Только спокойно! Что сделал бы на его месте Сирин?.. Может быть, тот трюк с портсигаром? Шериф попался на него, вдруг клюнет и этот? И хотя надежды было мало, Русов решился.
      ''Мудрый солдат знает, как построиться в ряды там, где нет рядов''.
      - Я подумал, - по возможности беззаботно сказал он, - и решил, что все вам открою. Мне от этой тайны нет проку, а ваши предложения соблазнительны. Только скажу не вам, а самому магистру.
      Человек в черном помедлил, затем кивнул. На лице промелькнула тень удовлетворения: похоже, не сомневался в ответе Русова.
      Самомнение нас губит, вспомнил Русов чьи-то слова.
      - Это разумно, - ответил он. - После приношения расскажете ему наедине.
      - А пока развяжите мне хотя бы руки, - попросил Русов. - Они страшно затекли. Мне надо размять их, чтобы не опозориться во время ритуала. В конце концов, у вас есть парализатор, да и друзья рядом.
      Служитель Трехликого задумался и опять показался Русову похожим на черного кота. Коту стало скучно, игра с мышкой продолжалась слишком недолго.
      - Тут понадобятся не руки, а нечто иное, - сказал он с циничной усмешкой. Но вы правы, кровообращение необходимо восстановить. Я развяжу руки, а потом подождем, пока закончится восхваление Лилит. Тогда вас отвяжут и подведут к алтарю. Время доверять вам полностью еще не пришло.
      Он встал, исчез за спиной Русова, и тот ощутил на запястьях холодные ловкие пальцы. Руки освободились, хотя поясница и ноги остались привязанными. Русов расправил затекшие руки и сделал ими несколько движений.
      Красные фигуры снова застыли, бормотание прекратилось. Вдруг сердце Русова подпрыгнуло: почудилось, будто Джанет шевельнулась. Нет, это заколебалось пламя свечей. Но страх усилился: от чего оно заколебалось? Показалось, что завеса начала раздвигаться; красные полотнища уползали в темноту возле стен... Наверное, только показалось.
      Красным и черным было все впереди.
      Русов напрягся, наступил самый ответственный момент. Все зависело от того, сколь много успели узнать поклонники Трехликого. Если следили и изучили привычки Русова, то все пропало!
      - Можно я закурю? - спросил он как можно более естественным тоном. - Это меня успокаивает.
      Сердце замерло в груди, а человек в балахоне внимательно поглядел и вдруг улыбнулся. Кажется, это была третья улыбка, которую видел у него Русов, и она понравилась ему еще меньше, чем первые две - холодная и безмерно презрительная.
      - Сейчас не самое подходящее время, - сказал он пренебрежительно. - Но Лики снисходительны к людским слабостям. Курите.
      Русов достал из нагрудного кармана футляр и раскрыл. Внутри лежали три белых трубочки - со стороны легко было принять за сигареты. Возможно, их специально так сделали. Во всяком случае, собеседник смотрел без интереса, хотя парализатор не убрал.
      Сдерживая дрожь в руках, Русов взял одну и сунул в рот. Ощутил зубами холодный металл, закрыл футляр и положил обратно в карман. Лишь бы не перепутал цилиндрики!
      - Огоньку не найдется? - Он непринужденно наклонился к служителю Трехликого.
      Тот пожал плечами и переложил парализатор в левую руку. Правой достал зажигалку, извлек из нее язычок пламени и поднес Русову.
      В следующий миг кулак Русова врезался ему в челюсть...
      Русов бил в отчаянии, зная, что времени для второго удара уже не будет. Бил во вспышке безумия, как в детстве, когда насела орущая компания шпаны и надо было продержаться, пока придет помощь, иначе затопчут. Бил изо всей силы, накопленной за месяцы перетаскивания тяжестей на складе.
      Зажигалка и парализатор полетели на пол. Служитель Трехликого еще падал вслед за ними, а Русов уже вырвал изо рта металлическую трубочку, с силой надавил на оба конца и бросил к подножию красного занавеса. Он не почувствовал укола (видимо, здесь не было антидота) и зажал уши ладонями, сознавая, что все равно окажется в радиусе поражения.
