Хотя раньше я не мог написать тебе особо, но теперь, чадо мое возлюбленное, получив твое письмо, охотно отвечаю. Будь здоров душою и телом, трудясь ради Царства Небесного, из-за которого и происходят теперешние гонения от врагов истины. Ты хорошо поступил, явившись туда[647], когда там был архиепископ, эконом и прочие братия и царские посланники. А дальше будь в Воскитионе или у святого Георгия, как я приказал брату Тифоию. Ты – человек Божий, развившийся под руководством моего смирения в монашеской жизни, преуспевший в добродетели и поэтому возведенный в священство, на степень епистимонарха, не говоря [о должностях] первого каллиграфа и казначея. Всё это – для твоей славы и для моей похвалы.

Так будь с этих пор, чадо мое, пред своими братьями, как старшими, так равными и подчиненными, подобно Игнатию Богоносцу, имя которого ты и носишь, распространяя благодать своим словом, разливая миро своими добрыми делами, чтобы твое благоухание достигло всего твоего братства, чтобы ты впоследствии воссиял, как солнце, в Царстве Небесном (Мф. 13:43). Ведь смерть беспрерывно делает свое дело, как это мы и видим на самых братьях наших. Блажен, кто очистит себя и (248) так отойдет: он оставляет еще живущим преподобное имя. Пусть тебя, чадо мое, постигнет такая кончина.

Братья горячо тебя целуют.

О, добрый мой Игнатий, знай, что меня берут отсюда и пересылают туда, где Господь мой уготовал мне место упокоения. Так не печалься, а радуйся, что я, грешный, удостоился подвергнуться за Христа ссылке и заключению. Да и что на земле приятнее и лучше страданий ради Бога?! Я знаю, ты тверд духом и верен Господу; сохрани себя неприкосновенным от христоборной ереси. Горе предателю Нектарию, что он повторил прежнее отступничество. Горе несчастному Оресту, что он ради страсти отрекся от страдавшего за него Христа, дав расписку против Его иконы. Если Меня гнали, говорит Христос, будут гнать и вас (Ин. 15:20). Так что же удивительного, что мы подвергаемся гонению за Него? О, если бы даже смерти!

Это [да послужит] тебе как бы завещанием от меня, смиренного. А ты, доброе мое чадо, будь старателен в вере и во всяком добром деле, сохраняй тесную дружбу со всеми своими[649] братьями, а особенно с экономом, так как при единомыслии старших и подчиненные дружны. Продолжай читать, вникай в смысл Божественного[650]. Молись обо мне, грешном, да спасусь. Христос Бог наш да будет тебе защитой во всем. Аминь.

(249) С трепетом ожидал от тебя, чадо мое желанное, письменной вести, [желая узнать] не только о том, чем закончилось упомянутое тобою раньше, но и здешние толки о землетрясении. И когда, получив твое письмо, я прочел его, был сильно поражен, восстенал о происшедшем и пожалел об умерших; затем [подивился] тому, что, несмотря на всё происходящее, сердце нечестивых остается непреклонным и еще более ожесточается во зле. Однажды уловленные в волю диавола (ср. 2 Тим. 2:26), они не хотят пробудиться и не могут, если бы пожелали. Кто прекратит бурю? Кто исцелит рану нашей Церкви? Кто, как не Сказавший морю – молчи (Мк. 4:39). Но и этого не было бы, если бы некоторые не остались верными Христовой истине и если бы их гласу не внял милосердный Господь.

Будь, чадо мое, таким в чистом сердце и умоли, чтобы Бог, еще раз прогневавшись, не погубил праведного с нечестивым, по Писанию (Быт. 18:23). Поддерживай в сем [братьев] письмами, а иногда через послов. Бог воздаст тебе добром за то, что ты оказал помощь клирику Стефану; если можешь, и далее помогай. Прочти послание митрополита[652] и дай мне ответ на вопрос. Спроси также [ответа] и у архиепископа, сообщив ему свое мнение, как бы мое, но не открывая, конечно, что я писал митрополиту. Тебе трудно, чадо, содержать нас: ведь ты содержишь шестерых. У меня уже окончилась работа по переписке, служившая мне большим утешением и душевной помощью. Поэтому на будущее время озаботься прислать мне какую хочешь работу по переписыванию книг (????????????)[653], только чтобы цены не были мне в убыток. Я сказал брату кратко, что мне нужно прислать[654].

