6
      "Нью Йорк, 13 апреля, 12.00 дня
      Время встречи было определено между 12.00 и 12.15. Местом встречи был назначен Гамильтон Клаб на Мэлбери Стрит, 247 на Манхеттене, любимый клуб Карло Гамбино. Безопасность внутри и снаружи обеспечивала небольшая армия тщательно подобранных людей, представляющих всех боссов Коза Ностры.
      В 12.00 конференц-зал на втором этаже начал заполняться. Помимо шести Семейств из Нью Йорка должны были присутствовать главы двадцати Семейств из США и четырех - из Мексики. Капо Тутти Капи Гамбино прибыл намного раньше. Сейчас он отдыхал в кабинете на четвертом этаже в компании своего консильоре. Перед дверью торчали двое охранников. Гамбино не собирался встречаться со всеми подчиненными. Сегодня он должен был передать власть одному из них и провести беседу только с ним. А пока он развалился в кресле, прихлебывая жидкий чай.
      Джозеф Пульверино прибыл ровно в 12.00 в сопровождении Альберто Пуэрти. Шофер остался в машине. Пульверино встал возле небольшого бара в фойе и внимательно присматривался к входящим. Все обменивались церемониальными поклонами. Прибыли: Майкл Грацциани, Франко Таллуши, Франко Каппучини, Альберт Стракко, Джозеф Менулли, Антони Аккардо, Марио Терлакко и многие другие, представляющие все Штаты и Мексику. Присутствовал даже Френк Ферриано из Лас Вегаса - пожилой мафиози, которому все собравшиеся низко поклонились. Несколько лет назад конкурентная банда Джорджа Болтера убила у него двух сыновей. Сегодня эта банда уже не существует. Не успел траурный кортеж Ферриано добраться до кладбища, полиция Лас Вегаса обнаружила пять трупов. Стрелки дона достали Болтера, когда тот выходил из собственного ресторана. Три пули сбили его с ног. Но для уверенности ему перерезали еще и горло. Его четырех заместителей нашли в ирригационном канале - голых, с выколотыми глазами. Ферриано отомстил за сыновей и теперь держал в своих руках всю индустрию развлечений в Неваде.
      В 12.15 зал был полон. Прибыли все. Тридцать шесть мужчин, у каждого из которых на совести имелось много чего. Все они прибыли в Гамильтон Клаб в знак верности Карло Гамбино, чтобы узнать нового Капо Тутти Капи и выразить ему надлежащее уважение.
      Все они были профессионалами. В любителях мафия не нуждалась, она не могла действовать от случая к случаю, рассчитывая на удачное стечение обстоятельств или просто везение. Коза Ностра была громадной организацией, современной до мозга костей, хотя она и оставалась верной давним традициям и сохранила свои исторические структуры. Сейчас она уже не занималась мелкими нападениями, не обворовывала прохожих или автомобили, не грабила квартир, не занималась контрабандой спиртного, как это было раньше. Современный синдикат имел связи в правительстве, в политике, но прежде всего - в промышленности США. Годовой доход этих тридцати шести мужчин и их Семейств превышал 45 миллиардов долларов, и если доходы принять за мерку, то Коза Ностра вместе со своими филиалами зарабатывала как компании "Юнайтед Стетс Стил", "Эмерикен Телеграф энд Телефон", "Дженекрал Моторз", "Стандард Ойл оф Нью Джерси", "Дженерал Электрик", "Форд", "Ай Би Эм", "Крайслер" и "Ар Си Эй" вместе взятые. Часть миллиардных поступлений предназначалась на оплату армии из шести тысяч человек, пасущих адвокатов, бухгалтеров и политиков, способных многое устроить, полицию, глядящую сквозь пальцы, когда это было необходимо, чиновников всяческих уровней и служб, которые за пять тысяч долларов в месяц всегда делились информацией и помощью. Мир синдиката был изолирован от действия законов, он был тем внутренним кругом, в основании которого лежали деньги и страх.
      В 12.16 в зал вошел консильере Карло Гамбино.
