– Хорошо, я подумаю о вашем предложении, – сказала она, соблюдая осмотрительность.
– Что, уже предлагаете ей руку и сердце? И это после всего лишь одной случайной встречи? – По тропинке сада к ним приближался лорд Баркли. – Ради всего святого, у девушки еще не закончился траур! – заметил он насмешливым тоном.
На щеках Эвелины вспыхнул румянец. Нет, она не может посвящать в эти дела. Баркли. Он не имеет представления о том ужасном, беспощадном мире, с которым довелось столкнуться ей и Анхелю.
Эвелина и молодой испанец поднялись со скамейки.
– Насколько я понял, сеньорита Эвелина поклялась никогда не выходить замуж, – с притворным вздохом ответил Анхель.
Эвелина с трудом заставила себя улыбнуться и поддержала игру:
– Вы же знаете, Анхель, раз я что-то решила, то ни за что не передумаю!
– Да, прекрасно знаю, – бойко ответил сын дипломата, очаровательный мастер искусства интрига. – Но, почему бы не попытаться вас переубедить? Я по-прежнему не теряю надежды. Смелость города берет!
– Кажется, ваше бедное сердце опять разбили, сеньор Аролас? – спросил Баркли, испытующе глядя на Анхеля.
– С сеньоритой Эвелиной я могу быть абсолютно спокоен за свое бедное сердце. – Анхель поклонился, не отрывая взгляда от Эвелины. – Я навещу вас. Где вы остановились?
– В гостинице «Белфонт-Хаус», с лордом и леди Фонтейн, моими родственниками.
На прощание Анхель поцеловал ее в щеку.
– Ну, в таком случае до встречи. До свидания, милорд. – Кивнув Баркли, испанец стремительной походкой направился вдоль аллеи, и только длинные полы его черного фрака развевались на ветру.
Лорд Баркли нахмурился.
– Мне показалось, что ваш друг ушел как-то очень поспешно. Надеюсь, я его ничем не обидел.
Эвелина стояла, прикусив губу, погруженная в свои мысли.
– Мисс Амхерст? С вами все в порядке?
– Ах да. Все прекрасно.
– Знайте, мисс Амхерст: если вам что-нибудь нужно, я всегда к вашим услугам.
Эвелина с опаской покосилась на маркиза.
– С чего вы взяли, что мне нужна помощь?
– Вы сейчас переживаете тяжелые времена: возвращение в Англию, смерть отца… – Лорд Баркли осторожно взял Эвелину за подбородок и приподнял ей голову, заглянув в глаза. – Я серьезно, мисс Амхерст. Если у вас возникли какие-то трудности, можете рассказать мне, в чем дело. И я сделаю все, что в моих силах, чтобы вам помочь.
Хотя губы Эвелины ее не слушались, она заставила себя улыбнуться маркизу. Знал бы он, в каком ужасном мире вращается ее отец! То есть вращался… Этот мир опасен и губителен для всех, а особенно для неосторожных и опрометчивых. Маркиз, оказавшись там, был бы гуппи, попавшей в водоем, кишащий акулами. Ну, может, не гуппи, но все равно на зубастого хищника он не похож. Эвелина покачала головой и, улыбнувшись Баркли, постаралась его разуверить:
– Все хорошо, милорд. Просто мы с Анхелем вспоминали старые времена. И как-то сама собой мне вспомнилась моя жизнь, какой она была до того, как умер мой отец. Вот и все.
Он опустил свою руку.
– Знайте, что на мое плечо вы всегда можете опереться.
– Отец всегда говорил мне, что слезы и жалобы – удел слабых.
Через раскрытые стеклянные двери из бального зала доносились нежные звуки вальса. Эвелина тяжело вздохнула и отогнала подальше страхи, терзавшие ее душу. Ей сейчас нужно побыть одной. Хорошенько подумать, спокойно поразмыслить обо всем. Эвелина огляделась по сторонам. В саду, кроме них, не было ни души.
Лорд Баркли поднес к губам ее тонкую руку в перчатке.
