- Значит, идем в кафе? - обрадовался я.
      - Там видно будет. Не оставлять же тебя голодным. Ничего не поделаешь... Сосед не спрашивал, что за женщина целый день у тебя в доме?
      - Ну чего бы это ему задавать мне такие вопросы?
      - Выходит, он не из любопытных?
      - Совсем нет.
      - Мне как-то не по себе, Левой.
      - Отчего? Испугалась моих соседей?
      - Я не пугливая. Просто за тебя беспокоюсь. Что люди о тебе подумают?
      - А о тебе?
      - Я люблю тебя, и меня не волнует, что подумают обо мне.
      - Ты правду говоришь?!
      - Зачем же мне лгать. Незанятые люди любят почесать языки. Но я ведь не для них живу на свете...
      - Ладно, идем в кафе.
      - Я же сказала, что это еще будет видно.
      На улице я взял Седу под руку.
      - Чудесный вечер.
      - Не успеешь оглянуться, как лето пройдет. Куда ты собираешься летом?
      - Никуда, - сказал я.
      - Ты не возьмешь отпуска?
      - Не знаю. Я сейчас думаю только о моих полимерах, о работе.
      - А как насчет излюбленной формулы?
      - Если доклад мой пройдет удачно, возьму отпуск, и мы с тобой вместе поедем, к марго...
      Неподалеку от остановки автобуса сидел странного вида мужчина с каким-то ящичком на коленях.
      - Молодой человек,- окликнул он.
      - Вы мне? - спросил я.
      - Да, подойди-ка... Я гадаю, предсказываю будущее. Возьми билетик всего полтинник.
      - Дорого,- засмеялся я.
      - Мадам, не скупитесь. Потом пожалеете.
      Мужчине на вид лет сорок. Он в синей сатиновой блузе.
      Под хмельком. Ящичек набит сложенными вчетверо бумажками, и по ним беспокойно снует сурок с маленькими блестящими глазками.
      - Не нашел более пристойного дела? - сказал я.- И не стыдно?
      - Пятьдесят копеек, и мой сурок предскажет вам судьбу.
      - Почему ты не работаешь?..
      - Мадам... Всего пятьдесят копеек.
      - Он сумасшедший,- шепнула Седа.
      - Просто пьяный,- ответил я.- И прикидывается сумасшедшим.
      Человек пощекотал, сурка за ушком. Зверек забегал еще проворнее, потом, схватив острыми зубками одну из бумажек, вытянул ее из ящика. Мужчина взял листочек и протянул мне: - Всего полтинник!..
      - Идем, Левой! - потянула Седа.
      Но я взял бумажку.
      - Ну зачем? Веришь в предсказанья?..
      - Да нет, Седа. Не верю, но любопытно.
      - И для мадам тоже.
      Сурок вытянул еще листочек.
      - Один рубль.
      Я дал ему целковый и взял вторую бумажку.
      - Это тебе, а это мне.
      Седа смяла свою бумажку и выбросила.
      - Я свое счастье нашла, - сказала она.-Давно нашла.
      - "Смерть - естественное завершение жизни",-прочитал я вслух.-И все?
      - Все,- невозмутимо подтвердил предсказатель судеб.
      - Какое же это гадание?
      - Мало? Попробуй еще раз.
      - Нет уж, спасибо.
      - Как знаешь, - человек поднялся.- Ну пошли, дружок,- сказал он зверьку.
      И ушел, покачиваясь.
      - Ну, ведь говорила, что чепуха это?..
      - Я понимаю. Так уж, из любопытства.
      - Два автобуса проворонили из-за твоего любопытства.
      - Я думал, вдруг попадется такой билетик, в котором будет что-нибудь для нас с тобой,- улыбнулся я,- а ты выбросила свою судьбу.
      - Ну, уж судьба! - пожала плечами Седа.
      - Жаль, рубль пропал.
      - Жадина,- рассмеялась Седа.
      ГЛАВА СОРОК ВТОРАЯ
      В комнате мы были одни - я и Джуля.
      Дядя куда-то ушел, но я решил его дождаться.
      - Ты очень занята? - спросил я.- Я должен дождаться нашего химика, а ждать - дело скучное.
      - Я занимаюсь,- сказала Джуля.- А ты жди, раз надо. Мне ничуть не мешаешь.
