Он стиснул зубы и, не поднимая век, попробовал сориентироваться. Руки и ноги целы. Владислав пошевелил кончиками пальцев ног и рук. Он чувствовал себя бодрым и достаточно сильным, чтобы встать, но зато совсем не чувствовал спиной камни, на которых он лежал. Осторожно приоткрыв глаза, Владислав не увидел ничего, кроме белой пустоты. Закрыв и снова открыв их, он наконец сумел сфокусировать взгляд на этой молочно-белой пустоте, которая вдруг начала приобретать резкость, оказавшись в конце концов белым пластиковым потолком. Решив наконец, что таращиться в потолок уже хватит, он скосил глаза и разглядел только столь же белые стены и несколько аппаратов, присоединенных красными шлангами к его рукам и ногам. Секундой позже он понял, что красные шланги на самом деле прозрачны, а красные они только потому, что в них пульсировала кровь, его кровь. Владислав снова закрыл глаза. Смертельная усталость последних дней все еще давала о себе знать. Сознание его медленно провалилось в темноту.
      Очнувшись, Владислав резко открыл глаза. Он почему то лежал на животе и первое, что он увидел, были шикарные туфельки на тонкой шпильке. В туфельках находились точеные ступни. Скользнув выше, агент оценил эффектные длинные ноги, которые заканчивались где-то высоко-высоко под мини-юбкой. Досадуя на то, что что скольжение взгляда по божественным ножкам было так прозаично прервано куском ткани серебристого цвета, агент Раденко со вздохом поднял глаза выше и, скользнув взглядом по плавной линии бедра, переходящей в тонкую талию, на долю секунды задержался на вызывающих выпуклостях маечки, а затем, проследовав по тонкому изгибу шеи, маленькому аккуратному ушку, выглядывающему из-под завитков золотистых локонов, красивым пухленьким губкам, небольшому, задорно вздернутому носику, уперся в ее глаза.
      От неожиданности Владислав рывком сел, откинув простыню и преодолевая легкий приступ головокружения. Перед ним стояла Эстер собственной персоной. Точнее эта девушка была как две капли воды похожа на Эстер. На ту Эстер что работала вместе с ним в одной фирме, еще там в двадцать первом веке. Помнится, он тогда на нее заглядывался, но им не доводилось работать в одной смене. Элегантно отставив ногу в сторону, эта девушка, точный двойник той Эстер держала в согнутой руке, шприц, а в другой, судя по всему, тампон, смоченный чем-то похожим по запаху на спирт.
      — О! — она довольно улыбнулась. — Да ты уже почти здоров, насколько я могу судить.
      Владислав Раденко опустил глаза и вдруг, залившись краской, поспешно закрылся простыней, край которой он все еще сжимал рукой.
      — Ничего, ничего, — сказала она, пряча улыбку, — сейчас сделаем еще один укольчик и через пару дней ты встанешь на ноги.
      — Зачем же таким варварским способом? — буркнул Владислав, невольно поежившись. К своему стыду он, отлично подготовленный агент, способный драться со многими противниками одновременно с оружием и без, умеющий без страха продираться сквозь дебри девственного леса необитаемых планет, имел безотчетный страх перед шприцами и зубным врачом.
      — Укол нужно поставить в вену, чтобы действие лекарства было быстрым и действенным. Подкожные инъекции такого эффекта не дают, — ответила улыбаясь девушка. — Ну, будь умничкой. К тому-же с браунюлей в твоих венах происходит что-то непонятное… В общем надо потерпеть.
      — Нет, — заупрямился было агент, но девушка вдруг соблазнительно качнув бедрами, потянула простыню на себя, добавив с улыбкой. — Ну! Будь умничкой.
      — Хорошо, хорошо, — поспешно ответил Владислав, обеими руками хватаясь за сползающий край простыни и снова заливаясь краской.
      Натянув простыню до подбородка он, зажмурившись, протянул девушке свой локоть.
      — Вот и хорошо, — проворковала она. — Через пару дней ты встанешь на ноги, а пока… разрешите представиться — агент первой категории Межгалактического Интерпола — Людвин Эстер.
