- Волшебная гипотеза, - прошептала Галя. - Я бы хотела, чтобы она была реальностью. Но ваш сон... Вы там ощущали себя криминалистом. Интересно - все же есть какое-то родства. А я... Меня вы там запомнили?
      - Вы - это Громовица, - тихо сказал Григор. - Я это чувствовал.
      - Почему же мы не вместе в том мире? - печально спросила девушка.
      - Не знаю. Зато здесь... мы вместе.
      - О, если бы так было всегда! - с мукою молвила она. - Я так ждала любви...
      Он обнял ее, припал к губам - трепещущим, горячим. И стон, и смех, и клики журавлей в небе - все слилось в единую симфонию счастья. Не прошлое, не грядущее! Вечное мгновение. Неощутимое и единственно сущее. Сохранить его, задержать, сделать вечным!
      Уходило безжалостное время. Григор выпивал слезы на глазах любимой, целовал прохладные пальцы. Солнце склонялось к горизонту, темнело, наливалось багрянцем...
      Они попрощались с дедом, обещали навестить его. Обратным рейсом вернулись в Киев. Григор проводил Галю к улице Покрученной. Они еще долго стояли под ветвями каштана, любовались лунной феерией ночи.
      - Пора, - наконец вздохнула Галя.
      - Еще немного...
      - Смешной, - погладив плечо Григора, прошептала девушка. - Хочу остаться наедине, хочу все пережить снова. Это - незабываемое.
      - Когда снова увидимся?
      - Когда хочешь. Хоть завтра.
      - Но ведь ты на работе?
      - Возьму отгул.
      - Тогда завтра. Пойдем к моим друзьям. Будет интересная встреча. Диспут. Мы это назвали "Суд над богами". Оценка мировых религий. Будет бой. Придут атеисты, верующие, философы, кибернетики...
      - Это что - для меня? - отстранилась девушка, остро взглянув на Григора. Чтобы перевоспитать?
      - Ну что ты! Это уже давно запланировано. Интересный эксперимент. Проблема Космического Права. Не пожалеешь, если придешь.
      - Ну хорошо, - улыбнулась Галя. - Пойду. Лишь бы с тобою. Погоди, ненасытный. Ты зацелуешь меня... Прощай.
      - До встречи. Завтра в пять вечера. Возле Владимира.
      Заскрипела калитка. Залаял соседский пес. Вот и все. Нет ее. Только память сохраняется в сердце, как праздник, касание ее уст еще горит на его устах.
      Григор вернулся домой где-то после полуночи. Дед Микита сидел на кровати, дымил трубкой, недовольно крутил головою.
      - Парубкуешь, Григор? Гляди, чтобы тебя какая-нибудь жучка не поймала на крючок!
      - Не поймает! - пообещал Григор, поспешая в свою комнату. - Моя девушка из сказки!
      - Все они из сказки. Пока гуляют. А потом - драконами становятся. Вот как моя баба... Хе-хе...
      Григор разделся, нырнул под одеяло, сладко смежил веки, чтобы вспомнить все, что произошло с ним сегодня. Чтобы снова и снова пережить волшебство первого объятия... Но вот подкрался поток инобытийных событий, образов, незаметно захватил в неумолимые щупальца, метнул Григора в простор, в стремительный вихрь нездешней жизни. И снова жил Бова в далеком мире, снова стал Меркурием, Космоследователем Системы Ара...
      Прошло много циклов. Очень много.
      Ариман выполнил свой космотворческий план. Демиурги и Космократоры запрограммировали эволюцию на выбранной для эксперимента планете в Трехмерной Беспредельности. Наступил решающий час. В Новом Мире появился человек.
      Система напряженно ожидала: что случится? Кто прав - Ариман или Горикорень? Хоть Группа Многомерности и была изолирована в Тартаре, мир Ара знал о трагическом событии на Конгрессе. Распространялись тревожные слухи, люди ждали чрезвычайных событий.
