Желания тащиться в Олдерр-сити не было никакого. Мало того, что городишко лежал вдали от его обычных маршрутов, и пришлось искать и скачивать трехмерный план организации движения в этом, забытом Богом и людьми уголке, так еще оказалось, что этому плану — почти два года, и часть новых строений в нем не отражена! Поэтому его «Эйркрафт» периодически принимался истошно сигналить, снижал скорость полета до нуля, и требовал внесения изменений в оказавшийся некорректным маршрут. В итоге, к моменту, когда флаер оказался на четвертом, самом нижнем ярусе заброшенного офисного здания в одиннадцатом округе Олдерр-сити, Маркус порядком вышел из себя и был готов повернуть обратно и вернуться домой. Если бы не три с половиной миллиона кредитов, зависшие на счетах этой чертовой «Ломек-инкорпорейтед», он бы давно плюнул на открывающиеся перед ним «перспективы», и выкинул бы из головы господина Ульфсара и его компаньонов.
      Седрик стоял у острого носа довольно старой модели «Флии» и с кем-то общался. Выбравшись из машины, Гриффитс раздраженно покосился на сферу будущего партнера по бизнесу и промокнул платком вспотевший лоб — вышедшая из строя Система здания не поддерживала комфортный температурный режим!
      — Возмутительно! — скривился конгрессмен и решил вернуться обратно в салон «Эйркрафта» — там было не в пример прохладнее, чем в этой каменной духовке…
      — Здравствуйте, Маркус! — закончивший разговор Седрик мило улыбнулся, раскрыл объятья и сделал пару шагов к опешившему от такой фамильярности Гриффитсу. — Как я рад вас видеть!
      — Здравствуйте, Ульфсар! К чему эти никому не нужные меры предосторожности? Мы не могли побеседовать у вас в офисе? — с трудом увернувшись от объятий, поинтересовался Маркус.
      — Ну, как вам сказать, конгрессмен? — широко улыбнулся Седрик. — У нашей компании есть основания считать, что наши конкуренты спят и видят себя на нашем месте. За последнюю неделю нашей системой безопасности зарегистрировано более тридцати попыток взломать как рабочие сервера сотрудников, так и пароли доступа к коммам отдельных специалистов!
      — Ого! Взлом комма — это очень серьезное преступление. Вам надо было обратиться в Службу Внутренней Безопасности! Если я не ошибаюсь, то это относится к седьмой категории тяжести…
      — Обратились… Только пока никаких результатов. А оттягивать переговоры по интересующему нас вопросу мы больше не можем. Поэтому мы приобрели вот этот шарабан, поставили на него систему защиты от несанкционированного доступа, сервер без входа в Сеть и попросили Вас встретиться с нами там, где мы гарантированно сможем обеспечить вашу посадку в него без каких либо сюрпризов…
      — В смысле «мою посадку»? — нахмурился Гриффитс.
      — Ну, переговоры займут около часа. Все это время «Флия» будет летать по разработанному нашими специалистами маршруту, хаотически перемещаясь из зоны контроля одного спутника к другому. Мы уверены, что записать происходящее в этой машине будет невозможно…
      — Не проще было встретиться у меня в офисе? — поморщился конгрессмен, представив себе полет на этой древней таратайке.
      — А где гарантии, что те, кто интересуются нашими планами, не смогут взломать ваши сервера?
      — У нас работают специалисты высшего класса! — возмутился Маркус.
      — В СВБ — не хуже. Однако уже трое суток не могут локализовать и прекратить вторжения…
      — Мда… странно… — Гриффитс вздохнул, пожал плечами и вслед за довольно осклабившимся собеседником полез в тесный салон «Флии»…
      Внутри было еще гаже, чем он себе представлял: потертые сидения, пропахшие потом и сигарами, потрескавшийся пластик потолка, выцветшие голограммы приборов, еле видимые на фоне лобового стекла, пол совершенно непонятного цвета, на который было противно наступать…
      — А получше машины не было? — устраиваясь на краю сиденья, поинтересовался он.
