263

Wilhelm Ropke, Economics of the Free Society, trans. Patrick M. Boarman (Grove City, Pa.: Libertarian Press, 1994), p. 97.

264

Процесс создания кредитов и вытекающий из него процесс перехода богатства к банкирам будет рассмотрен при анализе последствий, частичного резервирования для банковской системы в целом. По поводу того, что фидуциарные средства не обязательно используются для предоставления кредитов (хотя на практике так делается всегда или почти всегда), Людвиг фон Мизес пишет: «Известно, что некоторые депозитные банки иногда открывают депозитные счета без обеспечения деньгами не только для выдачи ссуд, но и в целях прямого обеспечения производства ресурсов за свой собственный счет. Немало нынешних кредитных или коммерческих банков инвестировали таким образом часть своего капитала… Однако, эмитент инструментов без покрытия может считать ценность фидуциарных денег, вброшенных в обращение, своим добавочным доходом или капиталом. Если он станет на эту точку зрения, ему не составит труда покрыть увеличение своих обязательств, возникших вследствие эмиссии, путем формирования из своего капитала специального кредитного фонда. Он так же спокойно положит в карман эмиссионный доход который в случае монетной чеканки назывался бы сеньоражем), как любую другую разновидность дохода» (Mises, The Theory of Money and Credit, p. 312; курсив мой. – У. де С.) В свете этих соображений неудивительно, что из всех экономических институтов именно банки в общем случае демонстрируют публике самые эффектные и роскошные здания и тратят непомерные суммы на офисы, оплату персонала и т. д. Столь же неудивительно и то, что правительства были первыми, кто воспользовался выгодами огромных возможностей банков по созданию денег.

265

См. ниже, прим. 25.

266

Имеется в виду увеличение счета вкладчика Х на сумму кредита, выданного заемщику Z. – Прим. науч. ред.

267

Hayek, Monetary Theory and the Trade Cycle, p. 154. Хайек продолжает: «При этом процесс, ведущий к увеличению количества средств обращения сравнительно легко наблюдаем и вследствие этого почти никогда не обсуждается».

268

Банковские методы англоязычных стран привились также и в Испании, о чем помимо прочих источников свидетельствует книга Pedro Pedraja Garcia, Contabilidad y analisis de balances de la banca, vol. 1: Principios generales y contabilizacion de operaciones (Madrid: Centro de Formacion del Banco de Espana, 1992), esp. p. 116–209.

269

Herbert J. Davenport, The Economics of Enterprise (New York: Augustus M. Kelley, [1913] 1968), p. 263. Четырнадцатью годами позднее У. Ф. Крик выразил ту же мысль в своей статье: W. F. Crick, “The Genesis of Bank Deposits,” Economica (June 1927): 191–202. Бoльшая часть публики и даже некоторые такие выдающиеся ученые, как Хоакин Гарригес, не понимают того, что банки преимущественно создают кредиты и депозиты, а не посредничают между заимодавцами и заемщиками. В книге Contratos bancarios (р. 31–32, 355) Гарригес продолжает настаивать, что банки являются прежде всего кредитными посредниками, которые «ссужают деньги, которые сами взяли взаймы» (р. 355): «Они кредитные посредники, деловые люди, которые выступают посредниками между теми, кому нужны деньги для вложения в дело, и теми, кто желает выгодно вложить свои деньги. Однако банки могут участвовать в двух различных видах действий: они могут действовать как посредники, сводящие стороны договора (прямое кредитное посредничество), или могут выполнять двойную операцию, состоящую из заимствования денег, чтобы позднее предоставить их в долг (косвенное кредитное посредничество)» (р. 32). Гарригес явно не понимает: в том, что касается самой важной своей роли – принятия вкладов при частичном резервировании, – банки на самом деле предоставляют кредиты из ничего и обеспечивают их депозитами, которые тоже создают из ничего. Поэтому они не кредитные посредники, а скорее создатели кредита ex nihilo. Гарригес также разделяет популярное ошибочное представление о том, что «с экономической точки зрения» прибыль банка состоит из «разницы между суммой процентов, которые платит он сам по депозитным операциям, и суммой процентов, которые он получает на выданные кредиты» (р. 31). Хотя на первый взгляд кажется, что банки получают прибыль в основном за счет разницы в уровне процентов, мы знаем, что на деле их основной источник прибыли состоит в создании денег из ничего, что обеспечивает банкам непрерывное финансирование. Банки присваивают эти средства к их собственной выгоде и вдобавок назначают процент на них. Короче говоря, банкиры создают деньги из ничего, отдают их в долг и требуют их возврата с процентом.

