- Истинная правда, друг Тиниен, - согласился Кринг. - Их кавалерийский генерал отвел меня в конюшни и показал то, что здесь именуется лошадьми. Кринга передернуло.
      - Что, так плохо? - спросил Улаф.
      - Ужасно, друг Улаф! Их лошади не годятся даже для пахоты! Никогда бы не поверил, что коня можно так раскормить. Все, что быстрее шага, попросту прикончит бедную скотинку.
      - Стало быть, в этом мы сходимся? - спросил Тиниен. - Имперская армия абсолютно бесполезна для нас?
      - По-моему, Тиниен, ты им льстишь, - отозвался Улаф.
      - Нам нужно составлять доклад с большой осторожностью, - пояснил альсионский рыцарь. - Мы ведь не хотим оскорбить императора. Как насчет "недостаточной подготовки"?
      - Уж это точно, - согласился Кринг.
      - "Незнание современной тактики и стратегии"?
      - Не спорю, - проворчал Улаф.
      - "Плохое снаряжение"?
      - Это не совсем так, друг Тиниен, - покачал головой Кринг. - У них очень хорошее снаряжение. Это лучшее оружие двенадцатого века, которое я когда-либо видел.
      - Ладно, - рассмеялся Тиниен, - тогда - "устаревшее вооружение"?
      - С этим я могу согласиться, - уступил доми.
      - Ты, конечно, не станешь употреблять слов "разжиревшие, ленивые, никуда не годные болваны"? - осведомился Улаф.
      - Это было бы слегка недипломатично, Улаф?
      - Зато верно, - мрачно заметил генидианец.
      Пондия Субат источал неодобрение. Эмбан и Вэнион отчетливо ощущали это, хотя лицо и манеры первого министра оставались дипломатично бесстрастными. Император Сарабиан, как и обещал, поговорил по душам со своим первым министром, и теперь Пондия Субат готов был лезть из кожи, только бы показать свою готовность к совместным действиям и скрыть свои истинные чувства.
      - Подробности весьма обыкновенны, лорды, - неодобрительным тоном говорил он, - но, впрочем, подробности ежедневной деятельности правительства неизбежно будут таковы, не так ли?
      - Разумеется, Пондия, - пожал плечами Эмбан, - тем не менее, согласись, эти обыденные подробности, сведенные вместе, выражают совокупную картину образа правления. Из того, что я видел сегодня утром, я уже могу сделать некоторые выводы.
      - Вот как? - голос Субата прозвучал совершенно бесстрастно.
      - Судя по всему, главенствующий принцип здешнего правительства - защита императора, - продолжал Эмбан. - Мне знаком такой принцип, поскольку он совпадает с тем, который управляет нашим мышлением в Чиреллосе. Церковное правительство существует почти исключительно для того, чтобы защищать архипрелата.
      - Возможно, и так, ваша светлость, но вы должны признать, что существуют определенные различия.
