К этому времени мы успели поужинать, просмотреть сделанный девушкой фильм, наплаваться и завалиться на лежаки около бассейна. Наполовину отключившись от щебетания слегка перепившей за ужином Элли, я внимательно просмотрел внесенные незваным гостем изменения в программу климатизатора дома и онемел: великолепно написанный вирус должен был спровоцировать небольшой сбой программы насыщения воздуха микроэлементами, и самоуничтожиться. А Эль, надышавшись во сне угарным газом — умереть!
Ошалело посмотрев на весело жестикулирующую девушку, я снова перепроверил свои расчеты — ошибки быть не могло. Господин Максимилиан Шульке, экс начальник смены охраны семьи Беолли, или человек, воспользовавшийся его доступом в сеть, обладал весьма и весьма неплохими навыками в программировании.
— Рейг! Ты меня слышишь? — почувствовав, что я ушел в свои мысли, обиделась Эль, и я, решив, что Шульке подождет, солгал:
— Слышу… Просто обдумывал завтрашний день и заказывал бронь в одном очень неплохом ресторанчике на Западном побережье…
— Они готовят лучше, чем ты? — не поверила девушка.
— Не знаю… — улыбнулся я. — Не пробовал… Но, если верить проспектам в Сети, то там красиво…
— Не хочу в ресторан. Там — люди… Не пойдем, ладно? — жалобно посмотрев мне в глаза, взмолилась моя хозяйка. — Ненавижу этих стервятников! Кстати, можно тебя попросить?
— Можно… — чувствуя, что она вспомнила свои ощущения при подключении, и хочет повторить, пробормотал я.
— Позволь мне еще раз попробовать… ну, ты понимаешь, правда?
Я молча пододвинул к ней поближе кресло и активировал связь. Эль, глядя на меня расширенными глазами, задрожала от нахлынувших на нее чувств, и судорожно облизнула языком пересохшие губы:
— Не отключай, пожалуйста… еще немного, ладно?
Я закрыл глаза и, откинувшись на спинку кресла, погрузился в ее ощущения.
Девушке было тяжело. Ее колотило так, что мне стало не по себе — пытающаяся ощущать, она примеряла мои чувства на себя! Сочувствуя и сопереживая мне так, что я вдруг перестал понимать, где заканчиваются мои чувства и начинаются ее. В какой-то момент я вдруг понял, что вот-вот сойду с ума — ее ощущения усиливали мои, что, в свою очередь, сказывалось на силе ее переживаний, и этот безумный эмоциональный резонанс грозился выйти из-под контроля!
— Хватит… Не могу больше… — простонала она, побледнев. — С ума сойти, как ярко…
Я прервал подключение и вдруг с ужасом понял, что она стоит на коленях, опираясь локтями на мои бедра, и смотрит мне в глаза:
— Знаешь, что потрясает больше всего?
— Что?
— Две вещи… Первая — это осознание того, что любить ТАК человеку, наверное, не дано… Твои чувства — что-то совершенно запредельное! Какая-то квинтэссенция понятия «Любовь»… И я, наверное, тебе завидую…
— В тебе нет зависти… — я покачал головой и вздохнул.
— Я не в этом смысле… — кивнула Эль. — Мне бы хотелось быть такой же настоящей… А второе — в твоих чувствах совершенно нет плотского желания. Того, которое прет из всех тех мужиков, которые меня окружают… И… я не понимаю, плохо это или хорошо…
— Знаешь… — не дождавшись моего ответа, пробормотала она, прикоснувшись пальчиком к моей щеке, — я никогда не пробовала наркотиков. Но уверена, что ощущений сильнее, чем те, которые я чувствовала сегодня, быть не может… Спасибо… Я… мне… кажется, я сошла с ума…
Сделав пару глотков вина, я посмотрел ей в глаза и снова вздохнул.
— Тебе грустно? Как бы мне хотелось уметь чувствовать так же, как ты… — прошептала девушка. — Это снимало бы кучу вопросов и предотвращало бы ошибки… Ну, что же ты молчишь?
