По спине Билли прокатила вторая волна холода. Старый седой смотритель почтовой станции оказался дружелюбным и разговорчивым человеком, и она без труда узнала у него все, что хотела узнать о броде Френчменз-Форд.

Не давая воли чувствам, терзавшим грудь, Билли вспомнила его объяснения. Френчменз-Форд был местом перехода через реку Иеллоустон. Чаще всего им пользовались гуртовщики, гнавшие стада к верховьям Миссури. А их стадо должно было в скором времени свернуть в сторону от Френчменз-Фор-да. Она больше не могла оттягивать неизбежное. Наступило время расстаться с Рэндом, и сделать это она собиралась грядущей ночью. Билли не могла терять драгоценное время. Она сознавала: присутствие Карла Уитли в Огаллале две недели назад свидетельствовало о том, что он идет по ее следу. Ей следует поторопиться, пока не стало слишком поздно…

Билли взглянула на Рэнда, ехавшего впереди. Его силуэт четко вырисовывался на фоне безоблачного неба. Знакомая боль стеснила ей грудь. Держа в узде свои чувства, Рэнд не обмолвился с ней о личном ни одним словом после того памятного утра неделю назад. С тех пор она часто вспоминала их разговор. Она откровенно сказала ему то, что должна была сказать, и совсем не ожидала столь бурной реакции с его стороны. Ведь она не хотела его обидеть или намекнуть, что он воспользовался ее уязвимостью, — такого у нее и в мыслях не было. Нет-нет, она вовсе не считала его лжецом и лицемером.

И тут Билли вдруг поняла, что это она невольно оказалась лицемеркой. Да, ведь она извлекла выгоду из его увлечения ею, обрела защиту и временное избавление от мучивших ее страхов. И она ни разу не подумала о возможных последствиях своих действий. По своей неопытности она искренне верила, что может вступить в любовную связь, а потом, когда она уедет, ничего особенно не произойдет. Но теперь она чувствовала, что ей будет ужасно больно с ним расставаться. Даже мысль об этом причиняла ей почти физическую боль. И конечно же, Рэнд тоже будет мучиться. Он и сейчас страдает — она это чувствовала… %

За прошедшую неделю Билли множество раз ловила его взгляд. Когда же их взгляды встречались, он смотрел на нее с холодной враждебностью, от которой у нее сжималось сердце.

Тепло любви, светившееся прежде в его глазах, сменилось ледяным холодом.

Она находила лишь одно успокоение, оказавшееся на самом деле обоюдоострым лезвием. Да, у него не возникнет затруднений, если он захочет найти ей замену. Какая женщина останется равнодушной к Рэнду Пирсу? Его мужскому обаянию трудно противостоять. Его искренность брала за душу, а нежность покоряла. Такой человек не должен пасть жертвой призрака из ее прошлого, который будет преследовать ее всю оставшуюся жизнь.

Но сильнее всего ее мучило то обстоятельство, что она не могла проститься с ним перед расставанием. Какими бы ни были их отношения с Рэндом сейчас, Билли знала, что он продолжает чувствовать за нее ответственность. В эти дни он по-прежнему оставался начеку, заботясь о ее безопасности. Билли не сомневалась, что он не позволит ей уехать без сопровождения. Но она знала, что должна сделать так, чтобы он перестал о ней думать. Увы, у нее нет выбора.

Рэнд внезапно обернулся, и Билли невольно вздрогнула, перехватив его взгляд. В его глазах светилось нечто похожее на ненависть… Билли потупилась и тяжко вздохнула. Сердце ее пронзила боль…

Минуту спустя она приняла решение нынешней ночью покинуть лагерь. Так будет лучше для них обоих.

Лежа с закрытыми глазами, Билли услышала, как знакомые шаги приблизились к ее подстилке. В ночном лагере было тихо. От легкого прикосновения Джереми Билли распахнула глаза.

— Вставай, Дракер. Пора на дежурство. Парни уже вернулись в лагерь и собираются ложиться.