      К его ужасу, некоторое время ничего не происходило. Несколько красных фигур обернулось, а собеседник Русова, ударившись о пол, застонал, но уже приподнимался, готовясь вскочить обратно.
      Теперь Русов явственно видел, что занавес раздвинулся. Из темноты за ним выступила высокая тень.
      И тут ''пищалка'', как ее про себя окрестил Русов, сработала! Словно невидимый великан схватил одной рукой за горло, выдавив из глаз слезы, а другой с неимоверной грубостью прошелся по всему телу.
      От дикой щекотки Русов зашелся не то в смехе, не то в рыданиях. Сквозь полившиеся градом слезы он видел, как в корчах падают красные фигуры, как зашаталась и отступила под укрытие занавеса высокая тень. Лишь Джанет оставалась неподвижной, распростертая на черном алтаре. Какофония жуткого смеха оглашала храм, словно Три лика явились, чтобы посмеяться над своими поклонниками...
      Русов изнемогал. На щеках были уже не слезы - это воды черной реки подступили к глазам. Оставшийся в сознании островок здравомыслия молил, чтобы они сомкнулись над ним, чтобы укрыли от безумного вихря, размывающего мир.
      И тьма поглотила его...
      Он очнулся от холода и легких, как ему показалось, прикосновений к щекам. Открыл глаза. Перед ним колебалось расплывчатое пятно, в котором Русов с трудом опознал лицо. Оно никак не хотело приходить в фокус.
      Не сразу Русов понял, что его методично бьют по щекам. Наконец почувствовал боль, застонал, и удары прекратились. Лицо обрело четкость - озабоченное лицо Грегори.
      Теперь, когда Русов смог видеть, его взгляд приковался к фону, на котором плавало это лицо. Там виднелось необычное здание - словно три составленных вместе ружейных ствола. Вертикальные антенны протыкали черное небо, стены розовато лоснились, узкие как бойницы окна наливались красным огнем. Резко пахло дымом...
      - Юджин, идем!
      Резкий голос Грегори вернул Русова к действительности. Он обнаружил, что полулежит на капоте автомобиля и Грегори придерживает его за куртку, чтобы не сполз вниз.
      Русов с трудом встал, ноги так и норовили подкоситься. В окне машины белело лицо Джанет.
      - Что с ней? - едва выговорил он непослушным языком.
      - Ничего страшного, - сухо ответил Грегори. - Она под влиянием парализатора, так что не реагировала на внешние воздействия. Сонливость продлится еще долго. Пойдем в машину.
      Еле переставляя ноги и придерживаясь за капот, Русов добрался до дверцы. Подошли два каких-то человека, перемолвились с Грегори и исчезли - Русов даже не обратил на них внимания.
      Он забрался на переднее сиденье и оглянулся. Джанет сидела, откинув голову, длинные ресницы вздрагивали, а по лицу порхали багровые сполохи, словно огромная птица била рядом красными крыльями.
      Русов обернулся.
      Странное здание перестало быть зданием и превратилось в чудовищный огненный цветок, распустившийся среди темноты. Изо всех окон било пламя, с гудением вздымалось к шпилям и охватывало их жуткими колеблющимися лепестками.
      Грегори сел рядом, завел мотор. Машина тронулась и отвернула от пылавшего здания. Но и на тихих темных улицах в окнах домов зловеще мигали красные отсветы.
      Русов услышал вой пожарной сирены, издали ответил еще один.
      - Они не будут тушить, - мрачно сказал Грегори. - Да этот пожар и не потушишь. Только проследят, чтобы огонь не перекинулся на другие дома.
      Русов хотел спросить, что сталось с поклонниками Трехликого, но на лице Грегори было столь неприятное выражение, что не осмелился.
      - Куда мы едем? - вместо этого спросил он, язык повиновался уже лучше.
