с завистью посмотрел в сторону апачи. — Ты вроде бы теперь обязан этому парню жизнью.

Взгляд Билли снова возвратился к Белой Руке. Стюарт тем временем продолжал:

— Если с тобой все в порядке, мы с Рассом вернемся к стаду.

— Да, со мной… со мной все хорошо. А как мой конь?.. — Билли снова уставилась на Стюарта.

— Он выплыл немного ниже по течению. Чуть хромает, но ничего страшного.

Билли кивнула и вздохнула с облегчением. Значит, все в порядке. Значит, они с конем спасены. Девушка поднялась и осмотрелась. Несмотря на жару, она сильно дрожала.

— Я… я возьму из табуна другую лошадь и через несколько минут вернусь к стаду…

— Нет, не вернешься! — раздался громкий голос. Билли тут же оглянулась и увидела Рэнда. Обменявшись выразительными взглядами, Стюарт и Берд поспешили к своим лошадям. Рэнд же спешился и, вытащив из седельной сумки одеяло, направился к Билли. Укутав ее, тоном не допускающим возражений, он заявил:

— Ты останешься здесь до тех пор, пока не почувствуешь себя лучше. Я не хочу, чтобы ты сегодня возвращалась в седло. Поедешь с Нейтом на козлах фургона.

— Нет, я…

— Да, черт побери! — От переполнявших его чувств грудь Рэнда бурно вздымалась. — Ты будешь делать то, что я тебе говорю!

Не дожидаясь ее ответа, Рэнд повернулся к Белой Руке. Он видел, как индеец убрал со лба Билли прилипшие пряди волос, и теперь пламенел от ревности при воспоминании об этом интимном, как ему казалось, жесте. У него на скулах заиграли желваки.

— Ты спас Билли жизнь, и я тебе безмерно благодарен, Белая Рука, но это ничего не меняет в наших отношениях. Я говорил, что не желаю видеть тебя в своем лагере, и от своих слов не отказываюсь. Я хочу, чтобы ты ушел.

— Но, Рэнд…

Он снова повернулся к Билли:

— Я уже говорил, что босс здесь я! Он уйдет… немедленно!

Тут Белая Рука вдруг заговорил — причем на безукоризненном английском языке, что еще больше разозлило Рэнда:

— Тебе не нужно беспокоиться, Рэнд Пирс. У меня нет желания оставаться в твоем лагере. Я вернулся только потому, что обещал Храбрецу вернуться.

— Храбрец не ждал твоего возвращения…

— Рэнд, я в состоянии сама за себя отвечать.

Апачи коснулся плеча девушки.

— Убери с ее плеча руку! — с угрозой в голосе проговорил Рэнд.

Индеец пристально взглянул на него:

— Убрать руку? Но я этими руками вытащил ее из реки. Если бы я не захотел протянуть их, у нас не было бы сейчас причины для этой жаркой перепалки. Поэтому прошу тебя укротить свой гнев, чтобы я мог поговорить с Храбрецом.

Рэнд решительно покачал головой:

— Я тебе ничем не обязан. И я не позволю уговорить Билли…

— Но я… — Билли с мольбой в глазах посмотрел на Рэнда. — Пожалуйста… позволь мне поговорить с Белой Рукой. Всего несколько минут.

Рэнд молча смотрел в глаза девушки. Мускул на его щеке подрагивал — было очевидно, что он в крайнем волнении. В ожидании ответа Билли затаила дыхание.

Наконец Рэнд кивнул и проговорил:

— Только не пытайся с ним сбежать, Билли. Может, я тебе и не нужен, но клянусь: я не буду сидеть сложа руки и не позволю тебе сбежать с дикарем и погубить свою жизнь. Ему нечего предложить тебе, кроме жизни, полной трудностей и лишений.

Лицо Билли залилось краской гнева.

— Я прошу дать мне возможность поговорить с…

— Говори! — Рэнд сделал глубокий вдох и добавил: — Но даже не пытайся улизнуть…

Приблизившись к своему вороному, Рэнд взлетел в седло и помчался к тому месту, где Нейт уже установил походную кухню.

Не в силах выносить пристального взгляда апачи, Билли попыталась встать, но это оказалось не так-то просто — ноги подкашивались и кружилась голова. Индеец помог ей подняться, и девушка с благодарностью улыбнулась:

— Спасибо тебе, Белая Рука. Спасибо за все.

Но апачи не улыбался в ответ, а все так же пристально смотрел на нее.

— Похоже, многое изменилось с тех пор, когда мы виделись в последний раз, верно, Храбрец? Рэнд Пирс теперь знает, что ты женщина. Он понял истинную природу своих чувств к тебе. Он ревнует и хочет, чтобы я ушел из лагеря не из-за обмана, которому мы его подвергли, а по иной причине.

Билли потупила взгляд:

— Да, ты прав. Теперь он знает, но он дал мне слово, что не выдаст мой секрет.

— Как ты с ним расплатилась за его молчание? Билли заставила себя взглянуть индейцу в глаза:

— Я никак с ним не расплачивалась…

Белая Рука положил ей руку на плечо и с болью в голосе проговорил:

— Рэнд Пирс держал тебя в объятиях, я знаю. Ты с ним спала и принимала его в свое тело. Но я вижу в его глазах стремление слиться с твоим духом, а в твоих глазах — нет. Его ярость рождена томлением. Его сердце взывает к твоему, но твое хранит молчание.

Белая Рука сделал паузу, потом вновь заговорил:

— Мое сердце тоже взывает к твоему, Храбрец. Я ношу твой образ в своем сердце, и этот образ не позволяет никакому другому занять его место. Твоя отвага сродни моему духу. Она приводит в трепет мою душу. Твои глаза отражают муки, которые ты пережила. И в глубине твоих глаз я вижу: ты познала истинную цену жизни. Храбрец, твоя телесная красота безмерна. Ее превосходит только твоя внутренняя красота. И эту красоту я буду ценить и беречь, я с великой радостью буду смотреть, как она расцветает в сердцах и на лицах наших детей…

Апачи перевел дух и продолжал:

— Мы оба пострадали от одной и той же несправедливости… без основательной причины испытали на себе строгость законов бледнолицых. Рэнд Пирс ошибался, когда сказал, что мне нечего тебе предложить. Я предлагаю тебе свою жизнь и все последующие дни, что ты проведешь со мной. Кроме тебя, для меня не будет женщин, потому что я навеки ослеплен тобой. И нет такого закона — нет ни у моего народа, ни у твоего, поверь, — который мог бы нас разлучить. Храбрец, мне не важно, что Рэнд Пирс вкусил тепло твоего тела, ведь он только снял пробу с того, что до конца наших дней будет принадлежать мне одному. Я прошу тебя теперь пойти со мной. Мы должны соединить наши жизни, познать радость, которая станет нашей общей радостью.

Глядя в темные глаза апачи, Билли долго хранила молчание. Наконец, собравшись с духом, заговорила:

— Белая Рука, я недостойна твоего великодушного предложения. Я… я только навлеку на тебя гнев бледнолицых, а я не хочу, чтобы тебе пришлось нести наказание вместе со мной. Но и без того мое сердце и ум настроены на осуществление той задачи, что я перед собой поставила, и с этого пути я не сверну. В моем сердце нет места для той любви, что ты предлагаешь мне, как нет места и для Рэнда Пирса. Я уже поняла: согласившись на близость с ним, я совершила ошибку. Но это больше не повторится. Мое решение причинило ему большую боль, и я не хочу подвергать этому мучению и тебя. Спасибо, что спас мне жизнь, Белая Рука. К сожалению, не могу отплатить тебе тем же, но я готова отдать за тебя жизнь, как ты бы отдал свою за меня. Я никогда не забуду твои слова и предложение любви и навеки сохраню их в своем сердце.

Рука индейца соскользнула с ее плеча, и сердце Билли наполнилось печалью. Та же печаль звучала и в голосе апачи, когда он вновь заговорил:

— Мое сердце принадлежит тебе, Храбрец, и останется твоим навечно. Я вижу в твоих глазах цель, о которой ты говорила, и я чувствую, что ты твердо решила добиться своего. Когда же эта цель будет достигнута, твое сердце обретет свободу, я буду ждать. Земля моего народа остается для тебя пристанищем, куда ты всегда сможешь прийти в случае необходимости. — Сделав паузу, Белая Рука тихо добавил: — Вот что я тебе скажу, Храбрец, и подумай над моими словами, когда у тебя будет время. Только слушай меня внимательно…

Билли молча кивнула, не в силах произнести ни слова.

Тут за спиной ее послышался шум, и Билли, обернувшись, увидела Рэнда, скакавшего в их сторону. При его приближении Белая Рука на шаг отступил от девушки.

Несколько секунд спустя Рэнд спешился и объявил:

— Довольно, Белая Рука! Ты имел возможность поговорить с ней, а теперь уезжай.

— Рэнд, пожалуйста…

— Уезжай, Белая Рука.

Не говоря ни слова, апачи вскочил на своего каурого коля и вскоре скрылся из виду. Билли же со вздохом повернулась к Рэнду. От переполнявших чувств глаза ее пылали. Но, видимо, сказалось крайнее изнеможение — внезапно она покачнулась и наверняка упала бы, если бы Рэнд вовремя не подхватил ее. Подведя девушку к фургону, он приказал:

— Забирайся внутрь! Переоденься и ложись спать! Весь остаток дня ты проведешь в фургоне.

— Нет, я…

Рэнд отрицательно покачал головой, с трудом сдерживая гнев:

— Делай то, что тебе говорят, Билли. Немедленно! Ты можешь себе представить, что я почувствовал, увидев, как ты идешь ко дну? Нас с тобой разделяло целое стадо, и я не мог до тебя добраться. Эти несколько минут стали самими долгими в моей жизни. Поэтому я ни о чем другом не могу сейчас думать — только о том, что едва не потерял тебя. — Он пристально посмотрел девушке в глаза и добавил: — Сжалься наконец, черт подери!

Билли молча забралась в фургон. Ей нечего было сказать.

Глава 10

Люсиль мельком взглянула на возницу, когда он помог ей выбраться из кареты на оживленной улице Сент-Луиса. Нахмурившись, она посмотрела на поезд. Слышались громкие голоса пассажиров, спешивших на посадку, и пронзительные гудки огромного паровоза, изрыгавшего в знойный воздух клубы черного от сажи дыма.

Девушка поморщилась и снова взглянула на Джека. Этот пожилой лысеющий слуга уже много лет служил у них в доме. Как обычно, он сохранял невозмутимость, но Люсиль, прекрасно знавшая его, видела, что сейчас Джек был крайне недоволен ее поведением.

Люсиль снова нахмурилась. Черт бы побрал этого Джека! А впрочем, какое ей, в конце концов, дело до того, что думает о ее поведении слуга? Она твердо решила стать миссис Пирс — и она своего добьется! Сегодня ей предстоит сделать первый серьезный шаг на пути к этой цели, и она сделает его независимо от того, нравится это Джеку или нет. Но почему же Джек так изменился?.. Ведь когда она была маленькой девочкой, он с удивительным терпением сносил все ее выходки и беспрекословно выполнял любые просьбы и капризы, а теперь… Он предъявляет недовольство.

Но ей наплевать! Как бы Джек ни осуждал ее поведение, все равно будет преданно ждать возвращения.

Покосившись на слугу, Люсиль направилась к железнодорожному вокзалу. Сейчас ей предстояло купить билет, чтобы через две недели отправиться в Додж, где она рассчитывала встретить Рэнда.

У входа в вокзал какой-то молодой человек с пышными усами и бакенбардами услужливо распахнул перед ней двери, и Люсиль одарила его кокетливым взмахом ресниц и чарующей улыбкой. Молодой человек смутился, и его лицо залилось румянцем. Люсиль, проходя мимо и едва не задев его своими соблазнительными формами, мысленно усмехнулась. Какие же они, в сущности, дети эти мужчины! И какие забавные!.. Держать их в подчинении ничего не стоит — были бы желание да определенная сноровка. А уж этого ей не занимать.

Улыбка все еще играла на ее губах, когда она подошла к билетной кассе. Внезапно перед ее мысленным взором возник знакомый образ, и она внесла небольшую поправку в свои размышления: «Во всяком случае, большинство мужчин легко поддаются контролю. Хотя есть и исключения. Например, Уоллис Паттерсон…»

Вспомнив о своем злейшем враге, Люсиль стиснула зубы. После того памятного вечера Пат еще несколько раз навещал ее, причем всегда в присутствии отца, так что у нее не было возможности сказать ему, что она на самом деле думает о его визитах. А Пат, похоже, сделал своей жизненной целью мучить ее… К тому же он утверждал, что Рэнд Пирс бросил ее, порвал с ней окончательно — якобы именно поэтому она не получала от него никаких известий. Что ж, очень может быть, возможно, Рэнд действительно порвал с ней. Но она-то сама с ним не рвала! Люсиль нисколько не сомневалась в том, что сумеет вернуть Рэнда и в конце концов добьется желаемого.

Вытащив из сумочки деньги, она приобрела билет и направилась к выходу. Через две недели они с Рэндом в Додже встретятся. Свою прошлую ошибку она на этот раз решила не повторять и ни словом не обмолвилась отцу о цели поездки — сказала, что собирается навестить жившую в соседнем городке тетю Дженнифер. При этом она не забыла упомянуть, что хотела бы поехать туда вместе с тетей Джессикой, и даже решила попросить последнюю составить ей компанию. Она отправит той записку за день до отъезда, а потом тут же его отменит, в то время как сама отправится в Додж, как и намечала. Отец же ничего не узнает о внезапном изменении планов, а когда узнает, будет уже поздно. Люсиль не боялась того, что произойдет после ее возвращения. Главное, что к этому времени она достигнет желанной цели.

Миссис Рэндалл Пирс… м-м-м… Какими же сладостными были эти слова для ее слуха.

А мистер Паттерсон… О Боже, ей никак от него не отделаться! Перед ней постоянно возникает его образ! К черту мистера Паттерсона! В последнее время она почему-то все чаще о нем вспоминает. Но почему?.. Люсиль не могла ответить на этот вопрос, и это ужасно ее раздражало. В конце концов она твердо решила, что отделается от Пата. Возможно — после встречи с Рэндом, когда уже все станет ясно…

Одарив улыбкой все того же усатого молодого человека, который вновь вежливо распахнул перед ней дверь, Люсиль покинула здание вокзала и поспешила к карете. Перехватив недовольный взгляд Джека, она мысленно рассмеялась. Какой же он все-таки милый, этот старый Джек! Люсиль прекрасно знала, что старик любит ее, и отвечала ему взаимностью. Знала она и то, что его больше всего заботило ее благополучие. Помня об этом, она терпеливо сносила его упреки и могла со спокойной совестью совершать самостоятельные поездки по городу, когда он сидел на козлах. Уверенность в его молчании позволила ей и на сей раз воспользоваться его услугами и осуществить задуманное. Правда, ей пришлось пойти на определенный риск, посвятив Джека в свои планы накануне вечером, но выбора у нее не было, так как она хотела, чтобы слуга заранее подготовил экипаж к поездке.

Дождавшись, когда Люсиль приблизится, Джек с удивительной для своих лет и комплекции ловкостью спустился с козел и открыл перед ней дверцу экипажа. Заглянув в хмурое лицо старика, девушка сказала:

— Джек, милый, ты окончательно испортишь мне день, если будешь смотреть на меня с таким неодобрением. Ты же знаешь, как на меня действует твое настроение. Уверена, что ты можешь изобразить хотя бы подобие улыбки.

— Подобие улыбки, мэм? — проворчал пожилой слуга. — Мне кажется, вы не должны радоваться, мэм. Похоже, что вы снова собираетесь все переложить на плечи мистера Бас-кома. Когда ему станет известно о ваших планах, будет поздно и он уже не сможет вас остановить. Поверьте, будет скандал и…

— Джек, но ты ведь меня не выдашь? Ты много лет назад дал мне слово, что никогда не выдашь меня отцу… какие бы ни возникли обстоятельства.

— Мисс Люсиль, но вы же помните, что я дал это обещание маленькой девочке. И тогда была… совершенно другая ситуация.

— Но ты дал слово, Джек. Я требую, чтобы ты оставался ему верен. Ты ведь не выдашь меня?.. Не поступишься своей честью?..

Пышные седые усы старого слуги дрогнули, и он издал тихий вздох. Это обещание, сделанное под нажимом детских слез, стало для него в последние годы сущим проклятием, отравлявшим существование. Связанный обещанием, он не мог взять его обратно. Пожав плечами, Джек пробормотал:

— Я до сих пор ни разу не выдавал вас отцу, мисс Люсиль, не так ли? Хотя порой мне и очень хотелось…

Люсиль подавила вздох облегчения, и ее лицо осветила кокетливая улыбка.

— Ну улыбнись, пожалуйста, Джек…

Нехотя изобразив улыбку, Джек покачал головой:

— Мисс Люсиль, вы способны уговорить и мертвого. Боюсь, что отсюда все ваши проблемы…

— Напротив, моя проблема состояла в том, что ты не хотел мне улыбнуться, Джек. А теперь, когда ты наконец-то улыбнулся, мое настроение значительно улучшилось. — Люсиль легонько ущипнула слугу за пухлую щеку. — А сейчас можешь отвезти меня домой, дорогой Джек. У меня впереди длинный день со множеством планов, которые еще предстоит осуществить.

Старый слуга снова покачал головой:

— Планы? Проделки, хотите сказать… Забравшись в экипаж, Люсиль повернулась к старику и с лукавой улыбкой прошептала:

— Да, Джек, проделки, если угодно. Восхитительные проделки…

Проводив взглядом отъехавший от вокзала экипаж, Пат нахмурился. Он прекрасно видел, что старый Джек был чем-то недоволен, а Люсиль, напротив, сияла. Черт бы ее побрал, эту малышку! Наверняка опять что-то затеяла! Но какой же она была желанной и обворожительной… Пат вспомнил, как смотрели на Люсиль мужчины, когда она направлялась к вокзалу, а затем возвращалась обратно к экипажу, и из груди его вырвался вздох. Да, он твердо решил, что сделает ее своей. И он непременно этого добьется.

Но эта девушка пленила не только его взгляд, она пленила его сердце, и он ни за что не мог допустить, чтобы она бросилась к человеку, которому безразлична!

Экипаж Люсиль уже поворачивал за угол, когда Пат наконец-то вышел из своего укрытия. Бедный Джек… Старый слуга обратился к нему накануне вечером, когда они встретились у дома Гарриманов. Вечеринка оказалась скучной, тем более что Люсиль тщательно его избегала, то и дело доводя до отчаяния. Несмотря на героические попытки скрыть свои истинные чувства к ней, Пат подозревал, что выдал себя с головой. Однако поведение Люсиль несколько успокоило его на сей счет. Одно не вызывало у него ни малейшего сомнения: если бы Люсиль догадывалась, что имеет в данной ситуации все козыри на руках — что вполне соответствовало действительности, — то непременно этим воспользовалась бы. Но Люсиль всеми силами старалась его избегать, и это позволило ему прийти к выводу, что она не чувствовала себя уверенно, когда оставалась с ним наедине.

Как бы то ни было, Джек увидел в нем союзника. К тому же ему, Пату, повезло — его экипаж подкатил к особняку Гарриманов как раз в тот час, когда съезжались гости. Не желая ждать, когда прибывшие перед ним гости высадятся, дав ему возможность подъехать к дому, Пат выбрался из кареты у ворот, решив пройтись немного пешком. Тут-то его и окликнул Джек, находившийся рядом с экипажем Баскомов:

— Добрый вечер, мистер Паттерсон.

Не испытывая желания присоединяться к толпе у парадного входа в особняк, Пат дружелюбно улыбнулся старику:

— Добрый вечер, Джек. Вижу, Баскомы уже прибыли. Полагаю, Хорас здоров, а Люсиль выглядит, как всегда, замечательно.

— Да, мистер Баском здоров. А мисс Люсиль такая же красавица, как всегда. Судя по выражению ее лица, она опять что-то задумала…

Пат тотчас насторожился:

— А что именно, Джек?

— Я не в том положении, чтобы говорить об этом, мистер Паттерсон…

— Давай, Джек, покончим с формальностями, хорошо? Ты знаешь, что моя мать много лет служила горничной в доме Тиздейлов. А я вырос у них на кухне, так что можешь быть со мной откровенным… Я знаю, ты по-настоящему предан своей молодой госпоже. И знаю, что ты человек довольно наблюдательный, поэтому мог заметить, что мисс Люсиль мне небезразлична. Кроме того, ты достаточно проницательный, чтобы понять: Люсиль вбила себе в голову, что хочет стать миссис Пирс, хотя сам он такого желания не испытывает. А теперь, похоже, тебе стало кое-что известно, но обращаться непосредственно к мистеру Баскому ты не решаешься…

— Я дал слово, что не сделаю этого, мистер Паттерсон.

— И все же заговорил со мной.

— Я не обещал не обращаться к вам…

Пат улыбнулся:

— Совершенно верно, Джек. Подобный образ мыслей достоин самой мисс Люсиль.

— Ваша правда. — Джек тоже улыбнулся.

— Итак… — Пат вопросительно взглянул на старика. — Если решился чем-то поделиться со мной, Джек, то выкладывай. Будешь говорить?

Джек, немного помедлив, кивнул:

— Вы правы, мистер Паттерсон. Лучше уж выложить все сразу. Дело в том, что мисс Люсиль попросила меня приготовить карету, чтобы отвезти ее завтра утром на вокзал, как только мистер Баском уедет в банк. Она сказала, что хочет узнать расписание поездов, следующих в Додж.

— В Додж!

— Да, сэр. Мисс Люсиль вознамерилась ехать в этот ковбойский город… сама по себе. Она хочет там встретиться с Рэндаллом Пирсом. И знаете, я слышал очень скверные рассказы об этом городе. Говорят, там человек может погибнуть в уличной перестрелке. Там полно всякого сброда. Люди в Додже вовсе не такие воспитанные, как здесь, в Сент-Луисе.

— Ну, я бы так не сказал, Джек.

— Но мисс Люсиль не будет в безопасности. Она…

— Она не поедет в Додж. Ты ведь этого хотел, верно? Джек утвердительно кивнул:

— Разумеется, сэр. Я очень надеялся, что вы так и скажете, сэр. Мистер Баском весьма высокого мнения о вас. Говорит, что вы знаете, как приструнить мисс Люсиль. Вот я и подумал: почему бы мне к вам не обратиться?

Пат похлопала старика по плечу:

— Ты правильно поступил, Джек. Отвези мисс Люсиль на железнодорожный вокзал завтра утром, а остальное предоставь мне. Ясно?

Джек энергично закивал:

— Ясно, мистер Паттерсон.

— И не волнуйся. О мисс Люсиль я позабочусь.

— От ваших слов у меня сразу полегчало на сердце, сэр.

— Сказать тебе по правде, Джек, — Пат снова улыбнулся, — не уверен, что и моему сердце полегчало. У меня и дня не было спокойного с тех пор, как эта плутовка вошла в мою жизнь.

Джек тяжко вздохнул:

— Я прекрасно вас понимаю.

…Пат подошел к билетной кассе и посмотрел на клерка в окошечке.

— Чем могу вам помочь, сэр?

Пат ослепительно улыбнулся вежливому молодому человеку:

— Юная леди моя сестра. Я говорю о красивой рыжеволосой девушке.

Клерк тотчас расплылся в улыбке — было ясно, что он очарован Люсиль. Пат же тем временем продолжал:

— Дело в том, что я не успел ее догнать и предупредить, чтобы она и для меня купила билет в Додж. Так что боюсь, мне придется просить вас выписать второй для меня. Вы ведь помните подробности, не так ли? Время и число…

— О да, сэр. Как я мог забыть? Я пытался объяснить молодой леди, что ехать одной в Додж не стоит, но она меня не слушала. Откровенно говоря, я рад, что рядом будет человек, способный о ней позаботиться. Она такая милая и невинная…

Пат снова улыбнулся и подумал: «Черт бы побрал эту Люсиль!»

— Так не могли бы вы выписать билет?..

— Конечно, сэр.

Пат поспешно отсчитал молодому клерку нужную сумму и несколько минут спустя покинул здание вокзала. Расправив плечи, он вдохнул полной грудью и, обращаясь к внезапно появившемуся перед его мысленным взором прекрасному видению, пробормотал:

— Что ж, мисс Баском, вы сами на это напросились, так что теперь не жалуйтесь, дорогая. Мне есть что сказать вам, моя рыжеволосая ведьмочка. Ты, Люси, встретила достойного противника и на сей раз в этом убедишься. Да-да, убедишься…


Ред-Ривер осталась далеко за спиной, и теперь они двигались по восхитительной зеленой равнине, окаймленной девственными лесами. Здесь не было ни малейших признаков цивилизации — даже антилопы, обычно на редкость пугливые, совершенно не боялись людей, приближались без всякой опаски, чтобы удовлетворить любопытство, а степенные бизоны, гордо отворачиваясь, медленно отходили к ближайшим рощам.

Глядя по сторонам, Рэнд все больше убеждался в том, что раньше по этим индейским территориям проходили лишь считанные стада. Зато повсюду виднелись широкие бизоньи тропы, протоптанные многими поколениями.

Вопреки предупреждениям их переход протекал спокойно — индейцы их ни разу не потревожили. Но Рэнд, конечно же, прекрасно понимал, что бдительность терять не следует. Обозревая горизонт, он видел всадников, издали наблюдавших за их передвижением. Только по прошествии нескольких дней он понял назначение этого «эскорта». Охрана… Индейцы обеспечили его стадо охраной, и он догадывался, для кого они старались. Не выпуская Билли из поля зрения, Рэнд то и дело замечал, что и она пристально следит за теми же всадниками. Неужели она искала Белую Руку? Рэнд не сомневался: только благодаря этому апачи индейцы даровали им право неприкосновенности. Однако он затруднялся определить, что по этому поводу чувствовал — благодарность или негодование. Он не нуждался в услугах Белой Руки, какими бы важными они ни представлялись. Он не желал, чтобы что-то напоминало Билли о существовании этого индейца, но похоже, что Белая Рука имел на сей счет собственные соображения. Как ни странно, Рэнд поверил Билли, когда она сказала, что Белая Рука больше не вернется. Однако он подозревал, что если ей вздумается позвать индейца, тот немедленно появится. Больше всего Рэнд опасался, что Билли могла подать Белой Руке какой-нибудь тайный знак.

После переправы через Ред-Ривер новых попыток поговорить с девушкой индеец не предпринимал, и Рэнд чувствовал, что лучше оставить ее на время в покое, хотя ему ужасно хотелось поговорить с ней откровенно. Билли же, судя по всему, такое положение вещей вполне устраивало. Она, похоже, все силы тратила на «войну», развязанную против нее Холлом и Бразерсом. Не желая больше сносить их язвительные замечания, она начала огрызаться, что только способствовало усилению и взаимной неприязни. Зная, что его вмешательство лишь усугубит ситуацию, Рэнд был вынужден со стороны наблюдать, как Билли отважно дает отпор обидчикам, а Карлайл порой вступается за нее.

Рэнд поднял голову и, прищурившись, взглянул на беспощадно палящее солнце. Близился полдень. Уезжая, он оставил Уилли распоряжения относительно передвижения стада на ближайшие несколько дней. Он твердо решил, что пробудет в одиночестве столько дней, сколько потребуется, чтобы взять под контроль свои чувства. Однако уже после нескольких часов отсутствия он с трудом справлялся с одолевшим его беспокойством — ему ужасно хотелось вернуться в лагерь. Рэнд издал короткий смешок. Неужели он — тот мужчина, который когда-то с таким высокомерием обращался с женщинами? Он расстался с Билли всего несколько часов назад — и уже умирал от желания увидеть ее снова. Но Рэнд прекрасно знал: если он повернет коня и возвратится к стаду, его отчаяние только усилится.

Так что же с ним происходит? Ответ на мучивший его вопрос был довольно прост. Он изменился. Билли с успехом завершила начавшиеся с ним метаморфозы. Его реакция на нее поначалу была инстинктивной — простое физическое влечение к ее женственности, которую ничто не могло скрыть. А потом была ночь в гостинице Абилина — она, эта ночь, все и решила. И уже после случившегося он научился уважать силу духа Билли, ее устремленность к цели, о которой она не хотела говорить. Да, Билли очень отличалась от других женщин — во всяком случае, таких, как она, Рэнд раньше не знал. Наряду с любовью к ней, растущей день ото дня, пришло и глубокое чувство уважения. Находясь рядом с Билли, он не мог только брать, ему хотелось и отдавать. Хотелось отдать ей все, что у него было.

Боже, как же он мечтал о ней! Он умирал от желания обнять ее и крепко прижать к себе, прошептать все слова любви, что звучали в его голове. Он хотел смотреть в ее прекрасное лицо и видеть, как на нем появляется улыбка, предназначенная ему одному. Он хотел видеть, как вспыхивают от страсти ее чудесные глаз. Ему хотелось коснуться губами ее век и ощутить на них колкость ее ресниц. Хотелось вдыхать запах ее тела и покрывать его поцелуями. Он хотел бесконечно пить из источника любви, имя которому — Билли.

Увы, он был связан обещанием, данным поспешно, в отчаянном страхе, что потеряет ее, если не предоставит той свободы, о которой она просила. Но он знал: выбора у него не было, он не мог позволить ей уйти.

Рэнд оглянулся и увидел вдали облако пыли — его стадо шло за ним, придерживаясь северного курса. Немного помедлив, он вонзил шпоры в бока коня; ему хотелось как можно быстрее добраться до Кэмп-Саппли, чтобы дать телеграмму. На этом этапе Джесс Уильяме ему все же не понадобится. Бросать стадо до прихода в Монтану он не собирался. Ему самому может пригодиться это время — каждая минута. Он должен найти способ убедить Билли… Она должна понять, что он может о ней позаботиться, может ее защитить и любить до конца своих дней. Потому что для себя он твердо решил, что готов к этому.

Он снова от нее убегал. Ее ноги, казалось, летели над землей, когда она неслась за неуловимой тенью. Но вот он остановился и оглянулся, и она почти увидела его… Почти!..

— Постой! Подожди меня!

Он немного помедлил, и она помчалась еще быстрее, еще стремительнее. Но тут он снова побежал, и она, потеряв его из виду, в отчаянии закричала. Он ушел… ушел…

— Билли… Билли, проснись.

Она медленно возвратилась к реальности. Сначала она не поняла, где находится, и в растерянности осмотрелась. Потрескивающий огонь, спящие на земле погонщики, голос Расса Бер-да, что-то напевающего…

Внезапно она увидела Рэнда, склонившегося над ней, и от его глаз исходило тепло, от которого у нее перехватило горло. На секунду зажмурившись, Билли призвала на помощь силу, способную защитить ее от этого тепла.

[* — Тебе снова снился кошмарный сон, — послышался его тихий шепот. — Ты кричала. Я подумал, что нужно разбудить тебя, пока ты не наделала шуму.

Билли едва заметно кивнула:

— Да, это все тот же старый сон. Но я больше не обращаю на него внимания.

Рэнд промолчал. Он поглаживал пальцами бледно-золотистые завитки волос у нее на висках, и в его глазах была такая нежность, что у Билли защемило сердце. Судорожно сглотнув, она пробормотала:

— Ко…когда ты вернулся? Уилли сказал, что тебя не будет несколько дней. Он сказал, что у тебя дела в Кэмп-Саппли.

Рэнд кивнул.

— Я все сделал и немедленно пустился в обратный путь. Подумал, что три дня отсутствия — большой срок. Я должен был вернуться к стаду… вернуться к тебе.

— Рэнд…

— Я знаю… — В его взгляде промелькнуло отчаяние, и пальцы у ее висков дрогнули. — Ты, наверное, удивляешься, что тебе постоянно приходится повторять мне одно и то же, повторять, что я тебе совершенно не нужен. А я, в свою очередь, вероятно, стремлюсь проверить, все ли аргументы ты привела.

— Рэнд, пожалуйста… Люди могут проснуться и услышать…

— Я знаю. А нам это не нужно, правда, Билли? Это только нарушит твои планы. Планы, которыми ты не хочешь со мной поделиться…

— Рэнд…

Он крепко обнял ее за плечи:

— Билли, если я скажу, что больше не буду мучить тебя вопросами, если скажу, что смирюсь… — Он осекся; было очевидно, что ему ужасно трудно говорить. — Билли, я очень по тебе соскучился. Поверь, тебе» будет хорошо со мной. Это будет прекраснее, чем…

— Нет, Рэнд, нет… — Почувствовав, как гулко забилось ее сердце, Билли с трудом перевела дух. — Я не могу, Рэнд, и ты знаешь об этом не хуже меня.

— Я совершил ошибку, согласен, Билли. Но она больше не повторится. Можешь ничего мне не говорить, только позволь любить тебя. Я даю слово, что больше не стану ни о чем расспрашивать. — Рэнд заглянул ей в глаза и тихим шепотом добавил: — Билли, я умираю от желания…

Не в силах выносить его мук, она отвела глаза:

— Прости, Рэнд. Прости за все. Я ошиблась, думая, что смогу продолжать работать, как будто между нами ничего не было. — Осознав вдруг, что напрасно тратит слова, Билли тяжко вздохнула. — Я думаю, настало время исправить эту ошибку. Я уйду с этапа. Я смогу отсюда спокойно добраться до Монтаны. Мне следовало понять…

Лицо Рэнда окаменело, и Билли тут же умолкла.

— Ты знаешь, что я не позволю тебе уйти…

Она покачала головой:

— Ты не сможешь меня остановить.

Руки Рэнда соскользнули с ее плеч. Грудьего вздымалась, а глаза смотрели на нее все так же пристально.

— Даже не пытайся, Билли. Тебе не удастся далеко уйти. Я пойду за тобой и силком приволоку обратно, если у меня не останется иного выхода. Я не позволю тебе путешествовать в одиночку и пытаться добраться до Монтаны самостоятельно. Хотя не представляю, почему ты туда так рвешься… — После короткой паузы Рэнд продолжал: — Я доставлю тебя в Монтану, как и обещал. И не стану к тебе больше приставать, если ты действительно этого не хочешь. Я больше к тебе не прикоснусь… даже если это будет стоить мне жизни…

Рэнд поднялся на ноги и какое-то время молча смотрел на девушку. Когда же он снова заговорил, голос его казался совершенно бесстрастным:

— Тебе пора вставать. С минуты на минуту парни вернутся с дежурства. Настал черед твоей смены.

Не дожидаясь ее ответа, Рэнд повернулся и зашагал прочь.

Сделав над собой усилие, Билли опустила глаза, чтобы не смотреть ему вслед. Сердце же ее в это время кричало: «О, Рэнд, я тоже умираю от желания быть с тобой…

Не разбирая дороги, Рэнд шагал в темноту, когда его окликнул Нейт. Повар стоял в тени фургона.

— В чем дело, Нейт?

— Как старший друг хочу дать тебе совет, Рэнд. — Нейт сделал шаг навстречу. Его изборожденное морщинами лицо выражало участие. — Если ты и Дракер намерены сохранять свой секрет, вам следует быть чуточку осторожнее. У парней, знаешь ли, тоже есть уши, да и звуки ночью далеко разносятся. Я не хочу сказать, что слышал, о чем вы шептались, но без труда догадался, что ты огорчил эту милую девочку… Рэнд в изумлении уставился на повара:

— Значит, ты знаешь?..

— Конечно, я же не слепой. Хотя вынужден признать, что у остальных парней нет глаз, иначе вы оба не смогли бы водить их так долго за нос. Поначалу, когда бедная малышка была сплошь покрыта синяками, даже родная мама не узнала бы в ней женщину, тем более в этом тряпье, что она на себя напялила. Но потом мне не потребовалось много времени, чтобы увидеть: ее лицо ничуть не похоже на мальчишеское, хотя она и управляется со стадом наравне с мужчинами. — Прищурившись, Нейт добавил: — Но даже если бы я ни о чем не догадался, то взгляды, которые ты бросал на нее после возвращения из Абилина, выдали бы вас с головой. Так вот, парень, провалиться мне на этом месте, если она не зацепила тебя по-настоящему.

На лице Рэнда появилось каменное выражение, но Нейт с невозмутимым видом продолжал:

— Дракер не должна мне объяснять, что она здесь делает и почему выдает себя за парня. Впрочем, как и ты, Рэнд. Да мне это и не нужно знать. Должен признать, что меня восхищает сила ее духа. Но она не из тех женщин, которых можно вынудить что-то делать. Сейчас ты имеешь дело с настоящей дикой кошкой, к тому же очень осторожной. Если хочешь ее заставить мурлыкать, то нужно сделать это очень деликатно, предельно деликатно. Не забывай, что однажды она уже обожглась… Какой-то парень хорошенько приложил к ней руку. Одному Богу известно, как только он не убил ее. Не трудно понять, что она не хочет снова попасть в зависимость от мужчины. Во всяком случае, сейчас. И ей теперь несладко. Особенно, когда ее постоянно клюют и цепляют эти двое ублюдков. Если будешь на нее давить, Рэнд, если не проявишь осторожность, то тебе придется с ней распрощаться. Рэнд покачал головой и с усмешкой заметил:

— Похоже, что ты немного запоздал со своим советом, Нейт. Она уже сказала мне, что я ей не нужен.

— Она все еще здесь, и она…

— Да. Она все еще здесь…

— Я хочу сказать, что ты должен вести себя более осмотрительно, если хочешь, чтобы парни и дальше оставались в неведении. Любой, кто увидел бы твое лицо сейчас, не преминул бы хорошенько разглядеть ее. А она с каждым днем все меньше и меньше похожа на парня. Ее волосы, мягкие как шелк, быстро отрастают. Нетрудно представить, что будет, когда она взмахнет своими длинными ресницами. А ее проникновенный взгляд…

— Ладно, Нейт, я не нуждаюсь в подробностях.

— Я просто пытаюсь дать тебе совет, парень.

Рэнд со вздохом снял шляпу и провел ладонью по волосам. О Господи, как же он устал! Он скакал без устали четыре дня подряд, делая лишь редкие остановки, чтобы дать отдых коню. Он не знал ни секунды покоя, пока не увидел Билли, спавшую у костра. Ее ночной кошмар был прекрасным предлогом, чтобы заговорить с ней, дотронуться до нее. Но у него не хватило силы воли, и он сделал то, что поклялся больше никогда не делать. Нейт прав. Если он будет на нее давить, то потеряет ее окончательно. Однажды он вернется к стаду, а ее уже там не будет.

При этой мысли Рэнда охватила паника, и он бросил тревожный взгляд в сторону костра. Но Билли там не было. Не помня себя, он сделал отчаянное движение — хотел бежать на поиски, — но твердая рука Нейта его остановила.

— Она пошла прогуляться, Рэнд, — прошептал повар. — Сейчас вернется.

Рэнд пожал плечами, затем кивнул:

— Ты прав, Нейт. Прав во всем. Ты тысячу раз прав. Я признаю это, как признаю и то, что обращался с Билли неправильно. Если бы у меня была возможность, я бы сейчас повел себя по-другому. Я бы… О черт… какая теперь разница? — Рэнд тяжко вздохнул. — Мне нужно несколько часов поспать, Нейт. — Снова устремив взгляд к костру, у которого, выйдя из темноты, появилась Билли, он грустно улыбнулся и добавил: — Последи за ней, Нейт. Насколько я понял, вся эта ситуация сильно ее огорчила. Я боюсь, как бы она не наделала глупостей.

— Не волнуйся, Рэнд. Непременно буду следить за малышкой, пока она не отправится дежурить.

Рэнд уже собирался уйти, но потом вдруг выпалил:

— Она не хочет, чтобы мужчины знали, что она — женщина, Нейт.

— Я не дурак. Сам вижу.

— Но не говори ей, что знаешь…

— Я разгадал ее секрет во время переправы через Бразос. Я видел, что она стремится оградить себя от нашего вторжения в ее личную жизнь, и подумал, что не стану вмешиваться. Она это заслужила.

— Хорошо. Я с тобой согласен. Спасибо, Нейт.

— Не за что, парень.

— Все равно спасибо…

Не прошло и минуты, как Рэнд вытянулся на своей подстилке вблизи огня. Краем уха он слышал перестук копыт — одна смена вернулась с дежурства, а другая вышла. Все шло своим чередом. Ему вспомнилось, как обнимал сонную Билли. Он вернет ее себе… Непременно вернет…

На щеку ей упала прядь волос, и Билли, мгновенно отложив ложку в сторону, затолкала прядку под шляпу. Затем, склонившись над миской, вновь принялась за еду. Вернувшись после дежурства в лагерь, она снова и снова вспоминала слова Рэнда. С тех пор прошло уже несколько часов, и теперь можно было как следует все обдумать. Но она по-прежнему не могла прийти к какому-либо решению. Все невероятным образом усложнилось… Один внутренний голос понуждал ее уехать и самостоятельно продолжать путь на север, в Монтану, другой велел остаться. Не вызывало сомнений, что находиться при стаде гораздо безопаснее, чем следовать по маршруту в одиночку. К тому же если она сбежит, то не сможет приехать за расчетом. А имевшихся у нее денег до Монтаны никак не хватит.

Но еще был Рэнд… С каждым днем он все глубже увязал в ее проблемах, и Билли знала, чем все закончится, если она останется. Маккулла не оставит ее в покое. Возможно, уже сейчас он…

От дурного предчувствия у нее по спине пробежали холодные мурашки. Устремив взгляд к горизонту, Билли увидела вдалеке несколько верховых, двигавшихся в сторону лагеря. Три всадника… Да, три всадника, и первый из них…

У Билли перехватило дыхание. В первом всаднике, возглавлявшем группу, было что-то неуловимо знакомое. Билли уронила миску, которую держала на коленях, и та с громким звяканьем ударилась о камень. Взгляды всех сидевших у костра мужчин обратились в ее сторону, но Билли ничего не заметила. Не в силах отвести глаз от первого всадника, она судорожно сглотнула.

Боже, это был он… Другого человека с такой посадкой она не знала. Только этот сидел в седле столь неуклюже. Карл Уитли… Она множество раз видела, как верхом на лошади он сопровождал Уэса Маккуллу. А Уэс Маккулла…

Перед ее мысленным взором возникло лицо Уэса, уже скованное маской смерти, и Билли невольно вскрикнула. Нет, она не могла позволить, чтобы все здесь закончилось. Она должна сначала добраться до Монтаны, а потом… Если люди Маккуллы отыщут ее потом, тогда она раз и навсегда…

Трое всадников тем временем приближались. Билли в панике вскочила на ноги и бросилась прочь от костра. Кто-то вдогонку ей крикнул:

— В чем дело, Дракер?!

Но она не ответила. Она думала лишь об одном: бежать! Спрятаться! Уйти подальше!

…Билли лежала за валуном, рядом с невысокой сосной. Она не чувствовала ни песка на зубах, ни шероховатости камня, царапавшего щеку. Ее обступил ужас нахлынувших воспоминаний, и от страха она не могла пошевельнуть ни рукой, ни ногой.

Ты ведь знала, стервочка, что я рано или поздно до тебя доберусь, не правда ли?

…Рука Уэса Маккуллы срывала с нее ночую сорочку… На нее ужасно давила тяжесть его веса… А потом — боль, когда он снова и снова наносил ей удары… и вкус крови на губах…

Билли с трудом подавила позывы тошноты. Она слышала, что всадники уже подъезжают к лагерю, но не могла поднять головы. Она не могла смотреть на них.

Потом послышался голос Рэнда — он поприветствовал вновь прибывших.

Рэнд с невозмутимым видом наблюдал, как трое всадников осадили лошадей и спешились. Гуртовщики же, сидевшие у костра, поглядывали на незнакомцев с некоторым удивлением. Заметив, что Холл и Бразерс обменялись выразительными взглядами, Рэнд пристально посмотрел на них, затем, повернувшись к нежданным гостям, спросил:

— Могу ли чем-нибудь помочь вам, парни?

— Думаю, что можете. — Карл дружелюбно улыбнулся. — Вы, похоже, тот человек, которого мы ищем. Мы на днях повстречались с Чарли Старком — он стоит со своим стадом у переправы через Бразос, ждет, когда спадет вода. Он нам и рассказал про вас. Вы ведь Рэнд Пирс, верно?

Рэнд нахмурился:

— Да, верно.

Карл снова улыбнулся и протянул руку:

— А меня зовут Карл Уитли. Эти парни — мои приятели, Марти и Ларри. Мы узнали про стадо в Сан-Антонио, и я подумал, что вы как раз тот человек, который нам нужен. Хотелось бы с вами поговорить.

— Неужели? — Рэнд пожал протянутую руку, хотя незнакомец почему-то очень ему не понравился — не понравился с первого взгляда.

— Да, мы долго пытались вас нагнать, но после переправы через Ред-Ривер нарвались на индейцев. Похоже, что в этих местах самые обширные поселения команчей и апачей. А они не хотят никого пропускать. А один парень, похожий на апа-чи… Он со своими воинами не спускал с нас глаз, чтобы мы, не дай Бог, не улизнули и не попробовали пробраться по их территориям. Поэтому нам пришлось двигаться вдоль южного берега Ред-Ривер, а потом повернуть на север. Мы уже думали, что никогда вас не нагоним, парни. Так вы не против поговорить?

Рэнд медлил с ответом. Наконец проворчал:

— Вы что, нас специально искали?..

— Совершенно верно. — Улыбка Карла стала еще шире, и он бросил взгляд на котелок, все еще булькавший на огне. — Мне кажется, мы подоспели в самое время. Мы уж три дня питаемся лишь бобами и вяленой говядиной, так что сейчас с удовольствием поели бы горячего.

Рэнд повернулся к повару, стоявшему у фургона:

— Положи им, Нейт, что осталось. Похоже, парни проголодались.

Жестом предложив гостям сесть, Рэнд спросил:

— Так зачем же вы меня искали? Только для того, чтобы поговорить?

— Да, для этого. Как я уже сказал, о вашем стаде нам стало известно еще в Сан-Антонио. Барт Форд, парень, который содержит платную конюшню, рассказал нам о ваших мексиканских бычках. Он поведал, что у вас возникли проблемы из-за лихорадки — вы подхватили ее, перегоняя скотину из Мексики, и что кое-кто из ваших людей не смог продолжать путь. Пришлось нанимать в Сан-Антонио новых гуртовщиков.

Взглянув на Нейта, протянувшего ему дымящуюся миску, Карл кивнул в знак благодарности и тотчас взялся за ложку. Рэнду же потребовалось приложить усилие, чтобы сохранить самообладание; Карл Уитли ему все больше не нравился, и он почти не сомневался: эта троица — отъявленные негодяи. И, конечно же, Билли узнала их — иначе не сорвалась бы с места и не бросилась в укрытие. Было совершенно очевидно, что эти люди преследовали ее, скорее всего выполняя чей-то приказ. Уж очень они смахивали на наемников, на наемных головорезов, хотя и пытались казаться приветливыми и дружелюбными.

Твердо решив, что выяснит, кто и почему преследует Билли, Рэнд взглянул на Уитли и, утвердительно кивнув, проговорил:

— Все верно. Похоже, вы нашли, кого искали. Я действительно нанял в Сан-Антонио новых гуртовщиков вместо тех, что заболели. Нанял столько, сколько требовалось, так что теперь я не нуждаюсь…

— Нет-нет, — перебил Карл. — Мы не ищем работу. Я ведь уже сказал, что мы хотели с вами побеседовать. По правде говоря, мы ищем мальчишку, которого вы, возможно, встречали в Сан-Антонио. Дело в том, что мы уж отчаялись выйти на его след и…

— Ищете мальчишку? — Рэнд изобразил удивление.

— Ну да… Что ж, расскажу обо всем по порядку… Отправив в рот остатки тушеной говядины, Карл быстро прожевал, утер губы рукавом рубахи и продолжил свой рассказ:

— Так вот, моего босса зовут Дэн Маккулла. Он нанял этого молодого парня к себе на ранчо и от души полюбил негодника. Примерно в то время, когда парень работал в доме, там пропала большая сумма денег. А другой парень — он тоже работал у Маккуллы — решил, что их похитил этот щенок. Он велел ему вернуть деньги, но мальчишка сказал, что ничего о них не знает. Тогда у старика Тома лопнуло терпение, и он проучил парнишку как следует. Мальчишка сбежал, а мистер Маккулла позже выяснил, что мальчик к пропаже денег не причастен.

Карл протянул руку к кружке с кофе и, сделав большой глоток, громко рыгнул. Затем, повернувшись к Рэнду, вновь заговорил:

— Мистер Маккулла очень тяжело переживает из-за случившегося. Мальчишка был для него… как родной сын. Он постоянно мучается мыслью, как бедняга должен страдать из-за того, чего не совершал. Босс велел нам отправиться в путь и разыскать парня. Мы должны сказать, что мистер Маккулла очень сожалеет о случившемся и хочет, чтобы малыш вернулся обратно.

Рэнд снова кивнул; он старался делать вид, что верит этой явной лжи. И, разумеется, он прекрасно знал, что таких людей, как Карл Уитли, не нанимают на честную работу. Этот Уитли явно относился к тем, кто ищет легкой поживы и не задает неудобных вопросов.

Внимательно глядя на собеседника, Рэнд спросил:

— Скажите, а как выглядит этот ваш парень?

— Тщедушный, среднего росточка. С очень светлыми, точно выгоревшая солома, волосами и темными глазами. Вы бы его не забыли, если бы увидели. Мы думаем, что его, наверное, здорово отделали…

Сделав для эффекта паузу, Рэнд отрицательно покачал головой:

— Не думаю, чтобы в Сан-Антонио мне попадался парень, подходящий под ваше описание. И уж точно на работу я такого не нанимал. Я…

— Послушайте, парень, о котором вы говорите… — Рэнд, повернув гЪлову, бросил на Джоша Холла многозначительный взгляд, но гуртовщик, не принимая во внимание намек, продолжал: — Этот парень — ужасно задиристый и языкастый, верно? И кобыла у него маленькая, гнедой масти такая?

Глазки Карла округлились, и он выразительно взглянул на своих приятелей.

— Ну да. Это он. Верно, задиристый, никому не давал спуска.

— Думаю, что встречал его в Сан-Антонио, — сказал Холл.

Рэнд медленно поднялся на ноги. Его рука осторожно потянулась к ремню с пистолетом. Но Карл, увлеченный разговором, ничего этого не заметил.

— Ты ведь тоже должен его помнить, Сет, верно? — спросил Холл, повернувшись к Бразерсу, сидевшему рядом. — Он был в лавке, куда мы заглянули купить табаку…

Бразерс тотчас оживился, и энергично закивал:

— Да-да, он разговаривал с пожилой дамой… Кажется, он сказал ей, что собирается на запад со стадом Макналти. Или с каким-то другим, точно не помню.

— Да, верно… — Повернувшись к Карлу Уитли, Холл допил кофе и поставил кружку на землю. — Парень сказал, что направляется на запад… Нам чертовски повезло, что он не с нами нанялся. Слишком уж он хилый для такой работы… — Поднявшись на ноги, Холл взглянул на Рэнда с усмешкой: — Вы вряд ли его видели, мистер Пирс. Я говорю о мальчишке. Если бы вы его видели, наверняка не забыли бы. У него был ужасный вид…

Рэнд с облегчением вздохнул. «Похоже, все обойдется», — подумал он и, коротко кивнув, пробормотал:

— Вероятно, ты прав, Холл. — Повернувшись, к Харту, сказал: — Уилли, пора трогаться. Мы и так засиделись. Сегодня нам еще предстоит успеть пройти не одну милю.

Гуртовщики тут же начали подниматься; при этом они бросали настороженные взгляды на троицу, по-прежнему сидевшую у костра. Рэнд понял, что его люди окажут ему любую поддержку, если понадобится. Что ж, его работники — отличные парни, он и прежде в этом нисколько не сомневался.

— Мне бы не хотелось вас торопить, — Рэнд снова взглянул на Карла Уитли, — но у нас нет времени на разговоры. Мы должны твердо придерживаться расписания.

Стараясь не выдать своего волнения, Рэнд внимательно наблюдал за Карлом и его людьми. Все трое медленно поднялись и забрались на своих лошадей. Когда они отъехали на некоторое расстояние, Рэнд наконец-то расслабился и, повернувшись к погонщикам, вопросительно взглянул на Холла. Тот рассмеялся и заявил:

— Я не так уж глуп, мистер Парс. Конечно, я не в восторге от мальчишки, но мне сразу стало ясно, что эти парни скорее всего наемники — нас с Сетом не раз преследовали такие же головорезы, так что мы никому не пожелаем оказаться в нашей шкуре. Можете передать мальчишке, чтоб вылезал из своего укрытия. Никто из нас его не выдаст.

Коротко кивнув Рэнду, Холл вскочил на лошадь и поскакал к стаду. Все гуртовщики тотчас последовали за ним. Рэнд же направился к валуну, за которым пряталась Билли.

Услышав стук копыт, Билли сразу же поняла, что люди Маккуллы покинули лагерь, но она по-прежнему не могла унять дрожь. Лежа на земле и закрыв ладонями лицо, она заново переживала весь ужас произошедшего. Жаркое дыхание Уэса обожгло лицо… Его рука, схватившая ее за волосы… Он рывком поднял ее на ноги, чтобы опять ударить…

Ты, похоже, плохо усвоила урок? Скверно, потому что я устал учить тебя.

При воспоминании о сильном ударе, что последовал за этими словами, девушка тихонько всхлипнула.

Солнце все сильнее припекало ей спину, но она этого не чувствовала — ее снова обдало холодом. Она не услышала шагов за спиной и вскрикнула от неожиданности, когда ей на плечо опустилась рука.

— Билли, они уехали…

Перехватив ласковый взгляд Рэнда, девушка попыталась успокоиться.

— Уитли… и те двое… они уехали?..

— Да. И они не вернутся.

Уехали?.. Не вернутся?.. Билли вздохнула с облегчением и молча кивнула. Она попыталась подняться, но ее дрожащие ноги отказывались повиноваться. Взяв девушку за плечи, Рэнд помог ей встать. После секундного замешательства он привлек ее к себе и крепко прижал к своей широкой груди.

— Не бойся, Билли, — прошептал он ей на ухо. — Кто бы они ни были, они не вернутся. Тебе нечего бояться.

Она прикрыла глаза и отрицательно покачала головой:

— Нет… они вернутся.

— Билли, почему?.. Почему ты так думаешь? Она не ответила, и он продолжал:

— Хорошо, дорогая. Я обещал, что не буду задавать тебе вопросов, и сдержу свое слово. Кто бы ты ни была, они тебя не найдут, Билли. Уж я об этом позабочусь.

— Мне нужно побыстрее отсюда…

— Нет, черт подери! Нет! — По-прежнему держа девушку за плечи, Рэнд чуть отстранился и пристально посмотрел ей в глаза. — Пойми, малышка, с нами ты в безопасности. Они поверили, что тебя здесь нет. Но если им вздумается вернуться, то мы заранее об этом узнаем. К тому же мои люди в любом случае не дадут тебя в обиду.

Билли снова покачала головой:

— Я… я этого не хочу, как ты не понимаешь, Рэнд? Я не хочу, чтобы проливалась кровь! Не хочу…

Рэнд почувствовал, как в груди у него защемило. Боже, что же с ней произошло? Кто ее преследовал? Почему?.. Рэнд вновь прижал Билли к груди. Он твердо решил, что скорее умрет, чем позволит кому-либо тронуть ее хотя бы пальцем. Да, твердо решил…

Внезапно он почувствовал, как тело девушки оседает. Появление гостей из прошлого стало для нее непомерным испытанием. Подхватив ее на руки, Рэнд направился к фургону.

Билли попыталась сопротивляться:

— Отпусти меня, пожалуйста. Я и сама могу идти. Я сейчас…

— Помолчи, дорогая, — прошептал Рэнд ей на ухо. — Уже у фургона перехватив озабоченный взгляд повара, он сказал: — Нейт, сегодня Билли поедет с тобой в фургоне. — Не обращая внимания на ее протесты, он продолжал: — Дай ей глоток «Джима Кроу» и позаботься, чтобы она легла. У нас нет гарантии, что эти трое не попытаются устроить за нами слежку.

Осторожно опустив Билли на ноги, Рэнд заглянул ей в глаза и вполголоса проговорил:

— Нейт знает, что ты женщина. Он догадался об этом еще при переправе через Бразос. Но не беспокойся, он тебя не выдаст.

Билли покосилась на Нейта. Тот ласково улыбнулся ей и кивнул. Сердце девушки наполнилось благодарностью; она хотела выразить повару свою признательность за понимание и сочувствие, но от волнения не смогла вымолвить ни слова.

Билли уже хотела забраться в фургон, когда Рэнд взял ее за руку и, глядя в глаза, сказал:

— До наступления ночи старайся не вылезать оттуда. Так будет безопаснее.