Замолчав, Джереми присел на корточки и несколько долгих секунд разглядывал Билли. На его лице появилось выражение озабоченности, когда он осторожно заметил:

— Мне сдается, что ты сегодня почти не спала. Передо мной не нужно притворяться. На этой неделе ночи не прошло, чтобы тебя не мучили кошмары. Как только ты открыла глаза, я сразу понял, что ты не спала, а лежала и ждала, когда я тебя позову.

Понимая, что все знают об их с Рэндом размолвке, Билли попыталась обернуть в шутку наблюдательность Карлайла.

— Ничего от тебя не скроешь, Джереми, верно? — ответила она с улыбкой. — Да, я не спала. Ну и что? Не в первый раз.

Заметив, что молодой человек по-прежнему хмурится, Билли положила руку ему на плечо. Она собиралась добавить еще несколько слов, чтобы успокоить Карлайла, но тут послышались чьи-то шаги, и почти тотчас же перед ними появился Рэнд.

— Я плачу тебе не за то, чтобы ты любезничал с девушками, Карлайл, — проговорил он отрывисто. — Отправляйся дежурить.

Бросив взгляд на Билли, Джереми встал. Повернувшись к Рэнду, он какое-то время пристально смотрел ему в лицо, затем молча повернулся и направился к своей лошади. Билли со вздохом откинула в сторону одеяло. Убедившись, что Джереми вскочил в седло и поехал на дежурство, она поднялась на ноги и уставилась на босса.

— Я знаю, что ты меня не выносишь, Рэнд, но зачем срывать зло на Джереми? Он не…

— Он не выполняет свои обязанности, если сидит здесь и держит тебя за ручку, когда должен находиться на дежурстве! — Рэнд сурово поджал губы. Немного помолчав, добавил: — Меня не нужно учить, я сам знаю, как обращаться со своими работниками.

Билли вспыхнула и, не удержавшись, с вызовом заявила:

— Если так печешься о том, чтобы твои погонщики отрабатывали деньги, которые ты им платишь, то почему и меня не посылаешь на дежурство, где я уже должна находиться? Все уже на местах, кроме меня, а ты молчишь.

Губы Рэнда тронула язвительная усмешка.

— Мне кажется, ты уже с лихвой отработала свои деньги, даже если больше пальцем не пошевелишь до прибытия в Монтану. Так что можешь с сегодняшнего дня делать все, что тебе нравится, но только не мешай остальным выполнять их обязанности.

Это унизительное замечание заставило Билли побледнеть, и она инстинктивно отшатнулась от Рэнда. Тот же, ни слова не говоря, отвернулся и зашагал к своему вороному. Вскочив в седло, он умчался прочь.

Задыхаясь от подступивших к горлу слез, Билли склонилась над своей подстилкой. До сих пор она не представляла всю степень его ненависти к ней. Боже, она этого не хотела…

Билли машинально скатала свои одеяла и приторочила их к седлу, которое использовала в качестве подушки. Вскинув седло на плечо, она пошла к временному загону, где Кейси держал лошадей.

Погладив Джинджер по влажному бархатистому носу, Билли принялась седлать кобылу. На глаза ее навернулись слезы, и она то и дело утирала их тыльной стороной руки. Затянув подпругу, Билли взялась за узду и, сев в седло, направилась к стаду. «Вероятно, все к лучшему…» — подумала она со вздохом.

За его спиной возвышались пики горной гряды, а впереди простирался приток реки Иеллоустон. Разреженный воздух был прохладным и бодрящим, а пейзаж по обеим сторонам дороги — чарующим, завораживающим. Но Рэнд не замечал раскинувшейся перед ним красоты, не радовался он и сиянию утреннего солнца, вставшего над горизонтом лишь несколько часов назад. Заставляя себя думать о неотложных делах, он мысленно производил подсчеты и вносил в свои планы кое-какие поправки. Отсюда они пойдут на северо-запад: Розбад, Суитграсс, бесчисленные маленькие речушки с прозрачной водой. До окончания пути оставалось совсем мало времени…

Сделав глубокий вдох, Рэнд на секунду зажмурился. О Господи, что толкнуло его сказать Билли сегодня утром эти ужасные слова? До конца пути осталось не более двух недель, и они с Билли расстанутся. Его поведение всю прошедшую неделю и утренняя перепалка наверняка только укрепили ее в решении уйти. Не в силах смотреть девушке в глаза, он сразу же после ссоры вскочил на коня и умчался из лагеря. Все это время он немилосердно гнал коня и только теперь сменил галоп на спокойный шаг.