– Я, конечно, не горячий испанский идальго, однако надеюсь, что мое общество не будет нагонять на вас смертельную скуку.
Эвелина подняла на него грустные глаза.
– Вы что-то сказали, милорд?
– Похоже, ваши мысли сейчас далеко отсюда – в каком-то другом мире. Откройте мне, о чем вы думаете?
– Извините, милорд. Давайте вернемся в бальный зал.
Она повернулась и пошла было по тропинке, как вдруг нечаянно споткнулась о камешек. Но маркиз не дал ей упасть. Он бросился к девушке и успел подхватить ее на руки. Когда его нежные губы как бы коснулись ее губ, Эвелина вмиг забыла обо всем. Она думала только об одном: об этих ласковых губах – обманчивых и интригующих. Когда маркиз прижал ее к себе, Эвелина почувствовала, как его жар передается и ей. Приятное тепло растеклось по всему ее телу – от макушки до пят, словно накрывая ее восхитительной волной пьянящего наслаждения.
Это не имело ничего общего с пламенными поцелуями, которые срывал украдкой бесстыдный граф Брион. Этот проворный французишка весь словно состоял из одних рук, хватающих, прижимающих и вездесущих. Это длилось до тех пор, пока их не обнаружил Салли. Ее славный Салли в мгновение ока вдруг превратился в разбушевавшегося великана, готового гнать графа Бриона взашей аж до самого Парижа. Что он практически и сделал. С тех самых пор Салли нянчился с Эвелиной, как мамаша медведица нянчится со своими новорожденными медвежатами.
Эвелина обвила руками мускулистые плечи Джастина, на миг отдавшись страсти. Она наслаждалась охватившим ее возбуждением, испытывая блаженство от прикосновений волнующих губ маркиза. Пусть это продлится всего одно мгновение – пока вездесущий Салли не появится словно из-под земли и не набросится на ничего не подозревающего Баркли. Господи, о чем это она? Салли далеко отсюда, отца нет в живых… От суровой реальности у Эвелины заныло сердце. Она одна… Одна-одинешенька на всем белом свете! Впервые в жизни… Эвелина закрыла глаза и сильнее прижалась к Баркли, желая ощущать тепло его тела, желая раствориться в нем без остатка. Лишь бы избавиться от пугающего чувства одиночества.
Страстное объятие прогнало ее страхи и горькие предчувствия. Эвелина с восторгом вдыхала его мускусный, мужской запах, упиваясь ощущением, что она желанна, радуясь, что ее печали отступили на время. Ей хотелось сейчас, чтобы это чарующее мгновение длилось вечно.
– Ни стыда, ни совести! – раздался где-то рядом визгливый женский голос.
Баркли замер и оторвался от губ Эвелины. Взволнованная поцелуем, она не сразу пришла в себя. Ее губы все еще горели и жаждали ласки. Маркиз еще крепче прижал девушку к себе, а затем медленно, словно нехотя, отпустил. Она выглянула из-за его плеча. В призрачном лунном свете Эвелина увидела леди. Дракон, которая, кипя от злости, смотрела на них. Рядом, нервно обмахиваясь веером, как будто боясь, что вот-вот упадет в обморок, стояла леди Фонтейн.
– Клэр! Успокойся, ради Бога, Ничего не случилось. Никто ничего не видел. Пожалуйста, не устраивай сцен!
– Закрой рот, Леонора! Он – мой сын. И я не потерплю от него такого возмутительного поведения! Он позорит наш славный род и хочет запятнать нашу семью! Если бы твой брат Джордж был жив, он бы призвал тебя к порядку! Ты бы не вел себя так неподобающе!
Джастин словно окаменел.
Эвелина попыталась изобразить стыд и смущение, но как-то неубедительно. Она чувствовала себя совсем не так, как после грубого тисканья графа Бриона. Эвелине почему-то совсем не хотелось сожалеть о том, что маркиз ее обнял и поцеловал – настолько это было восхитительно! И притворяться, что она раскаивается в содеянном – только для того, чтобы сделать приятное этой пышущей злобой гарпии, – тоже совсем не хотелось. По-прежнему не желая прерывать только что возникшую между ними близость, Эвелина прошептала:
– Почему вы позволяете ей так с вами разговаривать?