Девушка сделала глубокий вдох и молча кивнула. Но Рэнд все еще не отпускал ее. По-прежнему глядя ей в глаза, он прошептал:

— Дорогая, не бойся ничего. Мы никому не позволим тебя обидеть.

И тут Билли вдруг почувствовала, что ее дрожь унялась. Снова кивнул, она едва заметно улыбнулась и скрылась в фургоне.

Глава 11

Посмотрев на безоблачное небо, Билли окинула взглядом широкую равнину. После появления в лагере Карла Уитли прошло несколько недель, и с тех пор они его не видели и ничего о нем не слышали. «Неужели он действительно больше не появится?» — спрашивала она себя снова и снова.

Тяжко вздохнув, Билли утерла пот, ручейками струившийся из-под полей ее шляпы. Стоял конец июня, и даже утром было уже нестерпимо жарко. А солнце припекало все сильнее, и Билли знала, что к полудню ее рубашка станет насквозь мокрой от пота. К тому же ей ужасно мешали волосы — они уже отросли и в такую жару причиняли дополнительные неудобства. Тут Билли вдруг подумала о том, что давно не смотрелась в зеркало… Интересно, как она сейчас выглядит? Очень может быть, что ее маскарад уже никого не обманывает. Впрочем, это не имеет значения. Мужчины к ней привыкли и теперь воспринимали как Билли Дракера, своего молодого приятеля. Что же касается длины волос, то это не так уж важно.

Девушка поискала глазами Уилли Харта, ехавшего во главе стада, затем перевела взгляд на Джима Стюарта, и на ее губах заиграла улыбка. Эти двое уже давно считались ее покровителями, а после визита Карла Уитли они с подозрением относились ко всем незнакомцам, появлявшимся в лагере. Разумеется, и Джереми Карлайл по-прежнему о ней заботился; его братская опека порой даже выводила Билли из себя, но добродушный Джереми лишь улыбался в ответ, когда она, не сдержавшись, говорила ему обидные слова. Более того, теперь и Холл с Бразерсом, казалось, забыли о былой вражде и также старались опекать Билли, то есть с настороженностью следили за всеми незнакомцами. И никто из гуртовщиков ни о чем Билли не расспрашивал. Девушка была бесконечно благодарна мужчинам за опеку и поддержку, однако открыто свои чувства не проявляла.

К счастью, и Рэнд не досаждал Билли вопросами. Верный своему слову, он не спрашивал еео Карле Уитли, а она раскрывать свою тайну не торопилась. Но после неожиданной встречи с ее прошлым Рэнд с каждым днем делался все мрачнее; теперь, сидя по вечерам у лагерного костра, он почти не разговаривали: гуртовщиками и о чем-то напряженно размышлял, однако мыслями своими не делился. Билли порой перехватывала его пристальные взгляды, но попыток остаться с ней наедине он больше не предпринимал. Днем же Рэнд то и дело осматривал горизонт, и Билли догадывалась, что он опасался очередного появления ее преследователей. Она знала, что он постоянно о ней думал и заботился о ее безопасности. Как-то раз, проснувшись ночью, она увидела его рядом — он сидел на корточках и при свете костра вглядывался в ее лицо. Перехватив вопросительный взгляд девушки, Рэнд пояснил:

— Я обходил стадо… Мне показалось, что кто-то закричал. Я хотел убедиться, что с тобой все в порядке.

Билли не ответила. Рэнд тотчас поднялся на ноги и ушел. Да, он постоянно думал о ней и беспокоился за нее, она же тосковала по его объятиям и ласкам. Но Билли старалась держать себя в руках, не желая, чтобы Рэнд Пирс из-за нее пострадал, — а это непременно случилось бы, если бы они по-настоящему сблизились.

Билли дала себе слово, что избавит Рэнда от своего присутствия при первой же возможности. Разумеется, она знала, что ее уход его огорчит, но знала она и другое: найдется множество женщин — причем более красивых, чем она, — готовых утешить Рэнда и залечить его душевную рану. Что же касается ее собственных чувств, то Билли нисколько не сомневалась в том, что со временем сумеет справиться с этой болью. Только бы побыстрее расстаться с Рэндом…

И ждать оставалось недолго. Они уже прошли большую часть пути и передвигались по штату Канзас. Очень скоро они войдут в Додж, и тогда…

В то утро, перед тем как занять место во главе стада, Рэнд довольно долго беседовал с Уилли Хартом. Затем собрал всех гуртовщиков и объявил:

— Скоро мы минуем Малберри. Этот факт сам по себе мало что значит, но следует помнить, что Малберри находится всего в десяти милях от Доджа. — Немного помолчав, Рэнд добавил: — Я хочу сделать в Додже остановку, поскольку мне надо утрясти там кое-какие дела, и надолго. Так что каждый из вас сможет провести в городе свободное время — не в ущерб дежурствам, естественно.

Гуртовщики одобрительно закивали, а Рэнд между тем продолжал:

— Каждому я выдам половину месячного жалованья — двадцать пять долларов, цент в цент. И предупреждаю: когда вы их истратите, больше ничего не получите. Тогда вам останется лишь одно — вернуться к стаду. А я буду уверен, что вы не спустили все деньги в салунах и за карточными столами. После полудня мы перейдем реку Арканзас. Некоторые из вас отправятся в город, а другим придется ждать их возвращения. Уилли назначит смены, и я надеюсь, что никто не опоздает на свое дежурство.

Закончив, Рэнд кивнул Уилли и поскакал на свое место во главе стада. Гуртовщики переглянулись и тоже начали занимать свои места. Билли же вдруг подумала о том, что скоро им с Рэндом предстоит расстаться. Она решила, что покинет стадо именно в Додже, а потом самостоятельно доберется до Монтаны. Это освободило бы их с Рэндом от боли… Да, вероятно, именно так ей и придется поступить.

Билли ощутила стеснение в груди и тяжко вздохнула. Додж… Да, вероятно, настала пора…

— Я множество раз бывал в Додже, могу подсказать вам, парни, к^да лучше всего отправиться… — Уилли Хорт обвел взглядом сидевших у костра гуртовщиков и продолжил: — Если кто-то не знает, то имейте в виду: Додж — это такое место, где почти каждому хочется от души повеселиться и показать, на что он способен. Так что очень прошу вас вести себя прилично и не ссориться с местными блюстителями закона. Рэнд вернется только к вечеру, поэтому он попросил, чтобы я вам все как следует растолковал. Человек не может въехать в салун на лошади или палить по фонарям из револьвера. Возможно, где-нибудь это и сойдет рук, но только не в Додже. И еще: покидая город, устраивать пальбу совершенно необязательно. Большинство ковбоев считают, что запрет на стрельбу в городе является посягательством на их права, но даже если это так, то запрет действует не зря. Потому что ваши шестизарядные револьверы ничего не стоят по сравнению с «винчестерами» блюстителей порядка. Поверьте, столкновение с ними не сулит вам ничего хорошего.

Уилли умолк и обвел взглядом притихших гуртовщиков. Первым нарушил молчание Джереми Карлайл. Он широко улыбнулся и спросил:

— Скажи, Уилли, а хоть что-нибудь хорошего есть в этом городе? Я слышал, что в салуне «Длинная ветка» собираются лучшие игроки в фараона и еще я слышал, что там необыкновенно красивые женщины.

Уилли строго взглянул на молодого гуртовщика и заявил:

— Виски и женщины доведут тебя до погибели, парень, так и знай.

Все, кроме Билли, расхохотались. Фогарти же, отсмеявшись, сказал:

— Наверное, Уилли, ты именно поэтому в Абилине сидел со стаканом виски в руке и прелестной рыжей малышкой на коленях.

Харт ухмыльнулся и ответил:

— Я никогда и не утверждал, что мне хватает ума пользоваться собственными советами.

Гуртовщики снова расхохотались. Потом Стюарт вдруг спросил:

— Скажи-ка честно, Уилли, ты перед Абилином давал Рэнду свой мудрый совет насчет выпивки и женщин? Я долго над этим размышлял и пришел к печальному выводу: нашему боссу не хватает женской ласки. Я давно знаю Рэнда, поэтому могу утверждать: он всегда был очень общительным и дружелюбным. Я не припомню, чтобы когда-нибудь видел его таким напряженным и замкнутым, как сейчас. Мне кажется, что все дело именно…

— Перестань, Стюарт! — перебил Карлайл. — Ведь мы все видели даму, ждавшую босса в Абилине, и видели, как она его встретила. Неужели ты думаешь, что такая женщина не смогла сделать Рэнда счастливым? — Внезапно повернувшись к Билли, он спросил: — Я ведь прав, Дракер, верно? Что ты молчишь? Хотя правильно, что молчишь. Ты слишком молод, чтобы разбираться в таких вещах. Поэтому лучше слушай и запоминай.

Тут Стюарт покачал головой и заявил:

— Ты ошибаешься, Джереми. Конечно, я видел эту красотку… Но также я видел, как наш босс оставил ее в ресторане гостиницы с тщедушным блондином. А потом он полночи бродил по салунам — наверное, все обошел. Холл, ты ведь тоже его видел?

— Да, видел…

Стюарт выразительно взглянул на Карлайла:

— Ну, что скажешь, Джереми?

Молодой человек молча пожал плечами. Стюарт же, окинув взглядом гуртовщиков, вновь заговорил:

— А ведь наш босс может заполучить любую женщину. Да вы и сами видели, как на него глазели в салуне все девушки. Но они его не интересовали, верно?

Джереми Карлайл утвердительно кивнул:

— Истинная правда… Я тоже это заметил. Так ты думаешь, что он поссорился с этой рыжеволосой красоткой и теперь переживает?

— Да, наверное.

Карлайл сокрушенно покачал головой, и впервые за время беседы улыбка покинула его лицо.

— Осмелюсь заметить, что я всегда восторгался историей Рэнда Пирса и…

— Какой историей? — перебил Уилли.

— Но всем ведь хорошо известно, что Рэнд всего добился сам и что сейчас он очень богатый человек. И всем известно, что женщины от него без ума, как эта красавица в Абилине. И если бы не случай, вынудивший его возглавить этот перегон, то он держал бы сейчас на каждом колене по смазливой девчонке и наслаждался бы жизнью. Вот такая картина и заставляет нас стремиться к чему-то в жизни…

— Ну и дурак же ты, парень… — проворчал Стюарт. Карлайла нахмурился:

— Дурак? Это почему же?

— Да потому что Рэнд не стал бы держать на каждом колене по девчонке — даже если бы он сейчас не был занят. Что же касается женщин, то я знаю, кто сможет вернуть на его лицо улыбку. Ее зовут Лотта Макдевитт. С простыми ковбоями она не связывается. Она не такая, как все. — Джими возвел глаза к небу и покачал головой. — С синими, как васильки, глазами и длинными светлыми волосами… Эта женщина способна растопить и камень. Так вот, я думаю, что именно она приведет нашего босса в чувство.

— А мне кажется, что все не так просто… — протянул Уилли. — Правда, должен признать, Джими, что в твоих словах есть доля смысла. Главное — чтобы Рэнд снова стал улыбаться, чтобы стал прежним Рэндом Парсом. Но его личная жизнь нас не касается.

— Не касается?! — возмутился Стюарт. — Неужели ты согласен еще два месяца любоваться его мрачной физиономией?! И ведь он с каждым днем становится все хуже!

— А у нас есть выбор? Рэнд — наш босс…

— Да, Уилли, у нас есть выбор. — Стюарт улыбнулся и обвел взглядом гуртовщиков. — Видишь ли, я считаю, что Лотта может все поправить… Но стоит она дорого, парни…

— Уж не хочешь ли ты предложить ему эту Лотту? — удивился Уилли.

— А почему бы и нет?

Уилли ненадолго задумался, потом воскликнул:

— Замечательная идея!

— А как насчет «погибели»? — с язвительной усмешкой осведомился Карлайл.

Уилли пожал плечами:

— Рэнд все равно не слушает, что я ему говорю. Ладно, парни, кто сколько готов пожертвовать?

Мужчины полезли в карманы, и Билли наконец-то поняла, что они не шутят — они действительно намереваются купить своему боссу женщину в салуне.

— А как ты, Дракер? — Повернувшись к ней, Карлайл подмигнул и протянул руку. — Пора бы и тебе узнать кое-что о жизни. Деньги на бочку, парень!

Карлайл говорил серьезно, он ждал, что и она примет участие в этом фарсе. Но Рэнд никогда на такое не согласился бы. Он не мог…

— Давай, Дракер, раскошеливайся.

Почти не сознавая, что делает, Билли полезла в карман. Достав кожаный кошелек, она сунула в протянутую руку Карлайла свою долю и, когда он отвернулся, обвела взглядом мужчин. Все без исключения выложили нужную сумму. Билли с сомнением покачала головой: Рэнд никогда на это не пойдет. Он не может…


Еще одна вспышка молнии озарила пасмурное утреннее небо, и Люсиль в испуге вздрогнула. От оглушительного раската грома, последовавшего за вспышкой, у нее по спине пробежал холодок. Сделав над собой усилие, она попыталась взять себя в руки. Увы, все складывалось совсем не так, как ей хотелось. А ведь она, казалось бы, предусмотрела даже мельчайшие детали.

Бросив взгляд в окно, Люсиль в раздражении топнула ногой. Ливень за окном не прекращался. Дождь! Он шел все ночи напролет. А утром, проснувшись, она снова увидела затянутое свинцовыми тучами небо. Да, очевидно, не стоило ожидать перемены к лучшему…

Люсиль тщательнейшим образом выполнила все пункты своего плана: собрала умопомрачительный гардероб, который не мог бы оставить Рэнда равнодушным; отменила в последнюю минуту предполагаемый визит к тете Джессике, не известив, естественно, отца о своих намерениях; договорилась с Джеком, чтобы тот тайно отвез ее сегодня утром на вокзал. Она упаковала саквояжи и уже приготовилась к отъезду. Поезд отправлялся через час, но погода все испортила!

Люсиль велела Милли приготовить один из ее наиболее эффектных дорожных костюмов — прогулочное платье насыщенного цвета лесной зелени, что столь великолепно подчеркивал яркое золото ее волос. Специально для этой поездки она заказала себе шляпку из тонкой соломки, украшенную птичками в гнездышках в окружении темно-зеленой листвы такого же оттенка, как и платье. Милли несколько часов потратила на создание ее прически. И теперь все пропадет!

Будь он проклят, этот дождь! Пока она доберется от дверей дома до кареты, ее безупречный вид будет безнадежно испорчен! Теперь ей вместо чудесного платья, на котором она первоначально остановила свой выбор, придется надеть накидку с капюшоном и другое платье, не такое эффектное. К счастью, в Додж она прибудет раньше Рэнда, так что сможет немедленно отправиться в гостиницу и освежиться. Но Боже, как же она ненавидела малейшие отклонения от плана, даже если они обусловлены такими причинами, как перемена погоды.

Покосившись на свою горничную, Люсиль проворчала:

— Ну что, ты все еще возишься со шляпной картонкой, Милли? Мне уже пора уходить. Джек ждет, чтобы забрать коробки…

— Я закончила, мисс Люсиль.

Милли повернула к хозяйке свое птичье личико, и Люсиль с трудом удержалась от смеха. Уж больно девушка чертами лица походила на пернатых созданий в гнездах, украшавших шляпку, которою она, Люсиль собиралась надеть.

— Очень хорошо, Милли. — Люсиль взмахнула рукой. — Позови Джека, ладно? Мы должны поторапливаться…

— Слушаюсь, мисс.

Покачав головой, Люсиль отвернулась, чтобы надеть накидку. Нет, отныне эту шляпку Люсиль не сможет носить без смеха.

Спустя несколько минут, она уже быстро спускалась по парадной лестнице, как вдруг заметила, что ее саквояжи у входа подхватил какой-то незнакомый возница.

— Эй, погодите! — крикнула Люсиль, пытаясь остановить высокого темноволосого молодого человека. Нахмурившись, она спросила: — Кто вы такой? Что делаете с моим багажом? Где Джек?

Приподняв шляпу, мужчина повернулся к ней с улыбкой:

— Из-за ненастья Джеку сегодня нездоровится, мэм. Я его племянник. Его старые кости, знаете ли, плохо переносят сырую погоду. Почувствовав недомогание, дядя позвал меня и попросил отвезти вас на вокзал. Он сказал, что вам бы не хотелось опоздать на поезд.

Люсиль сокрушенно покачала головой. Все шло не по плану — абсолютно все! Теперь еще и Джек заболел, и она будет зависеть от незнакомого возницы. До этой минуты она не представляла, насколько привыкла к лицу Джека, что бы оно ни выражало — одобрение или порицание. Сделав глубокий вдох, Люсиль мысленно себя приободрила.

— Ладно. Полагаю, у меня нет выбора. Поехали. Надеюсь, вы знаете, с какой станции я уезжаю, а также время отправления поезда?

— Да, мэм. Джек обо всем мне рассказали. Не беспокойтесь.

Люсиль кивнула, но при этом еще больше помрачнела — такой поворот событий ей совершенно не нравился.

Закрепив последние коробки на крыше экипажа, молодой человек вернулся к крыльцу с большим зонтом в руке. Взглянув на темное небо, Люсиль поморщилась. Тучи над головой сгустились, отчего серый утренний свет стал еще более тусклым и дождь усилился. Совсем не о таком дне мечтала Люсиль, представляя веселую поездку в Додж.

Подняв глаза на подошедшего возницу, она ступила под зонт — молодой человек раскрыл его над ее головой — и направилась к стоявшей в конце дорожки карете. Люсиль не сомневалась, что это Джек велел племяннику взять большой закрытый экипаж и предусмотрительно задернуть на оконцах шторки. Она знала, что Джек заботится о ней, и была ему за это благодарна.

Но почему этот долговязый парень так торопится? Она едва поспевала за его размашистым шагом. Люсиль выразительно взглянула на торопливого возницу, но тот, казалось, не замечал ее немого укора. Девушка вздохнула и постаралась не отставать, решив, что молодой человек скорее всего получил от дяди наставления доставить ее к карете как можно быстрее, чтобы не промокла.

У дверцы экипажа возница быстро закрыл зонт — он все делал стремительно — и, подхватив девушку под локоть, помог ей забраться внутрь. «Чуть ли не втолкнул», — подумала Люсиль, снова поморщившись. В карете было темно, и девушка, невольно ахнув, в раздражении повернулась к кучеру, но тот молча захлопнул дверцу. Вскоре Люсиль почувствовала, что экипаж тронулся с места. Причем тронулся столь стремительно, что она едва удержалась на сиденье.

— Черт бы его побрал, — пробормотала Люсиль. — Действительно, что за обращение?..

Решив отчитать бесцеремонного кучера, Люсиль вскинула руку, чтобы постучать в стенку экипажа, но тут вдруг из дальнего угла послышался знакомый голос:

— Успокойся, Люси. Харви делает то, что ему велели, и, как бы ты ни стучала, скорости он не снизит. К тому же, полагаю, быстрая езда ему по душе.

Люсиль замерла, затем, шумно выдохнув, повернула голову. И тотчас же шторка на окне отодвинулась в сторону, и девушка увидела своего спутника.

— Пат? Что… что ты здесь делаешь?

— Люси, дорогая, как ты могла подумать, что я позволю тебе путешествовать в одиночку?

Люсиль тяжко вздохнула; такого развития событий она никак не ожидала.

— Знаешь что, Пат… не смей так со мной разговаривать! И не называй меня Люси, черт побери!

Знакомые зеленые глаза пристально посмотрели на нее, и Люсиль вдруг почувствовала, что ей стало трудно дышать. Но что же с ней происходит?..

— Люси, ты должна понимать, что я не мог допустить, чтобы ты села в поезд и отправилась в Додж в одиночку. — Пат осторожно привлек девушку к себе и, по-прежнему глядя ей в глаза, добавил: — Дорогая, как ты могла подумать, что я позволю тебе отправиться в этот ужасный ковбойский город? И как могла подумать, что я позволю тебе броситься на шею мужчине, которому ты совершенно не нужна?

Люсиль отбросила руку Пата и закричала:

— Будь ты проклят, Уоллис Паттерсон! И ты ошибаешься! Нет такого мужчины, которого я не завоюю, если пожелаю! Готова заключить с тобой пари, что в течение часа с момента приезда я заставлю Рэнда Пирса ходить по струнке. Мы с ним…

Пат рассмеялся и снова положил руку на ее плечо:

— Люси, забудь слово «мы», когда говоришь о Рэнде Пирсе. И запомни: этот период в твоей жизни давно закончился. Пойми, дорогая, Рэнд Пирс — совсем не тот мужчина, который тебе нужен.

— Не тот?.. — в замешательстве переспросила Люсиль. — Полагаю, ты ошибаешься. Черт побери, убери свою руку!..

— Перестань, Люси. Успокойся, пожалуйста, и выслушай меня. Видишь ли, дорогая, настало время понять, что Рэнд Пирс действительно не тот, кто тебе нужен. Чтобы найти того, в ком нуждаешься, не стоит ехать в Додж. Этот человек сидит рядом с тобой и смотрит в твое чертовски прелестное личико. И он говорит, что не позволит тебе допустить ужасную ошибку. Посмотри внимательно, Люси. Кого ты видишь?

Люсиль захлопала ресницами. Что он сказал? Пат — ее мужчина?.. Он что, свихнулся?

— Ты сошел с ума! Ведь мы даже не нравимся друг другу!

— О, Люси… — На губах Пата заиграла улыбка. — Поверь, слово «нравиться» не имеет ничего общего с тем, что я к тебе испытываю. Я знаю, что ты капризная девчонка, мегера, а не женщина, но все остальные тебе и в подметки не годятся. И если я сошел с ума, то только потому, что ты свела меня с ума. Выходит, дорогая, ты сама в этом виновата и должна нести ответственность. Теперь ты обязана вернуть меня… в прежнее состояние. А для этого есть только один способ…

Глаза Люсиль расширились и сделались как блюдца — она в изумлении смотрела на молодого человека. Неужели он такой нежный, этот Пат? Такого Пата она совсем не знала и никогда с ним не встречалась. Девушка внезапно ощутила слабость, с которой не могла справиться, почувствовала себя уязвимой и со-вершеннЬ беззащитной, и это очень ее испугало.

Собравшись с духом, Люсиль закричала:

— Убери свои руки, Уоллис Паттерсон! Я еду в Додж, но ты со мной не поедешь!

Пат тут же нахмурился и заявил:

— Ты отчасти права, дорогая Люси. — Он убрал руку с ее плеча и добавил: — Да, ты права, я действительно не еду с тобой в Додж…

Люсиль внимательно посмотрела на собеседника. Не едет?! Но почему? Не может быть… А может, он все-таки… О Господи, о чем она думает?!

— …А не еду я с тобой в Додж по очень простой причине, — продолжал Пат. — Дело в том, что ты тоже не поедешь в Додж…

— Не поеду? Ошибаешься, Уоллис Паттерсон! Ничто не помешает мне встретиться с Рэндом в Додже. Ничто, понятно? А если… — Люсиль не сумела договорить, вдруг почувствовав такой странный отвратительный запах, что у нее перехватило дыхание. И тотчас же послышался голос Пата:

— Спокойно, Люси. Ты не поедешь в Додж, ты поедешь со мной. Но сначала ты поспишь, дорогая…

В следующее мгновение рука Пата обхватила Люсиль за плечи, а другая рука поднесла к ее лицу сложенный в несколько раз носовой платок.

— Ты будешь спать, моя милая, и забудь о Додже… Люсиль неистово забилась в его руках, пытаясь отвернуться от тяжелого запаха, вливавшегося ей в нос и рот:

— Пусти меня, негодяй! Пусти меня… меня…

Люсиль почувствовала головокружение и какую-то странную слабость… И тотчас же все поплыло у нее перед глазами. Уже засыпая, она подумала: «Я ему этого никогда не прощу… Никогда…»


Чтобы распределить дежурства, они тянули соломинки. Билли выпала вторая смена, но она не была уверена, что именно этого хотела, — возможно, поэтому почти всю дорогу молчала. Вместе с ней в город отправились Уилли, Стюарт, Карлайл, Уонд, Холл и Джонсон. Остальные же остались нести вахту; им предстояло дожидаться утра, и только после возвращения первой группы они могли тоже насладиться заслуженным отдыхом. Но Билли не разделяла радости спутников. Она то и дело вспоминала, как Стюарт похлопал ладонью по мешочку с деньгами, собранными погонщиками, и, лукаво подмигнув, произнес:

— Лотта Макдевитт…

Билли прекрасно понимала, что это она во всем виновата. Виновата в том, что Рэнд изменился и разучился улыбаться. Она сказала, что он ей не нужен, и он до сих пор не мог справиться с болью, которую причинили эти слова. Будь она более великодушной — сумела бы его утешить хотя бы на время, но, очевидно, она думала только о себе…

Вспомнив о незнакомой красавице Лотте Макдевитт, Билли тяжко вздохнула. Ей представилось, как Рэнд целует эту женщину в губы, как его руки нежно обнимают ее и ласкают… И тут же она вспомнила, что испытывала, когда Рэнд ласкал ее, Билли, и вспомнила, как трепетала от восторга, лежа в его объятиях. Она вспоминала его хриплый шепот и сияние голубых глаз, когда он в минуты страсти выкрикивал ее имя. Она хотела, чтобы это никогда не кончалось, и ей сейчас было невыносимо думать, что Рэнд может точно так же лежать с другой женщиной, что он будет прикасаться к той другой так же, как прикасался к ней…

Билли охватила дрожь, и, пытаясь взять себя в руки, она на мгновение зажмурилась. Тут ей вдруг вспомнилось: Рэнд уехал в город задолго до них — сказал, что должен уладить кое-какие дела. А в Додже встречались покупатели со всех концов страны — Билли прекрасно это знала. Порой в Додже продавался скот, который надлежало доставить за Иеллоус-тон. Знала она и то, что стада часто переходили от одного владельца к другому, так что покупатель иногда не видел, что приобретал. То же самое можно было сказать и о лошадях, и Билли знала, что Рэнду еще предстояло найти покупателя на свой табун — эти лошади могли принести очень неплохую прибыль.

Да, возможно, Рэнд действительно уехал по делам, возможно, он вовсе не нуждался в помощи Стюарта для «снятия напряжения». А может, все же будет лучше, если он найдет себе женщину? Ведь в Додже множество доступных женщин, и они не навлекут несчастья на его голову. А она, Билли, все равно уйдет. Уедет, потому что должна так поступить.

Прошедшей ночью Билли приняла твердое решение и теперь намеревалась при первой же возможности улизнуть от мужчин, чтобы выяснить, какие поезда идут в северном направлении…

Внезапно все оживились — приближался Додж. Уилли и Стюарт тотчас же пришпорили своих лошадей. Джереми Карлайл с оглушительными криками и улюлюканьем последовал за ними. Потом вдруг обернулся и, заметив, что Билли отстала, развернул коня и подъехал к ней. Девушка взглянула на него вопросительно. Джереми же с озорной улыбкой с силой шлепнул Джинджер ладонью по крупу. Гнедая тут же рванулась вперед, так что Билли едва не вылетела из седла. За спиной раздался веселый смех молодого человека. Несколько секунд спустя он догнал девушку, и они вместе с остальными гуртовщиками въехали в Додж.

Заметив своих людей, Рэнд вздохнул с облегчением. К счастью, Билли не осталась дежурить в первую смену. Он уже решил, что если она останется в лагере, то он вернется к стаду, чтобы серьезно с ней поговорить. Последние недели он только и делал, что размышлял над сложившейся ситуацией, сводившей его с ума. Билли должна дать ему еще один шанс. На этот раз все сложится по-другому. Он сделает все возможное, чтобы Билли наконец-то поняла: только с ним будет счастлива и только с ним сможет избавиться от своих страхов и… Впрочем, не следует забегать вперед. Сейчас главное — чтобы она выслушала его, а добиться этого не так-то просто.

В Додже у него было множество дел. Для начала он снял номер в гостинице и проверил, не зарегистрирован ли там Джесс Уильяме. Не исключалась вероятность, что десятник не получил его телеграмму и, будучи человеком ответственным, прибыл в Додж, чтобы приступить к исполнению своих обязанностей. В таком случае Рэнд угостил бы Джесса шикарным обедом и выпивкой и заплатил ему за работу, выполнять которую тому не пришлось. Рэнд не хотел расставаться с Билли. Он чувствовал, что по пути в Монтану ему, возможно, придется использовать каждую минуту, чтобы заставить девушку поверить: на его слово можно положиться.

Кроме того, он обошел все салуны на Мэйн-стрит и выяснил, не наводил ли кто-нибудь о Билли справки. Он опасался, что Карл Уитли со своей бандой по-прежнему за ней охотится. Рэнд твердо решил, что в Додже поговорит с Билли с глазу на глаз. Он долго обдумывал все, что скажет ей, и очень надеялся на сей раз ее переубедить.

Рэнд побывал у цирюльника и теперь чувствовал себя, как юнец накануне первого свидания. Он даже заглянул в магазин и купил себе новый костюм. По дороге ему попалась лавка с коллекцией женского ночного белья на витрине, и он, не в силах удержаться, зашел туда. Вскоре Рэнд покинул магазинчик со свертком в руке — он купил для девушки белое кружевное белье и белые атласные туфельки.

Уже шагая по улице, Рэнд вспомнил, как продавщица, кокетливая полногрудая брюнетка, предложила продемонстрировать белье на себе, если он не возражает. Взгляд девицы недвусмысленно свидетельствовал о том, что она с величайшим удовольствием оказала бы ему и другие услуги, прояви он заинтересованность. Но Рэнд лишь усмехнулся в ответ и вышел на улицу. А ведь еще несколько месяцев назад он непременно последовал бы за девушкой в заднюю комнату, чтобы воспользоваться ее предложением. Из магазинчика он ушел бы, весело насвистывая, и больше никогда не вспоминал бы о брюнетке. Но сейчас Рэнд поступил совсем иначе, и этот эпизод являлся еще одним свидетельством того, что он очень изменился за последнее время: ему нужна была только одна-единствен-ная женщина — та, которая скакала ему навстречу вместе с разудалыми ковбоями.

Рэнд сделал глубокий вдох, стараясь успокоиться. Он уже мог разглядеть Билли и видел ее грустное лицо. О чем она думала? Когда они смогут остаться наедине, чтобы поговорить? О Боже, нужен ли он ей?


В окружавшую ее темноту проник какой-то стук… Люсиль тихонько застонала, пытаясь открыть глаза, и тотчас же услышала у своего уха шепот, причем голос казался знакомым:

— Дорогая, вот ты и проснулась наконец-то. Открывай глазки. Я дал тебе только чуть-чуть понюхать хлороформа, моя милая, а ты проспала все утро.

Знакомый голос умолк, и что-то мягкое скользнуло по ее щеке и губам. Тут Люсиль окончательно пробудилась; вырвавшись из объятий сна, она открыла глаза — и громко вскрикнула от неожиданности. Уоллис Паттерсон?.. Но почему?.. Где?.. Каким образом?..

Чуть приподнявшись, Люсиль повернулась к окну. В стекло по-прежнему барабанил дождь. Окинув взглядом комнату, она поняла, что находится в незнакомой, со вкусом обставленной спальне — бросилась в глаза изысканная мебель красного дерева, стены, обтянутые дорогим шелком, и шелковая же драпировка на кровати, широкой и довольно удобной, но… Но рядом с ней, на той же кровати, расположился Уоллис Паттерсон! Он смотрел на нее с улыбкой, и в его зеленых глазах плясали искорки.

Люсиль попыталась сесть, но тут же почувствовала ужасное головокружение: Упав на подушки, она закрыла глаза.

— Не спеши, полежи еще немного спокойно, дорогая, — раздался у ее уха голос Пата.

Несколько минут спустя Люсиль почувствовала, как молодой человек приподнял ее за плечи и поднес к губам стакан:

— Выпей, моя милая. Выпей, Люси.

Опять Люси?! Черт бы его побрал! Люсиль распахнула глаза и попыталась отстранить Пата:

— Не смей так меня называть! И мне ничего не нужно. Я только хочу…

У нее снова закружилась голова, и она откинулась на плечо Пата. Тот вновь поднес к ее губам стакан, и на сей раз в его голосе послышались нотки раздражения:

— Ты не успела прийти в себя, а уже пытаешься со мной драться. Делай, что тебе говорят, черт подери! Выпей это — и сразу же почувствуешь себя лучше.

Осознав, что сопротивляться бесполезно, девушка сделала глоток. Оказалось — бренди… Она сделала еще один глоток, еще… Внезапно Пат рассмеялся и сказал:

— Не торопись, дорогая. Ты уже опустошила стакан. Больше я тебе не дам ни глотка. Я не хочу, чтобы ты снова уснула…

— Уснула?..

И тут ей вспомнилась поездка в карете и слова Пата: «Ты не поедешь в Додж. Ты будешь спать». Да, кажется, так он сказал.

Спать?!

Люсиль снова повернулась к окну:

— Где я? Сколько времени? Как долго я спала?

— Слишком много вопросов, Люси. На все сразу я ответить не сумею. Поэтому отвечаю на первый. Дорогая, ты находишься в моем загородном особняке.

— В твоем особняке?..

— И ты проспала несколько часов.

— Несколько часов! Но поезд… Я должна была ехать в Додж…

— Это не имеет значения, Люси…

— Нет, имеет! Потому что… — Озадаченная страшным выражением, появившимся на лице Пата, девушка внезапно умолкла.

Пат тем временем продолжал:

— Все правильно. Я говорил тебе, что Рэнд не тот мужчина, который тебе нужен.

Люсиль вспыхнула и прокричала:

— Отпусти меня немедленно! Ты… ты совершил похищение. Ты привез меня сюда против моей воли! Если об этом узнает мой отец, он…

— Люси, неужели ты на самом деле собираешься все ему рассказать? Тогда тебе придется выложить все начистоту.

— Я хотела сказать ему…

— После возвращения?..

Люсиль с вызовом вскинула подбородок:

— Это тебя не касается.

— Ошибаешься, Люси. Девушка нахмурилась и пробурчала:

— Меня зовут Люсиль…

— И ты ужасно капризная девица, которую я не выпущу из своих объятий, пока не докажу ей, что она допускает ошибку, преследуя Рэнда Пирса.

— Не выпустишь из объятий?..

— Ты же не станешь отрицать, дорогая, что находишься в данный момент в моих объятиях?

Тут Пат улыбнулся и запечатлел на ее губах нежный поцелуй. Вероятно, этот поцелуй придал девушке сил, потому что она вдруг высвободилась из объятий молодого человека и встала на ноги. Покосившись на дверь — до нее было слишком далеко, — она повернулась к Пату и заявила:

— Не смей надо мной насмехаться, Уоллис Паттерсон! Ты негодяй и распутник, и я не собираюсь оставаться в этом… в этом логове порока и беззакония, какую бы силу ты ни приложил, чтобы удержать меня здесь.

Улыбка Пата стала еще шире.

— Вот как, Люси? А тебе не кажется, что ты переигрываешь? У меня нет намерений приковывать тебя цепями к кровати и насиловать ради удовлетворения животной страсти, если ты на это намекаешь. — Заметив удивление, промелькнувшее в ее взгляде, он добавил: — Надеюсь, что я тебя не разочаровал…

В ответ Люсиль лишь застонала и, покачнувшись, побрела к двери. Заметив, что на ней нет туфель, она остановилась и, обернувшись, спросила:

— Где мои туфли? Я ухожу… немедленно… Пат неопределенно пожал плечами:

— Что ж, если ты так настаиваешь… Но имей в виду, Люси, до города довольно далеко… Не советую идти тебе в такую погоду. И я не имею ни малейшего представления, что ты сделала со своей обувью…

— Что я сделала со своей обувью? Да ты… ты…

— Но если будешь хорошей девочкой и останешься в моем доме на несколько дней погостить…

— На несколько дней?

— Да, на несколько дней. По крайней мере ты столько времени собиралась провести в Додже, разве нет?

— Я собиралась пробыть в Додже ровно столько, сколько могло понадобиться, чтобы дождаться прибытия Рэнда. И от своих планов я не отказываюсь.

Пат сделал над собой усилие, чтобы сохранить на лице улыбку.

— Мне показалось, что я уже все тебе объяснил, Люси. В Додж ты не поедешь. Ты несколько дней пробудешь в моем доме гостьей, так что с Рэндом тебе встретиться не удастся. Все это время я буду с тобой. Но навязывать тебе свое общество я не намерен. Вопреки тому, что ты думаешь или предпочитаешь думать, я не насильник.

Щеки девушки вспыхнули.

— Кем же вы тогда себя считаете, мистер Паттерсон?

— Я бы назвал себя человеком, который стремится помешать тебе совершить ужасную ошибку, человеком, который любит тебя… и намерен доказать тебе, что и ты его любишь.

Люсиль захлопала глазами.

— Я… люблю тебя? Да ты спятил!

— О нет, Люси, ты ошибаешься. Напротив, я весьма благоразумный человек. И ты убедишься в этом, когда наше совместное заточение подойдет к концу. Ты поймешь, что я во всем абсолютно прав.

Ошеломленная словами молодого человека, Люсиль покачала головой и прошептала:

— Он спятил… Конечно же, он спятил…

Пат рассмеялся и сказал:

— Я ненадолго тебя оставлю, но тебе не нужно бежать за мной до двери, Люси. Я знаю, что ты хотела бы немного подкрепиться и переодеться во что-нибудь более удобное. К тому же у твоего платья все еще мокрый подол, разве нет?

Люсиль бросила взгляд на свою юбку и поморщилась. Он все замечает, черт бы его побрал!

— Большая часть твоего багажа распакована, — продолжал Пат. — Вся твоя одежда висит в шкафу. Не хватает только туфель, которые на тебе были. Как ты думаешь, минут тридцать или около того тебе хватит, чтобы подготовиться к обеду? Я попрошу миссис Ганнерсон накрыть к этому времени на стол…

Люсиль мысленно улыбнулась. Значит, они здесь не одни… Что ж, она постарается убедить эту миссис Ганнерсон…

— Нет-нет, Люси, не тешь себя надеждой. Миссис Ганнерсон меня не подведет. Это очень милая пожилая дама. Она отличная стряпуха и прекрасная экономка, но, к сожалению, глухонемая. К тому же она не умеет читать. Я общаюсь с ней на языке жестов.

— На языке жестов?

— Да, в этом отношении у меня большой опыт и…

Люсиль топнула ногой и закричала:

— Заткнись, ублюдок!

Пат весело рассмеялся:

— Люсиль, ты становишься еще очаровательнее, когда злишься.

Девушка молча отвернулась, Пат же направился к двери. Уже взявшись за ручку, он бросил через плечо:

— Через тридцать минут, дорогая, я за тобой приду. — Тут Люсиль все же взглянула на него, и он добавил: — Я уверен, что мы прекрасно проведем время вместе.

В следующую секунду Пат исчез за дверью, и тотчас же в замке повернулся ключ. Сообразив, что ее заперли, Люсиль подбежала к двери и принялась молотить в нее кулаками:

— Паттерсон, не смей запирать меня на замок!

— Через тридцать минут, Люси, — послышалось в ответ.


В салуне «Длинная ветка» звучала музыка и то и дело раздавались взрывы хохота. Надвинув шляпу на лоб и сделав еще один глоток из своего стакана, Билли направилась к столу, за которым играли в фараон. Рэнд, сидевший в дальнем углу, внимательно наблюдал за ней.

Приехав в город, Билли решила, что ей лучше всего последовать за мужчинами, поэтому она и зашла вместе с ними в ближайший салун. Она прекрасно знала, что Рэнд не сводит с нее глаз, и не подавала виду, что ждет удобного момента, чтобы улизнуть. Рэнд встретил их, когда они только въехали в город. Гуртовщики шумно поприветствовали своего босса и, спешившись, о чем-то с ним заговорили. Билли же, стоявшая чуть в стороне, то и дело перехватывала его пристальные взгляды. Последние два месяца она видела его каждый день, но только сейчас поняла: та сила, что влекла ее к нему, ничуть не уменьшилась.

Гладко выбритый, в новом костюме, Рэнд был неотразим. И сейчас он совершенно не походил на ковбоя, скорее на удачливого скототорговца, кем, собственно, и являлся. К тому же он избавился от своего видавшего вида стетсона, и теперь на нем была широкополая черная шляпа; впрочем, она не помешала Билли разглядеть, что его черные волосы аккуратно подстрижены и сияют чистотой. На губах Рэнда играла улыбка, ярко-голубые глаза, казалось, сияли на золотисто-бронзовом от загара лице. И сейчас он улыбался, что случалось в последнее время довольно редко.

Мужчины поговорили еще минуту-другую и прошли мимо, а затем Рэнд показал своим людям, как добраться до платных конюшен, находившихся за железнодорожным полотном. Там они расседлали лошадей и отвели в просторный загон, после чего сдали на хранение оружие — все решили, что так будет лучше. Когда формальности были завершены, Рэнд протянул каждому по двадцать пять долларов золотом и все отправились в салун «Длинная ветка». В салуне босс сразу же заказал всем выпивку и за.нял место рядом с Билли. Поскольку девушка пресекала его попытки завязать разговор, Рэнд решил немного подождать, а пока внимательно наблюдал за ней.

Подойдя к карточному столу, Билли стала за спиной Уилли, но на игре сосредоточиться не могла, так как постоянно чувствовала на себе пристальный взгляд Рэнда. Он следил за ней неотступно, и это ужасно ее нервировало. Внезапно она заметила Джима Стюарта, спускавшегося со второго этажа, и у нее от дурного предчувствия перехватило дыхание. Стюарт обвел взглядом зал и подал знак приятелям, чтобы они подошли к пивной стойке. Билли молча присоединилась к мужчинам, подошел и Рэнд.

Стюарт немного помолчал и, откашлявшись, проговорил:

— Так вот, Рэнд, мы с приятелями Достаточно долго работали на этапах, чтобы знать цену хорошему боссу. Такому, как ты. Но мы заметили, что последнее время тебе что-то не дает покоя… Ты чем-то озабочен.

Заметив, что Рэнд насторожился, Стюарт сделал паузу, потом вновь заговорил:

— И нам показалось, что эта перемена в тебе настала после отъезда из Абилина. Мы очень за тебя переживали, поэтому все как следует обсудили… Так вот, мы пришли к выводу, что все дело… в женщине.

Рэнд нахмурился, но Джим, положив руку ему на плечо, продолжал:

— Видишь ли, парень, мы все когда-то переживали боль из-за неразделенной любви. Поэтому мы и подумали: возможно, хорошенькая рыженькая малютка, встретившаяся тебе в Абилине, стала первым в твоей жизни разочарованием, потому что прежде у тебя были одни только победы.

Билли показалось, что при последних словах Стюарта Рэнд вздохнул с облегчением. И это могло означать лишь одно: он опасался, что ее секрет раскрыт, вернее — их с Рэндом общий секрет.

— Что ж, — мне приятно слышать, что вы, парни, так печетесь о моем благополучии, — ответил Рэнд с усмешкой. — Но мне кажется, что я в состоянии и сам о себе позаботиться.

Джим Стюарт снова откашлялся и, похлопав босса по плечу, заявил:

— Дело в том, Рэнд, что мы хотим помочь тебе в этом вопросе. Мы так решили, потому что уже целый месяц не видели твоей улыбки. К тому же не очень-то приятно иметь с тобой дело, когда ты в дурном настроении.

— Вот как?.. — Рэнд пристально взглянул на Стюарта.

— Да, приятель. Поэтому мы с приятелями и решили тебе помочь. И мы знаем, кто именно тебе поможет.

Рэнд изобразил удивление:

— Кто же это?

— Лотта Макдевитт.

— Лотта?..

— Совершенно верно, приятель. Я только что вернулся из комнаты Лотты. Она очень хорошо тебя помнит, Рэнд. Я думаю, что только воспоминания о тебе да кругленькая сумма, что я вложил ей в ладошку, позволили ей согласиться принять тебя сегодня вечерком.

— Принять меня?..

— Все правильно, Рэнд. Ты же знаешь, что Лотта не встречается с кем попало. Она особая штучка. Местные парни сказали, что с тех пор, как Лотта стала совладелицей этого заведения, она приняла человек пять, не больше. Так что можешь считать себя счастливчиком, босс.

Рэнд снова нахмурился, и было ясно, что он собирается отчитать гуртбвщиков. Но тут Джим ударил его ладонью по спине и воскликнул:

— Перестань, дружище! Мы с парнями собрали с таким трудом заработанные деньги, чтобы опять увидеть улыбку на твоем лице. Смотри, не подведи нас теперь. — Рэнд хотел что-то возразить, но в этот момент Джим отвернулся и кивнул в сторону Билли. — Даже малыш скинулся наравне со всеми. По правде говоря, он был первым, кто это сделал.

У Билли опустилось сердце, когда Рэнд медленно повернулся к ней. Пристально глядя на нее, он спросил:

— Это так, Дракер?

Сознавая, что все на нее смотрят, Билли кивнула:

— Да, мистер Пирс.

Его взгляд, казалось, обжег ее огнем.

— Что ж, — произнес он бесстрастно, — раз так, то я не могу вас подвести, верно?

— Верно, — подтвердил Стюарт. — Мы с парнями на другой ответ и не рассчитывали! Можешь готовиться, Рэнд. Лотта сказала, что ей потребуется немного времени, чтобы привести себя в порядок и выглядеть для тебя особенно красивой. Она сказала, что даст тебе знать, когда будет готова к встрече. — Джим подмигнул боссу и добавил: — Думаю, она стоит того, чтобы немного подождать.

— Не сомневаюсь, — проворчал Рэнд.

Билли почувствовала, что сейчас он снова повернется к ней, но в этот момент к ним подошел незнакомый молодой человек с бакенбардами. Легонько похлопав Рэнда по плечу, он спросил:

— Вы мистер Рэнд Пирс? Рэнд молча кивнул.

— Меня попросил разыскать вас мистер Уинтроп Коллинз. У него есть покупатель на лошадей, выставленных вами на продажу. Этот человек ждет вас в «Райт-Хаусе». Он скоро уезжает из города и до отъезда хочет увидеться с вами.

— Я сейчас занят.

— Мистер Коллинз говорит, либо сейчас, либо никогда, мистер Пирс. Этот человек готов неплохо заплатить, но он хочет встретиться с вами.

После некоторого колебания Рэнд утвердительно кивнул:

— Хорошо, согласен. — Окинув взглядом своих людей, он добавил: — Передайте Лотте, что я обязательно вернусь. Я ни при каких обстоятельствах не хочу отказываться от вашего подарка.

Пристально посмотрев на Билли, Рэнд резко развернулся и направился к выходу; причем всем было ясно, что он в ярости.

Гуртовщики в недоумении переглядывались. Наконец кто-то пробормотал:

— Черт возьми, Джим, у меня такое чувство, что босс разозлился.

— Верно, разозлился… Стюарт пожал плечами:

— Может, он сейчас и разозлился, но все пройдет, как только он переступит порог комнаты наверху. — Усмехнувшись, Джим продолжал: — Эта Лотта такая же, какой я ее помню. И даже лучше. Уверяю вас, парни, уезжать из города будем со счастливым боссом. Честно говоря, буду удивлен, если в Монтане каждый из нас не получит по маленькому вознаграждению за то, что проявил внимание к его нуждам.

— Джим, похоже, ты многовато выпил, — раздался чей-то голос. — Спиртное ударило тебе в голову…

— Уверяю вас, парни, скоро у нас будет счастливый босс…

Тут Билли наконец не выдержала. Поставив стакан на стойку бара, она повернулась к двери, но тут же на плечо ей опустилась чья-то рука.

— Ты куда, Дракер?

Обернувшись, Билли увидела стоявшего прямо перед ней Джереми.

— Это мое дело, — ответила она.

— Нет, не твое. Имей в виду, я не позволю тебе сбежать. Не хочу, чтобы босс набросился на меня, как в Абилине. Он тогда был в ярости…

— Абилин — это в прошлом… — невольно вздохнула она. Но она тотчас же овладела собой и, сбросив со своего плеча руку Джереми, заявила: — Полагаю, у тебя нет выбора, если ты не хочешь сопровождать меня к цирюльнику, а потом ходить вместе со мной из магазина в магазин. Видишь ли, мне надо купить кое-что…

— Ладно, Дракер, как знаешь… Я не собираюсь ходить за тобой по всему городу, пусть даже босс и разозлится. Хотя я думаю, — добавил он, подмигнув, — что теперь у него в голове совсем другие мысли… Говорят, эта Лотта — настоящая красавица.

Билли попыталась улыбнуться, но улыбка ее больше походила на гримасу. Коротко кивнув, она направилась к выходу и уже у самой двери услышала голос Джереми:

— Дракер, мы будем здесь! Никто из нас не уйдет, пока мы не увидим, как босс поднимается по этим ступенькам!

Билли в ярости толкнула дверь и выбежала на улицу. Она прекрасно понимала, что Рэнд поначалу разозлится, когда узнает, что она уехала из Доджа, даже не попрощавшись, но рядом с ним всегда найдется место для Лотты или для какой-нибудь женщины. Так что он скоро утешится. А вот с ней, с Билли, все гораздо сложнее… У нее даже сейчас сжималось сердце, когда она думала о том, что в объятиях Рэнда будет лежать другая женщина.

Но она не могла поддаваться слабости. Она знала, что у нее нет будущего. Люди Маккуллы уже однажды напали на ее след, найдут они ее и потом. Однако для начала она должна добраться до Монтаны. Это ее единственный шанс… Двадцати пяти долларов вполне достаточно, чтобы купить билет для себя и Джинджер на поезд, следующий на север. Билли догадывалась, что на железной дороге ее будет легко выследить — особенно если она отправится в путешествие вместе с Джинджер. Но остаться без лошади она просто не могла. Тем более что эта лошадь — Джинджер. Только кобылка связывала ее с прошлым, и Билли не хотела с ней расставаться.

Что же касается Рэнда… Она знала, что должна с ним расстаться. Должна…


Шагая рядом с Патом по коридору, Люсиль поглядывала на своего спутника, и на лице ее расцветала улыбка. У нее уже сложился план действий, и она нисколько не сомневалась в том, что ей удастся одурачить Уоллиса Паттерсона. В очередной раз взглянув на молодого человека, Люсиль одарила его обворожительной улыбкой. Пат внимательно посмотрел на нее и спросил:

— Люси, маленькая плутовка, ты что-то задумала?

Люсиль снова улыбнулась; она чувствовала, что победа у нее почти в руках. Когда тридцать отведенных ей минут прошли, Пат появился на пороге комнаты, где ее оставил, и они вместе спустились в столовую. Обед им подавала приятная пожилая женщина, и она действительно оказалась глухонемой. Все блк$да были необыкновенно вкусные, и Люсиль пришлось признать, что Пат прав — миссис Ганнерсон и впрямь прекрасно готовит. После обеда Пат показал девушке свой загородный особняк, а теперь они направлялись в гостиную; именно там, в гостиной, Люсиль и собиралась осуществить задуманное. На улице же по-прежнему шел дождь, и Люсиль это вполне устраивало. Она решила использовать погоду в своих целях. Да, пока все складывалось именно так, как ей хотелось. Улыбка девушки стала еще шире, и она проворковала:

— Что я задумала? Пат, милый, я не понимаю, о чем ты толкуешь.

— Так уж и не понимаешь?

Пат явно насторожился и замедлил шаг. Люсиль невольно рассмеялась и сказала:

— Пат, дорогой, всего несколько часов назад, сидя взаперти, я обдумывала, как бы сбежать отсюда, а теперь мне кажется, что ты предпочел бы пойти на попятную.

— Я… пойти на попятную? Ошибаешься, Люсиль. Я просто пытаюсь понять, что происходит в твоей прелестной головке. Ведь ты обманщица и плутовка, верно?

— Плутовка? Ты похитил меня — и я плутовка?

— Видишь ли, дорогая, то, что я сделал, я сделал в силу обстоятельств. Ты меня к этому вынудила. Даже если я ничего не добьюсь в ближайшие несколько дней, то по крайней мере не позволю тебе свалять дуру с Рэндом Пирсом…

Улыбка Люсиль потускнела. Ей ужасно хотелось влепить Пату пощечину, но она, сделав над собой усилие, взяла молодого человека под руку. На пороге гостиной, где в шикарном камине весело потрескивал огонь, Люсиль воскликнула:

— Пат, ты такой гостеприимный хозяин! Позволь мне отплатить тебе благодарностью! Давай постараемся ничего не испортить, хорошо?

Пат рассмеялся и покачал головой.

— Теперь я точно знаю: ты что-то замышляешь. Но если тебе нравится быть доброжелательной, то могу сообщить: твоя новая тактика доставляет мне истинное удовольствие. Однако вынужден предупредить: свои планы я в любом случае не изменю. Ты пробудешь здесь три дня, не меньше. По моим расчетам, это сведет на нет твои шансы на встречу с Рэндом Пирсом в Додже.

— Я в мыслях, уже отказалась от этой возможности.

— Лгунья.

Люсиль замерла на мгновение.

— Пат, будь добр, не провоцируй меня.

— Но ты лжешь очень красиво. Она снова ему улыбнулась:

— Вот так-то лучше.

Они прошли в гостиную, и Люсиль, выпустив руку Пата, тотчас устремилась к камину. Она прекрасно знала, какими красками переливается в отблесках пламени ее шелковое платье цвета меди. Вырез платья был не столь уж глубокий, но при правильном выборе позы все равно открывалась часть груди. Люсиль уже нашла несколько возможностей, чтобы воспользоваться этим приемом. Знала она и то, что Пат с каждой минутой становится все чувствительнее к ее прелестям. Так что она вполне могла рассчитывать на то, что ей удастся его одурачить.

По — прежнему стоя у камина, Люсиль с улыбкой поглядывала на Пата; она уже чувствовала себя победительницей. Да, скоро она вернется в Сент-Луис и тотчас же отправится на вокзал, а потом… Потом она окажется в страстных объятиях Рэнда Пирса. Но для того чтобы все получилось, ей сначала надо осуществить свой хитроумный план.

Ослепительно улыбнувшись молодому человеку, Люсиль проговорила:

— Дорогой, когда я сегодня утром проснулась, я была страшно раздосадована дождем и внезапным похолоданием, но в этой погоде есть своя прелесть… В камине горит огонь, и в доме тепло и уютно. Замечательно, правда?

Пат промолчал, но девушку это нисколько не смутило. Устремив взгляд на хрустальный графин, стоявший на буфете, она продолжала:

— Дорогой, мне бы очень хотелось выпить глоточек бренди. Если оно такое же, как и то, что ты предлагал мне наверху, я получила бы огромное удовольствие.

— Конечно, Люси. Я только что и сам собирался предложить тебе бренди.

Пат направился к буфету, а Люсиль опустилась на кушетку у камина и, расправив плечи, чуть приоткрыла свою соблазнительную грудь. Когда же молодой человек приблизился к ней, она грациозным жестом приняла у него бокал и с улыбкой сказала:

— Пат, сядь рядом со мной. Знаешь, мне пришло в голову, что за все время, что мы знаем друг друга, мы ни разу не поговорили. До сих пор все наши разговоры заканчивались перепалкой. Но сегодня я решительно не хочу, чтобы это повторилось. Раз уж ты отважился пойти на похищение, то заслужил право поговорить со мной.

— Вот как? — В глазах Пата вспыхнули веселые искорки. — Я, откровенно говоря, думал, что сейчас последует сцена обольщения.

— Обольщения?! Ну что ты, я бы никогда…

— Но я не стал бы возражать, дорогая. Напротив, я бы с удовольствием… И знаешь, мне бы очень хотелось, чтобы ты осталась довольна этим чудесным вечером. Что же касается твоих планов…

— Пат, я уже говорила, что не настроена сегодня Спорить.

— Я тоже не настроен спорить, Люси. Люсиль поморщилась:

— Если ты не лицемеришь, то перестанешь называть меня Люси…

— Но это твое имя, моя милая…

— Но, Пат…

— Хорошо, договорились… При одном условии. Я перестану называть тебя Люси, если ты скажешь, что замышляешь.

— Отлично, меня это устраивает. Потому что ничего особенного я не замышляю. Я хочу узнать тебя сегодня как можно лучше.

Пат внимательно на нее посмотрел:

— Я тоже на это рассчитывал, Люси… Люсиль.

— В таком случае мы этим и займемся. — Подавшись вперед, Люсиль подняла бокал. — Так выпьем за сегодняшний вечер, за то, чтобы наша беседа действительно была приятной. И за то, чтобы мы лучше узнали друг друга.

Пат усмехнулся:

— За это выпить не откажусь.

Они чокнулись, и Люсиль, кокетливо взмахнув ресницами, поднесла бокал к губам. Сделав глоток, она на мгновение зажмурилась, и прошептала:

— Восхитительно…

Осушив бокал до дна, Люсиль посмотрела на Пата и заметила, чтоЧ)н нахмурился.