      — Выбор обусловлен теми же факторами, что и маршрут — пока они догадаются, что вы можете оказаться в этом сарае, пройдет достаточно много времени.
      — Ладно, давайте перейдем к делу… — почувствовав, что «Флия» набирает высоту, смирился Маркус. — Итак, что вам надо?
      Седрик, загадочно улыбаясь, посматривал на маленький терминал, закрепленный как попало на соседнем с ним сидении. Наконец по экрану побежали строчки, и, ознакомившись с ними, Ульфсар тяжело вздохнул:
      — Мда, конгрессмен Гриффитс. Можно было все решить проще… Жаль…
      — Вы о чем, Седрик? — не понял Маркус.
      — Да вот думаю, как вы отнесетесь к тому, чтобы пересмотреть результаты закона 424-5567-12?
      — Смеетесь, Ульфсар? — чувствуя, что у него начинает ныть затылок, ухмыльнулся Гриффитс. — Если вы думаете, что я могу вспомнить постановление по присвоенному ему номеру, то вы сильно ошибаетесь…
      — А воспользоваться коммом? — скривился пристально глядящий ему в глаза собеседник.
      — Ну, вы меня разочаровываете! Во-первых, сейчас каникулы, и по соображениям секретности вся рабочая информация с комма удалена. Во-вторых, постановления прошлой сессии я в памяти не храню. Ну, и для того, чтобы вы примерно представили себе, как происходит работа над тем или иным законом, раскрою небольшой секрет. На каждого из нас работает аналитический центр. После обработки всей доступной по данному вопросу информации мы либо принимаем закон, либо отправляем его на доработку. Как правило, решения комитетов бывают единогласны, за очень редкими исключениями, как правило, касающимися вопросов, относящихся к сферам, для просчета последствий в которых математический аппарат не применим… В нашем комитете таких вопросов еще не возникало. Так что изменение моего мнения вам ничего не даст…
      — Грустно… — покачал головой Седрик. — А я так надеялся на лучшее… Что ж, приятно было познакомиться, конгрессмен Гриффитс.
      — Это все, что вас интересовало? — удивился Маркус. — А я думал, что это — не более чем глупая шутка…
      — Я не умею шутить… — в холодном взгляде Ульфсара Маркус вдруг почувствовал затаенную ненависть, и вздрогнул. — Я могу вам напомнить суть вопроса…
      — Я не смогу проголосовать иначе. Будет затронута моя честь… — понимая, что копает себе могилу, гордо выпрямил спину Гриффитс. — А для моего народа понятие Честь стоит выше всего остального. Мне очень жаль, господин Ульфсар…
      — Ну, да, я вас понимаю… — пожал плечами Седрик и, на мгновение отключившись, прошептал «Время» и… вышел из флаера!!!
      — Антиграв! — вскрикнул Маркус, глядя, как небольшую фигурку втягивает в грузовой люк пролетающего ярусом ниже грузовоза. И в этот момент «Флию» затрясло…

      Отель «Берег Надежды», в котором мы остановились, я выбрал по нескольким причинам. Во-первых, в отеле такой категории искать наследницу одного из самых крупных состояний Лиги стали бы в последнюю очередь: он не относился ни к самым роскошным, ни к самым дешевым. Во-вторых, хозяин отеля, некий Михаил Гаршин, был фанатом голоарта, и три раза в год устраивал в своем отеле мини фестиваль этого вида искусства, предоставляя номера десятку — другому гениальных, по его мнению, художников. Именно поэтому в каждом номере отеля имелись вычислительные комплексы, которым мог позавидовать иной профессиональный программист, и выход в Сеть высшего класса. Кроме этого, тут было действительно красиво, а вид из номеров третьего этажа на восемьдесят два процента соответствовал одной из любимых голограмм Элли: в море не хватало тонущего древнего парусника, и была небольшая разница в оттенках нависающих над морем облаков. Когда Элли завалилась спать, так и не выглянув на улицу, я даже немного расстроился. Впрочем, немного подумав, я решил, что оценить мой выбор она еще успеет, и, подключившись к Сети, принялся за работу.
