"Эх, юность, молодая пора! Они едва знакомы, а посмотришь сейчас - так как будто всю жизнь друг друга знали! Она - королева, он - простой парнишка, ну, разве что многое переживший за свой недолгий век! Они еще не знают, что по меркам большого мира они не ровня друг другу! Любовь? Да, похоже на то! Мда, сейчас, пожалуй, всё будет против них: нам - уплывать, ей - оставаться! Но сейчас они, по-видимому, счастливы просто находясь рядом друг с другом. Какие они в сущность еще дети! Хым, да, пожалуй, уже и нет! Какие еще испытания падут на их и наши головы? Когда мы сможем ступить на родную землю? Ах, помоги нам милосердная Инрия!" Брат Веренд перестал шевелить концом посоха остывающие угли прогоревшего маленького костра. Если здешний климат и являлся жарким, то сейчас, наверное, настало утро с неожиданным похолоданием - с моря, откуда-то с запада, легкий ветер пригнал клубы клочковатого тумана, тот насеял везде мелких капель. Везде, куда его клочья могли прикоснуться, теперь было сыро, а потому холодно и промозгло. Ватхитхи и Ритерго сидели под деревом, укрывшись куском парусины, предусмотрительно захваченным из убежища. Они о чем-то тихонько переговаривались и смотрели, как утреннее солнце выныривает из испарений, постепенно поднимаясь всё выше. Монах сказал юнге, что сходит на берег и посмотрит, не видно ли чего с моря. Тот, как показалось, пропустил слова предупреждения мимо ушей, хотя и смотрел Веренду в лицо ясными глазами. Монах, уходя, покачал головой - как бы эта влюбленность не повредила всем сразу - Раминосу, королеве и ему самому! Он подумал, что сможет быстро вернуться, да и туман уже начал рассеиваться.
      Поверхность песка тоже слегка увлажнилась. Вот и небольшой мысок на мелководье - можно сделать несколько шагов, почти не замочив ноги. Вечно шумящее море сейчас напоминало скорее озеро - о берег плескались лишь маленькие возмущения мелкой зыби, а не волны. Брат Веренд вытянулся во весь рост и стал вглядываться в море, не покажется ли из тумана что-нибудь, желательно похожее на корабль. Судна он не видел, но вот где-то там, в висящей серости, послышался характерный плеск, потом еще и еще. Казалось, что вот-вот у берега покажутся шлюпки, но время шло, а их всё не было. Потом над водой, очевидно, издалека прокатился звук одиночного выстрела. Потом выстрелы защелкали часто и беспорядочно, но через короткое время снова всё стихло. Оставалось только гадать, что там происходит. Но монах не стал дожидаться чего-либо, что могло бы помочь истолковать услышанное. Он понял, что сейчас лучше быть всем вместе и держать ухо востро - если перестрелка означала нападение, то вполне могло случиться, что и на этом участке побережья могли появиться незваные гости. Он повернул назад, постоянно оглядываясь по сторонам. Вдруг со стороны их временного лагеря раздался пронзительный крик - вне всякого сомнения, это кричала Ватхитхи! Схватив свой посох поудобнее, брат Веренд с решимостью воина бросился на выручку к своим юным друзьям. Когда он подбежал к кострищу, то застал следующую картину - Раминос лежал ничком на песке недалеко от дерева, а на его макушке блестела кровь. Два дикаря в боевой раскраске волокли брыкающуюся Ватхитхи в заросли, причем один пытался скрутить ей руки веревкой, а другой старался зажать ей рукой рот. Девушка отчаянно сопротивлялась, поэтому один её противник вскоре оказался укушенным за край ладони, а другой получил пяткой по голой ступне. Молодая королева Острова Белого Песка вырвалась из рук своих похитителей и бросилась бежать прочь. Монах подоспел вовремя - на песке рядом с туземцами валялись два ружья, которые те обронили, сдерживая Ватхитхи. Удар посоха по затылку свалил одного на месте, другой же