— Северные и западные ветры были сильнее примерно на двадцать — тридцать процентов. Я внес в компьютер все эти данные и получил довольно точное предсказание погоды для каждого сектора с расстоянием пятьдесят морских миль морского побережья, включая влияние розы ветров на движение воды после начала наводнения.

— А вторым фактором для исследований стал сам водный поток?

— Сейчас мы видим на экране поток воды, который выбрасывает в Черное море примерно десять кубических метров морской воды в день в течение восемнадцати месяцев. А в последующие шесть месяцев этот поток стал ослабевать и прекратился с полным выравниванием уровней двух морей. Что же до начала великого исхода, то его максимум пришелся на период самого интенсивного наводнения.

Он щелкнул клавишей компьютера, и на правом экране появился столбик цифр.

— Эти данные показывают нам скорость течения на восток от Босфора. У самого начала пролива скорость равна двенадцати узлам. Затем течение постепенно уменьшается, и в самом восточном секторе, то есть более чем в пятистах милях от пролива, скорость падает до двух узлов.

К разговору подключился Костас:

— Если наши неолитические земледельцы плыли со скоростью всего лишь шесть узлов, то они никогда не достигли бы Босфора.

Мустафа согласно кивнул:

— Я даже могу предположить, где именно они перестали бороться с течением и высадились на берег. Это могло случиться примерно в тридцати милях от пролива, где течение стало совершенно непреодолимым. Отсюда они шли пешком вверх от азиатского побережья Босфора до Дарданелл. Течение в самом проливе тоже было чрезвычайно мощным, поэтому я сомневаюсь, что они спустили лодки на воду раньше, чем достигли берегов Эгейского моря.

— Вероятно, это было чертовски трудное путешествие, — заметил Маклеод. — Почти двести морских миль.

— По-видимому, они разобрали свои лодки, вытащили на берег, а потом с помощью тягловых быков тащили их по земле на своеобразных салазках, — предположил Джек. — Самые ранние лодки делали из бревен, связанных крепкими веревками. В случае необходимости переселенцы могли легко разобрать их, а потом в нужный момент собрать.

— Возможно, те, кто двинулся на восток, — высказала догадку Катя, — действительно оставили свои лодки на склонах горы Арарат. Люди могли разобрать их, а потом просто бросить в тот момент, когда стало ясно, что они больше не понадобятся. А группа, которая пошла на запад, вероятно, все время путешествия находилась неподалеку от моря и держала в поле зрения его берег.

Костас пристально посмотрел на пролив Дарданеллы.

— Они могли отправиться туда с холма Гиссарлык, а некоторые из них, возможно, остались там и стали первыми троянцами.

Слова Костаса напомнили о грандиозности неожиданного открытия, и какое-то время компания молчала в благоговейном почтении к прошлому. С большой осторожностью и соответствующей моменту методичностью участники экспедиции стали соединять отдельные фрагменты знаний в единую картину — предмет интереса и волнений не одного поколения историков и археологов. Впервые они создали общее представление о далеких событиях, которое уже не напоминало отвлеченные и в значительной степени надуманные спекуляции. Образно говоря, они не просто построили один из углов головоломки, а фактически начали масштабно переписывать всю древнюю историю. И все же источник знаний был настолько фантастичным, что все еще порождал сомнения в правильности избранного пути и порой походил на сказку.

Джек повернулся к Мустафе:

— Какое расстояние могут охватывать эти двадцать дромосов в таких условиях?

Тот показал рукой на правый экран:

— Мы начинаем отсчет с места высадки на берег у пролива Босфор. В последний день путешествия древние люди могли продвинуться всего лишь на половину узла, учитывая противодействие силы ветра и мощности течения. В таких условиях во время дневного перехода они могли пройти не более четырех миль. — Он нажал на клавишу, и лодка стала медленно продвигаться на восток. — Расстояние стало быстро увеличиваться, когда судно достигло Синопа. На этом отрезке пути они могли делать около тридцати миль в день. — Он двенадцать раз щелкнул клавишей, и лодка стала рывками продвигаться вдоль побережья Черного моря. — После этого в течение нескольких дней их ожидали нелегкие времена, когда нужно было преодолевать большую силу ветра на северо-западном участке.

— Это примерно пятнадцать дневных переходов, — задумчиво произнес Джек. — А куда нас могут завести оставшиеся пять дней пути?

Мустафа щелкнул еще пять раз, и лодка остановилась в юго-восточном углу Черного моря, то есть на том самом месте, которое было предсказано с помощью компьютера и где должен был находиться берег до начала наводнения.

— Прекрасно! — воскликнул Джек.

После распечатки компьютерных данных навигационной программы Мустафа повел гостей в небольшую комнату, прилегавшую к картографическому кабинету. Там он выключил верхний свет и расставил стулья вокруг небольшого пульта управления размером с кухонный стол. Затем нажал кнопку, и поверхность консоли засветилась синеватым цветом.

