– Это последние пироги, да? – спросил Саймон. – Ну скажи мне, что это все. Пожалуйста, Эл.
      – Мне нужно еще приготовить меренги для лимонных пирогов, – сказала она, вынимая из духовки пышные пироги с ревенем и клубникой. – Но я полагаю, это можно будет сделать завтра утром, раз ты в таком отчаянии.
      – Слава Богу. – Саймон болтал длинными ногами на своем насесте, мраморном прилавке, единственном месте, которое Эллен выделила ему на кухне. – Мне тебя очень не хватает.
      – Что ты подразумеваешь под «не хватает»? Ты торчишь прямо перед моим носом все три часа! Я закончила бы все гораздо скорее, если бы ты мне не мешал! А ты постоянно дразнил меня и отвлекал. Просто какой-то ужас!
      – Ты ни о чем не думаешь, кроме своего теста, – сетовал Саймон. – Иди сюда, малыш. Удели мне внимание. Мне, мне!
      Эллен старалась не улыбаться.
      – Похоже, я тебя окончательно избаловала.
      – Тебя предупреждали о водовороте моей жестокости, милая девушка, – бормотал Саймон. – Так войди же в его потоки! Позволь завлечь тебя в его восхитительную пену!
      Эллен придвинулась к его ногам и помахала у него перед лицом своими вымазанными в шоколаде пальцами.
      – Ох уж этот водоворот жестокости! Ты можешь взбить крутой яичный белок или сливки в своем знаменитом водовороте?
      Саймон обернул свои сильные ноги вокруг ее талии, притягивая ее к себе и с жадностью обсасывая ее пальцы.
      – Ничего этого я не умею, – сказал он. – Но «крутой» и «сливки» вызывают у меня реальные приятные ассоциации – оба этих слова. Поэтому я…
      – Давай пойдем наверх.
      Саймон соскочил с прилавка, и они рука об руку пошли через затемненный молчаливый дом. Все остальные уже давно ушли спать.
      Эллен включила старинную викторианскую лампу с шелковым абажуром.
      – Это еще одна античная вещь от прабабушки Кент? – спросил Саймон, расстегивая рубашку. Его настороженный тон заставил Эллен улыбнуться.
      – Конечно, нет. Я купила ее в антикварном магазине на побережье, она показалась мне сексуальной. Вещи прабабушки очень хорошего качества, но никак не сексуальные.
      Саймон, казалось, был заинтригован.
      – Лампа? Сексуальная?
      – Так же, как атласный корсет слоновой кости, с кружевной отделкой. Он смотрится очень сексуально поверх хлопковой сорочки. Туго затянутый. Он придает таинственность. Создает ощущение мучительной неизвестности.
      – Ах да! – Саймон сбросил на пол свою рубашку. – Наподобие того бабусиного платья. Но все эти ленты и кружева, что скрывают твою фигуру, даже на миг меня не обдурят. Чем больше ты ее прячешь, тем ярче она мне видна.
      – Тогда, может, мне больше не утруждать себя и ничего не прятать? – Эллен вынула шпильки, раскрутив узел, уложенный на затылке, и стянула эластичную ленту с конца косы. Затем расплела ее и расчесала пальцами, так что волосы струящимися волнами легли вокруг лица и плеч.
      – Я весь день мечтал сорвать с тебя это платье.
      Эллен откинула волосы на спину.
      – Можешь срывать, если тебе так нравится, – заявила она. – Я больше не собираюсь его надевать.
      Он сдвинул брови:
      – Это еще почему?
      – Я тебе объяснила. Мне хочется привлекать больше внимания.
      – Но ты уже завладела моим вниманием. На сто пятьдесят процентов. Ты хочешь казаться раскованной и сексуальной?
      Эллен обхватила свою грудь сквозь несколько слоев хлопка и кружев.
      – Восхитительно! – пробормотала она, глядя на Саймона сквозь ресницы. – Что это? Неужто я открыла в тебе пуританскую жилку? Не перейти ли мне на крошечный клочок, прикрывающий только соски, как носят другие девушки? И ленты вокруг спины, с бантиками? Как ты думаешь, мне пойдет?
      – Это не вопрос, Эл, – коротко сказал Саймон. – Пойдет или не пойдет – дело десятое. Я не хочу, чтобы другие мужчины разевали рот на твои сиськи. Я вообще не одобряю непостоянства в подобных вещах, – добавил он.