— Грустно… — признался я. — Я не хочу, чтобы ты переживала еще и из-за меня… Встань, пожалуйста, с пола, ладно?
— Пойдем в комнату… Мне зябко… — опершись на протянутую руку, Эль встала и, не выпуская моих пальцев, потянула меня в дом.
Пройдя по анфиладе комнат, мы добрались до ее спальни и ввалились внутрь. Не включая света, Эль посадила меня на кровать, сама села на пол, и, прислонившись спиной к моим коленям, попросила:
— Потереби мои волосы, пожалуйста… А то мне что-то не по себе… И… не надо меня успокаивать, ладно? Я знаю, что ты это умеешь… Мне немного плохо, но… это хорошо… — сбивчиво забормотала она, пытаясь объяснить, прежде всего, себе самой то, что творилось в ее душе…
Первое же прикосновение моих рук к ее затылку оказалось таким острым, что она чуть не вскрикнула. Чувствуя, как колотится ее сердце, я все-таки включил транслятор и, излучая на минимальной мощности, старался дать ей возможность справиться с самой собой. Но безуспешно. Мало того, у меня вдруг появилось ощущение, что прямое подключение, прерванное мною, сохранилось! Я даже проверил ресурсы процессора и, на всякий случай, заблокировал эту возможность программно…
* * *
…Эль спала, подложив мою руку под щеку, и улыбалась во сне. Расслабляющий массаж, который я ей сделал после того, как перестал возиться с ее волосами, и немножечко снотворного, по моей команде добавленного климатизатором в воздух особняка, довольно быстро успокоили морально истощенную девушку. Но, даже засыпая, она не отпустила меня от себя. Удостоверившись, что она крепко спит, я провентилировал воздух, убавил на пару градусов температуру и смог заняться проблемой несанкционированного доступа.
Как оказалось, господин Максимилиан Шульке в момент вирусной атаки на планете отсутствовал. В настоящее время вместе со своей нынешней подругой Эжен и ее дочерью он летел в каюте второго класса на Кассио, и приблизительно через час должен был появиться на таможне космодрома. Подвесив к камерам наблюдения автоматических терминалов таможни программу идентификации разыскиваемого мною лица, я занялся его прошлым.
Как и следовало ожидать, четыре часа сорок две минуты перед отлетом господина Шульке не существовало: с момента его выхода из квартиры Эжен не сохранилось ни одной записи камер видеонаблюдения, где бы было видно его лицо или фигуру. Казалось, что сделав шаг на крышу дома, он растворился в воздухе. Программисты моего неведомого противника знали свое дело — отследить сервера, с которых происходило вмешательство, я не смог. Ничего не дал и анализ движения всех летательных аппаратов в радиусе двадцати километров от его дома за период плюс-минус полчаса от момента его «пропажи»: то ли подправили и записи спутника, то ли использовали что-то еще — понять, куда он улетел, у меня не получилось. Слегка расстроившись, я принялся за вирус.
Логика противника была довольно проста — смерть от угарного газа автоматически активировала тревожный сигнал в Систему, которая, в свою очередь, сообщала о чрезвычайном происшествии в соответствующие службы. По генерирующимся в таком случае кодам в дом должны были попасть представители полиции и врачи скорой помощи. Причем первые получали возможность практически полного анализа Системы, а, значит, и доступ в любое помещение…
Поиск в Сети дал интересные результаты — в то время, когда я массировал Эль, в городе были найдены внезапно потерявшие управление машины обеих служб! Видимо, не получив подтверждения о разрушении вируса, противник свернул операцию…
Часам к шести утра я понял, что уперся в тупик — все ниточки, которые я умудрился найти, оказались оборванными. А найти мотивы покушения на жизнь Элли мне не удалось… В общем, злой, как собака, я решил принять холодный душ, но не тут-то было: почувствовав шевеление моей руки, Эль вздрогнула и проснулась:
— Который час? — глядя на меня в полумраке комнаты, хрипло спросила она.
