Отправлялись туда с серьезными целями, надолго: редко на дни, чаще на недели - то есть с багажом, кой надо собрать, с техникой. И не по одному. А совпасть у причала Приовалья с точностью до пяти земных минут (то есть К-месяца)... ну, это для славян вообще немыслимо, фантастика. Хорошо, если в пределах десяти - то есть К-месяца в Аскании. Хотели попасть в май, на весенние работы - прибыли в июнь, когда все произросло само, или высохло само.
      А страховаться с опережением - вместо того же мая попадешь в холода, в шарень/март. А то и в лютый сашень.
      Да потом, не будет никто постоянно сновать туда-сюда; у всех есть и другие дела. В итоге получались посещения даже не каждый К-год. Иной раз и через десятилетия, на следующий день. И местность: поля, луга, рощи Аскании - трудно было узнать.
      Тридцать дней существовала Аскания Нова 2. Семь с четвертью веков. От Часа Оживления на век меньше...
      Сотни визитов и пребываний длительностью от светового дня (5-6 земных секунд, "в зоне за это время выругаться не успеешь", по определению Климова) до К-года. Первая неделя с прихватом двух дней второй: от Оживления по заселение крупной живностью - была созидательная. 170 К-лет, они же 9 дней и 2 часа.
      Эти четыре недели, если помножить на среднее К20, - полтора года возни Верхних с Аск 2: сравнимо с временами длительных экспедиций в неизведанные края в парусные времена. А с учетом, что не плыли по волнам, а созидали Жизнь и обживали, прикипели душой куда больше.
      "Открытка"-доминанта все более увлекала НИИвцев.
      Утоляли любопытство. Интересно было все новое - и ПОКА новое.
      Самого Варфоломея Дормидонтовича в его визиты на "открытку", разумеется, наиболее занимало небо над ней. Оно тоже выглядело малость невсамиделешным, открыточным, экранным. Небо с овчинку, а в нем МВ-солнца на раз днем, возникающие, накаляющиеся и растущие в определенном месте темно-синего (иное не получалось из-за скудости атмосферы) неба со звездами. Вместо восхода и заката приближение и удаление Солнц (эти термины прижились). Подвижные звезды ночью, всякий раз иные и в иных сочетаниях - и тоже локальная россыпь их вверху, на юго-востоке, в том же месте, откуда накалялись-приближались солнца. Оно и понятно: там был выход солнцепровода.
      Солнца всегда стояли на юго-востоке, всегда на высоте около 60 градусов не восходили, не садились, а возникали из сонма утренних звезд. Выделялись. Таковы были утра в Аскании 2, рассветы. И тени всегда и от всего падали на северо-запад; здесь, в центре полигона, были всегда короткие. Менялась только их отчетливость.
      К середине дня МВ-солнце расширялось-накалялось до максимума; затем начинало как бы удаляться (как бы - потому что оно и не приближалось, все делали пространственные линзы системы ГиМ-2). Все тускнело, наступали сумерки; а когда солнца уменьшились до яркости крупной звезды и около разгорались другие в почерневшем небе, приходила К-ночь.
      Как утром не было восходов, так вечерами закатов МВ-солнц: удаление-угасание.
      С непривычки это раздражало, действовало на нервы. Потом перестали замечать.
      Соответственно сезонам, когда жарче, когда прохладней, прогревалось и все пространство полигона, будущего Материка; но в пустых окраинах тепло не держалось, там лишь замеряли температуру в разных местах "корыта" для прогноза будущего климата.
      Часто диски солнц оказывались перечеркнуты чуть изогнутыми шрихами - от орбит мечущихся около них, где-то в физически очень далекой галактике МВ, планет.
      ... Интересно, диковинно, глаз не оторвешь и рот не закроешь, но была в этом некая... Любарский не находил иного слова - чудовищность; Вселенская чрезмерность. На раз, на здешний К-денек, на земные несколько секунд привлекали из чужой Меняющейся Вселенной не просто солнце как предмет, объект, - солнце-событие, всю его жизнь от возникновения до конца; с зарождением, формированием, развитием и финальной гибелью планет, если они там были. Все это проскакивало в паузы между импульсами синхронизации; свет сюда проникал лишь в них, вузенькие щелочки во тьме времен.