      – Ишь ты, какой мачо! – У нее глаза расширились от его властного тона. – Все должно быть под твоим контролем! Ну, так что же ты не срываешь с меня платье? Я тебе позволяю.
      – Если бы я хотел сорвать твое платье, – ответил Саймон, – я бы не стал ждать твоего позволения. Позволение убивает цель. – Его руки сомкнулись вокруг ее талии. – Не того я хочу от сегодняшней ночи.
      – Где же тот необузданный мужчина, влезающий в окно соблазнять меня? – Эллен притворилась разочарованной. – О, Саймон, значит, сегодня ничего этого не будет?
      Лицо его сделалось неподвижным, как камень.
      – Это ты мне говоришь, Эл? Не провоцируй меня. Некоторые женщины действительно любят грубость и просят об этом. Если это то, что ты хочешь, так и скажи.
      Мысль о том, что у него были другие женщины, привела ее в ярость.
      – И надо полагать, ты старался делать все как можно лучше, чтобы удовлетворить их извращенные наклонности?
      – До некоторой степени, – ответил он сдержанно. – Хотя это не мои предпочтения. Но если для женщины это единственный способ, который помогает ей кончить, тогда я делал то, что должен был сделать.
      – О, как это благородно и по-мужски! Ты хочешь меня оттолкнуть, Саймон?
      – Нет! Черт побери, почему я должен…
      – Тогда зачем ты рассказываешь мне о невероятных сексуальных запросах других твоих женщин? Тебе не приходит в голову, что я могу чувствовать себя… ну, чуточку неудобно?
      – Я не хотел тебя раздражать, – проворчал он. – Но я не имею привычки подвергать себя цензуре. Я такой, какой есть. Принимай меня такого, Эл.
      – Так нечестно, – сказала она. – Потому что я при всем желании не могу заставить тебя мучиться от ревности. Мои прошлые эротические приключения настолько скудны, что мне практически нечего тебе рассказать. Множество неудачных свиданий, тупиковых развязок и одна несостоявшаяся помолвка.
      – О да. Твоя помолвка, Эл. – В голосе Саймона звучала мрачная ирония. – По поводу помолвки могу тебе признаться. Это была такая ревность, что кишки выворачивало наизнанку.
      – Но Брэд – это совсем другое дело! У меня с ним не было секса.
      – Это был твой выбор, Эл. Как и всегда в твоей жизни, малыш. И в том нет моей вины, что твой сексуальный опыт так ограничен.
      – Ты прав, Саймон! Спасибо, что ты так часто это подчеркиваешь. Теперь, когда ты рассеял все заблуждения на этот счет, возможно, я смогу наконец что-то сделать! Если еще не слишком поздно!
      Эллен была так сердита, что не могла оставаться с ним в одной комнате. Она повернулась и направилась к двери. Саймон обхватил ее за талию и рванул назад к своему твердому полуобнаженному телу, когда она уже взялась за ручку двери.
      – Ни черта подобного, Эл! – Он повернул ее кругом, лицом к себе, прижав ее спину к стене.
      – Саймон! – задыхалась Эллен. – Что ты…
      – Ты пытаешься возбудить во мне ревность этой болтовней по поводу сексуальной одежды и других мужчин? Это так, Эл?
      – Я…я…
      – Что? – Саймон рывком приблизил к ней лицо.
      Эллен только покачала головой, так как слова застряли у нее в горле.
      – Не надо, Эл. – Голос Саймона был четким и жестким. – Я действительно с трудом сдерживаю гнев. Не нужно меня провоцировать. Это плохая идея. Ведь мы понимаем друг друга?
      Она торопливо кивнула:
      – Конечно. Успокойся.
      Саймон издал грубый горловой звук и сжал ее в объятиях. Она чувствовала, как колотится его сердце. Этим отчаянным объятием он будто пытался вырвать у нее молчаливое обещание.
      Она обхватила его голову, притягивая его лицо вниз, чтобы целовать его щеки, подбородок, горло.
      – Извини. – Саймон обмяк и склонился над ней, положив голову ей на плечо. Я не хотел… О черт! Я тебя напугал?
      Эллен крепче сжала руки.
      – Нет, – солгала она.