Баркли посмотрел на нее, и его глаза стали грустными.
– Она моя мать. Ей в жизни и так несладко пришлось…
– Сейчас же отойди от этой шлюхи, Джастин!
Он медленно отстранился от Эвелины и повернулся к матери:
– Я не позволю тебе оскорблять нашу кузину, мама. Она не совершила ничего предосудительного. Это я во всем виноват. Я делал ей неподобающие авансы. Она тут ни при чем.
Леди Фонтейн торопливо приблизилась к Эвелине и Джастину и, наклонившись к ним, тихо сказала:
– Нужно как можно скорее уходить отсюда, мои дорогие!
– Что ты там им шепчешь, Леонора? – вопрошала властная леди Баркли. – Не смей принимать сторону этой вертихвостки!
– Я только сказала, что сейчас уже очень поздно и нам с Эвелиной следует отправиться домой как можно скорее. Пока мой муж не проиграл в карты последнюю рубашку. – Леди Фонтейн взяла Эвелину за руку и повела ее к бальному залу, избегая встречаться глазами со своей золовкой.
На прощание Эвелина бросила нежный взгляд на Джастина. Она была рада, что смогла так легко отделаться. Ей было от души жаль бедного юношу: Джастину придется отдуваться за случившееся и разбираться со своей матерью-ведьмой. Разве яблочко не падает недалеко от яблони? Как у такой злой женщины мог родиться такой милый и любезный сын? Она покачала головой и тяжело вздохнула. Что делать – родителей не выбирают! Всем приходится мириться с наследием прошлого. В этот момент Эвелина снова подумала о том, что ей предстоит сделать в самое ближайшее время – о необходимости заявить права на наследство своего отца. А иначе ее будущее и в самом деле окажется под угрозой.
Джастин смотрел Эвелине вслед. Он в очередной раз благодарил небеса за своевременное вмешательство своей великодушной тетушки. Он внутренне сжался, готовясь к неизбежному скандалу с матерью. Сколько молодой маркиз себя помнил, мать всегда придиралась, изводила и мучила его. Однако где-то в глубине души, наверное, любила. Но любовь дарила не просто так: она жаловала ее только за полное и беспрекословное подчинение. За то, чтобы сын все делал так, как она от него требовала. Джастин знал: в семье Баркли любовь даром не дают – за нее надо платить. Платить неукоснительным выполнением обязанностей по отношению к матери, семье, обществу – и ко всему, что леди Баркли сочтет важным и значимым для нее. В ее мире личные чувства не имели никакого веса. Любовь выдавалась скупо, небольшими пайками. Ее отмеряли строго по линейке, скрупулезно взвешивая на весах последние заслуги и успехи.
– Мама, во всем виноват только я. Не пытайся упрекать Эвелину за мое неподобающее поведение.
Леди Баркли прищурилась.
– Ты ведь не настолько глуп, чтобы ею увлечься?
Джастин пожал плечами, избегая смотреть матери в глаза.
– Она – прекрасный человек. Ей так много пришлось пережить! Уж кому-кому, а тебе должно быть известно, каково это – потерять того, кого любишь!
– Даже не пытайся ставить меня в один ряд с этой вульгарной особой!
– Просто тебе не нравится, что Эвелина никогда не позволит тебе перешагнуть, через нее. Она не похожа на тех молодых девушек, с которыми ты общаешься. У нее есть характер!
– У нее нет понятия о приличиях. Она якшается с иностранцами…
– А с кем же еще ей общаться? Ведь она не была на родине более двенадцати лет! Будучи на службе у нашего короля, ее отец возил Эвелину с собой по всему свету! – Джастин пригладил рукой волосы. В его голосе появились нотки раздражения. – Как ты можешь корить эту девушку за то, что она вела ту жизнь, которую выбрал для нее родной отец? – Сказав это, Джастин понял всю иронию этой ситуации: а разве они с полковником не делают то же самое? Желая наказать Эвелину за преступления, которые совершал ее отец! Он постарался выбросить из головы тяжелые предчувствия. Если девушка невиновна, то предпринятое им расследование обязательно это выявит.
