Адам придержал радостно распрыгавшуюся Эмили за ноги, чтобы она не упала. Каролина перегнулась через борт и посмотрела туда, куда указывала дочь.
      Лавируя между фрегатами, шхунами, торговыми и рыбацкими суденышками, буквально заполнившими лиссабонскую гавань, медленно прокладывала себе дорогу к «Морскому Коню» небольшая лодка, в которой во весь рост стояла женщина, призывно махавшая одной рукой, а другой сжимавшая какой-то сверток. Порыв ветра сорвал с ее головы капюшон, и на свободу вырвались прекрасные золотистые волосы.
      Хокинс взволнованно вскрикнул, а Каролина с Адамом переглянулись и сразу же поняли друг друга, подумав одно и то же.
      – Елена едет с нами? – спросила Эмили.
      – Похоже, что да, – ответил Адам.
      Хокинс, не спуская глаз с приближающейся лодки, произнес:
      – Наверное, я никогда не смогу понять женщин до конца. Что же, черт возьми, будет дальше?
      – Простите, мистер Дьюард. – К ним подошел мистер Форбз, первый помощник капитана, высокий молодой человек. Вид у него был очень озабоченный. – Та женщина, в лодке, она тоже отправляется с нами?
      – Видимо, так, – приветливо ему улыбаясь, ответил Адам. – Надеюсь, капитан не будет возражать. По-моему, жена Пламба не в состоянии пережить еще одну разлуку с любимым мужем.
      Хокинс хотел было что-то сказать, но Форбз опередил его:
      – Да-да, конечно, – произнес он уже более спокойным тоном. – Вы меня простите за бестактность, но дело в том, что капитан немного настороженно относится к присутствию женщин на корабле. Однако супруги – это совсем другое дело. На них это не распространяется, – поспешил добавить он. Но, взглянув на Каролину тут же сконфузился и произнес: – И вдовы тоже. – Окончательно смутившись, он обратился к Дьюарду: – Я уверен, что капитан будет рад видеть миссис Пламб на борту «Морского Коня». Если вы позволите, я поговорю с ним прямо сейчас насчет каюты для нее.
      Когда Форбз ушел, Хокинс снова заговорил с Адамом.
      – Что все это значит? – строго спросил он.
      – Ничего. Я хотел лишить тебя на пару недель холостяцкой жизни, – беспечно ответил ему приятель и помахал Елене рукой.
      Эмили тоже энергично махала рукой. Затем посмотрела на Хокинса и спросила:
      – Елена – твоя жена?
      Бедняга смутился и начал что-то бормотать ей в ответ, но, не выдавив из себя ничего вразумительного, повернулся к Каролине. Выглядел он растерянным и беспомощным.
      – Она ему как жена, – пришла ему на выручку женщина.
      Девочка кивнула, удовлетворившись таким объяснением и снова помахала рукой.
      Лодка, в которой находилась Елена, была уже почти у самого борта «Морского Коня», и несколько моряков подбежали к трапу, готовые помочь подняться женщине на корабль.
      – Ну, давай, вперед, – сказал Дьюард, подталкивая Хокинса. – А то в таком окружении ты не сможешь сказать ни слова.
      – Адам прав, – проговорила Каролина. – Ты же не хочешь, чтобы она подумала, будто ты не рад ее видеть.
      Они подошли к трапу как раз в тот момент, когда двое моряков помогали женщине подняться на борт корабля. Хокинс был в такой растерянности, что не мог произнести ни слова. Тогда Дьюард подал Елене руку и сказал:
      – Я очень рад, что вы все-таки решились присоединиться к нам, миссис Пламб.
      Улыбка, с которой она появилась на корабле, уже исчезла с ее лица.
      – Я не… – успела вымолвить она.
      – Нет, нет, – перебил ее Адам, заговорщицки пожимая ей руку. – Сначала мы не предполагали, что вы сможете отправиться с нами, но первый помощник капитана заверил, что каюта для вас без труда будет найдена.
      Эмили, все еще сидевшая на плечах Дьюарда, наклонилась к Елене и сказала:
      – Я рада, что вы здесь, с нами!
      – И я тоже, искренне поддержала свою дочь Каролина, довольная тем, что теперь она не будет единственной женщиной на корабле.
      На лице Елены от былой досады не осталось и следа. Она улыбнулась всем и остановила взгляд на Хокинсе, который все еще находился под впечатлением ее неожиданного появления.
      – Не нужно так смотреть на меня, – сказала она ему. – Я просто подумала, что могу понадобиться тебе в Англии, оказавшись полезной там не меньше, чем в Португалии.
      В ответ тот лишь пробормотал хриплым голосом:
      – Елена…
      А пока он подбирал нужные слова, виновница переполоха обратилась к Адаму:
      – Где я могу оставить свои вещи?