бросился на брата Веренда с костяным ножом, острым как бритва. Монах изловчился и угостил незваного "собеседника" посохом между глаз, однако и тот сумел зацепить своего противники - на запястье знатока многих наречий остался порез, из которого тут же стала сочиться кровь. Ему не пришлось заботиться об этой царапине - дальше слева Ватхитхи вновь закричала, и на этот раз её крик перекрыли боевые вопли иомангов. Это были именно они, эти звуки брат Веренд не мог не запомнить. Он побежал изо всех сил. На этот раз он увидел, что на проплешине в зарослях высокой прибрежной травы пятеро врагов окружили молодую королеву, но сейчас в руках они держали не копья и дубинки, а ружья и стальные абордажные палаши. Иоманги, довольно урча, как дикие коты, только что отыскавшие жирную добычу, окружили Ватхитхи и уже готовили петлю из лианной веревки, которую намеревались набросить ей на шею. Монах нагнулся и незаметно стал подкрадываться к одному из врагов сзади. По пути он выдрал из земли пучок травы с толстым, узловатым корневищем. Когда он вплотную приблизился к врагам, то громко крикнул: "Э-гей!" и подбросил выдернутое растение над их головами. Иоманги как по команде обернулись на звук и не целясь пальнули в сторону летящего на них предмета. Над землёй повисло облако белого дыма, а когда оно рассеялось, трое иомангов валялись на песке без чувств. Двое оставшихся катались по песку, стараясь побороть монаха и придушить его, надавив ему на горло его собственным посохом. Один из борющихся оказался не слишком ловок - получив затрещину, иоманг кубарем перелетел через ближайшую кочку и уже не поднимался оттуда. Его товарищ воспользовался случаем и налег на посох - брат Веренд вынужден был двумя руками схватиться за палку, чтобы иметь возможность дышать. Видимо, силы борющихся оказались примерно равны и неизвестно, чем кончилась бы схватка, но тут раздался хруст, у воина-иоманга отвисла челюсть, а глаза закатились и он безвольно рухнул на бок. Брат Веренд, кашляя, отпихнул мертвого противника от себя и медленно поднялся на ноги. Рядом стояла Ватхитхи и не то держала одно из ружей за ствол, не то пыталась опираться на него двумя руками - приклад оружия был расколот, а на дереве виднелась кровь.
      - Спасибо, Ваше Величество, Вы только что спасли мне жизнь! - сказал брат Веренд, всё еще борясь с першением в горле. - Бросьте это ружье, да пойдемте, посмотрим, как там наш юный герой! Не надо еще забывать - там валяются еще двое оглушенных!
      Ватхитхи как будто не слушала сказанного, а лишь ошарашено пялилась на мертвого иоманга и мелко дрожала, как от озноба. Монаху пришлось некоторое расстояние буквально волочь её за собой, пока девушка не пришла в себя окончательно и не смогла идти самостоятельно. Брат Веренд привел Ритерго в чувства, перевязал подручными средствами ему рану на голове, а потом перетащил всех живых иомангов и привязал их к дереву той самой веревкой, которая предназначалась королеве Острова Белого Песка.
      - Ну, как ты себя чувствуешь, мой юный друг?! - участливо спросил брат Веренд юнгу чуть позже.
      - М-м-м! - простонал Раминос, морщась от боли. - А что тут случилось? Я только помню, что Ватхитхи как-то странно посмотрела куда-то назад, в кусты. Я хотел обернуться в ту сторону и тут же этот тупой удар!
      - Да, хорошо еще, что ты так и не успел оглянуться - пришелся бы удар в висок, так я бы сейчас уже с тобой не разговаривал! Ладно, крепись, юный воин! Да поможет нам лучезарная Инрия!
      - Мне кажется, до этого я слышал еще что-то со стороны моря! Что там такое?
      - Я не знаю, из-за тумана я ничего не смог разглядеть! То, что я сумел расслышать, не внушает ничего хорошего!
      - И что же ты слышал?!