      - К Болдуину, - ответил Грегори. - Нам повезло, что этим сектантам далеко до цзин. Они дважды выстрелили по фургону из парализатора, но не сделали поправки на массу металлического корпуса. Нужна была утроенная мощность заряда. Болдуин скоро пришел в себя и связался с нашей организацией. Да и я уже был неподалеку. По плану мы должны были обменялись машинами в окрестностях города.
      - Какими машинами? - не понял Русов.
      Но уже свернули с улицы и подъехали к дому. Фары осветили накренившийся на газоне фургон Болдуина. Поднялись ворота гаража, включился свет, машина въехала внутрь. Русов никак не мог привыкнуть к этой автоматике.
      В гараже оказалось тесно - их машина, несмотря на малые размеры, едва поместилась. Половину пространства занимал большой автомобиль. Серо-стального цвета, с двойными фарами, высоко поднятый над землей на мощных колесах, он выглядел угрожающе. Русов узнал машину, которую похитившие его полицейские называли ''Черным ровером''.
      Грегори обернулся и поднес что-то к лицу Джанет. От резкого неприятного запаха у Русова закружилась голова, но в следующий миг стала совершенно ясной.
      Джанет вздохнула и открыла глаза.
      - Вставай, девочка моя, - озабоченно сказал Грегори. - Нам надо кое-что обговорить.
      Джанет сама открыла дверцу и вышла из машины. Движения были замедленными, словно тело девушки продолжало спать. В гараж ворвался Болдуин.
      - Как вы? - закричал он. - Эти подонки напали неожиданно. Я...
      - Тихо, - спокойно сказал Грегори. - Ситуация под контролем. Отведи Юджина на кухню, пусть Филлис сварит ему кофе покрепче.
      Он взял Джанет за руку и подвел к серой машине.
      - Джан, - ласково сказал он. - Дальше вы поедете на ней. Ты знакома с этой моделью - патрульный ''Черный ровер''. Это подарок от меня к свадьбе. Управлять им ты умеешь. Я покажу кое-что еще...
      Болдуин закрыл дверь, и Русов перестал слышать голос Грегори.
      Каштановые волосы Филлис были растрепаны. Ни слова не говоря, она нервно налила Русову кружку кофе из никелированного агрегата. Русов сел за стол, взял кружку обеими руками и стал прихлебывать. Напряжение постепенно уходило из тела, в голове прояснилось. Болдуин сел напротив, поглядывая то в окно, за которым продолжали вспыхивать красные сполохи, то на Русова.
      - Да, попались мы таки поклонникам Трехликого, - мрачно сказал он. - Руки чешутся, взял бы пистолет и перестрелял всех разрывными пулями.
      Вскоре появились Грегори и Джанет.
      - Всем кофе! - бодро приказал Грегори. - Сегодня у моей племянницы свадьба, а мы даже не поднимали бокалов.
      Они чокнулись - пускай не бокалами с шампанским, а кружками кофе. Закусили бутербродами. Джанет как будто совсем пришла в себя и даже улыбнулась.
      - Странный у нас свадебный ужин, - молвила она. - Будет о чем вспомнить.
      - Скорее не ужин, - усмехнулся Грегори, - а очень ранний завтрак. С вашего разрешения я заберу молодого супруга на несколько минут.
      Они сели на диван в глубине гостиной. Грегори с минуту молчал. Он выглядел усталым, но в то же время довольным: похоже, возврат к активной деятельности пришелся ему по вкусу.
      - Скоро Джанет заснет опять, - заговорил он. - Двойной заряд из парализатора не шутка. Средство, что я дал, действует недолго. Сонливость продлится около суток, но потом должна пройти без вредных последствий. Джанет просто хорошо отдохнет. Машину придется вести тебе. Возьми карты.
      Он вынул из кармана сверток и развернул одну из карт.
      - Вы поедете в Канаду окольным путем - так будет труднее выследить. Я отметил маршрут на картах, постарайтесь не сбиваться с него. Часто придется ехать обходными дорогами, они безопаснее. Крестиками помечены места, где можно остановиться для отдыха. Но ситуация быстро меняется, поэтому будь настороже. Тебе поможет Джанет. Она не такая беспомощная, как кажется, но сейчас все зависит только от тебя. Ты понял, как ехать?