Приветствуй окружающих тебя моих братий. Здешние братия (250) горячо тебя приветствуют. Мне сообщили, что некоторые умерли. В числе почивших и митрополит[655]. Да будет дух его со святыми.

Обстоятельства развивают душевные силы, поэтому, чадо, нужно мужественно противостоять окружающим искушениям, от Бога попускаемым для испытания нашей веры, ибо написано: егоже любит Господь, наказует (Притч. 3:12). Да и откуда же можно узнать о силе нечестия, как не из воздвигнутых им [нечестием] преследований и мучений? Откуда – о твердости Православия, как не из подражания [современников] прежде отшедшим отцам? Перечисли искушения – и ты найдешь, [что им соответствует] столько же венцов. Блаженны умершие за Господа, ибо за одно мгновение приобретут целые века. Как я и предвидел, архиепископ схвачен. Да будет с ним Христос. Усиленно молитесь о нем. Евпрепиан подвергся бичеванию. Вот какова благодать Божия, ибо Он изволил ему быть битым за Православие. Молитесь и о нем; вместе с ним оберегайте и семерых. Пошли что-нибудь человеку Божию на пользу себе и ему. Я думаю, что вы уже не можете удерживать за собою монастырь, а архиепископ – выйти. Благодарение Богу и за то, что вы на свободе. У нас один истинный монастырь – горний Иерусалим.

Радуйтесь, братья, радуйтесь, ибо и Христос радуется гонениям нашим за Него, Ангелы торжествуют, святые благословляют, демоны с иконоборцами, беснуясь, падают. Пока вы остаетесь на прежних местах, сообщите нам [об этом], а также и о том, каково состояние заключенных; а когда проникнут еретики и вы переселитесь, то, если найдешь возможным, чадо, сообщи, где тебе дал Господь приклонить главу (Мф. 8:20); но и в противном случае я знаю, где ты, – во Христе и со Христом. О, если бы и ты тоже знал о нас! Не останавливайся нигде без предосторожности, чтобы преждевременно не подвергнуться задержанию или гонению.

(251) Приветствуй всех моих братьев, особенно Петра, Тифоия, Игнатия, Тимофея и прочих. Христос со духом твоим по молитве отца моего. Себе я не жду перемещения, разве только для бичевания или ссылки в другое место. Молитесь о моем смирении, чтобы Христос туне стал силою для меня, поистине изверга[657]. Братья искренно приветствуют.

Как слух о твоей болезни опечалил нас, так, чадо возлюбленное, обрадовало нас известие о твоем выздоровлении; а если болезнь останется у тебя, то все же не в прежней форме, так как братия тебя уже не отягощают. От этого, я думаю, ты и заболел, а также из-за употребления воды в большом количестве и перемене места. Хорошо, что у тебя вышла кровь (?????????). От болезни внутренностей ты иначе не мог вылечиться, как кровопусканием (?????????) и постоянным употреблением мази, хотя долгое время ты будешь чувствовать слабость. Поэтому будь всегда осторожен, чтобы работать Богу и служить мне, грешнику.