      - От имени дона я хочу всех вас поприветствовать и поблагодарить за прибытие. По обычаю дон Карло не спустится вниз. Он передал мне запечатанный конверт, и я вскрою его в вашем присутствии. В нем находится имя преемника. Дон Гамбино попросил того, кто им станет, подняться в его кабинет. Он передаст ему документы организации, а так же желал бы провести с ним дружескую беседу. А теперь, господа, позвольте мне зачитать это имя.
      Все собравшиеся пожирали глазами конверт, который вскрывал консильере.
      - Следующим Капо Тутти Капи дон Карло Гамбино избрал Джозефа Пульверино.
      По залу пробежал тихий шорох.
      Джозеф Пульверино оторвался от стены и, слегка прихрамывая, последовал за консильере Гамбино. Пока что его еще никто не поздравлял, и вообще, никто не обменялся с ним даже словечком. Так требовала традиция. Вот только когда он получит в свои руки ключ с инициалами "С. Т. С." и благословение пока что еще правящего, тогда только он сделается законным Капо, организатором и направляющим звеном всего синдиката.
      Карло Гамбино не стал вставать, когда Пульверино вошел в комнату. Он только указал ему на стул рядом с собой и отправил своего консильере жестом руки.
      - Ты прекрасно знаешь, Джозеф, что я тебя не люблю. Ты слишком тщеславный и спесивый, а в глубине души в тебе сидит трус. Но об этом знаю только я. Те, что сидят внизу, будут тебя слушаться. Они все еще верят в твои давние побеги... К тому же ты прекрасный организатор, - тут Гамбино замолк и отпил глоток чая. - Потому-то я и решился на тебя. Я прожил уже много лет, и жизнь мне надоела. Теперь я хочу, чтобы ты вел организацию дальше. Именно ты. Но будь осторожен с ними, не позволяй им слишком многого. Тебя будут слушать... - он задумался.
      Пульверино достал сигарету.
      - Не кури здесь. Ты же знаешь, что дым мне вреден. Поосторожней с Аккардо. Энтони человек веселый, но если упрется, может всем показать, где раки зимуют. Всегда можешь рассчитывать на Каппучини. Я знал его родителей. Они хорошо его воспитали, по-сицилийски. Он всегда останется верным тебе, всегда будет тебя поддерживать. Что же касается других... Впрочем, ты их и сам знаешь. Помоги мне, - протянул он руку.
      Пульверино встал со стула и помог старику подняться. Гамбино подошел к письменному столу и открыл средний ящик.
      - Я подготовил для тебя небольшую заметку, которую ты прочитаешь при мне, запомнишь хорошенько и сожжешь. Читай внимательно. Никто, кроме тебя и меня, этих документов не знает. Там же имеются шифры и номер сейфа. Вбей их себе в голову.
      Пульверино снова уселся и взглядом пробежал листок. Потом он закрыл глаза и повторил в памяти адреса и цифры. Через пару минут он сжег листик над пепельницей.
      Гамбино прокашлялся.
      - Отлично. Ты знаешь наш древний закон омерты, на верность которому присягал?
      Пульверино кивнул.
      - Будешь ли ты верен ему и дальше.
      - Да, дон Карло.
      - Желаешь ли ты добровольно принять руководство организацией?
      - Да, дон Карло.
      Гамбино расстегнул верхнюю пуговку на сорочке и расслабил галстук, после чего снял с шеи плоский металлический ключик на ремешке и подал его зятю.
      - Вот теперь ты Капо Тутти Капи, дон Джозеф. Все обязаны тебя слушать. Этот же ключ откроет тебе и все остальные тайны. Где их искать, ты уже знаешь из того листочка, который я тебе давал. Властью пользуйся умело, и тогда все будут тебя уважать. Давай я поцелую тебя, дон Джозеф. Не бойся, это не поцелуй смерти. Если не струсишь, то еще поживешь. Заботься о фирмах, которые мы контролируем, не выпусти их из рук и не бойся влияния Меллона. Не уступай ему, наоборот, уничтожь его. У него и так всего много, а со временем он поделится этим с нами. Позаботься и о людях. Их имена ты найдешь в сейфе и наверняка удивишься, что мы залетели настолько высоко. Не будь импульсивным - сначала подумай, а только потом действуй. И да бережет тебя Господь Бог. Теперь же оставь меня самого.
