- Возможно, он еще удивит тебя, Вэнион.
      ***
      С некоторым изумлением Спархок обнаружил, что еще не забыл тролльего языка. Улаф, дерзко встав посредине узкого прохода, во все горло выкрикивал лесу похожие на рычание слова.
      - О чем он говорит? - с интересом осведомился Келтэн.
      - Это трудно перевести, - отозвался Спархок. - Тролльи оскорбления по большей части касаются естественных отправлений.
      - Ох ты. Я уже жалею, что спросил.
      - Ты бы куда горше пожалел, если б я перевел, - хмыкнул Спархок и тут же заморгал, услышав особенно отвратительное ругательство, которым Улаф только что осчастливил троллей.
      Тролли, судя по всему, относились к оскорблениям весьма серьезно. В отличие от людей, они явно неспособны были пропускать мимо ушей это традиционное предисловие к битве, а потому разражались воем при каждой новой реплике великана-генидианца. Несколько троллей выскочили на опушку, брызгая слюной и топая ногами от ярости.
      - Когда они атакуют? - спросил Тиниен у своего рослого светловолосого друга.
      - С троллями никогда не угадаешь, - ответил Улаф. - Не думаю, чтобы они привыкли сражаться отрядом. Не могу сказать наверняка, но, скорее всего, один из них потеряет терпение раньше остальных и бросится на нас. А последуют ли за ним другие - кто знает. - И он прорычал гигантским тварям, бесившимся на опушке, еще одно оскорбление.
      Один из троллей завизжал от бешенства и рванулся вперед на трех ногах, переваливаясь и размахивая увесистой дубинкой, которую он сжимал в свободной руке. Вначале один тролль, потом еще несколько последовали за ним.
      Спархок оглянулся, проверяя в последний раз, как расставлены лучники. Он заметил, что Халэд отдал свой арбалет одному из молодых пандионцев и стоял у своей наскоро состряпанной машины, хладнокровно посматривая вдоль древка дротика.
      Тролль, мчавшийся впереди всех, уже яростно молотил дубинкой по заостренным кольям, однако гибкие молодые деревца лишь гнулись под его ударами и выпрямлялись снова. Взбешенный тролль задрал морду к небу и разразился разочарованным воем.
      Халэд рассек веревку, оттягивавшую его гигантский лук. Обструганные деревца резко распрямились с почти мелодичным гулом, и дротик, пролетев по длинной плавной дуге, с сочным чмоканьем вонзился в широкую косматую грудь тролля.
      Тот отпрянул и тупо уставился на древко дротика, торчащее из его груди, потрогал его пальцем, словно пытаясь понять, откуда взялась здесь эта штуковина. Затем тролль тяжело осел на землю, и изо рта его хлынула кровь. Он неловко ухватился обеими руками за древко и дернул. Новый поток крови хлестнул изо рта, тролль вздохнул и завалился набок.
      - Отличный удар! - похвалил Келтэн оруженосца Спархока, который с помощью двоих молодых пандионцев уже перезаряжал свой немудреный механизм.
      - Передай лучникам, - откликнулся Халэд, - тролли застревают возле кольев. Они, похоже, не могут сообразить, что бы это значило, и становятся отменной мишенью.
      - Верно. - Келтэн отбежал к лучникам, расставленным на одном склоне ущелья, Бевьер направился к другому склону.
      Полдюжины троллей, которые бежали за первым троллем, точно не заметили его гибели и все так же дружно мчались прямо на заостренные колья.
      - У нас могут быть сложности, Спархок, - заметил Тиниен. - Если тролли не привыкли сражаться вместе, они не обратят внимания, что кого-то из них убили. Улаф говорит, что тролли не умирают естественной смертью, а потому вообще не понимают, что такое смерть. Не думаю, чтобы они обратились в бегство только потому, что мы прикончим нескольких их соплеменников. Боюсь, это совсем не то, что сражаться с людьми. Тролли будут продолжать атаку, пока мы не перебьем всех. Возможно, нам придется пересмотреть нашу тактику, чтобы принять в расчет и это.
