Священник крейсера отец Афанасий, подняв серебряный крест, начал читать молитву, призывая привидение сгинуть. В тот же миг на "Аврору" обрушились снаряды. Близким разрывом отцу Афанасию оторвало руку, и потерявший много крови священник вскоре представился. А "Русалка", промчавшись мимо крейсера, исчезла за стеной моросившей с неба жидкости. Позже оказалось, что по "Авроре" стреляли свои же броненосцы, в темноте принявшие приближавшийся крейсер за вражеские миноносцы. Несмотря на долгое расследование, так и не удалось установить, в самом ли деле вокруг Доггер-банки рыскали японцы. Зато стало известно, что панической стрельбой эскадра потопила и подбила с десяток рыболовных суденышек, которые вели промысел на отмели. Скандал получился страшный, с дипломатическими осложнениями. Большинство поврежденных сейнеров были приписаны к английскому порту Гулль, потому и происшествие вошло в историю, как "Гулльский инцидент".
      Свой рассказ Садков завершал уже в пролетке. - Нас спасло буквально чудо,- говорил он.- Убедившись, что идут русские крейсера, эскадра прекратила обстрел. Всего в "Аврору", насколько я помню, попало не меньше пяти снарядов. - Позже вы этот призрак больше не видели? - по привычке уточнил Барбашин. Мичман пожал плечами и не очень уверенно ответил: - Вроде бы в Цусиме ближе к вечеру, когда бой уже кончался, мелькнул в тумане похожий силуэт. Нам тогда не до того было, крейсер как раз попал под обстрел, командира осколком убило, восьмидюймовые снаряды разворотили всю носовую часть. Даже орудие, установленное на площадке полубака, начисто срезало. Не слишком заботясь присутствием постороннего, работники Девятого отделения затеяли спор о правдоподобности этой истории. Мнений было немного: то ли призрак почудился морякам, взбудораженным ожиданием неприятельской атаки, то ли имел место необычный мираж, то ли "Русалка" действительно превратилась в астральное тело, способное посещать реальный мир. О самой неприятной возможности - что Садков просто выдумал весь эпизод - никто из них не упомянул. Вскоре экипаж остановился возле знаменитого дома № 16 на Фонтанке. Садков молодцевато спрыгнул на тротуар, увидел громадное четырехэтажное строение и растерянно оглянулся на спутников. - Нет-нет, вы не арестованы,- успокоил моряка Лапушев.- Просто наше учреждение располагается в этом здании. - Какое учреждение? - глаза мичмана широко раскрылись.- Разве вы не при Эзотерическом клубе состоите? Им пришлось провести у проходной около получаса, пока Сабуров сражался с охраной, добиваясь разрешения провести посетителя на переполненный государственными тайнами четвертый этаж, где размещался Особый отдел Департамента полиции. За это время Садков узнал о деятельности IX отделения достаточно много, чтобы сказать не без зависти: дескать, если бы не любил так морское дело, то хотел бы служить именно по такому ведомству. Наверху их встретил заспанный коллежский регистратор Кавун, доложивший, что за весь день поступило лишь одно сообщение - из жандармского управления Тамбовской губернии. Двадцатилетняя крестьянка, отсутствовавшая почти неделю, призналась приходскому священнику, что была похищена прямо в поле странными людьми. Ее якобы держали в запертой комнате, кололи иголками, выкачивали кровь в стеклянные трубочки, а также совершали другие надругательства, описать которые она не сумела ввиду косноязычия, обычного для людей ее сословия. Кроме того, деревенская девка уверяла, будто в окне комнаты она видела только ночное небо со звездами, а несколько раз становилось необычайно легко, и все предметы в комнате (включая её самоё) принимались порхать по воздуху. - Опять та же история,- недоуменно изрек Барбашин.