      Сначала, покопавшись в памяти, я разархивировал навыки, требуемые для создания работ в стиле «голоарт» и убил минут сорок, чтобы создать эпическую, но не законченную картину, которая могла бы послужить хорошим прикрытием для моих изысканий. Запаролив ее кодом, легко ломаемым любой хакерской программой третьего поколения, я запросил безумный массив информации по теме этой работы и снабдил папку, куда она начала скачиваться, маячками, способными просигнализировать о несанкционированном доступе. Потом «забыл» повесить на свои поисковики блокираторы спама, и, восхитившись тому объему мусора, который тут же полился на сервер параллельно с инфой для будущей картины, принялся за поиски.
      Через пару часов я знал имя человека, который шел по этому пути до меня — некий Верден Кайм, капитан, следователь ОСР СВБ, имеющий великолепный послужной список, как и я, пришел к выводу, что смерть отца Элли и нескольких его коллег была не случайной. Правда, исходные данные у нас были разные — я был вынужден приняться за поиски, пытаясь понять причину, по которой кто-то дважды организовывал покушение на Эль, а он — видимо, просто анализируя происшествия на планетах Лиги. Специалистом капитан оказался отличным — натыкаясь на замаскированные следы его изысканий, я не сразу понял его логику, но, в итоге, разобравшись в предпосылках, от которых он отталкивался, восхитился четкости и скорости его работы. Однако радоваться мне пришлось недолго — буквально через сутки после беседы с подругой одной из последних жертв врага Элли он… оказался арестован! Своим же собственным начальником! Причин, по которой капитану предъявили такие обвинения, я не понял, так как на записях из дома этой самой госпожи Гиаллы Каланиди не было ничего противозаконного. Еще большее недоумение во мне вызвали записи захвата капитана Кайма — офицер упорно сопротивлялся группе захвата, и, если бы не примененные против него спецсредства, имел неплохие шансы уйти! Хотя прятаться от СВБ Лиги, даже при знании технологии ее работы, было полным и законченным идиотизмом — ее сотрудники, начав рыть землю, наверняка нашли бы беглеца, даже если бы он деимплантировал собственный комм, зарылся бы на километр в землю в самом глухом уголке самой дальней от метрополии планеты и перестал дышать… По крайней мере, такое у меня сложилось ощущение…
      В общем, поняв, что шанса получить помощь от капитана у нас с Элли нет, я здорово расстроился. Потом мне в голову пришла до ужаса простая мысль, что начальство Кайма может быть заинтересовано в действиях этого самого врага, и по моей спине пробежал неприятный холодок: сопротивляться системе было практически нереально… С трудом успокоив себя тем, что поднимать лапки кверху я не буду в любом случае, я решил подойти к проблеме с другой стороны. Поискать следы этого самого врага, покопавшись в информации с мест происшествий. И начал с гибели господина Беолли…
      Шероховатостей было много. Например, маршрут, по которому летел флаер отца Элли: за какие-то сорок минут он четыре раза вываливался из зоны слежения спутников, причем каждый раз изображение восстанавливалось не раньше, чем через десять-двенадцать секунд. Не поленившись, я заказал такси, и, оплатив его услуги на четыре часа вперед, запустил машину летать в окрестностях покинутого нами дома по трем с лишним десяткам сгенерированных маршрутов. Забегая вперед, скажу, что ни разу за это время оно не смогло покинуть зоны слежения дольше, чем на три секунды…