А я [чувствую] все большее и большее облегчение от болезни [телесной]. О, если бы – и от душевной! Ведь об этой должен всецело заботиться каждый, так как тело есть ничто, по слову Господа (Ин. 6:63). ?[659] снабди и отошли по делам в столицу, внушив ему мудро и разумно исполнить поручение. Несчастный, я нахожусь между двух страстей, как меж двух враждебных сил, как [об этом] часто тебе пишу, – естественного страха и заповеданного бесстрашия (Мф. 10:28). Мне нечего оправдываться заключением, так как я могу говорить. Ведь если враги Господни, опираясь на помощь кесаря, дерзки в своем нечестии, увлекая народ Божий, и распространили пламя по всей Церкви, то что же (252) угрожает нам, имеющим на своей стороне Царя всех? А мы даже и тайно не беседуем со своими единомышленниками. По этому поводу богослов в смысле сильной укоризны говорит: «Молчат уста благочестивых»[660]. С другой стороны, мы получили заповедь избегать искушений. Как уже сказано, нужно идти средним путем[661], и, если [несмотря на это] придется подвергнуться гонению, тогда это блаженное [дело].

Кому я пишу, пусть никто не знает, даже архиепископ[662], а там – как Господь даст. Хотя ? и ? избегают митрополита[663], но ты, чадо, осторожно примири их с ним, сообщив и о моем к нему расположении, ибо сравнительно с [другими] епископами он сильно подвизался за Бога.

У нас есть почти всё необходимое; не тревожься. Бог да спасет тебя. Братья крепко тебя целуют, [целуй] от нас Каллиста.

Я услышал о происшедшем и удивился не столько отступнику Нектарию, сколько нечестивому эконому, которого Господь соделал предметом удивления, если только справедлив этот слух в нынешние лукавые дни[665]. У меня возникло внутреннее опасение за семерых, когда я размышляю, что будет с ними: ведь разделение – дело искушения. Да даст им Господь силы стойко выдержать встречаемые напасти, и не только им, но и всем возлюбившим Его явление (??????????), которое отчетливо видимо и поклоняемо в человекообразной Его иконе.

Ты хорошо сделал, что сообщил нам о том слухе. Ведь она нам мать духовная, хотя и каждый, подвергающийся тем же страданиям, есть [для нас] отец, и мать, и брат. Теперь мы заботимся о ?, чтобы Господь сохранил его (253) здравым и благодушным. Мы получили твои посылки. Вспомнившей о нас дай в качестве благословения корзинку (????????), а содержимое оставь себе. У нас только это и было под руками. Находящиеся здесь приветствуют тебя. Приветствуй от нас твоих.

Как много может случиться в одно мгновение – схвачен Евпрепиан, о чем я очень жалею, имея в виду последствия; еще раньше схвачен епископ Милетский[667], и о нем я забочусь; очень угнетает меня [мысль], где и как пребывали и пребывают семеро. Но милостив Бог затруднения обратить в удобство! Затем я стенаю и об агринитах[668]: что сделал с ними лукавый?! Но Господь обыкновенно и причины зла обращает в благодетельные силы. Жаль их, но нужно радоваться за исповедников, если [таковы] те, о которых ты сообщил. Господь да поможет им совершить путь. Благо и Мидикийскому [игумену][669], хорошо отвечавшему [на допросе], которого целуй от меня. Ты писал о совете. Много советов может дать ближний, однако для каждого не может быть ничего лучше его собственного мнения. Этого мы и будем держаться, ничего не принимая от давших расписку[670], если даже они что-нибудь и пришлют. Мы только недавно узнали, что они дали расписки. Изгони, чадо, всякие страхи и стремись только к богоугодному, ибо кто этого не ищет, тот не будет иметь даже и [земного] благополучия.

Целуй братьев. Наши приветствуют тебя.

(254) Первую часть твоего письма, чадо, я прочел с улыбкой, а перейдя к дальнейшему, смутился, увидев размеры бедствия. Но благословен Бог, всё промышляющий во благо. Приготовимся, как Христовы воины, хотя и грешные. Приятны язвы Владыки, хотя и очень болезненны. Ведь нам во всяком случае придется умереть общей смертью; так умрем добровольной смертью за Христа, чтобы, избегая временных человеческих страданий, нам не подвергнуться вечному наказанию за гробом. Заметь, заведующий странноприимным домом (?????????) в Лупадии[672] уже давно предсказал это, как я устно и сообщил тебе. Итак, слышанное тобою справедливо.