      На опушке между тем появились еще несколько троллей, и Улаф продолжал методично осыпать их ругательствами.
      Вернулись Келтэн и Бевьер.
      - Мне тут вот что пришло в голову, - сказал Келтэн. - Улаф, среди этих троллей есть самки?
      - Вполне возможно.
      - Как отличить самок от самцов?
      - А тебе что, не терпится?
      - Тьфу, гадость какая. Просто я не хочу убивать женщин.
      - Женщин? Келтэн, это же не люди, а тролли. Самку можно отличить от самца, только если при ней детеныши - или если подберешься к ней совсем близко, а это не самая лучшая идея. Дикая свинья оторвет тебе голову с той же легкостью, что и вепрь.
      И генидианец продолжал выкрикивать оскорбления.
      Еще несколько троллей присоединились к атаке, а затем раскатился оглушительный рев, и вся опушка леса точно взорвалась косматыми тварями. Не промешкав ни мига, они примкнули к атакующим.
      - Вот оно! - удовлетворенно заключил Улаф. - Теперь в дело ввязалась вся стая. В седло, господа!
      Они бегом вернулись к ожидавшим боя рыцарям, а между тем сириникийцы, управлявшие импровизированными катапультами Бевьера, и пандионцы у придуманного Халэдом гигантского лука принялись методично обстреливать приближавшихся троллей. Лучники на склонах ущелья обрушили на косматое войско ливень стрел. Несколько троллей рухнули, изрешеченные стрелами, но прочие мчались дальше, словно не замечая, что в них попали.
      - Вряд ли мы можем рассчитывать на то, что они отступят и обратятся в бегство только потому, что погибли несколько их товарищей, - заметил Спархок Вэниону, вскакивая в седло Фарэна.
      - Товарищей? - изумился Стрейджен. - Спархок, у троллей не бывает товарищей. Они и к самкам своим относятся не слишком-то нежно.
      - Я клоню к тому, что все решится в одном сражении, - пояснил Спархок. Второй атаки, скорее всего, не будет. Тролли просто будут напирать на нас, покуда не прорвутся через заслон или покуда мы их всех не перебьем.
      - Так лучше всего, друг Спархок, - по-волчьи ухмыльнулся Кринг. Затянувшееся сражение - это такая скука, верно?
      - Я бы сказал "неверно", а ты, Улаф? - мягко осведомился Тиниен.
      Рыцари начали строиться с копьями наготове, а тролли между тем с ревом и воем продолжали мчаться вперед.
      Полдюжины троллей, которые начали атаку, уже все были либо убиты, либо умирали, израненные стрелами, да и авангард воющей орды заметно редел под ливнем стрел. Однако тролли из задних рядов попросту топтали на бегу своих смертельно раненных соплеменников. Обильно роняя слюну и пену с ощеренных клыков, они все так же мчались в атаку.
      Заостренные колья хорошо сыграли свою роль. После нескольких безуспешных попыток продраться через гущу острых кольев тролли вынуждены были проталкиваться в узкий проход, и почти вся орда нетерпеливо кружила за спиной вожаков, которые наткнулись на острые колышки Тиниена и волей-неволей замедлили свое продвижение. Даже самая выносливая в мире тварь не способна быстро бежать, когда у нее изранены ступни.
      Спархок огляделся. Рыцари выстроились в колонну по четверо в ряд, выставив вперед копья. Тролли, хромая и ковыляя, продирались через узкий проход, и вот уже первые твари, тоже четверо в ряд, достигли конца прохода в каменный бассейн.
      - Думаю, пора, - сказал Спархок и, приподнявшись в стременах, рявкнул: Вперед!
      Тактика, которую Спархок избрал для рыцарей церкви, была проста. Едва тролли выскакивали из узкого прохода, как рыцари по четверо в ряд мчались прямо на тварей. Они втыкали свои копья в передних троллей и тут же разъезжались, заворачивая по двое ко склонам ущелья, чтобы следующая четверка могла нанести свой удар. Отъехав с дороги, они возвращались в тыл колонны рыцарей, брали новые копья и снова по порядку продвигались к голове колонны. По сути, это была бесконечная атака, и Спархок очень гордился своей выдумкой. Против людей, быть может, такая тактика и не сработала бы, но оказалась весьма и весьма полезной в сражении с троллями.