      – Об этом лучше всего спросить у Форбза, – ответил тот и повел женщину искать первого помощника.
      Каролина с сочувствием смотрела на Хокинса, который все еще находился в состоянии полной растерянности и не мог сообразить, как следует воспринимать все здесь происходящее. Женщина догадывалась, что его отношения с Еленой довольно сложны и запутаны, несмотря на всю очевидность: эти двое души друг в друге не чаяли. Ей были понятны переживания бедняги Хокинса, как свои собственные – чего бы только она ни сделала, чтобы наладить отношения с Адамом?
      Форбз был найден в тот момент, когда он разговаривал с капитаном Брикстоном. Капитан был человек суровый, но, получив хорошее воспитание, держался с достоинством и галантностью. Хотя он был большим ценителем хорошеньких женщин, но членам своего экипажа строго-настрого запрещал приводить на корабль с целью поднятия настроения представительниц слабого пола, и сам себе подобного не позволял. Однако с дамами из числа пассажиров приходилось мириться. Елене капитан сказал, что места для нее и для ее мужа, разумеется, найдутся, и поручил Форбзу заняться их размещением. На этом они и расстались до обеда.
      Все это время Хокинс стоял на прежнем месте, переминаясь с ноги на ногу, но так и не нашел нужных слов. Тем более, что теперь Елена делала вид, что вовсе его не замечала.
      Когда Форбз пригласил их пройти за ним, чтобы показать новоиспеченным супругам их каюту, Каролина взяла Хокинса под руку и, задержав его на минуту у трапа, сказала:
      – Будь уверен, она любит тебя. Именно поэтому она здесь и появилась. Она хочет быть с тобой, но только боится себе в этом признаться.
      Он натянуто улыбнулся.
      – Елена никогда еще не говорила мне о своих чувствах.
      – Возможно, она сама еще не осознает, насколько они сильны.
      Но на продолжение этого разговора у них не было больше времени, и, спустившись по трапу вслед за остальными, они прошли в просторную каюту.
      Каролина и Эмили разместились в следующей, немного меньшей по размеру.
      Сказав, что еще несколько пассажиров должны занять свои места, и тогда корабль отплывет, Форбз извинился и удалился.
      После того, как он ушел, Елена, чуть не лопаясь от злости и негодования, повернулась к Адаму.
      – Вам обязательно нужно было говорить, что я – его жена?! – возмущенно спросила она, указывая на Хокинса.
      – Нет, – ответил Дьюард, прислонившись к стенке. – Я мог сказать, что вы с ним помолвлены, или что вы – сестра Каролины, ее прислуга, няня Эмили… Но тогда вам с ним пришлось бы жить в разных каютах.
      – Я никогда не… – Но, не договорив, она замолчала и отвернулась.
      – Здесь на корабле вы сможете побыть вдвоем, и никто не будет вам мешать. Цените то, что у вас есть такая возможность, – сказал в завершение Адам и посмотрел на Каролину, которая одобрительно кивнула ему и, взяв Эмили за руку, направилась к двери.
      – Мы будем на палубе, – сказала она. – Приходите к нам, когда захотите.
      Выйдя вслед за ними, Адам напряженно произнес:
      – Ступайте, я догоню вас через минутку. Поднявшись по трапу и оказавшись на верхней палубе, Каролина обняла дочку и вдохнула свежий воздух полной грудью. Здесь царили суета и неразбериха, все вокруг озабоченно носились туда-сюда.
      После полумрака каюты, солнце, отражавшееся в только что до блеска надраенной палубе, ослепляло. Команда корабля завершала последние приготовления к отплытию: моряки проверяли паруса и приводили в порядок такелаж, обменивались между собой непонятными для постороннего морскими терминами. Матросы, которые недавно помогали Елене подняться на корабль, теперь втаскивали ее вещи. Форбз тоже был здесь. Он разговаривал с тремя мужчинами, которые, по всей вероятности, и были теми последними пассажирами. Каролина с удивлением отметила, что одеты они были в кожаные дорожные костюмы, между тем как она предполагала, что новые пассажиры будут людьми военными, а не гражданскими.
      Мужчины стояли к ней спиной. Но вдруг один из них повернулся, приветливо поднял руку и через всю палубу направился прямо к ней.
      Солнечный свет падал на его светлые волосы, выбивавшиеся из-под шляпы. У Каролины перехватило дыхание – невероятно, но сходство все-таки было потрясающим! Она почувствовала слабость в ногах, которая не объяснялась только лишь колебаниями палубы. Ей казалось, что она попала в какой-то нереальный мир, где люди вдруг возникают, нарушая все законы логики и географии.