— Аппарат голографического изображения, — пояснил Мустафа. — Последнее изобретение в сфере батиметрических измерений глубины морского дна. Он моделирует трехмерное изображение любого участка морского дна — от обширных океанских пространств до двухметровых прибрежных участков, археологических раскопок, например. Правда, для этого требуется ввести в него полный набор собранных компьютерных данных.

Он ввел команду, и экран расцвел разноцветными красками подводного мира. На экране появилось изображение подводных раскопок со всеми мельчайшими деталями. Массы придонного ила были убраны, и перед глазами изумленных ученых появились ряды керамических изделий и металлических предметов, лежавших на древнем судне. Со всех сторон торчали концы потемневших от воды и времени бревен. Остов судна лежал на небольшом склоне, образовавшемся в результате схода вулканической лавы.

— Минойское судно в том виде, как оно выглядело десять минут назад, — гордо улыбнулся Мустафа. — Джек попросил меня показать этот процесс в развитии. Получив в свое распоряжение сложное компьютерное оборудование, мы фактически открыли эпоху археологических подводных раскопок на расстоянии, используя дистанционное управление ходом исследования. Словом, сейчас мы можем проводить самые сложные работы на морском дне, не замочив даже пальцев.

В недалеком прошлом подводные раскопки представляли собой чрезвычайно трудоемкую и опасную операцию. В те времена даже самые простые измерения делались вручную, а сейчас это по силам аппарату, управляемому на расстоянии с помощью цифровой фототехнологии. Сложные картографические программы позволяют оператору исследовать место раскопок с помощью аппарата дистанционного управления, делать качественные цифровые снимки и мгновенно передавать их на борт «Сиквеста».

В то утро за десять минут работы АДУ на дне моря удалось собрать больше визуальной информации, чем раньше за весь период раскопок. Полученные снимки и данные вносились в лазерный проектор. Он оперативно формировал соответствующую модель археологических раскопок, которая постоянно менялась в зависимости от новых данных. Информация передавалась на пульт управления работами, где специалисты могли быстро и эффективно анализировать полученные данные и управлять процессом раскопок. И вся эта сложная технология разработана благодаря Ефрему Якубовичу, одному из основных спонсоров ММУ. Он бросил на развитие новейших информационных систем практически всю мощь своей огромной компании по производству программного обеспечения.

Джек уже успел провести несколько часов за монитором компьютера, поддерживая связь с местом раскопок, а для остальных это было полной неожиданностью. Иногда им казалось, что неведомая сила перенесла их на дно Эгейского моря, на расстояние почти восемьсот морских миль. Они могли воочию убедиться в том, какой прогресс достигнут с помощью новейшей техники с того момента, как сутки назад вертолет унес их с места раскопок. Команда археологов уже успела убрать большой слой придонного ила, обнаружить массу интересных находок и даже отправить их в музей Карфагена, самое безопасное место в этом районе. Кроме того, под слоем керамических амфор, наполненных предметами культа, был обнаружен остов древнего судна, сохранившегося гораздо лучше, чем Джек мог себе представить, а места соединений бревен были настолько свежи, что казались вырезанными только вчера.

Мустафа вновь нажал кнопку:

— А теперь посмотрим на Черное море.

Контуры древнего судна рассыпались на мелкие квадратики, а потом из них возникло изображение карты Черного моря, которая вскоре сменилась безжизненным подводным пространством на глубине двух тысяч двухсот метров. По краям большой подводной равнины виднелись пологие склоны древней береговой линии. Они были намного ниже, чем аналогичные береговые откосы в большинстве районов Средиземного моря. Мустафа нажал клавишу, и на экране появилось увеличенное изображение береговой линии в том виде, как она выглядела до начала наводнения.

— Наша конечная цель, — произнес он.

В далеком юго-восточном углу карты Черного моря замигал яркий огонек.

— Сорок два градуса северной широты, сорок два градуса восточной долготы, — пояснил он. — Это самое точное место, которое мы смогли установить с помощью дистанционных расчетов, начиная с Босфора.

— Довольно обширное пространство, — предупредил Костас. — Одна морская миля равна одной минуте широты, а в одном градусе — шестьдесят минут. В итоге получается триста шестьдесят квадратных миль.

— Не забывай, что мы ищем древнюю береговую линию, — заметил Джек. — Если найдем, а потом проследим ее направление, то рано или поздно выйдем на искомое место.

— Чем ближе подберемся к ней сейчас, тем лучше, — согласился с ним Мустафа. — В соответствии с батиметрическими показаниями древняя береговая линия в этой части Черного моря находится на расстоянии не менее тридцати миль от современного берега, а это далеко за пределами территориальных вод Турции. Нет надобности напоминать, что это довольно своеобразный район и мы непременно окажемся под пристальным наблюдением далеко не дружественных глаз.