      В проходе постепенно росла груда косматых трупов. Троллю, как выяснилось, недостает коварства притворяться убитым. Он будет рваться в бой, пока не погибнет или не получит столь серьезных увечий, что и пошевелиться не сможет. После того как передние ряды троллей подверглись атаке нескольких рыцарских четверок, из иного тролля торчало по четыре, не меньше, копья - и тем не менее бестии упорно лезли вперед, топча окровавленные тела своих сородичей.
      Спархок, Вэнион, Келтэн и Тиниен атаковали уже во второй раз. Они проткнули копьями свежих троллей, только что влившихся в кипящий яростью авангард, привычным отточенным рывком выдернули копья и разъехались ко склонам ущелья.
      - Твой замысел работает недурно, - поздравил Келтэн своего друга. - Кони успевают отдохнуть между атаками.
      - Так и было задумано, - мрачно отвечал Спархок, выдернув новое копье из груды, сваленной в арьергарде колонны.
      Буря была уже совсем близко. Ветер пронзительно завывал среди деревьев, и ослепительно вспыхивали молнии, рассекая лиловые клубы туч.
      И тогда из глубины леса донесся оглушительный рев.
      - Во имя Господне! - воскликнул Келтэн. - Что это было? Что может так шуметь?
      Что бы ни извергло этот рев, оно было огромно и приближалось к ним, проламываясь через лес. Ярящийся ветер, хлестнув по лицам рыцарей, прикрытым забралами, окатил их тошнотворной вонью.
      - Воняет, точно в склепе! - крикнул Тиниен, стараясь перекричать шум бури и боя.
      - Вэнион, - окликнул Спархок, - ты можешь разглядеть, что это такое?
      - Нет, - отозвался магистр, - но что бы это ни было, оно очень, очень большое - ничего подобного я в жизни не видел.
      И тут хлынул проливной дождь, заливая забрала рыцарей и наполовину скрывая от взгляда бегущих в атаку троллей.
      - Не упускать их из виду! - гаркнул Спархок, срывая горло. - Не расслабляться!
      Тролли все так же упорно пробивались в проход, меся грязь и неизменно оказываясь на линии атаки. Тактика Спархока оправдывала себя, хотя без потерь все же не обошлось. Нескольких коней сбили с ног дубинки разъяренных ранами троллей, и не один закованный в доспехи рыцарь уже лежал недвижно на залитой дождем земле.
      И вдруг ветер резко стих и напор дождя ослаб - они оказались в неестественном затишье, именуемом " глазом бури ".
      - Что это? - прокричал Тиниен, указывая куда-то за спины воющих троллей.
      Одинокая, раскаленная добела искра, слепившая глаза ярче солнца, повисла над самой опушкой леса. На глазах у рыцарей она стала зловеще разрастаться, распухать, шириться, окруженная нестерпимо ярким лиловатым ореолом.
      - Там что-то внутри! - вскрикнул Келтэн.
      Спархок прищурился, напряженно всматриваясь в сердцевину слепящего лилового сияния, озарившего поле боя.
      - Оно живое, - отрывисто бросил он, - и оно движется.
      Шар лилового света распухал все сильнее, и по краям его брызнули языки оранжевого пламени.
      В центре этого огненного шара был различим силуэт - некто в плаще с капюшоном, источавший зеленое свечение. Он вскинул руку, раскрыл ладонь - и с нее сорвалась жгучая ослепительно-яркая молния. Ее удар превратил в бесформенные угли сириникийского рыцаря вместе с конем.
      И тогда, выдвинувшись из-за этого жгучего и зловещего света, на опушке леса возник гигантский чудовищный силуэт. Невозможно было даже представить себе живое существо таких размеров. Судя по всему, тварь несомненно принадлежала к ящерам - узкая, лишенная ушей голова, чешуйчатая безгубая морда, пасть, ощеренная рядами загибающихся зубов, короткая шея, узкие плечи и неожиданно маленькие передние лапы. Все прочее милосердно скрывали деревья.