      Синоптики сообщили: психический потенциал Ары резко возрос. В естество арян вливались похищенные силы новорожденного мира. Ариман радовался, зная, что он связал свою судьбу с судьбой миллиардов жителей Системы и что они, пользуясь паразитическими дарами, тем самым разделяют ответственность за чудовищный акт узурпации. Его сторонники праздновали победу, но многие ученые Ары знали: бумеранг неминуем! Страх мешал им сказать правду Главному Координатору. Меркурий тяжело заболел. Психическая раздвоенность угнетала его. Прежняя верность Ариману и любовь к Громовице разрушали душу Космоследователя. Он сослался на усталость и уединился в далеком секторе. Отдыхал, размышлял, искал решения в сложнейшей ситуации. Кто прав? Ариман или Горикорень? Где истина? Благо родной Системы любой ценой или самоотречение во имя высших идеалов?
      Но внезапно Меркурия вызвал Ариман. Приказ был суровый, однозначный: прибыть немедленно, причин для невыполнения веления не может быть! Космоследователь вылетел к Центральному Сектору. Ариман встретил его в шлюзе, чего никогда еще не было, увел к личному Микро-Тартару. Замкнув поле и оставшись с Меркурием наедине, он тревожно произнес:
      - Случилось непредвиденное...
      - Что же?
      - Группа Многомерности исчезла.
      - Откуда и куда? - растерянно спросил Меркурий.
      - Откуда - ты знаешь, - раздраженно ответил Ариман, наполняясь гневом. Из Тартара, где я велел их закрыть. А куда - об этом должен сказать нам Меркурий, Космоследователь Координационного Центра. То есть ты. Дело чрезвычайно серьезное.
      - Они разомкнули Тартар? - удивился Меркурий. - Кто их допустил к Энергосистеме? Что говорят биостражи?
      - В том-то и дело, что они ничего не говорят. Поле Тартара не нарушено. У Космократоров не было ни одного помощника-робота, ни одного прибора. За ними наблюдали психосиноптики. Их психопотенциал пребывал в пределах Тартара до того часа, пока биоревизоры не подняли тревогу. Когда Сторукие вошли в Тартар, Космократоров там уже не было.
      - Быть может, самоуничтожение? - прошептал Меркурий, ощущая холодок от предчувствия чего-то неизбежного, чудовищного, трагичного. Вот она - новая ступень конфликта. Что теперь остановит самораспад Системы? Лучшие силы мира вступили в противоборство. Громовица, девочка моя, где теперь искать тебя? На каких тропинках Беспредельности?
      - Самоуничтожение? - переспросил Ариман. - Нет, не думаю. Даже физическое самоуничтожение не может разрушить психопотенциал. Он остался бы в пределах Тартара. Ты же знаешь - ни один эрг энергии не может ускользнуть за спираль цикличного гравиополя. Контроль подтвердил: они ускользнули за пределы Тартара. Они пребывают неведомо где. Их не отметили ни на одном секторе Системы, локация пространства и времени не отметила полета их хроноинверсии...
      - А телепатическое поле? - с надеждой спросил Меркурий.
      - Тоже ничего. Словно они не мыслили. Это меня больше всего поражает
      - Ариман, - взволнованно молвил Космоследователь. - А вдруг ты ошибся тогда?
      - Когда? В чем? - напряженно переспросил Координатор.
      - На конгрессе.
      - Объясни свою мысль.
      - Вдруг Горикорень был прав? И надо был прислушаться к мнению Космократоров?..
      - И поставить под сомнение авторитет Центра? - зловеще произнес Ариман. И отказаться от грандиозного эксперимента ради неведомо каких перспектив?
      - Но ведь ты сам видишь... они знали нечто такое, чего не ведаем мы... Чего не знаешь ты...
      - Тем хуже для них, - сухо возразил Ариман. - Они противопоставили себя всем жителям Системы. Я должен знать - где они и что делают. Пока столь мощная группа Космократоров находится вне контроля, нам угрожает опасность, которую невозможно определить. Забудь обо всем - реши эту загадку. В твоем распоряжении все возможности Системы: связь, энергия, контроль, архивы. Я жду!
      - Но ведь...