Ревность… Его мучила ревность. Не в состоянии больше выносить и дня, не разговаривая с Билли, не прикасаясь к ней и не обнимая ее, Рэнд в долгие ночные часы решил предпринять утром еще одну попытку убедить девушку остаться. Он собирался пустить в ход все средства, которыми располагал, только бы удержать ее рядом. Но когда он приблизился к ней, то увидел Карлайла, сидящего около Билли. Они о чем-то тихо перешептывались, глядя друг другу в глаза. И когда девушка положила Карлайлу руку на плечо, он больше не мог сдерживать вскипевшую ревность…

Пытаясь успокоиться, Рэнд снова сделал глубокий вдох. Разве мог он в чем-то обвинять Карлайла? Как он вообще мог кого-либо винить? Ведь Билли вовсе не скрывала, что больше не желает иметь с ним, Рэндом, ничего общего. И тогда Карлайл сделал пробный шаг.

Да, теперь он был в состоянии рассуждать здраво и мог понять образ мыслей Карлайла. Но понять чьи-то чувства не значит принять их. Если Карлайл прикасался к Билли в его присутствии… Рэнд попытался обуздать бушевавшее в нем негодование. Билли принадлежит ему, черт побери! Он не собирается от нее отказываться, несмотря на прошедшую бесконечную неделю, которая лишний раз подтвердила, что он безумно ее любит и не сможет без нее обойтись. Ему казалось, что и в глазах Билли он видел отражение той же тоски. Перед ним уже забрезжил луч надежды, но сегодняшнее утро все испортило…

А потом он еще и ускакал, впервые после отъезда из Огал-лалы бросив девушку без внимания. В пылу гнева он решил, что среди его людей ей ничто не угрожает, а он тем временем обуздает свои вышедшие из-под контроля чувства. Ослепленный ревностью, он вообразил, что Карлайл не спустит с Билли глаз, пока они несут дежурство. Он знал, что Уилли и Стюарт тоже будут за ней приглядывать, равно как Фогарти и Берд, даже Бразерс и Холл. Черт побери, в его лагере Билли была защищена от всех мыслимых и немыслимых врагов. Спасти ее нельзя было только от него самого. Такова грустная правда.

Судорожно сглотнув, Рэнд приподнял дрожащей рукой шляпу и утер пот со лба. Проклятие!.. Он скакал с самого утра и со вчерашнего вечера совершенно ничего не ел. Теперь к стаду он вернется не раньше полудня. Впрочем, сейчас он не — смог бы проглотить ни кусочка. Ему надо как можно скорее вернуться и увидеться с Билли. Надо увести ее куда-нибудь и молить о прощении. Он согласен на все, лишь бы она осталась с ним. Сегодня утром он попытался представить свое будущее без Билли и понял, что не перенесет такой жизни. Не перенесет…

Что-то случилось! Завидев издали стадо, Рэнд сразу же это понял. От неприятного предчувствия у него засосало под ложечкой. Судя по всему, полдень уже давно миновал, но стадо все еще продолжало пастись. Бросив взгляд на кухонный фургон, Рэнд заметил, что все сидят у костра и только фигуры дежурных маячат около стада.

Нет, Уилли не мог позволить людям прохлаждаться за обедом так долго. Вероятно, что-то произошло. Рэнд пришпорил коня.

Резко натянув поводья, он спрыгнул на землю и устремился к костру. Его сердце гулко стучало, когда он, задыхаясь, обвел взглядом лица погонщиков, сидевших у огня. Билли… Где она? Неужели… Рэнд снова окинул взглядом своих людей.

— Все правильно, Рэнд. Ее нет, — послышался тихий голос Уилли.

