По моим расчетам Армян еще не добрался до места и я оказался прав. Я залег и, примостившись поудобнее, настроил бинокль на инфракрасное наблюдение. Легко запищали микросхемы, беря от микроаккумуляторов необходимую энергию. В оранжевом неярком свете я ясно различил корпус авиетки, казалось, аппарат замер навечно, ни единого звука не долетало от него. Проведя биноклем по окрестностям, я заметил у дальней кромки скал ползущего по-пластунски Армяна. Он не имел бинокля, ему приходилось двигаться в темноте. Благо, она еще не была полной, небо сумеречно переливалось немногочисленными звездами. Вообще интересное здесь небо, звезд очень мало. В этом районе вселенной практически нет галактик и отдельные островки звезд отстоят далеко друг от друга. Какого лешего нашим кораблям понадобилось сюда соваться? Тем более в галактике кронов? Неожиданная смена курса, неподготовленный осмотр чужой планеты, наказавшей чужаков за их наглое вторжение. Я вновь приложился к биноклю, Армян преодолел половину расстояния от скал к авиетке. А что, если мы уничтожили не все датчики? Ведь кто-то мог промахнуться! Тогда от Армяна нечего будет хоронить, я с содроганием вспомнил, как лупили гравитационные пушки авиеток в звездной битве с кронами, как разлетались под их сокрушительными ударами орудия лихтеров и сами лихтеры. Хотя что кроны! Скалу срезало как бритвой. Возьми этот болван метров на тридцать ниже и Армян сейчас бы не крался к авиетке. Мы все сейчас мирно лежали б под толстым слоем камней, мертвые или умирающие, не имеющие возможности выбраться, преодолеть многометровый щит скал.
      Наконец-то! Я вздохнул с видимым облегчением, Армян залез под брюхо авиетки под самым люком, под тем, где исчез человек. А если тог надумает выйти из второго? Нет, Армян все равно с ним справится, он не допустит оплошности, он знает, наши жизни в его руках.
      Я поднялся и пошел к группе. Теперь я не опасался выстрелов авиетки, по крайней мере ночью. Если человек не пришил Армяна, значит, все пять четко уничтожили свои датчики. Я почти спустился в первое ущелье, когда по его иссиня-черному дну молниеносно пронеслась желтая пунктирная полоса, на расстоянии примерно метр или полтора ото дна. Пронеслась и исчезла, как не было. Я остановился и немного подождал. Луч лазера? Нет, не может быть, полоса прошла через вон тот большой валун и унеслась дальше, не оставив на том следов. Быстро спустившись, я преодолел ущелье и оглянулся. Точно такая же полоса промелькнула в черной глубине, она шла немного правее, но быстро, как пуля. Удивившись странному явлению, я поспешно направился к группе.
      -- Ну, как, он добрался? -- люди с надеждой смотрели на меня, словно это я, а не Армян, полз к авиетке
      -- Все нормально. Если тот выйдет днем или ночью, он его стреножит, надо, чтобы обязательно вышел.
      -- Думаю, что он не станет сидеть всю жизнь в авиетке.
      -- Будем надеяться. Кстати, вы не замечали несущихся желтых полос?
      -- Где?
      -- По дну ущелий.
      -- Нет, -- за всех ответила Нисса, -- Может, кто из охраны видел?
      -- 392-й, -- обратился я к одному из десантников, -- Сходи к ближнему посту и узнай насчет полос. Если часовой торчит на дне ущелья, пусть заберется повыше. Полосы летают над самым дном.
      -- О'кей.
      Он стал спускаться, а я невольно улыбнулся его "О'кей". Сейчас это слово произносили многие из группы. Для них оно означало все, что есть вообще хорошего, оно могло произноситься с любым выражением, интонацией и на любую тему. 392-й миновал самую глубокую точку ущелья, группа пристально смотрела за его удалением и тут из-за утеса рванулась знакомая мне полоса, насквозь прошив идущего десантника. Тот слабо вскрикнул, схватившись за грудь и остановился,
      -- Всем оставаться на местах, -- я бегом кинулся к человеку и, схватив его за руку, вытащил наверх. Он продолжал держаться за место, где его прошила полоса. Расстегнув комбинезон, я направил луч фонарика на его грудь и увидел маленькое красное пятнышко, -- Не больно?