— В чем дело, дорогой?

— Скажи, это «узнавание друг друга» должно обязательно сопровождаться пьянством?

— Пат, не будь таким скучным. — Взглянув на графин, Люсиль улыбнулась. — Я бы не отказалась сделать еще глоточек.

Покачав головой, Пат поднялся и направился к буфету. Вернувшись, он поставил графин на столик перед кушеткой.

— Так будет проще, ты со мной согласна?

— Пат… — Люсиль на мгновение нахмурилась. — Я начинаю злиться, и я предупреждала тебя…

— Что не хочешь ссориться. Но и я не желаю, чтобы ты напилась и ничего не соображала. Так ты сведешь на нет все мои усилия. Я же говорил тебе, что не намерен обратить ситуацию в свою пользу и взять тебя силой или…

— Пат, пожалуйста, плесни мне еще бренди. Я думаю, что сама в состоянии решить, сколько бренди могу выпить и остаться трезвой.

Не проронив больше ни слова, Пат выполнил ее просьбу, после чего сделал осторожный глоток из своего бокала. Люсиль тут же последовала его примеру.

— А теперь расскажи мне о себе, Пат.

— Что ты хочешь знать, Люсиль? Ты уже имеешь представление о моем прошлом. Единственный ребенок трудолюбивой прислуги и беспробудного пьяницы. Человек, желающий добиться успеха. Шикарные камины в этом доме, как и в городском, воплощают мою детскую клятву, что в один прекрасный день я буду сидеть у камина в собственном доме. И что мои камины будут больше и лучше тех, у которых мне приходилось греться в годы детства.

Как ни странно, его слова взволновали Люсиль, и она представила, каким Пат был в детстве, вернее — попыталась представить.

— Ты расстроилась, дорогая? — Пат взглянул на девушку с искренним удивлением и осторожно провел ладонью по ее щеке. — Не стоит, Люсиль. Думаю, что должен благодарить своего никчемного отца за то, что добился успеха. Но мне повезло с матерью. Ее любовь и забота с лихвой компенсировали то, чего не дал мне отец. Мне посчастливилось познакомиться с деловыми людьми, которые оценили мое упорство и оплатили учебу. Потом я вернул им то, что они в меня вложили. Именно эти люди и представили меня твоему отцу лет шесть лет назад. И я бесконечно благодарен судьбе за это знакомство. Твой отец — замечательный человек, Люсиль.

Девушка молча кивнула. Почему она раньше никогда не замечала золотистых крапинок, придававших взгляду Пата столько тепла, когда он говорил? И почему не замечала, как обольстительно приподнимались уголки его рта, когда он шутил? К тому же Пат отличался отменным вкусом, об этом свидетельствовало абсолютно все — и этот дом, и его манера одеваться, и даже бренди, которое она пила. Люсиль в очередной раз поднесла бокал к губам и в удивлении вскинула брови. Бокал был пуст.

Люсиль потянулась к хрустальному графину и снова наполнила свой бокал. Сделав небольшой глоток, она придвинулась к молодому человеку и положила руку ему на плечо. Потом вдруг спросила:

— А чего ты ждешь на самом деле от этого моего визита?

— Чего жду? — Пат медлил с ответом — видимо, вопрос девушки*застал его врасплох. — Видишь ли, Люсиль, я, вероятно, надеялся, ты поймешь, что только теряла время, думая о другом мужчине, а не обо мне. Ты должна осознать, что желаешь меня так же, как я тебя…

— Ты меня желаешь? — Люсиль в изумлении уставилась на молодого человека.

В глазах Пата снова заплясали мерцающие золотые искорки, и девушке казалось, что она не в силах отвести от них взгляд, словно он гипнотизировал ее. А глаза Пата делались все ближе и ближе, и вскоре она уже не могла различать их, но зато увидела, как зашевелились его губы, когда он прошептал:

— О да, милая, я желаю тебя. Я возжелал тебя с первого момента, как увидел. Кроме того, что ты самая красивая женщина на свете, ты еще и неповторимая во всех отношениях.

Губы Пата медленно приближались к ее губам, и Люсиль, не выдержав, обвила руками его шею. В следующее мгновение их губы слились в поцелуе, и девушка почувствовала, как гулкие удары ее сердца отдаются звоном в ушах.

Внезапно Пат отстранился и, пристально глядя на нее, проговорил:

— Люсиль, я не знаю, что ты замышляешь, но должен предупредить: ничего у тебя не выйдет. Все это может привести только к одному — отнюдь не к выходу из этой комнаты и посадке на поезд, следующий в Додж.

Искренне огорченная словами Пата, Люсиль снова к нему прижалась, и из груди ее вырвался тихий стон.

— Перестань болтать, — прошептала она. — Какими бы ни были мои намерения раньше, теперь осталось только одно. Поцелуй меня, Пат. Мне так нравятся твои губы. И твои усики, они такие…

Она не успела договорить, поскольку Пат впился поцелуем в ее губы. Он целовал ее долго и страстно; в какой-то момент отстранился, но лишь затем, чтобы осыпать поцелуями лицо и шею. Эти поцелуи сводили Люсиль с ума, и она громко стонала и трепетала в объятиях.

Наконец Пат снова отстранился и, заглянув ей в глаза, хриплым шепотом проговорил:

— Люси, я не хочу, чтобы это происходило между нами… именно так. Ты выпила слишком много, ты сейчас не в состоянии трезво оценивать свои поступки. А я хочу, чтобы ты сознавала, что делаешь. Мне нужно твое полное согласие. Я не хочу, чтобы акт любви совершался под воздействием мимолетной страсти, я хочу…

— А как насчет того, чего хочу я, а Пат?

— Чего же ты хочешь? — Он осторожно провел пальцами по ее щеке. Ему стоило огромных усилий обуздывать страсть. Судорожно сглотнув, он повторил: — Чего же ты хочешь, Люсиль?

— О, Пат… — Ее голос дрожал. Прикоснувшись губами к его губам, она тихо прошептала: — Я хочу, чтобы это произошло сейчас…

Пат застонал и снова прижал девушку к себе. Страстно поцеловав ее в губы, он, задыхаясь, прохрипел:

— Не здесь, дорогая…

В следующее мгновение он подхватил ее на руки и распахнул дверь. Стремительно поднялся по лестнице и переступил порог своей комнаты. Затворив за собой дверь, Пат остановился у широкой кровати со столбиками. Глядя Люсиль прямо в глаза, он сказал:

— Это твой последний шанс, Люси. Если не хочешь этого, так и скажи. Скажи сейчас.

— Пат, между нами осталось только одно «не», — с дрожью в голосе ответила девушка. — Не называй меня Люси…

Несколько секунд спустя Пат уже спускал платье с ее плеч. Затем принялся вытаскивать булавки из ее волос, и пальцы его чуть подрагивали. Вскоре шелковистые пряди рассыпались по обнаженным плечам, и Пат принялся осыпать их поцелуями. Потом вдруг отстранился и стал расстегивать свою рубашку. Когда же курчавая золотистая поросль на его груди прикоснулась к ее набухшим соскам, Люсиль тихонько вскрикнула, и тотчас же губы их слились в поцелуе. Люсиль не знала, как долго длился этот страстный поцелуй, но в какой-то момент она вдруг почувствовала, как худощавое и мускулистое тело придавило ее к постели. Девушка тихо ахнула, ощутив всю силу и мощь восставшей мужской плоти. Забыв обо всем на свете, она закрыла глаза и крепко прижалась к Пату, ладони же скользили по его спине и плечам.

Ощутив, как горячая пульсирующая плоть коснулась ее лона, Люсиль на мгновение замерла и затаила дыхание. Затем открылась навстречу Пату и тихонько вскрикнула, когда он вошел в нее. Почувствовав, что Пат внезапно остановился, она открыла глаза и вопросительно на него взглянула. Он несколько секунд пристально смотрел на нее, потом проговорил:

— Люси, дорогая, если ты задумала какую-то хитрость, то теперь уже слишком поздно отступать. Отступать было поздно с того момента, как мои губы коснулись твоих. Ты теперь моя, Люси. О Боже, моя…

Он немного приподнялся над ней, а затем вновь опустился. Люсиль тихо застонала и тотчас же устремилась ему навстречу, всецело отдаваясь порыву.

Несколько минут спустя, вконец обессилев, Пат лежал на ней и шептал ей на ухо нежные слова любви. Потом лег на спину и, заключив Люсиль в объятия, зарылся подбородком в ее волосы.


Дождь по-прежнему стучал в оконные стекла, и этот стук сливался с тихим и ровным дыханием Пата. Отодвинувшись от него, Люсиль заглянула ему в лицо. Она шепотом позвала его, но он не пошевелился. Отодвинувшись еще немного, она осторожно отстранила его руки. Медленно отползла на край постели и встала на ноги. Метнувшись к стулу, на котором лежала его одежда, она обшарила карманы брюк. Обнаружив ключ, отбросила брюки в сторону и осмотрелась в поисках своего платья. Немного подумав, она подошла к шкафу и открыла дверцу. Ее туфли… Они стояли рядом с его обувью.

Одевшись и схватив свои туфли — на ней были не совсем подходящие для дождливой погоды, — Люсиль бросила еще один взгляд на кровать. Пат спал, ничего не подозревая… Что ж, когда за окнами дождь, люди очень крепко спят — на это она и рассчитывала.

Невольно улыбнувшись, Люсиль на цыпочках направилась к двери. Собравшись с духом, она вставила ключ в замочную скважину и решительно его повернула. Последовал громкий щелчок, и Люсиль замерла на несколько мгновений. Но Пат по-прежнему спал, и девушка, осторожно отворив дверь, выскользнула в коридор. Внезапно она остановилась и задумалась. Где же радость победы, где удовлетворение? И почему у нее такое стеснение в груди? Покачав головой, она направилась к лестнице, но тут же снова остановилась и бросила взгляд в окно. 3ft окном завывал ветер и шел дождь. Там было ужасно холодно и сыро, а в объятиях Пата — тепло и уютно… К тому же ехать в Додж, наверное, слишком поздно. Вероятно, на этот раз она упустила Рэнда. Но еще не все потеряно, она успеет встретиться с ним в другой раз, а сегодня… и несколько последующих дней…

Люсиль возвратилась к двери спальни и осторожно приоткрыла ее. Увидев, что Пат спит, вздохнула с облегчением и переступила порог. Притворив за собой дверь, она заперла ее на ключ, приблизилась к стулу и подняла с пола брюки Пата. Опустив ключ ему в карман, она положила брюки на прежнее место и, быстро раздевшись, забралась в постель.

Осторожно приподняв руку Пата, Люсиль прижалась к нему и, удовлетворенно вздохнув, закрыла глаза. Несколько минут спустя она заснула, поэтому не знала, что Пат, чуть приподнявшись, заглянул ей в лицо и улыбнулся.


Быстро шагая по оживленной улице, Рэнд машинально сунул руку в кармашек жилета и вынул часы. Открыв щелчком крышку, он бросил взгляд на циферблат. Час… Он отсутствовал час. Он не ожидал, что разговор с покупателем займет столько времени, но все же время это было потрачено не зря. Удалось весьма выгодно продать табун, причем с условием, что лошади еще послужат ему до конца пути. Сделка действительно оказалась на редкость выгодной, так как лошадей продавали по приезде, причем продажа почти никогда не приносила такого хорошего дохода. Если и дальше так пойдет, то он заработает гораздо больше, чем рассчитывал. Впрочем, эта мысль не очень-то радовала его. Он и раньше далеко не всегда стремился к максимальной прибыли. А теперь… Теперь он твердо знал, что его счастье полностью находится в маленьких ладошках Билли.

Рэнд нахмурился и ускорил шаги. Очень даже неплохо, что ему пришлось уйти из «Длинной ветки» на некоторое время.

Его нервы были напряжены до предела; более того, «подарок» гуртовщиков привел его в ярость. Случись такое прежде, он был бы весьма польщен заботой своих людей и с удовольствием воспользовался бы «подарком». Так было раньше, но не сейчас. Сейчас он думал только о Билли, и его ужасно огорчило, что она первая внесла свою долю. И наверное, она знала о том, что Стюарт отправился наверх договориться с Лоттой. Выходит, он думал только о Билли, а она с нетерпением ждала ответа Лотты в надежде избавиться от него.

Да, он был в ярости, и если ему все же удалось скрыть свои чувства, то лишь благодаря случайности. Если бы не покупатель, то Рэнд так или иначе выдал бы себя. Ему требовалось время, чтобы успокоиться, так что разговор с покупателем оказался и в этом смысле очень полезным. Он твердо решил, что уведет Билли из салуна и серьезно с ней поговорит, даже если ему придется применить силу. Но Билли не хотела раскрывать свой секрет: скорее всего она последует за ним без возражений и ему не придется применять силу.

Уже у входа в салун Рэнд вдруг остановился и сделал глубокий вдох — его одолевали дурные предчувствия. Немного помедлив, он рывком распахнул дверь и переступил порог заведения. Окинув взглядом зал, он тотчас же понял, что Билли исчезла.

Заметив босса, Карлайл с радостной улыбкой воскликнул:

— Уилли, не волнуйся! Он пришел!

Молча кивнув своим людям, Рэнд подошел к стойке и заказал вьйшвку. Осушив стакан, он снова оглядел салун в поисках Билли; ему вдруг пришло в голову, что он просто не заметил ее.

Тут к Рэнду подошел Уилли:

— Босс, ты что-то не очень веселый. Может, покупатель предложил слишком мало?

Рэнд попытался улыбнуться:

— Напротив. Должен признаться, что табун поодан с максимальной выгодой.

Уилли взглянул на него с удивлением:

— Итак, в чем же дело?.. Похоже, что-то портит тебе настроение, но я не знаю, что именно. — Заметив, что босс нахмурился, Уилли поспешно добавил: — Впрочем, это не мое дело. Я лучше помолчу.

Еще больше помрачнев, Рэнд подал знак бармену, чтобы тот вновь наполнил его стакан. Когда он снова повернулся к Уилли, его голос прозвучал обманчиво непринужденно:

— Вижу, парни, что вы словно приклеились к стойке, с тех пор как я вас оставил. Вот только мальчишка куда-то исчез…

Уилли обвел взглядом зал:

— Да, верно. — Он повернулся к Карлайлу: — Что скажешь, Джереми? Где Дракер?

Лицо Карлайла, казалось, пылало от выпитого, и Рэнд решил, что молодого ковбоя, вероятно, придется вскоре усадить на лошадь и отправить в лагерь, если он будет продолжать в том же духе. Но времени на эти размышления у него не было. Заметив, что Карлайл медлит с ответом, Рэнд не выдержал и спросил:

— Джереми, так где же он?

— Дракер уже давно ушел… — Молодой человек в растерянности пожал плечами. — Сказал, что у него много дел, но обещал вернуться. Мне показалось, ему не очень-то нравится торчать в салуне. Сдается мне, урок в Абилине не прошел для него даром…

— Сказал, что много дел? Джереми кивнул:

— Да, но он сказал, что вернется. Мы скоро собираемся пойти в «Райт-Хаус», чтобы как следует подкрепиться. Уверен, что к этому времени мальчишка непременно объявится. Куда он денется?..

Рэнд невольно вздохнул; ему даже не пришло в голову, что Билли может уйти из салуна — лишь позднее у него появились дурные предчувствия. Так что же делать? Бежать ее искать? Проклятие! Он потерял слишком много времени! Возможно, Билли уже покинула город.

Рэнд усилием воли отогнал эти мысли. Он решил немного подождать и выпить еще стаканчик-другой. А уж потом, если Билли не появится, он отправится ее искать. Как бы то ни было, они непременно должны поговорить…

Рэнд поднес к губам стакан и сделал очередной глоток. Посетителей в салуне становилось все больше, и говорили они все громче. К тому же все чаще раздавался пронзительный женский смех, сопровождавшийся непристойными выкриками. Рэнд достал часы и взглянул на циферблат. Прошел еще один час, а Билли так и не вернулась. Полчаса назад он вышел из «Длинной ветки» и совершил обход всех ближайших магазинов, гостиниц и салунов, однако девушку не нашел. Охваченный паникой, он помчался на платные конюшни, но Джинджер оставалась в загоне, куда ее отвела Билли. Рэнд немного успокоился, он был уверен, что без лошади Билли из города не уедет. Вернувшись в «Длинную ветку», он снова принялся ждать, с каждой минутой все больше склоняясь к мысли, уже давно не дававшей покоя. Причина исчезновения Билли могла быть только одна. Действительно, почему он никак не может понять очевидное? Она исчезла, потому что не хотела иметь с ним ничего общего. Ничего! Билли смотрела ему прямо в глаза, когда он спросил ее о Лотте. Она первая внесла деньги на оплату услуг Лотты. Билли хотела отдать его другой женщине, все равно какой — лишь бы он оставил ее в покое.

Да, теперь Рэнд наконец-то все понял. Конечно же, Билли полагала, что у них нет ничего общего и ничто их не связывает, кроме отношений работодателя и работника. Очень скоро, как только они доберутся до Монтаны, и этого не останется. Она уйдет из его жизни…

Криво усмехнувшись, Рэнд поднял стакан и залпом осушил. Его пронзила острая боль ревности при мысли о мужчине, возможно, ожидавшем Билли в Монтане. Но почему же она отдала ему свою девственность? Может, посчитала, что это необходимая жертва? Может, решила, что только так сумеет добраться до Монтаны и встретиться с человеком, которого любила? А его, Рэнда, она, вероятно, считала легкомысленным и ненадежным. Конечно же, она полагала, что он бросит ее, как только получит то, чего добивался. Пожалуй, у нее имелись все основания для подобных опасений. Ведь он множество раз бросал женщин, когда они ему надоедали.

«Нет, Рэнд. Этого больше не будет…»

Эти слова, наверное, навсегда останутся в его памяти.

И вот теперь своим исчезновением она ясно дала ему понять, что ничего менять не собирается.

Почувствовав стеснение в груди, Рэнд мысленно крикнул то и дело возникающему перед ним видению: «Билли, ты не дала мне шанса сказать, что я люблю тебя!..»

Даже сознание того, что Билли не хотела бы слышать эти слова, ничуть не уменьшало его желания сказать их ей. Ему отчаянно хотелось прижать ее к себе, ощутить прикосновение ее тела, вдохнуть ее запах и прошептать слова, которые до сих пор не говорил ни одной женщине.

Если прошедшие несколько месяцев его чему-то и научили, так это тому, что любовь не бывает эгоистичной. Он любил Билли, но она не отвечала ему взаимностью. Она желала быть свободной от него, и если он и в самом деле хотел для нее счастья, то должен был дать ей эту свободу. Но как сможет он отказаться от того, что искал всю предшествующую жизнь? Как сможет он снова вернуться к бессмысленному существованию без любви… и без Билли? Теперь его уже совершенно не привлекали другие женщины. Теперь он думал только о ней.

Вспоминая прошлое, он жалел, что столько времени потерял понапрасну до их встречи. Размышляя о настоящем, он знал, что столько всего еще мог бы испытать с ней. А в картинах представлявшегося ему будущего Билли неизменно была рядом.

Рэнд едва не рассмеялся. Он всегда считал себя человеком, который не сможет всю жизнь любить одну женщину — подобное казалось ему невероятным. Теперь он понимал, что ошибался. И теперь, узнав эту женщину и цену любви, он должен был с ней расстаться. Увы, он не нужен Билли. И попытки повлиять на нее только причинят ей страдания, а она и без того уже много пережила.

Всего лишь несколько минут назад Рэнд принял решение больше не пить, но сейчас подал бармену знак, чтобы тот опять наполнил его стакан. Не обращая внимания на любопытные взгляды своих людей, он снова выпил залпом. Билли сделала ему «подарок», который, по ее разумению, должен был ему понравиться и который мог освободить их обоих. Возможно, это действительно произойдет — по крайней мере в ее воображении.

Покосившись на лестницу, ведущую на второй этаж, Рэнд глубоко вздохнул. Лотта только что прислала записку, где сообщала, что ждет его. «Что ж, придется к ней подняться», — подумал Рэнд. Не говоря ни слова, он оторвался от стойки бара и направился к лестнице. Настало время принять «подарок» Билли и освободиться от нее раз и навсегда. Настало время…

Рэнд не слышал ни свиста, ни громких выкриков, раздавшихся ему вслед. Поднявшись по ступенькам, он свернул в коридор. Вспомнив подробные объяснения Стюарта, остановился у третьей двери. Немного помедлив, он постучался, и из-за двери тотчас же послышался томный голос — его приглашали войти. Собравшись с духом, Рэнд повернул дверную ручку и, переступив порог, притворил за собой дверь. Окинув взглядом шикарное убранство комнаты, он уставился на женский силуэт, вырисовывавшийся на фоне окна с приспущенными жалюзи. Лотта, как всегда, была прекрасна — горделивая осанка, высокая прическа, украшавшая очаровательную головку, изящные плечи и шея и соблазнительные формы, просвечивавшие сквозь воздушные складки экзотического наряда. А царивший в комнате полумрак делал ее еще более привлекательной.

Лотта пристально посмотрела на него и жестом поманила к себе. Но Рэнд по-прежнему стоял у порога. «Нет, все это неправильно, — говорил он себе. — Мне не нужна эта женщина… Мне нужна Билли — и только она».

Лотта приблизилась к нему, и Рэнд, сунув руку в карман, вытащил несколько золотых монет и положил их на стол.

— Прости, Лотта. Боюсь разочаровать моих парней, но что-то я сегодня не в настроении. Может быть, в другой раз…

Он повернулся к двери, собираясь уйти, но в этот момент за спиной его послышался тихий голос:

— Рэнд…

Его рука замерла на дверной ручке, однако он не обернулся.

— Рэнд, пожалуйста, не уходи…

Заставив себя обернуться, Рэнд снова увидел перед собой изящный силуэт, словно очерченный мягкими лучами заходящего солнца. Женщина сделала еще несколько шагов… и Рэнд почувствовал, как неистово застучало его сердце — только сейчас он рассмотрел лицо стоявшей перед ним красавицы. Бросившись к ней, он заключил ее в объятия и простонал:

— Билли, о Господи, это ты… А я уже хотел уйти…

— Я бы не позволила тебе уйти.

Чуть отстранившись, Рэнд пристально посмотрел ей в лицо, словно никак не мог поверить, что перед ним Билли. Затем снова прижал ее к себе и впился поцелуем в губы — их сладостный вкус пьянил его, и этот поцелуй, казалось, длился бесконечно. Когда же Рэнд наконец отстранился и вновь заглянул ей в глаза, он вдруг почувствовал, что не может вымолвить ни слова — у него перехватило дыхание, а сердце колотилось так гулко, что удары его, словно эхо, отзывались в ушах.

— Тебе не нужно сдерживать себя, Рэнд. Я причинила тебе боль, в то время как ты стремился мне помочь. Я очень сожалею об этом, но зато теперь я наконец-то поняла: несмотря ни на что, мы оба нуждаемся в одном и том же… В том, чтобы кто-то был рядом. Но ты оказался более щедрым и более отзывчивым, чем я. Ты помогал мне и защищал против моей воли. А когда мой страх лишал меня сил, ты снова приходил на помощь. Ты даже проявлял по отношению ко мне нежную заботу, и… — Билли внезапно умолкла и мысленно добавила: «Именно твоя нежная забота заставила меня понять, что я вела себя глупо».

Билли перевела дыхание и вновь заговорила:

— Ты делал для меня все, что мог, а я… я никак тебя не отблагодарила. Только болью. И я вдруг поняла, что если твои люди правы и тебе действительно нужна на время женщина, то пусть этой женщиной стану я. Я останусь с тобой, пока мы не доберемся до Монтаны. Если, конечно, ты все еще не охладел ко мне…

— Если я все еще не охладел… — прошептал Рэнд. «Она сказала — „на время…“, — внезапно промелькнуло у него. — Выходит, в Монтане она покинет меня». Но он тотчас же отогнал эти мысли. Сейчас Билли была здесь, с ним…

Подхватив девушку на руки, Рэнд пересек комнату и опустил свою драгоценную ношу на кровать. В считанные секунды он сбросил с себя одежду и лег с ней рядом. Теперь их тела разделял только ее полупрозрачный наряд, и Рэнд тут же спустил с плеч Билли легкую ткань. В это мгновение ему казалось, что он мог бы бесконечно любоваться красотой лежавшей рядом обнаженной женщины. И он нисколько не сомневался в том, что она для него — дороже жизни. Он хотел наполнить ее своей любовью, хотел сделать так, чтобы она забыла обо всем на свете. Она была молодой и неопытной. Она не знала, что значит переживать всю глубину страсти, и он должен разбудить ее, должен был добиться того, чтобы она полюбила его так же, как он ее…

Взяв ее лицо в ладони, Рэнд нежно поцеловал ее в губы и прошептал:

— Конечно же, я не охладел к тебе, Билли. Я думал о тебе постоянно… — Снова поцеловав ее, он добавил: — Но теперь ты со мной, дорогая. Теперь ты моя…

Он опять принялся целовать ее, и его поцелуи становились все более страстными; ладони же скользили по телу девушки, и Билли, наслаждаясь его ласками, тихонько стонала. Но стоны эти с каждым мгновением становились все громче; когда же губы Рэнда прикоснулись к ее лону, Билли громко вскрикнула, и по телу ее прокатилась дрожь. Открыв глаза, она снова застонала и, задыхаясь, прошептала:

— Рэнд, пожалуйста… Я больше не могу…

Тут он немного приподнялся и, заглянув ей в глаза, хриплым шепотом проговорил:

— Скажи мне, чего ты хочешь, Билли. Скажи, что ты этого хочешь. Скажи, Билли…

Судорожно сглотнув, она попыталась заговорить, но из горла ее вырвались лишь стоны. Рэнд снова ее поцеловал, и глаза Билли вновь закрылись. Когда же поцелуй прервался, она, сделав над собой усилие, прошептала:

— Рэнд, пожалуйста…

— Скажи мне, Билли. Я хочу, чтобы ты произнесла эти слова…

— Рэнд, я… Да, я хочу этого… Хочу…

Рэнд уже не мог больше сдерживать себя. С громким стоном он овладел ею. Она тихо вскрикнула, и глаза ее распахнулись. Когда взгляды их встретились, послышался его хриплый шепот:

— Я так соскучился по тебе, Билли… Но я знаю, что ты — моя. И ты всегда будешь моей…

[ Рэнд осторожно пошевелился, и его сердце гулко забилось, когда он почувствовал, что Билли откликнулась на его движение. Он двигался все быстрее, и Билли, тотчас же уловив ритм его движений, раз за разом приподнимала бедра ему навстречу. И в эти мгновения им казалось, что не только их тела, но и их души слились воедино, чтобы вместе воспарить к заоблачным высям. Когда же это, наконец произошло, оба вскрикнули в последний раз и затихли в изнеможении.

Они долго лежали в полной неподвижности, и Рэнд, крепко обнимая Билли, в который уже раз думал о том, что не позволит ей уйти, не допустит, чтобы они расстались. Да, он заставит ее понять, что они созданы друг для друга. Что же касается мужчины, что, возможно, ждет ее в Монтане, то пусть прошлое остается в прошлом — из Монтаны они с Билли уедут вместе, иначе и быть не может. Да, они уедут вместе, потому что так предназначено судьбой…

Билли шевельнулась, однако глаза не открыла — ей ужасно не хотелось просыпаться, ведь в объятиях Рэнда было так тепло и уютно…

Внезапно она почувствовала, что Рэнд немного отодвинулся от нее, и тотчас же послышался его тихий голос:

— Дорогая, просыпайся.

Билли открыла глаза и увидела перед собой лицо Рэнда, смотревшего на нее с ласковой улыбкой. Она покосилась на окно, затем снова взглянула на Рэнда:

— Который час?

Ее неожиданный вопрос застал его врасплох. Откинувшись на спину, он потянулся за часами, лежавшими на ночном столике.

— Чуть больше пяти. Билли облегченно вздохнула:

— Слава Богу. Значит, у нас еще есть время…

Рэнд промолчал. Он пристально смотрел на нее, и Билли решила, что он ждет объяснений.

— Вероятно, ты хочешь знать, каким образом я сумела…

— Нет-нет, дорогая… — Он прикрыл ей рот ладонью. — У меня нет вопросов. Я уже усвоил урок. Мучая тебя вопросами, едва не потерял тебя. Не-хочу совершить ту же ошибку. Зачем мне знать, как ты здесь появилась, если сейчас ты со мной? Что же касается мерзавца, который тебя обидел… — Рэнд помрачнел и добавил: — Я больше не дам тебя в обиду ни ему, ни кому бы то ни было. — Девушка молчала, и Рэнд продолжал: — Я не знаю, что влечет тебя в Монтану. — Он сделал глубокий вдох. — Да, не знаю, и меня это не интересует. В данный момент для меня важно только одно: ты со мной и тебе со мной хорошо. Большего мне и не надо…

Билли прикоснулась ладонью к щеке Рэнда. От его слов у нее перехватило горло.

— Рэнд, прости…

— Не извиняйся, Билли. Позволь мне только любить тебя… Он прижался губами к ее губам, и Билли смежила веки.

Обняв Рэнда за шею, она прильнула к нему всем телом, а в ушах у нее все еще звучали его слова. Она прижималась к нему все крепче и чувствовала, как с каждым мгновением усиливается его желание. Она знала, что это скорее всего их последняя встреча наедине, и поэтому…

Тут за дверью послышался какой-то шорох, и в следующую секунду она распахнулась. Рэнд тотчас же прикрыл Билли одеялом и протянул руку к ночному столику, где лежало оружие. Едва лишь он вскинул револьвер, как в дверном проеме появилась изящная женская фигура.

— Дорхэгая, я разве тебе не сказала, что в пять часов комнату следует освободить, — сказала Лотта Макдевитт.

Щеки Билли окрасились ярким румянцем. Натянув одеяло до самого подбородка, она бросила взгляд на Рэнда. Тот опустил револьвер и положил на стол. Затем повернулся к Лотте и, к величайшему удивлению Билли, расплылся в улыбке. Девушка мысленно возмутилась. Было ясно, что Рэнд привык общаться с такими женщинами, как Лотта, и совершенно не испытывает неловкости из-за того, что его застали нагишом в постели.

Лотта тоже улыбнулась и, закрыв за собой дверь, прошла в комнату. Приблизившись к столу, она зажгла лампу и внимательно посмотрела на Рэнда — вернее, она разглядывала его безо всякого смущения. «Хорошо, что он хоть внизу прикрылся покрывалом», — подумала Билли.

Тут Лотта снова улыбнулась и, взглянув на девушку, подмигнула:

— Я прекрасно понимаю, милая Билли, почему ты не хочешь отпускать этого парня. И должна признаться, что ни за что не согласилась бы поменяться с тобой местами, если бы увидела его до того, как ты обратилась ко мне со своей просьбой…

Рэнд рассмеялся:

— Спасибо, мэм.

Билли нахмурилась и, придерживая у груди одеяло, приподнялась:

— Прости, Лотта, но мне показалось, что ты сказала, будто я могу воспользоваться комнатой до шести…

— Ошибаешься, дорогая. Но я дам вам время одеться. Только не задерживайтесь, пожалуйста.

Коротко кивнув, Лотта направилась к двери. Уже взявшись за дверную ручку, она обернулась и проговорила:

— И не забудь, милая Билли, мое предложение все еще остается в силе. Если тебе когда-нибудь понадобится работа, я подыщу тебе здесь прекрасное местечко. Уверяю, дорогая, мужчин с ума сведут твои пепельные волосы, а твое ангельское личико поможет тебе далеко продвинуться. Подумай хорошенько, Билли. Эта гораздо приятнее, чем гонять скот…

Дверь за Лоттой с тихим щелчком закрылась, и Рэнд медленно повернулся к Билли. Ее божественная красота творила с ним нечто невообразимое. Блестящая прядка волос, выбившаяся из прически, соблазнительно лежала на тонком плече, а на висках влажно кудрявились завитушки. Она придерживала у груди простыню, и он невольно залюбовался ее изящной шейкой и плечами. А ее очаровательно личико… Это было лицо ангела.

Внезапно Рэнд нахмурился и проворчал:

— Так что же Лотта тебе предлагала? Не хочет ли она сказать, что проще зарабатывать деньги, лежа на спине, чем сидя верхом на лошади?

Билли в гневе вскинула подбородок:

— Лотта не такая, как я, и ей нравится ее жизнь. Мы с ней хорошо поговорили, и я прониклась к ней доверием. Она очень великодушная. Она позволила мне воспользоваться ее комнатой, а ее служанка приготовила для меня ванну и сделала прическу. Лотта даже разрешила мне выбрать для этого случая что-нибудь из ее белья. Она сказала, что она богатая женщина и что я могу добиться такого же успеха, если…

Рэнд издал тихий стон и прошептал:

— Билли, пожалуйста, больше ничего не говори. — Тяжко вздохнув, он добавил: — Прости меня за все, что я сказал. Я знаю, что разозлил тебя и заставил оправдываться, но, пожалуйста, не притворяйся, что всерьез обдумываешь предложение этой* женщины.

Обняв девушку, Рэнд привлек ее к себе и так крепко прижал к груди, что она едва не задохнулась. Она поняла, что должна что-то сказать, но не знала, что именно.

— Только мои руки, Билли, будут прикасаться к тебе, только мои руки будут гладить твои волосы. Я единственный мужчина, который сможет сжимать тебя в объятиях и целовать твои губы…

— Рэнд, я и не утверждала, что ее предложение меня заинтересовало…

— Я знаю, знаю…

Он нежно поцеловал ее в губы, потом вдруг отстранился и сказал:

— Давай одеваться. Нам пора уходить.

Билли тут же отодвинулась к краю кровати и встала. Когда она протянула руку за повязкой для груди, лицо ее исказилось гримасой отвращения. Рэнд, внимательно наблюдавший за ней, проговорил:

— Не нужно, дорогая. Мы только перейдем через улицу, Я снял там в гостинице номер…

Билли взглянула на него и вспыхнула. Но она ничего не ответила и принялась одеваться. Вскочив с постели, Рэнд в считанные секунды оделся и помог девушке застегнуть штаны — та никак не могла управиться с пуговицами. Отступив на шаг, он развел руками и пробормотал:

— Не понимаю, как мог я принять тебя за парня… Должно быть, я был слеп…

— Ты забыл, как я выглядела, когда приехала к вам в лагерь…

— Даже тогда…

— И ты большую часть времени на меня злился, вместо того чтобы приглядеться получше.

— Меня никто еще не приводил в такое бешенство, как ты. Впрочем, мне и сейчас не по себе. Когда ты рядом, я не в состоянии…

— Возможно, я просто не подхожу тебе, — перебила Билли. — Может, будет лучше, если я…

— Не говори этого! Не говори этого, черт подери! — Рэнд взял ее за плечи и заглянул ей в глаза. — Мы сейчас отсюда уйдем. Спустимся по черной лестнице и отправимся ко мне в номер в гостинице напротив. И мы с тобой сразу же ляжем в постель, дорогая.

Билли какое-то время молча смотрела на него. Потом вдруг улыбнулась и сказала:

— Но я проголодалась, Рэнд.

Он уставился на нее в изумлении и со смехом проговорил:

— Разумеется, ты проголодалась… Но не беспокойся, я обо всем позабочусь.

Несколько минут спустя они вышли из комнаты и направились в сторону черной лестницы. Внезапно из комнаты в дальнем конце коридора вышла Лотта. Увидев шагавшего рядом с Рэндом худощавого молодого парня в мешковатых штанах и в огромной шляпе, она замерла на несколько мгновений. Потом всплеснула руками и с упреком в голосе воскликнула:

— Какая жалость!..

Рэнд остановился и обнял Билли за плечи.

— Нет, Лотта, в этом ты ошибаешься. — Он вежливо приподнял шляпу и изобразил улыбку. — Спасибо, мэм, за оказанную нам услугу и за обещание хранить секрет Билли. Я вам искренне благодарен.

Лотта пожала плечами.

— Не, а что… — Тут она вдруг шагнула к Билли и поцеловала ее в щеку. — Помни, дорогая, что я тебе сказала. Если тебе понадобится…

Рука Рэнда судорожно вцепилась в плечо девушки.

— Идем, Билли.

Несколько секунд спустя они уже спускались по лестнице.

Лотта же усмехнулась и направилась к себе в спальню. Она слишком много слышала о Рэнде Пирсе и о том, как он относится к женщинам. Он их любил — и бросал… Разумеется, таких женщин, как она, это вполне устраивало, но малышка Билли, судя по всему, совсем не такая и в подобные игры не играла. Конечно же, она очаровала Рэнда Пирса, — но надолго ли?..


Карл то и дело пришпоривал лошадь, ему казалось, что они скачут слишком медленно. Его спутники, скакавшие рядом, большую часть дня хранили молчание, и Карла это вполне устраивало — ему уже надоело их постоянное ворчание. Да, они вечно на что-нибудь жаловались, но они же ни за что не несли ответственность, черт бы их побрал!

Карл взглянул на небо. Солнце уже заходило, скоро стемнеет, а он хотел добраться до города до наступления темноты. Грядущую ночь он собирался провести в постели и не вставать до тех пор, пока не отдохнет как следует и не наберется сил, чтобы продолжить путь.

Этот день был чертовски жаркий — чертовски жаркой была вся неделя, — а они почти не слезали с седла, лишь время от времени ненадолго останавливались, чтобы пожевать вяленой говядины с бобами да выпить кофе. Такая жизнь уже порядком ему надоела. Надоела эта погоня за призраком, в которую он ринулся по милости людей Рэнда Пирса. И с каждым бесцельно потраченным часом Карл все больше укреплялся в мысли, что его обманули.

Черт бы побрал этого Рэнда Пирса и его гуртовщиков! Они отправили его за девчонкой туда, где ее никогда не было. Теперь, вспоминая тот разговор, Карл понимал, что Рэнд Пирс вовсе не торопился, он просто стремился поскорее от них избавиться. Но если так, то он что-то скрывал, чего-то опасался…

Как бы то ни было, Карл решил повернуть обратно и еще раз взглянуть на стадо Рэнда Пирса и его гуртовщиков. Он, бесспорно, свалял дурака, когда поверил им и поехал в другом направлении. Однако теперь он точно знал, чего хочет. Игра стоила свеч.

Отыскать стадо во второй раз труда не составило. Оно мирно паслось на отдыхе в окрестностях Доджа. Девчонки Уинслоу с дежурной сменой при стаде не оказалось. Но у Карла было предчувствие, что на этот раз ему повезет. На его появление гуртовщики Пирса отреагировали без всякой радости. Более того, ему показалось, что они даже немного насторожились. Что ж, вероятно, им есть что скрывать…

Сегодня к вечеру он непременно должен добраться до Доджа. Прежде чем лечь спать, он обшарит все салуны в городе, все до единого. И он обязательно найдет эту девчонку. А уж тогда… Маккулла будет и впрямь ему благодарен. Он его оценит…

Карл снова пришпорил лошадь, и она поскакала еще быстрее. Заметив, что его спутники немного отстали, он обернулся и прокричал:

— Пошевеливайтесь, парни! Мы почти у цели!

О да, они были почти у цели…


Билли с удивлением смотрела на свое отражение в зеркале над умывальником; она не узнавала себя в этом элегантном наряде. Сначала даже не хотела надевать его, но Рэнд настоял. Билли прикоснулась к изящному кружеву пеньюара. Затем принялась, разглядывать роскошное белье под ним. Искусного покроя корсаж подчеркивал округлости груди, а полупрозрачная юбка делала ее стройные ноги еще более изящными. Очарованная этим нарядом, Билли несколько раз повернулась перед зеркалом. Она взглянула на Рэнда и в восторге воскликнула:

— У меня никогда не было ничего столь прекрасного! Он пожирал ее глазами.

— Не наряд прекрасен…

— Лотте он бы понравился… Рэнд едва заметно нахмурился:

— Я купил его не для Лотты. Я купил его для тебя… и для себя. — Он обнял девушку и, пристально глядя ей в глаза, прошептал: — Билли, я не хочу говорить о Лотте и ее предложении. Не хочу говорить о стаде. Не хочу говорить о будущем или о том, что мы будем делать через несколько недель. Я хочу говорить о настоящем, о том, что чувствую рядом с тобой, и о том, что чувствуешь ты. — Рэнд прижался губами к ее губам, и от его поцелуя по телу Билли прокатили знакомые волны тепла.

Они пришли в гостиничный номер, который Рэнд снял несколько часов назад, и он тотчас же заключил ее в объятия. Затем подхватил на руки и отнес на кровать. Час спустя, совершенно обессилев, они забылись сном, а когда проснулись, он преподнес ей чудесный наряд, которым она сейчас любовалась. И он снова обнимал ее и целовал, пытаясь увлечь обратно в постель.

Билли таяла в его объятиях, растворялась в них, забывала обо всем на свете… Увы, это ее совершенно не устраивало — она хотела оставаться самой собой. Она знала: настанет время расставаться, поэтому ей надо сохранять силу духа, а воспоминания о Рэнде не должны терзать ее сердце. Она не хотела причинять боль ни себе, ни ему. Внезапно отстранившись от Рэнда, она сказала:

— Думаю, нам нужно ненадолго спуститься вниз. Возможно — вернуться в «Длинную ветку», чтобы увидеться с остальными. Они, наверное, волнуются, потому что не знают, куда ты запропастился, куда исчезла я…

Но Рэнд, нахмурившись, снова привлек ее к себе:

— Ты ведь не из-за парней переживаешь, верно, Билли? Скажи, в чем дело? Может, я сказал что-то не то? Или…

— Ты здесь ни при чем, Рэнд. Просто…

Рэнд приподнял ее подбородок и заглянул в глаза. Он попытался улыбнуться, но его улыбка не могла обмануть Билли.

— Ты уже устала от меня, да? И теперь хочешь от меня отделаться?

Сердце Рэнда гулко колотилось у ее груди, и ее собственное сжалось от боли.

— Я знаю, ты проголодалась, дорогая. Я спущусь вниз и позабочусь, чтобы нам принесли что-нибудь…

Билли покачала головой. В ее взгляде сквозило отчаяние.

— Нет, Рэнд. Я… я бы предпочла одеться и отправиться в «Райт-Хаус». Пора возвращаться.

— Билли, пожалуйста, прекрати. — Рэнд пристально посмотрел ей в глаза. — Я надоел тебе своей настойчивостью. В этом все дело? — Он поднес к ее щеке свою дрожащую руку. — Я должен был подумать… осознать… Но я так по тебе соскучился… мечтал о тебе так долго… Мне не приходило в голову, что ты можешь не… — Рэнд судорожно сглотнул, потом кивнул. — Что ж, хорошо.

Он отступил от нее на несколько шагов и добавил:

— Если хочешь поесть внизу или в «Райт-Хаусе», мы пойдем туда. Думаю, что к этому времени парни уже поужинают и разопьют по бутылке, а то и по две. А может, они все еще увлечены игрой в фараон… Как бы то ни было, одевайся. Все будет так, как ты хочешь, Билли.

— О, Рэнд… — Девушка тяжко вздохнула. — Я не хочу, чтобы ты думал, будто… — Она умолкла в растерянности.

Рэнд покачал головой и прошептал:

— Я ничего такого не думаю, дорогая. Я просто хочу, чтобы ты была счастлива…

И тут Билли вдруг осознала: что бы она ни делала, расставание все равно будет мучительным… Мучительным для обоих. Сделав над собой усилие, она попыталась улыбнуться:

— В таком случае, Рэнд, нам все же лучше остаться здесь, потому что только наедине с тобой я чувствую себя по-настоящему счастливой…

Несколько долгих секунд Рэнд молча смотрел ей в глаза. Потом спросил:

— Ты уверена, Билли?..

— Да, уверена. У нас осталось всего несколько часов и… — Она покосилась на кровать. — Понимаешь, Рэнд, все это для меня слишком непривычно, и я не знаю, как должна себя вести, что должна чувствовать…

Он снова привлек ее к себе и с ласковой улыбкой прошептал:

— Со мной ты должна чувствовать себя счастливой, Билли. Я уже сказал тебе, что только этого хочу. И поверь, дорогая, я позабочусь о том, чтобы так и было.

Губы их слились в поцелуе, и девушка с тихим вздохом закрыла глаза; Рэнд подхватил ее на руки и понес к постели.


Дождь наконец-то прекратился, но крохотный кусочек неба, видный из окна спальни, был все еще обложен серыми тучами.

Близился вечер, однако заката, судя по всему, не предвиделось. И действительно, как может закатиться солнце, которое так и не встало? Улыбнувшись при этой мысли, Люсиль повернулась к мужчине, лежавшему рядом. Его глаза были закрыты, но ей показалось, что сон его неглубок. Скорее всего он находился в полудреме — просто утомился после постельных развлечений, которым они предавались большую часть дня.

Снова улыбнувшись, Люсиль принялась рассматривать его лица. Она попыталась вспомнить свое самое первое впечатление о нем — и едва не рассмеялась. Тогда Пат ей совсем не запомнился. Она его проигнорировала, посчитав совершенно заурядным и неинтересным. Да, он показался ей заурядным во всех отношениях — и внешне, и по характеру, и по уму. А такие мужчины ее никогда не привлекали. Она всегда стремилась найти мужчину… вроде Рэнда Пирса — самого высокого, самого красивого и самого мужественного. Ей хотелось найти такого мужчину, за которого пришлось бы побороться.

Люсиль сознавала, что ее всю жизнь баловали и потакали всем ее прихотям. Хотя ей это нравилось, она не желала выходить замуж за человека, который походил бы на отца — любил бы ее до безумия и был бы легкоуправляемым… И Рэнд Пирс вполне соответствовал ее идеалу, такого мужчину она искала, именно за такого хотела выйти замуж — пусть даже он не считал, что они созданы друг для друга. Более того, упрямство Рэнда только распаляло ее желание покорить его.

Тогда почему же она лежит в постели Уоллиса Паттерсона? И почему так хорошо себя здесь чувствует? Наверное, потому, что Пат — замечательный мужчина. И как только ей могло прийти в голову, что он такой же, как все. Люсиль вспомнила об их любовных играх и тут же ощутила, как на нее накатила жаркая волна. Осторожно убрав со лба Пата светлый локон, она снова принялась разглядывать его лицо.

Да, несомненно, она ошиблась, когда посчитала это лицо заурядным. Он, правда, блондин, в то время как она предпочитала шатенов и брюнетов, но зато у него совершенно необыкновенные глаза — зеленые, сверкающие, с золотистыми искорками… Временами ей казалось, что от его взгляда у нее плавится сердце. А его губы… На Люсиль снова накатил знакомый жар, когда она вспомнила прикосновения этих губ к ее губам, когда вспомнила его ласки и чудесные улыбки… И еще ей вспомнилось, как его аккуратно подстриженные усики щекотали ее груди — при этих сладостных воспоминаниях Люсиль зажмурилась. Как могла она называть усики Пата нелепыми?

Открыв глаза, Люсиль еще раз обвела взглядом его плечи и грудь. Все-таки он был прекрасно сложен. Да, он был довольно крепким и мускулистым — она хорошо помнила, с какой силой его руки сжимали ее в объятиях…

Люсиль осторожно приподняла простыню и, откинув ее в сторону, принялась разглядывать мужское достоинство Пата. Да уж, заурядным его никак не назовешь…

Что же касается характера и ума, то она давно поняла, что сильно недооценивала Пата. Ведь он с такой легкостью перехитрил ее, помешав поездке в Додж. А перехитрить Люсиль Баском не так уж просто…

Да, совершенно очевидно, что она ошиблась, решив, что Пат неинтересный мужчина. Конечно, он не Рэнд Пирс, но все же достоин ее внимания, во всяком случае — на время. Сколько он собирается держать ее здесь? Три дня?.. М-м…

В сладостном предвкушении Люсиль снова зажмурилась. Потом, взглянув на Пата, едва заметно нахмурилась — она уже начинала терять терпение. Действительно, как долго он еще собирается спать? Не могла же она его до такой степени замучить. Пора бы проснуться. Она устала ждать!

Тут Пат вдруг шевельнулся, и его глаза медленно открылись, а на губах появилась улыбка. Внезапно он обнял девушку за талию, привлек к себе и легонько укусил за мочку уха. Люсиль взвизгнула и попыталась вырваться, но безуспешно.

— Тебе понравилось то, что ты увидела? — Пат тихонько рассмеялся и позволил ей немного отодвинуться.

Люсиль вспыхнула:

— Выходит, ты все это время не спал?! Я должна была догадаться, что ты не настолько утомился!

— Конечно, милая, я не настолько утомился. Надо признаться, мне было не так-то просто спокойно лежать, пока ты меня разглядывала. Надеюсь, ты удовлетворила свое любопытство…

— Ах ты…

— Видишь ли, у меня на сегодняшний вечер имеются кое-какие планы.

Люсиль фыркнула и проворчала:

— Я не уверена, что имею желание подстраиваться под твои «планы».

Пат взял девушку за подбородок и заглянул ей в глаза:

— Моя дорогая Люси, если бы я только был так же уверен в других вещах, как я уверен в том, что ты согласишься с моими планами, я бы испытал огромное облегчение. Милая, ты очень своенравная женщина, которую в последнее время ограничивали в желаниях. Так вот, сегодня и в последующие дни я намерен вознаградить тебя за все твои лишения. Миссис Ганнерсон бесконечно мне предана. Она не только глухонемая, но может быть и слепой, если мне это нужно. И я хочу воспользоваться ее «недостатками». Но она, разумеется, не станет возражать. Так что приготовься потакать своим желаниям, дорогая Люси. И моим — тоже. Полагаю, мы с тобой сумеем насладиться выпавшими нам ненастными днями. И поверь, я сумею оценить общество такой привлекательной женщины, как ты.

— Привлекательной?.. Всего лишь?.. — Люсиль наморщила носик; было очевидно, что такой комплимент не вполне ее удовлетворял.

Пат усмехнулся:

— Хорошо, обаятельной.

— Обаятельной?..

— Красивой, умной, возбуждающей… — Пат принялся покрывать поцелуями ее плечи и шею. — Желанной, любимой… — Уже целуя ее груди, он прошептал: — Обворожительной, очаровательной, обольстительной.

Но Люсиль его больше не слушала.

Много времени спустя — они по-прежнему лежали в постели — Пат говорил:

— Да-да, поверь, дорогая, прежде я никогда так не любил…


Старенькая лампа маленького гостиничного номера источала тусклый свет, когда Билли, поднявшись с кровати, посмотрела в окно. Ночное небо слегка посеребрил отблеск приближающейся зари. Скоро рассветет.

Она перевела взгляд на Рэнда — тот тоже уже встал и сейчас в задумчивости смотрел на нее. Внезапно он приблизился к ней и, обняв, привлек к себе. Она почувствовала на щеке его теплое дыхание и услышала его шепот.

— Это оказалось труднее, чем я думал. Я, похоже, еще не готов отпустить тебя.

Билли чуть отстранилась и попыталась улыбнуться:

— А я не готова вернуться к стаду и взглянуть в глаза своим друзьям, после того как опять пропустила дежурство. У меня такое чувство, что на этот раз мне отговорками не отделаться…

Рэнд пожал плечами:

— Но ты даже не сделала попытки уйти от меня, чтобы отправиться на дежурство.

Билли рассмеялась:

— Я знала, что босс возражать не станет.

— Но он стал бы возражать, если бы ты изъявила желание его покинуть.

Тут из коридора донеслись шаги, и Рэнд, нахмурившись, взглянул на светлеющее за окном небо. Не говоря ни слова, он отошел от девушки и начал одеваться.

Несколько минут спустя Билли, уже одетая, направилась к двери. Но Рэнд остановил ее и, взяв за плечи, пристально посмотрел ей в лицо. Потом вдруг сорвал с ее головы шляпу и швырнул на стул.

— Я возненавидел эту твою проклятую шляпу.

— Но, Рэнд…

— Я хочу видеть твое лицо, а поля постоянно закрывают его от меня. Я хочу видеть твои глаза, когда буду разговаривать с тобой.

— Разговаривать… о чем?

Он по-прежнему смотрел ей прямо в глаза, и Билли с трудом выдерживала его взгляд.

— Дорогая, ты не передумаешь, когда мы вернемся?.. Ты позволишь мне любить тебя?..

У Билли перехватило дыхание.

— Нет, Рэнд…

— И ты не убежишь? Не бросишь меня?

— Я уже сказала, что останусь с тобой до конца пути.

— До Монтаны?

— Да.

— Билли…

Она ждала, что он скажет, но Рэнд молчал. Наконец с улыбкой покачал головой и взял со стула обе шляпы. Билли уже собиралась надеть свою, но Рэнд остановил ее и снова привлек к себе. В следующее мгновение губы их слились в страстном поцелуе. Когда же поцелуй, наконец прервался, Рэнд, по-прежнему молча, открыл дверь, и они вышли в коридор.


Карл уселся поудобнее на жестком стуле и вполголоса выругался. Эту ночь он рассчитывал провести в чистой мягкой постели, но все сложилось не так, как ему хотелось. Он бросил взгляд в окно вестибюля. Будь проклят этот Рэнд Пирс! Близится рассвет, а его все нет. Что он за босс, если забыл про свое стадо?

Испустив тихий стон, Карл вытянул ноги, пытаясь хоть как-то облегчить боль в спине. Но больше всего его раздражало то, что Марти и Ларри сладко спали в комнатах наверху. А ему, Карлу, пришлось сунуть дежурному клерку несколько долларов, чтобы тот позволил остаться в этом темном углу вестибюля. Он уже почти сожалел, что наткнулся на людей Пирса в «Длинной ветке» и узнал, когда они снова отправляются в путь.

Девчонки с ними, естественно, не было — ни в одежке мальчишки, ни в собственном обличье. Но парни оказали ему хорошую услугу, избегая отвечать на его вопросы. Это только укрепило его подозрения. И тогда он понял: уж если девчонки нет среди дежурных у стада и среди парней в городе, то она может находиться только в гостинице. Карл обошел все городские гостиницы и наконец-то нашел ту, где остановился Рэнд. Он решил, что будет ждать в вестибюле, и до сих пор здесь сидел.

В одном Карл был абсолютно уверен: очень скоро он узнает, не напрасно ли теряет время. С минуты на минуту Рэнд должен был спуститься вниз, чтобы вернуться к своему стаду. Его парни явно готовились отправиться в путь. Судя по всему, Пирс не собирался надолго задерживаться в городе. А если все-таки задержится…

Тут со стороны лестницы послышались шаги, и Карл замер. Несколько секунд спустя в вестибюле появились двое. Одного из парней Карл узнал без труда. Рэнд Пирс… Таких рослых и статных было не много. Что же касается другого парня… Черт побери, из-за проклятой шляпы, натянутой на самые глаза, он не мог разглядеть его лицо. Парень повернулся к окну, и Карл чуть не вскрикнул от радости. Это была она! Девчонка Уинслоу!

Через несколько секунд Пирс и Билли вышли на улицу, и Карл, медленно поднявшись, направился к двери. Выждав немного, он тоже вышел из гостиницы. Осмотревшись, он заметил, что парочка быстро зашагала к окраине города. Карл украдкой последовал за ними, пока они не свернули к платным конюшням.

Он все еще скрывался в тени, когда через некоторое время Пирс с девчонкой вышли из ворот конюшни, ведя под уздцы лошадей. *И теперь последние его сомнения рассеялись — за девчонкой следовала хорошо знакомая Карлу гнедая кобыла.

Пирс положил руку девушке на плечо и увлек ее в тень. Два силуэта слились воедино, и Карл невольно покачал головой; он подозревал, что все именно так и будет. Однако это обстоятельство его не очень-то обрадовало. Теперь все значительно усложнилось. Подобраться к девчонке будет намного труднее, если рядом с ней постоянно находится Пирс. Наконец парочка вскочила на лошадей и ускакала.

Карл вышел из тени и направился к конюшне. Оседлав свою лошадь, он последовал за парочкой, сохраняя безопасное расстояние. Да, похоже, что его работа близилась к завершению… Оставалось только отправить Маккулле телеграмму и сообщить, где находится девчонка. А до приезда босса ему придется следить за ее передвижениями. Он рассчитывал, что босс захватит с собой побольше надежных людей — ведь всякое могло случиться. А уж после этого забота о девчонке целиком ляжет на плечи Маккуллы. Все, что от них с парнями потребуется, — это стоять с оружием наготове, так как Пирс вмешается. Но Карла это не смущало, к такой работе он привык.

Карл еще какое-то время следил за парочкой, затем развернулся и поскакал обратно в город. Он уже думал о вознаграждении. Действительно, как Дэн Маккулла вознаградит его за труды?