      С минуту они молчали, тесно сплетясь телами.
      Наконец Саймон поднял голову. Он казался растерянным.
      – Я так старался быть хорошим. Но потом ты взялась меня подначивать, и все полетело к чертям собачьим!
      – Я не хотела тебя расстраивать. Только поддразнивала. Я пыталась тебя завести. Просто… мы с тобой свернули не туда, куда нужно.
      – Тебе нет никакой надобности меня заводить. Я и так постоянно на взводе. Просто будь сама собой. Оставайся, как всегда, милой – и мой штык для тебя будет тверд безотказно.
      Эллен улыбнулась.
      – Ты такой неистовый!
      Саймон ухмыльнулся и развязал пышный бант, украшающий ее скромное декольте.
      – Ого! Да ты без лифчика?
      Она возвела глаза к небу.
      – И что? Кто мог заметить под всеми этими кружевами?
      Саймон нахмурился:
      – Дело не в этом, а в принципе! – Он оттянул вниз лиф ее платья и обхватил обеими руками ее грудь. Внезапно в его прищуренных глазах мелькнуло подозрение. Он дернул вверх ее юбку. – Господи Иисусе! Ты продавала пироги целому городу вот так, с голой задницей? И ничего мне не сказала! – возмутился он.
      – Я хотела почувствовать себя порочной, – призналась Эллен, когда он стянул через голову ее платье. – Мне нравилось ощущать, как ветер гуляет под моей юбкой.
      Саймон рванул свои джинсы высвободить восставшую плоть. Она прыгнула перед ним в неутоленной жажде.
      – Я столько времени разговаривал с тобой в той палатке, и ты от меня скрывала! – Он сказал это почти обиженно.
      Эллен засмеялась, но голос ее прервался и перешел в легкий стон, когда рука Саймона проникла к ней между ног. Он дразнил ее, осторожно скользя пальцами внутри ее.
      – И что… что бы ты сделал, если бы я сказала тебе?
      – Я бы похитил тебя, – признался Саймон. – Кинул на плечо, утащил в ближайшее укромное место и оттрахал бы тебя до бесчувствия. – Он сгреб ее в объятия и положил на кровать, на ворох крахмальных простыней.
      Он встал на колени между ее бедрами, заслоняя собой ее тело. Эллен уперлась руками ему в грудь.
      – Мои приветствия победителю, – сказала она насмешливо. – Мистер Мачо.
      Саймон погладил ее снаружи своим округлым кончиком, затем надавил на нее, пока втиснулся внутрь.
      – Я люблю быть сверху. – Он ограничивался легкими короткими толчками, чтобы облегчить себе путь. Пробежав руками по ее груди, ребрам и талии, он задержался у нее на бедрах. – Мне нравятся различия между нами. Мне нравится, что я больше и сильнее. Мне нравится, что ты такая мягкая, гладкая и субтильная. Мне нравится проникать в тебя… вот… так.
      – Мне тоже это нравится. – Распластав руки у него на груди, Эллен выгнула спину, готовая встретить его настойчивое вторжение. – О Боже…
      Медленно и лениво двигаясь внутри ее, Саймон наклонился и забрал губами ее сосок.
      – Мне нравится, когда ты ловишься на крючок под действием моих чар, – пробормотал он, облизывая ей грудь. – Мне нравится, когда лицо твое делается розовым и глаза светятся, как сейчас. Когда у тебя такие глаза, ты сделаешь все, что я скажу. Тогда я чувствую себя подобно Богу. Мне это нравится, Эл. Мне кажется тогда, что ты вся моя.
      «Я и есть вся твоя», – хотела сказать Эллен, но слова рассыпались, едва родившись. Она судорожно сжалась вокруг него, когда ее накрыла прорвавшаяся волна удовольствия.
      Когда она открыла глаза, Саймон восхищенно смотрел ей в лицо.
      – Мне нравится слышать, как ты задыхаешься и стонешь, когда я вталкиваюсь в тебя… вот так. – Глубокий, жесткий бросок заставил ее вскрикнуть и вцепиться Саймону в плечи. Не от боли – от избытка ощущений. Он вращал бедрами вокруг ее бедер, прижимая каждую чувствительную точку. – Мне нравится, как ты сжимаешь меня внутри, – продолжал он. – Как ты обхватываешь каждый мой дюйм. – Саймон остановился, расположившись сверху нее.
