Глава пятая

Мой сын, Джеффри Джон Бакэн, родился 8 апреля 1973 года. По словам акушерки, это были «легкие роды», хотя четырнадцать часов схваток не показались мне такими уж легкими. Но все это, конечно, не имело значения. Джеффри был просто прелесть. Когда медсестра передала его мне, и он уткнулся в меня головкой, я растрогалась до слез. После того как Дэн отщелкал первые снимки мамы и дитя, медсестра забрала у меня ребенка, сказав, что мне необходимо отдохнуть. Я заснула как убитая.

И это был мой последний полноценный сон. Назовите любой младенческий недуг – колики, дерматит, непереносимость лактозы, – Джеффри прошел через всё. Дэн сочувствовал мне… но лишь до известной степени. Мой отец тоже сочувствовал – напоминая мне по телефону, что у меня тоже были колики в первые восемь недель жизни. Потом, правда, он сменил тему и принялся обсуждать то, о чем мог говорить не переставая, – Уотергейтский скандал. Поскольку отец всегда значился в списке врагов Никсона, теперь его просто замучили интервью и пресс-конференциями, но он все-таки выкроил время, чтобы вместе с матерью приехать к нам на денек увидеть своего первого внука. Потом мама прислала красивую раритетную детскую коляску и звонила через день, узнавая, как я справляюсь с малышом. Но при этом, когда я жаловалась на чертовскую усталость, стеная, что, наверное, не дождусь, когда Джеффри переболеет всеми детскими болячками, она не проявляла должного участия.

– Добро пожаловать в материнство, Ханна. По своему опыту могу сказать, что это бесконечное нытье. Но есть и хорошая новость: после того как ты потратишь двадцать один год на воспитание Джеффри, он просто пошлет тебя куда подальше.

Когда я передала эти слова Марджи, та заметила:

– Послушай, смирись с тем, что у твоей мамочки обычная маниакальная депрессия, и тогда уж точно перестанешь расстраиваться из-за каждого ее выпада.

Марджи стояла посреди гостиной с полной рюмкой водки «Смирнофф» в руке. Она приехала в Провиденс спустя пару недель после моих родов. Я сидела дома с Джеффри, страдая от хронического недосыпа.

– Он просто прелесть… – сказала Марджи, пытаясь придать своему голосу уверенность.

– Прелесть, которая, не смолкая, орет.

– Ну, ты же меня знаешь. Мне всегда нравились горлопаны. А что врачи-то говорят, как долго это может продолжаться?

– До тех пор, пока не пойдет в колледж.

В те два дня, что Марджи гостила у нас, Дэн так и не появился дома – правда, позвонил и объяснил, что работы невпроворот. На федеральной автостраде случилась страшная авария с участием подростков, помимо этого ему пришлось заниматься обезвоженной девятимесячной девочкой, которую родители-сектанты последние семь дней лечили от хронической диареи молитвами, а тут еще большого начальника из городской администрации хватил сердечный приступ во время игры в гольф, и…

– Хорошо, картина ясна, – сказала я.

– Пожалуйста, не сердись, радость моя.

– Я не сержусь… просто устала. И я ненавижу, когда ты называешь меня «радость моя».

– Как там Марджи? – сменил он тему.

– Мечтает родить ребенка.

– Правда?

– Нет.

– О… это шутка, да?

– Да, Дэн, это шутка. Сколько тебе удалось поспать прошлой ночью?

– Может, часа три.

– А это не опасно… для твоих пациентов?

– Пока никто не умер. Послушай, я постараюсь выбраться домой завтра…

– Марджи к тому времени уже уедет.

– Жаль.

Когда я повесила трубку, Марджи (которая все это время сидела напротив меня за кухонным столом) закурила очередную сигарету и сказала:

– Что ж, ворковали довольно мило.

Я лишь пожала плечами и заварила свежий кофе.

– Ребята, у вас сейчас не все гладко?

– Да нет, все очень мило, честное слово…

– Ты не подумай, я вовсе не собираюсь совать нос.