      Вечное за секунды и для практического пользования. От этого робела душа Бармалеича, снова и снова возникал мотив: "с чем играемся-то...", "... сотрут в пыль и не заметят".
      Именно там, в небе над полигоном, шла подлинная жизнь. А здесь - постольку поскольку. Важно было лишь то, чем их дела в НИИ и в Аскании 2 вписываются в ту жизнь. Чем?..
      3.
      Климов порывался перетащить сюда телескоп, понаблюдать за МВ-солнцами. Но быстро понял, что ничего стоящего не увидит: раз даже планеты в мгновенных кадрах синхронизации накладываются друг на друга, выстраиваются в "орбиты", так же смазаны и солнца. Светят и ладно.
      Планетные орбиты видны были и в дальних частях, за солнцами. В самых отдаленных областях вырисовывались блестящие дуги.
      - Если наложить все положения Юпитера или Венеры в нашем небе друг на дружку, такое увидели бы и здесь, - сказал Климов Любарскому.
      - Кто и откуда, Дусик? - уточнил тот. - Для этого нужна супер-вселенная с К, равное 1/8640.
      - А может, и такая есть. И там свое ВнешКольцо, откуда нас наблюдают.
      Варфоломей Дормидонтович не ответил, подумал: напрямую вряд ли. Но вот в смысле переносном...
      Да, это было расширение Контакта - но не столько в пространстве, как во времени. На тверди Аскании 2 все было как на земле, но эволюционно пришпорено в галоп: первозданная грязь, мхи и лишайники, затем травы, кустарник и деревья, насекомые, живность от самой мелочи до крупного рогатого скота; и безрогого тож. Экологическая катастрофа от безводья, новое оживление. При посещениях это все проходило, как мелькания отрывочных кадров. Но одного взгляда вверх, днем ли, ночью - было достаточно, чтобы почувствовать себя не то что на иной планете - в иной вселенной. В Меняющейся. И тоже отрывочными кадрами.
      4.
      Интересны были и новые проблемы - ПОКА они новые, нерешенные.
      Замечательной оказалась НПВ-баллистика Аскании 2. И в башне давно знали, что там ничего никуда бросать не следует: или недолетит, или забросишь не туда, а если хотел во что-то попасть, не попадешь. Во что угодно, только не в то, что хотел. Но в Аскании 2 они создали вроде бы однородный мир.
      Оказалось, он КВАЗИ-однородный, как бы. Это обнаружилось при попытке первых отстрелов одичавших овец, коз и быков (как им было не одичать, если людей не видят годами!). Прибыли кто с двустволкой, кто с мелкокалиберным ружьем, а полковник Волков так даже со снайперской винтовкой. И... мазали все подряд. С позорно близких расстояний, с десятка метров. Даже не ранили ни одно животное. Не помог Волкову и оптический прицел.
      - Э, здесь что-то не так! - сказал Миша Панкратов, человек с исследовательской жилкой.
      Оставили бедных скотов в покое, нарисовали на глухой стене фермы огромную мишень - в нее вместились контуры быка; принялись прицельно палить в бок, как в "яблочко" с перекрестием, каждый из своего ружжа. И... на побеленной стене образовалась картина попаданий, немыслимая на Земле: широкий круг точек, а в середине пусто. Метровое пустое "яблочко"!
      - Флюктуации, - смекнул Миша. - Малые НПВ-флюктуации. Размером с пулю, или чуть больше. Они и отклоняют. Хорошо еще, друг в дружку не попали!
      - Распротакую мать! Вот это обетованность так обетованность! - умилился Дусик Климов. - Мир без огнестрельного оружия. Ничего больше не надо, лишь бы этой гадости не было...
      И грохнул свою мелкокалиберку стволом и затвором о камень.
      - А как же нам со скотиной быть? - спросил полковник. - Отстреливать-то нужно. И на мясо, и больных...
      - Лук и стрелы, - сказал Панкратов. - Они попадут, длинные. И арбалеты.
