Саймон сидел потупившись. Нежное и ароматное мясо его не прельщало. Бифштекс был съеден только наполовину. Кора пыталась развеселить своего приятеля, хотя легче, наверное, было бы расшевелить бревно. Днем Саймон случайно наткнулся на нее в прачечной, куда пришел постирать свою одежду. Он подумал, что компания подруги юности может ободрить его вечером. Но это было большой ошибкой.
      Он отпил глоток пива.
      – Извини, Кора. Я сегодня не очень хороший собеседник.
      Кора возложила свой подбородок в чашу из сложенных рук.
      – Все понятно, – мягко сказала она. – Ты зациклился на Эллен, не правда ли?
      – Ничего подобного. Эл просто мой давнишний друг.
      Люди за соседним столом повернулись в их сторону. Саймон узнал Уилларда Блейра и его жену Мэй Энн. Они подозрительно смотрели на него.
      Смутное воспоминание оформилось в четкий образ. Те незаконные гонки на тракторе закончились плохо для владений Уиллардов. Тогда их собственности был причинен значительный ущерб.
      Прятавшийся внутри дьявол подвиг Саймона на широкую дерзкую ухмылку. Он высоко поднял свою кружку с пивом поприветствовать супружескую пару.
      Уилларды тотчас отвернулись.
      – Гм… только друг? – В голосе Коры звучала ирония. – Стало быть, для тебя не важно, что она помолвлена с Брэдом Митчеллом?
      – Не напоминай, – пробормотал Саймон. – Она достойна лучшего.
      – Это правда. – Кора выкрала у него одну из обжаренных картофельных соломок и обмакнула в его кетчуп. – А тонна кудрявых светлых волос, большие карие глаза, идеальная грудь и ножки, за которые не жаль умереть? Все это тебе не интересно?
      – Давай, давай, Кора, – кисло сказал Саймон. – Только все гораздо сложнее.
      На щеках у нее обозначились симпатичные ямочки.
      – Тогда ты не похож на большинство известных мне мужчин.
      – Вероятно, это так. К несчастью.
      Саймон чувствовал себя дискомфортно под проницательным взглядом Коры. Он отвел глаза и оглядел ресторан. У него на миг остановилось дыхание, когда он увидел среди обедающих Эдди Уэббера, своего лучшего друга по старшим классам.
      Эдди был не семи пядей во лбу, но зато всегда охотно составлял Саймону компанию, тогда как немногие водили с ним дружбу. Поэтому Саймон был ему благодарен, по крайней мере, до той роковой ночи, семнадцать лет назад.
      Это он, Эдди, был зачинщиком тех фейерверков, в результате которых сгорели конюшни Митчелла, и убежал вместе со всеми ребятами с места пожара, в котором обвинили Саймона.
      Сейчас парень изрядно растолстел, и его рыжие волосы поредели на макушке. Он ел барбекю на ребрышках. Заметив Саймона, Эдди перестал жевать и тотчас отвел глаза в сторону.
      Саймон снова посмотрел на свою тарелку, чувствуя себя еще унылее.
      – Мне становится нехорошо, – сказал он, – когда я думаю, что Эл помолвлена с Брэдом Митчеллом. Эта мысль отравляет мне аппетит.
      – Ох уж этот Брэд, – медленно проговорила Кора. Ее рука, добывшая еще одну соломку, застыла на полпути ко рту. – Да, он порядочный мерзавец.
      Ее натужный голос поневоле обращал на себя внимание.
      – Извини, Кора, если я что-то забыл, – сказал Саймон. – Но разве он раньше не был твоим парнем? Помнишь, я еще спрашивал тебя насчет твоих вкусов?
      – Да, тогда я сходила с ума по нему. Но это кончилось плохо. – Кора сделала себе «Маргариту» со льдом и попыталась улыбнуться. – Теперь это в прошлом. Но знаешь, что самое забавное? Мое скверное суждение о мужчинах выдержало проверку временем. Вот почему я по-прежнему одна.