— Пять сорок две…
— Ты так и просидел всю ночь? — пододвинувшись поближе, девушка обхватила мою шею руками и, положив голову мне на плечо, прошептала:
— Я влюбилась… Как дура… Чувствуешь?
Глава. Олинна Зайко
— Спасибо, Эш! — кусая губы, пробормотала Олинна. — Ты, как всегда, на высоте… Здесь всё?
— Да, госпожа Зайко… — старательно пряча взгляд, буркнул мужчина.
— Отлично… Тогда я тебя не задерживаю… Не волнуйся, с блокиратором я как-нибудь разберусь. Не дура. Деньги я сейчас переведу… Все, можешь идти…
— Спасибо, госпожа Зайко! Если что — я всегда к Вашим услугам… — вскочив с дивана, Эш Колин, один из лучших частных детективов Нью-Рока, на ходу поклонившись, выскочил в коридор. И тут же вернулся обратно:
— Тут слишком много! Вы, наверное, ошиблись!
— Это премия. За выполненную работу… — не глядя на ошарашенного мужчину, сказала Олинна. — И напоминание о полной ее конфиденциальности…
— Я и так… — начал было он.
— Все… Иди… Мне надо побыть одной…
* * *
…Смотреть на то, как Генри целует эту тощую овцу, было невыносимо. Остановив воспроизведение голофильма, женщина скинула с себя платье, стянула белье и, встав так же, как любовница ее мужа, посмотрела на себя в зеркало.
— У нее грудь уродская! Лицо — абсолютно заурядное! Нет вкуса! Генри, ну неужели ты не видишь, что вот эта линия — результат пластики? Дешевой, как и вся твоя потаскушка? Ну, да, задница ничего, но и это не ее! — не отдавая себе отчета, что говорит вслух, рычала оскорбленная женщина. — Неужели трудно покопаться в каталогах? Формы трехлетней давности! Этой стерве уже шестьдесят три! На ней клейма ставить негде! Урод, ну зачем тебе СБ? Попросил бы ребят — тебе бы подогнали файл с ее досье… Проверка на благонадежность… Тьфу… Конечно прошла — передразнила она строчку из прочитанного ранее документа. — Кому она нужна-то такая? Только такому придурку, как ты, дорогой…
— Выйди вон!!! — заметив, что в дверях гостиной стоит ошалевший от вида ее обнаженного тела дворецкий, прошипела она. — Вон, я сказала!!!
— Но, госпожа, ваш комм не отвечает, а там прилетела госпожа Этель Оникс… — из-за двери пробормотал он.
— Плевать! Я занята! Пусть перезвонит завтра… — отключая паузу, заорала она. И, включив комм, заблокировала дверь и включила полную шумоизоляцию своей гостиной.
* * *
…Генри был в своем репертуаре. Каждое его прикосновение к сопернице было знакомо до боли. Покусывание ушка, палец, скользящий по позвоночнику, восхищенный полухрип — полустон «Ты чудо, Зайка!»…
— Зайка? — взвилась оскорбленная до глубины души женщина. — Я покажу тебе «зайку», скотина… Ты у меня дождешься… А тебе, овца, придется пожалеть о дне, когда твоя отвислая задница оказалась у меня на пути… — не обращая внимания на фильм, Олинна подключилась к комму, активировала чип, зарегистрированный на другую фамилию, который ей оставил Эш, и заказала себе каюту на улетающий через два часа «Эребус». Потом наскоро собралась, умудрившись обойтись минимумом вещей, и, прогрохотав каблуками по лестнице, ведущей в ангар, запрыгнула с салон своего «Винга»…
На попытку взлететь флаер ответил отказом:
— Ваше состояние не позволяет управлять воздушным судном, мэм! Рекомендую Вам сообщить координаты или название места назначения, включить автопилот или вызвать автоматическое такси! Ваше состояние не позволяет…
— Ур-р-роды… — взвизгнула госпожа Зайко, врезала по сенсору активации автопилота и заорала: — Космодром Госкин. Терминал номер одиннадцать. Я тороплюсь!!!