      Эллен открыла глаза и растерянно заморгала.
      – Саймон? Не останавливайся.
      – А знаешь, что мне еще нравится? – В его веселых глазах блеснула насмешка.
      – Ах ты негодник! – засмеялась Эллен. – Ты противный, испорченный насмешник. А ну живо говори, что ты хочешь мне сказать! И продолжай, черт тебя побери!
      – Я становлюсь прямо как пьяный, когда ты меня распинаешь, – сказал Саймон, – когда ты кричишь, чтобы я замолчал и трахнул тебя наконец. Это делает меня невменяемым, как сейчас.
      – Тогда говори! – требовала Эллен. – Давай же…
      Голос ее захлебнулся, когда Саймон перекатился на лопатки, а она оказалась распростертой на нем.
      – Мне нравится, когда ты ездишь на мне подобно какой-нибудь грубой девушке-ковбою, взбешенной своим брыкающимся мустангом. Что из этого следует? То, что я счастлив быть твоим сексуальным рабом, Эл. Так что, по-твоему, это дает мне? Господство или подчинение?
      Она села прямее и с восторгом заерзала вокруг пульсирующего источника мужской силы.
      – Я думаю, это просто допинг, который делает тебя сверхсексуальным.
      – О, это и без слов ясно, – сказал Саймон.
      Эллен села, стараясь вобрать его в себя как можно глубже.
      – Значит, это еще вопрос, кому делать первый шаг? Саймон стонал, вскидывая бедрами под ней.
      – Кто-то должен вести в танце, – сказал он. – Поскольку я более агрессивная личность, эта миссия выпадет скорее мне. Но я человек гибкий и хочу тебе угодить. Черт побери, я сделаю любую вещь, о которой ты только можешь мечтать. Просто скажи, что ты хочешь или чего ты не хочешь. И я тебе это обещаю. Я слушаю, Эл.
      Он не сводил с нее пристального взгляда. Эллен посмотрела в его темные глаза и наклонилась поцеловать его.
      – Ну хорошо. Последний, кто входит в бассейн, получает право стать утопленником.
      Смех зажурчал как ручей, сливаясь с медленным танцем их тел.
      – Я куплю тебе ковбойскую шляпу и сапоги, – сказал Саймон. – И лассо тоже.
      – У тебя очень извращенный ум. – Эллен откинула голову назад, трясясь от смеха, продолжая раскручивать бедра по спирали.
      – Это тебе досталось в подарок за твой выбор. За то, что ты взяла в любовники бывшего малолетнего преступника. Я возбуждаюсь от жестокости. Но если серьезно, как ты думаешь, тебе бы это понравилось, Эл?
      – Что понравилось? – Она остановилась.
      – Быть привязанной, – сказал Саймон. – Ты позволишь? Ты мне доверяешь?
      Эллен смотрела в его прекрасные глаза. Каждый его вопрос содержал какой-нибудь подтекст. Все в нем было вызовом, желанием подчинить ее больше, нежели она сама это делала. И чтобы она все это ему предложила.
      Она схватила его руку и поднесла к губам. Втянула в рот его палец и осела вниз, пока пульсирующая мужская плоть втолкнулась вглубь до упора.
      – Я пойду тебе на уступки, так и быть. Но только если ты хорошенько запомнишь, что следующая очередь – твоя.
      Ответ был мгновенным.
      – Идет, – радостно улыбнулся Саймон.
      – А теперь, когда мы утрясли этот вопрос, – сказала Эллен, – ты должен расшевелить свой зад. – Она засмеялась на изумленный взгляд Саймона и схватила его руки, расправляя их у себя на бедрах. – Я рада быть твоей девушкой-ковбоем, но тебе придется дать мне что-то для бешеной езды.
      Саймон поднялся на вызов и с алчным свирепым ворчанием дал ей все, что она могла в себя принять, а потом увлек дальше. Он точно знал, под каким углом держать ее тело, чтобы выискать самые чувствительные места. Она таяла от удовольствия и рассыпалась на части, лежа на нем. Мощное биение внутри ее передавалось в живот и распространялось по телу вверх, закручиваясь в груди. Казалось, из этой завязи вырастает окрашенный розовым бутон, который должен превратиться в прекрасный цветок. Бутон набирал силу в груди, превращаясь в узел чистого светлого чувства, но освободить его, вероятно, могли только слезы. И они прорвались.