      Разрешили благодарным тварям пастись, жить свой жизнью и умирать своей смертью. В башне наверху, вернувшись, изготовили, собрали по старинным рисункам арбалеты, наготовили длинных стрел. Вернулись через три часа-года.
      Да, эти стрелы попадали, били наповал или ранили с сотни метров. Асканию наполнили предсмертные блеяния, мычания; полилась кровь. Заготовили мясо.
      - А хорошо бы и для Земли обустроить такое пространство, - сказал потом полковник Панкратову, - с НПВ-флюктуациями. Нельзя это, Миш? В Шаре его вдоволь...
      - Не-ет, - Миша помотал головой. - Планета наша открыта со всех боков в однородный космос. Не удержится. Да и как заменить?
      От той же неполной однородности пространства в Аскании были зыбки цвета. Устойчиво держались только самые яркие и плотные краски; полутона менялись. Глаз переставал их замечать. Мелкие предметы-горошины и мелкие детали крупных как бы оставались вне раскраски. В итоге выделялись луговые травы, рощи, кроны деревьев - особенно в золотую осень, воды в прудах, отблескивающие в свете МВсолнц.
      - Рерих!.. - приговаривал с удовольствием ГенБио, озирая свой мир. - Рерих и Ван Гог!..
      - Ван Гог и Гоген здесь есть, - возражал Любарский. - А для Рериха горы надо.
      - Не понимаете вы Рериха, Варфоломеич. Не в горах его сила, в цветах и линиях. Вспомните его монгольский цикл. Да и старорусские тоже. А поглядите туда! - Иорданцев указал на километровую гору Сорок Девятого.
      Да, блеск спектрально смещенного МВ-солнца в зубьях Шестеренки на фоне фиолетового неба со звездами - это был Рерих. Пророческий, беспощадно космичный Николай Рерих.
      Новым был вид крон выросших здесь деревьев. Ореховых, хвойных, фруктовых всех. Как и всюду, они тянулись к солнцу. Но здесь солнце всегда светило с одного места и одного направления; и они тянулись туда, гнали в ту сторону листву и ветви. От этого и стволы, особенно высокие, изгибались немного дугой - в ту же сторону.
      Таков был пейзаж в третий век Аскании 2, когда выросли большие деревья: все кроны с солнечной стороны были гуще, ветви длиннее. Орехи, клены, тополя, даже сосны склонялись все в одну сторону, будто под сильным ровным ветром.
      Хотя ветров-то в Аскании как раз и не было.
      И плодоносили растения с этой стороны раньше - и крупнее, сочнее, спелее. И падали деревья, когда приходил их срок, под тяжестью крон и ветвей в ту же сторону.
      Для Зискинда, зачастившего сюда, его впечатления оформились в интересную задачу: архитектура зданий при постоянном направлении света солнц. Особенно для жилых. С одной стороны нужны навесы и лоджии, с другой ничего, хватит окон.
      Практически это воплотилось в большие навесы с МВ-солнечной стороны для всех зданий усадьбы. До лоджий дело не дошло.
      - А как выглядел бы здесь ваш проект Шаргорода, Юрий Акимыч? поинтересовался Любарский. - Не примеряли к Аскании?..
      - Тот проект рассчитывался для среднего ускорения К600... и то раздолбали, мол, не наберут столько людей. А здесь тем более - кто жить-то будет?
      Желающих переселиться и жить действительно не находилось. Побывать да, отбою не было.
      Новой была и Проблема НПВ-транспорта в полигоне и на Аскании-2.
      Если смотреть прямо, то не было здесь с этим вообще никаких таких проблем: десять на одиннадцать километров, в любую сторону пешком за пару часов дойдешь прогулочным шагом. А еще удавалось приручить полудиких коней, поскакать на них. Шпортько-старший и вовсе тряхнул стариной: выложил с помощью сына пяток молодых бычков - и в следующий заезд через К-год были в их распоряжении волы, серые, черные и пятнистые. Могучие и флегматичные. Сработать ярма, дышло да телегу на скрипучих колесах-дисках и вовсе им было одно удовольствие.
