Этот великий государственный ум вполне постиг значение морской силы; им была приложена громадная энергия к созданию в необыкновенно короткий срок сильного флота. Но последний в его суждениях не представлялся чем-либо самодовлеющим; наоборот, флот был в его глазах орудием к достижению целей чисто государственных, в частности, экономических. Кольбер сознавал глубокую необходимость развития морской торговли для процветания государства и понимал, что для защиты ее необходим сильный военный флот. «Торговля – источник богатства, а богатство – нерв войны» – слова, завещанные им сыну и преемнику, маркизу де Сеньеле. Его помыслы были направлены не только на ведение морской войны, но и на препятствование развитию торговли противников; вот почему, наряду с военным флотом, им организуется с большим успехом и каперство.

Каперские свидетельства, т. е. выдаваемые правительством удостоверения на право каперства, были в ходу и раньше, но они давали повод к частым злоупотреблениям. Так, например, капитаны каперских судов выправляли себе свидетельства через иностранные правительства, не стесняясь захватывали суда всех национальностей и расправлялись с ними и с грузами по собственному произволу. Картина получалась безобразная, торговля жестоко страдал. Отныне было узаконено, что:

1) Капитаны каперских судов не имеют права более, чем на одно свидетельство; в противном случае, они рассматриваются как пираты и подлежат смертной казни через повешение.

2) Свидетельства иностранных правительств принимаются только с разрешения своего правительства.

3) Экипажи каперских судов подсудны военным судам, хотя они не состоят на военной службе, и капитанам предоставлялось право вооружать суда совершенно самостоятельно, за свой риск и страх.

4) Каперам разрешалось при приближении к неприятелю показывать чужой флаг; но они обязательно должны были перед началом боя поднимать флаг своей национальности.

5) Каперам разрешался захват: а) судов неприятельской державы; б) судов без судовых документов, скрывающих свою национальность; в) судов, отказывавшихся показать им свой флаг или отсалютовать (а также лечь в дрейф), независимо от их национальности; г) нейтральные суда с неприятельским грузом.

6) Призы воспрещалось грабить; наоборот, грузы и ценности должны были сохраняться запечатанными, а приз приводился в порт, где передавался на рассмотрение призового суда; выкуп призов воспрещался.

7) В случаях признания судом захвата приза неправильным, капитан считался ответственным за все убытки по судну, экипажу и грузу, а также за убытки, вызванные задержкой. В обеспечение исправного исполнения этого положения капитанам, до выхода в море, надлежало вносить 15 000 фр. залога или поставить поручителей.

8) В случае признания приза правильным, грузы должны были продаваться с аукциона, а вырученная сумма, за вычетом всех издержек (выгрузка, охрана, судебные издержки, аукционные расходы и т. д., а также одной десятой в пользу генерал-адмирала), подлежала распределению на следующих основаниях:

а) треть – собственнику капера, поставившему судно, инвентарь и вооружение;

б) треть – поставившему продовольственные запасы, материалы и снаряды;

в) треть – капитану и экипажу капера.

Ареной деятельности французских каперов главным образом являлись свои воды, хотя они не ограничивались только ими. Уже Ришелье озаботился приобретением расположенных в дальних морях владений, пригодных в качестве операционных баз, а Кольбер явился продолжателем его дальновидной политики: подобные базы были оборудованы в Канаде, Ньюфаундленде, Вест-Индии (Мартиника и Сан-Доминго), Кайенне, на Мадагаскаре, Иль-де-Франсе, Бурбоне Реюньоне и др. и представляли из себя укрепленные и оборудованные порты со складами запасов и призовыми судами.

Благодаря указанным мерам, французские каперы могли наносить весьма чувствительный ущерб торговле враждебных держав на всех морях. Каперство причинило английской торговле значительно больший вред, нежели французский военный флот, т. к. большее количество коммерческих судов захватывалось каперами, а не военными судами; но и сами французы признают, что наибольший успех каперов совпадает с теми моментами, когда неприятельский флот не располагал полной свободой действий.

