Гарри составил компанию Брауну, когда тот отправился сдавать ежемесячный отчет.
      – Я иду поговорить с Джеффри Рорком и могу вас представить. Вы сказали, что не продвинулись в поисках зятя.
      – Увы. Зато друзья Чарли Марча стали лучше питаться.
      – Это уже кое-что, только не поможет вам в ближайшее время найти бриллианты.
      Виконт больше не торопился. Если он найдет Мартина или драгоценности, это положит конец его пребыванию в Лондоне. Как и то, что он передаст дело сыщикам с Боу-стрит. Тогда ему будет нечем оправдывать необходимость оставаться здесь. Если не считать, что отъезд для него хуже смерти.
      Дома ему нужно подготовиться к весеннему севу, пересчитать родившихся ягнят, телят и жеребят, осушить болота, починить крыши. Хотя у него честный, деловой управляющий, но в деревне Гарри обычно занят с раннего утра до позднего вечера. Там арендаторы, слуги, дела – все зависит от него, а в Лондоне он совершенно бесполезный человек. Им перестали интересоваться даже скандальные листки, переключившись на дочерей-близнецов графа Раклсби, которые сбежали с близнецами-слугами.
      Так что в его присутствии здесь не было особой необходимости. Швейное дело процветало, а у хозяйки не оставалось времени на безрассудного джентльмена, который устраивает представления. Она даже предпочла чай у леди Дженнифер прогулке с ним в парке. Конечно, этот чай увеличит число клиентов мадам Лекарт, а верховая прогулка с ним еще больше повредит ее репутации. У него здесь нет даже лошади для моциона.
      Джентльмены в клубе от души посмеялись над его расходами, уличные мальчишки получили от него столько монет, что даже не стали драться из-за них. Он оставил визитные карточки, а еще больше чаевых во всех борделях, какие смог отыскать. Честно говоря, теперь у него единственный выход: пойти на Боу-стрит, а потом уехать из Лондона.
      Браун прав, решил Гарри, уже чувствуя кислый привкус во рту. Но покинуть мадам Лекарт было для него сродни тому, чтобы разорвать себя на части.
 
      Джеффри Рорк оказался коренастым человеком всего на несколько лет старше Гарри, только морщины на лице были глубже, да в рыжеватых волосах виднелись седые пряди. Обшарпанный деревянный стол, заваленный карандашами, объявлениями о розыске преступников и бумагами, вызвал у Гарри сомнения в организаторских способностях Рорка, пока тот не выхватил из стопки чистый лист и не приготовился записывать.
      Гарри сел на единственный стул, а Браун встал у него за спиной.
      – Вы позволите мне остаться, милорд?
      – Черт побери, вы же старались прикрыть мне спину в опере! Вы знаете обо всех моих неприятностях. Конечно, вы можете остаться.
      Гарри передал сыщику эскиз фамильных бриллиантов и письменное описание внешности зятя, добавив на словах, что у того сейчас «сломанный нос и различные синяки». Это было все, что он мог предложить сыскной полиции.
      Кроме вознаграждения, естественно. Жалованье у сыщиков Боу-стрит было мизерным, основной доход они получали с возвращения украденного или ареста преступников. Кое-что им доплачивали государство и мировые судьи.
      Рорк, видимо, был успешным сыщиком, решил Гарри, обратив внимание на прекрасно сшитый костюм, хорошую стрижку и ухоженные ногти. Одеваться как джентльмен стоит немалых денег.
      – Я обошел все полуреспектабельные бордели, где, как мне сказали, он имел обыкновение появляться, и множество других. Посетил светские клубы и мерзкие притоны, где делают ставки. Обошел также массу ювелиров и ломбардов. Нигде в последние дни не видели сэра Джона Мартина.
      – Или не сказали вам, несмотря на цвет ассигнаций. Или ваш зять нашел дыру, где обитатели предпочитают не высовываться. В любом случае, милорд, поскольку ваши друзья и члены клуба общаются с разными людьми, они вполне могут что-то узнать от шулеров или знакомых из Ковент-Гарден. А я их всех знаю.
      – Но почему они скажут кому-то из властей?