      - Выстрелы, да, несколько выстрелов, потом всё стихло! Видимо, на корабль, как и на нас, напали! Впрочем, если мы чуть-чуть подождем, то можем расспросить одного из "гостей", почему они на нас налетели и где остальные их воины! И неплохо бы знать, где они набрали такое оружие, совсем как на корабле!
      Через несколько минут одного из нападавших освободили от кляпа и ему представилась возможность говорить.
      - Я знал, что после смерти вождя Тагароэ вы все хотели покинуть этот остров. Почему же ваш отряд напал на нас? - спросил очнувшегося брат Веренд.
      - Наш вождь Акахадасу подчинялся Тагароэ только потому, что тот был сильнее! Теперь женщина-шаман вручила Акахадасу новое оружие и научила им владеть! - сказал иоманг. - Женщина-шаман приказала схватить королеву Острова Белого Песка и перевести её на большую лодку!
      - Большую лодку? Он имеет в виду "Золотую лань"? - удивился Ритерго, услышав перевод слов пленного. Раминос, конечно, немного освоил тот диалект, на котором изъяснялись Ватхитхи, Кэманке и другие, однако не мог понять речь иомангов.
      - Разве иоманги уже взяли большую лодку? Женщина-шаман уже на ней? - продолжал допрос брат Веренд.
      - Акахадасу, женщина-шаман и еще два десятка воинов уже напали на людей в большой лодке - мы слышали громы нового оружия и видели огонь, вылетавший из него! Большая лодка уже наша!
      - Неправда! Ты всё врешь! - запальчиво закричал Раминос и монаху стоило некоторых усилий, чтобы сдержать его порыв.
      - Возможно, он прав, юнга! Это значит, что из всей команды мы одни остались на свободе! Ты сам видел, что деревня Гупанаи пуста, а это значит, что нам самим придется идти на выручку! Побереги силы, молодой человек, успокойся и давай всё обдумаем как следует! Теперь ведь нам можно рассчитывать лишь на свою ловкость и ум, коль скоро враг превосходит нас вооружением и силой!
      - Да, Вы правы, извините меня!
      Они оба присели на ствол павшего дерева, чтобы хорошенько обдумать и взвесить своё положение. Тут Ватхитхи тихонько подошла к монаху, положила свою левую ладонь ему на плечо и, глядя прямо в глаза ясным взором, сказала:
      - Я знаю, куда вы оба хотите идти! Возьмите с собой и меня!
      Монах посмотрел на неё в некотором замешательстве:
      - Ваше Величество! Это предложение - большая честь для нас с Вашей стороны, но я не могу согласиться с Вами! Это слишком опасное дело!
      - Сейчас я говорю только сама за себя - так вот, Ватхитхи с острова Белого Песка хочет последовать за людьми, которым и так стольким обязана! Кроме того… кроме того, я иду на это по велению сердца - если… если тот, кто мне… понравился будет рисковать жизнью, то я хочу быть рядом с ним и да помогут нам добрые духи!
      Ритерго понял всё и без слов. Разумеется, как человек, не лишенный внутреннего благородства, он противился этому решению, но, с другой стороны душевный порыв своей любимой он не мог не разделять.
      - Тогда вот что, дети мои! - сказал монах. - Сделаем так: эти негодяи прибыли сюда наверняка не пешком, но если даже и так, то тогда возьмем лодку в деревне вождя Кэманке. У одного из иомангов я видел на поясе несколько маленьких сосудов из одного из местных растений и, судя по цветным пятнам, там краски, которые они применили для своих тел. Они, как видите, в одежде из сплошного куска ткани, намотанного на туловище, начиная чуть выше груди. С помощью этого ножа я укорочу волосы вам обоим, а тебе, Ритерго, придется еще и обсыпать голову вот этой серой золой так, чтобы твои светлые кудри тебя не выдали! Вы с королевой переоденетесь и нанесете на себя их боевые узоры. Потом мы сядем в лодку. Если иоманги полностью владеют судном, они подумают, что два молодых воина везут пленника. Если же нет, то Капитан не будет стрелять в вас, опасаясь случайно поразить и меня. Ну, да благословит нас Инрия!