– А я не собираюсь огрызаться. Извини…

– Джеффри уснул, почему бы и тебе не вздремнуть…

– А если он проснется?

– У тебя в холодильнике есть бутылочки со смесью?

Я кивнула.

– Тогда я подогрею в микроволновке.

– Только смотри, чтобы смесь не была слишком горячей или холодной…

– Здесь Роджер Вилко[20], не трусь.

– И если у него начнутся колики, лучше всего растереть ему спинку, пока…

– Я знаю, пока он не пукнет. А теперь иди ложись…

Я провалилась в сон, как только укрылась одеялом. А проснулась от того, что Марджи трясла меня. Если верить часам, я проспала меньше получаса, но отключилась так, что поначалу даже не поняла, что она говорит. Сон как рукой сняло, когда я услышала:

– Его только что вырвало прямо мне на спину.

Я вскочила как бешеная. Конечно же Джеффри бился в истерике. Марджи, пребывая в панике, положила его обратно в колыбельку, прямо в рвотную массу. Ему каким-то образом удалось перевернуться на животик, и, понятное дело, он перепугался. Я взяла его на руки, прижала к себе и начала гладить по головке. Практически сразу его вырвало прямо на меня, и он завыл так, словно решил, что его жизнь кончена. Признаюсь, я и сама на какое-то мгновение в это поверила.

Спустя полчаса, когда Джеффри мирно спал в кроватке, мы с Марджи сидели на кухне и курили.

– Если я когда-нибудь забеременею, – сказала она, – напомни мне про это утро.

– Обязательно, – ответила я. – И если мне когда-нибудь взбредет в голову сумасшедшая идея повторить это…

– Я наблюю на тебя, идет?

Когда рано утром Марджи уезжала, вид у нее был неважный, что неудивительно после бессонной ночи с Джеффри.

– Не переживай, отосплюсь в поезде, – сказала она. – И в отличие от тебя, у меня будет возможность вырубиться часов на восемь. А что, нельзя нанять няню на пару ночей, чтобы ты могла отоспаться?

– Мы не можем себе позволить. Но придется нанять кого-то, чтобы присмотрел за Джеффри, пока я буду собирать вещи для переезда в Мэн.

– Наверное, это здорово – жить в маленьком городке. Тихом… э… старомодном.

Я рассмеялась:

– Ты самая большая лгунья из всех, кого я знаю.

– Послушай, но там явно будет лучше, чем в Провиденсе.

Через пару недель мы покинули свою квартиру и отправились на север – весь наш скарб уместился в мини-вэне фирмы «Сам-себе-перевозчик», которым управлял Дэн. Я ехала следом на «вольво», с Джеффри на заднем сиденье. Произошло чудо из чудес: он проспал почти все шесть часов пути, – и это с учетом того, что в Новой Англии стояла жара, а древний «вольво» не был оснащен кондиционером.

Но как только мы добрались до нашего нового дома в Мэне, Джеффри снова захныкал. Впрочем, как и я. За ту неделю, что прошла со дня отъезда доктора Бланда, в кухне прорвало трубу, и весь нижний этаж затопило. Когда мы переступили порог, вода, казалось, была повсюду. Я оцепенела от ужаса. Джеффри, которого я держала на руках, видимо, передалось мое настроение, и он разразился истошным воплем. Дэн бросился в кухню, громко чертыхнулся и вернулся в намокших брюках. Я вышла, села на ступеньках крыльца и попыталась успокоить и Джеффри, и себя.

Дэн появился крайне недовольный.

– Мне даже не верится, что такое возможно, – сказала я.

Он кивнул и бросил взгляд на часы. Время приближалось к шести. Через час можно было ожидать наступления темноты.

– Прежде всего давай искать, где переночевать.

Выбор жилья в Пелхэме, штат Мэн, нельзя было назвать богатым. Проще говоря, он сводился к единственному мотелю на окраине города. Это было типично семейное заведение: маленькие каморки, обитые дешевыми деревянными панелями – такие мне приходилось видеть в подвальных помещениях жилых домов, – и цветастый ковер в «ожогах» от сигаретных окурков и кофейных пятнах.

