Самым неожиданным оказалось прощание с Марьей Дмитриевной, администраторшей этажа. Нет, отреагировала комендантша на мое появление в дверях своей комнаты вполне правильно - грозно нахмурилась и вобрала в легкие побольше воздуха для возможного ора. Но потом, узнав, что я навсегда освобождаю помещение, заквохтала, как наседка. Она даже пыталась мне вручить сдачу за месяц, но я отказалась - к чему мне теперь деньги-то? Еда у меня была (избушка со шведским столом), в гости меня друиды звали, медовухи испить на сон грядущий. Крыша над головой наличествовала, и командировочными меня обещали обеспечить в случае чего. Да и стипендия, опять же, на мой счет куда-то там капала, начиная с сегодняшнего дня. В общем, не нужна мне была сдача.
      Администраторша вздохнула с явным облегчением - от сердца, видать, деньги-то отрывала. И тут же засуетилась по новой, пытаясь всучить мне банку с клубничным вареньем:
      – Сама варила, экологически чистое, с огорода, - уговаривала она меня.
      – А вишневого у вас, случайно, не найдется? - Немедленно обнаглела я.
      – Вот, последняя осталась, - просветлела лицом Марья Дмитриевна. Полезла, кряхтя, под кровать. Вынырнула. Отряхнулась. - Для администратора корпуса берегла. Но что с тобой поделаешь, забирай!
      Так я покинула Университет. И, поручив Антону тащить тяжелый рюкзак, легко вскинула себе на плечи штурмовой. В путь!

* * *

      А на следующее утро началась моя новая жизнь. И я не могу сказать, что мне пришлось легко. Весь мой день оказался расписан до последней минуты. Единственное, что мне удалось выбить - так это дополнительное время для сна. Точнее, не время - его и так не хватало. Но, узнав, что я люблю поспать, друиды внесли корректировку в мою избушку, и та стала каким-то хитрым образом влиять на восстановительные процессы в моем организме. Даже больше - за ночь дневные знания утрясались, упорядочивались в моей голове, и обучение шло куда скорее, чем могло бы. А большего мне и не требовалось.
      Мой новый дом был совершенством - от и до. От ступенек до сосновой шишки на крыше. Избушка (она по сути дела была той же сосной) врастала корнями в землю по букве "Г". Взойдя по ступенькам, я попадала на плетеное крылечко, а оттуда - в крошечную прихожую, из которой было всего три выхода - в жилое помещение и подсобное. Третий вел на улицу.
      Жилая горница была донельзя уютной - видимо, была призвана комфортом компенсировать синяки, шишки и моральное неудовлетворение по поводу собственной непроходимой тупости. Пол был покрыт ковром из мягчайшего серого мха. Разумеется, ни о каких мошках и муравьях, спутниках обычного лесного мха, и речи не шло. Мебели у меня было совсем немного - кровать, уютное кресло (не иначе как Борис Иванович друидам проболтался о моих пристрастиях), шкаф-купе, где поместились мои нехитрые пожитки, да полка с книжками. В углу был камин - отрада моей огненной душе, там же собственно, стояло и кресло. Одну стену занимало зеркало. Оно, помимо своей прямой функции, служило еще часами, телевизором и музыкальным центром. Настраивалось пультом. Как объяснял Антон, к пульту надо было подключать воображение (этого у меня было хоть отбавляй), и силу собственного технического гения. Последний у меня отсутствовал, как класс. Музыкальный центр мне не удавался, и, когда мне очень хотелось послушать музыку, приходилось просить Антона помочь с настройкой. Тот не зло усмехался, и помогал.
      В подсобке, другой части избенки, у меня была крошечная кухня, санузел, и даже сауна. Кухней, я, правда, не особо пользовалась - ну там, чайник вскипятить, бутерброд горячий приготовить - питалась-то я все равно в столовой. А вот к сауне я пристрастилась, и парилась душевно и подолгу. Правда, только по воскресеньям, все равно в остальные дни времени не было.
