Русов стиснул зубы и переступил порог. На этот раз в кармане не было спасительной коробочки Сирина.
      Войдя, огляделся. Вспомнилось название старого фильма - "Почтальон всегда звонит дважды". Да, если убегаешь, то возвращаешься на старое место. И, похоже, не один раз...
      Снова зал, и два ряда колонн веером расходятся от входа. Стены задрапированы красным, поэтому у света багровый оттенок. Только колонны в этот раз не черные, а розово лоснятся и целиком покрыты барельефами.
      Русов подошел к ближайшей и вытянул руку, наполовину ожидая, что та провалится в глубину. Но пальцы коснулись не то пластика, не то дерева. Он вгляделся: по всей колонне причудливо сплетались тела мужчин и женщин, напомнив Русову изображения в древнеиндийских храмах.
      Он поднял глаза.
      Колонны делили обширное помещение на три части, словно и в самом деле храм. В дальнем конце сгущалась темнота, но было видно, что справа и слева стоит по высокому черному стулу, или скорее трону. Центральный проход между колоннами уходил в непроглядную тьму.
      Оба трона пустовали...
      Русов перевел дыхание. Скорее всего, он наткнулся на очередное капище поклонников Трехликого. Но они сами и их хозяева (или их изображения) к счастью отсутствовали. Надо возвращаться в номер и уезжать из этого отеля поскорее...
      Сзади раздался лязг закрываемой двери. Русов едва не подскочил и обернулся.
      Никого. Только дверь оказалась запертой, и никакой рукоятки на темных досках...
      Странный дурманящий аромат появился в воздухе, слегка закружилась голова.
      Тяжело дыша, Русов обернулся снова.
      На этот раз левый трон не был пуст...
      Сначала Русов подумал, что это Ливви. Только богаче стало платье прозрачной зеленью обтекало груди, да пышнее волосы - и вдобавок темнее в сумраке зала.
      Но потом понял, что это не Ливви. Слишком яркой зеленью светились глаза женщины. Слишком вызывающей была красота, а на полунагих коленях лежала красная роза.
      - Вот мы и встретились снова. - Слова прозвучали тихо, но зал откликнулся легкой вибрацией, а Русов почувствовал, как по телу пробежала волна томления.
      Женщина встала, и роза соскользнула на пол.
      - На этот раз ты мой гость, а не я твоя гостья. - Голос звучал бархатисто и нежно, и стены откликнулись волнами темно-багрового света. - И ключи от этого дома у меня, а не у тех, кому ты их неосмотрительно отдал. Но не бойся. Разве Лилит причиняла кому-либо зло? Она несет только любовь...
      Женщина медленно приблизилась. Ее платье было соткано скорее из света, чем из ткани. Зеленый свет исходил от платья, красный от стен, и других цветов не было в зале. Хотя не совсем... Груди и бедра Лилит сверкали белизной, выступая из струящейся зелени. Русов смутился и перевел взгляд на лицо.
      И слишком поздно понял, что нельзя смотреть в глаза Лилит...
      Они были как два колодца - сначала зелень прозрачна, потом темнее и темнее, а на самом дне чернота. Они были как два жадных смерча, засасывающих взгляд. Они были как ворота в никуда - в знойную пустыню, где томились наверное тысячи, а то и миллионы душ...
      Он почувствовал жар на плечах - это Лилит положила на них руки.
      И потерял сознание, когда ее губы сладострастным пламенем прожгли ему рот...
      Очнулся, услышав холодный смех. С трудом открыл глаза: он стоял на коленях и пол был странно знаком - те же черно-белые шахматные квадраты, что он видел в отеле. Головой прикасался к чему-то округлому и сначала подумал, что это бедро Лилит, но потом почувствовал виском холод. Рядом стояла одна из колонн, это она не дала упасть.
      Снова раздался смех, и от него исходил еще более ледяной холод, чем от колонны.
      - Сестра, у тебя одно на уме. Оставь этого человека мне.
      Русов поднял взгляд. Голова раскалывалась, по телу пробегали содрогания то ли от холода, то ли оттого, что так внезапно оборвалось дурманящее прикосновение Лилит.
