Ожидание действовало на нервы. За два часа, пока длилась процедура, Элли раз пятнадцать пыталась отвлечься, подключаясь к развлекательным ресурсам Сети, и каждый раз, проведя там пару минут, прерывала соединение — ни юмористические программы, ни показ последних коллекций одежды, ни ее любимые комедии оказались не в силах заставить ее не думать о будущем. Мысль о том, что, выйдя из операционной, Рейг может вообще не обратить на нее внимания, ввергала ее в состояние шока. Последние минут двадцать перед окончанием процедуры девушка металась по помещению, не находя себе места, и пыталась справиться с то и дело охватывающей ее дрожью. К моменту, когда двери в операционный блок, легонько свистнув, ушли в стены, и на пороге появился улыбающийся врач, Элли была готова расплакаться.
      — Госпожа Беолли! Процедура завершена. Пациент будет здесь через две минуты. Он принимает душ…
      — Спасибо, доктор! — еле найдя в себе силы улыбнуться, девушка пожала протянутую ей руку и, проводив взглядом покинувшего фойе врача, заставила себя сесть в кресло и немного расслабиться.
      …Рейг выглядел немного растерянным. Казалось, что он заново учится смотреть, думать и чувствовать. Глядя, как он изучает ее лицо, Элли не выдержала и разрыдалась.
      — Что с твоими губами? — встав перед ней на колени, Рейг осторожно отвел ее ладони от заплаканного лица и расстроено посмотрел ей в глаза. — Искусала? Почему ты плачешь? Чего ты так боишься?
      — Ты что, не чувствуешь? — всхлипнула Элли.
      — Нет… — вытирая слезы с ее лица, признался инкуб. — Эмпатия, функции транслятора и большинства служебных программ восстановятся в течение суток. Пока я могу только видеть и слышать… Даже комм пашет процентов на двадцать…
      — Понятно… — проведя тыльной стороной ладони по своим губам, девушка увидела на коже кровь, и с некоторым запозданием почувствовала жжение. — Черт, прокусила…
      — Знаешь, а ты — красивая… — тихо-тихо, на пределе слышимости вдруг прошептал Рейг. — Тебе, наверное, идет, когда ты улыбаешься…
      — А ты не помнишь? — чувствуя, как по ее лицу снова покатились слезы, спросила Элли.
      — Пока нет… — признался инкуб. — Знаешь, мне кажется, что наличие комма заставляет некоторые отделы мозга деградировать. С ним все просто — выдернуть из его памяти любое событие и просмотреть его на любой скорости, в цвете и со звуком настолько просто, что нет необходимости что-то запоминать, и сейчас я чувствую себя куклой без собственного прошлого. Странное ощущение. Надо учиться запоминать головой…
      — А душой ты тоже ничего не помнишь? — испуганно глядя на своего любимого мужчину, спросила Элли.
      — Мне было с тобой очень хорошо… Только все мои ощущения как будто подернулись дымкой. Стали словно чужими… — делая большие паузы между фразами, и, словно глядя в себя, буркнул Рейг. — Я тебя очень любил… Я это знаю… Разумом… А душа? Она словно бы спит… Не плачь, пожалуйста! Она проснется обязательно… Когда я вижу твои слезы, мне становится больно… И вообще пошли отсюда, а? Мне тут некомфортно…
      — Пошли… — заставив себя встать, Элли вытерла рукавом глаза и, вцепившись в руку двинувшегося к выходу Рейга, засеменила следом.
      — Здорово, что они не прощаются с клиентами после процедуры… — выйдя из лифта на стоянку флаеров, буркнула девушка. — Мне что-то не хочется никого видеть. И слышать…
      — Думаю, психологи у них не зря едят свой хлеб… — усаживаясь на место пассажира, сказал Рейг. — Эль! Поведешь машину? А то я пока за себя не ручаюсь…
      — Да, конечно… Только у меня трясутся руки…
      — Тогда включай автопилот и не задуряйся… — пожал плечами парень и тяжело вздохнул: — Надо же, страшно взяться за управление!
      Машина, против обыкновения, не рванулась в небо, как камень из катапульты, а плавно оторвалась от крыши и, набирая скорость, будто везла беременную женщину, начала перестроение на полосу для тех, кто не торопится. Повернув голову, Элли посмотрела на растерянное лицо сидящего рядом парня и неожиданно для себя фыркнула:
      — У тебя такой вид, будто ты летишь в первый раз!