      Дон Тутти Капи Джозеф Пульверино медленно спускался вниз. На его шее висел еще теплый теплом Гамбино ключик с инициалами "С. Т. С.". Теперь он был господином и повелителем американской Коза Ностры.
      В конференц-зале он принял поздравления, поговорил с каждым немного и каждого заверил в собственной дружбе.
      Доны начали покидать клуб. Зал постепенно пустел. Дон Пульверино должен был выйти последним. Так требовал обычай.
      7
      "Нью Йорк, 13 апреля, 13.00 дня
      Дэвид Эммери и Астон Болт зашились на самую Парк Авеню, ниже Девяностой Стрит. Из своего района они попали чуть ли не в центр Манхеттена, потому что их вызвали на помощь коллегам, блокирующим район Пятьдесят Третьей и Четвертой стрит. Какой-то придурок угрожал взорвать себя вместе с небоскребом, если президент Диллон не остановит гонку вооружений. Поначалу думали эвакуировать соседние здания, но тип передумал и отдался в руки врачей. Теперь же патрульные возвращались к себе, на пограничье.
      На Парк Авеню, которая могла привести их прямо на место, царила типичная для этого времени толкучка. Полицейские застряли перед светофором и стояли так уже десять минут.
      - Да ну его к черту, Арт. Вруби сирену и сворачивай направо, посоветовал Эммери, выбрасывая окурок в окно, - вот и объедем пробку.
      С воем и мигающими огнями "петуха" на крыше они въехали на Восемьдесят Шестую Стрит. Здесь движение было намного меньше. Они направились на запад, через Мелбери Стрит, параллельно Парк Авеню, направляясь к Девяностой Стрит.
      Патрульная машина двигалась не спеша, и Эммери по привычке шарил взглядом по тротуару и домам, хотя это и не был их район. Пока что они все еще находились в обиталище роскоши и благосостояния.
      - Заглянем в 247? - спросил Болт. - Как-то я видал там Гамбино.
      - В Гамильтон Клаб? И что ты там делал?
      - Да не в самом клубе, а перед ним. Кто бы меня впустил?
      - А ну глянь, Астон! Погляди! - неожиданно крикнул Эммери.
      Перед Мелбери Стрит, 247 стояла череда автомобилей. Не какие-то там серийные форды или фольксвагены, а огромных размеров кадиллаки, мерседесы и линкольны. Полицейские остановили машину неподалеку, на противоположной стороне улицы. Машин было штук тридцать. Из Гамильтон Клаб каждые несколько секунд выходили элегантно одетые господа в окружении высоких, широкоплечих мужчин. Эти последние вначале внимательно осматривались по сторонам, затем открывали дверки одного из лимузинов, и веселые, достойного вида джентльмены занимали в них места. Тихий шорох двигателя, и очень скоро от шикарных машин не было ни слуху, ни духу.
      - А-25, А-25 вызывает D-4, - говорил в микрофон рации Эммери. - Прием.
      - Отвечает D-4. Что случилось, А-25?
      - Мы на Мелбери Стрит, 247. Тут много гостей. Регистрации иногородние. Похоже, что здесь происходит съезд или что-то в этом роде.
      - Переключаю вас на "Шестерку". Докладывайте непосредственно им. Это не наше дело. Over and out.
      - Лейтенант Браун, ФБР. Что вы там вынюхали?
      - Сержант Эммери. Мы на Мелбери Стрит, 247, перед Гамильтон Клаб. Тут полно чужих машин. И каких! Гости уже выходят. Мне показалось, что это вас заинтересует.
      - Что, уже?! - Браун в динамике буквально завыл. - Черт! Почему ты мне не сказал, идиот? Зачем ты их отозвал?
      - Не понял, господин лейтенант?
      - Это я не тебе, Эммери. Они свернули пост, отозвали всех людей. Я же знал, что Гамбино что-то затеял, и те следили за ним. А он мне тут... - В динамике что-то щелкнуло, и наступила тишина.
      Ничего не понимая, Эммери с Болтом поглядели друг на друга. Браун отозвался через пару секунд:
      - Ладно, Эммери. Кто там с тобой?
      - Сержант Болт.