      – Лучше быть одной, чем с Брэдом Митчеллом, – сказал Саймон.
      – Я полагаю, да, – пробормотала Кора. – Знаешь, Саймон, ты сделан из прочной материи, если тебе хватает мужества находиться со мной на людях. Но даже твоя репутация может пострадать. Так что имей это в виду!
      Саймон тупо уставился на нее:
      – О чем ты?
      – Ты не знаешь? – Кора проказливо ухмыльнулась. – Я шлюха из Ларю. А все началось с того самого лета, когда ты убежал. Кто-то пустил грязный слух, что у нас с тобой была бурная любовная связь. И будто после этого я, распутная авантюристка, заманила Брэда, чтобы заставить его жениться.
      – Уму непостижимо! – Саймон был ошеломлен.
      – Да-да. Это не шутка. Говорили, что ты оставил меня беременной, и что я тайно сделала аборт, избавилась от плода нашей любви. О Боже, с тех самых пор все продолжается и поныне! Ты не поверишь, какой вздор несут люди. О том, что я делаю за пятьдесят баксов или понюшку кокаина.
      – Чушь собачья! Какой идиот этому поверит?
      Кора попыталась рассмеяться, но не смогла.
      – Брэд вот поверил.
      – Так вот почему он поколачивал меня в то лето, – сказал Саймон. – Значит, он думал, что мы с тобой…
      – Да. – Кора сделала глоток коктейля. – Впрочем, оставим эту тему. От нее я склонна пить слишком много.
      – Хорошо, – с готовностью согласился Саймон. – Если все обстоит так плохо, почему ты все еще здесь?
      – Я уезжала на время, – сказала Кора. – Я прожила в Сиэтле несколько лет, но большие города не для меня. Чувствую себя оторванной от корней. А потом умерла моя бабушка и оставила мне свой передвижной дом из двух комнат. Я вернулась обратно, стиснула зубы и открыла «Уош энд шоп» (прачечная-автомат и отдел сопутствующих товаров). Это неплохой бизнес, хоть и не то, о чем я мечтала. Да и работаю как проклятая. Но это мое, и никто не может кричать на меня или что-то приказывать.
      – Я тоже пытаюсь наладить свою жизнь подобным независимым образом, – сказал Саймон. – Не считая, конечно, этой идиотской выходки с возвращением в Ларю. Словно специально явился, чтобы получить по башке! Эллен и Брэд Митчелл? Господи, большего поношения человеческого достоинства придумать невозможно!
      Кора кивнула.
      – Эллен – добрая девушка, и потому Брэд для нее плохая партия. Он будет ею помыкать. Она будет стараться угождать ему и подлаживаться к его матери, к этой ужасной суке Диане. Дело может принять серьезный оборот. Они прихлопнут Эллен как букашку.
      Саймон закрыл лицо руками.
      – Здорово рассказываешь, Кор! Я так живо представил себе картину. Спасибо тебе…
      – Брэду нужна такая жена, которая давала бы пинка его спесивой заднице, – мрачно сказала Кора. – Ежедневно и ежечасно. Но я с Эллен не настольно дружна, чтобы сказать ей это. Может, у тебя получится.
      – Я уже пытался, – сказал Саймон. – Она не желает слышать это от меня.
      Рука Коры дернулась на столе, выплеснув на скатерть коктейль.
      – О, черт, помянули к ночи! Это дерьмо уже тут. Слишком поздно бежать в туалет.
      Саймон повернул голову, дабы убедиться. Через окно в ресторан заглядывал Брэд. Его взгляд сомкнулся со взглядом Саймона, блестя бешенством.
      – Дерьмо, дерьмо, дерьмо, – застонала Кора, когда дверь распахнулась. – Это расстроит мое пищеварение.
      Саймон тотчас оценил противника беспристрастным профессиональным глазом, мысленно отметив детали. Брэд был очень массивный. Тело с накачанными мышцами. Огромные стиснутые кулаки. Перекатывающиеся желваки. Напрягшаяся шея.