      -- Теперь нет, а тогда сильный укол и жжение.
      -- Ничего, вроде миновало, но все-таки постарайся не соваться под полосы, ущелья преодолевай бегом. То же самое скажи часовому.
      392-й вернулся минут через двадцать. Остановившись, он глубоко вздохнул несколько раз, восстанавливая дыхание, и сказал:
      -- Часовой сидит на скале, вверху, но его два раза прошили полосы. Он чувствовал то же, что и я. Более никаких видимых ощущений.
      -- Хорошо, теперь всем отдыхать. Утром, с самого рассвета, мы займем позиции в скалах, вокруг авиетки. Думаю утром ему придется выйти наружу. Когда смена постов?
      -- Через полчаса.
      -- При смене не попадать под полосы. Мы не знаем к чему это может привести, и что они из себя представляют,
      Царство ночи полностью охватило нашу сторону планеты. Она не имела спутников и тем ярче мелькали в темноте яркие пунктиры полос, они пролетали все чаще и, закрывая глаза, я подумал, что сменным часовым окажется нелегко преодолевать ущелья, не попадая под их перекрестный полет.
      Я забылся тяжелым беспокойным сном. Казалось, он не нес отдых, а напротив, еще сильнее изматывал организм. Не помню сколько миновало времени. Я проснулся от непонятного внутреннего толчка и сел. Сонливость моментально слетела с меня прочь. Достав последнюю сигарету, я решил покурить и сходить взглянуть на Армяна, заодно проверив посты охраны. Но не успел я выкурить и половину сигареты, когда зашевелился один из десантников. Он неторопливо поворочался и вдруг резко сел, как робот, оглядывая спящих... Чисто инстинктивно я шарахнулся за ближайший выступ и замер. В проснувшемся человеке я узнал охранника, которого по словам 392-го прошили две полосы. Тот посидел еще немного, потом встал и начал шарить по карманам. В черном мраке, слегка разбавленном слабым светом звезд, я заметил два зеленоватых пятна у него на концах рук. Приглядевшись через бинокль, я поразился. Ногти человека ярко фосфоресцировали! Он сунул руку за пояс и через линзы бинокля мелькнул холодный отблеск клинка. Такой нож имел каждый из нас, но еще никто не воспользовался им на планете. Вставший человек огляделся и, подойдя к ближайшему из спящих, склонился над ним. Сначала я не понял, что происходит. До ушей донесся еле слышный хрип, а человек шагнул к другому. И тут до меня дошло, -- он убивал спящих!
      Я мгновенно оценил ситуацию. Ближайший от меня комплекс лежал метрах в восьми, при такой силе тяжести нечего и думать добраться до него мгновенно. А у того, прямо под ногами валялось по крайней мере три комплекса, он мог воспользоваться любым из них гораздо раньше меня. Я пошарил вокруг себя рукой и сжал увесистый камень. Человек уже наклонился над другим спящим, когда я вышел из своего укрытия и тихо свистнул. Тот моментально обернулся и получил в грудь смачный удар острым обломком. Тихо охнув, он согнулся пополам, выронив нож и схватившись руками за ушибленное место, в черной темноте его ногти ярко светились. И тут я допустил ошибку. Я бросился на него, вместо того, чтобы схватить комплекс. Я понадеялся на свою силу и ловкость и еще на последствия удара. Но человек сразу выпрямился и ловко увернулся от моего кулака. В кровь разбив костяшки пальцев об его шлем, я попытался нанести удар левой, но он был четко парирован. Я никогда не предполагал, что люди с нашего корабля так великолепно знают приемы рукопашного боя. Молниеносный выпад ноги пришелся мне в солнечное сплетение, теперь настала моя очередь сломаться пополам. Второй удар, снизу вверх, впился мне в глаз. Не удержав равновесия и задыхаясь от сбитого дыхания, я повалился спиной на острые камни. Я не кричал, спасая свою жизнь, я был зол, и хотел сам решить исход схватки, мое самолюбие было задето. Я оказался самым натуральным остолопом в данной ситуации. Человек схватил нож и навалился на меня сверху. В последней, отчаянной схватке я вцепился в кисти его рук, одна из которых сжимала нож. Его острый конец плавно и неудержимо приближался к моей груди, на губах убийцы играла холодная нечеловеческая ухмылка, подписывающая мне смертный приговор.
