– Ну ладно, – подбодрил его Рей. – Ведь вы оба остались живы, не так ли?
      – Да, но Эдди сказал нам, что Райли все знает. То есть он считает, что это были мы, и собирается нас достать. Эдди сказал, что он грозился свернуть нам головы и выпустить кишки за то, что мы учинили с Эллен. А Райли не шутит.
      – Вот как? В самом деле? Звучит устрашающе. – Это уже становилось интересно. Более пикантного известия Рей даже не мечтал услышать. На ловца и зверь бежит.
      – Да, парень без шуток, – повторил Скотти. – Как вы думаете, босс, он придет за нами? Я вполне допускаю, что он может это сделать. Элементарно. Похоже, мы здорово влипли.
      – Я непременно приму это во внимание, – сказал Рей. Скотти сделал глубокомысленное лицо человека, собирающегося сказать что-то важное.
      – Гм… босс, – начал он после паузы, – когда мы с Бибопом обо всем этом подумали…
      – Подумали? – самым что ни на есть игривым тоном сказал Рей. – Надо же! Я и не подозревал, что такие ребята занимаются подобной умственной деятельностью.
      – Ха! – нервно фыркнул Скотти. – Да, это очень забавно. Но мы решили… гм… что те вещи с фейерверками – это для нас, а связываться с Райли мы не хотим. В будущем, если вы поручите нам что-то еще, мы можем достаточно хорошо это выполнить. Но с этим парнем мы больше не хотим иметь дело.
      – Я все понял. – Голос Рея был само сочувствие. – Это решение свидетельствует о вашем очень здравом суждении. При данных обстоятельствах.
      Скотти, казалось, был озадачен словами Рея.
      – Гм… да. Во всяком случае… гм… мы подумали, может, наше с вами соглашение… Ну, вы понимаете… может, нам нужно его подправить.
      – Правда? – сказал Рей. – И что именно мы должны подправить?
      Скотти осмелел от его вопроса.
      – Ну, вообще-то… мы не ожидали такого поражения. Это удар по нашему самолюбию. И теперь мы выключены из жизни, пока не оклемаемся. Кроме того, иметь у себя за спиной такого парня, как Райли, это… действительно плохая новость. Одно это уже тянет больше чем на пару тысяч. Плюс дополнительные услуги. Вы понимаете? В самом деле… гм… мы знаем некоторые вещи, о которых не следует говорить. Вы ведь этого не хотели? Но мы бы никогда не сказали. Правда, Бибоп?
      – Черт! – прохрипел Бибоп. – Да нет же! Никоим образом, шеф. Мы наглухо застегнуты на все молнии.
      – Эта лояльность чего-нибудь стоит, правильно, босс? – Голос Скотти перестал дрожать и обрел уверенность. – О Боже, как больно! Этот сукин сын сломал мне пару ребер.
      – И что вы с Бибопом думаете, – сказал Рей, – какое вознаграждение, по-вашему, будет справедливым?
      – Ну, для начала дать нам достаточно монет, – сказал Скотти. – Чтобы мы на время убрались из города, пока не придем в норму. Купите нам пару билетов в какое-нибудь милое местечко с пляжем, где можно будет потягивать пиво и расслабляться. Как насчет пятнадцати – двадцати «косых»?
      – Бог мой! – прищелкнул языком Рей. – Это какой же пляж без работы, ребята?
      – Но у Бибопа разбито колено, у меня – нос и ребра! И яйца в придачу. Как будто их переехал грузовик! После всего этого сумма не кажется мне чрезмерной.
      – Не волнуйтесь, ребята, – сказал Рей. – Разве я когда-нибудь вас обманывал?
      – Я думаю, нет, – пробормотал Скотти.
      Бибоп снова пробурчал что-то и снова сделал большой глоток из своей фляжки.
      Рей дружески похлопал Скотти по плечу.
      – Осторожнее, босс! Я весь избит, вы забыли?
      – Извини. Я ценю твою прямоту, Скотти. – Рей полез в карман. – Вы оба получите ровно то, что вам причитается.
      – Гм… босс? – с удивлением в голосе сказал Скотти, совершенно сбитый с толку. – Вы хотите сказать, что у вас при себе такая сумма? Вы дадите нам прямо сейчас все… – Он не договорил и резко всхлипнул: – У-уф!