      - Да, - Русов разглядывал карту. - Дорога знакомая, к аэропорту Гринфилд.
      - И много дальше. - Лицо Грегори помрачнело. - Так что произошло в этой церкви Трехликого, Юджин?
      - Нас затащили туда для какого-то ритуала, - неохотно ответил Русов. - Они называли это приношением Лилит. Но я успел подбросить кое-что, так что ритуал не состоялся.
      - Все из той же табакерки? - улыбнулся Грегори.
      Русов растерянно кивнул. Похоже, Грегори знал больше, чем он предполагал.
      - Они не успели надругаться над Джанет, - голос Грегори прозвучал бесстрастно. - Она так и лежала, одетая, на алтаре. И все вокруг лежали вповалку тоже. Страшная вещь - эти психотронные излучатели. Что ж, поклонники Трехликого дорого заплатили за свою наглость. Только подумать, что такое может твориться в самом сердце Америки!
      Русов промолчал. Грегори опять полез в карман и достал другой сверток.
      - Здесь деньги. Возьми, в дороге понадобятся.
      - Что вы, Грегори... - стал возражать Русов.
      - Бери! - В голосе Грегори прозвучал приказ. - Без денег вы далеко не уедете, эта машина жрет уйму бензина. Безопасность Джанет для меня дороже. И запомни, расплачивайтесь только наличными. Если активизируете карточку, вас быстро вычислят.
      Русову ничего не оставалось делать, как взять деньги. Потом уложил в карман карты. Грегори с улыбкой смотрел на него и неожиданно похлопал по плечу:
      - Маловато мы с тобой виски попили, парень. Как-то быстро все произошло. Но надеюсь, мы еще встретимся. А пока ни мне, ни тебе скучать не придется. Тебе надо довезти Джанет, да и собственную голову в целости. И заодно понять, что делать дальше. Разбираться придется самому, такие в этой игре правила. А я... хочу показать, что кот хотя и старый, но ловить мышей еще может.
      Разъезжались согласно плану Грегори. Сначала уезжал он вместе с Болдуином и Филлис. Если за домом наблюдали, то из-за темноты различия могли не заметить и решить, что Грегори возвращается домой с Русовым и Джанет.
      - Цзин так просто не проведешь, - хмыкнул Грегори, - но они только едут сюда.
      Он подмигнул Русову:
      - Похоже, твой приятель Морихеи запудрил им мозги, слишком долго медлили. А теперь о них позабочусь я.
      Русов и Джанет отправлялись в путь позднее. Поспешно перегрузили вещи из машины Джанет в серый автомобиль. Сумки пришлось ставить в салон, так как багажник был заполнен канистрами с бензином.
      Грегори обнял Джанет на прощание, потом усадил ее, опять сонную, на заднее сиденье, прикрыл пледом, пожал руку Русову.
      Болдуин и Филлис попрощались тоже. Они уехали.
      Русов сидел, глядя на часы. Через двадцать минут он завел двигатель (тот сумрачно зарычал, словно проснувшийся пес) и выехал из гаража. Фары зажигать не стал. Вскоре пустынные улицы остались позади. За городом Русов включил свет, впереди белела дорога к аэропорту Гринфилд и дальше на запад. Джанет спала, свернувшись под пледом на заднем сиденье. Русов глянул в зеркало заднего вида: красные сполохи все еще озаряли облака над Другим Долом. Перевел взгляд вперед.
      В свете фар навстречу неслись снежинки, словно пытаясь преградить ему путь.
      9. Джанет
      Их путь лежал на запад, к великой североамериканской реке Миссисипи. Там предстояло повернуть и двигаться вдоль ее берегов в сторону Канады... Длинная дорога, извилистая дорога, узкая дорога на глубокий север. Грегори не рекомендовал короткий путь через Детройт.
      По прямой до Миссисипи было менее двухсот миль, но из-за Черной зоны, протянувшейся на юго-запад от Чикаго, путь удлинялся втрое. Местами дорога была плохой, и Русову приходилось ехать медленно.