      Капитан долго не мог заснуть накануне, а всё сидел со свечой над картой Нетерлиха, погруженный в размышления о дальнейшем ходе всей экспедиции. Ему показалось, что он всего на минутку смежил веки, но когда, повинуясь внутреннему толчку, он открыл глаза снова, с подсвечника свисала только восковая сосулька, а через иллюминатор в штурманскую пробивался утренний свет. Вдруг его внимание привлек какой-то шум снаружи - из-за двери доносились приглушенные голоса, потом какие-то крики и, наконец, ружейные выстрелы. Схватив со стола еще вчера заряженный пистолет и выхватив шпагу из ножен, Капитан выскочил на палубу. Там шла беспорядочная свалка - моряки бились с наседающими дикарями, которые лезли через фальшборт с двух сторон. Матросам пришлось явно тяжелее, потому что их караульных уже привязали к мачтам, а, стало быть, нападение застало врасплох остальную команду. Поэтому-то сейчас основным их оружием остались только собственные кулаки. Капитан, как единственный и самый вооруженный человек из команды корабля, ринулся в самую гущу потасовки. Первого своего врага он застрелил в упор, второго оглушил ударом пистолетной рукоятки, а третьего насадил на шпагу, нанеся укол в самое сердце. Иоманги, опомнившиеся после такого напора, ополчились на нового своего врага. Удары палашей и дубинок с каменными зубьями так и сыпались на него с разных сторон. Всё же, несмотря на жестокий натиск, Капитану удалось невредимым отступить на корму, к самому штурвалу. Отсюда он мог видеть, что лодки с иомангами всё прибывают со стороны берега. Здесь же оказался Думблез с абордажной саблей и коротким кинжалом и Дорвельд-канонир с банником в руках. Втроем они отбивались от наседавших противников, однако тем все же удалось потеснить их. Капитан понимал, что если этот натиск не ослабеет, им придется прыгать в воду и спасаться бегством. Но тут шум перекрыл властный окрик, прозвучавший как щелчок бича над блеющим стадом:
      - Прекратить, всем стоять на месте! Стой, кому говорят!!
      В подтверждение весомости сказанного тут же прозвучал пистолетный выстрел. Иоманги и моряки прекратили сражаться и обратили своё внимание на того, кто повелевал им сейчас. На палубе корабля, в своём длиннополом балахоне с капюшоном стояла Сэдилла. В руке у нее был трёхствольный пистолет, один из стволов которого дымился. Её глаза были полны надменной гордости, презрения и одновременно лютой злобы.
      - Приказываю Вам, Капитан, сложить оружие, иначе вас всех перережут как свиней! Остальных это тоже касается!
      Капитан молча опустил шпагу на доски палубы перед собой. Остальные члены экипажа последовали его примеру, не скрывая своей досады, однако.
      - Спасибо, Вы умный человек, Капитан! Умный, когда захотите!
      - Что Вам угодно, сударыня?! Переходите сразу к делу, хватит пустословия! - резко прервал её Капитан.
      - Куда же Вы так торопитесь?! Ну, я понимаю, вождю Акахадасу не терпится порвать вас всех на куски за смерть своего предводителя Тагароэ, а так же за всех убитых вами воинов! Но я не знаю, почему этот человек не хочет болтовнёй продлить свои минуты на этом свете? Ха-ха-ха, более чем странно!!
      - Да чего же тебе надо, ведьма! - разозлившись, выкрикнул Дорвельд. Сэдилла сделала легкое движение рукой - к главному канониру тут же подскочили два туземца и прикладами ударили его в живот, отчего он упал на палубу. Иоманги собирались прикончить его тут же, но Сэдилла отозвала их.
      - Хватит с него - на первый раз! Что ж, пора поведать вам, олухи, главное, ради чего я тут перед вами! Так вот, "Золотая лань" отныне принадлежит мне, Сэдилле-Молнии! Все рядовые с этого момента становятся моими рабами и будут делать всё для того, чтобы этот корабль взял обратный курс, к побережью Диких Земель! Приятно вернуться не с пустыми руками под родные небеса, не так ли, Капитан?! Смотрите-ка, а ведь еще недавно сопровождал меня в прогулках под луной на этих досках, и какие пылкие взгляды метал мне вслед, вы бы видели тогда этого похотливого козла! Он вообразил, что может меня одурачить светской болтовней!
