– Лучше всего было бы положить на больной зуб губку, пропитанную настойкой опия, – вздохнула Микаэла. – Но, к сожалению, весь запас опия остался в моем сундуке вместе с книгами и инструментами.
      – Мы не можем ждать возвращения Мунго с вашими вещами, – решительно возразил горец. – Ангус может погибнуть от дурных соков, попадающих в кровь из больного зуба. Так что придется прибегнуть к старому, испытанному средству!
      Он подал старику бурдюк, и тот сразу оживился. Однако стоило ему сделать несколько глотков, оживление сменилось оцепенением, глаза Ангуса остекленели, на лице застыла глупая улыбка.
      – Кажется, он готов, – заметил Дайрмид, обращаясь к Микаэле. – Вы можете начинать.
      Она подошла ближе, но почему-то остановилась. Дайрмид, поддерживавший голову Ангуса, недоумевал – почему она все еще колеблется? Наконец его осенило.
      – Вам когда-нибудь доводилось рвать зубы? – спросил он.
      – Никогда, – покачала головой Микаэла. – Я ведь не вхожу в гильдию хирургов и брадобреев…
      – А мне доводилось. Это очень легко! – подбодрил ее Дайрмид и начал объяснять, что надо делать.
      Микаэла слушала его очень внимательно. Когда он закончил, она наклонилась к больному и, наложив щипцы на больной зуб, попыталась его вырвать. С первого раза, однако, ей это не удалось. Она попробовала еще раз, но тоже неудачно. Раскрасневшись от усилий и волнения, Микаэла отбросила упавшие на лицо пряди волос и выпрямилась.
      – Чтобы вырвать зуб, нужна сила кузнеца!
      – Не обязательно. Попытайтесь еще раз.
      Она попыталась – и опять безуспешно.
      – Должно быть, у этого зуба слишком длинные корни, – пробормотала Микаэла и, оглянувшись на Дайрмида, в отчаянии воскликнула: – Пожалуйста, помогите! Мне не хватает силы! Если я сломаю зуб, Ангусу будет еще хуже!
      – Но моя рука…
      – Вы справитесь и одной!
      Дайрмид вздохнул. Пожалуй, у него не было выбора.
      – Что ж, из нас двоих на роль кузнеца больше подхожу я, – сказал он, беря у нее щипцы. Наложив их, он уперся коленом в стул, на котором сидел несчастный Ангус, потянул что было силы, и через мгновение больной зуб оказался в приготовленной для него чашке.
      Обрадованная Микаэла вытерла окровавленный рот старика и положила припарку из лекарственных трав на распухшую десну. Закончив хлопотать возле больного, она подняла глаза на Дайрмида.
      – Спасибо за помощь, милорд!
      – Не за что. У меня ведь есть некоторый опыт в этом деле…
      Микаэла улыбнулась, ее похожий на монашеский платок сбился набок, и она усталым жестом стянула его с головы. Удивительные волосы Микаэлы заструились по плечам и спине, как поток лунного света, и Дайрмид поймал себя на том, что не может оторвать от нее взгляда. В ореоле бледно-золотистых волос, с сияющими глазами она была необыкновенно хороша.
      – Спасибо и вам, Иона, – продолжала Микаэла, обращаясь к девушке. – Ваша помощь была очень кстати. Пусть ваш дед останется здесь, в зале, до утра, а вы отправляйтесь спать – вы ведь тоже устали, бедняжка!
      Иона принесла со скамьи толстый шерстяной плед, укрыла им захрапевшего Ангуса, быстро собрала со стола миски и, пожелав всем спокойной ночи, вышла. Лишь тогда Микаэла без сил опустилась на скамью и дрожащей рукой пригладила волосы.
      – Простите мне мою настойчивость, – проговорила она, – но до сих пор я практически не занималась хирургией. Ибрагиму на операциях обычно помогал мужчина. Кроме того, мой муж считал, что удаление зубов – занятие для цирюльников, а дело врача-женщины – лечить телесные недуги, особенно женские и детские. Так что я новичок в этом ремесле.
      – О, вы с честью вышли из трудного испытания! – похвалил ее Дайрмид. – А теперь вам необходимо поскорее подкрепить свои силы.
      Он налил в деревянную чашку остатки жидкости из бурдюка и подал ее Микаэле. Едва отпив, она вдруг закашлялась, схватилась рукой за горло, и из ее глаз брызнули слезы. Горец присел на край стола и со снисходительной улыбкой похлопал гостью по спине, помогая восстановить дыхание.
      – Хлебное вино – живая вода наших гор! – заметил он. – Но непривычного человека может свалить наповал.
      – Да уж, еще один глоток – и я точно не удержусь на ногах, – вздохнула Микаэла, вытирая глаза.