270

Знаменательно, однако, что Людвиг фон Мизес в своих важнейших теоретических трактатах о деньгах, кредите и экономических циклах всегда противился введению в свой анализ мультипликатора кредитной экспансии, который мы только что вывели. Эти работы Мизеса целиком посвящены разрушительным последствиям создания кредитов, не подкрепленных увеличением реальных сбережений, и банковской системы с частичным резервированием, которая осуществляет создание таких кредитов, генерируя депозиты, или фидуциарные средства. Сопротивление Мизеса этому мультипликатору совершенно понятно, учитывая отвращение великого австрийского экономиста к использованию математики в экономической теории, особенно в концепциях, которые, подобно банковскому мультипликатору, можно обоснованно назвать «механистическими», а часто и неточными и даже вводящими в заблуждение, – в основном оттого, что не учитывали процесс предпринимательского творчества и изменения субъективных оценок времени. Кроме того, если подходить со строго экономико-теоретических позиций, для того, чтобы осознать основную концепцию кредитной и депозитной экспансии и то, как этот процесс неизбежно провоцирует экономические кризисы и спады, вовсе не требуется вводить мультипликатор математически. (Основная теоретическая цель Людвига фон Мизеса состояла в том, чтобы прийти к такому пониманию.) Однако банковский мультипликатор удобен тем, что позволяет упростить и сделать понятнее объяснение непрерывного процесса кредитно-депозитной экспансии. Поэтому банковский мультипликатор делает нагляднее наши теоретические аргументы. Первым, кто использовал банковский мультипликатор в анализе экономических кризисов, был Герберт Дэвенпорт: Davenport, The Economics of Enterprise (особенно гл. 17, с. 254–331). Тем не менее включением теории мультипликатора банковской кредитной экспансии в австрийскую теорию экономических циклов мы обязаны Ф. А. Хайеку (F. A. Hayek, Monetary Theory and the Trade Cycle, p. 152 ff.). См. также прим. 28, где приводится детальное описание самой простой версии вывода формулы банковского мультипликатора, предложенной Маршаллом в 1887 г.

271

Phillips, Bank Credit, p. 57–59.

272

Есть и другие объяснения процесса слияния банков. Все они исходят из попыток банков минимизировать нежелательные последствия, возникающие в результате нарушения ими, благодаря соответствующим государственным привилегиям, важнейших принципов договора денежной иррегулярной поклажи. Одна из выгод, которой банки добиваются путем слияний и поглощений, состоит в способности образовывать централизованные резервы наличности, которые предназначены для выполнения заявок на изъятие [денег] в любом месте, где число таких заявок превышает среднее значение. На рынке, где действует много банков, такая выгода недостижима, потому что в этом случае каждый банк обязан самостоятельно поддерживать относительно высокие резервы наличности. Власти тоже поощряют быстрые слияния, так как надеются, что это облегчит предотвращение кризисов ликвидности, проведение денежной политики и регулирование банковского сектора. Позднее мы проанализируем постоянное желание банкиров наращивать объем вкладов, поскольку, как показывает формула, сумма вкладов формирует основу многократного расширения кредитов и депозитов, которые банки создают из ничего и из которых они извлекают так много выгод. О банковских слияниях см.: Costantino Bresciani-Turroni, Curso de economia politica, vol. 2: Problemas de economia politica (Mexico: Fondo de Cultura Economica, 1961), p. 144–145. В любом случае важно понимать, что неодолимый процесс слияний банков является следствием государственного вмешательства в сферу финансов и банковского дела, а также следствием привилегии, позволяющей банкам работать с частичным резервированием по вкладам до востребования, вопреки традиционным принципам права. В свободной рыночной экономике без государственного вмешательства, где экономическая деятельность подчинена принципам права, постоянная тенденция банков к слиянию исчезнет, размеры банков перестанут иметь практическое значение, и будет действовать тенденция к функционированию очень большого числа полностью платежеспособных банков.