– В плане брака это самый неудачный вариант, – заявила леди Баркли. Она положила свою костлявую руку на плечо сыну. – И вот где ты можешь проявить свою ответственность – за высокий титул, за наш древний и славный род, за нашу добропорядочную семью! Я хочу качать у себя на коленях моего внука – наследника нашего рода, а не выслеживать шлюх по кустам!
– Не начинай сначала, мама. Я еще молод для…
– У лорда Соломона четверо сыновей – а ведь он на целых два года моложе тебя! Я не позволю тебе рисковать своим будущим из-за какой-то распутницы! У тебя совершенно нет никакого здравого смысла. Она охотится за нашим титулом, за нашим состоянием…
В голосе Джастина зазвучал сарказм:
– Почему ты думаешь, что она предпочитает мою компанию только…
Леди Баркли прищурилась и насмешливо посмотрела на сына.
– Так и есть: как я уже сказала – никакого здравого смысла! Женщины выбирают мужчин не за их умение вести приятные беседы, не за их высокий рост и широкие плечи. Само собой разумеется, в тебе чувствуется порода – и этого у тебя не отнимешь! Но без титула и состояния ты – никто. Надеюсь, ты не настолько глуп, чтобы поверить, что ты можешь ей понравиться по какой-то другой причине!
Она и раньше так говорила. Но почему-то именно сегодня было особенно горько это услышать. Как будто теперь было особенно важно, чтобы тебя ценили зато, что ты представляешь сам по себе. Не за твои деньги, не за твое высокое происхождение. Не за твои успешные операции, направленные на то, чтобы сбить с толку французов. Завоевать уважение Эвелины было нелегкой задачей. Тем желаннее Джастину казалась эта цель, возвышавшая его в его собственных глазах. Ее уважение значило бы, что он и сам по себе чего-то стоит.
Мать подошла к нему ближе, настраиваясь на миролюбивый лад.
– Разумеется, если бы твой брат Джордж был сейчас с нами, ты мог бы флиртовать сколько угодно. Но мы не всегда можем позволить себе жить так, как мы хотим. Потому что долг – превыше всего. Твой долг перед нашей семьей. Перед нашим родом. Перед твоей сестрой и передо мной. – Она сжала руку сына в своих ладонях. – Я знаю, что ты не разочаруешь нас, Джастин! Я и так в своей жизни видела немало горя. Пожалуйста, не разбивай мне сердце окончательно – я могу этого не пережить!
Как мог Джастин ответить матери, что во всем, что касается Эвелины, он как раз и действует по велению долга? Как он мог признаться себе, что ему хорошо с Эвелиной? Что он не может не восхищаться мужеством и отвагой прелестной молодой женщины. И – о да, это правда! – он чуть не потерял голову от ее поцелуя. Молодой маркиз тяжело вздохнул. И зачем только он согласился на это задание? Это не может привести ни к чему хорошему. Смешивать свою тайную деятельность и личную жизнь – прямая дорога в ад. Однако отступать уже слишком поздно – ставки сделаны, и полковник горит желанием как можно скорее получить результаты. Но теперь и сам Джастин почувствовал, что его сжигает огонь изнутри. Опасность, предательство, страсть – самые пикантные специи на роскошном пиршестве жизни.
Глава 5
От долгого сидения у Эвелины затекли ноги. Она ерзала на жестком сиденье и раздраженно постукивала зонтиком по ножке стула. Сидящий напротив нее маленький человечек надвинул очки в золотой оправе на переносицу и демонстративно не обращал на нее внимания, сосредоточась на гроссбухе, раскрытом перед ним на письменном столе.
Ожидание показалось ей вечностью. Наконец большая дубовая дверь со скрипом отворилась, и Эвелина поспешно вскочила с места и встала по стойке «смирно». Сначала в двери показалась голова. Потом голова исчезла, после чего дверь снова закрылась.