Рэнда охватило какое-то непонятное беспокойство, и он то и дело поглядывал на скакавшую рядом девушку. Но что же его беспокоило? Он не мог ответить на этот вопрос, и от этого его тревога только усиливалась. Придержав коня, он приподнялся на стременах и окинул взглядом быстро светлеющий горизонт. Никакой угрозы. Он украдкой оглянулся. Тоже ничего…

Заметив его нервозность, Билли вопросительно взглянула на него:

— В чем дело, Рэнд? Что случилось?

— Нет-нет, ничего. Просто осторожность никогда не помешает.

Рэнд заставил себя улыбнуться. Он понимал, что ему следовало во что бы то ни стало взять себя в руки и успокоиться — иначе его люди непременно что-нибудь заподозрят. К тому же он еще не знал, как объяснит их с Билли долгое отсутствие, а ему очень не хотелось подвергать девушку очередному испытанию.

Рэнд снова покосился на Билли и невольно вздохнул. Даже Лотта выразила сожаление, что девушка вынуждена скрывать свою красоту. Рэнд тоже об этом сожалел. Он вспомнил, какое чувство испытывал, когда Билли, сменив кружевное изящество на грубую ткань рубашки и штанов, стянула на затылке свои чудесные волосы кожаным ремешком. Он хотел сказать ей, что она может больше не прятаться, что он защитит ее от любой угрозы, но не осмелился. Билли не желала делить с ним эту часть своей жизни.

Он не собирался допытываться, что заставило ее изменить свое решение и лечь с ним в постель. Ему и так повезло — он добился от нее обещания, что они будут вместе, пока не доберутся до Монтаны. Значит, она пробудет с ним еще два месяца. За это время он убедит ее в том, что они нужны друг другу, и заставит ответить взаимностью. Кто бы ни ждал Билли в Монтане, куда она так стремилась, он своего добьется.

Билли с улыбкой повернулась к нему, он прочел в ее глазах вопрос. Рэнд улыбнулся ей в ответ и мысленно произнес слова, которые уже давно хотел сказать вслух: «Я люблю тебя, Билли». Затем кивнул в сторону костра и проговорил:

— Подъезжаем к лагерю. Но мы немного опоздали, так что парни скорее всего уже позавтракали.

Билли молча кивнула, и Рэнд понял, что она волнуется, опасаясь любопытства со стороны мужчин.

Несколько минут спустя они въехали в лагерь, и Рэнд, спешившись, окинул взглядом гуртовщиков, сидевших у костра. Он сразу же понял: что-то не так… Никто не улыбался, и не чувствовалось радостного возбуждения от того, что обычно бывает после ночи, проведенной в городе, к тому же никто не поприветствовал его — все молча отводили глаза. Даже Карлайл неузнаваемо изменился — не смеялся и не шутил.

Рэнд вопросительно взглянул на Нейта. Повар был единственным, кто смотрел ему прямо в глаза. Приблизившись к фургону, Рэнд налил себе кружку кофе и, попытавшись улыбнуться, проговорил:

— Похоже, на завтрак мы опоздали, Нейт. Пожалуйста, наполни нам две миски.

Повар нахмурился:

— Мне кажется, что тебе стоит сначала поговорить с парнями, Рэнд. Дело в том, что они хотели бы услышать от тебя кое-какие объяснения…

Рэнд вопросительно взглянул на Нейта, и тот молча кивнул:

— Да, Рэнд, они знают. Похоже, что в Додже они снова встретили этого Карла Уитли.

Билли громко вскрикнула, и Рэнд, обернувшись, увидел, как побледнело ее лицо. Он непроизвольно сделал шаг в ее сторону, но тут же заставил себя остановиться и снова повернулся к Нейту:

— Что именно они знают?

— Мы знаем, что Дракер не тот, за кого себя выдает, — заявил Уилли, и его морщинистое лицо приобрело свирепое выражение. — Этот Карл рассказал нам то, о чем умолчал в прошлый раз. Похоже, что Дракер и не парень вовсе. И вот что я скажу тебе, Рэнд… Нам всем не по душе, когда нас водят за нос.

Рэнд в ярости сжал кулаки, но тотчас же взял себя в руки; он понимал, что его люди отреагировали на ситуацию именно так, как и должны были.

— Рэнд ни о чем не знал… — внезапно раздался голос Билли. Она не могла допустить, чтобы ответственность за обман легла на Рэнда.

И тут девушка наконец-то спешилась и сделала несколько шагов к костру. Она хотела еще что-то сказать, но вдруг покачнулась и, наверное, упала бы, если бы Рэнд вовремя не подхватил ее. Придерживая Билли за плечи, он сказал:

— Ты никому не должна ничего объяснять. Ты трудилась наравне с мужчинами. А если им кажется, что их предали, то это их…

Билли приложила ладонь к губам Рэнда и попыталась улыбнуться.

— У них есть основания чувствовать себя обманутыми. Они защищали меня, когда Карл появился в лагере. Я еще тогда должна была сказать им правду…

Внезапно осознав, что все внимательно слушают их разговор, Билли повернулась к костру:

— Простите… простите меня, пожалуйста. Я должна была вам довериться и сказать, но… но я не могла заставить себя сделать это. — Ненавидя себя за внезапные слезы, что обожгли ей глаза, Билли сделала глубокий вдох и добавила: — Я не хочу испытывать ваше терпение. Я уеду немедленно. Уеду, как только соберу вещи.

— Нет, не уедешь! — заявил Рэнд.

— Но я…

— Не торопитесь, мэм… — неожиданно вмешался Уилли, и девушка при слове «мэм» покраснела до корней волос. Уилли же тем временем продолжал: — Поверьте, мы вовсе не настаиваем на вашем отъезде. Мы, черт подери, признаем, что вы такой же хороший гуртовщик, как и любой из нас, и отлично справлялись с работой, на которую вас наняли. Должен сказать, что мы наконец-то уразумели, почему Рэнд все время злился, почему был не в себе.

Девушка еще больше покраснела, а Уилли, в растерянности взъерошив свои седые волосы, пожал плечами и пробормотал:

— Прошу прощения, мэм, но мне теперь ясно: старина Рэнд чувствовал, что с вами… что-то не так… — Уилли усмехнулся и добавил: — И, откровенно говоря, я ничуть на него не в обиде. Потому что и сам часто ловил себя на мысли, что мальчик у нас чересчур хорошенький.

У Билли перехватило горло, и она судорожно сглотнула. Уилли же откашлялся и вновь заговорил:

— Дело в том, что все мы считаем, что просветить нас, естественно, следовало раньше. Некоторые из нас переживают, что вели себя не так, как должны были бы вести, если бы знали о присутствии в нашем кругу дамы. Нам немного унизительно сознавать, что, в то время как мы изо всех сил старались сделать из вас настоящего мужчину, у нас на самом деле не было ни малейшего шанса.

Билли не удержалась от улыбки:

— Я очень вам всем сочувствую. Уилли рассмеялся:

— Что ж, мэм, теперь позвольте высказать наше мнение. За кого бы вы себя ни выдавали, вы отличный гуртовщик, и нам бы совсем не хотелось потерять вас. Что же касается парней, которые охотятся за вами… — Уилли бросил взгляд на мужчин, сидевших у костра, затем, снова повернувшись к девушке, решительно заявил: — Я не завидую тому, кто попытается вас обидеть.

Билли в отчаянии закусила губу. Она этого не хотела… А они… Они ведь не знают, что за люди ее преследуют, не знают, что произойдет, если…

— Нет, Уилли, я не хочу… — Девушка повернулась к Рэн-ду и взглянула на него с мольбой. — Я… я думаю, что будет лучше для всех, если я вас оставлю. Я сама могу найти дорогу на север и…

— Нет, Билли, — перебил Рэнд. Повернувшись к мужчинам, он добавил: — Просто Билли сейчас расстроена и очень сожалеет, что все выяснилось не совсем так, как ей хотелось бы. Но она никуда не уедет и продолжит путь вместе с нами.

— Но, Рэнд… — Билли отрицательно покачала головой. Не обращая внимания на ее протест, он сказал:

— А теперь, если мы все выяснили, я считаю, что нам пора отправляться. — Взглянув на Уилли, Рэнд приказал: — Поехали. У нас нет времени на разговоры.

— Да, Рэнд, конечно, — кивнул сухопарый техасец.

Гуртовщики тотчас же заняли места, но Рэнд и Билли по-прежнему стояли у костра. Какое-то время Рэнд наблюдал за действиями гуртовщиков — те поднимали на ноги самых упрямых животных, — затем схватил девушку за руку и потащил за фургон, чтобы скрыться от посторонних взглядов. Сорвав с ее голов$1 шляпу, он с нескрываемой яростью швырнул ее на землю и прокричал:

— Посмотри на меня, черт подери! Посмотри на меня, Билли!

Взяв ее за подбородок, он заглянул ей в глаза:

— Ты никуда не уедешь. Ты дала мне слово. Ты остаешься с нами до конца.

— Я обещала, что останусь до Монтаны, но это было раньше…

— В твоем обещании не содержалось никаких условий, и я требую, чтобы ты его сдержала.

— Но Карл Уитли может заподозрить… Я только навлеку неприятности на тебя и твоих людей. Я не хочу…

— В данный момент меня не интересует, чего ты хочешь, Билли. Для меня важно, чтобы ты находилась в безопасности. А для этого ты должна оставаться здесь, со мной. Никто из моих людей не хочет, чтобы ты покинула нас. И все знают, что тебя преследует Карл Уитли со своими дружками.

— Рэнд, это не он меня преследует.

— Но он охотится за тобой, разве нет?

Девушка молча кивнула.

— Он не подойдет к тебе и близко, Билли.

— Я не могу прятаться от него вечно, Рэнд.

Рэнд тяжко вздохнул, а Билли продолжала:

— Отпусти меня, Рэнд. Так будет лучше для всех.

— Нет.

— Рэнд, я…

— Ты дала слово. Ты обещала…

Девушка какое-то время молчала, потом с дрожью в голосе прошептала:

— Я не могу остаться.

Взяв Билли за плечи, Рэнд с такой силой прижал ее к себе, что она невольно вскрикнула. Пристально глядя ей в глаза, он спросил:

— Билли, разве тебе плохо со мной?

Она покачала головой:

— Нет, Рэнд.

Тут его лицо приблизилось к ее лицу, и губы их слились в поцелуе.

Минуту спустя Рэнд прошептал:

— Разве тебе плохо, когда я тебя обнимаю, Билли? Разве тебе плохо, когда я тебя целую?

Билли снова покачала головой:

— Нет, Рэнд, нет…

— Но только это и имеет значение. Пойми, дорогая, ты должна.остаться с нами. И ты останешься с нами, понятно?

Звяканье котелков избавило Билли от необходимости отвечать — это Нейт таким образом оповещал о своем приближении. Рэнд еще раз поцеловал девушку, затем сказал:

— Садись в седло, Билли. Впереди у нас трудный день. Молча кивнув, Билли подобрала свою шляпу и направилась к лошади.

Глава 12

дэниелу маккулле сан-антонио, техас

призовая телка обнаружена тчк доступна в любое время тчк

остаюсь в додже дожидаться ваших распоряжений тчк не позволю призу уйти тчк карл уитли

Карл расплылся в улыбке и провел заскорузлым пальцем по неровным усам. Осмотревшись, он снова повернулся к потерявшему терпение телеграфисту и постарался придать своему лицу более серьезное выражение. Затем в очередной раз принялся перечитывать то, что нацарапал на листке бумаги. Карл уже полчаса пытался составить сообщение, которое в наибольшей степени соответствовало бы важности момента. Дочитав свое послание, он с удовлетворением кивнул, решив, что наконец-то справился с этим делом.

Карлу очень хотелось бы лично присутствовать при том, как Маккулла прочтет его послание. Тут ему вспомнились напутственные слова босса, и улыбка с его лица исчезла. Он всерьез обиделся на публичное оскорбление, нанесенное ему Маккуллой. По приказу босса он много дней провел в пути и сразу вернулся назад, как и было приказано. Он не прохлаждался, сидя за просторным столом в окружении многочисленной челяди. Нет, он скакал под палящими лучами солнца с двумя болванами, от которых не было никакого толка, потому что они совершенно не помогали ему и только раздражали своими постоянными жалобами.

«А может, принять ванну?» — неожиданно подумал Карл. Впрочем, какая разница, чем от него разило, если он нашел эту Билли Уинслоу. И не все ли равно, чистая ли будет на нем рубаха, когда он предстанет перед Маккуллой, чтобы раз и навсегда покончить с этим делом. Теперь главное — оказать боссу поддержку оружием. Ну уж с этим заданием он непременно справится, а потом… Потом Маккулла вручит ему обещанное вознаграждение.

Но все-таки Карлу ужасно хотелось собственными глазами увидеть, как Барни получит в Сан-Антонио телеграмму и доставит ее боссу. Он многое отдал бы, чтобы в этот момент увидеть лицо Маккуллы…

Карл кивнул пожилому телеграфисту и наконец-то протянул ему замусоленный листок бумаги:

— Ну вот, парень, готово. Отправь ее немедленно, ладно? Нельзя, чтобы мой босс упустил эту призовую телку. — Карл рассмеялся, радуясь собственной шутке. — Нельзя, ни в коем случае нельзя…


Взяв у повара миску с рагу, Билли заняла свое обычное место у костра. Немного помедлив, она сняла шляпу и положила ее на землю рядом с собой. Эта маленькая роскошь стала ей доступна после того, как КарлУитли раскрыл ее секрет. Вспомнив о десятнике Маккулле, девушка тяжко вздохнула.

День пути после Доджа показался ей на редкость утомительным. Прошлой ночью, когда интимные ласки Рэнда не давали ей уснуть, она не предполагала, что до такой степени устанет. Но даже если бы знала, то вряд ли сумела бы противостоять его любовному натиску. Почему-то сон и другие планы, которые она мысленно составляла, теряли значение в вихре захватывающих ощущений, что пробуждал в ней Рэнд. А теперь, когда она узнала о появлении Карла Уитли, минувшая ночь была для нее лишь дорогим воспоминанием.

Хотя долгий день после Доджа прошел без происшествий. Билли по-прежнему внимательно оглядывала горизонт, пока на бескрайние просторы не опустилась ночная мгла.

Когда утром они снялись с лагеря, Билли заняла свое обычное место и большую часть пути хранила молчание. К счастью, мужчины не пытались нарушить ее уединение, и девушка была им за это благодарна. Рэнд же сразу ускакал далеко вперед, чтобы разведать маршрут, и вернулся только на дневной привал. Билли чувствовала, что появление Карла Уитли взволновало его так же, как и ее. Она не сомневалась, что его разведка предполагала усиление мер предосторожности — чтобы своевременно заметить малейшую опасность.

И все же на душе у Билли было тревожно. В течение дня ее мучили отрывочные воспоминания о боли, страхе и отчаянии. Они были такими отчетливыми, что она, казалось, ощущала дыхание Уэса Маккуллы, слышала его хриплый угрожающий голос. В ушах у нее то и дело звучали его шаги, и ее пронзала боль от ударов его тяжелых кулаков, заставляя судорожно вздрагивать. Перед ее мысленным взором снова и снова возникала страшная картина — бездыханное тело Уэса Маккуллы, распростертое на полу.

Напряжение ни на минуту не отпускало ее в течение всего дня, и впервые она позволила себе немного расслабиться только с наступлением темноты. Несколько часов ей не придется озираться по сторонам… Она знала, что если Карл Уитли и впрямь обнаружил ее, то никаких шагов он сейчас не предпримет. Нет, Уитли не так глуп. Он дождется удобного момента и нанесет удар, когда вокруг нее не будет мужчин.

При мысли об этом Билли похолодела и задрожала словно в ознобе. Карл Уитли… Слишком близко подобрался он к ней… Если бы она не находилась в это время с Рэндом, то наверняка столкнулась бы с ним в Додже нос к носу. Представив, что за этим могло последовать, она снова вздохнула.

Да, этот Карл Уитли — редкостный мерзавец. Чтобы описать его наружность, хватило бы полдюжины слов: костлявый, грязный, на вид вполне безобидный… Но она прекрасно знала, каков на самом деле этот человек. Сколько раз видела она его насмешливую улыбку, когда он сопровождал донимавшего ее Уэса Маккуллу. Ей вдруг вспомнилось, как быстро выхватил Карл Уитли пистолет, когда ее отец гневно отреагировал на дерзкие попытки Уэса к ней приставать. Тогда только своевременная команда молодого Маккуллы спасла ее отцу жизнь, и Уэс не преминул напомнить ей о своем великодушии. Еще он ясно дал ей понять, что Карл Уитли действует по его приказу и без колебаний выполнит любое его распоряжение, что бы за этим ни последовало.

По спине у Били пробежали мурашки. Да, этот Уитли, внешне совершенно безобидный, на самом деле представлял вполне реальную опасность. За время, прошедшее с момента отъезда из Доджа, Билли приняла решение: несмотря на данное Рэнду слово, она покинет его, когда появится Карл Уитли. Она уже убила одного человека и не хотела стать виновницей гибели других.

Подняв голову, Билли окинула взглядом мужчин, сидевших вокруг. Уилли, Джим Стюарт и Расе Берд держались, как всегда, вместе. Старые приятели, перегнавшие по маршруту не один десяток стад, они имели много общего и часто до наступления первой дежурной смены делились с остальными гуртовщиками своими воспоминаниями и рассказывали веселые истории. Но этим вечером они ели молча. Джош Холл и Сет Бразерс, неразлучная парочка, сидели чуть поодаль и с жадностью поглощали наваристое рагу Нейта. Обойдя затихший на ночь табун, в светлый круг костра вошел с миской в руке Хэнк Кейси и уселся рядом с Кэлом Джонсоном и Уайаттом Уондом. Фогарти и Кэннон наблюдали за стадом, а Рэнд еще не вернулся с вечернего объезда.

Тут Билли заметила, что к ней направляется Джереми Карлайл. Не отрывая глаз от миски, которую держал в руке, он уселся с ней рядом, однако не проронил ни слова. А ведь прежде, подсаживаясь к Дракеру, Джереми всегда пытался вовлечь юношу в разговор, шутил и улыбался. Но сейчас он был серьезен. В течение дня ему пришлось несколько раз обратиться к ней по необходимости, но улыбки на его лице она так и не увидела. Впрочем, нетрудно догадаться, что он испытывает неловкость — причем даже в большей степени, чем все остальные мужчины. Не в силах выносить тягостного молчания, Билли поднялась.

Поставив свой почти нетронутый ужин у фургона и не обращая внимания на укоризненный взгляд Нейта, она скрылась в темноте. Ей хотелось побыть в одиночестве и разобраться в своих чувствах. Все получилось именно так, как она и представляла. Узнав, что она женщина, мужчины испытывали неловкость и чувствовали себя обманутыми. Ей казалась невыносимой даже мысль о том, что в подобной обстановке погонщики будут вынуждены пройти остаток пути. Они этого не заслуживали, как не заслуживали и неприятностей, которые их, возможно, ожидали.

То и дело вздыхая, Билли побрела к табуну. Только теперь она осознала, сколь необдуманным было данное Рэнду обещание. Без тени лукавства она была вынуждена признать, что в его объятиях не могла и помышлять о том, чтобы его покинуть. Слишком убедительно звучал его голос и слишком обольстительны были его прикосновения, чтобы их игнорировать.

И сейчас Билли понимала, что совершила ошибку. Если бы она осталась верна своему первоначальному плану, то уже сидела бы в поезде. Но ей подумалось, что Карл Уитли мог бы с легкостью ее обнаружить, если бы она направилась на железнодорожную станцию. Уж слишком хорошо Карл знал ее кобылку — ее бы он непременно узнал, даже если бы ему не удалось узнать саму Билли в мальчишеском обличье.

Внезапно споткнувшись, девушка с трудом удержалась на ногах. Выпрямившись, она осмотрелась, пытаясь узнать свою кобылку среди других лошадей, щипавших траву. Сейчас она, как никогда, нуждалась в обществе малышки Джинджер, которую пять лет назад торжественно подарил ей отец на тринадцатый день рождения. Она помнила даже интонации его голоса, когда он подвел ее к тому месту, где стояла оседланная лошадка.

В ту минуту, как я увидел эту кобылу, я понял, что она создана для моей маленькой девочки. Она не очень велика ростом, дорогая, но по ее глазам ты поймешь, какой у нее добродушный нрав. Она никогда тебя не подведет. Я знаю толк в лошадях и говорю это со всей ответственностью. И мне кажется, что ты именно та девочка, которой она с радостью отдаст свое щедрое сердце. Обращайся с ней хо-рошо, милая, потому что она воплощение частицы моей любви к тебе.

От этих воспоминаний у Билли защемило в груди. Она приблизилась к табуну и тихо свистнула. Подождав немного, свистнула еще раз. И в следующее мгновение послышалось ржание ее любимицы. Кобыла, подбежав к хозяйке, уткнулась ей в ладони своей бархатистой мордой. На Билли вновь накатило чувство* безысходности. Она не сомневалась, что Карл Уитли получил приказ продолжать поиски, и он, безусловно, найдет ее. Но она не хотела, чтобы это случилось здесь, в лагере. И еще меньше ей хотелось, чтобы эти замечательные люди подвергались из-за нее опасности. Билли прильнула лбом к морде кобылки и нежно ее погладила. Прижимаясь к своей ласковой и преданной лошадке, девушка чувствовала, как все тревоги и волнения покидают ее, и сердце наполняется покоем… Именно этого так не хватало ей в течение дня.

Билли не знала, сколько времени провела рядом со своей лошадью, когда вдруг услышала чьи-то шаги. Она тотчас повернулась на звук, и в этот момент сильные руки схватили ее за плечи, а резкий голос произнес:

— Какого черта?! Что ты здесь делаешь?! Проклятие, Билли, разве ты не заешь, что опасно отходить далеко от лагеря?

Сбросив со своих плеч руки Рэнда, девушка заявила:

— Я не хочу, чтобы ты, Рэнд Пирс, указывал мне, что я должна делать. Ты можешь думать все, что угодно, но кто тебе дал право…

Договорить Билли не сумела. Рэнд снова привлек ее к себе и, запустив пальцы в ее волосы, снял кожаный ремешок, стягивавший их в хвост на затылке. Крепко прижав девушку к груди, он тихо засмеялся и сказал:

— Погоди, Билли. Давай начнем сначала. — Он чуть отстранился и заглянул ей в лицо. — Прости, дорогая, но я ужасно испугался, когда вернулся в лагерь, а парни сообщили, что ты куда-то ушла. Уилли сказал, что ушла ты давно, но ни один из них не рискнул пойти тебя поискать — никто не хотел нарушать твое уединение. Мне повсюду мерещится этот Уитли, поджидающий тебя в засаде… — Рэнд улыбнулся. — В общем, я подумал, что, если ты нуждаешься в уединении, я могу разделить его с тобой…

Увидев его неотразимую улыбку, Билли ощутила знакомое томление внизу живота. Но она все же покачала головой и попыталась высвободиться из объятий Рэнда.

— Они правы. Я искала уединения. Сегодня был очень трудный день, и мне есть о чем подумать.

— Билли, прости, если я испугал тебя. — Он легонько прикоснулся губами к ее губам. — Дорогая, я знаю, что ты устала, и не хочу спорить…

— Тогда, пожалуйста, оставь меня на некоторое время одну.

— Нет.

— Рэнд…

— Билли, дай мне шанс. Если хочешь немного прогуляться, позволь пойти с тобой. Сейчас здесь небезопасно, и ты об этом прекрасно знаешь.

— Рэнд, ты зря беспокоишься. Карл Уитли не станет рисковать. Он не может…

— Я не собираюсь гадать, что может или не может сделать этот подлый ублюдок. Если он считает, что ты здесь, то пойдет на все. Билли, ведь все в лагере ужасно за тебя беспокоятся.

— Ты преувеличиваешь, Рэнд.

— Преувеличиваю? Поверь, все они сидят как на иголках, все ждут, когда ты вернешься. Но есть еще и я… — Он взглянул на нее с нежностью. — Я не хочу потерять тебя, Билли. Ты моя, и ты это знаешь.

— Но, Рэнд… — Билли тихонько вздохнула. — Знаешь, я начинаю думать, что, может быть, лучше…

Он тут же нахмурился и перебил ее:

— Даже не помышляй об этом. Помни, что ты дала мне слово, а слово гуртовщика такое же крепкое, как и его связи.

— О, Рэнд…

— Я не позволю тебе сбежать, Билли. — Он нежно поцеловал ее в лоб. — Сегодня не было ни минуты, чтобы я о тебе не думал, дорогая. Я ужасно переживал… и предавался воспоминаниям. А когда вернулся в лагерь и увидел, что тебя нет…

Рэнд судорожно сглотнул, и Билли ощутила, как по его мускулистому телу прокатилась волна дрожи. А затем почувствовала, как наливается силой мужская плоть, и не могла сдержать охватившего ее трепета. Рэнд же принялся покрывать поцелуями ее лицо и шею. Потом запустил руку ей под рубашку и невольно застонал, нащупав под грубым бельем мягкую округлость.

Рэнда раз за разом окатывало волной желания. Не устояв перед искушением, он стащил с девушки рубаху и восторженно ахнул, увидев в серебряном лунном свете ее безупречную грудь. Ее робкие протесты утонули в море его поцелуев. Его руки ласкали ее плечи и груди. Прикоснувшись к набухшему соску, он услышал тихий всхлип Билли и, опустившись на одно колено, припал к ее груди губами. Девушка обвила его шею руками и прижала к себе, чувствуя, как уступает буре восторга. Она принадлежит ему… Она — его Билли. Забыв о сомнениях, она вновь отдалась безумству любви, и ее сердце запело…

Он целовал ее груди и легонько покусывал набухшие соски. Тихие вздохи и стоны девушки еще больше его возбуждали, но Рэнд заставил себя сдержаться, распустил ремень на штанах Билли и тут же спустил с ее бедер грубую ткань. Не обращая внимания на ее слабые протесты, он обхватил ладонями ягодицы и припал губами к ее лону. Билли вскрикнула и громко застонала. И почти тотчас же ее хрупкую фигурку охватила дрожь, и она попыталась отстраниться. Но Рэнд не мог отпустить ее — околдованный вкусом ее тела, он тонул, растворялся в чуде по имени Билли. Ее по-прежнему била безудержная дрожь, и ноги подгибались.

Все еще сжимая Билли в объятиях, Рэнд медленно выпря-милея, и его отвердевшая плоть прижалась к ее влажной купели. Из груди его вырвался тихий стон, когда он, чуть приподняв девушку, одним движением вошел в нее. Заглянув ей в глаза, он увидел, как в них вспыхнуло пламя страсти. Погружаясь в нее все глубже, он видел, как дрогнули ее сомкнутые негой веки. Не отводя от нее взгляда, он с жадностью впитывал все ощущения, отражавшиеся на ее очаровательном личике. Распаляясь все больше, он вознес ее в заоблачные выси, где они вместе достигли цели своих любовных исканий.

Когда они наконец-то отдышались, он принялся покрывать нежными поцелуями ее лицо, плечи и волосы. Внезапно Билли отпрянула — словно вдруг очнулась после глубокого сна, — но Рэнд тут же снова прижал ее к себе и с нежностью в голосе прошептал:

— Я не позволю тебе уйти от меня, Билли. Ты — часть меня, дорогая… Ты — мое сердце… мое дыхание…

Она промолчала, и ответом ему был лишь мерный стук ее сердца. Наконец Рэнд отстранился, подобрал с земли ее одежду и помог одеться; еще раз поцеловав, осторожно убрал с лица Билли прядь волос.

Несколько минут спустя они подошли к лагерному костру, и тотчас же раздался громкий голос Уилли:

— Вижу, парень, ты ее нашел! — С укоризной взглянув на Билли, он добавил: — Мы будем вам очень благодарны, мэм, если в другой раз вы предупредите нас о своей длительной отлучке»? Мы все с ума сходили от волнения…

Билли пожала плечами:

— Вам не нужно за меня беспокоиться, ведь я…

Но Уилли тут же ее перебил:

— Хотите вы того или нет, мы все же беспокоимся, мэм. Так что окажите нам любезность и ставьте в известность…

— Прошу прощения, Уилли. Конечно, в другой раз я постараюсь сделать так, чтобы вы не беспокоились.

Уилли кивнул и проворчал:

— Будем весьма признательны, мэм.

Билли направилась к своей подстилке, а Рэнд молча наблюдал за ней. Забравшись под одеяло, она вопросительно взглянула на него, однако промолчала. Немного помедлив, Рэнд обошел костер и, взяв свои постельные принадлежности, вернулся к девушке. Не обращая внимания на удивленных гуртовщиков, он раскатал матрас рядом с подстилкой Билли. Заметив, что она смущена, Рэнд с ласковой улыбкой прошептал:

— Спи, дорогая. Тебе нужно отдохнуть. Девушка молча кивнула и закрыла глаза.

Проверив дежурство третьей смены и бросив еще один взгляд на спящее стадо, Рэнд повернул своего вороного обратно к лагерю. Все вроде бы было в порядке, но он никак не мог отделаться от странного чувства беспокойства, которое и вынудило его подняться среди ночи.

Внезапно проснувшись, он тотчас повернулся к Билли. Девушка по-прежнему мирно спала, и Рэнд вздохнул с облегчением. Бедняжка ужасно утомилась. Долгий день в седле после бессонной ночи и его повторный любовный натиск лишили ее последних сил. Рэнд почувствовал укор совести. Был бы он более внимательным к ней, умел бы сдерживать себя — ограничился бы только поцелуем, когда они стояли в темноте. Но он понял, что между ними растет отчуждение, и испугался. Тогда у него и возникла потребность подтвердить свое право на нее. Он должен был заставить ее уверовать, что связавшие их узы сильнее, чем она думает, что эти узы не могут быть расторгнуты. Но проблема состояла в том, что, сжимая ее в объятиях, он терял над собой контроль.

Рэнд сознавал, что поставил Билли в очень неловкое положение, когда лег в непосредственной близости от нее, но чувствовал, что должен как-то заявить о своем праве на нее. Если бы Билли придерживалась иного мнения, она бы воспротивилась его поступку. Он все рассчитал точно, чтобы избежать еще одной бессмысленной перепалки. Бессмысленной, потому что он ни за что не отступится и добьется своего, сделает ее своей.

Перед тем как спешиться, Рэнд снова взглянул на отдыхающее стадо. Хотя чувство беспокойства по-прежнему его не оставляло, он, во всяком случае, убедился, что никакая скрытая опасность не грозит ни Билли, ни лагерю. Настало время последней смены. Рэнд направился к людям у костра. Сейчас он разбудит Билли.

Он ощутил в груди знакомое стеснение. Мысли о Билли неизменно вызывали у него нежные чувства, но времени на сантименты не оставалось. Если бы они были одни, он бы обнял ее и разбудил лаской. Проклятие! Пока в нем бушует пламя страсти, в подобном удовольствии придется себе отказывать. А до тех пор он будет довольствоваться случайными эпизодами. На него нахлынули яркие воспоминания, и, согретый их теплом, Рэнд тотчас ощутил возбуждение. Ни одна женщина не волновала его так, как Билли. Похоже, что теперь он и думать о ней не мог? если хотел сохранить над собой контроль. Криво усмехнувшись, Рэнд решил, что должен держать себя в руках.

Привязав коня, он снова взглянул на спящую Билли — и вздрогнул от неожиданности. Рядом с девушкой кто-то стоял… В следующее мгновение он узнал Джереми Карлайла, и у него отлегло от сердца.

Не подозревая, что за ним наблюдают, молодой гуртовщик разглядывал лицо Билли, и казалось, что он забыл обо всем на свете — настолько был поглощен своим занятием. Рэнд вдруг ощутил укол ревности — он не желал, чтобы к Билли кто-нибудь приближался. Она принадлежала только ему, и он ни с кем не собирается ее делить.

Нахмурившись, Рэнд подошел к Карлайлу. Тут юноша наконец-то заметил его, но грозный вид босса его ничуть не смутил.

— Она спит как ребенок, — прошептал Джереми, кивая на безмятежно спавшую Билли. — Босс, если вы не возражаете, мы бы с Уайаттом позволили Билли поспать. Мы можем и без нее отдежурить. Похоже, она очень устала. Знаете, мы с парнями потолковали и пришли к выводу: непонятно, как такая хрупкая девушка сумела выдержать все то, что выдержала она.

Тронутый заботой молодого человека, Рэнд даже забыл о мучившей его ревности.

— При всех твоих добрых намерениях, Карлайл, это было бы ошибкой. — Рэнд невольно улыбнулся. — Если ее не разбудить на дежурство, она придет в ярость, когда проснется.

Карлайл пожал плечами:

— Что ж, вы босс, мистер Пирс, вам и решать. Но я думаю, она ничего не скажет, если вы сами снимете ее с дежурства.

Рэнд с усмешкой покачал головой:

— У тебя слишком короткая память, Карлайл. Парень расплылся в улыбке и энергично закивал:

— Да-да, верно…

Джереми снова повернулся к Билли. Покосившись на Рэнда, он прошептал:

— Правда она красивая, мистер Пирс? Я никогда раньше не позволял себе на нее таращиться. Это было бы неправильно понято. Но для мальчика она была слишком хорошенькой. — Джереми осторожно прикоснулся к шелковистым волосам девушки, и Рэнд с трудом удержался от желания оттолкнуть его. Молодой человек продолжал разглядывать Билли. — Я помню, как она выглядела, когда появилась в лагере… И знаете, вот что я думаю: если те люди имеют к этому какое-то отношение, то в другой раз, когда они здесь появятся, мы выскажем им в лицо, как к этому относимся.

Билли заворочалась во сне. Ее густые ресницы дрогнули, и Карлайл отдернул руку от ее волос, густо покраснев. В следующее мгновение глаза девушки распахнулись, и она в испуге уставилась на молодого человека.

— Что?.. Пора?.. Пора на дежурство? — пробормотала она, узнав Джереми.

Карлайл кивнул:

— Да, почти. У тебя есть время выпить кофе. Парни со смены еще не вернулись.

Не дожидаясь ответа, Джереми отвернулся и зашагал к костру. Билли проводила его взглядом, потом посмотрела на Рэнда. Он присел рядом с Билли на корточки и откинул с ее лба прядку волос.

— Можешь еще не вставать, Билли.

Девушка сбросила с себя одеяло и потянулась к своим сапогам.

— НоЧы ведь уже встал. И Карлайл тоже. А вы с ним работали не меньше, чем я. — Под пристальным взглядом Рэнда она чуть покраснела, но твердо добавила: — Когда я нанималась на работу, я сказала, что в состоянии с ней справиться. Поэтому никому не позволю снять с меня даже часть моих обязанностей.

Рэнду ужасно хотелось заключить в объятия разъяренную маленькую упрямицу, но он сдержался.

— Когда ты нанималась, дорогая, ты не думала, что тебе придется и меня взвалить на свои плечи. Поэтому повторяю: тебе следует хорошенько отдохнуть, иначе я не смогу прижать тебя крепко к груди.

Девушка пристально взглянула на Рэнда:

— Уж не собираешься ли ты платить мне за то, что я буду отдаваться тебе? — Билли поднялась на ноги и, дождавшись, когда Рэнд сделает то же самое, продолжала: — Если бы я хотела заняться этим, то скорее всего приняла бы предложение Лотты Макдевитт.

Не дав Рэнду возможности ответить, Билли направилась к костру. Взяв из рук Джереми кружку с кофе, она внимательно посмотрела на молодого человека. Потом вдруг в смущении улыбнулась и пробормотала:

— Джереми, я хотела извиниться перед тобой. У меня не было намерения обманывать тебя и всех остальных. Но я… я не могла сказать правду ни тебе, ни кому бы то ни было… Да, я не та, за кого себя выдаю… Жаль, что вы узнали об этом таким образом. Но надеюсь, ты и вы все простите меня, и ты останешься мне таким же другом, каким был раньше.

Его ясные глаза смотрели на нее долго и пристально. Джереми явно медлил с ответом. Наконец в растерянности развел руками:

— Даже не знаю, что сказать… не знаю, сможем ли мы остаться такими же друзьями, как и прежде, Драк… то есть мэм. Я не представляю, что смогу снова шлепнуть тебя по заднице, как бывало раньше. — Покраснев, Джереми поспешно добавил: — Прошу меня простить за это, мэм. Билли не удержалась от улыбки:

— Ничего страшного. Я не обращала на это внимания, Карлайл.

Молодой человек с облегчением вздохнул и расплылся в улыбке:

— В таком случае, мэм, мне хочется кое-что добавить. Видите ли, кроме младшего брата, о котором я упоминал, у меня имеется и младшая сестренка по имени Синда Ли, и я буду относиться к вам так, как относился бы к ней, будь она сейчас с нами. Правда, не уверен, что она смогла бы выполнять ту же работу, что и вы, мэм.

— Спасибо, Джереми.

Парень снова улыбнулся и хотел еще что-то сказать, но тут рядом с ними выросла фигура Рэнда. Он нахмурился и проворчал:

— Занимайся своими делами, Карлайл. И ты, Билли, тоже. Вскинув в удивлении брови, Джереми бросил на девушку быстрый взгляд и вдруг подмигнул ей — так, чтобы не заметил Рэнд. Затем, повернувшись к нему, коротко кивнул:

— Слушаюсь. Идемте, мэм. Вы слышали, что велел босс? Пора приступать к дежурству.

Рэнд молча смотрел им вслед. Заметив, как Джереми наклонился к девушке и что-то сказал ей с улыбкой, после чего непринужденно обнял за плечи, Рэнд выругался сквозь зубы. Его раздражение еще больше усилилось, когда он услышал, что Билли в ответ рассмеялась. Не в силах смотреть на них, Рэнд отвернулся.

Черт бы ее побрал, эту Билли Дракер… Черт бы ее побрал!..


С величайшей учтивостью и необычайной предупредительностью Пат помог Люсиль забраться в ожидавшую их карету. Поднявшись по ступенькам следом за ней, он в последний раз окинул взглядом свой загородный особняк и прикрыл за собой дверцу экипажа. Повернувшись к кучеру, он подал знак к отправлению и взглянул на свою очаровательную спутницу.

— Четыре дня… Четыре дня дождя, Люсиль. Я очень надеюсь, что ты не скучала. Хотя понимаю, что особенно нечем развлекать гостей в моем загородном прибежище, когда погода оставляет желать лучшего. Скажи, дорогая, ты ведь не скучала?

В ожидании ответа молодой человек смотрел на девушку. Уж он-то знал, что за время, проведенное в заточении, ни один из них недостатка в развлечениях не испытывал. Более того, все произошло именно так, как он и рассчитывал. Казалось, Люсиль была создана специально для него — она идеально подходила ему во всех отношениях.

Строптивая упрямица не обнадежила его ни словом. Впрочем, в этом не было особой необходимости. Было совершенно ясно, что она осталась довольна поездкой — об этом красноречиво свидетельствовали ее лучистые глаза. С особой теплотой Пат вспоминал, как легко и непринужденно они беседовали. Во время этих бесед он снова и снова убеждался в том, что Люсиль очень даже неглупа. И он не мог без улыбки вспоминать, как они пытались сыграть на пианино в четыре руки.

Но другие воспоминания… они были еще более дорогими, более трогательными. Он бережно хранил в памяти головокружительную радость от близкого узнавания друг друга. Он с восторгом вспоминал, как отвечала Люсиль на его ласки и как он упивался ее ответными ласками. Правда, немного смущала быстрота, с которой Люсиль выбросила из головы мысли о Рэнде Пирсе — уступать без борьбы не в ее характере, — но Пат очень надеялся, что Люсиль все-таки забыла о красавце скототорговце. Забыла потому, что ее вполне удовлетворял он, Уоллис Паттерсон.

Тут Люсиль наконец-то подняла на него глаза и с кокетливой улыбкой проворковала:

— Ты спрашиваешь, не скучала ли я? Пат, дорогой, при всем желании не могу сказать, что я скучала. Ты замечательно меня развлекал. Могу только предположить, что если и с другими женщинами ты обращаешься так же, то они, вероятно, вешаются тебе на шею.

Девушка по-прежнему улыбалась, но что-то в ее глазах вызывало беспокойство, настораживало… Стараясь отогнать тревожные мысли, Пат ответил:

— Все предыдущие мои романы, Люси, не затрагивали моего сердца.

— Не хочешь ли ты сказать, Пат, что я особенная?

И опять то же самое выражение, промелькнувшее в ее глазах. Пат попытался улыбнуться:

— Совершенно верно, дорогая…

Люсиль тихонько рассмеялась, проведя ладонью по его гладковыбритой щеке, и вдруг заявила:

— Очень жаль, Пат. Потому что на самом деле я не думаю, что этот устроенный тобой довольно необычный четырехдневный отпуск когда-либо повторится. — Увидев, что молодой человек изменился в лице, Люсиль снова рассмеялась. — Только не подумай, пожалуйста, что я не получила удовольствия. У тебя замечательный дом и обстановка. И развлечения тоже. Все было чудесно, дорогой. Я и впрямь буду с особой теплотой вспоминать эти дни… Но настала пора вернуться к привычной жизни.

Внезапно нахмурившись, Люсиль продолжала:

— Тебе удалось сорвать мою поездку к Рэнду. Ты прекрасно все задумал и осуществил. Должна признаться, дорогому Джеку досталось бы, если бы я, вернувшись, узнала, что он был с тобой в сговоре. Но ты спас его от наказания, объяснив, что обманул доброго старика, так же как обманул меня. И только ты виновен в том, что мои планы сорвались.

Люсиль на несколько секунд умолкла. Теперь в ее глазах сверкали молнии.

— Дорогой Пат, я не против получить удовольствие в постели привлекательного мужчины — какими бы ни были мои дальнейшие планы. Но независимо от того, нравится тебе это или нет, ставлю тебя в известность: свои намерения относительно будущего я не изменила. Мне пришлось смириться с тем фактом, что Рэнд в Додже, вероятно, пользовался услугами доступных женщин, в то время как ты развлекал меня. Надеюсь, что я получила гораздо большее удовольствия, чем он. Заурядные проститутки не могут дать мужчине полного удовлетворения. А что до тебя, то ты, Пат, превосходный любовник.

— Люси…

— Будь добр, не перебивай. Мне осталось добавить не так уж много, после чего можешь говорить что вздумается. — Девушка вновь заговорила, и казалось, что глаза ее превратились в холодные льдинки: — Имей в виду, Пат, ты только заставил меня отложить дела, но не отменить их. Ты вынудил меня ждать до сентября — тогда Рэнд вернется в Сент-Луис, и мы сможем возобновить наши отношения.

Пат пристально взглянул на девушку:

— Неужели ты и в самом деле так уверена в себе, Люси? Она выдержала его взгляд и с усмешкой ответила:

— Поверь, Пат, ты только снял пробу с того, что я могла бы предложить. Неужели ты действительно полагаешь, что Рэнд способен меня отвергнуть?

Щеки молодого человека залились румянцем. Люсиль же громко расхохоталась. Вдоволь насмеявшись, она снова повернулась к Пату:

— Как видишь, милый мальчик, ты только отсрочил неизбежное. Но я благодарю тебя за то, что так славно позабавил меня в эти дни… — От глаз Люсиль опять повеяло холодом. После короткой паузы она с нажимом добавила: — Но я советую тебе больше никогда не пытаться повторить этот трюк. В следующий раз я не буду такой сговорчивой.

Презрительно фыркнув, девушка отвернулась к окну и погрузилась в созерцание проплывавшего мимо ландшафта. Сделав глубокий вдох, Пат осведомился:

— Ты закончила, Люси? — Ответа не последовало, и он, повысив голос, снова спросил: — Ты закончила свою речь?

Даже не взглянув в его сторону, Люсиль ответила:

— Закончила.

— Так вот, я дал тебе возможность высказаться, и теперь настал твой черед выслушать…

Люсиль наконец-то взглянула на него:

— Я не обязана тебя слушать! Ты не можешь ничего мне навязывать. Я не простила тебе твою выходку и никогда не прощу. Так что оставь свои проповеди…

— Люси, ты пожелала высказаться, и я не возражал. А теперь, как ты сама сказала, мой черед говорить…

— Да, я сказала, что ты можешь говорить и высказывать любые мысли после того, как я закончу. Но я не сказала, что стану тебя слушать! — Прищурившись, Люсиль сквозь зубы процедила: — Я вынуждена еще кое-что добавить. Меня зовут Люсиль, а не Люси. Запомни это, пожалуйста. А теперь говори, если желаешь. Но я не услышу ни одного твоего слова.

Люсиль снова отвернулась к окну и вдруг почувствовала себя ужасной одинокой.


карлу уитли

додж зпт канзас

рад зпт что призовую телку обнаружил тчк

не упускай ее из виду тчк

прибытие за ней откладывается тчк

денежное вознаграждение по моем прибытии будет удвоено тчк

сообщай о местонахождении при каждой возможности тчк

жду дальнейших сообщений тчк

дэн маккулла

Крепко сжимая в грязной руке клочок бумаги, Карл Уитли выругался сквозь зубы и повернулся к сидевшему на траве Марти:

— Черт бы его побрал, этого ублюдка! Он хочет, чтобы мы следовали за стадом до Монтаны!

Марти молча пожал плечами и утер пот со лба — день был такой же жаркий, как и все предыдущие. Ларри, сидевший рядом, тоже помалкивал — оба прекрасно знали: когда Карл не в духе, лучше воздерживаться от комментариев — о чем бы ни шла речь.

Украдкой взглянув на Карла, Марти взял флягу и сделал глоток тепловатой воды. Он только что вернулся из Доджа, где должен был дождаться ответной телеграммы от Маккул-лы. Получив бумагу, Марти тотчас вскочил в седло и без промедления помчался обратно. И что же он получил в награду за свои труды? Карл даже не поблагодарил его;

Марти снова покосился на десятника и еще больше помрачнел. Действительно, почему этот Уитли все время ворчит? Ведь он, Марти, не виноват в том, что босс отправил именно такую телеграмму. Впрочем, и ему ужасно не хотелось тащиться за этим проклятым стадом до Монтаны. Марти, может, и сказал бы об этом Карлу, но боялся, что после такого заявления ему не выжить. Он не раз видел, как ловко Карл обращается с оружием, так что раздражать его не следовало. Однако настало время проявить и свой характер… Собравшись с духом, Марти пробормотал:

— А мне кажется, что в этой телеграмме нет ничего такого, что…

— Нет ничего такого?! — в ярости закричал Уитли. — Не хочешь ли ты сказать, что тебе нравится глотать пыль и спать на земле? Я ведь прекрасно тебя знаю, Марти. Мне стоило немалого труда оттащить тебя от той шлюхи в Додже! Может, скажешь, что не хочешь туда вернуться?

— Нет-нет, я не об этом, Карл. — Вспомнив о маленькой брюнетке, Марти невольно улыбнулся. — Мне тоже не нравится дышать пылью. Но если мы правильно сыграем в эту игру, то, возможно…

— О чем ты толкуешь, Марта? У меня нет настроения играть в игры.

— Дело в том, Карл… Видишь ли, я думаю… — Марти вытащил из кармана несвежий носовой платок и утер пот со лба. избегая смотреть на Карла, он продолжил: — Мне кажется, что нет необходимости всем троим тащиться следом за девчонкой. Это просто потеря времени. Мы уже неделю крадемся за стадом, и самое трудное — держаться вне поля зрения. Мне думается, мы значительно облегчим себе задачу, если нас здесь будет поменьше.

Тут Марти наконец-то взглянул на Карла, но тот молча кивнул, давая понять, что внимательно слушает. Однако на губах десятника появилась насмешливая улыбка. Немного помедлив, Марти вновь заговорил:

— Полагаю, что девчонка Уинслоу останется при стаде до самой Монтаны. А рядом с ней этот скототорговец, который…

— Ну и что?

— А то, что им понадобится еще по меньшей мере месяца полтора, чтобы добраться до Монтаны. Так что мы можем по очереди отправляться в ближайшие городки и посылать Мак-кулле телеграммы, а заодно будем там славно развлекаться. Можно не волноваться. Потерять это стадо трудно. Ведь мы на лошадях передвигаемся в три раза быстрее, чем эти быки. И можно не опасаться, что Маккулла вдруг нагрянет и обнаружит, что нас нет на месте, ведь мы сами будем докладывать ему о том, где находимся.

Карл снова улыбнулся и кивнул:

— Я слушаю…

Покосившись на Ларри, Марти продолжал:

— А когда Маккулла сообщит, что намерен приехать, нам нужно будет собраться вместе и сделать вид, что мы честно выполняли его задание. Когда он появится, мы доставим его к девчонке и получим причитающееся нам вознаграждение.

Когда Марти умолк, надолго воцарилось молчание. Наконец Карл в задумчивости проговорил:

— Похоже, Марти, что ты очень хорошо все обдумал. Но мне тоже нужно подумать…

Отвернувшись, Карл бросил взгляд на безоблачное небо. Марти с облегчением вздохнул и, взглянув на Ларри, усмехнулся: тому не хватило духу сказать Карлу хоть слово, а он, Марти, решился.

Карл указал на костер с кипящей бобовой похлебкой.

— Парни, через несколько часов зайдет солнце. Сегодня уже поздно что-либо делать. Надеюсь, Марти, ты привез банки с помидорами, о которых я говорил. Надоели одни бобы. В другой раз, когда кто-нибудь из нас поедет в город, нужно будет приобрести мула, чтобы возить с собой приличный запас провианта. — Карл вдруг расплылся в улыбке и добавил: — Полагаю, мы славно потрудились, парни. Похоже, что наше путешествие близится к завершению, так что можно немного отдохнуть. Пора уж… — Карл налил себе кофе. — Да, думаю, настало время…


Рэнд поднес к губам кружку. Кофе оказался, как всегда, горячий» и крепкий — старина Нейт знал свое дело. Рэнд в очередной раз взглянул на Билли — она вместе с остальными гуртовщиками направлялась к лошадям. Дневной привал закончился, и настало время возвращаться к стаду. Девушка старалась держаться непринужденно, но он знал, что она едва на ногах держится. У Билли даже руки дрожали, когда она садилась в седло.

Рэнд невольно вздохнул. Билли действительно была ужасно утомлена, и в этом отчасти виноват именно он. По-прежнему наблюдая за девушкой, он любовался ее изящными движениями и грацией. Она с легкостью вскочила в седло и ловко осадила заплясавшую под ней кобылу.

Лицо девушки было почти полностью скрыто широкими полями шляпы, но Рэнд видел, что она хмурилась, — возможно, думала о чем-то не очень приятном. Тут Билли повернулась, и ее профиль четко обозначился на фоне выжженного солнцем ландшафта. Внезапно и Рэнд нахмурился, вдруг заметив на шее девушки синяк, темнеющий на белой коже. Утром, когда она проснулась, синяк был не таким отчетливым, но сейчас стал заметным даже издалека. Это он, потеряв над собой контроль, оставил эту отметину. Но, целуя ее, вдыхая запах ее тела, он забывал обо всем на свете, а потом долго ругал себя за это.

Вот она поскакала к стаду, и Рэнд залюбовался ее округлыми крепкими ягодицами. Ему вспомнились тихие стоны Билли, когда он ласкал ее и целовал…

Рэнд снова вздохнул, поднес к губам кружку и залпом допил кофе.

— Что, Рэнд, решил воспользоваться минутной передышкой? Неплохая идея.

Рэнд резко обернулся и увидел перед собой Уилли.

— Не возражаешь, босс, если я на секунду присяду возле тебя?

Непринужденный тон помощника не мог ввести Рэнда в заблуждение. Он тотчас же понял, что Уилли чем-то очень недоволен и, как всегда, не собирается это скрывать.

— Вижу, что ты хочешь мне что-то сказать, Уилли. Что ж, готов уделить тебе несколько минут, если у тебя какие-то проблемы.

Техасец посмотрел ему прямо в глаза:

— Проблемы не у меня, парень, а у тебя.

— У меня?

— Рэнд, мы все прекрасно видим, какими глазами ты смотришь на Дракер.

Рэнд невольно поморщился. Уилли же нахмурился и заявил:

— Я знаю, что это ты поставил ей синяк на шее. И вот что я тебе скажу… Нам с парнями все это ужасно не нравится.

— А мне плевать, как вы к этому относитесь! — Рэнд побагровел от ярости. — Это не ваше дело, понятно?!

— Ошибаешься, Рэнд. — Уилли по-прежнему смотрел ему в глаза. — Конечно, ты здесь босс, но это ровным счетом ничего не значит, когда речь идет об этой девочке. Скажу за себя… Знаешь, я с самого начала почувствовал себя ответственным за Дракер. Только совершенно бессердечный человек мог не проникнуться к мальцу жалостью, когда он тут появился. Избитый, но несгибаемый. Не стоит говорить, как я был потрясен, узнав, что мальчишка на самом деле девушка. Я даже немного рассердился из-за того, что она не посчитала возможным мне довериться. Только потом я сообразил: бедняжка после того, что с ней сделали, вообще никому не могла доверять. Поэтому я раскаялся и даже устыдился своей первой реакции. — Сделав это признание, Уилли наморщил лоб и с решимостью продолжил: — Но теперь все позади. Дракер — одна из нас. И я не намерен оставаться в стороне, когда ее снова мучают.

Пытаясь успокоиться, Рэнд сделал глубокий вдох.

— Уилли, я не собираюсь ее мучить. Я так же пекусь о ее благополучии, как и все вы.

— Но ты поставил ей синяк, черт тебя подери! — Уилли невольно сжал кулаки. — Разве таким образом проявляют заботу?! — Прервавшись на секунду, чтобы взять себя в руки, он добавил: — Говорю тебе без обиняков: нам всем это не нравится… никак не нравится!

— Вам всем?..

— Вот именно. Проклятие! Этот синяк на шее Билли — как предупреждение. Я сразу понял, что подумал Карлайл по этому поводу. Он хотел немедленно призвать тебя к ответу, и я едва его отговорил.

— Карлайл хотел призвать меня к ответу? — Теперь уже Рэнд сжал кулаки.

— Совершенно верно. Стюарт и Берд тоже разошлись не на шутку. И Нейт был расстроен. Черт возьми, даже Холл и Бразерс высказались по этому поводу. С подобными синяками на шее расхаживают только женщины определенных занятий, а эта девочка не такая. Я готов поклясться…

— Можешь мне это не говорить, — перебил Рэнд.

— Но я не собираюсь оставаться в стороне и спокойно наблюдать, как ты ее совращаешь…

— Погоди, Уилли. Мне кажется, ты уже все сказал. — Рэнд чувствовал, что его трясет от ярости.

— Нет уж, теперь ты меня не остановишь! — закричал Уилли. Внезапно выражение его лица изменилось, и он, понизив голос, проговорил: — Послушай, Рэнд, все мы знаем, как ты живешь. У тебя весь мир под ногами. Никто тебя не винит, что ты можешь позволить себе все и не знаешь ни в чем отказа. Мы видели эту рыжеволосую дамочку, что ждала тебя в Абилине, и знаем, что у тебя чуть ли не в каждом городе есть такие женщины. Все это, конечно, замечательно и нас совершенно не касается. Скажу больше: мы все тебе немного завидуем. — Уилли на несколько секунд умолк, затем, покачав головой, продолжал: — Но никто из нас не станет спокойно смотреть, как ты играешь с бедной девочкой в кошки-мышки. Ты гораздо старшее ее, Рэнд, у тебя было слишком много женщин. Да и с опытностью твоей ей не сравниться. У этой девочки нет против тебя шансов…

— Вот в этом ты ошибаешься, Уилли.

— Нет, не ошибаюсь. Она отважная девочка и ни от кого не ждет милостей. Но все же она еще ребенок. Она чего-то очень боится, по-настоящему боится. И она ужасно одинока. Мы все видели, что произошло, когда Карл Уитли в первый раз появился в лагере. Ты тогда взял на себя заботу о ней, и с тех пор она, похоже, чувствует себя зависимой от тебя. И я прямо заявляю, что не намерен смотреть, как ты, воспользовавшись ее…

— Замолчи, Уилли!

— Нет, не замолчу. Я сказал, что не намерен это терпеть. Рэнд тяжко вздохнул:

— Поверь мне, Уилли, я не играю с Билли в кошки-мышки, , Я вообще не играю…

Техасец внимательно посмотрел на босса:

— Рэнд, о чем ты?