      Неподалеку стоял человек. Черные волосы до плеч, свободное черное одеяние с золотым поясом, босиком. Вот он слегка повернулся, и от пояса брызнули зеленые искры.
      Черный охотник!
      И он же Темный воин - это его изображение Русов видел в доме Брайана.
      - Он мой. - От слов Лилит тоже веяло холодом, и у Русова возникло ощущение, что два ледяных вихря возникли и медленно закружились по залу, прощупывая друг друга. - Я поцеловала его.
      Она стояла поодаль, платье уже не так бесстыдно оголяло грудь и бедра, а глаза метали зеленые молнии. Снова ощущение медленного жара пронзило губы Русова, и он непроизвольно облизнулся.
      - Ты думаешь? Даже мы не знаем ничего наверное в этом мире. - Человек в черном (если только это был человек) небрежно взмахнул рукой, и Русов увидел, что снял ее с рукояти меча. - Это и придает всему интерес.
      Он повернулся к Русову. Глаза были черны, узки как у Морихеи и так же невозмутимы. В них появился слабый блеск, словно два острия стали пронизывать Русова, проникая в самую душу. Что-то в глубине его существа содрогалось, пытаясь не допустить эти холодные лезвия, но вынуждено было уступать. Снова возникло ощущение падения в беспросветную бездну. "В третий раз..." - тускло отметило угасающее сознание.
      А потом из потревоженной глубины поднялся протест. "Снова его, Русова, пытаются раздавить. Не хватит ли?.."
      Ощущение падения вдруг исчезло.
      Русов с трудом поднялся с колен. Его покачивало, ледяной воздух касался щек, но отчаяние перешло в холодную ярость - как тогда в отеле, когда убаюкивал плачущую навзрыд Джанет.
      - Ты возьмешь его с собой? - деловито спросила Лилит. - Или заберет Он? Она кивнула на тьму в центральном проходе. На Русова даже не поглядела.
      Блеск в глазах Темного воина превратился в две колючие искры и вдруг погас.
      - Нет, - он со свистом втянул воздух. - Я не смогу. И ты тоже, хотя поцеловала его. Даже Он не сможет! Наш гость под иной властью.
      На этот раз Лилит посмотрела на Русова. Глаза превратились в две зеленые льдинки, а лицо стало тем, чем и было на самом деле - белым ликом ведьмы. Ее слова злобно хлестнули по Русову - словно осколки льда:
      - Скоро сюда придут! Если не пообещаешь рассказать им все, что ты знаешь, мы убьем тебя. Прямо сейчас. Что ты предпочитаешь: смерть от меча, или в моих объятиях? Первая будет быстрой, а вторая медленна и сладка.
      Русов попытался открыть рот. С первого раза заговорить не получились, словно он тщетно пытался крикнуть, чтобы пробудиться от кошмара. Наконец с трудом выговорил:
      - Вы просто изображения. Вы ничего не сможете со мной сделать.
      Но он не чувствовал уверенности, и голос дрогнул.
      Ему ответил холодный смех.
      - Ты не в отеле "Приют бродяг", где хозяйкой Ливви. - От слов мужчины синие зарницы вспыхивали в багровом сумраке зала. - Ты побывал на границе миров, а теперь перешел ее. Ты в мире, где властвует Лилит. Жаль, что ты видишь лишь один из ее залов. Но если ты умрешь здесь, то твое тело недолго проживет и там. Так что выбирай... И не лги. Ложные слова будут отсвечивать красным.
      Русов горько улыбнулся. Так вот каков отель, куда их завела Эмили. Интересно, сколько людей вошло сюда, чтобы больше не выйти. Или его, Русова, нашли бы где угодно? Какой смысл тогда бежать и прятаться?..
      Но холодная ярость не оставляла его. Не для того пересек полмира и завоевал любовь Джанет, чтобы подчиниться даже Владыкам тьмы. Власть над ним будет только у той, кого он любит.
      Он открыл рот, еще не зная, что скажет.
      И не закрыл его...
      Лилит повернула голову и издала тревожное восклицание. Зелень ее платья померкла.