      - В институте у меня был один товарищ. Теорию математики он вызубрил от корки до корки. Но...
      Джуля смерила меня презрительным взглядом.
      - ...На практике не мог справиться даже с простейшей задачей, Джуля вздохнула и принялась грызть кончик карандаша.
      - На нашей улице человек один обитает с сурком.
      Джуля упорно молчала. .Но я бы лопнул, если б не говорил.
      - ...Ты знаешь, какой-он, сурок? Удивительный зверек с маленькими глазами. У Бетховена, ..кстати, есть чудесная песенка о сурке. Я помню ее с детства. В кукольном театре тогда все представления шли под эту музыку. Исполняли ее на кларнете. Ты любишь Бетховена?.. А Комитаса любишь?.. И Екмаляна?..
      - Ты мне уже мешаешь, Левой, - не выдержала наконец Джуля.
      - Больше не буду. Я включу радио. Буду сам себя развлекать.
      Джуля в сердцах бросила карандаш на стол.
      - Знаешь, что за штука смерть? - спросил я.
      - Ты, я смотрю, совсем поглупел.
      - Вовсе нет.
      - А чего тогда задаешь идиотские вопросы?
      - Чтобы ты отвечала.
      - Ты мне надоел, - бросила Джуля.
      - Зато мне весело. А знаешь, в пустыне Гоби обнаружили след человеческой обувки. Этому следу десятки миллионов лет.
      Джуля рассмеялась. Вот и говори с ней о серьезных вещах.
      - А десятки миллионов лет назад земляне не носили обуви. Потому предполагают, что это след инопланетянина...
      - Да, Рубен ведь говорил мне, что ты какой-то странный...
      - Когда же это он говорил, если не секрет?
      - Недавно.
      - Мнение Рубена о моей личности основывается на данных, потерявших ценность за давностью лет. А ты ему очень веришь? Что, решили пожениться?
      - Кто тебе сказал? - вскинулась, Джуля.
      - Понимаю, попал в точку? А вы будете отличной парой. Просто созданы друг для друга.
      Джуля совершенно растерялась.
      - Есть такая притча, думаю, ты ее ле знаешь,- не унимался я.- Говорят, в давние времена всех людей разделили пополам. И тысячелетия кряду эти. половины ищут друг друга. Иногда кажется, вот нашел свою половину. Люди соединяются и образуют цело.е. Но потом выясняется, что то была не твоя половина. Так вот и со мной произошло... Однако выто, я уверен, удачно обрели друг друга.
      - Асмик, кстати, просила передать тебе привет! - вставила Джуля.
      - Благодарю.
      - И очень хотела тебя повидать.
      - Сдаюсь, я побежден!..
      - Нет, ты действительно поглупел.
      - Ну что ты, я никогда не поглупею. Просто, как только ты заведешь речь об Асмик, мы меняемся ролями: мне остается слушать, вздыхать и кусать ногти, а тебе без умолку говорить. Вот почему я и сдаюсь,- объяснил я.- Кстати, ты вообще-то на сцене когда-нибудь играла?
      - В институте, в пьесе Л one де Вега...
      - У нас Левой? - послышался из коридора голос дяди.- А я выходил подышать воздухом. Здорово потеплело, и теперь приятно .бывает погулять. Джуля, ты еще здесь?
      - Здесь,- ответил я за нее.- Грызет науку.
      - Ах, вон оно что? В таком случае мы должны ей помешать! - Дядя, улыбаясь, вошел в комнату.
      Джуля окинула нас обоих недовольным взглядом.
      - Да брось ты, дочка,- сказал дядя.- Все равно ответственный работник из тебя не выйдет.
      - Вот видишь? - обратилась ко мне Джуля, потому что другого выхода у нее не было.- Классический пример проблемы отцов и детей.
      - Стоит сказать вам разумную вещь, вы тут же притягиваете проблему отцов, и детей,- сказал дядя.
      - Дядя, а у меня ведь новость: на ученом совете утвердили тему доклада,- прервал я их спор.
      - И когда будет доклад?
      - В первых числах сентября.
      - Так ты меня и не послушался, - укоризненно покачала головой Джуля.