      - О да, конечно, но то, что император Сарабиан не так могуществен, как архипрелат Долмант, не так уж существенно изменяет основную картину. - Глаза Субата слегка расширились, но он тотчас овладел собой. - Я понимаю, что подобная идея чужда тебе, Пондия, - вкрадчиво продолжал Эмбан, - однако архипрелат говорит от имени Бога, и это делает его могущественнейшим человеком на земле. Конечно, это чисто эленийский взгляд на вещи, и вполне вероятно, что он имеет очень мало общего с реальностью. Тем не менее, пока мы все верим в это - это правда. Именно этим и занято наше церковное правительство. Мы прилагаем изрядную долю усилий к обеспечению того, чтобы все эленийцы продолжали искренне считать Долманта голосом Бога. Покуда эленийцы верят в это, архипрелатству ничто не грозит. - Толстяк священник ненадолго задумался. - Если ты не против выслушать одно мое наблюдение, Пондия Субат, я сказал бы, что ваша главная проблема в Материоне коренится в том факте, что у вас, тамульцев, светский склад ума. Ваша церковь имеет весьма незначительное влияние, быть может, потому, что вы не можете приучить себя к мысли, что какая-то власть может быть равной императорской или даже выше ее. Вы изъяли элемент веры из своего национального характера. Сам по себе скептицизм не так уж плох, но он склонен выходить из повиновения. Стоит вам скептически отнестись к своему богу - или богам - как скептицизм перехлестывает через край, и люди начинают подвергать сомнению другие вещи - как, например, правоту правительства, мудрость императора, справедливость налоговой системы и тому подобное. Иными словами, император должен быть обожествлен, и тогда церковь и государство станут единым целым. - Эмбан хохотнул с некоторым самоуничижением. - Прости, Пондия Субат. Я вовсе не хотел читать проповеди. Боюсь, это издержки моего ремесла. Суть в том, что и тамульцы, и эленийцы совершили одну ошибку. Вы не сделали своего императора богом, а мы не сделали нашего архипрелата императором. И мы, и вы обманули людей, поставив над ними неполную власть. Они все-таки заслужили лучшего. Однако я вижу, что у тебя много дел, а желудок настойчиво напоминает мне, что уже время обеда. Мы еще поговорим с тобой - и очень скоро. Пойдем, лорд Вэнион?
      - Эмбан, ты что же, и вправду считаешь так, как только что наговорил? шепотом спросил Вэнион, когда два эленийца покинули министерство.
      - Пожалуй, что нет, - пожал плечами Эмбан, - но надо же нам как-то расширить трещину в каменной скорлупе, которая окружает мозг Субата. Я уверен, что предложение императора снести его голову с плеч слегка открыло глаза Субату, но покуда он не начнет думать, вместо того чтобы трусить по протоптанным дорожкам своих предвзятых мнений, нам не будет от него никакого прока. Несмотря на его неприязнь к нам, он все же остается самым важным человеком в правительстве, и я предпочел бы, чтобы он был на нашей стороне. А теперь, Вэнион, не могли бы мы отвлечься от этой темы? Я решительно проголодался.
      - Все-таки он должен быть синий, - говорила Даная. Держа на руках Мурр, она сидела на коленях у императора Сарабиана и смотрела ему в глаза.
      - Для эленийца - несомненно, но... - В голосе императора звучало сомнение.
      - Верно, - согласилась она. - К цвету кожи тамульца больше подойдет...
      - Только не красный. Скорее уж алый, быть может даже...
      - Нет. Коричневый слишком темный. Это же бал, а не...
      - Мы не одеваемся в темное на похоронах. Мы носим...
      - В самом деле? Как интересно. Почему вы...
      - Это считается оскорбительным для...
      - Мертвым все равно, Сарабиан. Они уже принадлежат другому миру.
      - Можешь ты понять, о чем они говорят? - спросила Элана у Спархока.
      - Более или менее. Они думают об одном и том же, так что им нет нужды договаривать фразы. Император Сарабиан радостно рассмеялся.
      - Ваше королевское высочество, - сказал он девочке, сидевшей у него на коленях, - вы самый лучший собеседник из всех, кого я знаю.
      - Благодарю, ваше императорское величество, - ответила она. - Вы тоже, знаете ли, неплохи.
      - Даная! - резко сказала Элана.
      - Да ладно, мама. Мы с Сарабианом уже привыкли друг к другу.
      - Могу ли я надеяться... - задумчиво начал Сарабиан.
      - Боюсь, что нет, ваше величество, - ответила Даная. - Не хочу показаться непочтительной, но наследный принц для меня слишком молод. Когда жена старше мужа, люди неизбежно начинают сплетничать. Он, конечно, очень славный малыш, но я уже решила, за кого я...
      - Уже? В таком-то нежном возрасте?
      - Это помогает избежать недоразумений в будущем. Когда девушки достигают брачного возраста, они обычно глупеют. Лучше уж решить все заранее, когда еще можешь соображать, - верно, мама? - Элана покраснела до кончиков ушей. - Моя мама начала готовить западню для отца, когда была примерно моих лет, - пояснила Даная тамульскому императору.