      - Дрянь! - раздался сзади чей-то глухой голос. Особа в длинном одеянии, стремительно обернувшись, нажала на один из курков своего пистолета. Выстрелом в грудь был ранен тот, кто бросил оскорбление в её адрес - матрос Гамбельт.
      - Я не потерплю хамства - виновные будут наказываться тут же немедленной смертью! - сказала Сэдилла, глядя на экипаж с презрением и ненавистью. - Нас прервали! Так вот, спешу обрадовать вас всех, а в особенности Капитана, что тот, кого он ко мне приставил, с легкостью поддался на мои уговоры, а потом предал вас! Эй, там, притащите-ка сюда этого дурня!
      Несколько иомангов подняли на борт и вытолкнули на середину палубы человека со связанными за спиной руками, с мешком из пальмовых листьев на голове. Когда этот мешок сняли, то под ним оказался Хизго. Его камзол был порван в нескольких местах, а на физиономии имелось несколько синяков и кровоподтеков. Остатки жидкой шевелюры боцмана всклокочено топорщились, а тяжелый взгляд выражал только злость.
      - Отстаньте от меня, ублюдки! Не смейте ко мне прикасаться! - выпалил он иомангам-охранникам. Увидев перед собой Сэдиллу, боцман заскрежетал зубами и глухо проворчал: - Ах, ты, стерва! Ведьма поганая! Жаль, что не выбросил тебя за борт, когда была такая возможность!
      - Ты? Меня? А скажи-ка, дорогой, кто за несколько золотых позволил мне прочесть судовой журнал? Кто позже помог мне скопировать карту этого вашего безумного ученого, как его там звать, а? И в довершении всего, покажем всем, что ты вынес в своём кармане из Пещеры Звезд!
      Сэдилла ловким движением вытащила из целого кармана на камзоле Лабстердага небольшой мешочек, напоминающий кисет с табаком. Развязав шнурок на его горловине, она театральным жестом вытряхнула содержимое на палубу - по доскам, сверкая на солнце, покатились разноцветные камни.
      - Не верьте ей! Не верьте ей, Капитан! Эта мерзавка всё подстроила! Она всё врёт!!
      - Да, да, Капитан, Ваш приятель-боцман оказался такая свинья! Но не отчаивайтесь, другой Ваш попутчик - просто разиня, каких свет не видывал! Я говорю про монаха-болтуна! Надеюсь, его сюда скоро доставят и лучше всего целиком, а не частями! - Сэди хищно ухмыльнулась и облизала губы. - Понимаете, мне ничего не стоило залезть в его сундук с книгами, с помощью которых я освоила местное наречие, и, как видите, не хуже его самого! А скопировать записи из его походной тетради - так это вообще раз плюнуть! Ах, изобретатель, - ну, он послужит мне в качестве шута-затейника для обратного путешествия, будет мастерить разные там штучки, а если не угодит, прикажу выкинуть его за борт, хи-хи! Кто у нас там еще? Ах, да. Ваш воспитанник, коварный мальчишка, стоивший Тагароэ жизни! Ну, я и помнить о нем не буду больше - мои теперешние союзники сдерут с него кожу и живого закопают в муравейник! У них, знаете ли, такая экзекуция для матерых убийц предназначена! А со смазливой королевкой всё совсем просто - так и быть, сделаю приятное ей, а особенно - нескольким сотням её будущих женихов, хи-хи, из лагеря вождя Акахадасу! Ну, ладно, привяжите этого борова к мачте, да заткните его вонючую пасть!
      Иоманги оттащили боцмана к грот-мачте и заткнули ему рот тряпкой, оторванной от его же камзола.