      Вот в таком вот чудесном месте я проснулась, потянулась, облачилась в спортивный костюм и отправилась на первую в жизни тренировку с настоящими боевыми магами.
      И пришлось мне удивиться. Причем, очень сильно. Все парни, как один, были рослые, накаченные до такой степени, что могли бы шутя взять призовые места на соревнованиях по бодибилдингу. Возможно, даже международного класса.
      – Смотри, как это у нас делается, - играя рельефными мышцами, сказал боевой маг Роман.
      И нанес удар по бетонной стенке сантиметров двадцать толщиной. Как минимум. В точке приложения сил нового коллеги образовалась дыра.
      – Магический удар второй степени, - хвастливо пояснил он. - Повторить сможешь?
      Я энергично затрясла головой. Помялась, и брякнула то, что по моему мнению, должно было пояснить столь категоричный отказ:
      – Не в форме.
      Наверное, (когда-нибудь!) она у меня все же появится.
      И, потом, меня волновал (и даже очень) вот какой вопрос:
      – Ром, а твоей руке ничего не делается?
      Вместо ответа боевой маг показал мне свою конечность, венчавшуюся невиданных размеров пятерней. И эта самая пятерня представляла собой одну сплошную мозоль.
      О-хо-хо…
      – А она у тебя хоть что-нибудь чувствовать может?
      – Сейчас - нет, но к вечеру оживет.
      Та-а-ак…
      – А еще чего-нибудь покажете?
      – Да не вопрос, - подмигнул мне "коллега", и жестом подозвал еще одного боевого мага.
      Очертания обоих ребят изменились, по форме оба стали походить на арахис, по ощущениям - на гоблинов. Один из них размахнулся, и что есть дури нанес прямой удар той кувалдой, что отросла у него вместо кулака, по корпусу товарища. Тот слегка осел, принимая мощь, и судя по всему, пропуская ее через себя в землю.
      – Ну как? - повернулись они ко мне.
      Голос у ребят не походил на человеческий.
      – Впечатляет, - честно ответила я. - Нет, повторить сейчас не смогу, и не надейтесь.
      Короче, вся тренировка свелась к демонстрации боевыми магами своей недетской силы. К концу ее я устала не столько физически (да и не делала я ничего), сколько морально - уворачиваться от лестных предложений "попробовать". Наконец до меня дошло, что можно у ребят выяснить, что делать новичкам. Что я и сделала. Боевые маги воззрились на меня с неподдельным изумлением.
      – Так ты не маг? - с неопределенной интонацией протянул гоблиноподобный, кажется, все же Роман. - То есть, с детства магически не тренировалась?
      – Нет, но я пришла учиться, - с вызовом ответила я.
      – Долго же тебе придется постигать эту науку, - ответил он, принимая изначальные очертания. - И стоит ли? Ты уже сформировалась…
      Я ничего не ответила, хотя именно этот вопрос терзал меня на протяжении всей тренировки. Становиться арахисоподобным гоблином? Брр!

* * *

      – Как прошла первая тренировка? - осведомилось начальство, когда я появилась у него в кабинете для получения дальнейших инструкций.
      – Ну… - замялась я.
      – Говори как есть, - пристально посмотрел на меня Борис Иванович. - Чем меньше ты от меня будешь скрывать правду, тем быстрее из тебя выйдет что-нибудь путное.
      – У меня возникли сомнения, - честно призналась я.
      – Да ну? - Деланно удивился Начальник Заповедника. - И в чем же?
      "Еще и издевается", - подумала я. Насупилась:
      – В том, что из меня получится боевой маг.
      – Что так?
      – Да вот, не знаю, что надо сделать для того, чтобы научиться прошибать кулаком бетонные стены.
      И, кроме того, не горю желанием наращивать полсотни килограммов мышечной массы. Как минимум.
      – Не беда, - бодро отозвалось начальство. - Чтобы прошибать стены, много мышц не требуется. Пойдем, покажу.