Не один Кольбер видел в каперстве важный фактор для нанесения ущерба торговле неприятеля, а в связи с этим и его национально-экономическому благосостоянию; за каперство высказался, например, и знаменитый маршал Вобан. Каперство поощрялось еще и отдачей военных кораблей в наем каперам (за пятую часть призовой выручки) в тех случаях, когда правительство не обладало достаточными средствами для их вооружения.

Среди французских портов главенствующее положение уже со времен Якова I и Карла I занимал Дюнкерк, отчасти благодаря фламандскому населению, отличающемуся способностями к мореходству и жаждой приключений, отчасти в виду исключительно выгодного его расположения – на самом торговом пути. Дюнкерк, кроме того, являлся портом наиболее близким к Англии и Голландии, с достаточно защищенным рейдом. Кроме него еще выделялись Булонь, Сен-Мало, Нант и Байонна.

Чтобы ярче очертить размеры деятельности каперских судов, следует отметить, что за сорок лет войны (1656-1783) одни только дюнкеркские каперы привели в свой порт 4350 признанных судом правильными призов, с экипажами общей численностью в 34 750 человек. Вырученная от продажи этих призов сумма определяется в 158 175 270 франков, что составляет для Дюнкерка в среднем 109 призов и 870 человек пленными в год. А ведь стоимость судов и грузов в местах назначения по меньшей мере вдвое больше по сравнению с вырученными за них на аукционе деньгами. И это только для Дюнкерка. Причиненный английской торговле ущерб достиг огромных размеров. В 1689-90 гг., из-за неудачного руководства флотом Герберта в качестве командующего и первого лорда, в Лондоне прекратили свое существование многие страховые и торговые дома, тысячи рабочих лишились куска хлеба, и для населения создалось крайне бедственное положение.

В виду того, что лица, особенно преуспевшие в каперском деле, одновременно представляли собой и выдающихся военно-морских деятелей, мы считаем необходимым уделить и им место при рассмотрении истории морских войн. Как о наиболее значительных из их числа следует упомянуть о Жане Баре из Дюнкерка и Дюке-Труэне из Сен-Мало.

Жан Бар был простого происхождения, без образования, начал плавать с 12 летнего возраста, служа в 1666-1672 годах в качестве матроса, а затем унтер-офицера под командой де Рюйтера в голландском флоте, где приобрел военные знания и выдвинулся благодаря своим способностями и отчаянной отваге. В 1672 г., когда началась война между Францией и Голландией, он оставил голландскую службу и вернулся в Дюнкерк, чтобы здесь начать свою каперскую карьеру, сперва рулевым на каперском судне, а с 1647 года в качестве капитана.

Общее положение оказалось выгодным: Англия не воевала с Голландией, уже истощенной, и к тому еще неблагоразумно ослабившей свой флот посылкой части его в Вест-Индию; Нидерланды, таким образом, были лишены возможности защитить свои воды. Отрицательные результаты не замедлили сказаться: голландские купцы и рыбаки оказались в постоянной опасности от французов. Первое судно Жана Бара в 1675 г., люгер с командой в 36 человек, было вооружено 2 пушками; на этом корабле он захватил 6 призов в 6 месяцев. Вследствие этого ему была поручена судовладельцем 10-пушечная бригантина.

Вооружив в следующем году несколько легких фрегатов, голландцы нападают на Дюнкерк и берут 20 призов, в том числе три 10-12 пушечных корабля. В 1676 г. они отправляют более сильную эскадру в составе 12, частью даже больших, фрегатов. Однако Бар на легком фрегате берет такое же количество призов. Совместно с другими он захватывает отряд китобойных судов с конвоиром; позднее он один берет на абордаж голландский фрегат, защищавший рыбачью флотилию, а затем и сами рыбачьи суда. За этот подвиг Людовик XIV наградил его золотой цепью.