      Рей всадил ему нож глубоко под грудину и провернул рукоятку под углом вверх, чтобы лезвие захватило как можно больше жизненно важных органов.
      – Господи, босс… что вы делаете? – заверещал Бибоп. – Черт возьми, что вы… О Боже! Эй, остановитесь!
      Скотти судорожно схватил ртом воздух и повис на руке Рея, широко раскрыв глаза. Рей позволил ему упасть на землю и вывернул ручку пикапа, чтобы Бибоп не успел выскочить с другой стороны. Он схватил старшего Уэббера за рубашку и, парируя его безумный удар, всадил ему пропитанный кровью нож в самое уязвимое место – в живот.
      Вверх. Вниз. Поворот.
      Рей взял Бибопа за шиворот и оттащил к ручью, шмякнув лицом о мокрые камни. Держа в одной руке нож, он достал другой, не испачканный в крови рукой полиэтиленовый мешок. Обернул его вокруг ручки открытой дверцы, чтобы содрать пластиковый чехол со следами крови. На муниципальной свалке под это дело уже была приготовлена глубокая яма. Рей приказал Бибопу и Скотти ее выкопать, вскоре после того как он услышал о возвращении Райли. Всегда полезно думать наперед.
      Скотти еще дышал, но жизнь в нем едва теплилась. Рей, присев на корточки, рванул его вверх за длинные сальные волосы.
      – Значит, Райли сказал, что оторвет вам головы и выпустит кишки? Боже, как натужно! Ты помнишь, как я баллотировался в мэры, Скотти? Помнишь мой лозунг во время предвыборной кампании? Ты должен помнить. Большинство плакатов расклеивали вы с Бибопом.
      Скотти закатил глаза. Рей похлопал его по щеке своей окровавленной рукой и, приблизив рот к его уху, вдохнул в него свой девиз.
      – Рей Митчелл никогда не отступает перед вызовом.
 
      Сказано – сделано. Теперь дом Гаса был пуст, не считая штабеля коробок и свисающей со стропил паутины. Саймон подмел пол, заглядывая в каждый закуток. Проверил каждый шкаф, каждый ящик. Просмотрел все фотографии.
      Ничего. Никаких других писем или посланий из загробного царства. Никаких намеков и откровений, объясняющих тайну. Никаких доказательств.
      Ни одна из вещей ничего не говорила о Вьетнаме.
      Ничто не помогало решить загадку.
      Дом Гаса так же упрямо молчал, как и скульптуры его матери прошлой ночью. Нисхождения божественного прозрения не произошло. Чуда не случилось. Была только бесполезная каторжная работа. Без крошки во рту еще со вчерашнего дня.
      Но Саймон был слишком занят и вздрючен, чтобы думать о еде. Весь день он мотался на свалку, туда и обратно. Ворота были заперты, но для парня с неправедной юностью открыть висячий замок было плевым делом. Саймон вложил в клок бумаги чаевые и заткнул под дверь будки. Ящики с книгами он оставил в крытом переходе около библиотеки, мебель, посуду и столовое серебро – под тентом Армии Спасения.
      Выбросить фотографии, камеры, увеличитель, красный фонарь и прочие принадлежности для фотопечати у него рука не поднялась. Он оставил также ноутбук и детские альбомы, собранные Гасом. Его переписку с сыскным агентством Саймон решил сохранить как свидетельство заботы Гаса о своем племяннике. Мелочь, конечно, но если это все, что ты имеешь, то ты держишься и за это.
      Вот любовь Эл не была мелочью. Любовь ее была огромна. Она открыла перед ним звезды и заставила его глаза наполняться слезами. Она повергла его в сердечный недуг и вызывала биение плоти.
      Но эти мысли никак не влияли на странное ощущение под ложечкой, которое появилось еще до того, как он покинул Ларю семнадцать лет назад. С тех пор это ощущение так и сидело внутри, безошибочно предсказывая трагедию. Так было в тот день, когда умерла его мать. Это произошло в школе, во время перемены, на детской площадке. Он почувствовал тогда внезапный толчок, словно его подстегнула какая-то сила.