      - С этим невозможно драться! - прокричал Келтэн.
      Зловещий силуэт в сердцевине лилово-оранжевого огненного шара снова вскинул руку. На мгновение он как бы сжался - и снова из его раскрытой ладони хлестнула молния. И оборвала полет, на полпути рассыпавшись дождем уже безвредных искр.
      - Это ты сделал? - крикнул Вэнион Спархоку.
      - Только не я, Вэнион. Я не настолько проворен.
      И тут они услышали низкий вибрирующий голос, который выпевал стирикские слова. Спархок рывком развернул Фарэна.
      Это был Заласта. Седовласый стирик стоял чуть поодаль, на крутом северном склоне ущелья, и в неверном свете бури его одеяние сверкало белизной. Он вскинул обе руки над головой, и его посох, который Спархок считал лишь показной безделушкой, искрился сейчас слепящей силой. Заласта резко опустил посох, указывая его концом на загадочный силуэт в лилово-оранжевом ореоле. Ослепительно-яркая искорка сорвалась с наконечника посоха, пролетела, шипя, над головами пелоев и рыцарей и взорвалась, ударившись об огненный край колдовского шара.
      Силуэт в огненном шаре дрогнул, и вновь с его раскрытой ладони сорвалась молния, на сей раз нацеленная в Заласту. Стирик без малейшего усилия отразил ее посохом и тотчас ответил новой сверкающей искрой, которая так же рассыпалась, ударившись о пылающую оболочку шара.
      И вновь загадочный противник, защищенный огненным ореолом, содрогнулся, на сей раз явственнее. Гигантская тварь за его спиной издала пронзительный вопль и попятилась в темноту.
      Рыцари церкви застыли, потрясенно воззрившись на это пугающее противостояние.
      - У нас полно своих дел, господа! - рявкнул Вэнион. - К бою!
      Спархок потряс головой, пытаясь избавиться от наваждения.
      - Спасибо, Вэнион, - сказал он. - Я, кажется, отвлекся.
      - Повнимательней, Спархок, - резко бросил Вэнион тем же тоном, каким говорил многие годы назад во время тренировок, когда Спархок и Келтэн были еще послушниками.
      - Слушаюсь, лорд магистр, - отозвался Спархок смущенным голосом подростка. Затем они переглянулись - и дружно расхохотались.
      - Как в старые добрые времена, - весело проговорил Келтэн. - Что ж, почему бы нам не продолжить охоту на троллей и предоставить все остальное Заласте?
      И рыцари продолжили свой бесконечный бой, а над их головами продолжался поединок двух магов. Тролли напирали все так же яростно, но число их заметно сократилось, а груда мертвых тел изрядно замедляла их натиск.
      Кровавый труд продолжался с не меньшим усердием, и воздух над головами сражавшихся трещал и вспыхивал колдовским огнем.
      - Мне только кажется или наш лиловый приятель и впрямь побледнел? осведомился Тиниен, когда они в очередной раз вернулись за новыми копьями.
      - Его огонь начинает слабеть, - согласился Келтэн. - И ему все больше и больше времени нужно, чтобы сотворить новую молнию.
      - Не расслабляйтесь, господа, - предостерег Вэнион. - Нам все еще предстоит управиться с троллями и этой ящерицей-переростком.
      - Я изо всех сил стараюсь не думать об этом, - честно признался Келтэн.
      И вдруг пурпурно-оранжевый шар так же внезапно, как прежде разрастался и распухал, начал сокращаться в размерах. Заласта усилил натиск, сверкающие искорки потоком неслись из его посоха, взрываясь на оболочке стремительно съеживавшегося огненного ореола, точно праздничный фейерверк.
      А затем пылающий шар исчез.
      Вопль восторга вырвался у пелоев, и тролли дрогнули.
      Халэд со странно застывшим лицом зарядил свой немудреный механизм новым дротиком и ударом кинжала рассек веревку. Дротик сорвался с тетивы, словно отпущенная пружина, и в своем стремительном полете засветился, словно его подожгли. Сверкая огнем, он пролетел по высокой дуге - куда выше и дальше, чем до сих пор удавалось стрелять юноше.