      - Что?
      - Хотя бы намек. Что думаешь ты? Неужели у тебя нет подозрении?
      - Есть одна догадка, - тяжело произнес Ариман. - Но уж слишком невероятная.
      - Ты уже отбросил идею Горикореня, считая ее фантастичной и абсурдной, резко ответил Меркурий. - Имеем теперь чудовищный узел, который придется распутывать мне. Прошу тебя - какая догадка?
      - Тебе что-нибудь говорит прозвище - Звездный Корсар?
      - Никогда не слыхал, - пожал плечами Меркурий. - Кто это?
      - Персонаж древней легенды. Это из преданий первых космических циклов.
      - Зачем нам эта легенда?
      - Мне кажется, что она имеет прямую связь с актуальной ситуацией.
      - Где можно ознакомиться с легендой?
      - В секретном отделе Космического Фонда Системы.
      - Вот как? Почему легенда... и вдруг - секретный отдел?
      - Имя Звездного Корсара - табу. Издревле, испокон веков. Это - ядовитое зерно, которое теперь, в деятельности Космократоров, снова пускает ростки. Познакомься с легендой, подумай... и не медли! Космос не ждет.
      - Сделаю все, что могу.
      - И даже больше! - сурово отозвался Ариман. - Даже больше, нежели можешь.
      Его огненные глаза гипнотизировали Меркурия, пронзали насквозь, требовали. Они насыщались демоническою силой, отнимали волю. Как всегда, Космоследователь еле выдержал взгляд Главного Координатора, поднял руку в прощальном приветствии.
      ...Перелетев на сектор Космического Фонда, Меркурий направился к Историческому Отделу в Секретном Тартаре. Личный психокод разомкнул гравиополе, и Космоследователь очутился в самом тайном уголке Системы. Сюда не мог попасть ни один из Космократоров Ары, никто из Координаторов, не говоря уже про обычных жителей планетарных секторов. Только Ариман мог знакомиться с материалами Секретного Тартара и его личные уполномоченные.
      Меркурий не терял времени напрасно. Он быстро разыскал в кристаллотеке нужный код, и психостраж Тартара сообщил ему, где хранится запись Легенды о Корсаре.
      И вот что открылось Космоследователю в пространственном объемном экране...
      Глава 2
      Астероид Свободы
      Голубое Светило склонялось к горизонту, рассыпало в море щедрыми пригоршнями искристые зерна. Теплая волна ласково пела материнские колыбельные песни, манила вечным покоем, элегией, нескончаемым наслаждением.
      Гледис блаженствовала. Море обнимало ее, нежило, наполняло ароматами далеких тропических лесов и цветов, дыхание которых доносилось от буйно-зеленых экваториальных островов. Что еще нужно? Вот так бы вечно ощущать себя нераздельной частицей Великого Моря, Беспредельного Неба, лучом Голубого Светила, играющего мерцающим светлым мотыльком в глубинах Океана Бытия.
      Гледис пошевелилась, нарушая сладость изнеможения. Лежа на спине вверх лицом, она загребала руками воду, все дальше и дальше заплывая в море. Над нею в лазоревом небе проносились тонкокрылые серо-голубые кералы, мелодично вскрикивая. Девушке казалось, что она плывет вместе с ними в неведомую даль, и этому сказочному полету не будет конца.
      - Зона безопасности окончилась, - послышался резкий голос над нею. Возвращайтесь назад.
      Гледис вздрогнула. Чары развеялись. О, эти нестерпимо пунктуальные механические создания - стражи безопасности. Они всюду, где и не надеешься их встретить: на воде, в воздухе, под водою, в лесу. Невозможно даже покончить самоубийством - биостражи перехватят, введут медицинские стимуляторы, перевяжут раны, при необходимости вызовут срочную помощь, чтобы отправить потерпевшего в лечебницу. Это прекрасно - забота о здоровье человека, но иногда хочется забыть, что ты не сам. Думать, что под тобою - лишь бездонная глубь моря, а вверху - необъятное небо и в нем - прекрасные серо-голубые птицы...