273

Даже при том что для случая изолированного банка представляется, будто банк выдает в виде кредитов часть принятых вкладов, в действительности он создает из ничего кредиты на большую сумму, чем та, что изначально была помещена на вклады. Это показывает, что главный источник депозитов не вкладчики, а кредиты, создаваемые банками из ничего. (Депозиты же – вторичный результат кредитов.) Это станет яснее, когда мы займемся исследованием банковской системы в целом. С. А. Филлипс выразил этот факт следующим утверждением: «Отсюда следует, что для банковской системы депозиты – основной результат кредитов». См.: Phillips, Bank Credit, p. 64 и цитату из Тауссига в прим. 63 к главе 5.

274

Описанные выше континентальные бухгалтерские методы достаточно сложны. Однако можно прийти к балансу (25), не обращаясь к доле неиспользованных кредитов (которых, как мы знаем, эта система не отражает), а предположив, что условие k = 0,2 представляет соотношение тех, кто регулярно ведет дела с банком и потому будет хранить свои средства на его счетах. В этом случае проводки будут выглядеть следующим образом:

После того, как выдан кредит, банк делает следующую проводку:

Предположив, что 20 % этих 900 000 д.е., которые покидают банковское хранилище, будут снова депонированы в том же банке и 90 % этой суммы затем снова будет выдано в виде кредита (и т. д.), получаем следующую картину:

А если 90 % суммы депозита снова идет на выдачу кредитов, то:

Мы предположили, что 20 % каждого выданного кредита возвращается в хранилища банка, поскольку конечные получатели этой доли кредитов являются клиентами того же банка.

Поэтому бухгалтерский баланс, составленный согласно континентальной системе, будет выглядеть следующим образом:

Эти цифры практически идентичны цифрам баланса (25). Они не совпадают в точности, так как наш пример завершается на третьей итерации процесса кредит – депозит. Если его продолжить, то цифры баланса (29) будут становиться все более и более близкими к цифрам баланса (25) и в итоге совпадут с ним.

275

В некоторых случаях в целях привлечения новых депозитов банки даже выплачивают процент держателям текущих счетов. В результате огромная маржа, отраженная в проводке (15), сокращается. Это никак не вредит ни нашей аргументации по существу, ни способности банков создавать депозиты, т. е. главному источнику их прибыли. Говоря словами Мизеса, в этом конкурентном процессе «некоторые банки зашли слишком далеко и подвергли опасности свою платежеспособность» (Мизес. Человеческая деятельность. С. 433).

276

Bresciani-Turroni, Curso de economia, vol. 2: Problemas de economia politica, рp. 133–138.

277

Сумма последовательности

[9] S_n= a+ ar+ ar²… + ar^n–1,

умноженная на общий коэффициент r, равна:

[10] rS_n = ar + ar² + ar³… + ar^n–1 + arⁿ;

вычитая равенство [10] из равенства [9], получим:

S_n– rS_n= a– arⁿ;

и, вынося в за скобки общие множители на обеих сторонах,

S_n(1 – r) = a(1 – rⁿ);

теперь выделим S_n:

[11] S_n= a(1 – rⁿ);

при |r| < 1 значение rⁿ стремится к нулю.