      - Цоб, чалый! Цабе, серый!.. - везли на НПВ-причал свежее мясо или корзины грецких орехов. Там грузили все на баржу.
      Но оставалась нерешенная проблема НПВ-транспорта вообще - для людей, для живого. Было несоответствие: мертвые-то предметы вон откуда можем переместить, из астероидного пояса; не говоря уже о земных - через облака. А для себя вот только НПВ-баржа да такие же катера в полигоне. Но и то специфично, привязано к крутому барьеру у поддона. Это не решение.
      Миша Панкратов вспомнил о своей первой попытке, доставил на остров тот похищенный в ночь после Шаротряса "Иж-350", переделанный тогда в нечто НПВ-реактивное. Почистил, смазал, опробовал. Летать было можно - вытерпеть звук нельзя. От воя трех сопел разбегалась, пряталась под деревья, в кусты и даже в ставки скотина; потом переставала есть, стояла, сбившись в кучи и дрожа всей кожей.
      Любарскому этот сверлящий душу вой реактивного "Ижа" напомнил детство: как немцы бомбили такими завывающе-улюлюкающими бомбами с "Мессершмитов" его окраину в Саратове; он едва сдержался, чтобы, как тогда, мальчишкой, не броситься наземь.
      Тем не менее эта затея... не сказать, исследование - нашла сторонников. Нашли и выход: летали не над Асканией, удалялись в пустые К-просторы полигона - а их было гораздо больше. Там пробовали на дальность и длительность полета.
      Особенно отличилась Людмила Сергеевна. Она в танкистском шлеме и джинсах, сидя на этом "Иже" без колес, пересекла полигон по воздуху под солнцем и МВ-звездами, высадилась на НПВ-причальной площадке в Восточном Приовальи (неподалеку от контейнеров для сжигания мусора). Шуму, конечно, наделала на всю зону; настолько, что потом долго вспоминали, как с неба сюда опустилась Люся Малюта в "ведьминой К-ступе с НПВ-помелом".
      В целом это было, скорее, соревнование, игра: кто дальше залетит да скорее обратно прилетит. Для нее изготовили еще пару мотоциклов и один велосипед без колес, с НПВ-дюзами. Но и все.
      5.
      Но еще более отличилась Людмила Сергеевна, главкибернетик Люся, она же "зверь-баба Малюта Скуратовна" (по Иерихонскому), по своей женской части. Когда даме под сорок (а может, и за, в НПВ это размыто...), это непросто, но ей удалось. Все произошло 24 октября, в первую "годичную высадку" в Асканию 2.
      ... Задержаться там на год оказалось предельно просто: надо только не успеть на посадку, или отпустить НПВ-баржу. "Бригантину" с обтекателями. Пока она домчит до края полигона, пока причалит, пока там сгрузятся, погрузятся, соберутся, потом снова "Кормовые отдать!.. Носовые трави!" - в зоне пару часов, на островке Аскании год. Годичный отпуск, К-"зимовка", НПВ-робинзонада - как угодно.
      И вот через пару зонных часов, через земной единственный - с 13.23 до 14.27 этого дня - Люся вернулась оттуда с дитем. Загорелая, располневшая, с материнским сиянием в лице и глазах.
      Естественно, в Аскании она сей К-год провела не одна.
      Днем позже, 25 октября, там так получился "медовый год" секретарши Нюси с Васей Шпортько.
      Наибольшее впечатление он произвел, конечно, на Давыда Никитича. Он только перед этим наведался в Институт, виделся с Иорданцевым, тот сказал, что надо химикалии для опрыскивания плодовых деревьев в Аскании, а то гусень листья жрет. У Шпортько старшего это было, он обещал привезти. На ходу пообщался и с сыном. Сел в "газик", смотался в станицу, привез. Всего времени потратил не более полутора часов. А его Василек преуспел за них куда больше: отлучился на часок на "открытку" - и вернулся с женой и готовой дочкой. Галинкой.
      Она сейчас царственно улыбалась с пеленок, одаривала всех счастьем своего появления на свет.
      - А что мы матери-то скажем?