— Спасибо за понимание… — слушать любезный голос машины было невыносимо, и Олинна врезала кулаком по сенсору подключения к Сети:
— Музыкальный канал! Любой из моего списка приоритетов! И погромче!!!
— Ваше состояние внушает опасения! — приглушив раздавшуюся в салоне музыку, прогундосила машина. — Рекомендую воспользоваться функцией «Первая помощь» в меню «Безопасность». Подтвердите необходимость корректировки состава воздуха…
— Заткнись! Запрещаю! Музыку прибавь!!! — чувствуя, что сейчас разнесет долбанную машину на куски, закричала она. — И оставь меня в покое!!!
* * *
…Проводить в роскошной каюте корабля восемь часов наедине с самой собой госпожа Зайко не собиралась. Поэтому, дождавшись, пока «Эребус» сошел с орбиты и приступил к разгону, она выскочила в коридор и понеслась в сторону развлекательной палубы, моля бога, чтобы там оказался какой-нибудь завалящий мужчина. Не обремененный присутствием жены, любовницы или детей.
Ворвавшись в фойе, Олинна огляделась, и, заметив сидящего у стойки старомодного бара юношу, мрачно потягивающего что-то из абсолютно черного бокала, она подошла к нему, сделала свою блузку попрозрачнее и, практически уперевшись своей грудью ему в лицо, хрипло спросила:
— Вы бы не хотели провести время перелета в моей постели? Я безумно хочу забыться…
Спокойно допив свой коктейль, парень с интересом осмотрел стоящую перед ним женщину, потом поплыл взглядом, видимо, определяя, не находится ли она в состоянии алкогольного или наркотического опьянения, и задумался, выходя в Сеть…
— Можешь не искать. Мне сорок два… — буркнула Олинна. — Устраивает? Нет?
— Вполне… — ухмыльнулся он, — Меня зовут Арчи. А тебя?
— Олинна… — протягивая ему руку, пробормотала она. — К тебе или ко мне?
— А есть какая-то разница? — хохотнул парень. — Каюты первого класса похожи друг на друга как две капли воды…
— Разве? — удивилась Зайко.
— Ну, да… — вскочив на ноги, заулыбался Арчибальд. — В них одна кровать. А все остальное — не важно…
— Логично… — не смогла не согласиться женщина. — Значит, идем к тому, к кому ближе…
— Активируй подавление… — вталкивая Олинну в ее каюту, пробормотал он, срывая с себя рубашку.
— Пусть смотрят… Наплевать… — зарычала женщина и, повалив спутника на кровать, сорвала избавилась от одежды… — Сегодня мне все равно… И ты… делай со мной, что хочешь…
— Вообще? — ошалело посмотрев в ее затянутые поволокой сумасшествия глаза, прошептал Арчи.
— Угу… — хрипло пробормотала женщина и впилась ему в губы…
* * *
…Отель «Гнездышко» располагался на вершине небольшой скалы, нависающей над океаном. Бухта, глубоко вдающаяся в покрытый тропическими джунглями берег, оставляла странное ощущение — казалось, что белого песка, об который бился океанский прибой, не могла касаться нога человека! Вглядываясь в буйное переплетение лиан, в пестрый ковер простирающегося у нее под ногами зеленого царства, Олинна вдруг поняла, что здесь должно быть безумно здорово именно вдвоем — территория, прилегающая к отелю, рассчитанному на четыре пары влюбленных, позволила бы уединиться как минимум сотне ищущих уединения парочек. И поняла, что снова закипает.
