в которой рассказывается о том, как Дин Фын отрубил голову Сунь Линю, и о том, как Цзян Вэй разгромил Дэн Ая в бою

 
      Опасаясь нападения противника, Цзян Вэй приказал пехоте с обозом отступить, а сам во главе конницы прикрывал тыл. Дэн Аю сообщили об этом лазутчики.
      – Почуял-таки, что Сыма Чжао близко! – улыбнулся он. – Преследовать не будем – возможно, врагом подготовлены западни.
      Разведчики донесли, что у входа в ущелье Логу действительно сложены большие кучи сухого хвороста, который Цзян Вэй рассчитывал поджечь при появлении противника.
      – Вы мудро предвидели опасность! – говорили Дэн Аю военачальники, восхищенные его проницательностью.
      Дэн Ай послал гонца к Сыма Чжао с донесением об отступлении Цзян Вэя. Это очень обрадовало Сыма Чжао, и он представил Дэн Ая к награде.
      Известие о переходе военачальников Цюань Дуаня и Тан Цзы на сторону вэйцев привело в ярость полководца Сунь Линя, и он приказал предать смерти всю родню перебежчиков.
      Государю царства У Сунь Ляну было в то время семнадцать лет. Он был человеком мягким и не оправдывал жестокости Сунь Линя.
      Однажды Сунь Лян, прогуливаясь по парку, увидел сливовое дерево и пошел отведать плодов. Но сливы были еще кислые, и он приказал евнуху принести меду. Мед принесли, но в нем оказалось немного мышиного помета. Сунь Лян вызвал смотрителя кладовых и сделал ему выговор.
      – Государь, я плотно закрывал мед и не могу понять, как туда мог попасть помет! – оправдывался смотритель, стоя на коленях перед Сунь Ляном.
      – Евнух когда-нибудь просил у тебя меду? – задал ему вопрос Сунь Лян,
      – Несколько дней назад, но я не посмел ему дать.
      – Сознайся, – обратился Сунь Лян к евнуху, – это ты подбросил мышиный помет, чтобы отомстить смотрителю кладовых?
      Евнух не признавался.
      – Мы сейчас установим истину, – продолжал Сунь Лян. – Если помет долго лежит в меду, он влажный насквозь, а если он попал туда недавно, внутри он сухой. Проверьте!
      Оказалось, что мышиный помет действительно был сухой. Припертый к стене, евнух вынужден был сознаться.
      Вот как умен был Сунь Лян! И все же Сунь Линь держал его в руках, лишая государя возможности действовать самостоятельно. Этому помогало и то, что все главные должности в армии занимали братья и родственники Сунь Линя.
      Однажды Сунь Лян находился в своих покоях. С ним был только один Цюань Цзи – его дядя по материнской линии. Очнувшись от невеселых дум, Сунь Лян со слезами обратился к нему:
      – Сунь Линь, пользуясь исключительной властью, в последнее время безрассудно губит людей. Он обижает даже нас! Если не убрать его, он доведет нас до беды.
      – Положитесь на меня, государь! – воскликнул Цюань Цзи. – Я готов ради вас пожертвовать жизнью!
      – Подберите надежных воинов из дворцовой стражи и поставьте их у городских ворот. Начальником назначьте Лю Чэна. Мы сами справимся с Сунь Линем. Но ничего не говорите своей матушке – она младшая сестра Сунь Линя и может нас выдать.
      – Вы бы, государь, прежде чем мы начнем действовать, написали указ, – посоветовал Цюань Цзи. – Возможно, кто-нибудь из подчиненных Сунь Линя вздумает противиться мне, как я иначе смогу доказать, что это делается по вашей воле.
      Сунь Лян написал указ; Цюань Цзи спрятал его под одежду и вернулся домой. Дома он обо всем рассказал своему отцу Цюань Шану, а тот – жене:
      – Через три дня Сунь Линь будет убит.
      – Правильно, его давно надо было умертвить! – сказала жена.
      Но согласилась с мужем она только на словах, а сама поспешила предупредить Сунь Линя о грозящей ему опасности.