– Не волнуйся, – сказал Дэн. – К завтрашнему дню я вытащу нас отсюда.

На самом деле нам только через две недели удалось покинуть этот безрадостный мотель. И виной тому было вовсе не бездействие Дэна. Напротив, он был на телефоне уже через пять минут после того, как мы заселились, и вел бесконечные переговоры с водопроводчиками, экономкой, даже с единственным на весь Пелхэм копом, который, как выяснилось, был знаком с сестрой доктора Бланда. Более того, у него имелся номер ее телефона в Льюистоне, и он пообещал срочно позвонить ей.

– Откуда у него ее телефон? – спросила я.

– Его брат встречался с ней, когда учился в старшей школе, а жена Фаррела, оказывается, ее давняя подруга.

– Да, это действительно маленький городок, – сказала я.

Спустя десять минут раздался телефонный звонок. Я сняла трубку и оказалась на связи с Делорес Бланд. Не спросив моего имени, она осведомилась: «Вы жена нового дока?», после чего пустилась в монолог, рассказав, что ей только что звонил Джо Фаррел, и она выразила ему от нашего имени свое возмущение, потому что труба протекала еще прошлой зимой и она просила брата организовать ремонт, но он такой скупердяй, что взялся за дело сам, и вот теперь он в Африке, а ей придется завтра связываться со страховой компанией, но ей уже позвонил водопроводчик, он в пути, и мотель ужасный, но что еще можно ожидать от такого управляющего – парня по имени Чад Кларк, – которого она знает еще со школы, это типичный маменькин сынок, он никогда не чистил зубы, но, может, нам удастся переселиться в маленькую квартирку над врачебным кабинетом, где раньше жила медсестра Ландон, пока не забеременела от Чарли Басса, он заправляет местной станцией техобслуживания, и ему пришлось жениться (боже, какая это была ошибка); сама она как раз сегодня вечером хотела приехать в Пелхэм, но она домашняя учительница в старшей школе Фрэнклин Пирс в Обурне, и как раз сегодня вечером в школе дают мюзикл «Малыш Эбнер», который она просто обязана посетить, а вот завтра утром она первым делом позвонит медсестре Ландон-ныне-Басс, и если мы хотим где-нибудь перекусить, лучше всего ехать в Бриджтон, он всего в пятнадцати минутах езды по автостраде 117, а когда мы приедем в Бриджтон, там надо найти «просто изумительный» ресторанчик «Гудвин», где подают лучшие в Мэне гамбургеры и молочные коктейли, которые все называют «Ужас-ужас», ужасно большие и ужасно вкусные, но обязательно просите с добавкой солода, потому что это обойдется всего на цент дороже, а…

Где-то посередине этого монолога мне пришлось оторваться от трубки, потому что ухо уже горело. Но я все-таки поблагодарила Делорес за помощь, и мы последовали ее совету и поехали в Бриджтон. Отыскать «Гудвин» не составило труда, поскольку это был единственный ресторан в городе. Я даже представить не могла, что осилю тройной гамбургер и сорок восемь унций «Ужас-ужаса». Однако до завтрака еще нужно было дожить, так что я с трудом впихнула в себя сэндвич с сыром и попыталась заинтересовать Джеффа несколькими ложками мороженого. Но он уже начинал хныкать, и я знала, что вскоре эти скорбные звуки перерастут в стенания, которые могут продолжаться часами. Словно в подтверждение этого уже через десять минут Джефф закатил форменную истерику.

– Отлично, – буркнул Дэн себе под нос.

– По крайней мере, тебе не вскакивать к нему всю ночь, – сказала я, тотчас возненавидев резкие нотки, прозвучавшие в моем голосе.

– Нам обоим сегодня вскакивать к нему, – сказал он.

– Хоть какое-то разнообразие, – огрызнулась я в ответ.