Эвелина сжала руки в кулаки и стояла, подпирая бока. Она с гневом смотрела на маленького человечка за письменным столом.
– Ну все, хватит!
Он облизнул тонкие губы и в сотый раз вытер свой блестящий лоб далеко не белоснежным носовым платком.
– Мистер Мальборо очень занятой человек, мисс Амхерст. – Он отвел глаза и вытер губы салфеткой. – Очень занятой человек.
– Ну все! Я уже устала ждать, когда он сможет меня принять, мистер Таттл.
– Но вам не было назначено на сегодня.
Эвелина хлопнула зонтом по крышке стола. Человечек подпрыгнул, как испуганный кролик.
– Хорошо. Тогда скажите его преосвященству, что если потребуется – я буду здесь ночевать. Но я не уйду, пока он не поговорит со мной о моем наследстве. – Она подошла ближе и прищурилась. – И мистер Мальборо так или иначе примет меня. Если только он не собирается выпрыгивать из окна, когда захочет попасть домой!
Глаза мистера Таттла нервно забегали. Он с тревогой поглядывал то на Эвелину, то на дверь в кабинет. Видимо, в конце концов секретарь нотариуса принял решение. Либо его испугала стоящая перед ним молодая леди, либо ему захотелось поскорее покончить с этим и пойти домой ужинать. А может быть, на него подействовало все это, вместе взятое, и победило страх перед начальствующим лицом.
Он неловко, бочком, вышел из-за деревянного письменного стола, медленно приоткрыл дверь и проскользнул в кабинет нотариуса. Эвелина не слышала ни слова из их беседы, но спустя мгновение из двери выглянул мистер Таттл с каплями пота на лбу.
– Мистер Мальборо вас сейчас примет, мисс Амхерст.
Эвелина выпрямилась и гордо подняла голову. Она твердо решила дать этому человеку понять, что нельзя заставлять людей ждать в приемной так долго.
Она вошла в большой кабинет. Там пахло пыльными бумагами, кожей и сургучом для печатей. Душную комнату освещали свечи. На всех имеющихся в комнате поверхностях – включая большой черный письменный стол – лежали огромные стопки бумаг. За столом сидел самый толстый человек из всех, что Эвелине доводилось встречать за всю ее жизнь. В голове у нее пронеслась мысль о том, что из-за своей нестандартной комплекции ему, должно быть, приходится выкладывать за свои костюмы тройную цену. Наверное, желание поскорее отправиться ужинать заставило мистера Мальборо в конце концов согласиться принять посетительницу. Иначе он так бы и прятался в своей захламленной берлоге. Положив на письменный стол свои мясистые ручищи с похожими на сосиски пальцами, он поднялся с места и кивнул ей:
– Добрый вечер, мисс Амхерст. Прошу прощения за то, что заставил вас ждать. Вам следовало бы договориться о встрече заранее… – Его низкий голос был монотонным и раздражающим, как жужжание пчелы.
Эвелина изобразила на лице улыбку и прощебетала:
– Ах, мистер Мальборо, я с радостью пропустила бы любого записавшегося заранее посетителя. Однако за три часа, которые я провела здесь, ожидая нашей встречи, никто, кроме меня, не жаждал вас увидеть.
– Бумаги, бумаги, знаете ли! Постоянно приходится ими заниматься!
Эвелина с возмущением оглядела кипы документов, в беспорядке пылящихся в кабинете.
– Вижу, без особого успеха: вы с ними не справляетесь!
Толстяк поправил большие очки на широком носу и снял с вешалки шляпу.
– Ну ладно. Уже поздно, и мне давно пора идти домой. Я вас не задерживаю.
– Я должна вам напомнить, что я – клиент вашей конторы, мистер Мальборо!
– И что же я могу для вас сделать? – нервно спросил он, надевая шляпу на курчавую голову.
Эвелина вынула из своего ридикюля документы и протянула их нотариусу. Он даже не двинулся с места и не взял их у нее.
– Я пришла, чтобы получить наследство моего покойного отца. Я его единственная наследница. Все мои документы в порядке. Активы, перечисленные на этих счетах, как можно скорее должны быть переведены в следующие банки. Завтра, как только банки откроются.