      - С места ни шагу. Я переговорил с вашей диспетчерской, с D-4. Вы должны торчать там вплоть до отмены приказа. Попытаюсь прислать к вам кого-нибудь на помощь. Слушай, Эммери, они выбирали там нового шефа, нового Капо, понял? Это будет тот, что выйдет последним, врубился? Скорее всего, это Пульверино, вы его легко узнаете. Он слегка хромает на левую ногу. Довольно высокий и прилично сложенный. Проверь, приехал ли он на своей машине: NYC - 435 или же NYC - 824. Черный мерседес. Имеется такой?
      Эммери инстинктивно кивнул.
      - Есть, лейтенант.
      - Отлично. Если никто не приедет с помощью, поедешь за ним. Посмотрите, куда он отправится. Только не дайте им оторваться от себя, действуйте осторожно. Никаких сирен и разборок. Ясно?
      - Так точно, господин лейтенант. Мы к ним приклеимся. Как-нибудь справимся.
      - Только не сходите с ума, парни.
      - Господин лейтенант, тут такое дело... Это не наш район. Может быть кто-то...
      - Черт подери, я же вам талдычу, что вы должны торчать там до упора! С вашим шефом я уже переговорил! Чем вы слушаете? Сидите и не рыпайтесь! Исполняйте!
      Эммери поглядел на Болта.
      - Что-то кажется мне, Аст, что наше дежурство не закончится так хорошо, как начиналось, и как мы считали.
      Болт следил за входом в Гамильтон Клаб.
      8
      BНью Йорк, 13 апреля, 13.10 дня
      У Вильяма Лоренса Росса не было ни малейшего шанса украсть пять тысяч долларов. Дело в том, что он просто не умел взламывать жилища, а для того, чтобы нанять соответствующих людей, у него просто не имелось денег. Оставалось только одно - вооруженный грабеж.
      И вот он ходил туда-сюда по Чаррингтон Стрит и пас дом 53В на противоположной стороне улицы. Здесь он был вчера, позавчера и три дня назад. В этом доме помещался маленький табачный магазинчик. Если принять во внимание район, то хозяин совершенно не заботился о хотя бы внешнем соблюдении мер безопасности. В окнах не было решеток, двери закрывались на засов и висячий замок. Клиентов у него было немного. Да и кто сейчас покупает сигареты в магазине, когда на каждом углу имеется автомат. Но в помещении стоял огнестойкий сейф. Поскольку хозяин проживал сразу же над магазинчиком, то можно было рассчитывать на то, что все деньги он хранит именно там, в сейфе.
      Росс еще никогда не грабил. Да еще с заряженным оружием. Не с каким-то там примитивным пугачом за пару долларов, а с настоящим американским шестизарядным кольтом калибра 9 миллиметров. Раз за разом он прикасался к револьверу, лежащему в кармане плаща, оставляя на нем следы потных пальцев.
      Кольт был памяткой о Вьетнаме. Когда-то он купил его у командира своей роты за десять пачек сигарет, а когда, после демобилизации, вернулся в Штаты, бросил кольт на дно чемодана и забыл о его существовании. Только лишь неделю назад, когда приближался срок возврата долга, а в мозгу родилась идея нападения, Росс нашел его среди всякой рухляди. Часами он вычищал ствол, барабан, проверял и регулировал натяжение курка, язычок которого он подпилил, чтобы тот реагировал быстрее и чувствительнее, от одного прикосновения пальца. Потом он смазал револьвер, добыл дюжину патронов и шесть из них вставил в барабан. Кольт действовал как надо.
      Росс боялся. Он боялся и во Вьетнаме, как боялись все остальные, за исключением нескольких патологических садистов. Он боялся джунглей, ночи, болот, мух, что откладывали яички под кожу человека, вызывая чудовищные язвы; спиртного, подавляющего сознание; наркотиков, которые солдаты употребляли повсеместно. Он боялся самого себя. Ведь он видел реакцию собственных товарищей, когда те врывались в деревни. Тогда они убивали, палили и грабили, подавляя собственный страх и давая выход нервам. Когда все были в куче, то вместе составляли отважную, неустрашимую армию. Когда же они исчезали поодиночке или небольшими группками в бездне девственного леса, тогда их овевал холод смерти - все они были чужаками в чужой стране, местности не знали, и за каждым деревом таился ужас.