      – Каролина! – воскликнул он, с улыбкой подойдя к ней. И этого человека, и эту улыбку он не видела вот уже пять лет. – Стюарт говорил мне, что вы будете на этом корабле, но я не верил ему, пока не увидел вас собственными глазами. И счастлив видеть вас!
      Женщина протянула ему руку.
      – Я тоже рада встрече с вами, Шерри, – отозвалась она, надеясь, что ее замешательство можно было объяснить удивлением, вызванным неожиданностью встречи. Но на самом деле, это было больше, чем просто удивление, потому что Джордж Шеритон являлся не только знакомым Джереда, а одним из его партнеров по литейному делу, и встретить его вот так, вскоре после тревожных событий, в которых был замешан Тэлбот, было не только неожиданным – это настораживало и вызывало беспокойство.
      Каролина смотрела в открытое дружелюбное лицо Шерри и говорила себе, что ее подозрительность напрасна, что она уже начинает бояться собственной тени. Его появление здесь, в лиссабонской бухте, на палубе фрегата, должно иметь какое-то объяснение.
      – Вы путешествуете? – спросила она.
      – Да. Я решил отправиться в длительное турне вместе с братом и его другом: Греция, Сардиния, Мальта, Гибралтар. Это самый короткий путь, которым мы могли добраться до полуострова, иначе я попытался бы разыскать вас раньше. Мы только вчера прибыли в Лиссабон. Я встретился со Стюартом и спросил о вас. Он сказал мне, что ваш корабль отплывает сегодня, поэтому я немедленно отправился в гавань и переговорил с капитаном Брикстоном. К счастью, на «Морском Коне» нашлись места для нас.
      Шерри снова заулыбался, всем своим видом показывая, как он рад, что все складывалось для него наилучшим образом. Каролина улыбнулась ему в ответ. Невыносимо было считать его своим врагом. Конечно же, трудно было думать то же самое и о Тэлботе, но она, по крайней мере, знала, что кузен Джереда был отчаянным и чрезмерно азартным человеком, а Шерри ей казался слишком добродушным и добропорядочным, чтобы участвовать в каком-либо тайном заговоре.
      Он вдруг стал серьезным и произнес сочувственным тоном:
      – Стюард говорил мне о Джереде. Прими мои соболезнования, Каролина.
      – Благодарю, – ответила она и сразу же почувствовала себя очень неловко. С ней всегда так случалось, когда заходил разговор о смерти мужа.
      Но Шерри не позволил неприятной паузе затянуться, и молчание было прервано, когда он, посмотрев вниз, увидел Эмили.
      – Ей-Богу, это ребенок Джереда! – воскликнул он, наклонившись к девочке. – Я знал твоего папу, малышка.
      – Моя дочь, Эмили, – представила малышку Каролина, прижимая ее к себе. – Эмили, а это мистер Шеритон. Он дружил с твоим папой.
      Девчушка с необычайной резвостью стала рассматривать молодого человека, а потом робко улыбнулась. Шерри был доволен.
      – Вы с ней похожи как две капли воды, Каролина. За ней очень скоро тоже будут увиваться толпы поклонников.
      Его глаза говорили, что этот комплимент относился скорее к матери, чем к дочери. Женщина смутилась и ничего не ответила. Она уже успела забыть, что такое светский флирт.
      К ним подошли брат Шерри и его друг.
      – Послушай, Джордж, – произнес высокий широкоплечий блондин. Судя по его внешнему сходству с Шерри, это был его брат. – Ты бы мог представить даме и меня с Энди. Мы не позволим тебе одному завладеть вниманием хорошеньких женщин.
      Шерри рассмеялся и, стукнув подошедшего по плечу, произнес:
      – Этот повеса – мой брат Джек, а этот – его друг Эндрю Блер. И миссис Раули с дочерью. – Он снова повернулся к свои спутникам. – Бездельники, ведите себя прилично: вы находитесь в обществе настоящей английской леди!
      Джек Шеритон, нимало не смутившись, усмехнулся и поклонился Каролине.
      – Чрезвычайно рад встрече с вами, мадам!
      Поведение этих молодых людей очень уж смахивало на флирт, и Каролина воспринимала все сказанное ими, с определенной долей снисходительности.
      Эндрю Блер, стройный темноволосый молодой мужчина с необыкновенно ясными глазами, взял ее руку и церемонно поднес к своим губам.
      – Иностранки в большинстве своем очень привлекательны, но они и в подметки не годятся нашим английским красавицам! – заметил он.
      Женщина покровительственно улыбнулась. Она уже начинала привыкать заново к комплиментам. Казалось, прошли те времена, когда она их слышала постоянно, и хотя это было давно, и она уже вышла из того возраста, но нельзя было отрицать, что эти слова и теперь пришлись ей по вкусу.
