- Просыпайся, - кто-то трясет меня за плечо. - Просыпайся же!
      Я нехотя открываю глаза, освобождаясь от объятий сна. Ноэль. Ну, конечно, же.
      - Иди к черту.
      - Шон, нам надо поговорить, - настаивает он.
      - Я только что заснул, - протестую я.
      На часах всего пять утра. Мне очень повезло, что Долли не осталась на ночь... До меня кое-что вдруг доходит.
      - Разве твоя смена закончилась?
      - Мартин меня прикроет, - беспечно зявляет Ноэль, - у меня есть важные новости, Шон.
      - Господи! - я поднимаюсь и растираю ладонями лицо. - Ноэль прекрати.
      - Что?
      - Прекрати подозрительно оглядываться по сторонам и хрипло шептать, будто замышляешь убийство президента Соединенных Штатов. Моя комната не прослушивается, а если прослушивается, то шепот здесь не поможет. Говори нормально.
      - Полчаса назад Хольтцману поступил доклад, - говорит Ноэль. - Смарт прилетел в Токио.
      Я машинально киваю.
      - Что-нибудь еще?
      - Нет. Но ты не говорил мне, что мы начинаем действовать и я забеспокоился.
      - Ты слишком много беспокоишься.
      - Ты мне не доверяешь! - оскорбленно заявляет Ноэль.
      - А я должен? Вдруг ты работаешь на Хольтцмана? То есть я не имею ввиду, что ты работаешь компанию, я имею в виду, что ты работаешь на... Черт, мне нужно глотнуть кофе. Присаживайся и подожди пять минут.
      Ноэль плюхается в кресло не переставая корчить из себя оскорбленную невинность.
      Я беру тайм-аут и отправляюсь в душ, под струи горячей воды.
      Ирландец сразу вцепился в мое предложение мертвой хваткой. Я выдал ему то, что он желал услышать: похитить данные из Эй-Си, получить огромный куш, свалить в Южную Америку - типовой набор баек для придурков.
      Через пять минут после нашего разговора Ноэль выложил все это Хольтцману, решив сдать меня с потрохами, получить повышение по службе и стать героем. Во всяком случае, я на это надеялся и Долорес косвенно подтверждала мои предположения.
      Игры с Ноэлем и Долли не были запланированы с самого начала, но нравились мне все больше и больше. Суньте голодной собаке кость и она перестанет обращать на вас внимание.
      - Так каков наш план? - спрашивает Ноэль когда я возвращаюсь из душа. Он почти подпрыгивает от нетерпения. - Ты знал, что Смарт прилетит сегодня?
      - Конечно, - я наливаю себе кофе. - Алану нужно выспаться и привыкнуть к перемене часовых поясов прежде чем мы начнем действовать. А ты не трепыхайся раньше времени. Тебе уж точно не надо привлекать к себе внимание.
      - Когда мы начинаем?
      - Послеза... То есть уже завтра. После обеда.
      - И?..
      - Что? - Я внимательно смотрю на него. - Чего ты ожидал, друг мой? Высокопарных речей о том, что настает день "D", тот волнительный, мать его, момент, когда решится судьба человеческой расы? Мы проведем сегодняшний день тише воды и ниже травы, а завтра, хорошенько пообедав, сделаем дело и рванем отсюда. Ты дежуришь в дневную смену и все, что мне от тебя надо - невидимость. Врежешь Мартину чем-нибудь тяжелым, запихаешь его в шкаф и будешь следить за мной по видеокамерам, предупреждая о нежелательных встречах.
      - Как ты собираешься это сделать?
      - Ну, все довольно просто, - говорю я. - Завтра Джуди едет в Токио. Я проберусь в ее кабинет и воспользуюсь терминалом. Глава филиала традиционно имеет доступ ко всем разработкам. Проще некуда.
      - И это все? - Ноэль разочарован. - А охрана?
      - Придется их убрать. Одолжишь мне пистолет?
      - Слушай, а нельзя как-нибудь обойтись без этого?
      - Без убийств? - переспрашиваю я. - Если ты сможешь отвлечь охрану, то почему бы и нет?