      Темно и пустынно было на этой дороге - Русов миновал несколько спящих городков, но не встретил ни одной машины и ни одного человека. Словно непроглядная тьма ночей прошлого, когда люди не знали электрического света, вернулась на Землю. Не в силах бороться с этой темнотой, спали поля, спали города, спала Джанет на заднем сиденье. Только Русов упорно вглядывался в дорогу, да гудел его единственный союзник - мощный мотор.
      Темнота отступала перед ними, но не уходила совсем.
      На хороших участках Русов увеличивал скорость, на развилках приходилось тормозить. Не везде дорожные указатели поддерживались в хорошем состоянии, и приходилось подолгу вглядывался в карту. Через несколько часов ему стало казаться, что уже целую вечность борется с этой темнотой, и силы были на исходе.
      Но темнота не выдержала первой. После широкой реки, тускло блеснувшей под мостом, по небу понемногу разлился серый свет, а потом в зеркале заднего вида Русов снова увидел красное зарево. На этот раз оно возвещало восход солнца.
      Наконец показался первый городок, отмеченный на карте Грегори крестиком безопасности. Русов увидел на окраине мотель, получил от сонной хозяйки ключ от номера и подогнал машину к крыльцу. Джанет крепко спала и сонно пробормотала что-то, когда Русов попытался ее разбудить. Пришлось вносить на руках, предварительно открыв входную дверь.
      Русов повозился, пока вытаскивал Джанет из автомобиля, но дальше тяжесть ее тела показалась необременительной.
      ''Натренировался на складе'', - усмехнулся он про себя, укладывая Джанет на широкую кровать.
      Потом сходил закрыть машину, запер дверь номера и в замешательстве поглядел на Джанет: не спать же ей одетой? Он встал на колени, снял с ее ног сапожки и носки. Поколебавшись, расстегнул и стянул джинсы. Трусики при этом сбились, и Русов стыдливо их поправил. Ноги у Джанет были длинными и стройными, и Русов залюбовался ими. Спохватившись, стал раздевать дальше. Кофта и блузка потребовали больших ухищрений: пришлось усадить Джанет и, придерживая за плечи, действовать одной рукой. Наконец справился и с этим.
      Оставалось откинуть одеяло с другой стороны кровати и перенести туда Джанет.
      Уложив девушку, Русов не смог оторвать от нее глаз. На белой простыне розовели в утреннем свете изгибы плеч, слегка лоснился живот, по бедрам словно стекал золотистый мед, а грудь тихо вздымалась и опускалась - упругая, налитая дремлющей жизненной силой. На щеках Джанет вместо прежней бледности появился слабый румянец, а губы приоткрылись, словно она улыбалась чему-то.
      Русов почувствовал, как снова пробуждается влечение к ней - и одновременно тревога. Пожалуй, впервые он ощутил всю хрупкость доверившейся ему жизни, всю тяжесть ответственности за нее.
      Он заботливо прикрыл Джанет одеялом, задернул шторы, потом разделся и лег с другой стороны кровати. Мелькнувшая напоследок мысль вызвала у него улыбку.
      Он впервые лежал в одной постели с Джанет - молодой муж рядом с молодой женой... В следующее мгновение он уже крепко спал.
      Проснулся, словно его толкнули. Но в комнате никого не было, только сквозь шторы пробился золотой солнечный луч. Рядом тихо посапывала Джанет. Русов глянул на часы - полдень. Очень хотелось закрыть глаза и уснуть, но вместо этого он встал, пошел в ванную и стал под холодный душ. Нужно было спешить, охотники и так долго медлили. Странно, что так долго. Но теперь охота началась.
      Он сходил к машине, отыскал сумку с вещами Джанет и отнес в номер, чтобы ей было во что переодеться. Теперь нужно было раздобыть что-нибудь на завтрак, Русов чувствовал голод. В машине была провизия, но ее следовало приберечь на черный день.