      Мужчина в черном пригнулся, а потом выхватил меч - тусклая полоса блеснула в полумраке - и стремительным движением скользнул к Русову.
      Но взмах лезвия почему-то не достиг его. Русов услышал только смертоносный шелест воздуха возле самого горла.
      Теперь мужчина бежал к нему - Русов видел, что он напрягает все силы и полы черного одеяния бьются на ветру, - но такое же пространство шахматного пола разделяло их. Краем глаза Русов заметил, что Лилит и лес колонн стремительно уносятся вдаль.
      Мужчина приостановился и отчаянным взмахом метнул меч. Каким-то чутьем Русов понял, что от такого удара Темного воина нет спасения, и обмер от страха. Но меч словно завис в темнеющем воздухе, пол потек стремительнее, и мужчину унесло еще быстрее, чем Лилит. Следом исчез и меч.
      Русов перевел дыхание. Что это было?.. Ему почудился чей-то тихий смех. Но тут закружилась голова, ноги подкосились, и он упал.
      ...Очнулся от холода.
      Он ничком лежал на краю кровати, и угрюмый румянец окрашивал стены комнаты. Рядом посапывала Джанет.
      Русов рывком сел. Неужели ему все просто привиделось? Коридор, сумрачный зал, Лилит... Похоже что так, он даже не одевался - вон джинсы и рубашка висят на стуле. Ну и кошмары начали сниться, с ума сойти можно.
      Он зябко поежился и побыстрее оделся. Что он хотел сделать?..
      Ах да, узнать про дорогу и, если не расчистили, немедленно ехать на Тандер-бей.
      Он пошел к двери, но остановился: возникло неприятное ощущение, что сейчас кошмар повторится... Ну нет. Да и оставлять Джанет одну расхотелось. Потрогал ее за плечо.
      - Проснись, Джан. Нам надо ехать.
      Джанет вздохнула, перевернулась на спину и открыла глаза. Их зелень поблекла в холодном свете зимы.
      - Сходи, узнай про дорогу, - сказала она тускло. - Я посплю.
      - Нет! - Русов почувствовал панику: стало казаться, что комната схватила и цепко удерживает их красными лапами. - Вставай!
      Джанет снова вздохнула и села. Одевалась долго, как после первого ночлега в мотеле, а потом сказала, что хочет есть. Они пошли перекусить. Русов с внутренней дрожью выходил в коридор, но там оказалось обыденно, а лестница рядом.
      Ливви стояла у стойки в прежней позе, словно и не садилась. Русов снова вздрогнул: зеленое платье напомнило о Лилит. Вестибюль был по-прежнему пуст, а на стоянке не появилось ни одной машины.
      - Дайте нам чего-нибудь поесть, - невыразительным голосом попросила Джанет.
      Ливви встряхнула волосами, и платье на этот раз сползло с обоих плеч и едва удержалось на обрисовавшихся грудях. Не спеша поправила его и приблизилась с ленивой грацией.
      - К сожалению, есть только гамбургеры и кофе. Мистер Смит, может быть, вам пива?
      - Нет. - Русов почувствовал собранность, как с ним бывало на опасной охоте. - Только кофе.
      Сели за столик. Ливви удалилась, покачивая бедрами под струящимся платьем.
      - Странная она. - Джанет выглядела бледно. - На чем только платье держится? Воображаю, что здесь творится по вечерам, когда собираются водители дальнобойщики.
      Русов усмехнулся:
      - С грудей тогда точно сваливается. Несколько раз за вечер.
      Джанет слабо улыбнулась.
      Вернулась Ливви с гамбургерами и кофе. Сердце Русова забилось чаще от дразнящего аромата духов. Он попытался взять себя в руки и нарочито небрежно спросил:
      - Не знаете, расчистили пятьдесят третью?
      - По радио передали, что все еще закрыта. Водителям, едущим в Канаду, рекомендуют воспользоваться шестьдесят первой.
      В голосе прозвучали томные интонации. Ливви наклонилась, расставляя тарелки и кружки, и ее полные груди оказались прямо под носом Русова, видны были даже соски. Он ощутил острое желание ухватить их ртом, а сквозь тело прошло жгучее воспоминание о прикосновении губ Лилит.