- Ох, чует мое сердце, не врут наши свидетели. Ведь посудите, господа, первый известный нам случай произошел в Одесской губернии, второй - в Туркестане, потом были Красноярск, Вятка, теперь вот - Тамбов. Все похищенные между собой никак не связаны. Не могли эти малограмотные мужики и бабы так сговориться, чтобы слово в слово рассказывать. - Об этом после,- прервал поручика Сабуров.- Давайте с морским привидением разбираться.- Время-то к полуночи близится. Они засели в кабинете Павла Кирилловича обсуждать детали операции. Профессор полагал, что на борту "Русалки" в момент катастрофы находился некто, владевший черной магией. Поняв, что корабль гибнет, чародей успел произнести заклинание, сделавшее броненосец нереальным феноменом. - Антон Петрович, не сочтите за труд выполнить необременительное поручение,- предложил Лапушев.- Мы в морских делах не слишком разбираемся, а вы - специалист... - Все понятно,- моментально сообразил Садков.- Завтра я вызван в Главный морской штаб. Воспользуюсь случаем и попрошу разрешения поработать в архиве. - Вот и замечательно,- закивал Тихон Миронович.- Разузнайте все обстоятельства, связанные с гибелью этого броненосца. А мы тем временем постараемся выяснить кое-что по нашей линии. - А зачем вас, собственно, вызывают в морское ведомство? поинтересовался вдруг Барбашин. Профессор с трудом подавил улыбку. Цепкая манера вызнавать мельчайшие подробности доходила у жандармского поручика до маниакальной степени. Между тем Садков охотно пустился в объяснения: - Завтра будут мою судьбу решать. Я же пока нахожусь в бессрочном отпуске для поправки здоровья. - Стало быть, не до конца вас шаман вылечил,- понимающе промолвил Сабуров.- Иными словами, на колдовство надейся, а хинин пить не прекращай. Мичман принялся объяснять, что дело уже не в самой лихорадке, а в последовавших за оной болезнью осложнениях, однако договорить не успел. Громко зевнув, Кавун поднял трубку резко затрезвонившего телефона. Выслушав сообщение, коллежский регистратор позвал к аппарату Сабурова. Переговорив с высоким начальством, его сиятельство с недовольным видом сообщил: - Господа, охота на колдуна откладывается. Нас срочно вызывают в Москву. - Что случилось? - всполошился Лапушев. Князь мрачно поведал, что московская полиция решила устроить эксперимент, с каковой целью приглшен знаменитый американский чародей Гарри Гудини, умеющий якобы освобождаться из любых клеток. Теперь в чью-то светлую голову пришла идея проверить - сможет ли Гудини бежать из камеры Бутырской тюрьмы. С этой целью приглашаются главные специалисты по части магии, то есть Девятое отделение. - Кавун остается присматривать по хозяйству, а мы через час должны быть на вокзале, - закончил Сабуров, медленно вставая из-за стола. Начался кавардак. Никому не хотелось бросать дела и ехать на цирковое представление, но приказ начальства обсуждению не подлежал. Павел Кириллович, профессор и Барбашин второпях звонили домой, предупреждая, чтобы сегодня их не ждали. Лишним в этой суматохе оазался только забытый всеми Садков. - Ступайте, голубчик, поздно уже,- вздыхая, сказал Тихон Миронович.Сейчас не до вас. Заходите послезавтра, когда сможете. Вот вам моя визитная карточка со всеми адресами, где я могу оказаться.