— Ты что, совершенно ничего не понял? — Сорвав с головы шляпу, Рэнд провел ладонями по волосам. — Как, ты полагаешь, я себя чувствовал, когда увидел на шее Билли эту злосчастную отметину? О Боже, только мальчишка способен до такой степени потерять голову! Я должен был вести себя осмотрительнее… Но дело в том… Видишь ли, я не в состоянии держать себя в руках. Так было с самого начала. Да ты и сам знаешь. Ты видел, как она на меня влияет. Билли с самого начала своим заносчивым поведением выводила меня из себя. Уже тогда она занимала все мои мысли. А когда я узнал, что она женщина, все изменилось… и вместе с тем ничего не изменилось. Она по-прежнему оказывает на меня все то же воздействие, Уилли. Только с ней мне дьявольски трудно контролировать себя. Она вьет из меня веревки. — Рэнд отрывисто рассмеялся. — Я скажу тебе больше. Она этого не знает. И по большому счету ей все равно.

Явно озадаченный словами босса Уилли пробормотал:

— Я думаю, что в этом ты ошибаешься, Рэнд. Дракер не такая глупая, чтобы подпустить тебя к себе и позволить то, что позволила, если бы ей было все равно.

Рэнд криво усмехнулся:

— Хорошо, я могу выразиться иначе. Ей не совсем безразлично. Я постарался, чтобы ей не было безразлично. Но она упорно отказывается говорить, от кого прячется, кто за ней охотится, куда направляется, к кому…

— Малышка просто стремится убежать от опасности…

— Нет, не все так просто, черт побери! Она стремится встретиться с кем-то…

Уилли покачал головой:

— Рэнд, мне кажется, ты делаешь необоснованные выводы.

— Она уже давно сказала мне об этом. Сказала, что покинет меня в Монтане.

Уилли пожал плечами:

— Ну и что? И вообще, если она стремится к кому-то, то почему тогда связалась с тобой?

Рэнд отвел глаза и, нахлобучив на голову шляпу, несколько долгих секунд смотрел вдаль. Потом снова повернулся к своему помощнику.

— Это не твое дело, Уилли. И ты это знаешь, не так ли?

Кивнув седеющей головой, Уилли улыбнулся:

— Может, ты и прав, Рэнд, но ты не ответил на мой вопрос.

— Ты хочешь знать, почему Билли вообще со мной связалась? Я отвечу тебе прямо. Я думаю, из чувства долга.

Уилли в изумлении уставился на босса:

— Рэнд, что за глупости?! Малышка трудится наравне со всеми. Она ничем тебе не обязана.

— И все-таки, Уилли, мне кажется, что я прав. Она полагает, что обязана. И я не собираюсь ее разубеждать.

Техасец пристально взглянул на Рэнда, и скулы его побагровели.

— Парень, если так, то ты редкостный мерзавец.

Глаза Рэнда сверкнули.

— Возможно, Уилли. Но позволь тебе кое-что сказать. Ты вместе со всеми остальными можешь убираться отсюда немедленно, но я ничего не изменю в своих отношениях с Билли. Она моя. Уилли, неужели ты этого не понимаешь? И будет моей до конца пути. Ты правильно заметил. Она начинает от меня зависеть, и я намерен сделать эту зависимость еще сильнее. У меня есть два месяца, чтобы заставить ее понять: я нужен ей так же, как она мне. И от своих намерений я ни за что не откажусь.

— А что будет, если тебе это удастся?

— Что будет?

— Да, что будет? Я хочу знать, как ты намерен с ней поступить. За нее некому заступиться, и я не могу допустить, чтобы девочка пострадала из-за тебя, даже если ты — мой босс. Итак, каковы твои намерения?

— Мои намерения? — переспросил Рэнд с усмешкой.

Уилли скрипнул зубами и процедил:

— Да, намерения… Отвечай…

Рэнд несколько секунд молчал, затем отчетливо проговорил: — Если она поймет, что нужна мне, то я немедленно заберу ее с собой. Увезу в Сент-Луис и поселю у себя в доме. Потом я отведу ее в церковь, чтобы надеть ей на палец кольцо. Я хочу привязать ее к себе так крепко, чтобы она никогда от меня не ушла. И еще я намерен приглашать тебя на крестины всех наших детей, от первого до последнего.

Ошеломленный признанием босса, Уилли на несколько секунд лишился дара речи. Потом лицо его озарилось улыбой, и он хлопнул Рэнда по плечу:

— Что ж, парень, похоже, что ты наконец-то попался! А я уж думал, что этот благословенный день никогда не настанет.

— Ты прав, Уилли. — Рэнд грустно улыбнулся. — Но похоже, что я Билли не нужен. По правде говоря, я почти уверен, что она оставит меня.

Уилли внимательно посмотрел на Рэнда:

— Ты это серьезно?

Повернувшись к стаду, Рэнд поискал глазами стройную фигурку девушки, и его сердце подпрыгнуло, когда она с любопытством посмотрела в их сторону. Обернувшись к Уилли, он кивнул:

— Да, я чувствую это. Уилли ненадолго задумался.

— Рэнд, я хочу, чтобы ты кое-что знал, — произнес он наконец с сочувствием в голосе. — Я был бы бесконечно счастлив, если бы ты впустил эту девочку в свое сердце и в свой дом. И я уверен: любой мужчина почел бы за редкую удачу обладать ею. Мне бы не хотелось, чтобы эта малышка странствовала по дорогам в одиночестве Но если то, что ты сказал, правда, Рэнд, если ты девочке не нужен, я готов взять ее на время под опеку. За нее некому заступиться, так что нравится тебе это или нет, но теперь у нее есть я.

Рэнд невесело рассмеялся:

— Ты — и остальные парни…

— Ну, за остальных я не могу поручиться, но за себя могу. И я хочу, чтобы ты знал мою точку зрения на этот счет.

От глаз Рэнда повеяло холодом.

— Только не вздумай встать между нами, Уилли. Билли — моя, и я не собираюсь с ней расставаться, если она не…

— Но я ни на что не претендую, — перебил Уилли. — Я просто ее друг, вот и все. А что касается парней, то и они не станут ничего предпринимать, только…

— Только — что?

— Только не ставь ей больше такие синяки, Рэнд. Я не намерен это терпеть. И парни — тоже. Эта крошка заслужила наше уважение, и надо соответствующим образом к ней относиться.

Рэнд поднялся на ноги. Дождавшись, когда Уилли тоже встанет, он сказал:

— Что ж, пора отправляться в путь, Уилли.

Техасец кивнул, и его седые брови сошлись на переносице.

— Да, Рэнд, конечно. Спасибо за откровенный разговор. И хочу, чтобы ты знал: никто не узнает, о чем мы с тобой говорили.

— Поторопись, Уилли. Парни ждут твоих распоряжений.

— Да-да, конечно.

Кивнув боссу, Уилли направился к своей лошади. Усевшись в седло, он жестом дал понять, что пора трогаться.

Почувствовав чей-то пристальный взгляд, Рэнд резко обернулся. На него с нескрываемым укором смотрела Нейт. Рэнд нахмурился и проворчал:

— Только не говори ни слова, Нейт. — Выругавшись сквозь зубы, он направился к своему вороному. Уже сидя в седле, мысленно добавил: «Черт бы вас всех побрал!»

Глава 13

Направляясь к банку, Пат шагал по улицам Сент-Луиса. Погода была прекрасная, но молодого банкира не радовало яркое летнее солнце, не радовал и легкий освежающий ветерок. Поправив узкий лацкан смокинга, он учтиво уступил дорогу пожилой даме, явно не обремененной заботами. Насупившись, Пат вздохнул и поправил на голове котелок. В то утро он одевался с особой тщательностью и потратил немало времени на прилаживание высокого ворота рубашки и выбор галстука. Потом долго стоял перед зеркалом, рассматривая себя со всех сторон. Но причина, заставившая его уделить столько времени своей внешности, не имела ничего общего с тщеславием. И, конечно же, Пат не стал бы терять драгоценное время, если бы не Люсиль Баском, эта коварная маленькая плутовка.

Прошел уже месяц после их четырехдневного уединения в его загородном особняке, а с тех пор ничего не изменилось. В это утро, когда он нанес Люси очередной визит, ему повезло не больше, чем в другие дни. Горничная, получившая, по-видимому, строжайшие инструкции, даже не позволила ему переступить порог. А в ответ на его вопрос она, как обычно, ответила:

— Мисс Баском сожалеет, но ей нездоровится.

Нездоровится! Разумеется, он не верил этим отговоркам. Да и как он мог поверить, если всего два дня назад повстречался с «больной» мисс Баском на веселой вечеринке у Кэти Мор-рисон. По правде говоря, он и приглашение принял только потому, что Хорас Баском обмолвился — нарочно или случайно, — что Люсиль по этому случаю купила новое платье.

Но оказалось, что все его попытки завладеть вниманием неуловимой мисс Баском и побыть с ней наедине потерпели в тот вечер такую же неудачу, как и сегодня утром. Подогрев его надежды кокетливым взмахом длинных ресниц, девушка тут же опустила его на землю, когда позволила увести себя одному чрезвычайно вежливому молодому человеку. Каждая попытка заговорить с ней тут же пресекалась, и Пат чувствовал, что благополучно влился в бесконечную череду отвергнутых поклонников, которых навечно прогнали с лучезарных глаз прекрасной Люсиль Баском.

Ощутив неприятные спазмы в животе, Пат замедлил шаг. Обед, проглоченный в местной таверне, явно не пошел ему на пользу, но он знал, что повинен в этом отнюдь не хозяин таверны. По правде говоря, последнее время Пат часто чувствовал боли в животе, они возникали всякий раз, когда он думал о Люсиль.

Вспомнив четыре дня, проведенных с Люсиль, Пат грустно вздохнул. Нет, он решительно не понимал, что послужило причиной ее внезапного и полного охлаждения к нему сразу после возвращения из загородного уединения. Ведь он ничем ее не обидел, ничего не сделал против ее желания. Люсиль сама спровоцировала его на вступление в интимные отношения. Он не спал, когда она сразу после этого предприняла попытку улизнуть. Он позволил ей выйти из комнаты, надеясь в душе, что она поступит так, как поступила, — вернется к нему по собственному желанию. Его надежды воспарили, когда, вернувшись, она легла в постель и крепко прижалась к нему.

Пат мысленно перебирал в памяти те незабываемые дни, искал и не находил ни единого изъяна в совершенной красоте отношений, что возникли в то время между ними. Они смеялись и наслаждались обществом друг друга столь явно, что последовавшая в карете на обратном пути отставка и дальнейшие отказы Люсиль с ним встречаться были абсолютно недоступны его разумению.

Пат еще больше помрачнел. Какая же она строптивая, эта Люси…

Осмотревшись, Пат в изумлении остановился. Из-за поворота вынырнула хорошо знакомая ему карета и теперь медленно катила по улице. Увидев Джека, сидевшего на козлах, Пат ощутил, как гулко забилось его сердце. Но почему же экипаж пуст? Джек остановился у модного магазина — он явно кого-то поджидал…

Несколько секунд спустя двери магазинчика распахнулись, и Пат увидел Люсиль. Мысленно поздравив себя с удачей, Пат приблизился к ней и с улыбкой воскликнул:

— Люси, как приятно встретиться с тобой столь неожиданно! Рад видеть, что твой утренний недуг прошел. Надеюсь, что ничего серьезного не произошло. Ты выглядишь очень мило.

И действительно, Люсиль сегодня была необыкновенно хороша. Впрочем, «хороша» не то слово. Она была божественно прекрасна и умопомрачительно обворожительна. Но в эту минуту, увидев наконец желанную женщину, Пат вдруг почувствовал себя совершенно беспомощным. И сейчас он сознавал лишь одно: его неуверенность доставляет Люсиль безмерное удовольствие.

Явно не испытав ни малейшего смущения, девушка кокетливо улыбнулась:

— Пат, какой сюрприз! И впрямь странно, что с утра, когда ты появился у моего порога, я неожиданно заболела. Я знаю, что ты ужасно удивишься, но представляешь, как только ты ушел, мне сразу же стало лучше… Странно, не правда ли? Ты не знаешь, что это за болезнь?

Улыбка Пата превратилась в гримасу. Стараясь держать себя в руках, он спросил:

— Дорогая Люси, ты надеешься, что я сделаю соответствующий вывод, не так ли?

— Пат, милый… — Люсиль захлопала глазами. — Ты необыкновенно догадливый, но все же я полагаю, что мне придется выразиться яснее. Хотя я, как известно, не люблю повторяться. — Она посмотрела ему прямо в глаза и вновь заговорила: — Как видишь, дорогой мой, уже месяц прошел после нашей прелестной… интерлюдии. Она была очень милой, но осталась в прошлом. И я ужасно занята в эти дни. У меня нет ни одной свободной минуты. К тому же я готовлю новый гардероб для встречи с Рэндом. Мне требуется самое изысканное белье для дня и ночи. Рэнду, как ты понимаешь, нравятся красивые вещи. А мне нравится доставлять ему удовольствие…

Сознавая, что снова сыграл на руку Люсиль, предоставив ей возможность лишний раз его помучить, Пат с трудом пересилил нестерпимое желание встряхнуть ее как следует. Проклятая маленькая насмешница! Ведьма! С него хватит…

Не дождавшись от Пата ответа, Люсиль округлила глаза:

— Тебе нечего сказать, дорогой Пат? Это что-то новенькое. Выходит, наша случайная встреча завершена. — Грациозно привстав на цыпочки, Люсиль запечатлела на его щеке легкий поцелуй. — Полагаю, настало время сказать «до встречи».

— Нет, Люсиль… — Изо всех сил стараясь сохранять самообладание, Пат изобразил обворожительную улыбку. — В свете того, что ты мне сказала, я сделал вывод: правильнее будет сказать «прощай».

Взяв изящную руку девушки, Пат поднес ее к губам.

— У меня не было возможности соответствующим образом выразить благодарность за твое великодушное поведение месяц назад, когда ты гостила в моем загородном особняке. Ты была такой сердечной, такой отзывчивой. Откровенно говоря, слово «отзывчивая» наилучшим образом определяет секрет твоего редкостного обаяния. А теперь, милая девочка, позволь пожелать тебе всех возможных благ. Прощай, дорогая Люсиль.

После секундного колебания Пат улыбнулся еще шире:

— Ты, вероятно, обратила внимание, что я назвал тебя Люсиль… Уверен, ты обрадуешься, узнав, что я все же пришел к выводу, что это имя тебе очень даже подходит.

Взяв девушку под руку, Пат подвел ее к карете и предупредительно открыл дверцу. Затем помог ей подняться по ступенькам и, дождавшись, когда она сядет, с вежливой улыбкой приподнял котелок. Заметив, что улыбка Люсиль внезапно потускнела, он еще более приободрился и, повернувшись к Джеку, сказал:

— Полагаю, мисс Баском намерена ехать домой.

Не дожидаясь, когда экипаж тронется с места, Пат решительно зашагал к банку. Да, он не погрешил против истины, когда решил, что с него хватит.


Окинув взглядом горизонт, Рэнд заметил чудесную рощу — высокие стройные деревья окружали озеро, мерцавшее вдали. Однако он не собирался любоваться красотами природы. За время передвижения по территории Канзаса подобные миражи возникали постоянно, их не было только в утренние и вечерние часы. Причем далеко не всегда они видели озера и рощи — иногда перед ними появлялись всевозможные животные гигантских размеров. Поначалу эти странные оптические иллюзии завораживали и даже пугали, но вскоре все к ним привыкли и уже почти не замечали.

Теперь, когда июль был на исходе, а дни стояли длинные, быки отправлялись на рассвете на выпас, уходя порой вперед мили на три; люди же тем временем успевали позавтракать и сесть на лошадей. Весна давно миновала, и прерия превратилась в однообразную, выжженную солнцем равнину — сейчас уже ничто не радовало глаз. Вероятно, не зря эту часть Канзаса относили к Великой американской пустыне.

В Гриннеле они пересекли железнодорожное полотно, перешли Бивер-Крик и реку Репабликан, а затем прошли безводную территорию, протянувшуюся до реки Саут-Платт, и все это время Рэнд постоянно наблюдал за горизонтом — причем вовсе не потому, что боялся сбиться с пути. Он ни на минуту не забывал о грозившей Билли опасности; более того, он был почти уверен: рано или поздно ее преследователи снова появятся.

Что же касается Билли, то эта маленькая отважная упрямица по-прежнему упорно игнорировала все попытки мужчин делать ей поблажки и тем самым вновь завоевала их уважение, на сей раз — в качестве женщины. Но она слишком жестоко себя изнуряла, и Рэнд знал, что не он один переживал из-за этого. Встречаясь взглядом с Нейтом, он видел в глазах повара нескрываемый укор за то, что отказывается снять с Билли часть ее обязанностей. Но в это утро к нему подошел Уилли и потребовал, чтобы он поговорил с девушкой и велел не истязать себя. Ей нет смысла состязаться с мужчинами и постоянно доказывать, что она ничем не хуже их, они и без этого ее уважали.

Но Рэнд уже принял решение: на эту тему он с Билли говорить не станет. Он прекрасно знал, как она отнесется к подобному приказу, а спорить с ней он не собирался, так как давно убедился в том, что споры с упрямицей ни к чему хорошему не приведут.

Рэнд невольно рассмеялся. Он долго размышлял над создавшимся положением и не мог с уверенностью сказать, когда чувствовал себя лучше — сейчас или до Доджа, когда Билли держалась отчужденно. Ведь тогда он по крайней мере не думал о том, что после прихода в Монтану им с Билли придется расстаться.

Но он чувствовал, что с каждым днем его желание безраздельно обладать ею становится все крепче. Укоризненные взгляды девушки, которыми она его в течение дня то и дело одаривала, свидетельствовали о том, что его поступки зачастую задевают ее чересчур ранимое самолюбие. Но он не мог заставить себя пройти мимо, не прикоснувшись к ней, не мог отвести от нее глаз, когда они останавливались на привал или когда сопровождали стадо. Сходя с ума от беспокойства, он старался убедить себя, что ей нечего опасаться среди его людей, его стада, его…

Проклятие, до чего так можно дойти? После Доджа прошел почти месяц, и Билли изменила к нему отношение. В минуты уединения она отдавалась ему с возрастающим самозабвением, но этого ему было недостаточно… этого ему было мало. В то время как он постоянно строил планы на их общее с Билли будущее, она об этом даже не заикалась, словно жила только настоящим. Рэнд же хотел добиться от нее более надежных обязательств.

Увы, ему так и не удалось пробить глухую стену, их разделявшую. У него не укладывалось в голове, что он, любя ее всей душой, до сих пор не знал ее настоящего имени. И он ничего не знал о грозных призраках из ее прошлого. Не объяснила она ему и смысл сна, постоянно терзавшего ее по ночам. Его отчаяние с каждым днем разрасталась, но Рэнд четко сознавал, что нарушить данное слово не посмеет. Никаких вопросов… Только это соглашение давало ему возможность считать Билли своей хотя бы отчасти. Неужели и потерять ее навеки он будет вынужден, покорившись этому же соглашению?

В последний раз окинув взглядом горизонт, Рэнд поднял глаза к небу, где сияло беспощадное солнце. Скоро они разобьют дневной лагерь, и она снова будет рядом с ним, пусть и недолго. Через несколько дней они подойдут к Огаллале, и Нейт займется пополнением провианта, а парни получат возможность развлечься денек в этом ковбойском городке с дурной репутацией. Сам он уже решил, как проведет свободное время с Билли. В предвкушении его сердце затрепетало, и Рэнд усмехнулся. Когда дело касалось Билли, он всецело зависел от своих чувств и не представлял, как долго еще сможет это выносить.

Натянув поводья, Рэнд развернул коня и поскакал обратно, навстречу стаду. Спустя несколько минут он уже ехал рядом с Уилли. Перехватив любопытный взгляд пожилого гуртовщика, он молча пожал плечами и отвернулся.

Закат… Он весь день ждал этого чудесного момента, потому что скоро Билли снова окажется в его объятиях. Думать о том, что будет дальше, он пока себе не позволял. Не смел…

От проходящих мимо поездов в воздухе часами висели клубы черного дыма. И чем ближе они подходили к Огаллале, тем гуще становился дым. Уже у самого города они обнаружили отдыхавшие здесь многочисленные стада.

Осмотревшись, Рэнд пришел к выводу, что лучше всего будет разбить лагерь на противоположном берегу Саут-Платт. И он не ошибся; река оказалась неглубокой, со множеством широких песчаных отмелей, так что они без труда через нее переправились.

Долина на северном берегу реки не превышала в ширину и половину мили, и они, благополучно миновав ее, обогнули кладбище, находившееся на одном из холмов, и приблизились к городу. Здесь они обнаружили хорошее пастбище, и Рэнд, распорядившись разбить лагерь и напоить скот, тотчас же отправился в город, чтобы поручить Уилли заботу о стаде и назначении дежурных смен. Бросив взгляд в сторону Билли, Рэнд объявил своим людям, что встретится с ними у магазина мужской одежды, где выдаст каждому причитающийся аванс в размере двадцати пяти долларов.

По прошествии нескольких часов в полном соответствии с распоряжением Рэнда все свободные от дежурства сели на лошадей и направились в город. Билли старалась подавить внезапно охватившее ее волнение. Оглядев окружавших ее мужчин, девушка невольно улыбнулась — было совершенно очевидно, что все они с величайшим нетерпением ждали городских развлечений, тем более что накануне вечером Уилли долго рассказывал об этом прибежище порока, где не было ни одной церкви, зато имелось множество танцевальных залов, игорных домов и салунов.

При въезде в Огаллалу Билли вдруг поняла, что испытывает не меньшее возбуждение, чем мужчины, хотя и по другой причине. Уилли, ехавший впереди, пришпорил лошадь, и все охотно последовали его примеру. Билли была очень рада, что ее не назначили на дежурство в первую смену. Ей было бы трудно справиться с волнением, если бы пришлось ждать. Впрочем, она и сейчас ужасно волновалась. Ведь Огаллала — не просто город… Здесь, если повезет, она узнает нечто очень для нее важное…

Сердце девушки с каждой секундой билось все быстрее. Забыв о трудностях пути, Билли то и дело пришпоривала лошадь. Она уже решила: если все пойдет так, как ей хотелось, то она недолго пробудет со стадом. Тогда Рэнд сможет возобновить привычные развлечения, по которым, наверное, в душе соскучился. Да, она твердо решила: как только справится с делами в городе, немедленно вернется к стаду, чтобы не мешать мужчинам получать удовольствие. Что же касается Рэнда, то она сомневалась, что ему захочется ее сопровождать — во всяком случае, очень на это надеялась.

Настало время постепенного разрыва тех отношений, что возникли у них с Рэндом. Билли не ожидала, что связавшие их узы так окрепнут. Более того, она даже не представляла, сколь велика окажется его власть над ее душой и телом. Однако она прекрасно понимала, что Рэнд привык к женскому обществу и, конечно же, пользовался немалым успехом у прекрасного пола.

О его успехе у женщин свидетельствовало хотя бы то обстоятельство, что он, дожив до тридцати с лишним лет, оставался холостым. Но именно это и позволяло Билли надеяться, что, расставшись с ней, он недолго будет грустить. А вот она, Билли, забудет его очень не скоро. Возможно, никогда не забудет…

Впрочем, она нисколько не сомневалась: чувства Рэнда вполне искренние. Она не раз видела в его взгляде озабоченность, когда он оглядывал горизонт, пытаясь обнаружить ее преследователей, и слышала страсть в его хрипловатом голосе, когда он обнимал ее и ласкал. Но все же она была почти уверена, что он сумеет безболезненно пережить разлуку с ней. Ведь у него совсем другая жизнь — не как у нее. Для такого человека, как Рэнд Пирс, она, Билли, была бы только помехой. Именно поэтому сегодня она сделает первый шаг к разлуке… При мысли об этом у девушки перехватило горло, и она едва удержалась от слез.

Ехавший впереди Уилли осадил лошадь, и все тотчас же остановились у магазина, где Рэнд назначил встречу. А в следующую секунду раздался восторженный возглас Карлайла:

— Наконец-то! Вот мы и на месте, парни!

Билли осмотрелась и увидела Рэнда, шедшего им навстречу. Он уже успел побриться и переодеться. Окинув его взглядом, Билли судорожно сглотнула. Гладко выбритый и аккуратно подстриженный, он был неотразим. «Да, проблем с заменой у него не возникнет…» — с грустью подумала Билли.

Перехватив ее взгляд, Рэнд неожиданно улыбнулся, и Билли тотчас же почувствовала, что щеки ее залились румянцем, а сердце гулко забилось в груди. Заставив себя отвести глаза, она спешилась и последовала за мужчинами, чтобы поставить лошадь в стойло.

Выпустив свою гнедую в загон, Билли вернулась к магазину, где Рэнд уже начал выдавать аванс. Внезапно на плечо девушки легла загорелая рука Карлайла, и у самого ее уха прозвучал его голос:

— Ох, Дракер, засесть бы за карточный стол. Не знаю, известно тебе или нет, но я лучший в мире игрок в монте. Уилли говорит, здесь множество игорных домов. Будь я проклят, если мне не удастся сорвать куш хотя бы в одном из них. — Тут Джереми пристально взглянул на девушки и спросил: — А ты когда-нибудь играла в монте?

Билли отрицательно покачала головой:

— Нет, но видела, как играет отец. Он не раз говорил, что я приношу ему удачу.

— Отлично! Может, ты и мне принесешь удачу! — Джереми дружески обнял ее за плечи. — Можешь постоять у меня за спиной, и если мне повезет, то я поделюсь с тобой выигрышем…

Внезапно вокруг кисти Карлайла сомкнулись пальцы Рэнда. Сняв руку парня с плеча Билли, он заявил:

— Тебе придется в другом месте поискать удачу, Карлайл. Вот твой аванс. А у нас с Билли другие планы…

Джереми нахмурился и молча взял отсчитанные ему Рэндом золотые монеты. Билли вдруг поняла, что все, кроме нее, деньги уже получили, и тоже протянула руку. Отсчитав ей двадцать пять долларов, Рэнд едва заметно улыбнулся:

— Ты заработала свои деньги, Билли, но они тебе здесь не понадобятся. — Он чуть понизил голос. — Я все устроил… — Не обращая внимания на гуртовщиков, Рэнд наклонился и прикоснулся губами к губам девушки. Затем обнял ее за плечи и, обернувшись к своим людям, сказал: — Потрудитесь своевременно возвратиться на дежурство, парни. Я на вас полагаюсь.

Билли в растерянности поглядывала на Рэнда. Она никак не могла провести с ним все время в Огаллале, какие бы планы он ни строил. Ей требовалось хотя бы несколько часов для осуществления собственных планов, но не могла же она сказать об этом Рэнду…

— Рэнд, прости. — Высвободившись из его объятий, Билли покачала головой. — Я… я обещала Джереми, что помогу выбрать подарок его сестре. В следующем месяце ей исполнится шестнадцать, и он хочет отправить ей что-нибудь особенное.

Немедленно ухватившись за ее идею, Джереми энергично закивал:

— Это правда, мистер Пирс. Дракер действительно обещала мне, что не уйдет, пока мы не купим подходящий подарок для Синды Ли и не отправим его. — Джереми решительно взяв Билли за руку. — Так что если вы не возражаете, то мы сначала займемся подарком. Верно, Дракер?

Девушка молча кивнула. У нее упало сердце, когда она увидела, что улыбка Рэнда померкла и лицо исказилось в гримасе.

— Что ж, Билли, если у тебя другие планы… — Повернувшись к Уилли, Рэнд хлопнул его по плечу: — Так говоришь, мы покажем этому городу, что значит с толком провести время, а, Уилли? — Не дожидаясь ответа, Рэнд обвел взглядом погонщиков. — Идемте, парни, я угощаю.

Мужчины переглянулись и последовали за Рэндом. Когда вся компания скрылась за углом, Джереми с беспокойством посмотрел на Билли.

— В чем дело, Дракер? — Он в смущении улыбнулся. — Знаешь, я вот что подумал… Мне очень понравилась твоя идея отправить подарок Синде Ли, но я знаю, что ты просто захотела сбежать от босса. — Джереми внезапно нахмурился. — Если он слишком донимает тебя… Дракер, если ты не хочешь, чтобы он к тебе даже прикасался, только скажи. Мне все равно, что он босс. У него нет на тебя прав, и он…

— Нет-нет, Джереми. Дело не в этом. — На глаза Билли навернулись слезы, и она покачала головой. — Просто… просто мне нужно кое-что сделать… И я не хочу, чтобы мне помешали.

Джереми насупился:

— Ты собираешься сбежать?.. Мне бы не хотелось быть к этому причастным. Думаю, что правильнее всего было бы сказать боссу, что ты…

— Нет, Джереми, ты не понял. Просто мне нужно какое-то время побыть в одиночестве, вот и все.

— Выходит, тогда и я тебе не нужен.

— Мне нужно поговорить кое с кем. Если хочешь, можешь пойти со мной. Только, пожалуйста, не мешай мне, хорошо?

Джереми кивнул:

— Согласен. Думаю, будет лучше, если мы пойдем вместе. Но мне кажется, что босс будет тебя искать и обязательно увяжется следом, сколько бы виски ни выпил.

Билли улыбнулась:

— Тогда давай купим Синде Ли подарок, а потом…

— Как скажешь, Дракер. Как это замечательно, что я сообщил тебе, , что у Синды Ли день рождения в следующем месяце. Не *наю, почему мне самому не пришло в голову послать ей подарок. Я буду очень тебе благодарен, если поможешь мне что-нибудь выбрать. — Заглянув Билли в глаза, Джереми ослепительно улыбнулся. — Я догадывался с самого начала, Дракер, что ты особенная. Но не представлял, до какой степени… — Положив руку ей на плечо, Джереми наклонился и прошептал: — Пошли быстрее. Игорный стол зовет. Я теряю деньги в те минуты, что не сижу за карточным столом.

Несколько минут спустя Билли и Джереми бодро зашагали по улице. Они даже не подозревали, что за ними внимательно следили пронзительные глаза.

— Где, черт побери, твое здравомыслие, Рэнд?

Улучив момент, Уилли украдкой осмотрелся, чтобы удостовериться, что его не слышат гуртовщики, стоявшие рядом с ними у полированной стойки бара. Убедившись, что у них другие заботы, Уилли снова повернулся к боссу: — Рэнд, что ты пытался доказать этой девочке? Что она у тебя в руках? Или хотел поставить ее в неловкое положение? Если последнее, то у тебя это очень хорошо получилось.

— Ничего я не пытался… О черт, я сам не знал, чего хотел. — Рэнд поднял свой стакан и одним залпом осушил его, после чего подал знак, чтобы стакан снова наполнили.

Рэнд простоял у стойки более получаса и вдруг осознал, что все это время только и делал, что глазел в окно в ожидании, когда Билли наконец обойдет магазинчики, находившееся на противоположной стороне улицы. Внезапно ему пришло в голову, что в салуне множество доступных женщин, так что, наверное, было бы разумнее обратить внимание на одну из них, и…

Он снова взглянул в окно. Из последней лавки, где скрылась Билли, она еще не выходила. Интересно почему?

— Ты никого не обманешь, Рэнд Пирс, — вполголоса проговорил Уилли. — Ты не можешь развлекаться, пока Дракер где-то бродит с Карлайлом. Но если ты и впрямь без ума от этой девочки, то тогда напрасно устроил сцену перед парнями. Эта девушка не какая-нибудь шлюха, Рэнд. Ты не можешь выставлять ваши отношения напоказ, не задев ее чувств…

— Я знаю… знаю…

Рэнд еще больше помрачнел. Сняв шляпу, он провел ладонью по волосам и, повернувшись к Уилли, проворчал:

— Карлайл постоянно обхаживает ее. Разговаривает с ней, смеется. Я просто хотел…

— Они были в приятельских отношениях до того, как Карлайл узнал, что она девушка. Он чувствует себя в какой-то мере за нее ответственным.

— В этом нет необходимости. Я за нее отвечаю.

— Только он так не считает, Рэнд. Он, как и все остальные, подозревает, что ты ее просто используешь…

— Но ты же знаешь, Уилли, что это не так?

— Неуверен…

Рэнд пристально взглянул на собеседника:

— Не уверен? Что это значит?

— Видишь ли, девочке нужна определенная свобода, и ты должен ей ее предоставить, если она действительно тебе дорога.

— Конечно, дорога… И я очень боюсь ее потерять. Я никогда не позволю ей уйти от меня.

— Рэнд, ты не можешь силой заставить ее остаться с тобой.

— Но ты знаешь, Уилли, как обстоят дела. Мне очень повезло с заказом на это стадо. И вообще все контракты этого года сделали меня значительно богаче. Я могу дать ей все, что она захочет… все.

— Проблема лишь в том, что для этого ей придется принять и тебя, правильно?

Рэнд пожал плечами:

— Я ее ни к чему не принуждал, Уилли.

— И не принуждай. Дай ей свободу.

— Я только хочу…

Но Рэнд не договорил, так как заметил в окно, что Билли наконец-то вышла из магазина. Следом за ней вышел Карлайл со свертком в руке. Молодой человек со смехом наклонился к девушке и что-то прошептал ей на ухо. Билли ответила ему лучезарной улыбкой, при виде которой Рэнд ощутил приступ жгучей ревности. Нет, не так представлял он этот день в Огал-лале. Он никак не ожидал, что ему придется издали наблюдать, как Билли веселится в общество Джереми. Он хотел провести все время с ней наедине. Надеялся поговорить с ней. Но похоже, его опередил Карлайл, и к Карлайлу, а не к нему она прониклась доверием.

Чувствуя, как у него в животе все переворачивается, Рэнд следил за Билли взглядом. Придвинувшись вплотную к стеклу, когда она исчезла из его поля зрения, Рэнд увидел, что девушка направилась к универсальному магазину. Там они смогут найти почтового клерка, чтобы отправить эту проклятую посылку, которую нес Карлайл. Скоро они освободятся.

Оторвавшись от окна, Рэнд вернулся к пивной стойке. Мимолетом взглянув на Уилли, он опрокинул в себя очередной стакан. Едва ощутив жгучий вкус, Рэнд сделал новый заказ.

Дать ей свободу…

Улыбнувшись Джереми, Билли переступила порог универсального магазина Картера. Звон колокольчика привлек к ним внимание служащего, и на его приветствие Билли ответила коротким кивком. В зале стоял густой запах свежемолотого кофе, и Билли, с наслаждением вдохнув аромат, пробежала глазами по тянувшимся вдоль стен полкам, ломившимся от продуктов, и столам, заваленным товарами. В ближнем углу стояла невысокая вешалка с готовой одеждой. Билли увидела стоявшего у прилавка седовласого клерка, выполнявшего заказ пышногрудой пожилой дамы. Заметив в дальнем конце прилавка стеклянные лотки с конфетами, девушка грустно улыбнулась. Палочки со вкусом перечной мяты и корицы… В памяти тотчас всплыли воспоминания о таком же магазине из ее детства…

Решительно отогнав мысли о прошлом, Билли направилась к противоположному прилавку — там, за конторкой, сидела немолодая женщина. Оглянувшись, Билли увидела, что Джереми следует за ней, держа в руках сверток с расшитой шалью, что купил для сестры. У конторки Билли посторонилась, пропустив своего спутника вперед.

При виде неотразимой улыбки молодого парня женщина тоже улыбнулась.

— Чем могу быть вам полезна? — спросила она.

— Я хотел бы отправить эту вещь в Луизиану, мэм. Взглянув на адрес, нацарапанный на упаковке, женщина кивнула:

— Да, конечно. Отрадно видеть, что хотя бы один молодой человек, прибыв в этот город, не забыл свою возлюбленную, оставшуюся дома. Мы с мужем уже много лет содержим этот магазин, но я могу на пальцах одной руки пересчитать количество посылок, что мне пришлось отправить девушкам, дожидающимся своих возлюбленных.

Явно не расположенный выслушивать незаслуженную похвалу, Джереми покачал головой:

— Синда Ли мне не возлюбленная, мэм. Она моя сестра. Ей скоро исполнится шестнадцать… И не мне пришла в голову мысль поздравить ее с днем рождения, а этому парню… — Джереми покосился на Билли. — Это он посоветовал мне послать ей подарок. — Женщина положила посылку на весы. Джереми же, подмигнув девушке, добавил: — Дракер — очень предусмотрительный парень.

— Вы хорошо умеете выбирать друзей, молодой человек. — Взглянув на Билли, женщина снова улыбнулась. Тщательно пересчитав деньги, которые протянул ей Джереми, она убрала их в ящик и спрятала посылку. Потом вдруг решительно посмотрела в кожаный мешок для почтовых отправлений, на девушку и осведомилась: — Могу ли еще чем-нибудь помочь, молодой человек?

У Билли екнуло сердце. Пытаясь справиться с волнением, она сделала глубокий вдох. Немного помедлив, ответила:

— Полагаю, что можете, мэм.

Тут Билли выразительно взглянула на Джереми, и тот, отступив в сторону, пробормотал:

— Знаешь, Дракер, мне… мне нужно еще кое-что посмотреть. — Сделав неопределенный жест в сторону противоположного прилавка, Джереми поспешно ретировался и, обернувшись, добавил: — Потом позови меня.

Молча кивнув, Билли дождалась, когда Джереми отойдет подальше, затем повернулась к женщине за конторкой и, собравшись с духом, сказала:

— Мэм, надеюсь, что вы действительно сможете мне помочь…

— Спасибо, мэм. Вы очень мне помогли, и я не забуду вашей доброты.

Заставив себя улыбнуться, Билли отошла от конторки. Брод Френчменз-Форд… Ей нужно во что бы то ни стало добраться до Френчменз-Форда…

Осмотревшись, она направилась к Джереми, бесцельно бродившему в другом конце торгового зала. Проходя мимо выхода из магазина, она бросила взгляд на дверь — ив ужасе замерла. Лоб ее покрылся холодной испариной, но Билли не могла утереть пот — парализованная страхом, она была не в силах пошевелиться. Проезжавший по улице всадник уже исчез из поля зрения, а девушка по-прежнему стояла напротив дверного проема, и казалось, что она спит с открытыми глазами.

Тут кто-то взял Билли за локоть, и она невольно вздрогнула.

— В чем дело, Дракер? — Джереми с беспокойством посмотрел на нее. — Что случилось? У тебя такой вид, словно ты увидела привидение.

Сделав глубокий вдох, Билли прошептала:

— Уитли… Карл Уитли… Я видела, как он ехал по улице… В ту же секунду Джереми выбежал из магазина и окинул взглядом многолюдную улицу. Затем вернулся к девушке и бережно взял ее под руку:

— Его нигде не видно, Дракер, но мы не станем рисковать. Идем.

Молодой человек обнял Билли за талию и подтолкнул к выходу. Едва заметно улыбнувшись, он добавил:

— . Все подумают, что я неравнодушен к своему молоденькому приятелю, когда мы в обнимку войдем в салун. По правде говоря, так оно и есть. Идем, дорогой. Пусть глазеют.

Чувствуя, что его терпение на исходе, Рэнд прислонился к стойке бара — так ему было удобнее наблюдать за улицей.

Немного подумав, он поднес к губам стакан и сделал очередной глоток, совсем небольшой. Рэнд прекрасно знал, к чему может привести неумеренное потребление спиртного, и у него не было ни малейшего желания напиваться. Нет, он не станет напиваться, он дождется Билли, и тогда…

Рэнд твердо решил: если Билли и Карлайл через минуту не появятся, то он сам отправится за ними.

Внезапно за спиной его послышались чьи-то легкие шажки. В следующее мгновение тонкая рука обвила его шею, и к нему прижалось соблазнительное женское тело. Повернув голову, Рэнд увидел молоденькую брюнетку с ярко раскрашенным лицом. Расплывшись в улыбке, она проворковала:

— Я давно наблюдаю за тобой, красавчик. Ты — Рэнд Пирс, не так ли? Я много слышала о тебе и хочу сказать, что ты в точности соответствуешь своей репутации. Я никогда не видела таких красавцев. Держу пари — тебе и в постели нет равных. И я сгораю от желания в этом убедиться. Меня зовут Сара Лу…

Рэнд отвел от себя руки женщины и с улыбкой сказал:

— Милая Сара Лу, я сегодня не нуждаюсь в обществе. У меня сейчас другие заботы…

— Что ж, дорогой… — Взяв Рэнда за руку, Сара Лу поднесла его ладонь к губам, после чего прижала к обтянутой алым шелком пышной груди. — Я могла бы отвлечь тебя от забот, если ты не против. Поверь, милый, со мной ты забудешь обо всех своих неприятностях.

— Ничуть не сомневаюсь, но дело в том, что…

Рэнд внезапно умолк; он увидел, как из магазина выскочил Карлайл. Явно чем-то озабоченный, юноша окинул взглядом улицу, затем снова исчез в магазине.

Рэнд нахмурился. От дурных предчувствий у него по спине пробежали мурашки. Он сделал шаг к двери, но тут Сара Лу вновь обвила руками его шею.

— Рэнд, милый, — прошептала она с обворожительной улыбкой, — мне кажется, ты не очень-то обращаешь на меня внимание. Но я знаю, что смогу доставить тебе куда больше удовольствия… чем кто-то там на улице. По правде говоря, я…

Но Рэнд ее уже не слушал. Он увидел, что Билли и Карлайл вышли из магазина, молодой человек обнимал девушку за талию. Рэнд едва не задохнулся от гнева. Они быстро приближались, и Рэнд сделал шаг вперед, не обращая внимания на вцепившуюся в него Сару Лу. Не отрывая взгляда от парочки, он молча отстранил женщину и направился навстречу парочке.

Встретившись с ними в тот момент, когда они подходили к салуну, Рэнд обнял девушку за плечи и пристально посмотрел ей в глаза. Он тотчас же понял, что она чем-то до смерти напугана — Билли вся дрожала, — и прижал ее к груди. Затем перевел взгляд на молодого гуртовщика; тот тоже казался взволнованным.

— Что случилось, Карлайл?

— Мы уже собирались возвращаться, когда Билли заметила этого Уитли. Он проезжал по улице. Я выскочил из магазина, но ничего не увидел. Я подумал, что будет лучше привести ее сюда…

— Уитли?! — раздался чей-то возглас.

Рэнд обернулся и увидел своих людей — оказывается, все они последовали за ним. Теперь гуртовщики, разбившись на группы, принялись прочесывать обе стороны улицы. Взглянув на Джереми, Рэнд почему-то снова почувствовал раздражение. Он завел девушку в салун и усадил за столик в дальнем углу. К ним подошел Джереми со стаканом бренди в руке:

— Вот, Дракер. Будь хорошей девочкой, выпей это. — Поставив стакан на стол, Карлайл сел напротив Билли.

Обхватив стакан дрожащими руками, Билли попыталась поднести его к губам, однако у нее ничего не получилось. Рэнд пришел ей на помощь. Поставив стакан на стол, Рэнд обнял девушку за плечи. Она молча взглянула на него, и он увидел страх в ее глазах.

Билли по-прежнему молчала, и Рэнд, не выдержав, спросил:

— Дорогая, что случилось? Что ты увидела?

Внимательно глядя ей в лицо, Рэнд видел, как бьется у нее на виске голубая жилка, а глаза ее стали огромными и круглыми. Рэнду отчаянно хотелось прижать ее покрепче к груди, чтобы она почувствовала себя в безопасности.

— Билли, дорогая, расскажи…

Девушка кивнула и, судорожно сглотнув, пробормотала:

— Я… мы уже собирались уходить из магазина, и я выглянула на улицу, когда проходила мимо двери. По улице… ехал Карл Уитли. Это был он.

— А он был один? Или остальных ты тоже видела?

— Один. Но раз он здесь, значит, и другие где-то неподалеку. Он знает, Рэнд. Он знает, что я с тобой…

— Нет, он ничего не знает. — Далеко не уверенный в том, что его слова соответствовали действительности, Рэнд продолжал: — Если бы он знал, то давно приехал бы за тобой, не так ли? Нет, скорее всего он проверяет все стада, что проходили мимо Сан-Антонио в то время, когда ты там находилась. И вообще тебе не нужно волноваться. Если мои парни его догонят…

— Нет-нет, Рэнд! Нужно пойти за ними… сказать им, чтобы оставили его в покое! Если ты его тронешь, то они все на тебя набросятся. Я не хочу… я не хочу…

— Ладно, хорошо. Успокойся, дорогая. — Рэнд перевел взгляд на Джереми: — Отправляйся за парнями, Карлайл. Скажи, чтобы не трогали Уитли, если его найдут. Нам нужно только выяснить, что он здесь делает и сколько с ним людей.

— Рэнд, я должна уйти отсюда. Мне лучше вернуться к стаду, там Уитли меня не найдет…

Рэнд решительно покачал головой:

— Нет, Билли. Здесь ты в большей безопасности. Здесь Уитли не сможет подобраться к тебе незаметно. Успокойся же, моя милая. Я не допущу, чтобы с тобой что-нибудь случилось.

Билли тяжко вздохнула:

— Рэнд, я не хочу, чтобы это произошло…

— Ничего не случится. Ты в безопасности, Билли. Со мной тебе ничто не угрожает…

Молча кивнув., Билли отвела глаза. Рэнд же твердо решил, что больше не спустит с нее глаз… ни за что.


Тяжело дыша, Карл Уитли завел свою лошадь в заброшенный сарай и прикрыл за собой дверь. Подобравшись к окну, он осторожно выглянул наружу. Проклятие, он едва не попался! Он уже собирался завернуть к платным конюшням «Одинокая звезда», когда заметил, как из универсального магазина вышла девчонка в сопровождении одного из гуртовщиков Пирса. Встреча Ъ ними в городе оказалась для Карла полной неожиданностью. Стоя в укромном месте, он наблюдал, как они пересекли улицу и скрылись в салуне. Спустя минуту из трактира «Капля росы» высыпали все остальные парни Пирса. Сомнений не было: они кого-то искали. Неужели его, Карла? Да, скорее всего именно так. Девчонка, похоже, видела его, когда он недавно проезжал по улице.

Карл в ярости сжал кулаки. Черт бы побрал Марти и Лар-ри! Пусть только попадутся ему в руки, он их проучит! Бездельники! Идиоты! Правда, и он оказался ничуть не умнее, когда согласился с планом Марти. Но все представлялось чертовски простым… Неделю назад он оставил этих двоих болванов следить за стадом, а сам отправился в Огаллалу. До этого он сам следовал за стадом и наблюдал за девчонкой с безопасного расстояния, в то время как Марти и Ларри развлекались в городе. Теперь он заслужил отдых, поэтому оставил своих идиотов вести наблюдение за девчонкой, а сам поскакал в Огаллалу.

В любом случае пора было отправить Маккулле очередную телеграмму. На сей раз его послание было коротким и любезным. Он вскользь упомянул, что перегон подходит к завершающему этапу, так что скоро следить за девушкой будет очень непросто. Карл никак не мог понять, что удерживало босса от решительных действий. Ведь если Маккулла задумал…

Карл поспешно нырнул под подоконник и затаил дыхание. Мимо сарая проходили два здоровенных погонщика — Холл и Бразерс, — причем выражение их лиц не предвещало ничего хорошего. Проклятие! Именно с этой парочкой ему меньше всего хотелось связываться. Глядя на них, трудно было представить, что они стали бы тратить время на разговоры. При определенных условиях он был бы не прочь выяснить с ними отношения, но не сейчас, когда находился в меньшинстве.

Собравшись с духом, Карл осторожно приподнял голову над подоконником и испустил вздох облегчения. Холл и Бразерс прошли мимо. На старый полусгнивший сарай они даже не взглянули.

Внезапная возня в углу и топот крохотных лапок заставили Карла обернуться. Он невольно потянулся к пистолету, когда мимо него прошмыгнула и скрылась в ближайшей дыре жирная лоснящаяся крыса. Карл поморщился и окинул взглядом пыльный сарай. Черт побери, неужели ему придется проторчать здесь какое-то время? Вероятно, придется, если он не хочет, чтобы его заметили.

Немного помедлив, Карл подкрался к двери и, чуть приоткрыв ее, выглянул на улицу. Проклятие!.. Мимо проходили еще двое людей Пирса — тощий седовласый старик Уилли и один из его помощников. Неужели они собирались расхаживать по улице до конца дня? А если и вечером не уйдут? При мысли об этом Карл тяжко вздохнул.

Усевшись на сырой земляной пол, он услышал характерный шлепок — что-то влажное упало рядом с ним, и тотчас же в нос ударил отвратительный запах. Карл взглянул на свою лошадь и выругался сквозь зубы. Проклятая скотина! Только этого ему не хватало!

Карл сорвал с головы шляпу и утер пот со лба. В сарае было ужасно жарко и душно, и он обливался потом. К тому же вонь с каждым мгновением усиливалась. Тысяча проклятий! Пусть только Марти попадется ему на глаза! Он с удовольствием пересчитает этому бездельнику зубы. Да-да, пересчитает…


После долгих часов в седле все мышцы нещадно ныли, но Билли не обращала на это внимания. Медленно выпрямившись, она в очередной раз окинула взглядом прерию. Они поспешно покинули Огаллалу почти неделю назад, но девушка нисколько не успокоилась — напротив, она с каждым днем все больше нервничала.

Карл Уитли… Даже сейчас при мысли о нем по спине пробегали мурашки. Он был совсем рядом… Билли до сих пор не понимала, как мог он исчезнуть так внезапно и бесследно. И она по-прежнему испытывала угрызения совести — ведь мужчины пожертвовали заслуженными часами отдыха, чтобы до самой ночи патрулировать многолюдную Мэйн-стрит. Но они так и не обнаружили Карла Уитли.

Все последние дни Билли старалась убедить себя в том, что обозналась, ошибочно приняла за Карла Уитли кого-то другого, ведь она видела его всего несколько мгновений. Но каждый раз, когда в памяти возникал его образ, она вздрагивала от страха и отвращения.

Обернувшись, Билли взглянула на Джереми, ехавшего позади. Веснушчатое лицо парня осветилось улыбкой, и она улыбнулась ему в ответ. Его сменил Сет Бразерс, и Джереми тотчас занял свое место за спиной девушки.

Билли мысленно усмехнулась, вспомнив, как удивили ее Бразерс и Холл, когда по очереди подошли к ней и извинились за свое прежнее поведение. Они не преминули выразить свои чувства в адрес ее преследователей. Их слова искренне растрогали Билли.

После Огаллалы Джереми не спускал с нее глаз. Да и все гуртовщики не сговариваясь приняли повышенные меры предосторожности, но это стало для Рэнда тяжелым испытанием. Она видела, как он переживает, не имея возможности уединиться с ней, как раньше. Его отчаяние находило отклик и в ее душе — она тосковала по его сильным рукам и нежным губам, по страстным объятиям и жарким поцелуям. Более того, только в объятиях Рэнда Билли чувствовала себя в полной безопасности — но не могла же она сказать об этом всем остальным…

Осталось еще три недели… Дорога до Френчменз-Форда займет три недели, если плестись за стадом. Ей пришло в голову, что, путешествуя одна, она могла бы гораздо быстрее добраться до цели, но образ Карла Уитли был еще слишком свеж в памяти… Меньше всего хотелось бы ей встретиться с ним в пути или во время остановки на отдых в каком-нибудь безлюдном месте. Билли до сих пор наверняка не знала, известно ли ему точно, с каким стадом она путешествует, и продолжает ли он ее разыскивать по ковбойским городкам. Зато ей слишком хорошо был знаком страх, охватывавший ее при мысли об этом человеке. Так что со стадом было безопаснее — этого она не могла не признать.

К тому же ей требовалось время, чтобы разобраться в своих чувствах и привыкнуть к мысли о том, что им с Рэндом придется расстаться.

Внезапно раздался дробный перестук копыт, и Билли, подняв голову, увидела Рэнда. Он уехал на разведку с первыми лучами рассвета и теперь возвращался к стаду. «Странно, — подумала Билли, — ведь с тех пор прошло не больше получаса, а обычно до дневного привала он не появлялся». Она с тревогой следила за Рэндом. Тот подъехал к Уилли и что-то сказал, ему, затем пор какал в ее сторону. Приблизившись, он развернулся и поехал рядом.

— Следуй за мной, — произнес он тоном, не терпящим возражений, и подкрепил свои слова выразительным взглядом. Повернувшись к Джереми, приказал: — Карлайл, займи место Билли.

Стараясь не смотреть Джереми в лицо, Билли пришпорила лошадь и устремилась следом за вороным красавцем Рэнда. Она уже поняла, что он чем-то встревожен. Да, совершенно ясно: что-то произошло…

Примерно час они скакали галопом, и Рэнд, словно не замечая ее присутствия, то и дело смотрел по сторонам; казалось, ему мерещилось, что за каждым холмиком, за каждым кустом затаились враги. Внезапно он натянул поводья и, придержав коня, повернулся к девушке.

— Посмотри туда, Билли. Это Хорс-Крик, последний водный барьер до пересечения границы Вайоминга.

Не дожидаясь ответа, Рэнд снова пришпорил своего вороного, правда, теперь ехал уже не так быстро, как прежде. Вскоре они подъехали к Хорс-Крик, бурному и стремительному потоку, сверкавшему в лучах солнца. Рэнд долго смотрел на воду — словно силился разглядеть в ней что-то особенное. Наконец в задумчивости пробормотал:

— Полагаю, перейти его в брод не составит труда. Дно как будто каменистое, без признаков ила. — Повернувшись к девушке, он добавил: — Подожди здесь.

Молча кивнув, Билли натянула поводья и осадила лошадь. Рэнд же погнал вороного к воде. Через несколько минут он уже был на противоположном берегу. Явно удовлетворенный переправой, он подал Билли знак следовать за ним.

Девушка тронула поводья, понуждая своего коня войти в поток. К счастью, ужасный эпизод — когда они едва не утонули при переправе — не оставил у лошади страха перед быстрыми водами. Билли за несколько минут перебралась на другой берег и, подъехав к Рэнду, вопросительно взглянула на него.

Не проронив ни слова, он наклонился к ней и, обхватив за талию, оторвал от седла. Не успела Билли опомниться, как Рэнд посадил ее перед собой. Затем снял с девушки шляпу и обнял Билли. Прижимаясь теплыми губами к ее уху, он тихо прошептал:

— Я должен побыть с тобой, Билли. Я ужасно соскучился… Он принялся покрывать поцелуями ее лицо, при этом все крепче прижимая девушку к себе. Услышав гулкое биение его сердца, Билли судорожно сглотнула; она почувствовала, как ее сердце тоже забилось быстрее…

Внезапно Рэнд чуть отстранил девушку и, протянув руку, ухватил поводья ее коня. Затем пришпорил своего вороного и поскакал вдоль ручья.

Окутанная теплом Рэнда, Билли потеряла счет времени, и, как всегда, в его объятиях она чувствовала себя в полной безопасности. Билли не знала, как долго они скакали, но в какой-то момент она вдруг поняла, что Рэнд остановился. В следующее мгновение он спешился и снял девушку с седла. Осмотревшись, она увидела, что они на опушке небольшой тополиной рощи.

По-прежнему держа Билли на руках, Рэнд обвел взглядом тенистые заросли. Наконец, отыскав подходящее место, направился к высокому дереву, земля под которым поросла мхом. Осторожно опустив девушку на землю, он устроился рядом и крепко обнял ее.

— Билли, дорогая… — Голос его чуть дрогнул. — Билли, ты нужна мне, поверь… И нужна не только сейчас…

Он принялся целовать ее и ласкать, а его слова эхом звучали у нее в ушах: «Билли, ты нужна мне, поверь…» Она знала, что это чистейшая правда, но все же… Но все же внутренний голос то и дело нашептывал ей: «Френчменз-Форд…» Сделав над собой усилие, Билли заглушила этот голос. До Френчменз-Форда две недели пути, а Рэнд был здесь, сейчас… Так что не стоило думать о будущем, ведь у них и так осталось слишком мало времени, пусть даже Рэнд этого не знает. И тут снова послышался его шепот:

— Билли, дорогая, ты не понимаешь, что делаешь со мной… Я так по тебе соскучился, я думал, что сойду с ума. Но теперь мы наконец-то с тобой наедине, и нам никто не помешает в это чудесное утро. А Нейт и Уилли… они и без нас управятся, я дал им все необходимые распоряжения.

Билли молча отвела глаза, и Рэнд едва заметно нахмурился.