      - Интересный доклад,- сказал дядя.- Я прочел его не отрываясь. Можно бы и напечатать.
      - Это на сегодня итог моих поисков.
      - Думаешь, мало? Кое-какие вопросы, конечно, вызывают некоторые сомнения. Но это ничего.
      - Что значит ничего?
      - Играя в шахматы, л иногда делаю неверный ход. Но его можно исправить, я ведь сам с собой играю. Противника у меня нет, возразить некому.
      - А какие именно вопросы кажутся тебе сомнительными? - спросил я.
      - Я скажу, - пообещал дядя.- Впереди ведь еще два-три месяца, и у тебя достаточно времени кое-что пересмотреть. Чайкунам не дашь, дочка?
      Джуля вышла на кухню.
      - Не волнуйся только, Левой.
      - Ты пугаешь меня, дядя.
      - Да это я ведь так, в общем.
      Джуля накрыла на стол и пригласила нас садиться.
      - Клубника в сяхаре?! - потер руки дядя.- Чудесно. Джуля в последнее время стала очень ко мне внимательна, - обратился он ко мне.- Если это внимание исходит от характера ее работы, я считаю все свои сомнения несостоятельными. И предлагаю торжественный тост по этому случаю...
      Мы пили вино "Аштарак" тринадцатого года. Джуля настоятельно угощала салатом из крабов и хотела, чтоб я непременно попробовал.
      - А Джуля обманула меня!..- вдруг объявил я.
      - Обманула?.. Любопытно,- дядя рассмеялся.- Неужели она на это способна? Глупостей наделать может, но обманывать... Сомневаюсь.
      - Что за безответственное заявление? - недовольно сказала Джуля.- Ты ужасный, Левон!..
      - Безответственное?.. Подлей-ка мне, дядя. Я хочу выпить за новые матрацы.
      - А ты, сынок, не захмелел ли? - ласково спросил дядя.
      Джуля побелела от злости.
      - Он просто пьян! - подтвердила она.
      - В общежитии всем поменяли матрацы,-сказал я. - И это заслуга Джули,
      - Слушай, о чем это ты? - заинтересовался дядя, поняв, что я не шучу. И наполнил бокалы.
      - О матрацах!..
      - Я, в тот же день написала официальную записку соответствующим товарищам! - сказала Джуля.
      - Не знаю, не знаю. Мне тем не менее пришлось обратиться к Симоняну.
      - Да?
      - Конечно. И он обошелся без официальной записки. Только набрал нужный номер телефона. И между прочим сказал, что впредь все будет решать именно так, немедленно. И даже обрадовался, что ему больше не придется записывать себе на память и переводить блокноты. Скупой человек наш Симонян.
      - Не понимаю, - сказала Джуля. - При чем здесь скупость?
      - Но ты совсем шуток не понимаешь, - заметил я. - Это ужасно - потерять чувство юмора. Особенно тебе.
      - С трудом, но, кажется, понял, о чем речь, - сказал дядя.
      - Ну, начинается, - протянула Джуля. И ядовито посмотрела на меня.
      - Ты очень нехорошо поступила; Джуля, - не отставал я.- Говорю ребятам, что, мол, секретарь комсомольской организации моя двоюродная сестра и обязательно придумает. А ты?..
      - Семейственность решил развести? - съехидничала Джуля. - Не выйдет.
      Дядя отодвинул тарелку и вытер салфеткой рот.
      - Еще одно подтверждение теории наследственности, - сказал он.- Джуля вся в мать. Но не будем сваливать только на гены и хромосомы. Мне, недолго осталось жить, дочка. И лучше тебе услышать правду от родного отца. Талант необходим не только для тoro, чтобы стать артисткой. В работе с людьми, в общестаенной работе тоже нужен талант. Ты согласен со мной, Левой?
      - Согласен, дядя.
      - В каждом человеке природой заложено какое-либо призвание, талант. Но беда в том, что, сознательно или бессознательно, человек порой до конца своей жизни не отдает себе отчета, как он живет в обществе, использует ли свое призвание на деле.
      - Все это очень старо, папа,- недовольно сказала Джуля.
      - В природе и человек тоже не новинка.
      Джуля начала разливать чай. Один стакан вдруг лопнул, и чай растекся по скатерти.
      Джуля нервно рассмеялась и краем передника вытерла слезы.