      - Это правда, Элана? - спросил Сарабиан.
      - В общем, да, но не стоит говорить об этом вслух.
      - Он же был совсем не против попасть в западню, мама, - сказала Даная. Во всяком случае, после того, как привык к этой мысли. В конце концов, они оказались замечательными родителями - если не считать того, что мама время от времени вспоминает о своем титуле.
      - Довольно, принцесса Даная, - официальным тоном предостерегла Элана.
      - Теперь понимаешь, о чем я говорю? - усмехнулась Даная императору.
      - Ваша дочь будет замечательно одаренной королевой, - поздравил Сарабиан Спархока и Элану. - Элении повезло, что на ее троне подряд будут править две такие женщины. Проблемой наследственной власти всегда были и остаются плачевные проявления бездарности. Сильного короля или императора почти неизбежно сменяет бессильное ничтожество.
      - Какова процедура наследования здесь, в Империи? - спросила Элана. Насколько я помню, у тебя девять жен. Наследным принцем становится первенец независимо от того, к какой расе принадлежит его мать?
      - Разумеется, нет. Трон переходит старшему сыну старшей жены, а она всегда тамулка, потому что первый брак наследный принц заключает с тамульской принцессой. Меня самого женили в возрасте двух лет. С остальными женами я сочетался браком сразу после коронации. У нас была общая свадьба - восемь невест и один жених. Это помогает избежать ревности и споров о рангах. На следующее утро я был совершенно без сил.
      - Ты хочешь сказать, что...
      - Ну да. Таков закон. Это еще один способ избежать упомянутых мной недоразумений. И со всем этим нужно было управиться до восхода солнца.
      - Как же они решили, кто будет первой? - с неподдельным интересом спросила Элана.
      - Понятия не имею. Может быть, бросали кости. По обе стороны длинного коридора было по четыре спальни. Я должен был пройти по этому бесконечному коридору и нанести визит каждой своей невесте. Именно эта процедура прикончила моего деда. Он вступил на трон не в самом юном возрасте и попросту не выдержал такого напряжения.
      - Не могли бы мы переменить тему? - осведомился Спархок.
      - Ханжа, - поддела его Элана.
      - Интересно, - задумчиво сказала Даная, - Долмант разрешит мне иметь нескольких мужей?
      - Даже и не думай, - очень твердо сказал ей Спархок.
      Пришли остальные, и все расселись вокруг большого стола, на котором был накрыт обед из блюд, по большей части экзотических.
      - Как вы нашли Субата, ваша светлость? - спросил Сарабиан у патриарха Укеры.
      - Мы пошли прямиком в его кабинет, ваше величество, и он оказался там.
      - Эмбан! - укорила Сефрения толстяка церковника, который с подозрением рассматривал непонятное мясное блюдо.
      - Прошу прощения, ваше величество, - извинился Эмбан. - Ваш первый министр, похоже, до сих пор не избавился от своей предвзятости.
      - А, так вы это заметили, - сухо сказал Сарабиан.
      - Еще как заметили, ваше величество, - отозвался Вэнион. - Впрочем, его светлость слегка перевернул мысли Субата с ног на голову. Он объявил, что мир нуждается в императоре-боге либо архипрелате-монархе. В нынешнем виде обе эти должности выглядят слегка незавершенно.
      - Сделать меня богом? Меня? Что за чушь, Эмбан! Мне довольно проблем с одним правительством. Не хватало только связаться со жречеством.
      - Я говорил это не всерьез, ваше величество, - пояснил Эмбан. - Мне просто хотелось немного его встряхнуть. Ваш разговор открыл ему глаза, не мешало бы сделать то же самое и с его мозгами.
      - Что у тебя с рукой? - спросил Вэнион у своей возлюбленной. Сефрения как раз завернула рукав, обнажив перебинтованное запястье.
      - Я слегка повредила ее, - ответила она.
      - О тупую стирикскую голову, - хихикнул Заласта.
      - Сефрения! - Вэнион потрясенно воззрился на нее.