      Конечно же, у него получилось. Но на свой лад - он просто приложил руку к стенке, надавил не нее чуть заметным глазу движением, и кусок бетона отвалился сам собой.
      – С элементалами так легко столковаться… - пробормотал он.
      – Повторить не смогу, - быстро опередила я возможный вопрос.
      – Ничего, через полгодика сможешь, гарантирую, - отозвался собеседник. - Знаешь что… Отдам-ка я тебя на обучение одному китайцу…
      – Я на соревнования не пойду, - уперлась я.
      – Какие еще соревнования? - вскинул на меня желтые глаза собеседник.
      – По ушу, - растерянно ответила я. - Мне уже предлагали, я отказалась.
      Ага. Потому что видела, как спортсмены ломают конечности и рвут мениски. И потому, что знала свою "страсть" к занятиям из-под палки. Вот ежели для себя, для души - то пожалуйста. Но ради тренера и его амбиций - да ни за что!
      – Вот уж куда ты точно не попадешь, так это на соревнования, - рассмеялся Борис Иванович. - Тебя обучать будут не спортивному ушу, и даже не традиционному, а самому что ни на есть внутреннему. Пошли.
      Я молча направилась вслед за начальником. В телепорт.
      Меня охватил калейдоскоп радужных брызг, настолько ярких, что я зажмурилась. А когда открыла глаза, то обнаружила себя стоящей в жалкой тени незнакомого мне длиннохвойного дерева. Все кругом было залито солнцем, куда ни глянь, сновали китайцы. Иногда под зонтиками. Иногда в оранжевых монашеских одеяниях. Но чаще все же в гражданской одежде.
      Итак, я очутилась в Поднебесной.
      В мгновение ока. Это обстоятельство казалось настолько невероятным, что я никак не могла поверить в его возможность. Рот открывался и закрывался, но слова не шли на язык.
      – Ты хочешь меня спросить? - иронично осведомился мой проводник. - О чем же?
      – А вы что, тоже тут учились?
      Ну и вопрос! Я почувствовала, что заливаюсь краской. Но мой провожатый ничуть не удивился.
      – Где я только не учился! - ностальгически вздохнул он. - А вот в этом конкретно месте не довелось. А здесь один мой хороший приятель, специалист по стихиям, живет. После культурной революции ему и его выжившим коллегам пришлось здорово шифроваться. Поэтому он и работает на местной кафедре физкультуры. Кажется, даже заведующим.
      Да… Видать, нелегко приходилось магам в коммунистическом да социалистическом Китае. Но…
      – Это же давно было. В смысле, культурная революция давно была.
      – А привычка осталась, - назидательно ответило начальство. - Тем более, публичные казни в Поднебесной еще никто не отменял.
      Я не нашлась, что возразить. И осведомилась:
      – А что это за учебное заведение?
      – Точно не помню, - оборачиваясь в поисках разъяснительных надписей, ответил провожатый. - Университет. Сямыньский, кажется. Идем?
      Я беспрекословно пошла следом. Не пройдя и двух сотен метров, мы остановились перед зданием из красного кирпича. От крыши здания к земле вели железные растяжки.
      "Странная архитектура у китайцев", - на автомате отметила я для себя.
      – У них тайфуны часто случаются, и наводнения нередки, - ответил на невысказанный вопрос спутник-телепат.
      Мы поднялись на третий этаж, прошли мимо каких-то кабинетов, и остановились перед дверью с испещренной иероглифами табличкой.
      – Нам сюда, - прислушиваясь к своим ощущениям, сказал Борис Иванович. - Он сейчас у себя.
      Не успели мы постучаться, как на пороге кабинета возник мой будущий учитель ушу. Немаленький такой китаец, даже по европейским меркам. Скользнул по мне ничего не выражающим взглядом, и радостно уставился на моего спутника.
      – Болис? Осень лад тебя видеть! И твою спутницу, - произнес он по-русски. - Плоходите в кабинет, нет в ногах плавды, как говолите вы, лусские.