      Страх и теперь парализовал его ноги, и Росс все чаще останавливался, опираясь на стены. Во рту торчал окурок. Обе ладони были мокры от пота, и каждую минуту Росс вынимал их из карманов и снова совал обратно, так как отягощенное кольтом пальто не держалось на плечах.
      Он перешел на другую сторону улицы и споткнулся на неровной бровке. Еще немножко, и он растянулся бы на мостовой с пулей в собственном теле кольт был снят с предохранителя, а курок взведен. На лбу выступили крупные капли пота. Росс остановился у входа в магазинчик и стал спиной к двери. Краем глаза он следил за противоположным тротуаром: какой-то негр, пожилая белая женщина с тележкой, безногий калека, что-то выискивающий в мусорном ящике. Никого страшного. С левой стороны приближалась группка весело болтающих девушек. Одна из них толкнула Росса в плечо и крикнула: "Простите!". Росс даже не повернул головы. И только когда девущки исчезли в соседней подворотне, он буркнул под нос: "Ничего страшного".
      На мостовой продолжалось вялое движение. Росс подумал, что справится. Немножко попугает хозяина, заберет деньги, выйдет и исчезнет в проходных улочках, направляясь в северную часть Манхеттена. А там его никто никогда не найдет. А вдруг прийдется стрелять...?
      Внезапно улица как-то сразу опустела. Никто не шел. Проехало одно такси и тут же свернуло за угол. Росс оглянулся. За витриной магазина торчала склонившаяся над газетой голова продавца. И он решился, схватил в кармане рукоять кольта покрепче и сделал шаг к деревянной двери.
      И в этот самый миг из подворотни появились три девушки и, весело смеясь и толкая друг друга, побежали к Россу. Он узнал их - те самые, что прошли рядом минуту назад. Росс развернулся на месте и медленно отошел на пару десятков шагов. Выходит, еще не сейчас...
      9
      "Нью Йорк, 13 апреля, 13.10 дня
      Альберто Пуэрти чутко следил за своим повелителем. Дон Джозеф Пульверино прощался с последними, обмениваясь с ними церемониальными поцелуями.
      Пуэрти стоял сзади него. Сегодня, перед выездом, шеф отдал ему приказ приготовить оружие. Альберто знал, что они поедут на необычное торжество, ему было известно и то, что на встречи подобного рода все приезжают без оружия. Но дон приказал, чтобы Пуэрти все время крутился у него на глазах, а в черном дипломате для документов, с которым обычно ходил помощник, сейчас был спрятан автомат со спиленным стволом и обычный револьвер. Альберто исполнил желание босса.
      Пульверино попрощался с последним Капо. Им был Франк Ферриано. Обоих объединял траур по сыновьям. Очень серьезно они обменялись рукопожатиями, после чего Ферриано поцеловал новоизбранного Капо Тутти Капи. Пульверино открыл для него двери, и после этого они с Альберто остались сами.
      - Ты приготовил...? - начал было Пульверино, когда шаги уходящего Ферриано утихли.
      - Да, дон Джозеф.
      - Иди сюда и покажи.
      Пульверино налил себе виски и выпил до дна.
      Альберто положил дипломат на столе красного дерева и открыл замки.
      - И сколько патронов помещается в обойме, мой мальчик? - спросил дон, показывая на "узи".
      - Тридцать два, дон Джозеф.
      Пульверино покачал головой.
      - А в револьвере?
      - Шесть, дон Джозеф.
      - У тебя есть какое-нибудь запасное оружие? Это прийдется оставить здесь.
      - Да, дон Джозеф, я никогда с ним не расстаюсь.
      - Присядь, Альберто, я хочу тебе кое-что сказать. Вот там, мой мальчик, - показал он пальцем на потолок, - сидит старый и уставший человек, который донедавна был господином и повелителем, и которого я ненавижу. Ненавижу... И я решил, уже очень давно, что избавлюсь от него, избавлюсь как от крысы. А как можно избавиться от крысы, Альберто?
      - Крысу нужно убить, дон Джозеф.