      Рядом раздался негромкий хлопок, мне в лицо брызнуло что-то горячее и липкое, человек захрипел, сильно отклоняясь назад и в призрачном мерцанье звезд я увидел в его лбу громадную дыру. Следом произошло еще нечто более невероятное. Несмотря на продырявленный череп, он, шатаясь, поднялся и осмотрел площадку со спящими десантниками. Уперевшись локтями в камни, я привстал из последних сил. В нескольких метрах от нас стояла Нисса, сжимая в руке пистолет одного из радистов, человек, шатаясь словно пьяный, сделал в ее сторону пару шагов. В темноте сверкнуло неяркое пламя одновременно с легкими хлопками. Еще не видя груди человека я понял, что она разворочена выстрелами из пистолета. Человек остановился и мешком рухнул вниз, замерев, теперь, кажется, навсегда. Нисса подошла к нему и хладнокровно пнула ногой.
      -- Мертв. Чего это ты с ним сцепился?
      -- Он убил одного, вон валяется. И готовился прикончить другого, ножом. Тихо и без криков, прямо в сердце. Не знаю, что с ним стало, силы как у льва. Есть такие животные на Земле, исключительно сильные звери.
      -- Ты прав, -- Нисса помогла мне встать, --с дыркой во лбу он смог подняться и идти ко мне.
      -- Но почему это случилось?
      -- Скажи спасибо, что я успела проснуться от вашей возни. Кажутся, во всем виноваты полосы, ведь его они прошили дважды. Видимо, в психике произошли некоторые нарушения, он не контролировал себя. Скорей всего и сила взялась оттуда же.
      -- Возможно ты права, но тогда... Мы без слов поняли друг друга и быстро подошли к 392-му. Его ногти слабо фосфоресцировали.
      -- Смотри, кажется, начинается, у того они тоже светились.
      -- Придется его прикончить. Отойдем пока за уступ.
      Мы скрылись за тем же валуном, где я сидел раньше. Ждать пришлось недолго, минут пятнадцать, 392-й слабo зашевелился и сел. Все повторялось по кругу. Вот он поднялся, осматривая группу, вынул нож и... Брызнул огнем мой комплекс, казалось, человек взорвался изнутри, разом проснулись все остальные, непонимающе вращая головами.
      -- Подъем, -- скомандовал я. Десантники быстро заняли свои места в строю.
      -- Ребята, произошло невероятное. Тот, кого я убил и тот, кого убила Нисса больше, не являлись людьми. Смотрите, -- я указал на первого убитого, -- Он обладал колоссальной живучестью и силой. Он убил нашего товарища и прикончил бы нас всех, не проснись я вовремя и не помоги мне Нисса. Ей я обязан жизнью. Их обоих прошили полосы. Да, да те, они и сейчас мелькают в ущельях. Первого они прошили дважды, видимо поэтому он перестал быть человеком раньше второго, в его мозгу появилась настойчивая мысль уничтожить всех нас. Нас осталось восемнадцать и я не знаю, столкнулись ли наши часовые с полосами или смогли их избежать. Если столкнулись, то вскоре...
      -- Вон он! -- один из десантников вскинул руку. На фоне фиолетового неба, на вершине ближней к нам скалы возник часовой с комплексом в руках. Группа без команды рассыпалась в стороны, ослепительный сноп пламени возник на месте, где мы только что стояли. Ответные выстрелы не заставили себя ждать. Сверху раздался оглушительный вопль, кто-то попал в часового зажигательным снарядом. Тот упал и в свете рассыпавшихся искр теперь корчился на голых камнях. Еще пара выстрелов из гравитопулеметов разметала его по частям.
      -- Отлично сработано, -- сказала Нисса, -- будем ждать второго?
      -- Не стоит, -- раздался в темноте тихий голос. Все мгновенно обернулись. Второй часовой стоял на краю нашей площадки, задрав пулемет высоко вверх.