      — Где я? — довольно слабым голосом перебил ее Владислав.
      — На Земле, на Земле, успокойся… Пока лекарство не начало действовать, я вкратце посвящу тебя в последние события. Ложись и слушай, все вопросы потом, — добавила она, толкнув его легонько за плечи. — На протяжении нескольких последних лет мы отслеживали банду из высокопоставленных армейских чинов, которые занимались нелегальной торговлей оружием, поставкой запрещенных боевых комплексов на закрытые планеты, а также прикрывали несколько нелегальных организаций, занимающихся работорговлей и эксплуатацией планет в приграничных галактиках. Под особым наблюдением стояла организация "Сафари на планетах ХХ". Под вывеской этой фирмы скрывалась охота на планетах с разумной негуманоидной жизнью. В конце концов следы вывели нас на двадцать четвертый сектор третьей галактики, куда я устроилась секретаршей. Нет, нет, — рассмеялась девушка в ответ на немой вопрос Владислава. — Нет, твой шеф, Гарри Тазен, тут ни при чем. Просто мне под видом секретарши легче было собрать информацию. Признаюсь поначалу мы тебя подозревали, слишком уж много путей скрещивалось на твоей планете, да и шутка с шефом, когда ты использовал робот-меч металлогоидов не добавила тебе доверия. Однако ребята из третьего отдела прояснили ситуацию, да потом еще Джи-Мин представил доклад о происшествии с кораблем-призраком, и мы решили, что откладывать дальше нельзя и надо твою планету на карантин ставить. Но тут поступило сообщение от борта "сорок, сорок пять", что у тебя там уже вовсю экшен. И мы с ребятами из патруля рванули к тебе на помощь. Мы, правда, запоздали немного и на месте поймали лишь одного бандита в чине генерал-майора ГКВС. Удостоверение, как оказалось, было поддельным. И хотя логичным было предположить, остатки фрагментов одежды и днк, точнее тот пепел, что был на месте сгоревших скуттеров, принадлежал тебе и еще одному человеку-женщине, имя мы сейчас устанавливаем, мне это показалось немного необычным, к тому же арестованный бандит, заявил, что его подставили, и ты вместе с другой его напарницей сбежали в неизвестном направлении. Мой сканер тоже показывал, что еще несколько маячков, которыми мы заблаговременно напичкали несколько подозреваемых кораблей, здесь отсутствуют. Тогда мы решили на всякий случай поискать в округе, но увы, все было тихо. Капитан уже хотел было стартовать на базу, когда последнее контрольное сканирование с орбиты показало, что что-то похоже на маячок есть на другом материке планеты, там, где никто ничего не искал, и где мы вообще не ожидали что-либо найти. Проверили на спасательной шлюпке и действительно обнаружили остатки транспортного скуттера. Благодаря одному оставшемуся целым антиграву, его хвостовая часть все еще торчала из болота. Тебя мы не нашли, но зато обнаружили заваленную камнями мумию женщины да кое-где следы огня на берегу. Тогда мы снарядили спасателей искать тебя и прочесывали лес круг за кругом, пока не нашли брошенную тобой палатку. Потом обнаружили компас вместе с котелком и использованные батареи. Мы попробовали отслеживать тебя по прямой, но после того как ты разбил компас, начал отклоняться от курса. Спасибо еще, что ты не вглубь материка отправился, а к морю. На берегу мы тебя в конце концов и нашли. Хотя ума не приложу, как тебе удалось выжить в этом лесу, да еще пройти сквозь него более стапятидесяти километров. Это же не лес, это зеленый убийца. Он так и кишит смертоносными тварями.
      Эстер еще продолжала что-то рассказывать, но Владислав уже не слышал. Глаза его снова закрылись и он, покачиваясь как опавший в воду листок, спокойно уплывал в забытье, под неторопливое журчание красивого девичьего голоса.