      Она сердито взглянула вверх. Над нею кружил розовый диск, на нем пульсировали золотистые огоньки киберрецепторов. Гледис махнула рукою, крикнула-:
      - Ты мне надоел. Лети прочь!
      - Не могу! - ответил страж. - Вы нарушили зону безопасности. Прошу вернуться.
      - Не вернусь. Я хочу дальше. Мне хочется побыть наедине. Лети прочь, не то пожалуюсь Кареосу!
      - Закон - для всех! - возразил старик. - Правитель Ораны тоже подчиняется ему. Назад!
      Девушка, смеясь, нырнула под воду, углубилась в прозрачную толщу. Страж вспыхнул тревожными малиновыми огнями, к нему мгновенно приблизились два помощника и, разбрызгивая зеленоватые волны, кинулись вслед за Гледис. Длинными мягкими щупальцами они опутали ее и вытащили на поверхность, несмотря на отчаянное сопротивление девушки.
      - К берегу, - приказал страж.
      Вскоре Гледис уже стояла на чистом песке пустынного пляжа, раздраженная тем, что механические чудовища так безжалостно испортили ей купание. Впрочем, и тут они не оставили ее в покое - набросились с пенистыми губками и начали обмывать ее тело пахучими растворами, а затем высушивать теплыми потоками искусственного ветра.
      - Вас отнести к вилле? - деловито спросил страж.
      - Этого еще не хватало, - гневно сказала девушка. - Я не маленький ребенок и не больная.
      - Как хотите, - равнодушно ответил страж. - Передвигаться древним способом разрешается. Этим не нарушается ваша безопасность.
      - Заткнись. Ты мне надоел!
      Она еще раз взглянула на море, на пламенный окоем, наливающийся багрянцем, и направилась домой. Песок еще сохранял дневное тепло, нежно целовал босые девичьи ноги. Дальше ее встретили горбатые дюны, заросшие сизым высокотравьем, искривленными смолистыми деревьями, стволы которых мерцали в лучах заката сиреневыми каплями пахучей живицы. Гледис, не останавливаясь, сорвала один такой нарост, начала жевать. Живица приятно холодила во рту, взбадривала сознание. Эта привычка осталась у девушки еще с детских лет.
      Девушка достигла площадки, выложенной зеленоватыми плитками. Биостраж оставил ее, уважительно пожелав ей доброго настроения. Отсюда начинались самодвижущиеся дороги, оборудованные всеми хитростями безопасности. Девушка ступила на серую ленту путетранспортера. Пышные сады по обе стороны дороги дышали ароматами спелых плодов, подстриженные кусты цветущих асалий поплыли назад, из отверстий кондиционеров в лицо веял освежающий ветерок.
      Между высокими деревьями появилось старинное строение: полуовальный дворец из розового гранита, окруженный грациозными колоннами. Во внутреннем дворе лениво плескалась вода в глубоком бассейне, там плавали экзотические рыбы, расцветали лилии с нежно-лазоревыми лепестками. А дальше - за дворцом сплошная стена реликтового леса, высокий каменный вал и полоса желтых сыпучих песков шириной на пять ми. Ни одна нога не смеет ступить на заповедную территорию - ведь здесь живет сам Кареос, Правитель планеты Орана. Ничто не должно нарушать покой первого гражданина Всемирного Союза, ведь каждая минута его жизни принадлежит человечеству.
      Путепровод передал Гледис эскалатору, и она очутилась перед входом на виллу. Стрельчатые двери, окованные старинной медью, бесшумно открылись, девушка прошла в широкий сферический зал. Сквозь многоцветные витражи на куполе проникали радужные лучи, они мерцали на суровых мордах сказочных химер, поддерживающих мощными спинами все сооружение. А внизу - на стенах - темнели матовые экраны дальней связи, несколько из них вспыхивали световыми диаграммами, набором цифр, символов, на одном появилось лицо пожилого человека, что-то говорившего. В кресле перед пультом управления сидел Кареос. Ощутив, что кто-то вошел, он повернул лицо к Гледис, ободряюще улыбнулся. В черных живых глазах мелькнуло одобрение.