      Гигантский ящер, чья голова торчала над макушками деревьев, взревел, разинув жуткую пасть. Миг спустя пылающий дротик глубоко вонзился в грудь твари. Он ушел в плоть ящера почти целиком, и чудовище испустило оглушительный вопль боли и ярости, крошечными передними лапками безуспешно хватаясь за пылающее древко. А затем внутри монстра прозвучал тяжелый приглушенный удар, стесненный плотью ящера взрыв, от которого содрогнулась земля. Фонтан кровавого огня ударил из тела ящера, и его останки, исполосованные взрывом, опали в темноту леса.
      Тогда на опушке леса возникло дрожащее облако, похожее на марево жаркого летнего полудня, и из этого облака проступило нечто. Это было всего лишь огромное лицо - уродливое, звероподобное, искаженное бешенством и разочарованием. Над оскаленной косматой пастью горели злобой глубоко посаженные свиные глазки.
      Видение взревело, оглушая невольных зрителей, и Спархок содрогнулся. Чудовищный лик изрыгал слова на языке троллей! Тварь снова взревела, сотрясая громоподобным рыком деревья.
      - Что это, во имя Божье? - закричал Бевьер.
      - Гхворг, - ответил мрачно Улаф, - Тролль-Бог войны.
      Бессмертная бестия вновь взревела - и исчезла бесследно.
      ГЛАВА 23
      С исчезновением Гхворга исчезло и всякое подобие согласия среди троллей. Как частенько говорил Улаф, они не привыкли действовать большими стаями, и когда их бог, поддерживавший некоторое единство между ними, сгинул, тролли вспомнили о привычной вражде друг с другом. Их натиск на рыцарей мгновенно ослаб - в рядах троллей завязались яростные стычки. В них ввязывалось все больше троллей, и скоро перед входом в ущелье кипела уже всеобщая свалка.
      - И что теперь? - спросил Келтэн у Улафа.
      - Конец, - пожал тот плечами, - во всяком случае, для нас. Тролли, впрочем, будут драться еще очень долго.
      Кринг, судя по всему, пришел к тому же выводу, и его пелои целеустремленно направились к груде тролльих трупов, держа наготове сабли и копья.
      Халэд, бледный, с невидящими глазами, все еще стоял возле своей машины. Затем он вздрогнул и очнулся.
      - Что случилось? - спросил он, смятенно озираясь.
      - Ты прикончил гигантского ящера, мой юный друг, - пояснил Тиниен. Выстрел был впечатляющий.
      - Я? Да я даже не помню, чтобы стрелял в него. Я был уверен, что он слишком далеко.
      С крутого склона ущелья спустился Заласта. На его бровастом лице было написано явное удовлетворение.
      - Боюсь, молодой господин, мне пришлось на время завладеть твоим разумом, - объяснил он оруженосцу Спархока. - Мне нужна была твоя машина, чтобы уничтожить эту тварь. Надеюсь, ты простишь меня - у меня не было времени получить твое согласие.
      - Все в порядке, мудрый. Жаль, что я сам не видел этого выстрела. Что это была за бестия?
      - Ее сородичи населяли землю миллионы лет назад, - ответил стирик, задолго до того, как появились люди и даже тролли. Похоже, наш противник весьма даровит в воскрешении древних мертвецов.
      - Это он был в огненном шаре? - спросил Келтэн.
      - В этом я не могу быть уверен, сэр Келтэн. Судя по всему, наши враги отличаются разнообразием. Впрочем, если существо в шаре и не было нашим главным врагом, то это, вероятно, один из ближайших его пособников. Он весьма искусен.
      - Давайте позаботимся о раненых, - резко сказал Вэнион. Сколько бы он ни утверждал, что магистр пандионцев теперь Спархок, привычка отдавать приказы оставалась в крови Вэниона.
      - Хорошо бы наглухо завалить проход, - предложил Улаф, - на случай, если уцелевшим троллям вздумается ночью нанести нам неожиданный визит.