      — Эстер. Ты меня помнишь? — спросил он едва ворочая языком. — Мы раньше вместе рабо…

* * *

      Через два дня, когда ему разрешили вставать, Эстер пригласила Владислава в итальянский ресторан пообедать. Молодая парочка, держась за руки, подошла к кабинке телепортала и, набрав код одного из итальянских городов, шагнула внутрь. Как только дверь за ними закрылась, свет моргнул и дверь снова открылась, открывая вид на залитый солнцем итальянский дворик.
      Вообще-то люди понимали, что моргает не свет, а сознание человека в тот момент, когда его разбирают на атомы, чтобы в виде кодированного сигнала переправить в другой портал и собрать вновь. Но человек имеет обыкновение считать свое я чем-то незыблемым, и поэтому краткое отсутствие своего «Эго» воспринимает лишь как мигание света.
      Выйдя с девушкой под полуденное солнце итальянского города, Владислав, одетый в темно-синие джинсы и плотную льняную рубашку, сразу понял, почему его спутница, обычно предпочитающая джинсы любой другой одежде, вдруг оделась в тонкое легкое платьице. Ткань была настолько тонка и прозрачна, что он без труда мог разглядеть отсутствие под ней бюстгалтера. Проклиная себя за непредусмотрительность и обливаясь потом, он пристроился в тени под зонтом и, заказав себе пиццу, сидел потягивая лимонад и любуясь девушкой, которая вдруг растеряв всю свою важность, весело щебетала, рассказывая ему дальше его же приключения, но с точки зрения медицины.
      — Хорошо еще, что не с точки зрения патологоанатома, — мелькнуло у него невольная мысль, когда она начала рассказывать, в каком состоянии его подобрали.
      — Представляешь, — продолжала Эстер, — когда мы на тебя наткнулись, ты был больше похож на труп. Немногим лучше, чем та женщина-мумия.
      — Ее звали мисс Джонс, — вставил Владислав. — Если это ее настоящее имя, конечно, и умерла она от укуса пиявки-гаргонида. Ты знаешь, что я выяснил. Они, эти пиявочки, если получат кровь человека, могут принимать на какое-то время его облик и весьма правдоподобный к тому же.
      — Да? — осеклась Эстер, — Серьезно? Или ты мне голову морочишь? А имя мы от ее напарника выяснили, уже давно.
      — Я надеюсь, что был еще в своем уме, — буркнул Владислав. — Хотя и меня одна тварь куснула.
      — Это интересно, — задумчиво сказала Эстер. — Я поговорю с доктором Костровым, возможно это прояснит кое-что. Впрочем, вот что: доедаем пиццу и обратно в город к доктору. Сам ему все и расскажешь, — скомандовала она тоном, не допускающим возражений.
      — Но я бы еще с тобой в кино или на танцы, — начал было Владислав неуверенным тоном.
      — Нет, доктор сказал в морг, значит в морг, — с улыбкой отрезала она, а потом, немного смягчившись, добавила. — Кино и танцы — она сделала многозначительную паузу, — от нас никуда не денутся.
      Сунув в щель стола свою кредитку, она расчиталась и взяв подопечного за руку, потянула за собой. Владислав нехотя повиновался, видя какое удовольствие девушке доставляет водить его за руку, словно ручного медведя и чувствовать себя этакой укротительницей тигров.
      Вернувшись в город, городом сейчас они называли Аир-Ригу, где находилась штаб-квартира космического интерпола а все остальные летающие города-острова были для них «Италией», "Грецией", «Америкой» и т. д., молодые люди еще добрых двадцать минут добирались по эскалаторам до поликлиники. Пока они были в Аир-Палермо, их собственный город повернулся вокруг оси и телепортал отправил их, естественно, из «Италии» до ближайшего портала их Аир-Риги. Люди, которые не ленились следить за графиком поворота островов, иногда прыгали не напрямую из города в город, а используя другие города как промежуточные станции, выходили из портала в двух шагах от дома.
      Наконец Владислав, буксируемый неутомимой девушкой, поднялся на скоростном лифте на стодвадцатьпервый этаж и уже через две минуты повторял пережитое на краю болота.