Отсюда можно заключить, что

[12]

Первым, кто поставил проблему суммирования членов геометрической прогрессии с множителем меньше единицы, был греческий софист Зенон. Он обратился к этой проблеме в V в. до н. э., изложив ее в форме хорошо известного вопроса о том, догонит ли Ахиллес черепаху. Однако проблема не получила удовлетворительного решения, так как Зенону не удалось понять, что бесконечные ряды с множителем геометрической прогрессии меньше единицы имеют сходящуюся сумму (Зенон же предполагал, что это расходящаяся сумма). См.: The Concise Encyclopedia of Mathematics, W. Gellert, H. Kustner, M. Hellwich and H. Kastner, eds. (New York: Van Nostrand, 1975), p. 388.

278

Вот как Маршалл описывает процедуру, которая привела его к этой формуле: «Я должен был выяснить, какую часть депозитов банк может направить на выдачу кредитов, а затем рассмотреть, какая часть кредитов может быть снова помещена на депозиты в этот и другие банки, и, наоборот, какая часть кредитов, выданных другими банками, могла быть получена [этим банком] в виде депозитов. В результате получаем геометрическую прогрессию; если каждый банк может предоставлять кредиты в размере ²/₃ своих депозитов, то общий объем кредитной мощи, обретенной банком, втрое превысил бы ту, что он имел бы в противном случае. Если бы банк мог направлять на выдачу кредитов ⁴/₅, то его кредитная мощь выросла бы впятеро, и т. д. Вопрос о том, какую часть депозитов банк может направлять на выдачу кредитов, в значительной мере зависит от степени, в которой различные банки прямо или косвенно объединяют свои резервы. Но, полагаю, это рассуждение никогда не выносилось на публику, поскольку оно крайне сложно» (Alfred Marshall, “Memoranda and Evidence before the Gold and Silver Commission,” December 19, 1887, in Official Papers by Alfred Marshall [London: Royal Economic Society, Macmillan, 1926], p. 37).

279

Также пригодна формула, определяющая максимальное расширение кредита изолированным банком, основанное не на получаемых им деньгах первичных вкладов, а на поддерживаемых им резервах r сверх требуемого норматива cd. В этом случае уменьшение резервов, вытекающее из нового расширения кредита x (1 – k), должно быть равно избыточным резервам r минус коэффициент резервирования, соответствующий доле неиспользованных займов k · c · x. Иными словами:

[18] (1 – k) x = r – k · c · x;

k · c · x + (1 – k) x = r;

x (kc + 1 – k) = r.

[19]

Если, как в нашем примере, предположить, что в банк внесен начальный вклад, равный 1 000 000 д.е., при c = 0,1 и k = 0,2, то избыток резервов будет в точности равен r = 900 000 д.е., и поэтому

[20]

Это тот же результат, что дает формула [4].

280

См., напр.: Juan Torres Lopez, Introduccion a la economia politica (Madrid: Editorial Civitas, 1992), p. 236–239; Jose Casas Pardo, Curso de economia, 5.^a edicion (Madrid, 1985), p. 864–866.

281

Этот пример Брешиани-Турони приводит в своей книге Curso de economia, vol, 2, p. 133–138.

282

Richard G. Lipsey, An Introduction to Positive Economics, 2nd ed, (London: Weidenfeld and Nicolson, 1966), pp. 682–683.

283

Rothbard, The Mystery of Banking, ch. 8, pp. 111–124.

284

Saravia de la Calle, Instruccion de mercaderes, p. 180.