      – Зато теперь на ваших щеках снова заиграл румянец! Вам нужно получше отдохнуть, потому что Ангус, как проспится, начнет расхваливать ваше искусство на каждом углу, и у вас отбоя не будет от пациентов.
      Микаэла покачала головой:
      – Мне придется отсылать их к вам, Даншен, потому что Ангусу помогли вы, а не я. Если бы не вы, бедняга до сих пор мучился бы от боли. Как видите, я вовсе не та всесильная целительница, которую вы ожидали найти… – Она смущенно посмотрела ему в глаза. – Мне очень жаль!
      Это кроткое признание в собственном несовершенстве поразило и тронуло его до глубины души. Значит, сомнение в своих силах не чуждо и этой удивительной женщине! Что же касается его собственных сомнений… Благодаря Микаэле он после долгого перерыва все-таки сделал операцию – пусть небольшую, несложную, но требующую и навыка, и известной ловкости! Нет, Микаэла не права: добрая, исцеляющая сила живет в ней! Кто-кто, а Дайрмид верил в ее способности – как данные богом, так и приобретенные в годы учения. Надо только внушить эту уверенность ей самой.
      – Удаление зубов – дело нелегкое, зачастую требующее большой физической силы, – произнес он ободряющим тоном. – В целом вы действовали правильно.
      – Вовсе нет, без вашей подсказки я не знала бы, что делать.
      – Что ж, значит, вы освоили новое для себя ремесло. Теперь вас с полным правом можно записать в гильдию хирургов и брадобреев, – ухмыльнулся он, ероша свои длинные каштановые волосы. – И как член гильдии вы сдерете с меня неплохие деньги, если я попрошу вас меня подстричь!
      – В благодарность за науку я подстригу вас бесплатно, – усмехнулась в ответ Микаэла.
      Дайрмид замолчал, разглядывая ее милое лицо, и вдруг почувствовал, как по его телу прошла горячая волна желания.
      – Подойдите ко мне, – пробормотал он хрипло.
      Микаэла удивленно подняла брови, но исполнила его просьбу. Он взял ее за руку и, притянув к себе, нежно погладил по щеке. Как хорошо, что она сбросила этот отвратительный вдовий платок, почти до половины закрывавший ее прелестное лицо!
      – Вы именно та целительница, которую я хотел найти, которая мне нужна! – ласково сказал он. – У вас не должно быть на этот счет никаких сомнений!
      – Но, Дайрмид…
      – Не говорите ничего, – прошептал он и, не в силах более сопротивляться собственному желанию, приник к ее губам.
      Несколько дней назад на берегу священного пруда Дайрмид уже испробовал вкус ее губ, но тогда их легкое прикосновение походило на дуновение ветерка. Теперь все было иначе – сжимая в объятиях хрупкое податливое тело, утопая в прохладном шелке волос, он поцеловал ее жадно и требовательно. Микаэла ахнула и обвила руками его шею, ее губы затрепетали и приоткрылись навстречу его губам, но внезапно она глухо вскрикнула и оттолкнула его.
      – Это грех! – с упреком прошептала она. – Вы женаты…
      Дайрмид замер, словно его окатили ледяной водой. Как он мог забыть об Анабел?! Нет, он больше не любил ее и временами даже не мог вспомнить ее лица, но причиненная ею боль и горечь от сознания, что из-за этой женщины его жизнь загублена навеки, поселились в нем, казалось, навсегда.
      Микаэла заставила его забыть и о них, и о самом существовании Анабел, чего еще не удавалось никому.
      – Вы правы, – пробормотал он, отстраняясь, – я не должен был так поступать. Простите…
      Бросив на него отчаянный взгляд, Микаэла выбежала из комнаты.
 
      Несколько дней за могучими стенами Даншенского замка лил дождь, выл и бесновался ветер. Дайрмид собирался объехать окрестные замки, расспросить сородичей о делах Максуина, но вынужден был остаться дома. Сорвался и его план посетить сестру в Глас-Эйлине, где он рассчитывал тайком осмотреть кладовые шурина.
      Перед отплытием из Даншена Артур передал старшему брату ворох пергаментных свитков, взятых тайком из шкафчика, в котором Ранальд хранил документы. Артур сказал, что Дайрмид сам все поймет, когда прочтет их, – это были счета и списки привезенных товаров. Похоже, он тоже подозревал Ранальда в двойной игре…
      Воспользовавшись передышкой, которую дало ненастье, Дайрмид разложил свитки на столе в большой зале и принялся их изучать, но его отвлекли звуки арфы. Младший Кемпбелл, склонившись над инструментом, принялся наигрывать быструю мелодию, которой Дайрмид еще не слышал. Лэрд откинулся на спинку стула и устремил взгляд в противоположный конец залы, где в нише у окна о чем-то вполголоса разговаривали Лили и Микаэла, устроившись на покрытых подушками каменных скамьях. Молодая женщина, сказав что-то Лили, вдруг рассмеялась, и Дайрмиду показалось, что вокруг стало светлее и радостнее…
      Как он и предполагал, едва по замку разнеслась весть о быстром выздоровлении Ангуса, пациентов у Микаэлы прибавилось. На следующее же утро Лили завела с ней разговор о своих больных суставах и с большим удовольствием выслушала, какие следует принимать целебные настои, как парить ноги и соблюдать диету. На следующий день Лили попросила Микаэлу осмотреть Еву, у которой уже давно не проходил кашель. Поговорив с бабушкой и сестрой девочки, Микаэла посоветовала поить ее настоем трав с медом, не пускать на конюшню, где малышка любила играть с котятами, а также не давать ей орехов и сыра.