      — Ну-с, батенька, удивили вы нас, — доктор довольно потирал руки. — Уже второй раз удивили. Сначала после укуса калтиллы живы остались, а теперь значит и в контакте с гаргонидом побывали. Занятно, занятно. А знаете, батенька, вот теперь становится понятным кое-что. Животные на том материке имеют в большинстве своем очень толстую и твердую шкуру и калтилла, это насекомое, похожее на осу, просто не в состоянии ее прокусить. Именно прокусить, а не ужалить. Калтилла имеет свой яйцеклад между мощными жвалами и, прокусив кожу, как бы срыгивает в ранку сотню-другую микроскопических яиц. У больных животных шкура становится тонкой и потому доступной калтилле. У здоровых ее и пулей крупнокалиберного пулемета не возьмешь. Эта, с вашего позволения, «оса» — своеобразный санитар леса. Вот скажите, милейший, вы много видели детенышей в лесу? — прервал свою тираду профессор.
      — Ни одного, если не считать убитого мною ящера, — смутился Владислав.
      — Правильно, — подтвердил профессор, и смешно задрав свою козлиную бородку, посмотрел на просвет линзы своих очков, затем протер их полой халата, снова оценил стекла на просвет и водрузил очки на нос. — Так о чем я?
      — Правильно, — имитируя его интонацию, подала голос молчавшая до сих пор Эстер.
      Профессор с укоризной посмотрел на нее, а затем продолжил:
      — Так вот, у детенышей очень тонкая шкура, и они весьма уязвимы до поры до времени, — продолжал он. — Как вы уже имели возможность убедиться, они живут, прикрываясь складками кожи своих родителей до тех пор, пока их собственная кожа не задубеет. Потом они становятся самостоятельными. Ну а то, что вы, милейший, за змеехвост приняли — это «рука», да, да — это своеобразная рука, ведь надо же как-то деткам пищу доставлять. Хотя не скрою, некоторые, весьма любопытные экземпляры имеют привычку охотиться своим хвостом, как этот ваш хамелеон, например, и даже имеют ядовитые железы для этих целей. Так вот животные, укушенное этой «осой», живут от силы сутки, затем их просто сжирают сотни личинок изнутри.
      Раденко при этих словах поежился, чувствуя, как мурашки побежали по спине.
      — Вы же протянули более суток и остались живы. Когда мы вас подобрали, — продолжал как ни в чем ни бывало профессор, поглядев на Владислава поверх очков, — Ваша кровь буквально кишела ими и нам пришлось несколько раз фильтровать ее, держа вас все это время под наркозом. В усыпленном состоянии личинки не могут закрепляться на стенках сосудов, и мы в конце концов их всех выудили. Но именно тут мы и столкнулись с первой загадкой. Почему они до сих пор не прогрызли стенки вашей кровеносной системы и не взялись кушать вас, несмотря на свое развитие. Они вообще выглядели какими-то вялыми, сонными что ли. В крови у вас мы обнаружили еще одно интересное белковое соединение, но приняли его сначала за продукт жизнедеятельности этих личинок, однако поместив личинку в образцы чистой донорской крови, наблюдали их резкую активизацию. Они словно просыпались от спячки. Получается, что именно этот белок тормозил их активность. Это и натолкнуло нас на мысль усыпить их всех прямо у вас в крови, а затем отфильтровать. Это все, конечно, весьма упрощенно.
      Он сделал небольшую паузу, затем продолжил:
      — Так вы говорите, что несмотря на противоядие из аптечки, почувствовали тем не менее сонливость и даже уснули на время.
      — Ну, уснул или потерял сознание, — ответил Владислав, — мне некогда было это выяснять. Во всяком случае, мне показалось, что я спал.
      — Интересно, интересно, — пробормотал доктор, засовывая руки в карманы белого халата и снова вытаскивая их. Казалось, что он не знает, куда деть свои руки. — Очень может быть, — бормотал задумчиво доктор, — если так, то это проясняет многое. — Затем, словно очнувшись, поднял голову и обратился к Эстер: — Очень хотелось бы получить одного-двух гаргонидов для исследований. Вы могли бы это устроить?