      То же леденящее чувство он испытал в день пожара в конюшнях и в той или иной степени – позже, в зонах боевых действий, когда смерть подходила достаточно близко, чтобы ощущать ее удушливое дыхание. Это чувство не покидало его никогда, помогая ему прятаться от бомб и пуль, будучи своего рода предупреждением. Если он прислушивался к нему, ему всегда удавалось избежать катастрофы.
      Но сейчас избежать катастрофы означало бы уйти от Эл. Он этого не хотел, что бы там ни было. Он хотел броситься к ее ногам и так лежать.
      Саймон вышел на крыльцо и, опустившись на прогнутые доски, зарылся лицом в свои грязные руки. Перед глазами возник витраж с большой рваной дырой, и в нем как в зеркале отражались ноги Эл в синяках.
      Он мог бы просить ее уехать с ним. Но куда?
      Для такой женщины, как Эл, его кочевая жизнь, полная риска, станет сущим кошмаром. Она хотела бы иметь детей. Ей нравится антиквариат. В новой жизни она не сможет выращивать розы и печь свои булочки. Даже если предположить, что она согласится, это будет не лучший выбор. У нее прекрасный дом и собственный бизнес, который она создавала упорным трудом. Она пустила здесь глубокие корни.
      Но больше всего его удерживало не это. Прежде всего это был страх. Огромный страх перед хаосом в душе. Перед той опасностью, которая была заключена внутри его самого. Она была подобна вирусу или проклятию и определяла исход всего – вечно один и тот же. Судьба. От нее не убежишь, как говорила его мать.
      Горло его было забито пылью. Неплохо было бы искупаться, но у Гаса не было водопровода.
      Саймон вскочил на мотоцикл и помчался на развилку в круглосуточный магазин на заправочной станции промочить глотку. Что с того, если его увидят грязным! Ларю давно сложил о нем свое мнение.
      Купив себе бутылку спортивного напитка, Саймон отхлебнул половину и покинул станцию. С притоком свежего воздуха к нему вернулась прежняя чувствительность и вместе с ней память. Это было подобно встряске после крепкого пинка. Запах. Нежный слабый запах глубоко всколыхнул болезненные воспоминания и заставил встрепенуться тело.
      Саймон повернул голову почти со страхом, чтобы идентифицировать аромат и установить его источник.
      Петунии! Стеллажи, стеллажи, стеллажи… Все они были заставлены пластиковыми кадушками с цветущими растениями для продажи – пурпурными, розовыми, белыми, в полоску.
      Он закрыл глаза и стал дышать через нос.
      Услышав звук мотора, Саймон открыл глаза. Из спортивного автомобиля вышел мужчина с маленькой девочкой. Она тянулась за папой, одаривая его своей редкозубой улыбкой. У девочки были длинные светлые волосы, большие карие глаза и веснушки. Мужчина бросил на Саймона мрачный взгляд и резким движением притянул дочурку ближе к себе.
      Проклятие! Боль поразила Саймона в самое сердце, подобно тысяче вонзившихся ножей, напоминая о другой жизни. О жизни, которую мог иметь и он. И жену тоже. Он снял ключ от маленького вонючего туалета и пошел сполоснуть лицо. В зеркале отражался затурканный, грязный тип, наподобие какого-то зомби.
      В глазах у него было написано все, что ему было уготовано в будущем. Бесконечная череда пустых дней и ночей в одиночестве. Случайный сиюминутный секс, чтобы скрасить тоску и быстро забыть. Бесстрастное скольжение по поверхности жизни со своей камерой в руках. И риск. С этим уже ничего не поделаешь, потому что ему нужен адреналин. Он напоминает, что ты еще жив. И что с того, что потом ты испытываешь разочарование? Все равно ты будешь рисковать снова и снова, чтобы подобно наркоману получать свою дозу адреналина.
      И так будет до тех пор, пока не наступит критическая фаза, когда равновесие резко нарушится и отвратительные образы в уме получат сильный перевес над хорошими. Тогда он, вероятно, закончит тем же, что и Гас, озлобленный и одинокий, глядя на пистолет в своей руке.
      Странное чувство вновь посетило его. Такое тающее ощущение в костях, будто из него вышли все силы.