      - Я применила свое пандионское обучение, дорогой, - улыбнулась она. Жаль, никто не сказал мне, что при ударе нужно блокировать запястье.
      - Ты и вправду ударила кого-то? - Келтэн явно не верил собственным ушам.
      - Именно так, сэр Келтэн, - ухмыляясь, заверил Заласта. - От ее удара он пролетел половину комнаты. Она также угрожала убить его и зашла так далеко, что начала произносить смертоносное заклинание. После этого он стал на редкость сговорчив.
      Все, как один, недоверчиво уставились на маленькую стирикскую женщину.
      - О, прекратите, - сказала она и негромко рассмеялась. - Впрочем, это было очень весело. Мне никогда прежде не приходилось никого запугивать. Весьма приятное занятие, не правда ли?
      - Нам нравится, - ухмыльнулся Улаф.
      - Стирики всемерно помогут нам, - заключила Сефрения.
      - Что скажете об армии? - обратился Эмбан к Тиниену.
      - Не думаю, ваша светлость, что нам следует много от них ожидать, осторожно ответил Тиниен, косясь на императора. - Это главным образом церемониальные войска.
      - Они происходят из лучших семей, сэр рыцарь, - вступился Сарабиан за своих офицеров.
      - В этом-то и трудность, ваше величество, - в этом и в том, что им никогда не приходилось участвовать в настоящих сражениях. Так или иначе мы будем зависеть от атанов, так что имперская армия нам и не понадобится. - Он взглянул на Энгессу. - Каково состояние местного гарнизона, атан Энгесса?
      - Они слегка размякли, Тиниен-рыцарь. Сегодня утром я взял их на пробежку, и через двадцать миль они начали проявлять признаки слабости. Я отдал кое-какие приказы. К концу недели они будут в форме.
      - Это кстати, - одобрил Вэнион.
      - Дворцовой прислуге, лорд Вэнион, присущи все обычные для слуг пороки, сказал Халэд. - Они обожают посплетничать. У Алиэн, однако, дела идут лучше, чем у меня, - наверное, потому, что она красивее.
      - Спасибо, - пробормотала девушка, опуская длинные ресницы.
      - Это не слишком лестное сравнение, Алиэн, - сказал ей Телэн. - Мой брат отнюдь не красавец, да и все наше семейство красотой не блещет. Наши лица сотворены для повседневного использования, а не для того, чтобы ими выхваляться.
      - Полагаю, что к концу недели мы достаточно войдем к ним в доверие, чтобы начать выведывание секретов, - задумчиво добавил Халэд.
      - Вы, эленийцы, потрясающий народ, - восхищенно проговорил Сарабиан. - У вас просто врожденный талант к интригам.
      - Просто перед вами, ваше величество, весьма избранная компания, пояснила Элана. - Мы еще в Чиреллосе знали, что главным нашим делом здесь будет сбор ценных сведений, а потому подобрали людей, которые искушены в этом занятии.
      - В университете, на факультете современной истории, я наткнулся на одного ученого, - перешел к своему докладу Бевьер. - Большинство тех, кто трудится на факультете, уже создали себе прочные репутации на изучении того или иного события из недавнего прошлого. Привычка почивать на лаврах - один из главных недостатков ученой братии. Они способны целыми десятилетиями держаться на плаву за счет одной-единственной монографии. Как бы то ни было, ученый, о котором я упомянул, из молодых и голодных. Он создал теорию и теперь вовсю погоняет этого своего любимого конька. Он абсолютно убежден, что все нынешние беспорядки арджунского происхождения - быть может, потому, что больше никто на факультете не разрабатывал еще эту тему. Он убежден также, что за всем этим заговором стоит Скарпа.
      - Кто такой Скарпа? - спросил Келтэн.
      - Заласта рассказывал нам о нем, - напомнил ему Улаф. - В Арджуне он то же самое, что Сабр в Астеле и Геррих в Ламорканде.
      - Ах да, теперь вспомнил.