      Сунь Линь, узнав об указе, пришел в бешенство. Ночью он вызвал к себе братьев, поднял войско и окружил большой дворец. Цюань Шан и военачальник Лю Чэн вместе с их семьями были взяты под стражу. На рассвете государь Сунь Лян услышал у ворот дворца барабанный бой. В покои вбежал дворцовый ши-лан:
      – Сунь Линь ввел войско в дворцовый сад!
      – Твой дядюшка испортил мне великое дело! – закричал Сунь Лян своей жене, императрице Цюань.
      Сунь Лян выхватил меч и бросился к воротам. Но Цюань Хоу и другие сановники вцепились в полы его одежды и удержали его.
      Между тем Сунь Линь казнил Цюань Шана и Лю Чэна, потом созвал во дворец военных и гражданских чиновников и объявил им:
      – Наш государь заболел от чрезмерной распущенности. Он сбился с пути справедливости и недостоин быть продолжателем дела своих предков. Я низлагаю его, и если кто-нибудь из вас вздумает противиться этому, я буду судить виновного как изменника!
      Чиновники молчали. Только шан-шу Хуань И, который не в силах был сдержать бушевавшего в нем гнева, смело вышел вперед и осыпал Сунь Линя бранью:
      – Наш государь мудр! Как смеешь ты произносить крамольные речи? Убей меня! Лучше умереть, чем повиноваться такому разбойнику, как ты!
      Не владея собой, Сунь Линь выхватил меч и снес Хуань И голову.
      Затем Сунь Линь прошел в покои государя и стал осыпать его упреками:
      – Ты безумный, глупый правитель! Тебя следовало бы казнить, чтобы оправдаться перед Поднебесной. Призывая в свидетели духов усопших императоров, я отстраняю тебя от управления и понижаю до звания вана Хуэйцзи. Я возведу на трон более достойного и добродетельного!
      Чжун-шу-лан Ли Чун отобрал у Сунь Ляна пояс с печатью и передал их Дэн Чэну. Сунь Лян громко зарыдал и выбежал из покоев.
      Потомки об этом сложили такие стихи:
 
Крамольник гнусный И Инем притворился,
Изменник подлый назвался Хо Гуаном.
В дворцовом зале уже не заседает
Правитель умный, что свергнут был обманом.
 
      По приказу Сунь Линя отправились в Хулинь к Ланъескому вану Сунь Сю цзун-чжэн Сунь Цзе и чжун-шу-лан Дун Чао.
      Сунь Сю был шестым сыном Сунь Цюаня и жил в Хулине. Однажды ему приснился сон, будто он верхом на драконе подымается на небо, но когда он оглянулся, то заметил, что у дракона нет хвоста. Сунь Сю проснулся в холодном поту. А наутро к нему с поклоном явились Сунь Цзе и Дун Чао и просили без промедления выехать в столицу. Сунь Сю быстро собрался в дорогу, и они отправились.
      Когда они проезжали через Цюйа, какой-то старик, назвавший себя Юй Сю, поклонился Сунь Сю и промолвил:
      – Торопитесь, государь! Иначе дела могут принять плохой оборот.
      Сунь Сю поблагодарил старца за совет.
      В Бусайтине нового правителя встречал Сунь Сы, брат Сунь Линя, с императорской колесницей. Сунь Сю побоялся сесть в колесницу и въехал в столицу в своей маленькой коляске. По обочинам дороги стояли чиновники и низко кланялись. Сунь Сю выскочил из коляски и стал отвечать на приветствия. Но сановники подхватили его под руки и проводили в зал, где должна была совершиться церемония возведения на трон и присвоение государю титула Сына неба.
      Сунь Сю отказывался принять императорскую печать и согласился лишь после настойчивых уговоров.
      Церемония окончилась, чиновники поздравляли нового императора. Первый период его правления был назван Юн-ань – Вечное спокойствие [258 г.]. Многие преступники в Поднебесной были прощены в этот день.
      Государь Сунь Сю пожаловал Сунь Линю звание чэн-сяна и правителя округа Цзинчжоу; своему старшему брату Сунь Хао – титул Учэнского хоу. Немало чиновников получило повышения и награды. Так в роду Сунь Линя появилось пять хоу; им подчинялись войска императорской охраны, и они оказывали огромное влияние на государя. Сунь Сю, опасаясь дворцового переворота, был к ним очень милостив, но старался держаться от них подальше. Сунь Линь еще больше возгордился.