      Она все еще улыбалась, когда послышался скрип трапа, и по шагам Каролина узнала Адама.
      Взглянув на него, она поняла по его глазам, что с Шерри он знаком. Конечно, Дьюард встречал его пять лет назад, когда расследовал дело о бракованных пушках.
      – Джордж Шеритон – Адам Дьюард, – представила их друг другу Каролина, используя возникшую паузу, чтобы соблюсти формальности.
      – Мы уже однажды встречались, – сказал Адам, протягивая руку. Он говорил вежливо, но взгляд его был суровым. Без сомнений, его волновали те же вопросы, которые тревожили и саму Каролину в первые минуты этой неожиданной встречи.
      – Конечно, – ответил Шерри, здороваясь с Дьюардом. На его лице не было каких-либо признаков неприязни или затаенной обиды. – Стюарт рассказывал мне, что вы привезли миссис Раули из Испании. Очень рад, что рядом с ней оказался такой мужественный и бесстрашный человек, способный на самоотверженную помощь.
      Каролина представила Адаму Джека и Энди, объяснив при этом, что все трое молодых людей путешествовали по Средиземному морю. Она надеялась, что ее слова ослабили подозрительность ее защитника, но взгляд его темных глаз не изменил своего выражения. Она, конечно, сделала вид, будто совсем не замечала недоброжелательного настроя своего спутника по отношению к этим людям, и весело щебетала, пока корабль не отчалил. И тогда все подошли к борту, чтобы еще раз взглянуть на Лиссабон.
      Перед ними проплывали полуразрушенные дома, настойчиво напоминавшие о войне. И когда город, удаляясь, постепенно таял в туманной дымке горизонта, к горлу женщины подступил ком.
      – Когда-то здесь было очень красиво! – вздохнул Шерри. – Ужасно видеть, во что превратилась эта страна.
      – Это правда, – подтвердил Адам. – Война – великий разрушитель, она не щадит ничего.
      Уловив печальные нотки, прозвучавшие в его словах, Каролина вдруг поняла, как ей близко его настроение. Чтобы понять, что такое война, человек должен прожить какое-то время в самой ее гуще. Пропасть, которая отделяла их с Адамом от этих молодых людей, чьи представления об этой войне основывались только на информации из английских газет, была огромной. Она была так же огромна, как пропасть между городом, который они покидали, и городом, в который направлялись.
      – Смотрите! – вскрикнула Эмили, уже снова сидевшая на плечах у Адама, и взволнованно указывала на форт Сен-Жулиан и форт Сен-Буржио, которые как стражи стояли по обе стороны истока Тагуса. Каролина не видела их со времени своего последнего плавания, но помнила очень хорошо. Ей представилось, как вот так же, четыре года тому назад она с Эмили на руках, стояла на палубе корабля, входившего в Тагус. Тогда ей казалось, что прошлое осталось позади навсегда, но она ошиблась. Все вокруг напоминало ей о былом: Адам, Шерри и даже Эмили.
      В лицо дул порывистый морской ветер.
      – Еще две недели, и мы будем в Англии! – сказал Шерри, придерживая шляпу.
      Каролина взглянула на Адама и уловила на его лице напряженное выражение.
      – Да, – машинально подтвердила она. – В Англии.

* * *

      – Какая ты красивая, мама! – восхищенно воскликнула Эмили.
      Женщину очень развеселили эти слова дочери. Она еще раз придирчиво оглядела свой наряд. Платье из серого, с серебристым оттенком, шелка, отделанное тонким кружевом, когда-то было одним из любимых ее вечерних туалетов. Сшитое очень просто, оно, однако, выглядело элегантнее всей той одежды, в которой ее привыкла видеть дочка.
      Эмили сидела на кровати в бледно-розовом платьице, которое Каролина сшила ей сама прошлой осенью. Это было самое лучшее платье девочки, но она уже из него выросла. В Англии нужно будет купить малышке другую одежду.
      Женщина смотрелась в маленькое зеркальце, висевшее в каюте над умывальником и пыталась завить волосы, но, не добившись нужного эффекта, просто стянула их в узел и заколола серебряным гребнем. Затем надела на шею жемчужное ожерелье, на руки – белые лайковые перчатки, уже пропахшие нафталином из-за долгого лежания в сундуке, и, протянув руку Эмили, спросила:
      – Готова?
      Девочка с важным видом кивнула головой. Она старалась держаться как взрослая дама, так как Каролина рассказывала ей, что обед в капитанской каюте очень отличается от обеда дома или у Адама. Пожалуй, она даже немного переусердствовала, рассказывая дочери о хороших манерах. По правде говоря, она сама чувствовала, что ее понятия о нормах поведения несколько устарели. Этот обед очень был похож на те, которые она еще помнила, но на которых в последний раз уже забыла, когда была.