      Еще более странным для меня оказался тот факт, что господин Беолли, планируя очередную процедуру комплексного омоложения, вдруг решил заменить имплантированный комм: мало того, что имеющаяся у него модель «Эль-Бео» была практически новой, так она ничем не уступала планируемой «Митсу-Элит». Что интересно, в первоначальном списке планируемых процедур этой замены предусмотрено не было. Да и со сроками посещения клиники был полный кавардак: сначала Марк собирался ложиться в нее в середине июля, потом, видимо, решив, что было бы неплохо закончить с омоложением до начала сессии Конгресса, он перенес дату на двадцать седьмое июня. А за два часа до злосчастного вылета на сервер главного врача поступила просьба положить его на обследование в ближайшие сутки. Записей, из которых можно было бы понять причину такого решения я обнаружить не смог…
      В день своей гибели Беолли, как обычно, работал. С утра он провел сетевое совещание с главами своих предприятий, потом встречался с мэром столицы по какому-то конфиденциальному вопросу, проведя в его кабинете почти два часа. За час до обеда Марк забрал свою последнюю супругу Альсию из центра матери и ребенка — молодая женщина, уступив его настоятельным просьбам, решилась-таки родить ему сына, — и полетел на встречу с Ломарро. Дождаться друга и начальника Сейну так и не удалось: за двадцать минут до назначенного времени флаер Беолли воткнулся в землю и взорвался…
      …Смерть конгрессмена Гомилея, признанная несчастным случаем, лично для меня таковым не являлась. Смерть от сбоя программы жизнеобеспечения, в результате которой во время его пребывания в ванне на активировавшегося робота-уборщика было подано слишком большое напряжение, и его искрящий манипулятор прикоснулся к воде, уж очень походила на результат работы уже знакомого мне вируса. Конгрессмен Шервуд Рой, проживавший на Хотарре, отравился своей любимой рыбой Фугу, приготовленной робоповаром. Тоже в результате сбоя в управляющей программе… Падение грузовой платформы на Шендио, разгерметизация шлюза на Майони — работа неведомого программиста приносила одни и те же результаты. Смерти конгрессменов, или членов их семей. Информации по каждому происшествию было слишком много для того, чтобы анализировать ее влет, и, тем более, искать какие-то параллели, поэтому, загрузив все то, что показалось мне важным, в свой процессор, а остальное предоставив обрабатывать серверу номера, я решил, что не мешает немного перекусить…

* * *

      …В свете двух лун бушующий океан выглядел жутко: огромные валы, накатывающиеся на берег, бесшумно разбивались в пыль, уступая место новым и новым. Фиолетовые молнии, вспыхивающие между тучами и серыми шапками пены, то и дело срываемыми порывами ветра, заставляли восхищаться яростью разбушевавшейся стихии. Тугие струи дождя, наискосок бьющие в силовое поле балкона, по эту сторону которого было неизмеримо комфортнее, чем снаружи, казалось, должны были смыть отель с каменного основания в считанные минуты. Мне вдруг безумно захотелось убрать невидимую пелену и почувствовать кожей атмосферу безумия, царящего во тьме ночи. Покосившись на разметавшуюся на постели Эль, я отогнал навязчивую идею — будить ее таким образом мне казалось слишком жестоким. Поэтому, дождавшись, пока комм сообщил о том, что мой заказ доставлен, я достал из люка доставки бутерброды и бутылку с соком, и, выключив свет, принялся за еду…
      …Эль зашевелилась где-то через полчаса. К этому времени я уже лежал рядом, прислушиваясь к ее дыханию, и млел от переполняющей меня нежности:
      — Доброе утро, Рейг! — потянувшись, как большая сытая кошка, девушка приоткрыла один глаз и, сфокусировав взгляд на моей руке, потянулась к ней губами…
      — Доброй ночи, Эль… — улыбнулся я, и, перекатившись к девушке поближе, поцеловал ее в переносицу…
      — Муррр… — она откинула одеяло, похлопала себя по ввалившемуся животу и жалобно простонала:
      — Кто-нибудь покормит бедную девочку? Или ей придется умирать голодной смертью?
      — Двадцать секунд потерпишь? — поинтересовался я, отследив местонахождение своего заказа.