      - Как бы то ни было, - продолжал Бевьер, - наш ученый собрал множество подтверждений своей теории, правда, среди них есть и весьма шаткие. Он готов говорить об этом часами со всяким, кто пожелает его слушать.
      - Еще кто-нибудь в университете занимается этой темой? - спросил Эмбан.
      - Не слишком охотно, ваша светлость. Никто не хочет рисковать своей репутацией, пойдя по неверному пути. Ученая братия скромно предпочитает занять выжидательную позицию. Мой молодой приятель еще не успел заработать себе весомую репутацию, а потому всегда готов рискнуть.
      - Займись им, Бевьер, - решил Вэнион. - Даже неверные заключения помогут нам сузить пределы поиска.
      - И я того же мнения, лорд Вэнион.
      - Могу ли я положиться на ваше величество? - обратился Стрейджен к императору.
      - Для чего же еще существует хозяин дома? - ухмыльнулся Сарабиан. Полагайся, сколько твоей душе угодно.
      - Надеюсь, вам известно, что в Материоне есть преступники?
      - Ты имеешь в виду - еще кто-то, кроме моих министров?
      Стрейджен расхохотался.
      - Очко в вашу пользу, ваше величество, - сказал он. - В каждом большом городе мира существует еще один, потайной город. Это - сообщество воров, карманников, взломщиков, нищих, шлюх, мошенников и убийц. Они добывают свой ненадежный заработок из карманов и кошельков почтенного общества.
      - Разумеется, мы знаем, что такие люди существуют, - сказал Сарабиан. Для чего же еще у нас есть полиция и тюрьмы?
      - Да, ваше величество, в жизни преступников встречаются свои мелкие неудобства. Однако не всем известно, что преступники во всем мире до определенной степени связаны друг с другом и действуют сообща.
      - Продолжай.
      - У меня в прошлом были кое-какие встречи с такими людьми, ваше величество, - продолжал Стрейджен, тщательно выбирая слова. - Они могут быть весьма полезными. Почти ни одно происшествие в городе не ускользнет от глаз преступников. Если дать им понять, что вас не интересует их обычная деятельность, они охотно продадут вам все сведения, которые им удалось собрать.
      - Стало быть, деловое соглашение? - Совершенно верно. Что-то вроде скупки краденого. Это, конечно, не слишком честное занятие, но ведь многие зарабатывают им на жизнь.
      - Разумеется.
      - Пойдем дальше. Этот дух сотрудничества, о котором я уже говорил, здесь, в Материоне, отсутствует. Отчего-то у тамульцев не выходит действовать сообща. Преступники одной профессии цепко держатся друг за друга. Они даже создали гильдии, и одна гильдия относится к другим с презрением и недоверием. Если мы хотим использовать этих людей, нам придется сломать эти стены.
      - Весьма здраво, милорд. Стрейджен вздохнул полегче.
      - Я сделал кое-какие приготовления, ваше величество, - сказал он. Главари различных преступных гильдий скоро появятся здесь. Они в высшей степени почтительно относятся к вашему величеству и подчинятся каждому вашему слову. Стрейджен помолчал. - Если, конечно, вы не велите им начать честную жизнь.
      - Само собой. Нельзя же требовать от человека, чтобы он отказался от своего ремесла.
      - Именно. Однако, ваше величество, вы можете приказать им забыть о кастовых предрассудках и начать разговаривать друг с другом. Если мы будем их использовать, они должны по собственной воле передавать все сведения одному человеку. Если бы нам пришлось получать ее у каждого главаря по отдельности, самые свежие новости давно бы выдохлись, не дойдя до наших рук.
      - Понимаю. Теперь, милорд Стрейджен, поправь меня, если я ошибусь. Ты хочешь, чтобы я организовал преступников Материона, дабы им легче было обчищать кошельки и карманы честных граждан, - в обмен на некие важные сведения, которые они могут услышать на улицах, а могут и не услышать. Я тебя правильно понял?
      Стрейджен моргнул.
      - Я боялся, что ваше величество именно так посмотрит на мое предложение, сказал он.
