9

– Но я не хочу этого! – закричала Элис.

Николас Паллиадис оказался не просто важным клиентом, но главным инвестором Дома моды Лувель; это все, что она поняла за эти несколько коротких мгновений. Невероятный, ужасный, непредвиденный поворот событий. После всех неприятностей, обрушившихся на нее в Доме Мортесьера, в Доме Лувель она попадает в ловушку посерьезнее!

Шофер держал открытой дверь длинного черного «Даймлера». Николас Паллиадис, положив руку на талию Элис, подтолкнул девушку внутрь машины.

Она упала на серые бархатные подушки лимузина, понимая теперь, каким образом она оказалась в Доме моды Лувель. Так хотел Джексон Сторм. А Джексону Сторму она требовалась потому, что так хотел его главный инвестор Николас Паллиадис!

Интересно, кого-нибудь заботит то, что она топ-модель, или нет? – в отчаянии подумала Элис. Предполагалось ли вообще, что она станет работать? Вспомнив о своей утренней возне с катушками старых ниток, она начинала в этом сомневаться.

После злосчастного вечера в квартире на авеню Фош, после дикого приступа гнева Николаса Паллиадиса, решившего, что Элис шантажирует его, она оказалась полностью в его власти! Она бросила на Николаса гневный взгляд, пока тот устраивался на сиденье рядом с ней.

– Пожалуйста, позволь мне выйти. – Элис потянулась к дверной ручке. – Я действительно не хочу идти с тобой на ленч. Вряд ли я выдержу еще один дрянной ресторан.

Паллиадис одной рукой толкнул ее назад на сиденье.

– Я повезу тебя в хорошее место, – сказал он непреклонно. – «Л'Эскарго Монторгей» рядом с Лезоль. Это заведение принадлежит моей приятельнице Куикет Террай, сестре владельца «Тур д'Аржан».

– Мне все равно, я не голодна!

Бесполезно. Пока машина отъезжала от тротуара, он сидел неподвижно, повернувшись к ней строгим профилем, и лишь маленькая жилка пульсировала у него на виске.

Он не выглядит сумасшедшим, думала Элис, рассматривая его. Напротив, Нико Паллиадис являлся воплощением идеальной, холодной сдержанности. Он был одет с иголочки: серый деловой костюм, черное пальто из мельтона, элегантная шляпа. Элис пришлось признать, что он был исключительно привлекателен; в его мрачной мужественности заключалось неуловимое обаяние. Молодой романтичный греческий наследник судовой корпорации. Однако она поторопилась заверить себя, что это не отменяет его сумасбродства.

– Мы едем на ленч, – подтвердил он, глядя прямо перед собой. – Я хочу поговорить с тобой.

Всю оставшуюся дорогу они сидели, сохраняя натянутое молчание. Когда «Даймлер» подкатил к фасаду «Л'Эскарго», Элис смогла убедиться, что ресторан, существовавший уже более ста лет, является полной противоположностью безвкусной «Старой Руси». Николас Паллиадис привез ее на ленч в заведение с изысканной обстановкой – бархатные диванчики, латунные перила, эффектные зеркала времен Второй империи и сказочно расписанный потолок.

Что касалось Элис, Николас мог с таким же успехом повезти ее в «Бургер Кинг» на Елисейских полях. Она, не снимая пальто, присела за столик и молча опустила глаза, не в силах совладать с тем, что происходило с ней последние дни, и уж тем более – с Николасом Паллиадисом. Ей все еще не верилось, что он оказался главным европейским инвестором Дома моды Джексона Сторма! Может быть, ей надо обратиться к Джексону Сторму и объяснить ему, что она не может работать на него, если от нее будут требовать развлекать нужных ему людей? «Он знает об этом», – сказала она себе. Джексон Сторм не только приложил здесь руку, но, вероятно, уволит ее, если она каким-либо образом станет противиться его миллионеру-инвестору.

