19

– Во всем виновата только эта дрянь! – Вся почтительность Наннет к принцессе Жаклин куда-то испарилась. – Эта маленькая шлюшка точно была ночью здесь наверху, в комнате дизайнера, и этот… – Она бросила на Карима недоброжелательный взгляд, – тоже с ней. Покуривал «травку», вместо того чтобы находиться на своем посту. Теперь, – Наннет жестом обвела обгоревшее помещение ателье, – глядите, что случилось!

Элис, с трудом переводя дыхание, прислонилась к стене. Выскочив из такси, она стремительно поднялась на четвертый этаж Дома Лувель, где находилось ателье. Хотя Наннет и сообщила ей по телефону, что Кариму удалось справиться с пожаром без посторонней помощи, Элис почему-то ожидала увидеть комнату, всю объятую пламенем.

Было четыре часа утра. Абдул притащил наверх швабры и ведра, но было очевидно, что этого недостаточно для ликвидации следов пожара.

– Но я не курил «травку»! – Карим в отчаянии оглядел присутствующих, ища хоть у кого-нибудь поддержки. – Я умолял принцессу не делать этого. И меня не было с ней вечером, клянусь! Она была здесь совсем одна, работала над костюмом для Элис. Я даже не слышал, как она прошла внутрь.

Объяснения паренька лишь разозлили его отца. Абдул поднял ведро с грязной водой с таким видом, будто собирался выплеснуть его содержимое на сына.

– Идиот! Когда ты на посту, весь Париж может входить и выходить отсюда ночью! Ну чем тебя приворожила эта девчонка?!

Стоило лишь мельком посмотреть на вспыхнувшее лицо юноши, чтобы понять, чем именно приворожила его принцесса Жаклин. Наннет осуждающе поджала губы.

– Я не впускал ее, у нее собственные ключи! – Пока Карим оправдывался, четыре пары глаз скептически смотрели на него. – Она… она приходит работать над своими моделями ночью, потому что любит, когда здесь тихо и безлюдно, и никто не может вмешиваться в то, что она делает!

Абдул в отчаянии хлопнул себя по лбу.

– Мой сын погубил всех нас!

– Что ж, теперь вы точно потеряете работу, – подтвердила Наннет. – Оба.

Элис схватилась за голову, пытаясь унять пульсирующую боль в висках.

– Кто-нибудь знает, где сейчас принцесса?

Все пожали плечами, недоуменно переглянувшись. Этот вопрос занимал присутствующих меньше всего.

Не было сомнений, что пожар начался из-за самокрутки с марихуаной. Принцесса Жаклин работала за своим столом; наброски для предстоящей весенней коллекции Дома моды Лувель еще были приколоты к деревянной поверхности чертежного стола. На полу валялась груда бумаги, которая, очевидно, воспламенилась от упавшего на нее тлеющего окурка.

Из комнаты дежурного на первом этаже Карим уловил запах дыма и кинулся наверх. Когда он открыл дверь ателье, черные едкие клубы дыма вырвались наружу. Карим, думая, что принцесса осталась в горящей комнате, бросился в глубь помещения и, только убедившись, что девушки там нет, распахнул окна.

«Он мог бы прослыть героем, – подумала Элис, глядя на красные глаза Карима и его перепачканную одежду. Вместо этого он оказался именно тем, на кого легла ответственность за случившееся.

– Это катастрофа! – решительно заявила Наннет, скрестив руки на груди. – Бедный Жиль не переживет этого!

Жиль!

Они испуганно посмотрели друг на друга.

– С ним случится нервный припадок, – хрипло произнесла Сильвия. – Провал, – добавила она, покачав головой.

– Шоу пропало! – заключила Наннет.

Абдул двинулся к телефону.

– Мы должны позвонить господину Джексону Сторму и сообщить обо всем.

– Подождите минутку, – сказала Элис. – Мы еще не выяснили размер ущерба. Костюмы же не сгорели, правда?

– Им и не нужно гореть. Посмотри, что с ними стало! – Наннет указала на модели, снятые с вешалок и разложенные на рабочем столе.

Некоторые были в шелковых чехлах, но большинство – без. Элис сразу увидела, что материал потерял свою первоначальную белизну. Самокрутка принцессы Жаклин подпалила серебряную с золотом отделку платьев, пушистые страусиные и гусиные перья. Даже блестки потемнели. Густой дым оставил желтовато-коричневые разводы буквально на всем. Прекрасные фэнтэзи Жиля выглядели так, будто ими вымыли полы.