      «Неудобство, но не проблема, – заключил отлаженный процессор в голове Саймона, – пока он не вытащит оружие, что было бы нежелательно».
      – Привет, Брэд, – сказал он. – Присоединяйся.
      – Так-так. – Брэд стрельнул глазами на Кору. – Посмотрите на нее! Ты не теряешь времени, Кор?
      Она наградила его ослепительной улыбкой.
      – О, как всегда. Ты меня знаешь, Брэд. «Лови момент» – мой девиз.
      Брэд перевел взгляд на Саймона:
      – Я слышал, ты тут крадучись бродишь по городу.
      – Что значит «крадучись»? – спросил Саймон.
      – То, что тебе нужно держаться подальше отсюда, – сказал Брэд. – Тебя здесь никто не желает видеть. Поджогом чужой собственности человек создает себе врагов.
      Саймон отрезал от бифштекса кусок и, положив его в рот, стал жевать.
      Лицо Брэда напряглось.
      – Послушай меня, Райли. Оставь Эллен в покое. Убирайся из ее дома, а потом из города. Я не хочу, чтобы ты находился около нее, и заставлю тебя уйти. Ты меня понимаешь?
      Саймон демонстративно зачавкал гребешком чесночного хлеба. В ресторане не было слышно ничего, кроме этого хрустящего звука.
      – Отвечай, когда с тобой разговаривают! – зарычал Брэд. Саймон лениво сделал глоток пива.
      У Брэда напряглись мышцы вокруг рта.
      – Прекрасно. – В голосе прозвучала угроза. – Ты сам нарываешься, точно так же, как ты это делал в последних классах школы.
      Саймон соскочил со своего кресла и поймал Брэда за кисть между большим и указательным пальцами. Затем надавил в этой точке и одним волнообразным движением вывернул запястье. После того как он нажал на сухожилие, Брэд согнулся пополам и схватил ртом воздух.
      – Давай перенесем это дело на улицу, – сказал Саймон.
      – Убери руку, ты, ничтожество! – зашипел Брэд. – Отпусти меня, кусок дерьма!
      Он со всхлипом втянул воздух, когда Саймон еще крепче сомкнул пальцы и повел его мимо столов с посетителями. Кора с тревогой в больших глазах побежала вперед и распахнула дверь.
      Саймон вышвырнул Брэда на улицу, и тот пролетел к своему «порше», растянувшись на капоте.
      – Если ты сломал мне руку, я обращусь в суд! – Брэд с трудом поднялся, придерживая свое запястье другой рукой.
      – Я ничего тебе не сломал, – заверил его Саймон. – Приложишь лед на это место – и все пройдет.
      – К тому же ты сам начал, кичливый бузотер, – добавила Кора. – Я все видела.
      Брэд прошелся по ней оценивающим взглядом. По ее позвякивающим сережкам. По ложбинке посередине груди. По тугим джинсам, плотно, как кожа, обтягивающим ее бедра.
      – Кто поверит городской проститутке? – сказал он.
      – Не смей так говорить о ней, – сказал Саймон. – Не то я тебе так наподдам, что действительно будешь подавать на меня в суд. – Он сделал обманный выпад вперед, заставив Брэда споткнуться.
      – Убирайся из дома Эллен! – рычал Брэд. – Или я испорчу тебе жизнь.
      – Ты меня испугал, – спокойно сказал Саймон.
      Брэд напоследок бросил на Кору презрительный взгляд и полез в машину. Автомобиль, взвизгнув шинами, сорвался с места и укатил прочь.
      Саймон, уже начавший сбрасывать остатки адреналина, ничуть не удивился этому инциденту. Он был здесь нежелательным гостем. Но от сознания этого было ничуть не легче.
      – Извини, ты что-то сказала? – Он снова обратил внимание на Кору, спохватившись, что слишком увлекся своими мыслями.
      – Я сказала спасибо, что заступился за меня.