Оцепеневшая Элис взяла меню, протянутое официантом. Она понимала, что Руди слишком разозлен, чтобы взять ее к себе назад. А в условиях, когда весенние коллекции уже шьются на определенных манекенщиц, не так-то просто получить работу модели. Потребуются недели, может быть, даже месяцы.

Дрожащими руками она отложила в сторону меню «Л'Эскарго» и посмотрела на Паллиадиса, сидевшего напротив. В конце концов, это Европа, а не Америка; богатый мужчина может преследовать молодую беззащитную женщину сколько пожелает. Тем более если у него в руках рычаги управления на месте ее работы.

Элис смотрела на его вьющиеся курчавые темные волосы. Он, ко всему прочему, поставил ее в неловкое положение перед Кристофером Форб-сом, на его глазах уведя ее, будто какую-то собачку на привязи.

Николас Паллиадис молча изучал тщательно разработанное меню «Л'Эскарго». Она бросила взгляд на его руку с длинными пальцами, державшую сложенный лист меню, и маленькую голубую татуировку в виде якоря у основания большого пальца. Николас Паллиадис принадлежал к семье, состояние которой исчислялось в миллиардах, и все же ему пришлось поработать на одном из дедовских танкеров в качестве простого матроса. Теперь, сидя перед ней, он выглядел загадочным, замкнутым в своем с лоском сшитом костюме. Однако почему, ради Бога, она смиренно делит с ним ленч, если вовсе не желает этого делать? Неужели она начинает испытывать к нему какое-то странное притяжение?

Элис вспомнила, как он, точно тигр, метался по квартире на авеню Фош, обвинял ее в шантаже и обмане. Без сомнения, то, что он оказался голым в одной с ней постели, напоминало какой-то чудовищный, кошмарный сон. Нет, они никогда не занимались любовью!

Он опустил меню и посмотрел на нее.

– Ты в порядке?

Синие глаза Элис не мигая встретили его пристальный взгляд.

Она обеими руками вцепилась в край стола. Как же ей избавиться от этого наваждения? Отчего Николас Паллиадис не может оставить ее в покое?

Кажется, он испытывал схожие чувства.

– Зачем ты мучаешь меня? – хрипло спросил Паллиадис. Он выглядел раздраженным, будто произнесенные им слова были для него полной неожиданностью. Теперь он говорил мрачным, сдержанным тоном. – Ты знаешь, я жду твоих условий. Раз я так далеко зашел, тебе придется дать мне больше информации. Без этого я не смогу действовать.

– Не понимаю, о чем ты говоришь. – Элис в упор смотрела на него. – И никогда не понимала.

– Не смеши меня. – Николас чеканил каждое слово. – Ты отправилась со мной в постель. Я лишил тебя девственности. Это, – произнес он негромко, – дорого стоит. Знаю, что за все это надо платить. Я жду.

На этот раз вспылила Элис.

– Послушай, тебе не надоели эти разговоры о моей девственности? – Она видела, как его черные зрачки недоверчиво расширились. – Я… я хочу сказать, твоя личность тут ни при чем. Что случилось, то случилось, и давай поставим на этом точку!

– Что? – В его руках меню превратилось в комок бумаги.

– Ну да, мы занимались любовью, – поморщилась она. – В сущности, это был просто секс. – Люди вокруг вытягивали шеи и прислушивались к их разговору. Элис понизила тон. – Но я не рассчитывала, что это так на тебя подействует. – Она никак не решалась сказать, что он, пресловутый плейбой, богач и известный возмутитель устоев, идеально подходил для ее плана мести. – Ты здесь ни при чем. То есть это просто должно было случиться, и все!

Выражение его лица стало диким.

– Ты просто играешь со мной, чтобы посмотреть, как я мучаюсь. Чья это идея? «Пер Аммусен»? «Северное Море»? – Внезапно он стал выстреливать в нее именами. – «Такимото»? «Холвейг ойл»? Кто из них за этим стоит?

Элис смотрела на него с изумлением.

– Кто это такие?

Он потянулся через стол и схватил ее за руку.