      - Я все сделаю. Мы покажем этим сволочам и с Долли у меня все наладится. Уедем куда-нибудь, начнем все заново. Я думаю, у нас еще есть неплохой шанс. Брак - это долговременно соглашение, верно? Бывают хорошие времена, бывают не очень. Главное - перетерпеть, найти выход, прислушаться друг к другу. У нас получится, верно?
      - Разумеется, Ноэль, - лгу я.
      - Знаешь, я это не только из-за Долорес делаю, - тон Ноэля сменяется на доверительно-интимный. - Мне тоже это все осточертело.
      - Все?
      Он делает широкий жест рукой.
      - Все это. Аtropa systems. Корпорации сосут кровь из нашего мира. Наживаются на нас, делают из людей роботов каких-то. Посмотри, во что я превратился, посмотри что стало с нашим браком. Я перестал замечать чувства других людей, чувства Долли. Я ненавижу этих сволочей так же, как и ты. Они подонки. Копирайты, запреты, промышленный дизайн, конвейрная сборка...
      - МакДональдс, - подсказываю я, стараясь не улыбаться, пока Ноэль распевает проштампованную средствами массовой информации чушь. - Фаст-фуд вызывает ожирение и что? Разве кто-нибудь его запретил?
      - ...да, и МакДональдс тоже! Мне близки антиглобалисты, такие как ты и твои друзья, правда. Они борются за свободу, за настоящую свободу, а не за видимость демократии, когда всем заправляют лоббисты. То, что я сделаю, я сделаю и ради того, чтобы показать, что я с вами, ребята... Да. Да, я все сделаю, Шон, можешь на меня положиться.
      Конечно, сделаешь, идиот.
      Я прихлебываю кофе и киваю в такт заунывным песням.
      Люди, такие, как Ноэль, Хольтцман и Джуди не понимают, чего мы на самом деле хотим. Для них мы антиглобалисты, радикалы, отпетые уголовники, революционеры, придурки, свора подонков. Это глупо. Если копнуть чуть поглубже, то просто выясняется, что нам просто надоело всякое дерьмо.
      Несколько недель назад в Торонто, как раз перед тем, как приехала Крисси я сказал именно это.

      - Надоело мне всякое дерьмо.
      - Вы знаете, что я буду делать, когда все закончится? - спрашивает Алан. - Когда мы врежем Atropa Systems под дых и рванем когти?
      - Нет, - отвечает Мегги. - Что?
      - Я не знаю.
      - В смысле?
      - В том-то и дело, что не знаю, Шон! Поверьте мне, ребята, я думал об этом тысячу раз и ничего не приходит в голову.
      - Лежать на пляже, где-нибудь далеко, - говорю я. - На маленьком островке в Тихом океане, любоваться закатами и восходами, вдали от мегаполисов, шума и автомобильных аварий.
      - Звучит невыносимо скучно.
      - Иногда хочется просто поскучать.
      - Но редко дольше получаса. Отчасти потому я и выбрал эту работу. Свободный график, который подразумевает отсутствие рабочих дней и выходных. Сам себе хозяин, не то, что в обычном бизнесе. В пятницу ты расслабляешься в ребятами, в субботу делаешь работу по дому, а потом ломаешь голову как провести воскресенье и так где за годом. Воскресенья сводили меня с ума еще в детстве, когда вся семья собиралась перед телевизором и дралась за пульт дистанционного управления.
      - Телевизор! - Мегги фыркает. - Мой отец обожал телевидение, особенно эти допотопные интерактивные каналы, которые, вы знаете, вроде бы и сами ведут трансляцию, но можно позвонить и проголосовать за то, что смотреть дальше.
      - Терпеть их не могу, - говорю я. - Это иллюзия выбора. Они говорят, что все по честному, но все равно редко получаешь то, что хочешь. Кто-то там голосует и они начинают показывать разное дерьмо. А потом вокруг каждого из каналов сформировалась своя аудитория, по интересам, которые начали рулить направо и налево.