      -- Не стоит, -- повторил он. -- Я пришел сам на ваши выстрелы. Можете поверить, я смог избежать того, что случилось с ним. Хотя в некоторой степени и поплатился, -- он показал нам левую руку, забинтованную по локоть, -- Смотрите, смотрите, на лей нет большого пальца. Именно туда вошла желтая полоска, но я не стал испытывать судьбу, я сразу отсек себе палец. Мне было очень больно пилить собственный сустав ножом, поверьте. Часовой тяжело вздохнул.
      -- Ты молодец, -- за меня ответила Нисса, -- люди уходят с катастрофической быстротой, из пятидесяти нас осталось всего семнадцать.
      Часовой скептически усмехнулся.
      -- Теперь понятно, почему человек из авиетки пытался нас уничтожить. Он принял группу за этих зомби, людей--оборотней и надо признаться, он уверенно защищал свою жизнь.
      -- Настолько уверенно, что ухлопал троих. -- Думаю, в том нет его вины, на его месте любой из нас поступил бы точно также.
      -- Разберемся утром, когда Армян вытащит его наружу. Теперь спать. Завтра нам предстоит тяжелый день. Часовые меняются как и раньше, но не уходят с площадки. Хватит с нас этих зомби.
      Наша дорога -- не лента шоссе,
      Это тропинка сквозь силы пущи,
      Пусть вымокнут ноги в холодной росе,
      Должен дорогу осилить идущий.
      Группа сидела на площадке и завтракала. Я с аппетитом уплетал мясные консервы, с сожалением думая, что их осталось очень мало и если мы в ближайшее время не захватим эту чертову авиетку, то вскоре придется вводить внутривенно витамины. С наслаждением проглатывая очередной кусочек, покрытый солоноватым желе, я вдруг поперхнулся и, сдерживая приступ сдавливающего кашля, схватился за грудь. Все остальные как по команде повскакивали, банки с треском полетели на камни -- из-за срезанной скалы до площадки долетел выстрел из комплекса.
      Армян не имел комплекса, он вообще ничего не имел кроме ножа, проклятая инструкция не допускала использование личных излучателей при разведке планет в составе групп. Чем это объяснялось, я не знал, я знал другое: Армян не имел оружия, а со стороны авиетки стреляли.
      -- Стоять! -- рявкнул я на десантников, уже скакавших к вершине, -назад! С ума посходили? Если стрелял тот, кто сидит в авиетке, то Армян мертв и стоит нам показаться наверху, он врежет по скале из ЕСУОА и, наверняка, немного ниже.
      -- Но мог стрелять и 502-й, если он обезоружил его.
      -- Мог, но точно мы не знаем. Значит так, делимся на две группы, они пойдут в обход скалы. Если Армян мертв, а человек на открытой местности, уничтожить его, ничего другого нам не остается. Если...
      -- Эге-гей!!!
      Мы вскинули головы. На срезе скалы стоял Армян и махал нам комплексом. Дружный рев был ему нашим ответом.
      -- Вы, наверно, решили дозавтракать, а потом взглянуть, что там творится? Давайте сюда, скорее! Давайте, давайте, кто первый? Эй! Захватите мне пожрать, я голоден, как бык! Ну, кто первый? -- он подбадривал нас криками, пока мы не достигли вершины, возбужденные и запыхавшиеся. Армяну протянули начатую банку, он с аппетитом стал выскребывать мясо пальцами, отправляя в рот большие розовые куски.
      -- Где он?!
      -- Там, -- Он проглотил здоровый шмат и размазал по щекам золотистое желе, -- валяется скотина. Я его, правда, огрел по голове, -- он встретил мой укоризненный взгляд и исправился, -- слегка огрел, не сильно. Наверное, уже очухался.
      -- Вниз, -- подал я короткую команду и все устремились к одиноко лежащему человеку со связанными за спиной руками.
      -- Эй, подождите! -- Армян на ходу вылизывал банку,-- он кусается, чуть палец мне не отхватил, здоровый гамбал!