      Нет, он не сможет это сделать. Он не сможет отказаться от нее. У него не хватит духа уехать. Он не мужчина, у него нет ничего в штанах. Пусть все катится к черту! Он остается! Баста! Конец истории.
      Саймон почувствовал облегчение и принялся хохотать. Но его эйфория вскоре выродилась в беззвучные слезы.
      В дверь кто-то забарабанил, выкрикивая непристойности, требуя освободить туалет. Саймон не обращал на это никакого внимания. Он пытался успокоиться, но не мог остановить слезы. Тело его сотрясали рыдания.
      Он вернется к Эл. Он бросится к ее ногам и будет просить ее снисхождения. Он пойдет с ней до конца жизни, отдавая каждую унцию своего ума, если Бог не даст его утратить. И даже если это тошнотворное чувство под ложечкой никогда не пройдет, он научится жить с ним, как другие люди живут с подагрической болью или радикулитом.
 
      Удерживая лучезарную улыбку на лице, Эллен протянула Мэй Энн лимонную меренгу и клубничный пирог с ревенем – Уилларду Блейру. Все мышцы вокруг рта горели огнем и ныли от напряжения. Но перестань она сейчас улыбаться даже на секунду, как тут же поплатится за это слезами. О, муки адовы!
      «Крепись, – сказала она себе. – Остается совсем недолго». Бесконечно длинный день был уже на излете. Саймон упорно избегал ее, правда, на этот раз после того, как признался, что он ее любит. Если он хотел таким образом ее озадачить и причинить страдания, то его можно было поздравить с успехом.
      Эллен бросила взгляд на Мисси, восседавшую на табурете, склоненную над чашей для пунша.
      – Пожалуй, этого будет маловато, Мисси. Мы можем добавить еще одну порцию?
      – Конечно, прямо сейчас! Я уже освоила рецепт.
      – Ну, как знаешь.
      Мисси побежала к холодильнику доставать мороженое, бутылки с содовой и фруктовым соком. Странно, что она порывалась сделать это самостоятельно. Безусловно, это была положительная перемена, но довольно резкая, а потому и не слишком успешная, судя по числу совершаемых ошибок.
      – Эй, подруга! В твоем хозяйстве осталось что-нибудь от шоколадного пекана?
      Улыбка, осветившая лицо Эллен, на сей раз была самой что ни на есть искренней и непринужденной.
      – В самом деле, Кора, так и есть. Кейт Джиллис хотел купить для своего отца весь пирог целиком, но я уберегла последний кусок. Как чувствовала.
      – Ты ангел, – сказала Кора. – Положи его мне, детка. И не скупись на крем. Еда, выпивка и веселье! Сегодня все позволено, так как завтра мы на диете. С окончанием персикового фестиваля, как всегда, возвращаюсь к черенкам сельдерея и рисовым лепешкам.
      Эллен окинула глазами фигуру Коры, чье тело великолепно вписывалось в джинсовую мини-юбку и топ с завязками на шее. Последний своей белизной напоминал бандаж от «Эйс».
      – Как изволишь, Кора. – Эллен плюхнула ей на пирог лишнюю ложку взбитых сливок. – Сделай одолжение.
      – За излишества потом придется расплачиваться, – сказала Кора, откусывая большой кусок пирога. – Слушай, а где Саймон? Я думала, влюбленные голубки воркуют.
      Вопрос застал Эллен врасплох. Лицо ее сразу как-то сжалось.
      – О черт! – Кора обежала вокруг стола и обняла Эллен за плечи. – Прости, дорогая. Вечно я что-нибудь ляпну своим длинным языком!
      – Эллен, с вами все в порядке?
      Она смахнула слезы и улыбнулась мэру города, Оуэну Уотсону и его жене Уилме.
      – Благодарю вас. Все хорошо. Вам с банановым кремом?
      – Да, спасибо, – сказала Уилма. – И голландский пирог с яблоком для Оуэна. Я все слышала, Эллен. Какое тяжкое испытание! После такого шока я бы еще лежала в постели, а вы здесь торгуете пирогами! Вы прямо как солдат-десантник на учениях!
      – Да, вы правы, это было ужасно, – сказала Эллен, передавая супругам тарелки с пирогом. – Но как видите, я прекрасно себя чувствую.