      Два дня спустя Садков выглядел не лучшим образом. - Нездоровится? - забеспокоился Лапушев. Поморщившись, мичман пробурчал что-то невразумительное, залпом опрокинул стопку водки и сказал, сохраняя на физиономии кислую мину: - Плохи мои дела. Определен для прохождения дальнейшей службы в береговых учреждениях флота. Хорошо хоть подсластили пилюлю - представили к лейтенантскому званию. - Не так уж и трагично,- попытался утешить его мягкосердечный профессор.Кораблей после войны стало меньше, а морских офицеров осталось намного больше, чем требуется. Погодите, вот через год-другой построят новые крейсера и дредноуты - снова понадобитесь. Садков грустно кивнул, а Тихон Миронович вдруг начал рассказывать про московскую премьеру Гудини. - Обыскали каналью, чтобы отмычек с собой не пронес, кандалы на руки и ноги нацепили, - восторженно говорил профессор, - и усадили в железный ящик, в каких обычно особо опасных злодеев из тюрьмы в тюрьму возят. Ящик заперли на замок, а ключ был только у начальника тюрьмы. Так что вы думаете! Не прошло и получаса, а Гудини вышел из камеры без цепей.кандалов и наручников. - Колдовство? - опасливо спросил офицер. - Не говорит, шельма, - пожаловался Лапушев. - Илья наш Барбашин уверяет, что Гудини перед выступлением просто глотает всякие инструменты, а потом открывает замки с их помощью. Ну, не знаю... Тут официант принес отбивные, и разговор прервался. Много позже, когда они лениво курили, попивая кофе, Садков вдруг вспомнил: - Я, Тихон Миронович, подобрал для вас кое-какие материалы относительно "Русалки". - Рассказывайте, голубчик,- разрешил ученый. По памяти, не заглядывая в блокнот, мичман доложил, что броненосная лодка "Русалка" водоизмещением в 2000 тонн вступила в строй лет за сорок до японской войны. Тот тип кораблей давно и безнадежно устарел, однако морское министерство продолжало сохранять их в боевом составе флота, переименовав в броненосцы береговой обороны. В сентябре 1893 года "Русалка" вышла из Ревеля курсом на Гельсингфорс, а оттуда должна была отправиться на зимовку в Кронштадт. Стояла свежая погода, и в Финском заливе неожиданный порыв ветра опрокинул устаревший корабль, который мгновенно ушел на дно вместе со всем экипажем. Найти затонувшую "Русалку" не удалось, хотя место крушения было известно довольно точно. - Немного мы знаем,- рассеянно проговорил Лапушев.- Не за что уцепиться, как говаривают наши коллеги из полицейского ведомства. - Ну, это еще не все,- Садков уже не выглядел таким подавленным, как в начале ужина.- Адмирал разрешил мне просмотреть личное дело офицеров броненосца. И что вы думаете? Я узнал на фотоснимке того призрака, который стоял на мостике корабля-привидения в Гулльском инциденте. Это был старший офицер "Русалки" капитан второго ранга барон Бельгард Маврикий Карлович, сорока трех лет от роду... Что с вами, Тихон Миронович? Теперь они словно поменялись настроением. Моряк увлекся, оживленно рассказывая о своих архивных открытиях, а вот профессор сидел в кресле с приоткрытым ртом, устремив отсутствующий взгляд на противоположную стену ресторанной залы. Мичман встревожился не на шутку, но Лапушев вдруг дернул головой, будто стряхивал оцепенение, и пробормотал еле слышно: - Мы были знакомы. Давно. О, Господи, это наш Мавр...- после паузы его голос стал тверже.- Много лет назад лейтенант Бельгард и ваш покорный слуга посещали Мессмерическое научное общество, коим руководил известный физиолог доктор Шпехенглас. Я хорошо помню Маврикия - замкнутый раздражительный человек не от мира сего. Фанатично увлекался черной магией. Говорил, что отмечен Вотаном. Потом я уехал с экспедицией на Камчатку, и больше мы не встречались...- Профессор снова замолчал. Затем вдруг проговорил, сокрушенно покачивая головой: - Вотан! Ну, конечно... Как я сразу не догадался! Садков оказался в полной растерянности. С гипотезами Лапушева мичман познакомиться не успел, а потому совершенно не понимал, чем так раздосадован научный руководитель IX отделения. Впрочем, профессор явно приходил в чувство. Взгляд его снова стал осмысленным. Тихон Миронович щелкнул пальцами, подзывая официанта, быстро расплатился и велел Садкову следовать за ним. На улице ученый сухо проговорил: - Попрошу вас, Антон Петрович, еще об одном одолжении. Постарайтесь найти старых моряков, знавших Бельгарда по службе. А я сейчас же отзову в столицу наших гвардейцев. Дело, на которое вы нас вывели, несравненно важнее, чем любые беглые фокусники. - Понимаю, Тихон Миронович,- сказал Садков.- Можете располагать мною.