      Зимой, в двенадцатом месяце, по случаю дня рождения Сунь Сю чэн-сян Сунь Линь прислал во дворец вино и мясо. Но государь подарков не принял. Оскорбленный Сунь Линь приказал военачальнику левой руки Чжан Бу отослать вино к себе домой. Когда Чжан Бу пришел к нему, Сунь Линь усадил его за стол и стал угощать вином. Они выпили немало вина, и Сунь Линь захмелел. Наклонившись к уху Чжан Бу, он доверительно сказал:
      – Когда я сверг Сунь Ляна, сановники уговаривали меня занять престол. Но я не сделал этого и пригласил Сунь Сю, потому что он мудр. Хотел я сделать ему подарок ко дню рождения, а он не пожелал принять! Он меня в грош не ставит! Но я ему докажу, кто я!
      Чжан Бу слушал Сунь Линя и с готовностью поддакивал. Однако на другой день он вошел в покои императора и обо всем рассказал ему. С той поры Сунь Сю лишился покоя.
      Через несколько дней Сунь Линь отправил в Учан пятнадцать тысяч лучших воинов во главе с чжун-шу-ланом Мын Цзуном. Туда же перенесли все склады оружия.
      К государю явились военачальник Вэй Мао и воин из охраны по имени Ши Шо и тайно доложили ему:
      – Сунь Линь вывел из столицы войска и перенес военные склады в Учан. Берегитесь, государь, ваш чэн-сян замышляет измену!
      Взволнованный Сунь Сю позвал на совет военачальника Чжан Бу.
      – Государь, лучше вам посоветоваться с Дин Фыном, – промолвил Чжан Бу. – Он человек хитрый и многоопытный.
      Сунь Сю послал за Дин Фыном, и когда тот явился, рассказал ему о своих тревогах.
      – Не беспокойтесь, государь, я знаю, что делать! – заверил тот.
      Сунь Сю попросил его рассказать, что он собирается предпринять. Дин Фын отвечал:
      – Завтра канун нового года. Устройте празднество во дворце и пригласите Сунь Линя. Остальное доверьте мне.
      Сунь Сю предоставил ему полную свободу действий. Дин Фын призвал на помощь Вэй Мао, Ши Шо и Чжан Бу.
      Ночью разбушевался ураган, вырвавший с корнями старые деревья. Но к рассвету ветер утих.
      Когда посланный явился к Сунь Линю с приглашением во дворец, тот был сильно не в духе: он только что встал с постели и упал на пол, будто кто-то его толкнул. Домашние были встревожены тем, что Сунь Линь собирается во дворец, и предостерегали его:
      – Ночью был ураган, а утром вы упали без всякой причины. Это не к добру. Не ходите во дворец!
      – Кто посмеет приблизиться ко мне, когда мои братья начальники дворцовой охраны? Ну а если что-нибудь случится, мы дадим об этом знать.
      Он сел в коляску и отправился на празднество.
      Правитель Сунь Сю сошел с трона и стоя встретил Сунь Линя. Тот занял почетное место за столом. Когда вино обошло несколько кругов, гости императора с испугом зашептали друг другу:
      – Около дворца начался пожар!
      Сунь Линь вскочил с места, но Сунь Сю удержал его.
      – Не беспокойтесь, чэн-сян, во дворце много воинов, они сделают все, что необходимо. Почему вы так испугались?
      Не успел он это сказать, как в зал ворвался военачальник Чжан Бу с тридцатью вооруженными воинами.
      – Есть повеление схватить мятежника Сунь Линя! – закричал он, обнажая меч.
      Сунь Линь хотел бежать, но его задержала стража.
      – Пощадите! – взмолился он, упав на колени. – Я сложу с себя власть и уеду в деревню!
      – А ты пощадил Тэн Иня, Люй Цзюя, Ван Дуня? – вскричал Сунь Сю.
      Чжан Бу выволок Сунь Линя из зала и отрубил ему голову. Никто из подчиненных Сунь Линя не шелохнулся.
      – Виновен только Сунь Линь – остальные присутствующие здесь могут не волноваться! – объявил Чжан Бу.
      Все с облегчением вздохнули.