Он проглотил комок в горле.
– Вопросы такого рода – довольно деликатного свойствами их решение требует времени… Для проверки подлинности документов, улаживания юридических формальностей и так далее…
Эвелина впилась глазами в толстяка.
– Не играйте со мной, мистер Мальборо. Я прекрасно осведомлена. Я знаю толк во всех юридических тонкостях и других сторонах этих несложных финансовых операций. Чтобы обработать необходимые документы, вам потребуется всего три дня. И еще две недели нужно на то, чтобы перевести все активы в иностранные банки. Вопрос может быть полностью решен к концу месяца.
Он облизнул свои толстые губы.
– На самом деле это все не так просто, как может показаться на первый взгляд.
– Вы представляете интересы моей семьи или нет? Или мне оспорить вашу компетентность в суде?
Он выпрямился.
– Не стоит так нервничать, мисс Амхерст. Да, я был юристом вашего покойного отца…
– Был? Что значит «был»?
– Дело в том, что кое-что изменилось. Учитывая специфический род занятий вашего отца…
Эвелина вскипела:
– Мой отец умер! Согласно всем имеющимся юридическим документам, которые были подготовлены вами лично, его единственной и полноправной наследницей назначаюсь я!
– Видите ли, возник вопрос, не являются ли эти вклады… – Он замолчал, нервно барабаня пальцами по крышке стола.
Эвелине хотелось выкрикнуть: «Да договаривай же ты, черт возьми!»
– …не являются ли эти самые вклады средствами, нажитыми неправедным путем, – продолжил он монотонным гнусавым голосом.
Эвелина вспыхнула и гордо вскинула голову.
– Неправедным путем? Что все это значит?
– Мое внимание привлекли некоторые вопросы, которые потребуют подтверждения в дальнейшем. До их решения мы с вами не можем производить никаких финансовых операций со счетами вашего покойного отца.
– Кто посмел подвергнуть сомнению мои права?
– Послушайте, мисс Амхерст, я уже очень долго представляю интересы вашего отца.
– Судя по всему, вы это делаете недостаточно хорошо. Иначе не возникло бы вопроса о правах единственной назначенной им наследницы.
Мистер Мальборо тяжело вздохнул.
– У меня связаны руки.
– Кто покушается на мои права?
Ее резкий тон заставил его поморщиться, но он воздержался от ответа.
Эвелина поняла, что все ее усилия тщетны. Очевидно, кто-то запугал мистера Мальборо и, что бы она ни сказала, он был непреклонен.
– Заверяю вас, что я на этом не успокоюсь! – Она повернулась и выбежала из кабинета. Проходя через приемную, Эвелина даже не заметила мистера Таттла. Она выскочила в коридор и остановилась. Несколько минут девушка стояла там, тяжело дыша и дрожа от гнева. Чтобы не было заметно, как у нее трясутся руки, Эвелина изо всех сил сжимала в руках зонтик и ридикюль. Сердце у нее в груди билось так громко, что ей казалось, что его стук слышен всему Лондону. Что все видят ее гнев. И ее страх. Эвелина шла мимо пустых и темных кабинетов большого здания. Прочь отсюда! Прочь от ответов, которые она ожидала услышать. Ответов, которых она боялась и которые подтвердили ее худшие опасения.
Эвелина спускалась по лестнице, ведя рукой в перчатке по стене темной и мрачной лестничной клетки. Подойдя к выходу, она прислонилась лбом к деревянной обшивке двери. Желая успокоиться, девушка сделала глубокий вдох, стараясь не обращать внимания на пропитавший все вокруг запах сырости. Она чувствовала одиночество и опустошенность. Что-то теплое и влажное скользнуло по ее щеке, и только в этот момент Эвелина осознала, что плачет. Она плачет! Боже милостивый! Неужели это ничтожество, эта пародия на человека – мистер Мальборо довел ее до слез? Девушка возмущенно вытерла слезы и всхлипнула. Без денег у нее не будет свободы. Она лишится своего независимого положения. К горлу подступил комок. У нее не будет будущего… Но тут она расправила плечи и отодвинулась от стены. Нет! Это всего лишь препятствие, которое необходимо преодолеть. Рытвина на дороге, которую надо обойти. Однако тяжесть на сердце не проходила.