      – Потому что у меня есть власть сделать их жизнь несчастной. Боу-стрит закрывает глаза на их противозаконные сделки до тех пор, пока они не угрожают законопослушным гражданам. Но это не означает, что мы не имеем права делать обыски и производить аресты, когда возникает такая необходимость или если нам требуется собрать информацию.
      – Значит, вы намерены обойти те же непристойные заведения? – спросил Гарри.
      – Я уверен, что знаю другие, в которые вы и не заходили.
      Сыщик раздвинул губы, видимо, улыбнулся. Интересно, подумал Гарри, во сколько обойдутся эти повторные визиты и доставят ли они Рорку больше удовольствия, чем ему? Похоже, улыбка говорила, что да. Не видя другого выхода, он потянулся за кошельком.
      – Не исключаю, что искать ваши драгоценности уже поздно, – сказал Рорк.
      – Я понимаю. Один мой друг упоминал некоего торговца, ведущего нелегальные дела, которого я мог бы попытаться разыскать.
      Сыщик кивнул:
      – Ни один приличный торговец не стал бы связываться с драгоценностями. Какое имя назвал вам этот друг?
      – Эзра или что-то в этом роде.
      – Но вы не хотите с ним связываться, – констатировал Рорк.
      Неужели кому-то могло прийти в голову, что он не справится с маленьким ничтожным преступником? Он, черт побери, не изнеженный аристократ, который не способен защитить себя от уголовника с жабьим лицом. Но Гарри и не легковерный болван, который отдаст свои деньги, не получив взамен бриллианты.
      Конечно, он готов оплатить расходы сыщика, не требуя ничего взамен, хотя красный жилет Рорка еще не гарантия его честности.
      – Я бы не хотел связываться со множеством людей, с которыми пришлось общаться в последнее время. Но я это делал и делаю, поскольку считаю необходимым.
      Рорк проигнорировал скрытое оскорбление, что он мог быть одним из менее чем желательных знакомств Гарри. Боу-стрит не любили многие, он привык к пренебрежительному отношению.
      – Эзра может знать о ваших драгоценностях, но вам его не найти, пока он сам не захочет этого. Несколько лет назад он вел успешную торговлю в собственном магазине. Некоторые товары поступали к нему законным путем, возможно, и от ваших друзей, заложивших фамильное серебро или часы. Потом Эзра ушел в подполье. Я не знаю, какой подвал или переулок он теперь называет своей конторой, поэтому должен навести справки.
      Гарри почувствовал некоторое облегчение, сообщив, что Эзра был на киприйском балу. Он не понимал своей антипатии к Рорку, если не считать, что тот собирался забрать его деньги и лишить причины оставаться в Лондоне.
      И того, что Рорка больше интересовал Эзра, чем его зять.
      – Маленький, нечесаный, средних лет, глаза, как у мопса?
      – Да. Лицо серое, рябое, из носа торчат волосы.
      – Это он. Кто вам показал его?
      – Никто мне его не показывал. Мисс Хеллен Петтигру позже упомянула, что он может знать об украденных бриллиантах.
      Судя по тому, как Браун подпрыгнул на месте за спиной Гарри, ему было неприятно, что имя возлюбленной упомянули на Боу-стрит. Но Гарри не мог лгать; когда он пытался, его все равно выдавали красные щеки.
      – Думаю, ее мать имела с ним дела. Законные, – быстро прибавил он.
      Рорк сделал пометки на следующем листе бумаги.
      – Это, должно быть, Валерия Петтигру? И вы говорите, ее дочь была на киприйском балу?
      – Мисс Петтигру не следует по стопам матери! – Браун почти кричал, хотя Рорк не спрашивал о причине ее пребывания на печально известном рынке любовниц. Он знал это и без слов.
      – Мистер Браун прав, – тихо произнес Гарри, но тоном пэра, чье слово было поручительством, а кулаки напоминали размерами копыта тяжеловоза, только еще более твердые. – У мисс Петтигру респектабельная доходная работа. Она помогает хозяйке процветающего магазина одежды. Кроме того, она мой близкий друг. – А это означало, что он не потерпит ни малейшего упрека в ее адрес.
      Рорк посмотрел на своих визитеров, недоумевая, чем проститутка могла заслужить подобную защиту двух благовоспитанных мужчин.