      — Ага. Именно так я себя и чувствую… — признался он. — Даже страшно немного… То, что от меня ничего не зависит, здорово действует на нервы…
      — Можно взять твою руку? — не дожидаясь разрешения, девушка вцепилась обеими руками в широченную ладонь и, положив ее себе на бедро, принялась поглаживать такие родные пальцы.
      Отвечать Рейг не стал. Вместо этого он закрыл глаза и откинул голову на подголовник.
      — Тебе нравятся мои прикосновения? — минут через пять решилась просить Элли.
      — Да… Странное чувство, что эти ощущения — часть меня… Боюсь пошевелиться, чтобы не спугнуть…
      Еле сдерживая рвущуюся наружу счастливую улыбку, девушка нажала на сенсор отключения ремней безопасности, и, оперевшись на сидение коленом, потянулась к губам Рейга и вдруг почувствовала, что ее срывает с места и кидает куда-то в сторону лобового экрана.
      — Эль!!! — дикий крик Рейга резанул ее слух, и она потеряла сознание…

      Ответить на запрос о соединении с Масато Миклош смог только через сорок минут после прохождения первого сигнала: Зейна, наконец согласившаяся посетить его «скромное жилье», как раз снимала платье, и прерывать этот процесс даже для такого важного занятия, как беседа с подчиненным, Шимански не захотел. И, в общем, не зря: девушка, которую он добивался уже целых шесть дней, оказалась вполне на уровне! Начав играть в опытную, страстную женщину, она уже через несколько минут после того, как они оказались в постели, не на шутку завелась, и приятно поразила его своей искренностью и накалом обуревающих ее страстей. Решив, что работа подождет, Миклош позволил себе расслабиться, и получить все удовольствие, каким его одарила эта взбалмошная, но довольно милая особа. Только когда она, покачивая бедрами, удалилась в ванную, он заставил себя отключиться от приятного и заняться полезным:
      — Ты что-то хотел? — окутавшись сферой, спросил он у возникшего перед ним подчиненного.
      — Через четыре минуты госпожа Беолли выйдет с процедуры реимплантации. Вернее, ее вывезут… — как обычно, без тени эмоций доложил Масато.
      — Она приехала сама? — не поверил Миклош.
      — Нет. Она и ее телохранитель попали в авиакатастрофу. Телохранитель скончался на месте. Госпожа Беолли с переломами средней тяжести была доставлена в клинику на углу Тридцать третьей и Семнадцатой. Мы, как ее родственники, смогли перевезти ее в «Гиппократ-М»…
      — Кто провел реимплантацию? — заранее зная ответ, все-таки спросил Шимански.
      — Перепелицин. Лично.
      — Молодцы. Премию перечислю ближе к вечеру. До связи… — Миклош довольно потянулся, отключил связь, и, вскочив с кровати, бодро направился в сторону ванной — такая новость требовала того, чтобы от души оторваться. А его широченное джакузи мало чем уступало по комфорту кровати… И госпожа Зейна имела шанс это оценить!

* * *

      …С пакетом информации о последних новостях Шимански ознакомился далеко за полночь — когда девушка, порядком утомившись, уже спала в гостевой спальне. Подстегивать себя стимуляторами не пришлось: это сделал первый абзац первой же просмотренной им статьи:
      — Что это? Помешательство или чувство вины? — вопрошал корреспондент. — Лигу лихорадит! Единственная наследница миллиардера Марка Беолли, конгрессмен Элли Беолли, сделала сенсационное заявление! Хозяйка корпорации, выпускающей коммы «Эль-Бео», оказавшиеся неспособными противостоять натиску вируса «Кошелек или Жизнь», хранившая молчание с начала кризиса, решила уйти из политики и бизнеса одновременно! Заявление о том, что в свете последних событий она не может адекватно представлять интересы населения Солисса, и поэтому вынуждена покинуть кресло конгрессмена за сутки перед началом работы Конгресса, уже взбудоражило общественность Ловейга. А выброшенный в продажу контрольный пакет акций корпорации — биржу! И если реакция на первое — относительно спокойна, то продажа и так обесценившихся акций спровоцировала панику: за каких-то десять минут стоимость акции корпорации «Беолли» упала в одиннадцать раз! Желающие полюбоваться на то, что происходит на торговых площадках, могут воспользоваться ссылкой над моей головой — поверьте, зрелище стоит того, чтобы на него посмотреть…
      — Хе-хе… — ухмыльнулся Миклош и остановил воспроизведение. — Вот это я понимаю!