      - Я сообщу дамам, что худшее уже позади, - сказал Спархок. Он развернул Фарэна и направился к пещере. С некоторым изумлением и куда большим негодованием он увидел, что Элана и ее спутницы стоят у входа в пещеру.
      - Я же сказал тебе оставаться внутри, - упрекнул он жену.
      - Но ты ведь не ожидал, что я послушаюсь?
      - По правде говоря, ожидал.
      - Жизнь полна маленьких разочарований, не так ли, Спархок? - с вызовом осведомилась Элана.
      - Довольно, дети, - сухо сказала Сефрения. - Незачем выносить на публику домашние свары. Ссорьтесь с глазу на глаз.
      - Разве мы ссоримся, Спархок? - спросила Элана.
      - Только собирались.
      - Прости, любимый, - покаянно извинилась она. - Я просто не могла усидеть в пещере, когда тебе угрожала такая страшная опасность. - Элана посуровела. - А сейчас я намерена проглотить свою королевскую гордость и признать, как сильно я ошибалась. Я совершенно неверно судила о Заласте. Сегодня он спас нас всех, верно?
      - Во всяком случае, он нам не навредил, - согласился Телэн.
      - Он был великолепен! - воскликнула королева.
      - Он очень, очень искусен, - с гордостью сказала Сефрения. Почти бессознательно, должно быть, она держала на руках Данаю. Столетия сестринской любви сделали инстинктивным ее проявление у маленькой стирикской женщины.
      - Что это была за жуткая рожа на опушке? - спросил сэр Берит с явным содроганием.
      - Улаф говорит, что это Гхворг, Тролль-Бог войны, - ответил Спархок. - Я видел его в Земохе, в храме Азеша. Правда, тогда я не слишком к нему присматривался. У меня было другое на уме. - Он скорчил гримасу. - Ну что же, матушка, - обратился он к Сефрении, - похоже на то, что мы были правы. Заклинание Гверига оказалось не таким прочным, как мы предполагали. Тролли-Боги на свободе - по крайней мере, Гхворг. Меня удивляет, почему они не сбежали раньше. Если они могли выбраться из Беллиома, то почему не сделали этого в храме, когда я грозился уничтожить Беллиом?
      - Возможно, им нужна была помощь, - пожала она плечами. - Возможно также, что наш враг заручился их поддержкой, взамен посулив им свободу. Нужно будет посоветоваться с Заластой - быть может, он что-то знает об этом.
      В сражении с троллями было ранено больше рыцарей, чем вначале показалось Спархоку. Пятнадцать рыцарей погибли. Когда на ущелье опустился вечер, к Спархоку подошел Энгесса. Взгляд у него был жесткий.
      - Я ухожу, Спархок-рыцарь, - отрывисто сказал он. Спархок удивленно взглянул на него. - Мне нужно поговорить со здешним кланом. То, что они вовремя не прибыли на границу - непростительная вина.
      - Возможно, атан Энгесса, на то была причина.
      - Не та причина, которую я мог бы счесть достаточной. Я вернусь утром и приведу воинов для охраны Эланы-королевы.
      - В лесу тролли, Энгесса.
      - Они мне не помешают, Спархок-рыцарь.
      - Я просто хочу, чтобы ты был осторожен, атан Энгесса. Мне надоело хоронить друзей. Энгесса вдруг ухмыльнулся.
      - В этом преимущество войны с троллями, Спархок-рыцарь. Не нужно хоронить убитых друзей. Тролли просто съедают их.
      Спархока передернуло.
      Заласта, вне всяких сомнений, был героем дня. Все пелои и большинство рыцарей церкви относились к нему с явным трепетом. Зрелище его огненного поединка с загадочной фигурой в пылающем лиловом шаре и чудесное уничтожение гигантского ящера живо запечатлелись в умах всего отряда. Заласта, впрочем, держался скромно, пожатием плеч отметая все похвалы как нечто несущественное. Однако он был явно доволен, что неприязнь к нему Эланы рассеялась, как дым, и что теперь королева относилась к нему с искренней сердечностью. Его неизменно чопорные манеры смягчились - Элана производила на людей именно такое действие, - и он стал менее сдержанным и более человечным.