      - Погуляла? - спросил Правитель, взглянув на ее стройную фигуру в полупрозрачной короткой тунике.
      - Я купалась.
      - Отдохнула?
      - Отлично. Только надоедливый страж остановил меня. О Кареос! Как иногда хочется побыть в одиночестве, заплыть далеко в море, забыться. А механические чудовища...
      - Достаточно, Гледис, достаточно, дитя мое! - мягко, но властно прервал ее речь Правитель. - Ты ведь знаешь - жизнь человека священна, она под защитой наших искусственных помощников. Так велит Хартия Космического Закона. Чего же ты желаешь - отменить Закон?
      - Ничего, извини, - смущенно молвила девушка, останавливаясь у бассейна среди зала. - Это так - настроение.
      Она склонилась над водою, увидела свое отражение: чудесная головка с огромной волной зеленоватых волос, удлиненные темно-синие глаза с опахалами густых ресниц. Правитель заметил, что она любуется собою, довольно кивнул.
      - Ты счастлива, Гледис? Я рад, что подарил тебе полноту жизни. Еще минуточку погоди. Покончу с делами - и я твой...
      Гледис села в кресло-качалку, раскачалась, голова закружилась, разноцветные стекла витражей сплетали странные узоры, ей казалось, что она улетает. Что Кареос спросил? Счастлива ли она? Смешной! Разве это не ясно и так, без ответа? Она безмерно, бесконечно счастлива. Разве не ей, одной-единственной на целой планете, выпала честь и преимущество быть подругой всесильного Правителя Ораны? Кто она была до того?
      Она жила с отцом и матерью среди Южных гор, в ущелье между ледяными вершинами, достигающими острыми пиками высоты в пятнадцать ми. В долине протекала бурная горная река, на небольших лугах по ее берегам зеленела сочная трава, росли густые кустарники съедобных хао. А по взгорьям высились стройные стволы хвойных деревьев. Их смолистые орехи были вкусны и питательны. Гледис не ведала, когда родители поселились в той долине. Сколько помнила себя, они не выходили оттуда в широкий мир. Она даже не знала, что есть что-то за горами. Считала, что белый свет кончается в долине, между белоснежными вершинами. Год за годом, день за днем. Песня водопада, громы и молнии, яростные грозы, белая пелена зимних метелей, сказочным пологом одевающая горы и леса. И еще - золотые искры, пламенные самоцветы далеких звезд. Гледис принимала все это как продолжение своего естества, ей не надо было спрашивать у матери или отца о сути того или иного явления, как не спрашивает цветок у дерева, что ему делать, когда на окоеме всходит солнце.
      Так минули годы. Девушка расцвела. И вдруг случилось чудо. Над долиной появился летающий корабль. Родители и соседи испугались, но не успели спрятаться. С борта корабля сошли люди. Они были серьезны, важны. Никого не тронули, никого не взяли. Любовались видом гор, пили воду из горного потока. Искусственные существа по их приказу рыли ямы у подножия гор, выбрасывали наружу кучи сверкающих камешков. Но Гледис это не интересовало. Ее заворожили люди, невиданный корабль. Она была поражена, взволнованна. Значит, где-то за горами есть иной мир? Там дивная, неведомая жизнь. Почему же родители молчали об этом? Почему ничего не сказали ей?
      Среди ученых и исследователей был Правитель Ораны. Он приметил юную девчонку, дикою козочкой выглядывающую из-за бедной избушки, прочитал в ее взгляде интерес и жажду неведомого. Он понял ее душу. И не надо было слишком уговаривать, чтобы она согласилась лететь в широкий мир.
      Родители плакали, умоляли. Гледис твердо заявила: она желает знать, что там, за горами. Чего она дождется в этом диком ущелье?