      Русов сглотнул. Ливви улыбнулась и отошла, вильнув бедрами.
      - Что-то ты раскраснелся, Юджин. - Джанет вяло потянулась за кофе, но рука остановилась, а глаза расширились.
      Русов обернулся.
      Возле двери стояла Эмили, глядя на них с выражением досады на бледном личике. Передернула плечами и пошла к столу. Русов невольно посмотрел на Ливви: не выгонит ли девочку в поношенной куртке, грубых башмаках и явно без денег?.. Но Ливви не сделала ни шага, только смотрела на девочку.
      Не спросив позволения, Эмили села. Русов впервые заметил, что глаза у нее ярко-голубые. Он внутренне сжался, по-прежнему не доверял странной попутчице.
      - Хорошо, что я вас застала, - как ни в чем не бывало, объявила она. - Мне надо еще немного проехать.
      - Но мы сами не знаем, куда поедем. - Русов оправился от удивления и взял кружку. - Нам надо на Интернашенал-Фолс, но дорога закрыта. Может быть, поедем на Тандер-Бей.
      Эмили вдруг наклонилась к нему.
      - Не пейте кофе, - прошептала она. - Здесь отвратительный кофе - еще хуже, чем пиво. Как минимум, будет болеть голова.
      Русов от неожиданности отдернул руку и тут же почувствовал раздражение. То Джанет его учит, то маленькая девочка. У нее молоко на губах не обсохло!
      Джанет отставила кофе и с беспокойством поглядела на Эмили, а потом на Русова.
      - Юджин, - сказала просительно. - Я пойду, возьму кока-колы.
      - Проследите, чтобы она не открывала бутылки, - прошипела Эмили. И добавила обыкновенным тоном: - А мне возьмите мороженого. Мороженое здесь еще ничего.
      Русов смолчал. Он снова почувствовал стыд за недавнюю попытку овладеть Джанет против ее воли, и от робости в голосе любимой на душе заскребли кошки. А вдобавок возникло подозрение: не подмешала ли Ливви наркотик в прошлое пиво, видения были слишком отчетливы для обыкновенного сна?
      Вернулась Джанет с тремя бутылками кока-колы и мороженым.
      - Что-то Ливви сникла, - сообщила она. - Даже платье на обоих плечах оказалось.
      Пожевали гамбургеры. Не слишком вкусно, но с кока-колой кое-как проглатывались.
      - Ты готовишь вкуснее, Джан, - вздохнул Русов.
      Джанет слегка порозовела, в глазах впервые появился оттенок зелени.
      - И мороженое так себе. - Эмили поковырялась и отставила. - Здесь все так себе. Может быть, поедем?
      - Но дорога... - начала Джанет.
      - Пятьдесят третью давно расчистили, - покачала головой Эмили, и косички устроили небольшой танец. - Тут не стоит доверять ни кофе, ни радио.
      - И хозяйке тоже, - прошептала Джанет в ухо Русову.
      Тот поежился от приятного ощущения и одновременно почувствовал холод внутри. Неужели они и в самом деле попались в ловушку?
      - Подождите, я возьму вещи, - буркнул он.
      Взлетел по лестнице, кинул в сумку вещи Джанет, схватил куртки. Когда выходил, нос к носу столкнулся с Ливви.
      - Уезжаете, мистер Смит? - Голос прозвучал томно, а платье опять сползло, сквозь полупрозрачную ткань обозначились бугорки сосков. - Побудьте еще. Жизнь коротка, куда спешить? Так вы упустите массу удовольствия.
      Русов застыл в сумрачном коридоре: зеленые глаза Ливви притягивали, в волны каштановых волос хотелось зарыться лицом, а от волнующего запаха духов ощутил томление во всем теле... Снова обожгло воспоминание о поцелуе Лилит. Его вдруг охватило сумасшедшее желание - схватить женщину в охапку, втащить в ближайший номер, сорвать платье...
      Он почувствовал, что весь дрожит.
      А Ливви приблизила лицо, губы приоткрылись в манящей улыбке...