– Давай же, говори! Это либо японцы, либо норвежцы. У греческих танкеров нет других конкурентов. Или это, – сказал он, болезненно сжимая ее пальцы, – больше, чем просто ход, чтобы дискредитировать меня и очернить в тот момент, когда я только принял руководство над компанией деда? – Его зрачки сузились. – Здесь план покрупнее, так?

– План? – Элис пыталась вырвать свою руку. – Какой план? Разве не ты получил разрешение у Руди Мортесьера пригласить меня на вечер? До того момента я ни разу тебя не видела!

Николас Паллиадис издал иронический смешок.

– Валяй, ты слышала о проблемах с Ираном, войне в Персидском заливе, поставке оружия… – Он резко замолчал. – Интригах, что плетутся в международной нефтепромышленности. Ты уже совершила одну крупную ошибку, – напомнил он. – Ты призналась, что пошла со мной в постель не потому, что хотела этого, а по какой-то другой причине.

– Да нет же, – запротестовала она. Он наконец отпустил ее руку. – Ты ничего не понимаешь.

– Я понял, что тебе заплатили, – бросил ей Николас. – Ты на кого-то работаешь – вот что я понял. – Его черные глаза буравили ее. – Я приставил к тебе профессиональных сыщиков. Они заставят засветиться твоих соучастников. Им придется выступить со своими требованиями или отказаться от них.

– Профессиональные сыщики? – Элис отпихнула от себя повторно предложенное официантом меню. – Надеюсь, ты шутишь?

Его губы скривились.

– Ты никогда не ешь, – заметил он. – Почему ты ничего не заказываешь? Ты моришь себя голодом из-за своего профессионального занятия?

Она и представить себе не могла, что Николас Паллиадис станет следить за ней. За ней уже присматривали. Не хватало только еще новой партии шпионов у нее на хвосте!

Элис хотела было что-то сказать, но передумала. Она не могла объясниться. Вот в чем беда. Эта ужасная неразбериха превращается во все более запутанный клубок, и только она во всем виновата.

– Где твоя одежда? – неожиданно спросил Паллиадис.

– Одежда? – Сбитая с толку, она осмотрела себя. – На мне.

– Я имею в виду одежду. – Он знаком указал официанту, чтобы тот снова предложил ей меню. – Настоящую одежду, а не те тряпки, что сейчас на тебе.

На ней была лыжная крутка из «Лево», парижского магазина, очень популярного среди студенческой молодежи.

– Это нарочно, правда? – сказал он, смерив ее тяжелым взглядом. – Красивая, блестящая манекенщица на подиуме и этакая Золушка после работы. Искусная метаморфоза для того, чтобы усыпить мое внимание благодаря волшебному ореолу.

– Это моя обычная одежда, – огрызнулась Элис. – Я вовсе не Золушка!

Темная бровь приподнялась.

– Думаю, ты изо всех сил стараешься удержать меня на крючке до тех пор, пока твои соучастники не сделают следующий ход. И ты неплохо справляешься со своей работой. – Его голос стал грубым. – Я собираюсь вновь уложить тебя в постель. Мы даже еще не начали по-настоящему.

Элис отодвинула свой стул. Все попытки нормального разговора с Николасом Паллиадисом были бесполезны. Им никогда не найти общего языка.

– Извини, я не могу остаться. Кроме того, – сказала она, имея в виду специальный ассортимент «Л'Эскарго», – улитки – это то, что мне сейчас меньше всего хотелось бы.

Он откинулся на стуле, стиснув в кулак руку, покоившуюся на скатерти.

– Я хочу поговорить с тобой, поговорить, понимаешь? А не устраивать сцену. Ты представляешь, что я пережил, когда обнаружил, что ты… – Он осекся, черты его лица натянулись. – …Что у тебя не было других мужчин. Вероятно, я причинил тебе боль…

Элис внимательно смотрела на него.

– Послушай, тебя никто не заставлял ложиться со мной в постель. Не волнуйся об этом.

Она поднялась из-за стола. Паллиадис встал следом за ней.