Эвелина вздохнула и толкнула массивную деревянную дверь. Она вышла на погруженную в сумерки улицу, полной грудью вдыхая наполненный вечерней свежестью воздух. Девушка собралась с силами и попыталась совладать с собой.
Откуда-то из полумрака навстречу ей шагнул Ахмет. Рядом со своим слугой она увидела еще чью-то фигуру. Этот человек двигался с ленивой грацией тигра – короля джунглей.
– Лорд Баркли? Что вы здесь делаете?
Увидев маркиза, Эвелина вспыхнула, мгновенно вспомнив их горячие объятия и пылкий поцелуй. На миг она даже забыла о своих тревогах. Она неосознанно поднесла руку к губам, но тут же опустила ее. У нее и без того слишком много проблем, чтобы думать об одном поцелуе украдкой, который, возможно, для лорда Баркли ничего не значит.
– Мы беспокоились о вас. Дворецкий слышал адрес, который вы назвали, когда нанимали экипаж. Я приехал, чтобы убедиться, что с вами все в порядке.
Эвелина мечтала только об одном – чтобы маркиз не заметил ее заплаканных глаз. Она покашляла, чтобы скрыть смущение.
– Почему вы решили, что со мной может что-то случиться?
– Ваш слуга не самый лучший провожатый. Да он по-английски и двух слов связать не может.
По лицу Ахмета было трудно сказать, понял он слова лорда Баркли или нет. Эвелина посмотрела на слугу с нескрываемым одобрением. Молодец Ахмет! Какой он мудрый и прозорливый! Если человек не понимает языка, задавать ему вопросы не имеет никакого смысла.
– Сколько вы уже здесь?
Маркиз неопределенно махнул рукой.
– О, довольно долго.
– Почему вы не поднялись наверх?
– Насколько я понял, вы здесь по личному делу. Я не хотел вас беспокоить. – Из кармашка он достал золотые часы на цепочке. – Да, сейчас довольно поздно. – Баркли закрыл крышку часов и внимательно посмотрел на Эвелину: – Надеюсь, все хорошо?
– Прекрасно. А теперь нам нужно возвращаться домой.
Тут за их спиной тяжелая деревянная дверь распахнулась, и из нее вышел толстый мистер Мальборо. Он поднес мясистую ручищу к своей шляпе.
– Ах, извините, мисс Амхерст… – Он напрягся, увидев маркиза. – О, здравствуйте, милорд Баркли.
Баркли коротко кивнул.
Эвелина повернула голову и посмотрела на мистера Мальборо с нескрываемой неприязнью. После неловкой паузы мужчина повернулся и направился прочь, растворившись в темноте улицы.
Эвелина посмотрела на маркиза:
– Вы знакомы с этим человеком, милорд?
– Я знаю о нем только понаслышке. Я пользуюсь услугами другой юридической фирмы, которая помещается в том же здании. – Джастин посмотрел в сторону виднеющихся в темноте деревьев. – Может, пойдем? Мой экипаж ждет за углом.
– Конечно. Я не хочу, чтобы ваша тетушка волновалась. – И кроме того, Эвелине больше нечего было делать в этом месте.
Сидя в обитом плюшем экипаже маркиза, Эвелина не могла не думать о словах мистера Мальборо – горьких и до слез обидных. «Неправедным путем нажитые средства»! Это может означать только одно: кто-то пытается доказать, что ее отец совершил государственную измену, и собирается конфисковать средства на его счетах. Но какие доказательства они могут предъявить? Или сфабриковать? Никаких обвинений против отца выдвинуто не было. Более того, правительство не может объявить его изменником родины без того, чтобы не стало известно, что он служил в разведке. Правительства не очень любят публично сообщать о таких вещах. Так как же официально продвигается это дело? Или Эвелину возьмут и просто сбросят со счетов? Но они заблуждаются, думая, что она будет спокойно стоять в стороне и молча наблюдать, как имя ее отца смешивают с грязью, а ее состояние у нее беззастенчиво отбирают. Если понадобится, она проберется в палату общин и во всеуслышание заявит о том, что ее отец невиновен. Однако поможет ли ей это? Вряд ли. Эвелина вздохнула. Что же ей делать? Что предпринять?