      - Хватит глумиться! Тебе нужен я - так я никуда и не прячусь, и никого подло не подкарауливаю! Вот он я, капитан Ионимо Вальдер Билоно, моряк с юности и до последнего своего вздоха!
      Все члены экипажа переглянулись между собой - это легендарное имя кануло в забвение, как казалось, навсегда, а истории, с ним связанные, давно считались сказками о небывалом герое.
      - О-о, какая великая тайна раскрылась!! Жаль, никто так и не узнает, кто именно водил за нос адмиралов Северного Альянса, кто по своей наивности хотел извести всех пиратов, включая незабвенного Уррета, мир его праху! А ведь как он быстро издох, стоило только каждый день подсыпать ему в вино сухую смесь под названием "душа упыря", ха-ха-ха! Ну, да чего про то вспоминать - я теперь стану куда сильнее этого кривоногого выпивохи! Хм, да Вы-то лично мне как раз и за ненадобностью! Пожалуй, я с Вами покончу, раз из Вас так и не вышло моего любовника!
      Рука женщины сжала рукоять пистолета, но к ней подскочил сзади один иоманг и что-то прошептал на ухо.
      - А-а-а, долгожданный гость! Капитан, спешу Вас обрадовать - монаха везут сюда в лодке два молодых воина! Надеюсь, вождь вознаградит их по-королевски за такой трофей! - ехидно радовалась Сэди.
      Действительно, вскоре на палубе стоял брат Веренд со связанными сзади руками. Стройный воин по правую руку от него держал его посох. Другой иоманг приблизился к Сэдилле и молча показал ей оружие, взятое им, скорее всего, на берегу. Капитан и Нетерлих сразу же узнали эту вещь - это был Клинок Справедливости. В тоже время с берега прибыл сам вождь Акахадасу.
      - А, древняя ржавая зубочистка! Что ж, можешь взять её себе, я не верю в россказни про этот меч, да и пистолет с абордажным палашом как-то надежнее! Ты хочешь еще что-нибудь?!
      Молодой воин вынул меч из ножен, обхватил рукоятку двумя руками и указал острием на Капитана.
      - Хочешь сделать за меня грязную работу?! Да пожалуйста, ха-ха-ха, люблю, когда это так получается!!
      Как подобает истинному моряку и офицеру, Ионимо стоял, гордо выпрямившись и глядя в лицо своему палачу. Тот медленно приблизился и занес клинок, чтобы нанести удар наискось, рассекая жертву от левого плеча до правого бока. В этот самый миг рука молодого воина чуть шевельнулась, и Капитан увидел из-под его локтя размазанную краску и… знакомую ухмылку. Догадка тут же озарила его разум, но он не подал виду, чтобы не выдать юношу. Ритерго - а это был именно он - громко закричал и с силой швырнул меч в Сэдиллу, которая повернулась к вождю иомангов и ничего не заметила. Клинок Справедливости, сверкнув на солнце, пролетел около её левой руки, оставив глубокий порез. Самому вождю повезло меньше - меч вонзился ему в основание шеи так, что его голова, как у тряпичной куклы, вяло свесилась на сторону. Он рухнул за борт, подняв за собой фонтан брызг.