      Американец ничего путного не рассказал - это было ясно по настроению вернувшихся из Первопрестольной охотников за феноменами.. Увидев встречавшего их на перроне Лапушева, князь первым делом осведомился, нет ли новостей. - Как не быть,- радостно сообщил профессор.- Садков был у адмирала Андриевича, и тот вспомнил адрес его сестры. - Чьей сестры - Садкова или Гудини? - весело переспросил Сабуров.- И при чем тут адмирал? - Забудьте про этого циркового акробата,- нетерпеливо потребовал Лапушев.- Дело "Русалки" - вот настоящая работа для нашего ведомства. В пролетке профессор подробно изложил обстоятельства, которые они с Садковым выяснили за эти два дня. Сабуров в конце концов проникся важностью загадочного происшествия, однако наотрез отказался прямо с дороги отправляться с визитом. Барбашин также был измотан и мечтал только о ванне и кровати. Так что к сестре Бельгарда пришлось ехать самому Тихону Мироновичу.
      Потеряв мужа в Цусиме, Елизавета Карловна Губенина (урожденная Бельгард) проживала одна в большой квартире. Визит незнакомца несказанно удивил вдову. Еще сильней она удивилась, когда услышала, что профессор был знаком с ее покойным братом. - У Мавра никогда не было друзей,- сухо сказал Губенина. - Я и не говорил о дружбе,- деликатно уточнил Тихон Миронович. Он заговорил о необходимости пролить свет на обстоятельства гибели "Русалки", но Губенину этот вопрос совершенно не взволновал. Елизавета Карловна безразлично пробурчала, что ничем не в силах помочь. - Вы могли бы поведать о личности вашего брата,- настаивал Лапушев.Помнится, он говорил о своей тайной связи с Вотаном, древним богом германцев. - О, да! Мавр обожал мистику, чуть не стал настоящим чернокнижником,язвительно скривилась Губенина.- Уверял, что с помощью волшебства сумел потопить два турецких корабля. Конечно, ему никто не поверил, и тогда брат замкнулся в себе. Жил отшельником - ни семьи, ни близких приятелей. Его интересовали только морская служба и книги. Матушка, царство ей небесное, рассказывала, что впервые заметила в нем странности сразу после путешествия... - Это случилось в детстве? - быстро спросил Лапушев. - Очень давно. Мне было тогда лет пять, а брат родился на девять лет раньше меня. Мои впечатления стерлись из памяти, помню только страшный шторм, корабль ужасно качался. - Вы путешествовали на пароходе? - Нет, наш отец был владельцем океанского парусника. В тот раз его зафрахтовали доставить какой-то выгодный груз в Нью-Йорк, и отец решил прокатить всю семью, показать нам Америку. Хорошо помню, как поразили меня универмаги... Воспоминания явно уводили в сторону от сути дела, поэтому Тихон Миронович поспешил задать наводящий вопрос: - И что же стряслось тогда с вашим братом? - Кажется, на обратном пути, во время урагана у Маврикия случился эпилептический припадок - так говорила матушка. А сам он однажды - уже через много лет - сказал, будто стоял на мостике и увидел какую-то дикую охоту - уж не знаю, что она такое. - Неважно,- тихо сказал профессор и погрузился в раздумья.- Очень любопытный факт... У вашего брата, наверное, время от времени бывали приступы необъяснимого бешенства? На моей памяти такое происходило примерно раз в месяц. - Чаще, почти что каждую неделю случались припадки,- Елизавета Карловна вздохнула.- Это было ужасно, сударь. Только тот кусок коралла его и выручал. Лапушев насторожился, почуяв приближение к разгадке. Коралл вполне мог оказаться пресловутым "каменным деревом, которое растет на дне морском". Профессор мягко, чтобы не спугнуть удачу, спросил: - Какой коралл? Как он попал к Маврикию Карловичу? Губенина наморщила лоб, пытаясь восстановить в памяти давние события. Ее ответ прозвучал не слишком убежденно: - Он показывал мне обломок коралла размером с кошачью голову. Очень красивый - из множества веточек розового цвета. Веточки причудливо переплетались, образуя сложные геометрические узоры - словно шар или многогранник, составленный из пятиугольников. Брат говорил, что волна выбросила коралл к его ногам в ту самую ночь, когда он увидел дикую охоту... Впрочем, для вас это, конечно, не важно. - Напротив, сударыня! - с жаром вскричал профессор.- Вы сами не представляете, как сильно помогли своим рассказом. Его собеседница была, несомненно, удивлена и, очаровательно развеселившись, осведомилась: - Неужели вас интересовали именно эти семейные предания? Разводя руками, Лапушев сказал: дескать, она могла бы оказать большую любезность лишь в одном случае - если бы сообщила, что в соседней комнате хранится дневник Маврикия Бельгарда. Елизавета Карловна поглядела на него безумными глазами и вдруг расхохоталась.