      Проблема разрешилась просто, еще раз напомнив Русову, что находится в цивилизованной Америке. Хозяйка сказала, где найти FAST FOOD - ресторанчик с ''быстрой пищей''. Русов проехал пару кварталов и ему даже не пришлось вылезать из машины, два соблазнительно увесистых пакета подали прямо в окошко.
      К мотелю вернулся с чувством тревоги, на полчаса оставил Джанет одну. Но в комнате было спокойно, Джанет спала. Разбудить ее оказалось непросто - Русов уже начал беспокоиться. В конце концов она как будто очнулась: двигаясь как сомнамбула, пошла в ванную, вернулась закутанная в полотенце, апатично глянула на еду и вознамерилась лечь опять.
      - Одевайся, дорогая, - сказал Русов, отвлекаясь от прожевывания бутерброда. - Надо ехать дальше. Поспишь в машине.
      - Но я хочу спать, - по-детски обиженно сказала Джанет, садясь на кровать и с недоумением оглядывая комнату. - Где это я?
      Сердце Русова упало: неужели Джанет потеряла память? Он терпеливо сказал:
      - Мы едем к твоим друзьям в Канаду. Одевайся, Джанет. Впереди еще долгий путь.
      Джанет посидела, надув губы и став похожей на маленькую девочку, которую взбалмошные родители тащат неизвестно куда, потом буркнула:
      - Отвернись!
      И принялась одеваться, хотя и в замедленном темпе.
      До машины дошла сама, но едва устроилась на заднем сиденье, как заснула опять. Русов постарался прогнать тревогу: в конце концов Грегори сказал, что сонливость Джанет продлится около суток.
      Он отъехал от мотеля. Пока были в населенных местах, следовало заправить машину. Скоро попалась заправочная станция, а вернее - пункт для зарядки жуков электромобилей. Для машин на бензине была только одна колонка.
      Услышав, во сколько ему встали пятьдесят литров синтетического бензина, Русов присвистнул - двадцать тысяч долларов! Да, денежки Грегори придутся кстати.
      Опять перед ним была дорога, но теперь освещенная солнцем и приветливая. Часто попадались встречные машины, фермерские домики, иногда проезжал небольшие города. Постепенно небо у горизонта сгустилось в полоску синевы, но она не приближалась, а только ширилась, и Русову стало казаться, что за ней ничего нет: их мир заканчивается, и дальше начинается другой - мир вечной синевы и покоя...
      Он понял, что за много миль увидел великую Миссисипи.
      Здесь их маршрут сворачивал на север и далее пролегал заброшенными дорогами, отмеченными на картах Грегори пунктиром. Лишь изредка предстояло ехать по автострадам. Видимо, Грегори надеялся, что если кто-то взял их след, то потеряет в этой глуши, у самых границ Черной зоны, накрывшей почти весь Висконсин...
      Русов ехал медленно. Дорогой давно не пользовались - местами ее занесло землей, и жухлая от ночных заморозков трава покрывала желтым одеялом от края до края. Несколько раз попадались промоины, но машина была с двумя ведущими мостами, и Русов привычно одолевал препятствия, переключая передачи. Сказывался опыт вождения газика по бездорожью Карельской Автономии.
      Слева раскинулась голубая гладь Миссисипи. Видимо, ниже по течению река была подпружена плотиной, потому что казалась необозримой, как море. Кое-где виднелись острова. Голубизна великой реки была холодной, осенней, но не мертвой, как синева Мичигана. Миссисипи жила и несла воды к далекому югу. Над ней вздымались утесы, по скалам карабкались сосны, в небе кружилось несколько птиц.
      - Как красиво! Я уже в раю? - раздался сзади голос Джанет.
      Русов притормозил и оглянулся. Джанет весело улыбалась. Она сидела прямо, глаза блестели, в них не было и следа сна. Она словно вынырнула, освеженная, из глубоких вод.
      - К счастью нет, - шутливо сказал он. - И при таких ценах на бензин до рая едва ли доберемся.
      Джанет потянулась, сквозь блузку выпукло обозначились груди.