      Второй файл весил почти впятеро больше. И начинался практически так же:
      «Чувство вины или помешательство? Не прошло и пяти часов с момента заявления госпожи Беолли об уходе из политики и бизнеса, как Лига вздрогнула от нового сообщения о наследнице корпорации Беолли: госпожа Элли, не выдержав тяжести навалившихся на нее проблем, покончила с собой! Кадры, которые вы видите, поступили буквально несколько секунд назад! Особняк в жилом городке Конгресса, где недавно поселилась конгрессмен Беолли, стал местом, где эта милая девушка свела счеты с жизнью. Наш корреспондент ведет вас по тому пути, по которому шла Элли в последние минуты перед тем, как закончить свое существование. Смотрите внимательно — вот дверь в одну из пяти ванных комнат, имеющихся в доме. Именно эта дверь скользнула в сторону, когда госпожа Беолли, вернувшись домой после пресс конференции, решила принять душ. Стоя вот в этом углу, девушка снимала с себя одежду, и кусала губы от того, что не видела себя в будущем: крах корпорации, оставленный ей отцом, в одночасье превратил ее из успешного политика и деловой женщины в ненавидимого всеми изгоя. Трудно сказать, насколько сильным было ее отчаяние, но, набрав в ванну горячую воду, Элли недрогнувшей рукой перерезала себе вены на обеих руках. Варварский способ ухода из жизни, взятый на вооружение еще нашими предками на Старой Земле, сработал безукоризненно — белое, обескровленное тело юной, но уже уставшей от жизни девушки ждало прибывших по аварийному вызову системы безопасности особняка врачей в красной от крови воде… Нашим специалистам удалось раздобыть голофайлы с записью камер внутреннего наблюдения — те из вас, кто достиг двадцати одного года, могут подтвердить желание просмотра приаттаченного голофайла и просмотреть шокирующие кадры ухода из жизни юной девушки… А мы поговорим о том, почему врачам не удалось вернуть ее к жизни…»
      — Мы не будем об этом говорить… — усмехнулся Миклош, бегло проглядывая остальные репортажи. — Что толку? И так все понятно. Смотреть самоубийство тоже, пожалуй, неохота — что там может быть нового?

      Возможности генерала Сеченова потрясали: имея доступ ко всей информации, проходящей через Сеть, аналитики службы располагали еще и достаточно большими мощностями для обработки безумных массивов информации. Трудно сказать, где они реально находились, но задержка при получении ответа на практически любой запрос редко составляла больше двадцати минут. Правда, в здании, занятом подразделением «Зет» на Ловейге, не было «Антика», поэтому включившийся в работу Лоуренс был вынужден трансформировать в кровать обычное кресло. Ворочаться на нем было намного менее комфортно, но делать было нечего.
      Капитану Кайму было проще — сухой и поджарый, он прекрасно чувствовал себя сидя. Видимо, поэтому не кряхтел, не ерзал и не матерился. Все время, которое прошло до момента, когда Сеченов решил, что «пора заняться делом»…
      …Аресты майора Мори Энеды, начальника СВБ Лиги и еще десятка высокопоставленных чиновников прошли, как по учебнику: возникающие из ниоткуда офицеры подразделения без особых проблем нейтрализовывали их охрану, погружали зомбированных лиц в стазис и отправляли на ближайшую базу «Зет», где ими начинали заниматься следователи. Восемь часов, потребовавшихся для того, чтобы выпотрошить их коммы и проанализировать полученную информацию, Лоуренс провел в лихорадочном возбуждении — ощущение того, что хвостик той ниточки, дернув за который, можно вытащить на свет виновника всей этой катавасии, было так реально, что не давало отвлекаться ни на что. Даже на булочки. И майор, глотая слюну, загружал и загружал данные в свой многострадальный комм…
      Как ни обидно, но первым к безумному выводу, что во главе заговора стоят не основные подозреваемые, а их любимые «игрушки», пришел капитан Кайм. Именно он обратил внимание, что у всех тех промышленников, которые, по мнению Сеченова, стояли во главе заговора, имеются приобретенные в корпорации «Удовольствие» инкубы или суккубы. И что каждый из клонов прошел процедуры по продлению жизни, а, значит, кроме наличия в базовой комплектации транслятора, имел свободу воли и великолепные расчетно-аналитические блоки, способность к самообучению и материальные ресурсы влюбленных в них до потери пульса хозяев! И именно Верден первым понял, что взять любого клона силами одного только подразделения «Зет» будет проблематично: эти чертовы заговорщики были чертовски осторожны, обладали способностью к эмпатии, и, что самое неприятное, приобретали блоки УИ!