      Страницы дневника пожелтели от времени, чернила выцвели и кое-где расплывались. Хорошо, хоть почерк у Бельгарда был разборчивый. Тихон Миронович всю ночь провел над старой тетрадью, выписывая немногие заинтересовавшие его эпизоды. Запись без даты: "Мы спаслись из страшного приключения. Все было против нас - и погода, и превосходящие силы врага. Только магический подарок океанской бездны помог уйти от верной гибели. Попытаюсь по порядку рассказать, как это было. С началом этой войны я получил назначение строевым офицером на корвет "Ястреб". На рассвете 1 ноября 1877 года мы приблизились к турецкому побережью для обстрела пехотных казарм в районе Ризе. Снаряды легли отлично, однако внезапно на горизонте показались дымы неприятельских пароходов. "Ястреб" лег на курс норд-норд-ост, чтобы добежать к своим берегам, но сильнейший встречный ветер вынуждал двигаться галсами, и пароходы вскоре настигли наш парусник. В подзорную трубу были видны их названия - "Истанбул" и "Султан Махмуд I". Каждый из этих винтовых фрегатов имел вдвое больше пушек, чем наш крохотный "Ястреб", и вдобавок их ход не зависел от капризов погоды. Когда противник открыл огонь, и упали с недолетом первые ядра, я вдруг остро почувствовал, что остается единственная надежда - на чудо. Заглянув в свою каюту, я с облегчением увидел, что Талисман ярко сверкает - совсем как в тот день, когда был дарован мне демонами бездны. Не помню, о чем молил Его, словно опять помутился рассудок. Потом с палубы донеслись крики, полные торжества. Я выбежал из каюты и увидел упоительную картину: "Истанбул" врезался своим тараном точно в середину левого борта "Султана". Вражеские корабли не могли расцепиться, "Махмуд" медленно погружался, увлекая в пучину собрата. Мы промчались мимо на всех парусах, послав в беспомощные пароходы несколько точных выстрелов. Последнее, что я видел, был пожар, разгоравшийся в носовой части "Истанбула". Не сомневаюсь, эта победа была одержана лишь благодаря Талисману. Но люди слишком тупы и ограничены, чтобы поверить правде, выходящей за рамки их повседневных представлений". "24/II-79. Вчера "Ястреб" был застигнут внезапным штормом в двух десятках миль от Одессы. Я был в каюте, и увидел, как Талисман снова начинает светиться. Яркость была совсем слабой - как будто от тлеющей лучины. Взяв его в руки, я почувствовал знакомое покалывание. Такое впечатление, будто держишь провод, присоединенный к гальванической батарее. Я произнес вслух приказание передвинуть чернильницу на другой край стола. Говорил четко, правильно выговаривая слова на нескольких языках. Однако, Талисман отказался выполнить неоднократно повторяемые приказы. Вероятно, я что-то сделал неверно. Через три часа мы вошли в порт, и меня вызвали на палубу. Когда вернулся в каюту, Он больше не светился". "9/XI-80. Большое преимущество С-Петербурга перед Севастополем - обилие образованных людей. Шпехенглас - неглуп. Его лекция навела на мысль. Если верить учению Мессмера, каждый живой организм является источником "животного магнетизма". Природу этого явления последователи Мессмера за сотню лет так и не поняли. Тем не менее, совершенно понятно, что живое вещество источает невидимую силу, способную влиять на другие организмы. Ш. полагает, что с помощью животного магнетизма можно лечить любые болезни. Является ли коралл живым организмом, то есть источником мессмерической силы? Не знаю. В работах Авиценны кораллы упоминаются очень часто, они входят в целый ряд различных