      – Полагаю, многие женщины в Лондоне знают Эзру или ему подобных. Женщинам всегда не хватает денег, и они закладывают драгоценности с ведома или без ведома своих мужей. Возможно, миссис Петтигру знает его местонахождение.
      – Возможно, только она поехала на север, чтобы встретиться... с родственниками. Она уехала три дня назад и вернется примерно через месяц.
      – Плохо. Я не думаю, что мисс Петтигру...
      – Нет! – разом воскликнули два голоса. Если Эзра представляет угрозу для Гарри, то для Хеллен может быть более чем опасен.
      – А почему вас интересует этот человек? – спросил Гарри, желая вернуть сыщика к своему зятю.
      Рорк взглянул на Брауна.
      – Он имеет отношение к нашему делу.
      – Я говорил вам, что не знаю точно... О, вы думаете, что ростовщик может быть связан с делом леди Шарлотты Эндикотт?
      Рорк пожал плечами:
      – Его несколько раз видели в Манчестере с Молли Годфри, которая называла себя Молли Деннис. – Сыщик объяснил Гарри, почему его интересует ребенок, воспитанный Молли. – Таких маленьких, изворотливых пучеглазых мужчин в Англии, говорит Эзра, сотни, а сам отрицает, что знает эту женщину, ребенка и даже что был в Манчестере. Другой связи между ними пока установить не удалось. Конечно, правду он не скажет, поскольку от этого зависит его жизнь, а у меня пока нет оснований для ареста. Вот если б при допросе перед ним замаячила виселица...
      – Тогда бы он сказал правду?
      – Разумеется. Хотя мы за ним и следили, но когда потеряли все следы девушки по имени Куини Деннис, мы потеряли и след Эзры, как ни странно. Я не люблю подобных совпадений в процессе работы, лорд Хэркинг. Вот почему меня интересует этот человек. Я приложу все усилия, чтобы найти его, а если найду, то непременно спрошу про ваши бриллианты.
      – Я могу поинтересоваться у мисс Петтигру, не знает ли она его адрес.
      – Благодарю.
      Затем они обсудили сумму, которую Гарри готов заплатить за поимку нерадивого зятя. Вычислили они ее исходя из стоимости бриллиантов, а также цены избавления от сэра Джона Мартина. Гарри предложил щедрое вознаграждение, если тот после быстрого судебного разбирательства будет отправлен на каторгу.
      – Не хочу расстраивать сестру больше, чем следует.
      Рорк сочувственно отнесся к пожеланию Гарри.
      – Для всех будет лучше, если с подонками вроде него расправятся такие же мошенники. Государство будет избавлено от судебного расследования и содержания заключенного в тюремной камере. Семья избавится от дурной славы и родственника, которому грозила виселица.
      Гарри не хотелось думать, что он платит за убийство Мартина, ибо сыщик явно имел в виду несчастный случай в тюрьме или нечто подобное.
      – Я просто хочу, чтобы он был отдан под суд, а потом исчез из Англии.
      Рорк убрал эскиз драгоценностей, описание Мартина и отложил в сторону карандаш.
      – Посмотрим, что я могу сделать. – Он жестом указал на других сыщиков в красных жилетах, сидевших в конторе. – При обещанной награде у вас будет много глаз. Если он еще в Лондоне, мы его найдем.
      Гарри встал, чтобы освободить место для Брауна.
      – Нет, милорд, это не займет много времени. В клубе, то есть в школе, не произошло ничего такого, что помогло бы розыску леди Шарлотты.
      – Как и здесь, – раздраженно ответил сыщик. – Но давайте послушаем, что вы хотели рассказать.
      Браун заглянул в свои записи.
      – Две блондинки, голубоглазые Лотти, приходили за вознаграждением. Много претенденток хотело попытать счастья в «Красном и черном», однако не за игорным столом. Одна представительная дама заявила, что она Куини Деннис, хотя понятия не имела, где Куини с матерью жили под Манчестером. Один уличный торговец смог описать девочку и Молли, которых не видел уже пять лет. Старому актеру, знавшему Молли по работе в театре, показалось, что он видел ее в Лондоне пару недель назад.