Его слова вызвали у присутствующих заметное волнение. Карта недвусмысленно подсказывала, какие опасности могут подстерегать их в этой части Черного моря, которое с некоторых пор стали называть современным Варварским берегом, ставшим местом смертельной схватки между востоком и западом.

— Меня заинтриговала эта картина. — Маклеод показал на неровности морского дна и на глубокую впадину длиной не менее пяти километров, пролегающую параллельно древнему берегу. Со стороны моря впадина выглядела как глубокий обрыв, уходящий вниз на глубину пятьсот метров, — своего рода природная аномалия, заметно выделяющая этот участок древнего берега по сравнению с другими районами. — Это единственное место на протяжении многих миль, которое выглядит как неприступная крепость. Если бы я захотел построить здесь цитадель, лучшего места для нее просто не сыскать. Отсюда можно контролировать все окрестности.

— Но в самом конце текста папируса говорится о каких-то соленых озерах, — напомнил Костас.

Катя посмотрела на экран своего портативного компьютера и еще раз прочитала перевод текста:

— «Потом вы приближаетесь к цитадели. А там внизу — большая золотая долина, глубокие водоемы и соленые озера, которые простираются до самого горизонта».

— Именно таким я представлял себе Средиземное море в эпоху Мессинского соляного кризиса, — добавил Костас. — Застывшие соленые озера, напоминающие современное Мертвое море.

— Думаю, у меня есть разумное объяснение. — Мустафа нажал несколько клавиш. На экране появилось увеличенное изображение юго-восточного сектора Черного моря. — Если уровень моря в те времена был на сто пятьдесят метров ниже, то большая часть суши за пределами этого хребта находилась лишь на несколько метров выше уровня моря, а остальная часть была ниже древней береговой линии. Стало быть, в конце плейстоцена низменные районы были заполнены водой и представляли собой многочисленные соленые озера. Мелкие, они быстро высыхали, оставляя после себя огромные залежи соли. Кроме того, они были хорошо видны с возвышенности и обращали на себя внимание хотя бы тем, что не способствовали земледелию.

— Позвольте напомнить, что залежи соли играли чрезвычайно важную роль в жизни древних людей, — добавил Джек. — Соль издавна была жизненно важным продуктом и важнейшим товаром в древней торговле. Ранний Рим стал процветающим городом прежде всего благодаря большим залежам соли в устье Тибра. Думаю, нечто подобное произошло и здесь, только на несколько тысяч лет раньше. Костас задумчиво посмотрел на Джека.

— «Золотая долина» может означать поля, засеянные пшеницей и ячменем. Это могли быть богатые прерии с золотистыми колосьями зерна, простиравшиеся на фоне высоких гор Анатолии. Словом, по выражению Платона, это была «окруженная горами равнина».

— Совершенно верно, — поддержал его Мустафа.

— Если я правильно понял, то сегодня часть подводного хребта находится над уровнем моря? — высказал догадку Костас, неотрывно глядя на геоморфологическую карту этого района Черного моря.

— Да, сейчас это вершина небольшого вулкана. Подводный хребет является частью весьма активной сейсмической зоны на краю Азиатской тектонической плиты, которая простирается на запад вплоть до Анатолийского разлома. Этот вулкан до сих пор считается действующим, однако извержений за весь период письменной регистрации зафиксировано не было. Его кратер составляет примерно километр в диаметре и поднимается над уровнем моря на высоту триста метров.

— Как он называется?

— Мне неизвестно его название, — ответил Маклеод. — Это была спорная территория между Османской Турцией и царской Россией еще со времен Крымской войны 1853—1856 годов. Сейчас вулкан находится в международных водах и расположен непосредственно за пределами границы между Турцией и Грузией.

— Этот район Черного моря уже давно является запретной зоной, — продолжил Мустафа. — Буквально за несколько месяцев до распада Советского Союза в 1991 году неподалеку от вулкана при загадочных обстоятельствах затонула атомная подводная лодка. — Всех присутствующих заинтриговала эта информация, а Мустафа осторожно продолжил: — Ее так и не нашли, но поиски чуть было не привели к конфликту между советскими и турецкими военными кораблями. Они обменялись несколькими выстрелами, и это столкновение грозило перерасти в глобальный конфликт, так как Турция была членом НАТО и пользовалась поддержкой альянса. К счастью, обе стороны согласились отвести военные суда, и вскоре конфликт был погашен, но с тех пор этот район является закрытым и никаких гидрографических исследований здесь не проводится.

— Похоже, опять придется рассчитывать на свои силы, — угрюмо заметил Костас. — Нас окружают дружественные страны, не имеющие возможности оказать нам действенную помощь.