      - Тебе не стоило бояться, милорд Стрейджен. Я буду счастлив поболтать по душам с этими верноподданными головорезами. Тяжесть нынешнего кризиса превышает мое естественное отвращение к общению с жуликами и мошенниками. А что, милорд, ты - хороший вор?
      - Думаю, что я недооценил ваше величество, - вздохнул Стрейджен. - Да, я действительно хороший вор. Мне не хотелось бы показаться нескромным, но я, наверное, лучший вор в мире.
      - И как идут твои дела?
      - В последнее время не слишком хорошо, император Сарабиан. Неспокойные времена не способствуют успеху в делах. Честные люди становятся нервными и слишком беспокоятся о своих драгоценностях. Да, кстати, ваше величество. Преступники, перед которыми вам предстоит держать речь, будут в масках. Они весьма уважают вас, но все же предпочитают, чтобы вы не знали их в лицо.
      - Думаю, это я могу понять. Я уже предвкушаю беседу с твоими друзьями, Стрейджен. Мы усядемся рядком и мирно потолкуем о том, как лучше обвести вокруг пальца власти.
      - Это не самая лучшая идея, ваше величество, - сказал Телэн. - Никогда не позволяйте вору подходить к вам ближе чем на десять футов. - Он поднял руку и показал Сарабиану усыпанный драгоценными камнями браслет.
      Ошеломленный император глянул на свое запястье, где только что красовался этот самый браслет.
      - Это только для примера, ваше величество, - ухмыльнулся Телэн. - Я и не собирался оставлять его себе.
      - Отдай и все остальное, Телэн, - велел Стрейджен мальчику. Телэн вздохнул.
      - Ты слишком зоркий, Стрейджен. - Он запустил руку под камзол и извлек оттуда пригоршню драгоценных безделушек. - Когда собираешься говорить с ворами, ваше величество, лучше вообще не иметь при себе никаких драгоценностей.
      - Ты настоящий мастер, Телэн, - похвалил мальчика Сарабиан.
      - Ловкость рук, и ничего более, - пожал плечами Телэн.
      - Обожаю эленийцев, - сказал Сарабиан. - Тамульцы народ скучный и однообразный, а вот с вами не соскучишься. - Он лукаво улыбнулся Мелидире. Какие поразительные открытия приготовили для меня вы, баронесса?
      - Увы, ваше величество, ничего поразительного, - улыбнулась она. - Виляние бедрами в дворцовых коридорах принесло мне несколько вполне ожидаемых предложений - и множество щипков. Тамульцы, кажется, обожают щипаться еще больше, чем эленийцы. Впрочем, я стараюсь держаться спиной к стене. Один-два шутливых щипка - не страшно, но вот синяки сходят очень долго.
      Затем все взглянули на Берита. Молодой пандионец залился краской.
      - Мне совсем не о чем сообщить, мои лорды и леди, - пробормотал он.
      - Берит, - мягко сказала Элана, - ты же знаешь, что врать нехорошо.
      - Но мне и в самом деле не о чем сообщать, ваше величество, - слабо возразил он. - Я уверен, что это было недоразумение - быть может, из-за того, что я неважно говорю по-тамульски.
      - Что же случилось, мой юный друг? - спросил Сарабиан.
      - Ну... это была ваша супруга, ваше величество, императрица Элисун - та самая, в... м-м... необычном наряде.
      - Да, я знаком с ней.
      - Ну вот, ваше величество, она подошла ко мне в коридоре и сказала, что у меня усталый вид, - наверное, потому, что я закрыл глаза.
      - Зачем же ты закрывал глаза?
      - Э-э... ее наряд, понимаете, ваше величество. Я подумал, что невежливо было бы глазеть на нее.
      - В случае с Элисун куда невежливее не смотреть на нее. Она очень гордится своими статями и любит, чтобы и другие любовались ими. Берит покраснел еще гуще.
      - Одним словом, - продолжал он с запинкой, - она сказала, что у меня усталый вид, а в ее покоях есть очень удобная кровать, и я мог бы там отдохнуть.
      Келтэн уставился на молодого рыцаря с откровенной завистью.