— Пойми, Билли, все не так, как тебе, возможно, кажется. Я хотел уединиться с тобой на некоторое время не только потому, что испытываю к тебе физическое влечение. Если бы все дело было только в этом…

Билли покачала головой и прижала ладонь к его губам, давая понять, что не хочет разговаривать. Да, она не хотела тратить время на разговоры — ведь им уже недолго оставалось быть вместе. Рэнд отстранил ее руку и снова попытался заговорить. Тогда Билли прижалась губами к его губам, и ее поцелуи заглушили слова, которые он пытался произнести. Она чувствовала, что Рэнд все больше возбуждается, и его возбуждение передавалось ей — сердце ее билось все быстрее, а дыхание сделалось прерывистым. Билли обвила руками его шею и крепко прижалась к нему, но тут он предпринял последнюю попытку заговорить:

— Билли, о Боже… Дорогая, давай поговорим о…

Но она не хотела разговаривать, не могла… Впившись страстным поцелуем в его губы, она заставила Рэнда замолчать, забыть обо всем на свете. Ее неподдельная страсть разрушила последний оплот его сопротивления, и, перехватив инициативу, он сжал Билли в объятиях и снова принялся ласкать ее и целовать. Потом вдруг улегся на спину и усадил девушку себе на бедра. В следующее мгновение он распустил ремень на ее штанах, затем потянулся к своему ремню. Минуту спустя он уже расстегивал пуговицы на ее рубашке. Прижавшись губами к ее обнаженной груди, он тотчас стащил с нее рубаху и, отбросив в сторону, принялся за штаны. Она громко вскрикнула и затрепетала, когда его пальцы коснулись ее лона. Рэнд же, глядя ей прямо в глаза, видел, как разгорается в них пламя страсти. Ее дыхание с каждым мгновением учащалось, сердце же билось все быстрее, и стук его отдавался в висках. Наконец она протяжно застонала, и тотчас же веки ее дрогнули и глаза закрылись. Секунду спустя послышался тихий шепот Рэнда:

— Дорогая, открой глаза.

В его голосе было столько страсти, что Билли не могла не внять. Она открыла глаза и окунулась в синеву его взгляда. Зачарованная огнем, мерцавшим в глубине его глаз, Билли оставалась в неподвижности, когда вновь прозвучал шепот Рэнда:

— Дорогая, ты чувствуешь, как в тебе зреет любовь?.. Она растет и ширится, заполоняя все вокруг. Она растекается по твоим венам, поглощает тебя, разве нет?

Веки девушки снова опустились, и тут же снова послышался шепот Рэнда:

— Нет, Билли, посмотри на меня. — Сделав над собой усилие, она открыла глаза, и он продолжал: — Отдайся… отдайся мне, дорогая. — Его пальцы по-прежнему ласкали ее лоно, пробуждая к жизни бутон страсти. Еще мгновение — и бутон лопнул и раскрылся. Лепестки пышного цветка развернулись, околдовав ее своим чарующим великолепием. Она ничего не видела, кроме любовного голода, запечатленного на лице Рэнда. Она ничего не слышала, кроме пульсирующей страсти, окрасившей его голос. Она ничего не чувствовала, кроме его волшебных ласк, уносивших ее в царство блаженства. Содрогаясь от этой сладостной пытки, она не уловила тот момент, когда переступила порог того мира, что находился вне времени и пространства. Громко вскрикнув, Билли затрепетала и несколько секунд спустя затихла в изнеможении. Тяжело дыша, она попыталась встать с бедер Рэнда, но он удержал ее и, крепко обняв за плечи, привлек к себе. Нежно поцеловав девушку в губы, он прошептал:

— Билли, дорогая, ты — часть меня. Ты часть, без которой я не мыслю своего существования. Ты мне нужна…

Билли молча покачала головой, как бы опровергая его слова, — во всяком случае, Рэнд именно так ее понял. Он тотчас же нахмурился, однако промолчал. Перевернувшись, он уложил девушку на мшистую землю и, обуздав вспыхнувшую в нем ярость, начал сбрасывать с себя одежду. Перехватив его ледяной взгляд, Билли обвила руками его шею и пробормотала:

— Рэнд, не сердись…

Увидев отчаяние в ее глазах, он попытался улыбнуться:

— Я не могу сердиться, когда ты так смотришь на меня, Билли… — Он провел ладонью по ее щеке. — Не могу на тебя сердиться, когда ты в моих объятиях и когда я люблю тебя, а ты любишь меня. — Он несколько раз поцеловал ее и добавил: — Сейчас, моя милая… сейчас я чувствую только одно, и это чувство ничего общего со злостью не имеет…

Рэнд овладел ею. Все произошло так быстро, что Билли вскрикнула от неожиданности и невольно зажмурилась. Рэнд тут же взял ее за подбородок и, нежно поцеловав в губы, прошептал:

— Посмотри на меня, дорогая. Билли открыла глаза, и он продолжал:

— Нет, я не сержусь на тебя, моя милая. Да и как могу я сердиться, когда вижу твои глаза, оживающие от моей любви? — Он начал двигаться, постепенно ускоряя ритм. — Твои глаза оживают, Билли… Я вижу в их глубинах желание, вижу жгучий жар сродни тому, что испепеляет меня. — Он едва заметно улыбнулся. — Пожар разгорается все сильнее, не так ли, дорогая? Жар усиливается…

Он двигался все быстрее, и Билли, уловив его ритм, раз за разом устремлялась ему навстречу. Она отдавалась страстно и самозабвенно, она упивалась каждым движением его бедер, каждым мгновением их близости. В какой-то момент она закрыла глаза, но, вспомнив о просьбе Рэнда, тотчас же открыла их. Почувствовав, что близится миг блаженства, она, задыхаясь, прошептала:

— Рэнд, я… я хочу лишь одного — сделать тебя счастливым. Рэнд замер на секунду и прошептал в ответ:

— А я, Билли, хочу, чтобы ты стала счастливой. Поверь, дорогая, если мы с тобой не расстанемся, то оба будем счастливы, потому что мы созданы друг для друга…

Тут голос его сорвался, и он, в последний раз приподнявшись и опустившись, громко вскрикнул и замер в неподвижности. Отдышавшись, Рэнд приподнял голову и заглянул в лицо девушки. Глаза ее снова были закрыты, а губы — полураскрыты, и она тоже тяжело дышала. Рэнд невольно улыбнулся. Билли принадлежала ему — сейчас он был уверен в этом как никогда. Да, она принадлежала ему… Его Билли…

Рэнд приподнялся и лег рядом с Билли. Затем крепко обнял ее и прижал к груди. Она же положила голову ему на плечо, и ее чудесные волосы разметались по его руке, рассыпались по земле мерцающим ореолом.

Он ощутил, как в нем разрастается любовь. Нежные слова, столь долго сдерживаемые, едва не сорвались с языка. Но Билли была еще не готова их услышать. Подавив желание их произнести, Рэнд невольно нахмурился.

Веки Билли приподнялись, и на него уставились темные глаза. Заметив, что Рэнд хмурится, она тихо прошептала:

— Ты сказал, что больше не сердишься…

— Я и сейчас не сержусь. Почти…

Приложив ладонь к его груди, Билли с улыбкой прошептала:

— В таком случае забудь про «почти». Не стоит тратить время на злость…

От переполнявшей его любви у Рэнда перехватило горло. Судорожно сглотнув, он прохрипел:

— Билли, я…

Она снова улыбнулась:

— Я не хочу, чтобы ты на меня злился, Рэнд… Он еще крепче прижал ее к себе:

— Тогда не буду, дорогая. Я ни в чем не могу тебе отказать… решительно ни в чем.

Яркие лучи солнца пробивались сквозь густые ветви, и Рэнд наблюдал за игрой пляшущих теней на безмятежном лице Билли, неподвижно лежавшей рядом. Отдохнув после неистовства страсти, они искупались в неглубоком ручье, струившемся через рощу, затем оделись и подкрепились завтраком — его собрал для них заботливый Нейт. После этого они улеглись все на той же мшистой подстилке, и Билли почти тотчас же закрыла глаза и уснула. Рэнд не возражал, он прекрасно понимал, что девушка нуждалась в отдыхе. Уж очень она себя изнуряла в последнее время и слишком мало спала. Ее по-прежнему мучили ночные кошмары, и она часто просыпалась по ночам, а потом долго не могла уснуть — иногда и вовсе не засыпала.

Однако усталость не мешала ей отвечать взаимностью на его любовные притязания. Причем Рэнд знал, что Билли отдавалась ему не по принуждению — она сама искала его любовных ласк и даже проявляла настойчивость. При этой мысли он испытал чувство удовлетворения. Билли не была готова услышать его признание в любви, но ее влекло к нему, и она ничего не могла с этим поделать.

Билли была ему нужна. Он хотел любить ее, заботиться о ней, защищать ее. Хотел поделиться с ней всем, что имел. И еще он хотел сделать так, чтобы все страхи навсегда покинули ее, а ночи стали счастливыми и безмятежными. Он хотел открыто объявить о своей любви всему миру — чтобы все видели и знали. Хотел, чтобы она взяла его имя и родила ему детей. Он знал, что если Билли не станет его женой, то его жизнь без нее будет бесцветной и пустой.

«Но ведь Билли уже и так моя…» — подумал он неожиданно. Да, она действительно принадлежала ему, хотя все еще пыталась сохранить свою независимость от него. Но Рэнду хорошо запомнился тот момент, когда, сняв ее с лошади, он уловил, как присущая ей тревожная бдительность тотчас исчезла, едва она оказалась в его объятиях. Очутившись у него на груди, она позволила себе расслабиться и, положившись на его силу, больше не озирала недоверчиво горизонт. Она дове-жлась ему, бессознательно пожертвовав своей независимостью, всецело отдалась его заботе, как спустя короткое время отдалась его любви. Сладкий триумф этих сладких побед возносил его на небеса. Если бы она позволила ему говорить, он бы сказал ей все, что хотел высказать, потому что мысленно он уже давно посвятил себя ей и только ждал возможности признаться в этом. Скоро, очень скоро эта возможность ему представится. Он знал это наверняка. Билли принадлежала ему одному…

Едва сдерживая ликование, Рэнд обвел взглядом лицо девушки с полуоткрытыми лепестками губ. Нет, он не обманывался относительно ее чувств к нему. Возможно, по своей неопытности Билли этого не сознавала, но он-то прекрасно знал: она уже не могла без него обойтись. Да, он с каждым днем отвоевывал себе все новые и новые рубежи. Пройдет еще месяц, и его любовь покорит ее окончательно. Когда же они доберутся до Монтаны, она не сможет его покинуть, какими бы ни были ее прежние обязательства, кто бы ее ни преследовал и кем бы ни являлся тот мужчина, к которому она так стремилась…

Внезапно ощутив укол ревности, Рэнд нахмурился. Нет, он не позволит этому призраку из прошлого отнять у него Билли, ни за что не позволит…

Девушка шевельнулась. Ее длинные пушистые ресницы дрогнули. Рэнд невольно залюбовался ее очаровательным личиком. На нем уже не было ни малейших следов жестокого избиения. Исчезла даже розоватая царапина, пересекавшая ее щеку, когда девушка впервые появилась в лагере. Рэнд запустил пальцы в мягкий шелк ее волос — они сверкали в лучах солнца, пробивавшихся сквозь густую листву. После своего появления в лагере она ни разу не удосужилась подстричь волосы — предпочитала перетягивать их на затылке кожаным ремешком. Но он, не устояв перед искушением, дал свободу ее густым светлым прядям и теперь любовался ими. От нахлынувших чувств у Рэнда защемило в груди.

«Если ты и впрямь сходишь с ума по этой девочке…» — вспомнились ему слова Уилли. Да, он действительно сходил по Билли с ума. Он безумно любил ее и не хотел с ней расставаться.

Не в силах противостоять искушению, Рэнд наклонился и, нежно поцеловав в губы, стер с ее личика остатки сна. Билли взглянула на него с улыбкой и потянулась. Он улыбнулся ей в ответ. Боже, как же он ее любит…

Но девушка молчала. Рэнд спросил:

— Ты когда-нибудь была в Сент-Луисе, Билли?

Она взглянула на него с удивлением и покачала головой:

— Нет.

Окрыленный надеждой, Рэнд просиял:

— Город тебе понравится, дорогая. Он удивительный… и необыкновенно красивый. Я долго думал, прежде чем решился построить там дом и сделать Сент-Луис своей гаванью. Но потом я понял, что немного увлекся. Видишь ли, дом получился чересчур большой. Да, слишком большой для меня одного, поэтому я намерен… — Рэнд внезапно умолк и рассмеялся. Он понял, что поторопился, размечтавшись вслух. Билли еще была не готова к его мечтам. Ему следовало быть осмотрительнее.

Она снова улыбнулась:

— Возможно, я когда-нибудь увижу его.

— О да, обязательно увидишь, — кивнул Рэнд.

Он хотел еще многое ей рассказать, но увидел, что девушка чуть нахмурилась — словно задумалась о чем-то не очень приятном. Но и с таким выражением на лице она была прекрасна. И Рэнд, не удержавшись, сказал ей об этом:

— Ты необыкновенно красивая, Билли…

Она внезапно вздрогнула и, покачав головой, со смехом ответила:

— Не надо мне льстить, Рэнд. Я вовсе не красивая, а самая обыкновенная. И всегда была обыкновенной. В моем лице нет ничего особенного. У меня почти бесцветные волосы и темные, а не голубые глаза, хотя у блондинок должны быть именно голубые. Ктому же я слишком высокая и худая. Моя фигура… слишком угловатая. — Она вдруг снова нахмурилась и в задумчивости пробормотала: — Поэтому я никогда не могла понять, почему Уэс… — Билли осеклась и отвела глаза. Она попыталась встать, но Рэнд удержал ее, опустив руку на плечо.

— Уэс? — Он пристально посмотрел на девушку. — Кто это?

Билли покачала головой, как бы давая понять, что не хочет отвечать на вопросы:

— Не имеет значения.

Заметив смятение на лице девушки, Рэнд понял, что не следует настаивать — ему не хотелось огорчать Билли. Но он решил, что запомнит это имя на всякий случай. Заставив себя улыбнуться, Рэнд вернулся к прежней теме:

— Говоришь, блондинка с темными глазами? А тебе никогда не приходило в голову, что мне, возможно, нравится именно такое сочетание?.. Более того, мне очень нравятся высокие стройные женщины… А что касается твоего лица… Позволь-ка взглянуть… — Рэнд провел кончиком пальца по ее подбородку. — Хм… тонкие брови — это как раз то, что нужно… — Осторожно прикоснувшись к ее длинным ресницам, он рассмеялся. — Знаешь, они отросли и уже не торчат жесткой щетиной. А твой носик… Дорогая, у тебя очаровательный носик. — Рэнд внезапно помрачнел и добавил: — Тебе исключительно повезло, что он до сих пор прямой и безукоризненный… что его не сломали, когда тебя избивали.

Билли вновь попыталась подняться, но Рэнд ее не отпустил. Пристально глядя на девушку, он продолжал:

— Похоже, тебе неловко думать, что ты красивая, правда, Билли? Но пойми, что бы ты ни говорила, истина остается истиной и нет смысла ее отрицать.

— Нет, это не так. Ты слишком долго находился в мужском обществе, Рэнд, поэтому не можешь судить здраво.

Он снова рассмеялся:

— Да, верно. С тобой я давно утратил здравомыслие.

Но Билли, пропустив эти его слова мимо ушей, внезапно заявила:

— А вот ты действительно красивый, Рэнд.

Он взглянул на нее с удивлением и нежно поцеловал в губы.

— Рассчитываешь побить меня моим же оружием, Билли?

— Я говорю то, что есть на самом деле, — возразила она. — Ты самый красивый мужчина из всех, которых я встречала, но я уверена, что тебе часто приходилось это слышать. Женщины наверняка постоянно твердят тебе об этом. А парни как пить дать завидуют твоим легким победам.

Ему не понравилось направление, которое приняла беседа, и он, нахмурившись, проговорил:

— Полагаешь, что ты, Билли, — моя очередная победа? Она ненадолго задумалась и, пожав плечами, пробормотала:

— Нет, Рэнд, едва ли ты включаешь меня в этот список. Мне кажется, что со мной ты вполне искренен.

Рэнд вздохнул с облегчением. Он был непомерно благодарен Билли даже за такое выражение доверия.

— Спасибо, дорогая. А то я уже начал думать, что ты считаешь меня лицемером. Черт, если бы я действительно…

— Нет-нет, я доверяю тебе, Рэнд. Со мной ты всегда оставался верен своему слову. Но я никогда не позволяла себе питать иллюзии, что для тебя наши отношения — нечто большее, чем временное увлечение. Очень скоро мы расстанемся, и я стану для тебя одной из многих женщин, которых ты любил. — Билли перевела дыхание. Каждое слово давалось ей с величайшим трудом. — И я абсолютно уверена: расставшись со мной, ты быстро найдешь мне замену.

Рэнд замер на несколько мгновений.

— А если я не хочу искать замену? Билли сделала попытку улыбнуться.

— Не волнуйся, какая-нибудь молодая женщина — возможно, та, что с рыжими волосами и ярко-голубыми глазами, — сумеет утешить тебя.

Рэнд почувствовал, как в нем закипает ярость, смешанная с жестокой болью, вызванной замечанием Билли. Он выждал несколько долгих мгновений, прежде чем ответить.

— Что ты хочешь этим сказать, Билли? Что ко мне нельзя серьезно относиться? Может быть, именно тебя нельзя воспринимать всерьез? Что за игру ты со мной ведешь?

— Рэнд, я…

— Что же ты мне сказала? По-моему — ничего… Я только знаю, что тебя преследуют и что появление Уитли с его компанией пугает тебя до смерти. Еще мне известно, что ты бежишь к кому-то, правда, я не знаю, к кому… Ты с первого своего появления в лагере держалась вызывающе и вечно со мной спорила. Ты довела меня до крайности, и я больше ни о чем не мог думать — только о тебе. Ты заставила меня воспылать к тебе страстью. Ты отдавалась мне, Билли. Зачем, если ты знала, что все равно уйдешь к другому? Или просто хочешь мне показать, как может все сложиться? А может, ты хочешь заставить меня страдать так же, как страдала сама? Билли, что ты скрываешь? Чего добиваешься? Если же ты мне не доверяешь, то поверь, мне никто, кроме тебя, не нужен.

— Рэнд, перестань. Когда мы расстанемся, не пройдет и нескольких недель, как ты забудешь даже мое лицо…

— Будь ты проклята! — Рэнд уже не мог сдерживать свой гнев. — Будь ты проклята, бесчувственная ледышка! Как ты могла отдаваться мне, если так думаешь? Выходит, ты мне лгала?

— Я никогда не лгала тебе, Рэнд. Он невесело рассмеялся:

— Да, возможно. Но и правды ты мне никогда не рассказывала.

— Я была честной с тобой с самого начала. Я сразу сказала, что уйду, как только…

— Хорошо! — Рэнд стремительно поднялся на ноги и отступил на несколько шагов. — В таком случае нам больше нечего сказать друг другу — я верно тебя понял? Вставай — и поехали обратно. Вероятно, я уже надоел тебе.

Судорожно сглотнув, Билли молча поднялась на ноги и украдкой взглянула на Рэнда. Его глаза, еще несколько минут назад сиявшие теплом любви, сейчас казались ледяными. У Билли похолодело на сердце, и она, отвернувшись, направилась к соседнему дереву, под которым стояли их кони. Вскочив в седло, она пришпорила своего жеребца и, не оглядываясь, поскакала к ручью. Все было кончено. Настало время возвращаться к стаду.

Глава 14

Расправив плечи, Люсиль вошла в зал. Не обращая внимания на восторженные взгляды, обратившиеся в ее сторону, она ласково улыбнулась отцу, державшему ее под руку. Почтенный банкир ответил на улыбку дочери, и девушка вдруг поняла, что отец безмерно ею гордится. Ей даже стало неловко из-за того, что она далеко не всегда оправдывала отцовское доверие.

Мистер Баском заметил секундное замешательство дочери, и на лице его появилось выражение озабоченности. Покосившись на Люсиль, он спросил:

— Люсиль, дорогая, ты в порядке?

— Конечно, папа. — Одарив отца одной из самых своих лучезарных улыбок, девушка добавила: — Знаешь, я только что подумала: мне необычайно повезло, что я приехала на вечер к Лоре Хендерсон с таким замечательным человеком, как мой отец.

— Спасибо, дорогая Люсиль.

Хорас Баском внимательно посмотрел на дочь. В последние недели Люсиль слишком часто жаловалась на недомогание, и это очень его беспокоило. Перехватив взгляд отца, девушка провела ладонью по его щеке и снова улыбнулась:

— Папа, перестань. Не стоит понапрасну тревожиться. Я абсолютно здорова и готова…

Внезапно выросшие перед ними Харви Сигер и Бигелоу Морс избавили Люсиль от необходимости продолжать. Ей хотелось освободить отца от бремени забот, чтобы он мог найти среди гостей миссис Лорример.

Удивленная собственным великодушием, Люсиль вдруг вспомнила, что всего несколько месяцев назад отчаянно противодействовала отцу, когда тот проявлял интерес к скромной вдове банковского клерка. Но в последнее время ее отношение к этому изменилось, и теперь она очень сочувствовала отцу. Люсиль не сомневалась, что он все еще страдал из-за смерти ее матери и тосковал по ней. Чувство тоски и пустота в душе… Да, она прекрасно это понимала… Поэтому Люсиль была рада, что отец наконец-то нашел женщину, вызывавшую его интерес. Более того, теперь она даже удивлялась, что не понимала этого раньше.

— Ах, Люсиль, как я рад тебя видеть!

Харви Сигер поднес к своим пухлым губам ее руку и оставил на ней влажный отпечаток легкого поцелуя. Люсиль с трудом подавила отвращение. Интересно, почему раньше его привычка постоянно облизывать губы никогда ее не раздражала? Внезапно ей вспомнилось, как неделю назад, на каком-то вечере, она позволила Харви поцеловать ее украдкой. Люсиль невольно поморщилась. «Пора с этим покончить!» — подумала она.

— Ох, Хцрви, и я ужасно рада!.. Отдаю должное Лоре. Как замечательно, что она пригласила вас с Бигелоу на такой чудесный вечер.

Тут Бигелоу Морс тоже поднес к губам ее руку, и Люсиль приложила отчаянные усилия, чтобы не показать, насколько ей это неприятно. Казалось, Бигелоу насквозь пропотел; во всяком случае, его лоб и верхнюю губу с аккуратно подстриженными усиками покрывали крупные капли пота. Люсиль мысленно вздохнула. Как она раньше не замечала, что эти двое такие отвратительные ?

Тут Харви улыбнулся и заявил:

— Люсиль, ты совершенно ослепительна сегодня… самая прелестная женщина в зале. Ты должна позволить мне проводить тебя к буфету, и мы выпьем пунша.

Неужели ей придется провести следующие полчаса, наблюдая, как Харви через каждые три слова облизывает губы? Люсиль попыталась улыбнуться:

— Было бы очень мило, Харви. Извини меня, отец.

Мистер Баском молча кивнул. Люсиль тут же взяла Харви и Бигелоу под руки, и все трое направились к столу, уставленному закусками. Непринужденно болтая на ходу, Люсиль бросила украдкой взгляд на отца. Оставшись один, он сразу же отправился в дальний угол, где тихо сидела Сильвия Лор-ример. Девушка с облегчением вздохнула. Ее самопожертвование по крайней мере пошло отцу на пользу.

Почти не слушая глупую болтовню Харви, Люсиль то и дело кивала и смотрела по сторонам. Черт бы его побрал, где же он?! Прошел уже месяц со дня их последней встречи, а он как сквозь землю провалился! По правде говоря, она не ожидала, что Пат с такой легкостью откажется от нее. И она не могла не признать, что их последняя встреча на улице напротив магазинчика мадам Боньель не принесла ей удовлетворения. Более того, ее триумф в значительной степени померк, когда он распрощался с ней с неожиданной холодностью. Теперь-то она понимала, что ей очень нравилась их игра в кошки-мышки — особенно после того, как ситуация изменилась в ее пользу и она обрела над ним власть. Кроме того, Люсиль поняла, что вовсе не хотела охладить пыл молодого человека, во всяком случае — всерьез… Она твердо решила, что непременно примет Пата, когда он нанесет ей очередной визит.

Но следующий визит так и не состоялся. Пат, казалось, навсегда исчез из ее жизни, и Люсиль с каждым днем все больше из-за этого раздражалась. Даже тот факт, что Рэнд в скором времени должен был возвратиться в Сент-Луис, не мог вернуть ей прежнюю беззаботность.

Вот и сейчас она была не в духе — даже новое бледно-розовое платье ее не радовало. Люсиль нахмурилась. Фасон, предложенный мадам Боньель, сначала пришелся ей по вкусу. Розовый лиф был украшен белым кружевом и плотно облегал грудь — пожалуй, даже чересчур плотно, — а юбка была белой с розовой оборкой. Для комплекта она надела жемчужные серьги и ожерелье. Спору нет, выглядела она безукоризненно, но все же… Люсиль решила, что непременно выкажет мадам Боньель свое неудовольствие.

Внезапно заметив, что Харви закончил свой рассказ и ждет ее реакции, Люсиль издала короткий смешок и игриво ущипнула его за руку. Харви облизал губы и расплылся в улыбке. Люсиль почувствовала в желудке неприятные спазмы и отвернулась, сделав вид, что хочет поставить на стол свой бокал. И тут она увидела его… В дверном проеме появился Уоллис Пат-терсон! Сердце девушки подпрыгнуло, и она уже хотела направиться к Пату, но тут рядом с ним появилась грудастая Мариэтта Хили.

Негодяй! Как же он мог?! Как он мог?.. Люсиль почувствовала, как ее захлестнула волна гнева. Она внимательно наблюдала за Патом. Тот же с улыбкой повернулся к Мариэтте и, взяв ее под руку, повел в глубину зала. Выходит, это правда! До сих пор она не придавала значения слухам о том, что Пат неожиданно увлекся невзрачной простушкой Хили. Какой ужас! Ведь у этой девицы совершенно безобразная грудь, которая колышется при каждом шаге! Люсиль презрительно фыркнула. Оказывается, у Пата отвратительный вкус.

Пытаясь успокоиться, Люсиль сделала глубокий вдох. «Ну, Паттерсон, ты заплатишь за эту… за эту подлую измену!» Решив дождаться подходящего момента, Люсиль снова повернулась к Харви — и вновь почувствовала спазмы в желудке. Но она все же заставила себя улыбнуться…

Прошло два часа, и Люсиль уже с трудом держала себя в руках. Улыбка застыла на ее лице как приклеенная, когда она смотрела на стоявшего с ней рядом Сэмюела Арчера. Украдкой осмотревшись, она перехватила насмешливый взгляд Пата. Люсиль нахмурилась и отвела глаза. Взяв под руку Сэмюела Арчера, она потащила его к вазе с пуншем.

Итак, мистер Паттерсон удосужился заметить ее присутствие! Много же времени ему для этого понадобилось! Целых два часа она весело щебетала в ожидании, что он будет следующим, кто к ней подойдет. Поочередно к ней наведались все присутствовавшие на вечеринке холостяки, а Пат ни на шаг не отошел от пышногрудой малышки Хили, повисшей на его руке! Негодяй! Как смеет он ее игнорировать!

Внезапно подступившие слезы обожгли ей глаза, и Люсиль с трудом пересилила желание расплакаться. Разве он не сжимал ее в объятиях в своем загородном особняке? Разве не ласкал ее в постели и не шептал на ухо нежные слова, от которых у нее голова шла кругом? Разве он не развлекал ее, не ублажал, не доводил до умопомрачения безумными ласками, о которых она до сих пор вспоминала? Именно эти навязчивые воспоминания, тревожившие ее покой, и были причиной, заставившей ее во время их последней стычки упрямо добиваться над ним решительной победы.

Она совершенно искренне собиралась простить его за то, что он обманом завлек ее в любовную ловушку. Просто ей хотелось, чтобы он немного помучился… А что до Рэнда Пирса, то она только хотела подразнить Пата этим именем, потому что он ужасно ее разозлил. По правде говоря, она никак не могла возродить в памяти образ Рэнда. После тех незабываемых дней он словно испарился…

Будь он проклят, этот Пат! Если он не подойдет к ней, она сама к нему отправится! Он не сможет ей противостоять, когда она пустит в ход свои чары. Что может предложить ему бледная «красавица» с огромной грудью?

«Что ж, Уоллис Паттерсон, ты об этом пожалеешь! Очень пожалеешь…»

Минуло еще полчаса, и Люсиль пришла в отчаяние. Ей казалось, что в зале ужасно жарко, казалось, что она вот-вот задохнется. И ее по-прежнему мучили спазмы в желудке.

Невзрачная Мариэтта несколько раз покидала Пата, но тут же снова возвращалась, так что Люсиль ни разу не удалось приблизиться к нему. Ей хотелось поговорить с ним наедине, так, чтобы никто им не помешал. Если бы она застала его где-нибудь в уединении, то обрушила бы на него всю силу своих неотразимых чар и заставила бы вспомнить моменты близости. \

Люсиль бросила взгляд на часы на каминной полке. Черт возьми, отец выразил желание через полчаса отправиться домой. Но она не могла уехать, пока не…

О Господи, он невыносим! Спазмы внутри еще больше усилились, когда она заметила, как Пат взял Мариэтту Хили под руку и повел на террасу. Неужели он решил уединиться с этой пышногрудой девицей в укромном местечке? Слишком хорошо она знала, что происходит под сенью деревьев в саду Хендер-сонов. Но Пат прямо у нее на глазах вывел Мариэтту из зала!

— Люсиль, что с тобой? Ты так покраснела…

Обернувшись к озадаченному Харви Сигеру, Люсиль попыталась улыбнуться, и он тут же облизнул губы. Боже, если он сделает это еще раз, ее вырвет! Ей нужно побыстрее уйти от него подальше.

Люсиль поднесла руку ко лбу. Она уже была готова пожаловаться на головную боль, когда увидела, что Мариэтта вернулась в зал. И она была одна! Не желая упускать такую возможности, Люсиль пробормотала:

— Нет-нет, все в порядке, Харви. Мой… мой отец только что помахал мне с террасы. Если ты не против, я пойду узнаю, что он хочет. — Сделав решительный шаг вперед, Люсиль резко обернулась к Харви: — Нет! Оставайся здесь!

Харви молча пожал плечами и кивнул.

Задыхаясь от волнения, Люсиль вышла на террасу и осмотрелась. Черт побери, где же он?! Ее охватило чувство, близкое к панике, когда, щуря глаза, она всматривалась в смутные тени. Неужели она его упустила?!

Люсиль уже собиралась уходить, когда услышала шаги. Обернувшись, она увидела вышедшего из тени Пата.

— О, Люсиль, здравствуй, — произнес он с непринужденной улыбкой. — Вышла на террасу одна? Наверное, по ошибке.

Вот негодяй!

Закипая от ярости, она изобразила улыбку.

— По ошибке? Я подобных ошибок не совершаю, Пат. На самом деле я вышла нарочно, чтобы избавиться от слишком назойливых молодых людей. — Она вздохнула. — Они утомили меня своим вниманием.

— Правда? Я не заметил. Мы с Мариэттой были…

— Ах да, Мариэтта… — Улыбка Люсиль стала приторно-слащавой. — Очень милая девушка. Ее хрупкое здоровье меня искренне беспокоит.

— Хрупкое здоровье?

— Видишь ли, Пат… — Люсиль сокрушенно покачала головой, — она, несомненно, страдает ужасными болями в спине из-за излишнего веса, который вынуждена на себе таскать. Вероятно, ты видел, как мучаются коровы с таким огромным выменем, как у нее… Плюс, вероятно, слабые почки?

— Слабые почки?

— Да, я так думаю. Слишком уж часто она оставляла тебя, чтобы прогуляться в одиночестве.

Пат усмехнулся:

— Мне в голову не могло прийти, что ты занимаешься подобными подсчетами.

— Только из сочувствия. Бедная девочка…

— Она какая угодно, только не бедная, Люсиль. Откровенно говоря…

Не желая; чтобы Пат распространялся о наследстве бесцветной мисс Хили, Люсиль энергично покачала головой:

— Деньги — еще не все.

— Согласен, — кивнул Пат. — Есть еще красота, ум и прочие качества, на которые обращают внимание, выбирая женщину, не так ли?

— Да, верно. И бедняжка Мариэтта, к сожалению, лишена их.

Пат неожиданно закашлялся и, вытащив из кармана носовой платок, прижал его к губам. Затем аккуратно сложил платок и убрал в карман. Люсиль посмотрела на него и спросила:

— Не очень-то подходящее время для простуды, ты не находишь?

— Да, пожалуй. Вероятно, я подхватил одну из многочисленных болезней Мариэтты… — Внезапно он взглянул куда-то за спину Люсиль и расплылся в широкой улыбке: — Мариэтта, дорогая, а мы с Люсиль как раз говорили о тебе. Ты ведь знакома с Люсиль Баском, верно? Она моя очень старая приятельница.

Улыбка застыла на лице Люсиль, когда она увидела, что Пат обнял Мариэтту за талию. Та жалобным голоском пропищала приветствие, и Люсиль, кивнув, пробурчала:

— Хм-м, у нее оказывается, еще и проблемы с носоглоткой… — Пристально взглянув на Пата, она добавила: — К тому же я не такая уж старая приятельница. Но ты прав, мы с Мариэттой давно знаем друг друга. Как поживаешь, дорогая? Прискорбно слышать о твоих проблемах с почками. А если боли в спине будут продолжать тебя мучить, дорогая, пригласи доктора Стоуна. — Люсиль внезапно осеклась и поднесла ладонь ко рту. Затем добавила как бы со смущением: — Ох, прости, я оговорилась. — Она снова взглянула на Пата. — Ведь доктор Стоун — ветеринар. Он лечит только коров. — Люсиль пожала плечами и с улыбкой продолжала: — В любом случае вы должны меня простить. Что ж, кажется, уже поздно. Приятно было поболтать с вами. Всего хорошего.

Люсиль повернулась и направилась к двери. Потом остановилась и обернулась — словно вдруг вспомнила что-то важное.

— О, Пат, я едва не забыла передать тебе привет от Рэнда. Я вчера получила от него длинное письмо, в котором он извиняется за то, что не уделил нам больше времени, когда мы с тобой были в Абилине. Похоже, что у него возникли какие-то неприятности и он не смог вовремя освободиться, чтобы вернуться к нам. Он выражает радость по поводу скорого возвращения в Сент-Луис и надеется наверстать упущенное. Он такой замечательный любовник… Я жду его с нетерпением.

Вскинув брови при виде изумления на лице Мариэтты, Люсиль расхохоталась:

— О Боже, я, кажется, шокировала тебя, дорогая. Но если продолжишь общаться с Патом, то приготовься и к другим сюрпризам. Пусть расскажет тебе о своем загородном гнездышке. Уверена, что он будет счастлив пригласить тебя туда. Правда, находится оно в довольно уединенном месте… Где испытываешь необходимость в более интимной атмосфере. Я знаю, сама это испытала… Всего доброго, Мариэтта. До свидания, дорогой Пат.

Люсиль умолкла, и на несколько секунд воцарилась тишина. Потом послышался тихий голос Пата:

— До свидания, Люсиль.

— О, Пат, давай воздержимся от формальностей в присутствии Мариэтты. Называй меня Люси, милый…

Развернувшись на каблуках, Люсиль быстро зашагала к двери. О высоко поднятой головой она подошла к Харви и улыбнулась ему. Хорошо сознавая, что Пат и Мариэтта следят за ней, она подставила Харви щеку для поцелуя и с трудом подавила гримасу отвращения, когда его влажные губы скользнули по ее щеке. Изобразив жалкое подобие улыбки, она взяла молодого человека под руку и, громко рассмеявшись, воскликнула:

— О, Харви, ты такой милый!

Харви в очередной раз облизнул губы, и Люсиль поморщилась.

Будь ты проклят, Уоллис Паттерсон! Будь проклят…

Проводив взглядом Люсиль, Пат едва заметно улыбнулся и, взяв Мариэтту под руку, проводил ее к столу с закусками. Там он повернулся к Люсиль спиной, чтобы больше ее не видеть и не слышать.


Карл шел по залитой солнцем улице Огаллалы. Нырнув под просевший навес перед магазином одежды для настоящих мужчин, он отыскал свободный стул и сел. Как же ему надоело ждать! Прошло уже две недели с тех пор, как Рэнд покинул город и снова погнал стадо к Монтане. Ему порядком опротивели этот городишко и его продажные женщины. К тому же у него кончались деньги. Он ужасно злился, когда приходилось считать центы, чтобы заплатить за выпивку.

Карл поморщился, с содроганием вспомнив, как две недели назад, когда его заметила на улице девчонка Уинслоу, он был вынужден проторчать несколько часов в душном сарае вместе с лошадью. Гуртовщики Пирса до самого вечера патрулировали улицы, и он не мог выйти из своего укрытия, пока совсем не стемнело. У Карла вырвался невольный стон. За это время он едва не выскочил из собственной шкуры в попытках увернуться от мерзких серых тварей, что шныряли у него под ногами. Мало того что он весь промок от пота и ужасно мучился от жажды — он едва не задохнулся от вони подсыхающего навоза. Потом он долго не мог смотреть на свою лошадь без рвотных позывов…

Марти и Ларри появились в городе на следующий день, и он воздал им по заслугам — у него до сих пор саднили костяшки пальцев.

И в тот же день он получил телеграмму от Маккуллы.

Маккулла наконец выехал. Карл был бесконечно счастлив, что в скором времени для него все закончится, хотя считал, что этот бездельник Уэс не стоил тех трудов, что потратил босс, чтобы отомстить за него. Однако высказывать свое мнение вслух Карл не собирался. Маккулла недурно ему платил и намеревался выдать щедрое вознаграждение после того, как ему передадут девчонку. Что будет дальше, Карла ничуть не волновало. Он только хотел побыстрее получить обещанную награду. Что же касается Билли Уинслоу, то она никогда ему не нравилась. Уж очень она была высокомерной.

Карл надеялся, что Маккулла прибудет не один. В своих посланиях боссу он объяснил, что девчонка находится в обществе ковбоев, поэтому рассчитывал, что тот возьмет с собой побольше людей. Вероятно, человек двадцать, так как скорее всего придется иметь дело с Рэндаллом Пирсом, а это ничего хорошего не сулило.

Карл нахмурился и, стащив с головы замусоленную шляпу, провел ладонью по седеющим волосам. Черт возьми, он видел, как этот парень целовал девчонку в Додже… Видел, как он обнимал ее и прижимал к себе. А та даже не пыталась сопротивляться. С Уэсом же она дралась как дикая кошка, а Пирс превратил ее в ласкового котенка.

Нет, она далеко не дура. Эта маленькая расчетливая стерва знает, как себя вести, когда жизнь висит на волоске. И вообще похоже, что она вьет из мужчин веревки. Все гуртовщики Пирса смотрят ей в рот. А как они патрулировали город! Держа руки на пистолетах и с воинственным блеском глазах. Да, похоже, без заварушки не обойдется, если Маккулла попытается увезти девчонку силой.

Настроение Карла внезапно изменилось к лучшему. Он ухмыльнулся. Может, все сложится не так уж плохо. Последнюю неделю он просто умирал от скуки. Возможно, ему не хватает… небольшой встряски. Он не сомневался: когда дело дойдет до схватки, люди Пирса не смогут противостоять парням босса. Ведь почти всех их подбирал он, Карл. Причем выбирал только тех, кто знал толк в оружии. А гуртовщики только и умели, что перегонять скотину.

Что же касается самого Пирса, то с ним, кажется, придется повозиться. Этот парень обладал острым умом и наверняка не знал жалости. И, наверное, у него имелись влиятельные друзья. Невозможно так быстро разбогатеть, если за тобой никто не стоит. Да, вероятно, у Пирса были кое-какие связи… Карл какое-то время даже завидовал этому парню, пока не убедился, что и он ничем не отличается от Уэса и других мужчин, попавшихся на крючок к женщине.

Карл не мог не отдать должное этой Билли Уинслоу. Она, бесспорно, почувствовала, что подсекла крупную рыбину, и, судя по всему, не собиралась ее упускать. Он помнит выражение лица Пирса, когда вся компания покидала Огаллалу. Такой покорности на лице мужчины он еще не видел. Пирс вел ее по улице в окружении своих людей, а потом посадил на лошадь с такой осторожностью, словно девчонка была стеклянной. Карл следил за ними, пока они не скрылись из виду. Все это время вороной жеребец Пирса ни на дюйм не отставал от гнедой кобылы девчонки. А напряженная поза Пирса, когда он сопровождал девицу, красноречивее любых слов свидетельствовала о его намерениях. Он словно говорил: «Есть только один способ забрать у меня девушку — через мой труп».

Карл невольно пожал плечами. Он совершенно не понимал, как человек с репутацией Пирса мог до такой степени потерять голову. Но раз уж так вышло, то ничего с этим не поделаешь. Остается только надеяться, что Маккулла прибудет с парнями…

Проклятие, как же он устал ждать! Строго-настрого приказав не спускать с девчонки глаз, Карл отправил Марта и Лар-ри следом за стадом. А когда босс появится, они сумеют без труда догнать стадо. Только бы за это время девчонка никуда не исчезла…

Послышался гулкий цокот копыт, и Карл обернулся. Он увидел, как из-за угла выехал отряд всадников и тотчас узнал человека, ехавшего во главе отряда.

— Будь я проклят… — с усмешкой пробормотал Карл. — На сей раз босс превзошел самого себя…

Дэн Маккулла взял с собой десятка три людей. Так что было совершенно очевидно: никакой войны не будет, будет бойня!

Карл медленно подошел к краю тротуара и, подняв руку, расплылся в улыбке:

— Мистер Маккулла… Бесконечно счастлив видеть вас, сэр…


Билли окинула взглядом горизонт, где ясное голубое небо сливалось с бескрайними просторами прерий, и быстро осмотрелась. Вроде бы все было как обычно: стадо медленно, но уверенно двигалось вперед.

В течение последней недели они неуклонно продвигались на север. Слева от них тянулась горная гряда. Справа же вниз плавно уходил пологий склон. По мере того как они поднимались вверх, воздух делался прохладнее, а теплые дневные часы — короче. Летнее тепло теперь баловало их только в полдень, а по ночам становилось все холоднее. Два-три дня назад горы слева исчезли, а пейзаж по правую руку принял вид изрезанного плато. Все это означало, что они находились на подступах к Блэк-Хилс…

Билли судорожно сглотнула. По спине у нее пробежал холодок, но вовсе не из-за вечерней прохлады, наступавшей теперь с солнечным закатом. Вчера они пересекли главную почтовую трассу, связывающую железную дорогу на юге с шахтерскими выработками в горах. Десять — пятнадцать миль они двигались почтовой магистралью, пока не достигли развилки, откуда одна дорога уходила в шахтерский лагерь Дед-вуд, а другая — к реке Паудер и тропе скотоводов, ведущей в Монтану.

По спине Билли прокатила вторая волна холода. Старый седой смотритель почтовой станции оказался дружелюбным и разговорчивым человеком, и она без труда узнала у него все, что хотела узнать о броде Френчменз-Форд.

Не давая воли чувствам, терзавшим грудь, Билли вспомнила его объяснения. Френчменз-Форд был местом перехода через реку Иеллоустон. Чаще всего им пользовались гуртовщики, гнавшие стада к верховьям Миссури. А их стадо должно было в скором времени свернуть в сторону от Френчменз-Фор-да. Она больше не могла оттягивать неизбежное. Наступило время расстаться с Рэндом, и сделать это она собиралась грядущей ночью. Билли не могла терять драгоценное время. Она сознавала: присутствие Карла Уитли в Огаллале две недели назад свидетельствовало о том, что он идет по ее следу. Ей следует поторопиться, пока не стало слишком поздно…

Билли взглянула на Рэнда, ехавшего впереди. Его силуэт четко вырисовывался на фоне безоблачного неба. Знакомая боль стеснила ей грудь. Держа в узде свои чувства, Рэнд не обмолвился с ней о личном ни одним словом после того памятного утра неделю назад. С тех пор она часто вспоминала их разговор. Она откровенно сказала ему то, что должна была сказать, и совсем не ожидала столь бурной реакции с его стороны. Ведь она не хотела его обидеть или намекнуть, что он воспользовался ее уязвимостью, — такого у нее и в мыслях не было. Нет-нет, она вовсе не считала его лжецом и лицемером.

И тут Билли вдруг поняла, что это она невольно оказалась лицемеркой. Да, ведь она извлекла выгоду из его увлечения ею, обрела защиту и временное избавление от мучивших ее страхов. И она ни разу не подумала о возможных последствиях своих действий. По своей неопытности она искренне верила, что может вступить в любовную связь, а потом, когда она уедет, ничего особенно не произойдет. Но теперь она чувствовала, что ей будет ужасно больно с ним расставаться. Даже мысль об этом причиняла ей почти физическую боль. И конечно же, Рэнд тоже будет мучиться. Он и сейчас страдает — она это чувствовала… %

За прошедшую неделю Билли множество раз ловила его взгляд. Когда же их взгляды встречались, он смотрел на нее с холодной враждебностью, от которой у нее сжималось сердце.

Тепло любви, светившееся прежде в его глазах, сменилось ледяным холодом.

Она находила лишь одно успокоение, оказавшееся на самом деле обоюдоострым лезвием. Да, у него не возникнет затруднений, если он захочет найти ей замену. Какая женщина останется равнодушной к Рэнду Пирсу? Его мужскому обаянию трудно противостоять. Его искренность брала за душу, а нежность покоряла. Такой человек не должен пасть жертвой призрака из ее прошлого, который будет преследовать ее всю оставшуюся жизнь.

Но сильнее всего ее мучило то обстоятельство, что она не могла проститься с ним перед расставанием. Какими бы ни были их отношения с Рэндом сейчас, Билли знала, что он продолжает чувствовать за нее ответственность. В эти дни он по-прежнему оставался начеку, заботясь о ее безопасности. Билли не сомневалась, что он не позволит ей уехать без сопровождения. Но она знала, что должна сделать так, чтобы он перестал о ней думать. Увы, у нее нет выбора.

Рэнд внезапно обернулся, и Билли невольно вздрогнула, перехватив его взгляд. В его глазах светилось нечто похожее на ненависть… Билли потупилась и тяжко вздохнула. Сердце ее пронзила боль…

Минуту спустя она приняла решение нынешней ночью покинуть лагерь. Так будет лучше для них обоих.

Лежа с закрытыми глазами, Билли услышала, как знакомые шаги приблизились к ее подстилке. В ночном лагере было тихо. От легкого прикосновения Джереми Билли распахнула глаза.

— Вставай, Дракер. Пора на дежурство. Парни уже вернулись в лагерь и собираются ложиться.

Замолчав, Джереми присел на корточки и несколько долгих секунд разглядывал Билли. На его лице появилось выражение озабоченности, когда он осторожно заметил:

— Мне сдается, что ты сегодня почти не спала. Передо мной не нужно притворяться. На этой неделе ночи не прошло, чтобы тебя не мучили кошмары. Как только ты открыла глаза, я сразу понял, что ты не спала, а лежала и ждала, когда я тебя позову.

Понимая, что все знают об их с Рэндом размолвке, Билли попыталась обернуть в шутку наблюдательность Карлайла.

— Ничего от тебя не скроешь, Джереми, верно? — ответила она с улыбкой. — Да, я не спала. Ну и что? Не в первый раз.

Заметив, что молодой человек по-прежнему хмурится, Билли положила руку ему на плечо. Она собиралась добавить еще несколько слов, чтобы успокоить Карлайла, но тут послышались чьи-то шаги, и почти тотчас же перед ними появился Рэнд.

— Я плачу тебе не за то, чтобы ты любезничал с девушками, Карлайл, — проговорил он отрывисто. — Отправляйся дежурить.

Бросив взгляд на Билли, Джереми встал. Повернувшись к Рэнду, он какое-то время пристально смотрел ему в лицо, затем молча повернулся и направился к своей лошади. Билли со вздохом откинула в сторону одеяло. Убедившись, что Джереми вскочил в седло и поехал на дежурство, она поднялась на ноги и уставилась на босса.

— Я знаю, что ты меня не выносишь, Рэнд, но зачем срывать зло на Джереми? Он не…

— Он не выполняет свои обязанности, если сидит здесь и держит тебя за ручку, когда должен находиться на дежурстве! — Рэнд сурово поджал губы. Немного помолчав, добавил: — Меня не нужно учить, я сам знаю, как обращаться со своими работниками.

Билли вспыхнула и, не удержавшись, с вызовом заявила:

— Если так печешься о том, чтобы твои погонщики отрабатывали деньги, которые ты им платишь, то почему и меня не посылаешь на дежурство, где я уже должна находиться? Все уже на местах, кроме меня, а ты молчишь.

Губы Рэнда тронула язвительная усмешка.

— Мне кажется, ты уже с лихвой отработала свои деньги, даже если больше пальцем не пошевелишь до прибытия в Монтану. Так что можешь с сегодняшнего дня делать все, что тебе нравится, но только не мешай остальным выполнять их обязанности.

Это унизительное замечание заставило Билли побледнеть, и она инстинктивно отшатнулась от Рэнда. Тот же, ни слова не говоря, отвернулся и зашагал к своему вороному. Вскочив в седло, он умчался прочь.

Задыхаясь от подступивших к горлу слез, Билли склонилась над своей подстилкой. До сих пор она не представляла всю степень его ненависти к ней. Боже, она этого не хотела…

Билли машинально скатала свои одеяла и приторочила их к седлу, которое использовала в качестве подушки. Вскинув седло на плечо, она пошла к временному загону, где Кейси держал лошадей.

Погладив Джинджер по влажному бархатистому носу, Билли принялась седлать кобылу. На глаза ее навернулись слезы, и она то и дело утирала их тыльной стороной руки. Затянув подпругу, Билли взялась за узду и, сев в седло, направилась к стаду. «Вероятно, все к лучшему…» — подумала она со вздохом.

За его спиной возвышались пики горной гряды, а впереди простирался приток реки Иеллоустон. Разреженный воздух был прохладным и бодрящим, а пейзаж по обеим сторонам дороги — чарующим, завораживающим. Но Рэнд не замечал раскинувшейся перед ним красоты, не радовался он и сиянию утреннего солнца, вставшего над горизонтом лишь несколько часов назад. Заставляя себя думать о неотложных делах, он мысленно производил подсчеты и вносил в свои планы кое-какие поправки. Отсюда они пойдут на северо-запад: Розбад, Суитграсс, бесчисленные маленькие речушки с прозрачной водой. До окончания пути оставалось совсем мало времени…

Сделав глубокий вдох, Рэнд на секунду зажмурился. О Господи, что толкнуло его сказать Билли сегодня утром эти ужасные слова? До конца пути осталось не более двух недель, и они с Билли расстанутся. Его поведение всю прошедшую неделю и утренняя перепалка наверняка только укрепили ее в решении уйти. Не в силах смотреть девушке в глаза, он сразу же после ссоры вскочил на коня и умчался из лагеря. Все это время он немилосердно гнал коня и только теперь сменил галоп на спокойный шаг.

Ревность… Его мучила ревность. Не в состоянии больше выносить и дня, не разговаривая с Билли, не прикасаясь к ней и не обнимая ее, Рэнд в долгие ночные часы решил предпринять утром еще одну попытку убедить девушку остаться. Он собирался пустить в ход все средства, которыми располагал, только бы удержать ее рядом. Но когда он приблизился к ней, то увидел Карлайла, сидящего около Билли. Они о чем-то тихо перешептывались, глядя друг другу в глаза. И когда девушка положила Карлайлу руку на плечо, он больше не мог сдерживать вскипевшую ревность…

Пытаясь успокоиться, Рэнд снова сделал глубокий вдох. Разве мог он в чем-то обвинять Карлайла? Как он вообще мог кого-либо винить? Ведь Билли вовсе не скрывала, что больше не желает иметь с ним, Рэндом, ничего общего. И тогда Карлайл сделал пробный шаг.

Да, теперь он был в состоянии рассуждать здраво и мог понять образ мыслей Карлайла. Но понять чьи-то чувства не значит принять их. Если Карлайл прикасался к Билли в его присутствии… Рэнд попытался обуздать бушевавшее в нем негодование. Билли принадлежит ему, черт побери! Он не собирается от нее отказываться, несмотря на прошедшую бесконечную неделю, которая лишний раз подтвердила, что он безумно ее любит и не сможет без нее обойтись. Ему казалось, что и в глазах Билли он видел отражение той же тоски. Перед ним уже забрезжил луч надежды, но сегодняшнее утро все испортило…

А потом он еще и ускакал, впервые после отъезда из Огал-лалы бросив девушку без внимания. В пылу гнева он решил, что среди его людей ей ничто не угрожает, а он тем временем обуздает свои вышедшие из-под контроля чувства. Ослепленный ревностью, он вообразил, что Карлайл не спустит с Билли глаз, пока они несут дежурство. Он знал, что Уилли и Стюарт тоже будут за ней приглядывать, равно как Фогарти и Берд, даже Бразерс и Холл. Черт побери, в его лагере Билли была защищена от всех мыслимых и немыслимых врагов. Спасти ее нельзя было только от него самого. Такова грустная правда.

Судорожно сглотнув, Рэнд приподнял дрожащей рукой шляпу и утер пот со лба. Проклятие!.. Он скакал с самого утра и со вчерашнего вечера совершенно ничего не ел. Теперь к стаду он вернется не раньше полудня. Впрочем, сейчас он не — смог бы проглотить ни кусочка. Ему надо как можно скорее вернуться и увидеться с Билли. Надо увести ее куда-нибудь и молить о прощении. Он согласен на все, лишь бы она осталась с ним. Сегодня утром он попытался представить свое будущее без Билли и понял, что не перенесет такой жизни. Не перенесет…

Что-то случилось! Завидев издали стадо, Рэнд сразу же это понял. От неприятного предчувствия у него засосало под ложечкой. Судя по всему, полдень уже давно миновал, но стадо все еще продолжало пастись. Бросив взгляд на кухонный фургон, Рэнд заметил, что все сидят у костра и только фигуры дежурных маячат около стада.

Нет, Уилли не мог позволить людям прохлаждаться за обедом так долго. Вероятно, что-то произошло. Рэнд пришпорил коня.

Резко натянув поводья, он спрыгнул на землю и устремился к костру. Его сердце гулко стучало, когда он, задыхаясь, обвел взглядом лица погонщиков, сидевших у огня. Билли… Где она? Неужели… Рэнд снова окинул взглядом своих людей.

— Все правильно, Рэнд. Ее нет, — послышался тихий голос Уилли.

Рэнд молча покачал головой; он не мог произнести ни слова. Уилли же тем временем продолжал:

— Я думал, что ты вернешься с минуты на минуту, и не сдвинулся с места, потому что ты меня об этом не просил, Рэнд. Я подумал, что, возможно, ты хочешь, чтобы мы…

— Где она? Куда она направилась? — спросил Рэнд с угрозой в голосе. — Вы же знаете, что ее нельзя отпускать одну. Почему вы позволили ей уехать?

— Они ни о чем не знали до последнего момента, мистер Пирс, — пробурчал Джереми. — Все они были заняты, потому что быки проявляли беспокойство. И никто ее не хватился до обеденного привала. Никто не знал, что ее нет. Она только мне одному сказала, что уезжает.

— И ты позволил ей уехать? Идиот! — Стремительно шагнув к парню, Рэнд схватил его за ворот и, приподняв, прорычал прямо в лицо: — Отвечай, куда она направилась, черт подери! Отвечай — или я силой заставлю тебя заговорить…

— Подожди, Рэнд, не горячись. — Уилли положил боссу руку на плечо.

— Ждать? Каждая потерянная минута может обернуться для Билли смертельной опасностью.

— Мистер Пирс, вам нужно было подумать об этом раньше, до того, как вы оскорбили ее сегодня утром, — заявил Джереми.

Рэнд в ярости уставился на молодого человека, но тот, нисколько не смутившись, продолжал:

— Она ничего бы мне не сказала, если бы…

Рэнд бросился на Джереми, но Уилли вовремя его удержал:

— Прошу тебя, Рэнд, успокойся. Не знаю, что произошло сегодня утром, но ясно, что вы с Билли поссорились. Джереми сказал, Билли взяла с него слово, что он не позволит нашим людям ее преследовать. Она оставила тебе письмо.

— Письмо?! — воскликнул Рэнд. — Где же она его оста вила? Где оно?

Джереми молча полез в карман и вытащил два листка бумаги. Выхватив их из руки парня, Рэнд поспешно отошел в сторону и начал читать.

«Дорогой Рэнд.

Мне очень жаль, что приходится прощаться с тобой таким образом, но, думаю, ты должен понять, что у меня нет иного выхода. Я бесконечно благодарна тебе и твоим людям за все, что вы для меня сделали. Спасибо тебе за заботу и утешение, которые ты мне давал, но больше ты мне не нужен. Отсюда я легко найду дорогу туда, куда стремлюсь. Можешь не сомневаться, что в скором времени я буду в столь же безопасном месте, как твой лагерь. Надеюсь, что это позволит тебе спать спокойно. Еще я надеюсь, что это позволит тебе простить меня за то, что я собираюсь сказать.