      – Но вид у вас далеко не прекрасный, – сказала Уилма, критически осматривая Эллен, и бросила недружелюбный взгляд на Кору. – Честно говоря, выглядите вы подобно какой-то драной кошке.
      Эллен посмотрела на свое серое платье из вытянувшегося трикотажа. Это была самая простая и неженственная вещь в ее гардеробе, но идеально соответствующая ее настроению. То же самое можно было сказать и о короне из туго заплетенных кос, безжалостно пришпиленных на макушке. Ни змеек, ни локонов – одна практичность, строгая и холодная. Сейчас это была новая Эллен. Твердая, как оружейный металл. Она сделала глубокий вдох и улыбнулась:
      – Сегодня ужасно тяжелый день.
      Уилма изучала ее прическу.
      – Гм… я слышала, ваша помолвка расторгнута? Это правда? Я была так разочарована. Брэд Митчелл такой прекрасный молодой человек. Успешный и респектабельный. Настоящий приз для женщины.
      Кора не отказала себе в удовольствии фыркнуть во всеуслышание. Эллен продолжала улыбаться до тех пор, пока у нее не свело челюсть.
      – Мы с Брэдом рассудили, что мы не подходим друг другу.
      – Я слышала другое. Вокруг вас ходят разные слухи.
      – Не слушайте их, миссис Уотсон.
      – Есть множество вещей, которые не пристало делать порядочной девушке. Такое впечатление, что вы рветесь прямо на край бездны. Не сделайте опрометчивого шага. Следите за собой, милочка. – Уилма нахмурилась и посмотрела на Кору. – И за тем, с кем водить компанию, тоже.
      Кора томно вытянула руки над головой, обнажив дополнительно несколько дюймов своего подтянутого загорелого живота. Исполнив этот чувственный жест, она посмотрела на Оуэна Уотсона и захлопала накрашенными ресницами. Он открыл рот. Уилма толкнула супруга локтем. Мэр поперхнулся своим пирогом и закашлялся.
      – Саймон Райли – так, кажется, зовут того фотографа? – продолжала Уилма с плотоядным блеском в глазах. – Так, значит, у вас что-то есть с этим парнем?
      Эллен выпятила вперед подбородок.
      – Я свободная женщина, миссис Уотсон.
      Уилма щелкнула языком.
      – О, дорогая, вы упустили свое счастье. Отказались от синицы в руке в пользу журавля в небе… или правильнее будет сказать – у водопада? И получили в итоге ноль без палочки.
      Необходимость соблюдать вежливость отпала как неугодная одежда. Эллен открыла рот, чтобы ответить, но Кора ее опередила:
      – О нет, Уилма. Я бы не сказала, что она получила ноль. Эллен получила то, о чем большинство из нас может только мечтать наедине с нашими вибраторами.
      Мэр снова закашлялся. Лицо Уилмы медленно наливалось багровым цветом.
      – А кто спрашивает ваше мнение, Кора Маккомбер?
      Кора согнулась под прямым углом перед мэром, показывая свою грудь, и подцепила пальцем взбитые сливки с его пирога.
      – Сознайтесь, Уилма, – заворковала она, облизывая палец, – как давно вы были у водопада, когда какой-то пылкий альфонс заставлял вас кричать во время оргазма много раз кряду? Вы просто мелочная завистница!
      Уилма с возмущением схватила за руку своего икающего мужа, который сделался красным, как малина, и потащила его прочь.
      – Эй, люди! – вскрикнула Кора им вслед. – Вы, кажется, забыли заплатить за пироги!
      Эллен закрыла рот руками, тщетно пытаясь приглушить смех.
      – Ой, Кора, – задыхаясь, проговорила она, – как лихо ты их спровадила! Как тебе это удается?
      Кора загадочно улыбнулась:
      – Практика, кузнечик.
      Мисси застыла на месте и, открыв рот, таращила на них глаза. Она держала в руках уже распечатанную пачку клубничного мороженого, которое капало ей на юбку и сбегало вниз длинными розовыми ручейками.
      – Мисси, дорогуша, пунш! – мягко напомнила ей Эллен.
      – Ах да!