– Если это то, о чем я думаю, – произнес он напряженно, наклоняясь над столом, – люди, использующие тебя, заломят большую цену. Они наживаются на чужом несчастье. Невинность красивой девушки ничего для них не значит. Они не посчитаются с тем, что мужчина желает… – Он стиснул зубы. – Это обязанность мужчины – сделать переживания первого раза… незабываемыми для женщины. Это его долг.

Элис разинула рот. Что за нелепое утверждение, похожее на банальность, вычитанную из руководства по занятиям сексом?!

– Даже не думай о том, чтобы вновь лечь со мной в постель. Ради всего святого, выбрось это из головы!

– Таковы греческие мужчины, – процедил он.

К ним поспешно подошел официант с бутылкой вина. Николас резко отставил ее в сторону.

– Греки именно так воспринимают секс. Естественно, я не знаю, как вы, американцы, к этому относитесь. Из того, что я слышал, американцы паршивые любовники.

– Меня не волнует, что ты слышал, – вскипела Элис. – А случившееся той ночью было ошибкой!

– Черта с два, ошибка! В такой игре не бывает ошибок. Сколько они тебе платят? Это ничто по сравнению с тем, что могу Предложить тебе я. – Его губы скривились. – Я могу дать тебе практически все.

– Никто мне не платит. И против тебя нет никакого заговора! Если бы ты только…

– Я хочу, чтобы ты вернулась со мной в квартиру на авеню Фош, – продолжал он под ее изумленным взглядом. – Нет необходимости объясняться с Джексоном Стормом. Он поймет.

Прошло некоторое время, прежде чем она обрела способность что-то ответить.

– Ты же не хочешь сказать, что жаждешь снова отвезти меня в свою квартиру, чтобы заняться сексом? – Ее гнев нарастал. – Средь бела дня? Когда меня ждут на работе?

Он холодно улыбнулся.

– Какое это имеет значение? Я же сказал тебе, что с Джексоном Стормом все улажено.

– Это непристойно! – Головы сидящих в ресторане посетителей снова повернулись в их направлении, но Элис уже было все равно. – Отвратительнее этого я еще ничего не слышала. Ты обращаешься со мной как со шлюхой!

Он наклонился к ней, ударив обеими руками по столу.

– Боже, как ты можешь противиться мне? Ты же здесь именно для этого! Думаешь, – с угрозой проговорил он, – все между нами кончилось? Думаешь, я выбросил тебя из головы? Ты сводишь меня с ума!

Элис отпрянула назад.

– Ты не можешь так поступать со мной, даже во Франции!

Когда он стал огибать стол, Элис бросилась через обеденный зал «Л'Эскарго», провожаемая взглядами встревоженных официантов и удивленной публики.

– Если не прекратишь меня запугивать, – крикнула она, – я заявлю на тебя в полицию!

– Валяй, – заорал Николас через головы трех дам, плывших ему навстречу. – У меня полно друзей в Сюрте!

Элис повернулась и побежала через великолепный зал «Л'Эскарго» в стиле Второй империи, лавируя между столиками. Николас Паллиадис преследовал ее. Он догнал Элис на тротуаре и, крепко схватив ее, крикнул швейцару, чтобы тот просигналил его шоферу.

– Значит, ты предпочитаешь улаживать дела бегством? – Он крепко сжал руки у нее за спиной и удерживал их, пока Элис старалась лягнуть его ногой. «Даймлер» подкатил к стоянке перед ними. – Сначала в ту ночь в моей квартире, теперь – в ресторане. Стоит мне отвернуться – и ты бежишь прочь! – Он рывком распахнул заднюю дверцу, не дожидаясь, пока это сделает шофер. – Видишь, ты только вывела меня из себя! – воскликнул он.

Элис оступилась и упала на одно колено, ухватившись рукой за крыло лимузина. Народ, шедший на ленч, стал собираться перед «Л'Эскарго», чтобы поглазеть на происходящее.

– Помогите мне, – бросил Николас швейцару при ресторане.

Взяв Элис под мышки, они поставили ее на ноги. Холодный ветер развевал ее длинные рыжие волосы.