      - Что же ты ответил? - спросил он, затаив дыхание.
      - Ну, я, конечно, поблагодарил ее и сказал, что мне не хочется спать.
      Келтэн уронил лицо в ладони и застонал от отчаяния.
      - Ну-ну, - добродушно сказал Улаф, утешающе похлопывая его по спине.
      ГЛАВА 27
      - Стал-быть, так, вашш-величество, - разливался Кааладор своим протяжным простонародным говорком, - энти штукенции, доложу я вам, дорогущие, только вот, хоть режь меня, не пойму, какой от них прок-то. - С этими словами он протянул Элане пару статуэток из слоновой кости.
      - Кааладор! - воскликнула она. - Да они просто великолепны!
      - Стражник убрался? - шепотом спросил Кааладор у Спархока.
      Спархок кивнул.
      - Миртаи просто выставила его за дверь.
      - Я уж думал, он тут весь день будет торчать.
      - Тебе трудно было попасть в резиденцию? - спросила Элана.
      - Нисколечко, ваше величество.
      - Неудивительно - после того, как я устроила такой шум... - Элана пристальнее всмотрелась в статуэтки. - Они просто прелесть, Кааладор. Откуда ты их взял?
      - Их украли из университетского музея, - пожал он плечами. - Это тэганские статуэтки девятого столетия - очень редкие и очень ценные. - Кааладор проказливо ухмыльнулся королеве. - Уж коли вашш-величеству припекло завести груду старья, пущай старье-то будет что надо.
      - Обожаю слушать, как он говорит! - вздохнула Элана.
      Баронесса Мелидира ввела в королевские покои остальных.
      - Были трудности? - спросил Стрейджен у своего собрата по ремеслу.
      - Прошмыгнул, точно ласочка в курятник.
      - Пожалуйста, Кааладор, избавь меня от своего красноречия.
      Кааладор служил королеве Элении "поставщиком древностей" и по ее приказу имел свободный доступ к ней в любое время. В минувшие недели то один, то другой рыцарь несколько раз проводил его в резиденцию, чтобы стражники запомнили его лицо, но сегодня впервые Кааладор прошел в резиденцию самостоятельно. Их маскировка становилась все более и более изощренной.
      - Вы узнали что-нибудь важное, мастер Кааладор? - спросил Заласта.
      - Не уверен, мудрый, - Кааладор нахмурился. - Мы все время натыкаемся на одну странную мелочь.
      - Вот как?
      - Самые разные люди говорят о каком-то "Потаенном Городе". А поскольку это те самые люди, за которыми мы следим, мы решили, что все это может что-то значить.
      - Это и впрямь немного странно, - согласился Заласта. - Нечасто такие слова услышишь на улице.
      - Так они и вправду что-то означают? Заласта кивнул.
      - Это старое тамульское присловье, и касается оно трудов разума. Эти люди говорят: "Долог путь в Потаенный Город, но наградой будут сокровища, не имеющие цены"?
      - Именно так, мудрый. Двое встречаются на улице, один из них говорит первую часть фразы, другой - вторую.
      Заласта снова кивнул.
      - Считается, что присловье намекает на награду за поиски знания и просвещения. В этом случае я подозреваю совсем иное значение. Ваши люди слышали эти слова не только от тамульцев?
      - Не только, мудрый, - подтвердил Кааладор. - Только вчера этим приветствием обменялись на перекрестке два эленийских купца.
      - Весьма похоже на пароль и отзыв, - заметил Вэнион.
      - Я бы не хотел, чтобы мы сосредоточили все наши усилия на подобной мелочи в ущерб чему-то еще, - осторожно заметил Заласта.
      - Да Боже ж мой, вашш-магичество, велико дело! - отозвался Кааладор. - Я ж по самые ушки в нищих, шлюхах и плюгавом ворье. Как говорится, плюнуть некуда.
      Заласта озадаченно воззрился на него.
      - Он говорит, Заласта, что в его распоряжении достаточно людей, чтобы позаботиться обо всем, - перевела Сефрения.