      Я отказался от чая, боясь, как бы не лопнул еще один стакан, и допил бутылку "Аштарака" тринадцатого года.
      ГЛАВА СОРОК ТРЕТЬЯ
      - Ты куда собрался? - спросил Ваган, видя, что я ухожу.
      - На рынок.
      - Скоро вернешься?
      - Да. Куплю немного фруктов. Абрикосы ведь уже поспели. Любишь абрикосы?
      - Очень. Но моя слабость - виноград.
      - Говорят, в этом году виноград не уродился. Не полакомиться тебе, Ваган, - пошутил я.
      - А что, если пойдешь чуть попозже? - сказал вдруг Ваган.-Давай сегодня позавтракаем вместе.
      Он взял у меня авоську я повесил на крючок.
      - Арус, я уговорил Левона, - крикнул он.-Может, на балконе накрыть?
      - Давай,- согласился я.
      Мы вынесли на балкон стол из кухни. Арус расстелила скатерть.
      - Ты нам и водочки дай, - попросил у жены Ваган. - Выпьем немного для аппетита.
      Арус поставила на стол .бутылку и две рюмки.
      С нашего балкоаа был виден, Арарат. "Какой он огромный",- подумал я вдруг. И удивился, что впервые так четко представил себе это.
      - О чем ты задумался? - спросил Ваган.
      - Посмотри, Ваган,- сказал я,- на Арарате возлежит женщина. Вглядись внимательнее.
      - Какая еще женщина?
      - Смотри от вершины по правому склону. Голова... Грудь... Видишь? А ноги полусогнуты. Видишь - колени? И рука свешена вниз.
      - Какая громадная! - поразился Ваган. - Каждый день ведь перед глазами, а не замечал. И как ты разглядел? Глаз острый!..
      - Это не мое открытие,- признался я.- Мне как-то знакомый художник подсказал. Давно. Когда мы еще были студентами. Интерeсно, что он сейчас делает? Способный был парень. Все говорил, что "Мать-Армения" - это вовсе не то, что в безвкусных копиях продают на рынках. Видал небось: скорбящая женщина на развалинах?..
      - Видал, конечно.
      - Он еще говорил, что воплотит свое представление о Матери-Армении в образе женщины, взирающей со склона Арарата на свою возрожденную страну.
      - И он создал это произведение?
      - Не знаю. Это была, как он утверждал, его цель, но до цели ведь,можно и не дойти. Однако само стремление - свидетельство окрыленности. Думаю, что мой знакомый стал художником, и хорошим. Главное в жизни - иметь цель. И, видя ее перед собой, пусть даже только стремясь к ней, человек ужесоздает ценности. Можно быть и обыкновенной песчинкой в растворе, который скрепляет камни в стене здания. Камни видны снаружи, и кажется, будто на них держится огромное строение. Но песчинка?.. В последнее время я часто думаю об этом. Ужасно интересно.
      - Что интересно?
      - Часто человек, считая, что от него ничего не зависит, что он обыкновенная песчинка, даже не подозревает, что являет собой большой камень в стене здания. Однако я разболтался. Неужто всего с рюмки так разобрало?
      - А знаешь, давай-ка еще по одной? - предложил Ваган.
      - Давай. На рынок я. сегодня уже все равно не ходок. Очень хотелось абрикосов. Я бы килограммов десять купил и ел бы их с хлебом и сыром по утрам. А то выхожу из дома такой голодный, даже работать не могу. Ты пробовал есть абрикосы с хлебом и сыром?
      - Никогда... Арус,- крикнул Ваган,- ребенок напрудил!
      - Думаю жениться, Ваган!..- брякнул я.- Одиночество не для меня.
      - На Седе?
      - Да!
      - А она согласна?
      - Я ей еще ничего, не говорил. Хочу верить, что согласится. Ты не представляешь, какая она. Ведь не знаешь ее. Между прочим, может, помнишь, Седа как-то целое воскресенье была здесь? Тогда ты так и не зашел к нам. А жаль.
      - А как же Асмик?..
      - Мы в тот день до вечера провозились с моими сорочками. Собирались вместе пообедать в "Арагиле", и не вышло. Но вечером посидели в кафе "Араке".
      - Я там никогда не был,- сказал Ваган.