      — Думаю, да, — ответила девушка.
      — А, а, а, — довольно бесцеремонно вмешался агент. — Это не безобидные морские свинки, доктор, это чрезвычайно опасные бестии, и я против того, чтобы Эстер так рисковала.
      — Ну что ты, — возразила девушка, — никакого риска. Разве ты еще до сих пор не заметил, что тебя кое-кто вытащил из твоего металлического панциря.
      Только сейчас Владислав сообразил, что раз его кто-то вытащил из металлической брони, то этот кто-то умеет пользоваться мечом-роботом и следовательно… — он взглянул на Эстер.
      — Так значит есть еще один меч? — спросил он.
      — Еще два, — ответила девушка. — И одна из счастливых обладательниц сейчас перед тобой.
      — Но как ты собираешься их ловить? — Владислав Раденко был совсем сбит с толку. Он до сих пор, и не без гордости, считал, что является единственным человеком, который не только имеет металлогоид, но и умеет им пользоваться.
      — На живца, конечно, — съязвила Эстер. — А когда поймаем, засадим его в канистру с водой и в путь-дорогу.
      — Прекрасно, — сказал оживляясь профессор. — Тогда не смею вас больше задерживать. А вы, молодой человек, — он повернулся к Владиславу, — завтра зайдите ко мне, нужно у вас еще раз кровь на анализ взять.
      — Что все это значит? — возмущенно начал Владислав, когда они вышли в коридор. — Ты же не собираешься всерьез собой рисковать?
      — Я не собираюсь рисковать жизнью, но поймать одного такого моя обязанность. Ты даже не понимаешь, какое значение имеет это открытие, если догадка профессора Кострова подтвердится. И я сегодня же улетаю.
      — Нет, — решительно остановил ее агент. — Это моя планета, и я лечу вместе с тобой.
      — Но, Владик, — девушка положила ладони на грудь мужчины, опасно приблизившись к нему вплотную, — ты должен еще подлечиться и сдать анализы…
      Чувствуя, что теряет контроль над собой, Владислав обиженно замолчал. Через минуту он возобновил разговор на другую тему.
      — Сколько дней прошло с тех пор, как вы получили радиограмму?
      — Что? — спросила Эстер, выходя из задумчивости.
      — Какое сегодня число? — поставил вопрос по другому Раденко.
      — Сегодня двадцатое апреля, а что? — спросила в ответ девушка.
      — Так, я радировал вам двадцать восьмого февраля, значит, прошел пятьдесят один день. Черт побери, он уже погиб.
      — Кто? — все еще ничего не понимая она серьезными глазами смотрела на него.
      — 007 — Ворчун или говоря официальным языком — ЭВМ Бонд 007 — Электронно Вычислительная Машина, Бортовой Операционный Навигатор Дестабильных ситуаций, седьмая версия по прозвищу "Ворчун".
      — Но это же просто компьютер, — Эстер все еще ничего не понимала.
      — Это, — многозначительно посмотрел на нее Владислав, — первый в мире электронный мозг, имеющий встроенный блок эмоций, проще говоря — первый живой мозг на небиологической основе.
      — Ну ладно, об этом поговорим позже, — продолжал он, впервые за несколько дней взяв инициативу в свои руки. — Пойдем сейчас ко мне, я тебе все объясню.
      Зайдя с девушкой к себе, он оглядел вещи сваленные на столе и повернувшись к озирающейся кругом Эстер, предложил:
      — Располагайся. Что будешь пить: джин, виски, лимонад или какое-нибудь вино?
      — Сухое белое, пожалуйста, — она провела рукой по матовому стеклу стены, направляясь к креслу.
      Плеснув в два фужера "Пинот Гриджио" Владислав подал девушке ее бокал, затем, сделав глоток, поставил свой фужер на стол. Включив кондиционер он повернулся к спутнице:
      — Одну минуту, я только сполоснусь побыстрому, а то я вспотел как Киру-киру.