В тот последний день, когда мы были вместе, ты сказал, что знаешь, что я бегу к кому-то и от кого-то спасаюсь. Ты был прав, Рэнд. Я собираюсь найти человека, который мне дороже жизни. После того как я с ним увижусь, я смогу лучше понять свое прошлое и встретиться лицом к лицу с моими преследователями, смогу принять грядущее. Но как бы жизнь ни сложилась, Рэнд, в моем будущем нет для тебя места ни в качестве защитника, ни в качестве любовника, если вдруг тебя вновь посетит подобная мысль.

Твои слова сегодня утром меня очень обидели, Рэнд. Но у меня было время над ними поразмыслить, и я пришла к выводу: если ты считаешь, что я расплатилась с тобой за твое великодушие, то это даже к лучшему. Я не представляла, в какой степени зависела от тебя, от твоей силы, твоей заботы, от твоей любви. Еще я знаю, что без тебя, вероятно, не смогла бы пройти весь этот путь, за что искренне тебя благодарю. Ты позволил мне увидеть конец сна. За это я навсегда перед тобой в долгу.

Не сердись на Джереми. Он мой друг, как и остальные мужчины. Пользуясь этой дружбой, я попросила его оказать мне огромную услугу. Пожалуйста, не злись на него из-за этого.

Желаю тебе счастья, Рэнд. Я сожалею лишь о том, что мы расстались не мирно. Я никогда тебя не забуду.

С искренним уважением,

Билли Уинслоу».

«С искренним уважением, Билли Уинслоу… С искренним уважением… С искренним уважением…»

Рэнд ощутил нелепое желание расхохотаться. Искреннее уважение не любовь. Она ни разу не употребила в письме слово «любовь». Она любила кого-то другого. Как это она написала?.. Он пробежал глазами помятые листки.

«Больше ты мне не нужен… Но как бы жизнь ни сложилась, Рэнд, в моем будущем нет для тебя места ни в качестве защитника, ни в качестве любовника…»

Неужели ей никогда не приходило в голову, что он любит ее и хочет сделать своей женой? Вероятно, нет. Возможно, по этой причине… Нет, он пытается ухватиться за соломинку. Он действительно ей не нужен. Она хочет вычеркнуть из памяти время, проведенное вместе.

«Я сожалею лишь о том, что мы расстались не мирно. Я никогда тебя не забуду…»

Рэнд криво усмехнулся. А он только об одном сожалел — что они расстались… Возможно, если бы он не говорил с ней столь резко сегодня утром… Возможно, если бы он сказал ей то, что собирался сказать поначалу, она бы ему доверилась. Возможно, если бы он…

«С искренним уважением, Билли Уинслоу».

Уинслоу?.. Значит, она Уинслоу? Что ж, по крайней мере, она назвала ему свое имя.

Рэнд вдруг заметил, что все гуртовщики пристально смотрят на него, и, нахмурившись, проворчал:

— Уилли, собирайся в путь. Мы и так потеряли здесь слишком много времени.

Пожилой гуртовщик с удивлением взглянул на босса:

— Ты что, спятил, Рэнд? Я не тронусь с места, пока ты не скажешь, о чем девочка написала в этом письме!

Еще больше помрачнев, Рэнд снова взглянул на листки. Вероятно, десятник прав, и он должен им рассказать. Пожав плечами, Рэнд проговорил:

— Она не хочет, чтобы ее искали. Она считает вас всех своими друзьями и благодарит за все, что вы для нее сделали. — Он сделал паузу, и его кадык судорожно дернулся. — Она говорит, что отправляется к человеку, которого любит больше жизни. — Рэнд снова умолк и вздохнул. — Письмо она подписала так: «С искренним уважением, Билли Уинслоу». — Рэнд невебело рассмеялся: — Полагаю, это говорит о многом, не правда ли?

На какое-то время воцарилась тишина. Потом Уилли спросил:

— А она больше ничего не добавила? Как насчет тех, кто ее преследует? Что, если они настигнут ее, когда она будет одна? Что, если…

— Она говорит, что будет в полной безопасности. И говорит, что не нуждается в нас… — Рэнд тяжело вздохнул. — Нет, неверно. Она сказала, что больше не нуждается во мне.

И вновь воцарилось тягостное молчание. Все по-прежнему смотрели на Рэнда, но никто не произносил ни слова. Внезапно почувствовав ужасную усталость, Рэнд безвольно уронил руки и машинально скомкал листки.

— Трогай, Уилли. Нам еще много надо пройти до захода солнца.

Коротко кивнув в ответ, Уилли повернулся к гуртовщикам:

— Вставайте, парни. Вы ведь слышали, что сказал босс. Медленно подняв руку, Рэнд разжал кулак и уставился на смятые листки. За спиной послышались шаги, и он резко обернулся:

— Карлайл…

Джереми, направлявшийся к своей лошади, остановился и вопросительно взглянул на босса:

— Что-нибудь нужно, мистер Пирс?

Приблизившись к молодому человеку, Рэнд кивнул:

— Да. Я хочу извиниться. Я поначалу внушил себе, что это из-за тебя Билли уехала, но на самом деле никто не смог бы ее остановить, раз она не хотела оставаться. — Рэнд понизил голос. — И еще я хочу поблагодарить тебя за то, что ты был ей другом, когда она теряла веру в меня. Мне жаль, что она не доверяла мне так же, как доверяла тебе.

Несколько долгих секунд Джереми хранил молчание. Потом сказал:

— Возможно, она вернется, мистер Пирс.

Рэнд усмехнулся и покачал головой:

— Нет, не вернется.

Отвернувшись от Карлайла, он побрел к фургону, у которого, щуря глаза, стоял в задумчивости Нейт. Рэнд кивнул на все еще висевший над огнем кофейник:

— Там что-нибудь осталось?

— Думаю, что да.

Рэнд вылил остатки кофе в кружку и выпил все до последней капли, пока посудина не опустела. Как он… Совершенно опустошенный…


Смотритель почтовой станции назвал Френчменз-Форд поляной поганок. Неторопливо продвигаясь по узенькой улочке, Билли вспомнила эти слова смотрителя и невольно улыбнулась. Теперь она понимала, что имелось в виду. Многие «дома» в городке были сооружены из брезента и походили на гигантские поганки, росшие вдоль извилистой улочки. На окраине городка стояли повозки и фургоны — одни разгружались, другие загружались. И повсюду виднелись бизоньи шкуры, которые вывешивали для просушки. Возчики же прохаживались по улицам или развлекались в салунах и игорных домах, коротая свободные часы.

Билли беспокойно озиралась по сторонам, и ее волнение с каждым мгновением усиливалось. Охотники на бизонов, перевозчики, грузчики, жители прерий, иммигранты… Она никогда не видела какого множества самых разных людей, собравшихся в одном месте. Перегоняя вместе с отцом стада, она видела десятки городков и поселков и считала, что неплохо знакома с их жизнью, но этот городок нисколько не походил на все остальные. Здесь она увидела людей, говоривших на многих языках; были и совершенно незнакомые Билли северные индейцы — их скво прохаживались по улице, накинув на плечи разноцветные одеяла. О цивилизации напоминали только инженеры, Производившие землемерную съемку для прокладки железной дороги «Норзерн Пасифик» — так было указано на их оборудовании.

Надвинув на глаза шляпу, Билли внимательно разглядывала улицы, по которым проезжала. Правой рукой она то и дело ощупывала рукоять пистолета, висевшего на поясе. Ей казалось, что оружие вот-вот может понадобиться. К счастью, ничего не происходило, и девушка беспрепятственно подъехала к коновязи, находившейся рядом с салуном. Спешившись, она на мгновение замерла и сделала глубокий вдох, пытаясь успокоиться. Дрожащими руками она привязала Джинджер к столбу, и медленно направилась ко входу в заведение. Через несколько минут она узнает, действительно ли приехала туда, куда стремилась…

Сердце Билли неистово колотилось, когда она подходила к салуну «Косматый бизон». В этот решающий момент она чувствовала себя, как никогда, одинокой. У входа она на мгновение замешкалась, затем, собравшись с духом, открыла дверь и переступила порог.

Билли ужасно волновалась, но ей все же удалось перебороть терзавшие ее страхи. Главное — чтобы никто не узнал в ней девушку. Широкополая шляпа надежно скрывала бледное золото волос и затеняла тонкие черты ее лица. За два дня, что прошли с тех пор, как Билли покинула гуртовщиков, она еще больше похудела, и теперь поношенная мужская одежда висела на ней как на палке. Впрочем, это ее нисколько не беспокоило — здесь так выглядели очень многие, и подобное облачение не должно было ни у кого вызвать удивления или привлечь к ней внимание. Кроме того, она надела на свои изящные руки кожаные перчатки, которые носила во время работы. Бесспорно, в таком костюме девушку в ней не узнают.

Подойдя к бару, Билли невольно коснулась рукоятки пистолета. Несколько минут спустя, уже со стаканом в руке, она прислонилась к стойке и окинула взглядом зал. Он оказался совсем небольшим, а мебель была сколочена из неотесанных досок. Однако посетителей заведения это вполне устраивало; они весело смеялись и переговаривались, а некоторые играли в карты или в кости, судя по всему — на выпивку. Удостоверившись, что человека, которого она искала, среди игравших нет, Билли стала разглядывать других посетителей. Она сразу же обратила внимание на то, что у всех на ремнях по шестизарядному пистолету — исключение составляли лишь те, у кого с собой вообще не было оружия.

В самом дальнем углу кто-то тронул клавиши старенького пианино, и все головы тотчас повернулись в сторону престарелого музыканта, заигравшего какую-то балладу.

Минуту спустя дверь рядом с музыкантом отворилась, и в зал вошла высокая женщина в золотисто-красном платье. У нее были светлые волосы, поднятые в высокую прическу, темные глаза и безупречные черты лица. Женщина была не первой молодости, но ее прекрасной фигуре позавидовали бы и многие молодые дамы. Когда же она приблизилась к пианино и запела, все умолкли, а некоторые из посетителей даже подошли к ней поближе.

У певицы оказался глубокий и удивительно красивый голос. Баллада, которую она исполняла, никого не оставила равнодушным, и, когда певица умолкла, зал взорвался аплодисментами и криками «бис».

Кто-то из мужчин выкрикнул название другой песни. Певица тут же улыбнулась и сказала:

— Хорошо, Харри. Я счастлива исполнить просьбу одного из наших завсегдатаев. — Она повернулась к пианисту и подмигнула ему: — Ты же знаешь эту балладу, Чарли, не правда ли?

Музыкант вместо ответа взял несколько аккордов, и певица утвердительно кивнула. Окинув взглядом зал, она вдруг погрустнела и запела о том, кто когда-то любил и, потеряв свою любовь, до сих пор оплакивал эту потерю.

И песня и голос певицы произвели на Билли сильнейшее впечатление. Девушка на несколько секунд закрыла глаза, предаваясь воспоминаниям. «Нет, нельзя об этом думать», — сказала она себе. Открыв глаза, Билли поднесла к губам стакан и залпом осушила его. Огненная жидкость обожгла горло и опалила желудок. Билли понадобилось сделать несколько глубоких вдохов, чтобы восстановить дыхание. Отдышавшись, она подала знак бармену, чтобы тот налил еще одну порцию. Держа себя на этот раз в руках, Билли снова повернулась к певице. Та вскоре умолкла, и ее тут же попросили спеть еще что-нибудь, но женщина отрицательно покачала головой и, явно польщенная вниманием слушателей, подняла вверх ухоженную руку, требуя тишины:

— Парни, если хотите снова услышать, как я пою, оставайтесь с нами подольше. Потом я исполню все, что вы попросите.

Взмахнув рукой, певица скрылась за зашторенной дверью. Билли повернулась к стойке и, взглянув на бармена, спросила:

— Полагаю, это Лил Калвер…

— Она самая, малыш.

Билли молча кивнула и, взяв со стойки свой стакан, повернулась к двери, за которой исчезла Лил Калвер. Сделав маленький глоток, она осторожно поставила стакан обратно на стойку и направилась к пианисту, продолжавшему что-то наигрывать. Он поднял на нее потное морщинистое лицо, и Билли еще ниже надвинула на лоб поля шляпы. Опустив в блюдо на пианино монетку, она вызвала на лице музыканта щербатую улыбку. Тут чей-то громкий крик в другом конце зала заставил его забыть о Билли, и девушка сделала осторожный шаг в сторону. В следующее мгновение она тихо и незаметно проскользнула в дверь, за которой обнаружилась лестница. Немного помедлив, она направилась к ступенькам.


Тяжело вздохнув, Люсиль повернула голову, чтобы взглянуть на окно своей спальни. Стояло яркое солнечное утро, но воздух был тяжелым от влаги, — вероятно, ночью шел дождь. Спала она плохо, и ей совершенно не хотелось вставать. К тому же в последнее время она часто испытывала недомогание. Более того, временами ей казалось, что самое худшее еще впереди.

Люсиль снова вздохнула. О Господи, неужели она больше никогда не почувствует себя лучше? Будь он проклят, этот Уоллис Паттерсон! Это он во всем виноват! Виноват в ее бессонных ночах, ее взвинченности, невозможности радоваться жизни — она даже аппетит потеряла. А теперь, похоже, ей придется перенести еще одно унижение.

Да, ужасное унижение! Ведь Пат по-прежнему не проявлял к ней интереса. Какой негодяй! Она уже все перепробовала! После скучной вечеринки у Лоры Хендерсон она встречала Пата еще дважды. Один раз в парке, когда была уверена, что он захочет к ней присоединиться. Но он этого не сделал. Второй раз они встретились в банке, куда, пребывая в отчаянии, она пришла проведать отца. Она сделала все, чтобы столкнуться с Патом нос к носу, но этот мерзавец поприветствовал ее с такой рассеянной галантностью, какую проявил бы к любой другой женщине.

На Люсиль накатила новая волна тошноты.

— Пат, ты чудовище! Из-за тебя я заболела! — воскликнула она и в следующую секунду, прикрыв ладонью рот, бросилась к умывальнику, где ее тотчас же вырвало. Судорожные спазмы лишили Люсиль последних сил, и с тихим стоном она опустилась на пол возле умывальника. Ее дыхание было частым и прерывистым, на лбу и на верхней губе выступили бисеринки пота, пот ручьями струился по спине и груди. Заставив себя подняться на ноги, она с величайшим трудом добралась до кровати и со стоном рухнула в ее мягкие объятия.

Люсиль легла на живот, но ей не следовало это делать. Вскоре грудь у нее ужасно заболела, и она улеглась на спину. И тут же все вокруг закачалось перед глазами. С губ девушки сорвался тихий стон.

— О Боже, я умираю… Я умираю и уже никогда не верну Пата. — В неподдельной скорби Люсиль прикрыла лицо ладонью. — О… он никогда не узнает, что я люблю его…

Люсиль в отчаянии уронила руку на постель и тотчас же представила себя на смертном одре: среди огромного количества цветов она была прекрасна, почти божественна в своей мертвенной неподвижности. Одинокая слеза вытекла из уголка ее глаза, когда перед ее мысленным взором возник Пат, убитый горем. Потрясенный, он повернулся к кому-то вне поля ее зрения. Но что это?.. Чьи это огромные груди выплывают из дверного проема?.. Какой негодяй! Люсиль в гневе наблюдала за развитием действия… Вот Пат склонил голову над огромной грудью Мариэтты Хили, и Мариэтта обвила его шею руками в страстном желании утешить. Он всхлипывал со стонами, демонстрируя свое горе, но выражение его глаз… Уж не смеется ли он, черт подери?!

Ох, ему это даром не пройдет! Люсиль села в постели и сделала глубокий вдох, чтобы отогнать снова накатившую тошноту. Расправив плечи, она вскинула подбородок и заставила себя спустить ноги на пол. Затем осторожно поднялась и немного постояла, чтобы удержать равновесие. Сейчас она примет ванну, оденется и немедленно отправиться к доктору Стивену. Он даст ей тоник или что-нибудь другое, но она непременно должна избавиться от этих ежедневных мучений. А уж потом… Потом можно будет взяться за мистера Паттерсона! Все, с нее хватит!

Люсиль вышла из кабинета доктора Стивена с огромными, как голубые чайные блюдца глазами и пылающими щеками. Оказавшись на улице, она замерла на несколько мгновений, потом, встрепенувшись, зашагала по тротуару. Заметив, что мужчины, как обычно, бросают на нее восхищенные взгляды, а их спутницы ревниво хмурятся. Люсиль невольно усмехнулась. Она ведь не виновата, что привлекает мужское внимание своей красотой…

Впрочем, сейчас она думала вовсе не о собственной внешности, сейчас ее беспокоило совсем другое… Уже не глядя по сторонам, она зашагала быстрее. Джек ждал ее с экипажем на углу улицы — ей нужно было поскорее добраться до дома.

Хотя нет… Сначала она должна сделать кое-какие покупки. Ей нужен новый ансамбль… что-нибудь необычное, элегантное, умопомрачительное! Машинально поправив прическу, Люсиль улыбнулась и внесла изменение в свои планы. Пожалуй, с нее довольно «умопомрачительных» нарядов… Разумеется, ее ансамбль будет весьма элегантным, но он не должен ее… стискивать. И это будет нечто фантастическое! Да, необычные обстоятельства требовали экстраординарных мер!

Люсиль снова улыбнулась во весь рот и пошла еще быстрее. Белый голубок на ее модной шляпке грациозно подпрыгивал в такт ее шагам, словно собирался воспарить… как и ее душа, уже расправившая для полета крылья…


— Она больше не при стаде? Что ты имеешь в виду?

Карл в ярости уставился на побледневшего Марти. Взглянув на Маккуллу, стоявшего чуть поодаль, десятник повернулся к Марти.

— Так где же она?

— Не знаю, Карл. Мы с Ларри днем и ночью наблюдали за этим проклятым стадом, как ты приказал…

— Черт бы вас побрал! Если вы вели наблюдение, то как же тогда вышло, что девчонка Уинслоу исчезла, а вы не заметили, куда она направилась?

— Откуда нам знать? — Мартин пожал плечами. — Мы сначала даже не заметили, что она исчезла.

Карл тяжко вздохнул и снова покосился на Дэна Маккуллу. Босс прибыл во главе отряда из тридцати человек, и люди теперь ждали приказа, укрывшись в соседней роще. Но что босс мог им приказать, если девчонка сбежала? Схватив Марти за ворот, Карл процедил:

— Послушай, тупой ублюдок, ты уже говорил мне, чего не знаешь, а я хочу услышать, что тебе все-таки известно. Только не говори, что тупо таращился на это стадо и после того, как узнал, что девчонка пропала. Не может быть, чтобы тебя не посетила ни одна здравая мысль…

От страха на покрасневшем лице Марти выступили капельки пота. Он быстро осмотрелся и вдруг подумал о том, что этот чудесный августовский день может стать последним в его жизни, если он сейчас не найдет правильных слов. Да, в гневе Карл мог с легкостью и убить. И еще Марти знал, что Карл сначала стрелял, а потом думал. Но что же ответить?

Собравшись с духом, Марти заявил:

— Карл, я ничего больше не знаю. Я уже все тебе рассказал. Мы с Ларри даже не заметили, как девчонка исчезла. Мы не видели ее у костра по меньшей мере во время двух последних привалов. Ты же знаешь, Карл, как это бывает порой. Пыль иногда поднимается такая густая, что невозможно отличить одного человека от другого. И мы поначалу подумали, что просто не видим ее…

— Послушай, Марти!.. — прорычал Карл; его щека подергивалась. — У тебя осталось всего две минуты…

— Да-да, хорошо… Так вот, когда мы с Ларри поняли, что она сбежала, мы под покровом ночи проникли в лагерь, чтобы послушать, о чем они возле костра толкуют. Ждать долго не пришлось. Когда их босс ушел, все остальные парни только и делали, что обсуждали это происшествие. И все ужасно жалели, что она…

Карл еще больше помрачнел, и Марти, в страхе поежившись, продолжал:

— Они… они говорили, что не представляют, куда она отправилась, и их босс тоже вроде бы не в курсе. Уж очень он был не в духе. Они сказали, что девчонка оставила им какое-то письмо, в котором просила не беспокоиться за нее, потому что через несколько дней она будет находиться в такой же безопасности, как и с ними.

— Дальше, — проворчал Карл. — Они еще что-нибудь говорили?

Марти закивал и вновь заговорил:

— И… они сделали вывод, что девчонка направлялась в какое-то место, что находилось в двух днях пути от того привала, где она от них сбежала…

Тут Марти умолк, и Карл еще крепче сжал ворот его рубашки.

— И это все? Это все, что ты можешь мне сказать?

— Да, Карл, но… — Марти вдруг почувствовал, как ему в ребра уперся холодный ствол пистолета. Вытаращив глаза, он пролепетал: — Но девчонка их оставила примерно в том месте, где стадо пересекло границу штата Монтана. А Пирс повернул на северо-запад. Мы с Ларри подумали, что не можем отправляться на ее поиски, потому что должны сначала дождаться тебя. Отыскать ее будет нетрудно, если наш отряд разобьется на группы и в разных направлениях прочешет всю округу.

Глаза Марти почти вылезли из орбит. Он чувствовал, что задыхается. Сделав над собой усилие, он с мольбой взглянул на человека, стоявшего чуть в стороне:

— Мистер Маккулла, эта местность не такая населенная, чтобы девчонка могла добраться до города, никем не замеченная. Ее будет несложно найти…

Внезапный щелчок пистолетного затвора заставил Марти всхлипнуть от страха. Чуть повернув голову, он увидел, что другие люди босса держат Ларри. С оружием на изготовку.

— Мистер Маккулла, я… я могу показать то место, где дорога раздваивается и где девчонка покинула стадо. У вас не будет проблем. Мы сумеем ее найти…

От взгляда Карла веяло холодом. Ствол его пистолета больно впился Марти в бок. .

— Мистер Маккулла…

Несколько секунд спустя послышался негромкий голос босса:

— Отпусти его, Карл. Взглянув на босса, Карл проворчал:

— Мне надоел этот ублюдок! Сейчас я его…

— Отпусти его! Ты понял?!

Карл с силой оттолкнул Марти, и тот рухнул на землю. Десятник же сунул пистолет в кобуру и вполголоса проговорил:

— Пожалуй, ты прав, Марти. Нам нужно как следует поискать девчонку. Но если мы ее не найдем, то я тебя все-таки пристрелю. Ты понял меня, приятель?

Марти молча кивнул, и тут же снова послышался голос Маккуллы:

— Все правильно, Карл. Нам лучше найти девчонку… Нам лучше ее найти…

Повернувшись к боссу, Карл заявил:

— Не беспокойтесь, сэр. Мы обязательно ее найдем…


С трудом переводя дыхание, Билли стояла в тускло освещенном коридоре салуна «Косматый бизон». Пытаясь успокоиться, она зажмурилась и сделала несколько глубоких вдохов. Она должна решиться… Она не может теперь отступить. Слишком долго она ждала и слишком большой путь проделала.

Собравшись с духом, девушка постучала в дверь. Стук гулким эхом прокатился по коридору. И почти тотчас же послышался женский голос:

— Войдите!

Билли повернула ручку и, толкнув дверь, переступила порог. Она оказалась в огромной комнате, очевидно, служившей одновременно и спальней, и конторой заведения. В дальнем углу комнаты находилась широкая кровать, частично скрытая за отдернутой занавеской. Рядом стоял маленький столик, уставленный тарелками с остатками обеда. У противоположной стены высился огромный письменный стол, заваленный бумагами, тут же стоял диван с бархатной обивкой, а рядом — кресла, расставленные явно с намерением создать деловую атмосферу. Но при этом повсюду висели на крючках и на гвоздях женские наряды, так что «деловая атмосфера» не очень-то чувствовалась.

Однако Билли всего этого не видела; она смотрела лишь на Лил Калвер и на стоявшего с ней рядом высокого молодого человека. Он пристально смотрел Лил в лицо, словно в ожидании ответа, и, казалось, не заметил появления Билли — во всяком случае, никак на нее не отреагировал. Окинув его взглядом, Билли почувствовала что-то знакомое… Присмотревшись, она чуть не вскрикнула, и у нее от волнения перехватило горло. Тут Лил повернулась к ней и с дружеской улыбкой спросила:

— Что я могу для тебя сделать, мальчик?

Не в силах вымолвить ни слова, Билли сделала шаг вперед. Сердце ее гулко стучало, и этот стук отдавался в ушах. Сняв шляпу, она молча уставилась на Лил Калвер.

На прекрасном лице женщины появилось выражение недоумения, а затем — глубочайшего изумления. Она внезапно вскрикнула, и стоявший рядом с ней молодой человек тотчас же пристально взглянул на Билли. В следующее мгновение его до боли знакомые карие глаза расширились, и на лице появилось примерно такое же выражение, как и у женщины. Затем его полные губы дрогнули и расплылись в широкой улыбке. Голос же, когда он заговорил, затронул в душе девушки знакомые струны, и на Билли накатила волна сладостно-горькой боли.

— Билли? Неужели ты?

Молодой человек бросился к ней и, схватив за плечи, снова посмотрел ей в лицо. Билли же вдруг всхлипнула, и из глаз ее хлынули слезы.

— О, Адам, наконец-то…

Обогнав идущее мерным шагом стадо, Рэнд остановился у реки Масселшелл и теперь обозревал ее песчаные отмели. После двух дней постепенного, но неуклонного подъема в горы они достигли места, служившего водоразделом между реками Иел-лоустон и Миссури. Огромное плато было сплошь усеяно утесами, напоминавшими караульных на посту. По левую сторону от них простирались тысячи холмов. Еще через полдня пути они наконец, вышли к старому броду, которым на протяжении столетий пользовались бизоны и мигрирующие лоси.

Осмотрев реку, Рэнд пришел к выводу, что им без труда удастся ее перейти, так как по всей ширине русла было множество песчаных отмелей, очень удобных для переправы. А лагерь он в эту ночь собирался разбить у слияния Флетуиллоу-Крик с рекой Биг-Бокс-Элдер. После чего стадо в течение нескольких дней будет следовать руслом этой реки. А затем они сойдут со скотоводческой тропы и далее двинутся дорогой, соединяющей Форт-Магиннис с Форт-Бентоном.

Как только они минуют Форт-Бентон, до резервации «черноногих» останется шесть-семь дней пути. Недели через две он передаст стадо заказчику и тем самым выполнит условия договора. Но две недели — все же достаточно долгий срок… И все последние дни его не отпускало какое-то смутное беспокойство, что-то тревожило… Да, он должен во что бы то ни стало вернуться.

Повернув коня, Рэнд помчался обратно, в сторону идущего ему навстречу стада. Вскоре он приблизился к Уилли и осадил вороного. Сухопарый техасец, заняв удобную позицию на высоком холме, бдительно следил за передвижением стада. Прищурившись, он взглянул на Рэнда:

— Судя по твоему виду, парень, можно с уверенностью сказать, что ты что-то задумал. Если я не ошибаюсь, тебя укусила какая-то зловредная муха…

Губы Рэнда дрогнули в улыбке.

— Ты прав, Уилли. Все эти дни я только и делал, что думал о Билли, и пришел к выводу: я поступил как идиот, позволив ей уехать.

Уилли энергично покачал головой:

— Нет, черт подери! Ты не мог заставить девочку остаться. Ведь было ясно, что она одержима какой-то целью. Но она не хотела ни с кем из нас делиться, даже с тобой. Ты ничего не мог сделать, никак не мог остановить ее.

Рэнд нахмурился и проговорил:

— Уилли, ты не понял. Я знаю, что не мог заставить Билли ответить мне взаимностью. — Он пожал плечами, и глаза его погрустнели. — Я перепробовал все… — Сделав глубокий вдох, Рэнд добавил: — Но это не значит, что Билли все еще во мне не нуждается. Уитли и те двое…

— Рэнд, после того как мы выехали из Огаллалы, ни один из них не появлялся.

— Я не хочу рисковать, Уилли. Я должен наверняка знать, что ей ничто не угрожает. Я уезжаю…

— Уезжаешь? Но кто же будет…

— Ты, Уилли.

— Я?..

— Да, ты.

Уилли в изумлении уставился на Рэнда. Тот, вытащив из кармана сложенный лист бумаги, продолжал:

— Вот, Уилли. Я начертил тебе карту маршрута. И записал все инструкции относительно проведения торга и получения расчета.

— Нет, приятель! — Уилли решительно покачал головой. — Я не возьму на себя ответственность за стадо и уж тем более обязанности босса. Я не против исполнять роль помощника при таком человеке, как ты, Рэнд, но я слишком стар, чтобы…

— Ты вовсе не стар, Уилли. И ты знаешь это не хуже, чем я. — Рэнд пристально посмотрел пожилому гуртовщику в глаза. — Я не снимаю с себя ответственности за стадо. Я взвалил ее на себя с самого начала и не собираюсь перекладывать в конце на твои плечи. Я восполню любую потерю, если таковая вдруг случится, и каждый из вас получит сполна все, что ему причитается, чем бы ни закончился последний этап пути.

Но Уилли не сдавался:

— Не в этом дело, Рэнд.

— Возможно, Уилли. Но поверь, я должен вас оставить. Я собираюсь разыскать Билли и удостовериться, что с ней все в порядке. А если ты не готов взять стадо на себя, то мне придется обратиться с этой просьбой к кому-нибудь другому.

— Рэнд, ты совершаешь ошибку…

— Единственную ошибку я совершил, когда не бросился за Билли сразу, как только узнал, что она уехала.

— Ты даже не знаешь, куда она направилась!

— Я все равно ее найду. Я просто хочу удостовериться, что с ней все в порядке и что она счастлива. Я должен в этом убедиться…

— А потом?

— Я оставлю ее в покое.

— Ты в этом уверен?

— А у меня есть выход?

Немного помедлив, Уилли протянул руку и взял листок с инструкциями. Тут же развернув его, он уставился на карту, начерченную Рэндом, и в задумчивости пробормотал:

— Похоже, что здесь ты изобразил место, где ручей сливается с Биг-Бокс-Элдер…

Глава 15

Яркое послеполуденное солнце все еще светило в окна, заливая комнату мягким сиянием, но Лил Калвер уже не улыбалась, а неотрывно смотрела на девушку и юношу, застывших в объятиях. Когда же молодые люди отстранились друг от друга, она тихо прошептала:

— Итак, ты все знаешь.

Билли обернулась и порывисто кивнула:

— Все верно, мама, знаю.

На лице Лил внезапно проступила краска, и Билли, чтобы не видеть ее смущения, снова повернулась к молодому человеку. Черты его лица были ей до боли знакомы — он казался точной копией ее отца, так что она без труда узнала брата.

— Папа не говорил мне о тебе до самой смерти, — сказала она, обращаясь только к нему. — Но я знала, Адам, я знала… И мне всегда тебя не хватало. Воспоминания о тебе жили где-то в глубине моей памяти. Неуловимая и вечно ускользающая тень в снах, мучивших меня с раннего детства. Я чувствовала, что мне чего-то не хватает…

Адам кивнул:

— А я знал о тебе, Билли. Я знал о тебе с десятилетнего возраста. Мама рассказала мне все от начала до конца…

— И ты ни разу не попытался связаться со мной, написать мне?

— Мама сказала, что таково было желание отца. Она сказала, что он взял с нее слово, когда она уходила…

— Нет-нет, Адам, — послышался негромкий голос Лил. — Я сама расскажу Билли всю историю от начала до конца.

— Мама, тебе ничего не нужно рассказывать. Отец сказал мне все, что посчитал нужным.

Лил тихо вздохнула и пожала плечами, словно смирившись с реальностью:

— Что сделано, то сделано, Билли. Ничего не изменится, если я даже очень этого захочу. Но все-таки скажу: я очень переживала. Не так-то легко бросить своего ребенка, разделить близнецов, которые были так близки, как вы с Адамом.

— Никто не вынуждал тебя уходить. Отец обожал тебя! Он любил тебя до самой смерти! Он…

— И я любила его, Билли. — Слезы затуманили глаза Лил, и она покачала головой. — Но я любила его не так, как он меня. Род Уинслоу был щедрым, терпеливым, добрым, любящим, чудесным человеком. Но… — Лил запнулась. — Ты должна простить меня за это, Билли, но по-настоящему я любила другого мужчину.

В душе Билли с новой силой всколыхнулась старая обида. Сделав несколько шагов в сторону матери, она с упреком в голосе проговорила:

— Если ты любила другого мужчину, то почему вышла замуж за него, за моего отца? Зачем родила ему детей-близнецов? Неужели только для того, чтобы их разлучить? Неужели только для того, чтобы забрать сына и разбить мужу сердце? Ты наверняка догадывалась, что значил сын для такого человека, как мой отец. Он много и тяжело работал всю жизнь. Ему нужен был сын, помощник, который трудился бы рядом с ним. Еще до того, как я узнала правду, я видела, как он страдал без сына, которого его лишили. Я пыталась возместить эту потерю. Я работала вместе с ним, делала все, что было в моих силах. Но я чувствовала его тоску. Я… я думала, что не оправдываю его надежд, и старалась трудиться прилежнее и упорнее, а отец начинал злиться. Он говорил, что хочет, чтобы я сопровождала его, но не для этого. А я хотела развеять его тоску, заглушить его боль. Я до самой его смерти не знала, что все мои усилия напрасны, что я не могу заменить ему сына.

Не в силах вынести укоризненный взгляд дочери, Лил сделала несколько шагов по комнате, потом вдруг резко повернулась к Билли:

— Ты права, дорогая. И сказала ты все правильно и справедливо. Я и сама сотни раз говорила себе то же самое. Но, к сожалению, если бы мне снова пришлось сделать выбор, я бы поступила таким же образом.

Заметив, что дочь нахмурилась, Лил подошла к ней и внимательно посмотрела в глаза:

— Поэтому я считаю, Билли, что ты должна услышать всю историю с самого начала. Потом можешь вынести свое суждение, если полагаешь, что вправе меня судить. Как бы то ни было, ты должна знать то, что уже знает Адам. И я хочу, чтобы ты узнала об этом от меня.

Не дожидаясь ответа дочери, Лил продолжала:

— Моя семья — мать, отец, сестра Дженни ия — прибыла с запада вместе с обозом. Не прошло и девяти месяцев с тех пор, как мы обосновались на ферме, как в нашей округе разразилась эпидемия оспы. Вскоре из всей нашей семьи в живых осталась только я.

Мне тогда было всего пятнадцать лет, Билли. Я была одна и очень боялась. Я понимала, что не смогу вести хозяйство, поэтому взяла фургон и лошадей и отправилась в Абилин. Все это я продала и отправилась на поиски работы. Я нашла место в кафе, где обслуживала столики и в свободное время стряпала. Но так продолжалось недолго. Муж хозяйки не остался равнодушным к хорошенькому личику, и не прошло и двух недель, как меня уволили. Одной из постоянных посетительниц кафе была хозяйка салуна, находившегося по соседству. Она и предложила мне место. Оказалось, что Бог одарил меня очень красивым голосом. К тому же мне повезло: пение — это приятное занятие — стало частью моих обязанностей. Но оказывать клиентам дополнительные услуги меня не принуждали.

Я была бережливой девушкой, а пение в салуне приносит неплохой доход, если не тратишь деньги на выпивку и азартные игры. Так что за несколько лет я скопила вполне приличный капитал. Но я была еще молода и неопытна… Тут я и встретила Мэтта Картера…

Лицо Лил вдруг удивительным образом преобразилось — словно помолодело. Улыбнувшись, она продолжала:

— Он был старше меня. Таких красивых мужчин, как он, я никогда в своей жизни не видела, Билли. Он был высокий, прекрасно сложенный, с точеными чертами лица. Несмотря на свою утонченную красоту, он был замечательный мужчина во всех отношениях. Он просто свел меня с ума, и не прошло и нескольких недель, как я легла к нему в постель.

Мельком взглянув на сына, Лил густо покраснела.

— Тебе мне легче рассказывать эту историю, чем Адаму. Во всяком случае, мне кажется, что ты в состоянии понять мои чувства. Мне тогда минуло всего восемнадцать, и я была бесконечно одинокой. До этой поры я ни разу не влюблялась и не представляла, что значит быть частью другого человека…

Лил вопросительно посмотрела в глаза дочери. Увидев то, что хотела увидеть, она секунду помолчала, потом вновь заговорила:

— Мэтт был азартный игрок, и, надо сказать, ему везло. У нас выработалась привычка проводить вечера вместе в салуне. Я развлекалась, а он играл в карты. Потом, когда заведение закрывалось, мы вдвоем отправлялись домой. Все шло замечательно, лучше, чем я смела мечтать. Я была безумно счастлива.

Мы с Мэттом уже начали строить планы на будущее. Впервые я вынула свои сбережения из потайного места, где их до того хранила, и отнесла в банк. Мы с Мэттом собирались пожениться. Все было превосходно, мы уже даже договорились со священником, но тут удача вдруг изменила Мэтту. Проигрывая вечер за вечером, он сильно изменился. Начал пить. И все чаще я уходила из салуна домой в одиночестве. Однажды утром я проснулась и обнаружила, что Мэтта рядом со мной нет. У меня все похолодело, но я подумала, что он перепил и не смог добраться до дому. Поэтому я отправилась его искать.

Лил нахмурилась, и глаза ее погрустнели.

— Его нигде не было, Билли. Как и моих денег. Втайне от меня Мэтт таскал из банка мои сбережения, чтобы гасить долги. И когда он вконец проигрался, то уехал из города. Я не могла поверить, что он сбежал. Я ждала, что он вернется, пока не осознала правду: этот человек никогда по-настоящему меня не любил. Я была вынуждена признать, что он обманывал меня. Моему отчаянию не было предела.

Тогда-то и появился в моей жизни Род Уинслоу. Он прибыл в Абилин, возвращаясь после доставки стада заказчику. Мы познакомились, и он решил задержаться в городе. Мне не потребовалось много времени, чтобы догадаться, что твой отец в меня влюбился. Я чувствовала себя ужасно одинокой, Билли, более одинокой, чем когда-либо. А Род Уинслоу был необыкновенно добрый и отзывчивый. Я поняла, что он нужен мне, Билли. И когда он попросил меня выйти за него замуж, я без колебания ответила согласием.

Род забрал меня на свое ранчо в Техас. К тому времени это было уже довольно большое ранчо, приносившее неплохие доходы. Мы жили вполне достойно, а когда я обнаружила, что забеременела, то была счастлива как никогда.

Однажды, когда вам с Адамом было по три года, ваш отец отвез меня в город за покупками. Я находилась в магазине, когда почувствовала, как кто-то прикоснулся к моему плечу. Обернувшись, я увидела перед собой Мэтта Картера. Вся пережитая боль и отчаяние сразу забылись. Он обнимал и целовал меня, как будто я все еще принадлежала ему, и я не сопротивлялась. Он сказал, что сбежал из Абилина, потому что очень стыдился своего поступка, но как только собрал всю сумму, которую у меня похитил, сразу же вернулся обратно. Он хотел, чтобы я возвратилась к нему, но я ответила, что уже слишком поздно — у меня муж и дети. А Мэтт заявил, что все равно не откажется от меня…

И он действительно добился своего, Билли. В конце концов я оставила Рода и уехала с ним. Я сказала твоему отцу, что ухожу. Не стану описывать, что произошло, когда он узнал об этом: слишком болезненны воспоминания, чтобы ворошить их даже по прошествии стольких лет. Еще меньше хочется мне делиться этим с тобой. Но я сознавала, что не могу оставить обоих детей, как не могла забрать вас обоих с собой, оставив Рода ни с чем. Мы заключили соглашение, и я по нашему обоюдному согласию забрала мальчика. Мы решили, что будет лучше, если он вырастит девочку на ранчо, чтобы ее репутация не пострадала из-за матери, салунной певички, и игрока-отца, ибо тогда я уже поняла, что отныне моя жизнь потечет именно по такому руслу, если я уйду с Мэттом. Еще я знала, что в таких условиях растить мальчика будет легче. Так оно и получилось. Билли, я хочу, чтобы ты кое-что знала. — В темных глазах Лил промелькнула печаль, и она взяла дочь за руки. — За прошедшие пятнадцать лет я не забывала о тебе ни на минуту, поверь мне. Сотни раз я бралась за письмо, но каждый раз не могла заставить себя нарушить обещание, данное твоему отцу, не встречаться с тобой. Порой мне казалось, что он слишком жестоко со мной поступил, вынудив дать такое обещание. Но я знала, что он тоже очень страдал, поэтому не могла не сдержать слово.

Прервав свой монолог, Лил снова посмотрела в глаза дочери. Билли не могла избавиться от чувства обиды, которое столько лет пестовала в своем сердце. Она осторожно высвободила свои руки, и глаза Лил снова наполнились печалью. Какое-то время обе молчали. Наконец Билли спросила:

— А этот Мэтт Картер, где он сейчас?

Лил горестно рассмеялась:

— Я уже больше не была прежней неопытной юной девушкой, когда связалась с ним во второй раз. Оставив твоего отца, я сказала Мэтту, что хочу вложить все свои деньги в собственный салун. Мы стали компаньонами, Билли. Мэтт и я. Мы до сего дня компаньоны. А сейчас он уехал на ближайшие рудники, куда мы вложили часть наших денег. Мы женаты, и Мэтт был Адаму прекрасным отцом.

Билли покосилась на брата, словно желая найти подтверждение слов матери.

Адам утвердительно кивнул:

— Мы с Мэттом тоже компаньоны, Билли. Он оказал мне финансовую поддержку, чтобы я мог начать собственное дело. Мое стадо пока еще небольшое, но я надеюсь, что оно быстро увеличится. — На губах молодого человека заиграла улыбка. — У меня большие планы на этот счет…

Билли невольно хмыкнула:

— У тебя это в крови, Адам… Это говорит кровь отца, и я вижу в твоих глазах такой же огонь, как и у папы, когда он говорил о своем стаде. Знаешь что, Адам? Папа гордится тобой. Где бы он сейчас ни был, он гордится тем, что ты стал именно таким.

Адам шагнул к сестре и обнял ее за плечи. В тот же миг Билли почувствовала, как на нее снисходит спокойствие, которого она так долго не знала. Значит, все это не зря. Не зря проделала она такой путь, не зря терпела лишения, даже боль разлуки с Рэндом — и та была не напрасной…

Перед ней вдруг возник отчетливый образ Рэнда, зовущего ее, и Билли пришлось сделать над собой усилие, чтобы отогнать воспоминания. Вернувшись в настоящее, она вновь услышала голос Адама:

— …Потому что я искал кого-нибудь, кому мог бы доверять и с кем мог бы работать. Ты прекрасно подходишь для этой роли, Билли. Хотя работа эта и не женская. — Он улыбнулся ей с такой открытостью, что у Билли защемило сердце. — Мне нужен человек, который разбирался бы в скотоводстве. Тот, кто знает в этом толк. И еще мне нужен помощник, который мог бы взять на себя всю бумажную работу. Ты ведь не против, Билли?

Девушка отрицательно покачала головой, и Адам уставился на нее в недоумении.

— Нет, Адам, я не могу.

— Почему? Мне очень нужен компаньон, помощник… Я как раз пришел сообщить маме, что собираюсь нанять второго человека. Спроси у нее сама…

— Нет, я не могу. Я должна… мне нужно закончить одно незавершенное дело.

— Незавершенное дело?..

Адам внимательно посмотрел на сестру, и та поспешно отвела глаза, однако руки ее при этом предательски подрагивали…

— О чем ты толкуешь, Билли?

— Меня разыскивают, Адам. — Билли вскинула подбородок и посмотрела брату прямо в глаза. — Я убила человека.

Это признание Билли, сделанное почти шепотом, ошеломило Адама и Лил — оба смотрели на нее, не в силах произнести ни слова. Билли же вздохнула и добавила:

— Я возвращаюсь обратно… в Техас, чтобы сдаться.

— Обратно? Нет, ты должна остаться. Билли молча покачала головой.


Люсиль с улыбкой посмотрела на Джека, протянувшего ей руку, чтобы помочь выбраться из экипажа. Настроение у девушки было прекрасное, и она, взглянув на здание Торгового банка, снова улыбнулась. Великолепно! Утреннее солнце ярко светило, воздух был чистый и свежий, а легкий ветерок, теребивший ее огненно-рыжие пряди, необычайно бодрил, так что дышалось легко и свободно. Да, настроение у нее было замечательное!

Снова взглянув на Джека, Люсиль заметила, что тот вздохнул с облегчением. Бедный старик, он ужасно за нее переживал все эти недели. К сожалению, она не могла скрывать от него свою печаль и свое отчаяние. Правда, перед отцом ей удавалось сохранять маску беспечности. Признавшись себе недавно, что сама виновата в случившемся — в уходе Пата к другой женщине и его нежелании восстановить их любовные отношения, — она, естественно, не могла обратиться за поддержкой к отцу и искать у него утешения.

К счастью, теперь всем ее неприятностям пришел конец. Теперь она сможет вернуть Пата. Дорогой Пат… Он вручил ей самое грозное оружие, и она, Люсиль Элизабет Баском, искусно им воспользуется для достижения своей цели. Девушка тихонько рассмеялась: «О, Пат, дорогой, у тебя нет ни малейшего шанса устоять против меня!» — мысленно обратилась она к молодому человеку.

— Милый Джек, поищи место в тени и подожди меня, — сказала Люсиль кучеру. — Возможно, я задержусь в банке. Не исключена вероятность, что мне понадобится время, чтобы договориться с мистером Паттерсоном… относительно моего дела.

Старик ухмыльнулся — вероятно, он догадывается, что девушка задумала очередную авантюру.

— Я подожду вас, мисс Люсиль.

Разгладив складки на юбке, Люсиль бодро зашагала к банку. В вестибюле она дружелюбно улыбнулась молодому человеку, распахнувшему перед ней дверь, и чуть дольше обычного задержала на нем взгляд. В конце концов, она чувствовала, что обязана хоть этим отплатить бедным клеркам, трудившимся за письменными столами и у приемных окошек. Сегодня она выглядела прелестно как никогда и прекрасно знала об этом. Несколько часов Люсиль провела перед зеркалом, добиваясь безукоризненного вида. Появившись в мрачных стенах банка в своем прогулочном платье цвета свежего сливочного масла, она, как яркий солнечный луч, озарила интерьер.

Ей пришлось как следует надавить на мадам Боньель, чтобы та успела сшить платье в двухдневный срок. По правде говоря, ей очень не хотелось откладывать разговор с Патом даже на эти два дня. Но теперь она была рада, что решила подождать. Платье сидело на ней замечательно, а соломенная шляпка, украшенная желтыми цветами и грациозной бабочкой, придавала ее облику некоторую строгость и благопристойность. Зонтик от солнца и перчатки, дополнявшие туалет, подчеркивали ее скромность, чего, собственно, она и добивалась.

Удовлетворенная тем, что ее появление произвело должный эффект, Люсиль уверенно направилась к кабинетам в конце зала. Проскользнув мимо удивленных клерков, она проворковала:

— Не трудитесь меня представлять, джентльмены. Полагаю, мистер Паттерсон меня ждет.

Взявшись за ручку двери, она вдруг ощутила дрожь волнения. Раздосадованная своей неуверенностью, Люсиль стиснула зубы и сказала себе: «Нет, Уоллис Паттерсон, тебе не удастся воспользоваться тем обстоятельством, что перед встречей с тобой я вдруг оробела. Не удастся!»

Решительно постучав, Люсиль тут же открыла дверь кабинета и вошла. Пат, сидевший за столом, — поднял голову, и на его лице появилось какое-то странное выражение. Поднявшись на ноги, он подошел к девушке и, притворив за ней дверь, с вежливой улыбкой сказал:

— Люсиль, должен признаться, такого сюрприза я не ожидал. Чем обязан?

Искусно скрывая свое волнение, Люсиль решительно заявила:

— Знаешь, Пат, давай говорить о деле. И вообще ты мог бы поприветствовать меня как-нибудь иначе. Я думала, что по такому случаю, ты найдешь более подходящие слова.

— Вот как? — Он усмехнулся. — Какое же приветствие по случаю твоего неожиданного визита ты находишь более уместным, Люсиль?

Пропустив мимо ушей его вопрос, Люсиль улыбнулась:

— Хочешь знать правду, дорогой Пат? Я решила, что раз гора не идет к Магомету, то Магомету придется самому сделать первый шаг…

— Дорогая Люсиль, неужели ты решила причислить себя к числу пророков?

Люсиль скрипнула зубами.

— Пат, окажи мне любезность, не прикидывайся идиотом. Тебе это не идет.

Молодой человек вдруг рассмеялся и кивнул:

— Хорошо, Люсиль. Раз уж мы решили быть откровенными, то я сразу выложу все, что думаю. Скажи, чего ты хочешь? Не с благотворительными же целями ты сюда явилась.

— Ты уверен?

— Да, уверен. Так что тебе от меня нужно?

Сделав шаг вперед, Люсиль посмотрела на него. Они стояли так близко другчэт друга, что почти соприкасались, и она чувствовала тепло, исходившее от его тела.

— Видишь ли, Пат, я хотела поинтересоваться, как поживает Мариэтта. Меня и впрямь беспокоят ее боли в спине, ее слабый мочевой пузырь и жалкое состояние носа…

— Смею тебя заверить, что все эти недуги, похоже, существуют только в твоем воображении. Мариэтта — чрезвычайно здоровая молодая женщина. Я уверен, что она станет прекрасной женой и матерью для…

— Женой и матерью?! — Глаза Люсиль округлились, и она почувствовала, как ее щеки заливаются румянцем. — Значит, женой и матерью? Пат, ты не можешь говорить это всерьез.

— Я говорю вполне серьезно. — Выражение его лица только подкрепило его утверждение, когда он спокойно добавил: — Мариэтта — очень искренняя молодая женщина. Она уже неоднократно подтверждала это свое желание, и я решил…

— Что ты решил?! — завопила Люсиль; она чувствовала, как по жилам ее растекается жгучая желчь ревности. — Решил жениться на ней?!

При этой неожиданной мысли Люсиль попятилась. Краска, только что подступившая к ее щекам, внезапно отлила, и ее лицо приобрело мертвенную бледность. Она поднесла к губам дрожащую руку.

— Люсиль, что с тобой? Иди… иди сюда, присядь.

Пат подвел девушку к дивану в углу кабинета и осторожно усадил ее. Люсиль молча смотрела на него, и он с тревогой в голосе спросил:

— Что с тобой, Люсиль? Она покачала головой:

— О, Пат, ты… ты не…

— Что я? — Пат взглянул на нее с удивлением.

— Ты же знаешь… Ты знаешь, о чем я говорю, черт тебя подери! — Люсиль была в отчаянии; ее чудесные голубые глаза внезапно затуманились слезами, но она все же сумела взять себя в руки и, преодолев минутную слабость, решительно заявила: — Пат, ты не женишься на этой женщине!

Пат насторожился; его зеленые глаза сверкнули гневом.

— Вот как? Я не могу жениться на Мариэтте… Скажи почему, Люсиль? Уж не потому ли, что моя женитьба помешает тебе играть чувствами людей?

Люсиль отрицательно покачала головой.

— Нет, дело не в этом. Дело в том, что… — Девушка сделала глубокий вдох и, собравшись с силами, проговорила: — Ты не можешь жениться на Мариэтте, потому что у меня будет от тебя ребенок.

Пат замер. Его лицо побледнело как полотно. Какое-то время он молчал, потом вдруг спросил:

— Откуда мне знать, что это мой ребенок? Может, я просто удобный для тебя человек, за которого…

При этих словах ее пронзила боль — острая как нож. Хватая ртом воздух, Люсиль вскочила на ноги. С тихим стоном она отвернулась от Пата и, исполненная отчаяния, направилась к двери. Но он догнал ее и, схватив за плечи, развернул лицом к себе. Глядя ей прямо в глаза, он срывающимся от волнения голосом проговорил:

— На этот раз ты просто так не убежишь, Люсиль. И шуткой или кокетством тоже не отделаешься. Правду! Я хочу услышать от тебя правду. Откуда мне знать, что этот ребенок — мой?

Люсиль покачала головой:

— Пат, как ты можешь во мне сомневаться? Я никогда не думала, что ты решишь…

— Ответь мне, Люсиль. Я должен знать! Судорожно глотнув, Люсиль вскинула подбородок.

— Ребенок твой, потому что после того раза, когда мы были вместе в твоем загородном особняке, я не имела связей с другими мужчинами! После того я не могла представить на твоем месте ни одного мужчину. Ни одного! А эти глупости насчет Рэнда… Я ничего от него не слышала и, по правде говоря, даже забыла о нем думать. Зато я проводила долгие часы, думая о тебе. Как я себя тогда ненавидела! Как пыталась отделаться от уз, что привязали меня к тебе! Я хотела заставить тебя заплатить за то, что ты вошел в мою жизнь и лишил меня свободы. Мне хотелось показать тебе — и себе тоже, — что ты мне не нужен, что я могу обойтись без тебя. — Ее голос дрогнул, но она продолжила: — О, Пат, я не знала, я не представляла… — От подступивших к горлу слез ей было трудно говорить. — Я не знала, как сильно я тебя люблю…

Девушка умолкла, и надолго воцарилось молчание. Пат в изумлении смотрел на нее, но не произносил ни слова. Тихонько всхлипнув, Люсиль попыталась высвободиться — теперь ей хотелось побыстрее уйти. Но Пат ее не отпускал, он пристально смотрел ей в глаза.

— Скажи это еще раз, Люсиль, — сказал он, наконец.

— Что?.. Нет, я…

— Скажи это снова, черт тебя подери! — По-прежнему держа девушку за плечи, он с силой встряхнул ее. — Скажи, Люсиль, я должен убедиться…

— Убедиться в чем? Что я тебя люблю? Если ты меня тогда отпустишь, я скажу это еще раз. Да, я люблю тебя, высокомерный уб…

— Заткнись, Люси… Заткнись, дорогая, и поцелуй меня.

Пат привлек девушку к себе и впился в ее губы поцелуем. Люсиль попыталась высвободиться, но он еще крепче прижал ее к груди. Когда же поцелуй прервался и Пат чуть отстранился, Люсиль увидела на его лице счастливую улыбку. Она хотела что-то сказать, но он снова ее поцеловал, потом заявил:

— А теперь мой черед говорить. Ты испорченная, самодовольная, надменная, эгоистичная… — Губы девушки задрожали, а Пат с радостной улыбкой продолжал: — Но ты красивая, умная… и необыкновенно желанная… Я люблю тебя, дорогая. Я полюбил тебя с первого дня — тогда ты вошла в кабинет своего отца в пеньюаре и посмотрела сквозь меня высокомерным взглядом. Ты бросила мне вызов, взволновала меня, заставила возжелать тебя до безумия. И было чертовски трудно сделать так, чтобы ты меня полюбила…

Слезы задрожали на ресницах девушки и покатились по щекам. Тихонько всхлипывая, она прошептала:

— Какой же ты негодяй, Пат… Заставил меня так страдать…

— Правда, дорогая? Я очень рад.

— Рад?! Ах ты…

— А ты заставила страдать меня. Но теперь ты моя, и я уже тебя не отпущу.

— В ближайшие семь месяцев или около того…

— Никогда!

Его решительность заставила Люсиль улыбнуться. Когда же Пат вновь заговорил, ее радость выросла беспредельно:

— Ты выйдешь за меня замуж, Люси. И мы положим конец твоим… чувственным эскападам с привлекательными молодыми людьми, ты меня поняла?

— Да, дорогой. Если только этот привлекательный молодой человек не ты…

— И ты будешь мне хорошей женой?

— Конечно, дорогой. Но как же Мариэтта?

— Она будет хорошей женой Уоллису Рамзи.

— Уоллису Рамзи?

— Да, Уоллису Рамзи, одному из клерков твоего отца. Они уже много месяцев влюблены друг в друга.: — Пат усмехнулся и добавил: — Уоллис… м-м… в восторге от глупышек…

— О, Пат!.. А ты заставил меня думать…

— Заставил думать — что? Что я в восторге от глупышек? — Он расплылся в улыбке. — Нет, ты единственная женщина, которую я люблю.

Крепко обняв Люсиль, он нежно поцеловал ее. Затем, отстранившись, прошептал:

— Скажи это еще раз, маленькая негодница.

— Что сказать? Не понимаю, что ты имеешь в виду.

— Люси…

— Я дюблю тебя, хоть ты и негодяй. Я люблю тебя, Пат.

Он рассмеялся и тихо ответил:

— Я всегда это знал. Всегда знал.

— Пат, ты…

Но его губы заставили ее умолкнуть — в нем с новой силой разгорелось пламя страсти. Он добился того, чего хотел, о чем давно мечтал, и теперь его ликование не знало границ, потому что Люси хотела того же. И так будет у них всегда. Да, всегда, уж он-то костарается…


Сладковатый запах ягод наполнял воздух над тропой, по которой Рэнд гнал своего вороного уже несколько дней подряд, после того как свернул в сторону от основной дороги. Вьющаяся лента тропы заросла по сторонам кустарниками горной ежевики. К нему тянулись, искушая отведать, ее колючие ветки, отягощенные ягодами, и аромат их разносился на многие мили. Но все это оставалось за пределами его сознания — он думал сейчас совсем о другом. Он знал, что должен торопиться, и постоянно пришпоривал вороного.