      - Папаша подсел на один из таких каналов, - щеки Мегги розовеют. - Там собралась свора любителей "Star Trek" и его повторы крутили сутки напролет. Вам и не представить, что я пережила в детстве! "Star Trek" был в нашем доме культом, его крутили на завтрак, на обед и на ужин. На стенах висели постеры с изображениями персонажей и фотографии актеров с подписями, в таких больших, ужасно уродливых рамках. А когда папа не накачивался пивом и не пялился в ящик, он сидел в кабинете и клеил модели звездолетов. Потом он развешивал их под потолком на чердаке и дарил соседской ребятне. Однажды он и нам с Эми подарил по звездолету. Мы их просто жутко ненавидели, так что тут же устроили ритуальное сожжение на заднем дворе. Папа тогда задал нам порку, а Эми, помню, заявила, что когда вырастет, то станет ведьмой и заколдует и его и его, как она сказала, "чертов "Star trek". Ей тогда было семь.
      - Смело. А ты кем хотела стать?
      - Не знаю, - Мегги задумывается. - По правде говоря никем особенно. Когда мне было девять, я хотела стать одной из этих девчонок, которые рекламируют косметику в торговых центрах, потому что они были всегда такие веселые и нарядные. Потом умер мой любимый кролик и мне хотелось стать ветеринаром, чтобы его вылечить. Потом... я просто росла.
      Мы молчим. Я думаю о том, что мы все, кажется, "просто росли" и, черт меня подери, я не знаю, когда эта реальность стала казатся мне столь несовершенной.
      - Как думаете, мальчики, у нас правда будет шанс? - спрашивает Мегги. - Рвануть когти и все такое?
      - Почему бы и нет? - хмыкаю я.
      - Конечно, - Алан подходит к Мег и опускает ладони ей на плечи, - остров в Тихом океане, как хочет Шон, никакого телевидения с сериалами и торговых центров. Только мы... и твой ребенок.
      Мегги тихо плачет. Я подхожу и обнимаю друзей.

      В Мехико одиннадцать часов ночи. В Токио - три часа дня.
      После обеда, как я и сказал.
      Ноэль мне поверил, Хольтцман - нет. Чертов параноик не спускал с меня глаз все двое суток, опасаясь, как бы я не выкинул какой-нибудь трюк. Нет, никаких сюрпризов. Их просто не было в плане.
      Дверь кабинета открывается. Вовремя. Я как раз успел запросить данные.
      На лице вошедшей Джуди играет торжествующая улыбка.
      - Что ты здесь делаешь, Шон? - спрашивает она.
      Ее сопровождают Хольтцман и Красельников, сжимающие в руках пистолеты. Все трое выглядят донельзя довольными.
      - Господи, - я отступаю назад, - даже и не знаю, что ответить. Привет, шеф. Привет, Павел. Я-то все гадал куда ты делся.
      Русский скалится, но не отвечает. Джуди садиться в кресло и быстро просматривает запрошенные мной файлы.
      - Полный набор, - удовлетворенно говорит она. - Это и был ваш гениальный план? Вытащить данные из моего терминала? Ничего лучше не могли придумать?
      - Дай-ка поразмыслить... Можно присесть?
      - Разумеется, располагайся.
      Я сажусь в кресло напротив стола и закидываю ногу на ногу. Красельников останавливается позади меня. Хольтцман отходит к окну, отдавая по внутреннему коммуникатору распоряжения.
      - Итак, - говорит Джуди, сладывая пальцы "домиком" - Что скажешь, Шон?
      - Ну, давай все представим будто я Аарон Хернс и только что взломал NASA, потому что мне некуда было складывать файлы скачанных фильмов.
      - Приз за самое дурацкое оправдание. Неужели ты и в самом деле думал, будто я тебе поверила, Шон?
      - Когда это мужчина мог сказать, что на уме у женщины? Попробовать в любом случае стоило. Мы рискнули и проиграли.
      - Мне с самого начала было ясно, что твой нервный срыв не более, чем игра. Павел Сергеевич лишь подтвердил мои подозрения. Ты никогда не бросишь эту вендетту, не так ли?
      - Я взрослый человек, Джуди. Самостоятельный. Обеспеченный. Со здоровьем вроде все в порядке пока. Надо же мне чем-нибудь заняться в жизни.
      - И ничего другого ты не умеешь делать.
      - Правильно.
      - Ты допустил массу ошибок. Не стоило слепо доверять Ноэлю. Он предан компании.