      На следующий день, когда Голубое Светило посеребрило вершины ледяных великанов, корабль был готов к отлету. Гледис попрощалась с отцом и матерью. Они решительно отказались оставить уютный уголок в горах. Отец поцеловал единственную дочку в глаза, не стыдясь слез, плакал долго, приговаривая:
      - О моя несчастная доня! Ты, словно глупенький мотылек, летишь на яркий луч. шумного мира! О, ты еще пожалеешь!
      Мать лишь прижала Гледис к груди, благословила, еле слышно прошептав:
      - Не забывай нас, доня! Если станет тяжко, помни, что в этой забытой богом долине тебя ждут...
      Будто кто-то сорвал повязку с очей Гледис. После глухой долины вся планета Орана. Огненным потоком ворвалось в ее мозг новое знание. Ускоренным психометодом она овладела необходимой суммой школьной информации и за полгода знала уже не меньше, нежели ее ровесники.
      Кареосу было приятно удивлять неопытную девочку. Он словно гордился своим могуществом, необъятностью владений, возможностью предстать перед нею властителем жизни и ее тайны, планеты и всех жителей Ораны. Он не разлучался с нею. Поселил в изолированной вилле, откуда руководил Ораной и ее спутниками, а когда отправлялся в путешествия, то непременно брал Гледис с собою.
      Девушка увидела необъятные поля, где все работы были механизированы. Ни одного человека! Разумные киберсеятели самостоятельно выходили на вспаханные поля весною, а в конце лета их механические братья киберкомбайны собирали богатый урожай разнообразных культур, чтобы передать все это в мегалополисы исполинские планетные города, где жили миллиарды оранцев. Кроме плодов леса, сада и полей, граждане Мирового Союза получали множество изделий заводов и фабрик: там удивительные синтезаторы без устали трансформировали в биореакторах неорганические вещества в еду, машины, приборы, игрушки, парфюмерию, одежды, различные напитки - хмельные и безалкогольные.
      Мегалополисы гремели от музыки, песен и буйного веселья. Колоссальные кинозалы демонстрировали увлекательные фильмы о подвигах космонавтов, о морских походах древних героев, об ужасных муках минувших поколений, о революционных потрясениях прошлого, когда были посеяны зерна современных достижений. На стотысячных стадионах бушевали стихии чувств, сторонники спортивных кумиров чествовали своих любимых героев после побед над противниками. Океанские и морские пляжи были переполнены миллионными толпами. На тысячах кораблей, воздушных лайнерах, магнетолетах, астролетах оранцы путешествовали по планете и к спутникам Ораны, открывая для себя тайны и красоту необъятного мира.
      Гледис была всем этим поражена, восхищена. Зная о чудовищной истории ушедших веков, когда каждый подвиг героев, любое стремление к свободе жестоко преследовалось власть имущими, она переполнялась чувством благодарности к ученым, вождям человечества, освободившим мыслящих существ от ужаса темного прошлого.
      Несколько путешествий к спутникам Ораны открыли для девушки красоту, величие и таинственность Вселенной. Она осознала настоящие масштабы планеты, ощутила ее относительность перед беспредельностью пространства, исполнилась уважением к тем, кто стремился подчинить, завоевать далекие миры для блага людей. И она отдала свое сердце Кареосу, человеку сказочного могущества, который непонятно за что так высоко поднял ее, обычную девочку.
      После забот дня Правитель возвращался к вилле и шел к ней. Ее удлиненные глаза,, похожие на темно-синие плоды хао, искрились радостью и наполнялись таким неподдельным восторгом, что суровое сердце Кареоса начинало волноваться от давно забытых чувств, а на худощавом мужественном лице лучилась искренняя улыбка. Он целовал ее чистые девственные уста, вдыхал горную прохладу зеленоватых кос, закрывал глаза. И тогда Правителю казалось, что исчезает все: Орана, непрерывная тяжесть руководства, неведомые простым людям заботы о будущем. На минутку он забывал обо всем на свете. Но волна не останавливалась, вихрь жизни снова и снова увлекал Кареоса.
      Гледис казалось, что так будет всегда. Вечный сон - прекрасный, нежный, будто мглистый призрак на окоеме. Кто ты - никто не скажет! Облачко или волна, птица или солнце, песня или цветок среди благоухающего луга? Зачем размышлять об этом?