В этом же духе он продолжает свою деятельность. Голландцы с каждым разом увеличивают число отправляемых в море судов, доведя его в 1678 г. до 30; но Дюнкерк располагает также большим числом каперов, а Жану Бару счастье продолжает улыбаться. Так как он, благодаря своей смелости, зарабатывает своему судовладельцу весьма крупные суммы, то последний поручает ему ежегодно все большие суда, – даже в 1678 г., когда в бою его корабль был приведен в негодность. Дюнкеркцы до такой степени владеют Ла-Маншем, что голландцы вынуждены посылать своих купцов по северному пути вокруг Британских островов.

Впрочем, в данном случае сыграла роль не одна только удача; следует учесть, что: 1) каперы из Дюнкерка были великолепно снаряжены и представляли собой отличные парусные суда с превосходными мореходными качествами; 2) команды – отборные, закаленные, отважные, радостно идущие в бой; 3) капитаны – люди, всецело владевшие кораблем и командой и делившие с ними все, что только было возможно. У Жана Бара выработался следующий прием: подойти к неприятелю или дать ему приблизиться почти вплотную, не отвечая на огонь; затем внезапно положить на борт, дать залп всем бортом, зацепить бушпритом и его такелажем за ванты противника, лечь вдоль борта и немедленно перескочить со всей командой на палубу неприятельского судна; сам он бросался во главе своих людей, обыкновенно обезоруживал капитана и завладевал верхней палубой, а тем самым и всем кораблем, т. к. команда, во время неожиданного и быстрого нападения на палубные суда, не успевала еще выскочить на верх и находилась ниже верхней палубы. Вот почему победа оставалась за Жаном Баром даже в случаях столкновений с сильнейшим противником.

Следует еще упомянуть об его проекте 1689 г. составить эскадру из быстроходных, легких фрегатов с отборными экипажами под командой лучших командиров для операций против купеческих судов в Ла-Манше, океане и Средиземном море. Сеньеле был за проект, но у Людовика XIV необходимые для его осуществления средства оказались лишь позднее.

Еще в 1678 г., по представлению Кольбера, Жан Бар был произведен в чин лейтенанта флота, в качестве какового прослужил на флоте несколько лет и совершил удачный поход против мавров; после этого он был произведен в чин капитана 2 ранга.

Получив в 1689 г. приказание конвоировать на двух легких крейсерах торговый флот в Ла-Манш и подвергшись там нападению со стороны двух английских фрегатов, он, после продолжительного боя, вследствие полученных ран и тяжелых повреждений своих приведенных в негодность крейсеров, вынужден был сдаться, совместно с Форбэном, также раненым. Однако им удалось бежать из Плимута, где их содержали в плену, переплыть в открытой шлюпке через Ла-Манш и высадиться через 48 часов в окрестностях Сен-Мало.

Будучи произведен в чин капитана 1 ранга, он в 1690 г. вступает в командование одним из судов эскадры Турвиля около Бичихэда; перед боем, ночью, в открытой шлюпке он делает разведку.

Но служба в регулярном флоте, в качестве подчиненного, ему не по душе. Поэтому Поншартрен вооружает для него отряд фрегатов, во главе которого темной дождливой ночью при зюйд-осте, он прорывается через союзную эскадру под флагом Бенбоу в составе 22 судов, блокировавшую Дюнкерк. С этим же отрядом он захватывает в Северном море транспорты с конвоирами, уничтожает рыбачью флотилию, высаживает 800 пленных на шотландском побережье и сам высаживается на Тэйне, где поджигает 300 домов и опустошает окрестности. В конце года с огромной добычей он беспрепятственно возвращается в Дюнкерк.