      — Угу… Если ты меня поцелуешь…
      — Тогда, я боюсь, оладьи покроются коркой льда… — чувствуя, как в ней пробуждается желание, ухмыльнулся я. — Хотя ход твоих мыслей мне нравится…
      — Тебя надо принимать натощак… — закрывая глаза и подаваясь ко мне грудью, прошептала девушка, потом подумала и добавила: — после еды и иногда — вместо… Поем потом…
      …Как мне было хорошо! Счастье, переполнявшее Эль, ощущалось так сильно, как будто мои способности к эмпатии программно усилили раза в два. Чистая, ничем не замутненная радость от каждого моего прикосновения сводила с ума и мою хозяйку, и меня вместе с ней. Самым потрясающим было то, что она, принимая мои ласки, пыталась почувствовать меня, и доставить удовольствие своей, пусть любимой, но все-таки игрушке. Идея, до которой она додумалась, оказалась проста, как все гениальное — по ее просьбе я то активировал, то отключал прямое подключение, а она, корректируя свои действия, училась меня понимать! И к моменту, когда в комнату проник первый лучик пробившегося через тучи солнца, у меня появилось стойкое ощущение, что вот-вот я перестану ощущать грань между ее эмоциями и своими…

      — Ну, вот, я в тебе не ошибся… — глядя, как догорают обломки «Флии», пробормотал Плахин. — Еще один конгрессмен покинул этот бренный мир для того, чтобы освободить путь для тех, кто решил немножечко пройтись по головам…
      — Спасибо, господин генерал… — буркнул Верден. — Ну, что, продолжим?
      — Ага, я уже дал команду… — уперевшись руками в подлокотники кресла, Плахин слегка приподнялся и потянулся рукой к планшету, валяющемуся на заднем сидении командно-штабного «Носорога». — Посмотри, на четвертой линии — прямой репортаж…
      Переключив экран на картинку, транслируемую с комма Колпина, Кайм напрягся: грузовая платформа, на которой должен был находиться господин Седрик Ульфсар, пыталась, используя мощь своих двигателей, уйти из силового захвата.
      — Бесполезно… — ухмыльнулся генерал, и, кинув взгляд на вспомогательные экраны, добавил: — И подавать сигнал бедствия — тоже…
      И действительно, с начала операции по захвату убийцы в радиусе ста пятидесяти метров от грузовой платформы не работало ни одно устройство, не заэкранированное СВБ. Грузовые и пассажирские флаеры, двигавшиеся на проходящих через зону отчуждения курсах, совершали маневры, предписанные им аппаратурой «Носорога». А спутники в экстренном режиме переводили камеры на цели, находящиеся за ее пределами. Смотреть, как фигуры, облаченные в штурмовую броню, влетают в провал выбитого погрузочного люка, было немного странно — до этого сидеть процесс со стороны Кайму еще не приходилось. Обычно он влетал сразу после бойцов подразделения физической защиты, и сразу же приступал к потрошению — так называли допрос офицеры ОСР между собой, — находящегося в шоке подозреваемого…
      — Гражданин Ульфсар Седрик! Вы обвиняетесь в совершении убийства первой степени, использовании запрещенных компьютерных программ, причинению вреда… — заорали динамики, и капитан, поморщившись, убавил звук. В этот момент мечущийся по грузовому отсеку мужчина вдруг замер на месте, дернулся и повалился навзничь!
      — Стазис! Быстро!!! — заорал генерал, но бойцы знали инструкции не хуже него — фиолетовое сияние, мгновенно возникшее вокруг падающего тела, показывало, что до госпиталя СВБ тело пытавшегося покончить жизнь самоубийством человека доберется без необратимых изменений…
      — Вот гад… — восхищенно усмехнулся Плахин.
      — Кто? — спросил Кайм, догадываясь, каким будет ответ.
      — Да тот, кто его использовал… Ладно, пока мы летим в госпиталь, посмотри пару веселых голофильмов. Если ты, конечно, не против…
      — С удовольствием… — капитан заинтересованно перевел взгляд на голоэкран перед Плахиным и вздрогнул: прямо ему в глаза, подобострастно улыбаясь, смотрел полковник Мори Энеда собственной персоной:
      — Здравия желаю, господин генерал!
      — Привет, Мори! — голос генерала был, как обычно, сух и деловит.
      — Я слышал, при захвате моего бывшего сотрудника возникли какие-то проблемы?