      - Скажем, что я с ней, с Нюсей, давно гулял. Потом расстались - а она взяла и родила. Найдем что сказать. Та ма як на Галинку подывыться, ничого и выспрашивать не станэ.
      ... И вот только когда произошли эти великолепные события длительностью для участников в год, для прочих в час: безутешная по Корневу Нюсенька утешилась с Васей, а Людмила Сергеевна также раздвинула свои прелестные - увы, уже немолодые - ножки неизвестно кому под МВ-звездами; может, и не одному (по старо-славянски это вообще звучит великолепно: отверзла ложесна...), когда весь Институт засудачил об этом: оживленные лица, блестящие глаза и скоромные смешки (главное дело, кто с Людмил Сергевной-то управился, отличился, со "зверь-бабой Малютой Скуратовной"; там трое оставались: Дусик Климов - да неужто он?! Ни за что не поверю!... - Зискинд Юрий Акимыч - А он на нее глаз положил, это замечали... Да не может быть! - и тот же проворный Вася Шпортько - а, ну, этот своего не упустит, парень-жох, поверьте слову!..Тц-тц-тц! Н-да!.. Охо-хо...) - Любарского стала не просто тяготить, но и раздражать растущая интереснятина происшествий на Аск-2. Он осознал, что дело надо сворачивать.
      Стоило, действительно, выискивать в Меняющейся Вселенной окраинные галактики, вылавливать на транс-марсианских орбитах астероиды (несшие с себе драму гибели той планеты), стоило их искусно оживлять - ради шашлычков из своей баранинки, вина со своих виноградных лоз; ну, и этого самого, естественно... Как же без!
      Вскоре и другие Верхние начали думать, что надо бы как-то закруглиться с Асканией 2.
      .......................
      Поскольку автор не уверен, что дальше предоставится возможность сказать что-то о сыне Люси Малюты неизвестно от кого (подозреваемых претендентов было трое: Зискинд, тот же шустрый Вася и Дусик Климов), а сказать все-таки надо, то вот прямо здесь:
      - она назвала его Игорем, Игорьком, Игреком, Игреком Люсьеновичем, растила с помощью Али на верхне-средних уровнях башни по рассчитанному ею (кибернетик же!) графику так, что в течении трех последующих месяцев он сравнялся с Сашичем и Димычем Панкратовыми. Всем им стало по три года - условно, конечно, примерно, точно контролировать нельзя, дай бог за ними уследить - по внешнему виду, весу, росту и развитию. Дальше эти трое были неразлей-вода, вместе жили и росли в башне. Аля и Люся тоже сблизились.
      С Васей Шпортько, Нюсей и их девочкой вышло совсем иначе. Но об этом позже.
      6.
      Тянули время более всего из-за Проблема различения с ВнешКольца, кая никак не желала решаться. Она оказалась принципиальной. А нерешенные проблемы заводят, раззадоривают.
      Цвет К-времен, всех сезонов Аскании при виде с Капитанского мостика был огненно-жаркий. Приходилось отфильтровывать.
      ... Наиболее хотелось с него увидеть своих: ведь рядом же, 20 метров внизу, все равно как с крыши шестиэтажки. Нельзя напрямую, даже через фильтры, так пусть хоть на экранах. Пусть не в отраженном свете, а сами светятся ладно. Пусть маленькие и юркие. Разберем где кто какой.
      И ничего. Точнее, никого. Мертвые камни, даже угодья, ферму и усадьбу могли. Все неподвижное видели, хоть и псевдо-раскаленное. А живое в силу подвижности - нет. Тот, открытый еще Пецем "эффект исчезновения". При К8640 он давал полную размазанность.
      И скотину тоже. Спутниковые объективы, ультрафиолетовые и рентгеновские фильтры позволяли выделить только - как резво движущиеся, меняющие формы световые пятнышки - стада на десятки голов. То есть коллективы (кои всегда правы), толпы - если перенести на двуногих. Отдельное же животное или человека нипочем не различить.