      Стройный воин кинул брату Веренду его посох, а сам юркнул в неплотно закрытый люк на палубе. Драка, теперь еще более яростная и беспощадная, вспыхнула с новой силой. На это раз иоманги палили из ружей, не взирая на расстояние до цели, то есть практически в упор. Дорвелду и еще нескольким матросам удалось развернуть одну легкую пушку с левого борта - её единственный выстрел выбил большой кусок фальшборта справа, захватив при этом трех-четырех врагов и буквально расшвыряв их плоть по ветру. Оннерэ Думблез устремился изо всех сил к потайному ящику, где лежало его знаменитое ружье. По пути он ранил или убил трех-четырех противников, но пятый иоманг с двумя палашами сумел серьезно его зацепить - офицер упал на пороге своей каюты в лужу крови. Сэдилла попятилась было к борту, зажимая рану рукой, но потом решила истратить последний заряд своего пистолета. Она стала целиться, не зная, кого ей предпочесть из двух - капитана "Золотой лани" или юнгу. Выбирая более удобную позицию для выстрела, она приблизилась к основанию грот-мачты. Привязанный Лабстердаг мычал и судорожно дергался, пытаясь ослабить путы, выпучивая глаза, налитые от напряжения кровью, как у быка. Ему удалось освободить лишь правую ногу, когда Сэди оказалась совсем близко от него. Он тут же решил действовать - пнул свою "заклятую подругу". Сэдилла дернулась как раз тогда, когда её палец надавил на спусковой крючок пистолета. Последовал выстрел и вылетела пуля, но попала вовсе не туда, куда её направляли первоначально. Раминос сражался бок о бок с капитаном, но вот он увидел, что тот грузно осел на палубу, прикрывая рану на правой стороне живота. Ритерго постарался помочь раненому переместиться в более безопасное место и оставил его там на попечение брата Веренда. Сэдилла в это время решила покинуть место побоища, для чего она уже перебежала ближе к носу, где свешивалась с борта одна из веревочных лестниц, а внизу была пустая лодка иомангов. Очевидно, досада продолжала грызть её изнутри, поэтому, найдя на палубе валяющимся заряженное ружье, она захотела его использовать. Когда она уже вскинула ружье и почти прицелилась, боковым зрением вдруг заметила какое-то движение у кормовой надстройки. Она повернула голову и её взгляд встретился с двумя черными вертикальными точками, глядящими прямо на нее. Прежде, чем она успела что-либо понять, из верхней точки вылетели огонь и дым, а через тысячную долю мгновения страшный удар поразил её в лоб. Бледный Оннерэ еще какое-то время стоял на палубе, пошатываясь, но силы оставили его - он выронил свое легендарное ружье и упал замертво на спину.
      Иоманг с саблей подбежал к пыхтящему Хизго и хотел зарубить его одним ударом. Туземец не учел, что у боцмана освободились уже обе ноги, да и веревка, притягивающая его к мачте, почти совсем сползла. При замахе иоманга Лабстердаг просто переместился на другую сторону мачты. Удар пришелся как раз по веревке, так что Хизго мог, наконец, действовать и руками. Выдернув кляп, он первым делом "отблагодарил" своего невольного "освободителя" - поднял брошенную абордажную саблю и одним ловким ударом отрубил тому голову. Потом, уклоняясь от нападений, боцман проскочил ближе к корме.
      Наконец, иоманги не выдержали и предпочли спасаться бегством, прыгая за борт. Вслед убегающим могли сыпаться только проклятья - запасы пороха в рожках, которые команда принесла с собой с берега, давно иссякли…

      Загрузка подходила к концу - воды и продовольствия должно было хватить на обратный путь. Приготовленного количества припасов хватило бы еще и потому, что теперь экипаж составлял лишь около половины от прежнего количества людей. Моряки единодушно решили, что после смерти Капитана в этом путешествии их должен возглавить человек, своей доблестью несомненно доказавший своё мужество. Так Ритерго Раминос стал капитаном "Золотой лани". Разумеется, что Дорвельд, брат Веренд, Нетерлих и другие стали его помощниками, его опорой в плавании.
      Деревня вождя Кэманке осталась пустой - по прошествии недели из джунглей так никто и не вернулся. Гупанаи привел своих людей обратно, в свои дома.
      На берег рыбачьей лагуны прилетали двое радужников - Яркая Искра и её наставник, Раскат Грома. Раминос "говорил" с ними, но они не смогли сообщить ничего утешительного - в лесу не оказалось даже следов Кэманке или его соплеменников. Куда делся Феоникс тоже оставалось загадкой.
      Дымка, поднимающаяся над жерлом Огненного Великана, стала беспокоить Кнауса. Он придумал и построил особый прибор - моряки прозвали его "погремушкой". Он состоял из полого бамбукового ствола с медной пластинкой в качестве донышка, а так же трех кусочков медной проволоки с кольцами на концах. Если прибор, будучи вкопан в землю, улавливал толчки и колебания грунта, то с кольца на пластину падала ружейная пуля, производя характерный звук. Нетерлих обнаружил, что каждый день маленькие землетрясения происходят всё чаще. Он предупредил экипаж о возможной опасности. Было решено отправляться в путь как можно скорее.