– А где же «фламинго» принцессы? – спросила Элис, замирая сердцем. – О Господи, только не это!

Наннет фыркнула.

– Естественно, оно не пострадало! Принцесса повесила его в дизайнерской.

«Спасибо и на этом», – подумала Элис, облегченно вздохнув.

Она отступила и принялась разглядывать модели, разложенные на рабочем столе, вновь отдавая должное таланту Жиля. Каким-то сверхъестественным образом ему удалось превратить трудную в работе ткань в сказочные творения. Большие пышные юбки, взбитые в кружевные облака и усыпанные серебряными бусинками, блестками и другой мишурой. Ламинированное кружево было натянуго на специальный проволочный каркас, создавая эффект развернутых крыльев.

Кружевные крылья? Элис всматривалась в костюм, который Карим только что снял с вешалки. Он был почти не поврежден, только потерял свою белизну…

Все молча стояли вокруг стола под яркими флуоресцентными лампами ателье.

– Нам придется сказать Джексону Сторму, – заключила Элис. – Не вижу другого выхода.

«Бал Белых Птиц» пройдет своим чередом. Отменить его не было никакой возможности, но вот шоу не состоится. Можно себе представить, какая шумиха поднимется в прессе и среди специалистов в области высокой моды. Жиль станет козлом отпущения, и на карьере молодого талантливого дизайнера можно будет поставить крест. «Модели оказались настолько неудачными, что, по слухам, его работодатель Джексон Сторм в последний момент отменил шоу!» – вот как сформулируют циничные парижане «настоящую причину». А пожар в ателье назовут «сфабрикованной» версией, оправдывающей провал коллекции.

Однако настоящая причина, к которой приложила руку ученица дизайнера, на деле вызвала бы еще больший скандал. Мировая пресса пестрела бы заголовками: «Принцесса-наркоманка уничтожает коллекцию американского Дома моды».

– Если бы дело происходило в Штатах, – еле слышно произнесла Элис, – мы могли бы рассчитывать на химчистку. А так всю отделку, перья, блестки и бахрому придется снять. У нас нет времени.

Сильвии положительно не терпелось что-то сказать.

– У меня есть два кузена, которые могут нам помочь. Они работают на Клода Монтана, но я возьму с них клятву держать все в секрете!

– А мой племянник – технический менеджер в Пантене в «Ришар и Си», – сообщила Наннет.

Технический менеджер? Теперь пришла очередь удивляться Элис. «Ришар и Си»?

Так назывался известный французский дом химической чистки, специализирующийся на тонких материалах. Баснословно дорогое предприятие, вспомнила Элис.

– Они, как и я, эльзасцы, – сказала Сильвия, – и очень славные ребята. В такого рода вещах они руку набили!

Элис не была так уверена в успехе, как Сильвия и Наннет. Но что они теряли?

– Сколько здесь костюмов?

– Десять, – быстро откликнулась Наннет. – Остальные семь Жиль держит в своем кабинете наверху. Ему еще предстоит доработать их.

Десять сложных, изысканных костюмов! Мозг Элис напряженно работал. Нет, это невероятно. Ни одна химчистка в Париже не приняла бы заказ такой сложности, который должен быть исполнен за несколько часов. То, что костюмы являлись творениями знаменитого молодого кутюрье, только осложняло дело; исполнителям заказа пришлось бы брать на себя двойную ответственность.

– Я не смогу никому объяснить, как чистить ламинированное кружево, – застонала Элис. – Мы ничего не знаем об этом, а ведь осталось всего несколько часов. Бал состоится уже сегодня. – Она устало опустила голову. – Боже, уже сегодня!

Наннет, напротив, приняла решительный и непреклонный вид.

– Чепуха! Это шелк. Это кружево. Парижские химчистки каждый день имеют дело и с тем, и с другим.

– Нам придется сказать Жилю. – Элис было страшно даже полумать об этом. – Мы не можем просто отослать костюмы. Он хватится их.

Женщины снова обменялись взглядами.

– Жиль будет работать наверху, – заметила Сильвия. – Последняя примерка назначена на шесть часов вечера. Девочки не появятся раньше.

– Хлебный фургон Доменика стоит внизу, – сообщила Наннет. – Мы можем использовать его, чтобы перевезти костюмы на предприятие в Пантен. Они откроют мастерскую, если вы дадите свое разрешение на работу, мадемуазель Элис.

– Если я дам разрешение?