– Я работаю по шестнадцать часов в сутки…

– А я по двадцать два часа…

На обратном пути в Пелхэм мы не проронили ни слова. Молчали мы и в мотеле. Я уложила Джеффри в постель рядом с собой. Дэн уселся в кресло и уставился на экран старого черно-белого телевизора, по виду времен Эйзенхауэра. Наш сын, должно быть, почувствовал напряжение между нами, потому что наотрез отказывался засыпать. Я бродила с ним по комнате, укачивая на руках. Давала ему грудь, пока не иссякло молоко. Дэн задремал в кресле. Наконец я легла с Джеффом в постель, умоляя его дать нам хотя бы короткую, часа на два, передышку. Но он не проявил сговорчивости, и только в половине шестого утра его веки сомкнулись. Уже в следующее мгновение я тоже отключилась, но, когда он снова закряхтел, резко проснулась. Я так и не переоделась с дороги, тело казалось неподъемным от усталости. На часах было без четверти восемь. Мы спали чуть больше двух часов. Дэна в комнате не было, но на прикроватной тумбочке лежала записка: «Я ушел. Встретимся за завтраком у „Мисс Пелхэм“».

«Мисс Пелхэм» был единственным рестораном в городе – скорее закусочной, с парой кабинок и прилавком для ланча. Дэн сидел в одной из кабинок, на столе перед ним лежал блокнот. Я заметила, что он дописывает список неотложных дел.

Он поднялся, забрал у меня Джеффри и усадил его себе на колени.

– Удалось немного поспать?

– Да. А тебе? – спросила я.

– Мне доводилось дремать и в более удобных креслах.

Подошла официантка, невысокая коренастая женщина лет за пятьдесят; из пучка ее светлых с проседью волос торчал карандаш, в левой руке она держала кофейник.

– Доброе утро, милая. Думаю, тебе не помешает немного кофе после вчерашнего сюрприза. Может, я разогрею бутылочку с питанием для малыша? Это ведь Джеффри, я угадала?

– Угадали, – ответила я.

– Да он просто прелесть, – воскликнула она, наливая мне кофе. – У тебя с собой бутылочка, милая?

Я достала из сумки бутылочку со смесью.

– Спасибо, – сказала я.

– Рада помочь. Кстати, меня зовут Крисси. А ты Ханна, верно?

– Приятно познакомиться. – Я попыталась улыбнуться, преодолевая усталость. Как только она удалилась, я повернулась к Дэну и сказала: – Она выглядит дружелюбной.

Крисси вернулась с разогретым детским питанием.

– Держите, док, – сказала она, вручая Дэну бутылку. – Приятно видеть, как мужчина иногда исполняет роль кормящей мамы. Тебе очень повезло, Ханна. И знаете, что я вам скажу. Если вы, как я догадываюсь, собираетесь переезжать в квартиру над кабинетом доктора, вам нужно будет срочно перекрасить там стены. Потому что медсестра Басс, мягко говоря, запустила квартиру. И опять же между нами – Бетти Басс, конечно, замечательная медсестра, но сущая грязнуля во всем остальном. Впрочем, вы уже, наверное, наслышаны.

– Не совсем, – сказала я, пытаясь увильнуть от щекотливой темы.

– Ну, значит, услышите. Как бы то ни было, местного маляра зовут Билли, и я вчера вечером уже поговорила с ним, как только узнала о потопе в доме дока Бланда. И поскольку мы сообразили, что вы придете сюда завтракать, он просил вам передать, что может приступить к работе сегодня же… готов встретиться с вами на квартире в девять утра. Так что у вас еще есть время попробовать наш фирменный завтрак: яичницу из трех яиц, рагу из солонины, четыре сосиски, картофельные оладьи, и, если вы очень голодны, мы можем добавить один или пару блинчиков…

У меня не было аппетита, и я остановилась на одном тосте. То же выбрал и Дэн, который выглядел совершенно измученным после ночи в кресле. Мы почти не говорили за завтраком – разговор ограничился обсуждением списка неотложных дел, составленного Дэном с целью как можно скорее убраться из чертова мотеля.