– Как ты можешь себя так вести? – злобно произнес Николас. Вокруг останавливались все новые любопытные, привлеченные скандалом. – Прекрати сопротивляться, ты, глупая девчонка. Я всего лишь хочу заняться с тобой любовью!

– Он сумасшедший! – выкрикнула Элис, пытаясь апеллировать к публике. – Он действительно сумасшедший!

Зрители не обращали на ее слова никакого внимания. Элис видела, что, будь Николас Паллиа-дис даже освидетельствованным сумасшедшим, она бы и то не получила никакой помощи от парижан. Они считали, что перед ними разыгрывалась обычная ссора между любовниками.

Элис не могла драться одновременно со швейцаром и Николасом Паллиадисом: несмотря на сопротивление, они бесцеремонно впихнули ее в салон машины. Николас вскочил следом за ней, и они повалились друг на друга, сплетясь в клубок на заднем сиденье лимузина.

Швейцар «Л'Эскарго» захлопнул дверцу автомобиля, и зеваки, собравшиеся на тротуаре, наблюдали за тем, как «Даймлер» пришел в движение и быстро тронулся от обочины. Никто не двинулся следом. Многие зрители даже улыбались.

В конце концов, это был Париж.

На скорости, в два раза превосходящей обычную, «Даймлер» свернул на рю де Риволи. Элис едва удержалась на сиденье; сильные руки Николаса Паллиадиса подхватили ее.

– Ты меня похитил! – закричала она, пытаясь вырваться из его объятий. – Ты меня изнасилуешь!

– Боже мой, не говори так, а то кто-нибудь тебя услышит!

Николас приподнялся, но при новом повороте «Даймлер» опять потерял равновесие, и он всем телом повалился на Элис, в то время как автомобиль на полном ходу сворачивал на Тюильри; взвизгнули покрышки колес.

Паллиадис с проклятием протянул руку и схватил трубку внутреннего телефона.

– Полегче, ты, идиот! – крикнул он по-английски. – Ты что, стараешься нас угробить?

Николас хлопнул трубкой о рычаг. Элис со сбившимся на сторону шарфом лежала под ним, ее волосы разметались, ярко-рыжим ореолом выделяясь на фоне серого бархата сиденья лимузина. Лыжная куртка распахнулась, обнаруживая, как быстро вздымаются и опускаются под свитером ее груди. Синие глаза, темные, как лесные фиалки, глядели на него без страха, но настороженно.

Бросив на нее взгляд, он забыл, что хотел сказать. Все еще распростертый поверх девушки, он ощущал прикосновение ее тела, опалявшее его сквозь одежду.

– Зачем ты продолжаешь устраивать эти сцены? – Он терял голову от экзотической красоты женщины, лежавшей в его объятиях, такой желанной и такой непокорной. – Ты же знаешь, я ненавижу их.

Элис смотрела на точеное лицо Николаса.

– Я устраиваю сцены? – Она попыталась отстранить его. – Это ты погнался за мной из ресторана! А потом затащил меня в машину! Меня не волнует, сколько ты платишь Джексону Сторму, я все равно не позволю с собой так обращаться!

Он с трудом следил за тем, что она говорит, в то же время любуясь идеальной белизной ее зубов и чувственным изгибом розовых губ.

– Да, – пробормотал он. – В Доме моды Лувель тебе будут платить больше, чем ты получала у Мортесьера. Я приказал им.

Элис перестала отбиваться.

– Что ты им приказал? – Синее мерцание ее глаз превратилось в пламя.

Николас не мог устоять. Он опустил голову и провел губами по соблазнительно пульсирующей жилке под белоснежной кожей ее шеи. Когда она напряглась под ним, затаив дыхание, его тело бурно отреагировало. У него едва хватало сил вновь заговорить.

– Ты расскажешь мне, на кого работаешь. И что означала та ночь в моей квартире. – Водя губами по коже, Николас уловил, как участился ее горячий пульс. – Но я не намереваюсь морить тебя голодом.