      Но никто его не слушал, все молча бежали к авиетке. Наконец, группа остановилась полукругом возле лежащего на спине человека. С удивлением и испугом он скользил взглядом по нашим лицам. Армян немного лукавил, видимо, он не только заехал ему по голове, но и вышиб пару зубов, под подбородком несчастного скаталось в пыли несколько кровавых сгустков.
      -- Кто ты, с какого корабля?
      -- Развяжите меня.
      -- Армян, -- я кивком указал на его руки.
      -- Развяжите, я ничего не понимаю!
      -- Сейчас поймешь, -- Армян перерезал веревку, -- только смотри .не буйствуй, а то я повторю процедуру и дам тебе еще успокоительного.
      -- Кто вы? Вы не с нашей авиетки?!
      -- Скотина, только сейчас понял.
      -- Кто вы?! -- его голос дрожал от отчаяния.
      -- Успокойся, -- я помог ему подняться, -- мы пришли вам на помощь, но корабли на орбите, два корабля оказались пустыми, мы...
      -- Теперь оба?!
      -- Да, оба.
      -- Мы прилетели на втором, первый был пуст, но наш, наш... Что же происходит?
      -- Теперь на орбите три корабля, два пустые, третий с экипажем.
      -- Постойте, кажется, я начинаю понимать.
      -- Вот болван, ухлопал троих и теперь на него снизошло прозрение, -- не выдержал Армян.
      -- Наша группа стартовала третьей, пятьдесят человек, после того, как первые две авиетки не вернулись, -- он сжал виски пальцами, -- меня и еще одного оставили охранять аппарат, сорок восемь ушло в скалы и пропало бесследно. Мы радировали на корабль, чтобы пришла помощь, мы надеялись разыскать пропавших людей, корабль выслал еще одну авиетку. Тридцать человек и мой напарник ушли в сторону пропавшей группы, потом произошло ужасное. Авиетка, приземлившаяся после нашей, стала быстро ржаветь. Она превратилась в труху за каких-то два часа и загородила полосу для взлета. Я не мог ее уничтожить, она стоит в мертвой зоне, пушки не достают до нее. Даже единая система управления огнем, построенная по указу Совета Безопасности. Я не знаю, кто ее изобрел, характеристики и чертежи передали нам уже в полете, мы успели оборудовать всего несколько аппаратов, -- человек говорил быстро, едва не проглатывая слова, -- Я прождал трое суток, корабль перестал отвечать на запросы, я думал, что он улетел и прекратил попытки связаться с ним. Потом случилась еще более непонятная и страшная вещь. Я стоял на ближайшей скале, на самой вершине. Я сильно обрадовался, увидев возвращающуюся группу, вторую, с которой ушел мой напарник. Сначала я ничего не понял, несколько человек вскинули оружие и начали стрелять в меня. Я кричал им, но они дали повторный залп и побежали ко мне. Тогда я скрылся в авиетке и задраил люки. Они стреляли из-за скал, видите вмятины на обшивке, мне пришлось обороняться, я не понимал, что с ними произошло, они хотели меня убить. Вскоре они отошли в глубину холмов, но я осмелился покинуть авиетку на третьи сутки. Я еще два раза встречался с ними и оба раза они пытались меня уничтожить. Я не знаю почему, я принял вас за них, я...
      -- Они стали зомби, людьми--оборотнями, -- вступила в разговор Нисса, -мы тоже потеряли троих. Ты видел желтые полосы в темноте?
      -- Нет, я не выходил ночью.
      -- Тогда понятно, их группа нарвалась на них и перестала быть людьми. У них светились ногти?
      -- Откуда вы знаете? Я видел их в окуляры при сильном приближении, их ногти горели зеленым огнем.
      -- Мы знаем из-за личного общения с этими тварями, иначе их не назовешь, но мы уничтожили эту заразу в зародыше.
      -- Твоя авиетка способна взлететь? -- перебил я Ниссу.
      -- Да, она в полном порядке, но вторая не дает возможности.
      -- Мы расстреляем ее с ручных гравитопулеметов, правда потом некоторое время уйдет на освобождение места от обломков, но нас теперь много, думаю мы быстро справимся с этой задачей.
      -- А если вернутся зомби?
      -- Выставим охрану, как у тебя с передатчиками? Нужно связаться с нашим звездолетом.