Между тем «сарафанное радио» Пелхэма работало исправно, потому что, когда мы подошли к кабинету врача, который находился в трех минутах ходьбы от закусочной «Мисс Пелхэм», там уже собралась небольшая группа встречающих. С медсестрой Басс мы познакомились еще в свой предыдущий визит, и я ее сразу узнала – очень высокая, очень худая женщина лет под сорок, с вечно измученным взглядом и немилосердно обгрызенными ногтями. Но двое других были мне не знакомы. Медсестра Басс была сама деловитость, она принялась рассказывать Дэну, что доктор Бланд не раз жаловался на протекающие трубы, тут же выразила готовность присмотреть за Джеффри в предстоящий уик-энд, чтобы мы могли разобраться с переездом, и спросила, есть у Дэна свободная минутка осмотреть десятилетнего мальчика из соседнего округа, который жалуется на сильные боли в животе, что очень похоже на аппендицит…

– А вам, наверное, захочется прилечь, – сказала медсестра, обращаясь ко мне. – Признаюсь, там, наверху, не так уж уютно, и я не особенно ухаживала за квартирой, когда жила в ней. Да она и до моего приезда была не ахти какая. А вот и наш Билли…

Билли оказался коренастым парнем лет тридцати с небольшим; копна ярко-рыжих волос, сильно выпирающие резцы и глуповатая улыбка Он был одет в заляпанный краской рабочий комбинезон, на голове бейсболка «Ред сокс».

– Конечно, там работы полно, – перебил он Бетти Басс. – И денег придется потратить.

– С деньгами у нас как раз проблема, – сказала я. И тут же получила легкий, но многозначительный пинок в ногу от Дэна, который поспешил вмешаться в разговор:

– На самом деле Ханна имеет в виду…

– Не стоит ничего объяснять, – вступила в разговор невысокая женщина, – потому что я знаю, каково это: только что из медицинской школы, на жалованье интерна, с ребенком… и в самом начале карьеры. Мой брат был точно в такой же ситуации, когда вернулся в Пелхэм, чтобы открыть здесь практику. – Она с энтузиазмом пожала руку сначала мне, потом Дэну. – Делорес Бланд, между прочим. Бьюсь об заклад, вы оба совсем не выспались, потому что в этом мотеле спать невозможно. Но знаете, какая жизнь без испытаний? – однако есть хорошая новость: страховщики уже работают в доме, и я только что отослала телеграмму Бену в Африку, рассказала о том, что произошло, и, если вам придется потратить деньги на ремонт квартиры, компания возместит вам расходы, потому что эта квартира очень хорошо сдается внаем. И кстати, если вам захочется где-нибудь развлечься сегодня вечером, я бы посоветовала постановку «Малыша Эбнера» у нас в школе… не хуже, чем на Бродвее, скажу я вам. И не то чтобы я бывала на бродвейских шоу, но все-таки…

Медсестра Басс закатила глаза и сказала:

– Извини, что перебиваю историю твоей жизни, Делорес, но мне нужно возвращаться к детям. Так что, если ты не возражаешь…

Кабинет врача находился в двухэтажном, деревянном доме. К заднему фасаду примыкала открытая старомодная лестница. Мы все поднялись по ней к двери, которая едва ли не висела на петлях, а в москитной сетке зияли огромные дыры. Когда мы зашли внутрь, у меня невольно вырвалось:

– О боже…

Квартира была очень, очень маленькая: одна тесная спальня, гостиная метров двенадцать, в углублении кухня с допотопной техникой (включая холодильник двадцатилетней давности с охлаждающим элементом на крыше), ванная комната в ржавых потеках. Обои местами оборвались, вся мебель была какая-то продавленная, потолки низкие, а от потертого ковра исходил устойчивый запах сырости.

– Невеселая картинка, – сказал Дэн.

– Не могу с вами не согласиться, – подхватила Делорес Бланд. – Проблема в том, что вы должны жить в городе. Таковы условия…

– Я знаю, – тихо произнес Дэн. По соглашению с муниципалитетом Пелхэма практикующий врач должен проживать в черте города, в пределах пяти минут езды от большинства жителей, чтобы постоянно находиться на связи.