Активированная программа поиска по параметрам находящегося в режиме ожидания комма быстро принесла ожидаемый результат: Генри был тут, в трехстах двадцати двух метрах северо-восточнее, и на шестьдесят два метра ниже. Поморщившись, Зайко вывела на солнечные очки метку направления и, повертев головой, удовлетворенно улыбнулась — Эш оказался достаточно предусмотрительным, чтобы не заставлять ее разбираться с идиотским компасом комма. Сверившись с рекламным проспектом отеля, она быстро прошла к полупрозрачной площадке лифта, способного спустить ее к пляжу, и, активировав очередную программу детектива, получила доступ к его управлению…
Минута, потребовавшаяся лифту, чтобы по диагонали пересечь пару сотен метров до автоматического бара, расположенного почти у самой кромки воды, Олинна потратила на переодевание. Включив и поставив косметичку на подходящий камень, она сделала пару оборотов вокруг своей оси, и, полюбовавшись на свое трехмерное изображение, выведенное камерой косметички на комм, мстительно улыбнулась — узнать ее под голомаской, меняющей лицо и фигуру, было невозможно. А купальник, обтягивающий ее программно скорректированные согласно вкусам мужа формы, выглядел просто сногсшибательно…
…Генри шел в сторону лифта с таким видом, будто только что выиграл чемпионат Лиги по декатлону. Рядом с ним, виляя задом, стелилась эта тощая подстилка, то прижимаясь к его плечу, то целуя в шею, то забегая вперед, чтобы продемонстрировать свои не раз скорректированные ягодицы. Сжав зубы, Олинна нацепила на лицо маску пресыщенной жизнью светской львицы, подхватила стоящий на стойке бокал с коктейлем, и, перекатывая губами вишенку, покачивая бедрами, направилась в сторону воды. «Забытая» на стойке косметичка исправно транслировала ошарашенное лицо сделавшего «стойку» мужа: уже через несколько секунд этот кобель, ничуть не стесняясь идущей рядом любовницы, пялился на ее задницу! Смотреть, как психует тощая, было даже забавно — еще минуту назад уверенная в своей неотразимости женщина растерянно смотрела на потерявшего к ней всякий интерес мужчину и кусала губы!
— То ли еще будет! — пробурчала про себя Зайко. — Ставлю миллион против одного кредита, что сейчас он придет знакомиться!
— Выиграла! — хмыкнула она через пару минут, когда «не заметивший», как топает ногой его недавняя подружка, Генри, ускоряя шаг, двинулся в сторону ее «Антика».
Лежать в силовом поле устройства, позволяющего принимать любые положения, и придуманного специально для любителей загара без морщин, полосок и тому подобных изъянов, вызванных гравитацией, было даже приятно: Зайко решила, что обязательно приобретет такое же кресло для дома. Но попозже, когда разберется с мужем, доставившим ей столько горя…
— Извините, девушка! — раздался над ней рокочущий баритон мужа. — Вы знаете, я никогда не видел такой совершенной фигуры, как Ваша! Глядя на то, как грациозно вы двигаетесь по этому белому песку, я понял, что древние легенды о выходящих из моря богинях — это правда! Вы — одна из них…
— Смешно… — пробурчала Зайко. — За десять лет так и не удосужился скачать новую версию «Обольстителя». — «Совершенная фигура»… «грациозно двигаетесь», «богиня»… — одни и те же обороты! Там что, словарный запас для учеников второго класса?
— Простите? Мы уже встречались? — замолчав на середине предложения, Генри отключился, проверяя, не глюкнул ли его голообраз. — Странно… — убедившись, что его лицо невозможно узнать, хмыкнул он… — вы меня, наверное, с кем-то путаете…
— А разве это возможно? — хихикнула Зайко, приподнялась на локте, дав возможность одной груди вывалиться из чашки лифчика, и, дождавшись, пока вздохнувший от вожделения мужчина переведет взгляд на ее сосок, активировала блокиратор.
Обе голограммы пропали одновременно. Лицо Генри, на котором играла улыбка плейбоя, в мгновение ока перекосило — женщина его мечты, даже и не думавшая прятать свою роскошную грудь, вдруг оказалась его женой! А писк системного сбоя, наверняка раздавшийся при насильственном отключении голограммы, заставил его побледнеть.
— Ну, что, кобель, так-то ты трудишься на своей чертовой конференции? — удостоверившись, что он «готов», хмыкнула Олинна. — Даже и не думай! У меня предостаточно материала, в котором ты преподаешь все премудрости плотских утех этой старушке…
— Она не старушка! — взвизгнул деморализованный мужчина.