      Генерал Сеченов, ознакомившись с его выводами, грязно выругался и затребовал всю информацию о способностях этих самых суккубов и инкубов, и о количестве и местонахождении всех действующих моделей. Через пару часов анализа он согласился с Каймом: мало того, что по уровню возможностей средняя игрушка мало чем отличалась от бойца спецподразделения, так и информации о реальном месте пребывания четырнадцати из семнадцати находящегося в частных руках «оживленных» клонов просто не было!
      — Я предлагаю взять вдову Сейна Ломарро Бренду Джоуи… — закончив просматривать итоговый файл, пробормотал Верден. — То, что она на Солиссе, и проводит время в компании с Левоном Тер-Петросяном, дает нам небольшой шанс не лохануться…
      — Согласен… — кивнул генерал. — Ставьте ее в разработку, а я распоряжусь, чтобы одно из отделений выдвигалось на Солисс и готовилось к захвату… Энтони! — рявкнул он через минуту, заставив вздрогнуть работающего рядом с Лоуренсом офицера. — С момента начала захвата обеспечь блокаду Солисса по варианту одиннадцать… Вопросы?
      — Сделаю, господин генерал! — не вставая с места, кивнул лейтенант. — На какой срок?
      — До моего разрешения… — пожал плечами Сеченов и потер кулаком шрам. — Надеюсь, что ее арест нам что-то даст…
      — Кстати, может, имеет смысл затребовать в «Удовольствии» одну из игрушек для исследования? — перебил генерала Гирд. — Я бы проверил ее на совместимость с тем же «Полигоном»… Мало ли, на них не подействует?
      — Логично. Вот и займись…
      — А у вас есть «Полигон»? — заинтересованно спросил майор.
      — Не «у вас», а «у нас»… — хмыкнул Сеченов. — «Полигона» — нет. Есть штучка повеселее и посовременнее. «Арена» называется…
      — Дурацкое название… — усмехнулся Верден.
      — Плевать. Зато работает…

      Возвращаться в сознание оказалось ужасно неприятно. Ощущение, что в моей голове кто-то копался, вызывало ощущение жуткого дискомфорта. Кроме того, не работал комм и почему-то не получалось пошевелиться. Открыв глаза, я наткнулся на взгляд высоченного молодого парня, почему-то одетого в шорты и довольно легкомысленную розовую майку с голограммой, изображающей древний парусник, летящий по штормовому морю. На мой взгляд, иссиня-черные волны на розовом фоне смотрелись, как бы это помягче выразиться, хреновато, но, судя по выражению лица юноши, ему эта майка нравилась.
      — Как самочувствие? — поинтересовался он, и я удивленно отметил, что его действительно интересует то, как я себя ощущаю.
      — Нормально… — буркнул я. — Где я нахожусь, и что с девушкой, которая была рядом со мной в кабине флаера?
      — Отвечать на эти вопросы не в моей компетенции. Мое дело проверить, как функционирует ваш организм, и протестировать ваш новый комм. Я сейчас его активирую, а вы попробуете его проверить в разных режимах, ладно?
      Я мысленно схватился за голову: после аварии мне провели реимплантацию! Запуск автотестирования комма, как ни странно, прошел без проблем, а сам процесс занял раза в полтора меньше времени, чем обычно. Испугавшись за сохранность баз данных, программ и всего того, что составляло мою Личность, я включил полную проверку памяти и программного обеспечения. Результат меня слегка шокировал: все было на месте, но абсолютно все файлы, хранившиеся у меня на жестком диске, носили следы копирования! Что, как утверждали все без исключения программисты, считалось невозможным!
      — Кто копировал мою память? — дождавшись конца процедуры, поинтересовался я.