      — Пытался уйти из-под ареста… — мрачно буркнул Плахин, и изображение Медузы скакнуло за пределы экрана: видимо, перевел взгляд на служебный терминал: — Пришлось использовать «Паука» и «Удар грома»…
      — Ого! — «расстроился» Мори. — Как же я раньше не понял, что он пошел вразнос? Все тесты у него в порядке; если верить показаниям психологов, то он в норме. Что на него нашло? Может, что-то личное? Мы начали расследование по этой версии…
      — Дело передано в седьмой отдел, полковник! — оборвал его Плахин. — Попытка причинения вреда здоровью находящегося при исполнении сотрудника, использование оружия и приобретенных на службе навыков… В общем, петь он будет долго и упорно…
      — Петь? — удивился Энеда.
      — Ну, так прежде, чем его посадить, мои ребята выкачают из него все, что можно… — усмехнулся генерал. — Я этого так не оставлю…
      — Ясно… — в глазах Медузы промелькнула затаенная злость, и Кайм сделал стойку: Энеда не хотел, чтобы он заговорил!
      — Заметил? — огрев капитана по плечу, Плахин остановил воспроизведение, и нахмурился. — Он приперся не просто так. Как ты понимаешь, АМИ у меня в кабинете вообще не выключается, и вывод аналитических программ однозначен — у Энеды есть что скрывать… Так что со вчерашнего дня твой бывший начальник находится в разработке, как подозреваемый по делу, которое ты пытался возбудить…
      — Даже так? Может, он просто боялся, что всплывет на поверхность его лень и нежелание заниматься запросами в Конгресс?
      Генерал тяжело вздохнул, щелкнул костяшками пальцев и буркнул:
      — Если бы так, я бы не ходил таким злобным… Там есть что-то еще… Ладно, с этим — проехали… Смотрим еще один ролик. Не менее интересный…
      …Камеру в Блоке-три, в которой он провел почти два часа, капитан узнал с первого взгляда. По лицу человека, лежащего на единственном спальном месте в маленькой комнатке, покрытой звукоизолирующим пластиком.
      — Это что, мой клон? — поняв, что лежать, закинув за голову обе руки ему было бы неудобно: полученная при задержании травма плеча вчера еще давала о себе знать.
      — Угу… — хохотнул генерал. — Похож?
      — Есть немного… — всматриваясь в мимику о чем-то размышляющего арестанта, кивнул Кайм. — Нос я морщу точно так же…
      В это время запись рванулась вперед и перешла в режим нормального воспроизведения — в камеру зашел незнакомый мужчина в форме СВБ.
      — Генерал Харри Новак собственной персоной. Отдел собственной безопасности СВБ. — прокомментировал его появление генерал. — На моей памяти это его появление в Блоке-три. Обычно интересующие его личности доставляются в комнату для допросов в Болтшир.
      Тем временем изображение два раза мигнуло, сменило спектр и… сместилось на метр в сторону!
      — Сбой в Системе безопасности Блока! — ухмыльнулся Плахин. — Отключились все серверы, все освещение и все камеры. На три миллисекунды. Та, что транслировала изображение из твоих апартаментов, стала показывать пасторальную картинку из серии «Спи, моя радость, усни». Ты там так и не проснулся… Сердечный приступ. Сбой в твоем гражданском комме, вступившим в конфликт с теми служебными программами, которые ты туда записал, вызвал впрыск в твою кровь какой-то жуткой смеси, и ты окочурился, не приходя в сознание.
      — А тревожный сигнал? — ошалело посмотрел на генерала Кайм.
      — Я же говорю, твой комм глюкнул! Какой сигнал?
      — Ха, так у вас там нет независимых анализаторов состояния заключенного?
      — Нет… — мрачно подтвердил Плахин. — Комплекс довольно старый, и в момент его постройки возможностей изменить показания комма еще не существовало. Потому-то Новак и не побоялся прилететь лично…
      — А что было на самом деле? — глядя на замершую картинку, спросил капитан.