      В ее думы внезапно ворвался тревожный голос. Замутил покой души, посеял смущение. Гледис отогнала видения, взглянула на Правителя. Он сидел в кресле, подавшись вперед, пальцы рук побелели от напряжения, на высоком челе залегли грозные морщины. С экрана на него смотрел пожилой оранец. Сухое, усталое лицо несло печать взволнованности, глаза излучали неуверенность и страх.
      - Кареос, - промолвил он, - скверная весть!
      - Не удивляюсь, - желчно ответил Правитель. - Мне в последнее время не приносят хороших вестей.
      Гледис не узнала его голоса.
      - Девятой звездной экспедиции нет!
      - Проклятие! - рявкнул Кареос, ударив ладонью, по подлокотнику кресла. Что случилось? Почему ты - лидер экспедиции - жив?!
      - Ты не дослушал, - виновато отозвался космонавт. - Люди живы. Все до одного.
      - А корабль?
      - Цел.
      - Тогда... он? - упавшим голосом произнес Правитель.
      - Корабль и люди в плену, - с горечью молвил космонавт. - Нас пленил Звездный Корсар.
      Гледис вздрогнула от неожиданности. Звездный Корсар?! Снова это зловещее имя. Она уже несколько раз слышала о нем. В спокойный поток планетной жизни весть о Корсаре всегда врывается, словно исполинский камень в гладь озера, порождая волны слухов и смятение. О Звездном Корсаре ходили легенды, но считалось недозволенным и даже неприличным нарушением хорошего тона говорить о нем (и даже вспоминать) в респектабельной семье или культурном обществе.
      - Где он встретил вас? - спросил Правитель.
      - Перед поясом астероидов.
      - Вы защищались?
      - Да. Был включен гравитационный и лучевой комплекс защиты.
      - И что?
      - Все напрасно! - вздохнул с горечью космонавт. - Люди Корсара прошли защитное поле, словно его и не было. Каким-то образом они заблокировали автоматику корабля. Нас привели в шлюз на одном из астероидов.
      - Ты видел ЕГО?
      - Да. Он говорил с нами. Я помню все, что он сказал.
      - Погоди! - нетерпеливо сказал Правитель. - Где ты теперь?
      - В космопорту, на главном спутнике Дориане.
      - Вылетай немедленно ко мне. Нигде не задерживайся. Еще несколько вопросов: он отпустил тебя?
      - Да. Он никого не задерживал.
      - Значит... они остались там добровольно? - ужаснулся Кареос.
      - Да.
      - А ты?
      - Я человек чести и долга, - с достоинством ответил лидер экспедиции.
      - Спасибо, - тихо произнес Правитель. - Я не забуду этого. До встречи. Я жду.
      Экран потемнел. В зале плыла напряженная тишина. Гледис вздохнула. Кареос резко повернулся, остро взглянул на девушку. На какое-то мгновение его лицо исказила гримаса недовольства.
      - Ты здесь?
      - Да, мой милый, - тревожно ответила она. - А разве ты не знал?
      - Нет, нет. Ничего. Ты все слышала?
      - Да, мой повелитель. Снова это имя - Звездный Корсар. Оно тревожит меня.
      - Тебе кто-то говорил о нем? - удивился Кареос.
      - Ничего определенного. Слухи. Но у тебя неприятности? Расскажи мне. Быть может, я помогу тебе?
      Правитель громко рассмеялся.
      - О наивная милая девочка! Она - хочет помочь. Это любопытно! Нет, в самом деле, я не шучу! Я восхищен! Ха-ха-ха!
      - В очах твоих тревога. Ты смеешься, но... неискренне. Если любишь меня, расскажи про Корсара. Почему он сеет тревогу и зло? Разве планета не может укротить его? Почему он враждует с людьми? Зачем пленил экспедицию? Захвати его - ведь ты всесильный?!