      - Ладно, перебьемся. Только дай поесть, а то я умираю с голоду. И давай выйдем, разомнемся немного.
      Русов остановил "ровер" и вышел. Настороженно огляделся, но голубой простор и прохладный воздух, казалось, не таили угроз. На полегшей траве постелили пластиковую скатерть. Джанет стала нетерпеливо выкладывать содержимое пакетов, а Русов после нескольких попыток отделил от заднего сиденья два удобных пуфика.
      Некоторое время не разговаривали: Джанет была поглощена едой, а Русов смотрел на широкую реку.
      - М-да, кофе у них неважный, - наконец заговорила Джанет. - Как-нибудь надо сварить настоящий. Дядя собирался положить нам банку.
      Она поставила кружку и с сомнением поглядела на Русова.
      - Послушай, Юджин. Мне кажется, я очень долго спала. И видела много снов. Только никак не пойму, что сон, а что явь. Помоги мне разобраться, ладно?
      - Хорошо, дорогая, - сказал Русов и ощутил холод внутри.
      Что запомнила Джанет? Какие кошмары отныне будут мучить ее?
      Джанет слегка нахмурилась:
      - Я видела сон. Мы стоим перед алтарем. Горят свечи, и пастор объявляет нас мужем и женой.
      - Это не сон, Джан, - губы плохо слушались Русова. - Погляди на свою левую руку.
      Джанет подняла руку, вытянула пальцы и долго смотрела на золотое кольцо. Потом улыбнулась:
      - Это надо же! Значит, я и в самом деле замужняя женщина.
      Она уронила руку и снова нахмурилась.
      - Я видела сон, - продолжала она. - Я лежу на чем-то черном. Вокруг опять горят свечи, а за ними маячат тени. Мне как-то известно, что они хотят сделать со мной. Это хуже смерти. А потом раздается этот ужасный смех...
      Она не закончила, Русов торопливо заговорил:
      - А это был сон. Точнее, кошмар. Поклонники Трехликого и в самом деле оглушили нас из парализатора и затащили в свою церковь. Наверное, хотели совершить какой-то богохульный обряд. Но я подбросил одну штуковину, которая всех вырубила. А потом явился Грегори с подмогой.
      - Хорошо. - Джанет говорила по-прежнему без выражения, но лицо несколько прояснилось. - И я видела еще один сон, очень красивый. Будто мы едем по мосту, и он превращается в радугу у нас за спиной.
      Русов молчал, потрясенный.
      - Это тоже сон, - сказал наконец. - Я видел такой же, только давно. Но я не знаю, что он может означать.
      - Как странно, - тихо вздохнула Джанет. - Мы видим одни и те же сны?
      Ехали снова. Джанет перебралась вперед, и они любовались пейзажами. Постепенно стало вечереть, воды Миссисипи окрасились в розовые тона. Заброшенная дорога влилась в ухоженное шоссе, которое привело в город Галена.
      Как и в Другом Доле, на улицах было немного машин, немного и пешеходов. Но город отличался от встретившихся по дороге: гордые особняки неведомых Русову архитектурных стилей - с колоннами и арками - стояли вдоль улиц. Здания были потрепаны непогодой, краска на многих давно поблекла, но сумерки накрыли их милосердным покровом, и город смотрелся величественно. Так, наверное, выглядели древние города Европы до того, как на них пролился тот адский дождь.
      Они ехали медленно. Джанет сначала заворожено смотрела в окно, потом стала поглядывать на Русова.
      - Где мы будем ночевать? - спросила она.
      Русов подумал:
      - Лучше где-нибудь на окраине, в мотеле. Чтобы побыстрее добраться до машины в случае нужды.
      Джанет коротко рассмеялась:
      - Ну что же, давай поищем мотель. Не помешает и кафе, нужно перекусить.
      Кафе нашли без труда. Легко нашли и мотель, город был кусочком прежней цивилизованной Америки.
      Комната в мотеле как две капли воды походила на ту, где провели предыдущую ночь или скорее утро, только шторы другого цвета. Джанет сразу задернула их и ушла в ванную.