Постарайся, чадо мое, утвердить себя и братьев. Господь да сохранит тебя. Молись обо мне, немощном.

Так как ты опять обратился ко мне с письмом, любезнейший сын и брат, то и я также пишу тебе для увещания, а вместе и на себя поминания, что всегда хорошо и богоугодно по каждому поводу винить себя, а не ближнего. При этом условии происшедшее обыкновенно представляется в меньших размерах, а еще не происшедшее и не возникает. Но достаточно об этом, ибо [говорит Писание]: даждь премудрому вину, и премудрейший будет (Притч. 9:9), а разумный и с немногих семян соберет большой урожай духовного хлеба.

Что же дальше? Я, грешник, должен принеси благодарение и хвалу за (255) воссоединение моего любезного чада Мелетия[674]. Ведь [есть] я не только внимаю твоей просьбе, но и приношу тебе, желанный, величайшую благодарность за участие в деле, которое твоим внимательным и честным отношением было спасено от неразумной ревности и приведено в пристань благочестия и истины. О, Промышление, не попускающее совершенно заблудиться тем, кто во смирении ищет своего спасения! По твоему слову я принял его и причислил к собственным членам и радуюсь о нем более, чем о тех, с кем был давно связан. И если он мне будет писать, что и должно быть, то, конечно, получит ответ[675]. Передай, прошу тебя, приветствие ему с просьбой неопустительно молиться о моем спасении.

Узнав, что возлюбленный мой господин с братьями[677] благополучно добрался до Византия, что он представился царю и увидел его и что всё по милости Божией совершилось без опасности, я прославил моего Бога, соблюдшего тебя от козней и искушений Каиафовых благодаря посредничеству доброго человека, начальника дрома[678] (?????????????). Знай, господин, что ты заложил в нашу смиренную душу сильное чувство любви. Со многими царскими вельможами я встречался по различным поводам, но ни к кому так не привязался и никого не полюбил, как тебя, вследствие рассудительности, обдуманности и мягкости, прямолинейности и разумности (?????????????) и вообще ввиду других твоих способностей, ведущих к добродетели. А на какую высоту мне поставить твое благочестие, любовь к рассуждениям и наукам, твою внимательность и благосклонность? Куда отнести твое божественное смирение и снисходительность? Наше слово бессильно, да и письмо не вместило бы, если бы мы стали перечислять присущие тебе благородные свойства и добродетели. А со своей стороны я мог бы сказать, что истина пострадает, если ты не получишь первого места в сенате или, по крайней мере, второй степени. Впрочем, (256) добродетель, если и не возвышается [извне] кем-либо, по природе и сама по себе имеет царское достоинство и высшее свойство.

Так я думаю о твоем благородии и, как бы самого себя, убеждаю [тебя в этом] из любви, без задней мысли. Итак, держись своей добродетели и не завидуй никому из царских временщиков (?????????????????). Вместе с этим не переставай поминать и нас, грешных, и покровительствовать, насколько возможно, братии аввы Ипатия. Об этом мы тебя просим, а также о том, чтобы ты приветствовал близких своих, чрез тебя оказавших мне благодеяние.

Трудно теперь передать в ваши места письмо моего смирения, но любовь по Богу к тебе, госпожа, убедила нас послать письмо и сообщить тебе, что мы не можем забыть о твоем богочестии и твердой уверенности в нас, недостойных, совершенно неспособных привлечь кого-либо к вере. Впрочем, несмотря на нашу неспособность, ты не утратила своей награды, так как Бог ценит и принимает дело твоего убеждения. Поэтому мы молимся о том, чтобы ты была здорова и [наслаждалась] в душе невозмутимым миром Господним. Но, с другой стороны, невозможно человеку быть без горестей, которые попускаются Богом для нашего воспитания, чтобы в них обнаружилась твердость нашей любви и веры в Него.