      - Мистер, поехали! - Эмили вывернулась откуда-то сбоку.
      Наваждение исчезло. Ливви словно ветром сдуло.
      Когда выходили из дверей, Русов оглянулся. Ливви стояла у стойки в прежней позе, сквозь разрез в платье белело бедро. Она улыбнулась и поддразнила Русова, высунув красный язычок.
      На улице Джанет повернулась к Эмили:
      - А почему ты не хотела, чтобы мы пили кофе, Эмили? У него что, такой плохой вкус?
      - Вкус-то ничего. - Русов заметил, что Эмили разглядывает его. - Только потом вы не скоро бы вышли из комнаты.
      - Сонное зелье? - предположила Джанет.
      - Нет, - хмуро сказала Эмили. - Скорее наоборот. Но девочкам не положено знать, чем занимаются взрослые, когда одни.
      Русов почувствовал, что краснеет. Он поудобнее перехватил сумки.
      И замер.
      Низкий тяжелый гул послышался из-за деревьев. Подул ветер, вздымая снежную пыль. Круговерть белых крупинок больно хлестнула по лицу. Из-за верхушек елей выплыл вертолет, и снежные шапки стали рушиться с ветвей, открывая угрюмую зелень.
      - Все-таки опоздали, - без выражения сказала Эмили.
      У Русова горячая волна прилила к щекам. Он хотел броситься к "роверу", но тут же понял, что им не успеть. Вертолет уже опускался в дальнем конце площадки. Хищная туша повисла над землей, крутящиеся винты взбивали снег. Винтокрылая машина разворачивалась в летящей метели, походя на гигантскую щуку. Широкая морда повернулась к Русову, и сходство стало еще заметнее.
      Вертолет сел. Квадратные стеклянные глаза уставились на замерших людей. Открылся прямоугольный люк, и оттуда один за другим стали выскакивать фигуры в белом камуфляже. Они до жути напоминали знакомых Русову белых призраков, и у него мороз пошел по коже.
      Белые быстро распределились по периметру стоянки, а одна фигура направилась к отелю. Русов сообразил, что их, похоже, не собираются оглушать из парализатора. Джанет обеспокоено глянула на него и взяла за руку.
      - Только не стреляй. Кажется, это военные. Дядя беспокоился, что тобой могла заинтересоваться разведка. Наверное, не хотят выпускать из страны.
      Русов прикусил губу. Двустволка осталась в машине, да и смешно отбиваться с нею от десятка автоматчиков. Похоже, их путешествие подошло к концу. Ну и ладно. Он ощутил внезапное облегчение: пусть этот секрет достанется Америке, зато он и Джанет будут в безопасности от белых призраков.
      Подошедший держал руку на кобуре. Из-под козырька настороженно блеснули глаза.
      - Армия США. Вы арестованы. Пройдемте в вертолет.
      Джанет попыталась возмутиться, стала говорить что-то о гражданских правах... На жестком лице военного появилась ухмылка.
      - Оставьте это, миссис. Если не подчинитесь, мы применим силу.
      Русов оглянулся: где Эмили? Но девочка исчезла, словно и не было. Не она ли завела их в ловушку?
      Он сидел на жесткой скамейке, руки скованы за спиной. Интересно, второй или третий раз на него надевают наручники в Америке? Рядом сидела Джанет, а напротив двое солдат. Белые комбинезоны, полускрытые шлемами головы, на коленях автоматы причудливой формы - словно инопланетяне из фантастического фильма.
      Русов глянул в сторону кабины: из-за спин пилотов виднелись разноцветные прямоугольники дисплеев, светящиеся шкалы. Корпус вертолета дрожал все сильнее, гул нарастал, за окнами ускоряли бег лопасти. Сейчас машина взлетит.
      Русов ощущал странное спокойствие: не надо больше бежать, выпутываться из ловушек, трястись от страха. Ну и пусть запрут на какой-нибудь военной базе. Они будут живы, а это главное. И Джанет останется с ним...
      Гул почему-то стал стихать.