      — Я… — не стал запираться парень. — И совершенно об этом не жалею. Несколько написанных вами программ показались мне очень любопытными. Две из них я даже взял на вооружение… Кстати, на мой взгляд, если вас немножечко подучить, то получится очень даже неплохой аналитик…
      — Копирование без ведома хозяина считается невозможным! — не обратив внимания на комплимент, буркнул я.
      — Вы предлагаете мне просить его предоставить сейчас? — ухмыльнулся мой собеседник. — Не поздновато?
      — Кто вы? Что вам от меня надо? — понимая, что начинаю злиться, рявкнул я. — Может, стоит меня развязать?
      — Сейчас мой шеф закончит с вашей подругой и ответит на все вопросы. А пока будьте любезны уделить мне немного времени. Первый: какие эмоции я сейчас испытываю?
      …Пока юноша терроризировал меня вопросами, я пытался разобраться в сути изменений, внесенных в процессе реимплантации. Первое, и самое важное, что я проверил — это маркировку нового комма. И озадачился: название «Лаэртид» мне ни о чем не говорило. Ну, если не считать того, что сам термин означал «сын Лаэрта», и являлся отчеством Одиссея. Сведений о такой корпорации у меня не было, но параметры машины были, пожалуй, получше, чем у моего «Эль-Бео» или того же «Митсу-Элит». Ни одного вируса, резидентной программы или скрытого файла мне обнаружить не удалось. Либо их просто не было, либо подправленный антивирус их видеть не желал. Решив, что, оказавшись на свободе, постараюсь срубить систему, и, отформатировав, установить новый антивирус, я отложил решение этой проблемы в долгий ящик и перешел к следующему интересующему меня вопросу: функционированию всего того, что было в базе у меня, как у инкуба. От транслятора до генератора голомасок. Аккуратно попробовав транслятор на собеседнике, я понял, что устройство работает нормально: юноша усиленно чесал нос, не понимая, что с ним происходит. Небольшие язвочки, появившиеся у меня на лбу, его встревожили, и он тут же поплыл, подключаясь к медицинскому оборудованию, расположенному в стенах вокруг моей кровати.
      — Фу, показалось! — успокоился он, стоило мне убрать маску. — Что-то с освещением… О, кстати, вот и шеф!
      — Где? — я попробовал повернуть голову за спину, где, предположительно должна была находиться дверь в палату, но не смог — так сильно шея не выворачивалась.
      — Идет… Только что от лифта отошел… Кстати, не один!
      Близость Элли я ощутил задолго до того, как она зашла в мою палату, и тут же начал сканировать ее сознание. И тут же успокоился: она была немножечко взволнована, слегка растеряна, но при этом испытывала сильное облегчение и надежду… Поняв, что ничего дурного с ней не произошло, я немного расслабился и приготовился к встрече.
      — Ну, здравствуйте, господин Рейг Олисс, друг и защитник госпожи Беолли! — хохотнул ввалившийся в палату здоровяк. — С вашей подругой и подопечной, как видите, все в порядке, так что, думаю, если я отключу блокировку кровати, вы на меня не броситесь?
      — Не брошусь… — кинув взгляд на возникшую рядом с кроватью Элли, буркнул я и попробовал подключиться к ней напрямую. Сопротивляться девушка не стала, а привычно кинула соединение. Заняться сканированием ее комма я смог далеко не сразу — задохнулся от обуревающих ее чувств! Боже, как она меня любила! Слегка приглушив эмо-блок, я кое-как справился со своими ощущениями и, решив, что наши личные проблемы можно оставить на потом, принялся за дело. Блок КТН-312-ЛЗЕ в ее новом «Лаэртиде» отвечал всем нормам комитета по сертификации, а, значит, защищал ее от зомбирования. Да и в остальном комм функционировал нормально, хотя и отличался от привычного «Эль-Бео». Кстати, в лучшую сторону. Быстродействием, объемом памяти и еще несколькими второстепенными параметрами.
      — Ну, что, убедились, что вреда мы вам не причинили? — усмехнулся этот самый шеф, поймав мой успокоенный взгляд.
      — Да… — я не стал отрицать очевидное.