Поэтому переноси всё происходящее и радуйся в терпении, так как это дает тебе надежду на спасение. Умоляю тебя, сохраняй и свое православие в неприкосновенности от противящихся истине оскорбителей святой иконы Христа, Богородицы и всех святых. Ведь я знаю твою прямоту во всех делах. Бог всегда да соблюдает тебя, госпожа моя, как Свое святое сокровище.

(257) Думаю, и вам известно, что я не забываю о вашей любви по Богу; ведь не может быть, чтобы мое имя обходилось в ваших молитвах без упоминания, не потому, чтобы во мне, грешнике, было чтолибо хорошее, а, как сказано, ради любви о Господе, знакомства, я бы прибавил, и общего монашеского состояния (??????????). А у меня есть много оснований поминать вас, так как вы и благочестивы, и благоговейны и, кроме того, сострадаете нашему смирению, – ведь я не могу забыть о ваших благодеяниях и милостях, о ваших, так сказать, горестях и слезах по поводу расставания нашего во время изгнания и вследствие изгнания. Поэтому мы и поминаем, и почитаем, и относимся к тебе как к духовной матери; и не только к тебе, но и к стоящей при тебе на втором месте. Желаем вам здравия и благоденствия от Бога и совершения добрых дел в вашем подвижническом образе жизни. Мы знаем, что вы боитесь Бога и любите возлюбившего вас Христа. Поэтому мы и беспокоимся о вас ввиду наступивших стеснений от христоборной ереси. Ее, о мать, следует избегать всяческим образом, так как общение с ней разлучает нас со Христом.

В вас я уверен и радуюсь, что вы Христовы служительницы и работницы ???????????? ??? ?????????). И еще сильнее прошу вас совершать за мое смирение молитвы пред Богом, чтобы мне совершенно спастись от сетей вражьих.

Мы знакомы с твоею почтенностью из рассказов духовного нашего сына Ипатия, а не из непосредственного знакомства; а теперь твое благочестие еще более стало нам известно своей верностью Богу, когда ты согласилась скорее лишиться и монастыря, и руководства (258) сестрами и даже подвергнуться заключению, к которому ты присуждена, чем отпасть от веры во Христа. Ведь поистине отпадением от Христа является отречение от Его святой иконы, которого требуют новые иудеи, заключая непокорных в темницы, бичуя, удушая, угнетая, искушая, ссылая, заковывая, измышляя всё к вреду им[682]. Поэтому, благая мать (?????), услышав о столь добром твоем исповедании, мы сочли справедливым настоящим [своим] письмом посетить тебя, возвещая тебе мир. С тобою Христос, Которого ты возлюбила и ради Которого страдаешь. Благодушествуй, мужайся, черпай силу в укрепляющем тебя Христе, и не только в настоящем переживаемом тобою случае, но и во всех будущих, каким Он попустит произойти для испытания нелицемерной твоей веры. Не говори: «Сбились с пути иерархи, священники, игумены; что же могу сделать я, женщина, от природы слабая? Как я вынесу это?» Ни в коем случае [не говори этого], мать! Каждый из нас, как мужчина, так и женщина, юноша и старец, получил от Бога силу ценою жизни защищать Божий закон и нашу православную веру, и падение ближнего не может служить нам оправданием. Сколько мужчин и женщин еще раньше привлечено свидетельствовать за Христа? Из них очень немногие, если не называть их поименно, получили победный венец.

Подобно им, стой и ты мужественно, прошу тебя: от имени Христова просим, говорит Писание, как бы Сам Бог увещевает через нас (2 Кор. 5:20). Ответь же и ты нам вместо слова святыми молитвами, чтобы и мы, смиренные, наконец удостоились подвизаться вслед за святыми нашими отцами.