      Браун умолк. Ему очень не хотелось, чтобы имя Хеллен трепали на Боу-стрит, не хотелось упоминать ее подругу и работодательницу. Он был законопослушным гражданином, но, как и любой горожанин, не доверял сыщикам. Бросив извиняющийся взгляд на лорда Хэркинга, он закончил свой доклад последним сообщением:
      – Я не придаю этому большого значения, но молодая французская вдова хотела поговорить с капитаном Эндикоттом по личному делу.
      Гарри изучал свои ногти.
      – По поводу работы за игорным столом? – осведомился Рорк.
      – Нет, нет. Когда я упомянул о школе, она спросила о месте учительницы.
      – Значит, она пришла не ради места в казино или школе?
      – Нет. Как я уже сказал, у нее было личное дело. Я дал ей ваш адрес.
      – Она сюда не заходила. Молодая?
      – Полагаю, лет двадцать.
      – Красивая?
      – Очень.
      – Вероятно, одна из бывших любовниц Эндикотта пытается вытянуть из него деньги.
      Гарри понял, что этот человек ему ненавистен.
      Когда Рорк отложил лист, не сделав никаких записей, Гарри и Браун, затаившие дыхание, наконец расслабились. И напрасно. Детектив показал, что заслуженно пользуется доверием лорда Карда: он не упустил ни одной детали.
      – Я полагал, что клуб станет школой для работающих женщин, а не учебным заведением для молодых леди. Почему ваша французская вдова решила, что воспитанницам потребуются уроки французского языка?
      Браун вздохнул. Он понял, что дело осложняется. Однако не мог подвести того, кто платит ему жалованье.
      – Она предложила учить их шитью. Она портниха.
      Если б у Рорка были собачьи уши, они бы навострились.
      – Не та ли это портниха, к которой столь внезапно и столь выгодно для себя устроилась мисс Хеллен Петтигру?
      Поправив очки, Браун нехотя кивнул.
      – Слушайте, прямо-таки мистическое совпадение, даже мурашки побежали. Эзра, мисс Петтигру, красивая портниха, которая ищет Джека Эндикотта, и все это в один день, и все как-то связано между собой. К тому же всем известно, что Эндикотт разыскивает девушку, мать которой была портнихой и могла знать Эзру, а также иметь в Лондоне подругу. Молли Годфри приезжала в Лондон, чтобы забрать из банка деньги. Все это нам известно, осталось выяснить, где Молли останавливалась и кто присматривал за маленькой девочкой. А еще хотелось бы знать, когда миссис Петтигру вернется в Лондон.
      – Понятия не имею. Она не сказала.
      – Не важно. Красивую француженку разыскать нетрудно. Полагаю, вы знаете ее имя?
      Браун притворился, что ищет в своих записях.
      – Мадам Дениз Лекарт. Может, вы знаете о ней?
      Все в Лондоне, кто умел читать и слушать болтовню, знали о ней. Рорк опять взглянул на лорда Хэркинга, и тот почувствовал, как теплеют его проклятые щеки.
      – Я встретил ее в «Красном и черном», когда зашел повидаться с Джеком Эндикоттом. Я хотел, чтобы он помог найти моего зятя. Мы ведь были школьными товарищами.
      – Счастливец, – ответил Рорк.
      Вряд ли он имел в виду учебу вместе с Джеком.
      – Я тоже так думаю. Леди очаровательна. – Гарри сделал ударение на слове «леди».
      – Это еще не доказано, что именно она настоящая леди, она ведь просто искала место и Эндикотта.
      – Чушь! Вы хватаетесь за соломинку, потому что зашли в тупик. У мадам Лекарт короткие вьющиеся черные волосы. А леди Шарлотта – блондинка с прямыми волосами.
      – Как и Куини Деннис, которую мы разыскиваем в настоящее время, – прибавил Браун, не давая Рорку возможности обвинить его в невнимательности.
      Сыщик отбросил их замечания.
      – Волосы можно перекрасить, отрезать, завить. У вашей подруги глаза голубые? – спросил он лорда Хэркинга. – Их цвет изменить невозможно.