      -- Последнее время я не пытался их использовать, но наверное, в порядке, как и все остальное.
      -- Радист, попробуй наладить связь с кораблем.
      -- Я попробую, -- радист шмыгнул в авиетку, -- но если корабль убрал ретранслятор, я бессилен, -- из нутра авиетки раздались различные по характеру звуки и вскоре радист вылез наружу, держа в руках передатчик, -Новенький! Сейчас попробуем организовать.
      Он вытащил антенну и, надев одну пару наушников, стал колдовать над приборами станции. Он долго переключал тумблеры, вертел ручки гетеродинов, щелкал клавишами кодов и, наконец, огорченно сказал.
      -- Ни черта не выйдет, ретранслятор слишком далеко, он немного цепляет нашу волну, но не в состоянии набрать полный банк кодовых обозначений, он не дает связи с кораблем.
      -- Думай, думай, -- Армян похлопал его по плечу, -- заберись на скалу, может оттуда что выйдет.
      -- Нет, ретранслятор на постоянно заданной орбите над местом нашей посадки, это совсем в противоположной стороне, полсотни метров ничего не дадут.
      -- Не скакать же нам с передатчиком обратно, к развалинам!
      -- Стоп! -- радостно вскрикнул радист, -- над нами должен висеть его ретранслятор, -- он кивнул на человека с разбитыми губами.
      -- Да, я связывался через него.
      -- Значит, ты знаешь его коды?!
      -- Знаю, раз связывался.
      -- Номер кода отзыва, ну!
      -- 67-КТ-350-ГВ-00867.
      Радист прямо за ним набирал код на клавиатуре. В наступившей тишине резко прозвучал зуммер отзыва.
      -- Готово, его ретранслятор ждет данных, теперь через него мы захватим наш, -- радист манипулировал со станцией, -- только бы памяти хватило, у таких станций она небольшая.
      -- Запараллель еще одну, -- посоветовал наш новый партнер, -- Я принесу.
      -- Давай, -- теперь для радиста мы перестали существовать, мы взирали на него, как на доброго волшебника, а он молча колдовал над двумя передатчиками, бормоча губами что-то известное ему одному. Чуть слабее, но ясно и четко прозвучал второй зуммер, теперь уже нашего ретранслятора, -Есть! Он откликнулся, -- Радист радостно поднялся и протянул мне микрофон. Дрожащей рукой я прижал к горлу ларингофоны и тихо сказал: -- Корабль, база, ответь десятой...
      -- А?!! -- неожиданно громко рявкнули внешние динамики, -- Что?! Десятая?!! Где вас черти носят? -- и чуть тише, -- скорей, доложи Первому, десятая на связи,-- И снова во весь голос.-- Десятая, живы?!
      -- Не все, -- я старался говорить спокойно, -- нас всего семнадцать, то есть восемнадцать, но один не с нашего корабля.
      -- Где вы его откопали? Куда запропастились? Ведь ваша авиетка ДАВНО ВЕРНУЛАСЬ.
      -- Что?!! -- теперь взвыла вся наша группа.
      -- ДЕСЯТАЯ ДАВНО ВЕРНУЛАСЬ, ДАВНО! На ней было семь человек.
      -- Не может такого... ведь она проржавела, потом ее смяла четвертая. Она не могла вернуться, она...
      -- Не считайте меня дураком! Авиетка номер десять, возвращение 22.16 по базовому времени, то есть через двое суток после ее отлета.
      -- Кто ее привел?!
      -- Минутку, сейчас посмотрю, -- и диспетчер окончательно сводя нас с ума назвал номера тех, кто погиб в странных конструкциях от спиралей и от черти чего в коридоре.
      -- Армян, ущипни меня...
      -- Что? -- не понял диспетчер.
      -- Это я не тебе,-- я вздрогнул от армяновских пальцев, они оттянули кожу от души.
      -- Что у вас там? -- сгорал от нетерпения наш диспетчер.
      -- Сугубо личное. Как они объясняют свое возвращение? -- Объясняли, они умерли.
      -- Второй раз, занятно.