      Киру-киру, маленькое животное сродни нашей кошке, обитало в северных широтах планеты Илан. Благодаря густому, белоснежному меху совершенно не боялось холодов, но в закрытых помещениях оно начинало потеть, издавая резкий и весьма неприятный запах, с трудом переносимый человеком. Характерный запах этого животного уже давно стал "притчей во языцах" и только откровенные любители экзотики рисковали держать этих животных у себя.
      Владислав ретировался в ванную, а Эстер с улыбкой смаковала вино, довольная тем, что мужчина в ее присутствии терялся и откровенно глупел. Дождавшись, когда он выйдет, она тоже нырнула под душ.
      Когда девушка удалилась в ванную, Владислав принялся лихорадочно сгребать и рассовывать по углам свои вещи. Потом выудив металлогоида из сваленных в кучу вещей, которые он уже забрал из отдела микробиологического контроля, Владислав закрепил его на руке и активировал металлическую броню. Убедившись, что все функционирует, он снова его деактивировал.
      Когда Эстер, вытирая свои волосы, вышла из ванной, Владислав сидел с бокалом в руке, поджидая ее. Девушка подошла, отложила полотенце в сторону, поправила рукой мокрые волосы на затылке и взяв свой бокал, присела рядом.
      — Ну, — потребовала она, — ты обещал мне что-то рассказать.
      — О чем? — Владислав подвинулся ближе.
      — Как о чем? Об этом, твоем умершем живом компьютере, как его там… Джеймс Бонд, что ли? — ответила она, не ожидая подвоха.
      — Ах, об этом, — нехотя сказал молодой человек, подвигаяясь еще.
      — Ну, слушай. Когда я оборудовал свою базу на планете… — Владислав словно невзначай положил свою руку на талию Эстер.
      Девушка давно поняла его неуклюжие попытки сближения, но была спокойна и уверена, что прервет их в любой момент, как только сочтет, что он переходит границы благоразумия. Тут она, однако, просчиталась. Как только он сумел обхватить Эстер за талию, он плотно прижал ее к себе, активировав жидкую броню другой рукой. Через секунду, раньше чем девушка смогла понять, что произошло, они оба уже были плотно прижаты друг к другу металлической пленкой. Дернувшись, Эстер сузила глаза и произнесла ледяным тоном:
      — Немедленно выпусти меня.
      — Нет, — Владислав отрицательно покачал головой.
      — Выпусти меня, я сказала, — разгорячившись, она попробовала вырваться, но в результате, скованные вместе одним панцирем, они свалились на пол.
      — Я закричу, — попробовала шантаж Эстер.
      — Ну кричи, — спокойно парировал Владислав. — Представляешь, если кто-нибудь войдет, ты сверху и кричишь.
      — Выпусти.
      — Нет. — Он свободной рукой взял ее за затылок, прижал ее лицо к своему и впился жадным поцелуем в ее губы. Когда сопротивление ослабло, он деактивировал наконец свой панцирь и обнял Эстер двумя руками. Она почувствовав себя свободной уже не вырывалась и, нащупав рукой пульт, выключила свет. Через минуту свет снова включился и из-за журнального столика показалась мужская рука с зажатым пультом. Женская ручка дотянулась до пульта и выключила свет снова. В темноте послышался удар пульта о стену и сдавленный смех.

      Шлюпка патрульного крейсера стояла посреди поляны. Вокруг корабля рабочие-роботы устанавливали защитный силовой барьер. На людей они походили весьма условно. Безголовые, мощные механические тела роботов не были закрыты щитками и между сочленениями механики можно было разглядеть шланги, металлические трубки для электропроводов и шланги гидравлических насосов. Закрытыми у роботов были только примитивный мозг в грудной клетке и блок питания в области таза, робот садился на специальную зарядную станцию только для того, чтобы зарядить батареи. Все остальное для рабочих-роботов в целях экономии веса было снято. Впрочем, эта нагота их совершенно не волновала. В их примитивных мозгах, предназначенных только для выполнения прямых и недвусмысленных приказов, не было ни блоков инициативы, ни блоков эмоций.