Рэнд молча покачал головой; он не мог произнести ни слова. Уилли же тем временем продолжал:

— Я думал, что ты вернешься с минуты на минуту, и не сдвинулся с места, потому что ты меня об этом не просил, Рэнд. Я подумал, что, возможно, ты хочешь, чтобы мы…

— Где она? Куда она направилась? — спросил Рэнд с угрозой в голосе. — Вы же знаете, что ее нельзя отпускать одну. Почему вы позволили ей уехать?

— Они ни о чем не знали до последнего момента, мистер Пирс, — пробурчал Джереми. — Все они были заняты, потому что быки проявляли беспокойство. И никто ее не хватился до обеденного привала. Никто не знал, что ее нет. Она только мне одному сказала, что уезжает.

— И ты позволил ей уехать? Идиот! — Стремительно шагнув к парню, Рэнд схватил его за ворот и, приподняв, прорычал прямо в лицо: — Отвечай, куда она направилась, черт подери! Отвечай — или я силой заставлю тебя заговорить…

— Подожди, Рэнд, не горячись. — Уилли положил боссу руку на плечо.

— Ждать? Каждая потерянная минута может обернуться для Билли смертельной опасностью.

— Мистер Пирс, вам нужно было подумать об этом раньше, до того, как вы оскорбили ее сегодня утром, — заявил Джереми.

Рэнд в ярости уставился на молодого человека, но тот, нисколько не смутившись, продолжал:

— Она ничего бы мне не сказала, если бы…

Рэнд бросился на Джереми, но Уилли вовремя его удержал:

— Прошу тебя, Рэнд, успокойся. Не знаю, что произошло сегодня утром, но ясно, что вы с Билли поссорились. Джереми сказал, Билли взяла с него слово, что он не позволит нашим людям ее преследовать. Она оставила тебе письмо.

— Письмо?! — воскликнул Рэнд. — Где же она его оста вила? Где оно?

Джереми молча полез в карман и вытащил два листка бумаги. Выхватив их из руки парня, Рэнд поспешно отошел в сторону и начал читать.

«Дорогой Рэнд.

Мне очень жаль, что приходится прощаться с тобой таким образом, но, думаю, ты должен понять, что у меня нет иного выхода. Я бесконечно благодарна тебе и твоим людям за все, что вы для меня сделали. Спасибо тебе за заботу и утешение, которые ты мне давал, но больше ты мне не нужен. Отсюда я легко найду дорогу туда, куда стремлюсь. Можешь не сомневаться, что в скором времени я буду в столь же безопасном месте, как твой лагерь. Надеюсь, что это позволит тебе спать спокойно. Еще я надеюсь, что это позволит тебе простить меня за то, что я собираюсь сказать.

В тот последний день, когда мы были вместе, ты сказал, что знаешь, что я бегу к кому-то и от кого-то спасаюсь. Ты был прав, Рэнд. Я собираюсь найти человека, который мне дороже жизни. После того как я с ним увижусь, я смогу лучше понять свое прошлое и встретиться лицом к лицу с моими преследователями, смогу принять грядущее. Но как бы жизнь ни сложилась, Рэнд, в моем будущем нет для тебя места ни в качестве защитника, ни в качестве любовника, если вдруг тебя вновь посетит подобная мысль.

Твои слова сегодня утром меня очень обидели, Рэнд. Но у меня было время над ними поразмыслить, и я пришла к выводу: если ты считаешь, что я расплатилась с тобой за твое великодушие, то это даже к лучшему. Я не представляла, в какой степени зависела от тебя, от твоей силы, твоей заботы, от твоей любви. Еще я знаю, что без тебя, вероятно, не смогла бы пройти весь этот путь, за что искренне тебя благодарю. Ты позволил мне увидеть конец сна. За это я навсегда перед тобой в долгу.

Не сердись на Джереми. Он мой друг, как и остальные мужчины. Пользуясь этой дружбой, я попросила его оказать мне огромную услугу. Пожалуйста, не злись на него из-за этого.

Желаю тебе счастья, Рэнд. Я сожалею лишь о том, что мы расстались не мирно. Я никогда тебя не забуду.

С искренним уважением,

Билли Уинслоу».