      Чжан Бу попросил государя подняться на башню Пяти фениксов. Военачальники Дин Фын, Вэй Мао и Ши Шо привели туда братьев Сунь Линя. Государь приказал казнить братьев на базарной площади и покарать их семьи вместе с приспешниками. Затем Сунь Сю повелел выкопать из могилы труп Сунь Цзюня и отрубить ему голову, а над останками сановников, которых он погубил, – Чжугэ Кэ, Тэн Иня, Люй Цзюя, Ван Дуня устроить торжественную похоронную церемонию. Все изгнанные и сосланные Сунь Линем возвратились на родину. Дин Фын и его помощники, расправившись с Сунь Линем, получили титулы и награды.
      Сунь Сю отправил посла в царство Шу с сообщением о происшедших в царстве У переменах. Хоу-чжу в свою очередь отправил в царство У посла с поздравлениями. Затем в царство Шу поехал Се Сюй передать Хоу-чжу благодарность Сунь Сю за поздравления.
      Когда Се Сюй возвратился из своей поездки, государь поинтересовался, что сейчас делается в царстве Шу. Се Сюй рассказал:
      – В последнее время там вошел в силу дворцовый евнух Хуан Хао. Сановники безмерно льстят ему, и при дворе невозможно услышать откровенного разговора. На полях, принадлежащих евнуху, работают изможденные люди. Правильно говорит пословица: «Птицы вьют гнезда под кровлей, не ожидая, что дом сгорит»!
      – Будь жив Чжугэ Лян, он не допустил бы такого позора! – печально вздохнул Сунь Сю и написал Хоу-чжу, что Сыма Чжао собирается незаконно сесть на трон вэйских государей, а для того чтобы еще раз показать свое могущество, он постарается начать войну против царств Шу и У.
      Полководец Цзян Вэй весьма обрадовался, когда узнал о письме Сунь Сю, и вновь стал подумывать о походе против вэйцев. Это было зимой, в первом году периода Цзин-яо по шу-ханьскому исчислению [258 г.].
      Цзян Вэй назначил Ляо Хуа и Чжан И начальниками передовых отрядов; Ван Шэ и Цзян Биня – отрядов левой руки; Цзян Шу и Фу Цяня – отрядов правой руки, а начальником тылового отряда – Ху Цзи. Сам Цзян Вэй возглавил главные силы армии и выступил в Ханьчжун. Сяхоу Ба состоял при Цзян Вэе советником.
      – Нам надо идти к Цишаню, – говорил он, – это самое подходящее место для военных действий. Недаром Чжугэ Лян был там шесть раз!
      Войско Цзян Вэя подошло к Цишаню и у входа в ущелье расположилось лагерем. В это время Дэн Ай стоял недалеко от этих мест и обучал воинов, набранных в Лунъю. К нему примчался всадник с известием, что войска Цзян Вэя раскинули лагерь у входа в ущелье. Дэн Ай поднялся на гору и долго наблюдал за противником. Вернувшись в шатер, он сказал военачальникам:
      – Вот видите, так все и получилось, как я говорил!
      Оказалось, что Дэн Ай измерил расстояние до того места, где во время прежних походов шуские войска строили лагеря, и приказал прорыть туда подземный ход. Он был уверен, что Цзян Вэй опять придет на старое место.
      Подземный ход подводил к тому месту, где стояли шуские военачальники Ван Шэ и Цзян Бинь. Дэн Ай приказал военачальникам Дэн Чжуну и Ши Цзуаню напасть на врага с двух сторон, а военачальнику Чжэн Луню – провести пятьсот воинов через подземный ход и пробраться во вражеский лагерь позади шатра военачальников.
      Ван Шэ и Цзян Бинь еще не достроили свой лагерь и, опасаясь нападения противника, не разрешали воинам снимать латы. Ночью в лагере поднялся переполох, вызванный нападением Дэн Чжуна и появлением из подземного хода воинов Чжэн Луня. Военачальники Ван Шэ и Цзян Бинь бросили лагерь и бежали.
      Цзян Вэй, услышав крики, доносившиеся из соседнего лагеря, понял, что враг совершил нападение, и приказал своим воинам:
      – С места не двигаться! Если противник подойдет, стрелять из луков!