      - Он - идиот.
      - Я то же самое сказал, когда его увидел, - говорит Павел. - Шон, ты потерял хватку. Непрофессионально... работать с непрофесиионалами. Так дела не делаются.
      - Ну, давайте признаем: я был в отчаянии. Вы перекрыли все ходы и выходы, а тут такой шанс! Я не выдержал и сделал очевидную глупость. Кстати, мои поздравления мистеру Хольтцману, который следил за каждым моим шагом. Думаю, он честно заслужил повышение.
      - Мне только что сообщили, что Алан Смарт пропал, - заявляет Девон Хольтцман, отворачиваясь от окна. - Наши люди потеряли его в Токио.
      - Я предлагал свои услуги в этом деле, - вставляет Красельников. - Ваши люди ни на что не годны.
      Джуди отмахивается от него.
      - Когда мистер Хольтцман отправиться на повышение, вы займете его пост и в полной мере продемонстрируете нам свои таланты.
      - Это прекрасно, - говорю я. - Он вам тут такое устроит...
      - Заткнись, - советует Павел.
      - У нас какие-то неурядицы в системе охраны. - Хольтцман хмурится встряхивая коммуникатор. - Кажется что-то со связью... Мистер Купер, это ваших рук дело?
      - Девон, раз я больше на вас не работаю, то зовите меня Шон. К чему эти церемонии? Что касается вашего вопроса, то могу лишь резонно заметить, что все это время был под вашим наблюдением, - улыбаюсь я, - стопроцентное алиби.
      - Я должен немедленно проверить систему охраны, - говорит Хольтман. - Джуди, мне кажется, вам лучше пойти со мной. Я бы не рисковал, оставаясь наедине с этими двумя...
      - Конечно, Девон, - Джуди кивает и лучезарно улыбается. - Шон, будь добр, никуда не уходи. Павел Сергеевич, проследите.
      - Боюсь, я больше ничего не могу обещать, любовь моя, - говорю я.
      Красельников смеется, не обращая внимания на суровый взгляд Хольтцмана.
      Когда мы остаемся вдвоем русский усаживается на место Джуди и некоторое время смотрит на меня.
      - Непрофессионально. Черт, не думал, что ты так легко попадешься.
      - Непрофессионально - убивать, когда можно обойтись без этого.
      - Да забудь ты про Мехико! Мне захотелось развлечься, так что в это плохого? "Бери от жизни все!" твердит нам реклама и не меня надо винить за это, старый мой друг.
      - А я думаю, что во всем виноваты родители, комиксы и Голливуд.
      - Жизнь - вот путь по лезвию бритвы. Тонкий мостик над пропастью небытия, - говорит Павел, небрежно помахивая пистолетом. - Было приятно иметь с тобой дело, но игры закончились, Шон. Твой мостик вот-вот сломается.
      - Черт, - говорю я. - Ты ведь у нас всегда был первым в группе, лучшим из лучших, но, мать твою, чего я никак не пойму, так это почему ты так любишь все драматизировать?
      - Знаешь, мне очень не нравится твой тон. Слишком уж вызывающий для человека, которому светит пожизненное заключение.
      - А мне не нравится, что ты говоришь, как персонаж дешевого комикса. "Игры кончились, Шон. Твой мостик сломается". Изображаешь из себя актера, Павел? Не хватает внимания зрителей?
      - Я не просто актер. Я - исполнитель главной роли, сценарист и режиссер. Все в одном лице. Лучший из лучших, как ты и сказал.
      - Супергерой, тля пасхальная.
      - Заметь, не все супергерои сражаются за добро и справедливость. Бычий глаз, к примеру. Спаун, так вообще лучший убийца за всю историю человечества. Он отказался работать на пару с дьяволом? Так что с того? Это не списывает прежних грехов. Это американские комиксы. В России все по другому. Наши сказки учат детей тому, что добро побеждает зло. Чему учите вы? Маленькое зло побеждает большее зло.
      - Твои ролевые модели - злодеи из комиксов?
      - Шон, Шон! Я дарю тебе несколько восхитительных минут жизни, а ты тратишь их на разговор о ролевых моделях. Наслаждайся моментом бытия!