      — О, там был целый театр одного актера! — Плахин поплыл взглядом, получив какое-то сообщение на комм, и расстроено буркнул:
      — Посмотрим позже. Наш клиент готов к беседе…

      Смотреть на растерянное лицо Сэмми было не смешно: пропажа этой везучей девчонки ставила под вопрос успех поистине грандиозного плана, и спускать подчиненному с рук такой прокол Бренда не собиралась:
      — Ну, что ты можешь мне сказать по этому поводу, мой мальчик? — прорычала она, еле сдерживая подступающее бешенство.
      — Она как сквозь землю провалилась, Босс! Мои люди перерыли всю планету, проверили космодромы и частные яхты — такое ощущение, что она испарилась…
      — Как может испариться здоровая молодая баба? — возмутилась Джоуи. — Ты понимаешь, что говоришь?
      — Увы, да, Босс… Я понимаю, что этот прокол ставит крест на моей карьере, но мы действительно не можем ее найти…
      — С гибелью этого, как его, Карпентера, разобрались? — поняв, что Гранд действительно переживает за исход порученного ему дела, Бренда сменила тему.
      — Нам удалось получить фрагменты тела Мака для захоронения на семейном кладбище, но проведенные анализы просто невероятны. Такое ощущение, что вместо дома этой чертовой Беолли он решил прогуляться по космодрому! От него осталось несколько оплавленных костей. И два маленьких куска брони его «Вихря».
      — Что, и штурмовой комплекс испарился? — не выдержала Бренда.
      — Нет, но мы не получили бы и этого, если бы кости Карпентера не вплавились в части бронелистов… В полиции и так задавали слишком много вопросов.
      — А ты уверен, что Мак действительно пытался выполнить задание, а не шарился где-нибудь на космодроме или военной базе?
      — Уверен… — мрачно кивнул Сэмми. — Перед тем, как перепрограммировать спутник наблюдения, он вышел на связь от ее дома…
      — Что с особняком? Может, Беолли наняла телохранителей?
      — С ракетными двигателями вместо оружия? — поморщился Гранд. — Я специально интересовался. На вооружении нет оружия с такими характеристиками! А убивать и везти на космодром, чтобы поджарить — такое можно увидеть только в дешевых боевиках… С особняком вроде все в порядке — возможность подключиться к спутникам появилась только через восемнадцать часов после операции, когда полиция убралась от дома и разрешила репортерам снимать. Система безопасности в полном порядке — взломать защиту пока не удается. Внешне дом смотрится как обычно. На сканерах внутри тихо, как в склепе. Ни одного живого существа…
      — Может, экранируют?
      — Я об этом думал. Два флаера с наблюдателями постоянно держат дом под контролем…
      — Спутника мало? — поморщилась Бренда.
      — Менять параметры обзора принципиально будет слишком заметно, а пользоваться теми, что есть сейчас — тяжело. Не обеспечивают должной гарантии обнаружения. Особенно при большой загрузке транспортных магистралей в верхних эшелонах атмосферы… Есть вероятность того, что они смогут уйти…
      — Ясно. Молодец… Что еще делается для ее обнаружения?
      — Все… — хмыкнул Сэмми. — Маячки на почтовом сервере и на банковских счетах. Вывесили ее слегка подправленный портрет в СГО: теперь при появлении лица, чьи параметры совпадают с ее хотя бы на семьдесят процентов, туда отправятся наши люди…
      — А мотивы? — удивилась Бренда.
      — Нашли дамочку, отдаленно похожую на Беолли, привлекли за распространение наркотиков, внесли за нее залог, а она «сбежала». Вполне реальный человек, царство ему небесное…
      — Красиво… — улыбнулась Джоуи. — Ценю… Ладно, я поняла. Я сильно сомневаюсь, что прятаться от СГО ей удастся больше нескольких дней. Ей надо есть, пить; в конце концов она избалованный большими деньгами ребенок и вряд ли могла научиться прятаться… Ладно, ищите дальше. До связи…
      — До связи, босс! — преданно пожирая глазами пустой монитор, попрощался с ней Сэмми.