      Слава об искусной лекарке, поселившейся в Даншене, распространилась среди арендаторов, и вскоре несколько больных приплыли в замок на лодках. Микаэла отнеслась к ним очень внимательно и каждому дала полезный совет. Ей пришлось лечить и самых младших Макартуров – Дональд и Финдал, играя в пятнашки, свалились с лестницы и расшибли коленки. Смазав лечебным настоем их ссадины и ушибы, Микаэла попросила озорников не бегать, пока коленки не заживут, и мальчики, нехотя подчинившись, принялись болтать с Бригит. Потом Гилкрист предложил им поучиться играть на арфе, и Дайрмид с удивлением заметил, с каким терпением и любовью обращался с детьми его всегда сдержанный, молчаливый брат.
      С музыкой был связан и еще один приятный сюрприз. Подсев как-то к Гилкристу, Микаэла попросила у него разрешения сыграть. Младший Кемпбелл с готовностью уступил ей место, и молодая женщина с отменным мастерством исполнила прелестную мелодию в старинном стиле. Микаэла сказала, что научилась играть у матери, отличной музыкантши, и с тех пор она часто играла на арфе соло или вдвоем с Гилкристом.
      Дайрмид любовался ее маленькими проворными руками с тонкими, чуть изогнутыми пальцами, слушал чарующие звуки и с удивлением ощущал, что он сам и мир вокруг него начали меняться. Как? Он еще не понимал, но догадывался, что корень этих изменений – в тех чувствах, которые зарождались в глубине его души….
      С каждым днем присутствие Микаэлы в замке делалось все ощутимее и нужнее. Она играла на арфе, возилась с детьми и лечила всех, кто обращался к ней за помощью. Она даже выполнила свое недавнее шутливое обещание – быстро, аккуратно подстригла Дайрмида маленькими хирургическими ножницами. И пока она трудилась над его шевелюрой, горец замирал от наслаждения при каждом прикосновении ее изящных рук.
      Но главной заботой Микаэлы была Бригит. Каждый день с завидным постоянством она давала девочке лекарства и делала массаж. По ее настоянию малышка регулярно поднималась на ноги и стояла, пока ей не изменяли силы, опираясь на спинку стула или на руку какого-нибудь добровольного помощника. Дайрмид с Ангусом сделали для нее из дерева и шелка специальные наколенники, и Бригит начала потихоньку ходить на негнущихся ногах по большой зале, уцепившись за руки родных или за густую шерсть одной из собак.
      Вот и теперь девочка стояла возле Гилкриста, одной рукой опираясь на большое резное кресло, а второй – на блестящую черную спину Подрэга. Пес, казалось, тоже внимательно слушал музыку, а рядом с ними танцевала Ева.
      Дайрмид с изумлением заметил, что Бригит еле заметно отбивает левой ногой ритм. Прежде она никогда так не делала. Он замер от волнения: значит, укрепляющее лечение, избранное Микаэлой, действует! Увы, вскоре колени девочки задрожали, и она изо всех сил вцепилась в ручку кресла, чтобы не упасть. Дайрмид успел подхватить ее и бережно усадил в кресло.
      – У тебя прекрасно получается, – заметил он, – но не надо перенапрягаться. Посиди немножко, отдохни и послушай музыку.
      Неожиданно глаза Бригит наполнились слезами. Она дернула его за рукав и прошептала:
      – Дядя, я хочу танцевать, как Ева! Ты не можешь совершить для меня чудо прямо сейчас? Я так долго ждала! Пожалуйста, сделай мои ноги сильными, я буду хорошей девочкой!
      Дайрмид бросил быстрый взгляд на сидевшую возле окна Микаэлу и ласково погладил девочку по голове.
      – Бригит, родная, если ты будешь делать упражнения и принимать лекарства, которые тебе дает леди Микаэла, то сможешь сама совершить это чудо.
      – Но я хочу танцевать сейчас… – грустно протянула девочка. – Целую неделю мы сидим в четырех стенах, мне скучно… Смотри, и Подрэгу скучно, он тоже хочет танцевать!