      За чаем мы обговорили все подробности. Точнее, говорило начальство, мне была уготовлена участь помалкивать, да пить ароматный напиток маленькими чашечками. Что я и делала, слушая мяукающего по-китайски Бориса Ивановича.
      Кабинет у местного "специалиста по стихиям" был зауряден. Кроме деревянного дивана и чайного столика в нем размещался письменный стол, компьютер, принтер и шкаф. Периодически дверь отворялась, и входила молодая китаянка в спортивном костюме. Иногда с бумажками, иногда без. Китаец, практически не меняясь в лице, мяукал указания. Его подчиненная кивала, и удалялась легкой спортивной походкой.
      Вскоре большие дяди решили мою скорбную участь. Теперь вместо обеденного перерыва я должна была тренироваться у мастера Лина - так звали моего нового наставника. Так было удобнее всего, учитывая разницу во времени - когда в Москве куранты отстукивали час дня, в Сямыне было уже пять вечера. А тренировки у мастера Лина начинались как раз в пять. В другое время он был занят - вероятно, погоду усмирял.
      Озвучив принятое решение, начальство засобиралось обратно. Я было поднялась за ним следом, но он покачал головой: остаешься, мол. И вручил мне прибор телепортации, или ПТ, со словами:
      – Я бы мог тебе, конечно, постоянный портал навесить… Но это, во-первых, энергоемко. А, во-вторых, опасно - вдруг кто из здешних в него попадет? Правда, это не смертельно. Если, конечно, он не побежит в сосняк и не напорется на Маню.
      – Да ладно, я и с ПТ могу путешествовать, - смилостивилась я над китайцами. - Только вот, как он работает, не объясните?
      – Да, конечно, - ответил Борис Иванович, бросил пару мяуканий в сторону учителя Лина - мол, объясню сейчас подопечной азбучные истины, и отдам ее тебе на растерзание.
      ПТ представлял собой наручные часы, но вместо часов и минут у него были широты и долготы. Чтобы попасть куда требовалось, достаточно было ввести соответствующие координаты с точностью до тысячной доли градуса - и вот ты на месте. Кроме того, корпус прибора был снабжен какими-то выступами.
      – Это кнопки быстрого доступа, - пояснил он мне. - При нажатии вот этой ты окажешься в Китае. При нажатии той, что правее - в Заповеднике. И, - сделал он усилие, - все остальные уже не функционируют. Подзаряжать прибор не надо, в нем энергии на сотню лет хватит.
      И, одарив меня взглядом синих глаз, начальство удалилось. В портал.
      А я осталась. Одна, посреди Поднебесной, без денег и документов, с не опробованным еще прибором в качестве надежды на возвращение. Не могу сказать, что у меня опустились руки, но ошарашена я была изрядно. И как прикажете тренироваться в таком состоянии духа?
      Чтобы настроить себя на позитивный (и сказочный) лад, я немедленно окрестила ПТ "скакуном" в честь любимого мною Роберта Асприна. Настроение улучшилось.
      Китаец все это время молча наблюдал за мной.
      – Все холосо? Пошли на тлениловку.
      Так я приступила к занятиям.
      Лин-лаоши (учитель Лин, то есть) поставил меня в пару стоек, велел махнуть ногой-рукой, и остался вполне доволен результатом. Велев отрабатывать стойки по утрам (вот и будет чем заняться на утренних тренировках с коллегами), наставник принялся обучать меня внутренним стилям ушу. По китайской методике - не спеша, с чувством, толком, расстановкой. Вроде бы не очень напряжной была тренировка, а двадцать потов сходило. Каждое упражнение приходилось делать, вкладывая изрядное количество сил, координируя конечности, дыхание и течение "жизненной энергии чи".