      – И тебе тоже спасибо, – сказал Саймон.
      Она с некоторым трудом засунула руки в карманы своих узких джинсов.
      – Где ты выучился таким вещам?
      – Каким вещам?
      – Тем классным приемам, – сказала Кора.
      – О, там и сям. Чему-то в армии, чему-то сам. Кун-фу, айкидо и карате. Я использую их все вместе. – Саймон посмотрел в густо накрашенные глаза Коры и внезапно почувствовал к ней нежность. Кора была славная женщина, искренняя и добрая. Она не заслуживала тех огорчений, которые ей доставили здесь. По крайней мере гораздо меньше, чем он сам. – Мне жаль, – сказал он, – что Брэд говорил такие гадости. Я хотел бы, чтобы ты этого не слышала.
      – Я уже привыкла, Саймон. – Кора натянуто улыбнулась. – Хочется сказать, что меня это не волнует, но это будет большой, глупой ложью. – Она наклонила голову набок, изучая его лицо. – Ты такой красивый! И почему я запала на Брэда? Ты выглядишь, может, даже лучше, хотя совсем по-другому. И ты гораздо более мягкий человек.
      Эти слова вызвали в нем укоры совести. Он снова посмотрел Коре в глаза. Их взгляд был прямой и бесхитростный – не кокетливый.
      – На самом деле я не такой. То есть не мягкий. Я далеко не подарок. От меня хлопот больше, чем пользы.
      – Полный бред! Просто ты не в себе, потому что тебе нужна длинноногая, кудрявая блондинка с большими карими глазами. Я тебя раскусила, парень.
      Саймон опустил голову, словно его накрыла волна несчастья. Кора положила руку ему на плечо.
      – Извини. Я не хочу лезть тебе в душу. Знаешь, все это как в пьесе Шекспира. Помнишь, мы проходили по литературе? Две парочки заблудились в лесу, а потом пришел слуга короля эльфов и все испортил. Капнул магическим эликсиром не туда, куда нужно, и люди влюбились не в того, кого следует.
      – «Сон в летнюю ночь», – сказал Саймон.
      – Какая все-таки чудовищная путаница! Мне нужна психиатрическая помощь.
      – Это он в ней нуждается, а не ты, Кора, – возразил Саймон. – Он обращается с тобой, как…
      – Знаю, знаю. Но Брэд был первый парень, с которым я спала. Он произвел на меня большое впечатление. У меня были ребята добрее и лучше, но они потерпели фиаско. Черт возьми, мой отец тоже был порядочной дрянью. Наверное, поэтому меня тянуло к мужчинам, которые обращались со мной дурно. Меня можно показывать в «Шоу Джерри Спрингера», – засмеялась Кора.
      Ее вымученная попытка пошутить вызывала болезненное чувство.
      – Ты заслуживаешь лучшего, – сказал Саймон. – Самого лучшего, Кора.
      – Не беспокойся обо мне, я своего добьюсь. – Кора улыбнулась ему, чуть веселее, чем следовало. – Я думаю, на сегодняшний вечер хватит? Отвезешь меня домой, Саймон? Хорошо?
      – Хорошо, – с радостью согласился он и оставил деньги за их незаконченный обед.
 
      Кора соскочила с мотоцикла, когда Саймон затормозил перед ее передвижным домом в Твин-Лейкс.
      – Удачи тебе. – Она жестко похлопала Саймона по спине.
      Он поднял бровь:
      – В чем?
      – Подумай, Эйнштейн.
 
      Эллен услышала наконец рокот мотора. Она так быстро соскочила с кровати, что споткнулась и чуть не упала. От волнения у нее заколотилось сердце. Сбросив ночную рубашку, она влезла в свои укороченные джинсы, натянула тенниску и сунула ноги во вьетнамки. Она должна была перехватить Саймона, прежде чем он поднимется к себе. Их последний разговор оставил ужасный осадок, она не могла уснуть.
      Сбежав до середины лестницы, Эллен вдруг поняла, что забыла надеть бюстгальтер. Ох!