      Девушка принялась торопливо выливать в чашу бутылки с содовой и баночки с соком. Потом вывалила из упаковки гладкий, наполовину растаявший брикет мороженого и бросила пригоршню клубники. Эллен поморщилась, когда все это шлепнулось в чашу, выплеснув на стол по меньшей мере треть содержимого.
      – Вот! – торжествующе улыбнулась Мисси. – Я сама это приготовила!
      – Несомненно. Хорошая работа! – Эллен бросилась за рулоном бумажных полотенец. – Ты изменилась, Мисси. Что с тобой произошло?
      – Саймон сказал, что мне нужно чаще практиковаться. – Мисси с хмурой сосредоточенностью зачерпнула полную ложку пунша на пробу. – Вот я и практикуюсь.
      – И что же тебе сказал Саймон? – Эллен старалась не выдавать тревоги. – В чем практиковаться?
      – Притворяться, будто ты не чувствуешь страха, – сказала девушка. – И каждый раз присуждать себе очки, если что-то сделаешь самостоятельно. Это действительно помогает.
      – Это был отличный совет, Мисси, – серьезно заметила Кора. – И ты умница, что его послушалась. Кстати, этот разговор напомнил мне, за чем, собственно, я сюда шла. Эллен, оставь свои пироги. Я пришла дать тебе совет, потому что я услышала то же, что Уилма. Ты делаешь успехи, девочка!
      О! Эллен почувствовала, что краснеет. – И что?
      – Теперь, когда ты стала испорченной секс-бомбой, – сказала Кора, – я решила, что самое время дать тебе кое-какие подсказки, как надо себя вести. – Она окинула взглядом волосы и платье Эллен. – Пожалуй, минутой здесь не обойдешься.
      – Я придерживаюсь своей политики. – Эллен казалась безразличной. – Просто нужно все это игнорировать.
      – Этого недостаточно. Если ты собираешься примкнуть к сообществу женщин, принимающих решение своим тазом, ты должна выглядеть зажигательно.
      Эллен захихикала, но тут же опомнилась.
      – Гм… ты ведь… шутишь, правда?
      – Лишь отчасти, – сказала Кора. – А на самом деле – отнюдь нет.
      – Скажи, они правда говорят, что… – Эллен взглянула на Мисси, чтобы убедиться, что она занята пуншем. – Ну, ты понимаешь. Я по поводу водопада.
      Кора покачала головой:
      – Тебе совершенно незачем знать, что они говорят. Первое, что ты должна сделать, – это сменить имидж. Поэтому я принесла тебе этот комплект. – Кора полезла в сумку и вытащила ворох белого газа, лент и кружева. – Я остановилась на белом по двум причинам, – сказала она деловито. – Прежде всего это будет выглядеть потрясающе в сочетании с твоей загорелой кожей и светлыми волосами. Во-вторых, девственный белый цвет вкупе с кружевом и сексуальным покроем придает особую пикантность. Тем более когда это будет заполнено такими великолепными титьками, как твои. И пошла она к черту, эта Уилма! – Кора быстро перекидала вещи Эллен на руку. – Ну? Давай. В «Кантри китчен» есть уборная, прямо за секцией с желе и джемами. Шагай переодеваться.
      Эллен растерянно смотрела на одежду.
      – Ах, Кора, милая! Ты… гм… пытаешься мне помочь. И действительно помогаешь. Но по правде сказать, я сейчас ужасно подавлена. Право же, мне не хватит смелости напялить все это. Я просто…
      – Это к делу не относится. Ты не должна впадать в уныние. Тем более на публике. Никаких сожалений. Никакого замешательства. Никакого стыда. Держи хвост трубой – или стервятник будет кружить над тобой и обгладывать твои косточки. Поняла?
      – Поняла, – сказала Эллен. Взглянув на Кору, она увидела в глазах у нее намек на старую боль.
      – А это платье, что сейчас на тебе! Оно выглядит как оправдание и будто говорит за тебя: «Да, я знаю, мне не следовало давать себе волю. Я не должна была предаваться сексуальным забавам, и сейчас я ох как жалею об этом!»
      – О, дорогая, – поморщилась Эллен. Кора похлопала ее по плечу:
      – Итак, я хочу научить тебя мантре испорченной девушки. Мисси, ты еще слишком молода. Так что к тебе это неприменимо. Но так или иначе слушай. Несомненно, в один прекрасный день тебе это пригодится.