      Вэйские войска упорно пытались приблизиться к лагерю Цзян Вэя, но были отбиты тучами стрел. Битва продолжалась до самого рассвета, и вэйцы вынуждены были уйти ни с чем.
      «Цзян Вэй глубоко изучил военное искусство Чжугэ Ляна, – думал Дэн Ай. – Если его воины не боятся неожиданного нападения – в этом заслуга полководца!»
      А Ван Шэ и Цзян Бинь собрали остатки своего разбитого войска и пришли к Цзян Вэю с повинной.
      – Вы ни в чем не виноваты, – успокоил их Цзян Вэй. – Виноват я, что не сумел все предусмотреть.
      Он приказал военачальникам расположиться на прежнем месте, собрать трупы убитых и похоронить в подземном проходе, а вход засыпать землей. Затем он послал Дэн Аю вызов на бой. Дэн Ай ответил согласием.
      На следующий день противники выстроились в боевом порядке у подножья горы Цишань. Цзянь Вэй прибегнул к изобретенному Чжугэ Ляном способу восьми расположений. Эти расположения соответствовали знакам: Небо, Земля, Ветер, Облака, Птица, Змея, Дракон и Тигр. Дэн Ай выехал вперед, окинул взглядом построение противника и по его подобию создал свое, оставив только проходы между отрядами справа и слева, впереди и позади.
      – Ты тоже использовал план восьми расположений! – крикнул ему Цзян Вэй. – А можешь ли ты изменить расположение своих войск?
      Дэн Ай скрылся среди своих воинов и взмахнул флагом; все войско пришло в движение, и создалось новое построение, в котором было уже шестьдесят четыре прохода.
      – Ну как? Нравится тебе мой способ построений? – спросил Дэн Ай, снова выезжая вперед.
      – Неплохо! – одобрил Цзян Вэй. – Но можешь ли ты проникнуть в мое расположение и окружить войско?
      – Могу!
      Дэн Ай перешел в наступление, но ему не удалось поколебать ряды противника. Тогда Цзян Вэй взмахнул флагом, и его войска, вытянувшись длинной змеей, охватили войско Дэн Ая.
      Дэн Аю это построение было не известно, и он не знал, что делать. А противник все туже сжимал кольцо. Дэн Ай метался из стороны в сторону, но вырваться не мог. Шуские воины закричали:
      – Сдавайся!
      Дэн Ай поднял голову к небу и вздохнул:
      – Один раз похвастался своим умением – и то попался в ловушку!
      К счастью для него, с северо-запада ударил на Цзян Вэя другой отряд вэйских войск, и Дэн Ай успел вырваться из окружения. Спасителем Дэн Ая был военачальник Сыма Ван.
      Но все девять укрепленных лагерей вэйцев оказались в руках Цзян Вэя. Дэн Ай отступил на южный берег реки Вэйшуй. Здесь он обратился к Сыма Вану с вопросом:
      – Как вы распознали построение шуских войск?
      – Я знаком с ним давно, – отвечал Сыма Ван. – Еще в молодости, когда я учился в Циннане, мне приходилось слышать о нем от мудрецов Цуй Чжоу-пина и Ши Гуан-юаня. Цзян Вэй применил способ «извивающейся змеи». Это построение можно нарушить лишь в том случае, если нанести удар с головы. Я это и сделал.
      Дэн Ай поблагодарил Сыма Вана.
      – Мной изучены многие способы построения войск, но такого способа я не знаю. Не поможете ли вы мне вновь овладеть цишаньскими лагерями?
      – Не знаю. Пожалуй, мне не перехитрить Цзян Вэя, – произнес Сыма Ван.
      – Хорошо, делайте что угодно, только отвлеките внимание противника на себя, а я выйду ему в тыл и захвачу лагеря, – сказал Дэн Ай.
      Приказав Чжэн Луню устроить засаду в горах в тылу противника, Дэн Ай послал Цзян Вэю вызов, предлагая еще раз сразиться способом построений. Цзян Вэй вызов принял, но, когда гонец уехал, он, обратившись к военачальникам, сказал:
      – Чжугэ Лян оставил мне книгу, в которой описано триста шестьдесят пять превращений восьми расположений войск, – столько же, сколько дней в году. Мы воспользуемся способом «Бань Мынь, играющий с топором». Вы знаете секрет этого способа?