      - Как-нибудь пойдем все вместе: я, ты, Арус и Седа. Отлично проведем вечер. Ладно?
      - Сходим. Только угощать буду я. С меня магарыч - приняли мое рацпредложение.
      - То, с которым не соглашались?
      - Да.
      - Ты сумел убедить, что заработает?
      - И заработал,- сказал Ваган.-Мне наш инженер очень помог.
      - И сколько вам дали?
      - Мне только одному дали...
      - А ты, я помню, говорил, инженер на премию зарится?
      - Чущь я болтал. Он оказался парень что надо. Сделал мне все расчеты. Идею, говорит, жалко. Я сдуру спросил, сколько с меня причитается. Так он сначала остолбенел, а потом просто взбесился и даже послал меня куда подальше, хотя, обычно никогда не ругается. Допек я его - не камень, не выдержал.
      - Смотри, в другой раз так не оконфузься,- сказал, я.
      - Ну уж нет. Хватит с меня. И так чуть было сквозь землю не провалился.
      - В том-то и дело, что в хороших людей мы не сразу верим. Наслушаемся о подлостях иных особей и думаем, что все такие, только мы хорошие. Давай-ка еще по одной за всех хороших, честных людей,. Их, слава богу, больше, чем подлецов. В этом я твердо уверен!..
      - Не знаю...
      - Люди, в общем-то, ведь плохо разбираются друг в друге. Вот ты. Разве ты знаешь меня?
      - Как же не знаю? Бок о бок живем!..
      - Тебе только кажется, что ты меня знаешь.
      - Ну, пошло-поехало! - развел руками Ваган.- Слушай, а что ты сегодня собираешься делать?
      - Не решил еще. Хотел, абрикосов...
      - Знаю. А потом?.. Наверное, к Седе пойдешь?
      - Да нет... Дел полно. Доклад надо доработать.
      - В общем, так - хорошо начали, хорошо кончим. Раз ты сегодня дома, то и пообедаем вместе. Есть, Левон-джан?
      - Ты меня ставишь в неудобное положение...
      - Что еще за положение?.. Придумал тоже... Я шашлык задумал - вчера барашка купил. У брата, думаю, сделаем. У него удобнее - сад при доме. Как ты на это смотришь?..
      - Как, хочешь, Ваган.
      - Левой... К тебе гость,- послышался голос Арус.
      - Интересно, кто там? - я поспешил в коридор.
      Это был Саркис.
      ГЛАВА СОРОК ЧЕТВЕРТАЯ
      Меня постоянно мучает бессонница, и я никак с нею не расправлюсь. Знаю, что можно бороться с нею, если считать про себя: один слон плюс два слона будет три слона, два слона плюс три слона - будет пять слонов, и так далее. Иногда считаю до тысячи тысяч, а толку никакого. Кто-то, может, и засыпает таким способом, а я нет. Только в счете поднаторел.
      ...Восемьдесят девять слонов плюс сто сорок четыре слона - будет двести тридцать три слона.
      ...Через пару лет мне стукнет тридцать. И до сих пор я не совершил ничего такого, чем можно было бы оправдать тридцатилетний отрезок жизни. Учился, потом работал...
      Стал, как говорят, самостоятельным человеком. Человеком, который может прокормить себя и достичь определенной степени благополучия. Но не затем же живет человек, чтобы только прокормить себя? От моего существования еще никто ничего не выиграл и не проиграл. Иначе говоря, есть я в этом мире или нет - все одно. Тогда какая разница между мной и амебой или инфузорией-туфелькой?
      ...Сто сорок четыре слона плюс двести тридцать три слона - будет триста семьдесят семь слонов.
      ...Вдруг четко ощущаю, что мое "я" начинает раздваиваться. Не знаю, как это явление называется в психиатрии, да и неважно, потому что, думаю, никаких симптомов душевной болезни у меня пока не наблюдается.
      Странно только, что, раздваиваясь, моё "я" становится моим детством. Я встречаюсь с ним, вижу свое детство.
      Оно появляется совсем неожиданно. Поднимаю глаза и вижу у своей кровати маленького мальчика.
      ...Шестьсот десять слонов плюс девятьсот восемьдесят слонов - будет тысяча пятьсот девяносто слонов...