– Давайте вернемся в дом, – предложила я. – Посмотрим, может, ущерб не такой уж и серьезный…

Делорес Бланд покачала головой:

– Сегодня утром архитектор сказал мне, что еще несколько месяцев дом будет непригоден для жизни.

– Но наверняка в городе есть другое жилье внаем, – сказала я.

– Ничего нет, – огорчила меня медсестра Басс.

– Вы уверены? – спросила я.

– Пелхэм – городок маленький, – ответила она. – Все знают, если вдруг кто-то сдает жилье. Как раз сейчас затишье.

– А можно напрямую поговорить с архитектором? – не сдавалась я.

– Если вам от этого станет легче, миссис Бакэн, – сказала Делорес Бланд.

Мы отправились к затопленному дому доктора Бланда. Архитектор был там. Его звали Симс; это был тощий как жердь мужчина лет под пятьдесят, в роговых очках и шерстяной клетчатой рубашке с пристегивающимся галстуком.

– Я ведь сюда приходил еще несколько месяцев назад, делал проект заднего крыльца по просьбе жены доктора. Так я еще тогда сказал, что в доме нужно менять водопровод. Жаль, что они меня не послушались.

– Вы абсолютно уверены, мистер Симс, что здесь невозможно находиться?

– Авария очень серьезная. И в сочетании с грибковой плесенью, которую я нашел повсюду… в общем, я надеюсь, что у доктора и миссис Бланд расширенная страховка. Потому что им придется раскошелиться, чтобы привести дом в порядок. Я бы сказал, ремонт займет месяца три. Может, и больше.

Пока вся наша процессия двигалась обратно, я успела разглядеть штук шесть магазинов и офисов на главной улице. Агентства недвижимости в Пелхэме не было.

– А как это происходит, когда кто-то хочет продать здесь жилье или сдать внаем?

– Просто вешают объявление.

Вернувшись на квартиру, я почувствовала, что мое отчаяние лишь усиливается. Но я поборола его, сосредоточившись на неотложных задачах. Так, я попросила Билли полностью перекрасить стены, убрать ковры, почистить и отшлифовать половицы, установить новую кухню с современной техникой. Когда я изложила все свои пожелания, улыбка на его лице растянулась от уха до уха.

– Нет проблем, мэм, – сказал он. – Чем больше работы, тем лучше.

Делорес Бланд обратилась к Дэну:

– Вы ведь понимаете, доктор, что вам никто не оплатит эти расходы, пока не будет урегулирован вопрос со страховкой. Но если Билли даст нам смету, я напишу своему брату и получу его согласие…

– Хорошо, – сказал Дэн. – Мы сами оплатим первоначальные расходы, а потом кабинет возместит их нам.

– Дэн, но это займет несколько недель… – пробормотала я.

Дэн сжал мою руку и спросил у Билли:

– Сколько времени, как вы думаете, уйдет на все это?

– С неделю.

– Отлично. Моя жена обсудит с вами цветовую гамму, кухонное оборудование, ну и все такое. Да, Ханна?

Я кивнула.

– Вам бы надо поторопиться с визитом к тому мальчику, доктор, – вмешалась медсестра.

Дэн повернулся ко мне:

– Это ненадолго. Встретимся в мотеле.

Он ушел, как и Делорес Бланд, которая пообещала вернуться ко мне, как только получит весточку от брата. Мы остались с Билли.

– У меня есть знакомый плотник в Бриджтоне, а кухонную технику можно купить здесь, в «Сирз», – сказал он.

– А вам не трудно позвонить плотнику и спросить, может, он свободен сегодня?

– Нет, не трудно.

– А потом, когда будут новости, пожалуйста, зайдите за мной в мотель, и мы вместе поедем к этому плотнику. Я хочу, чтобы к работе приступили как можно быстрее.

– Да я только за, – сказал Билли, ослепив меня очередной глуповатой улыбкой.

Я привезла Джеффа обратно в мотель и стала ждать возвращения Дэна. Ждала я и новостей от Билли. Мой взгляд скользил по убогой комнате, и в голове стучала одна-единственная мысль: я хочу сбежать отсюда сейчас же.