«С искренним уважением, Билли Уинслоу… С искренним уважением… С искренним уважением…»

Рэнд ощутил нелепое желание расхохотаться. Искреннее уважение не любовь. Она ни разу не употребила в письме слово «любовь». Она любила кого-то другого. Как это она написала?.. Он пробежал глазами помятые листки.

«Больше ты мне не нужен… Но как бы жизнь ни сложилась, Рэнд, в моем будущем нет для тебя места ни в качестве защитника, ни в качестве любовника…»

Неужели ей никогда не приходило в голову, что он любит ее и хочет сделать своей женой? Вероятно, нет. Возможно, по этой причине… Нет, он пытается ухватиться за соломинку. Он действительно ей не нужен. Она хочет вычеркнуть из памяти время, проведенное вместе.

«Я сожалею лишь о том, что мы расстались не мирно. Я никогда тебя не забуду…»

Рэнд криво усмехнулся. А он только об одном сожалел — что они расстались… Возможно, если бы он не говорил с ней столь резко сегодня утром… Возможно, если бы он сказал ей то, что собирался сказать поначалу, она бы ему доверилась. Возможно, если бы он…

«С искренним уважением, Билли Уинслоу».

Уинслоу?.. Значит, она Уинслоу? Что ж, по крайней мере, она назвала ему свое имя.

Рэнд вдруг заметил, что все гуртовщики пристально смотрят на него, и, нахмурившись, проворчал:

— Уилли, собирайся в путь. Мы и так потеряли здесь слишком много времени.

Пожилой гуртовщик с удивлением взглянул на босса:

— Ты что, спятил, Рэнд? Я не тронусь с места, пока ты не скажешь, о чем девочка написала в этом письме!

Еще больше помрачнев, Рэнд снова взглянул на листки. Вероятно, десятник прав, и он должен им рассказать. Пожав плечами, Рэнд проговорил:

— Она не хочет, чтобы ее искали. Она считает вас всех своими друзьями и благодарит за все, что вы для нее сделали. — Он сделал паузу, и его кадык судорожно дернулся. — Она говорит, что отправляется к человеку, которого любит больше жизни. — Рэнд снова умолк и вздохнул. — Письмо она подписала так: «С искренним уважением, Билли Уинслоу». — Рэнд невебело рассмеялся: — Полагаю, это говорит о многом, не правда ли?

На какое-то время воцарилась тишина. Потом Уилли спросил:

— А она больше ничего не добавила? Как насчет тех, кто ее преследует? Что, если они настигнут ее, когда она будет одна? Что, если…

— Она говорит, что будет в полной безопасности. И говорит, что не нуждается в нас… — Рэнд тяжело вздохнул. — Нет, неверно. Она сказала, что больше не нуждается во мне.

И вновь воцарилось тягостное молчание. Все по-прежнему смотрели на Рэнда, но никто не произносил ни слова. Внезапно почувствовав ужасную усталость, Рэнд безвольно уронил руки и машинально скомкал листки.

— Трогай, Уилли. Нам еще много надо пройти до захода солнца.

Коротко кивнув в ответ, Уилли повернулся к гуртовщикам:

— Вставайте, парни. Вы ведь слышали, что сказал босс. Медленно подняв руку, Рэнд разжал кулак и уставился на смятые листки. За спиной послышались шаги, и он резко обернулся:

— Карлайл…

Джереми, направлявшийся к своей лошади, остановился и вопросительно взглянул на босса:

— Что-нибудь нужно, мистер Пирс?

Приблизившись к молодому человеку, Рэнд кивнул:

— Да. Я хочу извиниться. Я поначалу внушил себе, что это из-за тебя Билли уехала, но на самом деле никто не смог бы ее остановить, раз она не хотела оставаться. — Рэнд понизил голос. — И еще я хочу поблагодарить тебя за то, что ты был ей другом, когда она теряла веру в меня. Мне жаль, что она не доверяла мне так же, как доверяла тебе.

Несколько долгих секунд Джереми хранил молчание. Потом сказал:

— Возможно, она вернется, мистер Пирс.

Рэнд усмехнулся и покачал головой:

— Нет, не вернется.