      На мальчике брюки чуть ниже колен. Их называют брюки гольф. К таким надевают узорчатые носки до колен.
      У мальчика нет носков. На нем старенькие, отцовские, которые он раскопал в узле со всяким хламом. Носки очень велики мальчику. Зато у него необыкновенная рубашка. Из настоящего шелка. Мать сшила ее из остатков. У матери мальчика, портнихи Вардуи Давтян, много заказчиц. Они приносят дорогие отрезы на рубашки. Мать кроит так искусно, чтобы непременно выгадать и на рубашку для сына. Сын уже пробует зачесывать волосы назад, но это ему еще никак не удается. Он смачивает их водой, старательно укладывает, но, высохнув, они все равно дыбятся. Я хорошо отношусь к этому мальчику и чуточку жалею, его.
      - Здравствуй, - вежливо говорит он, потому что так учила его мать.
      - Здравствуй, - отвечаю я.-Ты снова вернулся?
      - Я всегда с тобой,- отвечает он.- Разве человек когда-нибудь расстается с детством?
      - Нет, не может расстаться.
      - Ты не тоскуешь по мне? - спрашивает он.
      - Тоскую. И часто жалею, что ты стал уже прошлым. Жалею... Ты все тот же ребенок, но вот я сделался взрослым, оставив тебя там, в своем прошлом.
      - И как часто ты жалеешь об этом?
      - Как правило, когда наваливаются заботы. Но в общем-то я доволен. Больше того, даже завидую людям, которые уже давно встречаются со своей молодостью так, как мы сейчас с тобой...
      - Почему? - спрашивает он, а я вдруг начинаю петь: Que sera, sera...
      - Ты что, маленький? - удивляется он.
      - Встретившись с тобой, невольно чувствуешь себя ребенком. И это неудивительно.
      - Я впервые слышу эту песнь. А почему ты не поешь ту, старую, которую и я тоже знаю?
      - Песни я предпочитаю новые. Из старых помню и люблю только те, что пела, убаюкивая меня, моя мать.
      - Хорошо, что хоть они не оставили тебя, - с удовольствием отметил он.А ты знаешь, насколько мы отличаемся друг от друга?
      - Я вижу это.
      - Только видеть - мало. Надо еще и чувствовать. Во мне - целый мир, а что в тебе?
      - Во мне?
      - Да? В тебе есть этот огромный мир?
      - Пожалуй, нет.
      - Наверняка нет. Или какой-нибудь осколок от огромного мира.
      - Осколок, точно, остался.
      - Ничто не проходит мимо леня. Мне все очень интересно. И почему подсолнух называется подсолнухом, почему у кенгуру сумка на животе и откуда берутся дети. Ты все это уже, наверное,, знаешь. Но при случае станешь говорить, что детей ловят в Зангу или в Гетаре.
      - А ты правда еще не знаешь этого?
      - Конечно, не знаю,- отвечает он.
      - Вот видишь, у меня все-таки есть какое-то превосходство над тобой.
      - Это не превосходство. Что-верно, то верно, сейчас ты уже многое знаешь, но вот вопрос: хочешь ли знать больше? А я определенно хочу. У меня в голове каждый божий день возникает тысяча вопросов. И я ищу на них ответы, сберегая в себе, пока не найду. А ты их в себе убиваешь. Вопросы. Потолу что твой мир очень сузился. Это уже не мир. Это всего осколочек, который ты позаимствовал у меня.
      Он зашел мне за спину и попытался вскарабкаться на плечи.
      - Что ты делаешь?
      - Поиграем в лошадки? А?..
      - Слезай, у меня нет настроения.
      С досады он ущипнул меня.
      - Эй, мне больно! - сержусь я.- Слезай-ка и лучше скажи, осколок чего я у тебя позаимствовал?
      - Что, что?
      - Ну, вот ты ведь говорил?..
      -- А-а! - он улыбнулся.- Трусость ты у меня позаимствовал.
      - Не слишком ли, мой друг?
      - Не слишком,-отвечает мальчик.- Когда мама сердится и грозится меня наказать, я.молчу. Потому что боюсь. Она ведь может еще пуще разгневаться и, чего доброго, поддать раз-другой. Вообще-то мама только раз в жизни меня побила. И боюсь я не боли, а обиды. Очень уж унизительно, когда бьют человека. Между мной и тобой разница около двух десятков лет, но в этом мы похожи.