      -- Да, часов через десять после парковки десятой. Они сказали, что неожиданно и одновременно проснулись внутри авиетки. Они искали вас, но не нашли. Связавшись с кораблем, вернее мы с ними связались, они не знали кодов, они получили приказ на возвращение и вернулись. Вот, сам Первый...
      -- Ребята, -- донесся до планеты усталый голос, -- ребята, вы слышите меня?
      -- Да, десятая, впрочем какая десятая, группа из десятой авиетки на связи.
      -- 501-й? Ты жив? Слава богу! Сколько у тебя людей?
      -- Восемнадцать, один с другого корабля.
      -- Да, мне доложили. Мне искренне жаль ребята, но после возвращения десятой, на корабле началась странная эпидемия, ее симптомы мы получили из Совета Безопасности еще при подлете к Н-3, вы знаете их.
      Сначала затруднение дыхания, потом смерть от удушья. Легкие разлагаются неизвестно от чего, они гниют, никаких посторонних примесей, бактерий, ничего не обнаружено. Процесс гниения идет как бы сам собой, но самое невероятное -- исчезают трупы. Они превращаются в груду слизи, потом в порошок и исчезают совсем. Мне, наконец, стало понятным, по чему на каждый из кораблей, прилетевших ранее, вернулась хотя бы одна авиетка. Планета вносит эпидемию на корабли именно таким способом. Нас осталось 134, но мы не в состоянии остановить болезнь. Первыми жертвами стали прибывшие на десятой, они, видимо, заразили остальных, слишком много было контактов с экипажем. Не знаю, стоит ли вам возвращаться...
      Трах!!! Несколько человек разорвало на части, куски мяса, прилипшие к обшивке авиетки, стали медленно сползать вниз, оставляя яркие кровавые следы.
      -- Зомби!!! -- раздался чей-то истошный вопль.
      -- Ложись! -- рявкнул Армян.
      -- В авиетку! -- в тон ему прокричал я. -- Армян, прикрой! -- я дал очередь по верху скалы, где мелькали серебристые комбинезоны, они сразу растворились между камней. Орудия ЕСУОА быстро опускались, выстраиваясь в одну линию, совсем как в тот раз, но тогда на вершине скалы стояла наша группа. -- Прицел ниже, по центру скалы!
      Баммм!!! -- низким гулом ответила авиетка, стена битого крошева взметнулась к небу, оставшиеся перед авиеткой десантники с перекошенными от ненависти лицами поливали разрушенную скалу огнем из всех видов оружия. Камни с глухим стуком падали вниз, разлетаясь на тучи осколков, гигантская трещина прочертила свой след по всей длине горы. Любому из нас было понятно, что при таком залпе уцелеть не мог никто. Я быстро оценил ситуацию, сколько погибло я пока не мог определить, тела десантников были разорваны на части и разметаны на большой площади. Двое раненых корчились перед авиеткой. Один, схватившись за живот, кашлял кровью, второй была Нисса. С мукой на лице она пыталась зажать разбитое плечо, кровь хлестала из-под ее белых пальцев, стекала на ткань комбинезона, покрывала желтую пыль черными грязными пятнами.
      -- Трое к скале, проверить там все, если кто остался -- добить, немедленно! -- Я склонился над Ниссой, вытаскивая из сумки пакет биомассы, -- потерпи, девочка, я сейчас. Да займись же вторым!
      Подчиняясь моему приказу, один из десантников перевернул раненного и отшатнулся. Из распоротого живота, смешавшись с пылью и кровавой слизью, по земле волочились его кишки. Человек, отупев от боли, совершенно не понимая, что он делает, пытался руками засунуть их внутрь. Перевернувший его десантник стоял на карачках и блевал недавно съеденным завтраком. Я с отвращением отвернулся, а когда, накладывая биомассу на плечо Ниссы, посмотрел опять, помощь ему не требовалась.
      -- Армян, тебе везет, -- я взглянул на запястье девушки, -- у нее твоя группа крови, давай аппарат переливания, не жадничай.
      -- Скоро оставшиеся в живых станут моими кровными братьями и сестрами, -- мрачно изрек Армян.
      -- 502-й, я умру?
      -- Я тебе умру, -- Армян всадил в вену иглу, -- только попробуй. О! И батарейки не сели, работает.