      — Вот и отлично. Макс, ты свободен! — не поворачиваясь к подчиненному, командным голосом рявкнул он, и, дождавшись, пока закроется дверь за пулей вылетевшим в коридор юношей, продолжил:
      — Думаю, что последнее, что вы помните — это момент аварии… Можете не отвечать — так оно и есть. Все, что касается официальной версии происшествия, вы сможете просмотреть на новостных сайтах Сети часа через два-три, когда покинете это гостеприимное здание. Не вдаваясь в подробности, сообщу, что в настоящее время вы оба мертвы. Предвосхищая ваши вопросы, госпожа Беолли, скажу, что в условиях разразившегося биржевого кризиса наши специалисты за бесценок скупили акции вашей корпорации, так что в материальном плане вы ничего не потеряете. И хотя ваши счета пока заморожены, после того, как все закончится, вы сможете вернуться к нормальной жизни. До этого момента вы можете пользоваться теми средствами, которые перевел на анонимные счета ваш друг и телохранитель, и ни в чем себе не отказывать. Единственное условие — не покидать этой планеты, так как вероятность вашей идентификации СГО за пределами системы составляет около девяноста пяти процентов. То есть слишком много… По нашим расчетам, операция по аресту лиц, причастных к серии преступлений, объединенных в дело под названием «Зомби», должна завершиться в течение недели. От силы — десяти дней. Так что ваш отпуск будет не таким уж и длинным… Что еще? А, да. Вся информация, которая содержалась на ваших коммах, была скопирована и будет использована в процессе ведения расследования. За ее конфиденциальность можете не беспокоиться — ни один бит ее не появится в Сети, и не будет использован против вас или ваших близких…
      — Зачем нам поменяли коммы? — перебил собеседника я.
      — После копирования ваши перестали нормально функционировать. Увы, иначе бы у нас не получилось…
      — «У нас» — это у кого?
      — У одной из немногих служб Лиги, зомбировать сотрудников которой до сих пор не удалось. Думаю, этой информации вам должно быть достаточно…
      — Вы докопались до тех лиц, кто стоит во главе угла? — поняв, что большего не добьется, поинтересовался я.
      — Да. Вы же чувствуете! — усмехнулся собеседник. — То, что вы — инкуб, нам тоже известно. И эта информация тоже останется конфиденциальной…
      — Мы проходим по базам ПЗС?
      — Нет. Они контролируются нашими оппонентами и большинством силовых структур, офицеры которых имеют к ней доступ. Можете быть спокойны…
      — А на этой планетке царит анархия? — мне стало смешно. — Что за система такая?
      — Про Парадизо слышали? — расплылся в улыбке здоровяк. — Это она…
      — Папа два раза там… то есть тут отдыхал! — подала голос Элли. — Рай для богатых… Он говорил, что тут есть все, но стоит безумных денег…
      — Именно так… И все эти нувориши заинтересованы в высшей степени конфиденциальности. Так что большинство систем идентификации и контроля не работают или работают, скажем так, в фоновом режиме. А служба безопасности планеты — это ширма, за которым скрывается одно из наших подразделений…
      — Вы так спокойно об этом говорите… Мы что, обречены? — спросила девушка.
      — Нет. Просто у нас есть все основания считать, что эта информация никогда не выйдет за пределы этой палаты. А господину Рейгу я планирую предложить поработать на нас… Но не сейчас, а эдак через недели две-три… Еще вопросы есть?
      Вопросы, естественно, были…

* * *

      …Отель с избитым названием «Корона» был роскошен настолько, что я порой терялся, пытаясь понять предпосылки, заставившие его хозяев, скажем, размещать в одних апартаментах два спортивно-косметических центра. Или восемь гостевых покоев. Или три бассейна. На мой взгляд, гости спокойно могли снять себе отдельные номера. Интерьеры комнат менялись чуть ли не два раза в день — мощные генераторы голограмм и адский труд обслуживающего персонала творили такое, что Элли периодически отказывалась заходить в спальню, считая, что попала не туда: стены, сдвинувшиеся за время нашего отсутствия вверх или вниз, меняли цвет и фактуру, мебель — форму и окраску, а потолок расцветал буйными картинами в тон к новому интерьеру. Единственным уголком, где можно было отдохнуть от этой фантасмагории, была маленькая детская, где имелся пульт управления эффектами, с которого я смог отключить функцию трансформации. Вторую и последующие ночи мы спали именно там…
      …Первые сутки я пытался разобраться в тех изменениях, которые произошли во мне во время процедуры по продлению жизни.