      А уж управлять с ВнешКольца, с Капитанского Мостика, как сначала думали, происходящим в Аскании, даже связываться с ней, передавать или принимать сообщения при разнице в темпах в полторы тысячи раз - не стоило и мечтать.
      ... А в том темпе в Аскании 2 шли годы и века, интервалы для серьезных. событий. Почти к каждому визиту НИИвцев туда (через их часы и дни) здесь от высеянных семян вырастали яблоневые сады, виноградники и ореховые лесополосы. Нагуливали тело и множились отары овец. Снаружи залетало немало птиц: вороны, голуби, воробьи - они обживались и плодились.
      Повторялись ежечасно, в "открытке" времена года по методике Терещенко: зима (с морозцами и когда инеем, а изредка и снегом - если удавалось запустить такие облака извне), весна с оживлением растительности, с ливневыми дождями из тех же НПВ-украденных облаков, с хорами лягушек в каждом пруду и каждой луже, жаркое лето и осень. По четверти земного часа на сезон.
      Почвы ГенБио создал отменные, черноземные; ливни разводили в них непролазную грязь.
      Привыкли и к тому, что солнца на-раз - всякий день, как правило, иного спектрального класса - и освещали все по-разному. Тусклее, ярче, голубее, оранжевее... Это вроде как входило в погоду, в метеосводку Аскании.
      ... МВ-солнце в окружении звезд в темно-синем небе было подобно Луне. Но глядеть в упор на них не рекомендовалось; разве только на утреннем приближении и вечернем удалении.
      И даже пирамидальные тополя в двух аллеях возле усадьбы: одна с севера на юг, другая с запада на восток, различимые с ВнешКольца как перекрестие (использовали для поиска места усадьбы) - выгнулись саблями, остриями зеленых верхушек в сторону МВ-солнц. Будто под ветром - в полном безветрии.
      В основном же обитал здесь полудикий скот. Одичали виноградники высших сортов. Но лакомиться и давить вино было можно - главное, угадать в подходящие Пять минут, в К-август, месяц созревания и сбора - от 35-й минуты до 40-й каждого часа.
      Оставаясь надолго, заводили огородики для себя, птицу: курей, утей, гусей - на раз; битой набивали потом морозильники в башне и дома.
      Разрослась, расстроилась усадьба "Под Шестеренкой"; так назвали из-за расположения вблизи того астероида.
      Путешествие на барже с обтекателями, или на НПВ-катере было подобно бесшумному полету с средней самолетной скоростью. Достигали причала в Аскании за 1-2 часа. При наблюдении с ВнешКольца это был мгновенный огненный штрих от края полигона к "открытке", как падение метеора в небе.
      ... Вообще же дела в Аскании к концу второй декады ее существования постепенно превращались в игру и дачу. С самообеспечением мясом, орехами, виноградом - и изделиями из него, хорошо выдержанными.
      Между посещениями проходили когда часы (меньше редко: прчаливание длительней путешествия), когда дни - а это 20-30 К-лет. Бывает, что наведывались утром и вечером. Подгадывают к нужной поре, но не всегда удается. Замешкаться при отчаливании на несколько минут, равно как и поспешить - сдвиг на К-месяц. Вместо августа благодатного попадаешь в прохладный сентябрь. А уж о том чтобы попасть в намеченный К-день, не стоило и мечтать.
      Давыд Никитич Шпортько переправил НПВ-баржами, затем из зоны доставил в свой колхоз два табуна лошадей, отару овец, стадо мясных телок и бычков. Так что оправдал свои труды и потерянное время.
      ... В последние свои два века "открытка" не только бесплатно кормила весь Институт, но и позволено было уносить говядину, баранину домой. Только чтоб не торговать. И зря не трепать языками. За последним работники НИИ следили сами, это было в их интересах.
      Кое-кто из живших на Ширме и овцу себе во двор пригнал из Аск-2; и не одну. Или коз.
      (Замечательно, что сведения о мясном и животноводческом изобилии в Шаре все-таки дошли до сыскных органов - тем более что те, обеспокоенные многими заявами, начали зыркать в сторону НИИ. Уж больно много людей знало, всем на роток не накинешь платок. И... сведения не сработали, потому что заяв о пропаже вагонов-рефрижераторов с мясом, или там отар овец, гуртов коров и лошадей как раз и не было.)