      - Какой сочный говор, не правда ли? - мягко заметил Заласта.
      Улаф нахмурился.
      - Не могу сказать точно, - проговорил он, - но сдается мне, я слышал, как пару дней назад два дворцовых стражника толковали о Потаенном Городе. Возможно, в этот заговор вовлечено куда больше людей, чем мы думаем.
      Вэнион кивнул.
      - Быть может, этот след и никуда не ведет, - сказал он, - но нам всем не повредит держать ушки на макушке. Если Кааладор и впрямь наткнулся на пароль наших врагов, это поможет нам установить заговорщиков, которых иначе мы бы упустили. Давайте-ка составим список. Соберем все имена людей, которые алчут и жаждут Потаенного Города разума. Если это действительно пароль и отзыв, если он хоть как-то связан с тем, что мы ищем, - пусть у нас будут имена, от которых можно отталкиваться, чтобы пойти дальше.
      - Вы говорите почти как полицейский, лорд Вэнион, - укоризненно заметил Телэн.
      - Сможешь ли ты простить мне это?
      - Да, кстати, - с усмешкой вставил Бевьер, - я видел в университете нашего старого знакомого. Судя по всему, шурин барона Котэка прибыл в Материон, дабы осчастливить факультет современной литературы своим невыразимым искусством.
      - Может быть, ты хотел сказать "невыносимым"? - осведомился Улаф. - Мне ведь доводилось слышать вирши Элрона.
      - Кто такой Элрон? - спросила Сефрения.
      Спархок и Эмбан обменялись долгим взглядом. Они все еще были связаны клятвой, которую дали архимандриту Монселу.
      - Видишь ли... - начал Спархок, тщательно подбирая слова, - это астелиец... этакий полуаристократ с литературными замашками. Мы не уверены, насколько глубоко он увяз в беспорядках в Астеле, но, судя по его же словам, он сторонник человека, известного как Сабр.
      - Разве может быть совпадением, что он решил отправиться в Материон именно тогда, когда на здешних улицах крепко запахло жареным? - спросил Тиниен. - С чего бы ему являться в центр культуры безбожных желтокожих дьяволов, которых он так сильно ненавидит?
      - Да, это необычно, - согласился Улаф.
      - А все, что необычно, - подозрительно, - объявил Келтэн.
      - Это слишком грубое обобщение, - заметил Спархок.
      - Разве?
      - Хотя в данном случае ты можешь быть и прав. Возможно, нам лучше присмотреть за Элроном. Придется тебе, Телэн, опять взяться за рисование.
      - Знаешь, Спархок, - отозвался мальчик, - я бы мог заработать на этих рисунках кучу денег, если бы ты так упорно не стремился сделать из меня пандионца и вбить мне в голову все эти высокие идеалы.
      - Быть полезным - уже награда, Телэн, - набожно пояснил Спархок.
      - Кааладор, - задумчиво окликнула Сефрения.
      - Слушаю, ваш-ш-магичество?
      - Пожалуйста, оставь это, - устало попросила она. - В Империи есть несколько людей, которых можно назвать подстрекателями беспорядков. Возможно ли, чтобы кто-нибудь из местных воров видел их в городе?
      - Я поспрашиваю, леди Сефрения, и если понадобится, пошлю в соседние королевства за людьми, которые знают их в лицо. Я, правда, не уверен, насколько хорошо они смогут их описать. Если нам, к примеру, скажут, что такой-то человек среднего роста, нам придется обшаривать почти что половину населения Империи.
      - Она сможет дать куда больше, чем простое описание, Кааладор, - заверил его Телэн. - Она повертит пальцами в воздухе перед твоими свидетелями и поместит образ человека, которого они видели, в таз с водой. Я смогу сделать с него рисунок.
      - Это совсем неплохая мысль - запастись портретами всех этих патриотов, пробормотала Сефрения. - Если Элрон и Крегер уже здесь, другим тоже может прийти в голову посетить Материон. Если они собираются устроить сборище, неплохо бы нам об этом знать, верно?