лекарств. Авторы средневековых медицинских трактатов считали, что кораллы полезны всем, особенно гадалкам и прорицателям. Однако на протяжении многих лет подобные утверждения относили к разряду мистики. В журнале британского королевского общества за позапрошлый год я вычитал, будто доказано огромное влияние кораллов на организм. Допустим, коралл, составленный из пентаграмм, является своего рода волшебной линзой, концентрирующей энергию животного магнетизма. Но тогда почему эта энергия появляется только в море и только во время непогоды? Есть и другая необъяснимая зависимость - чем глубже дно под килем корабля, тем сильнее светится Талисман". "Ночь после Рождества. Почти по Гоголю. У Ш. появился любимчик, проводит с ним большую часть времени. Это - некто Роксанский, студент-медик. Носится с идеей оживлять трупы при помощи магнетических флюидов. Не без труда убедил Ш. поговорить о кораллах. Пришлось схитрить: сказал, будто слышал эту историю от старого английского шкипера, отцовского приятеля. Ш. заинтересовался. По его мнению, следует говорить не о "животном", но о "природном" магнетизме. Природа вокруг нас насыщена неизвестными видами энергии. Море - множество капелек воды, каждая из которых несет крохотный электрический заряд. Там, где большая глубина - больше толща воды, и, стало быть, накоплено больше энергии. Когда океан волнуется, эта неизвестная энергия освобождается, и заряжает мой Талисман, словно лейденскую банку. Коралл - таинственная форма материи. С одной стороны животное, с другой - камень". "13/VII-84 г. Не могу понять, была ли попытка удачной. Я испытал силу и легкость, в мой разум вливались непривычные слова и мысли. Словно я соединился с резервуаром, где сосредоточено множество соображений из самых разных сфер жизни. Помню, как через мой рассудок текли откровения о самых головоломных явлениях природы. Текли, но не задерживались. Внезапно магнетическое соединение прервалось, и я снова оказался в своей каюте с пустой памятью и опустошенной душой. Эта волшебная субстанция ведет себя точно живая, не подпуская к своим сокровищам. Одно я понял: приказы следует произносить не вслух, но мысленно - как бы внутренним голосом". "20/X-89 г. Полный успех! Никогда еще я не испытывал такого безумного всепоглощающего восторга и такого безмерного страха. Я стал ничтожной каплей исполинского тела астральной энергии. Я растворялся в этой массе, как брошенная в озеро крупица соли. Меня окружали незримые духи или души постичь их сущность более точно смертный вряд ли способен, ибо слишком грандиозна сила, которой я дерзнул бросить вызов. Но я впитывал знания, я мог наблюдать одновременно прошлое и будущее. Я снова увидел тот вечер в Саргассовом море, когда по небу мчались, приплясывая, участники дикой охоты, и волна мягко положила к моим ногам бесценный Талисман. И я отчетливо увидел крейсер, чья носовая пушка сыграет ужасную роль, сути которой я так и не понял. Потом какая-то сила вышвырнула меня обратно в тусклый мир смертных, где я обречен влачить свою жалкую участь, пока божественная смерть не сделает мою душу тем самым кристалликом соли. Знать бы только - бессмертна ли душа? Одно я знаю наверняка - Вотан избрал меня для великой миссии. Он обещал явиться еще, и тогда... " Следующие несколько листов дневника были вырваны. Осталась лишь страничка, помеченная концом июня 1893 года. Бельгард записал, что на следующий день "Русалка" отправится из Гельсингфорса в Ревель для участия в эскадренных стрельбах.