      Гарри не успел ответить, вместо него это сделал Браун:
      – Да. Но у нее глаза намного красивее, чем у матери ребенка, изображенной на портрете, предыдущей леди Кард, или ее кузины, нынешней миссис Эндикотт.
      – Я знаком с миссис Эндикотт, у нее исключительно красивые глаза, так что я должен увидеть француженку.
      «Ни в коем случае», – подумал Гарри.
      – Сейчас трудно сказать, – продолжал Рорк, – как мог измениться оттенок глаз маленькой Лотти.
      – Да, но у мадам есть родинка в уголке рта, – торжествующе добавил Браун.
      Гарри не счел нужным упомянуть, что очаровательная родинка часто меняет свое положение. Он встал, чтобы попрощаться.
      – Мы напрасно теряем драгоценное время. Лучше потратить его на решение моего дела. Мадам Лекарт не имеет к этому никакого отношения, иначе бы она давно объявилась, вернувшись из Франции.
      – Значит, она не француженка?
      Он готов был откусить себе язык. Зачем он это сказала? Его chйrie честная женщина, ей нечего скрывать. Он был почти уверен в этом. Ей не требовалось его заступничество.
      – Не могу вам сказать, где она родилась, я не спрашивал. Но замуж она вышла за француза. Училась в студии известного французского кутюрье. – Теперь Гарри стоял на более твердой почве. – Во французских модных журналах ее имя стоит рядом с его именем.
      – Куини Деннис, которую мы ищем, может быть или не быть леди Шарлоттой Эндикотт, сводной сестрой лорда Карда. Пока мы несколько месяцев сверху донизу обшаривали всю страну, она где-то скрывалась.
      – Полная чушь, – заявил Гарри, уже готовый отказаться от услуг проклятого сыщика. – Тут слишком много противоречий.
      – Но слишком много и совпадений, – возразил Рорк.
      – Но... мадам Лекарт не может быть Куини Деннис, – сказал Браун.
      – Не может? – в один голос воскликнули Рорк и Гарри.
      – Нет. Все, кто видел девушку, утверждают, что мисс Деннис тихая, замкнутая и робкая.
      – Тихая, как церковная мышь, – кивнул Рорк.
      Наклонившись к сыщику, Браун понизил голос, будто собирался поведать ему тайну:
      – Это мадам Лекарт была в опере с лордом Хэркингом.
      Та полуодетая дама, которая защищалась от приставаний своим ридикюлем, кулаками и штопальной иглой? Которая, по всем отзывам, была той бесстыдной амазонкой, защищавшей своего любовника?
      Нет, это действительно не Куини Деннис, вздохнул поверженный Рорк.

      – И все же я хочу с ней поговорить, – заявил Рорк, снимая с вешалки пальто.
      Гарри и Браун переглянулись.
      – Зачем? – спросил Гарри.
      – Чтобы узнать, что ей нужно от капитана Эндикотта. Я люблю свободные концы даже больше, чем совпадения.
      – Но Браун сказал вам, что она считает это личным делом.
      – Я действую в интересах семьи, – ответил Рорк и надел пальто.
      – Вряд ли семью могут заинтересовать проблемы бывшей любовницы. – Гарри чуть не поперхнулся словом, заклеймившим женщину, которую он лю... которая ему нравилась. – Вы только смутите мадам Лекарт.
      – Не думаю, что проститутку можно этим смутить.
      Гарри едва сдержался, чтобы не задушить сыщика.
      – Дениз, то есть мадам Лекарт, не проститутка.
      – Значит, она хотела от капитана не денег или его любви, а чего-то другого. Я не смогу спокойно спать, если не узнаю, зачем она приходила в контору.
      Гарри плевать хотел, сможет детектив спать или нет. Он знал, что мадам Лекарт не захочет с ним разговаривать. Он и сам не хотел подвергать Дениз такому испытанию, а одного этого уже было достаточно, чтобы попытаться не допустить к ней Рорка. Она никогда не рассказывала о себе даже ему, хотя они друзья, и, конечно, ей не понравится отвечать на вопросы постороннего. Гарри прекратил свои расспросы, когда она сказала, что ее прошлое было печальным, но Рорку будет безразлично, если даже она заплачет.