      Ватхитхи, как и другие островитяне, говорила, что надеется на то, что Огненный Великан пощадит их и живущих на острове радужников.
      Драконы оставались как будто вовсе равнодушны к своей судьбе. Яркая Искра "сказала" Раминосу, что они не могут покинуть эти острова, что их судьбы связаны воедино. Однако, однажды вечером Ритерго вернулся на борт с мешком за плечами. Когда Кнаус спросил, что он принес, Ритерго заперся вместе с ученым в капитанской каюте и только тогда развязал тесемки на горловине мешка. Там, прикрытые сухой травой, лежали несколько драконьих яиц. Нетерлих спрятал их в трюме среди бочонков и ящиков, переложив их в плотную корзину из местного кустарника тоги-тоги, который никогда не тонет.
      - Мда, чтобы на это сказал Капитан? - задумчиво произнес Ритерго.
      - Полагаю, он не стал бы рассказывать кому попало про этот груз! Но, надеюсь, детеныши из этих яиц смогут вылупиться и выжить в нашем климате! - ответил Кнаус. - А что, про старого приятеля по-прежнему нет вестей?
      - Нет, никаких!
      В экипаже так же сомневались и на счет окончательного бегства Хизго. Моряки считали, что он прячется где-то на судне, забившись в самую укромную щель.
      Через два дня оказалось, что пары над жерлом вулкана уже не струились, а рвались наружу, как из кипящего чайника. Прибор Нетерлиха все время ронял свои пули, то по одной, то по две, а то и все сразу. К концу дня стало ясно, что подземные толчки слились в мелкую, едва заметную, но беспрерывную дрожь. Вибрации волнами прокатывались по всему острову, наводя страх на всех его обитателей. Ритерго на срочно собранном совете отдал приказ об отплытии. Кнаус говорил, что извержение неминуемо и что начаться оно может буквально с минуты на минуту. За вулканом установили наблюдение.
      Всё же, опасаясь худшего, жители деревни вождя Гупанаи решили на лодках перебраться на один из больших соседних островов и там переждать время ярости своего божества. Ватхитхи должна была отправиться вместе с ними. Для Ритерго наступил тягостный момент разлуки и горечи от того, что им уже никогда не суждено увидеть друг друга. Прощаясь на берегу, они оба обливались слезами. В последнее мгновение Ватхитхи сняла со своей шеи и надела на шею Раминосу свой талисман - раковину, заткнутую маленьким камешком и обмотанную тесемкой из волокон лианы. Она сказала своему возлюбленному, что там внутри белый песок с побережья её родного острова и что это теперь будет ему памятью о ней…
      На закате лодки островитян отправились в путь, "Золотая лань" тоже подняла якоря и отошла от берега на несколько миль. Тут решено было вновь остановиться и понаблюдать за вулканом до утра - если извержение начнется, то именно отсюда удобнее всего будет лечь на обратный курс, используя попутный ветер приличной силы.
      Ночью никто не ложился спать - все смотрели на Огненного Великана с трепетом. Близилась полночь, когда над землёй и водой прокатился гул, как от далекого пушечного выстрела. Струи белого пара и дыма ударили в небо над вершиной горы. Гул и рокот вновь повторились, а с ближайших скал в воду попадали камни. Даже на таком удалении от суши все ощутили возникшую тряску, которая, впрочем, скоро утихла. Над островом и побережьем повисла жуткая, сплошная тишина - казалось, что собственное сердцебиение звучит как колокольный звон. Облако белого цвета оторвалось от жерла и взлетело ввысь - очевидно, истечение испарений из вулкана неожиданно прервалось. Кнаус вглядывался в происходящее через свою подзорную трубу, Дорвельд и Ритерго стояли с ним рядом.