      На решение оставались доли секунды. Чувство собственного достоинства взяло верх над паническим импульсом. Она тряхнула головой, так что волосы упали вперед и закрыли ей грудь ровно в тот момент, когда открылась дверь.
      Эллен неторопливым шагом сошла по ступенькам и улыбнулась, делая вид, что шла по делам. Просто как хозяйка дома. Например, принести выпить что-нибудь холодное.
      – Привет, – сказала она с небрежным безразличием. – Ты рано вернулся.
      – Это рано? – удивился Саймон, глядя на нее с загадочным блеском в глазах. Он держал под мышкой свой шлем, и его волосы, выбившиеся из густого хвостика, свисали вокруг чеканного лица.
      – Сейчас только половина двенадцатого, – сказала Эллен.
      Саймон словно ощупал ее глазами. Его пристальный взгляд был подобен физическому прикосновению.
      – Ты думала, что меня не будет всю ночь?
      Эллен дернула плечами, но тут же пожалела об этом, так как его глаза переместились на ее грудь.
      – Я ничего не думала. О чем я должна думать?
      Саймон откинул волосы со лба.
      – Ну, что я вернулся.
      – Это не мое дело. – Эллен постаралась как можно медленнее спуститься с лестницы. Плавно, не подпрыгивая, контролируя каждый шаг. – Ты не обязан мне ничего объяснять. – Убедившись, что ее напрягшиеся соски спрятаны под волосами, она прошла мимо Саймона в кухню.
      – Я тебя совсем не интересую?
      Жесткие нотки в его голосе заставили ее повернуться.
      – Ты прекрасно знаешь, что ты меня интересуешь, – сказала она спокойно. – Ты мой друг, Саймон.
      – Твой друг, – повторил он.
      – Да. – Эллен толкнула качающуюся дверь кухни. – Ты не хочешь стакан чая со льдом?
      – Ха! Долг образцовой хозяйки? – В голосе Саймона чувствовалась легкая издевка.
      – Перестань ерничать, – резко сказала Эллен. – Я шла вниз за холодным напитком для себя. Если ты предпочитаешь побыть один, так и скажи. Тебя никто ни к чему не обязывает. Это не в моем характере…
      – Да, Эл. Я хочу того ледяного чая.
      Эллен замешкалась на секунду и покраснела.
      – Правда? – Она поманила его кивком головы на кухню. – Тогда пошли.
      Он последовал за ней, наблюдая, как она достает из холодильника кувшин с ледяным чаем.
      – Это зеленый чай из мяты. Никакого кофеина. Так что бодрствование тебе не грозит, – заверила она Саймона.
      Его короткий сухой смешок вызвал у нее раздражение.
      – Что это значит? Всемогущий Саймон Райли не подвержен действию кофеина? Да? Напрасно я, глупая, об этом беспокоюсь?
      Он покачал головой:
      – Нет. Просто я вообще не сплю последнее время. Кофеин, не кофеин – никакой разницы. Хотя очень мило, что ты обо мне заботишься.
      Эллен бросила пригоршню льда в высокий стакан и налила чай из кувшина.
      – Пей. – Она протянула Саймону стакан. – Это полезно для здоровья. Полный набор антиоксидантов.
      Наступила неловкая пауза. В течение этой долгой минуты они молча смотрели друг на друга.
      – Ты не хочешь сесть за стол?
      – Сегодня полнолуние, – сказал Саймон. – Ты видела?
      – Нет. Но можно посидеть на заднем крыльце, если ты предпочитаешь смотреть на луну. – Едва эти слова сошли у нее с языка, как что-то внутри отчаянно запротестовало. Саймон и лунный свет. Это сочетание представляло невероятную угрозу для ее эмоционального равновесия. Во всяком случае, однажды так уже было.
      – Да, предпочитаю, – сказал он.