      Есть другая причина держать ее подальше от сыщика. Эта весьма независимая женщина, такая отважная и бесстыдная с виду, – трусиха. Гарри помнил, как она вела себя на киприйском балу, как дрожала ее рука, как срывался голос, как она побледнела, когда один из пьяниц решил пригласить ее на танец. Конечно, потом она вскинула подбородок и расправила плечи, но Гарри видел, чего ей это стоило. Другие не видели, потому что она была слишком хорошей актрисой... для церковной мыши.
      Разумеется, chйrie не могла быть наследницей Эндикотта, иначе она бы не старалась заработать себе на жизнь. Она бы открывала ногой дверь дома Карда, а не одевала бы старых сплетниц и райских птичек. И будь она той Куини Деннис, то давно бы получила вознаграждение.
      Гарри чувствовал, что, несмотря на ее таинственное прошлое, мадам Лекарт хорошая женщина. Она не проститутка, он мог в этом поклясться, ее поцелуй был слишком неопытным для платной любовницы. Она добра к своим швеям, заботится о несчастных, то есть ведет себя как леди. Она не авантюристка, не интриганка, которая ведет нечестную игру.
      – Нет, – сказал Гарри, – вы не можете с ней увидеться.
      Рорк замер, недоверчиво глядя на него.
      – Я понимаю, женщина больше не ищет мистера Эндикотта, потому что нашла себе нового покровителя. Но запрещать мне с ней увидеться? Неужели вы собираетесь препятствовать служителю закона ради того, чтобы уберечь свою божью коровку от ответов на несколько вопросов?
      Гарри не мог сказать, кого ненавидит больше: своего зятя или человека, которого нанял для его поиска.
      – Да, вы не можете увидеться с мадам Лекарт, потому что сегодня она приглашена к леди Дженнифер Кэмден на чай. Это дочь герцога Кэмфилда, если вы не знаете.
      Рорк это знал. Как знал и то, что женщин вроде Куини Деннис никогда бы не пригласили на чай в дом герцога. А известную куртизанку пригласить вполне могли, ибо леди Дженнифер весьма эксцентрична в выборе гостей. Но провинциальную девушку, без поддержки, без связей? Вряд ли. Тем не менее Рорк должен был отчитаться перед своим нанимателем.
      – Тогда я подожду ее возвращения в магазине.
      – Тоже невозможно. Ваше присутствие нанесет ущерб ее делу, вы приведете в замешательство клиенток. У некоторых из них мужья голосуют, выделять средства вашей конторе или нет.
      – В такому случае когда? – с явным нетерпением спросил Рорк. – После того, как вы поговорите с ней, предупредив о моем приходе? Интересно, чего вы опасаетесь, милорд, пытаясь помешать моему расследованию?
      – Я опасаюсь, что вы отнесетесь к этой женщине с меньшим уважением, чем она заслуживает.
      – Это вашей семье и друзьям, милорд, следует опасаться, что вы относитесь к вашей... портнихе... с излишним уважением. Я собираюсь поговорить с этой женщиной. С вашего позволения или без него.
      Гарри знал, что может остановить его лишь кулаками, и то ненадолго, поскольку тут же его окружат сыщики, находящиеся в конторе. На этот раз Браун с его очками помочь не сможет. И вообще насилие ниже достоинства Гарри, а кроме того, незаконно.
      – Тогда я пойду с вами, – сказал он.
      Если Рорк хочет считать его ревнивым любовником, пусть считает. А он не оставит кроткую женщину наедине с грубым инквизитором, который хорошо одет, хорошо говорит и может показаться кое-кому очень даже привлекательным.
 
      В магазине было пусто, если не считать Хеллен и Чарли, споривших из-за последнего лимонного пирожного. Но едва мальчик увидел сыщика, выходящего из кареты вместе с лордом Хэркингом и Брауном, он моментально шмыгнул за дверь, крикнув на бегу:
      – Я принесу еще, хозяин.
      Он мог сбегать за ними к Ричмонду, чтобы отсутствовать подольше.