      Когда Эллен поникла, обессиленная, Саймон перекатил ее, дрожащую и рыдающую, на спину. Крепко держа ее под собой, он жестко вошел в нее, чтобы двинуться к вершине собственного взрывного удовольствия.
      Они дремали в медленном дрейфе вне времени сквозь густой туман ленивых поцелуев и ласк. Эллен наконец поднялась и села на край постели.
      – Я должна помыться, – пробормотала она.
      Саймон потянул ее за руку.
      – Зачем? Чего ради? Вернись обратно.
      Эллен искоса посмотрела на него.
      – Я вся скользкая, Саймон.
      – Но мне нравится, когда ты вся скользкая, – сказал он. – И чем больше, тем лучше. Когда я проснусь среди ночи с моей рассвирепевшей эрекцией, можно будет прямо с пылу с жару скользнуть в тебя одним движением.
      Она оттолкнула его руку и соскочила с кровати.
      – Это будет слишком легко для тебя. Лучше я буду делать так, чтобы в этом было больше вызова.
      Саймон встал и проследовал за ней в ванную.
      – Ты сама есть вызов, – сказал он. – Поверь мне, ты самый большой вызов, какой я когда-либо встречал в жизни. – Саймон схватил ее за плечо, когда она открыла дверь душевой кабинки. – Постой, у меня есть лучшее предложение. Стань в ванну и позволь мне тебя вымыть гибким шлангом. Тебе понравится.
      Она засмеялась ему в лицо.
      – Хватит выдумывать! Спустись с небес! Я устала!
      – Клянусь, я просто буду стоять перед тобой на коленях и мыть тебя, – настаивал Саймон. – У меня нет никаких задних мыслей. Я хочу служить тебе. Как надлежит покорному сексуальному рабу. Давай. Я буду такой хороший, вот увидишь.
      Эллен слишком устала, чтобы с ним препираться, особенно когда он так улыбался, как сейчас.
      Саймон был очень церемонен, скрупулезно регулируя струю, чтобы подобрать идеальную температуру. Он нахмурился, сосредоточенно намыливая свой срам, и затем сполоснул себя, чтобы опробовать воду.
      – Отлично, – сказал он и опустился на колени. – Откройте для меня свои ножки, о, великодушная повелительница!
      Эллен откинулась назад к прохладному кафелю и предалась блаженству. Саймон скользил мыльными пальцами вдоль каждой складочки, лаская ее с исключительной нежностью. Он водил наконечником шланга, споласкивая мыло струей теплой воды.
      О, с какой дьявольской ловкостью он управлял тем наконечником! Как невероятно чутко руководил им, безошибочно направляя его так, как она сама сделала бы для себя! Он продолжал ее ласкать, терпеливо и мягко подводя к еще одному восхитительному оргазму. Это было подобно внезапному ливню, сопровождающемуся яркой радугой, со сверкающими каплями воды и парным благоуханием сырой плодородной земли.
      Саймон закрыл кран, схватил полотенце и, похлопав им досуха по телу, наклонился к Эллен. Она положила руки ему на лицо и остановила его.
      – Нет, – прошептала она. – Ты обещал.
      – Я только хотел поцеловать тебя в то укромное нежное местечко, – подлизывался он, мучая ее своими словами. – Никаких пальцев, никакого языка. Просто мягкие, благоговейные, почтительные поцелуи.
      Эллен была бессильна противостоять его чарам.
      – Тебе нельзя доверять, – мягко сказала она, обхватывая его лицо. – И потом, нельзя всегда делать по-своему. Это нехорошо с твоей стороны, Саймон.
      – Но это хорошо для тебя, Эл. – Он посмотрел ей в глаза и наклонился ближе, прижимая к ней свои теплые губы. Точно как он сказал. Покрывая ее мягкими, благоговейными поцелуями. Обдувая своим дыханием ее чувствительную плоть.
      Он поднял голову и улыбнулся. Эллен всегда знала, когда он собирается ее обмануть, по этому блеску его глаз. Саймон раздвинул двумя пальцами нежные складки. Его язык скользнул глубоко внутрь, отыскивая источник влаги, вновь скопившейся от удовольствия, которое он расточал.