      Что такое эта самая "чи", я спрашивала. Даже не один раз. Но разве ее покажешь? Мастер пытался объяснить мне в своих терминах, но я не очень разбиралась в китайской картине мира. Потому он и ограничился тем, что сказал, что чи - это то самое, что дает мне возможность проснуться утром бодрой, и радостно приступить к работе.
      А я-то была уверена, что мне магия друидов помогает…
      И вот, при помощи этой самой "чи" пыталась я понять, почему одному хитрому удару соответствует "огонь", а другому, не менее изощренному - "вода".
      Помню, после очередной тренировки я спросила у Бориса Ивановича:
      – Как китайцы догадались, что одному движению соответствует огонь, а другому - дерево?
      Тот, хитро улыбаясь, ответил, что именно это мне и предстоит выяснить самой.
      – А теперь, извини, - добавил, - но сейчас мы будем постигать совсем иные материи.
      Так вопрос остался без ответа, а на следующие день я вместо огня почувствовала гудящие ноги и ломоту в плечах от отработки сотни - другой однообразных мощных ударов со входом, то бишь, продвижением вперед. И на день, следующий за этим. И так целый месяц.
      Порой учитель Лин устраивал демонстрацию "того, как надо" - показывал тот или другой "кулак", или удар. Его движения были то мощными и стремительными, как прыжок тигра, то плавными, подобно течению могучей реки. И вот что было поразительно - от учителя то жаром дышало, то речной свежестью веяло.
      Я же, в попытках повторить за мастером его движения, только потела. Иногда очень сильно. В таком случае мастер Лин давал отдышаться - показывал применения техник. Становиться напротив него было даже не страшно. А как-то сразу понятно, что бесполезно - сметет, и не заметит.
      Когда наставник замечал, что я начинала дышать ровнее, он хитро улыбался, и говорил:
      – А тепель иди, и тленилуйся!
      Возвращалась я из Китая обычно абсолютно мокрая - от и до. Правильно сделал Борис Иванович, что кнопки на ПТ настроил, а то бы я с усталости все координаты позабыла, и куда-нибудь не туда угодила. Но весь ужас ситуации заключался в том, что когда я появлялась в Заповеднике, было всего три часа пополудни. Времени в обрез хватало на то, чтобы принять душ, переодеться в сухую одежду, перекусить, и мчаться дальше на занятия.

* * *

      Прочие магические дисциплины я тоже постигала самостоятельно. Все боевые маги, обитающие в Заповеднике, в той или иной степени, но ушли вперед. Поэтому-то мне выдали репетиторов. Наверное, в наказание последним.
      О том, как употребить на практике силу человеческих эмоций, до меня доносили два пожилых, умудренных жизненным и магическим опытом эмпата. Светлого величали Никитой Матвеевичем, а темного - Афанасием Матвеевичем. Вероятно, они были братьями, (но упорно не желали в этом признаваться).
      Аудитория находилась на нейтральной территории корпуса эмпатов - в рукопожатии тролля. Так что я ошиблась на ознакомительной экскурсии - не было толстой бронированной двери. Было две - на входах на нейтральную территорию.
      На занятиях я не столько слушала эмпатов, сколько училась глобальному пофигизму. Тем паче, что во всех наставлениях моего китайского наставника звучал один и тот же призыв - ни в коем случае не действовать в состоянии аффекта. Не поддаваться сиюминутным порывам, но развивать внутреннюю силу - то есть совершенствовать навыки, прямо противоположные тем, которым меня обучали эмпаты.
      Но, поскольку я должна была тратить свое драгоценное время не на сон, но на посещение двуличного тролля, я тоже кое-чему научилась. Дождаться, когда один наставник долбанет в другого зарядом эмоций, и отзеркалить то, что от него рикошетило, выданным начальством амулетом-накопителем - сама-то я еще практически ничего не умела. Эмпаты уворачивались, нейтрализовывали остаточное заклинание, грозили мне пальцем. Напоминали о том, что у меня висит на шее экранирующий амулет. Но не обижали.