Отвернувшись от Карлайла, он побрел к фургону, у которого, щуря глаза, стоял в задумчивости Нейт. Рэнд кивнул на все еще висевший над огнем кофейник:

— Там что-нибудь осталось?

— Думаю, что да.

Рэнд вылил остатки кофе в кружку и выпил все до последней капли, пока посудина не опустела. Как он… Совершенно опустошенный…

Смотритель почтовой станции назвал Френчменз-Форд поляной поганок. Неторопливо продвигаясь по узенькой улочке, Билли вспомнила эти слова смотрителя и невольно улыбнулась. Теперь она понимала, что имелось в виду. Многие «дома» в городке были сооружены из брезента и походили на гигантские поганки, росшие вдоль извилистой улочки. На окраине городка стояли повозки и фургоны — одни разгружались, другие загружались. И повсюду виднелись бизоньи шкуры, которые вывешивали для просушки. Возчики же прохаживались по улицам или развлекались в салунах и игорных домах, коротая свободные часы.

Билли беспокойно озиралась по сторонам, и ее волнение с каждым мгновением усиливалось. Охотники на бизонов, перевозчики, грузчики, жители прерий, иммигранты… Она никогда не видела какого множества самых разных людей, собравшихся в одном месте. Перегоняя вместе с отцом стада, она видела десятки городков и поселков и считала, что неплохо знакома с их жизнью, но этот городок нисколько не походил на все остальные. Здесь она увидела людей, говоривших на многих языках; были и совершенно незнакомые Билли северные индейцы — их скво прохаживались по улице, накинув на плечи разноцветные одеяла. О цивилизации напоминали только инженеры, Производившие землемерную съемку для прокладки железной дороги «Норзерн Пасифик» — так было указано на их оборудовании.

Надвинув на глаза шляпу, Билли внимательно разглядывала улицы, по которым проезжала. Правой рукой она то и дело ощупывала рукоять пистолета, висевшего на поясе. Ей казалось, что оружие вот-вот может понадобиться. К счастью, ничего не происходило, и девушка беспрепятственно подъехала к коновязи, находившейся рядом с салуном. Спешившись, она на мгновение замерла и сделала глубокий вдох, пытаясь успокоиться. Дрожащими руками она привязала Джинджер к столбу, и медленно направилась ко входу в заведение. Через несколько минут она узнает, действительно ли приехала туда, куда стремилась…

Сердце Билли неистово колотилось, когда она подходила к салуну «Косматый бизон». В этот решающий момент она чувствовала себя, как никогда, одинокой. У входа она на мгновение замешкалась, затем, собравшись с духом, открыла дверь и переступила порог.

Билли ужасно волновалась, но ей все же удалось перебороть терзавшие ее страхи. Главное — чтобы никто не узнал в ней девушку. Широкополая шляпа надежно скрывала бледное золото волос и затеняла тонкие черты ее лица. За два дня, что прошли с тех пор, как Билли покинула гуртовщиков, она еще больше похудела, и теперь поношенная мужская одежда висела на ней как на палке. Впрочем, это ее нисколько не беспокоило — здесь так выглядели очень многие, и подобное облачение не должно было ни у кого вызвать удивления или привлечь к ней внимание. Кроме того, она надела на свои изящные руки кожаные перчатки, которые носила во время работы. Бесспорно, в таком костюме девушку в ней не узнают.

Подойдя к бару, Билли невольно коснулась рукоятки пистолета. Несколько минут спустя, уже со стаканом в руке, она прислонилась к стойке и окинула взглядом зал. Он оказался совсем небольшим, а мебель была сколочена из неотесанных досок. Однако посетителей заведения это вполне устраивало; они весело смеялись и переговаривались, а некоторые играли в карты или в кости, судя по всему — на выпивку. Удостоверившись, что человека, которого она искала, среди игравших нет, Билли стала разглядывать других посетителей. Она сразу же обратила внимание на то, что у всех на ремнях по шестизарядному пистолету — исключение составляли лишь те, у кого с собой вообще не было оружия.

В самом дальнем углу кто-то тронул клавиши старенького пианино, и все головы тотчас повернулись в сторону престарелого музыканта, заигравшего какую-то балладу.