То и дело оглядывая бескрайние просторы, он надеялся увидеть одинокую хрупкую фигурку на лошади. Но, увы, Билли нигде не было.

Рэнд снова и снова вспоминал тот день — последний день, который они провели вместе. Каким же он был слепцом! Любовное томление, что испытывала к нему Билли, заставило его забыть о том, что он хотел серьезно с ней поговорить и все между ними уладить… Оказывается, она отдавалась ему так самозабвенно, чтобы отвлечь его от других мыслей, и она своего добилась. Он обо всем забыл. Исполненный любви к ней, он предпочел не замечать ее отчаяния, полагая, что она питает к нему подлинную страсть. Но теперь он знал: таким образом Билли прощалась с ним навеки.

Рэнд в отчаянии стиснул зубы. Да, он оказался редкостным глупцом. Он позволил себя провести. Билли его переиграла. Попавшись на ее удочку, он позволил ей уехать. Более того, теперь он даже не представляет, где ее искать.

Рэнд попытался вспомнить прошедшие недели. Огаллала… Да-да, Огаллала!.. Тогда неожиданное появление в салуне Уит-ли заставило его забыть злую досаду на Билли. Его взбесило, что она потратила столько времени, расхаживая с Джереми по магазинам. Но почему-то ему не пришло в голову, что она, вероятно, кого-то искала или хотела что-то выяснить.

А что же было потом?.. Потом стадо вышло на главную почтовую дорогу, а оттуда они повернули на северо-запад. С этого момента он начал замечать, что напряженность Билли усилилась. Станционный смотритель оказался человеком разговорчивым. Рэнд вспомнил, что Билли беседовала с ним довольно долго. В то время как сам он внимательно за ними наблюдал. Ревность… Как ни странно, он испытал ревность даже к этому дружелюбному старику. А теперь он и вовсе потерял Билли. И знал, что она где-то в объятиях любимого человека…

Нет, он не мог себе позволить тратить время на сожаления. Ему нужно думать… Думать… Что же этот старик тогда сказал Билли? Подслушивание ревнивца могло бы сослужить ему хорошую службу, если бы только он мог вспомнить, о чем они говорили. Старик рассказывал о каком-то новом городке, причем заметил, что он процветающий. А называется… Френч-менз-Форд?.. Да, совершенно верно, Френчменз-Форд!

Сердце Рэнда глухо застучало — он чувствовал, что наконец-то напал на след.

И что же еще говорил старик? Как далеко находится этот Френчменз-Форд от станции? Сорок миль, пятьдесят?

Сколько бы ни было, Рэнд твердо решил, что направляется туда. А если Билли там не окажется, то он продолжит поиски. Он не остановится, он не может остановиться, пока не найдет ее и не убедится, что с ней все в порядке, даже если для этого ему придется увидеть ее в объятиях человека, которого она любит.

Рэнд снова пришпорил коня. Томительное желание, не дававшее ему покоя, гнало его вперед, хотя он знал, что, возможно, все его усилия напрасны. Но Рэнд отчаянно хотел — о, как отчаянно он этого хотел, — чтобы тем человеком, которого любила Билли, оказался он.


— …Я снова и снова стреляла в него… не могла остановиться, пока он не упал. Я убила его, но ничего не почувствовала… Ничего. Я накрыла его одеялом и пошла в соседнюю комнату, чтобы помыться и одеться. Той же ночью я уехала…

Билли умолкла. Она не заметила, как брат подсел к ней на диван. Не видела она и печального взгляда матери. Скованная ужасом воспоминаний, девушка заново переживала все, что с ней происходило, когда на нее напал Уэс Маккулла.

Наконец Адам нарушил молчание:

— У тебя не было выбора, Билли. Ты защищалась…

— Но он… он мертвый, Адам. Я его убила. Мне нужно вернуться. Я не могу всю жизнь прятаться и озираться по сторонам…

Билли видела, как Адам посмотрел на мать и беспомощно развел руками. Тяжко вздохнув, она вновь заговорила:

— Я проделала весь этот путь сюда не для того, чтобы переложить на вас бремя своих забот. Я должна была сначала узнать, Адам, убедиться, что существует моя вторая половина. А теперь я могу предстать перед…

— Предстать перед кем? Ты же сама только что сказала, что отец парня плюет на закон! Нет смысла возвращаться…

— Они все равно рано или поздно найдут меня, Адам. Я ведь рассказывала про Карла Уитли.

— С Карлом Уитли мы справимся, — неожиданно заявила Лил. — У Мэтта, Адама и у меня здесь очень много друзей. Мэтт скоро вернется с рудников, и если Уитли здесь объявится…

— Нет! Я этого не хочу! — Билли снова повернулась к брату: — Попытайся понять меня, Адам. Я видела, как жизнь покидала тело Уэса. Я отняла у него жизнь. Я оборвала ее, и не важно, что меня на это толкнуло. Я не хочу, чтобы бессмысленные убийства продолжались. Но больше всего я боюсь, что погибнет тот, кого я люблю. Я… я приняла решение и не отступлюсь от него. Независимо от того, понимаете вы меня или нет, согласны вы со мной или нет, я уезжаю. Я отправляюсь на ближайшую железнодорожную станцию и покупаю билет до Техаса.

— Билли, не будь дурой! — воскликнула Лил Калвер. — Оставайся здесь!

Девушка решительно покачала головой.

— Возможно, я глупа, мама. Возможно, я совершаю ошибку. Но мне жить с моей совестью, а не с твоей. Ты приняла свое решение пятнадцать лет назад и прожила с ним. Я тоже приняла решение и теперь не отступлюсь. Надо положить конец этой неизвестности, этому страху. И я не хочу подвергать опасности тех, кого люблю.

На несколько долгих секунд снова воцарилась тишина. Затем Адам, положив руку на плечо сестры, со вздохом сказал:

— Хорошо, Билли. Думаю, мы с мамой в состоянии понять твои чувства…

— Хорошо? — переспросила Лил с сомнением в голосе. — Адам, ты что, спятил? Если она вернется…

— Погоди, мама, позволь мне закончить. — Он посмотрел БиллЪ в глаза и покачал головой. — Дело не в том, что мы не понимаем тебя, Билли. Мы прекрасно все понимаем. Как бы мама ни возражала, мы с ней оба знаем, что тебя мучают угрызения совести из-за того, что ты лишила Уэса Маккуллу жизни, и поэтому ты хочешь покончить с этим делом раз и навсегда. Но нет смысла возвращаться назад до тех пор, пока ты не будешь уверена, что получишь справедливое наказание. Мы с мамой должны подумать. Дай нам время выяснить, что происходит в Техасе. Мы можем отправить в Сан-Антонио телеграмму. Местный шериф сделает все необходимые запросы и разузнает, что к чему. Ты и так долго ждала. Еще немного ожидания ничего не изменит. — Адам кончиком пальца приподнял подбородок сестры и заглянул ей в глаза. — Билли, мы просим тебя немного подождать, пока не получим ответ. Мы не просим тебя изменить решение. Только дай нам время подумать. Возможно, мы сможем тебе помочь.

Подождать немного?.. Билли обдумывала предложение брата. Что ж, пожалуй, Адам прав. Она и впрямь слишком долго ждала. И если еще несколько недель принесут ее брату душевное спокойствие, то она согласна подождать. Ведь она проделала весь этот путь вовсе не для того, чтобы причинить боль близкому человеку.

Билли кивнула:

— Хорошо, Адам. Но если ответ в ближайшие недели не придет…

— Придет, Билли.

Не скрывая облегчения, Адам взглянул на мать и улыбнулся. Затем снова обратился к сестре:

— Поскольку я не могу предложить тебе достойное жилье, мама тебя устроит.

— Нет!

— Не глупи, Билли, — сказала Лил. Словно прочитав мысли дочери, она пояснила: — Я не собираюсь размещать тебя в этой комнате, ты же видишь, какая здесь теснота. К тому же я знаю, что ты не горишь желанием познакомиться с Мэт-том и тем более жить с ним в одной комнате. Мы с Мэттом владеем гостиницей через дорогу… Билли с облегчением кивнула:

— Хорошо, мама. Меня это устроит. В таком случае я могу оплатить проживание.

Лил пожала плечами.

— Что ж, если ты так хочешь, не стану возражать. Но у меня есть к тебе просьба, Билли. — Заметив, что дочь насторожилась, Лил рассмеялась. — Я знаю, о чем ты думаешь. Я не заслужила права просить тебя о чем-либо. Но все-таки выслушай меня. Видишь ли, Френчменз-Форд — довольно необычный город. Люди постоянно то приезжают, то уезжают, а ты говоришь, что тебя кто-то преследует. Твои преследователи могут появиться здесь незаметно, и мы можем не успеть вмешаться, если ты не будешь держаться поблизости.

Билли нахмурилась, но Лил продолжала:

— Я прошу тебя оставаться в поле нашего зрения, Билли. У Адама в гостинице тоже есть комната, и большую часть времени на следующей неделе он собирается провести в городе. Вы можете воспользоваться ситуацией и поближе познакомиться. В остальное время тебе лучше находиться здесь, наверху.

— Я в состоянии сама о себе позаботиться.

— Мама права, Билли. — Адам улыбнулся. — Мы только обрели тебя и не хотим снова потерять…

— Я не собираюсь спрашивать у вас разрешения, Адам, каждый раз, когда захочу…

— Хорошо, не каждый раз.

— Я не шучу, Адам.

— Я тоже. — Молодой человек вздохнул, и улыбка с его губ исчезла. — Билли, дай нам шанс…

— Ладно. — Пожалев о резкости своего тона, Билли покорно кивнула. — Я приехала сюда не для того, чтобы быть обузой, и постараюсь не доставлять вам лишних хлопот.

Остро сознавая, что Билли согласилась на их условия только из-за просьбы брата, Лил нахмурилась и проворчала:

— Отведи сестру в гостиницу, Адам, и позаботься о комнате для нее. Увидимся с вами позже.

Резкий тон матери произвел на Билли очень неприятное впечатление. Отвернувшись от нее, она направилась к двери. Мать все неправильно поняла. Билли чувствовала, что должна немного побыть одна, чтобы осмыслить все произошедшее. Ей понадобится время, чтобы признать и принять эту красивую женщину, которую ее отец любил, но отдал другому мужчине… женщину, разбившую его сердце.

Адам неожиданно обнял сестру за плечи, и она подняла на него глаза. Она нашла свою вторую половинку, но цена, которую пришлось за это заплатить, оказалась непомерной. Перед мысленным взором Билли промелькнул прекрасный образ Рэнда, и горло сжалось от знакомой боли. Как же долго ей еще предстоит расплачиваться.


Не обращая внимания на прохладу раннего утра, Карл внимательно изучал проплывавший мимо ландшафт. Гулкий цокот копыт за спиной напоминал ему о том, что в дальнейших поисках девчонки Уинслоу он не имел права допустить ни одной ошибки. Ему не хотелось выглядеть перед Маккуллой и его людьми полным идиотом.

Карл нахмурился и пришпорил лошадь, понуждая ее ускорить бег. Он то и дело бросал украдкой взгляды на человека, скакавшего справа от него. Выражение лица Маккуллы было напряженным, а молчание — тягостным. И ничего хорошего оно Карлу не сулило. Он прекрасно знал, что ему дан только один шанс оправдаться перед могущественным боссом. И он в лепешку разобьется, но этот шанс не упустит… Карл принял это решение в тот момент, когда узнал, что девчонка исчезла.

Карл повернул голову к чуть поотставшей злополучной парочке. Похоже, Ларри и Марти изо всех сил старались держаться вне поля его зрения. Карл еще больше помрачнел. Он твердо решил: если им все же не удастся найти девчонку, Марти с Ларри за это поплатятся.

Френчменз-Форд… Девчонка должна быть там, он почти не сомневался. Он чувствовал это нутром, а чутье его никогда не подводило. Будь он проклят, но на сей раз он ее не упустит. Нет-нет, ни в коем случае не упустит… Карл невольно вздрогнул, вспомнив, как смотрел на него Маккулла. В глазах босса он прочел свой смертный приговор и точно знал: Маккулла приведет его в исполнение, если девчонка не будет найдена. Но Карл не собирался умирать, так что был готов вылезти из собственной шкуры, лишь бы Маккулла получил желаемое. А эта Уинслоу… она совершила ошибку, когда отвергла младшего Маккуллу.

И эта ошибка окажется для нее последней в жизни.


Билли повернулась к зеркалу гостиничного номера и замерла в удивлении. Она так долго носила мужской костюм, что уже забыла, как выглядит в женском платье. Но ее мало интересовал бледно-голубой наряд из батиста, не радовала и прическа, которую сделала ей Лил несколько часов назад. Не желая огорчать мать — она на нее уже почти не сердилась, — Билли согласилась надеть это платье и позволила уложить волосы.

По правде говоря, еще совсем недавно Билли не имела ни малейшего представления о муках, что терзали сердце ее матери много лет назад, когда ей пришлось сделать выбор между Мэттом Картером и Родом Уинслоу. Раньше она не догадывалась, что боль разлуки с любимым человеком подобна удару клинка в сердце. Но теперь-то она знала: ничто не заставило бы ее оставить Рэнда, если бы, находясь с ним рядом, она представляла угрозу для его жизни. Теперь же Билли другими глазами взглянула на решение, принятое когда-то ее матерью. И если она не могла до конца простить эту женщину за то, что та бросила их с отцом, то, во всяком случае, могла постичь силу любви, толкнувшую Лил на такой шаг. Как бы то ни было, теперь она со всей отчетливостью понимала, что не имеет морального права осуждать поступок матери.

Остро переживая ограничения, наложенные на нее вновь обретенной семьей, Билли тем не менее позволила Адаму устроить ее в гостинице. Сознавая, что им отведено слишком мало времени, она поступилась своей врожденной независимостью — только бы ее близкие за нее не волновались.

Бросив взгляд в окно, Билли увидела величественный закат солнца. Еще один день на исходе… Независимо от того, придет или не придет ответ на телеграмму матери, она не станет надолго задерживаться во Френчменз-Форде. Она чувствовала глубокую внутреннюю потребность определиться со своей жизнью, вернуться в Техас и отдаться в руки правосудия. А когда все образуется, когда опасность минует, тогда, возможно, она снова увидится с Рэндом…

От нахлынувших воспоминаний у нее перехватило горло, и ей пришлось сделать несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться. Затем она решительно повернулась к двери. Время тянулось медленно, и она чувствовала, что уже не в силах ждать… Да, сегодня вечером она непременно скажет им, что в конце недели уезжает.

Билли пересекла комнату, повернула в замке ключ и открыла дверь. При виде фигуры, стоявшей за дверью, она ахнула от неожиданности, но в следующее мгновение губы девушки расплылись в улыбке — она узнала Адама. Переступив порог, Билли взяла брата под руку и безропотно выслушала адресованный ей упрек — ведь она знала, что вскоре покинет Френ-чменз-Форд. К тому же упрек брата свидетельствовал только о его любви и заботе.

Сумерки… Солнце уже закатилось за далекую горную гряду, и мир погружался во тьму, когда Рэнд медленно ехал по извилистым улочкам Френчменз-Форда, внимательно оглядываясь по сторонам. Было очевидно, что старик смотритель нисколько не преувеличивал: городок действительно процветал. И конечно же, здесь царили самые дикие нравы — это сразу же бросалось в глаза. Мужчины расхаживали по улицам с горделивым и самодовольным видом, и у всех красовались на бедрах шестизарядные пистолеты, у некоторых — даже по два. Салунов же было великое множество, и судя по всему, они никогда не пустовали.

Рэнд искал глазами знакомую стройную фигурку и с каждой минутой все больше отчаивался — людей на улицах было слишком много. По правде говоря, он не ожидал, что этот городок окажется столь оживленным, и теперь понимал: на поиски Билли потребуется гораздо больше времени, чем он рассчитывал, — если, конечно, она и впрямь здесь.

Почувствовав спазмы в желудке, Рэнд вдруг вспомнил, что последние два дня, находясь в пути, почти ничего не ел. Он поднес руку к подбородку и провел ладонью по пробивавшейся щетине. Ему следовало хорошенько подкрепиться, принять ванну и побриться, а уж потом можно будет приступить к поискам. Возможно, Билли где-то здесь, в этом городке.

Сердце сжала знакомая боль… Он вдруг подумал о том, что если ему повезет, если Билли все-таки здесь, то ему удастся заключить ее в объятия. Нет, нельзя об этом думать. Рэнд покачал головой. Зачем предаваться фантазиям, зачем мучить себя несбыточными мечтами? Билли бросила его, чтобы встретиться с другим мужчиной, с тем, кого любит. Она прямо сообщила об этом в своем прощальном письме. Но он будет рад увидеть ее хотя бы еще один раз и убедиться, что с ней все в порядке и ей ничто не угрожает. Ведь ради этого и отправился он на ее поиски. Разве нет?..

Не желая отвечать на собственный вопрос, Рэнд устремился к хорошо освещенным платным конюшням, располагавшимся чуть дальше по дороге. Спешившись, он отвязал седельные сумки и передал коня бородатому конюху. Проверив, на месте ли оружие, он направился к ближайшей гостинице. Ванна, бритье и ужин, а затем он отправится на поиски.

Образ белокурой девушки, неожиданно появившейся перед его мысленным взором, заставил Рэнда ускорить шаг. Да, если ему повезет, то, возможно, уже сегодня он узнает, где она находится. Может быть, он даже ее увидит, прикоснется к ней… Господи, как же ему хотелось верить, что с ней все в порядке, — чтобы хоть эта мысль перестала терзать его. А если ему очень повезет, то, возможно…

«Нет-нет, не смей об этом думать», — сказал себе Рэнд, открывая дверь гостиницы. Да, не следовало об этом думать. Нельзя опережать события.

Отодвинув в сторону тонкую шторку, Билли переступила порог и сразу оказалась в «Косматом бизоне». Она повернулась к Адаму, шедшему следом, и покачала головой, увидев, что он нахмурился.

— Адам, я и впрямь тебя не понимаю! Мать является владелицей этого салуна и поет здесь несколько раз в день на протяжении многих лет — сколько ты себя помнишь. И все же ты утверждаешь, что не хочешь, чтобы я здесь появлялась. Адам, я привыкла к салунам. Перегоняя скот, я посещала их вместе с мужчинами…

— Перегоняя скот, ты одевалась как мужчина.

Адам нахмурился, и Билли тотчас вспомнила, что точно так же хмурился отец, когда сердился. Но она уже давно решила, что сходство между ними не должно влиять на ее поступки. Последние дни она и так позволила обращаться с собой как с маленькой девочкой, но ей это порядком надоело. Пора вновь становиться самостоятельной.

— Адам, какая разница?..

Крепко держа Билли за руку, Адам повел ее к свободному столику в углу. Усадив сестру на стул, он подал знак, чтобы им принесли выпивку. Затем снова повернулся к девушке и проворчал:

— Ты ошибаешься, Билли. И, как мне кажется, сама знаешь об этом. Скажи-ка мне лучше, смотрелась ли ты в зеркало?

— Конечно, смотрелась. Я…

— Но ты, вероятно, без внимания отнеслась к тому, что увидела.

— Что ты хочешь этим сказать, Адам? Он глубоко вздохнул и вновь заговорил:

— Билли, хоть мы и близнецы, но я порой думаю, что по образу мыслей мы совершенно разные… Ты очень красивая, Билли.

Она покачала головой, и глаза ее затуманились слезами — ей вдруг вспомнилось, как об этом сказал Рэнд.

— Адам, один человек уже говорил мне эти слова. И я отвечу тебе так же, как ответила ему. Я вовсе не красивая…

— Тогда мы оба слепые, Билли. Хотя на самом деле это не так. Конечно, я не знал твоего отца, но хорошо представляю, каким человеком он был. И мы с мамой уверены, что он был бы против посещения подобных мест…

Не в состоянии оспорить это утверждение, Билли на мгновение отвела взгляд. Когда же она снова посмотрела на брата, ее глаза подозрительно блестели. Она попыталась улыбнуться:

— Адам, постарайся меня понять. Я пробуду здесь еще несколько дней. Я не знаю, когда смогу вернуться… да и смогу ли. И я хочу сохранить все это в памяти.

— Не говори глупости. — Адам положил руку ей на плечо, и его лицо прояснилось. — Ты только теряешь время. Неужели ты всерьез полагаешь, что мы с матерью позволим тебе…

— Я уже сказала, что в конце недели уезжаю, Адам. И что бы вы с матерью ни говорили, на мое решение это не повлияет.

— Билли… — Желая придать разговору интимность, Адам привлек сестру к себе. — Мы должны сначала дождаться ответа на нашу телеграмму, а когда мы его получим, то…

— Когда вы получите ответ, ничего не изменится. Мне все равно придется вернуться в Техас. — Заметив, что брат погрустнел, Билли провела ладонью по его щеке. — О, Адам, как же ты не понимаешь? Я хочу вернуться. Я должна это сделать. Должна довести все до конца, пока еще не поздно, пока несчастья не обрушились на тех, кого я люблю. Видишь ли, Адам, несколько месяцев назад, когда убили папу, и я осталась одна, мне некого было любить, и меня никто не любил. Теперь все изменилось, и благодаря этому я стала взрослой.

— Но ты не настолько повзрослела, чтобы понять: ты должна позволить тем, кого любишь, любить тебя в ответ, должна позволить им помочь тебе.

— Даже если при этом я обрушу на их головы несчастья?

— Даже тогда…

— Я не могу, Адам. Я не могу пойти на это.

Он снова опечалился и тихо произнес:

— Посмотрим, Билли. Посмотрим…

Сердце Рэнда бешено колотилось, когда он подходил к салуну «Косматый бизон». Заглянув только что на платные конюшни, отдал последние распоряжения относительно своего жеребца — и замер в изумлении, увидев, что из дальнего стойла выводят маленькую гнедую кобылку. Джинджер…

Несколько секунд потребовалось ему, чтобы все выяснить, и вот теперь, похоже, он приближался к цели… Оказалось, Билли йрибыла в город несколько дней назад и остановилась у хозяйки салуна, Лил Калвер. Никакого мужчины конюх не упоминал… Рэнда охватила безудержная радость. Вероятно, что-то помещало осуществлению планов Билли. Мужчины, которого она искала, здесь не было. Следовательно, он, Рэнд, получил еще один шанс. И уж теперь-то он не допустит ошибку, теперь он не позволит Билли ускользнуть от него. Он отправится к этой Лил Калвер и заставит сказать, где Билли. А потом он убедит Билли, что ей незачем ждать того другого, кем бы он ни был. Он скажет Билли, что с ним она найдет все, что хочет. Скажет, что заставит ее забыть другого мужчину, пообещает, что все будет так, как она захочет, — только бы она позволила любить ее.

И он действительно будет ее любить всю жизнь, потому что Билли… Рэнд сжал кулаки, чтобы унять дрожь в руках. Билли… Его Билли… Ему представился второй шанс. Господи, на этот раз он не может ее потерять, ни за что…

Переступив порог заведения, Рэнд тотчас остановился и осмотрелся. В зале было многолюдно и шумно. Приблизившись к пивной стойке, Рэнд снова обвел взглядом зал — и тут же почувствовал слабость в ногах. Надежда, только что вселившаяся в его сердце, мгновенно оставила его.

Билли… Еще более красивая, чем прежде, она сидела в обнимку с темноволосым молодым человеком. Сблизив лица, они о чем-то шептались, безотрывно глядя друг на друга. Говоря что-то, Билли нежно поглаживала незнакомца ладонью по щеке. Парень же кивал ей в ответ и улыбался, а потом привлек к себе.

Ослепленный ревнивой яростью, Рэнд подскочил к столику. Билли подняла глаза и, тихонько вскрикнув, вскочила с места. Парень, сидевший с ней за столиком, тоже встал; его глаза сверкнули, а правая рука скользнула к поясу с пистолетом.

— Кто этот человек, Билли? — произнес он с угрозой в голосе. — Что ему нужно? Он тебя преследует?

Увидев, что и Рэнд схватился за пистолет, Билли жестом остановила своего спутника и покачала головой:

— Нет, Адам…

Парень убрал руку от кобуры. Рэнд же, сообразив, что ведет себя глупо, улыбнулся и пробормотал:

— Видишь ли, я просто не мог продолжать путь, не убедившись, что с тобой все в порядке. А стадо я оставил Уилли. — Рэнд заставил себя повернуться к человеку, все еще стоявшему рядом с Билли в позе защитника. — Он и есть тот, кого ты искала, да?..

Билли ответила коротким кивком, и Рэнд вдруг почувствовал, что ему стало трудно дышать. Снова повернувшись к девушке, он пристально посмотрел ей в глаза:

— В душе я знал, что ты обязательно его найдешь. Ты всегда отличалась упорством, если хотела чего-то добиться…

Билли видела боль в его глазах. Сейчас она нисколько не сомневалась в том, то Рэнд ее любит, любит по-настоящему. Однако она промолчала, и он продолжал:

— Я не собираюсь досаждать тебе. Я хотел убедиться, что тебе ничто не грозит… и ты счастлива…

— Тебе не нужно за меня больше беспокоиться, Рэнд. Да, мне ничто не грозит… и я счастлива. — Билли попыталась улыбнуться, но ей это не удалась. — Адам… Адам полон-решимости обо мне позаботиться.

Билли взглянула на темноволосого мужчину, стоявшего рядом, и он обнял ее за талию. Рэнду стоило огромных усилий, чтобы йе вырвать Билли из рук ненавистного чужака. Словно не доверяя себе, он предусмотрительно отступил на шаг.

— Этого я и хочу для тебя, Билли, — счастья. — Рэнд криво усмехнулся. — Только я хотел, чтобы ты обрела его рядом со мной… — Обнаружив, что больше не может вымолвить ни слова, Рэнд вскинул на прощание руку. Потом, сделав над собой усилие, все же добавил: — Ты знаешь, Билли, где меня найти, если понадобится. Большой дом в Сент-Луисе, о котором я тебе рассказывал… — Мысленно он закончил: «Этот большой пустой дом…»

Резко развернувшись на каблуках, Рэнд быстро направился к выходу и, покинув салун, зашагал к городской конюшне. Он хотел побыстрее убраться из этого города, потому что боялся не выдержать боли и совершить поступок, о котором потом очень пожалеет. А если он поторопится, то нагонит стадо и постарается все поставить на свои места. Пусть прошлое остается в прошлом.

Несколько минут спустя Рэнд оседлал коня и отправился в обратный путь. Он нещадно гнал жеребца и ни разу не оглянулся…

Обнимая сестру за плечи, Адам торопливо вел ее по лестнице на второй этаж гостиницы. У порога они остановились, и он внимательно посмотрел Билли в глаза:

— Билли, не упрямься. Я вижу, что появление этого парня потрясло тебя до глубины души, но ты не хочешь в этом признаться. Конечно, ты имеешь право на личную жизнь, но мне кажется, что ты не должна была давать ему повод думать, что мы…

— Я ответила на его вопрос, разве нет, Адам? Рэнд хотел выяснить, не тебя ли я искала. Да, я искала тебя. Он хотел знать, счастлива ли я, что нашла тебя. Да, счастлива.

Адам пожал плечами:

— Ты отлично знаешь, что он превратно все понял. Он оставил стадо на попечение другого человека, чтобы найти тебя. Он заслужил, чтобы ему сказали правду.

— Какую правду ты собираешься ему рассказать, Адам? Что меня разыскивают за убийство человека? Что я скрываюсь от закона, но хочу вернуться, чтобы ответить за содеянное? Ты бы хотел, чтобы в данных обстоятельствах я его к себе привязала? Или ты бы предпочел, чтобы я с ним сбежала и попыталась все забыть? Ничего не получится, и тебе это известно. Рэнд — богатый человек, Адам. Он у всех на виду. Рядом с ним я никогда не смогу скрыться от закона и от людей, которые за мной охотятся. Нет, Адам, у меня нет другого выхода. Завтра же я уеду из Френчменз-Форда.

— Завтра-а! Но ты же сказала, что дождешься конца недели. По крайней мере, дай нам с мамой шанс…

Билли решительно покачала головой:

— Нет, мои планы изменились. Я уезжаю завтра. Адам вздохнул. Целый час после ухода Рэнда Пирса из «Косматого бизона» он пытался образумить Билли, но все усилия были напрасны.

— Я вижу, что сегодня общего языка с тобой не найти. — Взяв из руки Билли ключ, Адам отомкнул замок и открыл дверь в ее номер. — Спокойной ночи. Зайду завтра за тобой перед завтраком, и тогда мы все вместе обсудим ситуацию.

Не желая продлевать спор, Билли молча кивнула и вошла в комнату. Остановившись у порога, чтобы зажечь лампу, стоявшую на столике рядом, она на прощание улыбнулась Адаму и, закрыв дверь, повернула ключ в замке.

Услышав, как шаги брата затихли в дальнем конце коридора, девушка тяжко вздохнула — ее охватила глубокая печаль.

Она направилась к постели, но не успела сделать и нескольких шагов, как сзади ее за талию обхватила чья-то сильная рука. И в тот же момент шершавая ладонь зажала ей рот, заглушив крик, едва не сорвавшийся с онемевших губ.

Билли попыталась повернуться, чтобы увидеть лицо того, кто на нее напал, но у нее ничего не получалось — противник был явно сильнее. Несколько долгих минут она ничего не чувствовала, кроме горячего дыхания, обжигавшего ей щеку, и ничего не слышала, кроме пыхтения у нее за спиной. Потом вдруг у самого ее уха раздался тихий смех, и Билли почувствовала, как кровь стынет у нее в жилах. Она не могла поверить в реальность происходящего. От внезапной слабости у нее подогнулись колени.

Несколько секунд спустя она услышала негромкий голос, шепнувший ей в ухо:

— Да, это я, дорогая… Ты удивлена, не так ли? Я знал, что для тебя это станет сюрпризом. Ты думала, что я умер, но я не мог себе это позволить. Я обещал тебе нечто особенное, и ты должна была знать, что я не бросаю слов на ветер и всегда довожу начатое до конца. Дай мне вспомнить… Так, я, кажется, обещал проучить тебя, разве нет?

Билли резко дернулась и повернулась лицом к противнику. Ужас лишил ее дара речи, когда она увидела Уэса Маккуллу. Запустив пальцы в ее собранные в высокую прическу волосы, он намотал на руку блестящие локоны.

— Ты ведь не забыла своего учителя, не так ли? Дай мне освежить твою память.

Губы Уэса Маккуллы прижались к ее губам. Она пыталась оттолкнуть его, но он еще крепче прижал девушку к себе. Наконец, немного отстранившись, он с усмешкой процедил:

— Ты едва не убила меня, но я уцелел. Нет, я не мог умереть и позволить тебе ускользнуть от меня, сколько бы пуль ты в меня ни выпустила. Я провалялся в постели почти три месяца, и все это время я ни о чем не мог думать — только о тебе. Ты унизила меня перед отцом и перед моими людьми. Я думал о том, как поправлюсь и заставлю тебя заплатить за то, что ты сделала. Я все рассчитал, дорогая. И теперь собираюсь получить удовольствие, на этот раз — сполна… Тебе почти удалось удрать от меня… Ты даже разыскала эту шлюху, свою мать. Это ее пылкая кровь течет в твоих жилах, не так ли? Ты и братца своего потерянного тоже нашла. Ты даже умудрилась отхватить себе любовничка…

В глазах Маккуллы вспыхнула ярость, и он с силой дернул ее за волосы, так что девушка вскрикнула от боли.

— Ты с легкостью отдалась ему, правда? Богатый, красивый Рэнд Пирс… Но ты не догадывалась вот о чем… Пока ты развлекалась со своим красавцем, Карл Уитли бдительно следил за тобой. Я надеюсь, что ты вдоволь насладилась, милая, и что он научил тебя кое-чему. Я хочу, чтобы ты показала мне все, чему научилась, но только не здесь…

Тут Билли прохрипела сквозь зубы:

— Как жаль… как жаль, что мне не удалось убцть те бя с первого раза. Если мне снова представится шанс…

— У тебя не будет такого шанса! Но он будет у меня… У меня будет шанс владеть тобой столько, сколько я пожелаю, и я научу тебя всему, чему уже давно хотел научить. Мне пришлось подождать, но долгое ожидание сделает нашу встречу еще более приятной, вот увидишь.

Внезапно ощутив прилив сил, Билли начала отчаянно сопротивляться и принялась наносить по лицу Уэса Маккуллы чувствительные удары. Застонав от боли, он перехватил ее руки и заломил их ей за спину.

— Мне надоело болтать, — заявил он, сверля Билли злобным взглядом. — Да, я устал, надоело!..

В следующее мгновение Маккулла замахнулся, но увернуться Билли не успела — его тяжелый кулак ударил ее в скулу, и перед глазами у нее вспыхнули разноцветные искры. Девушка громко вскрикнула — и тут же провалилась в беспамятство.

Безмолвие темного мира, где она парила, нарушил тихий голос, называвший ее по имени. Казалось, он звал ее, но она не могла вырваться из сумрака. А потом Билли почувствовала, как в плечо ей вонзились чьи-то пальцы и сильно встряхнули. И тотчас же раздался грубый голос:

— Эй, шлюха, очнись!..

По телу девушки прокатилась волна дрожи, и Билли, сделав над собой усилие, разлепила веки. В следующую секунду она увидела перед собой знакомые светлые глаза. Охваченная ужасом, Билли попыталась встать, однако тяжелая рука Маккуллы удержала ее на кровати, на которой она лежала. Совершенно беспомощная, Билли осмотрелась, но резкий смех Маккуллы снова приковал ее внимание к его лицу.

— Не понимаешь, где находишься, да? Я скажу тебе. Я скажу тебе все, что ты захочешь узнать… Ты в хижине за пределами Френчменз-Форда. Мы с парнями обнаружили эту хижину, когда ехали в город. Похоже, что старатель, который здесь обитает, ушел в горы и не вернется по меньшей мере еще с месяц. Думаю, что к тому времени я успею уладить свои дела с тобой, и тогда мы освободим ему место, и он тоже сможет с тобой позабавиться, если захочет…

Билли попыталась отползти в сторону, подальше от Маккуллы, но он тут же навалился на нее всем своим весом и придавил к кровати.

— Даже не думай о бегстве, малышка! — Маккулла пристально посмотрел на нее и вдруг прорычал: — Проклятая шлюха!.. Я провалялся в постели почти три месяца. Ты бросила меня подыхать. Я едва не истек кровью, когда парни нашли меня утром. Я поклялся, что отомщу тебе за это!..

Маккулла перевел дух, потом вновь заговорил:

— Когда я приехал во Френчменз-Форд и увидел, как ты заходишь в салун, что содержит твоя мать, я хотел тут же наброситься на тебя, но Карл меня остановил. Он оказался достаточно сообразительным и понял, что если не отыщет тебя снова, то ему придется распрощаться с жизнью. Я знал, что могу на него рассчитывать. Этот парень, бесспорно, знает цену жизни.

— Карл удержал меня, так что можешь быть ему благодарна за то, что лежишь здесь, в тепле и уюте, со мной на этом ложе. Но не только за это ты должна сказать ему спасибо. Можешь поблагодарить его за то, что он заставил меня сдержать данное тебе обещание. Итак, я повторю: ты получишь хороший урок. Я намерен показать тебе, как настоящий мужчина берет женщину. Я собираюсь овладеть тобой, излить в тебя свое семя, а потом снова овладеть. И знаешь что, малышка? Я собираюсь прлучить от этого удовольствие. Я хочу сделать так, чтобы ты звала меня в страсти и молила о продолжении… Я собираюсь наслаждаться тобой до изнеможения, а потом ты еще раз доставишь мне радость…

Тяжелое тело Уэса Маккуллы начало медленно перемещаться, и Билли, стиснув зубы, подавила крик отчаяния. Но она понимала, что попытка вырваться ни к чему не приведет — Уэс был слишком тяжел и силен. Поэтому Билли решила, что должна дождаться более удобной возможности…

— О, моя милая… — Приняв отвращение, заставившее ее зажмурить глаза, за признаки пробуждающегося желания, Маккулла запустил пальцы ей в волосы и, склонившись к ее лицу, прижался губами к ее губам.

Билли инстинктивно дернулась, и Маккулла, отстранившись от нее, в ярости ударил ее ладонью по щеке. Билли застонала и тут же ощутила во рту острый привкус крови. Уэс посмотрел ей в глаза и прохрипел:

— Тебя, похоже, тошнит от моих поцелуев? Но смею заверить, еще немного, и ты будешь молить меня, чтобы я не останавливался, а я буду наслаждаться каждой минутой нашей близости. А знаешь почему? Потому что мое вожделение к тебе с каждым днем разрасталось, пока я валялся в постели и задыхался от бессильной ненависти. Ты тоже воспылаешь ко мне страстью, я в этом уверен, высокомерная мисс Уинслоу. Да, я заставлю тебя забыть обо всех остальных мужчинах, даже если для этого мне придется избить тебя до полусмерти. Но сначала — самое главное, моя маленькая шлюшка…

Внезапно Уэс чуть приподнял над ней свое тяжелое тело, и тут Билли, решив, что настал удобный момент, попыталась освободиться. Но Маккулла, схватив ее за волосы, дернул изо всей силы, а затем снова придавил девушку в кровати. Потом вдруг отвел ее руки за голову и тут же, запустив пальцы за вырез платья, с силой рванул на себя, обнажив ее грудь. Она вскрикнула и в ярости прошипела:

— Мерзавец, негодяй… Неужели ты думаешь, что болью и страхом заставишь меня подчиниться? Ты дурак, Маккулла!

Есть только один мужчина, который мне нужен, и это не ты. Да, я отдавалась Рэнду Пирсу, отдавалась с желанием. Бесспорно, ты можешь силой овладеть мною, но единственная радость, которую ты получишь, — это удовлетворение от насилия. Лицо Уэса Маккуллы налилось кровью. Он снова занес над Билли руку, собираясь ударить, но громкий смех, вырвавшийся из горла девушки, остановил его.

— Это единственное, на что ты способен…

Уэс снова поднял руку, но тут раздался резкий стук в дверь. Вскочив с кровати, Маккулла потянулся к стулу, где оставил ремень с оружием. Взяв пистолет, он повернулся к двери:

— Кто там?!

В ответ прозвучал взволнованный голос Карла:

— Это я, босс. Из-за перевала появились всадники. Около дюжины. Они скачут в нашу сторону. Похоже, что это братец девчонки с подмогой. Думаю, нам лучше приготовиться к бою, если вы хотите оставить ее при себе…

Уэс еще больше побагровел. Подскочив к двери, он распахнул ее, и в тот же миг в дверном проеме появилось потное лицо Карла. Глядя на пистолет в руке Уэса, десятник, пошатываясь, переступил порог. Уэс в ярости уставился на него и заорал:

— Какого черта, Карл?!

В следующее мгновение Карл вдруг взмахнул руками — и рухнул на пол, едва не сбив с ног Уэса. И тут же на пороге выросла фигура Рэнда. Глаза Маккуллы вспыхнули, и он с хриплым воплем наставил пистолет на Билли. Прогремел выстрел, а затем послышался глухой удар — Маккулла, покачнувшись, повалился на пол и застыл в неподвижности. Он был мертв.

Прижав руки к груди, Билли в ужасе смотрела на труп. Сотрясаемая дрожью, она не могла вымолвить ни слова. Рэнд сунул все еще дымившийся пистолет в кобуру и, подбежав к девушке, прижал ее к своей широкой груди. Она подняла на него глаза и услышала у самого уха его хриплый шепот:

— Черт побери, Билли, какая же ты упрямая… — Тяжело дыша, Рэнд чуть отстранился и заглянул ей в лицо. — Дорогая, он больше никогда тебя не ударит. — Заметив, что губа девушки разбита, он прохрипел: — Я бы снова убил его за то, что он сделал с тобой, за то, что собирался сделать… Но теперь ты в безопасности и бояться тебе больше нечего.

Комната быстро заполнилась людьми. Они подняли с пола Карла, чтобы отправить его к шерифу, и склонились над трупом Уэса Маккуллы, чтобы констатировать смерть. Но Билли ничего этого не замечала. Она чувствовала только тепло рук Рэнда и нежные прикосновения его губ к ее лицу. В какой-то момент она вдруг услышала его голос:

— Почему ты не сказала мне, от кого бежишь? Неужели ты думала, что я не пойму тебя? Или ты думала, что станешь от этого менее желанной? Неужели ты не знала, Билли, что я полюбил тебя с первого мгновения, полюбил, как только увидел твое опухшее от побоев лицо?

Билли не спускала с него глаз. Рэнд тем временем продолжал:

— Ты едва не заставила меня поверить, что я потерял тебя навеки… Я был готов без колебаний уступить тебя человеку, которого, как полагал, ты любила. Если бы Адам не поехал за мной и не объяснил…

Она отыскала глазами брата, из дверного проема наблюдавшего за воссоединением возлюбленных.

— Все правильно, Билли, — подтвердил Адам. — Я поскакал за ним и рассказал всю правду. Знаешь, кроме тебя есть и другие упрямые Уинслоу на свете…

Все еще придерживая на груди разорванное платье, Билли вместе с Рэндом направилась к выходу. Оглянувшись в последний раз через плечо, она остановила взгляд на рослом мужчине со звездой на жилете — тот накрывал неподвижное тело Уэса одеялом. Покачнувшись, Билли отвернулась от мрачного зрелища.

— Он умер дважды, Рэнд… — пошептала она отрывисто. — В первый раз его убила я…

— Он больше не будет преследовать тебя, Билли… А что касается закона…

— У вас не будет с законом никаких проблем, мистер Пирс, — заявил человек со значком. Сдвинув к переносице свои кустистые брови, он добавил: — Я все знаю. Если бы не вы, то сейчас вместо этого парня мертвой лежала бы на полу эта леди. И если по этому вопросу вас кто-либо побеспокоит, то отсылайте всех к протоколу, составленному по поводу случившегося федеральным шерифом Джимом Хоксом. Я оформлю документ сразу по возвращению в контору. Никто не отправит человека за решетку из-за того, что он спас чью-то жизнь.

Шериф повернулся к своим людям, ожидавшим его распоряжений. Все еще продолжая дрожать, Билли прильнула к Рэнду, и он поспешно вывел ее во двор. Не успела она опомниться, как Рэнд усадил ее на лошадь, а сам сел сзади. Не заботясь, о том, что вокруг люди, он крепко прижал ее к себе. Билли подняла на него глаза. Он ждал, что она скажет.

— Я не хотела втягивать тебя в это, Рэнд. Я собиралась вернуться в Техас, чтобы предстать перед законом…

— За то, что убила человека, который не умер, который едва не лишил тебя жизни? — Рэнд рассмеялся. — Какая же ты упрямая. Я собирался сказать тебе это в тот последний день на перегонном маршруте, но ты не стала меня слушать. Я люблю тебя, Билли. И что бы ты ни сделала в прошлом или будущем, я всегда буду любить тебя. Ты подвергла меня настоящей пытке… Я ждал тебя всю свою жизнь и уже думал, что потерял. Теперь хочу предупредить. Больше ты не убежишь. Я отвезу тебя в свой огромный дом в Сент-Луисе. Мы положим начало нашей династии, дорогая, и всю оставшуюся жизнь ты проведешь в моих объятиях, в моей постели и в моем сердце.

Билли не ответила, и Рэнд замер в ожидании. Он с беспокойством вглядывался в ее неподвижные черты, и в глазах его промелькнула неуверенность.

— Билли, ты меня слышишь?

— Слышу.

— И что же?

— Я тоже люблю тебя, Рэнд. Но если бы я так не устала, если бы не была так счастлива, то я бы сказала, что мне не нравится, когда ты отчитываешь меня, хотя я того и заслуживаю. И еще я бы сказала, что не намерена терпеть, чтобы всю оставшуюся жизнь ты мной командовал, если только при этом не будешь меня обнимать. Я бы сказала тебе, что знаю, что я упрямая, что предпочитаю делать все по-своему, даже если это порой идет мне во вред. Но еще я бы сказала, что ничто, кроме страха за твою жизнь, не могло бы заставить меня покинуть тебя, Рэнд. И я ни за что тебя не брошу.

У Рэнда подозрительно заблестели глаза.

— А как насчет большого дома в Сент-Луисе?..

— Большой или маленький, но до тех пор пока он наш…

Рэнд тихо рассмеялся и осторожно поцеловал Билли в разбитые губы, стараясь не причинить боли. Неземная радость вливалась в его жилы, грозя поглотить всего без остатка.

— Наш, дорогая…

— Наш, Рэнд.

Эпилог

Билли больше не перехватывала волосы кожаным ремешком. Теперь ее чудесные локоны были собраны в высокую прическу, отливающую лунным серебром. Она больше не носила одежду погонщика — теперь на ней было платье из нежного бледно-розового шелка. И грубые парусиновые штаны и тяжелые сапоги уже не скрывали ее длинные стройные ноги. Вдоль ее высокой фигуры струилась изысканная юбка со шлейфом, а ноги были обуты в туфельки из мягчайшей кожи. Тонкая цепочка, обвивавшая ее шею, сияла бриллиантами. Такие же бриллианты блестели и в ее ушах. Еще один камень, но более крупный, величественно мерцал у нее на пальце, когда она неуверенно подносила руку к прическе.

Рэнд молча наблюдал за Билли из дальнего конца комнаты. На нем был безукоризненный вечерний костюм и белая полотняная рубашка. Костюм подчеркивал ширину могучих плеч, а рубашка — переливы густых, тщательно причесанных черных волос. Его точеные черты выражали задумчивость, а голубые глаза сияли, когда он смотрел на свою прекрасную жену.

За три месяца их семейной жизни Рэнд множество раз говорил Билли, что она прекрасна, но он знал, что жена до сих пор ему не верит. Он не уставал изумляться, что она, глядя на себя в зеркало, не видит своей совершенной красоты. Да, Билли была прекрасна. Ее полная достоинства осанка напоминала ему фарфоровую статуэтку, невероятно хрупкую и редкостную. Но ей и впрямь не было цены, потому что, сделанная из плоти и крови, она пылко его любила и принадлежала исключительно ему… ему одному…

Чувствуя, как в нем снова просыпается страсть, Рэнд сделал в сторону Билли несколько шагов. Обняв ее за талию, он принялся целовать ее шею и плечи. Когда же она, чуть повернувшись, подставила для поцелуя полураскрытые губы, его сердце подскочило и забилось быстрее. Присущий ей вкус, ее запах, который он ни с чем не мог бы спутать, возбудил в нем ненасытный голод желания. Отдаваясь волне охвативших его чувств — волна эта ширилась и разрасталась до невероятных размеров, грозя поглотить его, — Рэнд нехотя прервал поцелуй. Он слишком хорошо сознавал, что возбудился не только мысленно, но и физически. Покачав головой, он с улыбкой сказал:

— Знаешь, целуя меня так, ты совершаешь ошибку, Билли. С тобой я легко теряю над собой контроль.

Не меняя выражения лица, Билли ответила:

— А кто тебе сказал, что я в состоянии себя контролировать?

Рэнд рассмеялся:

— В таком случае мы оба в плачевном состоянии, в то время как дом полон гостей, ожидающих нашего появления. По ее лицу пробежала тень беспокойства.

— Не знаю, Рэнд… Не знаю, справлюсь ли я с ролью хозяйки. Общество Сент-Луиса… Я более уверенно себя чувствую в старой одежде и сапогах, верхом на лошади, в обществе коров и быков.

— Это всего лишь маленький прием с ужином, Билли. В честь твоего прибытия в Сент-Луис. Я чувствую себя виноватым, что с такой поспешностью заставил выйти за меня замуж в Монтане. — Его улыбка немного потускнела, когда он в смущении добавил: — Если бы я не боялся снова потерять тебя, если бы мы могли подождать…

— И ты до сих пор этого боишься?

Сознавая, что Билли задала вопрос в шутку, Рэнд избежал прямого ответа. Как заставить ее понять, что он чувствует? Ведь только по случайному стечению обстоятельств, по капризу судьбы Билли занесло в его лагерь, когда стадо стояло в окрестностях Сан-Антонио, а не где-нибудь в другом месте. Как мог он объяснить, что за те несколько дней — когда Билли бросила его в Монтане — он осознал, сколь пуста и бессмысленна его жизнь без нее? О да, он верил, что Билли любит его, но Рэнд сомневался, что она в состоянии постичь всю глубину его чувств. Билли была его жизнь, его будущее, его бессмертие. Она была лучшей и худшей его половиной. Она была его гневом и радостью. Она была его любовью. Она привнесла в его жизнь новую сверкающую грань, в сиянии которой все остальное меркло. Раньше Рэнд жил одним днем, теперь же обрел иную цель и новый смысл. Он строил будущее — для нее и для детей, которые у них родятся. Он строил дом, который они наполнят любовью и смехом.

Но Билли хмурила брови.

— Рэнд, ты мне не ответил.

Едва заметная улыбка тронула уголки его губ.

— А что, если я устал отвечать на твои вопросы?

— А что, если и я устала отвечать на твои?

— Ты знаешь, что я на это отвечу, дорогая…

Билли улыбнулась и воскликнула:

— Нет-нет, Рэнд, не сейчас! Внизу ждут гости, ты что, забыл?

— Именно это я и пытаюсь тебе втолковать последние полчаса.

Рассмеявшись при виде ее растерянности, Рэнд взял жену за руку.

— Ты слишком долго их избегала.

Подведя ее к порогу, Рэнд решительно распахнул дверь. Вскоре они уже спускались по широкой лестнице к мерцающим огням и гулу голосов, доносившемуся из комнат первого этажа.

Несколько минут спустя Билли замерла у порога просторной гостиной и недоверчиво обвела глазами комнату. Перед ней были знакомые, дорогие, любимые лица. Справа от нее в безукоризненных новых костюмах, с неестественно тщательно причесанными волосами стояли Уилли, Джим, Нейт, Кейси, даже Бразерс и Холл — все гуртовщики ее мужа. И Джереми, дорогой Джереми, навстречу которому Билли распахнула объятия. Секунду спустя она услышала возле уха его веселый голос и почувствовала тепло крепких рук.

— Билли, у меня едва не остановилось сердце. Как ни прискорбно мне это заметить, но ты гораздо прелестнее моей дорогой Синды Ли.

Билли перевела взгляд на другую группу, что стояла чуть поодаль. Центральное место в ней занимала высокая женщина с голубыми глазами и на тон более светлыми, чем у нее, волосами, потому что золотые нити чередовались в них с серебром седины. И лицом они были поразительно похожи, если не считать отличий, нарисованных искусной рукой прожитых лет. Рядом с ней возвышался красивый мужчина в годах, а по другую сторону от нее стоял рослый молодой человек — его резкий профиль был ей до боли знаком. Билли быстро подошла к ним и обняла каждого, задержавшись немного дольше в объятиях Адама.

Рэнд же, высокий и сильный, горделиво вышагивал рядом с женой. За знакомыми лицами перед Билли открылось целое море незнакомых, и она повернулась, чтобы поздороваться с вышедшей им навстречу парой. От неожиданности у Билли перехватило горло. Мужчину она едва узнала, но рыжеволосая женщина об руку с ним, все еще красивая, несмотря на явные признаки беременности, возбудила неприятные воспоминания. Перед ее мысленным взором возникла картина, когда эта огненно-красная грива легла на плечо Рэнда, когда эти белые руки обвили его шею, а он припал губами к ее губам. Билли неуверенно взглянула на мужа.

— Билли, ты знакома с Уоллисом и Люсиль Паттерсон. Они мои старые друзья…

Сверкая яркой голубизной глаз, Люсиль дружелюбно протянула Билли руку и с укором в голосе поправила Рэнда:

— На самом деле Люсиль и Уоллис Паттерсон. — Повернувшись к Билли, женщина лукаво подмигнула. — Терпеть не могу привычку мужчин ставить мужское имя первым при представлении пар. Видите ли, я считаю, что мы, женщины, занимаем вполне определенное место в жизни. Правда, я еще не решила, совпадает ли оно с тем, куда мужчины норовят нас поставить.

Взглянув на округлившийся живот Люсиль, Рэнд со смехом покачал головой:

— Что ж, вижу, что Пат сделал хороший шаг в установлении твердой точки опоры в этом направлении.

Люсиль весело рассмеялась:

— Так и впрямь кажется с первого взгляда, верно, Рэнд? Но я бы попросила тебя вспомнить, насколько хорошо ты знаешь мою решительность. — Бросив на Пата исполненный любви взгляд, она взяла его под руку и снова повернулась к Рэнду. — Неужели ты думаешь, что я могла бы оказаться в столь неловком положении, если бы сама этого не хотела?

Рэнд усмехнулся:

— Люсиль, ты никогда не перестанешь меня удивлять.

— Как ни странно, но Пат сказал мне эти же самые слова сегодня утром, когда мы… Ну да ладно… — Сделав паузу при виде легкой краски, залившей лицо мужа, Люсиль похлопала его по руке. — Думаю, что мне не стоит вдаваться в подробности.

— Конечно, дорогая, не стоит. — Широко улыбнувшись, Пат крепко пожал Рэнду руку. Сделав шаг вперед, он поцеловал Билли в щеку. — От души поздравлю вас. Мы с Люси очень рады помочь вам сегодня отметить торжество.

Разглядывая Билли с явной доброжелательностью, Люсиль заметила:

— Я много слышала о тебе, Билли. История о твоем удивительном путешествии с гуртовщиками Рэнда, перегоняющими скот, стала легендой после вашего венчания. И хотя я не в состоянии вообразить, как ты мирилась со всеми трудностями, должна заметить, что твоя история меня заинтриговала. Как это восхитительно… Разливы полноводных рек, индейцы, особенно этот парень — Белая Рука, кажется, — он произвел на границе фурор. Мне сказали, что этот дикарь необыкновенно хорош собой… Насколько я поняла из рассказа, вы с ним по-настоящему подружились. О да, я восхищена твоей отвагой, дерзостью… Я и сама считаюсь здесь довольно дерзкой женщиной. Конечно, — Люсиль погладила себя по выступающему животу, — теперь эта черта моего характера не скоро проявится. Но надеюсь, что через несколько месяцев…

— На что ты надеешься, дорогая? — Пат пристально взглянул на жену, потом вдруг ласково улыбнулся ей и добавил: — Если будешь продолжать в том же духе, то вынудишь меня прибегнуть к крайним мерам. Ты, вероятно, догадываешься, о чем речь?

Люсиль просияла:

— Да, дорогой Пат, бесспорно, догадываюсь. И эта твоя угроза звучит, на мой взгляд, весьма заманчиво. — Направив Пата к буфету, Люсиль продолжала: — Но мы и так отняли много времени у Билли и Рэнда. — Она снова подмигнула Билли. — Нам нужно будет в скором времени обязательно встретиться, дорогая. У нас столько общего, я имею в виду дерзость. А когда я освобожусь от своего прелестного бремени, мы сможем приступить к обсуждению какого-нибудь захватывающего плана.

Проводив взглядом располневшую Люсиль, направившуюся в сопровождении мужа к буфету, Билли со смехом повернулась к Рэнду:

— Я не думала, что эта женщина мне когда-нибудь понравится, дорогой. Но оказывается, она очень симпатичная. Возможно, она права. Наверное, мы могли бы стать с ней хорошими подругами, если она…

Рэнд покачал головой:

— Нет, не думаю…

Билли внимательно посмотрела на мужа. Она ошибается или в голубых глазах Рэнда на самом деле появились зеленые искры при упоминании о Белой Руке? Внезапно развеселившись, Билли, изобразив бывалого ковбоя, грубовато бросила:

— Возможно, вы мне и муж, мистер Пирс, но это не значит, что вы можете вертеть моей жизнью, как вам заблагорассудится.

— Может, и не значит, миссис Пирс, но это не сможет пресечь мои дальнейшие попытки настоять на своем.

Глаза Рэнда вдруг вновь приобрели пронзительную голубизну, манящую сладостными обещаниями, и по телу Билли разлилось знакомое тепло.

— О нет, прошу вас, мистер Пирс, от дальнейших попыток ни в коем случае не отказываться…

Рэнду не потребовалось произносить те слова, что читались в его обращенном к ней пристальном взгляде. Он знал, что от этих попыток не откажется никогда…

Примечания

1

Кожаные щитки для ног; надевались поверх штанов.

2

Помощник (исп.).

3

Большой босс велит, чтобы мы здесь отдохнули (исп.).

4

Быстро (исп.).

5

Добро пожаловать (исп.).

6

Босс (исп.).

7

Понятно? (исп.)


  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26, 27, 28