      Спустя какой-то месяц с начала занятий я могла предугадать момент действия противника с точностью до наносекунды. Неизвестно, на что именно рассчитывал Борис Иванович, когда направлял меня на занятия с Матвеичами, но результат ему понравился.
      А как эти два дядьки ругались время от времени - любо-дорого посмотреть! Я в такие минуты отдыхала душой и телом. Может, это на них магия места действовала, и троллю хотелось вспомнить молодость - не знаю. Но получалось у Матвеичей браниться очень и очень забавно.
      Обычно начинал заводиться "светлый". Но, справедливости ради надо отметить, только после того, как "темный" с восторгом описывал, как велика сила отрицательных эмоций. И что она работает у всех людей без исключения, как обычных, так и магов.
      – Допустим, - говорил "темный" Матвеич, хитро косясь в сторону оппонента, - у простого человека, далеко не мага, нет ни сил, ни желания тащиться на давным-давно опостылевшую работу.
      "Светлый" поджимал губы:
      "Ну-ну, что еще скажешь?" - говорила вся его поза.
      – И лежит он в постели, и думает, как бы это ему половчее от дела отвертеться, - то ли продолжал рассказ, то ли отвечал ему "темный". - И понимает он, что не получится - все отгулы использованы на годы вперед. И падает духом. Представляет себе, как сейчас он встанет, заправится завтраком, будет часами стоять в пробке, а потом сядет в душном офисе на свое рабочее место. И рядом с ним, нарушая личностные границы, будут сидеть такие же бедолаги, как и он сам. Как вдруг!
      "Светлый" в такие моменты оживал, раскрывал рот, из которого уже был готов сорваться его рецепт для несчастного российского труженика.
      А "темный", не дав ему ответить, продолжал:
      – Он вспоминает, как намедни его коллега Петька опростоволосился перед начальством, и зело злорадствует этому обстоятельству. Да так, что незаметно для себя поднимается с кровати.
      На этом месте "светлый" Матвеич обычно не выдерживал, и с пеной у рта принимался доказывать, что того же самого человека может поднять с кровати какое-нибудь особо радостное событие.
      – Ага, получка его с кровати подымет, - ядовито отвечал "темный". - Я же говорю, только корысть управляет людьми, только корысть!
      "Светлый" возражал, что, мол, человек душу свою бессмертную таким вот всплеском энергии губит, и нечего такие примеры благовоспитанной молодежи приводить. "Темный" парировал, что природа человека, а, следовательно, и душа, порочна изначально. И что молодой и симпатичной девушке знать об этом полезно для здоровья.
      Потом они иногда вспоминали обо мне, (а иногда - нет, поскольку им для полного счастья вполне хватало общества друг друга), и сверлили меня взглядами. Каждый жаждал одобрения. Я, добрая, одаривала одного восхищенной улыбкой, а второго понимающим взглядом. Матвеичи, получив ожидаемую реакцию благодарного зрителя, продолжали представление.
      Покинув Матвеичей, я направлялась на лекции по стихийной магии. Природу первоэлементов мне освещала аж магистр пяти первоэлементов, Татьяна Георгиевна. Эта супермагическая тетка была весьма немаленького размера. Внешне походила на политика Жириновского. Ее манера вести занятия компенсировала мое тунеядство у эмпатов, да и магическим накопителем тут было запрещено пользоваться - приходилось потеть самой.
      – Ты есть тундра! - гремела мадам Жириновская (как я окрестила ее для себя) по малейшему поводу. - Ну как можно не понимать таких элементарных вещей?
      У нее все было элементарным - от знаний до предмета изучения - ведь мы с ней имели дело с элементалами. Воды, огня, и иже с ними. Чтобы зажечь свечу, нужно было призвать огненного элементала, и войдя с ним в дружеское общение, уговорить потрудиться. Основная проблема состояла в том, что характер у элементалов огня был на редкость буйным и несговорчивым. И, стоило только хоть чуть-чуть разозлиться (а как не злиться, когда уже по сотому разу пытаешься зажечь эту долбаную свечу!), как тут же возникал маленький такой пожар. А ведь это нехитрое действие у меня еще до начала обучения в Заповеднике получалось. Так что, положа руку на сердце, стихия огня не желала мне подчиняться.