      Русов недоуменно поглядел в окно: лопасти и в самом деле кружились все медленнее. И более плавно стали вздыматься вихри снега - странный медлительный танец. Он перевел взгляд на лица солдат напротив - те были по-прежнему безмятежны. Гул сделался еще тише и как-то... отрывистее.
      Русов облизал губы, происходило что-то странное. Он повернулся к Джанет.
      - Что это, Юджин? - Ее глаза потемнели, а голос дрожал.
      Русов остро пожалел, что не может обнять ее. Он потянулся и поцеловал Джанет в щеку.
      - Не знаю, любимая.
      Лопасти уже еле шли. Взметенный снег застыл в каком-то фантастическом вихре. Лица солдат окаменели, словно лица статуй. Вместо гула Русов слышал томительный скрежет...
      И вдруг он понял. Сердце замерло, а внутри все заледенело. Это скрежетали, останавливаясь, жернова времени.
      Останавливалось само время...
      А следом без звука отлетала дверь и, крутясь, исчезла в застывших снежных вихрях.
      Страшным холодом потянуло на Русова из белизны. Сердце часто забилось, и словно опять подступили к глазам воды черной реки. Отчаянным усилием воли он постарался не потерять сознание...
      Женщина стояла на снегу - босая, в слабо светящемся платье, с гирляндой цветов на груди. На ее лицо Русов глянул только раз и тут же опустил глаза, не в силах вынести столь ослепительной красоты.
      "Что сказал бы Морихеи? - почему-то пришла мысль. - Этот самоуверенный японец, у которого на каждый случай припасено стихотворение?"
      "И локоны у феи поседели, - раздались в его сознании тихие слова, - то иней времени оставил след..."
      И после молчания: - Но это не про меня.
      - Кто это, Лон? - чужим голосом спросила Джанет. Похоже, лишь они двое сохранили способность двигаться и говорить в остановившемся мире. Ее слова прозвучали странно - словно в голове Русова.
      И вдруг он всё вспомнил - в одно мгновение. Стало так жутко, что он едва не застучал зубами.
      - Твоя мать видела ее в тот вечер в Плезантвиле, - с трудом выговорил он. Губы двигались, но создавалось впечатление, что воздух не колеблется, а слова доходят иным путем. - И я видел ее за темной водой после нападения цзин...
      - Ты догадался, что это за река? - Голос женщины звучал мелодично, но словно колебался, и Русов чувствовал, что различает не все обертоны. - Это великая граница миров. Греки называли ее Стиксом...
      - Что ты сделала с ними? - Русов кивнул на окаменелых солдат. И почувствовал ужас: он что, не понял, с КЕМ говорит? Теперь это уже точно не сон.
      Но женщина покачала головой, и ярче вспыхнуло жемчужное мерцание волос.
      - Не надо меня бояться, Юджин. Я не причиню вам вреда. Так же, как не причинила вреда им... Ваш мир слишком тесен, время идет с одной утомительно однообразной скоростью. В моем мире оно струится тысячами потоков. Сейчас для окружающих время почти остановлено, оно замедлило ход в сотни раз. Но это ненадолго.
      Русов постарался преодолеть робость:
      - Как называется твой мир?
      - Он носит много имен. - Женщина помолчала. - Но в переводе на ваш язык это будет Сад... Несколько кусочков ты видел.
      - И там все могут управлять временем?
      От улыбки женщины сердце Русова замерло, а снег озарился призрачным голубым светом.
      - Я единственная госпожа Сада, - прозвучало в ответ. - Но некоторые из обитателей могут чему-то научиться... Может быть, научишься ты.
      - Я благодарен, что помогла нам, - неловко сказал Русов. - Чего ты хочешь? Я сделаю все, что ты пожелаешь.
      Женщина покачала головой.
      - Я не отдаю приказов, как Темные Владыки. Они стали на вашем пути, и поэтому я получила право на время вашего мира. Так что я могу помочь... Хотя раньше не думала, что снова увижу тебя.
      - Разве ты не знаешь будущего? - удивился Русов. - Если даже время в твоей власти...