      - Ты очень правильно высказался, мой мальчик, крысу нужно убить... Вот мы и убьем, Альберто. Теперь он уже ничего не значит, он будто ореховая скорлупа, которую выбрасывают на помойку. Займешься теми, что торчат у дверей в его комнату. Их там двое, так что возьми вот это, - сказал Пульверино, подавая помощнику "узи". - Но перед этим одень перчатки и сотри следы с приклада. Далее, мой мальчик. Я войду в комнату, а ты притаишься на лестничной площадке. Как только услышишь выстрелы, ликвидируй их. Понял?
      - Да, дон Джозеф.
      - Тогда пошли, - закончил Пульверино, пряча револьвер в карман пиджака.
      Когда раздался стук в дверь, Карло Гамбино сидел за столом. Он тихо произнес "входите", и на пороге появился Роберто.
      - К вам дон Джозеф. Пригласить?
      Карло Гамбино кивнул.
      Джозеф Пульверино вошел в кабинет и сделал пару шагов влево, убираясь от прямоугольника двери.
      - Ты что-то хотел, дон Джозеф? - спросил Гамбино.
      И в этот самый момент Пульверино вытащил оружие.
      Карло Гамбино все еще обладал неплохим зрением. Он увидал нацеленный в себя ствол револьвера. и в последнем проблеске сознания ему показалось, что он заметил в его темной глубине опалесцирующий кончик пули.
      Пульверино нажал на курок. Кабинет несколько заглушил эхо вымстрела, но Альберто Пуэрти, стоящий в нескольких метрах, прекрасно услыхал его. Он вбежал по лестнице и с шести метров выпалил всю обойму в оторопевших охранников Гамбино. Роберто поймал двенадцать пуль и умер на месте, так как уже первая пробила левое предсердие. Второй охранник, Пабло, получил все остальные и умирал в конвульсиях, с четырьмя пулями в позвоночнике.
      Убийца склонился над телом Карло Гамбино. Старый Капо был мертв. Пульверино тщательно протер револьвер и бросил его на ковер, затем он открыл двери и вышел к Альберто, обходя трупы Пабло и Роберто.
      - Бросай автомат, ragazzo mio, и пошли отсюда.
      Они спустились вниз, пересекли опустевший конференц-зал и остановились у входа в клуб. Черный мерседес с номером NYC - 435 уже ждал у тротуара. Альберто услужливо открыл дверцу. Пульверино сел сзади, а его помощник рядом с шофером.
      - Поехали домой, Джон. Через центр не надо, а лучше по Черрингтон Стрит. Там движение поменьше.
      В нескольких метрах от них Астон Болт завел двигатель патрульной машины. Дэвид Эммери передал лейтенанту Брауну сообщение, что они отправились вслед за автомобилем Пульверино.
      10
      "Нью Йорк, 13 апреля, 13.15 дня
      Вильям Лоренс Росс стоял в нескольких метрах от двери магазинчика на Чаррингтон Стрит, 53В. Он уже согласился с тем, что в это время дня не было ни малейшего шанса на то, чтобы тротуар и мостовая опустели полностью. Всегда находился кто-то, кто проходил или же мимо Росса, или же по противоположной стороне. Опять же, ездили машины. Редко, но ездили. Но Росс заметил и то, что в течение трех или четырех часов, во время которых он здесь ошивался, в магазинчике было всего лишь два покупателя. Около 12.00 зашел какой-то парнишка и купил блок "Голден Стар", а через полчаса женщина с ребенком купила там большую упаковку жевательной резинки. Росс подумал, что емли даже число покупателей резко увеличится, и хозяину прийдется отрывать голову от газеты каждые четверть часа, то даже этих пятнадцати минут хватит для удачного нападения. А в случае чего, он возьмет возможного клиента на мушку, а потом оглушит его, как и лавочника.
      Он решился. После того, как какой-то старикашка прошел мимо дома 53В и потрюхал дальше, Росс поднял воротник пальто, левой рукой нажал на ручку и вошел в средину.