      - Не обижай маму! - прошу я.-Когда вырастешь, пожалеешь, что обижал. Как я вот теперь, когда ее давно уже нет и я совсем один.
      - Мама есть! - утверждает он.
      - Счастливчик! - с завистью вздыхаю я.- Надо, чтоб человеку хоть немного везло.
      - Везло? - Мальчик смеется, а мне досадно.- Счастье во власти самого человека,- добавляет он.
      - Это только красивые слова.
      - Нет, нет! Счастье человека - в его характере.
      - Ты пытаешься умничать, и это тебе удается, - язвлю ему в ответ.
      - Комплименты ты делаешь сам себе,- невозмутимо говорит мальчик.- Ведь в конце-то концов я же стал тобою?..
      "Счастье человека - в его характере",- повторяю я про себя и думаю, что в этом есть определенная доля истины.
      А возможно, и не только доля, но полная истина?...
      - Да, да! А характер окончательно складывается в зрелом возрасте. Ты взял с собою в зрелость боязнь всего, трусость. Мама этого не заметила. Не то бы она воспрепятствовала, я в этом уверен.
      - И видно, трусость-то во мне все и перевесила! - предполагаю я.
      А мальчик не унимается:
      - Между тем ты с равным успехом мог бы взять с собой мое озорство, мою нетерпимость, даже в отношении к самому близкому другу, если он ради собственной шкуры или ради того, чтобы возвыситься в глазах учителя, может наябедничать, предать, а то и оклеветать. Тебе не повезло, по ошибке ты взял из моего огромного мира в третье десятилетие только трусость.
      - Трусость, говоришь?.. Нет, все же ты не прав, я не трус.
      - Нет, трус! - горячо возражает мое детство.
      - Помнишь ту девушку, она еще носила платье с подставными подушечками, подплечиками, и у нее была маленькая сумочка в руках? - спрашиваю я.
      - Я вижу ее каждый день. Она проходит мимо нашего дома, и я смотрю на нее в щель забора.
      - А Седу ты знаешь?
      - Естественно, нет,- отвечает он.
      - Жаль... Я бы очень хотел знать твое мнение о Седе. Я бы очень хотел знать, похожи ли они - Седа и та девушка?
      - Ничем не могу тебе помочь.
      - Очень жалко, - говорю я. - Кажется, стучат в дверь?
      - Вроде да. Ну, я исчезаю.
      - Чао-чао, бамблно...- прощаюсь я с ним нараспев.
      - Это тоже новая песня?
      - Тоже.
      - И тоже чужая? - спрашивает он.
      - Тоже чужая...
      Мальчик говорит: - Попробуй вспомнить колыбельную, которую тебе-пела мама.
      - Так и вертится на уме, - оправдываюсь я, - но пропеть ее мне что-то мешает... Не ты ли?..
      - Что значит "чао"1?
      - Чао - значит прощай. Это по-итальянски.
      - Что ж, Левой, чао! - насмешливо улыбаясь, говорит мое детство и этим ужасно меня злит.
      Но мальчик действительно готов удалиться.
      - Я хочу почаще с тобою встречаться, - говорю ему, присмирев.-При тебе на душе как-то легче. Прошу тебя, вспоминай меня и навещай по возможности чаще.
      Он повторяет: - Чао, Левой.
      - Стучат в дверь. Открой, пожалуйста.
      - Не могу, - отказывается мальчик.- Я ведь твое прошлое. Я только воспоминание, как мне открыть дверь?
      - Ах, ленивец! - грожу я ему пальцем.
      - А в лошадки ты со мной так и не поиграл, - говорит он и опять пытается ущипнуть меня.
      Я сержусь.
      - Тебе чужие песни мешают! - задумчиво произносит мальчик. - Я бы так не сказал, если б ты помнил мамину песню. "Спи, мой голубок..." - напел он...-Скоро ты все позабудешь. И меня тоже. И мы уж больше никогда не встретимся...
      - Не позабуду. Буду помнить... Всегда...-испуганно обещаю я.- Вот погоди... Вспомнил: "Спи, мой голубок..."