      - Это глупо, Павел.
      - Глупо? Мы с тобой два сапога пара, и ты это знаешь. Да, я знаю, что ты хочешь сказать, это классический прием. Злодей убеждает себя и жертву, что они не так уж различны по сути, но в нашем с тобой случае дело не в желании самооправдаться, совсем нет. Это очевидная истина.
      - Я и не спорю. Мы не слишком отличаемся... Можно мне закурить?
      - Думаю, мне не обязательно говорить "только без глупостей"?
      - Не обязательно, но ты уже сказал.
      Павел закуривает сам и бросает мне сигареты. Я неторопливо вытягиваю одну, щелкаю зажигалкой и затягиваюсь, поглядывая на часы, ведущие отсчет. -
      - Nil adsuetudine maius . Для меня-то уже нет никакой разницы, но все хотел спросить: тебе-то это зачем? Не надеешься дожить до старости, Павел?
      - Отчего же? - отвечает он. - Я подумываю завязать с этими делами через несколько лет. Куплю домик в Санта-Барбаре, буду ходить в кафе жрать барабулек, раскланиваться с седыми миллионершами, сделавшими состояние на стиральном порошке и украденной из Ирака нефти. Русская мечта.
      - Глупая мечта. Скучно не будет?
      - Быть может, через некоторое время. Есть мысль о том, чтобы заняться кинопродюсированием. Сниму блокбастер о похождениях наших ребят. Как думаешь, "Обратная сторона промышленного шпионажа" - подходящее название?
      - Слишком длинное. "Группа Т-7", будет лучше смотреться на афишах.
      - Владельцы "Терминатора" опротестуют использование торговой марки, - говорю я. - Большая буква "Т" теперь под запретом.
      - Верно, верно, - задумчиво кивает Павел. - Вы, американцы, все на свете уже защитили авторскими правами. Я уверен, что можно что-нибудь придумать.
      - Точно. Сменить букву на "З" или выкрасть рабочую копию свежего блокбастера, чтобы договориться со студией об уступке прав.
      - Почему "З"?
      - Потому что ты - задница.
      Русский смеется.
      - Ну ты и урод, Шон. Да я мог вы выкрасть весь видеоархив "Warner Brothers", если бы захотел.
      - Это была бы интересная работа, - соглашаюсь я. - Не возьмешь меня в долю?
      - Боюсь, что это невозможно, Шон. Я уже подписал контракт на твою голову. Если тебя это утешит, обещаю, что впишу тебя в сценарий и подберу на эту роль кинозвезду не из последних.
      - Я догадался, что ты здесь не просто так. Подбери кого-нибудь вроде сынка Колина Фаррелла, ладно?
      - Хитрец! Нет, этот больше подойдет мне. Посмотрим, талантлив ли он так же, как его папаша.
      - Ладно, - Я пожимаю плечами и роняю окурок на пол. - Ты - продюсер.
      - Точно, - Павел утомленно потягивается и с сожалением смотрит на меня. - Я заболтался, Шон. Время, как говорится, не ждет. Приятно было еще раз тебя увидеть.
      - Значит, это все?
      - Да, момент истины. - Русский поднимает пистолет. - Закрой глаза, Шон.
      Часы отсчитывают секунды.
      - Последнее слово, Павел.
      - Только покороче.
      - На кого ты работаешь?
      В этот момент "Limelight" вспыхивает рубиновым. Визжат сирены.
      "Чрезвычайная ситуация. Всему персоналу немедленно проследовать к выходу из здания. Соблюдайте спокойствие".
      Это отвлекает Павла на секунду или что-то вроде того. Достаточно для падения вправо. Я вытягиваю вперед руку, активируя кое-как встроенный в протез лазер и понимая, что ни за что не успею. Такие трюки срабатывают только в боевиках. Жест отчаяния, но что мне тогда еще оставалось? Красельникова не было в моих планах, а лазер, который достал для меня Ноэль, мог и отказать.
      Взрыв сносит русскому полголовы, расплескав содержимое черепной коробки по стене. Зрелище не для слабонервных.