– Вы о чем-то размышляете, мисс Амхерст? Надеюсь, после нашей последней встречи вы не чувствуете себя неловко в моем присутствии?
Эвелина очнулась от грустных мыслей.
– Ах, это! Ну… Нет, отчего же? – Ее щеки вспыхнули румянцем. Ей вдруг опять захотелось дотронуться до своих губ, но она удержалась от этого. – Вовсе нет.
– Должен вам признаться, я тогда немного увлекся. – Лорд Баркли улыбнулся. – Но не могу сказать, что я сожалею об этом. Это было что-то… особенное!
Она подняла голову, заинтригованная.
– Неужели? Как это?
– Ну, я… – Он потер подбородок. – Если бы я был барышней, сейчас была бы моя очередь краснеть. – Поджав губы, маркиз заявил: – Ну ладно. Если быть до конца откровенным, я должен признаться, что в разное время мне посчастливилось целовать нескольких барышень. И ваш поцелуй… Ну… Он был… Намного лучше всех остальных в моей жизни!
Щеки Эвелины зарделись.
– Правда? А я, если честно, в тот самый миг забыла про все свои неприятности.
– Неприятности?
Девушка удивленно заморгала. Неужели она произнесла это вслух? Господи, как только это у нее сорвалось с языка? О чем она только думала в этот момент? Совсем голову потеряла!
Наступила неловкая тишина.
– Это имеет какое-то отношение к мистеру Мальборо? – спросил маркиз.
Эвелине не хотелось его обманывать, но она не осмеливалась сказать правду. Да и что она должна была сказать? «Я стараюсь все сделать так, как перед смертью велел мне отец? Чтобы у меня было будущее и чтобы меня не убили так же, как его?»
Лорд Баркли первым нарушил молчание:
– Извините меня, если я был слишком назойлив. Это ваша личная жизнь. Я не должен был вмешиваться в ваши дела. Это меня не касается. – Он отодвинул занавеску, и через окошко в экипаж проник лунный свет.
Эвелина первый раз в своей жизни встретила человека, который не пытался вмешиваться в ее жизнь. Она посмотрела на Баркли и стала внимательно изучать его лицо, повернутое к ней в профиль, освещенное бледным светом луны. Его выразительный нос придавал лицу едва заметную надменность. Но даже при слабом освещении красота Джастина поражала воображение. Эвелине становилось все труднее относиться к молодому человеку как к своему дальнему родственнику. Да и стоило ли сохранять с ним дистанцию?
Боже мой! О чем она только думает сейчас? До этого ли ей? У нее нет времени флиртовать с ослепительным маркизом – на карту поставлено ее будущее! Отец рассердился бы на нее, если бы узнал, что она упускает из виду свою цель. Ей необходимо сосредоточиться на главном и не отвлекаться на пустяки. Нужно сохранять трезвую голову и думать только о деле. И первая из стоящих сейчас перед ней задач – найти доступ к состоянию отца.
– О, ради Бога, милорд! Мое молчание ничего не значит. Я просто задумалась, витаю в облаках. – «Просто я размышляла про себя о некоторых юридических тонкостях, связанных с наследством моего отца». – Между прочим, могу я узнать у вас, услугами каких юристов вы пользуетесь?
– Юридическая контора Траутмана Джоунса. Весьма неплохая.
Эвелина подумала про себя, что на всякий случай нужно запомнить это название. Может быть, эти сведения ей пригодятся в дальнейшем. Не исключено, что возникнет необходимость, чтобы кто-то другой представлял ее юридические интересы. Однако как она сможет оплатить их услуги? Девушка снова задумалась и прикусила губу.