– Ах, бедняжка Жиль, – с чувством произнесла Сильвия. – Это так несправедливо! Мы должны сделать все возможное, чтобы помочь ему.

– Я, правда, не думаю, – Элис колебалась, – что мы…

– Это единственный шанс, мадемуазель, – прервал ее Абдул, стоявший у двери. – Наша прямая обязанность.

С этим Элис не могла спорить. Однако разве она имеет право давать разрешение? Она совсем не ответственное лицо в компании, а всего лишь модель!

Она закрыла глаза и опустила лицо в ладони. Мысль о том, куда могла подеваться принцесса Джеки, не давала ей покоя. Неужели этой ночью она любила Николаса Паллиадиса и затем спала в его объятиях? Всего несколько часов назад Элис была такой счастливой… Что там говорил о ней этой ночью Николас? «Храбрая женщина…»

– Ну что ж, пожалуй, я возьму на себя такую ответственность, – медленно произнесла Элис. Она понимала, что, возможно, возненавидит себя за эти слова. Но все и так шло кувырком. Почему бы не попробовать?

– Есть еще одна проблема, – сказала Сильвия. Она глядела поверх головы Элис на Наннет. – Мы должны внести задаток.

Элис снова охватила растерянность.

– О какой сумме идет речь? – Когда Наннет сообщила ей, она с трудом осознала громадные цифры. – Сколько сотен тысяч франков?

– Они бы сделали это задаром, – с жаром проговорила Сильвия. – Но существует громадная ответственность…

О да, ответственность. Абдул, Карим и две француженки с надеждой смотрели на Элис. Ничего подобного не приключалось с ней прежде; никто не просил ее о помощи, никому не требовалось ее умение принимать решение.

– У меня нет денег. – По их лицам было понятно, что они не верят ей. Все знали о Николасе Паллиадисе.

Внезапно в голову ей пришла блестящая идея. Элис вскочила на ноги.

– Они возьмут драгоценности в качестве оплаты? – громко спросила она. – Например, бриллиантовые серьги… с двумя довольно крупными изумрудами?

Ночное небо лишь слегка посерело на востоке. От улицы Бенедиктинцев до рю Камбон было рукой подать, но улица была еще темна. Фонарь при входе в старое здание едва освещал тротуар. Элис споткнулась, спеша к фургону Доменика.

Она до сих пор не могла поверить, что взяла на себя ответственность за осуществление столь рискованного плана с костюмами Жиля. Элис, никогда не принимавшая ни в чем участия, сейчас оказалась в самом эпицентре событий, от которых зависела судьба многих людей.

Еще одно не давало ей покоя: сознание того, что ей пришлось предложить серьги Николаса Паллиадиса в качестве оплаты за услуги химчистки.

Из тени выступила мужская фигура. Элис была так занята своими мыслями, что не сразу заметила мужчину в темном длинном пальто.

– Прошу вас, не пугайтесь, – произнес он. – Мне нужно кое-что передать вам.

Элис сразу узнала его голос. Еще бы! Он так часто звонил ей из Нью-Йорка, и разговоры их были достаточно продолжительны. Незнакомец был точь-в-точь таким, каким она себе его и представляла: молодой, но с редеющими волосами на макушке, в очках.

Элис не удивилась, что теперь они вышли на нее напрямую. Ее преследователи были сильно обеспокоены в последнее время. Она запахнулась в пальто и ждала.

– Если вы вернетесь немедленно, все проблемы будут решены. – Теперь знакомый голос говорил без свойственной ему угрожающей интонации. – Мне поручено сообщить, что все ваши требования приняты.

Хлебный фургон был уже совсем рядом.

– Я приняла к сведению ваши слова. – Это действительно была большая уступка с их стороны. – Я подумаю об этом.

– Когда вы дадите нам ответ? – Мужчина колебался, не желая отпускать ее, но и не удерживая. Он придерживался специальных инструкций.

– Позже, – пробормотала Элис. – Я смогу ответить вам позже.

20

Джексон Сторм лично пригласил на «Бал Белых Птиц» Дональда и Ивану Трамп, Майкла и Диандру Дуглас, Мику Уртеган, Энн Бэсс и Нэн Кемпнер, поэтому было немалым сюрпризом, что вместо того чтобы встретить их, он послал в аэропорт лимузины, а сам вместе с Питером Фрэнком отправился на ленч с итальянским текстильным фабрикантом, дабы обсудить учреждение сети бутиков Дома моды Лувель, подобной сети магазинов «Бенетон» в Соединенных Штатах.