      - Думаю, выражу общее мнение, господа, ежели скажу, что нам удалось прояснить основные обстоятельства этого дела,- сказал Сабуров.- Однако, все еще остаются кое-какие непонятные моменты. Например, я не уразумел, что такое дикая охота. Профессор прочитал короткую, но содержательную лекцию. Дикая охота, сказал он, была одной из самых таинственных составных частей нордической мифологии: в буре и вихре по небу несется толпа мертвецов. Это явление связывают с именем Вотана или, как его называли скандинавские народы, Одина. Древние германцы считали Вотана богом бури, мудрым волшебником, знатоком магических рун. - Обратите внимание, господа,- говорил, увлекшись рассказом, Лапушев.Мифы называют Вотана богом бешенства, неистовства... Вы понимаете, что я имею в виду? - Ну, разумеется! - вскричал Барбашин.- Неистовство - признак способности управлять магическими силами. - Вот именно. Несомненно, Бельгард имел задатки чародея, но Мавру не повезло: он родился не вовремя.- Тихон Миронович грустно улыбнулся.- В средние века он мог бы стать волшебником, но сейчас это почти невозможно, ибо не осталось учителей... И он не дожил до наших дней, а потому не знал о радиосвязи - потому и не мог понять, как происходит контакт с бхагой. - Вы полагаете, коралловый талисман и бхага как-то связаны между собой? Сабуров удивленно поднял брови.- По-вашему, Бельгард научился, подобно Махатмам, проникать на этот слой мироздания? - Несомненно. Мир духов, о котором идет речь в дневнике, мог быть только бхагой или кереметью. Потому что только бхага может быть одновременно хранилищем знаний, средством для управления природными феноменами нашего мира и вдобавок - окном в грядущее. А коралл - всего лишь антенна, создающая канал связи между обеими формами бытия - материальной и астральной. Профессор ответил еще на ряд вопросов, имевших отношение к магии. Садкова эти соображения не слишком интересовали, и мичман отвлекся, погрузившись в свои мысли. Он вдруг очень образно представил себе последние мгновения перед гибелью "Русалки". ...Порывы ветра угрожающе раскачивают дряхлый низкобортный корабль. Волны захлестывают палубу, вода неотвратимо заполняет трюмные отсеки, уменьшив остойчивость броненосца ниже всех недопустимых норм. А тем временем коралловый Талисман наливается нереальным свечением, впитав энергию бушующего моря. Наконец наступает роковой миг - очередная волна кладет "Русалку" на борт, и корабль опрокидывается кверху килем. И тогда Бельгард обращается к бхаге с просьбой или приказом... Волны бурно перекатываются через место, где только что находился броненосец, но самого корабля там уже нет - "Русалка" стала частью призрачного мира... Он снова обратился к разговору коллег и услышал, как Лапушев признавался, что поставлен в тупик вычитанной из дневника фразой. Профессор не был уверен, насколько важно, что коралл достался Бельгарду именно в Саргассовом море. - Это очень странная часть Атлантики в районе Бермудских островов,пришел на помощь Садков.- Временами там бесследно исчезают корабли. Например, знаменитая "Мария Селеста". - Помню ту историю,- Сабуров задумчиво кивнул.- Какие глубины в Саргассовом море? - До трех тысяч саженей,- сказал моряк.- Полагаете, это - одно из мест, где фокусируется мессмерическая энергия океана? - Можно полагать все, что в голову взбредет,- князь нервно дернул плечом.- Расследовать надо. Для того вас, кстати, и принимали на службу. ...Утром мичман был искренне удивлен, узнав, что зачислен в штат IX отделения. Еще сильнее Садкова потрясло известие о прозвучавшем в Шамбале пророчестве - дескать, его судьба будет связана с изучением астральных феноменов. Впрочем, возражать или отказываться Антон Петрович не стал больно уж по душе пришлась ему такая работа... - Ну, главное мы выяснили,- подвел итог Сабуров.- Пожалуй, остаются только два непонятных вопроса. - Какие еще непонятные вопросы? - возмутился Тихон Миронович.- Нет ничего непонятного. Мы объяснили абсолютно всё. - Отнюдь,- князь отрицательно помахал указательным пальцем.- Во-первых, до сих пор почему-то не найден затонувший остов "Русалки". Во-вторых, я не понимаю, чем так провинилась "Аврора". Обратите внимание, призрачный корабль упорно преследовал этот крейсер, завлекал под обстрел собственной эскадры и, что весьма вероятно, даже наводил вражеские снаряды в носовую часть. Если верить дневнику Бельгарда, в будущем именно носовое орудие "Авроры" должно сыграть роковую роль в истории... Ума не приложу, что он имел в виду...