(259) Считая себя должником твоей по Богу честности за полученные мною от твоего благочестия дары, я отправил это свое письмо, чтобы исполнить свой долг пред тобою, госпожа моя. За то, вопервых, что твоя добрая душа, открыв двери своего богохранимого дома, подвиглась оказать брату Протерию широкое гостеприимство, притом в такое время, когда нередко друзья и даже родные из человеческого страха затворяют свои двери пред гонимыми за Христа; далее, за то, что ты посылаешь и нам, смиренным, [необходимое] для успокоения и утешения. Это – дело твоего великого умиления и доброты; признак великого благочестия и любви к заповедям – помогать неизвестному человеку, к тому же грешнику; и это [совершается] не в сиротских размерах и [проистекает] из благого сокровища многих других твоих благодеяний и православной веры, как о том сообщает нам и письмоносец.

Итак, мы славим Бога за тебя, ибо к славе Божией направлена твоя добродетельная вдовья жизнь. Затем молимся, чтобы блага остались у тебя неотъемлемыми и чтобы ты, проводя всю жизнь еще более славно, достигла степени совершенства и удостоилась Царства Небесного, дела которого да удастся тебе совершить.

Я прочел твое письмо, родной мой и желанный, и одобрил твое хорошее настроение, так как ты осмеливаешься в эти дни писать и словами утешать по сильному своему соболезнованию и милости к нам, смиренным. Оставив в стороне свои собственные дела, – так как они по милости Христа и вследствие внушаемой ими надежды не печальны, хотя и кажутся такими, – я, грешник, обращаюсь к твоим делам. (260) Как это с тобою непрерывно происходят несчастья и вовне, и дома, и даже от собственных детей, от которых, наоборот, следовало бы ожидать и обогащения дома, руководства и поддержки и всего, что приятно отцам? Горе мне, несчастному, в какой обстановке проходит твоя жизнь! Верь мне, добрый брат, что скорбь за тебя охватывает мою душу так же, как это испытывал бы наш покойный отец[684]: он более, чем кто другой, сожалел о твоих неудачах.

Так не падай духом; наоборот, с благодарностью и готовностью переноси [все это], ибо Благой Бог неудачи и печали обыкновенно приводит к [нашей] пользе. А затем следует избегать общения с христоборной ересью, участие в которой чернит и губит душу. Итак, по мере сил блюди себя; если же ты лишился всего иного, то это не существенно, ведь все мы и против воли своей покинем всё и нагими, как и родились, представимся Судии. Если мы потерпим ущерб в вере, то это единственная и величайшая опасность, так как с нею мы выйдем [в вечный путь], и лишь она с делами будет при нас в день окончательного Суда.

Блаженна игумения, если совершит свой путь до конца. Еще раз приветствуй наших, которым я, хотя и грешник, всегда желаю спасения.

Ты, чадо, не перестаешь являть свою ревность в любви к Богу и в ухаживании за мною, смиренным, как и в этот раз ты послал в город брата Каллиста за необходимым и нужным. Приняв его и получив твои письма и (261) письма других, мы узнали и печальное, и радостное. Печально, что несчастный Орест отложился и, не снесши даже мимолетной скорби за имя Божие, перебежал к противникам, став предметом злорадства и для демонов, и для нечестивцев. Радостно, что братья наши спасаются и выносят озлобления за Бога; радостны также известия и о наших общих отцах. А что если поскользнулся тот или другой, не удивляйся этому; если же кто спасется вполне, о том воздай славу. Нужно долго трудиться для того, чтобы приобрести бессмертие.

Поэтому дерзай и не тяготись возбуждать других, насколько это тебе доступно. Что касается нашего перевода в другое место, то знаю, чадо, это причиняет тебе и твоим братьям печаль; но благодарение Господу, я, хотя и грешен, ни на что не жалуюсь ради славы Христа, за Которого смиренная Греция (???????) приведена в сильное волнение. И зачем? Чтобы избранники были обнаружены [тем, что их дело] при испытании не сгорит (1 Кор. 3:13–15). Внутри[686] отцов бьют и морят голодом; какая же печаль, если нас, негодных, сошлют в другое место? Господня земля всюду, куда бы я – один ли или с другими – ни был заброшен. Я не знаю, кого из братьев взять мне в спутники в ссылку, так как ни на каком из них не может остановиться мое смиренное сердце, но об окончательном решении сообщит тебе брат[687]. Если Господь нам поможет увидеться до моего взятия, то я дам более определенное указание на этот предмет и о другом; если же нет – Христос да будет со духом вашим. Молись обо мне, смиренном.