Таким образом, Кэнди Добс осталась за главную, а в «Опера» дежурила Брукси Гудман.

– Ты хочешь сказать, – переспросила Элис, – что в Доме Лувель Джек появится позже?

Специалист по связям с общественностью уже в третий или четвертый раз заглянула в демонстрационный зал в поисках партии белых туфель, которая, по клятвенным заверениям Папагалло, уже была доставлена по назначению.

– Элис, дорогая, пусть тебя это не волнует. Джеку сейчас позарез нужна выгодная сделка. – Кэнди неторопливо огляделась вокруг. – Особенно после дошедших из Нью-Йорка слухов, что кто-то скупает наши ценные бумаги. – Она заломила руки. – Ох Боже мой, не вижу я никакой крупной золотой картонки с надписью «Папагалло», а ты?

– Ценные бумаги? – Элис следовала за ней, делая вид. что разыскивает коробку, а на самом деле стараясь преградить Кэнденс путь в ателье, где они, нервничая, ждали известий из «Ришар и Си» о костюмах фэнтэзи. – Но это краткосрочные векселя, правда? – Когда Кэнди, не ответив, уставилась на пустые коробки из-под страусиных перьев, Элис продолжала допытываться: – Ты хочешь сказать, что кто-то скупает в Нью-Йорке займы «Сторм-Кинга»?

– Боже милостивый, моделям не положено интересоваться подобными вещами и забивать ими красивые головки! Честно говоря, Элис, каждый квартал империя Джексона Сторма переживает очередной кризис. О Боже, – возопила Кэнденс так громко, что Элис от неожиданности вздрогнула, – большая золотая картонка с надписью «Папагалло»! – Она схватила коробку, стоявшую под столом секретаря-консультанта. – Вот эти проклятые туфли. Все это время они были здесь!

Они услышали, что в офисе на втором этаже зазвонили телефоны. Все угро они трезвонили вот так, внезапными шквалами. Рекламная кампания постепенно набирала обороты. Трини, секретарша Джексона Сторма, позвала Кэнди с лестничной площадки.

– Вот, – сказала специалист по связям с общественностью, сунув коробку в руки Элис, – отнеси наверх в ателье и проследи за их погрузкой в фургоны вместе с другими материалами, отправляющимися в «Гранд опера».

Элис понимала, что Кэнди, равно как и все остальные, считает, что в ателье идет завершающая работа по подготовке костюмов перед появлением моделей, назначенным на шесть часов.

У Элис едва хватило сил снова направиться в ателье. Наннет и Сильвия приводили ее в еще большее нервное возбуждение. Две швеи заперлись в комнате, не переставая атаковать звонками химчистку в Пантене. Пока пять из прекрасных моделей Жиля прошли первичную ручную чистку и ждали химической обработки.

В два часа из «Ришар и Си» сообщили, что костюм совы потерял несколько перьев и пришлось вызвать мать цехового мастера, портниху, чтобы та пришила их обратно.

– Боже мой, нет! – простонала Наннет в телефонную трубку. – Это слишком тонкая работа. Скажите им, чтобы оставили все как есть!

Мать цехового мастера была оскорблена. «Костюм совы выглядит отлично, – заверил их управляющий, – и нет причин для паники!» Телефонные переговоры после этого были приостановлены, и страсти поостыли.

Этажом выше Жиль заперся в дизайнерской, при помощи двух моделей из агентства Софи Литвак и временных швей решая последние проблемы с платьем белой цапли.

Дизайнерская и ателье были единственными островками тишины, остальные помещения старинного особняка походили на сумасшедший дом. У одного из клиентов Брукси Гудман, изысканной «Гранд каскад», фирмы, поставлявшей провизию, возникли определенные проблемы с фойе «Опера». Помощник менеджера «Гранд каскад» и два шеф-повара нетерпеливо дожидались Джексона Сторма, но у Кэнденс Добс не хватало мужества признаться им, что Джек не вернется в Дом Лувель. Головные уборы к костюмам фэнтэзи уже были доставлены по назначению. Элис отыскала укромное местечко в кладовой комнате, где могла скоротать время, пока Сильвия не даст сигнал мчаться за костюмами.

На мгновение задержавшись у окна, Элис бросила взгляд на улицу Бенедиктинцев. Два фургона французского телевидения уже припарковались на противоположной стороне, но она не думала, что это может вызвать какие-то осложнения. Пока их секрет удавалось хранить в тайне. Хорошо бы никто не заинтересовался хлебным фургончиком Доменика, когда он появится с костюмами.