Минуту спустя дверь рядом с музыкантом отворилась, и в зал вошла высокая женщина в золотисто-красном платье. У нее были светлые волосы, поднятые в высокую прическу, темные глаза и безупречные черты лица. Женщина была не первой молодости, но ее прекрасной фигуре позавидовали бы и многие молодые дамы. Когда же она приблизилась к пианино и запела, все умолкли, а некоторые из посетителей даже подошли к ней поближе.

У певицы оказался глубокий и удивительно красивый голос. Баллада, которую она исполняла, никого не оставила равнодушным, и, когда певица умолкла, зал взорвался аплодисментами и криками «бис».

Кто-то из мужчин выкрикнул название другой песни. Певица тут же улыбнулась и сказала:

— Хорошо, Харри. Я счастлива исполнить просьбу одного из наших завсегдатаев. — Она повернулась к пианисту и подмигнула ему: — Ты же знаешь эту балладу, Чарли, не правда ли?

Музыкант вместо ответа взял несколько аккордов, и певица утвердительно кивнула. Окинув взглядом зал, она вдруг погрустнела и запела о том, кто когда-то любил и, потеряв свою любовь, до сих пор оплакивал эту потерю.

И песня и голос певицы произвели на Билли сильнейшее впечатление. Девушка на несколько секунд закрыла глаза, предаваясь воспоминаниям. «Нет, нельзя об этом думать», — сказала она себе. Открыв глаза, Билли поднесла к губам стакан и залпом осушила его. Огненная жидкость обожгла горло и опалила желудок. Билли понадобилось сделать несколько глубоких вдохов, чтобы восстановить дыхание. Отдышавшись, она подала знак бармену, чтобы тот налил еще одну порцию. Держа себя на этот раз в руках, Билли снова повернулась к певице. Та вскоре умолкла, и ее тут же попросили спеть еще что-нибудь, но женщина отрицательно покачала головой и, явно польщенная вниманием слушателей, подняла вверх ухоженную руку, требуя тишины:

— Парни, если хотите снова услышать, как я пою, оставайтесь с нами подольше. Потом я исполню все, что вы попросите.

Взмахнув рукой, певица скрылась за зашторенной дверью. Билли повернулась к стойке и, взглянув на бармена, спросила:

— Полагаю, это Лил Калвер…

— Она самая, малыш.

Билли молча кивнула и, взяв со стойки свой стакан, повернулась к двери, за которой исчезла Лил Калвер. Сделав маленький глоток, она осторожно поставила стакан обратно на стойку и направилась к пианисту, продолжавшему что-то наигрывать. Он поднял на нее потное морщинистое лицо, и Билли еще ниже надвинула на лоб поля шляпы. Опустив в блюдо на пианино монетку, она вызвала на лице музыканта щербатую улыбку. Тут чей-то громкий крик в другом конце зала заставил его забыть о Билли, и девушка сделала осторожный шаг в сторону. В следующее мгновение она тихо и незаметно проскользнула в дверь, за которой обнаружилась лестница. Немного помедлив, она направилась к ступенькам.

Тяжело вздохнув, Люсиль повернула голову, чтобы взглянуть на окно своей спальни. Стояло яркое солнечное утро, но воздух был тяжелым от влаги, — вероятно, ночью шел дождь. Спала она плохо, и ей совершенно не хотелось вставать. К тому же в последнее время она часто испытывала недомогание. Более того, временами ей казалось, что самое худшее еще впереди.

Люсиль снова вздохнула. О Господи, неужели она больше никогда не почувствует себя лучше? Будь он проклят, этот Уоллис Паттерсон! Это он во всем виноват! Виноват в ее бессонных ночах, ее взвинченности, невозможности радоваться жизни — она даже аппетит потеряла. А теперь, похоже, ей придется перенести еще одно унижение.

Да, ужасное унижение! Ведь Пат по-прежнему не проявлял к ней интереса. Какой негодяй! Она уже все перепробовала! После скучной вечеринки у Лоры Хендерсон она встречала Пата еще дважды. Один раз в парке, когда была уверена, что он захочет к ней присоединиться. Но он этого не сделал. Второй раз они встретились в банке, куда, пребывая в отчаянии, она пришла проведать отца. Она сделала все, чтобы столкнуться с Патом нос к носу, но этот мерзавец поприветствовал ее с такой рассеянной галантностью, какую проявил бы к любой другой женщине.