      Я поднимаюсь на ноги. Сглатываю, едва сдерживая подкатывающую к горлу тошноту. Лазер не сработал, а вот пистолет взорвался прямо в руках сумасшедшего русского. Спросите меня, что тут происходит и я вряд ли смогу вам ответить.
      Мысленно послав все загадки к черту я следую указаниям транслируемой инструкции: "...просим проследовать к выходу из здания".
      Записанный голос мелодичен и безмятежно спокоен, как будто нам желают доброго утра. Несколько секунд назад взрыв в Мехико превратил сотни миллионов долларов в бесполезную груду бетона, металла и стекла. Это происшествие еще долго будет темой номер один в Atropa Systems.
      Лифты заблокированы. Взволнованное стадо послушно спускается по пожарным лестницам к выходу. Я вливаюсь в общий поток.
      - Как невовремя, - бормочет лысеющий блондин рядом. - Я только что закончил отладку.
      - Если я не сдам отчет к шести вечера, Билл меня распнет, - отзывается кто-то. - Кто-нибудь знает, что случилось?
      - Снова проверка систем безопасности.
      - Да нет, я разговаривал с Лиа из техотдела, знаешь ее? Такая смугленькая с буферами, как у Рейчел Беккер с шестого канала. Она сказала, что НРА взорвала наше отделение в Мехико.
      - Что они там знают в своем техотделе?! НРА, как же! Это гребаные сектанты, я вам точно говорю. Или антиглобалисты.
      - Спорю на двадцатку, что НРА...
      Звякает коммуникатор.
      "Ты любишь меня, Шон?"
      - Чертова сука! - бормочу я, оглядываясь, но Крисси Миллер предпочитает больше не показываться мне на глаза.
      Мир действительно полон любви, которая способна убивать не хуже, чем ненависть. Павлу следовало бы это понять.

      Ветер и брызги дождя в лицо. Я закуриваю, прикрывая дрожжащий огонек пламени ладонью, и хохочу во все горло.
      Машина несется по дороге направляясь на север.
      - Господи, как мне этого не хватало, - говорю я. - Технопарки не так уж плохи с точки зрения экономики, но жить там - увольте.
      - Вы все с самого начала так и спланировали? - спрашивает съежившаяся на заднем сиденьи Долорес. - Со взрывом?
      - Взрыв спланировали раньше, - отвечает Алан. - А потом решили, что он подойдет для нашей затеи как нельзя лучше. Этот мир напуган взрывами, Долорес. Инструкции говорят: "соблюдайте спокойствие, подчиняйтесь правилам, следуйте к выходу", но люди склонны посылать все это к черту, как только животный инстинкт начинает кричать: "Делай отсюда ноги, парень!"
      - Охрана свалила первой, - вставляю я. - Раз уж рвануло в Мехико, то в следующую минуту может рвануть и здесь, кто знает? Тем более, что связь вышла из строя и... Ах, да, Долли, что ты сделала с Ноэлем?
      - Врезала ему по башке, - она пожимает плечами. - А потом добавила ногами и разнесла главный пульт, как ты и просил.
      - Умно придумано.
      - Импровизация.
      - Надеюсь ты захватил файлы за которыми охотился, Шон? - спрашивает Долорес. - Я теперь женщина самостоятельная и мне нужны деньги.
      Алан смеется.
      - Слишком большой риск, - объясняю я. - Какой-нибудь герой мог остаться на посту и что бы я ему тогда сказал? Мы решили, что лучше будет предоставить Эй-Си сделать всю работу за нас.
      - Мой друг пытается сказать, что ему будет приятно, если ты поупрашиваешь его раскрыть секреты.
      - Пошел ты, Алан.
      Я закрываю окно, включаю обогеватель и закуриваю еще одну сигарету.
      - Долорес, кофе в термосе рядом с тобой, - говорит Алан.
      - Алан, я беру слова свои обратно. Ты - святой.
      Долли разливает кофе в стаканчики.
      - Во время чрезвычайных ситуаций срабатывают автоматические системы резервирования данных. Это делается для того, чтобы в случае катострофы сохранить хоть что-нибудь. Мексиканский филиал взлетел на воздух? Печально, но что если вслед за ним взлетит и японский? Рабочие файлы архивируются и экстренно перекачиваются в остальные филиалы компании - в Калифорнию, Австралию и Индию. Все, что мы сделали - подправили адрес получателя. Пакеты ушли на вирутальный блошиный рынок Гонконга, где их может забрать любой, кому они понадобятся. Прямо сейчас их уже растащили по сети сотнями копий.