      Дети гор
      Лондон. 6 января 1917 года.
      Грузный моложавый лорд пропыхтел сквозь зубы, сжимавшие длинную толстую "хабану": - Вам повезло дважды, принц Сабуров. Вы избавили Россию от злого гения и сумели спасти себя самого. Вы - настоящий волшебник. Слегка склонив голову, Сабуров произнес положенные слова благодарности. Про себя же подумал не без горечи: "Полтора десятка лет изучаю колдовство, а волшебником так и не стал". Он уже давно до боли в висках завидовал счастливцам, которым судьба подарила способность управлять астральными энергиями. Англичанин безусловно собирался сказать нечто важное, однако никак не переходил к сути дела. Князь всерьез опасался, что тема сегодняшней беседы связана с его судьбой. Желая поторопить события, он задал вопрос в лоб: - Петроград просил выдать меня? - Пока нет,- сэр Уинстон помахал рукой, в которой держал наполовину выкуренную сигару.- Вам не следует беспокоиться об этом. Правительство его величества не выдает верных союзников. "Не выдает, пока эти союзники нужны Альбиону,- мысленно продолжил Павел Кириллович.- Как верно сказано: у Британии нет друзей, нет врагов, а есть только интересы". Его собеседник больше не возглавлял Адмиралтейство и военную разведку, однако оставался в числе самых влиятельных персон Лондона. Медленно шевеля бульдожьей челюстью, он без обиняков заявил, что англичане хотели бы побольше узнать о магическом оружии. - Нам известно, чем занимается Девятое Отделение,- сказал сэр Уинстон.Ваш департамент накопил немало сведений. Вы продвинулись в этой области дальше, чем наши медиумы. - Я не думаю, что смогу оказать серьезную помощь,- неискренне ответил Сабуров.- Мое бегство было поспешным, поэтому я не имею при себе важных документов. - Допустим, хотя в это трудно поверить,- флегматично изрек островитянин.Думаю, многое вы сумеете рассказать по памяти. Впрочем, мы найдем время для беседы на эту тему. Однако сейчас правительство его величества надеется на вашу помощь в другой области. Мы опасаемся скорого выхода России из состояния войны с немцами. - Ваши опасения напрасны,- Павел Кириллович рассмеялся.- Главный из придворных сторонников мира с Германией убит. - Дело вовсе не в Распутине,- мрачно проговорил сэр Уинстон, тяжело вдыхая сигарный дым.
      Мысль о побеге навещала его уже давно. Еще в день, когда он принял предложение великого князя Дмитрия Павловича, Сабуров понимал, что августейшие супруги не простят убийц своего любимца. Верный Барбашин, помогая затолкать в прорубь дьявольски живучего "старца", не догадывался, что начальник IX Отделения накануне отправил семью в Лондон, да и сам предусмотрительно обзавелся билетом до британской столицы. Нашпигованный ядом и пулями Гришка еще дышал под невским льдом, а Сабуров уже мчался в автомобиле на вокзал. Пока царскосельские затворники ломали головы на исчезновением Распутина, с архангельского рейда отправился в путь английский пароход, в одной из кают которого метался, раздираемый тяжкими предчувствиями, князь Павел Кириллович. Удача снова улыбнулась, и худшего - отряда жандармов с приказом об его аресте - не случилось. Спокойно прошло и путешествие. После Ютландского сражения британский Гранд-Флит безраздельно господствовал на море, так что субмарины кайзера Вилли не рисковали проникать в северные широты. Помучившись положенное время качкой, князь с облегчением ступил на английскую землю, где его дожидались домочадцы.