— Ну, да, кому что нравится… Хотя в шестьдесят три она уже и не девочка…
— Врешь…
— Могу скинуть ее досье… — победно ухмыляясь, добила его она…
— Я видел голограммы…
— У-у-у… Какие мы наивные… — расхохоталась она. — Да любая женщина завалит тебя такими за две минуты! Я — в двадцать. Я — двадцать три… Я — в тринадцать! На любой вкус и цвет…
— Свинство… — опустившись на песок, выдохнул он.
— Именно! — вскочив с «антика», хмыкнула Зайко, и, подхватив сумочку, добавила: — А твоей измены в день моего рождения я тебе не прощу. Ни за что и никогда… Пока…
Оставив убитого новостями мужа сидеть на песке, она подобрала косметичку, добежала до лифта, и, дождавшись, пока он тронется, набрала на комме ктс-ку:
— Ваши слова подтвердились. Готова к встрече. Зайко.
Не прошло и пяти минут, как пришел ответ:
— 21 мая. 12–0 °CГ. Космодром Госкин. Терминал 3. Ресторан «Зведный ветер». Столик на ваше имя…
Глава 13. Верден Кайм
— Срочно зайдите ко мне, как появитесь на работе, капитан! — голосовых сообщений от Медузы на сервере кабинета оказалось аж восемнадцать штук. Судя по времени их появления, полковник Энеда педантично посылал их каждые полчаса, — видимо, ему было абсолютно нечего делать. Или, что вероятнее, наклевывался хороший разнос, проводить который полковник предпочитал при личном присутствии подчиненных, а не виртуально. Пожав плечами, капитан быстренько просмотрел файлы, пришедшие на рабочий адрес за время его отсутствия, и, связавшись с приемной Медузы, доложил, что готов явиться по первому требованию.
— Что вы себе позволяете, капитан? — не дожидаясь, пока подчиненный явится в его кабинет, заорал полковник, подключившись к большому экрану кабинета Кайма. — Где вас носило больше суток?
— Согласно моей должностной инструкции, я проводил расследование, по делу о… — начал было Верден, но Энеда прервал его на полуслове:
— Я прекрасно знаю ваши инструкции! Почему вас не было в кабинете?
— Расследование потребовало от меня опроса свидетелей, проживающих на другой планете Лиги. Доставить их в свой кабинет не представлялось возможным… — четко отрапортовал он.
— Какие, к чертовой матери, свидетели, когда вы мне нужны? — взвыл полковник.
— У вас есть номер моего комма, и я не вижу причин, по которым вы не могли мне позвонить.
— Я не люблю общаться виртуально… — покрывшись красными пятнами, прошипел Энеда.
— Наша работа не позволяет оперировать понятиями «люблю» или «не люблю». Мой полет был вызван служебной необходимостью, и я не вижу необходимости дальше обсуждать этот вопрос. Господин полковник! Что с запросом, который я вас просил сделать по делу, которое я расследую? — не дожидаясь, пока лопнет надувшееся от бешенства начальство, поинтересовался Верден.
— Какой, к дьяволу, запрос, капитан? Вас не было на рабочем месте!
— Господин полковник! В связи с открывшимися в деле обстоятельствами я присваиваю ему вторую категорию, и требую получения соответствующих полномочий, а так же незамедлительного ответа на мой запрос! — не обращая внимания на вопли Медузы, рявкнул Кайм.
— Чего??? Вторая категория? — брезгливо скривился Мори Энеда. — А, может, вам присвоить сразу первую? У вас есть серьезные основания? Или вы ограничиваетесь вашими дурацкими догадками?