      Гарри Хайнз родился и вырос в Нью Йорке. Сейчас же ему было семьдесят лет, а за спиной богатая жизнь. Он участвовал во Второй мировой войне, но храбростью никогда не грешил. Правда, совершенным трусом он тоже не был. Вот уже шесть лет он содержал собственный магазинчик, потому что больших усилий от него это не требовало. В основном же Гарри Хайнз жил за счет пенсии от Министерства Обороны. Он был калекой - во время нападения японцев на Пирл Харбор он потерял ногу и теперь жил с протезом.
      Гарри Хайнз видал за свою жизнь многое, опять же, в оружии разбирался. Когда-то его отец коллекционировал американские револьверы, и Гарри без труда узнал модель полицейского кольта 1934 года. Этот кольт девятимиллиметрового калибра был страшным оружием. Длинная, тупая, почти сантиметровой длины пуля отличалась чудовищной силой удара. как-то Гарри был ранен. Его подстрелили в левую руку, и в первый момент он даже не почувствовал боли. Уже позднее он заметил кровь и два небольшие отверстия входное и выходное. Именно тогда врач сказал ему, что это обычная шестимиллиметровка и уверял, что через недельку-две от раны и следа не останется. Рана была чистой и узкой, потому что ружейные пули заострены. Он утешал Гарри, что с револьверной пулей было бы намного хуже, можно было бы и руку потерять.
      Именно такой шестизарядный кольт и торчал сейчас на высоте головы Гарри Хайнза. Врочем, "торчал" было бы неправильным определением, потому что ствол револьвера ходил ходуном в руке держащего его мужчины в пальто.
      Гарри попытался подавить инстинктивные признаки испуга. Он глядел на неизвестного грабителя, пытаясь вычитать по его лицу хоть что-нибудь. Среднего возраста, неухоженный, так себе, банальнейший тип. Вот в одном Гарри Хайнз был уверен на все сто - мужчина боялся. Его лоб покрывали капельки пота, губы были искривлены в болезненной гримасе ужаса.
      Хайнз вспоминал, сколько же денег находится сейчас в сейфе. Вчера он должен был сдать в банк 10000 долларов, полученные за золотые двадцатидолларовики. Он опоздал буквально на минуту. Невезуха! 10000 долларов плюс какая-то мелочевка выручки за неделю. В квартире наверху никого не было.
      Сейчас он рассчитывал, какие у него имеются шансы. Неизвестно, что могут вытворить подобные типы в любую секунду, они могут нажать на курок, совершенно не отдавая себе отчета, что они творят. И еще его искушал собственный пистолет, спрятанный в ящике под стойкой. Гарри решил подождать, как пойдут события.
      - Открывай сейф и замотай деньги в что-нибудь, - тихо, с хрипотцой сказал грабитель.
      - Молодой человек, вы хоть понимаете, что делаете?
      Росс облизал языком спекшиеся губы.
      - Открывай сейф, и быстрее!
      Ствол весьма опасно задергался, и Хайнз медленно поднялся со стула. Тяжело опираясь на стойку, он направился к выходу. При этом он сильно хромал.
      - И не стыдно тебе грабить старого калеку? - спросил он, подходя к сейфу. - Парень, а ведь ты трусишь...
      Хайнз совершил ошибку. Последних слов говорить не стоило. Они подействовали на Росса как красная тряпка на быка.
      - Ты, сволочь, - процедил он. - Если через секунду ты не откроешь сейф, то у тебя не будет шанса даже помолиться...
      Хайнз вынул из кармана ключ и сунул его в скважину замка, повернул, затем потянул за ручку и отодвинулся в сторону.
      - Возвращайся за стойку и сядь, где сидел, - рыкнул Росс, высматривая хоть какую-нибудь сумку.
      Тут ему на глаза попался лежащий на столе старый, дермантиновый портфель, и Росс подошел к сейфу. Денег он не считал. И так было видно, что их много, очень много. Он запихивал пачки пятидесяток, время от времени поглядывая на хозяина.
      Хайнз следил за грабителем из-за полуприкрытых век. Тот действовал быстро, но непрофессионально. Хайнз никак не мог избавиться от мысли, что мужчина боится. Только ведь в подобных ситуациях боятся все, размышлял он. А выигрывает тот, кто боится меньше всего. И тут ему в голову пришла одна мысль.