      А какие груды орехов высились на каждой прибывшей из Аскании 2 барже! Берите хоть мешками. И брали. Орехи - грецкие и лесные, волошские - были пунктиком ГенБио; он был убежден и расчетно доказывал, что засадив ими поля, занятые хлебными злаками, можно прокормить втрое больше людей - и куда более вкусно, калорийно, белково. Поэтому в Аскании 2 такие деревья и кусты преобладали.
      Расстаться с такой лафой, прекратить ее, пресечь - было непросто. Особенно на фоне окрестного обнищания жителей благодатной Катагани.
      А летом - то есть в средине каждого часа Земли - облакопровод/дождепровод обеспечивал ливни, а после них радуги от похищенных туч. Наполнялись пруды, превращались в озерца ложбины. От воды поднимался разноцветный пар. Купались и загорали - под странными солнцами обычным загаром.
      ... Нет, славный был мирок. Созданный из ничего, из бросовых камней в космическом пространстве и в горах. С помощью разума и знаний. И в то же время чувствовали: все, исчерпались. Набрались опыта, немало достигли... но дальше не продвинутся.
      - Что ж нам здесь, волам хвосты крутить!..
      Неслышный шум Вселенной не совмещался с "Цоб, серый, цабе, чалый!.." Становилось все ясней: не то, тупик. Примерка к Материку. Иного смысла Аскания 2 не имела. И возвращались наверх, включались в проект НетСурьеза: залезть за веществом в МВ.
      (Тот изначально был холоден к Аск 2, ворчал:
      - Норку создали. Для ам-ам в уголке. Быстро и много, пока не отняли.
      Многие из тех, кто слышал это, говорили про себя: "Вот гад!.." или "Вот сволочь..." А потом, подумав: "А ведь правильно..."
      Он был прав и еще в одном, тот Имярек Имярекович: в таких делах лучше избегать "нулевого" времени. Даже зонного, с К2; вон из-за этого какие несообразности, опоздания/опережения выходили при посещениях Аскании!)
      .........................
      И Дусик как-то раз посетовал за бараньим шашлычком на костре, за бутылкой - и не первой - доброго К-многолетнего самодельного вина под МВ-небом:
      - Почему это, Варик, высокие помыслы и усилия людей так быстро обращаются в дерьмо? Взять, к примеру, ТэВэ, или идеи коммунизма. Да и нашу затею. Как красиво задумано-то было: К-Атлантида!
      - Потому что сами барахло, мелкачи, - сердито ответил Любарский.
      Глава двадцать четвертая. Новый год в Аскании-2
      "Вчера ночью в районе Аркадии лопнулъ
      меридианъ. Земной шаръ началъ расползаться.
      Мировая катастрофа была предотвращена
      героическими усилиями городовыхъ и пожарной
      команды."
      Из газеты "Большой Фонтанъ", Одесса, 1903
      1.
      Варфоломею Дормидонтовичу вспомнилась последняя встреча Нового года в Аскании 2. Это было вчера утром, 14 ноября. Но в их растянутых, наполненных делами и событиями часах как бы очень давно. Прибыли в 9.59:25, встретили в 10.00:00, убыли в 10.00:19 Земли; прожили там напоследок почти неделю.
      Аскании-2 исполнилось к этому моменту 30 дней без двух часов: 718 К-лет от Сотворения, 619 от Оживления.
      Растерзали ее в тот же день в шестом чвсу вечера. Итого просуществовала сия "открытка" 725 лет.
      ......................................
      Новогодия происходили в Аскании-2 ежечасно - был ли кто, или нет; только последним днем года оказывалось 30-е декабря. Последние полсуток этого К-дня как раз попадали на пять секунд пиканья сигналов точного времени на Земле - и Виктор Федорович Буров в соответствии с этим и своими наклонностями озвучивать мир развил это в предновогодний концерт.