285

В этих обстоятельствах, которые ближе всего к реальным рыночным условиям, утверждение Филлипса теряет правдоподобие. Вот его слова (Phillips, Credit Banking, p. 64): «Отсюда следует, что для банковской системы депозиты представляют собой в основном продукт выдачи кредитов. Для отдельного банка кредиты – это продукт депозитов». Второе утверждение в реальных условиях неверно, так как с учетом существования множества банков и множества первичных депозитов и предполагая, что все эти банки расширяют кредит одновременно, депозиты каждого отдельного банка также есть результат кредитной экспансии, проводимой всеми банками в унисон. В главе 8 мы рассмотрим особую возможность (отрицаемую Селджином), которая состоит в том, что даже в свободной банковской системе все банки могли бы одновременно начать кредитную экспансию, даже при том что объем первичных депозитов увеличится не у всех членов системы (т. е. произойдет общее снижение кассового резерва, или коэффициента резервирования). В той же главе мы покажем, вслед за Мизесом, что в свободной банковской системе любой банк, односторонне расширяющий кредит путем уменьшения кассового резерва ниже благоразумного уровня, рискует оказаться неплатежеспособным. В этих двух явлениях заключается причина всеобщего стремления банкиров к заключению соглашения друг с другом о том, чтобы совместно поддерживать (обычно с помощью центрального банка) одинаковый темп кредитной экспансии.

286

К этим формулам мы пришли, следуя за процессом, описанным в: Armen A. Alchian and William R, Allen, University Economics (Belmont, Ca.: Wadsworth Publishing, 1964), pp. 675–676. Если норматив обязательных резервов уменьшить до нуля, как этого требуют все чаще и чаще, то общая сумма чистых депозитов D_N будет равна:

а чистая кредитная экспансия х:

х= D_N – d= 4 666 667 д.е.

Поэтому следует заключить, что если деньги не вымываются за пределы системы (f = 0), и банковские власти не предъявляют никаких требований к уровню резервирования (c = 0), то банковские власти могут довести объем кредитной экспансии до любого желаемого уровня, поскольку

(Такая экспансия оказала бы многообразное разрушительное влияние на реальную производственную структуру, для которой такое потрясение стало бы весьма суровым испытанием. См. главу 5.)

287

Чтобы показать, насколько значителен вклад вышеупомянутых факторов в уменьшение банковского мультипликатора экспансии, прежде всего следует отметить, что в Испании, к примеру, совокупная денежная масса составляет примерно 50 трлн песет (166,386 песет = 1 евро), включая наличные деньги на руках у населения, депозиты до востребования, сберегательные вклады и срочные вклады. (В испанской банковской системе срочные депозиты (несмотря на их название) обычно являются истинными депозитами до востребования, так как могут быть изъяты в любое время без штрафных санкций или с незначительными санкциями). Из совокупной денежной массы всего лишь около 6,6 трлн песет находятся в форме наличных денег на руках граждан. Это означает, что наличные деньги составляют чуть более 13,2 % совокупной денежной массы, а мультипликатор банковской экспансии в Испании превышает 7,5 (соответствуя коэффициенту резервирования 13,2 %). Так как текущий норматив обязательных резервов в Испании равен 2 % (согласно денежному циркуляру Банка Испании 1/1996 от 11 октября, впоследствии подтвержденному регламентом Европейского центрального банка), разница между этой цифрой и 13,2 % может быть приписана влиянию f, т. е. доле денег, вымытых за пределы банковской системы в карманы частных граждан. Возможно, последний экономический спад сыграл определенную роль в увеличении объема наличности и депозитов, удерживаемых банками, временно уменьшив их потенциал кредитной экспансии. Наши комментарии основаны на предварительных июньских данных, опубликованных в августе 1994 г. в Boletin Estadistico del Banco de Espana, любезно предоставленном Луисом Альфонсо Лопесом Гарсиа.