      - Так ведь это же я тебе подсказал? - смеется мальчик.
      И напоминает: - Слышишь, стучатся в дверь.
      Я неохотно поднимаюсь и иду отворить, бормоча при этом: - Чао-чао, бамбино!
      ...Пятьсот одиннадцать тысяч девяносто слонов плюс восемьсот двадцать семь тысяч семьсот слонов - будет миллион триста тридцать девять тысяч триста шестьдесят слонов.
      ГЛАВА СОРОК ПЯТАЯ
      В коридоре стояли Ваган и Араик. Ваган был в пижаме.
      - Здравствуй, Левой, - сказал Араик.- Ты что, спал?
      - Спал? Нет. Просто лежал и думал.
      - Мы уже целый час стучимся к тебе,- удивился Ваган.- О чем же ты так задумался?..
      - Который час?
      - За полночь перевалило - Может, и поспал,- зевнул я.
      - Ты, брат, не удивляйся,- говорит Ваган Араику, - сосед у меня со странностями. С восьми часов заперся в комнате и не издавал ни шороха, а еще говорит - не спал.
      Я наконец совсем очухался и сообразил, что пора и пригласить Араика в комнату.
      Когда мы остались одни, он, положив на стол авоську, которая была у него в руке, глупо улыбнулся.
      - Я вот пришел...- сказал он.
      - Очень хорошо, что пришел.
      - Садись, - предложил мне Араик.
      Я удивленно посмотрел на него. Потом невольно сел.
      - Знаешь, почему я пришел?
      - Не знаю.
      - Не сердишься, что я с тобою на "ты"? - спросил он.
      - Не сержусь.
      - Я ночевать к тебе пришел, - сказал Араик.
      Я растерянно огляделся. Ночевать?.. Вот так новость!
      - Не смотри так на авоську. Там у меня бритвенный прибор. Ты ведь небось электрической бреешься?
      - Да, ты угадал, - подтвердил я.
      - А я безопасной. Отец недавно из Ленинграда привез "Жиллетт". Говорит, в парикмахерской с рук продают...
      - Ты всерьез пришел ко мне ночевать?
      - Всерьез. К Седе зашел, она дала твой адрес. Сказала, что у нее условия не позволяют.
      - Боюсь, что я сейчас закачу тебе сцену ревности,высказал я предположение.
      - Нет ли у тебя мацуна?
      - Нету.
      - Я привык перед сном есть мацун, - объяснил Араик. - Ну ничего. Обойдемся хлебом и сыром. А чаю можно?..
      - Чай можно поставить, - сказал я.-А вот насчет хлеба и сыра тоже едва ли...
      - Ну знаешь, чтобы у человека в доме ни хлеба, ни сыра? - развел руками Араик.
      - Я не люблю, когда гость...
      - Ведет себя не как гость? - досказал Араик.- Прости, но если я не буду сейчас пороть чушь, то начну озверело ругаться.
      - О господи! С чего бы это? В чем моя вина?
      - Я зол на свою планиду!
      - А знаешь, счастье человека в его характере,- выпалил вдруг я.
      - Ты извини, Левой. У меня на. душе очень муторно,проговорил Араик.- А у соседа твоего не найдется куска хлеба с сыром?
      - Даже если ты умрешь с голоду, я не стану будить Вагана,-объявил я.-Но, может, тебя устроит вареная баранина?
      - О чем речь, хоть сырую давай.
      Я направился на кухню в надежде обнаружить в какой-нибудь из многочисленных кастрюль кусок вареного мяса.
      Но не тут-то было, все кастрюлл и миски как вылизаны. Не теряя надежды, я двинул в ванную, и чутье не обмануло меня. Кастрюля стояла в ванне с водой. Поставили в воду, чтобы мясо не испортилось. Чудаки. Ведь сколько таержу, что холодильник у меня совсем пустой. Придется, видать, серьезно поговорить. А вообще правильнее будет вынести холодильник из комнаты в кухню.
      Я вынул из кастрюли большой кусок мяса и прихватил еще хлеба на кухне.
      - Наконец-то,-обрадовался Араик.-А я уже думал, что ты удрал.
      - Чего бы это вдруг?
      - Может, от стыда, что в доме ни хлеба, ни сыра,хмыкнул незваный гость.