      Его система вырабатывала вот что:
      - земные полсекунды первого "пии..." здесь длились час и 12 минут. На каждое из пятисот колебаний 1000-герцного сигнала приходилось около девяти секунд, приличное время. Первые такие интервальчики были наполнены вьюжными пиканьями, шорохами межзвездных полей, космической пыли и водорода напоминали о Вселенных; в перемешку - также по 9 секунд - с сигналами "Маяка":
      - Не слышны в саду даже шорохи...
      В саду, может, и не были слышны, зато здесь - ого-го!
      Потом шла "музыка сфер" в прямой трансляции: буровские светозвуковые преобразователи делали ее из движений звезд и МВ-солнца, из орбит пересекавших диск планет. Потом просто хорошая классическая музыка: Моцарт, Чайковский, Бетховен, Шопен, Брамс... - записей хватало. Снова "музыка сфер", переход на торопливое пиканье - и 72 минуты тишины: полусекундная пауза между первым и вторым "пиии" на Земле.
      Все это лилось стереофонически из динамиков на столбах центральной усадьбы; и в комнатах ее тоже.
      (Усадьба была получше, чем у самого зажиточного колхоза; они ее конфиденциально НПВ-переместили из "царского села" катаганских нуворишей. С пристройками, фермой, сараями для техники. И технику тоже. НПВ-приватизировали.)
      Затем второе "пии..." - подобное, но с иным музыкальным наполнением. Час и 12 минут тишина. Третье "пии". Четвертое... В темно-синем небе тем временем удалялось, свертывалось в яркую точку МВ-солнце, опускались сумерки, выделялись и светили хороводно плывущие звезды.
      Был морозец, иней. В воздухе реяли редкие снежинки, причудливо обозначали места НПВ-флюктуаций. Они находились сразу и на Земле, и в иной вселенной.
      В полночь завершалось звучание последнего удлиненного "пии.." - и они в Усадьбе сдвигали бокалы с вином из здешних виноградников - старым, хорошо выдержанным "вчерашним". Кагор Вчерашний, Алиготе Вчерашнее... А коньяк был позавчерашний, 50-летней выдержки в своих бочках из выросших здесь вековых дубов. Рецепт его ГенБио привез из Франции.
      Так было не раз, так было и в последний раз. Участвовали Буров, ГенБио, Миша и Аля Панкратовы (их близнецы спали в соседней комнате), Иерихонский, полковник в отставке Волков, Толюн, Зискинд, Малюта (ее Игрек Люсьенович был в той же детской) - верхушка. Даже НетСурьез напоследок удостоил "открытку" своим посеще.
      Подвели итоги. Главный был ясен: можем! И К-Атлантиду сможем образовать и оживить. Было бы из чего.
      Особенно распалил аппетит на Материк факт: не только биологически земля обетовнная, но еще и такая, что стрелять нельзя. То есть можно, но не попадешь.
      - НПВ-реализация заповеди "Не убий", а! - возглашал раскрасневшийся Васюк.
      - Найдут, как убить, не волнуйся, - осаживал его Волков. - Смекнут. Дурное дело нехитро.
      - Ну, все-таки. Нигде этого нет... - вступала раскрасневшаяся Малюта, мечтательно щурила глаза. - Может, и понравится так жить, не будут смекать.
      - Слушайте, а может, все-таки давайте не надо? - с присущим ему красноречием вступил Дусик Климов. - Ведь жалко же. Впервые мы вместо НПВ-этих -самых... ну, перераспределений по статьям таким-то Уголовного кодекса... сделали свое имущество. Имение. Поместье! Создали. Пахали, растили. Как нормальные трудовые люди, а не НПВ-, я извиняюсь, -шпана. Семь веков это же геральдика. Дворянский герб можно прибить на воротах усадьбы. А вы в распыл... А!
      И он огорченно долил себе в бокал.
      Все примолкли, смотрели на него. Иорданцев так даже с нежностью. Никто не уточнял: что "не надо"; знали о чем речь. Судьба Аскании 2 уже была решена.
      Лишь полковник Волков смотрел на астрофизика-неудаху холодно и твердо. Он нынче ведал безопасностью Института - от врагов и от стихий, включая случай; равно внешней и внутренней.