288

Однако соответствующие формулы выведены в: Laurence S. Ritter and William L, Silber, Principles of Money, Banking and Financial Markets, 3rd rev., updated ed. (New York: Basic Books, 1980), p. 44–46. Среди других работ, которые детально рассматривают формулировку теории банковского мультипликатора, можно назвать следующие: John D. Boorman and Thomas M. Havrilesky, Money Supply, Money Demand and Macroeconomic Models (Boston: Allyn and Bacon, 1972), esp. p. 10–41; Dorothy M. Nichols, Modern Money Mechanics: A Workbook on Deposits, Currency and Bank Reserves, опубликованная Федеральным резервным банком Чикаго, p. 29–31; Phillip Cagan, Determinance and Effects of Changes in the Stock of Money, 1875–1960 (New York: Columbia University Press, 1965). Также о банковских мультипликаторах и резервных требованиях много писал Хосе Мигель Андреу Гарсиа. К примеру, см. его статьи: Jose Miguel Andreu Garcia, “En torno a la neutralidad del coeficiente de caja: el caso espanol,” in Revista de Economia, no. 9; “El coeficiente de caja optimo y su posible vinculacion con el deficit publico,” Boletin Economico de Informacion Comercial Espanola (June 29—July 5, 1987): 2425 y ss.

289

Usher, The Early History of Deposit Banking in Mediterranean Europe, рp. 9, 192.

290

«Лицо, давшее письменное специальное обещание выдать известные, точно обозначенные тюки товаров по предъявлении определенных бумаг, не может выдавать новые обязательства, не имея в своем распоряжении соответствующего каждому из них количества товаров. В противном случае, т. е. если оно выпустит свидетельства, не имея соответственного запаса товаров, оно во всякое время может быть уличено в обмане или нарушении обещания» (Джевонс У. С. Деньги и механизм обмена. Челябинск: Социум, 2006. С. 107)

291

В главе 8 более подробно (с. 458 сл. и 473 сл.) будет показано, что первым теоретиком, понявшим, что банковские депозиты суть деньги и что банковское дело на началах частичного резервирования увеличивает денежную массу, был испанский ученый Луис де Молина, написавший Tratado sobre los cambios, изданный под редакцией и с предисловием Франсиско Гомеса Камачо (Madrid: Instituto de Estudios Fiscales, 1991; первое издание вышло в Куэнке в 1597 г.). См., в частности, Disputation 409, p. 145–156, особенно p. 147. Однако Луис де Молина не заметил параллелей между вторичными депозитами и необеспеченными банкнотами, так как в его время банки еще не начали эксплуатировать возможности эмиссии банкнот. И лишь в 1797 г. Генри Торнтон впервые упомянул о тождественности банкнот и депозитов (см. его ответ от 30 марта 1797 г. в: “Evidence given before the Lords’ Committee of Secrecy appointed to inquire into the courses which produced the Order of Council of the 27th February 1797,” in Thornton, An Inquiry into the Nature and Effects of the Paper Credit of Great Britain, F. A. Hayek, ed. [Fairfield, N. J.: Augustus M. Kelley, 1978], p. 303). Спустя несколько лет к тому же выводу пришли Уолтер Бойд, Джеймс Пеннингтон и сенатор от Пенсильвании Конди Раге, полагавший, что и депозиты и банкноты составляют часть денежной массы и что любой банк, который не сумел без промедления по первому требованию выплатить деньгами номинал эмитированных им банкнот, должен лишаться лицензии на операции, как и любой банк, который не смог немедленно и наличными удовлетворить запрос на изъятие депозитов (см.: Condy Raguet, “Report on Bank Charters,” in Journal of the Senate, 1820–1921, Pennsylvania Legislature, p. 252–268, и связанный с ним комментарий Мюррея Ротбарда в книге Rothbard, The Panic of 1819: Reactions and Policies (New York and London: Columbia University Press, 1962), p. 148). Весьма знаменательно, что теоретики денежной школы были первыми, кто справедливо настаивал на том, что весьма парадоксально пытаться ограничить эмиссию необеспеченных банкнот и в то же время не поддерживать те же меры в отношении депозитов, при том что банкноты и депозиты имеют совершенно одинаковую экономическую природу. См., напр.: James Wilson, Capital, Currency and Banking (London: The Economist, 1847), p. 282, а также комментарии в книге: Смит В. Происхождение центральных банков. С. 140. Вера Смит делает в высшей степени проницательное наблюдение, обращаясь к Уилсону и к грубой ошибке представителей денежной школы, не сумевших заметить экономические аналогии между банкнотами и депозитами: «Денежная школа… обычно приводила тот факт, что эмиссия банкнот, в отличие от депозитной деятельности, приводит к росту массы денег в обращении. Разумеется, Уилсон, как представитель банковской школы, согласиться с подобным аргументом не мог. Эта школа отвергала возможность расширения эмиссии банкнот до сколько-нибудь нежелательного уровня при условии неукоснительного поддержания их конвертируемости в золото и вместе с тем считала, что приведенное выше различие между банкнотами и депозитными обязательствами несостоятельно. Однако многие по-прежнему отрицали, что вклады до востребования являются частью денежного обращения, и всеобщее признание этого факта состоялось лишь во времена Маклеода». Уилсон указал на это противоречие совершенно обоснованно. Учитывая экономическую эквивалентность банкнот и депозитов, доводы в пользу регулирования одного фидуциарного средства обращения полностью применимы (mutatis mutandis) и к другому. Кроме того, именно на это несоответствие почти столетие спустя обратили внимание защитники иррегулярной поклажи ценных бумаг, по условиям которой банку позволялось использовать депозиты. Эта дискуссия развернулась в начале XX столетия в связи с банковской практикой в Барселоне, и в тот раз использование частичного резервирования в отношении иррегулярных депозитов ценных бумаг было подвергнуто резкому осуждению. Защитники договора в то время верно отмечали, что доводы против этой практики должны также применяться к денежным банковским депозитам с частичным резервированием (см. замечания на эту тему в главе 3).