      Равно, как и водная. Одни бесконечные попытки вскипятить воду взглядом чего стоили!
      – Так что ты, говоришь, тебе там было непонятно? Как воду разогреть? Зачем тебе количество теплоты куда-то прикладывать? Оставь ты уже свое физическое образование в покое! Научись контачить с элементалами!
      Дальше шло в том же духе: что я не тем местом колдую, что мне надо работать тормозом на маневренном локомотиве, а не в магию соваться, что… Много еще чего…

* * *

      А вот деревянную природу я постигала отдельно - старший друид настоял. Пыталась совладать с вьюнками и лианами, учила язык деревьев. И, тоже не могла похвастать успехами.
      Зато я подружилась с Антоном. Именно он не дал мне окончательно пасть духом, когда выяснилось, что древесные языки я осилить неспособна. А без них - не вырастить ни избушки, ни захудалого пенечка…
      Помню, в один прекрасный день я выложилась по полной программе - что у мастера Лина, что, затем, у мадам Жириновской. Едва заползла в Дерево, и высунув от натуги язык, плюхнулась на деревянную скамейку.
      – Нелегко тебе приходится? - посочувствовал мне Антон.
      – А ты как думаешь? - вяло огрызнулась я.
      – О, силы еще есть, - потер руки друид. - Тогда приступим.
      Я тяжело вздохнула, и постаралась войти в контакт с тоненьким побегом лианы, фривольно разлегшимся у ног Антона.
      – Закрой глаза, будет легче, - посоветовал молодой друид.
      Сидела я так минут десять, вспотела вся - свежая футболка промокла. Сил напрягаться уже не было, и я расслабилась. Каково же было мое удивление, когда я услышала радостный возглас друида:
      – Она шевельнулась! И смотри - ползет!
      – Кто?! - аж вскочила я.
      – Да лиана эта несговорчивая! Ура!!
      На радостях Антон бросился было хлопнуть меня по плечу, но забыл об обретшем самостоятельность растении, опутавшем его ступни, и растянулся во весь рост. На звук упавшего тела подоспел старый друид, и, когда узнал в чем дело, чуть не прослезился от радости.
      – Ну, слава тебе, Дерево! - воздел он посох вверх. - Все-таки, ты на что-то годишься! По чаю?
      За одним из таких "по чаю" выяснилось, что утонченный Антон обладал изрядной долей чертовщинки в характере. Вроде тихий-спокойный, а как отмочит что-нибудь - так всех святых выноси! И на то у него были свои причины.
      Однажды, еще в подростковом возрасте, ему сильно досталось от "темных" подростков: юный друид неосмотрительно зашел на площадку перед троллем эмпатов. Он отбивался, как мог, но силы были уж слишком неравными - один друид против пятерых неуравновешенных "темных". Выращенные им лианы только на какое-то время обездвижили троих маленьких негодяев.
      – Отмутузили меня они тогда… - радостно блестя глазами, рассказывал Антон. - Причем, изрядно.
      Дело могло бы закончиться и вовсе печально, не подоспей подкрепление из юных "светлых". А там и Борис Иванович с дедом Максом подбежали. С тех пор, кстати, и была проведена сигнализация в кабинет начальства - та самая, которую я услышала еще в самый первый день пребывания в Заповеднике.
      Антон же остался жив. Отделался он парой переломов, полностью спаленными волосами и ожогами разной степени тяжести. Где-то с неделю провалялся в лазарете - все книжки, какие нашлись у старшего друида, перечитал. А нашлись у деда почему-то только добрые книжки. Не помогло.