Уже мы добрались, чадо любезное, до того места, куда по воле Благого Бога мы были сосланы за Его святое имя. (262) Весь путь мы совершили в пятнадцать дней без особенных трудностей благодаря бездождию и сухой дороге и тому, что наш конвойный относился к нашему смирению очень милостиво, с сочувствием и честью. Итак, мы поселились в Воните, в доме патриции, [вдовы] Турка, весьма любезно приняты как ею, так и соседними архонтами. В озере – соленая вода и нет рыб. Впрочем, мне ради Христа и соленое – сладко, и безрыбное – обильно рыбой.

Вознеси о нас молитвы, чтобы мы здесь пожили под покровом державной Божией руки, благоугождая Ему, и во всяком нашем деле и слове сообразовались с Его волей. Братья с Архиппом остались в пути; не знаю, успеют ли они добраться, а писать через них мы боимся. Путь далек, и мы не знаем, можешь ли ты без затруднений опять прислать других братьев и согласен ли кто-нибудь на это. Однако, если окажутся такие, им трудно будет нести с собою некоторые нужные вещи, исключая, может быть, книг или другого [крайне] необходимого, чего здесь нельзя найти, – да и то в небольшом количестве. Можно [к нам] проехать и морским путем: от приморской Ликии до наших мест около ста миль. Я имею нужду также и в письменной работе. [Наперед] выражаю согласие на всё, что вам под силу, так что если я не получу вашего ответа вследствие ли заключения в тюрьму или другого какого-либо затруднения, я это перенесу с благодарностью к Господу. Ведь я знаю о вашем настроении и о том, что если бы того требовала нужда, вы, вырвав собственные свои глаза, отдали бы мне, возлюбленные мои дети (ср. Гал. 4:15).

Пока можешь, сын мой, непрестанно заботься о своих братьях, утверждая, вразумляя и возбуждая их; нам нужно бодрствовать над их душами, так как мы дадим за них ответ Господу. Особенно предоставь себя в распоряжение заключенным. С нами Христос, победивший мир и нам обещающий победу. Поэтому ни в коем случае не будем падать духом, если даже мир нас разлучает телесно, если (263) нас ссылают в пустынные ненаселенные места, если огорчают, причиняют лишения, подвергают заключениям. Чем многочисленнее страдания, тем богаче венцы. Кто достоин подвергнуться четвертованию ради Бога и умереть? Он еще более уподобится Христу.

Знай это, здесь предмет твоих забот, благодушия, радости, здесь твой венец. Письма, вложенные в твое письмо, раздай по именам. Целуй ? и ?[689], Игнатия, любезных мне твоих спутников, всех, кто может сохранить секрет. Сопровождающие меня трое[690] усиленно приветствуют тебя и твоих спутников. Господь со духом твоим, чадо мое прелюбезное.

Увидев, каков и сколь велик смысл твоих честных писем к моему смирению, происходящий от твоего крайнего смиренномудрия и умиления, я решаюсь – хотя это и дерзновенно – сказать то же, что сказал и Христос: о, женщина! велика вера твоя; да будет тебе по желанию твоему, как уверовала (Мф. 15:28). Ведь Бог испытывает [именно] веру просящего и сообразно ей дает просимое, хотя бы и недостойному. Точно так же и это твое смиренное обращение и прошение можно с полной справедливостью похвалить и оправдать, ибо Писание говорит: праведный себе самаго оглагольник в первословии (Притч.