      Мисси была в восторге.
      – Я слушаю. Клянусь, я слушаю.
      – Хорошо. – Кора положила руку Эллен на плечо. – Запомни эти фразы. «Что бы все они обо мне ни думали, мне это до черта и больше! Я сама знаю свои достоинства и знаю себе цену». Будешь повторять сто раз перед сном и сто раз утром. И прибавишь еще сотню, когда на тебя набросится какая-нибудь фригидная мегера с высохшими сиськами, наподобие Уилмы.
      – Спасибо тебе, – тихо сказала Эллен, глядя Коре в глаза. – Отличная мантра.
      – Так как насчет той одежды? Ты еще не созрела для нее? – В ореховых глазах Коры был безобидный вызов.
      В ответ Эллен распрямила спину.
      – Ты не поможешь Мисси последить за столом, пока я отлучусь?
      – Само собой, подруга, – сказала Кора, сияя лучистой улыбкой.
      В уборной «Кантри китчен» места было меньше, чем у домохозяйки в шкафчике для веника. Снять свое тусклое серое платье и влезть в замысловатый топ, принесенный Корой, стоило Эллен немалого труда. Вырез атласного лифа был настолько низкий, что ложбинка на груди была видна целиком, а сама грудь, казалось, выскочит из-под лент и кружев. Вещь явно была рассчитана на женщину с меньшей грудью. Топ заканчивался в нескольких дюймах от пупка, оставляя внизу широкую полоску оголенной кожи.
      Юбка, как предполагал легкомысленный фасон, сползала на бедра настолько, что сверху выглядывали трусы. Эллен была вынуждена сдвинуть их вниз. Из-под короткого подола были видны все ее синяки на ногах. «Пусть смотрят», – подумала она. Теперь это была новая Эллен. Без стыда, без иллюзий, без сожалений.
      Она посмотрела в маленькое зеркальце на свое встревоженное лицо. Bay! Жаль, что у нее не было ничего из макияжа. Она выдернула шпильки из кос и расчесала пальцами волосы, превратив их в пышную волнистую массу. Так стало немного лучше.
      Эллен скорчила рожицу, наморщив нос и высунув язык. Просто так, попрактиковаться. Потом зажала большими пальцами уши, скосила глаза и выдула непристойный звук. Саймону, Ларю и всему миру.
      – Что бы вы все обо мне ни думали, – сказала она своему отражению, – мне это до черта и больше! Я сама знаю свои достоинства и знаю себе цену.
      Она вскинула подбородок и, расправив плечи, с поднятой головой прошла по ярмарке. В толпе прошелестел тихий шепот. Люди открывали рты и поворачивали головы, наблюдая за ее триумфальным маршем. Это было нечто!
      Эллен подошла к своей палатке и, задрав нос, исполнила книксен перед Корой и Мисси.
      – Трам-там-там!
      Кора довольно ухмыльнулась и зааплодировала. Мисси подпрыгнула от восторга.
      – Бог мой! Эллен, вы выглядите точно так же, как одна из тех девушек с обложки «Космо».
      – Да, – сказала Кора. – Держитесь, ребята! Она идет! Раньше ты выглядела как жертва, теперь – как неприступная крепость.
      – Я не чувствую себя неприступной крепостью, – сказала Эллен. – Я чувствую себя как в одном из своих снов. Мне приснилось тогда, будто я стою обнаженная посреди Ларю, в «Шоппинг карт».
      – Ничего, привыкнешь, – заверила ее Кора. – Ты продашь свои пироги за полчаса. Секс их продаст.
      – Ты это знаешь, не так ли, Кора?
      Все трое замерли, услышав рядом с палаткой знакомый голос. Из тени выступил Брэд Митчелл. Весь свежий и хрустящий, в белоснежной тенниске и модных джинсах.
      – Леди, я просто ослеп от всех вас, – сказал он с притворным испугом, загораживая рукой глаза. – От сияния вашей взрывной сексуальности.
      – Может, тебе лучше отвалить отсюда, пока ты не получил необратимую травму сетчатки, – предложила Кора.