Еще большую услугу, чем этими набегами, оказывал он своей родине тем, что в 1694-1696 гг., несмотря на всякого рода препятствия, ему удается провести к берегам истощенной длительной войной и неурожаями, опасающейся голода Франции большие грузы зерна из Флеккефиорда (западнее Линдеснеса в Норвегии – стоянка прибывающих из Балтийского моря груженых зерном флотов). У Текселя, в 1694 г. происходит столкновение Жана Бара с отрядом голландских судов, значительно более сильных. После часового рукопашного боя он овладевает голландским адмиральским судном (58-пушечным); потери голландцев – адмирал де Вриэс и 300 человек. Взяв еще два корабля (54– и 34-пушечных), он совместно со всеми гружеными зерном судами возвращается в Дюнкерк. Людовик XIV велит выбить медаль в память этой победы, а Жану Бару дарует дворянское достоинство и орден Св. Людовика.

В 1696 г. он прорывает блокаду, уничтожив отряд голландских фрегатов; затем разбивает большую голландскую торговую флотилию и доводит свои корабли, груженые зерном, благополучно на родину, несмотря на преследование превосходящих численностью голландцев. В 1697 г. он получает адмиральский чин и назначается начальником всех морских сил во фландрских водах. Но действовать на море ему больше не пришлось; вскоре был заключен Рисвикский мир.

Когда в 1702 году вновь разгорелась война, ему было поручено вооружить эскадру; но переутомившись во время этой работы, он не мог восстановить уже ранее надломленного здоровья, опасно заболел и скончался 27 апреля, не достигнув 52 лет.

Личность Жана Бара поистине героическая: совершенно неграмотный, без образования и воспитания, но богато одаренный природными способностями и исключительными качествами как морской вождь – он был человеком простым и правдивым, безумно храбрым. В военно-морской истории выдающаяся роль его обусловлена не столько успехами его как флибустьера, сколь проводимым им с огромным знанием дела и величайшим искусством способом нападения, доставившим ему изумительные, граничащие с чудесами, успехи в одиночных схватках. Абордаж благодаря сопровождавшей его внезапности, забытый уже десятками лет, под его руководством ожил вновь.

Здесь мы считаем уместным коснуться в общих чертах значения каперской и крейсерской войн. Львиная доля успехов доставалась французам благодаря тому обстоятельству, что их торговля в значительной степени уступала таковой голландцев и англичан. Дюнкерк и Сен-Мало славились как наиболее опасные разбойничьи гнезда, в виду их выгодного географического положения, а также отважности их населения. Мы видели, какие чувствительные потери несли союзники, несмотря на сильные эскадры, блокировавшие французские порты, и на большое количество конвоиров; для этой цели одна Голландия ежегодно снаряжала, сверх выделяемых временно из состава флота отрядов, 30-40 специальных судов-конвоиров, вооруженных 16-50 орудиями.

Эта война против торговли противника, которую на этот раз вели не частные предприниматели, а правительство при помощи сильных эскадр, дала французам в течение шести лет (1691-1897) свыше 4000 призов. Организованная позднее защита торговли союзников, тоже при посредстве значительных эскадр, ощутительных результатов не дала.

Снова подтверждается с большой ясностью старая истина, что крейсерская война в крупных размерах может быть проведена лишь тогда, когда существует возможность ее поддержки со стороны флота, будь то даже «fleet in being», как, например, французский флот после битвы при Ла-Хуг. Он приковывал к себе крупные силы противника, тем более, что в первые годы существовали опасения высадки французских войск в Англии.

Только в последние два года войны союзники, раздробив свой флот на небольшие отряды, использовали его в крейсерской войне. До тех пор английские коммерческие суда в Атлантическом океане и Ла-Манше были лишены всякой защиты и могли считать себя вне всякой опасности со стороны французских каперов и крейсеров только при наличии сильного конвоя. Морское страхование в Англии достигло трети стоимости груза. Навигационный акт потерял всякое значение, и английские суда часто ходили под флагом северных держав.

Те же условия встречаем мы и в колониях; и здесь со стороны флибустьеров торговле союзников грозила серьезная опасность. Описание многочисленных военных действий в Северной Америке, Вест-Индии и т. д. завело бы нас слишком далеко; скажем лишь, что там всюду пышно расцвела каперская война, в связи с целым рядом десантных экспедиций.