      Энгесса прибыл наутро с тысячей местных атанов. Судя по лицам офицеров, им довелось выслушать немало нелестных слов об их опоздании. Раненых рыцарей уложили на носилки, которые несли атаны, и изрядно увеличившийся отряд вернулся на дорогу и продолжил свое путешествие к тамульскому городу Лебас. Раненые сильно замедляли их продвижение - во всяком случае, так казалось. После двух внешне - дней пути Спархок обменялся парой слов со своей дочерью, сказав, что ему нужно поговорить с ней, когда другие будут спать. Когда по застывшим лицам его спутников стало ясно, что Афраэль опять сжимает время, Спархок направил коня к карете.
      - Пожалуйста, Спархок, переходи прямо к делу, - сказала ему маленькая богиня. - Мне сейчас труднее, чем обычно.
      - Что-нибудь изменилось?
      - Разумеется. Я вынуждена продлевать боль раненых, а это отвратительно. Я стараюсь, чтобы они побольше спали, но всему, знаешь ли, есть предел.
      - Ну хорошо, скажи, что из происшедшего в ущелье было настоящим?
      - Почем мне знать?
      - Ты хочешь сказать, что не можешь отличить настоящее от иллюзии.
      - Конечно, не могу, Спархок. Когда мы создаем иллюзию, никто не может отличить ее от настоящего. Какой прок был бы от иллюзии, если бы ее можно было распознать с первого взгляда?
      - Ты сказала "мы". Если это и вправду была иллюзия, стало быть, ее сотворил бог?
      - Да - впрямую либо косвенно. Впрочем, если это была косвенная иллюзия, то сотворивший ее имеет большой вес в глазах своего бога. Мы не отдаем так много силы слишком часто - или слишком охотно. Не ходи вокруг да около, Спархок. Что тебя беспокоит?
      - Сам не знаю, Афраэль, - признался он. - Просто что-то было не так.
      - Конкретнее, Спархок. Мне нужно хоть что-то конкретное, чтобы было от чего оттолкнуться.
      - Мне просто показалось, что все это было чересчур, вот и все. У меня было четкое ощущение, что некто просто красуется перед нами, словно незрелый юнец.
      Она задумалась, надув пухлые губки.
      - Возможно, мы и впрямь незрелы, Спархок. Это одна из опасностей нашего положения. Нет ничего, что угрожало бы нам и заставило бы нас повзрослеть, так что мы можем давать себе волю сколько угодно. Я и в себе самой сколько раз это замечала.
      - И ты тоже?
      - Не вредничай, отец, - Даная произнесла эти слова почти рассеянно, ее черные тонкие брови напряженно сошлись над переносицей. - Это вполне согласуется, - добавила она. - Тогда, в Астеле, Сабр проявлял явный недостаток взрослости, а ведь им кто-то ловко управлял. Возможно, ты только что обнаружил одну из наших слабостей, Спархок. Я предпочла бы, чтобы ты не применял этого наблюдения ко мне лично, но все же имей в виду, что все мы, с твоей точки зрения, в некотором роде незрелые юнцы. Боюсь, я сама просто неспособна это заметить. Если это общий наш недостаток, я подвержена ему точно так же, как и другие. Мы все обожаем производить впечатление друг на друга, а хороший тон требует делать вид, что ты впечатлен, когда кто-то красуется перед тобой. Богиня скорчила гримаску. - Боюсь, это уже привычка. Крепко держись за свой скептицизм, Спархок. Твое холодное неверие может оказаться нам весьма полезным. А теперь, пожалуйста, отправляйся спать. У меня много дел.
      Они пересекли горы Атана и по восточным отрогам спустились к границе. Разница между землями Атана и Тамула оказалась резкой и на редкость очевидной. Атан был диким краем лесов и гор, Тамул - гигантским ухоженным парком. Здешние поля выглядели до тошноты аккуратно, а холмы, казалось, были возведены искусственно, дабы тут и там улучшить пейзаж. Крестьяне трудились прилежно, и на их лицах не было ни следа нищенской безнадежности, столь привычной для крестьян и крепостных в эленийских королевствах.