      -- Качай, качай, -- я поднялся и стал пересчитывать людей. Их осталось десять, еще трое на скалах, итого -- погибло пятеро, то, что Нисса будет жить, я не сомневался, у Армяна хорошая кровь. Самым обидным оказалось то, что зомби уничтожили радиста. Сами передатчики грудой смятого железа валялись далеко в пустыне, на приличном расстоянии друг от друга. Связь с кораблем оказалась утраченной безвозвратно. Даже имея новые передатчики мы не могли связаться с базой, их память была девственно чиста.
      Армян заклеивал руку Ниссы в том месте, откуда вытащил иглу. Трое уходивших на проверку вернулись.
      -- Ну как?
      -- Пусто, все завалено слоем камней, там никто не уцелел.
      -- Возвращайтесь назад и следите за скалами, там может бродить вторая группа, а может и эта была не в полном составе, хватит с нас убитых. Остальным уничтожить ржавую авиетку, растаскивать обломки, как можно скорей. Нам нужно возвращаться, там гибнут наши товарищи, а мы, здоровые быки, прозябаем здесь. Выполнять, пребывание в санатории заканчивается, нас ждет корабль.
      Нас здесь обдувало чужими ветрами,
      Не скажет никто, где друзья полегли.
      Но чтобы они всегда были с нами,
      Возьмите по горсточке желтой земли...
      На расчистку места для взлета ушло более трех суток по базовому времени. Еще пару часов авиетку гоняли в атмосфере планеты на всех режимах, но аппарат вел себя паинькой. Только тогда оставшаяся группа забралась в нее и мы получили возможность стартовать к кораблю. Но самое страшное ждало нас позже, когда внешний люк ангара захлопнулся и мы вылезли на рубчатый, стальной пол. Толстый слой пыли покрывал всю внутренность помещения, следы наших сапог явственно отпечатывались на его поверхности. С диким визгом открылась дверь ведущая в корабль, в ярко освещенном проеме стояла Тиа...
      -- Тиа!!!
      -- Жив?! -- она бросилась ко мне и, не обращая внимания на окружавших нас людей, мы замерли в долгом поцелуе.
      -- Ну хватит, хватит, -- Армян отстранил меня от Тиа, -- еще успеете, что тут происходит?
      -- Они исчезли все до одного! Я одна на корабле, мне страшно, я жду чего-то, но оно не приходит. Я схожу с ума!
      -- Постой, постой, неужели все кроме тебя умерли?
      -- Всего несколько часов назад исчез последний. После прилета десятой и разговора с вами Первого словно накатила волна. Они гибли друг за другом, десятками, а я ничего не могла понять.
      А-аа! -- Тиа внезапно отшатнулась, показывая пальцем за мою спину. Я резко оглянулся. У одного из десантников сильно посинело лицо, глаза медленно лезли из орбит, он полной грудью вдыхал воздух и не мог вздохнуть его достаточно. Он захрипел в тот момент, когда синие пятна пошли по лицу другого. Я непонимающе осмотрелся, я не знал что предпринять. Люди гибли быстро, один за другим, прямо на моих глазах. Они вповалку валились один на другого, хватаясь за горло, тянули скрюченные в последней судороге пальцы к живым, но живые уже ощущали первые признаки удушья. Я затравленно ждал, когда, первая, волна страшной болезни накатит и сразит меня, ждал с видом обреченного, но она не приходила.
      Первый погибший являл собой гору зеленоватой слизи, распространяя вокруг страшное зловоние. Тиа вцепилась в меня мертвой хваткой, я понял, что ей пришлось пережить, когда люди умирали. К горлу подкатила тошнота, но не удушье! Я отскочил к стене и, вставив в рот два пальца, вырвал на пыльный пол. Сплевывая горькие комки пищи и вытирая губы, стряхивая с пальцев вонючую жижу, я оглянулся и замер. Группа мерзким студнем растекалась по металлу, местами в ее гуще просматривался сухой коричневый порошок, немного поодаль на корточках сидел Армян и поддерживал голову Ниссы, она тоже ощущала признаки удушья, но видимо, не так сильно. Иначе, как смогла хрупкая девушка уцелеть, когда мужчины, превратились в слизь.