      «Это просто стакан ледяного чая, ты, трусиха! Так что же ты ведешь себя как чудаковатая второгодница?» Эллен открыла дверь с москитной сеткой, и они с Саймоном уселись на верхней ступеньке в приличествующей паре футов друг от друга.
      В небе висела луна, далекая и сверкающая. В ее отраженном свете крыша Гаса казалась квадратным островком, затерявшимся в море колышущихся листьев. Стрекотали сверчки. Ветер вздыхал и шуршал травой. В стакане бренчали кубики льда. Предостережения мелькали в уме, словно порхающие мотыльки. Они так неистово махали крыльями, что Эллен чувствовала, как волны распространяются внутри грудной клетки, затем по ногам, рукам и лицу.
      Саймон жестом показал на дом Гаса.
      – Хэнк Блейли написал мне, что ты обнаружила… – Он запнулся.
      – Да, я шла с караваем бананового хлеба, – сказала Эллен. – Я всегда приносила ему что-нибудь сладкое раз в неделю или примерно так. Я прошла половину луга и… увидела его.
      – О Боже… – пробормотал Саймон. – Мне жаль, что так вышло, Эл.
      – Я старалась сохранять спокойствие, – сказала она. – Повернулась и пошла домой звонить в полицию. Позже они сказали мне, что Гас был мертв уже почти неделю. Его тело лежало на лужайке примерно в десяти футах от дома.
      Поднявшийся ветер гнул ветви деревьев.
      – Спасибо тебе, Эл, – сказал Саймон.
      – За что? – спросила она. – За то, что вызвала полицию?
      – За сладости, – ответил он. – За то, что была добра к нему.
      – Меня удивляет, что ты испытываешь к нему благодарность.
      Саймон пожал плечами:
      – А меня удивляет, что ты носила ему банановый хлеб.
      Эллен поставила свой стакан и обняла колени.
      – Я жалела его. Гас всегда был со мной вежлив, но я бы не сказала, что мы были друзьями. Я никогда не смогла бы дружить с тем, кто хоть раз тебя ударил.
      Саймон шумно вздохнул и потянулся, сведя к середине спины лопатки.
      – Как бы то ни было, – сказал он устало, – мне все равно приятно, что ты была добра к нему. Я не знаю почему.
      – Вероятно, потому, что ты любил его, – сказала Эллен. Я не вижу никакой надобности анализировать это. – Саймон резко махнул рукой. Его отрывисто-грубый тон заставил ее на миг умолкнуть. Но любопытство побуждало ее продолжить тему.
      – Вы с ним поддерживали контакт после твоего отъезда?
      – Нет. Не считая одного странного письма. Я получил его несколько недель назад по электронной почте. Совершенно неожиданно. Гас послал его в журнал, который вместе с новостями размещал мои фотоматериалы. Письмо слишком долго шло до меня.
      – И что там было написано? – спросила Эллен.
      Саймон устремил глаза в лунную ночь и допил последний глоток своего ледяного чая. Затем поставил стакан на ступеньку и достал из заднего кармана джинсов бумажник. Он извлек из него сложенный вдвое листок и протянул Эллен.
      Она развернула его. Саймон оторвал половинку, где были указаны все маршруты e-mail.
      Эллен поднесла бумагу к двери кухни, откуда падал свет.
      Не слова, не удары клавиш представляла она, читая это сжатое послание. Строчные буквы, знаки препинания отсутствуют. Она слышала в уме лаконичный голос Гаса.