      - Все дело в организации, мой дорогой Эмбан, - говорил Оскайн маленькому толстому священнику. - Ключ к нашему успеху - организация. Вся власть в Тамуле исходит от императора, и все решения принимаются в Материоне. Мы даже говорим нашим крестьянам, когда нужно начинать сев, а когда - собирать урожай. Я готов признать, что такой метод управления имеет свои недостатки, но он вполне отвечает характеру тамульцев.
      - Эленийцы, к несчастью, не так дисциплинированны, - отозвался Эмбан. Церковь была бы счастлива иметь более послушную паству, но нам приходится управляться с тем, что дал Господь. - Эмбан усмехнулся. - Что ж, во всяком случае, это прибавляет жизни разнообразия.
      Они прибыли в Лебас к концу дня. Это был небольшой чистенький город с откровенно непривычной архитектурой, которая явно склонялась к художественным излишествам. Дома здесь были приземистые и широкие, с изящными крышами, которые по краям загибались вверх, как если бы их строителям не по душе были прямые линии. Мощеные улицы, широкие и прямые, были заполнены гуляющими горожанами, разодетыми в яркие шелка.
      Прибытие эозийцев вызвало в городе изрядный переполох, поскольку тамульцы прежде никогда не видели эленийских рыцарей. Больше всех, однако, поразила их королева Элана. Все тамульцы были черноволосы, со смугло-золотистой кожей, и бледная светловолосая королева, торжественно проезжавшая в карете по улицам города, вызывала у местных жителей особый трепет.
      Первой их заботой были, разумеется, раненые. Оскайн заверил эозийцев, что тамульские лекари считаются лучшими в мире. Более того, оказалось, что у посла в Империи чрезвычайно высокое положение. Для раненых рыцарей был выделен особый дом, а лекари возникли мгновенно, точно сгустились из воздуха по приказу Оскайна. Для размещения гостей были предоставлены другие дома, битком набитые слугами, которые ни слова не понимали по-эленийски.
      - Ты, похоже, обладаешь здесь немалым весом, Оскайн, - заметил Эмбан вечером, после экзотического ужина, состоявшего из множества перемен блюд, неизвестно из чего приготовленных и порой обладавших весьма непривычным вкусом.
      - Не переоценивай моего веса, друг мой, - усмехнулся Оскайн. - Мои полномочия подписаны императором, и это его рука обладает немалым весом во всей Дарезии. Он велел, чтобы тамульцы сделали все возможное - и невозможное - дабы королеве Элане было у нас приятно и удобно. Никто не посмел бы не подчиниться приказам императора.
      - Должно быть, эти приказы так и не дошли до ушей троллей, - с невинным видом предположил Улаф. - Впрочем, тролли ведь смотрят на мир иначе, чем мы. Может быть, они посчитали, что их появление развлечет королеву Элану.
      - Неужели ему обязательно это делать? - воззвал Оскайн к Спархоку.
      - Улафу? Боюсь, что да, ваше превосходительство. Это какая-то особенность талесийской натуры - весьма загадочная и, вполне вероятно, извращенная.
      - Спархок! - возмутился Улаф.
      - Ничего личного, старина, - ухмыльнулся Спархок. - Я только хотел напомнить, что еще не простил тебе все те случаи, когда ты хитростью заставлял меня готовить завтрак.
      - Стой смирно! - прикрикнула Миртаи.
      - Эта штука попала мне в глаз, - пожаловался Телэн.
      - Не умрешь. А теперь стой смирно. - Она продолжала натирать снадобьем его лицо.
      - Что это такое, Миртаи? - с любопытством спросила баронесса Мелидира.
      - Шафран. Мы добавляем его в пищу. Это разновидность пряности.
      - Чем это вы занимаетесь? - осведомилась Элана. Она и Спархок вошли в комнату и обнаружили, что атана равномерно натирает лицо Телэна местной приправой.
      - Улучшаем пажа, ваше величество, - пояснил Стрейджен. - Он должен выйти в город, и мы не хотим, чтобы его эленийская внешность бросалась в глаза. Миртаи хочет изменить цвет его кожи.