      - У тебя не было доступа к системе передачи данных, иначе ты мог бы это проделать в любой момент, - замечает Долорес. - Как ты изменил пункт назначения? Подкупил эту... Океанию?
      - Это было сложнее всего, - говорю я. - Заучить наизусть составленную Мегги программу и запомнить, как встроить ее в видеофайл. Это называется троянская лошадь.
      - Ламер, - улыбается Алан.
      - Как бы то ни было, эта штуковина сработала, как только любительница анимэ Океания Уивер запустила ее на своем терминале. Лошадь поползла по внутренней сети и рыскала там, пока не добралась до нужного места, где изменила одну строчку в инструкциях, которые должна совершить система во время экстренной ситуации. Все это ушло в Токио вместе с очередными "заплатками" и никто, разумеется, не обратил внимания. Будь у них побольше времени и, может быть, кто-нибудь заметил бы, но времени у них не было. По крайней мере так мне объяснили эти двое.
      - Я все равно мало что не поняла, - говорит Долорес. - Где мои деньги?
      - Мегги перевела их на... Держитесь!
      Истошно визжат тормоза, машина виляет влево и врезается в дорожное ограждение.
      - Дерьмо, - говорю я некоторое время спустя. - Мне на роду написано ломать эту хрень.
      От протеза остались одни ошметки, но в целом, кажется все прошло не так уж плохо. Алан пытается побороть подушку безопасности. Сзади стонет Долорес.
      - Ничего не сломала?
      - Мы что - уже приехали? - спрашивает она в ответ. - Что это было?
      - Боюсь, что моя подружка решила напомнить о себе. Думаю, она обиделась из-за того, что я ей не позвонил, после того, как она прикончила наемного убийцу, которого сама же наняла, чтобы меня убить.
      - У тебя есть подружка, Шон?
      В голосе Долорес проскальзывает холодок. Мне это очень знакомо, но сейчас я решаю избежать объяснений.
      - Есть, но она никак не может решить, что для нее важнее: добиться моей любви или доказать, что она может добиться моей любви... Алан? Алан?..
      - Что-то мне нехорошо, Шон, - говорит он.
      - Мы попали в аварию. Для меня это не в новинку, так что я могу авторитетно заявить - если тебе нехорошо, то это первый признак того, что ты попал в ава...- Алан поворачивает голову и я вижу его лицо. - ...рию. Черт. Черт-черт-черт! Не шевелись. Долорес у тебя есть смартфон? Вызывай медиков, живо.
      - Все будет нормально, - шепчет Алан.
      - А я что говорю? Еще как нормально, - отвечаю я, освобождаясь от ремня безопасности. - Хотя и "нормально" меня не очень устраивает. Голосую за "хорошо".
      На губах Алана пузырится кровь. Зрачки расширены.
      - Если у Мег родится мальчик, назовите его моим именем.
      - Эй, эй! Только не теряй сознание! Не теряй сознание, твою мать, чертов, долбанный, ехидный, сукин сын! Так дело не пойдет.
      - Они выслали вертолет, - говорит Долорес. - Не знаю почему, но сразу же...
      - Мегги умница. Мегги золото, прелесть, - бормочу я. - Дай мне эту штуку!
      - Шон, они не успеют.
      - Заткнись, Долли, - я набираю номер, смахивая катящиеся по щекам слезу. - Доктор Оушен? Элен? Элен, это вы? Готовьте криокамеру. Мы вылетаем к вам ближайшим рейсом.

      Я обнимаю Мегги за плечи и мы смотрим на чаек, кружащих над океаном. Медленно ползущее к горизонту солнце окрашивает небо в золотистый и красный. Алан выходит из домика и присоединяется к нам. Мегги ерошит ему волосы и мальчишка смеется.
      Тихоокеанские волны, шурша, накатываются на берег и отступают, унося с собой лучшие минуты нашей жизни.