      Эллен хотела обернуть руки вокруг своей полуобнаженной груди, но усилием воли подавила этот порыв.
      – Не надо фальшивить, Брэд, – сказала она.
      – Почему нет? Что мне терять? Я вижу, Кора верховодит тобой? Вполне уместно, Эллен. – Брэд прищурился, окидывая ее тело своими кошачьими глазами. – Это, должно быть, ты настоящая.
      Эллен откинула назад волосы.
      – Да, это, должно быть, я настоящая.
      – Мне было любопытно знать, хватит ли тебе бесстыдства показаться здесь сегодня, – сказал Брэд. – Богиня домашнего очага, Эллен Кент кормит пирогами весь мир! И когда она не слишком занята сексом, появляется на публике!
      Эллен сжала кулаки:
      – Брэд, прошу тебя, не надо…
      – Я отнюдь не в восторге, – сказал он, – когда из-за твоих убогих суждений меня вытаскивают в полицию на дознание. Если плохой выбор партнера по сексу создает тебе трудности, это твои проблемы, Эллен.
      Она даже присвистнула одновременно со вздохом.
      – Я не просила их беспокоить тебя! И я знаю, ты никогда не стал бы участвовать в подобных делах! Я так им и сказала!
      – О, я тронут твоим доверием! Очень жаль, что они не отнеслись всерьез к твоим словам. Но разве можно винить людей за это? Ты делала свое заявление одетая вот так же?
      – Проваливай, Брэд, – сказала Кора.
      Он обратил к ней острый, как лазер, взгляд:
      – О Боже, Кора! Я думаю, тебе лучше подумать о приличии. Ты не могла обнажиться больше? Своим видом ты грубо попираешь статут города.
      Кора лениво поджала свои полные губы и небрежно выдула воздушный поцелуй.
      – Я никогда не беспокоюсь по поводу докучливых правил, – прокуковала она, – когда на кон поставлено мое удовольствие. Хочешь произвести арест правонарушителя на правах гражданского лица? Давай надень на меня наручники, большой недоросль! Попробуй совладать со мной. Посмотрим, какой ты мужчина.
      – Не искушай меня, Кора, – угрожающе ласковым голосом сказал Брэд. – У меня была проклятая неделя, и впереди не лучше. – Он снова повернулся к Эллен: – Ну где же твой бездомный пес? Или ты уже ему надоела?
      – Оставьте ее в покое, вы, глупый хулиган!
      Этот дрожащий голос принадлежал Мисси. Эллен с Корой, разинув рты, повернулись вместе посмотреть на нее.
      Брэд прищурил глаза и подскочил к ней. Мисси стояла перед ним, выпятив подбородок, и смотрела поверх чаши с пуншем.
      – Ну и ну! – сказал он. – Это ли не наглость? – Он бросил взгляд на Эллен: – Я удивлен, что ты доверила ей пунш. Для Мисси это слишком ответственное дело. – Он взял стакан и протянул к чаше с пуншем. – Давай, дорогая. Посмотрим, сможешь ли ты его наполнить. Постарайся не облить себя.
      Мисси посмотрела на Брэда. Лицо ее покрылось красными пятнами. Она подняла чашу с пуншем и опрокинула ее содержимое вместе с нерастаявшим куском мороженого Брэду на грудь.
      Ошеломляющая тишина прервалась всеобщим фырканьем и хихиканьем. Оркестр у дороги заиграл бравурный тустеп.
      Брэд опустил глаза на свою белую тенниску в розовых потеках и ботинки с комом мороженого на мыске. Он скинул мороженое, с абсолютно бесстрастным лицом повернулся и зашагал прочь.
      Мисси вскинула руки ко рту и бросила на Эллен робкий взгляд.
      – Мне так жаль пунш, – прошептала она.
      – О, Мисси, это того стоило! – с жаром сказала Эллен.
      Кора принялась хихикать. Вскоре они уже смеялись все вместе.
      – Спасибо, что вступилась за меня. – Эллен похлопала Мисси по плечу.
      – Я казалась себе великой, – сказала Мисси. – Саймон мне говорил: «Делай вид, будто ничего не боишься, даже если это не так. И потом ты действительно перестанешь бояться».
      – И ты это делала? – спросила Эллен. – Значит, ты притворялась все это время?