      Радость, блеснувшая в глазах Хеллен, когда она увидела Брауна, слегка померкла, когда следом за ним в магазин вошел лорд Хэркинг. Теперь им не удастся побыть наедине до возвращения Куини. Позже радость вообще исчезла без следа, когда за их спинами нарисовался красный жилет. Тем не менее Хеллен предложила сыщику чай и одно из золоченых кресел.
      – Как приятно, что вы зашли к нам, джентльмены, – защебетала она. – А то мы совсем тут заскучали без мадам. Все клиентки непременно желали встретиться с ней лично, – пояснила Хеллен, хотя никто ее не спрашивал. – Мое мнение насчет цвета, фасона или ткани их не интересовало. Что весьма неприятно, поскольку я назначена помощницей мадам. Они все ушли, как только я сказала им, что она вернется поздно. Так что у меня было не слишком много работы.
      Если не считать уничтожения пирожных.
      Взглянув на пустой поднос, Рорк сказал:
      – Если не возражаете, я хотел бы задать вам несколько вопросов, мисс Петтигру.
      – О, конечно, с большим удовольствием отвечу. Вы хотите платье для жены?
      – Спасибо, я не женат. Меня интересует, знакомы ли вы или ваша мать с человеком по имени Эзра Исколл.
      Она посмотрела на лорда Хэркинга:
      – Вы разговаривали с мистером Эзрой насчет ваших бриллиантов?
      – Я поговорю с ним от имени лорда Хэркинга, когда найду его, – ответил за Гарри Рорк. – Вы знаете, где он живет?
      Хеллен знала, что Эзра убьет их с матерью, если она донесет на него, однако на киприйском балу все видели, как она разговаривала с этой жабой.
      – Нет, просто я иногда вижу его, как на том вечере, где мы все присутствовали. У него был очень интересный магазин, куда часто заходила мама со своими друзьями, чтобы взглянуть на его последние... пополнения.
      – И продать ему свои безделушки?
      Теперь Хеллен посмотрела на Брауна, не смея отрицать профессию матери и свое происхождение.
      – А что здесь плохого? – спросила она Рорка. – Безделушки – штука хорошая, но полный кошелек и полный желудок намного лучше.
      – Вы знаете о леди Шарлотте Эндикотт? – поинтересовался сыщик.
      Притворно засмеявшись, Хеллен подняла свою чашку:
      – Мы с ее светлостью пьем вместе чай.
      Рорк нахмурился, Браун улыбнулся, поэтому Хеллен продолжила:
      – Сэр, если б я знала о леди, то пробила бы вашу дверь, чтобы получить награду. В Лондоне нет живой души, которая не знает о пропавшей леди.
      – А как насчет мисс Куини Деннис?
      К счастью, Хеллен уже поставила чашку, иначе бы уронила ее. Она поклялась не выдавать Куини. Ее подруга была так добра к ней, дала ей работу, дала возможность доказать Джону Джорджу Брауну, что она приличная девушка.
      А Куини боялась за свою жизнь.
      – Ее имя тоже на всех объявлениях, верно?
      – Это известно. Но может, вы или ваша мать знали девушку лично?
      Хеллен снова попыталась засмеяться.
      – Судя по вашим объявлениям, сведения об этой девушке тоже стоят целое состояние. Думаете, моя мать поехала бы в такую погоду на север? Думаете, она пыталась бы вытянуть у моего отца приданое для меня, если б знала информацию, которую можно так выгодно продать?
      Браун довольно улыбался:
      – Приданое, говорите?
      – Будьте осторожны. Кажется, ваши холостяцкие дни сочтены, – пошутил лорд Хэркинг.
      Один Рорк оставался равнодушен к будущему Хеллен. Его заботило слишком большое количество совпадений.
      – Хорошо. Может, тогда вы расскажете мне, как познакомились с мадам Лекарт. Когда и где?
      Хеллен знала, что не способна сочинить правдоподобную историю и запомнить ее, чтобы потом рассказать Куини. Еще она знала, что Джон Джордж влюбленно смотрит на нее. Он бы не смог жениться на дочери проститутки, а вот незаконнорожденная дочь барона с приданым и респектабельным положением – очень даже хорошая партия. Родители мистера Брауна, хозяева гостиницы, одобрили бы его выбор... если только ее не посадят в тюрьму за ложь сыщику с Боу-стрит.