      - Мне подвластны пространство и время, - раздались в его сознании тихие слова, - но не человеческое сердце. Какое будущее ты хочешь увидеть? То, где вы оба лежите мертвыми на снегу? Или то, где обнимаешь жену в неком уютном доме?.. Будущее творится сейчас, и только Всевышний может сказать, что случится с вами. Но Он милосерден и не станет делать этого... А я лишь хочу знать, что собираешься делать ты? Волей случая, хотя случая и нет, в твоих руках оказалась судьба этого мира. Я должна знать - помочь тебе, или оставить все как есть. Для этого остановила время и жду твоего слова. Что ТЫ скажешь?
      Русов почувствовал себя неуютно. Меньше всего ему хотелось, чтобы от него зависела судьба мира. Ведь все складывалось не так уж плохо. От поклонников Трехликого сбежали, от цзин как будто тоже... Пусть не выбрались из Америки, но и здесь жить можно...
      - Не знаю, - сказал он неловко. - Наверное, нас доставят на какую-нибудь правительственную базу. Придется раскрыть секрет "черного света" американцам.
      - Мы не хотели бы этого, - от голоса женщины словно ледяная игла вонзилась в сердце Русова. Он моргнул и мимолетно подумал: кого женщина имела в виду под "мы"? А та продолжала: - Америке было многое дано, но она только усугубила раскол в мире. Мы долго пытались удержать равновесие, но всему есть предел... Мы не хотим, чтобы ей досталась такая мощь. Последствия будут непредсказуемы, хотя скорее всего секрет перейдет Китаю. То, что вы называете "черным светом" - это вообще не оружие, а сужденная человечеству мощь. Но он был открыт слишком рано. Хотя кто знает... Но на тебя мы возлагали надежды.
      - Чтобы секрет достался Канаде?.. - сердце Русова оправилось и бешено застучала.
      - Ты догадливый молодой человек, - легкая насмешка почудилась в голосе. Впрочем, если бы не так, я не говорила с тобой... Да, скорее всего последним оплотом останутся Россия и Канада. Иначе всемирное государство возникнет слишком рано, и на планету прежде времени опустится тьма. Другие уцелевшие страны слишком замкнуты в себе и не имеют достаточных ресурсов, чтобы продержаться долго.
      - Вряд ли мы сможем добраться до Канады, - уныло сказал Русов. - Если даже избавимся от солдат, нас настигнут цзин. Мы слишком долго медлили. Разве что ты поможешь нам.
      - Я не совершаю чудес, - раздались в его сознании холодные слова. - Это не мой мир. Через небольшой по вашему счету интервал времени я должна оставить вас.
      Русов уныло посмотрел на застывшие снежные вихри. Он опять на распутье: что делать? На одной чаше весов - его жизнь и любовь Джанет. На другой - абстрактная судьба мира... Но какое ему дело до судеб мира? Он хочет жить! И так судьба играет им как игрушкой - даже в Америке оказался не случайно, а кому-то это понадобилось. Не пора ли выйти из этой непонятной чужой игры? Ведь наверное американские власти обеспечат им спокойную и комфортабельную жизнь, не придется больше бежать от зловещих белых призраков. Не кончится ли это бегство тем, что оба будут лежать мертвыми на снегу, как и предупредила прекрасная незнакомка?
      ...И тут лица поплыли перед ним. Мать улыбалась и поднимала руку для прощания. Сирин с бесшабашной улыбкой уходил по сумеречной дороге. Эрни глядела в темное будущее, но глаза светились далеким сиянием Сада. Рената смотрела голодным взглядом, словно тощая лиса на руинах мира. Грегори всматривался с непонятным ожиданием.
      Неужели все окажется напрасным? Их страдания, лишения, смерть?.. Никого из них не спрашивали, согласны ли они вступить в эту игру, но некоторые отдали жизнь, чтобы он, Русов, выжил. Или все же спрашивали - не говоря ни слова, но терпеливо дожидаясь ответа...
      - Лучше убей и меня, - хрипло сказал он. - Меня уже хотели убить. Пусть секрет не достанется никому.
      - Я не убиваю, - странная интонация послышалась в голосе женщины. - И так слишком много тех, кто жаждет смертей. Я дарю только жизнь... И любовь.