      – Конечно, знаем, – за всех ответил Ляо Хуа. – Но пока мы будем заниматься построениями, Дэн Ай нападет на нас с тыла!
      – Совершенно верно! – согласился Цзян Вэй. – Поэтому вы и Чжан И устроите засаду в горах.
      На следующий день войска Цзян Вэя приготовились к бою. Переправившись на северный берег реки Вэйшуй, вэйские воины построились в боевые порядки. Сыма Ван выехал на переговоры с Цзян Вэем.
      – Дэн Ай изъявил желание бороться способом построений! – закричал Цзян Вэй. – Ну, строй свое войско, а я посмотрю.
      Сыма Ван создал построение восьми триграмм.
      – Это же мой способ! – рассмеялся Цзян Вэй. – Ты его украл у меня!
      – А ты украл у других! – отвечал Сыма Ван.
      – Тогда скажи мне, сколько превращений имеет такое построение?
      – Восемьдесят одно превращение! Если желаешь, могу тебе показать!
      – Покажи! – усмехнулся Цзян Вэй.
      Сыма Ван скрылся среди воинов, перестроил их и снова выехал вперед.
      – Знаешь, что я сделал?
      Цзян Вэй расхохотался.
      – Это построение имеет триста шестьдесят пять превращений! А ты видишь так же мало, как лягушка со дна колодца! Скажи лучше, знаком ли тебе способ «Темной глубины»?
      Сыма Ван слышал, что существует такой вид построения войска, но не знал, в чем он заключается, и осторожно ответил на вопрос Цзян Вэя:
      – Я не верю, что ты его знаешь. А если знаешь, покажи!
      – Пусть выйдет Дэн Ай, я покажу ему!
      – Дэн Ай действует по-своему и не любит заниматься построениями! – сказал Сыма Ван.
      – Я знаю, что он действует по-своему! – рассмеялся Цзян Вэй. – Он заставил тебя дурачить меня, а сам собирается ударить на мое войско с тыла!
      Сыма Ван понял, что хитрость не удалась, и сделал знак воинам перейти в наступление. Но Цзян Вэй взмахнул плетью, и его войско с двух сторон обрушилось на вэйцев. Противник обратился в бегство, бросая оружие и снаряжение.
      Между тем начальник передового отряда вэйских войск Чжэн Лунь по приказу Дэн Ая направился к лагерям противника. Но едва успел он обогнуть склон горы, как затрещали хлопушки, затрубили рога, и на вэйцев обрушился отряд Ляо Хуа. Сам Ляо Хуа налетел на Чжэн Луня и одним ударом меча сбил его с коня. Дэн Ай решил отступить, но путь к отходу отрезал отряд Чжан И. Лишь после отчаянной схватки Дэн Аю, в которого попало четыре стрелы, удалось бежать в лагерь на южном берегу реки Вэйшуй. Туда же привел войско Сыма Ван. Совместно они стали обсуждать план отражения врага.
      – В последнее время Хоу-чжу приблизил к себе евнуха Хуан Хао, – сказал Сыма Ван. – Все дни государь проводит за вином и развлекается с женщинами. Можно устроить так, чтобы Хоу-чжу отозвал Цзян Вэя.
      – Но кто же поедет в царство Шу? – спросил Дэн Ай.
      – Разрешите мне ехать! – отозвался военачальник Дан Цзюнь, родом из Сянъяна.
      Дэн Ай снарядил Дан Цзюня в Чэнду с подарками для Хуан Хао и растолковал посланцу, чего он должен добиться:
      – В беседе с Хуан Хао ты как бы между прочим намекни, что Цзян Вэй недоволен Сыном неба и собирается перейти на службу в царство Вэй.
      Дан Цзюнь приехал в Чэнду и встретился с Хуан Хао. Выслушав посланца, Хуан Хао, знавший, что и в Чэнду среди населения ходят такие же слухи, поспешил к Хоу-чжу и рассказал ему об этом. Хоу-чжу отдал приказ немедленно вернуть Цзян Вэя в столицу.