Карим и Абдул возились до самого утра, отскабливая стены ателье, чтобы не осталось предательских следов пожара. Наннет и Сильвия тоже не отлучались из ателье; они лишь слегка вздремнули, а в полдевятого Доменик принес им кофе и сандвичи.

Оставался еще один вызывающий беспокойство момент: принцессу Джеки нигде так и не нашли. Никто из окружения принца Алессио не позвонил, чтобы спросить о ней, поэтому все решили, что «звезда дизайна» дома и объявится вместе со своим папашей вечером во время бала.

Это в том случае, размышляла Элис, наблюдая за телевизионной камерой, направленной прямо на нее в окне, если принцесса Жаклин еще цела и здорова. «Случайный» поджог ателье посредством брошенного косячка с марихуаной явно внушал некоторые беспокойства по этому поводу.

Элис посмотрела на наручные часы. Четыре часа. До начала бала оставалось немногим более пяти часов.

Жестяная коробочка с цветными мелками опрокинулась, когда зазвонил телефон на рабочем столе Жиля, и дизайнер судорожно схватил трубку. Он понимал, что звонить ему могла только жена.

– Дорогой? – нежно произнес голос Лизиан. Было ли в голосе явное колебание, или это ему показалось? – Все идет нормально?

Жиль бросил отчаянный взгляд на двух манекенщиц в костюмах белой цапли и швей у их ног, пытавшихся выяснить, отчего юбки самым безобразным образом собираются в складки над коленями моделей, вместо того чтобы лечь аккуратными волнами. Они уже целый час бились над этой проблемой.

– Все в порядке, – сказал Жиль, стараясь говорить бодрым голосом. – Я… я могу отлучиться в любую минуту. Ты лежишь?

Лизиан обещала, что позовет его, как только появятся первые схватки.

– Схватки еще не начались? – Жиль уронил со стола бутылочку с тушью. Манекенщицы и швеи испуганно смотрели на него.

– Жиль, – спросила его жена, – как ты себя чувствуешь?

– Я совершенно спокоен, – заверил он ее, сползая со стула. – Я отвезу тебя в госпиталь прямо сейчас. Лучше уж не ждать.

– Нет, Жиль. – До него донесся звонкий смех Лизиан, которого он уже давно не слышал. – Мой милый, я просто позвонила, чтобы пожелать тебе удачи, – объяснила она. – Это важный для тебя вечер. Не думаешь же ты, что я испорчу его тебе и именно сейчас начну рожать.

– Не говори так, – энергично запротестовал он. – Для меня в мире нет ничего важнее, чем ты. Думаю, мне нужно теперь уйти, чтобы быть с тобой, Лизиан. Ты чувствуешь себя неважно, да?

– Ты с ума сошел! – прервал его веселый голос Лизиан. Жиль рассеянно вытер вспотевшее лицо тряпкой для фиксажа. – Бросишь все, над чем работал, и явишься домой сидеть со своей беременной женой? Это глупо, Жиль! – Она снова легко рассмеялась. – Я увижу тебя по телевизору. Это потрясающе. Они взяли интервью у знаменитостей, которые придут вечером на бал.

– Я не смотрел. Был слишком занят. – Жиль провел рукой по липкому следу фиксажа, который оставила тряпка на его щеке. – Спасибо за чудесный ленч, – вспомнил он. – Ты слишком заботишься обо мне.

– Не забудь съесть все, что я тебе дала с собой, – сказала Лизиан. – Тебе понадобятся силы. Ты будешь работать все это время, я знаю тебя, Жиль. В «Опера» ты тоже будешь слишком занят, чтобы попробовать что-нибудь из поданного там угощения.

– Лизиан… – начал было он.

– Я замечательно себя чувствую, – нежно прошептала она. – Дорогой мой, помни, что я люблю тебя. – Ему снова померещилась какая-то неуверенность в ее голосе. – И я всегда буду любить тебя.

Жиль услышал гудки, означавшие, что его жена повесила трубку. Отчего, думал он, эти простые слова звучали так… необычно? Ведь Лизиан произносила их почти каждый день.

В шесть часов для подготовки к шоу от Беттины и Софи Литвак приехали манекенщицы, стройные, красивые и уверенные в себе. С ними прибыли три парикмахера-стилиста. Элис отвела моделей в салон. Костюмы до сих пор не были привезены из химчистки.