— Мы делаем все, что в наших силах, — проворчал Мустафа. — Соглашение 1992 года об образовании Организации черноморского экономического сотрудничества позволило нам создать «Блэксифор» — морские силы прибрежных стран Черного моря, выполняющие важные задачи по обеспечению безопасности и предотвращению конфликтов. Конечно, здесь больше политических жестов, чем реального сотрудничества, но все же это позволяет держать под контролем все спорные ситуации. Кроме того, недавно появилась надежда на возобновление научного сотрудничества. Турецкая национальная океанографическая комиссия рассматривает предложение Грузинской академии наук о совместном исследовании акватории Черного моря, куда входит и этот островок.

— Но нет надежды на реальную защиту в случае опасности, — грустно подытожил Костас.

— Увы, — согласился Мустафа. — Ситуация здесь слишком деликатная, и сейчас мяч находится на нашей половине поля.

Солнце укатилось за горизонт, а покрытые лесом склоны гор за пределами Трабзона словно растаяли в темноте. Джек и Катя медленно шли по берегу моря, и звук хрустевшего под ногами мокрого песка тихо следовал за ними, сопровождая слабый шум прибоя.

Незадолго до этого они были на приеме в резиденции вице-адмирала, командовавшего подразделением «Блэксифора» в Турции, и сейчас все еще находились под впечатлением встречи, хотя тонкости восточного гостеприимства остались позади. Джек, одетый в черный вечерний костюм, расстегнул верхнюю пуговицу рубашки, снял галстук и сунул его в карман вместе с Крестом за отличную службу, который неохотно надевал по особо торжественным случаям.

Катя, необыкновенно красивая в темном вечернем платье, распустила волосы и, сняв туфли, шлепала босиком по теплому мокрому песку.

— Вы прекрасно выглядите, — тихо произнес Джек.

— Вы тоже, — ответила она и улыбнулась, слегка прикоснувшись к его руке. — Думаю, мы зашли слишком далеко.

Они поднялись вверх по пляжу и уселись на выступ небольшой скалы. Восходящая луна отбрасывала слабый свет на танцующие волны моря, делая их брызги сверкающими, словно бриллианты, на фоне темной воды. Над северной частью горизонта нависла непроглядная пелена ночи, предвещая шторм со стороны российского берега. Прохладный морской бриз напоминал о грядущих переменах, которые могут изменить море в течение ближайших дней.

Джек, обхватив колени руками, уставился на далекую линию горизонта.

— Это всегда самое беспокойное время, — тихо сказал он, — когда открываются перспективы интересных открытий, а обстоятельства могут помешать их завершению. Любая отсрочка вызывает у меня раздражение.

Катя понимающе улыбнулась:

— Вы и так сделали все, что в ваших силах.

Какое-то время они обсуждали возможность скорейшего возвращения на «Сиквест», и Джек рассказал ей о разговоре с Томом Йорком по секретному каналу связи ММУ, который состоялся незадолго до приема в резиденции вице-адмирала. К тому времени «Сиквест» на всех парах шел к Босфору, оставив место подводных раскопок под охраной сопровождающего судна. Завтра, когда их встретит судовой вертолет, «Сиквест» уже будет в районе Черного моря, и сейчас Джек с нетерпением ждал, когда окажется на борту судна и сможет сам убедиться в полной готовности оборудования и снаряжения для подводных работ.

Катя смотрела в другую сторону, явно чем-то озабоченная.

— Вы почему-то не разделяете моего волнения, — слабо улыбнулся Джек.

— Для вас на Западе все люди, как, например, Аслан, представляются безликими, как потенциальные враги во время «холодной войны», — тихо сказала она. — А для меня они вполне реальные, из плоти и крови. Это чудовища, которые безжалостно разорили и разграбили мой дом, мою страну и посеяли семена вражды, злобы, ненависти и алчности. Чтобы их понять, надо пожить вместе с ними, окунуться в мир насилия и анархии, чего вы не знали со времен Средневековья. Годы безудержного подавления человеческой личности породили разгул коррупции и беззакония, при которых вся реальная власть находится в руках бандитов. — Ее голос был наполнен горечью, а взгляд устремлен куда-то за горизонт. — И это мой народ, а я — одна из них.

— Да, но вы из той породы людей, что имеют достаточно силы воли и желания бороться с ними. — Джек ощутил непреодолимое желание притянуть ее к себе.

— Мы сейчас вступаем в мой мир, — продолжала Катя, — и не знаю, смогу ли защитить вас от неприятностей. — Она повернулась и посмотрела на него чистыми, полными искреннего сочувствия глазами. — Но я, конечно же, разделяю вашу озабоченность по поводу продолжения исследований.

Они вдруг прижались друг к другу и… поцеловались, сначала осторожно и робко, а потом все более страстно, не скрывая чувств. Джек вдруг ощутил горячее желание…