      Тем временем Цзян Вэй несколько дней подряд вызывал Дэн Ая в бой, но тот от боя уклонялся. Цзян Вэя это тревожило. Тут неожиданно гонец привез императорский указ, повелевающий полководцу немедленно возвратиться в столицу. Не зная, что случилось, Цзян Вэй приказал собираться в путь.
      Дэн Ай и Сыма Ван, радуясь тому, что их замысел удался, стали готовиться к нападению на отходящие войска Цзян Вэя.
      Поистине:
 
Княжество Ци разгромил Ио И, но пожал недоверье народа.
Войско врагов разгромил Ио Фэй, но отозван был вдруг из похода.
 
      О том, на чьей стороне в этом бою оказалась победа, рассказывает следующая глава.

в которой повествуется о том, как погиб Цао Мао, и о том, как Цзян Вэй одержал победу над врагом

 
      Цзян Вэй отдал войску приказ об отступлении, а военачальник Ляо Хуа возразил:
      – Известно, что полководец в походе не обязан подчиняться военным приказам государя. Сейчас у нас такое положение, когда уходить нельзя!
      – Я думаю, что давно пора прекратить войну, – вмешался Чжан И. – Население устало от непрерывных войн, повсюду идет ропот; чтобы успокоить наш народ, надо дать ему передышку.
      – Хорошо, – согласился Цзян Вэй. – Будем отступать. Ляо Хуа и Чжан И будут прикрывать тыл.
      Дэн Ай подготовился к нападению на отступающие войска Цзян Вэя, но увидел, что противник отходит в полном порядке, и остановился.
      – Цзян Вэй – достойный ученик Чжугэ Ляна! – сказал Дэн Ай и велел войску возвращаться в цишаньские лагеря.
      Цзян Вэй прибыл в Чэнду и, представ перед Хоу-чжу, спросил, почему его вызвали в столицу.
      – Вы слишком долго находились на границе, и мы боялись, что воины ваши устали, – отвечал Хоу-чжу. – Это единственная причина.
      – Я уже захватил вражеские лагеря в Цишане и собирался довести до конца великое дело, но этот неожиданный вызов нарушил все мои планы. Думаю, что здесь не обошлось без козней Дэн Ая!
      Хоу-чжу промолчал.
      – Я поклялся, государь, покарать злодеев и отблагодарить вас за все ваши милости, – продолжал Цзян Вэй. – А вы прислушиваетесь к наговорам мелких людишек и подозреваете меня в бесчестных замыслах!
      После долгого молчания Хоу-чжу произнес:
      – Мы ни в чем вас не подозреваем! Возвращайтесь в Ханьчжун и готовьтесь к новому походу.
      Цзян Вэй покинул дворец и уехал в Ханьчжун.
      Дан Цзюнь, выполнив поручение Дэн Ая, вернулся в Цишань и рассказал обо всем, что ему довелось видеть в царстве Шу. Дэн Ай сказал, обращаясь к Сыма Вану:
      – Когда между государем и подданными начинаются несогласия, в государстве возникают беспорядки.
      Затем Дэн Ай приказал Дан Цзюню ехать в Лоян и доложить обо всем Сыма Чжао. Вести, привезенные Дан Цзюнем, очень обрадовали Сыма Чжао, и он стал помышлять о захвате царства Шу. Однажды он даже спросил начальника дворцовой охраны Цзя Чуна:
      – Как вы полагаете, одержу я победу, если пойду войной против царства Шу?
      – Пока еще рано вам воевать, – ответил Цзя Чун. – Сын неба относится к вам с недоверием, и если вы покинете столицу, произойдет переворот. В прошлом году в колодце Нинлин видели желтого дракона, и сановники поздравляли друг друга, считая это счастливым предзнаменованием. А Сын неба сказал: «Наоборот, это предвещает несчастье. Дракон – это государь, а то, что его увидели не в небе и не в поле, а в колодце, означает, что он узник». После этого государь написал стихотворение «Скованный дракон». Тут есть намек на вас. Вот послушайте:
 
Дракон оказался в тяжелой беде:
Он в яме глубокой, о горе!
Ни в поле зеленом не видят его,
Ни в синем небесном просторе,
И зубы он спрятал, и когти убрал,
В колодце терзаясь и мучась.
А в тине пред ним копошатся угри.