292

Интересно отметить, как вовлеченные в кризис банкиры неизменно жалуются на то, что, получив минимальную помощь от кого-нибудь (от правительства или центрального банка) для восстановления доверия своих клиентов, они могли бы продолжать функционировать безо всяких проблем и быстро восстановили бы свою «платежеспособность».

293

См. также главу 5, раздел 4. Банкиры причиняют серьезный ущерб своим клиентам, убеждая их «насладиться» новыми кредитами и включиться в сделки, требующие банковского финансирования. Этот ущерб теоретически следует признавать в судебных исках против банков за ущерб, причиненный заемщику таким способом. Если до сих пор такие иски не принимаются к рассмотрению судом, то лишь потому что экономическая теория не продвинулась достаточно далеко, чтобы ясно определить причину и природу ущерба. Однако современное развитие теории сделало возможным применить теорию в суде. В качестве близкой аналогии можно привести использование достижений биологии, облегчившее судебное установление отцовства, что было невозможно еще несколько лет назад.

294

В последней главе будут рассмотрены сравнительные преимущества банковской системы, основанной на классическом золотом стандарте и подчиняющейся принципам права, т. е. требования 100 %-ного резервирования.

295

Излагаемая нами теория капитала – ключ к пониманию того, как банковская кредитная экспансия искажает реальную производственную структуру экономики. Обычная ошибка критиков представляемой здесь австрийской теории экономического цикла (также называемой денежной, или основанной на фидуциарном кредите, теорией экономического цикла) состоит в том, что они не принимают во внимание теорию капитала. В качестве примера можно привести две работы Ганса-Михеля Тройтвейна: Hans-Michael Trautwein, “Money, Equilibrium, and the Business Cycle: Hayek’s Wicksellian Dichotomy,” History of Political Economy 28, no. 1 (Spring, 1996): 27–55; Idem., “Hayek’s Double Failure in Business Cycle Theory: A Note,” ch. 4 of Money and Business Cycles: The Economics of F. A. Hayek, M. Colonna and H. Hagemann, eds. (Aldershot, U. K.: Edward Elgar, 1994), vol. 1, pp. 74–81.