      Росс управился с деньгами и рукояткой револьвера захлопнул дверцу сейфа. Теперь он отступал к двери, поглядывая то на Хайнза, то на витрину магазинчика.
      - Ты еще забыл выручку. Если уже берешь, так забирай все. Лавочка неплохо застрахована, так что мне вернут все до последнего цента. И даже больше.
      Росс задержался на месте, прижимая портфель к груди.
      - Где? - спросил он.
      - А вот здесь, в ящике под стойкой.
      Росс хотел было подойти, но какй-то инстинкт предупредил его об опасности.
      - Открывай, только не спеша. И без всяких штучек.
      Хайнз встал и отодвинул стул от стойки. Дрожащей рукой он схватился за ручку ящика и начал его выдвигать.
      - Стой! - крикнул Росс и сделал шаг вперед.
      Хайнз молниеносным движением вытащил пистолет. Он даже сам удивился, что все сделал так быстро. Только он не дооценил превосходства Росса. В тот момент, когда рука Хайнза исчезала в глубинах ящика, Росс уже держал старика на мушке, так что когда тот вытащил пистолет, грабитель нажал на курок.
      Последние мгновения жизни хозяина магазинчика на Чаррингтон Стрит 53В были совершенно непримечательными. Хайнз лишь заметил короткий, красно-золотистый отблеск и почувствовал удар в грудь. Этот чудовищной силы удар отбросил его за стойку будто тряпичную куклу. Старик упал на пол и, прежде чем тьма завалокла его глаза, еще успел заметить, как из щелки треснувшей доски на него глядит, как бы даже напуганно, большой черный таракан. А потом Хайнз не видел уже ничего.
      Росс изумленно глядел на сползающее по стенке тело хозяина. На свитере старика откуда-то вдруг появилось красное, быстро расползающееся пятно, а спина оставляла кровавый след на зеленой штукатурке. Росс инстинктивно подбежал к стойке и заглянул за нее. Хайнз лежал на животе. В его спине зияла ужасная рана величиной с голову ребенка.
      Грабитель еле сдержал рвотный позыв, повел отупелым взглядом по стойке, а затем, как был, выбежал из магазинчика: в расстегнутом плаще, с портфелем под мышкой и еще теплым револьвером в руке.
      11
      "Нью Йорк, 13 апреля, 13.20 дня
      Джон вел мерседес не спеша и спокойно, так как дон Джозеф Пульверино не любил ненужной спешки. Он объехал забитый машинами центр и свернул на Чаррингтон Стрит, желая выбраться отсюда на Парк Авеню. Улочка казалась тихой, машин почти не было видно. На тротуаре игрались дети, куда-то спешили прохожие.
      - По-моему там что-то случилось, дон Джозеф, - внезапно сказал Альберто Пуэрти, указывая пальцем прямо перед собой.
      Пульверино подался вперед. Из небольшой лавочки на мостовую выскочил мужчина в пыльнике и с громадным револьвером в руке. Полная женщина, возвращающаяся домой с набитой сеткой, перепуганно взвизгнула и, бросая покупки, сбежала в ближйшую подворотню. Какой-то молодой парень, зажимавший на углу свою девушку, отклеился от нее и неспешно пошел в сторону магазинчика. Одни только дети сохраняли стоическое спокойствие, хотя на их мордашках и рисовалась неуверенность.
      Человек в плаще задержался на самой бровке тротуара. Женский визг настолько перепугал его, что он инстинктивно заслонился плечом. К тому же он заметил и парня, который, все время ускоряя шаги, явно направлялся в его сторону. Все больше людей приостанавливалось, нервно разглядываясь по сторонам, с треском раскрывались окна, послышался крик какой-то обеспокоенной мамаши. Вдали появился полицейский.
      Пульверино закрыл глаза. 1980 год, июль. Тогда он ехал за деньгами к Ричарду Дрейфусу. Машину вел сам, хотя уже тогда в его распоряжении был Джон. На углу Бродвея и Пятьдесят Третьей Стрит он заметил необычное возбуждение. Прохожие, визжа будто ошпаренные, разбегались по сторонам, на мостовой тут же образовалась гигантская пробка. Пульверино затормозил.