      Русов остался ждать, чувствуя нарастающее смятение. Весь этот день после того, как Джанет очнулась от глубокого сна, одна мысль неотступно преследовала его. Он пытался гнать ее, но та возвращалась, возбуждая и пугая одновременно. Мысль о том, что этой ночью у него впервые будет близость с женщиной...
      Джанет долго не было. Наконец она появилась - в халатике и с распущенными волосами. Она тоже выглядела смущенной, присела на кровать и робко положила ладонь на плечо Русова.
      - Это надо же. Я не думала, что у нас будет такая брачная ночь. В случайном мотеле, словно мы любовники и от всех прячемся.
      Сказано было так рассудительно, что Русов рассмеялся. Нервное напряжение отпустило, он повернулся к Джанет и привлек к себе.
      Его окутал волнующий аромат и щекочущее прикосновение женских волос, он нашел ее губы, и оба застыли, погружаясь друг в друга - взглядами в темноту расширившихся зрачков, языками во влажные глубины за раздвинувшимися губами. Джанет закрыла глаза и задышала чаще. Русов тоже чувствовал, как все сильнее бьется его сердце.
      Неожиданно Джанет отстранила его и легла на спину.
      - Меня сейчас начнет трясти, любимый, - проговорила она, голос и в самом деле дрожал. - Давай сделаем это поскорее. Только выключи свет.
      Свет погас. В комнате стало темно, только на постели белело тело Джанет. Русов понял, что она распахнула халатик. Он торопливо разделся и лег рядом. Руки Джанет притянули его. Впервые, с ощущением подобным сладостному ожогу, он ощутил ее нагое тело собственным телом: часто вздымающуюся грудь, напрягшийся живот, нежную мягкость внутренней стороны бедер. Лицо Джанет смутно виднелось на белизне подушки, глаза были закрыты, но руки неловко помогали Русову... И вдруг он вошел в нее - Джанет ойкнула, а Русов испытал сотрясение всего тела, а потом умиротворение и покой.
      Немного спустя Джанет попыталась выбраться. Русов сдвинулся и лег рядом.
      - А знаешь, держать на себе мужчину довольно тяжело, - запыхавшимся голосом сказала Джанет. - Я об этом как-то не подумала. Думала только, что в первый раз будет больно и неудобно.
      - Тебе было больно? - спросил Русов. Чувство необычайного покоя наполняло его - словно вернулся в родной дом после долгих странствий, оставив позади все тревоги этого мира.
      - Немного, - голос Джанет звучал ровнее. - Сущая ерунда. Ну и как, тебе было хорошо?
      - Мне было приятно почувствовать тебя всю, - застенчиво сказал Русов. - А потом все произошло так быстро, я не успел ничего понять. Но я знаю, что очень люблю тебя, Джанет. А как было тебе?
      - Да никак, - со смешком отозвалась Джанет. - Немножко тяжело, немножко больно. Но ты не огорчайся, Юджин. В умных книжках написано, что женщины начинают чувствовать удовольствие не сразу. Мне хорошо уже от того, что хорошо тебе.
      Она повозилась.
      - Ну вот, мне опять нужно в душ.
      Встала, поцеловала Русова в щеку и ушла. Русов остался лежать, наслаждаясь чувством мира и покоя. Вернулась Джанет, легла рядом и обняла его.
      - А у тебя были раньше женщины? - спросила она.
      - Нет, - сказал Русов. - Да я и не любил никого до тебя. Только мать и сестричек.
      Больше не разговаривали. Руки и теплое дыхание Джанет уносили Русова куда-то, словно ласковые волны незримого моря. Так, обнявшись, они и ушли в ночное странствие, о котором утром Русов не смог вспомнить ничего, осталось только ощущение легкости и света...
      Когда он открыл глаза, Джанет была на ногах и уже одета.
      - Нечего, - рассмеялась она, уклоняясь от рук Русова. - Для любви у нас будет ночь. А сегодня я хочу доехать до Городов-Близнецов. Говорят, это одни из немногих городов, сохранившихся какими были до войны.