      Выздоровев, юный друид, хакер этакий, взломал ключ-пароль в лагерь темных, и заставил елочные избушки нашептывать обидчикам сны о добром и вечном. Те чуть было гробы (мода у них такая на кровати была) не разнесли от подобных "ночных кошмаров", но проснуться так не смогли. Компоненту магии сна в жилище обидчиков юный друид не нарушал. Наоборот, усилил…
      Антону, конечно же, влетело от наставников по первое число. Но не настолько сильно, чтобы отучить давать сдачи.
      – Я подналег на оборонную магию, - подмигнул мне друид. - Кстати, если что непонятно, обращайся.
      – Заметано, - согласилась я. Шумно отхлебнула из кружки. - Только не сейчас. Лучше, расскажи мне то, было дальше.
      Антон было удивился, но потом оглядел меня, уставшую.
      – Хорошо. Слушай.
      "Темные" тинэйджеры уже не решались на него нападать. А после нескольких честных учебных поединков, в результате которых в лазарете отлеживались исключительно эмпаты, против Антона вообще борцов не нашлось.
      Но была у этого всего и оборотная сторона - характер у друида, закалившись в боях, немного отличался от общепринятой нормы. Поначалу Антон вообще ничего путного, кроме "кактусов", вырастить не мог. Дубы там, липы, березы - все одно с колючками получались. Конечно, к концу официального обучения, к двадцати пяти годам, Антон знал и умел все, что полагается друиду. И даже больше. Но характер у него так и остался колючим. И, вместо того, чтобы уходить в сторону от любых конфликтов задолго до того, как они начнутся, парень вступал в борьбу со злом и несправедливостью. Потому-то он все никак не мог выйти из звания ученика, хотя по знаниям и умениям был давным-давно достоин посоха специалиста. Дед Макс вздыхал, но не торопил события.
      А я, глядя эту на эту пару ученик - учитель, сильных отличий в характерах не очень-то замечала. На мой взгляд, дед Макс тоже особой уступчивостью не отличался.

* * *

      Под конец учебного дня я посещала начальство - Борис Иванович заявил, что будет меня первые месяцы обучать лично. Его занятия начинались отнюдь не с полезного умения постановки защиты. Но с лекции об ответственности за поступки, выборе в каждый момент времени, вреде тщеславия, и прочего занудства. Понятное дело, что ответственность возросла, так как возросла сила и возможности. Что же касается тщеславия, то я, если честно, вообще не понимала, в каком-таком обществе я смогу блеснуть подобным пороком - моей наипервейшей задачей было не привлекать к себе излишнего внимания со стороны "обычных" людей.
      – Не понимаешь? - возражало мне в таких случаях начальство. - А кто меня про соревнования по ушу спрашивал?
      – Я же не хотела на них попасть!
      – Не хотела бы - не спрашивала, - парировал Борис Иванович. - В твоей голове не возникло бы даже мысли на эту тему. Поняла?
      В ответ на подобные инсинуации я только покорно вздыхала - спорить с могучим магом под конец тяжелого дня не было ни сил, ни желания. А тот, отчитав меня за норов, переходил к "разбору полетов" - к тому, что у меня не получалось за день. Иногда после таких "разборов" я попадала в лазарет - ожоги подлечить.
      Один вечер (а это была пятница) я, наверное, запомню на всю жизнь.
      – Ты знаешь, что строить Заповедник мне помогал твой учитель Лин? - огорошил меня Борис Иванович вопросом спустя пару месяцев после начала занятий.
      Я стряхнула с себя сонную одурь. Начальство весело сверкнуло глазами - наверное, оно тоже засыпало, на меня, вялую, глядючи.
      – А я-то гадала, откуда у вас эти пять корпусов взялись! Ведь, следуя обычной логике, их должно быть четыре.
      – То есть? - хитро прищурившись, вопросило начальство.
      – Ну… Воздух, вода, земля и огонь, - перечислила я доступные из астрологии знания.
      – Ну… Это ты, мать, загнула! - присвистнул Борис Иванович. - До воздуха тебе, вконец испорченной цивилизацией, еще дорасти надо!