— Докладная по результатам моей поездки уже на вашем сервере, господин полковник. Согласно той же инструкции, вы обязаны просмотреть ее в максимально короткое время, и незамедлительно принять решение о подтверждении категории, или ее снятии. Поэтому я не буду вам мешать заниматься делом и отключусь…
Лицо онемевшего от такой наглости полковника надо было видеть. Поэтому, перед тем, как прервать связь, капитан с мстительным удовольствием сделал моментальную голографию готового лопнуть от злости начальства и, полюбовавшись на нее пару минут, отправил в закрытый аж тремя паролями архив. Однако поработать спокойно ему не удалось — очередное требование посетить кабинет Энеды пришло буквально через минуту. Пришлось вставать и тащиться к лифту…
— Вы представляете, что натворили! — орал полковник, бегая по огромному, как спортивный зал, кабинету. — За какие-то несколько часов пребывания на Ловейге вы нарушили одиннадцать законов, не говоря уж о…
— Господин полковник! — перебил его Верден, не желая слушать эту чушь. — Если бы вы дочитали мою докладную до конца, вы бы имели возможность ознакомиться с файлами Особого Положения по проведению расследований категории Четыре и выше. Являясь сотрудником Службы, я обязан руководствоваться именно ею, и действовать максимально эффективно…
— Не надо меня учить, Кайм!!! — брызгая слюной, завопил Медуза. — Я…
— Вы обязаны подтвердить категорию или дать мне официальное заключение о причине, по которой НЕ СЧИТАЕТЕ нужным этого делать. Я не желаю тратить время на пустопорожние разговоры. Вторая категория, полковник!
В какой-то момент капитану показалось, что Энеду хватит удар — на его пунцовое от бешенства лицо было страшно смотреть. Однако лицезреть такое счастливое событие ему не удалось — комм господина полковника, среагировав на критическое состояние хозяина, ввел ему в кровь что-то седативное. Однако это не сильно успокоило беснующегося Энеду:
— Вы отстраняетесь от ведения дела, капитан! Поэтому о принимаемом мною решении относительно его категории я докладывать вам не буду! Вон из моего кабинета!!!
— Вынужден сообщить вам, господин полковник, что рапорт об этом уйдет на комм генерала Плахина через две минуты…
— Сдайте чип, оружие и служебный комм! Немедленно! Вы уволены…
Глава 14. Рейг
Целый день я прожил, как в тумане — не чувствовать того, что творилось в душе у порхающей по дому Элли я не мог, а возможности приглушить их хоть немного в программе предусмотрено не было. Поэтому к вечеру я находился на грани психологического шока — каждый ее взгляд, брошенный на меня, бил по нервам, как кузнечный молот. Приняв, как данность, что я ощущаю каждую ее эмоцию, и наблюдаю за ней, где бы она не находилась, девушка абсолютно перестала стесняться своей влюбленности. Мало того, она научилась надо мной издеваться: иногда, находясь в той же комнате, что и она, и, почувствовав всплеск ее эмоций, я поворачивался к ней и натыкался на счастливый взгляд, ждущий моей реакции. Для того, чтобы отвлечь и ее, и себя от этого безумия, я загнал Эль в спортзал, выжал из нее все силы на тренажерах, беговой дорожке и в бассейне, потом попарил в сауне и… понял, что спать она не собирается — клокочущая в ней энергия требовала выхода…
К середине дня она вообще перестала от меня отходить — вместе со мной готовила обед, ела, сидя рядом, абсолютно не замечая вкуса приготовленных нами блюд, потом складывала в утилизатор посуду, стараясь не отрывать от меня влюбленного взгляда. И пару раз чуть не упала, умудряясь зацепиться за ножки кресел, стоящих вокруг обеденного стола. Удостоверившись, что на столе не осталось грязной посуды, она активировала роботов-уборщиков, и, не дожидаясь, пока они примутся за уборку, поволокла меня к себе.
— Ты умеешь рисовать?
— Наверное… — улыбнулся я, удостоверившись, что разработчики снабдили меня и такой программой. — А что?
— Нарисуй меня такой, какой ты меня видишь, а? — замерев в центре спальни, попросила девушка. — Я сяду, как надо… Все, что надо для рисования — вон в том шкафу…
— Садиться не обязательно… — я пожал плечами и усмехнулся. — В моей памяти — несколько суток общения с тобой. Я могу разбить по кадрам каждое твое движение и нарисовать тебя в любом ракурсе…
— Тогда я буду стоять у тебя за плечом, и смотреть, как ты рисуешь… Можно?