      Услышав свое имя, пес радостно забил хвостом, и тут в голову Дайрмиду пришла неожиданная мысль. Он схватил девочку на руки и неловко закружился с ней под звуки арфы, подражая танцевальным движениям, которые видел на рождественском балу у короля. Бригит, засмеявшись, обхватила рукой его шею, а малышка Ева и обе собаки радостно запрыгали вокруг них.
      Гилкрист поначалу выпучил от удивления глаза при виде странной пары, но потом широко улыбнулся и принялся играть на своей арфе с удвоенной энергией. А Дайрмид, захваченный ощущением небывалой свободы, смотрел на запрокинутое лицо маленькой Бригит с зажмуренными от счастья глазами и думал о том, как легко, оказывается, доставить ей радость. Почему же он раньше об этом не догадался? Не открывая глаз, девочка вытянула правую, здоровую руку и стала грациозно помахивать ею в такт его неуклюжим движениям. Откуда-то сзади послышались хлопки; Дайрмид обернулся и увидел, что возле Гилкриста стоят Микаэла и Лили, отбивая ладонями ритм. Через несколько минут музыкант взял заключительные аккорды, и арфа умолкла. Дайрмид остановился, Бригит открыла глаза, и оба разразились веселым смехом. – Теперь я знаю, как назвать новую пьесу, – улыбнулся младший Кемпбелл.
      – Как? – полюбопытствовала Бригит.
      – «Танец короля чародеев»!
      Тут расхохоталась и Микаэла – будто серебряный колокольчик прозвенел. Сердце Дайрмида встрепенулось и ожило, словно иссушенная засухой земля после первого дождя. Он в жизни не слышал смеха прелестней! Поймав ее взгляд поверх головы Бригит, он улыбнулся, но тут же отвел глаза и стиснул кулаки, потому что им вновь овладело желание – грубое, жгучее, неодолимое. Эта женщина была нужна ему как воздух! Но почему, почему его так влечет к ней? Он не понимал, только чувствовал, что они оба – словно бы половинки единого целого, разделенного по воле злого случая.
      Осознав это, Дайрмид содрогнулся от боли: внутри его зияла пустота, которую ничто не могло заполнить. Как бы ярко ни светила ему звезда любви, ей никогда не прогнать мрак отчаяния, в котором пребывала его душа. Господи, он чувствовал сейчас, что способен любить, как никогда еще не любил! Но Дайрмид понимал: счастье и любовь недостижимы для него из-за роковой ошибки, совершенной пять лет назад…
      Сияя глазами и белозубой улыбкой, Микаэла приблизилась к нему, и лэрд поспешно отвел взгляд. Он хотел принадлежать этой женщине больше всего на свете, но страшился своего чувства, потому что понимал, сколько оно таит в себе опасностей. Как бы то ни было, напрасно Микаэла говорит, что больше не может творить чудеса. Ведь она сама – настоящее чудо, хотя даже не догадывается об этом!
      Микаэла положила руку на плечо девочки, нечаянно задев пальцы Дайрмида, и от ее прикосновения у него неистово забилось сердце.
      – Какой прекрасный танец, Бригит, – ласково сказала она. – Никому из чародеев не сравниться с тобой, дорогая!
      – Это потому, что дядя Дайрмид – их король. Помните, я вам об этом говорила? – улыбнулась девочка. – Дядя Гилкрист тоже так считает!
      – Ну, раз дядя Дайрмид – король чародеев, то Гилкрист, должно быть, их принц: ведь они братья! – улыбнулась Микаэла, и все присутствующие засмеялись. Шутка не позабавила только Дайрмида – ему хотелось поскорее остаться одному, чтобы разобраться в своих чувствах и решить, как быть дальше.
      – Почему вы такой мрачный, Даншен? – весело поддразнила его Микаэла. – Ну-ка, король чародеев, признавайтесь, о чем вы думали, какие черные мысли испортили вам настроение?
      Дайрмид встретился с ее глазами цвета озерной глади в ясный летний день и вдруг почувствовал, что тонет в этой голубой бездне.
      – Я думал о чудесах, – тихо ответил он и, чтобы избавиться от наваждения, отвернулся.
      Внезапно стоявшие лицом к двери Иона и Лили в один голос ахнули, а Гилкрист с размаху сел на свою скамейку. Микаэла и Дайрмид удивленно обернулись и увидели Мунго, который ввалился в залу с большим деревянным сундуком на плече.
      – Вот и ваши пожитки, госпожа доктор! – объявил он, не без усилий опуская сундук на пол. – Книги и все остальное, как вы просили.
      Он вытер взмокший лоб рукой, широко улыбнулся и раскрыл объятия детям, которые тут же с восторженным визгом бросились ему навстречу.

12