      - Это не ты?.. - Русов с трудом ворочал языком, хотя уже понял, что в этом остановившемся мире слова не нужны: вместо медлительных звуковых вибраций пространство молниеносно пересекают мысли. - Недавно что-то вырвало меня из кошмара... А еще раньше на кладбище я увидел необычайный свет.
      - В моем саду я сохраняю прекрасные уголки многих миров, - отдаленно прозвучал голос. - И иногда проливаю из него свет на Землю. Я хочу, чтобы она стала прекрасной, как Сад. Но до этого еще далеко. Или никогда не будет.
      Русов поглядел мимо женщины - возникло ощущение, что он смотрит в белесую бездну остановившегося снега. Но чувства падения больше не было. Мир послушно застыл вокруг. И зависел от одного его слова...
      - Я поеду дальше... - с трудом выговорил он. - Мы поедем дальше. Пусть будет, что будет.
      - Хорошо, - раздался тихий голос. - Слово сказано. Когда-нибудь вы поймете, что Владыки творят словом. Большей мощи нет во Вселенной.
      Женщина вдруг оказалась внутри вертолета, и сердце Русова бешено застучало, словно стремясь вырваться из груди. Мельком глянула на неподвижных солдат:
      - Если бы они меньше полагались на оружие. Если бы поняли, что такое истинная мощь и слава...
      Она наклонилась. Русов почувствовал странный, кружащий и одновременно просветляющий голову аромат цветов, а потом легкое прикосновение к запястьям. Руки освободились. Женщина снова стояла снаружи.
      - Выходите, - сказала она, и в голосе послышались юмористические нотки. Те, кто сидят здесь, ничего не поймут. В анналах ваших спецслужб появится запись еще об одном загадочном происшествии.
      Русов первым прыгнул на снег и почувствовал, с каким трудом опускается сквозь воздух - словно густую прозрачную патоку. "Мы движемся слишком быстро для этого мира", - понял он, протягивая руку Джанет.
      Та спрыгнула - ощутимо медленно - и озадаченно оглянулась. Женщина отступила, снежинки образовали мерцающий ореол вокруг лица. Черты его слегка затуманились, и Русов только моргнул несколько раз.
      - Поспешите, - сказала женщина. - Эти вас уже не догонят, однако впереди есть другие опасности.
      Но Джанет медлила, щурясь и все-таки пытаясь разглядеть лицо незнакомки.
      - Кто ты? - спросила она напряженно (или скорее так прозвучала ее мысль в сознании Русова). - Как твое имя?
      Снова голубой свет распространился вокруг, словно северное сияние заколыхалось вокруг уродливой туши вертолета и стройной фигуры женщины.
      - Мое Имя не может быть называемо, - тихо прозвучало в голове Русова. - Но я знаю, чего ты опасаешься. Не бойся. Я тоже почитаю всемогущего Бога. Но мир устроен сложнее, чем ты думаешь. А теперь... до свидания.
      Женщина подняла руку и словно отступила. Миг - и осталась только застывшая снежная круговерть. Лишь голубое сияние еще помедлило и погасло. Русов моргнул и отвернулся.
      - Пошли, - сказал он хрипло.
      Преодолевать сопротивление воздуха было трудно, снежинки обжигали лицо. Русов снова подумал, что их скорость относительно окружающего мира, наверное, составляет сотню-другую километров в час. Кто же обладает такой мощью, что в силах останавливать время?
      Вдруг двигаться стало легко, давление на щеки ослабело, и Русов снова увидел, как порхают снежинки.
      Он обернулся.
      Увиденное навсегда осталось в его памяти. Застывшие снежные вихри, словно нарисованные белой акварельной краской на фоне темно-зеленых елей. Серая туша вертолета, ощерившаяся ракетами из-под коротких крыльев - но с беспомощно оголенным нутром. Лица солдат, так и замерших на скамейках, как изваяния...
      "Если бы они знали, что такое истинная мощь и слава", - вспомнил он слова женщины.
      А потом повернулся и побежал.
      Их "ровер", похоже, никто не тронул. Русов открыл дверцу для Джанет. На ее лице так и застыло удивленное выражение; она села, не произнеся ни слова.