На Люсиль накатила новая волна тошноты.

— Пат, ты чудовище! Из-за тебя я заболела! — воскликнула она и в следующую секунду, прикрыв ладонью рот, бросилась к умывальнику, где ее тотчас же вырвало. Судорожные спазмы лишили Люсиль последних сил, и с тихим стоном она опустилась на пол возле умывальника. Ее дыхание было частым и прерывистым, на лбу и на верхней губе выступили бисеринки пота, пот ручьями струился по спине и груди. Заставив себя подняться на ноги, она с величайшим трудом добралась до кровати и со стоном рухнула в ее мягкие объятия.

Люсиль легла на живот, но ей не следовало это делать. Вскоре грудь у нее ужасно заболела, и она улеглась на спину. И тут же все вокруг закачалось перед глазами. С губ девушки сорвался тихий стон.

— О Боже, я умираю… Я умираю и уже никогда не верну Пата. — В неподдельной скорби Люсиль прикрыла лицо ладонью. — О… он никогда не узнает, что я люблю его…

Люсиль в отчаянии уронила руку на постель и тотчас же представила себя на смертном одре: среди огромного количества цветов она была прекрасна, почти божественна в своей мертвенной неподвижности. Одинокая слеза вытекла из уголка ее глаза, когда перед ее мысленным взором возник Пат, убитый горем. Потрясенный, он повернулся к кому-то вне поля ее зрения. Но что это?.. Чьи это огромные груди выплывают из дверного проема?.. Какой негодяй! Люсиль в гневе наблюдала за развитием действия… Вот Пат склонил голову над огромной грудью Мариэтты Хили, и Мариэтта обвила его шею руками в страстном желании утешить. Он всхлипывал со стонами, демонстрируя свое горе, но выражение его глаз… Уж не смеется ли он, черт подери?!

Ох, ему это даром не пройдет! Люсиль села в постели и сделала глубокий вдох, чтобы отогнать снова накатившую тошноту. Расправив плечи, она вскинула подбородок и заставила себя спустить ноги на пол. Затем осторожно поднялась и немного постояла, чтобы удержать равновесие. Сейчас она примет ванну, оденется и немедленно отправиться к доктору Стивену. Он даст ей тоник или что-нибудь другое, но она непременно должна избавиться от этих ежедневных мучений. А уж потом… Потом можно будет взяться за мистера Паттерсона! Все, с нее хватит!

Люсиль вышла из кабинета доктора Стивена с огромными, как голубые чайные блюдца глазами и пылающими щеками. Оказавшись на улице, она замерла на несколько мгновений, потом, встрепенувшись, зашагала по тротуару. Заметив, что мужчины, как обычно, бросают на нее восхищенные взгляды, а их спутницы ревниво хмурятся. Люсиль невольно усмехнулась. Она ведь не виновата, что привлекает мужское внимание своей красотой…

Впрочем, сейчас она думала вовсе не о собственной внешности, сейчас ее беспокоило совсем другое… Уже не глядя по сторонам, она зашагала быстрее. Джек ждал ее с экипажем на углу улицы — ей нужно было поскорее добраться до дома.

Хотя нет… Сначала она должна сделать кое-какие покупки. Ей нужен новый ансамбль… что-нибудь необычное, элегантное, умопомрачительное! Машинально поправив прическу, Люсиль улыбнулась и внесла изменение в свои планы. Пожалуй, с нее довольно «умопомрачительных» нарядов… Разумеется, ее ансамбль будет весьма элегантным, но он не должен ее… стискивать. И это будет нечто фантастическое! Да, необычные обстоятельства требовали экстраординарных мер!

Люсиль снова улыбнулась во весь рот и пошла еще быстрее. Белый голубок на ее модной шляпке грациозно подпрыгивал в такт ее шагам, словно собирался воспарить… как и ее душа, уже расправившая для полета крылья…