— Почему нет? — хмыкнув, я взял с полки альбом, универсальное стило и задумался…
— Представляешь, в каком положении меня рисовать? — тут же спросила неугомонная девица.
— Нет. В какой технике… — хитро ухмыльнулся я, стараясь не обращать внимания на ее эмоции и желания. — Импрессионизм, кубизм, сюрреализм устроят?
— У… — надулась девушка, и, выдержав в «обиженном» состоянии секунд десять, снова заглянула мне в глаза: — Рисуй, как хочешь… Я очень постараюсь тебе не мешать…
— Если бы ты могла… — подумал про себя я, и взялся за стило…
Рисовать в технике Квентина Шраера оказалось довольно интересно — до самых последних штрихов рисунок казался мертвым, зато сразу же после окончания вдруг зажил собственной, не зависящей от художника, жизнью. В зависимости от угла зрения на листе возникало то лицо задумчиво прислушивающейся к себе самой Элли, то ее фигура, испуганно замершая перед темной водой озера, то изображение свечи с язычком пламени в форме стилизованного сердца.
— Обалдеть… — выхватив у меня альбом, прошептала Эль. — Тут два изображения?
— Три…
— Ой, и правда три… Знаешь, что мне больше всего нравится?
— Что?
— То, что можно быть самой собой… Ты все равно видишь суть… Спасибо…
Предчувствуя, что она сейчас сделает, я попытался встать с кресла, но не успел: Эль оказалась у меня на коленях, и, поймав мой взгляд, медленно потянулась к моим губам…
Зажмуриться или остановить ее я не смог. Чувствуя, как схожу с ума вместе с ней, я дождался прикосновения и чуть не умер от счастья. Вместе с ней…
— Ну… — еле оторвавшись от меня, прошептала она. — Включи…
— Боюсь… — признался я, но прямую связь все-таки активировал.
Следующий поцелуй был чем-то запредельным: девушка перестала что-то соображать практически сразу, а я, держась из последних сил, пытался сохранить бодрствующим хоть кусочек сознания.
Как оказалось, не зря — для того состояния, в котором я пребывал, тревожный писк клона Системы был слишком тих и незаметен.
С трудом отстранившись от Элли, я судорожно попытался вникнуть в происходящее с домом, и, просмотрев логи вторжения, мигом пришел в себя: ее снова пытались убить!
— Эль… Вирусная атака… — разорвав подключение, я слегка потряс не желающую приходить в себя девушку и тут же насытил воздух парами нашатырного спирта.
— Ой, что это за вонь?! — чихнув, вскрикнула она.
— Эль! Можешь отвлечься от меня на одну минуту? — попросил я, поняв, что она способна соображать.
— Нет… — улыбнулась девушка, но, увидев по моим глазам, что что-то случилось, испуганно сползла на пол. — Я что-то сделала не так?
— Климатическая система особняка способна менять состав воздуха, насыщая его разного рода примесями, озонируя и тэдэ. В курсе?
— Ну, да… — не понимая, к чему я клоню, кивнула девушка.
— Так вот, вчера ночью кто-то воспользовался кодами доступа одного из уволенных тобой охранников, чтобы дать тебе возможность подышать угарным газом… Только что в систему поступил приказ разложить водопроводную воду на кислород и водород. В результате должен получиться гремучий газ, и дом взлетит на воздух… Кто и почему пытается тебя убить?
— Меня? Кому я нужна? — понимая, что я не шучу, Элли дико перепугалась. — Мы взорвемся?
— Не бойся… — погладив по голове прижавшуюся ко мне девушку, я принялся объяснять ей, какие меры принял для того, чтобы такое вторжение не увенчалось успехом.
Минут через пять сообразившая, что опасность нам сейчас не грозит, девушка вопросительно посмотрела на меня и мрачно поинтересовалась:
— Два вопроса. Первый…