Увы! Не моя ли то участь?
 
      Сыма Чжао возмутился:
      – Цао Мао хочет пойти по стопам своего предшественника Цао Фана! Надо принять меры, а то он погубит меня!
      – Если угодно, я готов выполнить вашу волю! – предложил Цзя Чун.
      Это произошло в четвертом месяце пятого года периода Гань-лу [260 г.] по вэйскому летоисчислению. Сыма Чжао явился к императору при мече. Цао Мао встал ему навстречу. Остановившись перед императором, Сыма Чжао сделал знак, и приближенный сановник обратился к Цао Мао с такими словами:
      – Заслуги и добродетели полководца Сыма Чжао высоки, как горы, он достоин титула Цзиньского гуна и девяти даров.
      Цао Мао слушал, потупив голову.
      – Государь, разве я не достоин такого титула? – вдруг прозвучал резкий голос Сыма Чжао. – Мой отец и старший брат оказали немало услуг царству Вэй!
      – Как ты смеешь быть непочтительным с нами? – вырвалось у Цао Мао.
      – Это вы непочтительны со мной! – дерзко произнес Сыма Чжао. – За что вы назвали меня угрем в своем стихотворении «Скованный дракон»?
      Цао Мао замолчал. Сыма Чжао холодно усмехнулся и вышел из зала. У чиновников от страха мороз продрал по коже.
      Цао Мао удалился во внутренние покои и вызвал к себе ши-чжуна Ван Чэня, шан-шу Ван Цзина и чан-ши Ван Е.
      – Всем известно, что Сыма Чжао собирается захватить престол, – сказал он со слезами на глазах. – Мы не вправе сидеть сложа руки и терпеть такой позор! Помогите нам покарать разбойника!
      – Не делайте этого, государь! – встревожился Ван Цзин. – В старину луский Чжао-гун затеял вражду с родом Цзи, но потерял свое государство и вынужден был бежать! Ныне Сыма Чжао пользуется огромной властью; сановники не только примирились с мыслью, что он собирается стать императором, но и льстят ему! Сыма Чжао не один, у него много сторонников! У вас же, государь, нет людей, на которых вы могли бы положиться, и охрана ваша немногочисленна. Терпите и скрывайте свое горе; большой беды с вами не случится! А если уж хотите бороться с Сыма Чжао, так действуйте не спеша.
      – Разве можно еще терпеть? – возмутился Цао Мао. – К позору не привыкнешь! Мы приняли решение – смерть нас не страшит!
      Цао Мао поспешил к вдовствующей императрице, чтобы предупредить ее о своих намерениях, а Ван Чэнь и Ван Е шепнули Ван Цзину:
      – Дело принимает опасный оборот! Надо пойти к Сыма Чжао с повинной, тогда он не сочтет нас преступниками!
      – Скорбь государя – позор для чиновников, позор государя – смерть для чиновников! – прикрикнул на них Ван Цзин. – Хотите стать изменниками?
      Видя, что Ван Цзина не уговорить, Ван Чэнь и Ван Е вдвоем отправились к Сыма Чжао и рассказали ему о своем разговоре с Цао Мао.
      Вскоре вэйский государь Цао Мао вышел из внутренних покоев и велел начальнику стражи Цзяо Бо собрать своих воинов, вооружить слуг и чиновников и выходить из дворца. Поднявшись на колесницу, Цао Мао объявил, что едет в южный пригород.
      Ван Цзин упал на колени перед колесницей и, рыдая, молил:
      – Государь, с маленьким отрядом воинов вы решаетесь идти против Сыма Чжао! Ведь он расправится с нами, как тигр со стадом овец! Мне своей жизни не жаль, но я вижу, что ваша попытка безнадежна!
      – Не задерживайте нас! – закричал Цао Мао. – Мои воины уже выступили в путь!
      Колесница тронулась по направлению к воротам Дракона. А в воротах верхом на коне уже стоял Цзя Чун; слева от него Чэн Цуй, справа Чэн Цзи. За ними выстроились тысячи одетых в броню воинов, готовых по первому знаку ринуться в бой.
      Опираясь на меч, Цао Мао закричал:
      – Я – Сын неба! Зачем вы ворвались во дворец? Вам приказано меня убить?