 
       кому: тому, кого это касается
       от кого: августа райли
       перешлите пожалуйста это личное послание близкому родственнику и члену семьи
       мистеру саймону райли фотожурналисту
       по любому адресу имеющемуся в ваших файлах
 
       саймон
       я посылаю тебе это письмо через журнал где я увидел твои фотографии буду краток сейчас у меня есть доказательство что я не сумасшедший и теперь я могу рассказать правду каждому включая тебя не могу сообщить тебе большего так как это не личный форум свяжись пожалуйста со мной по вышеуказанному адресу и я расскажу тебе эту историю если ты захочешь ее знать если со мной что-то случится доказательство хранится у твоей матери извини что я был для тебя не лучшим дядей видел твою прекрасную работу в журналах твоя мать могла бы тобой гордиться я тоже
       твой дядя август райли
 
      Эллен наклонилась вперед, чтобы заслонить волосами лицо. Буквы расплылись у нее перед глазами. Горло сжалось от боли за все, что потрепанный клочок поведал об обоих мужчинах. Саймон хранил его в своем бумажнике как драгоценную реликвию. Бумага так часто складывалась и разворачивалась, что стала совсем вялая и легко морщилась. Там, где большинство людей носят семейные фотографии, у Саймона была эта загадочная записка от мертвого человека. И ничего кроме. Ничего и никого в мире.
      Болезненный ком в горле разбух еще больше. Стоическое одиночество Саймона и трагическое уединение Гаса словно говорили в ней самой, резонируя подобно эху в пустой комнате. Ветер траурно завывал в деревьях. Ему вторили сверчки, разбивая сердце своими песнями: «Слишком поздно, все ушло и никогда не вернется». Гас приговорил себя к одиночеству, тогда как любовь была рядом. Нужно было только взять ее. Но он не нашел пути, чтобы обойти гнев и страх. Он сам погубил себя.
      Скорбные мысли только усиливали боль и печаль. Даже луна, проплывающая по небосводу, казалась более одинокой и отчужденной. Эллен чувствовала, что усугубляет свое состояние и ввергает себя в отчаяние. Нужно пресечь это немедленно, решила она. Иначе она начнет громко плакать. Саймону этого не понять. Упаси Бог, чтобы он подумал, будто его жалеют.
      Она промокнула глаза прядью волос и, чуть слышно шмыгнув носом, сложила листок. Потом тихо протянула его назад Саймону. Не надеясь на себя, она молчала еще несколько минут.
      Саймон тоже не торопился говорить. Он запихал клочок обратно в свой бумажник и уставился на луну.
      Когда Эллен могла рассчитывать, что голос ее не задрожит, она спросила:
      – На что он намекает в этом послании? У тебя есть какое-нибудь предположение?
      – Ни малейшего. – Саймон покачал головой. – Так же, как и о той истории, что он собирался мне рассказать. Даже не представляю, о каком доказательстве может идти речь. И как его могла сохранить моя мать, когда она уже двадцать восемь лет как умерла? И потом, зачем было через столько лет посылать мне это сообщение и в тот же день сунуть оружие в рот? Это лишено всякого смысла.
      – Да, ты прав, Саймон, – согласилась Эллен. – В этом нет смысла.
      – Но я чертовски дотошный. Ты этого не знала? – Он тихо засмеялся. – У Гаса была привычка досаждать мне подобными головоломками. У него это был род недуга – дразнить меня. Размахивать перед носом наживкой, пока я войду во вкус. Я наловчился решать его шарады, но это послание не могу расшифровать. Каким бы своевольным человеком он ни был, я не думаю, что он мог покончить с собой, не рассказав мне свою историю. Не мог он задать мне эту задачку, просто чтобы растравить меня.
      – О Боже… – пробормотала Эллен. – Я даже не подозревала!
      – Я сломал голову над этой проклятой историей. Гас был ранен во Вьетнаме, но я не знаю деталей. И еще с ним что-то случилось, когда я был маленьким. Я помню только, что моя мать тогда была очень расстроена. Потом она умерла, и я вообще перестал замечать что-либо. То время осталось большим белым пятном в моей памяти.
      Хотя Эллен тогда была шестилетней девочкой, она помнила день, когда погибла мать Саймона. Она сгорела в собственном доме, где печь топилась дровами. Говорили, что пожар возник от искры. Для любого ребенка даже во сне не может быть худшего кошмара. Для Саймона он стал явью.
      С того времени он отдалился от всех остальных детей. Он знал ужасный секрет, какого не пожелаешь знать никакому ребенку.