      Правитель нахмурился. Внимательно смотрел на девушку, словно изучая ее. Потом тихо молвил:
      - Все не так просто, моя крошка. Это - сильный и опасный враг. Конечно, планета не боится его, но в космосе... Там он имеет много укрытий, пиратских кораблей, гаваней для звездолета...
      - Зачем ему это? - удивилась девушка. - Разве не лучше жить на планете? Весело, счастливо, вместе со всем человечеством...
      - Честолюбие! - сказал Правитель, покачивая головою. В его словах слышались сочувствие и печаль. - Страшный бич - честолюбие! Для одних оно тяжесть ответственности. Для иных - ненасытная жажда власти. Да, властолюбие движет им. Таким он был еще в молодости.
      - Ты знаешь его? - поразилась Гледис.
      - Знал, - вздохнул Кареос. - Но зачем это тебе?
      - Нет, нет! Я все хочу знать. Пусть частица твоей тяжести ляжет и на мои плечи. Я не хочу быть куклой рядом с тобою, а достойным помощником...
      - Достойным помощником... - повторил Правитель печально и протяжно, из-под прикрытых век глядя на подругу. В нем созревала какая-то тяжелая дума. - Не ведаю, чем ты могла бы помочь мне, птичка горная, но пусть будет так. Я расскажу тебе про Корсара, о нашей с ним дружбе, о том, что навсегда разъединило нас... Садись сюда, рядом со мною. Слушай...
      Впервые мы встретились с ним, и познакомились в Экваториальной Школе Астропилотов. Обоим было по две звездные спирали - увлекающиеся, романтические парни. Юность и мечта, стремление к тайне и бесстрашие сблизили нас. Экзаменационный Квантомозг отобрал нас в экипаж очередной междузвездной экспедиции. Характеристики были разные, возможно, даже полярные, но такое решение Планетарного Киберцентра имело смысл. Я сторонник уравновешенных, целесообразных действий. Он парадоксальный мыслитель с элементами авантюризма. Возможно, Квантомозг имел в виду синтез полярностей в условиях чрезвычайно сложного полета к иным светилам. Впрочем, синтеза не получилось. Это стало ясно намного позже, в космосе. А на планете мы побратались. Дали священную клятву жить и действовать во имя познания, для счастья мыслящих существ.
      - Как это прекрасно! - прошептала Гледис.
      - Что? - нахмурился Правитель.
      - Клятва, которую вы дали...
      - Возможно, - кивнул Кареос, искоса взглянув на девушку. - Но то был романтический туман, неосознанное стремление души к тайне, к неведомому. Разум еще не мог трезво анализировать реальное течение событий и строгие, неумолимые закономерности Мироздания, коих невозможно ни устранить, ни нарушить. Не возражаю - мне до сих пор жаль тех далеких детских мечтаний и стремлений. Но достаточно об этом... Мы несколько раз летали к периферии Системы Ара, побывали на далеких холодных планетах, строили опорные базы научных астроцентров, изучали иные формы жизни в соседних мирах. Я был командиром экспедиции. Он - моим заместителем, помощником и соратником...
      - Погоди! - удивленно воскликнула Гледис, дотронувшись ладонью до руки Правителя. - О ком же ты рассказываешь? Ведь твоим помощником во всех ранних экспедициях был...
      - Гориор, - сурово отозвался Правитель.
      - Гориор, - повторила девушка, и грусть проплыла в ее темно-синих очах. На площади в Центральном Мегалополисе вы стоите с ним вдвоем. Обнявшись. Смотрите в небо. В необъятность. Туда, где кружатся птицы. Откуда льются лучи далеких звезд. Куда устремляются мысли мечтателя. Миллионы людей любуются вами - тобою и твоим побратимом. Сколько раз я склонялась перед вашим мужеством. Ты и Гориор - неразлучные братья. Как же...
      - В этом - трагедия, - сказал Кареос.
      Девушка внимательно глядела ему в глаза. В лице Правителя отразилась скорбь, уста окаменели. Помолчав, он угрюмо произнес:
      - Гориор и Корсар - одна и та же личность.
      - Но ведь Гориор погиб! - воскликнула Гледис. - Так рассказывает планетная история.